ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ

Мишель хохотала почти всю дорогу, но когда они подъехали к церкви, нервы ее сжались в комок. К счастью, невеста задерживалась, но длинная череда гостей уже теснилась у входа, и Мишель почувствовала на себе пристальные взгляды.

Она крепко держалась за руку Тайлера, пока они шагали по центральному проходу церкви и искали свободное место.

Все женщины провожали Тайлера взглядом, когда он проходил мимо, что было неудивительно. Мишель, однако, тоже получила несколько знойных взоров претенциозно одетых молодых повес, ни один из которых, она это знала, не был приглашен со стороны жениха.

Возможно, большинство присутствующих были со стороны невесты. Она, судя по всему, имела обширные деловые и общественные связи. У Кевина не было близких родственников. А если бы и были, вряд ли бы он их пригласил.

Мишель была благодарна его матери за то, что около двух лет назад она исчезла с их горизонта. Кевин вряд ли позвал бы ее на свадьбу, так же как и то жалкое испорченное существо мужского пола, которое, не вступая в брак с его матерью, дало Кевину жизнь. Он никогда не мог простить матери своего незаконнорожденного происхождения. С некоторых пор она осознала свою непомерную вину перед сыном и переехала в отдаленный западный пригород, сняв квартиру в одном из доходных домов.

Когда-то Мишель очень сильно переживала за Кевина, слушая жалостные истории о его детстве. Сейчас же у нее промелькнула мысль: а может быть, он просто неблагодарный негодяй?

Слава богу, Кевина в церкви еще не было. А Мишель уже пришла, хотя она этого и не очень хотела. Но было слишком поздно.

Послышались звуки органа, и появился священник. За ним следовали Кевин и еще двое мужчин, все – в строгих черных костюмах. Мишель не могла отвести взгляд от человека, которого любила все эти годы, и старалась хотя бы сейчас смотреть на него непредвзято без прежних глупых надежд и желаний.

Признаться, выглядел он изысканно. И вполне привлекательно. Но его привлекательность, казалось, была мимолетна, мягкое лицо и очертания фигуры говорили об отсутствии крепкого стержня, который сохраняет физическую форму человека в среднем и пожилом возрасте.

Но все-таки когда-то Мишель была покорена его мальчишески-ясным взглядом и обворожительной мягкостью.

Даже сейчас, когда она смотрела на него прагматическим, как она надеялась, взглядом, ее переполняли противоречивые чувства. Разум считал его негодяем, а глупое женское сердце по-прежнему шептало, что он отвернулся от настоящей любви ради денег. Он не любил Дэнни. Она была в этом уверена.

О, Кевин…

Будто почувствовав что-то, Кевин посмотрел в ее сторону, и их взгляды встретились. Его глаза немного расширились от удивления, а затем просто округлились, когда он увидел, чью руку она сжимает в своей руке.

Мишель не испытала никакого удовлетворения, когда увидела его реакцию. Ни малейшего ощущения триумфа. Ничего, кроме переполняющего ее горя. Люди говорят, что месть – горько-сладкая штука. Но эта месть была больше горькой, чем сладкой.

Орган разразился свадебным маршем, и Кевин обратил свой взор к проходу между скамьями, по которому, вся в кружевах, плыла к нему невеста. Тотчас же он улыбнулся ей той теплой, интимной – «только для тебя» – улыбкой, от которой у Мишель однажды растаяло сердце.

Ее пальцы вцепились в руку Тайлера при виде ответной улыбки невесты и при мысли о том, что Кевин больше никогда так не улыбнется ей. Неужели она вынесет это обещание Кевина любить и лелеять другую женщину, благословение священником их союза, последующий поцелуй?..

– Ты можешь уйти, если захочешь, – прошептал Тайлер.

У Мишель мелькнула такая мысль. Но уйти означало бы сбежать. А в отношении всего, что касалось Кевина, она всегда была трусихой. И она закусила удила.

– Нет, я останусь…

И осталась.

Странно, но с каждой минутой она чувствовала себя все лучше, скорее всего потому, что словно заморозила себя и не поддавалась на единой эмоции или побуждению. Она даже не дрогнула, когда Кевин поцеловал невесту. К тому времена, когда закончилась официальная часть и гости стали подниматься со своих мест, чтобы последовать за счастливой четой, она все еще пребывала в оцепенении.

– Надо идти, – прошептал Тайлер, слегка подтолкнув ее локтем.

– О… – Как только она поднялась, с ее лица слетела улыбчивая маска, а ноги моментально стали ватными. Ей немного полегчало, когда твердая рука Тайлера поддержала ее за локоть, и она взглянула на него слегка влажными глазами.

– Спасибо, – выдохнула Мишель. – Я никогда не забуду твоей доброты. Ты настоящий друг, Тайлер.

Он ничего не ответил, только улыбнулся и пожал ее руку.

Когда они вышли из дверей, на них хлынул поток солнечного света, и Мишель была рада, увидев, что, молодожены позируют перед фотографами на красиво подстриженном газоне.

– А как насчет банкета? – спросил Тайлер, бережно ведя ее вниз по старинным каменным ступеням. – Ты еще не раздумала идти на это мероприятие?

– Да, обязательно пойду. – В голосе Мишель прозвучали металлические нотки.

– Хорошо. Я тоже хотел бы посмотреть, как будет крутиться этот ублюдок.

Мишель остановилась у подножия лестницы, метнула на Тайлера стремительный взгляд.

– Ты говоришь так, будто ненавидишь Кевина.

– Ну да, – сказал он, и его глаза стали такими холодными и жесткими, какими она никогда их не видела.

– Но почему? Что он тебе сделал?

– Он потребитель, тихо произнес Тайлер. А я не люблю потребителей.

– Привет, Тайлер!

За спиной послышался женский голос, Мишель обернулась, и ее сердце упало. Она увидела Клео, сестру Тайлера, которая была одета в серебристо-серое платье и жакет и выглядела как истинная миллионерша.

Женское воплощение сказочно-блестящего Тайлера, его единственная сестра Клео была на несколько лет моложе брата. Она до сих пор была не замужем. Мишель несколько раз встречала ее на вечеринках у Тайлера, и всегда у нее возникало ощущение, будто Клео ее недолюбливает. Почему, она не знала.

– Привет, сестренка! – ответил Тайлер. – Не ожидал тебя здесь увидеть. Не думал, что ты хорошо знаешь старину Кевина.

– Я приглашена со стороны невесты, – ответила она чеканным голосом.

Мишель всегда нравилось, что Тайлер говорит как обычный австралиец, без того псевдоизысканного акцента, который принят в высшем сиднейском обществе.

– Мы вместе с Дэнни ходили в школу, – проговорила Клео, перед тем как устремить ледяные голубые глаза в сторону Мишель. – Привет, Мишель. Вот кого я не ожидала здесь увидеть! Это ты ее пригласил, Тайлер?

Мишель неприятно задело плохо скрытое неодобрение в тоне Клео. И Тайлера, судя по всему, тоже, так как он взял ее за локоть и собрался идти дальше.

– А почему бы и нет? – бросил он в ответ.

– Не думаю, что Дэнни будет рада увидеть на своей свадьбе бывшую подружку жениха.

– Не будь смешной, – огрызнулся Тайлер. – Мишель была приглашена официально. Она рассталась с Кевином несколько месяцев назад.

Лицо Клео все еще выражало неодобрение, когда к троице неожиданно присоединился сам жених. Он втиснулся между Тайлером и Мишель и с широкой улыбкой на лице пожал им обоим руки.

– О, это мои лучшие друзья с юных лет, они пришли вместе, чтобы увидеть, как я надеваю на себя брачные узы. – Мишель никогда в жизни не слышала, чтобы голос Кевина звучал столь дерзко и язвительно. – А я уже было начал думать, что ты забыла обо мне; Мишель. Капризная девчонка, не послала мне ответного уведомления. Я даже представить себе не мог, что ты придешь вместе с Тайлером. Но я прощаю тебя, поскольку ты сегодня великолепно выглядишь. А что касается тебя, Тайлер… Я не уверен, что ты заслуживаешь прощения. Ты много потерял, парень, не появившись на мальчишнике. Но, я думаю, то, чем ты занимался в это время, было не хуже. Вернее, она была не хуже. – И он, подмигнув Тайлеру и слегка подтолкнув его локтем, залился безудержным смехом.

Это было новостью для Мишель, Тайлер ничего не говорил ей о том, что приглашен на холостяцкую вечеринку.

– Я думаю, ты совершенно прав, – учтиво сказал Тайлер. – Мы с Мишель в это время танцевали в ресторане. – И он улыбнулся ей теплой, чувственной, ослепительной улыбкой, которая пронзила ее насквозь… пока она не вспомнила, что они с Тайлером договорились притворяться любовниками.

С лица Кевина мигом слетело скабрезное выражение, сестра Тайлера молча, уставилась на Мишель, а затем перевела взгляд на брата.

– Ты хочешь сказать, что вы с Мишель действительно пришли вместе? – потребовала ответа Клео.

– Да. А почему бы и нет? – холодно парировал Тайлер. – У тебя возникли какие-то проблемы?

Мишель видела, что Клео еле сдерживает себя, чтобы не высказаться в присутствии других.

– Нет, – сказала она чопорно. – Конечно, нет. Это просто сюрприз для меня, вот и все. Ты мне ничего не говорил.

– Это относительно новое достижение. Не так ли, Мишель?

– Да… – согласилась та, стараясь не выглядеть виноватой. Но она никогда не была хорошей актрисой. Тайлер в этом отношении преуспел намного больше. Он был звездой видеороликов, которые их группа снимала в университете. С его внешностью и талантом Тайлер мог бы сделать карьеру в кинематографе.

– За это я должен поблагодарить тебя, Кевин, – весело продолжал он. – Если бы ты не расстался с Миш ль, она никогда никуда не пошла бы со мной, и я никогда бы не узнал, какая она замечательная. Все эти годы я считал, что знаю ее, но нет. Не совсем. Быть приятельницей это совсем не то, что быть близкой подругой. И, я думаю, она может сказать то же самое обо мне, Сейчас ты действительно знаешь меня, дорогая, так сказать в библейском смысле, и я не раздражаю тебя, как обычно, не так ли?

Мишель изо всех старалась не мешать его игре. Тайлер действительно мог стать злым человеком, когда хотел им быть – зовя ее «дорогая» и изображая, что они любовники. Хорошая идея! Она вдруг почувствовала, что с удовольствием смотрит на лицо Кевина, на котором отражались и шок, и ревность. Может быть, и вправду месть бывает сладкой?..

– Только иногда, – вполголоса выдавила она.

– Вот видите?! А ведь я раздражал ее всегда. О, Кев, приятель, я думаю, твоя невеста уже разыскивает тебя. Иди же, дружище. Ты должен осознать, что стал женатым человеком. Больше никаких оргий и ночных гулянок!

Поникшего Кевина увела невеста, и с ними осталась лишь одна Клео. Крепче прижав к себе Мишель, Тайлер улыбнулся сестре.

– Видишь, сестрица? Все в порядке. Никаких проблем.

В ответ та кисло улыбнулась.

– Об этом еще рано говорить, дорогой брат. Слишком рано. Я надеюсь, что скоро снова увижу тебя, Мишель. Пока.

И она удалилась.

Ее выпад встревожил Мишель.

– Что она имела в виду? – спросила она.

– Ничего. Просто она – типичная сестра. Как в любой семье.

– Она меня очень смутила.

– Клео поверила, что мы – настоящие любовники. Она, наверное, предполагает, что скоро я приглашу тебя домой пообедать.

– А что ты скажешь ей, когда этого не произойдет?

– Я переправлюсь через мост, когда подойду к нему поближе.

– А ведь это твоя жизненная философия, не так ли? Ты живешь одним днем. И не беспокоишься о будущем.

– Это не совсем так… Беспокойство ни к чему не приводит. Только конструктивные действия приносят результат. Ну? Сейчас ты чувствуешь себя лучше, чем в церкви?

– Действительно… да, – сказала Мишель, с удивлением обнаружив, что ее угнетенное состояние определенно рассеивается.

– Ты готова пойти на банкет?

– Да, но после того, как проглочу несколько коктейлей.

– Выпивка ничего не решит.

– Может быть, и нет, но мне станет легче.

– Я надеюсь, что к концу вечера мне не придется тащить тебя на себе.

– Ты ведь согласился взять меня с собой, – напомнила она. – И это была твоя идея – притвориться любовниками, Поэтому тебе придется отвечать за последствия.

– А последствия могут быть таковы, что в конце банкета мне придется раздеть и уложить в постельку пьяненькую Мишель? – Его голубые глаза блеснули чувственной усмешкой, когда он окинул взглядом ее платье. Затем он снова посмотрел в глаза Мишель. – М-м-м… Какая ужасная мысль!

Мишель знала, что он просто дразнит ее, но краска опять залила лицо. Люсиль все-таки была в чем-то права, вбивая ей в голову позорные мысли.

– Прекрати молоть вздор… И давай выйдем отсюда, сказала она мягко, втайне надеясь, что Тайлер не обратил внимания на ее румянец.

– Да, мадам. Сразу на банкет, мадам? Как я должен вести себя, мадам?

Мишель скривила губы и бросила на него раздраженный взгляд.

– Так, будто я важная персона. Так, как ты сам иногда себя ведешь.

– Ты важная персона. И к тому же капризная. Не говоря уже о сумасшедших амбициях и запросах.

– О, да, конечно! – сказала она, скрестив руки на груди и бросая на него убийственный взгляд. – Давайте продолжим, доктор Фрейд. А есть ли у меня какие-нибудь достоинства?

– Начисто отсутствуют, – ответил он, и на его лице застыло выражение, свойственное игрокам в покер. – Кроме стандартных. Сейчас не в цене такие добродетели, как честность и верность. А люди, которые упорно работают и стремятся преуспеть, вызывают презрение. Для пунктуальности и профессионализма мало у кого хватает времени. Предпочтение отдается пустым, слабым, поверхностным, ленивым, неповоротливым, нечестным, ширяющимся слюнтяям. Поэтому… нет, Мишель… Боюсь, у тебя нет никаких достоинств.

Мишель покачала головой.

– Я не знаю, как это понимать. Ты смеешься надо мной или делаешь комплимент?

Он улыбнулся кривой зловещей улыбкой.

– Я сказал тебе правду… если ты хотела ее услышать.

– Но что она означает?

– Она означает, что настало время для меня, твоего любовника на этот вечер, отвезти тебя на банкет, напоить, а затем доставить домой и уложить в постель.

Сердце Мишель бешено забилось. Но дьявольские огоньки в глазах выдали его с головой.

Тайлер смеялся над ней. Снова.

Хорошо, продолжим игру. Счет два ноль в его пользу.

– Отличная мысль, – промурлыкала она. – Давай же, Тайлер, дорогой! Гони, не щади лошадей!

ГЛАВА ПЯТАЯ

Банкет должен был состояться в роскошном старом особняке, реконструированном около десяти лет назад для проведения крупных мероприятий, в том числе и свадебных торжеств. Перед двухэтажным зданием с широкими балконами и ажурными перилами раскинулись тщательно подстриженные газоны, а сзади расположилась парковочная площадка для сотни машин.

Тайлер втиснул свою новенькую «хонду» между «мерседесом» и сверкающей серебром машиной самой последней модели. Под шинами зашуршал гравий.

– Я не знаю, брать ли с собой сумочку, – призналась Мишель, собираясь выходить. – Как ты думаешь, Тайлер?

– Оставь ее здесь. Если тебе понадобится расческа, я одолжу свою.

– Хорошая мысль.

Судя по количеству прибывших машин, большинство гостей уже были здесь – возможно, потому, что Тайлер ехал от церкви гораздо медленнее, чем обычно. У Мишель возникло чувство, что он хотел присутствовать на этом вечере не более, чем она. С нарочитым смирением он взял ее за руку и повел к парадным дверям особняка.

И все же, несмотря на свои тайные намерения, оба смело, и уверенно поднялись по широким каменным ступеням и прошли через распахнутые двойные двери. Лакей в ливрее повел их к большой изогнутой лестнице, точь-в-точь такой, какую Мишель видела в фильме «Унесенные ветром». По пути она обратила внимание на узкий столик у стены, на котором горой высились искусно упакованные свадебные подарки. Мишель не преподнесла никакого подарка счастливой паре, и ей, несмотря ил на что, было немножко стыдно.

– Все в порядке, – прошептал Тайлер, ведя ее мимо столика к покрытым красной дорожкой ступеням. – Я попросил своего секретаря купить им что-нибудь подходящее. Подарок был доставлен вчера в дом невесты. Поэтому не стоит чувствовать себя виноватой.

Она остановилась и бросила на него удивленный взгляд.

– Как ты мог узнать, о чем я думаю?

– А я всегда знаю, о чем ты думаешь, – сказал он шутливо, – Твои глаза имеют пагубное свойство не скрывать правды. Как, ты считаешь, я понял, что смертельно раздражал тебя все эти годы? Честно говоря, Мишель, если ты собираешься продолжить карьеру в рекламном бизнесе, тебе надо научиться скрывать свои чувства.

– Ты хочешь сказать, надо научиться лгать?

– Не лгать, конечно. Но слегка и без вреда для других притворяться – не помешает. Жизнь бывает очень жестока к тем, кто слишком честен и чистосердечен.

– Ты имеешь в виду, что я была такой по отношению к Кевину…

– Конечно. А поскольку ты пришла сегодня сюда, он наверняка считает, что ты готова вынести из-за него все. Поэтому рано или поздно Кевин может явиться к твоим дверям – неважно, женат он будет или нет.

– О, лучше бы он этого не делал!

– А если он приползет к тебе на коленях и станет твердить о том, что жена не понимает его, что только тебя он любит и страстно желает? Как ты поступишь?

– Я… я… я…

– Мне нравятся девушки, которые знают, чего хотят.

Его усталый, циничный тон зажег в ней искру яростного негодования.

– Тебе очень легко судить об этом, потому что ты никогда не был ни к кому привязан. Ты даже не можешь себе представить, что это значит – любить кого-то так долго, как я любила Кевина…

– Я думаю, что могу себе представить…

– Нет, ты не способен на такое!.. У тебя нет об этом ни малейшего представления. Но я отвечу на твой вопрос. Я не хочу больше иметь с ним дела. Кевин теперь принадлежит другой женщине, а я… я принадлежу самой себе! – Мишель выпрямилась и вздернула подбородок. – Я знаю, что вела себя глупо по отношению к нему. Тебе не стоит без конца напоминать мне об этом. Но больше я не буду дурочкой. Обещаю.

Тайлер внимательно смотрел в ее блистающие гордостью и гневом глаза, словно ожидая, что она вот-вот расплачется, – и это показалось ей вечностью. Но взрыва не последовало. Он наклонился к ней и подарил нежнейший поцелуй.

Ее губы затрепетали в ответ, сердце бешено забилось.

– Что это значит? – едва слышно выдохнула Мишель.

Он пожал плечами.

– Только то, что я хотел тебя успокоить.

Она была тронута, но в, то, же время смущена. Потому что неожиданно захотела, чтобы он поцеловал ее снова, и на этот раз – не нежно, а страстно, без чувства жалости. Она захотела, чтобы он впился в ее губы и уничтожил всю ее боль, чтобы дал ей почувствовать, что она – прекрасная, очаровательная женщина, что он хочет ее, пусть даже только сейчас.

О, небо, она, должно быть, сходит с ума!

Когда Тайлер неожиданно обнял ее за талию и крепко прижал к себе, она не пошевелилась и лишь ошеломленно смотрела на него. «Неужели он опять прочитал мои мысли?» – изумленно думала она. Когда другая его рука проникла под копну ее волос и скользнула к затылку, внутри все задрожало. Он собирается ее поцеловать!

– Кевин со своей невестой скоро выйдут из парадных дверей, прошептал он. – Пожалуй, сейчас – самый подходящий момент убедить его в том, что он бросил тебя лишь затем, чтобы полюбоваться, как мы целуемся. Целуй меня по-настоящему, милая.

Мишель моментально провалилась в бездну гнева и страха. Она понимала, что все это было лишь частью их замысла. Но их губы встретились, и все ее разумные мысли рассыпались в прах. Она чувствовала только его губы, а он целовал ее так, будто блуждавший целый год по пустыне человек приник к прохладнейшему, свежайшему ручью. Он пил ее маленькими глотками секунду или две, а затем, возжелав испить влагу до конца, разомкнул языком ее трепещущие губы и проник в рот.

Мишель открыла бы рот от изумления, если бы смогла. Но это было невозможно сделать, пока у нее во рту хозяйничал язык Тайлера. Вдобавок ко всему, из ее горла вырвался стон.

Мишель старалась убедить себя в том, что страсть Тайлера есть не что иное, как притворство. Но когда его пальцы стали нежно поглаживать атласную кожу ее шеи, она поневоле начала отвечать на его поцелуй с горячностью, которая была совершенно неприличной, если учитывать, то обстоятельство, что Мишель все еще любила другого. Тайлер прижал ее к себе еще крепче. Мишель не оказала ни малейшего сопротивления и, торжествуя, ощутила, как сливается с ней его крепкое мужское тело. Она, казалось, даже не замечала того, что пуговицы жакета больно врезались ей в грудь, а пряжка его ремня…

Внезапно Мишель испытала шок. Она поняла, что в живот ей упирается вовсе не пряжка ремня.

Вдруг Тайлер отпрянул от нее.

– Видишь, дорогой, – промурлыкала где-то рядом Дэнни. Не стоит больше беспокоиться о Мишель. Судя по всему, она склеила свое разбитое сердце.

Ошеломленная Мишель смотрела на Кевина, который не мог поверить своим глазам.

– Ты абсолютно права, Дэнни, – спокойно сказал Тайлер. – Одно из двух: либо так оно и есть, либо она – лучшая актриса в мире.

– Мишель не способна играть, даже если ей это жизненно необходимо, язвительно обронил Кевин.

– Д-а-а?.. – протянул Тайлер. – Это меня утешает.

– Пойдем, Дэнни, – холодно произнес Кевин, беря невесту за руку – Нас ждет фотограф, чтобы сделать несколько снимков на парадном балконе. Увидимся позже, голубки, – сказал он им, натянуто улыбаясь.

– Это правда? – спросил Тайлер, как только Кевин и Дэнни удалились.

Мишель едва взглянула на него, потому что все еще ощущала вкус поцелуя на своих губах.

– Что… Что ты имеешь в виду?

– Твои актерские способности.

Что, собственно, он хотел этим сказать? Неудержимое смятение поднималось у нее в груди, в то время как он вопросительно смотрел на нее.

Мишель было непонятно, что его удивило больше ее ответный страстный поцелуй или его собственное неожиданное возбуждение?

И вдруг ее охватил страх при мысли о том, что столь внезапное проявление его мужского желания, скорее всего, может оказаться последним в их отношениях. Страх постепенно перерастал в негодование.

– Ты попросил меня изобразить настоящий поцелуй, – бросила она в ответ. – Ты сказал, что я должна уметь скрывать свои чувства. И я сделала это! Поэтому прекрати задавать глупые вопросы. Я не могу тебе ничем помочь, если ты – сексуальный маньяк, возбуждающийся с пол-оборота.