После того как Кайл убедился, что рука у нее чистая, он, не задумываясь о таких мелочах, как девичий стыд, стянул с нее мокрый свитер и шерстяную юбку. Раздевать девушку для него было не внове, но то был другой случай. Не связанный с сексом.

– Моя одежда, – всполошилась Робин. – Что ты делаешь?

– Собираюсь согреть и высушить тебя, – проворчал он. – Но это не получится, пока на тебе мокрая одежда.

Кайл очень надеялся, что ни отчим, ни мать не появятся. Они все еще не отошли после того случая с презервативом, который обнаружили в его спальне два месяца назад, – во всяком случае, его мать никак не могла забыть об этом. Гарольд же, как подозревал Кайл, находил происшествие занятным.

Кайл скривился, вспомнив об этом, и почувствовал негодование из-за того, что Гарольд и мать не поверили, что это была не его резинка. Он не настолько глуп, чтобы разбрасывать по комнате презервативы, и хранил коробочку под сиденьем в грузовике.

Тот, который нашли, принадлежал его двоюродному брату, хотя Кайл не был уверен, что Мерт знал, что с ним делать. Парень второй год учился в Высшей школе Ирвин по соседству с тем районом, где они жили раньше. Мерт приходился Кайлу родственником по линии матери. У Кайла была куча теток и дядей, о существовании которых его мать не любила вспоминать. Тем не менее изредка ее охватывало чувство вины, и она приглашала их всех к себе. При этом каждый раз что-то шло не так. В последний раз Мерт стал хвастать, скольких девчонок он трахнул, и вытащил презерватив, будто это могло служить доказательством. В этот момент вошли их матери. Мать Кайла замерла с застывшим лицом. Ее же сестра пошла вразнос, визжа как резаная. Мерт начал совать резинку ему.

– Это его, мам, я клянусь.

Вот как это было. Встреча была испорчена, и вышло так, что всему виной оказался Кайл. Он не знал, что больше рассердило его мать: то, что у него оказался презерватив, или то, что он расстроил встречу. Как бы то ни было, ему совсем не нужны были новые неприятности.

То, что от Робин можно ждать неприятностей, ему следовало бы догадаться еще тогда, в классе, как только она села за парту рядом с ним. Хотя Кайл никогда не подумал бы, что она выступит в его защиту. Его никогда никто не защищал, ни его мать, ни, конечно же, отчим. Ему это и не было нужно. И уж тем более не нужно, чтобы его защищала какая-то маленькая девочка.

Кайл достал полотенце из комода с бельем. Он завернул в него Робин и принялся растирать ее.

– Ай! – вскрикнула она и предприняла не очень-то решительную попытку отстраниться.

Домашнее тепло и растирание сделали свое дело, и вскоре Кайл заметил, что губы Робин приобрели естественный цвет. Он усадил ее на крышку унитаза и воспользовался махровой мочалкой для того, чтобы стереть песок с ее коленей.

– Больно, – пискнула она.

– Нужно было думать об этом до того, как вышла под холодный дождь. Кстати, как ты там оказалась?

Робин озабоченно наморщила лоб и посмотрела на Кайла. Просто посмотрела, будто раздумывая, можно ли ему довериться.

– Я шла домой.

– Я не знал, что ты живешь где-то поблизости.

– Я живу не здесь. – Словно смутившись, она посмотрела на свои руки. – Я живу на Меса-стрит.

Кайл не представлял себе, как кто-то мог жить на главной улице города, где расположены одни офисы, магазины и автозаправочные станции.

– И ты собиралась дойти туда пешком?

Робин наморщила свой маленький носик и глубоко вздохнула.

– Я познакомилась с очень хорошей девочкой, Эмбер, в классе английского, и она сегодня пригласила меня к себе. Ее мама должна была отвезти меня домой, но Эмбер поссорилась с матерью.

Эмбер Рубен жила выше в горах, в Каситас. Кайл знал ее, но находил испорченной и эгоистичной и никогда с ней не разговаривал.

Робин вздохнула.

– Они орали, а я не знала, что делать. Я не хотела оставаться там и смотреть, как они сходят с ума.

– Что же ты не позвонила кому-нибудь, чтобы тебя забрали?

– Моя мама на работе. И она не хотела отпускать меня к Эмбер, пока я не пообещала, что меня привезут домой.

– Позвонила бы отцу.

Робин прикусила пухлую нижнюю губу. Зубы у нее были белые, ровные, и Кайл был уверен, что она никогда не выравнивала их с помощью скобок или пластинок. Он посмотрел в ее глаза и увидел, что они потемнели и в них погас золотистый блеск.

– У меня нет отца, – сказала она, выпятив подбородок.

– Твои родители тоже в разводе? Подумаешь, мои разошлись много лет назад.

Робин посмотрела прямо ему в глаза.

– Нет, у меня вообще нет отца, по крайней мере я его никогда не видела.

Она сказала это с вызовом и в то же время с некоторой опаской. Кайл готов был поспорить, что она очень переживала из-за того, что у нее не было отца. Интересно, знала ли об этом Эмбер? Из всех снобов, что ему доводилось встречать, она была самой ярой. Хуже, чем ее мать, и это было очень плохо.

Однако какое ему до этого дело? Единственной его задачей было дать возможность Робин согреться и обсохнуть, а затем отвезти ее, к чертям, домой. Кайл взглянул на стоявшие на столе часы и понял, что в любую минуту домой может вернуться мать.

– Сочувствую тебе, – сказал он. – Наверное, это нелегко.

Робин пожала плечами, но промолчала.

Кайл нашел старые джинсы и толстый старый свитер. Это должно было подойти. Но когда он начал стягивать с Робин полотенце, она смутилась, округлила глаза и выпалила:

– Я сама. – Она заставила Кайла отвернуться. – Не смей подсматривать, Кайл Уокер.

Кайл улыбнулся. Ему не нужно было подсматривать. Он уже все видел, только ничего не сказал. Когда же Кайл понял, что Робин надевает джинсы на мокрое белье, он остановил ее.

– Сними с себя все, иначе так и останешься мокрой, – скомандовал он.

– Ты подсматриваешь!

– Я не подсматриваю. Давай поторопись. И обмотай голову полотенцем.

– Любишь же ты командовать.

– Что ты копаешься? Ты уже готова?

Робин не ответила. Повернувшись, Кайл увидел, что она сидит на кровати, согнувшись и уткнув лицо в ладони.

– Я отвратительно себя чувствую.

– Так и бывает, когда гуляешь под холодным дождем.

– Снова заладил?

– Да. Сейчас я отвезу тебя домой. – Кайл проверил, не забыл ли он ключи. – Моя мать может появиться здесь в любой момент. Не думаю, что тебе захочется участвовать в сцене обнаружения девушки в моей спальне.

– Это случается часто?

Взглянув на нее, Кайл заметил подобие улыбки на ее лице.

– Нет, такое случается нечасто.

– Тогда откуда ты знаешь, как она поступит?

– Был один случай. Думаю, я травмировал ее на всю оставшуюся жизнь.

Кайл в последний раз осмотрел ссадину на руке Робин и, отметив, что она не так уж страшна, потянул ее с кровати. Секунду они стояли лицом к лицу так близко, что он мог бы поцеловать ее. Мысль была сама по себе удивительной, поскольку Робин была совсем не в его вкусе.

Кайл встречался со многими девушками. Некоторые давали понять, что готовы отдаться ему. И он пользовался этим.

Ему было тринадцать лет, когда соседка попросила зайти помочь ей в работе по дому. Она сказала, что ее муж подолгу работает, а в доме есть дела, с которыми женщина не в силах справиться одна. Эта помощь изменила всю жизнь Кайла, ибо он приобрел опыт, недоступный большинству подростков. Он навещал соседку ежедневно после школы, с замиранием сердца реагируя на каждое ее прикосновение или ласку.

Через месяц со дня начала их связи Кайл поклялся миссис Сандефер в вечной любви, пообещал бросить школу, устроиться на работу и жениться на ней. Миссис Сандефер ласково улыбнулась и поднесла к его губам свою пышную грудь, заставив забыть обо всем на свете, кроме неуемного желания обладать друг другом.

Кайл уходил от нее с твердым намерением найти работу, чтобы можно было проводить с ней не только дни, но и ночи. Но на следующий день, когда он пришел после школы, дверь открыл мужчина, представившийся мистером Сандефером.

Миссис Сандефер тоже появилась за спиной мужа.

– О, Кайл, привет, – просто сказала она, хихикнув, когда муж притянул ее к себе. – Сегодня для тебя нет никакой работы.

Раненный в самое сердце, Кайл стоял столбом, не в силах сдвинуться с места. У него был очень глупый вид.

Оглядываясь назад, Кайл сознавал, что приобрел ценный опыт. В отношении любви. В отношении женщин. Его мать была не лучше, водя отчима за нос. Они дрались, как кошка с собакой, а потом уходили в спальню трахаться. Как будто он не знал, чем они там занимались.

И они еще удивлялись, почему он так много времени проводит вне дома. Ни одному парню не понравится слушать, как его мать кричит, требуя еще и еще.

Кайл повел Робин из комнаты, но не успел дойти до двери, как услышал крик:

– Кайл!

Робин ахнула.

– Кайл, где ты?

– Черт.

– Кто это?

– Моя мама.

– О нет! Мне нужно уйти отсюда, – в панике вскричала Робин. – Или, может быть, лучше спрятаться?

Кайл лихорадочно соображал.

– Не нужно прятаться. Я все объясню.

– Что значит ты объяснишь? Ты только что говорил мне, что твоя мама не поймет. Стоит ей увидеть меня в твоей одежде, и она ни за что не поверит, что ничего не было. А вдруг она позвонит моей маме? О Боже! Ты говоришь, твоя мама не поймет. Да мою маму просто хватит удар. Мне нужно спрятаться.

Робин лихорадочно оглядывалась в поисках места, где она могла бы спрятаться. Но было слишком поздно.

С улыбкой на лице Мириам Симмонс, не постучав, открыла дверь.

– Сколько раз я говорила, чтобы ты убрал эту...

Увидев Робин, Мириам застыла. Робин тоже замерла с открытым в безмолвном вскрике ртом.

– Мам, – сказал Кайл, – я сейчас объясню.

– Объяснишь? – угрожающе приподняв красивую бровь, спросила Мириам.

Кайл смотрел на стоявшую в дверях мать как бы со стороны. Ее волосы были собраны в причудливый пучок, шея опутана жемчужным ожерельем. Бывали моменты, когда он дивился тому, как она изменилась с тех пор, как вышла замуж за Гарольда Симмонса. Те, кто видел Мириам только сейчас, могли предположить, что она с самого рождения привыкла к деньгам, несомненно, была членом молодежного клуба, а может быть, и его президентом. Но Кайл знал другое. Он знал, что его мать родилась в Лас-Вегасе, росла в Альбукерке и никогда не оканчивала высшую школу, а тем более колледж.

Лишь при помощи денег Гарольда и при том, что Мириам охотно посвящала много времени благотворительной деятельности, она умудрилась пролезть в высшее общество Эль-Пасо, решительно отбросив раз и навсегда свое прошлое, за исключением тех случаев, когда ею овладевало чувство вины и она приглашала на ужин свою семью. Похоже, его мать заново открыла себя и стерла из памяти себя прежнюю. Иногда Кайл задумывался над тем, не хочется ли ей стереть заодно и его?

– Что ж, – произнесла Мириам, глядя на Робин с натянутой улыбкой. – Не знаю, что и сказать, Кайл. Ты ведь знаешь, как твой отец относится к присутствию девушек в твоей комнате.

Кайл стиснул зубы.

– Гарольд мне не отец. А это не то, что ты думаешь.

Мириам вздохнула:

– Не знаю, почему тебе неприятно называть Гарольда отцом. Ведь настоящий твой отец никогда не предоставил бы тебе такого дома.

Словно это и было то, что делало отцом.

Мириам, наверное, заметила, как он набычился, потому что сказала:

– Хорошо, но только не пытайся ввести меня в заблуждение относительно этой девушки. В прошлый раз ты тоже говорил, что это было не то, о чем я подумала, но, насколько я помню, та молодая женщина уехала жить до конца года к бабушке, в южную Калифорнию. А расходы оплачивал Гарольд.

Позабыв на секунду о том, что ее застали в спальне Кайла, Робин изучающе посмотрела на него. Он почувствовал на себе ее пристальный взгляд, поскольку она смотрела на него так же, как и тогда, когда бросила на пол двадцать долларов.

– Мам, – угрожающе протянул Кайл в попытке предупредить развитие этой темы.

– Не смей говорить со мной подобным тоном.

– Робин – просто моя подруга из школы. Она попала под дождь. Ей нужно было обсохнуть и переодеться всухую одежду. Это все, ничего более.

Мириам переводила взгляд с сына на Робин, разглядывая ее с ног до головы. Кайл догадывался, что мать не верит ему полностью, но допускает и то, что он сказал правду.

– Она недавно переехала в город, – продолжил он объяснение, – и шла домой от Эмбер Рубен, когда начался дождь. Она споткнулась и упала, а я помог ей. Вот и все.

Робин непроизвольно кивнула головой в подтверждение сказанного.

Мириам, поджав губы, разглядывала ее.

– Я сейчас отвезу Робин домой, а то ее мама будет волноваться. Я скоро вернусь.

Кайл потащил Робин к двери, но мать все еще стояла на пороге. Это было похоже на битву характеров, но в последний момент Мириам отступила в сторону.

– Приятно было познакомиться, мэм, – тихо сказала Робин.

Кайл спиной ощущал взгляд матери, пока они быстро шли по коридору. Он поспешил спуститься по лестнице и выйти из дома, прежде чем мать передумает и на что-то решится. Кайл помог Робин забраться в грузовик, потом обежал его и, сев за руль, выехал задним ходом на улицу, как он это делал тысячу раз.

Робин издала стон.

– Ты в порядке? – спросил Кайл, включив первую передачу, и направил машину вниз по Черри-Хилл.

– Нет, я не в порядке. Твоя мать ненавидит меня.

– Нет, это не так.

Некоторое время они ехали молча, пока Кайл не вспомнил о деньгах. Порывшись в кармане, он выудил десятку и две пятерки.

– Вот, это твои двадцать долларов, – сказал Кайл.

Робин взяла деньги и, зажав их в кулаке, обхватила себя руками, стараясь согреться.

– Спасибо. – Она помедлила. – Твоя мама расскажет отчиму, что застала меня в твоей комнате?

– Трудно сказать.

– А если скажет, тебе попадет?

– Возможно.

– Мне жаль.

– Ничего. Я привык.

Робин показывала ему, куда ехать, и Кайл не смог скрыть удивления, когда они подъехали к спортивному бару «У Бобби».

– Что мы здесь делаем? – спросил он.

– Здесь работает моя мама. Она менеджер, и мы живем наверху. – Робин посмотрела вверх через ветровое стекло. – Видишь то окно?

Кайл наклонился вперед.

– Вон то, с белыми кружевными занавесками. Это моя комната. – Робин откинулась на спинку сиденья. – Ночами я смотрю в окно и вижу горы, луну и звезды. Сестра Бобби Мака дала моей маме занавески, которые поднимаются.

– Ты встречалась с Бобби Маком? – не удержался от вопроса Кайл.

– Да, он потрясающий. Тебе бы он понравился. Он всем нравится, во всяком случае, всем, кроме моей мамы. Она считает его мальчишкой-переростком.

Робин улыбнулась, и ее лицо осветилось так, что Кайл почувствовал себя очень юным. Но он уже давно не был юным. И ему не следовало связываться с такой маленькой девочкой.

– Хочешь зайти? – спросила она. – Бобби, должно быть, там. Я могла бы познакомить вас.

– Нет, мне нужно домой.

– Ну, тогда спасибо. – Она открыла дверцу, потом замялась. – Кайл, – тихо сказала она. – Значит ли это, что мы друзья?

Кайл почувствовал, как у него сдавило грудь. Он долго смотрел на нее со смешанным чувством, которое он не мог определить. Что же такое было в этой девочке, что заставляло его ощущать одновременно и жар и холод? Словно ему в одно и то же время хотелось и крепко обнять ее, и оттолкнуть.

– Конечно, малыш, – хрипло выдавил он. – Мы друзья.

Робин улыбнулась и вылезла из машины. Она остановилась, задрав вверх голову.

– Смотри, Кайл. Радуга.

Кайл улыбнулся и покачал головой. Робин захлопнула дверцу, и он тронулся. Немного отъехав, он посмотрел в зеркало заднего вида. Робин стояла там же с поднятой в знак прощания рукой.

Кайл непроизвольно улыбнулся, затем прибавил газ, разгоняя машину вверх по улице навстречу радуге.