Лейси заметила адресованный брату предостерегающий взгляд Бет. Но Бобби, проигнорировав этот взгляд, поцеловал сестру в лоб и повел к двери. Когда он обернулся, Лейси внутренне сжалась в ожидании потока оскорбительных слов. Но этого не произошло. Он только одарил ее улыбкой, не раз встречавшейся ей на фотографиях в газетах, от которых она не успевала избавляться после того, как устроилась на эту работу. Потом Бобби, как истинный джентльмен, придержал дверь, приглашая ее поторопиться.

За то время, что они провели в кабинете, приветствовавшая Бобби толпа рассосалась, и даже завсегдатаи разошлись по своим делам. Но Лейси знала, что позже они вернутся. Была суббота, и, кроме немногих завсегдатаев, ожидался обычный субботний наплыв посетителей. У Лейси мелькнула мысль, что благодаря приезду Бобби бар наверняка будет заполнен до отказа.

Она вспомнила цифры из гроссбуха. Бар «У Бобби» с момента открытия никогда не приносил дохода, а это, если учесть посещаемость бара, было абсурдом. Посетители немало пили, хотя вскоре ей стало ясно, что по большей части пили они бесплатно. И Лейси была намерена изменить это.

Конечно, если она удержится на этой работе.

– Питер, остаешься за старшего, пока мы с миз Райт сходим поесть. Если кому-то понадоблюсь, я в «Каса-Гранде».

– Конечно, Бобби Мак.

Они вышли на залитую ярким осенним светом улицу. Лейси всю жизнь прожила на севере и привыкла к холодной и ненастной погоде. Ее поражала красота этого выстроенного в пустыне города. Вздымающиеся горные пики в сочетании с покрытой пышной растительностью речной долиной представляли впечатляющий контраст с окружавшей этот оазис пустыней.

По приобретенной вскоре после прибытия в солнечный Техас привычке Лейси тут же надела солнцезащитные очки. Модные, в форме кошачьих глаз розовые стекла в оправе из горного хрусталя, они стоили уйму денег. Единственный каприз, который Лейси позволила себе, хотя очки совсем не сочетались ни с ее свитером, ни с перламутровыми пуговицами.

Бобби искоса посмотрел на нее.

– Вы – и модные розовые очки в хрустальной оправе? – Он пожал плечами и, не добавив ни слова, заковылял через автостоянку к ресторану с мексиканской кухней под названием «Каса-Гранде».

Лейси еще не привыкла к любимой техасцами острой пище, но ей казалось неуместным просить Бобби пойти куда-то еще. Кафе-мороженое на ближайшем углу этой прямоугольной площади с его маленькими кокетливыми стульями, украшенными причудливыми завитушками, наверное, не входило в число посещаемых Бобби Макинтайром заведений.

При входе в ресторан Бобби снова придержал для Лейси дверь, и они, окутанные густым ароматом соуса чили, очутились в отделанном терракотовым кафелем фойе с журчащим фонтаном и картинами с изображениями красочно одетых, торгующих цветами мексиканок и играющих на гитарах мексиканцев. Как только они вошли, в зале стал нарастать гул возбужденных голосов. Прежде Лейси никогда не доводилось видеть такого: внезапный всплеск внимания, стремление людей оказаться поближе. Похоже, они и ее заметили, поскольку она была рядом с этим человеком.

Обычно, когда она входила в помещение, на нее не обращали внимания, по крайней мере с тех пор, как она стала носить скромную одежду. Лейси уже забыла о тех ощущениях, которые испытываешь, привлекая внимание, и сейчас заставила себя отказаться от попыток поправить прическу.

Их провели к выкрашенной в пунцовый цвет кабинке, располагавшейся у одной из стен, и Бобби, поприветствовав нескольких знакомых посетителей и раздав автографы, отставил костыли в сторону и сел наконец напротив своей спутницы.

Лейси нервно теребила перламутровую пуговку своего свитера. Потом, спохватившись, опустила руки на колени. После ужасной ошибки, совершенной шестнадцать лет назад, она изо всех сил старалась вести себя как настоящая леди. Хорошие манеры и строгий стиль одежды стали смыслом ее жизни.

– Они любят вас, – заметила Лейси.

Кривая усмешка Бобби была очень заразительной, и ему явно нравилось всеобщее внимание. Лейси зачла бы ему несколько баллов за это, но тут подошла знойная черноокая официантка в униформе с намеком на крестьянскую блузу, едва прикрывавшую пышную грудь, и принялась разве что не ощупывать его. Бобби рассмеялся и высказал несколько одобрительных замечаний по поводу ее пышных форм. Лейси тут же забрала назад отданные ему ранее баллы. Как и в ту минуту, когда она впервые заняла место под плакатом с увеличенным изображением улыбающегося лица Бобби, сейчас он снова показался ей мальчишкой-переростком, который старается выглядеть взрослым.

– Добро пожаловать, Бобби Мак, – промурлыкала официантка. – Ты не скучал по своей маленькой Иоланде?

Его маленькая Иоланда?

По-видимому, на лице Лейси отразилось возмущение, поскольку Бобби стрельнул в ее сторону недовольным предупреждающим взглядом.

Вздернув бровь и пообещав себе, что, каким бы отвратительным ни оказалось это маленькое представление, она ни за что не произнесет ни единого слова, Лейси погрузилась в изучение меню, хотя и не могла не заметить, что Бобби держит официантку за руку. Когда Иоланда наконец удалилась, Лейси не смогла сдержаться и покачала головой, однако Бобби не обратил на это внимания.

К счастью, принять заказ подошла другая официантка. Эта выглядела так, будто большую часть времени вместо обслуживания посетителей занималась тем, что поглощала сытные мексиканские блюда. Она была пухлой, с приятным улыбчивым лицом и изрядно поседевшими волосами, на ее шее на длинной золотой цепочке болтались поблескивавшие стеклами очки. После короткого приветствия официантка спросила:

– Тебе как обычно, Бобби?

Бобби одарил толстушку чарующим взглядом, и уголок его рта пополз вверх.

– Это зависит от того, Мария, что ты подразумеваешь под словом «обычно».

Официантка похлопала его по плечу своей мягкой ладонью и захихикала, как школьница. Тогда Бобби обратился к Лейси:

– Что вы предпочитаете, миз Райт?

Гадая, найдется лив Техасе хотя бы одна женщина, способная не поддаться обаянию Бобби Макинтайра, Лейси снова занялась изучением меню. Закусив губу, она в последний раз пробежала взглядом по списку блюд и наконец решилась:

– Я, пожалуй, закажу блюдо под номером три, но без соуса и бобов и отдельно салат из капусты, моркови и лука, только если ваша капуста заправлена майонезом, а не маслом и уксусом, в противном случае я обойдусь без капусты. – Она захлопнула меню и протянула его официантке.

Официантка замерла, уставившись на нее. Бобби нахмурился.

– Вы хотите куриные энчилада вообще без соуса? – спросила официантка.

– Именно.

– И капусту с майонезом?

– На отдельной тарелке.

– Как пожелаете. – Официантка взглянула на Бобби и, недоуменно наморщив лоб, забрала меню.

Бобби покачал головой.

– Мне как обычно.

Официантка ушла. Лейси откинулась на спинку стула и разгладила на коленях салфетку. Затем подняла голову. Бобби смотрел на нее. Она насторожилась:

– Что?

– Вы всегда так привередливы?

– А что я сделала? Я просто заказала еду. Работа официантки как раз и заключается в том, чтобы доставлять удовольствие посетителям.

– Такие посетители, как вы, превращают работу официантки в настоящий кошмар.

– Меня не удивляет, что вы так думаете. Всего за неделю работы в вашем заведении я заметила, что заказ чего-либо, помимо разливного пива, вызывает у ваших служащих резкое ухудшение настроения.

Бобби фыркнул:

– Это из-за вас, леди, у меня резко портится настроение.

Лейси открыла было рот, чтобы достойно ответить, но тут же закрыла его, напомнив себе, что теперь ей придется терпеть его тон, потому что ей нельзя портить ему настроение. Нельзя терять эту работу. Она уже три месяца занималась поисками подходящего места, когда увидела объявление о вакансии в западном Техасе. Это был шанс начать все сначала.

Дело в том, что на протяжении последних шестнадцати лет Лейси бессчетное количество раз приходилось начинать все сначала. Она устала от этого, от жизни без корней, от постоянной смены мест проживания; она устала постоянно твердить себе, что каждый новый город – это новое приключение, хотя уже много лет не думала так.

– Мистер Макинтайр...

– Меня никто не называет каким-то там мистером.

– Ах да. Как они зовут вас? Какой-то Мак. А-а, вспомнила, Биг Мак. Как гамбургер в «Макдоналдсе». – Лейси наклонила голову. – Как вас угораздило получить такое прозвище?

Увидев, как сжались его челюсти, Лейси решила, что с прозвищем Биг Мак она промахнулась. Она едва сдержала вздох разочарования при мысли о том, что не справляется с задачей понравиться ему.

– Как я знаю, – снова вступила Лейси, лихорадочно подыскивая тему разговора, которая могла бы заинтересовать его, – вы повредили колено?

Бобби настороженно посмотрел на нее.

– Да.

И это все. Что-то непохоже, чтобы он был настроен развивать эту тему.

– Все пытаюсь вспомнить, – решилась продолжать Лейси – не важно, с его помощью или без. – Кем вы... э-э... играете?

– Я защитник. – И вдруг разговорился, чем обескуражил ее. – Что это мы все обо мне, давайте поговорим о вас. Откуда вы? – задал Бобби вопрос прокурорским тоном, при этом техасский выговор исчез напрочь, как будто его и не было.

Лейси по своей привычке подумала, прежде чем ответить:

– Из Миннесоты.

– У вас остались там родственники?

Лейси снова помедлила.

– Нет. – Вряд ли отец или мать обидятся на нее за то, что она отказалась от них. Они уже многие годы не признавали ее.

– Почему вы уехали оттуда?

Зачем же он задает такие трудные вопросы? Когда Бет вела с ней ознакомительную беседу, она не задала ни одного трудного вопроса. Правда, в том, как Бет нанимала ее, ощущалось что-то подозрительное, но Лейси была слишком благодарна ей, чтобы акцентировать на этом внимание.

С Бобби Макинтайром было явно не так просто, как с его сестрой.

– Мне надоел тот климат, – пояснила Лейси.

– Но почему из всех городов США вы остановили свой выбор именно на техасском Эль-Пасо?

Она пожала плечами, потом склонила набок голову и улыбнулась, надеясь, что улыбка не выглядит наигранной.

– Если бы я не приехала сюда, то никогда не получила бы эту великолепную работу в знаменитом на всю страну заведении «У Бобби».

Он насмешливо посмотрел на нее.

– Смешно. А теперь назовите истинную причину вашего приезда.

Лейси попыталась изобразить безмятежность.

– Когда я увидела объявление...

– Бет поместила объявление в миннесотской газете? – недоверчиво спросил Бобби.

– Вообще-то я обнаружила его в компании, оказывающей помощь в поиске работы. А когда мы с Бет говорили по телефону, она сказала, что не хочет никого из Техаса. Что-то насчет того, что все здесь только и делают, что восхищаются вами, а потому не смогут должным образом выполнять работу.

– А вы, значит, не собираетесь.

– Хорошо делать свою работу?

– Нет, восхищаться мной, – ответил Бобби.

При мысли о тщетности всех ее попыток расположить его к себе в ней вдруг проснулась злость, вызванная безысходностью.

Лейси прониклась симпатией к сестре Бобби, едва они разговорились по телефону. Когда же Бет прилетела на встречу с ней в Миннесоту, у них сразу сложились доверительные, словно сестринские, отношения. Бет понравилось ее резюме, а также то, что Лейси ничего не знала ни о футболе, ни о том месте, которое занимал в нем Бобби. Только после того, как они переговорили и Лейси дала согласие на эту работу, она пошла в библиотеку и просмотрела спортивные архивы, посвященные Бобби Макинтайру. Выдающаяся спортивная звезда. Любимец женщин. Невероятно богат. Пользуется всеобщим поклонением и считает, что так оно и должно быть.

Лейси также прочитала, что обычно Бобби Макинтайр по полгода находился в Далласе, около трех месяцев – в тренировочном лагере в Сан-Антонио и всего лишь три месяца проводил в Эль-Пасо, причем часто использовал это время и для путешествий. Ну и как же часто ей придется встречаться с этим заносчивым футболистом? При таком образе жизни он вряд ли будет интересоваться новыми работниками своего заведения. Она же с огромной радостью будет работать с приятной сестрой этого слишком самонадеянного человека.

Однако сейчас, когда он смотрел на нее, все эти надежды показались Лейси несбыточными. Чувство разочарования и досады пронзило ее, что было ей привычнее, чем не покидавшее на протяжении всех дней пребывания здесь ощущение, будто она наконец может быть счастлива.

– Если вы хотите, чтобы я восхищалась вами, – сказала Лейси с наигранным весельем, – я буду восхищаться. Если вы хотите, чтобы каждое утро я просила у вас автограф, нет проблем. Я намерена угождать вам.

Едва слова сорвались с ее губ, как она ахнула и хлопнула себя ладонью по губам. Бах! Что с ней происходит? Ее рот действовал сам по себе, независимо от мозга. Хуже того, Лейси осознала, что повела себя недостойно. Она знала о присущих ей недостатках, но никогда не подозревала, что может вести себя недостойно.

– Извините, – спохватилась она.

Но было слишком поздно. На лице Бобби не осталось и тени от ироничной усмешки, оно окаменело и потемнело, и Лейси поняла, что спокойствие, которое он до сих пор пытался сохранять, покинуло его.

– Я получу огромное удовольствие, миз Райт, если вы упакуете свой портфель, положите туда тот идиотский карандаш, что втыкаете в свою прическу...

Рука Лейси метнулась к волосам.

– ...и уберетесь вместе со своей чопорной задницей из моей жизни.

– Что? – У Лейси глаза полезли на лоб.

– Плевать на то, что говорила Бет, – пробормотал он не столько ей, сколько себе самому. – Вы уволены.

– Вы не можете уволить меня!

– Да ну? Почему же?

– Потому что Бет дала мне обещание.

Бобби холодно рассмеялся:

– Она дала обещание, да? Хорошо, можете представить его в письменном виде?

Лейси зажмурилась, но тут же открыла глаза.

– Да, могу.

– Да что вы? – изумился Бобби.

Несколько посетителей повернули головы в их сторону, и в этот момент официантка принесла заказанные ими блюда. Пока Мария расставляла тарелки, Бобби сидел неподвижно, с трудом сдерживая гнев. Заказанные Лейси энчилада без соуса и капустный салат красовались на одной тарелке.

Мария уже отвернулась от стола.

– Извините, мисс. Вы не дали мне отдельную тарелку для... Бобби оборвал ее:

– Забудьте об энчилада. Скажите, что вы подписывали, когда Бет нанимала вас?

– Контракт по личному найму, гарантирующий мне работу, пока я соответствую ожиданиям или превосхожу их.

– Менеджеры бара не нанимаются по контракту.

– Но не в данном случае. Я поставила такое условие. Без контракта я не стала бы браться за эту работу. – Лейси до сих пор не знала, как у нее хватило смелости выдвинуть такое требование. – Ваша сестра была твердо уверена, что я самый подходящий кандидат на эту должность.

Бобби холодно посмотрел на нее.

– Ясно, что моя сестра хотела нанять именно вас. Вопрос в том – почему?

Он сверлил ее взглядом, будто хотел проникнуть внутрь и найти там ответ. Лейси стало не по себе. Ресторан заполнился до отказа, и было трудно продолжать разговор, когда столько людей вокруг смотрят и показывают на тебя пальцем. Лейси видела, что Бобби старается изобразить улыбку, и тут ее окликнули:

– Мама!

У Лейси замерло сердце. Она медленно повернулась и увидела свою пятнадцатилетнюю дочь, пробиравшуюся к ним меж столами. Свою милую, заботливую дочь, которую она любила всей душой. Единственный человек, ради которого она готова была делать что угодно – даже переезжать из города в город, только бы ее ребенку было хорошо. И, судя по появившемуся впервые за многие годы счастливому выражению на ее личике, Робин наконец нашла такое место.

– Мам! – Робин подбежала к кабинке, но едва удостоила взглядом Лейси. – Ох ты! Это же Бобби Мак!

Девочка взвизгнула, и посетители ресторана снисходительно заулыбались.

Бобби недоуменно переводил взгляд с Робин на Лейси.

– Ваша дочь?

– Да, это Робин.

Лейси опасалась, что Бобби перенесет враждебное чувство, испытываемое к ней, на ее дочь, однако он удивил ее тем, что выказал явное расположение к Робин и расплылся в своей знаменитой улыбке.

– Питер сказал, что ты здесь, – пояснила Робин.

– Что-то случилось, дорогая?

– Нет-нет, – захихикала Робин. – Мне просто хотелось познакомиться с Бобби Маком.

– Нам с твоей мамой нужно обсудить кое-какие дела, – сказал Бобби с приветливой улыбкой. – Это займет всего несколько минут. Может быть, ты вернешься в бар и подождешь там в кабинете? Я подойду через пару минут и подпишу для тебя несколько своих плакатов.

Робин снова взвизгнула, наклонилась к матери и прошептала:

– Это так клево! Спасибо, мама. – Поцеловав мать, она ушла.

Лейси смотрела ей вслед с чувством безграничной любви. Она испытывала огромную радость оттого, что видела свою дочь по-настоящему счастливой.

– Мне показалось, что вы назвали себя мисс, – сказал Бобби. Его голос прозвучал угрожающе.

Лейси тяжело вздохнула:

– Это так.

Она знала, что за этим последует. Так было раньше и будет всегда – даже в наше просвещенное время.

– Вы хотите сказать, что вы не замужем?

– Я не замужем.

Бобби помедлил в нерешительности, он, должно быть, понимал, что ступает на зыбкую почву. И все же Лейси знала, каким будет следующий вопрос.

– Вы когда-нибудь были замужем?

Лейси вжалась со своим стулом в стенку кабинки востром желании исчезнуть.

– Нет, мистер Макинтайр. И в ответ на вопрос, который сейчас, вне всякого сомнения, уже крутится в вашей голове, готова сообщить, что я незамужняя мать, как меня называли в высшей школе. – Она почувствовала, как к горлу подкатывает комок, и ощутила злость из-за того, что с самого начала беременности ей приходится сталкиваться с одними и теми же проблемами.

Лейси часто задумывалась над тем, отчего людей так волнует этот вопрос. Но он действительно волновал их, она постоянно убеждалась в этом. К тому же Лейси пришла к выводу, что попытка скрыть правду давала людям повод использовать ложь против нее, поскольку раньше или позже, но правда неизбежно открывалась из-за какой-нибудь ее оговорки. Робин, например, могла забыть, что прежде говорила, будто ее отец был блондином, и называла его шатеном, или директор школы обнаруживал какое-то несоответствие в документах и просил Лейси прояснить это. Так что какой бы горькой ни была правда, с ней жить было легче, чем с ложью.

– Итак, – сказала Лейси, аккуратно складывая салфетку, – полагаю, мы пришли к тому, что независимо от того, есть контракт или нет, я уволена.

Облокотившись на стол, Бобби долго и пристально смотрел на нее, буквально пронизывая взглядом. Тень набежала на его лицо, и Лейси готова была поклясться, что на нем промелькнуло выражение трогательной ранимости. А когда он наклонился к ней, она уже вообще не могла понять, что он чувствовал и что собирался сказать.