Женщинам это пришлось по душе. Они согласно кивали и улыбались, переглядываясь. Мак-Кой решил добавить своего шарма.
      – Наверху холодно, а здесь, внизу, с вами тепло. Возможно, это ваша красота освежает здешний воздух.
      Это им тоже понравилось, и настолько, что и Скотти решился сказать:
      – Здесь не видно солнца, и все же здесь светло – от вашего очарования.
      Кирк потерял остатки терпения.
      – Я хочу увидеть тех, кто управляет.
      – Управляет? – эхом ответила Кара. Она выглядела настолько удивленной, что он объяснил:
      – Вожди вашего народа.
      – Вожди? Я вождь, другого здесь нет.
      В недоумении Скотти спросил:
      – А кто занимается вашими машинами?
      Кирк сделал глубокий вздох:
      – Это, очевидно, весьма обширное место. Кто осуществляет контроль над ним?
      – Контроль? – снова переспросила Кара. – Контролер?
      Выражение ее лица сказало Кирку, что это слово имеет для нее смысл. Он постарался не выдать своего волнения.
      – Да! Контролер, правильно! Мы хотели бы встретиться… увидеть вашего контролера!
      Негодование Кары было столь же неожиданным, сколь сильным:
      – Это не разрешается! Никогда! Контролер – он один, отдельный! Мы служим Контролеру, и никто из посторонних не допускается к нему!
      – Мы не имели в виду ничего дурного, – поспешно заверил ее Кирк.
      Но женщина взорвалась как вулкан:
      – Ты пришел, чтобы уничтожить нас! – женщины вокруг Кары, зараженные ее паникой, заметались, как певицы при виде подползающей змеи. Каждая потянулась к браслету на своем запястье. Кирк заорал в испуге:
      – Нет, нет! Мы пришли не уничтожать! Мы не разрушители!
      Мак-Кой подбежал и встал рядом с ним.
      Он постарался вложить в свои слова всю убедительность, на которую был способен:
      – Все, чего мы хотим, – это поговорить с кем-нибудь о мозге Спока.
      – Мозг? Опять мозг! Что такое мозг? Это Контролер, так?
      Мак-Кой кивнул:
      – Ну, в общем, да. В каком-то смысле. Мозг человека контролирует деятельность индивидуума. – У него мелькнула догадка о причине всей этой истерики. Он бросил взгляд на Кирка. – А контролирующая способность мозга вулканита крайне велика, Джим.
      Скотти тоже стало ясно, что Кара отождествляет слово "мозг" с контролирующей силой.
      – Возможно, они используют мозг Спока, чтобы… – он не закончил.
      – То, что это мозг именно вулканита, делает это возможным.
      Кирк неожиданно упал на колени:
      – Великая Правительница! Мы прибыли издалека, только чтобы учиться у вашего Контролера…
      – Ты лжешь! Ты хочешь забрать Контролера, ты это сам сказал!
      Нс вставая с колен, Кирк сказал:
      – Он наш друг. Мы просим тебя отвести нас к нему.
      Но выражение ужаса на лицах женщин только усилилось. Одна начала всхлипывать. Кара вскочила.
      – Тихо! Нам нечего бояться. Мы знаем, как управиться с ними.
      Однако женщины никак не могли успокоиться. Они опрокинули свои скамьи и выбежали из Палаты Совета, словно один вид пришельцев с "Энтерпрайза" наполнял их ужасом.
      Кирк бросился к Каре.
      – Ты должна отвести нас к нему!
      Она вдавила красную кнопку на браслете. Полосы металла жгучей болью впились в их головы, будто огненными иглами выжигая сами мысли о Спокон, об "Энтерпрайзе", обо всем остальном.
      Пытка усиливалась, болью наливались горло, грудь, дыхание пресекалось. Кирк схватился за горло и, кашляя, упал без сознания. Вслед за ним рухнули Скотти и Мак-Кой.
      – Я должна понять, что мне делать! – выкрикнула Кара. – Держите их здесь.
      Двое ее слуг-моргов замерли в нерешительности. Она сделала вид, что прикасается к браслету. Этого было достаточно. Они кинулись к бесчувственным телам и встали по бокам их на страже.
      Боль проходила. Кирк открыл глаза и увидел, как Мак-Кой дрожит крупной дрожью.
      – Ты в порядке, Боунс? – Мак-Кой кивнул в ответ, глаза его были налиты кровью.
      – Я… Я никогда бы не поверил, что человеческое тело способно вынести такую боль, – прошептал он. Скотти, очнувшись, попытался стянуть с головы стальной обруч.
      – Они присоединены к нам каким-то магнитным замком.
      – Неудивительно, что морги так послушны, – проговорил Кирк, с трудом поднимаясь на ноги. – Что меня поражает, так это как все здесь работает. Как они очищают воздух, поддерживают нормальную температуру?
      – Но уж мужчины здесь ни при чем – это точно, – заверил Мак-Кой. – Они живут на замерзшей поверхности, как звери. Так что это должны быть женщины. Они здесь, внизу, пользуются всеми благами цивилизации.
      – Ни одна из этих женщин не смогла бы организовать нормальное функционирование всего того, что здесь есть, – возразил Скотти. – Для этого был бы нужен настоящий инженерный дар. В этих дамах нет ни следа необходимых способностей.
      – Надеть нам эти намордники ловкости у них хватило, – мрачно заметил Кирк. – Что за способ управляться с мужчинами!
      – "Боль и наслаждение", – процитировал Мак-Кой. – Уверен, что вы уже отметили аспект наслаждения, Джим.
      – Да. Очарование, секс, тепло, пища – и все это в распоряжении женщин.
      – Но как вписывается мозг Спока в это дамское подполье? – поинтересовался Скотти.
      Кирк не ответил. Морги-охранники отошли от них и теперь стояли у стола в центре помещения, на котором были аккуратно разложены трикодеры и коммуникаторы его команды. Не хватало только фазеров.
      – Боунс, – сказал Кирк, – ты видишь то же, что и я – там?
      – Снаряжение здесь, Джим, только потому, что женщины не знают, что с ним делать.
      – Джентльмены, – обратился Кирк к своим, – не кажется ли вам, что существует чисто научный метод решения проблемы возвращения нашего снаряжения?
      – Так точно, – откликнулся Скотти. – Давайте, пошли, капитан!
      И они бросились на моргов. Челюсть первого Кирк сжал жестким захватом, послышался крик боли. Будто испуганный, что его могут услышать, второй морг искательно посмотрел на дверь, решился и прыгнул на Скотти. Оба охранника обладали огромной мускульной силой, но продолжительная практика повиновения разрушила их умение эффективно ею пользоваться. Кирк уложил своего голиафа ударом по горлу. Точный удар Скотти по шейным позвонкам противника тоже увенчался успехом. Драка по науке действительно была ключом к решению данной проблемы. На сороковой секунде оба охранника были в ауте.
      Кирк поспешно настроил частоту своего коммуникатора:
      – Спок! Спок, слышишь меня на этом канале? Спок, отвечай, это Кирк!
      – Да, капитан, – это был голос Спока. – Я здесь, но я чувствую себя растянутым почти до бесконечности. Вы вернулись на "Энтерпрайз"?
      – Нет! Мы временно были… вне связи.
      – У вас нет, надеюсь, серьезных повреждений?
      – Нет! Спок, тебе удалось узнать, как именно тебя используют? Это связано с медициной или…
      – Я не уверен, сэр. Кажется, у меня есть тело, которое растягивается куда-то в бесконечность.
      – Тело? – поперхнулся Скотти. – У тебя нет тела!
      – Ты – лишенный тела мозг, – добавил Мак-Кой.
      – Правда? Фантастика. Это может многие объяснить. Моя medulla oblongata [продолговатый мозг, верхняя часть спинного мозга, образующая нижнее формирование головного мозга], очевидно, управляет моим дыханием, качает кровь и поддерживает нормальную температуру.
      – Спок, – вмешался Мак-Кой, – поддерживать жизнь изолированного мозга – уже чудо с медицинской точки зрения. Но чтобы он еще и функционировал – это невозможно!
      – Я согласился бы с вами, доктор, не будь я сам убедительным доказательством обратного. Представляется бесспорным, что мой мозг функционирует, не так ли?
      – Так, Спок, должен признать. И слава богу.
      – Как была проведена операция?
      – Мы не знаем.
      – Тогда зачем вы подвергли себя такому риску, отправившись сюда?
      – Мы пришли, чтобы забрать тебя обратно.
      – Обратно куда? В мое тело?
      – Да, Спок.
      – Впечатляюще, капитан. Но практически невозможно. Мое тело… – Мак-Кой схватил коммуникатор.
      – Ты не подумал о том, что у меня хватило сообразительности подключить твое тело к системе полного жизнеобеспечения?
      – Конечно. Но я не верю, что у вас есть необходимые знания и умение, чтобы вернуть мозг на прежнее место. Такое знание еще просто не существует в Галактике.
      Кирк взял коммуникатор из рук Мак-Коя.
      – То искусство, которое извлекло твой мозг, существует прямо здесь. Как и искусство вернуть его.
      – Капитан, как много времени прошло с тех пор, как мой мозг был извлечен из тела?
      – 48 часов.
      – Сэр, доктор Мак-Кой, вероятно, сообщил вам, что 72 часа – это максимальный срок, в течение которого мое тело…
      – Я знаю, Спок. У нас осталось 24 часа.
      – Это слишком мало, чтобы овладеть нужной технологией.
      – Крайне мало. Один вопрос, Спок. К нашим головам прикрепили какие-то стальные полосы, они причиняют боль. Ты не знаешь, как от них избавиться? Их нужно снять.
      – Я подумаю над этим, – ответил голос.
      – Сделай это первоочередным вопросом в повестке дня. И не пропадай. Конец связи. – Они осторожно выскользнули из Палаты Совещаний в пустой коридор. Кирк трезво произнес:
      – Джентльмены, как справедливо заметила дама, мы не морги. Мы дисциплинированны, умны, мы устремлены к цели. Мы сохраним это стремление, какую бы боль нам ни причиняли.
      Его коммуникатор издал легкий шорох.
      – У меня для вас ответ, капитан. Ваши болевые обручи управляются вручную. Их освобождает голубая кнопка на браслете. Это вряд ли вам особенно поможет…
      – Нет, как раз поможет, – сказал Кирк. – Спасибо, Спок!
      Голубая кнопка. Он должен запомнить.
      Они тут очень привязаны к цветам. Дверь к конце коридора переливалась разноцветными бликами, словно витраж. Казалось, что у нее есть и другие свойства. Хотя они приближались к ней очень медленно, трикодер Мак-Коя начал звенеть довольно громко. С каждым осторожным шагом интенсивность звука возрастала, и наконец Мак-Кой сказал:
      – Я его выключу. Источник энергии слишком мощный для трикодера.
      – Спок, – позвал Кирк в свой коммуникатор, – ты не знаешь, близко ли ты находишься к источнику энергии?
      – Не могу сказать. Но вы, капитан, очень близко от него.
      Это было заслуживающим доверия утверждением. Вблизи они увидели, что разноцветные выступы двери излучают люминесцентное сияние. Толкнув ее, они уперлись взглядом в стену напротив, мерцавшую многочисленными блестящими инструментами. Помещение вполне могло быть лабораторией магов, увлекшихся секретами какой-то тайной технологии. Другая стена представляла собой огромную контрольную панель со шлемовидным устройством в верхней части. Поблизости от него на металлическом пьедестале помещался большой черный ящик, усаженный фотоэлементами, которые были связаны узкими лучами света с активными элементами на контрольной панели. Между элементами непрерывно пульсировала энергия.
      Спиной к ним перед черным ящиком стояла в напряженной позе Кара.
      И все же, несмотря на осторожность, она их услышала. Она резко обернулась, рука мгновенно коснулась браслета. Боль вонзила свои когти в их черепа, вырвав у Скотти ужасный вопль. Они запнулись, грудь у каждого разрывалась, ноги были как резиновые. Кирк дотянулся до ее руки и сорвал браслет. Голубая кнопка. Он надавил на нее – и обручи в момент слетели с их голов. Кара закричала.
      Ее крик отозвался многократным эхом, и тут они разглядели продолжение комнаты, в которой находились – огромный машинный зал, тянувшийся под Землей на многие мили, совершенно чужие, незнакомые аппараты, сияющие непонятными панелями, деталями. Они онемели от такого зрелища. Наконец Скотти обрел голос:
      – Капитан, это само совершенство. Думаю, это комплекс регенерации воздуха, но я не уверен. Я дате не уверен, что он гидропонный. Несомненно одно: это дело рук гения, до которого мне далеко.
      Кирк задержал взгляд на черном ящике, который мерцал под потоком контрольных лучей, лившихся с контрольной панели на стене. Он сам не понимал, как узнал то, что узнал. Он приблизился к ящику.
      – Спок, ты находишься в черном ящике, связанном с какой-то сложной контрольной панелью световыми лучами.
      – Невероятно! – голос звучал совсем близко.
      – Спок, ты сказал, что дышишь, поддерживаешь кровообращение и температуру. Может быть, ты вдобавок управляешь регуляцией воздуха, обогревом, очищением воды?
      – Точно, капитан, это именно то, чем я занимаюсь.
      Кара вырвалась из рук Мак-Коя. В бешенстве она бросилась на Кирка, пытаясь оттолкнуть его от черного ящика. Он схватил ее, и она сжалась, крича:
      – Мы все погибнем! Ты не должен забирать Контролера! Мы погибнем! Этот Контролер молод, силен – он великолепен!
      – Крайне лестно, – отозвался черный ящик.
      Девушка упала на колоны перед Кирком.
      – Оставь его с нами! Он будет давать нам жизнь десять тысяч лет!
      – Вы найдете себе нового Контролера, – ответил Кирк.
      – Другого не существует. Старый уже кончился. Этот новый должен остаться с нами!
      В этот момент вмешался голос Спока:
      – Капитан, это представляется довольно сложной проблемой. Мой мозг поддерживает жизнеобеспечение большой популяции. Уберите его – и системы жизнеобеспечения, которые он контролирует, встанут.
      Мак-Кой угрюмо взглянул:
      – Джим, здесь его мозг живет. Если отсоединить от питающих его источников, чтобы передать в мои руки, он может погибнуть.
      – Да, такой риск существует, – сказал Спок, – капитан, как бы я ни хотел снова присоединиться к вам на "Энтерпрайзе", сама идея предательства такого зависимого общества беспокоит мою совесть.
      – Чушь! – ответил Кирк. – Это все умствования, которые провоцирует хныкающая дамочка. Она вынула твой мозг – и она может вернуть его обратно! – Он грубо встряхнул Кару. – Как ты взяла его мозг?
      – Я не знаю.
      – Откуда ей знать, Джим. Ее умственные способности почти полностью атрофированы. За нее думает Контролер.
      – Она забрала его!! – заорал Кирк. Он снова встряхнул Кару. – Какт_ы _э_т_о _с_д_е_л_а_л_а_?!!
      – Это было… старое знание, – всхлипнула она.
      – Как ты его получила?
      – Я поместила… учителя себе в голову.
      – Какого учителя?
      Она указала на шлемоподобное устройство на панели.
      – Что ты с ним сделала? – потребовал Кирк. – Покажи нам!
      Она завизжала от ужаса.
      – Это запрещено! Древние запретили это! Я могу знать только по приказу древних!
      –  Покажинам,– сказал Кирк.
      Слезы истерики лились по лицу Кары, когда она поднялась на ноги, подошла к контрольной панели и протянула руку за шлемом. Осторожно держа обеими руками, она опустила его себе на голову. Сквозь рыдании, сотрясающие ее, послышался голос Спока:
      – Я объясню, с вашего позволения, капитан. Она обращается к запечатанному знанию древних строителей этого мира. Это впечатляющее хранилище, я наблюдаю его. Записи передаются на шлем. Когда шлем надет на голову вождя-священнослужителя, информация идет прямо в его мозг. Это используется редко, и только когда предопределено строителями.
      Это утверждение Спока заслуживало доверии. Лицо Кары под шлемом изменилось. Все следы инфантильной истерии исчезли с него. Глаза обрели цепкость, отражавшую активный мыслительный процесс. Даже в голосе ее появились интеллигентные интонации. Она заговорила с отчетливой ясностью:
      – Это объяснение абсолютно правильно. Однако Контролер несправедлив ко мне, я представляю инструмент, посредством которого используется это знание. Не будь меня, капитан "Энтерпрайза"…
      С этой новой Карой следовало считаться. Мак-Кой заметил разницу.
      – Это правда. Без вас не состоялось бы чудо, благодаря которому мозг Спока все еще жив.
      Она кивнула с достоинством:
      – Благодарю, доктор.
      Кирк вставил:
      – Мы все оценили ваш вклад, леди.
      – Хорошо. Тогда вы оцените и ваш вклад – вот это.
      В ее руке был фазер.
      – Капитан! – крикнул Скотти, – фазер установлен на поражение!
      – Точно, – сказала она. – И этим знанием – как убивать – поделились со мной вы.
      Кирк первым нашелся, что ответить.
      – Вы знали, как убивать, еще до нас. Вы убиваете Спока тем, что взяли его мозг.
      Она рассмеялась:
      – Контролер умирает? Да он проживет десять тысяч лет.
      – Но Спок умрет. Даже сейчас его тело умирает. Скоро будет слишком поздно, чтобы вернуть ему жизнь.
      – Нет, умрет только оболочка, которая когда-то заключала Контролера в себе.
      – Но тело и мозг только вместе составляют живое существо!
      Фазер не шелохнулся в ее руке. Ее глаза сияли над прицелом.
      – Оставим это как ваше мнение. Вы будете здесь, со мной, пока оболочка не погибнет. Затем мы распрощаемся, и вы вернетесь на свой корабль.
      – Твои древние используют тебя для убийства, – сказал Кирк.
      Она улыбнулась.
      – Их повелениям следует подчиняться.
      – Повеления, более древние, чем эти, запрещают убийство.
      Ее задело холодное упорство в его голосе.
      – Как ты не можешь понять? Моему народу Контролер нужен больше, чем тебе твой друг!
      Чувство необоримой правоты овладело Кирком. Он впервые понял значение выражения "вскипающая ярость". Она как будто приподняла его вверх. Он вытянул палец в ее направлении.
      – Никто не может взять чужую жизнь. Ни для какой цели. Это не дозволено.
      Он шагнул вперед. Фазер поднялся. Затем опустился. Скотти осторожно взял девушку за руку и вынул фазер. Ее глаза наполнились слезами.
      – Повеление должно быть исполнено.
      – Ты поможешь нам, – сказал Кирк. – Как долго сохраняется знание?
      – Три кира.
      – Ты восстановить то, что похитила.
      – И предать мой народ? Нет.
      – Джим, если шлем срабатывает на ней, может, подойдет и мне. – Мак-Кой подошел к Каре, снял шлем с ее головы, и тут зазвучал голос Спока.
      – Конфигурация ее извилин совершенно иная, доктор. Вы можете выжечь мозг.
      – Я хирург. Если я смогу разобраться в технике этой операции, я смогу сохранить ее в своей памяти.
      – Боунс, как долго сможет жить мозг с того момента, как мы отсоединим его от всей этой аппаратуры?
      – Пять-тесть часов.
      – Если использовать бортовую систему жизнеобеспечения "Энтерпрайза", это поможет?
      – Это даст еще несколько часов.
      Голос Спока сказал:
      – Я не могу допустить, чтобы доктор так рисковал.
      Мак-Кой передал шлем Кирку и подошел к ящику.
      – Спок, Спок, ты слышишь меня? Если я сохраню память об этой операции, я смогу передать ее миру! Разве это не стоит риска? Главное – это риск для тебя. Так неужто ты откажешь в праве на риск мне?
      Кирк сказал:
      – Вот шлем, Боунс. Надевай.
      Мак-Кой медленно опустил прибор на голову. Из черного ящика раздались слова:
      – Мистер Скотти, подойдите к левой нижней части контрольной панели…
      – Да, сэр.
      – Видите небольшой рычаг в этом секторе?
      – Да, мистер Спок.
      – Передвиньте его точно на два деления и резко сдвиньте в прорезь направо.
      Раздался приглушенный гул. По мере того, как энергия передавалась с контрольной панели в сеть шлема, руки Мак-Коя поднимались к горлу. Казалось, что его лицо живет отдельно от тела. Лицо сияло в переживании нездешнего просветления, а тело билось в конвульсиях боли. Затем он потерял сознание и упал навзничь. Скотти резко переключил регулятор в исходное положение, и они вдвоем с Кирком бросились к Мак-Кою и осторожно сняли с него шлем. Кирк присел, поддерживая безвольное тело, – и тут Мак-Кой открыл глаза.
      Их ошеломление прошло, лица начали светлеть, вначале от удивления, затем от возбуждения. Доктор издал крик радости.
      – Ну, конечно! Конечно, это может сделать и ребенок, малый ребенок.
      – Удачи вам, доктор Мак-Кой, – сказал черный ящик.
 
      В лазарете "Энтерпрайза" была приготовлена операционная.
      Спок лежал на столе, устланном простынями, ширма отделяла верхнюю часть его черепа. За ней совершенно ошеломленная сестра Чапел сосредоточенно следила за каждым движением инструмента в руках доктора Мак-Коя. Он работал с уверенностью, которой она раньше никогда не встречала ни у одного хирурга. На мгновение ей захотелось, чтобы Кирк и Скотти видели то, что ей выпала честь увидеть здесь. Но они вместе с Карой расположились за перегородкой.
      Она подошла к ограждению, чтобы шепнуть Кирку:
      – Капитан, не беспокойтесь. В это невозможно поверить – но он спаивает нервные окончания, даже отдельные нервы, такие маленькие, что их едва видишь, как будто он занимался этим всю жизнь.
      – Сколько еще?
      – Трудно сказать, сэр. Он работает с невероятной скоростью.
      – Время очень важно, – сказал Кирк, – мы не знаем, сколько еще это умение останется в его руках и голове.
      Кара неожиданно всхлипнула. Кирк обнял ее за плечи.
      – Что такое?
      – Вы получаете его обратно, нас ждет гибель.
      Он вывел ее в коридор.
      – Нет. У вас не будет Контролера, да так оно и лучше. Вы должны будете выйти на поверхность и жить.
      – Мы умрем от холода.
      – Нет, не умрете. Мы будем помогать вам, пока вы не сможете помогать себе сами. Вы научитесь работать, чтобы получать тепло. Вы научитесь быть женщинами, а не тепличными растениями.
      – Капитан Кирк!
      Сестра Чапел стояла в дверях лазарета.
      – Поторопитесь, сэр!
      Мак-Кой перестал работать. Он отступил от операционного стола с унылым и ошеломленным видом.
      – Я… не могу. Я не могу…
      – Он забывает, капитан, – сказала сестра Чапел.
      – Боунс! – крикнул Кирк через решетку.
      Мак-Кой сделал неверный шаг к нему.
      – Все эти ганглии… нервы – их миллионы… что я с ними буду делать? Таламус… палмиум…
      – Боунс! Ты не можешь остановиться сейчас.
      Сестра Чапел, не отрывая глаз от индикатора уровня биоактивности, сказала:
      – Доктор, спинномозговая жидкость почти вся вышла!
      – Но ты можешь, Боунс! Ведь это было для тебя детской игрой всего минуту назад.
      – Все ушло, Джим. Он умирает – и я ничего не могу с этим поделать.
      – Доктор Мак-Кой.
      Придушенный, запинающийся, это все-таки был голос Спока. Они уставились на тело, распростертое на простынях. Мак-Кой до того остолбенел, что спросил:
      – Спок, это ты? Как ты это сказал?
      – Если ты закончишь с моими голосовыми связками, я смогу помочь.
      Мак-Кой рванулся за ширму. Схватил один инструмент, отложил, выбрал другой и отдал короткое приказание сестре Чапел. Спок неожиданно кашлянул. Его голос окреп.
      – Хорошо. Постепенно. Теперь, доктор, попробуйте акустический сепаратор. Не отчаивайтесь!
      – Нет, Спок, это все равно что протащить канат в игольное ушко.
      – Не отчаивайтесь, – повторил Спок, – я уже чувствую, ощущаю. Сейчас простимулируйте нервное окончание и следите за реакциями. Я вам скажу, когда проба будет верной. Тогда спаивайте окончания трилазерным коннектором.
      Кирк обратился к Мак-Кою:
      – Ну?!
      В ответ тот что-то прогудел из-за ширмы. Кирк увидел сквозь загородку, как рука Спока шевельнулась, двинулась вверх-вниз, согнулась в локте.
      – Очень хорошо, – сказал Спок. – Теперь, доктор, пожалуйста, переходите к соединению основных кровеносных сосудов. Начните с каротидной артерии.
      Мак-Кой оглянулся через плечо на Кирка. Его лицо свела судорога.
      – Даже если все получится, я этого не переживу. Этот чертов вулканит, который командует, где шить, где резать!
      Кирк почувствовал громадное облегчение. К доктору вернулся его прежний тон. Мак-Кой остановился, чтобы дать сестре Чапел возможность вытереть пот с его лба, и снова склонился над столом. Спок произнес:
      – Готово, доктор, они соединены.
      – Так, Боунс?
      Мак-Кой поднял голову:
      – Откуда мне знать? Это только ему известно. Я, возможно, сделал тысячу ошибок в соединении нервных окончаний, ганглиев… Баланс жидкости в норме, но кто знает…
      Сестра Чапел снова вытирала ему лоб, когда веки Спока дрогнули. Глаза открылись. Он приподнял голову, и его брови поползли вверх в знакомой гримасе, которую Кирк уже не надеялся увидеть опять.
      – Джим! – закричал Спок.
      Кирк подбежал к столу. Спок уже сидел.
      – Джентльмены, – сказал он, – рад снова видеть вас.
      – Спок… Спок, – Кирк сглотнул, – как ты себя чувствуешь?
      – В целом, кажется, я в порядке, сэр.
      Он стал спускаться со стола.
      – Бога ради, осторожнее! – крикнул Кирк.
      Спок дернулся от боли.
      – Возможно, вы правы, капитан. У меня, кажется, что-то вроде мигрени. Лучше я прикрою глаза.
      – Тебе нужно спать и спать.
      Спок сонно прикрыл глаза и тут же опять открыл их с удивлением.
      – Веки работают, – произнес он, – восхитительно! Кажется, вы не все соединили не так, как надо, доктор.
      – Я совершил хирургическое чудо, чтобы собрать тебя в одно целое, – заявил Мак-Кой.
      – Доктор, я сожалею, что не смог снабдить вас подробным чертежом.
      Мак-Кой повернулся к Кирку.
      – И зачем только я снова соединил его мозг со ртом!
      Из лифта на мостик вышел Скотти.
      – Команда технической помощи направилась на седьмую планету, капитан.
      – Уже есть донесение?
      Скотти потер подбородок.
      – Ну, сэр, восстановить дружеские отношения между полами будет нелегко. Они друг другу не доверяют.
      – Очень по-человечески, – прокомментировал Спок.
      – И еще – там очень холодно, – вмешался Мак-Кой, – особенно женщинам. Однако наши спасатели снабдили дам средством для добывания у мужчин пищи, еды и топлива.
      – О? – Кирк повернулся от одного к другому. – Деньги?
      – Нет, сэр, – ответил Скотти. – Духи.
      – Я не склонен к предсказаниям, джентльмены, но сейчас решусь на одно, – сказал им Кирк. – Сексуальный конфликт на седьмой планете будет недолгим.
      – Не вижу фактов, на которых вы основываете это предсказание, – сказал Спок.
      – Факты? Длинные холодные ночи, мистер Спок. Обниматься – это гораздо теплее, чем горящие дрова.
      – Обниматься, сэр?
      – Человеческое пристрастие, Спок, – пояснил Мак-Кой. – Мы и не думали, что тебе что-то об этом известно.
      – Конечно, нет, доктор. Общеизвестно, что вулканиты размножаются по почте.
      Он ухмыльнулся.
      – Спок! – заорал Мак-Кой. – Ты улыбнулся! Нет, клянусь святым Георгием, ты улыбнулся!
      – Еще одна ошибка вашей хирургии, доктор. Я пытался чихнуть.
      – Ну нет, из всех неблагодарных пациентов я… – начал было с негодованием Мак-Кой. Кирк с трудом сохранил серьезность, так подходившую к обычной, привычной, знакомой ситуации.
      И конечно, Спок вежливо кивнул возмущенному Мак-Кою и вернулся на свой пост.
      В конце концов Кирк не сдержался. Он рассмеялся смехом облегчения. Он сказал улыбающемуся Зулу:
      – Здесь мы закончили, мистер Зулу. Фактор искривления три.