Разбудил его голод, яростный, вызывающий судороги, от которых он вдвое согнулся в постели, и страшная жажда, которую больше переносить было невозможно. Гаррет потрогал языком новые зубы и обнаружил, что они совершенно выросли и были остры, как иглы, хотя, к его удивлению, оказались не длиннее остальных. Переход завершился, и теперь больше нельзя не думать о проблеме, мыслей о которой он старался избегать: о пище. Сегодня он должен найти решение.
      Гаррет с трудом добрался до ванной и склонился над раковиной, глотая воду. Но ни холодная, ни горячая вода не утоляли жажду; только судороги в желудке стали слабее, и он смог выпрямиться.
      Лицо, отраженное в зеркале, было осунувшимся, бледным и небритым. Гаррет заметил, что теряет вес, и горько усмехнулся. После всех этих бесполезных диет дьявольский способ похудеть…
      Он забыл о весе и смотрел на отражение своих зубов. Отвел зубы, и новые клыки, более узкие, чем предыдущие, выросли, вытянулись почти на полдюйма. Расслабился — клыки втянулись. Глядя на кровать в спальне, он подумал о Марти и впервые за все время обрадовался ее смерти. По крайней мере хоть она не увидит его таким!
      Длина щетины поразила его, пока он не решил включить телевизор и посмотреть время по программе: надо купить себе часы, прежних придется долго ждать. Сегодня вечер понедельника. Он проспал почти тридцать часов.
      Гаррет развязал повязку на шее. Без всякого удивления он обнаружил, что шрамы есть, но рана зажила. Значит, восстановительные способности вампиров не легенда. С помощью ножниц он разрезал и вытащил нити швов. Еще один свитер с высоким воротником скрыл алые шрамы.
      Подходящий ли наряд для охотящегося вампира? появилась мгновенная сардоническая мысль.
      Он надел пиджак и направился к двери.
      Гаррет обнаружил, что все еще не решил, что он собирается делать, как и где. Он позволил телу вести себя, руководствуясь новыми инстинктами. И обнаружил, что едет в автобусе на Северный Берег. Конечно… район Лейн, богатая охотничья территория.
      Он сидел, глядя в окно автобуса, и испытывал ненависть к себе. Как он может заставить себя поступить так по отношению к другому человеку? А если нет? Что произойдет с умирающим от голода вампиром? Он никогда не слыхал, чтобы они умирали от отсутствия пищи.
      Выйдя из автобуса на углу улиц Коламбус и Бродвея, он подумал о самоубийстве. Простое решение… может быть. Если вампиры могут совершать самоубийства. Вогнать себе в грудь деревянный кол или сломать самому себе шею — довольно трудный способ расчета с собой.
      Вокруг толпились люди. Гаррет ощущал не только запахи духов и пота, но и теплый металлически-соленый аромат крови, пульсирующей в их венах. В желудке опять начались судороги. Боже, не дай мне упасть и привлечь внимание! Близко прошла женщина с горячим сильным потоком крови, он повернулся в ее сторону, как стрелка компаса… и тут же отскочил в страхе. Как давно он не брал девушку? Со встречи с Марти. Он вспомнил, что в последние дни отвергал немало соблазнительных предложений. А теперь отказ — не только удар по самолюбию, это отказ от ужина. Но еще хуже, если она согласится с ним пойти. Что, если он убьет ее?
      Он не может. Просто… не может!
      В панике он свернул на боковую улицу и побежал прочь от Бродвея, прочь от запахов, разжигающих аппетит. И не останавливался до следующего угла. Тут он прислонился к стене здания, проклиная себя. Ну и вампир! Что же ему делать?
      Постепенно он понял, что из-за угла доносятся голоса, резкие, полные гнева и страха.
      — А Ричи говорит, что ты утаиваешь от него деньги. Ему это не нравится.
      — Нет, — ответила женщина. — Просто мало работы. Клиентам нужны молоденькие. Я стараюсь изо всех сил. Клянусь.
      Гаррет узнал голос Бархат. Пробравшись к углу, он выглянул. Проститутку прижимал к стене мужчина, размахивающий у нее перед носом ножом.
      — Ну, если не можешь убедить их, что тебе шестнадцать и ты девственница, найди что-нибудь другое, что им нравится. Ричи говорит, что ты на пределе. Ты не оправдываешь затрат. Или будешь работать лучше… или я так разрисую тебе лицо, что тебя никто вообще не возьмет.
      Добрый старый Ричи, подумал Гаррет.
      Он вышел из-за угла. Двумя длинными шагами оказался рядом с мужчиной и схватил его за руку в тот момент, как он начал поворачиваться. Гаррет согнул руку. Она подалась с болезненным щелчком. Гаррет выпустил руку, подхватил нож, а мужчина с криком упал на тротуар.
      Гаррет перешагнул через него и взял Бархат под руку.
      — Пошли, надо убираться отсюда. — И быстро повел ее назад к Бродвею.
      Она смотрела на него глазами размером с блюдца.
      — Зачем ты это сделал? Он в этот раз не собирался меня резать. Ричи рассердится по-настоящему.
      — Скажи Ричи, что парень сорвался и уже хотел пустить в ход нож, как подвернулся знакомый коп. А еще лучше дай на него показания, и мы упрячем его, пока он и в самом деле не изрезал тебе лицо.
      Она прикусила губу.
      — Может быть, потом. А пока — спасибо. — Она искоса взглянула на него. — Слушай, а что это за история с тобой? Вначале я услышала, что тебя нашли в переулке холодным, горло разорвано, потом говорят, ты сел во время вскрытия и вырвал скальпель из рук врача, а теперь бродишь тут и одной рукой ломаешь руки. И выглядишь ты моложе.
      Он сдержал гримасу. Пейте кровь, эликсир юности.
      — Все благодаря здоровому образу жизни и крепкому сердцу, — сказал он вслух.
      Кровь в ней горячая. Он чувствовал ее запах, смешанный с запахом страха, соленый, слышал почти неслышный бой ее сердца, только теперь оно начало успокаиваться после пережитого страха. Он глубоко вздохнул, сложил нож и положил в карман. Руки его дрожали от голода.
      Он увидел, что она смотрит на него и понимающе улыбается. Понял, что она уловила изменение ритма его дыхания и неправильно истолковала причину.
      — Эй, бэби. Может, тебе свидание нужно?
      Он покачал головой.
      — Не заставляй обвинять тебя в подкупе копа, Бархат.
      — А разве я говорила о деньгах? За счет заведения. Допустим, это благодарность. Пошли. — Она потрепала его волосы. — Покажу тебе, что умеют блондинки.
      Он собирался отказаться, но что-то в нем, что-то контролируемое страшной жаждой, заставило прикусить язык.
      — Ладно. Почему бы и нет?
      Она крепче взяла его за руку.
      — Это близко. Тебе понравится.
      Ему не понравилось. Не секс. Это как раз неплохо. Но потом… Запах крови заполнил его ноздри, голову, от жажды кружилась голова. Она посмотрела на него и сонно сказала:
      — А знаешь, Микаэлян, у тебя глаза светятся красным. Похожи на рубины.
      Голод одолел его. Он поцеловал ее в шею, исследуя, чувствуя, как выступили клыки. Она вздохнула с удовольствием, когда его губы нашли пульс под шелковой кожей. Этот звук вел его. Он укусил… и ничего! Только капля крови выделилась там, где кожу пронзил клык. Он не нашел вену.
      Крик раздражения прозвучал в его голове, что-то кричало на него, требуя, чтобы он разорвал ей горло и напился наконец крови. Гаррет отскочил от нее в ужасе. Нет! Чувство вины, которое он испытывал, идя сюда, побледнело перед отвращением. Он не хочет переставать быть человеком! Только посмотрите на этого кровавого зверя!
      Он начал одеваться, пытаясь убежать раньше, чем голод уничтожит последние остатки человеческого.
      Бархат сонно пошевелилась в постели.
      — Не торопись, бэби.
      Как объяснить ей? Невозможно.
      — Прости; мне нужно на работу. — Он застегнул пояс.
      Она раздраженно села.
      Он пристегнул пистолет, стараясь не смотреть на нее, дыша через рот, чтобы не ощущать запаха ее крови.
      — Прости, — повторил он. Для него самого прозвучало неудовлетворительно.
      — Копы! — фыркнула она. — Торопятся прийти, торопятся уйти.
      Он выбежал из комнаты, даже не надевая пиджака. кончил одеваться на улице и как можно быстрее пошел, глотая холодный ночной воздух, чтобы прояснилось в голове. Он продолжал идти, не обращая внимания на направление, стараясь как можно дальше уйти от толп и яркого света.
      Промахнулся! Он не мог в это поверить. Кто слышал о таком? Поглядите, вампир не нашел вену. Бедный голодный вампир. Надо было нанять лозоходца и потренироваться вначале.
      Сколько шей придется искалечить неовампиру, прежде чем он научится наносить удар быстро и безошибочно? Он не может этого сделать. Но как он тогда будет есть?
      Просигналила машина. Гаррет увернулся от нее. Только тут он заметил, куда идет… на восток, к пристани. Он остановился и стоял, глядя на причальные сооружения, забыв на время о своих проблемах и думая о стоящих здесь кораблях, о том, где они были и куда могут направиться, о различных экзотических местах. Он даже из штата никогда не выезжал.
      Мимо пробежал человек, рядом с ним легко совершал пробежку доберман. Они оставили за собой запах крови.
      Гаррет напрягся. Он повернулся и посмотрел на собаку. В ней тоже есть кровь. Может ли он жить на крови животных? Лейн пьет человеческую кровь, во всех книгах вампиры пьют кровь людей, но кровь всегда кровь.
      Однако ему не понравилась мысль об охоте на собак: это почти всегда чьи-то любимцы. Кошки тоже. К тому же он не знал, много ли крови они могут потерять, чтобы не умереть. Однако — глаза его устремились к причалу по ту сторону улицы — в городе есть еще один вид животных, их множество, никто не заметит их отсутствия, и против их убийства он не возражает. Вот там богатая охотничья местность.
      Мысль о том, что придется коснуться крысы, не говоря уже об укусе, вызвала у него отвращение. Но растущая слабость, судороги в желудке оказались достаточно убедительны, и он преодолел нежелание. Люди в случае необходимости научаются есть многое, даже других людей. Лучше крысы, чем люди.
      Он пересек улицу… ворота, ведущие на пристань, закрыты. Он в раздражении схватился за решетку. Что теперь? Единственные открытые ворота ведут к причалу, где идет работа. Он должен найти путь на пустой причал… Он с тоской смотрел на темные здания.
      Что-то двинулось в нем, судорога, свивающая внутренности, заболела голова, руки, ноги. Гаррет начал наклоняться к решетке для опоры, чтобы подождать, пока пройдет боль. И чуть не упал лицом вниз. Решетка перед ним исчезла. Оглянувшись, он, к своему удивлению, обнаружил, что она за ним.
      Еще одно подтвердилось. Вампиры могут проходить сквозь плотные тела. Он не заметил, как превратился в туман. Но как же он это проделал?
      Гаррет тут же перестал заботиться о как. Желудок заявил: охоться. Он посмотрел на длинное темное здание, темнота казалась его взгляду легкими сумерками. Напряг слух.
      Потрескивало здание. Снаружи доносился гул уличного движения, у причала и оснований плескалась вода. И тут среди других звуков он уловил топот маленьких когтистых лапок и высокий писк грызунов. Поворот головы точно указал направление. Он двинулся туда, перебравшись по дороге через таможенный барьер. В тени под стойкой таможенника шевельнулась маленькая фигура крысы.
      Должно быть, она услышала его, потому что вдруг застыла. Только голова ее поворачивалась, она посмотрела на него. Гаррет тоже застыл. Их глаза встретились.
      — Не шевелись, — сказал Гаррет. И тут ему в голову пришла новая мысль. — Иди сюда. Иди ко мне. — Он проверит, далеко ли простирается его контроль.
      Крыса продолжала смотреть на него.
      Гаррет сконцентрировался.
      — Иди сюда.
      Шаг за шагом, крыса повиновалась. Когда она оказалась на расстоянии вытянутой руки, Гаррет присел на корточки. До него донесся запах крысы, резкий запах грызуна, сильный, но недостаточно, чтобы забить мучительно манящий запах крови. Гаррет заставил себя коснуться крысы. Кровь есть кровь. Он глубоко вдохнул запах крови… и схватил добычу.
      Шерсть крысы казалась грубой и колючей на ощупь. Он думал, что она будет сопротивляться, но крыса покорилась, вяло повисла у него в руке. Поворот руки сломает ей шею, одно движение — и она у рта. Но Гаррет колебался. Крысы переносят болезни. Действуют ли чума и бешенство на вампиров? Иммунны ли они? Или болезнетворные организмы уничтожаются в пищеварительном тракте? Крыса казалась здоровой, с яркими глазами, с гладкой кожей.
      Запах крови преодолел сомнения. Голод сводил с ума. Придется рискнуть. Гаррет вспомнил о ноже в своем кармане. Можно не кусать непосредственно крысу. Но как же тогда?
      Крыса продолжала висеть неподвижно. Гаррет встал, держа ее в руке, и оглянулся. Пить кровь из ладони — не только медленно, но и примитивно. Ему никогда не нравились ночевки на природе с их отсутствием комфорта: нужно копать туалет, кипятить воду, мыться в ведре. И теперь ему нужно что-нибудь более цивилизованное.
      Его взгляд упал на мусорную урну. Он пошел туда, неся крысу. На самом верху груды мусора лежала пластиковая чашка, какие используются при продаже кофе на вынос. На краю чашки помада, коричневая для его взгляда в темноте.
      Нужно будет приносить с собой чашку, решил он, может, складывающуюся посуду для лагеря, она незаметно скроется в кармане. Он поставил чашку на стойку, обеими руками сломал крысе шею и достал нож.
      Лезвие раскрылось с щелчком. Движение — горло крысы разрезано, Гаррет держал ее за задние лапы, кровь вытекала в чашку. Запах ее опять вызвал судороги в желудке, но Гаррет по-прежнему испытывал отвращение. Кровь есть кровь, напомнил он себе. Кровь — это жизнь.
      Когда кровь перестала капать, он решительно поднял чашку, губной помадой от себя. Первый же глоток вызвал дикое желание пить еще. В то же время Гаррет не испытал вкуса: он будто пил обычный томатный сок, а ожидал "кровавую Мэри". По коже поползли мурашки. Конечно, ему нужна настоящая человеческая кровь. Больше ты ничего не получишь, зверь. Он осушил чашку и принялся охотиться за следующей крысой.

      — Мик-сан! — Гарри, широко улыбаясь, встал из-за стола.
      Со всей комнаты собрались детективы, окружили Гаррета, хлопали по спине. Из кабинета вышел Серрато.
      — Неужели за Фостером Грантсом наш Лазарь? Вы хорошо выглядите, Микаэлян. Были у врача?
      — Да, сэр.
      — Когда, по его мнению, мы сможете приступить к работе?
      — Я уже приступил. Правда, — добавил он, протягивая справку. Снял очки и спрятал их в карман пиджака. — Я уже проверился. Доступ без всяких ограничений. — Вернее, он «убедил» доктора считать его температуру, пульс и дыхание нормальными.
      Все удивились. Гарри выглядел встревоженным.
      — Через неделю после такой травмы? Ты бледен и, кажется, похудел.
      — Я на диете. Врач одобрил.
      Серрато прочел справку.
      — Он считает, что ваша рана зажила?
      Гаррет наклонил голову, чтобы показать шрамы на шее, все еще красные, но, очевидно, никакого риска, что они разойдутся.
      — Согласен, это невероятно, но моя родня со стороны матери — все быстро выздоравливали, и с самой субботы я ничего не делал, только спал, ел и пил травяной чай моей бабушки Дойл.
      По их выражению он видел, что они не очень верят в травяной чай, но в целом проглотили его ложь. Гаррет почувствовал угрызения совести. Но ведь он же не может сказать правду? Не может сказать, что днями спал, а ночами охотился на пристани, сокращая крысиное население и бросая маленькие тела на корм рыбам. Он самому себе не хотел в этом признаваться — это варварский, дикий способ добывать пропитание, и в последнюю ночь его чуть не увидел сторож. Пришлось сидеть, скорчившись и затаив дыхание, за грудой ящиков, пока сторож не прошел мимо. С каждой ночью шансы на то, что его увидят, увеличивались. Нужно найти способ охотиться не так часто.
      Серрато перечел справку.
      — Не знаю, — с сомнением сказал он.
      Лейтенант поднял голову, Гаррет пристально посмотрел ему в глаза.
      — Я здоров, говорит врач. Вы ведь ему верите? — Это уловка, совесть Гаррета была неспокойна, тем не менее он ее использовал. Он хотел начать работу.
      Серрато смотрел ему в глаза, потом вернул справку.
      — Ну, если доктор вас допустил, кто я, чтобы спорить? Ладно. Эй, вы все, прием окончен. За работу. — Он поманил Гаррета в свой кабинет. — Идемте. Вы тоже, Гарри.
      Как и ожидал Гарри, последовала короткая лекция, которую можно суммировать так:
      — Врачи могут считать, что вы пригодны для любых обязанностей, но я думаю, что вначале вам не нужно напрягаться. Последите за ним, Гарри. Вот ваш новый значок, удостоверение личности и пистолет. Проверьте, как он действует. Вот временные права. Вероятно, вы хотите знать, как дела с вашей рыжеволосой?
      — Да, сэр.
      — Мы ее не нашли, — сказал Гарри. — В компьютерах ничего о людях по фамилии Барбер и Александра Пфайфер. Странные псевдонимы, не правда ли? Но мне они кажутся более подходящими, чем стандартные англо-саксонские имена.
      — Тут много странного. Мы покрыли всю ее квартиру порошком, но все отпечатки принадлежит той самой Мадлейн Байбер, которой адресовано письмо, но она вовсе не Барбер, а шестидесятисемилетняя женщина, арестованная за нападение в 1941 году. Ее мы тоже не нашли.
      Гаррет прикусил язык: он чуть не сказал, что Лейн и Мадлейн Байбер — один и тот же человек. Если признать, что Лейн вампир, то ее истинный возраст не тот, о котором она говорит. Если он им расскажет и они поверят, то неизбежно поймут, кем он стал. И ему не хотелось знать, как они станут на это реагировать.
      Неудивительно, что Лейн охотится так успешно: у нее десятилетия практики.
      Он спросил:
      — Установили что-нибудь по сожженной бумаге?
      Серрато покачал головой.
      — Лаборатории удалось только частично восстановить штемпель, с двумя числами из номера почтовой зоны: 6 и 7.
      — А это не может помочь?
      Гарри вздохнул.
      — Могло бы, если бы мы знали, первые это две цифры номера или последние. Если номер зоны 67 и так далее, письмо пришло из центрального Канзаса. А если две цифры и 67, то оно могло прийти из любого из девяти штатов. Я проверил вероятность по указателю почтовых зон. — Он рассмеялся. — Разве не интересно быть детективом?
      — Покажите ему фотографию, Гарри, — сказал Серрато.
      Гарри принес ее со своего стола. Рассматривая фотографию, Гаррет увидел, что большая часть конверта сгорела. Виден был круг почтового штемпеля и две цифры внизу. Вверху круга части трех цифр и письменное М. Он узнал это письмо: то самое, что он видел в квартире Лейн. Жаль, что не смогли прочесть обратный адрес. Адресованное реальному человеку, оно написано тем, кто знает ее хорошо и давно.
      — А узнали что-нибудь полезное по правам и регистрационному номеру машины?
      — Только то, что права поддельные, — ответил Гарри.
      Серрато нахмурился.
      — Мы проверили все источники информации, даже сведения о разыскиваемых преступниках. Я знаю, она во многом замешана. И за что-нибудь ее разыскивают.
      Гаррет почувствовал удовлетворение оттого, что он не один так считает.
      — Вот и все, что у нас есть, — сказал Серрато. — Остальное — за вами. — Он внимательно посмотрел на Гаррета. — Вы сможете работать?
      Гаррет уверенно ответил:
      — Я себя прекрасно чувствую.
      Серрато взмахом отпустил их.
      — Почаще используйте кнут, Гарри.
      Гарри с улыбкой кивнул. Возвращаясь к своему столу, он сказал:
      — Я несколько раз звонил тебе, хотел узнать, как дела, но ты не отвечал.
      Гаррет сомневался, чтобы простой телефонный звонок мог разбудить его днем.
      — Я отключил телефон, не хотел, чтобы меня беспокоили. — Даже такая небольшая ложь тревожила его.
      — Лин так беспокоилась, что я чуть не поехал к тебе, чтобы проверить.
      Гаррет облегченно вздохнул, что этого не случилось.
      — Она сегодня в городе. Позвони ей, расскажи, что говорят врачи, и попроси приготовить столько кисло-сладкого, чтобы хватило на три вечера.
      Гаррет надеялся, что паническое сокращение сердца не отразилось на его лице. Больше ему никогда не есть кисло-сладкого и вообще не есть с Лин и Гарри. Ему не пришлось скрывать разочарования в голосе:
      — Хорошо бы, но… у меня свидание.
      Брови Гарри поднялись.
      — Сестра, с которой я познакомился на проверке у врача.
      Гарри хлопнул его по плечу.
      — Замечательно. У тебя с сестрами хорошо получается. Рад, что ты снова в игре.
      — Значит, со всеми парнями теперь будешь играть важную шишку? — спросила Эвелин Колб, подкачивая термос с чаем.
      Гаррет в это время надевал очки.
      — Что за острый язычок!
      Она улыбнулась. Он смотрел на термос. Вот что может сократить количество выходов на охоту. В конце концов способность сохранять пищу — одно из достижений цивилизации.
      Он подошел к ее столу и взял термос.
      — Сколько он вмещает?
      — Кварту. А что?
      — Наверно, буду приносить чай, как ты. Но ведь бывают и большие?
      — Конечно, но сколько же ты выпьешь за день?
      Он пожал плечами, с отчаянием заметив, как легко стал лгать и как часто лжет. Почему? Сейчас он не мог сказать, зачем ему нужен термос. Злой бежит туда, куда за ним не может последовать человек, печально подумал он.
      Гаррет поставил термос на стол. Термоса, полного крови, хватит ему на несколько дней. Но на пути к своему месту он понял недостаток своего замысла. Вне тела кровь свертывается. Мысль о крови все еще вызывала отвращение, а уж от свернутой крови все в животе перевернулось. Если нужно запасать кровь, придется использовать антикоагулянты. А где их раздобыть?
      Гарри сидел за своим столом и хмуро разглядывал фотографию почтового штемпеля.
      — Что бы значили эти буквы?
      Гаррет всмотрелся через его плечо.
      — В середине либо О, либо Г. Слева наклонная линия. Может быть А, К, К или Х.
      — А справа?
      Похоже на окончание прямой линии.
      — Да что угодно. — Он проверил по клавиатуре машинки. — Аб Рб Шб Лб Тб Ь или Р. — Тут ему в голову пришла мысль, как решить одновременно несколько проблем. — А нельзя ли попросить, чтобы в лаборатории сделали эти буквы поотчетливее?
      Гарри пожал плечами.
      — Попросить можно.
      Когда они пришли в криминалистическую лабораторию, Гаррет предоставил переговоры Гарри. Сам вставил одно-два слова, потом отошел и походил между рабочими столами, направляя туда, где техник работал с пятнами крови на куртке.
      Техник с улыбкой взглянул на него.
      — Рад снова видеть вас. Рад, что не пришлось давать показания о пятнах крови на вашей одежде на суде по обвинению в убийстве. У вас было два типа.
      — Два типа крови на одежде?
      Техник кивнул.
      — В основном А положительная, но немного и В положительной.
      Непринужденно Гаррет спросил:
      — Если вы хотите сохранить кровь свежей, как вы поступаете?
      Техник покачал головой.
      — Предпочитаю высохшую. Ее легче анализировать. Клетки разлагаются одинаково быстро и в жидкой и в свернувшейся крови.
      — Ну, а если нужно, чтобы кровь не свернулась? Используете гепарин?
      Техник рассматривал изображения на слайдах.
      — Гепарин? Вероятно, нет. Это одно из самых дорогих средств. Дешевле использовать оксолаты или цитраты. — Он поднял голову. — Я бы предпочел содовый цитрат. Недорого, есть почти в любой аптеке. И не наркотик, его не контролируют, как гепарин.
      — А сколько его нужно? — Гаррет скрестил пальцы, надеясь, что техник не спросит, почему он так интересуется антикоагулянтами.
      Кровь на одном из слайдов выглядела комком. Техник что-то записал, потом встал и потянулся за книгой на полке.
      — Сейчас посмотрим. Антикоагулянты… Вот они. Нужно десять миллиграммов на сто миллилитров крови. Я бы купил двух с половиной процентный раствор. Это дает двадцать пять миллиграммов на кубический сантиметр. Значит кубический сантиметр сохранит двести пятьдесят миллилитров. Это вам поможет?
      — Да. Спасибо. — Гаррет надеялся, что поможет.

      Всю неделю до пятницы он испытывал ликование. Цитрат подействовал. Четыре кварты крови хранились в его холодильнике. Рыбы получили много обескровленных крысиных тушек, но дело того стоило. Теперь несколько дней ему не нужно охотиться. Крысиная кровь по-прежнему не удовлетворяла его; голод продолжал грызть, сколько бы он ее ни выпил, но по крайней мере смягчился. Так он сможет жить. Как-то Марти посадила его на бесхлебную диету, и он прекрасно справлялся, хотя не перестал тосковать о хлебе. Термос с чаем поможет держать аппетит под контролем в течение дня. Он также учился жить при дневном свете. Сон оказался пророческим: он сможет жить обычной жизнью, и никто не заподозрит происшедшей в нем перемены.
      Даже бесполезная встреча с агентом Лейн — нынешним агентом, про себя прибавил Гаррет; она, несомненно, меняет их вместе с переменой имени — не обескуражила его.
      — Она позвонила и попросила отменить все ее выступления на неопределенное время, — сказала женщина. — Сказала, что ее мать в критическом состоянии и она намерена оставаться с ней, пока кризис не минует.
      — А где это? — спросил Гарри.
      — Не знаю. Она мне никогда не говорила.
      Гарри нахмурился.
      — Вы хотите сказать, что у вас нет никакой информации об окружении клиентов?
      Агент тоже нахмурилась.
      — У Лейн десяток окружений, и, вероятно, все подложные. Послушайте, сержант, я нахожу ей работу, она платит мне десять процентов. Таково наше соглашение. Она не причиняет никаких неприятностей, не пьет, не обманывает, не ввязывается в драки и приносит небольшой, но постоянный доход. И я не роюсь в ее личной жизни. — Она помолчала. — Раза два я задавала ей личные вопросы, она всегда меняла тему. Выглядит горячим рыжим ребенком, но внутри она лед и сталь.
      Весьма проницательная леди, подумал Гаррет.
      Когда они ушли, Гарри спросил:
      — Где бы ты хотел поесть?
      Оптимизм Гаррета слегка поблек.
      — Я на диете, помнишь? Можем поесть, где хочешь, если я только смогу там выпить чашку чаю.
      Гарри улыбнулся.
      — На этот раз ты серьезно относишься к диете.
      — Конечно. — Как будто у него есть выбор.
      — На Северном Берегу есть итальянский квартал. Как насчет итальянской пищи?
      — Отлично. — Гаррету не нравится любой ресторан. Любая еда. Чай заполнял желудок, но не смягчал чувство голода, которое вызывали запахи пищи. Гаррет завидовал Гарри, который счастливо уплетал все, что Гаррет любил, но что больше не мог есть.
      Но в тот момент, как они вошли в ресторан, Гаррет утратил всякий интерес к итальянской пище. При первом же вдохе его легкие застыли. Его охватила паника: он пытался дышать и не мог. Лихорадочно схватился за галстук и воротник, рванул их.
      — Гаррет! Что случилось? — Гарри тряс его за плечи.
      Гаррет широко раскрыл рот, пытаясь вдохнуть, но с таким же успехом он мог пытаться вдыхать застывший бетон.
      — Гаррет!
      Он здесь задохнется! Таща за собой Гарри и в то же время поддерживаемый им, он выбрался на улицу.
      Наружный воздух показался холодной патокой. Гаррет шатался, пока не исчезли последние следы чеснока. Только тогда воздух стал нормальным. Гаррет прислонился к стене, жадно глотая воздух.
      — Гаррет, что случилось? — спрашивал Гарри.
      Гаррет не знал, что сказать. Любое упоминание о чесноке может вызвать опасное направление мыслей.
      — Все в порядке. — Пока избегает чеснока. Еще одна подробность легенд оказалась правдой. — Ничего.
      — Ничего? Нет, партнер, Лучше…
      В их машине затрещало радио.
      — Инспектора 55.
      Гарри заторопился к машине. Гаррет на подгибающихся ногах последовал за ним.
      — Номер 555-61-16, - сказал диспетчер.
      Гарри поднял бровь.
      — Знакомо?
      Гаррет покачал головой.
      Они подъехали к ближайшей телефонной будке, и Гарри набрал номер. Гаррет не слышал, что говорит Гарри, видел только, как двигаются его губы, но Гарри все более и более оживлялся. Он бегом вернулся в машину и сел за руль.
      — Эй, Мик-сан, нас все еще интересует Винк О'Хара?
      Гаррет выпрямился.
      — Шутишь? Его нашли?
      — Женщина — назвала себя сестрой Розеллы Хембрайт — говорит, что знает, где он. Похоже, девчонка ему надоела. Ее сестре это не нравится, она хочет, чтобы мы его упрятали.
      — Пойдем возьмем его, — сказал Гаррет.
      По пути они прихватили полицейских в форме. Гаррет осмотрел дом — двухэтажное строение, в которое бедность впиталась, как грязь, — когда они проезжали мимо. Винк предположительно находится на втором этаже. Со двора, пахнущего отбросами и неисправной канализацией, туда вела узкая голая лестница. Два окна выходили на улицу. Построенный непосредственно рядом с соседними, дом не имел боковых окон. Сзади два прогнивших пролета вели на узкую веранду с одним окном и задней дверью в квартиру; дверь состояла из небольших стеклянных панелей.
      Возмездие за грех — необходимость скрываться в грязных ямах, подумал Гаррет, обходя дом и идя за угол, где ждали Гарри и полицейские.
      Гарри расставил всех, один полицейский в форме спереди перекрывал окна, другой сзади — заднюю дверь. Третий пойдет спереди с Гарри, четвертый — сзади с Гарретом.
      — Ты уверен, что в порядке? — спросил Гарри.
      Гаррет снял очки и посмотрел ему прямо в глаза.
      — Да. Пошли.
      — Дадим ему возможность выйти. Если не выйдет, врывайся через заднюю дверь. Я в то же время пойду через переднюю. Задняя дверь и передняя под прямым углом друг к другу, так что мы не будем перекрывать линию огня, но ради Бога, будь все же осторожнее.
      Гаррет и его спутник в форме, ветеран с бочкообразной грудью, по имени Роудс, обошли дом и поднялись по лестнице, проверяя каждую ступеньку, чтобы не выдала их скрипом. Нагнувшись, они пересекли веранду и прижались к стене по обе стороны от двери.
      Гаррет слышал, как Гарри постучал в переднюю дверь и крикнул:
      — Винк О'Хара, полиция.
      В квартире ничего не пошевелилось.
      — Выходи, Винк.
      Внутри скрипнула половица. Внимательно прислушиваясь, Гаррет расслышал вкрадчивые шаги. Он взял пистолет в руку так, чтобы можно было рукоятью разбить стекло. Встретился взглядом с Роудсом. Полицейский кивком показал, что готов. Гаррет, разбив окно, ворвется сверху. Роудс нырнет.