С чего они начинаются, дороги, ведущие человека в ад?
      …С ритуала…
      Лин Такананда сидит на кухне в купальном халате, короткий шлем ее тронутых сединой черных волос еще растрепан после сна. Она держит в руке три китайских монеты и собирается, лишь подсознательно ощущая присутствие своего мужа Гарри: тот бреется в ванной, напевая при этом слащавую похотливую песенку. Устремив миндалевидные глаза на экземпляр "Я Чинг", Лин задает мудрецу тот же вопрос, который задавала все пятнадцать лет, с тех пор как Гарри начал службу в полиции Сан-Франциско: "Не случится ли сегодня беды с моим мужем?". И бросает монеты.
      Шесть последовательных бросков дают гексаграмму номер десять «Наступить». Текст гласит: "Наступить на хвост тигра. Но тигр не кусает человека. Успех".
      Она облегченно вздыхает, потом улыбается, прислушиваясь к пению Гарри. Через минуту снова собирает монеты и, как делала большую часть прошедшего года, спрашивает о партнере Гарри: "Не случится ли сегодня беды с Гарретом Микаэляном?"
      На этот раз монеты производят гексаграмму номер 36 "Потемнение света", с двумя движущимися линиями. Лин прикусывает губу. И текст обеих гексаграмм, и индивидуальные линии призывают к осторожности. Однако движущиеся линии производят вторую гексаграмму, номер 46, "Двигаться вверх". Она гласит: "Двигаться вверх и достичь высшего успеха. Предстоит увидеться с большим человеком. Не опасайся".
      Она перечитывает интерпретацию текста, чтобы удостовериться в правильности понимания. Приободрившись, Лин Такананда заворачивает монеты и книгу в черный шелк и кладет на полку, потом начинает готовить завтрак Гарри.
 
      …С тоски…
      Гаррет Микаэлян все еще ощущает пустоту в своей жизни и квартире. Через открытую дверь ванной он видит свидетельства этого: постель, пустая, слегка примятая с одной стороны, но в целом аккуратная. Беспокойный сон Марти превращал их ночи в борьбу за одеяла, каждое утро одеяла лежали клубком.
      Гаррет быстро отводит взгляд и сосредоточивается на своем отражении в зеркале. На него смотрит квадратное лицо с волосами песчаного цвета и дымчато-серыми глазами. Массивный, он заполняет зеркало… приходится признать, что он несколько располнел, но при этом выглядит массивнее, чем на свои пять футов восемь.
      И при этом ты коп с головы до ног, приятель, серьезно говорить он своему отражению.
      Он приближает лицо к зеркалу и, хмурясь, проводит жужжащим лезвием по верхней губе. И выглядит он старше, чем хотелось бы. Ему всего двадцать восемь, но уже видны морщины на лбу, вокруг глаз и у углов рта… шесть месяцев назад их не было.
      Неужели мне всегда будет не хватать ее? Когда ушла Джудит, он совсем не переживал так. В сущности он даже испытал облегчение, хотя скучал по сыну. Но Марти совсем не такая, как Джудит. С ней он мог говорить. Она такое видела, работая медсестрой в травматологии Центральной больницы Сан-Франциско, что он мог ей рассказывать о своей работе, о свидетельствах безжалостной и дьявольской бесчеловечности людей. Он даже мог плакать при ней и по-прежнему чувствовать себя мужчиной. Они были две половинки одной души.
      Он крепче сжимает бритву, проводит ею под подбородком. Перед глазами все расплывается. Сука судьба! Зачем дала ему такую женщину, а потом отобрала на перекрестке, где нетерпеливый водитель торопился проскочить светофор?…
      Когда прекратится боль? Когда заполнится пустота?
      Но у него есть его отдел. Он перебросит через пустоту мост своей работой.
 
      …С трупа…
      Тело плывет в заливе вниз лицом, его держит на плаву воздух под рубашкой и красным пиджаком. Подгоняемое ветром, оно плывет по течению между Верфью Рыбака и запретным островом Алькацар. Подрагивая, оно ждет обнаружения.

      — Лин говорит, что тебе сегодня нужно быть осторожнее, Мик-сан. — Гарри Такананда наливает себе чашку кофе, и голос его перекрывает шум голосов, стук машинок, телефонные звонки в общей комнате отдела по расследованию убийств.
      Гаррет, сидя на корточках у раскрытого нижнего ящика картотечного шкафа, кивнул.
      — Верно, — сказал он, не вынимая из рта карандаш.
      Гарри добавил в чашку еще два куска сахару.
      — Но она говорит, что если действовать в соответствии со своим долгом, то ждет успех.
      — Я целиком предан долгу, Гарри-сан. — Дьявол, куда запропастилось это проклятое досье?
      Гарри посмотрел на кофе и добавил еще два куска, прежде чем нести его к своему столу. Потом сел за машинку. Стул протестующе скрипнул, свидетельствуя, сколько раз за эти годы Гарри добавлял лишние куски сахару.
      Род Коэн, чей стол находился за столбом, рядом со столом Гарри, спросил:
      — Ты на самом деле веришь в эту штуку?
      — Жена верит, — ответил Гарри, прихлебнул кофе и склонился к машинке. — Я однажды просмотрел книгу и обнаружил, что из шестидесяти четырех гексаграмм только полдюжины говорят о неудаче. Вероятность такова, что почти каждое утро она производит благоприятную гексаграмму, поэтому, инспектор-сан, — он щелкнул пальцами и наклонил голову в сторону Коэна, — если это дает достопочтенной супруге спокойствие, преданный муж не должен возражать, вы согласны?
      Коэн задумчиво поджал губы.
      — Может, стоит и моей жене подарить "Я Чинг"?
      Гаррет перед картотечным шкафом улыбнулся.
      Открылась дверь кабинета лейтенанта. Вошел, размахивая листком с записями, Лукас Серрато. Щегольски одетый, он всегда напоминал Гаррету актера, играющего роль лейтенанта полиции в кинофильме о герое-полицейском. Гаррет завидовал умению Серрато придавать всему, что он надевал, вид дорогостоящего и специально для него сшитого.
      — Есть добровольцы взглянуть на утопленника?
      Во всей комнате головы пригнулись к бумагам и машинкам.
      Серрато с минуту разглядывал комнату, потом пожал плечами.
      — Ини, мини, майни… Сержант Такананда, убийство Циционе в руках прокурора федерального округа, не так ли? Значит, за вами только стрельба в магазине спиртного на Мишн Стрит.
      Гарри поднял голову.
      — Да, но ведь…
      — Отлично. Вы с Микаэляном займетесь утопленником. — Он протянул Гарри листок. — Береговая стража ждет вас на берегу.
      Со вздохом Гарри проглотил кофе. Гаррет задвинул картотечный ящик и встал. Они вышли, на ходу надевая пиджаки.
      Со стоянки Гарри направился на пристань. Город, укутанный в туман, плыл мимо них. Трещало и бормотало радио, распределяя полицейских по городу. Слышны были звуки туманных горнов.
      — Давай попробуем выбраться оттуда до полуночи, — предложил Гарри. — Лин хочет накормить нас ужином, пока он не засох.
      — Нас? Ты опять приглашаешь меня? — Гаррет покачал головой. — Гарри, я не могу проедать ваши запасы. К тому же Лин скоро изменит мое имя на Толстяк Микаэлян. — И он с сожалением просунул палец под туго натянутый пояс.
      — Она с меня снимет шкуру, если я тебя не приведу. Ей не хватает полного дома детей, — улыбка Гарри не скрывала печали в его голосе, — и материнский инстинкт направлен на тебя и на ее учеников в классе искусств. Не сопротивляйся.
      В течение нескольких недель после смерти Марти только забота Лин спасла Гаррета от гибели. Он ей многим обязан.
      — Приду.
      Машина свернула к пристани. Гарри прижался к рулю, как будто это помогало ему рассмотреть что-нибудь в тумане.
      — Иногда я думаю, каково жить там, где есть настоящее лето и, может быть, даже солнце в августе.
      — Поезжай со мной, когда я в следующий раз отправлюсь к Дэвису навещать своего сына, узнаешь.
      Они свернули к причалу, указанному на листке, и подъехали к барьеру из автомобилей. Вышли. Их тут же охватил холодный влажный туман. Гаррет глубже засунул руки в карманы куртки и поднял воротник.
      На краю причала собрался обычный круг лиц: полицейские в форме, криминалистическая лаборатория, фотолаборатория, команда скорой помощи; на этот раз была и береговая стража.
      — Привет, Джим, — сказал Гарри одному из офицеров береговой стражи.
      Джим Биркиншоу улыбнулся.
      — Ничего себе утречко, Гарри!
      Гаррет придвинулся к телу как можно ближе, стараясь не помешать фотографу. Жертва лежала на спине и выглядела совсем не как аккуратно подготовленная к погребению. Смятый пиджак закрывал шею. Вокруг тела набежала лужа соленой воды.
      Любопытно, что сразу видно мертвого человека, размышлял Гаррет. Он не похож на живого, даже на лишенного сознания. Мертвецы лежат как-то неуклюже, расслабленно, в позе, какую не может принять живой.
      Он достал блокнот и начал составлять описание тела. Мужчина, белый, волосы каштановые средней длины, от ста шестидесяти до ста восьмидесяти фунтов. Пять десять? Рост трудно определить в горизонтальном положении. Красный пиджак с черным бархатным воротником и лацканами, черные брюки, черные ботинки на вшитой молнии. Вечерний костюм. Гаррет отошел от собравшихся, чтобы взглянуть в лицо для определения возраста.
      Биркиншоу сказал:
      — Не думаю, чтобы он долго пробыл в воде. Рулевой экскурсионного корабля в Алькацар заметил пиджак во время своего первого рейса.
      — Прекрасная приманка для туристов, — со вздохом сказал Гарри.
      Гаррет кратко записывал обнаруженные подробности, добавил знак доллара. Даже намокшая, одежда сохраняла спокойную элегантность. Такая приобретается только за дорогую цену. Тщательно вычищенные ногти на раскинутых серых руках соответствовали одежде.
      Фотограф отошел и уступил место медику, тощей женщине с восточной внешностью. Осматривая мертвеца, она отбросила воротник. Гаррет не сдержал восклицания, все вокруг подхватили его. Голова мертвеца неестественно откинулась, обнажилась зияющая рана на горле, разрез от уха до уха, такой глубокий, что видны были шейные позвонки.
      Биркиншоу с каменным лицом сказал:
      — Голова почти отрезана. Похоже, что и шея сломана.
      Гаррет сморщился. Биркиншоу знал… с наслаждением ждал момента, когда узнают и остальные. Гаррет склонился к трупу и посмотрел на лицо с полузакрытыми глазами. Возраст тридцать с небольшим, записал он, глаза голубые. Лицо тоже ухоженное… гладко выбрито, бачки и усы подровнены.
      Он перестал писать, глядя на шею мертвеца… не на сморщенные посеревшие края раны, а на пятно по одну сторону кадыка, почти черное на бледной коже, размером с половину доллара. Чувство deja vu коснулось его.
      Остальные тоже заметили это пятно. Биркиншоу подтолкнул Гарри.
      — Возвращался домой со свидания, когда на него напали. Никогда такого огромного засоса не видел.
      Гаррет не думал, что это засос. В юности он сам сделал несколько, но ему это не понравилось. Больше похоже на кровоподтеки на руке, когда неопытная сестра не попадает в вену при уколе.
      — Что вы нам скажете? — спросил он у медика.
      Та распрямилась.
      — Скажу, что он умер от шести до девяти часов назад. Причина смерти кажется очевидной. Произошло, вероятно, без предупреждения. Рана сделана за один раз, никаких признаков дополнительных надрезов, убийце не мешали. Ни руках никаких следов ран, полученных при защите. Судя по глубине раны, ее нанес человек большой физической силы. Хотите, чтобы мы пригласили вас на вскрытие?
      — Пожалуйста, — сказал Гарри. — Ну, Мик-сан, посмотрим, что он нам о себе расскажет.
      Склонившись к телу, Гарри и Гаррет обыскали его. На руках ничего нет, побледневшая кожа на левом среднем пальце и на правом запястье указывает на то, что были сняты кольцо и часы. Вероятно, женат, подумал Гаррет. Левша.
      В пиджаке они обнаружили платок, полупустую пачку промокших сигарет и бутановую зажигалку в рабочем состоянии. Ничего полезного, нет даже картонной коробочки со спичками, которая могла бы указать на клуб.
      Все предметы сложили в конверт.
      Бумажника в карманах брюк нет. И вообще в них ничего нет.
      — Похоже на ограбление, — сказал Биркиншоу. — Хорошо одетый, он заманчивая цель. Может, наркоманы?
      — Зачем им перерезать ему горло? — Гаррет сунул руку в последний брючный карман. Пальцы его коснулись чего-то. — Гарри, скрести пальцы и молись, чтоб нам повезло.
      Он вывернул карман, чтобы извлечь предмет, не дотрагиваясь до него: вдруг убийца коснулся его и оставил отпечатки пальцев. Ключ с прикрепленным к нему пластиковым номером отправился в конверт криминалистической лаборатории.
      Гарри заглянул в конверт.
      — Отель "Джек Тар". Убийца не заметил, как думаешь?
      — Может, ему помешали, и он не смог обыскать все карманы, — предположил Гаррет.
      Гарри что-то неразборчиво пробормотал и посмотрел на офицера береговой стражи.
      — Джим, можешь взглянуть на карту залива? Где этот парень попал в воду?
      — Ладно. Мы вам позвоним.
      Санитары уложили тело в пластиковый мешок и подняли на носилки. Все еще думая о кровоподтеке, Гаррет смотрел, как носилки погружают в машину. Где он видел такой же?
      На пути к машине он спросил об этом Гарри.
      Тот нахмурился.
      — Не помню ничего похожего.
      — Не мы расследовали, я уверен. — Но он видел такое же пятно. И помнил чье-то непристойное замечание по поводу огромного засоса. Но не мог вспомнить, чье именно.

      На плакате в вестибюле отеля надпись: "Добро пожаловать, Американская ассоциация домостроителей".
      Гарри показал дежурной свой значок и конверт с ключом.
      — Чья это комната?
      Дежурная отыскала регистрационную карточку и протянула ее Гарри.
      — Мистера Джералда Моссмана.
      Переписывая информацию с карточки, Гаррет отметил денверский адрес и название компании — "Китко, инк."
      — Моссман участник ассоциации?
      — Да. Ассоциация оплатила его номер.
      — А где мы сможем найти мистера Моссмана?
      — Спросите у членов ассоциации. Их регистрационный столик и контора на втором этаже.
      Они поднялись по лестнице и снова показали свои значки, на этот раз у регистрационного стола.
      — Я сержант Такананда. Это инспектор Микаэлян. Зарегистрирован ли как участник съезда Джералд Моссман?
      — Он участник выставки, экспонент, — был ответ. — Выставочный зал вон там, за той раскрытой дверью.
      У дверей, однако, им преградил дорогу молодой человек.
      — Без значка войти нельзя.
      Улыбнувшись друг другу, Гаррет и Гарри показали свои значки.
      Молодой человек взглянул на них.
      — Но это не те… — он покраснел и, запинаясь, сказал: — Простите… я хотел сказать… я должен… чем могу быть полезен? У вас здесь дело?
      — Да, — ответил Гарри. — Где экспонаты Китко?
      — Вот здесь диаграмма выставки. — Он торопливо уступил им дорогу.
      На диаграмме выставка Китко в самом конце зала. Здесь они увидели женщину и двоих мужчин, прекрасно одетых, причесанных, ухоженных, деловито обсуждавших фотомонтаж кухни. На столах перед киоском лежали буклеты и каталоги.
      Женщина с сверкающей профессиональной улыбкой повернулась к ним.
      — Доброе утро. Меня зовут Сьюзан Пеганс. Кухонная мебель Китко имеет множество стилей, она делается из разнообразных сортов дерева на любой вкус. Позвольте показать вам наши проспекты.
      Гарри ответил:
      — Мне нужен Джералд Моссман. Он ведь участник выставки, не так ли?
      — Мистер Моссман наш торговый менеджер, но в данный момент он отсутствует.
      — Не скажете ли, где он?
      — Боюсь, что нет. Я могу быть вам чем-нибудь полезна?
      Гаррет раскрыл блокнот.
      — Соответствует ли он этому описанию?. — Он прочел описание внешности убитого.
      Женщина перестала улыбаться.
      — Да. Стив…
      Более высокий из двух мужчин прервал разговор и направился к ним.
      — Я Стивен Верно. В чем дело?
      Гарри показал свое удостоверение.
      — Когда вы в последний раз видели Джералда Моссмана?
      Красные пятна ярко выделялись на побледневшем лице женщины.
      — Что с ним случилось?
      Гарри взглянул на нее.
      — Можем мы поговорить где-нибудь подальше от толпы, мистер Верно?
      — Конечно.
      — Стив… — начала женщина.
      Верно потрепал ее по руке.
      — Я уверен, все в порядке. Сюда, сержант. — Он провел их в гостиную и отвел в сторону от нескольких бывших в ней людей. — Ну, так в чем дело?
      Всегда трудно говорить об этом. Гарри постарался сказать побыстрее.
      — В заливе найдено тело человека, в кармане был ключ от номера Моссмана.
      Верно, пораженный, смотрел на него.
      — В заливе? Он упал и утонул?
      Гаррет осторожно ответил:
      — Мы считаем, что он умер до этого. Как будто его ограбили.
      — Его убили? — На них начали посматривать. Верно понизил голос. — Вы уверены, что это Джери?
      Гаррет прочел ему описание.
      Верно побледнел.
      — О, нет!
      — Нужно, чтобы кто-то пошел с нами в морг и опознал его. Сможете?
      Верно еще больше побледнел, но кивнул.
      — Только скажу Алексу и Сьюзан, что ухожу.

      Гаррет никогда не любил морг, не столько из-за того, что он полон смерти, сколько из-за его враждебности жизни. С первых обязательных посещений во время обучения в полицейской академии он представлял себе морг как место, полное резкого света и жестких поверхностей, где холодно отдаются звуки и люди бесформенно отражаются в глазированном кирпиче, нержавеющей стали и покрытом плиткой полу. От морга несет смертью, ее запахом там проникнуто все; запах этот обрушился на Гаррета при входе и цепко держался в ноздрях еще через час после ухода. В этом году он возненавидел морг, особенно хранилище, с его рядами стальных холодильных шкафов. Разумом он понимал необходимость морга, знал, что так мертвые служат живым… но каждый раз как он слышал щелчок открываемого замка и шум роликов, на которых выкатывались носилки, перед ним снова оживал кошмар, когда лицо под простыней оказалось лицом Марти и у него отняли половину души.
      Он стоял с застывшим лицом, готовый подхватить Верно, если понадобится, но хотя торговец смертельно посерел, он остался на ногах.
      — О, Боже!
      Санитар опустил простыню, и они вышли из хранилища.
      — Когда вы в последний раз видели его? — спросил Гарри.
      Верно с трудом сглотнул.
      — Вчера вечером. Выставка закрылась в семь, и мы вышли вместе.
      — Знаете, какие планы были у него на вечер?
      — Поужинать с участниками ассоциации, вероятно. Так он сделал и в понедельник вечером, и вообще это обычная практика… нужно устанавливать личные контакты, знаете ли.
      — Он не упоминал никаких имен, не говорил, куда пойдет?
      — Не думаю.
      — С него сняли кольцо и часы. Можете описать их?
      Верно покачал головой.
      — Наверно, его жена сможет. Она в Денвере. — Он провел пальцами по волосам. — О, Боже! Не могу поверить. Это была его первая поездка в Сан-Франциско.
      Как будто это могло предохранить от беды. Гаррет сказал:
      — У него на шее большой кровоподтек. Вы его не помните в последний вечер?
      — Кровоподтек? — Верно недоуменно мигнул. — Я… нет, не помню. Кто это мог сделать? И почему?
      Гарри поймал взгляд Гаррета.
      — Провожу мистера Верно в отель и поговорю там с людьми. А ты свяжись с полицией Денвера, пусть они обратятся к жене. Знает ли она его врагов? И скажи, что нам нужно описание ценностей для проверки в ломбардах. Приходи в отель, как только сможешь.

      Гаррет задержался у телефона. Денвер отправил кого-то сообщать новость жене Моссмана. Пообещали передать насчет ценностей. На столе Гарри лежала информация береговой стражи. По схемам тело вероятнее всего попало в воду где-то между южным концом пристани и Китайским бассейном, хотя не южнее мыса Портеро. Гаррет переписал это сообщение с блокнот, в то же время жуя конфету из мешочка в своем столе. Придется поговорить с людьми и в этом районе. Может, кто-нибудь что-то видел.
      Из своего кабинета вышел Серрато и сел на угол стола Гаррета.
      — Ну что с утопленником?
      Гаррет рассказал ему все, что они узнали.
      Серрато нахмурился.
      — Грабеж? Странно, что грабитель не взял ключ от номера; он мог и его ограбить.
      — Если это только не маскировка под ограбление.
      Лейтенант потянул себя за ухо.
      — У вас другие версии?
      Гаррет съел еще одну конфету.
      — У него на шее кровоподтек. — Большим и указательным пальцем он сделал кольцо, показывая размеры и расположение. — Был еще случай с таким же знаком, там тоже была сломана шея. Несколько лет назад.
      Серрато поджал губы, потом покачал головой.
      — Боюсь, ничего подобного не помню. Продолжайте думать. Может, вспомните больше. — Он вернулся к себе.
      Гаррет осмотрелся. Эвелин Колб и Арт Шнайдер работали за своими столами. Он спросил, не помнят ли они такой случай.
      Колб подкачала термос с чаем, который ежедневно приносила на работу, наполнила чашку дымящимся чаем.
      — Не я. Арт?
      Тот покачал головой.
      — Никаких ассоциаций.
      У других то же самое. Гаррет вздохнул. Черт возьми! Если бы только он смог еще что-нибудь вспомнить. Вспомнить бы, кто расследовал этот случай.
      Его внимание привлекли громкие шаги за дверью. Ворвались Эрл Фей и Дин Сентрелло. Гаррет поднял брови.
      — Вы ведь не разбили еще одну машину?
      Фей рухнул на стул, Сентрелло огрызнулся:
      — Помните дело Айзенмайера? Подонок хотел зарезать подружку. Ну, мы все подготовили для ареста, свидетельства соседей, ордер. И тут девица говорит, что отказывается от обвинения. Говорит, он сделал ей предложение.
      — Приберегите ордер, — ответил Шнайдер. — Используете в следующий раз.
      — Боже, поглядели бы вы на эту девицу! — Фей закатил глаза. — На ней все или прозрачное, или раскрашенное. Когда мы в первый раз пришли к ней…
      Колб подмигнула Гаррету.
      — Перерыв в работе, известный под названием "час волшебных сказок".
      Фей нахмурился, но продолжал говорить. Гаррет слушал с интересом. Фей — живое доказательство, что в век электронных развлечений искусство рассказчика еще не умерло. Когда иссякал запас анекдотов, он переключался на женщин или спорт или в ярких подробностях описывал сцены преступлений.
      При этой мысли что-то шевельнулось в памяти Гаррета. Он отбросил все другое, сосредоточившись на этом «что-то». Но его сосредоточенность разбил телефонный звонок. Чувство, что он близок к чему-то важному, исчезло.
      Со вздохом Гаррет поднял трубку.
      — Отдел по расследованию убийств, Микаэлян.
      — Говорят из конторы коронера, инспектор. Мы начинаем аутопсию вашего утопленника.
      Гаррет прихватил горстку конфет, чтобы съесть их на пути к коронеру. Он знал, что позже ему есть не захочется.

      Не в каждом помещении морга гулкое эхо, отметил Гаррет. Его нет в комнате для вскрытий, с ее рядом корытообразных столов. Здесь всегда очень тихо… ни шагов, ни обычных разговоров, только однообразный голос патологоанатома, диктующего свои наблюдения в свисающий с потолка микрофон, и журчание воды, уносящей кровь.
      Женщина врач с восточной внешностью уже вскрыла брюшную полость и извлекала внутренности, когда Гаррет вошел и остановился в голове стола, глубоко засунув руки в карманы пиджака. Не прерывая своего монолога, женщина кивнула ему.
      Гаррет заметил, что утекающая вода чистая. Даже в емкости у стола, в которой плавают дожидающиеся вскрытия отдельные органы, обычно розовой от крови, на этот раз вода бесцветная. Врач вскрывала каждый орган точными уверенными взмахами скальпеля, будто отрезала куски хлеба, всматривалась в срез… и бросала некоторые образцы в специальный контейнер. Она на всю длину разрезала трахею и вскрыла сердце, чтобы проверить все отделения и клапаны. Под взглядом Гаррета на ее лбу появилась морщина удивления. Она вернулась к пустой серой шелухе, когда-то бывшей человеком, и внимательно осмотрела поверхность кожи, даже перевернула тело набок, чтобы посмотреть на спину. Осмотрела также края раны на шее.
      Гаррет заметил на шее еще одно пятно, ранее скрытое под рубашкой убитого. От него отходила тонкая красная линия, глубоко врезавшаяся в тело по краям пятна. След от сорванной цепочки?
      — Что-то случилось? — спросил он.
      Женщина подняла голову.
      — Обескровливание… потеря крови… в этом истинная причина смерти. Однако…
      Гаррет молча ждал.
      — Обескровливание не результат раны в горле. Рана нанесена после смерти. И шея тоже сломана после. Гортань перерезана, но ни следа кровотечения.
      Снова ощущение deja vu. Смерть от обескровливания, рана и переломанная шея после смерти. Теперь он знал, что уже был аналогичный случай. Гаррет прикусил губу, стараясь припомнить этот предыдущий случай.
      — Внутреннего кровотечения нет, и я не нахожу никакой поверхностной раны, которая объясняла бы…
      Но в том случае было что-то странное с кровоподтеком. Что?
      — А как кровоподтек? — прервал Гаррет.
      — …потерю крови в таком количестве, — продолжала женщина-врач, нахмурившись. — Разве что отверстия в кровоподтеках сделаны иглой и кровь просто отсосали.
      Вот что было в тех кровоподтеках!
      — Два отверстия, верно? Примерно на расстоянии дюйма, в самом центре кровоподтека?
      Она серьезно взглянула на него.
      — Я могла бы использовать ваш хрустальный шар до начала, инспектор. Это сберегло бы много времени.
      Гаррет улыбнулся. Про себя, однако, он выругался. Факты он вспомнил, но не мог вспомнить ничего, что помогло бы отыскать этот случай в картотеке: ни имени жертвы, ни инспектора.
      Остальная часть вскрытия прошла без всяких неожиданностей. Отсутствие воды в легких свидетельствовало, что жертва попала в воду уже после смерти. На черепе и мозге никаких повреждений или кровотечений: значит его не били по голове и сознания он не терял. В животе пищи нет, только жидкость.
      — Похоже, он умер спустя какое-то время после последней еды. Жидкость мы проанализируем, — сказала врач.
      Гаррет готов был спорить, что это алкоголь.
      Когда тело уносили в шкаф, Гаррет приготовился уходить. Он пропусти ленч, но аппетита у него не было. Может, сразу пойти в отель? По крайней мере туман рассеялся, день светлый, спокойный.
      Перед уходом из морга он позвонил в отдел. Ответила Колб.
      — Получено ли сообщение из Денвера с описанием мужских ценных предметов? — спросил он.
      Она отошла и через минуту снова взяла трубку.
      — Нет, но есть записка с просьбой позвонить… дьявольщина, когда наконец Фей научится писать разборчиво! Мне кажется, имя Элен или Элвис Хаг или Хаги. Номер вообще не могу разобрать.
      — Неважно. Я знаю, кто это. — Миссис Эльвира Хог — одна из свидетельниц по делу о выстрелах в магазине спиртного на Мишн Стрит. Он нашел в записной книжке номер и набрал его. — Миссис Хог? Говорит инспектор Микаэлян. Вы хотели со мной поговорить?
      — Да, — послышался в ответ тонкий старческий женский голос. — Я видела парня, который это сделал, и узнала, как его зовут.
      Гаррет молча свистнул. Иногда случаются такие удачи!
      — Кто же это?
      — Вы помните, я вам говорила, что видела его по соседству? Ну, сегодня утром он снова был там, разговаривал с девчонкой Гамбрайтов на улице. Я подошла к ним очень близко и слышала, как она назвала его Винк.
      — Миссис Хог, вы замечательная женщина. Большое спасибо.
      — Только поймайте этого негодяя. Мистер Чмелка был хороший человек.
      Гаррет отправился в отдел регистрации, чтобы проверить Винка по картотеке кличек. Нашлась карточка некоего Лероя Мартина Лютера О'Хара, по кличке Винк, за скорость, с которой он выхватывал сумочки у жертв в дни своей юношеской преступности, катаясь на роликовой доске. Это оказалось лишь одним из обвинений. К нему добавилась кража со взломом, угон автомобиля, когда он достиг зрелости. Впрочем, ни по одному делу он не был осужден.
      С фотографией Винка среди полудесятка других молодых негров Гаррет поехал к миссис Хог.
      Она сразу указала на Винка.
      — Вот он. Его я видела сегодня утром, и он же выходил из магазина после стрельбы.
      Гаррет позвонил Серрато.
      — Сейчас получим на него ордер, — ответил лейтенант.
      Гаррет посетил также мать Винка и девчонку Гамбрайтов, которую звали Розелла. Поговорил с соседями обеих. Конечно, никто не захотел помочь. У Гаррета сложилось впечатление, что даже мать Винка как будто не понимает, о ком он спрашивает. Соседи заявили, что ничего не знают ни о ком из приходящих или уходящих от О'Хара или Гамбрайтов.
      — Ну, парень, у меня хватает дел гоняться тут за крысами. Некогда смотреть по сторонам, — отвечали ему. Или: — Вы ошибаетесь насчет Винка. Не очень хороший парень, но не убийца. У него никогда не было пистолета.
      Гаррет сообщил кое-кому, что ждет сведений о Винке, — эти «кое-кто» знали, что он найдет возможность отблагодарить, — потом направился в отель. Надо установить наблюдение за квартирами матери и подружки. Пора связаться с Гарри.

      — Так что у нас обоих сегодня пустой день, — сказал Гарри, вешая пиджак в общей комнате помещении отдела.
      — Если не считать установления личности стрелявшего в магазине и странных результатов вскрытия.
      — Я бы вообще обошелся без вскрытия, — Гарри сморщил лицо. — Кому нужен обескровленный труп, человек, погибший до того, как ему перерезали горло?
      Гаррет появился в отеле как раз вовремя, чтобы сопровождать Гарри на Брайант Стрит.
      — На сегодня съезд прерван, — объявил Гарри. — Все отправляются на игру. Вернемся завтра, можешь поучаствовать в этом развлечении.
      В помещении отдела Гаррет вложил лист в машинку для отчета.
      — Я пропустил что-нибудь интересное в отеле?
      — Сьюзан Пеганс потеряла сознание, когда мы рассказали ей о Моссмане. Никто из тех, с кем я говорил, не видел его прошлым вечером и не знает, куда он пошел.
      Гаррет начал печатать отчет.
      — Ты осмотрел номер Моссмана?
      — Сразу же… То, чего и следовало ожидать: пара сменной одежды, чемоданчик, полный фирменной рекламы. Обратный билет на самолет в Денвер. Он приехал налегке; в бритвенном футляре фальшивое дно, там я нашел кредитную карточку, наличные, туристские чеки и личные ключи. Бумажника нет, должно быть, он у него был с собой. Он дважды звонил, в понедельник и прошлым вечером, оба раза сразу после семи вечера и оба раза по своему домашнему номеру в Денвере.