Виргиния, 1686 год
      Юный индеец лежал на животе у самого края скалистого выступа и смотрел с высоты восьми футов на поляну внизу. Мальчику было всего десять лет, но в его бронзовом мускулистом, обнаженном до пояса теле уже угадывался намек на будущую мужественность.
      Красная налобная повязка стягивала его черные как смоль волосы, а обе щеки были раскрашены широкими алыми полосами. Правой рукой паренек крепко сжимал деревянную рукоятку ножа.
      Внизу на поляне появились мальчик и девочка. Увидев эту пару, тайный наблюдатель довольно ухмыльнулся. Девочка остановилась, чтобы сорвать с куста ягоды, а мальчик встал рядом, настороженно озираясь по сторонам.
      Паренек-индеец вскочил на ноги и огласил воздух пронзительным, леденящим душу воплем. Девочка закрутилась волчком от неожиданности, а мальчик успел только задрать голову, как сверху на него прыгнула бронзовая фигура и повалила на землю. Несколько мгновений оба катались по траве, осыпая друг друга тумаками. Наконец индеец одержал верх и занес нож над своей жертвой, готовясь пронзить ей сердце.
      – Сдаешься?
      Уильям Киркленд негодующе уставился снизу в сапфировые глаза, сиявшие победным торжеством.
      – Сдаюсь, – нехотя протянул он.
      Эндрю Киркленд убрал в ножны игрушечный нож, слез с распростертого тела троюродного брата и протянул руку, чтобы помочь ему встать.
      Уилл Киркленд поднялся, недовольно отряхиваясь.
      – Ну почему я не могу хоть раз побыть индейцем? Почему всегда ты? – проворчал он.
      – Потому что я и есть индеец, – с гордостью заявил Эндрю. – Мой дед был вождем племени и его отец тоже.
      Уилл Киркленд возмущенно скривился.
      – Зря ты задаешься, Эндрю Киркленд! Ну и что с того, что твоя мама была индианкой? Подумаешь! Ты всего лишь полукровка – наполовину шотландец, как и я!
      – Да, но на вторую половину ты англичанин, вот почему тебе никогда не угнаться за индейцами. Англичане ничего не смыслят в разведке и не умеют ходить по следу, – презрительно бросил Эндрю. – Мой отец, конечно, не в счет, – поправился он.
      – Мой папа ходит по следу не хуже твоего! – заспорил Уилл.
      – Ничего подобного! – с жаром возразил Эндрю. – Мой отец – самый лучший разведчик на свете!
      – А вот и нет! – крикнул Уилл. – Он ничуть не лучше моего.
      Этого было достаточно, чтобы завязалась новая драка. Оба паренька опять повалились на землю и начали отчаянно бороться.
      Элизабет Эллиот стояла в сторонке, терпеливо слушая, как спорят мальчики. Это было ей не в диковинку. Наконец девочка не выдержала и, сверкнув синими глазами, отправилась разнимать друзей.
      – Если вы будете драться, я уйду домой. И вообще мне надоела эта игра. Я самая старшая, и мне решать, во что нам играть.
      Эндрю слез с Уилла. Теперь, когда он стоял рядом с Элизабет, их вполне можно было принять за близнецов, несмотря на разницу в возрасте около года: те же темные волосы и сапфировые глаза.
      Девочка и мальчик росли вместе, как брат и сестра. Отец Эндрю, брат матери Элизабет, погиб во время войны с королем Филиппом, а его мать, индианка из племени вампануа, умерла при родах. Родители Элизабет, Мэтью и Рэйвен Эллиоты, воспитывали Эндрю как родного сына, но при этом не давали ему забывать свои гордые индейские и шотландские корни.
      – Он первый начал, Бесс, – возмущенно сказал Уилл.
      Родители Уильяма Киркленда, Майкл и Пруденс Киркленды, переехали в Виргинию вместе с Мэтью и Рэйвен Эллиотами и обосновались в соседнем имении. Трое детей были неразлучными друзьями.
      Элизабет сердито топнула ножкой.
      – Сколько можно тебе говорить, Уилл Киркленд? Прекрати называть меня Бесс! Меня зовут Элизабет, – с жаром заявила она. – И последи за своей речью! Грамматика – просто жуть!
      – Прошу прощения, леди Элизабет, – отозвался Уилл, отвешивая любезный поклон. – Позвольте взять вас под ручку, леди Элизабет, и провести по лесу, леди Элизабет. А то как бы вы не упали и не расквасили себе физиономию, леди Элизабет.
      – Это ты сейчас расквасишь себе физиономию! – рассердилась девочка, и Уилл шлепнулся на землю рядом с Эндрю. – Пойдемте-ка домой. Скоро придет мистер Седжведж, и у нас начнутся занятия.
      Уилл скорчил брезгливую гримасу.
      – Да ну его, этого старика Седжи-Веджи!
      – Как я понимаю, ты до сих пор не выучил сегодняшний урок, Уилл Киркленд? – с укором спросила Элизабет.
      Уилл перекатился на бок и подпер рукой голову.
      – Прочитай мне стихи, Бесс, – попросил он, мило улыбнувшись и с обожанием глядя на девочку снизу.
      Элизабет села рядом с ним.
      – Но это же тебе задали их учить, Уилл.
      – Я выучил, просто мне очень нравится слушать, как ты читаешь.
      – Ну ладно, прочту. Только в последний раз! – твердо заявила Элизабет и, снисходительно улыбаясь, прочла:
      И вновь мы встретимся втроем В грозу и ветер, дождь и гром. И в шуме боя не понять, Победы или смерти ждать.
      Несколько мгновений Уилл лежал в молчаливой задумчивости, потом, как бы смутившись, сел.
      – Эй, Энди, пойдем найдем лягушку, и я положу ее Седжи-Веджи в штаны.
      Эндрю покачал головой:
      – Он отругает за это меня.
      – Почему мистер Седжведж отругает тебя, Эндрю? – спросила Элизабет.
      – Он всегда и за все ругает меня, потому что не любит индейцев.
      Уилл озорно сверкнул глазами.
      – Тогда тем более надо найти лягушку и запустить ему в штаны!
      Мальчики многозначительно переглянулись и двинулись вперед. Элизабет неодобрительно нахмурила брови, но, покорно вздохнув, поплелась за ними.
      В доме их встретила Рэйвен Киркленд Эллиот. Ее муж Мэтью стоял рядом, обнимая жену за плечи. По расстроенному лицу матери и ее красным опухшим глазам Эндрю и Элизабет сразу поняли, что она плакала. Как видно, случилось что-то серьезное.
      К великой гордости своего отца, Элизабет унаследовала от матери черные волосы и темно-синие глаза. В неполные тридцать лет Рэйвен Киркленд Эллиот была необычайно красива: высокая, стройная, с безупречными чертами, прямым маленьким носиком и высокими скулами. Но взгляд сразу же притягивали ее удивительные глаза – два круглых сапфира в обрамлении густых ресниц. Эти глаза были отличительной чертой рода Кирклендов, точно такими же обладали отец Рэйвен, дед и многие-многие предки.
      Рэйвен взяла Уилла за руку и повела его в гостиную. Заинтересованные Эндрю и Элизабет хотели пойти за ними, но Мэтью Эллиот остановил детей, положив руки им на плечи, и проводил в свой кабинет.
      С годами Мэтью Эллиот не утратил юношеской стройности. Его темные волосы были все так же густы и волнисты, а в янтарных глазах плясали все те же золотые искорки. Он уже был богат, когда вместе с Рэйвен переехал в Виргинию, разочаровавшись в пуританском обществе колонии Массачусетс. За последние десять лет его богатство приумножилось благодаря прибыльно организованному хозяйству на собственной табачной плантации. Будучи членом палаты представителей Виргинии, Мэтью принимал активное участие в политической жизни колонии.
      Элизабет Эллиот обожала отца и считала его самым красивым мужчиной во всей Виргинии. И Эндрю боготворил Мэтью Эллиота, который не задумываясь взял его в свой дом и растил как родного сына.
      Эндрю, внимательно приглядевшись к отцу, увидел, что он потрясен не меньше матери.
      – У меня очень трагичная новость, – печально начал Мэтью, и на щеке его задергался мускул. Эндрю понял, какого труда стоит отцу сохранять спокойствие. – Произошло ужасное несчастье, – продолжал Мэтью Эллиот, прочистив горло. – Родители Уилла погибли. Коляска, в которой они ехали, опрокинулась с холма. Слава Богу, им не пришлось мучиться. Смерть наступила мгновенно.
      Мэтью Эллиот едва сдерживал слезы. Он и Майкл Киркленд были давними друзьями, близкими, как братья.
      Несколько мгновений дети сидели ошеломленные, пытаясь осмыслить слова отца. Когда наконец до них дошло значение сказанного, глаза Элизабет наполнились слезами. Девочка подбежала к папе. Он подхватил ее на руки и усадил к себе на колени.
      Эндрю держался стойко. Он сидел, печально опустив голову, и гнал прочь подступавшие слезы. Ему хотелось разреветься, как Элизабет, но он знал, что мальчикам нельзя плакать. Подняв голову, Эндрю встретился с сочувственным взглядом отца. Мэтью протянул руку, и сын подбежал к нему, уткнулся в крепкую отцовскую грудь, ища утешения в его объятиях.
      На следующий день Майкл и Пруденс Киркленды были похоронены.
      Уилл Киркленд стоял рядом с Элизабет и смотрел, как опускают в землю гробы с телами его родителей. Стройная фигурка мальчика сотрясалась от рыданий.
      Элизабет взяла его за руку, и Уилл обернулся к ней.
      – Что же мне теперь делать, Бесс? У меня больше нет ни мамы, ни папы.
      Подбородок девочки дрожал, в ее синих глазах блестели слезы.
      – Не волнуйся, Уилл, – тепло сказала она, крепче сжав его руку. – Ты можешь переехать к нам. Будешь жить со мной и Эндрю. Мама с папой о тебе позаботятся.
      Она посмотрела на мальчика и улыбнулась сквозь слезы.
      – Теперь у меня два брата.

       Лондон, 1704 год
      Бушующая гроза с хищной яростью набрасывалась на все, что попадалось у нее на пути. Под натиском ветра трещали и качались здания, а на древние доски причала обрушивались вспучившиеся морские воды.
      Толстые канаты, которые держали стоявший на якоре огромный корабль, натянулись. Разрушительный ветер проверял на прочность свитую в жгут пеньку.
      Темноту ночного неба пронзали ослепительные зигзаги молний. Их светящиеся копья исчезали в мутной пелене дождя. Улица была безлюдна, если не считать одинокой девичьей фигурки, которая крадучись торопливо двигалась по булыжной мостовой.
      Еще одна сверкающая вспышка, сопровождаемая трескучим раскатом грома, и Рейчел Берк, закрыв лицо руками, привалилась дрожащим телом к мокрому каменному фасаду здания.
      Она глубоко вздохнула, пытаясь сдержать нараставшую истерику. Капюшон плаща упал с ее головы, и вода ручьями потекла с мокрых волос на лоб. Подняв дрожащую руку, Рейчел убрала с лица слипшиеся пряди волос, прежде золотых и блестящих. Бросив тревожный взгляд через плечо, она с облегчением увидела, что улица по-прежнему пустынна. Сквозь пелену дождя и всполохи молний ей удалось различить корпуса привязанных к причалу судов. То, что осталось у нее за спиной, страшило Рейчел больше, чем бушующая стихия. Запахнув мокрый плащ, она побежала к пристани.
      Кругом не было ни души: в такую жуткую грозу попрятались и люди, и звери. Внезапный ливень прервал погрузку стоявшего в гавани корабля. На безлюдном пирсе выстроились в ряд многочисленные ящики и сундуки, укрытые брезентом. С радостным вздохом Рейчел залезла под один из кусков брезента, чтобы на время спастись от дождя, и, дрожа, съежилась между двумя большими сундуками, стиснув стучавшие зубы.
      Рейчел не знала, сколько времени просидела в таком положении, иногда задремывая и дожидаясь окончания грозы. Наконец гром и ветер утихли. Девушка выглянула из-под брезента. Дождь еще шел, но, слава Богу, самое страшное было позади.
      Она уже собиралась покинуть свое убежище, но тут совсем рядом послышались голоса. Все, сейчас ее увидят! В отчаянии Рейчел подняла крышку одного из сундуков и залезла внутрь. Только она закрыла сундук, как с него сбросили брезент.
      Девушка замерла. Из страха быть услышанной она не смела даже вздохнуть. Вокруг деловито шаркали чьи-то ноги. Вдруг сундук подняли и понесли. Рейчел испуганно охнула, глаза ее расширились. Вскоре она почувствовала, что ее опускают, округлила глаза и через пару минут ощутила под собой мерное покачивание воды. Лодка! О ужас, она плывет! Здравый смысл подсказывал девушке, что лодка, в которую поставили сундук, направляется к стоявшему в гавани кораблю.
      Толстые стенки сундука заглушали голоса вокруг, и Рейчел не могла разобрать ни слова. Она почувствовала себя погребенной заживо и запаниковала. В самые тяжелые моменты девушка с детской наивностью мысленно взывала к своей маме. Вот и сейчас перед ней возникло спокойное улыбающееся лицо матери, а в ушах зазвучал ее тихий ласковый голос, поющий колыбельную:
      У моей малютки – косы золотые, Золотого шелка платьице на ней. Кудри медно-рыжие, локоны льняные, Черно-вороные – хороши любые, Но как солнце – косы доченьки моей.
      Баюкающие слова снова и снова крутились у Рейчел в голове, и она, сама того не заметив, потихоньку начала напевать их вслух. Звук собственного голоса почему-то действовал на нее успокаивающе.
      Внезапно лодку тряхнуло, и девушка поняла, что они подплыли к кораблю. Спустя несколько секунд сундук начал подниматься. Рейчел затаила дыхание от страха. «А если его уронят и он упадет в море? – пронеслась ужасная мысль. – Интересно, что хуже – утонуть в море или сидеть в тюрьме?» Ощутив удар, она вздохнула с облегчением: сундук поставили на палубу!
      Вскоре его опять подняли и понесли. Минуты показались Рейчел часами. Наконец сундук опустили, и она ощутила под собой твердый пол. Напрягая слух, девушка пыталась различить какие-нибудь звуки. Вроде все тихо. Может, открыть крышку и выглянуть? Из осторожности она выждала еще несколько минут. «А вдруг сверху навалят еще что-нибудь и я не смогу открыть сундук? Я же задохнусь! Пока есть возможность, надо попробовать выглянуть», – решила она.
      Но Рейчел не успела осуществить задуманное. Крышка сундука вдруг поднялась, и девушка, испуганно охнув, уставилась в удивленные голубые глаза маленького мальчика.
      – Почему ты залезла в мамин сундук? Ты что, в прятки играешь? – невозмутимо спросил мальчик.
      – Джонатан, хватит разговаривать сам с собой! – раздался добродушно-наставительный голос у него за спиной.
      – Я не сам с собой разговариваю, мама, – объяснил мальчик. – Я разговариваю с дамой, которая прячется в твоем сундуке.
      Элизабет Эллиот Пьемонт, которая распаковывала свои сундуки, выронила из рук одежду. Встревоженно обернувшись, она увидела в сундуке Рейчел. Та как раз подняла голову и села. Элизабет подскочила к маленькому сыну и оттолкнула его от сундука, защищая от возможной опасности. Ее круглые синие глаза уставились на девушку, которая, похоже, была напугана не меньше ее самой. Она промокла до нитки, длинные светло-русые волосы свисали слипшимися прядями, зеленые глаза расширились от страха, а изящный подбородок дрожал. На взгляд Элизабет, ей было не больше семнадцати-восемнадцати лет.
      – Что вы там делаете? Ради Бога, вылезайте, пожалуйста, из сундука. Вы намочите мою одежду, – сказала Элизабет.
      Рейчел выбралась из сундука, с трудом шевеля затекшими руками и ногами. Не удержавшись, она чихнула.
      – Будьте здоровы! – Элизабет сокрушенно покачала головой. – Вам надо снять с себя мокрую одежду, а то простудитесь. Сейчас я дам вам сухое платье. Переоденетесь и расскажете мне, что вы здесь делаете.
      Элизабет успела оправиться от первого потрясения и уже не боялась юной незнакомки из сундука. Одного взгляда на эту несчастную замарашку было достаточно, чтобы отчасти угадать ее историю. Ясно, что девушка находилась в отчаянном положении и убегала. А от кого или от чего она убегала, Элизабет рассчитывала скоро выяснить.
      – Джонатан, сходи на камбуз и скажи коку, чтобы вскипятил для нас чайник.
      – Прошу вас, леди, пожалуйста, не говорите никому обо мне, – взмолилась Рейчел. – Клянусь вам: я не сделала ничего плохого и никого не обидела.
      Элизабет Эллиот Пьемонт была так же импульсивна, как и ее мать, Рэйвен Киркленд Эллиот. Чутье ей подсказывало, что этой девушке можно доверять. Она не видела причин для страха. Элизабет выросла в колониальной Виргинии и знала, что такое опасность. Девушка явно не представляла угрозы ни для нее, ни для ее сына.
      – Про эту девушку ничего не говори, Джонатан, – предупредила Элизабет сына и, когда он ушел, опять обернулась к Рейчел. – Как вас зовут?
      – Рейчел. Рейчел Берк, – выпалила она и тут же пожалела, что не догадалась назваться каким-нибудь вымышленным именем. Кто знает, можно ли доверять этой женщине?
      – А я Элизабет Пьемонт, – сказала Элизабет, роясь в своем сундуке. – Мы с сыном возвращаемся в американские колонии. – Довольно улыбнувшись, она извлекла на свет платье из тяжелой зеленой парчи и белую батистовую ночную рубашку. – Вот, наденьте это.
      Рейчел с благодарностью приняла сухие вещи и, отбросив стыдливость, начала снимать с себя мокрую одежду.
      – Так, значит, этот корабль идет в колонии, – сказала она. – Даже не знаю, что мне делать. Я не могу остаться здесь, не обнаружив свое присутствие.
      В этот момент вернулся Джонатан, и разговор на время прервался. Элизабет напомнила сыну, что ему пора ложиться спать, если он хочет завтра встать пораньше и увидеть отплытие корабля. Мальчик тут же улегся на одну из коек.
      Легкий стук в дверь каюты возвестил о приходе юнги. Вместе с чаем кок прислал сладкие пирожки. Элизабет загасила один фонарь на стене каюты, и обе женщины сели за маленький столик в углу.
      Рейчел целый день ничего не ела, а потому с жадностью набросилась на пирожки и чай. Элизабет молча смотрела на девушку, дожидаясь, когда та закончит скромный ужин. Наконец была съедена последняя крошка и выпит последний глоток.
      – А теперь расскажи мне, что у тебя случилось, – ласково попросила Элизабет. – От кого ты убегаешь?
      Рейчел внимательно разглядывала сидевшую напротив женщину. Без сомнения, это была знатная дама. Лет на десять старше ее самой, симпатичная, с высокими скулами и выразительными синими глазами. Густые темные волосы свободно падали на плечи. На женщине было теплое платье, защищавшее от вечерней прохлады, но под ним угадывалась стройная фигура.
      Жизнь высшего общества была хорошо знакома Рейчел. Ее отец был довольно состоятельным человеком. После смерти мамы – Рейчел тогда было десять лет – он продал свое загородное имение и переехал в скромный лондонский дом. Рейчел получила хорошее образование, но росла в одиночестве: у нее было мало друзей и знакомых. Ее отец стал активным вигом, он открыто критиковал королевскую власть Англии. После неудачного покушения на королеву и ее супруга Вильгельма отца Рейчел по навету его зятя – властолюбивого, алчного человека – обвинили и убили при попытке сопротивления аресту. Не успела Рейчел похоронить отца, как солдаты пришли арестовывать и ее. Схватив кое-какие из своих драгоценностей – только те, что попали под руку, – она улизнула из дома.
      Рейчел знала: надо найти человека, который помог бы ей бежать, и вот судьба привела ее к Элизабет Эллиот Пьемонт. Девушка верила, что это не случайно. Судорожно вздохнув, она начала рассказывать свою горестную историю.
      Слушая Рейчел, Элизабет имела возможность как следует рассмотреть ее. Теперь, когда Рейчел переоделась и причесала свои золотые волосы, стало заметно, как она мила. Ее миндалевидные глаза, опушенные длинными черными ресницами, были почти изумрудного цвета. Брови изящными дугами выразительно выгибались, когда она говорила. Маленький прямой нос и нежно очерченные губы сочетались с высокими скулами и тонкой линией подбородка. Элизабет с удивлением поняла, что ее собеседница необычайно красива. «Видели бы тебя мои братья! – подумала она, любуясь девушкой. – Особенно Эндрю!»
      Мысли Элизабет перескочили с рассказа Рейчел на смуглого красавца брата. Перед глазами ее прошла нескончаемая вереница высоких стройных блондинок, которые сами бросались в объятия Эндрю и которых негодник безжалостно высмеивал. Ее любимый братец гордился своей индейской привлекательностью, но с презрением смотрел на златовласых красоток, заявляя, что любая из них – не более чем пустое украшение с перьями вместо мозгов. Интересно, как бы он отнесся к этой отважной девушке? Элизабет мысленно усмехнулась.
      Она заставила себя снова сосредоточиться на рассказе Рейчел, хотя уже поняла, как можно уладить ее дела.
      – Мне кажется, я знаю, чем тебе помочь, – сказала Элизабет, когда Рейчел изложила все обстоятельства, приведшие ее в эту каюту. – Ты поедешь с Джонатаном и со мной. Я скажу, что ты моя горничная.
      – Но, леди Элизабет, если откроется правда, своим участием вы можете навлечь на себя большие неприятности, – возразила Рейчел.
      – Я не хочу волноваться об этом заранее.
      Элизабет беспечно пожала плечами. Ведь Рейчел не имела понятия о весьма влиятельной поддержке, которая была у нее в Виргинии и к которой она всегда могла прибегнуть в случае необходимости.
      – А ваш муж, леди? Он не будет возражать против такой незаконной хитрости? – спросила Рейчел, озабоченно хмурясь.
      – У меня нет мужа. Он погиб – несчастный случай на охоте. Я уже два года как вдова, Рейчел. Так что, как видишь, мне не надо ни перед кем отчитываться в своих поступках. К тому же мой отец – известный виг, признанный во всей Виргинии. Он отнесется к тебе с сочувствием.
      Рейчел не могла поверить в свое везение. Глаза ее влажно заблестели.
      Элизабет понимала причину ее слез.
      – Решено, – проговорила она, тепло обняв девушку, – завтра утром ты поплывешь с нами.
      – Ничего не получится, леди, – печально покачала головой Рейчел. – А капитан? Ведь ему наверняка известно, что вы едете только вдвоем с сыном.
      Синие глаза Элизабет сверкнули, как два сапфира.
      – Ну и что? Может быть, я передумала. Всем известно, что у женщин семь пятниц на неделе. И потом, – добавила она, озорно улыбнувшись, и на щеках ее заиграли веселые ямочки, – владелец этого корабля – мой дядя.
      Как и предполагала Элизабет, ей не составило труда убедить капитана в том, что Рейчел – ее горничная. Никто не спрашивал, когда и каким образом девушка появилась на борту: перед отплытием на корабле царила такая суматоха, что любой мог попасть туда незамеченным.
      «Бонни Бет» вышла из гавани утром, во время отлива. Рейчел и Элизабет, стоя на корме, смотрели на удалявшийся берег. Джонатан с интересом наблюдал за снующими по палубе матросами, которые привязывали якорные канаты и поднимали гигантские паруса, чтобы поймать ветер. Отливная волна уносила корабль все дальше в море.
      Горячие слезы струились по щекам Рейчел, но она их не замечала. Пришло время прощания с родиной. Почему-то она не сомневалась, что видит Англию в последний раз. Впереди ее ждала новая жизнь на чужом далеком континенте.
      Рейчел обернулась к стоявшей рядом женщине. Элизабет Пьемонт задумчиво смотрела на море и мысленно была уже там, за много миль отсюда, с дорогими и близкими людьми. Она всей душой любила Шотландию, любила бывать в Ашкирке – доме, где прошло детство ее матери, – но лишь теперь, возвращаясь домой, поняла, как сильно скучала по Виргинии.
      Повернув голову, она встретилась взглядом с несчастными глазами Рейчел Берк, и сердце ее наполнилось жалостью. Этой смелой девушке-сироте предстояло одной вступить в совершенно новую жизнь. Элизабет с еще большей признательностью вспомнила своих любящих родных, которые ждали ее возвращения. Тепло улыбнувшись, она взяла Рейчел за руку.
      – Не бойся, Рейчел. Колонии тебе понравятся. А когда ты увидишь Ханаан, у тебя просто дух захватит.
      – Ханаан? Это ваш дом в Виргинии? – спросила Рейчел.
      – Нет, Ханаан – это дом моего отца в Массачусетсе. Сначала мы поедем туда. Там нас встретит мой брат Эндрю.
      – Массачусетс, Виргиния… Эти места всегда казались мне такими странными и далекими. Я очень боюсь. Что там, впереди? – проговорила Рейчел, задумчиво сдвинув брови.
      – Америка, – отозвалась Элизабет, ободряюще сжав ее руку, – впереди Америка.

      Несмотря на все свое волнение и любопытство, сойдя на пристань, Рейчел не могла наслаждаться окружающими красотами. Земля с пугающей быстротой закружилась у нее под ногами, колени задрожали, в глазах потемнело. Чтобы не упасть, она ухватилась за ближайший столб и привалилась к нему плечом. Наконец головокружение начало проходить. Девушка слабо улыбнулась. Она никак не ожидала, что первая попытка пройтись по твердой земле после долгого плавания вызовет такие ощущения.
      Элизабет Пьемонт не испытывала подобных неприятностей. Она уже подошла к ожидавшей их карете, не подозревая о том, что Рейчел отстала.
      Это заметил маленький Джонатан Пьемонт и бегом вернулся к девушке. Рейчел смотрела на мальчика с удивлением. Ей казалось непостижимым, как он может ходить и тем более бегать после стольких недель, проведенных в море.
      – Тебе плохо, Рейчел? – встревоженно спросил Джонатан. Его большие выразительные глаза светились сочувствием. – Позвать маму?
      Рейчел протянула руку и удержала мальчика.
      – Нет, Джонатан, мне уже лучше. Просто у меня вдруг закружилась голова.
      Она ободряюще улыбнулась мальчику, который смотрел на нее все с тем же беспокойством.
      – Давай поспешим, а то твоя мама уедет без нас, – пошутила Рейчел, ласково обнимая ребенка.
      – Мама торопится в Ханаан. Там будет мой дядя Эндрю, – с гордостью сказал Джонатан, и Рейчел услышала в его голосе нотки обожания. – Вот он удивится, когда увидит, как я вырос! – Вдруг его юное личико озабоченно нахмурилось. – Надеюсь, он меня узнает.
      – Ну а как же, Джонатан! Ты-то сам разве сомневаешься, что узнаешь его? – улыбнулась девушка.
      – Конечно, нет, Рейчел! – воскликнул Джонатан. – Своего дядю Эндрю я узнаю везде! Это самый высокий и самый красивый мужчина на всем белом свете!
      – Тогда почему же ты сомневаешься, узнает ли он тебя? Как он может не узнать самого высокого и самого красивого племянника на всем белом свете? – спросила Рейчел, стараясь сохранять серьезное выражение лица, но в ее зеленых глазах плясали веселые искорки.
      – Ой, Рейчел, опять ты надо мной смеешься! – воскликнул Джонатан, смущенно усмехнувшись.
      – Вовсе нет, милый Джонни. Зачем мне над тобой смеяться?
      Рейчел улыбнулась и взъерошила рыжие кудри мальчика. Взявшись за руки, они пошли к карете.
      Элизабет встретила их теплой улыбкой. Рейчел не переставала удивляться огромной энергии и жизнелюбию этой милой женщины. Именно оптимизм Элизабет помог ей пережить тяжелые, наполненные скорбью дни после отплытия.
      В пути обе женщины крепко сдружились, и теперь Рейчел казалось, что она знала Элизабет всю свою жизнь. Она привыкла к одиночеству и научилась не зависеть от других, но теперь ей стало понятно, как много она потеряла, будучи единственным ребенком в семье. Вот если бы у нее была такая сестра! Наверное, Элизабет права: жизнь начиналась заново, и начало было волнующим.
      Не теряя времени, Элизабет представила Джонатана и Рейчел кучеру Джорджу Льюису, который уже грузил сундуки на верх кареты, собираясь как можно скорее отправиться в путь.
      Было начало весны, и в воздухе стояла прохлада, хотя яркое солнце уже припекало. Промасленные шторки, висевшие на окнах кареты, были закатаны наверх, и в салон беспрепятственно проникали теплые лучи. На полу стояла длинная металлическая грелка для ног, наполненная разогретыми кирпичами. При желании можно было накрыться толстыми меховыми шкурами. Рейчел положила одну себе на колени и погладила роскошный темно-коричневый мех.
      – Какой чудесный мех! – удивленно воскликнула она.
      – Это бобровая шкура, – объяснила Элизабет.
      – Жаль, что приходится губить зверька с таким прекрасным мехом, – грустно проговорила девушка.
      Кучер усадил пассажиров, проверил дверцы кареты и забрался на свое место. Умелый щелчок многочисленными поводьями, собранными у него в руке, и экипаж, запряженный четверкой серых в яблоках лошадей, плавно покатил с пристани.
      Рейчел с любопытством смотрела в окно кареты. Надо же, какой суетливый город этот Бостон! Элизабет говорила, что всего в колониях Новой Англии проживает сто тысяч человек, и сейчас, разглядывая людей, заполнивших мощенные булыжником мостовые, Рейчел готова была думать, что все эти сто тысяч живут в Бостоне. Все это очень напоминало Рейчел один из районов Лондона, куда она иногда ездила за покупками. Сердце ее запрыгало от радостного волнения. В таком большом городе ей наверняка удастся продать свои драгоценности и найти приличные средства к существованию.
      Джонатан пребывал в таком же волнении. Он сидел на коленях у Элизабет и круглыми глазами рассматривал разные достопримечательности, которые показывала ему мама.
      Вскоре мощеные улицы сменились узкой грунтовой дорогой, изрезанной колеями, а высокие березки и величавые сосны пришли на смену пирамидальным крышам зданий и церквей.
      Джонатан уснул, за ним и Элизабет. Рейчел же от волнения даже подумать не могла о том, чтобы сомкнуть глаза. После бесконечных дней унылого созерцания водной глади и горизонта – видимого, но такого далекого! – глаза девушки упивались лесной чащей, окружавшей дорогу. Листва была такой густой, что ветви деревьев тут и там переплетались, образуя над головами зеленую арку.
      Дорога то поднималась в гору, то спускалась. Карету кренило из стороны в сторону на наезженных колеях. Кое-где попадались небольшие скопления домов и одиноко стоявшие здания. Рейчел чуть не вскрикивала от радости, когда в редких лесных прогалинах мелькал какой-нибудь зверек – кролик или косуля. А однажды кучер остановил карету, и дорогу вереницей перебежали куропатка и четверо ее цыплят. Рейчел высунулась из окна, чтобы посмотреть на это зрелище. «Интересно, что заставило их покинуть спокойное гнездо?» – подумала она, нахмурившись.
      Девушка снова откинулась на сиденье и тут заметила, что Элизабет проснулась и наблюдает за ней с веселым интересом.
      – Я рада, что ты не скучаешь в дороге, – сказала Элизабет, мило усмехнувшись.
      – Здесь так красиво! – воскликнула Рейчел. – Столько впечатлений! Я никогда не видела ничего подобного.
      Джонатан сел и протер глаза.
      – Мы уже в Ханаане?
      – К сожалению, нет, Джонатан, – ответила Элизабет, – нам еще ехать и ехать. Сегодня вечером мы остановимся в гостинице, а в Ханаане будем завтра в полдень.
      – А дядя Эндрю встретит нас в гостинице? – спросил мальчик и широко зевнул, прикрыв рот рукой.
      – Вряд ли, Джонатан. Он же не знает точно, в какой день мы приезжаем.
      Эти разговоры об Эндрю Киркленде разжигали любопытство Рейчел. Было ясно, что Элизабет боготворит своего брата так же, как и Джонатан. Рейчел не терпелось поскорее увидеть этого человека, который вызывал такое обожание у окружающих.
      В полдень они сделали остановку, немного размялись и перекусили холодной курицей, вареными яйцами, черным хлебом и яблоками.
      К вечеру жилые дома стали попадаться все реже. Солнце скрылось, и они опустили на окна промасленные шторки, чтобы защититься от прохладного ветра. Когда на дорогу начали наползать длинные синие тени, кучер остановил лошадей перед каким-то зданием.
      Со столба на ржавой цепочке свисала табличка с надписью «Постоялый двор». Ставни были уже закрыты на ночь.
      – Эй! – гаркнул Джордж Льюис.
      Дверь отворилась, и из дома хлынул приветливый золотистый свет. На пороге дома показался маленький полный мужчина. Он поднял фонарь, пристально вглядываясь в темноту. При виде знакомой кареты Эллиотов лицо его расплылось в широкой улыбке.
      – А, Джордж Льюис! Что это ты делаешь ночью на бостонской дороге? Ты что, с ума сошел, парень?
      – Везу пассажиров в Ханаан. Это дочь хозяина, леди Пьемонт. У тебя есть свободные места на ночь? – спросил Джордж, слезая со своего высокого сиденья.
      – Конечно, есть! – воскликнул хозяин гостиницы.
      Поспешив к карете, он открыл дверцу и окинул путников быстрым оценивающим взглядом. Круглые глазки весело блестели на его полном улыбающемся лице.
      – Джейкоб Марли к вашим услугам, дамы, – поздоровался он. – Добро пожаловать в мою гостиницу! Для таких очаровательных путешественниц у меня всегда найдутся теплый очаг и мягкая постель.
      Элизабет приветливо смотрела на хозяина. Ее пробирала дрожь от ночной прохлады.
      – Спасибо, мистер Марли. Теплый очаг – именно то, что нам нужно.
      Вскоре все трое уселись за столик перед пылающим камином, в котором уютно потрескивал огонь. Девушка-официантка принесла им дымящиеся чашки с молоком, взбитым с сахаром и яйцами. На поверхности напитка плавали ароматные зерна мускатного ореха, а для восстановления сил в молоко было добавлено немного рома.
      На ужин подали вкусную тушеную оленину. Затем Рейчел впервые попробовала американские блюда – сладкий крем с пряностями и тыкву, запеченную в сахаре.
      – Как вкусно! – воскликнула она, широко раскрыв глаза от удовольствия, и, услышав от Элизабет название десерта, поинтересовалась: – А что такое тыква?
      – Тыква – это такой большой желто-оранжевый кабачок. – Элизабет засмеялась, глядя, с каким аппетитом уплетает Рейчел сладкое блюдо. – Ее выращивают здесь повсеместно. Индейцы познакомили с этим овощем поселенцев-колонистов.
      Тут к их столику подошел кучер Джордж Льюис. Этот высокий крепкий мужчина с проседью на висках уже двадцать лет служил в Ханаане главным конюшим.
      – Леди Пьемонт, – обратился он к Элизабет, сняв шляпу и смущенно прочистив горло, – мне кажется, нам надо выехать завтра пораньше.
      – Конечно, Джордж, как скажешь, – добродушно отозвалась Элизабет.
      Рейчел видела, что кучер сильно встревожен. Элизабет тоже заметила это и сдвинула брови.
      – В чем дело, Джордж?
      – Простите, леди, не хочется пугать вас и мистрис Берк, но мистер Марли предупредил меня, что на прошлой неделе рядом с поместьем несколько раз видели индейцев. Он сказал, что с вашей стороны не очень разумно путешествовать без сопровождения. Я больше недели пробыл в Бостоне, ожидая вашего возвращения, леди, поэтому ничего об этом не знал. Если французы опять начали баламутить индейцев, можно ожидать всего, чего угодно.
      – Понимаю, Джордж, – обеспокоенно отозвалась Элизабет. – Мы выедем на рассвете.
      Кучер с облегчением кивнул, и тут внимание Рейчел привлек громкий звук отодвигаемого стула. Она обернулась. Один из двоих мужчин, сидевших за столиком в углу зала, встал и, к ее удивлению, направился прямо к ним.
      Незнакомец остановился перед их столиком и вежливо поклонился.
      – Прошу прощения, леди. – Элизабет и Джордж удивленно обернулись. Они не видели, как он подошел. – Я невольно услышал ваш разговор. Меня зовут Стивен Саккет. Я еду со своим слугой в Маршфилд. Мы с большим удовольствием проводили бы вас до вашего поместья.
      Мужчина говорил отрывисто и четко. Сам он был маленького роста, коренастый. Рейчел заметила, что на нем костюм из дорогой шерстяной ткани. Лицо худое с черными глазами, ниточками-бровями и длинным острым носом. Аккуратно подстриженная бородка клинышком под тонкими губами. Когда он разговаривал, его взгляд перебегал с одного лица на другое.
      – Очень любезно с вашей стороны, мистер Саккет, – откликнулась Элизабет, – но я не могу допустить, чтобы вы и ваш слуга ради нас меняли свой маршрут.
      – Уверяю вас, леди, это не доставит нам никаких неудобств, – возразил Саккет. – Меня замучит совесть, если я позволю вам, вашему мальчику и вашей очаровательной спутнице уехать без надлежащего сопровождения.
      Он снова перевел глаза на Рейчел, и от этого пронизывающего взгляда ей стало как-то не по себе.
      – Простите мою невежливость, мистер Саккет, – спохватилась Элизабет. – Это мистрис Берк. – Стивен Саккет ответил легким кивком. – А это мой кучер, мистер Льюис.
      Джордж Льюис учтиво поклонился.
      – Решайте, леди, – сказал он. – В любом случае карета и лошади будут готовы к рассвету.
      – Значит, увидимся на рассвете, леди Пьемонт. Ваш покорный слуга. – Стивен Саккет любезно поклонился обеим дамам и вернулся на свое место за угловым столиком.
      Позже, раздеваясь перед сном, Рейчел вспоминала этого незнакомца. Он вел себя крайне предупредительно и любезно, и все же она почему-то ему не доверяла. Мужчина, без сомнения, был знатного происхождения, и значит, не стоило опасаться, что он и его молчаливый спутник окажутся разбойниками. «Наверное, я слишком подозрительна», – подумала девушка, гоня прочь тревожные мысли.
      Джонатан уже спал, когда обе женщины улеглись в кровать по обе стороны от него. Погрузившись в мягкую пуховую постель, они тут же заснули.
      Утром, едва забрезжило, они позавтракали овсяной кашей и яичницей. Потом перед ними поставили большую тарелку с горячим кукурузным хлебом, пропитанным свежим маслом, и у Рейчел появилась возможность отведать еще одно излюбленное американское блюдо. Джонатан взял кусок хлеба и посыпал его сахаром и корицей, а Рейчел густо намазала свой ломтик апельсиновым джемом и с удовольствием запила крепким чаем.
      Как и было обещано, Стивен Саккет и его слуга ждали во дворе, верхом на лошадях. Поприветствовав друг друга вежливыми кивками, они тронулись в путь.
      Рейчел, как ни старалась, не могла скрыть беспокойства от спутницы. Элизабет озабоченно вгляделась в хмурое лицо девушки.
      – Ты что-то сегодня не в духе, Рейчел.
      Рейчел выдавила слабую улыбку.
      – Знаю, что глупо, но никак не могу избавиться от тревожного чувства.
      – Не волнуйся, вряд ли здесь есть индейцы, – успокоила ее Элизабет. – К тому же если их видели на той неделе, то сейчас они уже далеко.
      – Я боюсь не индейцев, Элизабет. Наверное, я слишком подозрительна, но меня беспокоят наши провожатые. Как ты думаешь, могут они быть разбойниками?
      Элизабет смущенно усмехнулась:
      – Значит, и ты тоже! А я думала, что веду себя глупо. – Она показала маленький пистолет, спрятанный в складках ее плаща. – Вот, решила вооружиться. Просто так, на случай, если наши любезные провожатые окажутся не теми, за кого себя выдают. Конечно, когда мы приедем в Ханаан, я буду чувствовать себя последней дурой.
      – Откуда у тебя этот пистолет? – спросила Рейчел. – Я никогда не видела ничего подобного.
      – В детстве отец научил меня обращаться с оружием. Он сделал этот маленький пистолет на заказ, специально для меня.
      Она убрала оружие в складки плаща.
      – Кого ты хочешь застрелить, мам? – с детской непосредственностью воскликнул Джонатан.
      – Тише, Джонни, – остановила его Элизабет. – Никого я не хочу застрелить, а пистолет взяла, просто чтобы мне было спокойнее.
      К полудню карета въехала на холм перед Ханааном, и женщины поняли, что их страхи были напрасными.
      У Рейчел захватило дух при виде открывшейся внизу панорамы. Вдали расстилалась зелено-голубая гладь океана. Его волны пенились, накатывая на гранитный берег. Ханаан стоял на краю долины, над самым морем. Вокруг тянулись поля с аккуратными бороздами и сады с цветущими фруктовыми деревьями. Кое-где виднелись редкие домики.
      Но внимание сразу привлекал главный особняк. Еще ни разу с момента прибытия в колонии Рейчел не видела такого внушительного сооружения. Ханаан представлял собой замок, окруженный тремя рядами крепостных стен, за которыми плескалось море. Он высился над долиной, величественный и устрашающий, словно исполинский каменный колосс. Перед ним на полях работали люди.
      Джордж Льюис остановил карету, чтобы лошади отдохнули перед спуском, и Стивен Саккет подъехал сбоку.
      – Здесь мы вас покинем, мэм, – произнес он, вежливо приподняв шляпу.
      – Даже и не знаю, как вас благодарить, мистер Саккет, – от души сказала Элизабет, и Рейчел заметила в ее глазах проблеск раскаяния. Девушка и сама чувствовала себя виноватой, оттого что не доверяла этому человеку. Он ведь только хотел помочь. – Может быть, пообедаете с нами?
      – К сожалению, не могу, леди Пьемонт. У меня есть срочные дела. Надо ехать. – Он посмотрел на Рейчел, и девушку бросило в жар от его похотливого взгляда. – Уверен, мы с вами еще встретимся, и может быть, тогда я и сумею получить награду.
      Он снова приподнял шляпу в знак прощания, развернул лошадь и поскакал назад, к своему спутнику.
      Оба всадника скрылись за вершиной холма. Рейчел смотрела им вслед, чувствуя новый прилив беспокойства.
      Их карета въехала в ворота Ханаана, и девушка удивленно покачала головой, обнаружив, что они представляют собой подъемную решетку. Справа от дома располагалась большая конюшня, а с другой стороны огромного внутреннего двора – мельница и кузница.
      Когда они вышли из экипажа, их встретила миниатюрная женщина средних лет. Поздоровавшись, Элизабет представила ее как жену Джорджа Дору. Женщина приветливо улыбнулась.
      – Мой брат Эндрю здесь? – с надеждой осведомилась Элизабет.
      Джонатан уже побежал в дом искать своего дядю.
      – Нет, мэм, мы не видели его с прошлой осени, – ответила Дора. – Он сообщил, что вы приедете в этом месяце, и опять уехал в леса. Вы же знаете Эндрю.
      Женщина явно не одобряла такое поведение, но в тоне ее сквозила нежность.
      – А где Ханна? – с интересом спросила Элизабет.
      – В кухне, мэм. – Дора взяла Элизабет за руку и сказала, доверительно понизив голос: – Вы должны поговорить с ней, леди. Бедняжка полуслепая, еле ходит, а требует, чтобы ее загружали домашней работой. Ей бы сидеть и греться на солнышке, а она всю неделю готовила ваши любимые блюда, ожидая вашего приезда.
      Элизабет покачала головой и снисходительно улыбнулась.
      – Попытаюсь что-нибудь сделать, Дора, но ты же знаешь, Ханна никому не уступит своего места на кухне.
      Они вошли в дом, и зеленые глаза Рейчел загорелись трепетным восторгом при виде изысканной красоты интерьера. Чтобы обставить и украсить весь этот дом, понадобилось больше пятидесяти лет, зато ни одна из комнат не осталась без внимания. Стильная обстановка дышала теплом и уютом. Стены были обшиты роскошными панелями, на окнах висели плотные занавеси из узорчатого шелка. Куда бы Рейчел ни кинула взор, повсюду она видела мебель тонкой работы, со вкусом выполненные художественные предметы, изделия из тонкого фарфора или красочные гобелены на стенах.
      Они стояли в главном зале, когда туда вошел Джонатан в сопровождении старой женщины. Рейчел невольно обратила внимание на то, с каким величавым достоинством держала она свою седую голову. Походка ее была медленной и осторожной. Элизабет поспешила ей навстречу, раскрыв объятия. Несколько мгновений старая женщина прижимала Элизабет к своей груди, и ее морщинистое лицо лучилось счастьем.
      – Моя деточка приехала домой, – с любовью пробормотала она.
      Элизабет со слезами взглянула в глаза старухе.
      – Как же я рада тебя видеть, Ханна!
      – Когда твой сынок прибежал ко мне в кухню, я не поверила своим глазам! – с чувством воскликнула Ханна Мазер. – Как же он вырос за два года!
      Наконец подслеповатая женщина заметила Рейчел и растерянно заморгала.
      – Это моя спутница Рейчел Берк, – объяснила Элизабет. – Познакомься, Рейчел, это Ханна Мазер.
      Старушка подняла руку и поманила к себе Рейчел.
      – Подойди ко мне, детка, я хочу получше тебя рассмотреть.
      Рейчел послушно подошла. Она нисколько не боялась этой женщины, от которой исходили любовь и нежность.
      Ханна Мазер внимательно оглядела девушку.
      – Судя по золотым волосам и зеленым глазам, ты точно не из Кирклендов, – наконец сказала она и добавила с доброй улыбкой: – И все же ты очень миленькая, малышка. Добро пожаловать в Ханаан, леди!
      Сердце Рейчел внезапно преисполнилось нежностью к старой женщине, а губы сами раздвинулись в сияющей улыбке.
      – Мне очень приятно с вами познакомиться, Ханна. Прошу вас, называйте меня просто Рейчел.
      Голубые глаза Ханны довольно блеснули. Она обернулась к Элизабет.
      – Думаю, эта малышка справится с твоим баламутом братом.
      Засмеявшись, Элизабет обняла старушку за плечи и быстро чмокнула ее в морщинистую щеку.
      – Я тоже так думаю, милая.
      Вечером Рейчел приняла горячую ванну, легла в пуховую постель и заснула с довольной улыбкой на устах.
 
      В голове ее вихрем проносились разные звуки: крики ужаса, вопли, потом – выстрел. Шум нарастал… Рейчел открыла глаза и села в постели. В окно струился дневной свет. Снизу прогремели выстрелы, и девушка поняла, что это не сон. Она спрыгнула с кровати и побежала к окну.
      Внезапно дверь ее спальни с треском распахнулась, и Рейчел в ужасе закричала, увидев стоявшего на пороге полуголого дикаря. Лицо его было разрисовано алыми полосами, а в поднятой руке блестел томагавк. Дикарь издал пронзительный вопль и прыгнул на Рейчел. Повинуясь инстинкту самосохранения, девушка ловко отскочила в сторону, схватила с ночного столика тяжелый канделябр и ударила индейца металлической подставкой по лицу и голове так, что он свалился. Рейчел попыталась отползти, но индеец схватил ее за подол ночной рубашки, и она упала на пол.
      Дикарь бросился на нее, уселся на спину и, схватив за волосы, рванул ее голову. Рейчел закричала. Увидев занесенный над ней томагавк, она в ужасе зажмурила глаза, готовясь к смерти.
      В этот момент с порога прозвучал резкий окрик. Индеец ослабил хватку, но Рейчел не открывала глаз, ожидая смертельного удара. Стоявший в дверях человек продолжал браниться, чего-то требуя. Девушка чувствовала, как разозлило индейца его вторжение. Сквозь ужас она начала понимать, что мужчина говорит с индейцем по-французски. Наконец дикарь с недовольным рычанием отпустил ее волосы и встал. Рейчел судорожно вздохнула и медленно открыла глаза.
      Сверху на нее похотливо смотрели маленькие, юркие, как у хорька, глазки Стивена Саккета.
      – Bonjour, мадемуазель Берк. Я же говорил, что мы с вами еще встретимся!

      Эндрю Киркленд поднялся на холм перед Ханааном и с ужасом уставился на клубившийся внизу черный дым. Он помчался по узкой дорожке, ведущей в долину. Увидев у края горящего поля труп с раскроенным черепом, Эндрю утвердился в самых худших опасениях и еще быстрее бросился к стоявшей над морем каменной крепости.
      Он бежал по цветущим фруктовым садам к дому, и сердце его отчаянно колотилось, а на лице все отчетливее проступала тревога. По обеим сторонам дороги он видел тела убитых.
      Эндрю рывком поднял решетку ворот и увидел во дворе английских солдат. Казалось, еще немного, и его легкие разорвутся на части. Чтобы отдышаться, он привалился к высокой каменной стене и так постоял несколько секунд, ошеломленно оглядывая разоренный двор.
      Маленькая мельница уже сгорела дотла. Всех коров и свиней перерезали, а курам свернули шеи. В конюшне бушевал пожар, и, судя по зловонию, весь табун погиб. Два больших мастиффа, любимцы семьи, валялись на земле, пронзенные копьями. В общей куче лежал частично обугленный труп кузнеца. Его череп был разбит о наковальню.
      Эндрю медленно выпрямился и прошел в ворота. Некоторые солдаты смотрели на него с любопытством, но если у них и возник вопрос, кто этот высокий молодой человек в одежде из оленьей кожи, они не имели возможности это выяснить, потому что были заняты: таскали воду из колодца и тушили очаговые пожары в доме.
      Ханаан был выстроен из камня, и сами стены не горели, но тяжелые шелковые занавеси на всех окнах полыхали огнем.
      Эндрю беспрепятственно прошел в дверь и потрясенно оглядел главный зал, стягивая с плеч плед и ружье. В доме царил полный разгром. Изящный клавесин шестнадцатого века был разбит, прекрасные картины – порублены и сорваны со стен, пол усеян осколками тонкого хрусталя и фарфора. В библиотеке книги были сброшены с полок и подожжены.
      Потрясенный увиденным, Эндрю поднялся по лестнице на второй этаж. Здесь не пощадили ни одной комнаты. Все матрасы и подушки были вспороты, повсюду валялись перья.
      Заглянув в комнату сестры и увидев открытые дорожные сундуки, Эндрю словно очнулся от оцепенения. Охваченный страхом, он стал оглядывать разбросанное по полу содержимое сундуков. Это были вещи Элизабет.
      Вне себя от ужаса, Эндрю метнулся к лестнице и выбежал из дома. Быстро оглядевшись, он наконец заметил то, что искал. Во дворе под простынями лежали трупы, собранные солдатами. Едва переступая непослушными ногами, Эндрю двинулся к груде тел, ожидая самого страшного.
      При виде оскальпированных и изуродованных мертвецов лицо его сделалось мрачным. Превозмогая себя, он вглядывался в жертвы, пытаясь их узнать. К его облегчению, среди них не оказалось ни Элизабет, ни Джонатана. Эндрю вспомнил, сколько убитых видел на полях, и понял: ему придется осмотреть каждого, чтобы найти сестру и маленького Джонни.
      Он накрыл трупы и уже хотел отойти, но тут к нему подошел английский офицер.
      – Капитан Брэндон Сазерленд, сэр. Позвольте узнать, с кем имею честь? – вежливо спросил он.
      Эндрю взглянул на него с раздражением. Светские формальности были сейчас неуместны. Он должен найти Элизабет и Джонатана!
      – Сэр, могу я узнать, кто вы такой? – повторил офицер, не сводя с Эндрю сочувственного взгляда умных карих глаз.
      – Меня зовут Эндрю Киркленд. Ханаан – имение моего отца, Мэтью Эллиота. – Эндрю заметил замешательство, на миг мелькнувшее в глазах офицера.
      – Мы нашли одну женщину, она еще жива, – сообщил Брэндон Сазерленд.
      Взгляд Эндрю осветился надеждой.
      – Жива? Это Элизабет?
      – Нет, женщина сказала, что ее зовут Ханна Мазер. Она серьезно ранена, и, боюсь, ей осталось жить совсем немного. Если вы хотите с ней поговорить, поторопитесь.
      Эндрю кивнул, и офицер проводил его в угол двора, где перед умирающей Ханной Мазер стоял на коленях врач. Он приветствовал Эндрю печальным кивком и отошел, покачивая головой.
      Опустившись на колени, Эндрю взял морщинистую руку женщины. Ханна Мазер служила в Ханаане экономкой еще до рождения его отца. Кроме того, она помогла появиться на свет Эндрю и его сестре.
      Старая женщина открыла глаза, и Эндрю ласково улыбнулся.
      – Эндрю, – хрипло прошептала Ханна. Он опустил голову, пытаясь разобрать тихое бормотание. – Они забрали Элизабет.
      У Эндрю перехватило дыхание. Он нагнулся еще ниже, чтобы получше слышать.
      – Элизабет жива?
      Ханна Мазер кивнула:
      – И мальчик тоже.
      Сердце Эндрю взволнованно забилось, мощными толчками разгоняя по телу кровь. Элизабет и Джонатан еще живы!
      – Они забрали и девчушку Рейчел, – еле слышно прошептала Ханна. Силы ее быстро убывали, но она стремилась рассказать как можно больше. – Мы не ожидали нападения. Ворота были открыты настежь.
      – Это были могавки?  – мрачно спросил Эндрю.
      Ханна покачала головой. Теперь она едва могла говорить.
      – Нет, но с ними были два француза. – Она отчаянно вцепилась в его руку и взмолилась: – Спаси мою малышку, Эндрю! Я помогла ей появиться на свет.
      – Я спасу ее, Ханна, – решительно пообещал Эндрю. – Клянусь тебе.
      – Пусть меня похоронят рядом с Уиллом, – попросила старая женщина. – Он ждал меня целых пять лет.
      – Конечно, Ханна. – Эндрю поднес к губам морщинистую ладонь старухи и поцеловал ее.
      Ханна Мазер закрыла глаза, и через несколько минут ее слабое дыхание остановилось навсегда.
      Эндрю отпустил вялую руку женщины и обернулся к молодому офицеру, молча стоявшему рядом.
      – Муж Ханны, Уилл Мазер, похоронен на семейном кладбище. Позаботьтесь, пожалуйста, чтобы ее положили рядом с ним.
      Брэндон Сазерленд печально кивнул.
      – А как насчет остальных? – спросил он.
      – Я не могу назвать вам все имена, потому что не знаю их. В основном это временные работники. Вероятно, вам поможет врач или кто-нибудь еще из Маршфилда. Я знаю только тех, кто лежит вон там. – Он скользнул взглядом по накрытым трупам во дворе. – Это домашняя прислуга. Женщину звали Дора, Дора Льюис. Мужчина в синей рубашке – ее муж Джордж. Он был главным конюшим. Пожилой мужчина в белой рубашке – Малком Маклеод, мельник.
      Взгляд Эндрю был непроницаем.
      – Кузнеца звали Син Рафферти, – продолжал он. – Его жена Мэри тоже должна быть где-то здесь. Наверное, в доме. Она помогала по хозяйству Доре и Ханне. Вот все, кого я знаю в лицо.
      Эндрю Киркленд отвернулся и, не сказав больше ни слова, зашагал к дому. Там он сразу же поднялся к себе в комнату и закрыл за собой дверь.
 
      Мужчина, который вскоре вышел из этой комнаты, был мало похож на того, что входил в нее. Штаны из оленьей кожи сменила набедренная повязка. На длинных мускулистых ногах были замшевые мокасины со шнуровкой до колен.
      Эндрю Киркленд сбрил усы и темные курчавые волосы на крепкой груди и на гладкой коже нарисовал красный контур черепахи. Рубашка и прежде не могла скрыть его широкие плечи и мощные бицепсы, но теперь они были обнажены.
      Красная налобная повязка стягивала густые черные волосы, спадавшие до плеч. Несколько прядей было заплетено, из косы торчало орлиное перо.
      Выражение темно-синих глаз Эндрю было все таким же непроницаемым, а длинные черные ресницы делали взгляд еще более загадочным. По широкому смуглому лицу шли полосы красной краски: одна – по длинному прямому носу, две другие – по высоким скулам.
      Он сжал в кулаке гибкий лук, и на левой руке напряглись крепкие мускулы. На плече, на веревке из оленьей жилы, висел колчан со стрелами. Все стрелы были со стальными наконечниками. Из мокасина торчал длинный нож.
      Единственное оружие, говорившее о европейском происхождении Эндрю, висело у него на поясе. Это был старинный палаш его предков, шотландских горцев. В ранней юности он провел несколько лет в Шотландии, обучаясь в университете Святого Эндрю. Его дед, Роберт Киркленд, владел этим палашом в совершенстве и передал Эндрю свое мастерство.
      Теперь Эндрю шагал вниз по лестнице легкой, но решительной походкой. Солдаты расступались, пропуская его. Никто не делал попыток остановить новоявленного дикаря.
      Эндрю вышел в коридор и взял свой плед в красную и черную клетку, потянулся за ружьем, но передумал и отложил его в сторону. Лук и плед он быстро перекинул через плечо на манер патронташа.
      При виде Эндрю Киркленда в боевом обличье Брэндон Сазерленд на несколько секунд замер, ошеломленный. Он сумел перехватить его только у ворот.
      – Я должен спросить, куда вы идете, мистер Киркленд, и с какой целью вырядились индейцем?
      Эндрю окинул его недовольным взглядом.
      – Я не обязан отчитываться в своих действиях перед английской армией, капитан, и я вовсе не вырядился индейцем. Так уж случилось, что я – индеец из племени вампануа.
      Если заявление Эндрю и удивило английского офицера, то он весьма удачно скрыл это. С невозмутимым видом он хмуро оглядел молодого человека.
      – Вы полагаете, что нападение было совершено индейцами вампануа? Мне известно, что у них есть поселение недалеко отсюда, сразу за канадской границей.
      Глаза Эндрю вспыхнули гневом.
      – Мои люди никогда бы не напали на Ханаан!
      – Мистер Киркленд, – вежливо, но настойчиво продолжал Брэндон Сазерленд, – по долгу службы я обязан узнать ваши намерения, иначе мне придется взять вас под стражу. Если вы действительно принадлежите к вампануа, то разрешите вам напомнить, что это племя считается беглым. – Тон его смягчился, а в глазах мелькнуло уважение. – Впрочем, по пледу и палашу нетрудно догадаться, что в ваших жилах течет еще и шотландская кровь.
      Встретив непреклонный взгляд Брэндона Сазерленда, Эндрю с досадой вздохнул:
      – Хорошо, капитан, постараюсь объяснить вам все как можно скорее, хотя мне придется тратить на это драгоценное время. Ханаан – имение Мэтью Эллиота. На самом деле Эллиоты приходятся мне не родителями, а дядей и тетей. Моя родная мать была индианкой из племени вампануа, а отец, Эндрю Киркленд, родом из Шотландии. Его сестра Рэйвен Эллиот – жена Мэтью Эллиота. Мой отец погиб во время войны с королем Филиппом, а мать умерла при родах. Эллиоты растили меня как родного сына. Думаю, теперь вам все стало ясно.
      Брэндон Сазерленд понимающе кивнул.
      – А кто такая Элизабет?
      – Элизабет – дочь Эллиотов. Мы росли как брат и сестра. Она вдова, а Джонатан – ее шестилетний сын.
      – Ханна Мазер упоминала про какую-то девочку по имени Рейчел. Кто она такая? – поинтересовался Брэндон.
      – Не имею понятия, – раздраженно ответил Эндрю, – наверное, подружка Джонатана. Может быть, дочка одного из работников.
      – И что вы намерены делать? Попытаетесь их найти? – скептически спросил капитан Сазерленд.
      – Не попытаюсь, капитан. Я найду их, – упрямо заявил Эндрю, – если, конечно, мне больше не придется терять время, отвечая на бесполезные вопросы.
      – Я должен задать вам один очевидный вопрос, мистер Киркленд. Зачем на вас наряд и боевая раскраска индейцев?
      Крепкая челюсть Эндрю выдвинулась вперед, глаза сузились и сверкнули стальным блеском. «Не хотел бы я иметь Эндрю Киркленда среди своих врагов», – подумал Брэндон Сазерленд, глядя в суровое решительное лицо.
      – Нападение на Ханаан – это объявление войны, и я намерен ответить индейцам понятным им способом.
      – Как мужчина, мистер Киркленд, я понимаю и уважаю ваши намерения, но, как английский офицер, не могу допустить, чтобы вы претворили их в жизнь. Жертвами кровавой резни стали английские подданные, и разбираться здесь должны английские власти.
      – Английские власти? – Эндрю презрительно фыркнул. – Вы что же, полагаете, я буду сидеть сложа руки и ждать, пока придет армия? Да к тому времени индейцев и след простынет! Даже если вам повезет и вы их найдете, все равно ничего хорошего из этого не выйдет. Как только в лесу появятся английские солдаты, индейцы убьют своих пленников. Их надо преследовать незаметно, а это может сделать лишь один человек. Вот почему я даже не взял с собой ружье. Звук выстрела привлечет внимание остальных. – Он холодно взглянул на офицера. – Я ухожу, капитан Сазерленд. Если собираетесь меня остановить, советую вам застрелить меня прямо сейчас.
      – Мистер Киркленд, у меня в подчинении находится специально обученный отряд рейнджеров, направленных на службу в колонии. Колониальная армия насчитывает свыше пятисот человек. Вы разве не знаете, что случилось в феврале?
      Эндрю покачал головой:
      – Я провел зиму в поселении вампануа по ту сторону границы, только сегодня вернулся и увидел все это. – Он окинул унылым взором разгромленное поместье.
      – Значит, вам неизвестно, что в феврале группа французов и индейцев племени абернаки напала на Дирфилд? Город был полностью разрушен. Мы намерены провести армию через канадскую границу и напасть на их опорный пункт в Акадии. Если нападение на Ханаан совершили индейцы абернаки, то им придется снова пересекать границу.
      Взгляд Эндрю вдруг загорелся волнением.
      – Если это абернаки, то я знаю, какой дорогой они поедут отсюда к границе. – С этими словами он повернулся и зашагал прочь.
      – Постойте, Киркленд! – крикнул капитан Сазерленд, бросаясь за ним.
      Эндрю сердито обернулся.
      – Мы теряем драгоценное время, капитан. Они уехали всего несколько часов назад. Я еще могу их догнать.
      – Я и мои люди прошли отбор среди тех, кто получил особые знания и практическую подготовку. Вот почему именно нас послали на это задание. – В карих глазах вспыхнули веселые искорки. – Мы шотландские горцы, мистер Киркленд, настоящие профессионалы для войны с индейцами.
      Заявление Сазерленда удивило Эндрю Киркленда. Несколько секунд он с уважением разглядывал шотландца. Офицеру было лет тридцать пять. Хотя он несколько дюймов не дотягивал до роста Эндрю – шесть футов и четыре дюйма, – но имел стройную, поджарую фигуру, подчеркнутую военной формой. Под фуражкой виднелись густые золотисто-каштановые волосы, собранные в хвост на затылке. У офицера были большие проницательные глаза и крепкий квадратный подбородок. Во всем его облике угадывались благородство и отвага, а решительный блеск в глазах выдавал истинно шотландское упрямство. Эндрю видел, что этого человека не так-то легко уговорить или запугать.
      – Что вы предлагаете, капитан? – недовольно спросил Эндрю, заранее зная ответ.
      – Я предлагаю вам взять с собой моих людей, – ответил Брэндон Сазерленд.
      – Это исключено, капитан Сазерленд, – отрезал Эндрю. – Я уже сказал: надо действовать незаметно, иначе пленников убьют. Если у вас, как вы утверждаете, такой большой опыт по части войны с индейцами, то вы и сами должны это понимать. Целый отряд не может остаться незамеченным.
      – Речь не идет о целом отряде, мистер Киркленд. Я выберу вам шестерых сопровождающих. Остальные будут наводить порядок здесь, в имении, и ждать основную колонну.
      Эндрю обдумал это предложение. Пожалуй, если у него будут помощники, шансы спасти Элизабет и детей увеличатся.
      – Хорошо, капитан, я возьму у вас двух самых лучших солдат, – нехотя согласился он. – Думаю, втроем мы сумеем добиться успеха.
      – Вчетвером, – поправил Брэндон Сазерленд, довольно улыбнувшись. – Я тоже поеду с вами.
      Эндрю с ворчанием одобрил такой вариант.
      – Я поеду быстро, капитан. Надеюсь, вы от меня не отстанете.
      – Подождите пять минут, – попросил Брэндон, – нам надо сменить форму на одежду из оленьей кожи.
      – Только пять минут, капитан! Я должен их догнать, – сказал Эндрю и, не оглядываясь, зашагал прочь.

      Рейчел не сразу поняла, что ее разбудило. У нее до боли затекли руки, но она не могла ничего сделать: Саккет привязал их к шесту у нее за спиной. Девушка скорее почувствовала, чем услышала осторожное движение сзади, и глаза ее расширились от страха. Что задумал Саккет? Может, он сейчас ее изнасилует? О Господи! Всю дорогу из Ханаана он грозился лишить ее невинности. По счастью, до сих пор они ехали без остановок, и у него не было возможности выполнить угрозу. Потом группа разделилась, и Рейчел обреченно подумала, что участь ее решена. Элизабет и Джонатана передали другой банде, а ей пришлось уехать с Саккетом и его людьми. Головорез-француз сообщил девушке, что Элизабет и Джонатана похитили ради выкупа, а на ее счет у него другие планы – какие именно, можно было без труда догадаться по его сальной ухмылочке.
      Однако, приехав вечером в лагерь, Саккет привязал ее к шесту, а сам тут же завалился спать вместе со своим напарником Бюрдетом. Рейчел брезгливо поморщилась при мысли об этой парочке предателей, устроивших нападение на Ханаан. Просто невероятно, как два цивилизованных человека могли учинить такую резню! Наверное, все это – просто кошмарный сон. Скоро она проснется и…
      Рейчел почувствовала, как кто-то подкрадывается в темноте. Сердце гулко забилось у нее под ребрами, волоски на руках поднялись. Лунный свет, проникавший в вигвам через отверстие вверху, озарил фигуру полуголого дикаря. Девушка застыла от ужаса. В руке зловещего гостя блеснул стальной клинок. Она хотела было закричать, но он зажал ей рот ладонью. Рейчел испуганно глянула снизу в лицо дикаря и с удивлением увидела его сапфирово-синие глаза.
      – Ради Бога, женщина, ни звука, иначе разбудишь весь этот чертов лагерь! – прошипел он на безупречном английском.
      Рейчел не сводила с него потрясенного взгляда. Часто в моменты ужаса мозг фиксирует какие-то необычные детали. Она уже заметила, что у всех индейцев глаза карие. Сейчас перед ней предстало нечто совершенно невообразимое: мало того, что у этого индейца были синие глаза, он еще и говорил по-английски без малейшего акцента! Как видно, события последних дней повредили ее рассудок.
      – Если я уберу руку, обещаешь не кричать? – резко спросил индеец.
      Онемевшая от потрясения, она лишь кивнула. Индеец убрал руку с ее губ и быстро перерезал веревки, которыми были стянуты запястья девушки.
      – Ты, что ли, Рейчел? – недовольно бросил он.
      «Интересно, почему он сердится?» – подумала Рейчел и кивнула в знак согласия.
      – Черт возьми, я думал, ты маленькая девочка! – прорычал он с отвращением.
      Рейчел по-прежнему не могла вымолвить ни слова. Ей казалось, что она спит и весь этот нелепый разговор ей снится.
      – Слушай меня внимательно и молчи, – предупредил он. – Меня зовут Эндрю Киркленд. Я попытаюсь вывести тебя отсюда, но если мы разбудим лагерь, у нас ничего не получится. Это ясно?
      Сердце девушки часто забилось от внезапного прилива надежды. Но можно ли верить этому раскрашенному дикарю? Неужели он и есть тот самый дядя Эндрю, о котором с таким восторгом говорил маленький Джонатан?
      – Иди за мной и смотри чтоб ни звука! – приказал он.
      Послушно кивнув, Рейчел начала осторожно выбираться из вигвама следом за странным индейцем. Он даже не пытался ей помочь, и она, споткнувшись в темноте, рухнула на что-то большое и длинное, лежавшее на земле. Девушка приподнялась на колени, посмотрела вниз, чтобы узнать, на что налетела, и встретилась с безжизненным взглядом Стивена Саккета. Горло у него было перерезано от уха до уха.
      Рейчел зажала рот рукой, пытаясь сдержать крик, и почувствовала на губах вкус крови. В ужасе отдернув руку, она с отвращением уставилась на свою ладонь, испачканную липкой жидкостью. Когда до нее дошло, что это кровь Саккета, она ощутила приступ тошноты. В углу лежала еще одна неподвижная фигура. Не надо было подходить и смотреть, кто это. Она и так догадалась, что француза Бюрдета постигла участь его напарника.
      Чтобы избавиться от подступившей к горлу тошноты, Рейчел несколько раз глубоко вздохнула, вытерла окровавленную руку о платье и заставила себя перелезть через труп Саккета. Эндрю Киркленд уже исчез в проеме вигвама и ждал ее, притаившись в тени. Как только она вышла, они быстро двинулись под укрытие ближайших деревьев.
      Там Эндрю подобрал свой лук и стрелы, потом оглянулся. Со стороны казалось, что лагерь по-прежнему спит. Он нарочно дождался смены караула, прежде чем идти спасать Рейчел. Это позволяло надеяться, что в течение ближайших часов труп часового не будет найден. Однако полной гарантии не было. И часового, и двоих мертвых французов могли обнаружить в любую минуту. «И тогда весь этот чертов лагерь помчится за нами в погоню», – бесстрастно подумал Эндрю.
      – А теперь что мы будем делать? – спросила Рейчел, гадая, какие мысли бродят в голове этого странного дикаря.
      – А теперь, мистрис, мы будем спасаться бегством.
      Он схватил ее за руку и помчался по лесу. Вскоре они выбежали на утоптанную тропинку, свободную от препятствий, и прибавили скорости. Эндрю знал: если они доберутся до реки раньше, чем в лагере обнаружат трупы, у них будет шанс спастись.
 
      Легкие Рейчел разрывались от быстрого бега. Она боялась, что скоро не выдержит и просто свалится на землю в полном изнеможении. Страх погони – единственное, что поддерживало ее. Вспомнив оскальпированные и изуродованные трупы Ханаана, она почувствовала прилив сил.
      Наконец Эндрю Киркленд остановился на речном берегу, и Рейчел упала на землю, хватая ртом воздух. Легкие как будто пылали огнем. Даже дышать было мучительно больно. Девушка подняла голову и увидела, что ее спаситель уже занят делом: вытаскивает спрятанную в прибрежных кустах лодку. Казалось, он ничуть не устал после долгого бега.
      – Где вы взяли лодку? – удивленно спросила Рейчел и тут же поняла, что сморозила глупость.
      Эндрю обернулся и окинул ее презрительным взглядом.
      – Это не лодка, а индейское каноэ. Быстро забирайся сюда! – приказал он, очевидно, полагая, что ее вопрос даже не заслуживает ответа.
      Устало поднявшись с земли, девушка забралась в узкое суденышко, которое закачалось под ней из стороны в сторону. Рейчел испуганно взвизгнула, пытаясь удержать равновесие.
      – Ты можешь не орать? – сердито прошипел он. – И ради Бога, сядь, а то перевернешь каноэ.
      Рейчел с облегчением упала на сиденье, и Эндрю Киркленд оттолкнул лодку от берега. Когда ее подхватило течением, он ловко – по воде даже рябь не пошла – запрыгнул на борт и взял лежавшее на дне весло.
      – Ты умеешь грести?
      – Попробую, – виновато сказала Рейчел. – Никогда раньше не гребла на каноэ.
      – Ясное дело, – проворчал Эндрю и недовольно взглянул на девушку.
      Он повернулся к ней спиной и опустил весло в воду. Вскоре их лодка быстро плыла по бурной реке.
      Рейчел откинулась назад и глубоко, с облегчением вздохнула. На широких покатых плечах Эндрю Киркленда играли крепкие мускулы. Каждый взмах его сильных рук уносил их все дальше от опасности. В голове у девушки вертелись десятки вопросов. Как получилось, что этот дикарь – брат Элизабет? И почему он относится к ней самой с такой неприязнью? В чем она перед ним провинилась? Рейчел прогнала прочь сомнения и, набравшись смелости, задала самый насущный вопрос:
      – А что с Элизабет и Джонатаном?
      Эндрю Киркленд продолжал мерно грести веслом.
      – Они с Сазерлендом, – бросил он, даже не обернувшись.
      Рейчел понятия не имела, кто такой Сазерленд, но по спокойствию Эндрю догадалась, что это не похититель. Грубость ее спутника становилась невыносимой. Конечно, она понимала, что он рисковал жизнью ради ее спасения, но его манеры не располагали к благодарности. Она поудобнее устроилась в лодке и решила больше не надоедать ему разговорами. Все оставшиеся вопросы можно задать и потом, когда они будут вне опасности.
      Вскоре взошло солнце, и, несмотря на приведшие ее сюда обстоятельства, Рейчел невольно залюбовалась красотой окружающего пейзажа. Буйная прибрежная растительность радовала глаз пестротой красок. Все вокруг казалось свежим, брызжущим животворящими соками. Даже столетние дубы и сосны источали энергию молодости, которую подпитывала первозданная, ничем не обуздываемая природа.
      После нескольких часов молчания Рейчел заметила, что каноэ стало двигаться не совсем так, как раньше. Очень скоро до ушей девушки донесся шум падающей воды, и это подкрепило ее опасения. Она села прямо и напряглась.
      Эндрю Киркленд заметил ее страх.
      – Впереди водопады, – сообщил он, обернувшись. – Когда перевернемся, плыви к правому берегу.
      Увидев ее потрясенное лицо, Эндрю нахмурился.
      – В чем дело?
      К горлу девушки подступил комок. Она едва могла говорить.
      – Я не… я не…
      – Ты не умеешь плавать, – досказал за нее Эндрю. Его взгляд выражал крайнее изумление. – Боже правый, женщина! Плавать умеют все.
      – Ну а я вот не умею! – с вызовом бросила она.
      Его высокомерие так разозлило Рейчел, что она на мгновение забыла свой страх перед водопадами.
      Между тем шум воды становился все громче, а течение – все быстрее. Девушка ощутила прилив панического страха. Эндрю Киркленд быстро стянул с плеч скатанный плед и кинул ей один конец.
      – Сядь на дно каноэ и, что бы ни случилось, держись за этот плед, поняла? – громко сказал Эндрю, стараясь перекричать шум водопада, и обвязал другой конец пледа вокруг своей талии, закрепив его надежным узлом.
      Рейчел опустилась на корточки у него между ног и вцепилась в плед. Каноэ уже завертелось в бурной стремнине. Лицо Эндрю сделалось сосредоточенно-напряженным. Он лавировал между огромными валунами, выводя лодку к берегу. Возле самых водопадов каноэ накренилось вперед и начало погружаться в воду. Девушка испуганно вскрикнула.
      Оглушительная стена воды грозила вырвать плед из ее крепко стиснутых пальцев. Рейчел вылетела из каноэ, ее тут же подхватило течением и понесло вниз по реке. Почувствовав, что тонет, она отчаянно вцепилась обеими руками в конец пледа – свою единственную соломинку. Она беспомощно кружилась в быстрых волнах, захлебываясь водой. Когда голова ее оказалась на поверхности, она попыталась позвать на помощь и тут обнаружила, что практически плывет на буксире. Эндрю Киркленд мощными гребками прокладывал путь к берегу. Ему приходилось проявлять недюжинную силу, чтобы преодолеть течение и тяжесть тела девушки, тянувшую его под воду. Наконец он подплыл к берегу, ухватился за ветку дерева, чтобы отдышаться, и медленно подтащил девушку к себе.
      Рейчел вскинула руки и обхватила его за шею. В тот же миг сильная рука обняла ее за талию и притянула к мускулистой груди. Девушка уткнулась лицом в мокрый бронзовый торс Эндрю и почувствовала, как сильно колотится его сердце. Рейчел подняла голову и улыбнулась, уставившись в бездонные синие глаза, в которых прочитала нескрываемое облегчение. Девушка не догадывалась, что ручейки, сбегавшие по ее лицу, – вовсе не речная вода, а невольные слезы благодарности. В тот момент она была убеждена, что больше никогда не сможет подумать плохо о своем спасителе Эндрю Киркленде.
      После короткой передышки Эндрю вытащил ее из воды и поднялся на берег.
      – Мне кажется, уже можно отпустить, – сказал он с веселой ухмылкой и, встретив недоуменный взгляд, молча кивнул на плед, конец которого она все так же судорожно сжимала в руках.
      Смущенно улыбнувшись, Рейчел быстро отпустила плед, точно он обжигал ей пальцы. Эндрю опять ухмыльнулся. Белые зубы блеснули на темном от загара лице, в серьезных глазах сверкнули веселые огоньки, и девушка, которая уже начала привыкать к мрачному облику Эндрю, с удивлением увидела, как преобразила его эта по-мальчишески озорная улыбка. Несколько секунд она сидела в полном оцепенении и сама не замечала, что трясется, как в лихорадке. Эндрю уже отошел в кусты, деловито порылся там и вернулся с одеялом.
      – Вот, укройся, а то продрогнешь до смерти, – сказал он, протягивая ей одеяло. Улыбка исчезла с его лица, уступив место обычной суровости. – Вставай, нам надо идти! – Подняв с земли плед, он зашагал к лесным зарослям.
      Рейчел обмотала голову и плечи одеялом и побрела за ним.
      Этот человек обладал неистощимой энергией и, кажется, того же ожидал от нее. Несколько раз Рейчел вынуждена была просить остановиться и передохнуть, иначе самому Эндрю это не пришло бы в голову. Он просто сообщил ей, что индейцы абернаки способны совершать безостановочные переходы в течение сорока восьми часов. К концу дня девушка уже сильно сомневалась в том, что больше никогда не будет думать плохо об Эндрю Киркленде, ибо с каждым часом становилось все труднее помнить о том, что этот несносный грубиян и есть ее спаситель.
      Вечером они подкрепились лесными ягодами и несколькими кусочками вяленого мяса, которое Эндрю заранее припрятал в кустах вместе с одеялом. Но Рейчел была такой уставшей, что просто не обращала внимания на голодные спазмы в желудке. Она закуталась в одеяло и сразу же уснула.
      Следующий день прошел так же, как и предыдущий. Эндрю Киркленд был немногословен и мрачен. Голод и усталость начали сказываться на самочувствии Рейчел. Когда вечером они остановились на ночлег, Эндрю куда-то исчез. Девушке было страшно одной, но она дошла до такой степени изнеможения, когда ее уже не волновало то, что с ней происходит.
      Наконец Эндрю вернулся – бесшумно, точно возник из воздуха. Он принес рыбу и начал ее чистить. Рейчел следила за его действиями, истекая слюной. Отделив рыбу от костей, он порезал ее тонкими ломтиками и подцепил один кусок кончиком ножа.
      – На, держи, – сказал он, протягивая ей нож.
      Сморщив нос от противного запаха, девушка посмотрела сначала на проткнутый ножом кусок сырой рыбы, потом на Эндрю.
      – И что я должна с этим делать? – недоуменно спросила она.
      – Есть, что же еще? – отозвался Эндрю.
      – Сырую? – в ужасе воскликнула девушка.
      – Конечно, сырую, – сердито буркнул Эндрю. – Мы не можем разжечь костер и сварить ее. Пока это опасно.
      – Чтобы я съела хоть кусочек этой вонючей рыбы? Да ни за что на свете! – заявила она.
      – Дело ваше, мистрис, – прорычал он, – только не забывайте, что впереди у нас еще два дня пути. Советую подкрепиться, пока есть возможность. Я не собираюсь тащить вас на себе, на это не рассчитывайте! – С этими словами он отправил кусок рыбы себе в рот.
      Рейчел кипела от негодования. Подумать только, какое неслыханное нахальство! Злодей Саккет и то вел себя любезнее, чем этот варвар. И все-таки он прав: чтобы набраться сил, ей надо поесть. Выбирать не приходится.
      Брезгливо скривившись, Рейчел осторожно взяла кусочек рыбы, положила себе в рот и проглотила. Тонкие черты ее лица исказила гримаса отвращения. Превозмогая себя, она съела еще несколько ломтиков, но вскоре почувствовала, что больше не может проглотить ни кусочка, отошла и легла на землю, завернувшись в одеяло. Веселый смех Эндрю Киркленда был последним ударом по самолюбию девушки. Вытерпев и это, она закрыла глаза и погрузилась в сон.
      На другой день Рейчел снова брела по лесу вслед за не знающей устали широкоплечей фигурой. Она была так голодна, что ей хотелось срывать с деревьев листья и жевать их.
      Они остановились на ночлег, когда было еще светло, и Эндрю занялся какими-то приготовлениями.
      – Что вы делаете? – спросила Рейчел, озадаченно наблюдавшая за его действиями.
      – Силок, – ответил он в своей обычной краткой манере.
      – И кого вы хотите в него поймать? – поинтересовалась девушка, нахмурившись.
      – Возможно, кролика.
      – Если вы думаете, что я буду есть сырого кролика, то глубоко заблуждаетесь! – с чувством объявила она.
      Эндрю иронически приподнял темные брови.
      – Я не собираюсь есть его сырым, – сказал он и начал собирать в кучу валявшиеся на земле ветки.
      – А сейчас что вы делаете? – спросила Рейчел, одолеваемая любопытством.
      – По-моему, это и так ясно! – отозвался Эндрю. – Развожу костер.
      – Костер? – вскричала она. – Но вчера вечером вы сказали, что разводить костер опасно.
      Эндрю Киркленд оторвался от своего занятия и смерил ее снисходительно-задумчивым взглядом.
      – Теперь не опасно.
      – Вчера вечером было опасно, а теперь не опасно? – рассердилась Рейчел. – Разве за нами нет погони?
      – Мистрис Берк, – заявил Эндрю, исчерпав остатки своего терпения, – если бы за нами была погоня, мы бы уже давно попали в плен и ваши золотистые волосы болтались на палке за спиной какого-нибудь индейца. Мы оторвались от них у водопадов. Думаю, они клюнули на мою уловку. Я оставил каноэ на левом берегу, над водопадами. Скорее всего они нашли его и двинулись по ложному следу. – Он самодовольно ухмыльнулся.
      Рейчел не верила своим ушам.
      – Так значит, – сказала она, возмущенно сверкнув глазами, – последние три дня вы знали, что за нами никто не гонится, и не сказали мне об этом? Получается, мы спокойно могли разжечь костер и мне не пришлось бы мерзнуть две ночи подряд и есть эту мерзкую сырую рыбу?
      Ее негодование росло с каждым произнесенным словом.
      – Вы презренный человек! – выкрикнула она. – Несносный грубиян! Носитесь, как дикарь, с размалеванной физиономией, в одной набедренной повязке и этих нелепых индейских туфлях!
      – Мокасинах, – поправил он с усмешкой.
      – Для вас все это – просто игра, да? Вам хочется перехитрить их ради собственной забавы! Вы таким образом развлекаетесь.
      Эндрю схватил ее за плечи, больно впившись пальцами в нежную кожу. Усмешка сошла с его лица. Он смотрел на нее сверху вниз сверкающими от гнева глазами.
      – Нет, мистрис, это для меня не игра. Среди изуродованных трупов, которые вы видели в Ханаане, были дорогие мне люди.
      Несколько мгновений они неотрывно смотрели друг другу в глаза, потом Эндрю грубо оттолкнул ее от себя, вернулся к костру и начал сердито кидать в него хворост. Вскоре костер разгорелся ярким пламенем.
      – Когда я сказал, что они клюнули на мою уловку, это было всего лишь предположение. Вот почему я оставил одеяло и вяленое мясо у подножия водопадов. Я знал: если мы сумеем выбраться живыми из индейского лагеря, нам придется долго добираться пешком. До сегодняшнего дня я не был уверен в успехе.
      Рейчел не догадывалась, что Эндрю Киркленд мало кому так подробно объяснял свои действия.
      – И все-таки я не понимаю причину вашего гнева, мистер Киркленд, – продолжала она спорить. – Вы злитесь на меня с нашей первой встречи. Что я вам сделала? Я же не просила вас меня спасать. Почему вы меня так обижаете?
      – Почему? – вскричал он, и Рейчел увидела в его темно-синих глазах новую вспышку ярости. – Потому что из-за вас мне пришлось оставить сестру и племянника посреди опасной индейской территории, в руках троих английских солдат. Элизабет умоляла меня спасти вас. Я думал, что Рейчел Берк – маленькая девочка, а оказалось, это очередная бестолковая и пустоголовая блондинка.
      – Ваша самонадеянность просто неслыханна, мистер Киркленд! Вы уверены в том, что сами можете в одиночку вызволить их из беды, но не надеетесь на силы троих обученных солдат-профессионалов?
      Губы Эндрю Киркленда скривились в презрительной усмешке.
      – Мистрис Берк, если бы вы имели хоть малейшее представление об индейцах и о жизни на границе, вы бы поняли, что любой индеец может запросто обвести вокруг пальца обученного солдата английской армии, совершенно не годного для войны такого рода. Единственная армия, которая когда-либо одерживала победу над индейцами, это колониальная армия, потому что она сражается теми же методами, что и они. Вот почему я уверен, что смог бы вызволить своих родных, если бы остался с ними. Я знаю, как мыслят индейцы, как они реагируют на определенные ситуации, как воюют. Знаю потому, что я сам индеец. Но вместо этого я бросил сестру и племянника, чтобы…
      – Да, – перебила его Рейчел, – чтобы спасти «бестолковую и пустоголовую блондинку». Меня возмущают ваши обвинения, мистер Киркленд. Конечно, я не знакома с нравами аборигенов, населяющих эти леса, не понимаю разницы между лодкой и каноэ, туфлями и мокасинами, но это еще не значит, что я пустоголовая. Может быть, я не умею грести на каноэ и перерезать кому-то горло, но я вовсе не бестолковая. В своей среде я считаюсь вполне умелой и способной.
      – Но здесь не ваша среда, мистрис Берк. Здесь среда индейцев абернаки. И, честно говоря, я сильно сомневаюсь, что им есть дело до того, как искусно вы вышиваете и накрываете на стол. Если вы хотите сохранить скальп на голове и выжить, вам придется научиться думать и действовать, как они.
      Рейчел встала и взглянула на него сверху вниз с царственной надменностью.
      – Мистер Киркленд, у меня нет ни малейшего желания становиться хладнокровным, безжалостным дикарем, а потому можете не сомневаться: если мне посчастливится выбраться отсюда, сохранив скальп на голове, как вы изящно выразились, то я больше никогда не вернусь сюда – ни за что на свете!
      Горделиво приосанившись, девушка запахнулась в свое одеяло, точно это была королевская мантия, и отошла в сторону. Через несколько мгновений она уже крепко спала.

      Элизабет Пьемонт в одиночестве стояла на маленьком семейном кладбище, и в прозрачных синих озерах ее глаз блестели невыплаканные слезы. Ветерок трепал ее длинные волосы, спадавшие по плечам каскадом черного шелка. Она печально смотрела на надгробные плиты, не догадываясь о том, какую живописную картину скорби являет собой в этот момент.
      Новый грубо сколоченный крест на могиле Ханны Мазер резко отличался от тронутого временем резного гранитного надгробия прадедушки Элизабет Филиппа Эллиота, благородного джентльмена, который семьдесят пять лет назад построил Ханаан. Она перевела грустный взгляд на каменную плиту, поставленную на пустой могиле ее дедушки и бабушки, Чарлза и Ленор Эллиотов – они пропали в море, когда ее отцу было всего три года.
      Не в силах сдерживать слезы, она оглянулась на крест, вырезанный Уиллом Мазером для могилы родителей Эндрю, молодого доктора-идеалиста из Шотландии и его возлюбленной индианки. Мама часто рассказывала ей трагическую историю своего брата и красавицы индианки Сары, отец и дед которой были вождями племени.
      «Ханаан разрушен, – печально думала Элизабет, – а вместе с ним рассыпались прахом несбыточные мечты старика о земле обетованной. Правда, каменные стены еще стоят, а зубчатые башенки еще высятся над долиной, но заложенные в них надежды и устремления ушли в небытие вслед за тем, кто их воздвиг».
      Элизабет улыбнулась сквозь слезы, радуясь, что ее отцу хватило мудрости уйти из этой пышной цитадели и избежать трагической участи, казалось, уготованной величественному замку. Теперь она молила Бога, чтобы Эндрю не пал жертвой этого скорбного наследия. Печально вздохнув, женщина повернула к дому.
      Она заметила прислонившуюся к дереву фигуру с ружьем в руке и испуганно отпрянула. Однако тревога ее прошла, как только она узнала Брэндона Сазерленда.
      – Вы меня разочаровали, леди Пьемонт, – сказал он строго, но мягко, ибо все это время наблюдал за ее скорбью.
      Элизабет улыбнулась. Она была очень признательна этому английскому офицеру за то, что он ее спас, и с первого момента испытывала к нему глубокую симпатию.
      – Чем же я заслужила ваше недовольство, капитан Сазерленд?
      Брэндон Сазерленд выпрямился и подошел к ней.
      – Я велел вам ни в коем случае не выходить за крепостные стены.
      Элизабет виновато покраснела.
      – Прошу прощения, капитан Сазерленд. Я забыла ваш приказ.
      – Индейцы, напавшие на ваше поместье, могут быть поблизости, а я не хочу, чтобы с вами что-то случилось, леди. – Его карие глаза задержались на манящих полных губах.
      – К чему такая официальность, капитан? Называйте меня просто Элизабет, – предложила она.
      – Только если вы перестанете называть меня капитаном. У меня тоже есть имя, Элизабет.
      Несколько долгих мгновений они, улыбаясь, смотрели друг другу в глаза. У Элизабет возникло подозрение, что ее чувства к нему не ограничиваются одной благодарностью. Она отвернулась и медленно пошла к дому.
      – Расскажите мне о себе, капитан Сазерленд. Вы давно служите в колониях? – взволнованно спросила она шагавшего рядом офицера.
      Элизабет с удивлением обнаружила, что его присутствие будоражит ее. Вот уже много лет ни один мужчина не вызывал в ней физического волнения.
      – Боюсь, мне особо нечего рассказывать, – начал он. – Я родился в горной Шотландии и был пятым, последним, ребенком в семье. После университета Святого Эндрю я пошел служить в армию и вот уже пятнадцать лет состою профессиональным военным. В колонии я приехал около полугода назад.
      – Вам здесь нравится, капитан?
      Он пожал плечами:
      – Очень красивая страна. Это побережье чем-то напоминает мне мою родину.
      – А где конкретно ваша родина?
      Взгляд его подернулся ностальгической грустью.
      – На севере Шотландии, там, где Ферт-оф-Дорнох выходит в Северное море. Ах, леди! – вздохнул он и продолжил охрипшим от волнения голосом: – Если бы вы знали, как красив этот дикий берег, изрезанный укромными бухтами! А в Лох-Бидх попадаются такие большие лососи, что их можно вытянуть только вдвоем.
      Элизабет понимающе кивнула:
      – У вас, шотландцев, сильна любовь к родине. Такое же выражение я часто видела в глазах моей мамы, когда она говорила об Ашкирке.
      Брэндон Сазерленд несколько мгновений грустно смотрел вдаль.
      – Шотландия – как мать-орлица, которая учит летать своих оперившихся птенцов. Она выпускает их в дальние выси, где они опаляют себе крылья, потому что знает: они непременно вернутся в родимое гнездо.
      Элизабет остановилась и взглянула на капитана с искренним сочувствием.
      – Знаете, капитан Сазерленд, мне кажется, вы сильно тоскуете по родине, – ласково проговорила она.
      Большие карие глаза были печальными, как у раненого оленя.
      – Она забирает душу со дня твоего появления на свет, Элизабет.
      Он прогнал прочь грустные мысли и мило усмехнулся. Теперь в его карих глазах зажглись лукавые огоньки.
      – Видите, я без труда называю вас по имени, но по-прежнему остаюсь для вас капитаном.
      Элизабет засмеялась, и на щеках у нее появились пленительные ямочки.
      – Простите, Брэндон.
      Он тепло улыбнулся, и в уголках его глаз весело заиграли задорные лучики.
      – Ну вот, разве так трудно было сказать это раньше? А скоро мы попробуем перейти на Брэна, это еще короче. – Он подкупающе хохотнул.
      Тонкие брови Элизабет приподнялись над сияющими синими глазами.
      – Вы очаровательный плут, Брэндон Сазерленд! Ваша жена, наверное, скучает без вас.
      – Я не женат, Элизабет.
      – Ну, значит, помолвлен.
      – Нет, леди, и не помолвлен.
      Они подошли к воротам, и Элизабет, остановившись, вскинула на Брэндона удивленные глаза.
      – Что ж, как видно, вы еще и неуловимый плут. Но наверняка есть женщина, которой удалось завоевать вашу любовь.
      Взгляд Брэндона Сазерленда, устремленный на нее сверху вниз, был совершенно серьезен. Веселая улыбка сошла с его лица, и внимательные карие глаза как будто просвечивали ее насквозь.
      – Пока нет, Элизабет.
      Он отступил в сторону и вежливым жестом пригласил ее первой пройти в ворота.
 
      Эндрю и Рейчел добрались до Ханаана в полдень. Рейнджеры встретили их радостными криками и поздравлениями, а Элизабет расплакалась от счастья.
      В доме убрали все следы варварского нашествия, и Рейчел с удивлением обнаружила, что обстановка не так уж сильно и пострадала: были разбиты и испорчены предметы искусства, повреждена кое-какая мебель и сгорели занавеси. Рейнджеры сожгли весь мусор и погребли мертвых.
      Элизабет упаковала в ящики дорогие и любимые вещи, которые, по ее мнению, хотели бы сохранить ее родители. Она собиралась взять их с собой в Виргинию. Ей удалось продать кое-что из мебели жителям ближайшего городка Маршфилда, достать фургон и упряжку лошадей для поездки в Бостон.
      Рейчел приняла ванну, вымыла голову и как следует поела – впервые за неделю. Она начала понемногу приходить в себя после пережитого испытания.
      Эндрю Киркленда нигде не было видно, но это и к лучшему, говорила себе девушка. За весь день он не сказал ей ни слова. Проснувшись сегодня утром, она позавтракала лесными ягодами и кусочками кролика, которые он оставил ей с вечера, после чего они продолжили свой переход в Ханаан.
      Рейнджерам не терпелось уехать, поэтому решено было отправиться всем вместе завтра утром, а ворота Ханаана запереть навсегда.
 
      Еще раз досадливо вздохнув, Рейчел поднялась с постели и надела платье. Вот уже несколько часов она безуспешно пыталась уснуть. «Как странно! – удивленно думала она. – В последние несколько ночей я не знала такой проблемы, хоть была в опасности и могла надеяться на защиту только одного человека – Эндрю Киркленда. – Она криво усмехнулась. – Эндрю Киркленд… Подумаешь, какая сила!»
      Не зная, чем себя занять, она открыла дверь спальни и выглянула в коридор. Узкий длинный проход освещали свечи в подсвечниках, прикрепленных к стенам. В доме не было слышно ни шороха, хотя Рейчел знала, что внизу, в большом зале, спят рейнджеры. Не задумываясь о позднем часе, она поднялась по крутой лестнице на верхнюю зубчатую башню в надежде, что свежий воздух разгонит ее бессонницу.
      В какой-то момент она почувствовала, что не одна. От страха у нее по рукам побежали мурашки. Резко повернувшись, Рейчел увидела выступившую из тени высокую фигуру и испуганно вскинула руку к груди.
      – Не слишком ли поздно вы вышли погулять, мистрис Берк?
      Услышав голос Эндрю Киркленда, девушка расслабилась и, вглядевшись в темноту, охнула от удивления. В стоявшем перед ней человеке трудно было узнать того полуголого дикаря, которого она лицезрела в последние дни. Набедренную повязку сменили рубашка и штаны из оленьей кожи, волосы были завязаны в аккуратный хвостик на затылке. Рейчел поразила его неотразимая привлекательность. «Удивительно! – подумала она. – Стоило лишь сменить одежду, и человек полностью преобразился!» Отвернувшись, она прислонилась плечом к стене башни.
      – Мне не спалось, и я решила подышать свежим воздухом, – сказала она.
      Эндрю направился к ней. Уловив едкий запах табачного дыма, Рейчел взглянула ему в лицо и увидела, что он курит трубку. Повисло неловкое молчание. Девушка обнаружила, что ее волнует не только запах трубочного табака. От Эндрю исходили приятные ароматы туалетной воды и мыла для бритья. Она поежилась словно от холода и с удивлением поняла, что впервые с момента их встречи испытывает к нему интерес как к мужчине. Эти новые чувства совершенно обескуражили Рейчел.
      Эндрю Киркленд загасил свою трубку, несколько раз постучав ею о каменную стену, и убрал в нагрудный карман рубашки. Рейчел смотрела на него с нескрываемым любопытством. Интересно, что он здесь делает среди ночи?
      – Вам тоже не спится, мистер Киркленд? – спросила она. – Я думала, что после нашего похода вам захочется отдохнуть.
      Он пожал плечами:
      – Я то же самое думал про вас, мистрис Берк.
      Она отвернулась и опять уставилась в темнеющее пространство. Похоже, он собирался и дальше отделываться немногословными фразами. Этот человек ничуть не изменился. Под цивилизованной одеждой таился все тот же мрачный дикарь. Это открытие разозлило Рейчел.
      – У вас тяжелый характер, мистер Киркленд. Знаю, вы спасли мне жизнь и теперь я в неоплатном долгу перед вами, но я не нахожу возможным выразить вам свою благодарность. Вы самый несносный мужчина из всех, кого я когда-либо знала.
      Он повернул к ней бесстрастное лицо.
      – А вы знали многих мужчин, мистрис Берк?
      Рейчел вспыхнула, заметив внезапный блеск его темно-синих глаз. «Он еще издевается! С этим хамом невозможно разговаривать», – решила она и двинулась к лестнице, собираясь уйти в свою комнату.
      Но Эндрю схватил ее за руку и резко повернул к себе, нависнув над ней пугающей темной громадой. Девушка в страхе округлила глаза и попятилась, но он не отпустил ее и прижал крепким торсом к стене.
      – Так вы знали многих мужчин, мистрис Берк? – тихо повторил он.
      От его хриплого шепота по спине Рейчел пробежал холодок, а сердце отчаянно застучало под ребрами. Она попыталась вывернуться, но его высокое стройное тело держало ее, точно капкан.
      – Отпустите меня, пожалуйста, – проговорила она, чуть не плача.
      – Ты не ответила на мой вопрос, – прозвучал его гортанный голос, – хотя, пожалуй, я и сам найду ответ на свой вопрос.
      Он впился губами в ее рот, но она крепко стиснула его в попытке воспротивиться поцелую. Однако вскоре ей стало нечем дышать и пришлось открыть рот. В то же мгновение туда проник его язык. Этот жадный поцелуй, казалось, поглощал ее всю, рождая в недрах ее существа непознанный доселе огонь страсти. У Рейчел закружилась голова, ее тело обволокло странным теплом, и она неожиданно для себя обнаружила, что откликается на этот поцелуй.
      Губы Эндрю оторвались от ее губ и оказались у чувствительной ложбинки уха. Ощутив легкие движения его горячего влажного языка, она откинула голову назад и задрожала от восторга, прильнув трепещущим телом к его крепкой груди. Его бедро скользнуло ей между ног, обдав жаром ее лоно сквозь тонкие слои одежды.
      Все естество девушки занялось огнем. Она была беспомощна перед этими новыми испепеляющими ощущениями.
      Он жадно припал губами к ее тонкой шее. Она подняла дрожащие руки, чтобы оттолкнуть его, но была не в силах противостоять этому натиску и лишь обхватила его шею. Губы Эндрю вернулись к ее губам. Растворившись в этом страстном поцелуе, Рейчел прижалась к его горячему телу и, ощутив жаркую крепость его возбужденной плоти, затрепетала от мучительного желания. Эндрю расстегнул лиф ее платья, обхватил ладонью мягкую упругую грудь и начал дразнить большим пальцем затвердевший сосок через тонкую ткань ночной рубашки. Из горла девушки исторгся стон удовольствия. Он отпустил ее губы, и их страстное дыхание перемешалось.
      Охваченная острым пульсирующим томлением, Рейчел обмякла в объятиях Эндрю. Ее длинные густые ресницы трепетали, как крылья испуганной бабочки.
      Эндрю потрясенно смотрел в подернутые негой зеленые глаза девушки, ласково обхватив своей большой ладонью ее теплую щеку. В тлеющих глубинах ее взгляда таились смущение, страсть и растерянность. Пытаясь побороть собственное смущение, он хрипло проговорил:
      – Даже удивительно, что такая красивая и страстная женщина, как ты, смогла так долго оставаться целомудренной и при этом рассуждать о мужчинах, которых якобы знала. Очень жаль, что до сих пор никто не разжег это пламя страсти!
      Вся дрожа, Рейчел пыталась высвободиться из его мучительно сладких объятий. Эндрю нехотя отпустил ее.
      – Я не понимаю, о чем вы говорите, – пробормотала она трясущимися губами.
      – А по-моему, ты все понимаешь, – возразил он с усмешкой.
      – Вам доставляет удовольствие дразнить меня! – сердито заявила она. – Вы забавляетесь со мной, как малый ребенок. С меня хватит! Я не намерена больше терпеть ваши игры и вашу грубость, мистер Киркленд. Ни один джентльмен не стал бы обращаться с дамой подобным образом.
      Его глаза вспыхнули язвительным огнем.
      – А я никогда и не претендовал на звание джентльмена, Рейчел Берк. И не собираюсь просить прощения за то, что вложил в эту пустую, но красивую золотую головку мысль о том, что она венчает тело женщины.
      С трудом обуздывая свой гнев, Эндрю больно схватил ее за плечи.
      – Ты создана для любви, Рейчел Берк. В этом пылком теле томится скрытая энергия жизни, и я зажгу из искры яркое пламя.
      Он опять нагнул голову, собираясь завладеть ее губами, но на этот раз девушке достало силы вырваться из его объятий. Охваченная не меньшей яростью, она вскинула на него горевший негодованием взгляд.
      – Вы невоспитанный эгоист, дикарь, мистер Киркленд, и я сильно сомневаюсь в крепости вашего рассудка. Ваши грубые выходки меня утомили. – Она презрительно улыбнулась, окатив его насмешливым взглядом зеленых глаз. – А что касается вашего хвастливого обещания зажечь во мне страсть, то единственное, что вы способны во мне зажечь, так это желание немедленно сказать вам «спокойной ночи». Хотя, надо признаться, вы не заслуживаете такого вежливого обхождения.
      Рейчел сердито отвернулась и зашагала вниз по лестнице. Лишь через несколько часов, когда гнев ее немного утих, она наконец смогла заснуть.

      Возвращение в Бостон было далеко не таким радостным, как предыдущая поездка. Рейчел и Элизабет сидели на одеялах в глубине повозки, а Джонатан ехал на кучерском месте вместе со своим дядей.
      Элизабет была необычно молчалива. Ее мысли занимала судьба высокого английского офицера, с которым она простилась в Ханаане. Увидится ли она еще когда-нибудь с Брэндоном Сазерлендом? Останется ли он жив после боев в Акадии? Вернется ли в Виргинию? «Как жаль, что мы так мало побыли вместе!» – мысленно сокрушалась она.
      Рейчел же думала о широкоплечем красавце, который сидел к ним спиной и правил фургоном. Как же бесил ее этот самодовольный нахал! Сегодня утром, вместо того чтобы извиниться за неучтивое ночное поведение, он держался с обычной бесстрастной надменностью – как ни в чем не бывало! В душе она злилась и на него, и на себя. Интересно, чем можно пробить его толстый панцирь? О, как бы она насладилась хотя бы искоркой раскаяния в этих поразительно синих глазах! Особенно если эту искорку ей удалось бы высечь самой. Девушка ломала голову, пытаясь придумать способ отмщения. Как заставить его заплатить за такое бесцеремонное обращение с ней? Губы Рейчел кривились в злорадной усмешке, когда она представляла этого грубияна, этого эгоиста с непомерно раздутым самомнением, на коленях вымаливающего у нее прощение.
      Поглощенная своими мыслями, она не заметила, как фургон остановился, а Эндрю Киркленд протянул ей руку, чтобы помочь выйти.
      – Этот злобный блеск в ваших глазах, миледи, позволяет мне догадаться, что вы думаете обо мне, – сказал он с веселой усмешкой.
      Рейчел очнулась от упоительных фантазий и виновато уставилась в бездонные сапфировые глаза объекта своих мстительных помыслов. Растерянно оглядевшись, она увидела, что Элизабет и Джонатан уже заходят в двери дорожной гостиницы, и в смущении обернулась к Эндрю Киркленду. Он смотрел на нее, вопросительно вскинув бровь и весело сверкая глазами.
      – Могу поспорить: вы представляли себе мою персону, связанную по рукам и ногам и висящую над костром индейцев абернаки.
      Обхватив девушку одной рукой за талию, Эндрю высадил ее из фургона. Когда ноги Рейчел коснулись земли, он не выпустил ее из объятий, продолжая смотреть сверху с уничтожающей кривой усмешкой.
      Рейчел чувствовала себя в его руках маленькой и беспомощной. Даже презренному Саккету не удавалось так унизить ее физически, как унижал ее этот мужчина. После неприятной ночной встречи на башне Рейчел поняла, что Эндрю Киркленд испытывает к ней такие же низменные желания, что и жестокий бандит-француз.
      «Неужели все местные мужчины – дикари? – расстроенно думала она. – Грубые и первобытные, как земля, на которой они живут? А местные женщины – несчастные заложницы этих гнусных распутников? Не может быть! Наверняка где-то в этой стране есть настоящие джентльмены с благородными рыцарскими сердцами».
      Чем больше она размышляла над этим, тем больше злилась. Не успела она приехать в колонии, как тут же попала в руки этих неотесанных варваров!
      «Хватит с меня издевательств!» – решила Рейчел. Она чувствовала себя юным Давидом, вступившим в схватку с Голиафом, только ее оружием были праща гордости и камень негодования.
      Она вскинула голову и с вызовом взглянула в лицо Эндрю. Зеленые глаза девушки грозно сверкали, как будто у нее в руках и в самом деле было оружие.
      – Вы серьезно меня недооцениваете, милорд, если думаете, что мне достаточно вообразить, как вас пытают другие. Только собственноручная месть принесет мне удовольствие.
      Выслушав эту гневную тираду, Эндрю Киркленд разразился веселым хохотом. Девушка вырвалась из его рук и сердито зашагала в гостиницу.
      Когда они все вместе сели ужинать, Элизабет невольно заметила натянутость в отношениях Рейчел и Эндрю. С момента их приезда в Ханаан она впервые имела возможность видеть их вместе и без труда поняла, что они настроены друг к другу враждебно.
      По всему было видно, что Рейчел испытывает к Эндрю полное отвращение, тогда как он равнодушно терпел ее присутствие. Элизабет слишком часто видела это выражение на лице брата и знала, что оно значит.
      Она возлагала большие надежды на то, что между этими двумя дорогими ей людьми возникнут теплые отношения, и теперь с разочарованием наблюдала их взаимную неприязнь. Элизабет боялась слишком сильно вмешиваться, но готова была, если того потребуют обстоятельства, взяться за руль и выправить курс. «К тому же, – подумала она, печально вздохнув, – это поможет мне отвлечься от тревожных мыслей о Брэндоне Сазерленде».
      В тот же вечер Элизабет напрямую спросила Рейчел, что произошло у нее с Эндрю. Та не хотела ничего говорить, но встревоженное лицо Элизабет разбередило ей совесть.
      – Элизабет, я не хочу тебя обидеть, – осторожно сказала она, – зная, как сильно ты любишь своего брата.
      – Конечно, я люблю Эндрю, – заявила Элизабет, – но ты мне тоже небезразлична. Я чувствую ответственность за твою судьбу, Рейчел. Это я уговорила тебя поехать со мной в Ханаан, и в результате ты чуть не погибла. И вот теперь я вижу, что у вас с Эндрю серьезно не ладятся отношения.
      Рейчел ласково улыбнулась:
      – Не бывает, чтобы все относились друг к другу с симпатией. Вот и мы с Эндрю просто не сошлись характерами. Похоже, его возмущает само мое присутствие, а я не могу терпеть его наглость. Если честно, Элизабет, у меня вообще в голове не укладывается, как такой грубиян может быть твоим братом. Я еще никогда не видела таких нетерпимых, заносчивых, властных…
      – И необычайно красивых, не так ли? – перебила Элизабет с лукавой усмешкой. У нее появилось весьма обнадеживающее подозрение.
      – О да, этот грубиян довольно красив, – согласилась Рейчел, – но вся беда в том, что он это знает.
      Девушка продолжала осыпать Эндрю Киркленда бранными словами, а по лицу Элизабет расползалась улыбка облегчения. С каждым произнесенным словом становились все яснее истинные чувства Рейчел к ее брату. Она понимала, что девушка просто не признается самой себе в этих чувствах, но это лишь вопрос времени.
      – И потом, почему он носится повсюду, нарядившись дикарем? – возмущенно спросила Рейчел.
      – Ну, это долгая история. Видишь ли, Эндрю – не родной мой брат, а двоюродный, – терпеливо объяснила Элизабет. – Сядь, успокойся, и я тебе все расскажу.
      Было уже совсем поздно, когда обе женщины разошлись по своим спальням. Рассказ Элизабет несколько прояснил для Рейчел загадочный облик Эндрю, но не изменил ее мнения на его счет.
      – Все равно он самый нахальный мужчина из всех, кого я знала, – пробормотала она себе под нос, засыпая.
 
      Когда в 1676 году Мэтью Эллиот переехал в Виргинию, Британская корона даровала ему три тысячи акров земли. Он построил Рэйвенвуд на возвышенности между реками Йорк и Джеймс. После смерти Майкла и Пруденс Кирклендов Мэтью купил их землю, примыкавшую к его участку, и теперь его табачная плантация занимала почти шесть тысяч акров.
      Главный дом поместья, двухэтажный особняк с остроконечными окнами, был выстроен из красного кирпича, уложенного фламандским способом. Позже под углом к основному зданию достроили два крыла: одно соединяло дом кирпичным переходом с кухней, другое служило большим танцевальным залом.
      Деревянные полы в доме блестели полировкой, а стены, подпиравшие потолки высотой двенадцать футов, были обшиты панелями красного дерева с ручной резьбой.
      Мэтью Эллиот не пожалел расходов, обустраивая Рэйвенвуд. Люстра из уотерфордского стекла с хрустальными капельками-подвесками, висевшая в большом центральном зале, была привезена из Ирландии. Окна представляли собой мозаику стеклянных ромбов в свинцовом переплете. Обстановка отличалась изысканным вкусом и создавала в доме атмосферу тепла и уюта.
      Рядом с главным особняком стояло несколько надворных строений. Помимо конюшни и коровника, были еще коптильня, прядильня, мельница и голубятня. Имелось даже холодильное помещение, возведенное рядом с ближайшим ручьем, из которого в специальную емкость постоянно подавалась холодная вода.
      Все постройки были густо обсажены деревьями, отделявшими их от главного дома. Мощные дубы, кедры, мирты, сосны, огромные вязы, кизил, кипарисы и падубы в любое время года радовали глаз пестрым многоцветием. На склоне холма Мэтью Эллиот высадил лиловый вереск, специально привезенный из Шотландии, чтобы его жена Рэйвен могла любоваться яркими цветами и вспоминать пейзаж своей родины.
      Когда Элизабет познакомила Рейчел с Мэтью и Рэйвен Эллиотами, девушка сразу поняла, что эту супружескую пару связывает большая любовь. Красавица Рэйвен тепло поздоровалась с Элизабет и Эндрю. Было видно, что она посвящает всю свою жизнь заботам о муже и детях.
      Мэтью Эллиот был высоким красивым мужчиной. Его янтарные глаза искрились теплом и радушием, когда он приветствовал Рейчел у себя дома. Даже бесстрастный Эндрю Киркленд не мог скрыть любви, встретившись с родителями после года разлуки.
      Эллиоты приняли Рейчел сразу, не спрашивая о ее прошлом. Теперь она понимала, откуда в Элизабет столько доброты и щедрости. Однако грубые манеры Эндрю Киркленда стали для нее еще большей загадкой.
      Девушка-негритянка провела Рейчел в ее спальню. Увидев очаровательную комнату, обшитую бледно-зелеными панелями, Рейчел пришла в восторг. В углу под балдахином стояла большая кровать с белым вышитым покрывалом, на полу лежал зеленый ковер с белыми розами.
      Рейчел почувствовала угрызения совести. Элизабет просила ее заняться обучением маленького Джонатана и таким образом зарабатывать себе на жизнь, но сейчас она поняла, что это был жест благотворительности. Такая роскошная комната стоила гораздо больше, чем ее будущие услуги. Рейчел решила как можно скорее продать свои драгоценности, которые, по счастью, уцелели после разгрома Ханаана, и найти себе работу в городе. Она могла бы устроиться швеей или даже учительницей.
      Вскоре служанка Адора принесла в спальню ванну с горячей водой, и Рейчел, на время забыв чувство вины, блаженно расслабилась в ароматном тепле.
 
      Только семья села обедать, как громко хлопнула входная дверь и в столовую, запыхавшись, влетел высокий черноволосый молодой человек, столь же поразительно красивый, что и Эндрю Киркленд. Темные брови проказливо изгибались над сапфировыми глазами, опушенными густыми ресницами.
      Эти глаза взволнованно оглядели комнату и остановились на Элизабет. На лице молодого человека засияла радостная улыбка. Не обращая внимания на присутствующих, он подбежал к ней и поднял со стула.
      – Бесс, наконец-то ты приехала! – воскликнул он и крепко обнял Элизабет.
      Рейчел с удивлением увидела, что в глазах его блестят слезы.
      Элизабет поцеловала его в щеку и ласково улыбнулась.
      – Уилл, я так рада тебя видеть!
      – У нас гостья, Уилл, – объявил Мэтью Эллиот, прервав этот обмен приветствиями. – Познакомься, это мистрис Рейчел Берк. Рейчел, это наш сын Уильям Киркленд.
      Уильям Киркленд нехотя оторвал взгляд от Элизабет, словно только сейчас заметил остальных сидевших в столовой. Он улыбнулся и вежливо поклонился:
      – Очень приятно с вами познакомиться, мистрис Берк.
      Уильям Киркленд был очень похож на Эндрю, но в отличие от его мрачной неприступности обладал располагающей легкостью манер.
      – Сядь, пожалуйста, Уилл, мы продолжим обедать, – добродушно проворчала Рэйвен Эллиот.
      Он опустился на свободный стул рядом с Элизабет.
      – Прошу прощения, мама. Я так обрадовался, узнав о приезде Элизабет, что забыл все правила хорошего тона.
      Рэйвен Эллиот посмотрела на него материнским ласковым взглядом.
      – А еще ты забыл поздороваться с братом и племянником, Уилл. К твоему сведению, они тоже только что приехали.
      Уилл Киркленд подмигнул Джонатану и понимающе переглянулся с Эндрю, сидевшим за столом напротив.
      – Рад тебя видеть, Эндрю. Как перезимовали твои люди?
      Но Эндрю не успел ответить.
      – Угадай, что с нами было, дядя Уилл! – взволнованно затараторил Джонатан. – Меня и маму взяли в плен индейцы, а дядя Эндрю нас спас.
      Ложка со стуком выпала из руки Рэйвен Эллиот. Глаза ее в ужасе расширились, лицо побелело. Эндрю и Элизабет виновато смотрели на мать. Они рассказали отцу о разгроме Ханаана, но умышленно не стали ничего говорить Рэйвен. В юности она пережила кровавую индейскую резню, и это ужасное событие так ее потрясло, что она на время потеряла память.
      Мэтью встал из-за стола и поспешил к жене. Она уткнулась лицом ему в грудь, а он нежно гладил ее по голове. Наконец Рэйвен успокоилась, подняла голову и с улыбкой взглянула на мужа.
      – Почему же ты молчал, Мэтью Эллиот?
      – Я собирался тебе все рассказать сегодня вечером, когда мы останемся наедине, – нежно прошептал он. – Не хотел портить тебе встречу с детьми.
      Мэтью усадил Рэйвен и вернулся на свое место во главе стола.
      Рэйвен Эллиот взглянула на Рейчел с теплой улыбкой.
      – Прости, Рейчел. Узнать, что твоя дочь и внук были захвачены в плен индейцами, – сильное потрясение. – Она обернулась к Джонатану. Ее синие глаза живо блестели. – Скажи мне, Джонатан, нет ли еще чего-нибудь, о чем должна знать твоя бабушка?
      Юное личико Джонатана сосредоточенно нахмурилось.
      – Рейчел тоже была в плену, бабушка. Только индейцы увезли ее куда-то еще, и дяде Эндрю пришлось спасать ее отдельно.
      Рэйвен удивленно вскинула тонкие брови. Такая сдержанность приятно удивила Рейчел.
      – Я вижу, Эндрю, у тебя было много дел. Разумеется, твои люди не были замешаны в этом?
      – Нет, мама, на Ханаан напали абернаки, – вежливо отозвался Эндрю и, подняв голову, встретился с расстроенным взглядом сестры.
      Мэтью Эллиот отложил в сторону салфетку и отодвинул стул.
      – Ладно, Рэйвен, – ласково усмехнулся он, – выпусти пар, пока мы все не лопнули от напряжения.
      Рэйвен Эллиот вскочила со стула и, сердито сверкая глазами, швырнула на стол салфетку.
      – Как вы меня разозлили, черт возьми! – гневно воскликнула она. – Еще никогда в жизни я не была в такой ярости! Позвольте вам напомнить, что я ваша мать, а не какая-нибудь фарфоровая кукла, которая разобьется, если ее уронить! Кто, по-вашему, приехал сюда вместе с вашим отцом и помогал ему возводить семейный очаг на этой дикой земле?
      – Точно! – подхватил Мэтью. Его янтарные глаза светились гордостью.
      – Ты смеешься надо мной, Мэтью? – спросила она, сердито взглянув на мужа.
      – Что ты, любовь моя! Я тобой восхищаюсь, – проговорил он с нежностью.
      Все вдруг разом заговорили, и комната наполнилась гулом голосов. Даже Рейчел неожиданно для себя начала смущенно извиняться за Элизабет и Эндрю. Окинув взглядом виноватые лица окружающих, Рэйвен мило улыбнулась, отчего на щеках ее появились очаровательные ямочки. Она вернулась за стол и с любовью посмотрела на Мэтью.
      Мэтью поднялся из-за стола и жестом потребовал тишины. Когда шум утих, он поднял свой бокал.
      – Я хочу предложить тост. За наших женщин, джентльмены!
      Эндрю и Уилл встали.
      – За наших женщин! – повторили они и осушили свои бокалы.
      Рейчел покосилась на Эндрю Киркленда и поймала на себе его пронзительный взгляд.
 
      На другой день Рэйвен Эллиот объявила, что собирается устроить бал в честь благополучного возвращения своих детей. Были разосланы гонцы с приглашениями на следующую неделю.
      Элизабет уговорила Уильяма Киркленда помочь Рейчел распорядиться ее драгоценностями. Обе женщины поехали вместе с Уиллом в Уильямсберг, где он продал их за приличную сумму. Впервые за многие месяцы Рейчел почувствовала себя независимой. Увидев в витрине магазина роскошный зеленый атлас, она купила его на свои деньги.
      Всю неделю Рейчел почти не виделась с Эндрю Кирклендом. Ей давно не приходилось наряжаться на торжества, и теперь она с радостным волнением шила себе платье, готовясь к предстоящему балу.
      И вот наступил долгожданный вечер. Рейчел надела новое платье. Оно открывало тонкую шею и плечи и красиво облегало полную грудь. Цвет ткани выгодно подчеркивал зеленые глаза девушки. Волосы она зачесала за уши и вплела в густые локоны зеленую атласную ленту.
      Спускаясь по лестнице, Рейчел не догадывалась о том, как красива. Снизу доносились оживленные голоса и музыка, и она чувствовала себя молодой, полной сил и энергии. Лицо ее сияло от волнения. Девушка была уверена: Эндрю Киркленд может говорить и делать все что угодно, но ему не удастся испортить ей этот вечер.

      Эндрю Киркленд стоял, прислонившись спиной к стене, и смотрел на танцующих через открытую дверь. Несмотря на небрежную позу, внимание его было приковано к Рейчел, которая счастливо улыбалась своему партнеру Уиллу Киркленду. Уилл обнял ее за талию, и они закружились по залу. На щеке Эндрю задергался мускул. Наконец музыка смолкла, и Рейчел, весело смеясь, поблагодарила Уилла за танец, но от второго отказалась. Уилл ушел искать Элизабет, а разгоряченная девушка начала обмахиваться веером. Открытая дверь была слишком большим искушением. Рейчел вышла на свежий воздух, но тут увидела у стены Эндрю Киркленда и резко остановилась.
      – Мистер Киркленд! Что вы здесь делаете один, в темноте?
      – Я люблю темноту, – кратко ответил он.
      Она не видела его весь вечер и теперь кокетливо сверкнула глазами.
      – Вы танцуете, мистер Киркленд?
      Эндрю смерил ее недовольным взглядом.
      – Нет, я не танцую, мистрис Берк, – произнес он со стальными нотками в голосе.
      Рейчел улыбнулась, взмахнув длинными ресницами.
      – Судя по вашему тону, вы не одобряете танцы?
      Он презрительно скривился.
      – Милая леди, если мне захочется вас обнять, то совсем не для того, чтобы просто кружить под музыку.
      От пронзительного взгляда его темно-синих глаз девушку бросило в жар. Она проворнее замахала своим веером. Какой несносный человек! Всегда ему удается разозлить ее.
      – Опять хвастаете, мистер Киркленд?
      Эндрю равнодушно пожал плечами:
      – Я не утруждаю себя фантазиями, мистрис Берк.
      Рейчел начала раздражать его надменность. Сердитым щелчком она захлопнула веер.
      – Что касается фантазий, то я прекрасно помню, как вы разгуливали полуголым дикарем с разукрашенным лицом и пером в волосах.
      Эндрю медленно выпрямился и посмотрел на нее сверху вниз уничтожающим взглядом.
      – Обряды и фантазии – далеко не одно и то же, мистрис.
      – Называйте, как хотите, мистер Киркленд, но в любом случае ясно одно: вам необходим маскарад, чтобы ублажать в себе примитивного варвара, – заявила девушка и опять быстро замахала веером, ощутив прилив горячего гнева.
      Эндрю схватил ее за руку и потащил за собой по темной аллее. Рейчел возмущенно округлила глаза. Ей не хватало сил вырваться, а звать на помощь не хотелось.
      – Куда мы идем? – сердито спросила она, вынужденная почти бежать, чтобы поспеть за его размашистыми шагами.
      – Вы серьезно заблуждаетесь на мой счет, мистрис. Пришло время вас образумить.
      Эндрю поволок ее к маленькой прядильне с ткацким станком и мотками льняной пряжи, втолкнул внутрь и, прежде чем она успела что-либо возразить, захлопнул дверь и сгреб девушку в охапку. Тяжело дыша после быстрой ходьбы, Рейчел подняла голову и уставилась на него круглыми удивленными глазами. Она не могла пошевелить руками – он прижимал их к ее бокам и расплющивал ее стройную фигурку своим крепким мускулистым торсом. Взгляд его полыхал яростью.
      – Я не танцую, мистрис, и не играю в светские игры, – прорычал Эндрю и впился в ее губы злым, удушающим поцелуем.
      Скованная мертвой хваткой, Рейчел тщетно боролась с навалившейся на нее стальной стеной. Его поцелуй вытягивал из нее последние остатки воздуха, и она находилась на грани обморока. Наконец он отпустил ее губы, и она отчаянно задышала, в то время как Эндрю продолжал обжигать ей лицо и глаза горячими влажными поцелуями. Его губы вновь завладели ее губами, а язык проник в рот.
      Он спустил платье с ее плеч и обнажил полную грудь. Прикосновения его пальцев обдавали девушку жаркой волной, а соски затвердели от внезапно повеявшего прохладного ветерка. Он опустил голову и начал ласкать языком твердые чувствительные бутончики.
      Рейчел застонала. У нее кружилась голова от невыразимого восторга. Она отчаянно цеплялась за ускользавшую реальность. Ласки Эндрю лишали ее воли, а надо было как-то остановить его.
      – Пожалуйста, прекратите, – всхлипывая, пробормотала девушка. – Прекратите, – умоляла она снова и снова, пока он не закрыл ей рот поцелуем.
      Ноги Рейчел ослабели, и Эндрю опустил ее на пол, а сам встал на колени, не отрывая взгляда от вздымавшейся груди девушки. Руки ее безвольно лежали вдоль тела. Она не могла ничего сделать, потому что подчинялась только своим ощущениям. Если раньше у нее и были какие-то ничтожные силы для борьбы, то теперь они совершенно истаяли в страстном огне предвкушения, которое он разжигал своими ласками. Где-то в смутной глубине сознания она понимала, что должна попытаться остановить его, но была не в силах противиться его напору, как океаническая волна не в силах противиться притяжению солнца и луны.
      Эндрю нагнул голову и сомкнул губы на ее твердом соске. Из горла Рейчел исторгся мучительно-сладостный стон. Он стянул с нее платье и белье, потом поднял голову и окинул горящим взором нагое беспомощное тело, дрожавшее от волнения. Встав на колени, он обхватил ладонями ее груди, потом медленно провел пальцами по шелковистой коже и задержался на плоском животе. Томление девушки сделалось невыносимым.
      Он раздвинул ей ноги. Рейчел лишь тихо всхлипнула, лишенная воли к борьбе.
      – Нет, пожалуйста, Эндрю, не надо! Не делай этого! – взмолилась она.
      Рука Эндрю заскользила по мягкой бархатистой плоти. Когда его палец проник в самую сердцевину ее страсти, она ошеломленно охнула и невольно прогнулась навстречу его жаркой ладони.
      Он замер между ее ног и заглянул ей в глаза. В подернутых пеленой зеленых глазах страх мешался с чувством предвкушения. Не в силах пошевелиться, она смотрела, как он снимает с себя одежду. По щекам ее медленно покатились слезы.
      – Господи, Рейчел, ты даже не представляешь, как красива! – хрипло прошептал он.
      Звук его хриплого голоса усилил желание. Он накрыл ее своим крепким теплым телом, обдав дразнящим мужским ароматом, и страх в душе Рейчел сменился нетерпением.
      Она обхватила руками широкую мускулистую грудь и с удивлением услышала его участившееся дыхание. До сих пор она была беспомощной жертвой его губ и рук и не могла поверить, что ее прикосновения вызывают в нем такой же отклик.
      Девушка поняла, что способна возбуждать его. Это открытие наполнило все ее существо пьянящим волнением. Она снова осторожно протянула руку и медленно погладила его большое покатое плечо, чувствуя, как напрягаются и перекатываются сильные мускулы под кончиками пальцев.
      Подстрекаемая любопытством и острым желанием, она обхватила руками его шею и приблизила его губы к своим. Этот поцелуй уже не был грубым и жадным. Рейчел охотно приоткрыла губы и скользнула языком ему в рот.
      Все это было для нее слишком новым, и Рейчел не могла понять, что с ней происходит. Руки Эндрю выискивали на ее теле самые чувствительные места, и вскоре она беспомощно трепетала под его ласками, снедаемая внутренним жаром. Когда он вошел в нее, она закричала от боли, но он вобрал ее крик своими настойчивыми губами.
      Рейчел больше не могла терпеть эту муку. Она возмущенно приподнималась, но в результате пронзавшая ее плоть погружалась еще глубже. Она ерзала под ним, стараясь избавиться от боли, но его тело начало вдруг судорожно сотрясаться и наконец рухнуло на нее в полном изнеможении.
      Эндрю поднял голову, мучимый острым чувством вины и стыда. Он не мог поверить в случившееся. У него не было намерения насиловать Рейчел, использовать, как дешевую шлюху, не думая и не заботясь о ней.
      Видит Бог, он собирался овладеть ею, погрузиться в ее бархатное лоно, увидеть взгляд этих поразительных зеленых глаз в момент наивысшего восторга, ему хотелось, чтобы она тоже получила удовольствие. Как же случилось, что под конец он совершенно перестал владеть собой?
      Эндрю мысленно выругался, обозвав себя последним болваном. Рейчел была далеко не первой его женщиной. До нее он знал многих и всегда добивался того, чтобы их наслаждение было не меньше его собственного. Странно, но эта соблазнительная малышка вдруг заставила его потерять голову, точно зеленого юнца, впервые дорвавшегося до женского тела. Несколько мгновений он молча смотрел на нее сверху, ужасаясь тому, что сделал. Господи, как же ей, наверное, было больно! Потом он поднял руку и смахнул с ее щеки золотистый локон.
      Рейчел отвернулась, не в силах терпеть даже его прикосновения. Ей было стыдно и противно. Она чувствовала себя оскверненной и поруганной, ненавидела и себя, и его, и никак не могла поверить, что все эти многообещающие ласки закончились такой мучительной болью и невыносимым чувством униженности.
      Эндрю быстро оделся. Увидев, что она собирает свою одежду, он попытался ей помочь.
      – Уйди, оставь меня, – сказала она опустошенно.
      – Рейчел, я не оставлю тебя здесь одну.
      Это запоздалое проявление галантности вызвало в ней справедливое негодование.
      – Это почему же, мистер Киркленд? Боитесь, что меня изнасилуют? – прохрипела она с кривой усмешкой.
      Эндрю виновато протянул к ней руки.
      – Рейчел, я не хотел…
      – Не трогай меня! – взвизгнула она. – Ты просто безжалостный дикарь, Эндрю Киркленд. Я проклинаю тот день, когда встретилась с тобой. Если бы ты оставил меня с Саккетом, я бы сейчас, наверное, была мертва и не испытывала всего этого ужаса, – говорила она, с презрением глядя на него. – Убирайся с глаз моих, или я буду кричать до тех пор, пока сюда не придут люди! – Она отвернулась, не в силах выносить его покаянный взгляд.
      Эндрю понимал, что сейчас бесполезно пытаться ей что-то объяснить.
      – Ладно, Рейчел, я уйду, раз ты так хочешь. Мы поговорим, когда ты успокоишься.
      Когда за ним закрылась дверь, Рейчел, тихо всхлипывая, рухнула на колени. Она ненавидела Эндрю и считала, что именно он виноват в случившемся. Однако из головы у нее не шли те мгновения, когда она нарочно возбуждала его, поощряя к дальнейшим действиям. Рейчел со стыдом поняла, что с тех пор, как он поцеловал ее в Ханаане, она мечтала вновь оказаться в его объятиях. Правда, ей представлялся невинный флирт, а не болезненная потеря девственности. «Как же теперь я буду смотреть ему в глаза? – в отчаянии думала она. – А Элизабет? Или Эллиотам? Или кому-то еще?»
      Судорожно вздохнув, Рейчел поднялась с пола. То, что случилось, уже не изменишь, а значит, надо учиться как-то с этим жить.
      Уже собираясь выйти из прядильни, она вдруг услышала голоса. Не желая ни с кем видеться и разговаривать в таком состоянии, она снова отпрянула в тень. Дверь распахнулась, и в помещение вошли двое.
      Опасаясь быть замеченной, она затаила дыхание, вглядываясь в темноту. Лиц видно не было, но она различила фигуры двоих мужчин. Один был стройным и довольно высоким, другой – низким и полным. Мужчины тихо разговаривали, и по их позам Рейчел догадалась, что они встретились тайно.
      Наконец высокий кивнул и вышел, а второй задержался, чтобы прикурить сигару. Вспыхнувший огонек на мгновение осветил его лицо, и Рейчел зажала рот рукой, чтобы не закричать. Это был ее дядя Сэмюэль Армбрастер!
      Пока он шел к дому, девушка следила за ним из темноты, и сердце ее отчаянно колотилось под ребрами. Через несколько минут, которые показались ей вечностью, она выскользнула за дверь.
      Надо немедленно уезжать из Рэйвенвуда! Если дядя обнаружит, что она здесь, он обязательно сдаст ее властям. Этот человек – злой, вероломный предатель, он погубил отца и, не задумываясь, погубит ее саму.
      Рейчел осторожно вошла в дом через черный ход и, незаметно прокравшись к себе в спальню, быстро собрала вещи и деньги, полученные за проданные драгоценности. По счастью, их хватало на дорогу в Европу.
      Она в волнении металась по комнате, дожидаясь, когда кончится бал. Ей не хотелось покидать Рэйвенвуд, не попрощавшись с Элизабет и не поблагодарив эту добрую женщину за помощь. Было уже за полночь, когда она наконец сдалась и, не раздеваясь, легла на кровать. Усталость оказалась сильнее ее, и вскоре Рейчел заснула беспокойным сном.
 
      Когда Рейчел проснулась, на полу спальни играли солнечные лучики. Она растерянно села, но через мгновение вскочила с постели. «Проспала!» – подумала она, чувствуя отвращение к себе самой.
      Взяв небольшой узелок со своими вещами, она открыла дверь спальни и осторожно выглянула в длинный коридор. Все двери были еще закрыты, и она на цыпочках прокралась к комнате Элизабет.
      Стучаться Рейчел не стала – боялась разбудить остальных. Тихо повернув ручку, она прошмыгнула в комнату. Элизабет спала. Рейчел подошла и легонько ее потрясла. Элизабет открыла глаза, сонно поморгала и села, удивленно уставившись на девушку.
      – В чем дело, Рейчел? – осведомилась она, с беспокойством вглядываясь в тревожное лицо подруги.
      – Мне надо уехать, Элизабет, – тихо сказала Рейчел и чуть не заплакала, увидев в синих глазах женщины непонимание и обиду.
      – Это из-за Эндрю? – взволнованно спросила Элизабет. – Ох, милая, неужели вы опять поссорились? Клянусь Богом, я задушу братца собственными руками, если он тебя чем-то обидел!
      «Удивительно, как часто ее слова попадают в точку», – подумала Рейчел, мысленно усмехнувшись. Однако болезненные воспоминания об Эндрю отошли на задний план, вытесненные последней, более страшной угрозой. Слава Богу, теперь можно было спокойно смотреть в глаза Элизабет и не лгать ей.
      – Я уезжаю не из-за Эндрю. Мне надо скрыться, пока онне узнал, что я здесь.
      Элизабет взяла Рейчел за руки и усадила на край кровати.
      – Пока ктоне узнал, что ты здесь? – уточнила она, пребывая в полном изумлении.
      – Мой дядя, Сэмюэль Армбрастер. Я видела его вчера здесь, в Рэйвенвуде.
      Элизабет в ошеломлении опустилась на кровать.
      – Сэмюэль Армбрастер – твой дядя? – Глаза ее расширились. – Тот самый, по навету которого арестовали твоего отца?
      Рейчел кивнула.
      – Теперь ты понимаешь, почему мне надо срочно уехать? Если он увидит меня здесь, он может обвинить тебя в том, что ты способствовала моему бегству из Англии.
      Элизабет встала и заходила по комнате.
      – И ты хочешь удрать, как испуганный кролик? Подожди, давай подумаем, что можно сделать. Мне кажется, нам надо поговорить с моим отцом. В палате представителей он первый оппонент Сэмюэля Армбрастера и наверняка посоветует тебе, как лучше поступить.
      Рейчел вскочила с кровати.
      – Нет, Элизабет, дай мне слово, что не скажешь об этом никому из родных. Они и так уже много для меня сделали, и я не собираюсь впутывать их в мои проблемы. Ты не знаешь моего дядю. Это злой, опасный человек, который ради своих целей не остановится ни перед чем. Он ненавидит меня так же, как ненавидел моего отца.
      – Но позволь мне поговорить хотя бы с Эндрю. Он обязательно тебе поможет.
      Рейчел в отчаянии стиснула руки Элизабет. Вот уж кого она меньше всего хотела посвящать в свои проблемы, так это Эндрю Киркленда.
      – Нет, Элизабет, умоляю тебя: Эндрю Киркленду – ни слова!
      – Послушай, Рейчел, ведь тебе нужна помощь, – настаивала Элизабет. – Кроме нас, ты больше никого здесь не знаешь. Это дикая страна. Молодой женщине опасно путешествовать в одиночку. Тебя надо отправить в какое-нибудь надежное место. – Она сосредоточенно сдвинула брови и подошла к окну, пытаясь придумать выход из положения. Тем временем к дому подъехал какой-то фургон. Увидев его, Элизабет вдруг просияла. – Придумала! – победно провозгласила она, обернувшись к девушке. – Кейт! Кейт Каллахан!
      Рейчел пребывала в полной растерянности. Элизабет подлетела к кровати, схватила пеньюар и, на ходу запахиваясь, поспешила к двери.
      – Иди к себе в комнату и носа оттуда не показывай. Я сейчас вернусь.
      – Элизабет, скажи мне, пожалуйста, что ты задумала?
      – Доверься мне, милая! – крикнула она, выбегая за дверь.
      Рейчел нехотя вернулась к себе. Она не знала планов подруги, но не сомневалась, что они целиком в ее интересах. Было бы глупо не дождаться и не выслушать Элизабет. Однако минуты ожидания казались Рейчел часами. Наконец дверь отворилась и в спальню прошмыгнула Элизабет.
      – Как тебе понравится стать совладелицей столовой? – спросила она, весело сверкая глазами.
      – Не поняла, о чем ты? – опешила Рейчел.
      Элизабет переполняло волнение.
      – Кейт Каллахан распоряжается в столовой на западе Виргинии. Она готова взять тебя с собой, если ты согласишься ей помогать. По ее словам, там слишком много работы для нее одной.
      – Даже не знаю, что и сказать, – проговорила Рейчел. – Никогда не думала о такой работе.
      – Это честный труд, Рейчел, а Кейт хоть и бывает порой груба и сварлива, но все же милейшая старушка. И самое главное: твой дядя никогда тебя там не найдет. Это маленький пограничный городок, он туда никогда не ездит. Кейт сейчас в сарае, грузит свой фургон, готовится в обратный путь.
      В дальнейших уговорах Рейчел не нуждалась. Она взяла свой узелок и поспешила за Элизабет.
      Когда они подошли к сараю, погрузка фургона была уже закончена. На кучерском месте с вожжами в руках восседала женщина лет шестидесяти. Старая потрепанная капитанская фуражка надвинута на совершенно седые волосы. Загорелое обветренное лицо свидетельствовало о постоянном пребывании на свежем воздухе. В уголках глаз притаились предательские морщинки.
      Хотя Кейт сидела, все же Рейчел заметила, что у нее крупная фигура, широкая кость и большие плечи. Круглые веселые светло-голубые глаза смотрели на Рейчел с живым любопытством.
      – Укладывай свои снасти, милочка, и поднимайся на борт, – проскрипела Кейт.
      Теплая приветливая улыбка женщины никак не вязалась с ее грозным видом. Рейчел забросила свой узелок в фургон и обернулась к Элизабет.
      Мгновение обе смущенно стояли друг перед другом, потом Элизабет раскинула руки, и Рейчел бросилась в ее объятия.
      – Поцелуй за меня Джонатана, – сказала она, улыбаясь сквозь слезы, – и непременно поблагодари своих родителей за гостеприимство. Мне очень жаль, что я не смогла это сделать сама. Они наверняка спросят, почему я так поспешно уехала.
      – Не волнуйся. Они не из тех, кто сует свой нос в чужие дела, – заверила Элизабет. – А Эндрю ты что-нибудь передашь? – осведомилась она, все еще питая надежды свести Рейчел и своего брата.
      По лицу девушки мелькнула легкая гримаса отвращения.
      – Скажи ему до свидания, – отрывисто бросила она, но, поймав унылый взгляд Элизабет, ласково улыбнулась и грустно спросила: – Я тебя еще увижу?
      – Конечно. Приеду к тебе, как только будет возможность.
      В последний раз прижав подругу к груди, Элизабет выпустила ее из своих объятий. Рейчел залезла в повозку и уселась рядом с Кейт.
      Фургон медленно покатил по дороге. Элизабет смотрела ему вслед, не в силах сдержать довольную улыбку.
      – Пожалуйста, прости меня, милая Рейчел, но если гора не идет к Магомету… – Она снисходительно покачала головой и, весело подпрыгивая, зашагала к дому. Лицо ее сияло, на щеках играли очаровательные ямочки.
      Элизабет была довольна собой. Ее замысел потихоньку начал воплощаться в жизнь! Она все ускоряла шаг и наконец побежала. В синих глазах сверкали хитрые озорные искорки, черные волосы развевались за спиной.
      – Как сказал один мудрец, гораздо легче устраивать жизнь другим, чем себе самому.
      Элизабет звонко рассмеялась и взлетела по ступенькам крыльца.

      К тому времени, как фургон со скрипом вкатил в маленький городок Эллиот, Кейт Каллахан удалось выведать у Рейчел всю историю ее жизни, исключая болезненный эпизод с Эндрю Кирклендом. Этот позор девушка пока не могла раскрыть никому.
      Кейт тоже без утайки рассказала ей о своем прошлом. Рейчел не лезла с назойливыми расспросами и все же узнала, что Кейт родилась и выросла в Америке. Ее муж был морским капитаном, затонувшим со своим кораблем у мыса Гаттерас тридцать лет назад. Еще раньше эпидемия гриппа унесла жизнь их маленькой дочки, а единственный сын был убит в 1676 году, когда группа виргинских колонистов под предводительством Натаниеля Бэкона восстала против Короны в попытке добиться некоторых социальных реформ. Тройное горе могло сломить любую женщину, но только не Кейт Каллахан. Рейчел обнаружила в собеседнице несгибаемую силу духа, способность выдержать любые невзгоды и не поддаться расслабляющей жалости к себе самой.
      Эллиот почти ничем не отличался от других городков, которые они проезжали. Правда, он располагался высоко в горах, а вид его улиц был не слишком безукоризненным. Благосостояние городка зависело от местных предприятий – лесного склада и деревообрабатывающей фабрики.
      Кейт остановила упряжку перед небольшим зданием прямоугольной формы, по фасаду которого располагались два закрытых ставнями окна.
      – Можешь выходить, милочка, – объявила она и проворно спрыгнула на землю.
      Рейчел кое-как выбралась из фургона. Все ее тело занемело после долгой поездки. Она потерла отбитые жестким сиденьем ягодицы, понимая, что в такой глуши не стоит и мечтать о горячей ванне. «Хорошо, если здесь найдется хотя бы кровать», – невесело подумала девушка.
      Она стояла на пороге темной постройки и ждала, пока Кейт откроет ставни на окнах. Лунный свет скользнул по деревянному полу, но углы комнаты по-прежнему тонули в тени.
      Кейт зажгла свечу, и Рейчел с интересом огляделась. В длинном помещении стояли грубо сколоченные столы, по обеим сторонам которых тянулись узкие скамейки без спинок. Здесь не было никаких украшений, если не считать старого корабельного штурвала, висевшего над камином.
      Кейт исчезла за приоткрытой дверью в дальнем конце комнаты и вскоре вернулась с двумя зажженными свечами. Она поставила их на один из столов.
      – Располагайся в той комнате, милочка, а я пока распрягу лошадей, – весело сказала она, кивнув на закрытые двери.
      Рейчел взяла свечу и открыла одну из дверей, которая, как оказалось, вела в кладовку. Тогда она толкнула следующую дверь и увидела маленькую комнатку без окон, основное пространство которой занимала кровать с пологом на четырех столбиках. Рядом с кроватью стоял ночной столик со свечой, а у стены притулился потрепанный матросский сундучок.
      Рейчел зажгла свечу и поставила рядом ту, что держала в руке. Но крошечное пламя свечей не могло согреть эту унылую каморку. Девушка в изнеможении опустилась на край кровати. Что она делает в этой Богом забытой дыре? Неужели здесь действительно требуется ее помощь? Утром надо будет как следует все обдумать.
      Глаза Рейчел слипались от усталости. Она зевнула, прикрыв рот ладошкой. Вернувшись из конюшни, Кейт увидела, что ее юная помощница крепко спит, свернувшись калачиком. Старая женщина ласково улыбнулась, глядя на спящую Рейчел, и, без труда приподняв ее за плечи, сняла с нее плащ, потом стянула туфли с маленьких ножек.
      – Спи, малышка, – тихо прошептала она, укрывая девушку одеялом. – Теперь о тебе позаботится старая Кейт.
      ***
      Рейчел проснулась от сильного грохота, донесшегося со стороны кухни. За ним тотчас последовало громкое ругательство. Девушка вскочила с кровати, торопливо сунула ноги в туфли и побежала в кухню, на ходу оправляя мятое платье.
      Кейт Каллахан стояла посреди кухни. У ее ног валялся котел, вся каша из которого пролилась на пол.
      – Ты в порядке, Кейт? – встревоженно спросила Рейчел.
      – Да, – отозвалась пожилая женщина, – просто чертовски досадно: пропала кукурузная каша!
      Рейчел присела на корточки и ложкой стала складывать густую кашу обратно в котел.
      – Твое счастье, что ты не обожглась. Как это случилось?
      Кейт смущенно засмеялась, и на ее обветренном лице проступили новые морщинки.
      – Кажется, я хотела опередить собственные ноги.
      – Почему же ты меня не разбудила, Кейт? – с укором спросила Рейчел. – Я здесь для того, чтобы тебе помогать.
      – Не волнуйся, до конца дня нам с тобой еще хватит работы. Скоро придет первая смена, а я только что загубила кашу. – Она подошла к буфету, достала жестяную банку и насыпала кукурузную крупу в другой котел. – Возьми-ка, дочка, размешай это с кипятком, – сказала она, подавая Рейчел посудину, – а я пока поджарю кукурузные зерна с окороком.
      Рейчел направилась к плите, тянувшейся почти вдоль всей стены. Над ней на разной высоте висели железные крюки и цепи для варочных котлов и горшков. С боков имелось несколько каменных выступов – для жарки и выпечки. Вверху на крючках висело длинное охотничье ружье.
      Девушка черпала ковшиком воду из висевшего над огнем котелка и с интересом разглядывала кухню. Это было настоящее царство запаха и цвета. Под потолком висели связки сухих персиков, перца, лука и кукурузы. Из приоткрытых выдвижных ящичков настенного шкафа тянуло пряными ароматами специй: корицы, гвоздики, шалфея и лаврового листа. В углу стояли бочонок со сладким картофелем и корзины с ярко-красными яблоками.
      В длинном буфете красовалось огромное блюдо с апельсинами, а на стойке аккуратно в ряд были расставлены жестяные банки с изюмом, сахаром, кукурузной крупой и мукой.
      Женщины дружно взялись за дело, и через несколько минут в котелке у Рейчел весело булькала кукурузная каша, а Кейт Каллахан ставила на решетки плиты сковороды с длинными ручками. На сковородах были разложены кукурузные зерна и куски окорока.
      – Кажется, справились! – объявила Кейт с довольной улыбкой. – А вот и они!
      Она выглянула в небольшое оконце, расположенное в задней части кухни. Рейчел подошла к ней и тоже увидела приближавшуюся к столовой группу мужчин. Их было дюжины две, они смеялись и громко переговаривались.
      – Сейчас сюда заявится целая толпа лесорубов. Клянусь, девочка, ты будешь для них большим сюрпризом.
      Рейчел тревожно вглядывалась в шумную толпу, чувствуя неприятное посасывание под ложечкой.
      – Что я должна делать, Кейт? – спросила она, и глаза ее расширились от испуга. – Я никогда раньше этим не занималась.
      Кейт тем временем взяла большую миску и начала накладывать в нее кашу половником.
      – Увидев тебя, они начнут кричать и улюлюкать. Здесь, в лесу, им нечасто выпадает счастье встретить красивую молодую женщину. Не обращай на них внимания, милая. Они хорошие люди, хоть и дикие.
      Кейт взялась за другую миску, и Рейчел приняла у нее две полные.
      – Ставь по две на каждый стол, – объяснила Кейт. – Там уже есть кувшины с молоком, хлеб, ножи и ложки.
      Из соседней комнаты доносился топот тяжелых ног по деревянному полу и скрип отодвигаемых скамеек. Девушка сделала глубокий вдох и вошла в столовую.
      Мужчины разговаривали между собой и даже не подняли голов, когда она поставила миски на ближайший стол.
      – Доброе утро, Кейт, – поздоровался один, вскинул глаза, и от изумления челюсть его при виде Рейчел отвисла.
      Озадаченное выражение его лица привлекло внимание остальных сидевших за столом. Интересно, что там такое? Мужчины дружно подняли головы. Рейчел застыла на месте, ожидая диких возгласов, о которых ее предупреждала Кейт, но все сидели в полнейшем молчании и только пялились на нее во все глаза, как будто увидели чудо.
      Их явное замешательство придало девушке смелости. Ее зеленые глаза вызывающе сверкнули, а губы изогнулись в приветливой улыбке.
      – Доброе утро, джентльмены, – поздоровалась она и тут же вышла из помещения.
      Когда Рейчел появилась в кухне, Кейт Каллахан беспокойно взглянула на нее, оторвавшись от работы. Девушка доверительно подмигнула напарнице, взяла в обе руки по тяжелой миске с кашей и вернулась в столовую. Там по-прежнему было тихо, как в могиле. Все глаза были устремлены на дверь кухни в ожидании ее прихода.
      Рейчел поставила миски на другой длинный стол, за которым сидели остальные мужчины. Двадцать четыре пары глаз неотступно следили за каждым ее движением. Девушка озарила всех теплой улыбкой и вернулась в кухню, где Кейт выкладывала на четыре больших оловянных блюда жареную кукурузу и окорок.
      Рейчел взяла одно тяжелое блюдо.
      – Смотри не обожгись, дочка, – предупредила ее Кейт. – Окорок горячий, только со сковородки. Лучше носи по одному блюду.
      Она вошла в столовую следом за Рейчел и с усмешкой остановилась в дверях. Мужчины сидели тихо как мыши и еле слышно перешептывались за едой. Рейчел поставила блюдо на стол и вернулась в кухню, по пути бросив на Кейт лукавый взгляд.
      – Почему вдруг такая тишина? – громогласно вопросила Кейт, обращаясь к собравшимся. – Вы что, языки проглотили? Или, может быть, заболели? Похоже, мне придется приготовить микстуру из серы и черной патоки и залить ее вам в глотки.
      – Хватит молоть чепуху, Кейт! Скажи-ка нам лучше, кто эта девушка, чтобы мы все поверили, что это не сон, – наконец проговорил один лесоруб.
      Кейт подошла к нему и угрожающе потрясла у него перед носом большим деревянным половником.
      – Ее зовут Рейчел, Тимоти Харлихей, и советую вам всем не забывать про хорошие манеры. Она благородная дама, и если кто-нибудь ее обидит, будет иметь дело со мной. К тому же она приехала сюда, чтобы выйти замуж за вашего хозяина, так что, пожалуйста, выбросьте из головы все лишние мысли.
      Кейт говорила громко, и Рейчел слушала ее из кухни с веселым удивлением. Когда прозвучала последняя фраза, девушка чуть не выронила из рук кувшин, в который наливала молоко.
      Когда Кейт вернулась в кухню, она была встречена с крайним негодованием. Рейчел стояла, подбоченившись, и сердито постукивала ножкой по полу.
      – Кейт Каллахан! Как ты могла сказать такую ужасающую ложь? – возмущенно воскликнула девушка. Она старалась не повышать голоса, чтобы ее не услышали в столовой.
      Ничуть не смутившись, старая женщина подмигнула.
      – Это верный способ заставить их придержать свои руки, милочка, а не то они будут кружить над тобой тучами, как мухи над патокой.
      – Но, Кейт, как же их хозяин? Что он скажет, когда услышит это вранье?
      – Его сейчас нет в городе, а когда вернется, я ему все объясню. Вот уж он посмеется!
      Кейт вся сияла, довольная собой. Видя это, Рейчел не удержалась от улыбки.
      – Надеюсь, ты знаешь, что делаешь, Кейт, – сказала она, снисходительно покачав головой.
      – Доверься мне, милая. – Женщина обняла Рейчел, ухватив ее за плечи огромной ручищей. – Старая Кейт не даст тебя в обиду, девочка!
      Позавтракав, мужчины потянулись к выходу. Они снимали шляпы и вежливо прощались с Рейчел. Многие до сих пор не пришли в себя после первого потрясения, вызванного ее неожиданным появлением в столовой, но кое-кто уже робко ухмылялся и игриво подмигивал девушке.
      Кейт и Рейчел вновь занялись готовкой. К вечеру надо было испечь хлеб, почистить яблоки для пирогов, взбить масло, сварить сладкий картофель и поджарить оленину, а еще перемыть посуду и почистить котлы после завтрака.
      За работой день пролетел незаметно. Не успела Рейчел опомниться, как в столовую маленькими группами начали заходить те же самые мужчины, что были у них утром. Теперь многие были гладко выбриты, чисто одеты и причесаны.
      К концу недели Рейчел знала почти всех их по именам, а двадцать четыре лесоруба души не чаяли в бойкой девчушке из Англии и были как один влюблены в новую хозяйку столовой.
 
      Занятая работой по кухне, Рейчел почти не имела возможности познакомиться с городком. Изредка в столовой она виделась с местными жителями да как-то по случаю зашла в небольшой магазинчик, где продавали зерно и товары первой необходимости. Еще в городке была гостиница, в которой жили проститутки. Кейт сообщила ей, что там мужчины обычно проводят свои выходные – пьют и гуляют.
      Вскоре Рейчел вполне освоилась с новыми обязанностями и даже предложила Кейт оживить столовую: повесить на стены картины и украшения, а на окна – занавески. Кейт сказала, что для этих целей, возможно, кое-что найдется в кладовке, и Рейчел решила порыться там как-нибудь вечером, когда ее напарница ляжет спать.
      В старых ящиках и сундуках она обнаружила уйму сокровищ: рулон льняной материи в красно-белую клетку, зеркало в золоченой раме и нитки с иголками.
      Девушка выставила на полу несколько морских пейзажей в рамках, задумчиво приложила палец к подбородку и отступила назад, оценивая эстетическую значимость этих картин.
      – Какого черта вы здесь делаете, мистрис? – раздался у нее за спиной сердитый голос.
      Рейчел испуганно обернулась. На пороге стоял Эндрю Киркленд, заполняя собой весь дверной проем. В его темно-синих глазах бушевала ярость.
      Девушка приросла к месту, удивленно глядя на Эндрю. В голове у нее крутились десятки бессвязных вопросов. Откуда он здесь взялся? Как вообще нашел ее?
      – Зачем вы меня преследуете, мистрис Берк? Вы глубоко ошибаетесь, если думаете, что мне это льстит.
      – Я не преследую вас, – выдавила Рейчел, запинаясь от неожиданности. – Я понятия не имела о том, что вы здесь.
      Губы его скривились в усмешке.
      – Ну конечно, мистрис! Именно поэтому мои работники поздравляют меня с помолвкой? Ты была слишком самонадеянна, когда объявила всем о моем намерении на тебе жениться.
      Эндрю сердито подошел к Рейчел и больно схватил ее за плечи.
      – До сих пор я жалел о своем опрометчивом поведении во время нашей последней встречи, по глупости полагая, что ты невинна. – Его пальцы сильнее впились в ее кожу, и Рейчел поморщилась под уничтожающим взглядом. – Но я отказываюсь ходить на поводу у хитроумной маленькой стервы.
      Праведный гнев зачастую преображает людей: слабый становится сильным, маленький – колоссом. Такое же действие произвели на Рейчел незаслуженные обвинения Эндрю Киркленда. Этот человек унижал ее – словом и делом – с самого первого мгновения их встречи, и она больше не могла выносить его оскорбления.
      В зеленых глазах ее полыхнуло презрение.
      – Мне плевать на то, что вы думаете обо мне, но я говорю вам правду: приехав сюда, я вовсе не собиралась вас преследовать. От таких людей, как вы, я стараюсь держаться подальше.
      Он хотел перебить ее, но она не дала ему этого сделать.
      – Вы корчите из себя благородного мстителя, оправдывая свою дикость принципом «око за око». Но я не вижу в вас ни капли благородства. Вы самый обыкновенный шакал, Эндрю Киркленд, хищный стервятник, который выбирает себе в жертвы слабых и раненых.
      Отпустив ее, Эндрю насмешливо фыркнул:
      – А себя ты видишь в роли падали-мертвечины, Рейчел? Подумать только, какая низкая самооценка! – Он злобно сощурил глаза. – Я по крайней мере приписал тебе некоторое мужество. В конце концов требуется определенная доля выдержки и решимости, чтобы придумать способ женить меня на тебе.
      Рейчел хотелось вопить от возмущения. Наглость этого человека граничила с безумием.
      – Неужто вы в самом деле думаете, что я хочу выйти замуж за насильника? Если я на что-то и надеюсь, мистер Киркленд, то лишь на то, что справедливость восторжествует и вы заплатите за свое преступление.
      Эндрю примирительно развел руками.
      – Замечательно, мистрис Берк! Конечно, меня возмущают нападки на мое благородство, но в одном ты права: я действительно исповедую принцип «око за око», а потому вынужден играть по-честному. Чтобы мы с тобой были квиты, разрешаю тебе меня изнасиловать.
      – Вы наглец! – воскликнула Рейчел. – Сделайте милость, оставьте меня в покое! Надеюсь, мы с вами больше никогда не увидимся.
      – Надо ли это понимать так, что наша помолвка расторгнута? – спросил Эндрю с нахальной ухмылкой и пошел к двери.
      Рейчел кипела от гнева. Он оглянулся с порога и вонзил в нее стальные клинки своих темно-синих глаз.
      – Ты придумала эту ложь, Рейчел, тебе и выкручиваться. Не сомневаюсь, что тебе достанет фантазии объяснить всем, почему наша свадьба не состоялась.

      – Почему ты мне не сказала, что хозяин здесь Эндрю Киркленд? – спросила Рейчел, встретившись на другое утро с Кейт Каллахан.
      Всю ночь девушка не могла сомкнуть глаз. Она вспоминала незаслуженные обвинения Эндрю, и ее душили слезы обиды и бессильной ярости. Кейт сразу же обратила внимание на ее красные опухшие глаза.
      – Я думала, тебе известно, что Энди – владелец деревообрабатывающей фабрики. Разве Элизабет не сказала тебе об этом? – спросила Кейт, озадаченно глядя на Рейчел.
      – Нет, не сказала. Знай я, что он будет здесь, я бы ни за что сюда не приехала.
      – Черт возьми, девочка, если бы не Энди и Мэт Эллиоты, этого городка вообще бы не было. Они построили его и привезли сюда людей.
      Кейт посмотрела на девушку, подозрительно сощурившись. В ее старой хитрой голове возникла одна догадка.
      Рейчел вдруг раздраженно наморщила носик. Она начинала понимать, в чем здесь дело. Элизабет нарочно устроила ей встречу с Эндрю! При мысли о коварстве подруги девушка снисходительно улыбнулась. Конечно, Элизабет хотела как лучше. Откуда ей было знать, что вражда между Рейчел и Эндрю зашла слишком далеко? И неудивительно, что он так разозлился. У него были все основания думать, что она нарочно его преследует. Рейчел покачала головой. А Кейт только подлила масла в огонь, сообщив лесорубам о том, что они якобы помолвлены. Могла ли она знать, какие последствия возымеет ее возмутительная ложь? Теперь бесполезно разговаривать с Эндрю. Даже если она и захочет сказать ему правду, он все равно не поверит. Но нет, она вовсе не собирается объясняться с этим нахалом!
      Если бы Рейчел не была так поглощена собственными мыслями, она бы заметила лукавые огоньки, вспыхнувшие в глазах Кейт. Элизабет Пьемонт, сама того не подозревая, приобрела сильную союзницу в тайном замысле свести Рейчел и Эндрю.
      Женщины взялись за приготовление завтрака, и разговор прервался. Но каждая продолжала думать о своем.
      Очень скоро решимость Рейчел была подвергнута испытанию. Когда пришли лесорубы, она начала раздачу завтрака и вышла в столовую, неся в обеих руках по миске с кашей. Кейт заметила, что это густое индейское варево из кукурузной крупы и молока пользуется у местных мужчин особой любовью. Как и ожидалось, его появление на столах вызвало одобрительный гул.
      К ужасу Рейчел, первым, кого она увидела в столовой, был Эндрю Киркленд. Он сидел за маленьким столиком с молодым пареньком. Потаенный гнев забурлил в ее душе. Как он смел показаться здесь после того, что наговорил ей вчера вечером? Она намеренно не обращала на него внимания до тех пор, пока это было возможно, но в конце концов пришлось обслужить и его столик.
      Стараясь не смотреть в сторону своего врага, Рейчел сосредоточилась на сидевшем с ним пареньке. На вид ему было не больше шестнадцати. Широкоплечий, со стройной и мускулистой фигурой юноши, стоящего на пороге зрелости, черными волосами с вороным отливом, приятным загорелым лицом, прямым носом и глазами цвета карамели, он казался еще по-детски невинным. Паренек смущенно улыбнулся Рейчел, и она уловила в нем странно знакомые черты.
      – Рейчел, позвольте вам представить моего брата Эдварда Эллиота. Вы с ним вряд ли встречались раньше. Он живет наверху, в горном лагере.
      Этот маленький жест вежливости поразил девушку, ибо он совершенно не вязался с натурой Эндрю Киркленда. Несмотря на раздражение, она все же сумела выдавить слабую улыбку.
      Эдвард Эллиот покраснел, как мальчик, под ее внимательным взглядом, и теперь Рейчел без труда заметила, как сильно он похож на свою сестру Элизабет. Юноша не унаследовал поразительно синих глаз матери, как Элизабет Эллиот, зато природа наделила его грубоватой красотой отца, Мэтью Эллиота.
      – Мистрис Берк – близкая подруга… э… Элизабет, – пояснил Эндрю, нахально ухмыльнувшись.
      Эта кривая ухмылка переполнила чашу терпения Рейчел. Она сделала вид, что споткнулась, и, не удержав кувшин с молоком, плеснула из него на своего обидчика. Эдвард Эллиот замер с открытым ртом, вытаращив глаза. Эндрю же спокойно сидел на стуле, будто ничего и не произошло, а молоко стекало с его волос кремово-белыми струйками, заливая лоб и широкие скулы.
      Рейчел изобразила на лице смущение и испуг.
      – Ох, простите меня, мистер Киркленд, я такая неловкая!
      Схватив со стола салфетку, она принялась без особого успеха промокать стекающую жидкость.
      Молоко сбегало по лицу Эндрю Киркленда и заливало ему колени, но он сидел невозмутимый, как каменный истукан.
      – Однажды вы сказали мне, мистрис Берк, что в своей среде считаетесь очень умелой и способной. Похоже, данный случай свидетельствует о крайней неуклюжести. Мне не хочется даже думать о том, что вы сделали это нарочно. – Эндрю говорил совершенно спокойным тоном, но в его темно-синих глазах полыхала ярость. – Ведь столовая – как раз ваша среда, не правда ли, мистрис Берк? – спросил он, язвительно ухмыльнувшись. – Или я вас неправильно понял? Может быть, вы проявляете свои замечательные способности где-нибудь в другом месте?
      Рейчел знала его мнение о себе и намек поняла сразу. Она медленно оглядела его брюки, на которые тоже попало молоко, и сделала невинные глаза.
      – Слава Богу, молоко было не горячим, мистер Киркленд. Иначе вы могли получить увечье на всю жизнь.
      Эндрю впился в нее стальным взглядом.
      – Не думаю, мистрис Берк. Вы мстительны, но не до такой степени.
      – Вы уверены, мистер Киркленд? Никто не знает, на что способен, пока его не прижмут к стенке, верно?
      Рейчел вызывающе тряхнула головой в кружевной наколке, бросила салфетку ему на колени и резко отвернулась.
      Эндрю проводил маленькую фигурку взглядом, полным уважения.
 
      – А что, если нам расширить помещение? – спросила Рейчел у Кейт.
      Дело происходило в тот же день, только позже. Девушка чистила землянику для сладких пирогов, а Кейт раскатывала тесто на коржи. Чтобы накормить голодных лесорубов, нужно было испечь десять пирогов, и обе женщины всегда радовались, заканчивая эту работу.
      – О Господи, девочка, зачем нам это надо? – воскликнула Кейт. – Мы и с тем, что есть, не можем управиться.
      – Можно увеличить кухню и сделать еще одну плиту. Хорошо бы добавить еще комнат, и тогда у каждой из нас будет своя спальня, а между ними – гостиная. Ну что?..
      Кейт сосредоточенно наморщила лоб, обдумывая эту идею. Рейчел вдруг воодушевилась, глаза ее взволнованно заблестели.
      – Мы могли бы пристроить дополнительные комнаты и принимать гостей на ночь.
      – То есть сделать что-то вроде гостиницы? – удивленно спросила Кейт.
      Девушка возбужденно закивала золотистой головкой.
      – Да! У меня есть деньги, я вложу их в это дело.
      Затаив дыхание и закусив губу мелкими белыми зубками, она с волнением ждала, что скажет Кейт.
      Губы пожилой женщины растянулись в широкой улыбке, а глаза засияли.
      – Я так понимаю, ты собираешься здесь остаться надолго. Черт возьми, милая, делай все что хочешь! Я не возражаю.
      Рейчел на радостях бросилась к ней, обняла за огромную талию и чмокнула в морщинистую щеку.
      – Вот здорово! Скорее бы уже начать. Строительный лес здесь наверняка найдется. С этим проблем не должно быть.
      – Проблема будет с рабочей силой, – заметила Кейт. – Ладно, я поговорю с Энди.
      Настроение Рейчел резко пошло на спад, как будто из надувного шарика вдруг выпустили воздух.
      – Энди? Ты имеешь в виду Эндрю Киркленда?
      – Да. Он единственный, кто может дать нам людей для строительства.
      – Тогда нам придется забыть эту идею. Я уверена, что Эндрю Киркленд никогда не согласится, – уныло проговорила девушка.
      Кейт прижала ее к своей необъятной груди и ободряюще похлопала по спине.
      – Положись на старушку Кейт, милая. Она все уладит.
 
      Верная своему слову, Кейт убедила Эндрю, и он выделил несколько человек для строительства пристройки. Мало того, он даже начертил план будущего здания. Было решено пристроить к столовой два двухэтажных крыла. Одно будет продолжением кухни. Там же расположится еще одна комната под кладовку, а поднявшись по лестнице наверх, женщины смогут попасть в свои спальни, соединенные просторной гостиной. Мысль о том, что у нее появится своя, отдельная комната, приводила Рейчел в восторг.
      Другое крыло, которое намечалось пристроить к противоположному концу здания, будет иметь вход из столовой и три изолированные спальни на втором этаже.
      Всю неделю округу оглашал стук молотков и визг пил. По двору плыл душистый аромат свежесрубленной древесины.
      В воскресенье утром на стройку пришло около дюжины добровольцев. У обеих женщин был выходной, но они все равно весь день провозились в кухне – готовили еду энтузиастам, чтобы выразить им свою благодарность.
      Среди строителей то и дело мелькало добродушное лицо Эдварда Эллиота, но Эндрю Киркленда видно не было. Где он и что делает в выходной день, оставалось загадкой для Рейчел, но спросить об этом значило уронить свое достоинство.
      На следующей неделе начались сильные дожди, и стройка была приостановлена. Ливни затопили все вокруг. Рейчел загрустила. Но ее настроение сразу же поднялось, когда из Уильямсберга приехал Уилл Киркленд с письмом от Элизабет.
 
      В воскресный полдень солнце наконец прорвалось из-за тяжелых туч, нависших над горами. Целую неделю, пока бушевали грозы, мужчины сидели в помещении или проводили время в гостинице напротив.
      Кейт задремала, а Рейчел отложила свое шитье и вышла на улицу подышать свежим воздухом. Она выбрала утоптанную дорожку, по которой никогда не ходила раньше. Тропинка поднималась в гору, и девушка шла, любуясь величавыми соснами, которые росли вдоль дороги. На душе у нее было легко и радостно. Она только сейчас поняла, что последние несколько недель почти не выходила из дома.
      Добравшись до вершины, она остановилась, чтобы подышать свежим горным воздухом и оглядеться вокруг. Капли дождя падали с листьев и веток деревьев, образуя на земле сверкающие лужицы. Она посмотрела вниз, на реку, петлявшую по долине, и сердце ее зашлось от восхищения. Прямо под ней, в воде, грудились сотни стволов, а на склоне горы виднелась узкая полоса, начисто лишенная растительности. Рейчел догадалась, что именно в этом месте деревья спускали в воду. Несколько мгновений она стояла, любуясь открывшейся перед ней картиной, потом повернула назад.
      Заметив впереди на тропинке гигантскую фигуру, девушка в страхе отпрянула. Это был мужчина размером с большого медведя. Рост его составлял не меньше шести футов двух-трех дюймов, но больше всего поражала его огромная туша, весившая самое малое триста фунтов. Несмотря на теплую погоду, на голове у него была шапка из медвежьей шкуры. Глаза походили на две щелочки, вырезанные над плоскими скулами. Все лицо великана заросло косматой бородой.
      Рейчел подумала, что этому человеку ничего не стоит побороть медведя. Она ни разу не встречала его среди лесорубов, значит, это был житель гор – один из тех, что обитали в местных лесах.
      – Привет, – поздоровалась девушка, слабо улыбнувшись.
      За бодрым радушием она пыталась скрыть страх, который нагонял один только вид гиганта.
      Незнакомец осторожно кивнул и с подозрением оглядел Рейчел. Он опустил руку, которой придерживал связку убитых кроликов, висевшую у него на плече.
      – Меня зовут Рейчел Берк. Я работаю в столовой Эллиота. Насколько я помню, мы с вами еще не встречались, – сказала она, тревожно улыбаясь.
      «Разве можно было бы забыть такую встречу? – добавила она мысленно. – Даже отсюда я чувствую его запах».
      – Меня зовут Амос Клэйбурн, – медленно произнес человек-медведь.
      Рейчел нервно прочистила горло.
      – Так приятно прогуляться после затяжных дождей, – пролепетала она, начиная понимать, как глупо было с ее стороны забраться сюда одной. Надо было хотя бы оставить записку Кейт. О Господи, сейчас этот медведь утащит ее в лес, и поминай как звали!
      Амос Клэйбурн ничего не ответил. Он смотрел на нее еще несколько мгновений, потом повернулся и исчез в зарослях.
      Рейчел облегченно вздохнула. «Скорей назад, в город!» – решила она, но тут наткнулась на человека, который пугал ее не меньше великана Амоса Клэйбурна.
      Эндрю Киркленд стоял совсем рядом, привалившись к ближайшему дереву. На его точеном лице застыло неодобрительное выражение. Он выпрямился, упер руки в бока и взглянул на нее сверху.
      – Какого черта вы делаете здесь, в лесу, мистрис Берк?
      – Просто гуляю, – с вызовом бросила Рейчел. Почему она должна перед ним оправдываться?
      – Я знаю, что вы глупы, но не могу поверить, что вам нравится влипать в истории, мистрис Берк, – прорычал он.
      Девушка возмущенно отступила назад и ответила на его гневный взгляд неприязненной гримасой. Как смеет этот несносный грубиян ее запугивать? Она не относится к его работникам и не обязана отчитываться перед ним в своих действиях. «Не буду ничего объяснять! Даже и виду не подам, что его слова меня задевают».
      Рейчел попыталась молча пройти мимо, но он ухватил ее за руку и повернул к себе лицом. Ух, как он разозлился! Что ж, отлично! Как видно, эта встреча взволновала его больше, чем ее.
      – Неужели, побывав в плену у абернаки, вы совсем не научились осторожности?
      Она насмешливо покосилась на него.
      – Я уверена, что здесь, на юге, нет ни одного индейца абернаки, мистер Киркленд.
      – Это граница, мистрис, и здесь могут быть другие враждебные индейцы. Не ждите, что я опять брошусь вас спасать.
      Рейчел гневно сверкнула глазами.
      – Спасибо за предупреждение.
      Она вырвала свою руку и попыталась обойти его, но угодила ногой в грязь и поскользнулась. Испуганно вскрикнув, девушка начала падать и в отчаянии ухватилась за первое, что попало под руку, а именно за рубашку Эндрю Киркленда. Увидев ее затруднительное положение, Эндрю невольно протянул руки, желая удержать Рейчел, но было поздно. Она упала, увлекая его за собой.
      Заскользив по спуску для бревен, они остановились через несколько футов, увязнув в грязи. Эндрю поднял голову, взглянул на лежавшую под ним девушку и расхохотался при виде ее перепачканной физиономии. На его черном от грязи лице сверкнула белая полоска зубов.
      Рейчел не видела в происходящем ничего смешного. Она лежала в грязи и чувствовала, что под тяжестью его тела вдавливается в нее все глубже. Девушка попыталась оттолкнуть Эндрю, упершись кулаками ему в грудь, но у нее ничего не вышло.
      – Будьте так любезны, встаньте с меня, великовозрастный болван, – процедила она сквозь зубы и дунула на свои грязные волосы, свисавшие на глаза.
      Эндрю все так же лежал на ней и смотрел с кривой усмешкой. Подняв руку, он убрал локоны с лица девушки, оставив на ее щеке еще одну полосу грязи.
      – Это все вы виноваты, Эндрю Киркленд! – укорила его Рейчел и вдруг осознала, что наибольшую неловкость испытывает из-за его близости. Даже лежа в грязи, она остро чувствовала, что он держит ее в своих объятиях.
      Красивое лицо Эндрю вдруг стало серьезным, а сапфировые глаза вспыхнули удивлением. Заметив это, Рейчел прервала свою гневную тираду.
      – Что с вами? Вы ушиблись? – спросила она, нахмурившись.
      Он покачал головой, продолжая всматриваться в нее темно-синими проницательными глазами. Она вскинула брови и невольно покраснела.
      – Почему вы так на меня смотрите?
      Эндрю поднял руки и обхватил ладонями ее щеки, не сводя с нее пристального взгляда.
      – Господи, Рейчел, ты потрясающе красива, даже когда твое лицо запачкано грязью!
      Она лежала совершенно беспомощная, не в силах пошевелить ни рукой, ни ногой. Эндрю нагнул голову и накрыл ее губы своими. Поцелуй был ленивым, но требовательным. Повинуясь нежному напору, Рейчел невольно раскрыла рот, и его язык проворно скользнул внутрь. Огонек, вспыхнувший в ее лоне, расползался пламенными змейками по всему телу и, добравшись до головы, спалил там все связные мысли.
      Он отпустил ее губы, и девушка открыла глаза. Увидев над собой два сверкающих страстью темно-синих сапфира, она почувствовала, как в ней поднимается паника.
      – Отпусти меня, Эндрю, – взмолилась она, но ее гортанный голос раззадорил его еще больше.
      – Невероятно, – проговорил он хриплым шепотом, – я хочу тебя, Рейчел! Хочу тебя прямо сейчас.
      Усилием воли она заставила себя мыслить разумно, а вместе с разумом вернулся и гнев.
      – Ты сумасшедший, Эндрю Киркленд! – крикнула она, вырываясь. – Есть ли предел твоему распутству? Я не свинья, чтобы барахтаться с тобой в грязной луже!
      Ей удалось сбросить его с себя и отползти в сторону. Встав на твердую почву, она встряхнула руками, пытаясь сбросить налипшие на них лепешки грязи, потом поднялась во весь рост и, обернувшись к Эндрю, окатила его презрительным взглядом.
      – Как же я тебя ненавижу! – крикнула она в сердцах. – Ты просто хам! Слышишь? Гнусный хам и свинья!
      Вся в грязи, она сердито зашагала вниз по тропинке, подгоняемая веселым хохотом Эндрю.

      Рейчел отмылась от грязи, но злость ее не прошла. Вспоминая последнюю встречу с Эндрю Кирклендом, она испытывала приступы ярости. О, как же она ненавидела этого человека!
      Кейт же нашла это происшествие очень забавным и от души хохотала, пока девушка рассказывала ей подробности, сидя в горячей ванне. Конечно, Рейчел не словом ни заикнулась о поцелуе Эндрю и его непристойном предложении. «В городке просто боготворят этого человека, и если я расскажу всю правду, все равно мне никто не поверит», – раздраженно думала она, расчесывая свои длинные шелковистые волосы.
      На другое утро положение не улучшилось. Эндрю заявился в столовую в сопровождении Уилла Киркленда и Эдварда Эллиота. Трое мужчин уселись за маленький столик, стоявший ближе всего к кухне.
      Когда Рейчел проходила мимо, Уилл закричал, будто подзывая поросят:
      – Фью-ю-ю!
      Она стиснула зубы, заставив себя не реагировать на насмешку, и вернулась в кухню, даже не взглянув в их сторону.
      Однако, когда ей пришлось опять пройти мимо этого столика, вдогонку снова понеслось:
      – Фью-ю-ю!
      Не в силах больше терпеть, девушка резко обернулась и метнула на Уилла уничтожающий взгляд. Все трое мужчин глупо ухмылялись.
      – У тебя такие шутки, Уилл Киркленд? Продолжай в том же духе, и я надену тебе на голову вот эту миску с кашей. – Сверкавшие яростью зеленые глаза обратились на Эндрю. – Это, конечно же, ты подговорил его, Эндрю Киркленд, – бросила она с ядовитым укором.
      Ухмылка сошла с лица Уилла, но в его синих глазах по-прежнему плясали озорные искорки.
      – Я просто пошутил, Рейчел. Говорят, ты упала на горке для спуска бревен и вывалялась в грязи.
      – Ты ошибаешься, – возразила она, делая ударение на каждом слове. – Я не сама упала, меня вынудил к этому один невоспитанный тип.
      Ее испепеляющий взгляд в сторону Эндрю Киркленда не оставлял ни малейшего сомнения в том, кто же был этот жуткий нахал.
      Рейчел продолжила разносить еду. Когда она поставила на их столик миску с дымящейся кашей, Уилл возобновил разговор:
      – Должен заметить, Рейчел, это досадное происшествие ничуть тебе не повредило. Сегодня утром у тебя сияющий вид. – Он мило улыбнулся. – Правда, Энди?
      Комплимент вовсе не был неискренним. Свежевымытые золотые волосы девушки ярко сверкали в солнечных лучах, а щеки еще больше зарумянились от гнева. Она и в самом деле выглядела восхитительно.
      Но Эндрю, похоже, не заметил в ее внешности ничего необычного. Уклончиво пожав плечами, он продолжал накладывать себе на тарелку густую кукурузную кашу.
      – Мне пришлось прокипятить платье, чтобы отстирать его от грязи, – пожаловалась Рейчел Уиллу, – а туфли уже нельзя носить. Они пришли в полную негодность.
      – Слава Богу, что ты сама не пострадала, Рейчел, – вмешался Эдвард Эллиот. – Если бы ты не сумела остановиться на спуске, то скатилась бы прямо в реку и разбилась о бревна.
      Рейчел не хотела думать о том, каких серьезных последствий ей удалось избежать. Вся эта история была настолько неприятной, что казалось нелепостью выискивать в ней какое бы то ни было везение.
      Молча покосившись на Эдварда, она отошла от столика, а когда вернулась, то с радостью увидела, что Эндрю уже ушел.
      Днем он явился в столовую посмотреть, как продвигается строительство. Все плотничные работы были завершены, оставалось только расставить мебель и украсить комнаты. Мужчины зачищали бревна песком и белили известью. Кейт собралась завтра с утра ехать в Уильямсберг за мебелью, и Эндрю согласился ее сопровождать: у него там были свои дела.
      Пока Кейт и Эндрю обходили пустые комнаты, Рейчел решила пойти поискать себе новые туфли. В местном магазине можно было купить все, от лекарств до гвоздей. Девушка надеялась найти там практичную обувь подходящего размера. С тех пор как она испортила свои повседневные туфли, приходилось носить выходные.
      Возвращаясь из магазина с пустыми руками, Рейчел увидела хозяина гостиницы Найта Риза. Он стоял, привалившись к стене здания, и разговаривал с Уиллом Кирклендом. Ей не хотелось встречаться взглядом с этим гнусным типом. Найт Риз был худым и жилистым, среднего роста, с холодными серыми глазами, которые мрачно блестели на длинном угловатом лице, заросшем густой темной бородой. Отталкивающая внешность Риза выдавала в нем склонность к садизму. Кейт рассказывала девушке много жутких историй о том, как он обращался с работавшими на него проститутками.
      Рейчел уже встречалась однажды с этим гадким человеком. Он пришел к ним в столовую – скорее ради любопытства, чем ради еды, – и вел себя грубо и непристойно, заявив, что пришел проверить, нет ли конкуренции его предприятию. Поскольку Риз был сутенером, его намек оказался совершенно прозрачным.
      Теперь девушка попыталась пройти мимо, но он шагнул вперед, преградив ей дорогу.
      – Смотрите, кто идет! – воскликнул он, похотливо усмехаясь. – Что это ты гуляешь, крошка? Если Кейт Каллахан не может загрузить тебя на весь день, приходи ко мне подрабатывать, милая! Устрою тебя на пару часов в номера.
      Рейчел почувствовала, как щеки ее наливаются жарким румянцем, но головы не подняла и не посмотрела на Риза. Она хотела было обойти его, но он метнулся в сторону и опять встал у нее на пути.
      – Отстань от нее, Найт, – сказал Уилл Киркленд.
      Но Риз его не слушал и продолжал дразнить Рейчел:
      – В чем дело, киска, язык проглотила?
      – Я сказал, отстань от нее, Найт, – повторил Уилл. Его красивое лицо было совершенно серьезным, на нем не осталось и тени обычной ухмылки.
      Риз обернулся к Уиллу, злобно оскалившись.
      – А тебе-то какое дело до этой девицы, Киркленд? Говорят, она сожительствует с твоим сводным братцем.
      В глазах Уилла вспыхнула подавляемая ярость. Он шагнул к Ризу.
      – Мистрис Берк – благородная дама, Риз, так что советую тебе немедленно извиниться перед ней.
      Рейчел была удивлена. Впервые она заметила в характере Уилла Киркленда твердость и решимость, так не вязавшиеся с его напускным благодушием.
      – Вот как? – хмыкнул Риз. – А если я не извинюсь, ты что же, меня побьешь?
      – Если не он, так я, Риз, – вдруг прозвучал грозный голос, не суливший ничего хорошего.
      Найт Риз удивленно обернулся и увидел Эндрю Киркленда. В его мрачных глазах сквозило неприкрытое презрение.
      – Да я просто пошутил с ней, – бросил Риз с усмешкой и хотел уже уйти.
      – А ты ничего не забыл, Риз? – спросил Эндрю с нарочитой небрежностью, но вопрос прозвучал скорее как требование.
      Риз окинул Эндрю Киркленда взглядом, полным бушующей ненависти. Однако он был не такой дурак, чтобы драться с ним в одиночку.
      – Простите, леди, – прорычал он сквозь зубы.
      – Леди принимает твои извинения, Риз. Теперь ты свободен. Иди веселись! Обрывай крылья бабочкам, издевайся над своими девочками, делай все, что тебе подсказывает твоя больная фантазия, – презрительно сказал Эндрю.
      Риз опрометью бросился к себе в гостиницу.
      – Тебе следует лучше выбирать друзей, Уилл, – заметил Эндрю после его ухода, – а вы, мистрис Берк, могли бы уже научиться осторожности.
      Не дожидаясь ответа, он двинулся прочь своей легкой походкой пантеры и скрылся в ближайшем магазинчике.
      – Как ты можешь терпеть этого несносного человека? – воскликнула Рейчел.
      – О ком ты говоришь – о Ризе или об Энди? – осведомился Уилл Киркленд, растянув губы в ухмылке.
      Они вместе направились дальше по улице. Рейчел возмущенно продолжала:
      – Хотела бы я знать, почему он так меня ненавидит! Он обращается со мной, как с прокаженной.
      – Ага! – воскликнул Уилл, вздернув бровь. – Значит, мы ведем речь об Эндрю. А ты сама разве не догадываешься, почему он так себя ведет?
      Рейчел остановилась и с удивлением подняла глаза на Уилла.
      – Я отношу это на счет его нахальства и невоспитанности. А ты как считаешь, в чем тут причина? – спросила она с любопытством. – Что я такого ему сделала? Чем заслужила его презрение?
      – Да он же до смерти боится тебя, Рейчел. Неужели ты этого не видишь?
      – До смерти меня боится? – воскликнула Рейчел. – Верится с трудом.
      Она пошла дальше, и Уилл поспешил за ней.
      – Но это правда, Рейчел, – весело усмехнулся он. – Вот и Элизабет тоже так считает. Она говорила мне это, когда я в последний раз был дома.
      Рейчел с сомнением покачала головой:
      – Исходя из опыта моего общения с Эндрю Кирклендом, я могу сказать, что он не испытывает ко мне ничего, кроме презрения и отвращения.
      В глазах Уилла загорелись лукавые огоньки.
      – Я-то знаю его лучше, чем ты.
      Он вежливо приподнял шляпу и медленно удалился. Рейчел смотрела ему вслед, не зная, верить или нет этому неожиданному откровению.
 
      На другой день с утра пораньше Кейт села в фургон и отправилась в Уильямсберг. Рейчел боялась показываться в этом городе, поэтому ей пришлось остаться. Эндрю Киркленд в последнюю минуту отказался ехать, но дал Кейт двух человек из своей бригады, а потом исчез так же быстро, как и появился.
      В отсутствие Кейт Рейчел не открывала столовую. Пока мужчины доделывали новую кухонную плиту, она шила занавески для комнат. Дни бежали быстро. Девушка в нетерпении ожидала, когда вернется Кейт с мебелью. Иногда к ней заглядывали Уилл Киркленд и Эдвард Эллиот, но Эндрю и близко не подходил к столовой. В городке она его тоже не видела.
 
      Из соседней гостиницы доносились взрывы хриплого хохота. Рейчел стояла в кухне и месила в кастрюле тесто для завтрашнего хлеба. Было уже довольно поздно, когда она, отложив дела, собралась помыться и лечь спать. На плите было много кипятка, и она с удовольствием представляла, как погрузится в горячую ароматную ванну.
      Над входной дверью тихо звякнул колокольчик, прервав блаженные фантазии девушки. «Черт возьми! Почему я не заперлась?» – мысленно укорила себя Рейчел. Она накрыла кастрюлю с тестом кухонным полотенцем, поставила ее на плиту и, вытерев руки, направилась к двери.
      – Простите, но столовая не работает, – сказала она, но тут же приветливо улыбнулась, увидев присевшего за столик молодого человека. – А, Эдди, это ты?
      Мальчишеское лицо Эдварда Эллиота просияло озорной ухмылкой.
      – Я не есть пришел, Рейчел. Просто подумал, что тебе, наверное, скучно без Кейт, вот и решил составить тебе компанию.
      Рейчел благодарно кивнула и опустилась на стул напротив. Только сейчас, расслабившись, она поняла, как сильно устала за день.
      – Очень мило с твоей стороны, Эдди, но ведь сегодня суббота, и тебе, наверное, хочется провести вечер в гостинице напротив, вместе с другими мужчинами.
      Эдвард Эллиот смущенно покраснел.
      – Энди не разрешает мне туда ходить. Он говорит, что я еще слишком молод.
      – Меня удивляет, что он разрешает тебе ходить сюда. Я в его представлении ненамного лучше тех женщин, что живут через дорогу. – Рейчел тут же пожалела о своих словах. Это прозвучало по-детски, да и кроме того, ей совсем не хотелось впутывать кого-то из Эллиотов в ее дрязги с Эндрю. – Я собиралась принять ванну и лечь спать. Очень устала за день. Без Кейт так тяжело! Не представляю, как она управлялась раньше, до моего приезда. Для одной женщины здесь слишком много работы.
      Эдвард Эллиот с одобрением огляделся. В столовой, мягко освещенной свечами, было по-домашнему тепло и уютно. Даже не верилось, что это то же самое помещение, – настолько его преобразила Рейчел.
      На окнах висели клетчатые красно-белые занавески в оборочках, стены были украшены яркими вышитыми и ткаными ковриками. Два длинных стола теперь стояли в углу, а маленькие столики – вокруг овального ковра у камина.
      На каменной стене над очагом, на полированной полочке стояли свечи разного цвета и размера, источавшие смолистый аромат. На том месте, где раньше висел корабельный штурвал, теперь красовалась большая гирлянда из виноградных лоз с вплетенными в них красными и белыми лентами. А старый штурвал перекочевал на противоположную стену и висел среди матросских шапочек, найденных Рейчел в кладовке.
      Маленькие круглые столики были покрыты веселенькими скатертями с белой бахромой, в центре каждого стоял фонарь-«молния» с горящей свечой.
      Зеркало в золоченой раме Рейчел повесила на стену у двери. Некогда пустые углы столовой теперь были украшены корзинами с полевыми цветами и цветущими веточками.
      – Столовую просто не узнать, Рейчел, – сказал Эдвард. – Здесь стало очень красиво!
      Девушка встала и начала гасить свечи на столах. Ей было очень приятно услышать похвалу Эдварда. Она приложила немало времени и сил, чтобы обустроить столовую, ночами сидела в своей комнате, шила занавески и скатерти. Однако результат стоил всех этих трудов. Дела у них сразу пошли в гору, и она уже подумывала, не взять ли им помощников до официального открытия второй секции. Надо было подбросить Кейт эту идею.
      Раньше Кейт кормила только лесорубов и нескольких местных жителей, которые опасались обедать в гостинице из-за квартировавших там проституток. Но теперь практически все горожане питались в столовой. Непременно заходили и те, кто был здесь проездом, если только в их планы не входило воспользоваться услугами гостиничных шлюх.
      Эдвард тоже поднялся из-за стола и стал помогать девушке тушить свечи, как вдруг дверь отворилась и в столовую ввалился Амос Клэйбурн.
      – Простите, мистер Клэйбурн, но мы уже закрылись, – вежливо сказала Рейчел.
      Человек-медведь налетел на стол, и Рейчел с ужасом поняла, что он пьян. Великан воспылал похотливой страстью к юной хозяйке столовой с тех пор, как впервые увидел ее на лесной тропинке, и теперь, под воздействием виски, его страсть вырвалась наружу. Догадавшись о намерениях Клэйбурна, она хотела убежать, но не успела. Огромные лапы ухватили ее за талию и сгребли в охапку.
      – Пустите меня! – закричала она и забарабанила в его грудь кулачками, пытаясь освободиться.
      Эдвард Эллиот бросился ей на помощь, но Амос Клэйбурн размахнулся и мощным ударом в висок сбил его с ног. Эдвард без чувств рухнул на пол, из уголка рта потекла струйка крови. Девушка пронзительно закричала, безуспешно пытаясь вырваться из медвежьих объятий Клэйбурна.
 
      Эндрю Киркленд сидел в гостинице и хлестал виски. Чуть раньше он видел, как Амос Клэйбурн вышел на улицу, пьяный в дым. Эндрю размышлял, не пойти ли ему наверх, в номера. Он был очень щепетилен в выборе женщин и терпеть не мог бордели, но с тех пор как в городке появилась Рейчел, его мучило вожделение. Эндрю покрутил в руках рюмку. Господи, как же его будоражила эта женщина! Ее удивительно зеленые глаза не давали ему покоя. Вот и сейчас, в это самое мгновение, он представлял, что они смотрят на него – два сверкающих изумруда. Боль в паху стала невыносимой. Эндрю поднял рюмку и залпом допил остатки виски.
      Он покосился на Уилла Киркленда, который сидел за соседним столиком и играл в карты с Найтом Ризом. В последнее время он много пил и играл с этим гнусным типом. Эндрю знал, что брат уже проиграл ему кучу денег. После возвращения из Уильямсберга Уилл стал необычно мрачным и замкнутым. Было видно, что его что-то гнетет. Но Эндрю не торопился с расспросами. По опыту прошлого он знал: тормошить брата нет смысла. Придет время, и он сам все расскажет.
      Внезапно ночную тишину разорвал жуткий крик. Рейчел! Эндрю вскочил на ноги, опрокинув бутылку. Янтарная жидкость полилась со стола на пол. Он пулей вылетел на улицу, за ним бежали Уилл Киркленд и несколько его работников из тех, что отдыхали в баре.
 
      Рейчел безуспешно вырывалась из медвежьих объятий Амоса Клэйбурна. Он легко поднял ее на руки и потащил в спальню, зажав рот огромной лапой, чтобы она больше не могла кричать. Вдруг дверь с треском распахнулась и в столовую вбежали Эндрю и Уилл. Клэйбурн обернулся.
      Уилл Киркленд выхватил пистолет, но Эндрю жестом велел убрать оружие.
      – Позаботься об Эдди, – приказал он, кивнув в сторону Эдварда Эллиота, который только что пришел в себя и теперь сидел на полу, растерянно озираясь.
      Внимание Эндрю сосредоточилось на Клэйбурне.
      – Отпусти ее, Амос, – спокойно сказал он.
      В этот момент в столовую ввалились остальные мужчины и, увидев Рейчел на руках у пьяного великана, резко остановились за спиной своего хозяина. Клэйбурн окинул всех враждебным взглядом, но девушку не выпустил.
      – Отпусти ее, Амос, – повторил Эндрю.
      – И не подумаю, – отозвался Клэйбурн, – я хочу ее. Убирайтесь-ка все отсюда, оставьте нас одних! – прорычал он.
      Уилл помог Эдди подняться на ноги.
      – Как он? – спросил Эндрю, бросив быстрый взгляд в их сторону.
      – Все в порядке, просто небольшой шок, – ответил Уилл и кивнул на Клэйбурна: – Может, я все-таки выстрелю ему в ногу? Это его остановит.
      – Нет. Применять оружие нет смысла, – возразил Эндрю. – Вы меня поняли, парни? Никакой стрельбы!
      – Черт возьми, босс, да он переломит тебя, как тростинку, если ты полезешь с ним драться, – предупредил один.
      – Нельзя допустить, чтобы кто-нибудь сильно пострадал. Думаю, я с ним справлюсь, – отозвался Эндрю, не сводя внимательных глаз с Клэйбурна.
      Когда в столовой появился Эндрю, Рейчел чуть не заплакала от облегчения. Клэйбурн сжимал ее до синяков, и она решила не сопротивляться в надежде на то, что это облегчит боль. Теперь она беспомощно висела у него на руках и лихорадочно соображала: «Что же делать? Как заставить его отпустить меня? Боже мой, они что, так и будут стоять? Пока они ведут переговоры, этот зверь запросто может меня задушить!»
      – Никто не пострадает, Амос. Только отпусти девушку, – заявил Эндрю и осторожно двинулся вперед.
      Клэйбурн подозрительно следил за ним злобным взглядом, потом, издав дикое рычание, выпустил Рейчел. Она упала на пол. Клэйбурн нагнул голову и кинулся на Эндрю, точно свирепый бык.
      Столкнувшись, оба со всего маху налетели на стол. Эндрю быстро отскочил и заехал Клэйбурну кулаком в живот. Однако этот удар почти не возымел действия, если не считать свистящего вдоха противника. Великан снова ринулся в атаку, но Эндрю проворно шагнул в сторону.
      – Он хочет повалить тебя, Энди! – крикнул Уилл Киркленд. – Не дай ему этого сделать.
      Рейчел поднялась на ноги и с волнением смотрела, как оба соперника осторожно обходят друг друга по кругу. Она не понимала, почему никто не пытается помочь Эндрю. Напротив, все расступились, освободив широкий круг, и следили за поединком, подбадривая Эндрю криками и советами. Но куда ему было одному побороть этого пьяного монстра! И тут Рейчел вскрикнула. Клэйбурн нанес Эндрю сокрушительный удар, и тот, зашатавшись, упал.
      Несмотря на внушительные габариты, великан двигался на удивление быстро. В мгновение ока он оседлал Эндрю, обхватил его грудь и начал сжимать ее мощными лапами, пытаясь удушить противника. Видя, что дело плохо, Уилл Киркленд снова выхватил из-за пояса пистолет.
      Эндрю казалось, что у него ломаются ребра. Теперь борьба шла не на жизнь, а на смерть. В угаре пьяной ярости Амос Клэйбурн пытался его убить. Эндрю уперся ладонями в лицо великана и отвел его голову назад. Силы его быстро убывали, но хватка Клэйбурна начала слабеть. «Боже правый! – пронеслось в голове у Эндрю. – Если он меня не отпустит, придется сломать ему шею».
      Великан вынужден был разжать смертельные объятия, и Эндрю судорожно вдохнул, наполняя легкие воздухом. Потом он размахнулся и ударил Клэйбурна кулаком в лицо. Послышался хруст, и Амос рухнул на пол без чувств.
      В комнате стало тихо. Эндрю поднялся, все еще сжимая кулак, грудь его натужно вздымалась. Каждый вздох отдавался мучительной болью. Мужчины, обступив его, хлопали по спине, поздравляя с победой. Уилл убрал пистолет за пояс, радуясь, что обошлось без стрельбы.
      – Пожалуй, Амоса надо отнести к врачу, – сказал Эндрю. – Кажется, я ему что-то сломал – то ли нос, то ли челюсть.
      Кто-то принес строительные носилки, мужчины перекатили на них бесчувственное тело Клэйбурна и вчетвером понесли к двери. После их ухода Эндрю устало опустился на пол.
      – Ты в порядке, Энди? – встревожился Уилл.
      – Да, все нормально, просто надо немного отдышаться. Отведи, пожалуйста, Эдди к врачу. Пусть осмотрит его на всякий случай.
      – А ты? Судя по твоему виду, тебе тоже не мешает показаться врачу, – проговорил Уилл с усмешкой.
      На протяжении всей драки Рейчел стояла, застыв в неподвижности. Теперь она подошла к Эндрю и, присев на корточки, стала осматривать его синяки. В темно-синих глазах Уилла блеснули озорные искорки.
      – Вот как мы поступим, – решил он, весело подмигнув брату. – Ты останешься здесь, о тебе позаботится эта юная леди. А Эдди я отведу к врачу.
      Эндрю сдвинул брови. Ему явно не понравилось это предложение. Но Уилл, не обращая внимания на его хмурый взгляд, подозвал Эдварда Эллиота и вышел из столовой.
      – Сядь на кровать Кейт, а я пока нагрею воды и принесу тряпочку, – велела Рейчел и поспешно вышла, пока Эндрю не успел ничего возразить.
      Он поднялся с пола и проковылял к кровати, кое-как опустился на край и осторожно ощупал свои ребра. По счастью, все они были целы, только ужасно болели.
      Рейчел остановилась в дверях. Она видела, как он ощупывает ребра, и догадалась, что они его беспокоят. Поставив кувшин с водой на столик у кровати, она начала осторожно промокать мокрой тряпочкой царапину над его правой бровью. На лице ее были написаны тревога и участие.
      – Мне кажется, рану надо зашить. Принести нитку с иголкой, или ты хочешь, чтобы это сделал доктор?
      – Ничего не надо, все в порядке, – возразил Эндрю.
      Взволнованный ее близостью, он хотел поскорее уйти из столовой – от греха подальше. «Если я здесь останусь, то очень скоро могу закончить начатое Клэйбурном», – опасался Эндрю.
      – Сними рубашку, я осмотрю твои ребра, – заявила Рейчел.
      – Говорю тебе, Рейчел, со мной все в порядке, – раздраженно отозвался Эндрю. Он вскочил на ноги и тут же упал на кровать, пронзенный острой болью в ребрах.
      «Конечно, он лжет!»
      – Ну-ка сними рубашку, – настойчиво повторила девушка, не понимая причины его упрямства. Ведь она только хотела помочь, зачем же сопротивляться?
      Эндрю медленно встал с кровати и начал с трудом раздеваться. Рейчел довольно улыбнулась.
      – Дай я тебе помогу. – Она начала закатывать кверху его рубашку, чтобы снять ее через голову, но Эндрю был слишком высок, и она не могла дотянуться. – Сядь, пожалуйста, я сниму рубашку через голову.
      Эндрю опять присел на край кровати. Рейчел встала у него между ног и принялась стаскивать с него рубашку. Он закрыл глаза, наслаждаясь ее близостью.
      Сначала повеяло сладким ароматом жасмина. Этот запах не давал ему покоя с момента их первой встречи. Эндрю знал, что найдет Рейчел даже в кромешной тьме.
      Когда ее пальцы заскользили по ребрам, Эндрю стиснул зубы. Эти дразнящие прикосновения сводили его с ума. Господи, ведает ли она, что с ним творит? Везде, где бы ни надавливали ее легкие пальцы, возникали горячие токи и бежали вниз, к пульсирующим чреслам.
      – Тебе больно, когда я здесь трогаю? – спросила Рейчел, легко перебирая его ребра.
      Ее гортанный голос, прозвучавший над самым ухом, был последней каплей. Эндрю больше не мог владеть собой. Он открыл глаза. Это лицо… оно так близко… А прелестные сочные губки как будто сами напрашиваются на поцелуй.
      – Да, больно везде, где ты трогаешь, – прохрипел он, имея в виду совсем не ту боль, о которой она спрашивала.
      – Надо сделать перевязку.
      Эндрю сидел, как истукан, и ждал, когда она вернется с бинтами.
      – Я постараюсь осторожнее, – ласково пообещала девушка и начала обматывать его грудь бинтами.
      Эндрю хотелось смеяться над нелепостью своего положения. Пытаясь облегчить ему боль в ребрах, она разжигала еще большую боль у него паху. Он точно попал в бушующее пламя.
      Мягкие шелковистые волосы девушки щекотали ему щеку. Она тщательно перевязала ему грудь и закрепила повязку аккуратным узлом.
      Рейчел подняла голову, и на мгновение глаза их встретились – пара мерцающих изумрудов и два глубоких сапфировых озера.
      – Мне очень жаль, Эндрю. – Он был настолько охвачен желанием, что не понял, о чем она сожалеет. – Ведь ты пострадал из-за меня. Хочу поблагодарить тебя за то, что ты пришел мне на помощь.
      – Может быть, ты еще пожалеешь об этом, – хрипло проговорил Эндрю.
      Он поднял руку и запустил пальцы в густые волосы, рассыпанные по плечам Рейчел. Она догадалась о его намерениях, и ласковое участие на ее красивом лице сменилось страхом. Эндрю медленно нагнул ее голову, и губы их встретились. Вкусив знакомую сладость, он заставил ее раскрыть рот.
      Мягкие влажные губы охотно откликнулись на пылкий призыв. Поцелуй Эндрю делался все более напористым, пробуждая в девушке дремлющую страсть.
      Рейчел чувствовала, что сдается во власть нараставшему желанию. Надо было остановить его, пока не поздно. Собрав всю свою волю, девушка оттолкнула Эндрю и подняла голову. Она пыталась овладеть собой. Губы ее дрожали.
      Эндрю убрал руку, но продолжал смотреть ей прямо в глаза. Он видел ее смущение, и понимал, что она борется со страстью, грозившей вспыхнуть неодолимым огнем. Его суровое лицо смягчила нежная улыбка.
      – Я хочу тебя, Рейчел, – хрипло прошептал он.
      – Ты хочешь шлюху, Эндрю. А я не гожусь на эту роль, хоть ты и думаешь по-другому, – грустно возразила она и отвернулась.
      В душе ее царило полное смятение. Почему этот мужчина оказывал на нее такое воздействие? Охваченная пламенем страсти, она готова была броситься в его объятия, прильнуть к его крепкой теплой груди… Господи, какое безумие! Ведь он уже высказал свое мнение о ней, и надо было найти в себе силы для борьбы, любой ценой спасти остатки своего достоинства.
      – Если бы я хотел шлюху, Рейчел, я бы ее взял.
      Девушка повернулась к нему лицом. В глубине ее изумрудных глаз горели ярость и страх.
      – Тогда иди и возьми ее, потому что я не собираюсь тебя ублажать. Убирайся, оставь меня в покое!
      Эндрю встал. В его темно-синих глазах было не меньше ярости.
      – Не жди, что я буду умолять тебя о том, чего хотим мы оба, Рейчел.
      Превозмогая боль в ребрах, он надел рубашку и собрался уходить.
      – Советую на всякий случай запереть столовую, чтобы к тебе сегодня вечером не забрели еще какие-нибудь незваные гости, – бросил он с порога.
      Услышав, как за ним захлопнулась дверь, Рейчел разразилась рыданиями.

      На другой день прибыли фургоны с первой партией мебели для гостиницы.
      Когда Кейт уезжала, Рейчел послала с ней записку Элизабет Пьемонт с просьбой помочь выбрать необходимую мебель и ткани. Выбор Элизабет порадовал девушку. Здание было уже достроено, и ей не терпелось поскорее привести комнаты в должный вид.
      Рейчел особенно обрадовалась, увидев заказанные ею кровать и платяной шкаф, ибо теперь она могла перебраться на второй этаж, в собственную комнату над кухней. Кейт же решила остаться внизу до официального открытия гостиницы. Но прежде чем открыться, им предстояло еще несколько раз съездить в Уильямсберг.
      В тот день Рейчел стояла посреди своей комнаты и с удовольствием оглядывала обстановку. Посредине, на сверкающем полу, который она недавно натерла воском, лежал яркий коврик, связанный крючком.
      В углу стояла новенькая кленовая кровать, покрытая голубым покрывалом. На двух окнах висели белые занавески. В рамы только что вставили стекла, привезенные сегодня в фургонах.
      Ее скудный гардероб был аккуратно сложен в комоде и развешан, а на столике у кровати на кружевной салфетке стоял фонарь-«молния».
      Рейчел забралась на стул и вешала на стену салфеточки, которые сама вышила и вставила в рамки, как вдруг в дверь тихо постучали.
      – Войдите! – крикнула она, не отрываясь от своего занятия.
      Вот кого она не ожидала увидеть, так это Эндрю Киркленда. Его высокая фигура, казалось, заполнила собой все пространство комнаты, уменьшив ее размеры. При виде этого человека Рейчел ощутила знакомое посасывание под ложечкой.
      Она поспешно отвернулась к стене, собираясь продолжить начатое дело, но стул, на котором она стояла, качнулся от резкого движения.
      Эндрю мгновенно оказался рядом и протянул руки, чтобы удержать ее. Он обхватил ее за талию и опустил на пол. Лицо его на мгновение скривилось от боли, и Рейчел вспомнила о вчерашней драке.
      – Поаккуратнее со своими ребрами, Эндрю, – предупредила она. – Как ты себя чувствуешь?
      Будь это возможно, она бы с радостью обошла в разговоре события прошлого вечера, ибо воспоминания о пережитых мгновениях взаимной страсти всю ночь не давали ей уснуть.
      Она поняла, что этот мужчина оказывает на нее слишком сильное физическое воздействие. Ноздри ей щекотал дразнящий мускусный запах, и каждый ее нерв реагировал на его близость. Она все еще ощущала его руки на своей талии, как будто он до сих пор держал ее в своих объятиях.
      – Все еще страдаю, если ты это имеешь в виду.
      Рейчел уловила намек в его двусмысленном ответе. Было ясно, что он говорит не о боли в ребрах.
      Она недовольно сощурилась. Темно-синие глаза Эндрю лукаво блеснули.
      – Ты же сама спросила!
      Уголки ее губ дрогнули, но она подавила улыбку, напустив на себя строгий вид.
      – Что ты хочешь, Эндрю?
      – Кажется, вчера вечером я ясно дал тебе это понять.
      Он старался быть обаятельным, и Рейчел было трудно на него сердиться, но она не хотела поощрять его вольности.
      – Эндрю, я занята. – Она раздраженно вздохнула. – Скажи, пожалуйста, зачем ты пришел?
      – Хотел пригласить тебя прогуляться, – сказал он совершенно серьезно.
      – Прогуляться? Это что, очередная шутка? – недоверчиво спросила она.
      – Просто немножко пройдемся, – настаивал Эндрю. – Тебе не помешает подышать свежим воздухом.
      Рейчел замялась. Ей очень хотелось принять его приглашение. Как было бы здорово выйти на свежий воздух, размять ноги! В последнее время она почти не выходила на улицу, точно была в заточении.
      «Но зачем он зовет меня гулять?» – ломала голову девушка. Эндрю Киркленд не производил впечатления праздного человека, способного тратить время на ленивое хождение по лесу. Все, что он делал, имело конкретную цель. В конце концов любопытство пересилило осторожность, и Рейчел решила согласиться.
      Она вскинула изящную бровь и насмешливо взглянула на Эндрю, совершенно не догадываясь о том, как восхитительно выглядит в этот момент.
      – Насколько я помню, Эндрю Киркленд, наша последняя совместная прогулка заняла три дня, да ее вообще трудно назвать совместной. Мне все время приходилось плестись у тебя в хвосте, пытаясь не отстать.
      Эндрю расхохотался, и у девушки перехватило дыхание, когда на красивом загорелом лице сверкнули белоснежные зубы.
      – Обещаю, что буду идти в два раза медленнее, – заявил он с напускной серьезностью, подхватил ее под руку и вывел из комнаты.
      Высоко над головой на ослепительно голубом небе, светило яркое солнце. Его лучи проникали сквозь плотное кружево листвы.
      Горная тропинка сужалась над глубоким ущельем, которое много веков назад было вырезано в граните ветрами и бурной речкой, петлявшей внизу.
      Рейчел с трепетом огляделась. Сердце ее замерло при виде величественной панорамы, открывавшейся с вершины. Высокие прямые сосны покрывали все пространство вокруг и уходили в бесконечность, кроны лиственных деревьев переливались разными оттенками зеленого и голубого.
      – Вот мы и пришли, – произнес Эндрю.
      Взяв девушку за руку, он подвел ее к большому валуну, легко приподнял и усадил на камень, а сам достал из-под куста какой-то маленький сверток.
      Рейчел с интересом следила за его действиями.
      Со смущенной улыбкой, так не похожей на его обычную бесстрастность, Эндрю протянул ей сверток.
      – Это тебе. Ведь ты считаешь, что потеряла свои старые туфли из-за меня.
      Рейчел развернула бумагу и радостно взвизгнула, увидев пару индейских мокасин. Мягкие гибкие тапочки из оленьей кожи были украшены бахромой и красивым узором из бисера.
      – Надеюсь, они подойдут тебе по размеру, – сказал он, обеспокоенно хмурясь.
      Он снял с ноги девушки туфлю и примерил мокасин. Мягкая замша уютно обхватила ее маленькую ступню.
      – Неужели ты сам их сделал? – воскликнула Рейчел. – Просто невероятно! Они такие красивые.
      Эндрю снял другую туфельку и заменил ее на мокасин. Рейчел пошевелила пальцами ног, проверяя, как сидит обновка. Глаза ее искрились волнением.
      – В них так удобно, Эндрю, и они мне в самый раз!
      Переполненная благодарностью, она нагнулась и поцеловала его в щеку. Взгляды их встретились, и девушка отпрянула назад. Улыбка ее медленно растаяла под горящим взором Эндрю.
      Его красивое лицо было совсем близко. Сапфировые глаза, затененные густыми ресницами, потемнели от страсти. Сердце Рейчел часто забилось в груди, она облизнула пересохшие губы.
      Его взгляд уловил это чувственное движение языка и скользнул к ее губам. Эндрю медленно нагнул голову. Она ждала, замерев от нетерпения.
      Губы Эндрю прижались к ее губам, и этот теплый поцелуй вызвал целую бурю ощущений во всем теле девушки. Она невольно закинула руки ему на шею, и он подхватил ее с валуна, расплющив мягкие округлости о крепкий мускулистый торс. Его язык скользнул в сладкую полость ее рта. Она тихо застонала, покорившись мужской власти, и задрожала, охваченная сладким нетерпением.
      Громкий взрыв вернул к реальности ее затуманенное сознание. Она оттолкнула Эндрю и, испуганно вскрикнув, уставилась в голубую синеву его глаз.
      – Что это было? – спросила она, чуть дыша.
      – Ничего страшного. Просто Уилл выкорчевывает пни, – хрипло ответил Эндрю. Прозвучал еще один взрыв, и девушка в страхе прижалась к нему. Он поставил ее на землю. – Большие пни, которые нельзя выкопать, Уилл взрывает, – объяснил он, увидев ее встревоженное лицо.
      – Как взрывает? С помощью пороха? – удивилась девушка.
      Эндрю вздохнул. Момент близости был упущен. Внимание Рейчел было приковано к тем звукам, которые эхом разносились по долине.
      Он взял ее за руку.
      – Пойдем, я покажу тебе, что происходит.
      Они начали торопливо подниматься по тропинке наверх.
      – А как же мои туфли? – спохватилась Рейчел.
      – Мы вернемся за ними позже. Никто их не возьмет.
      Они поднялись на вершину горы и увидели внизу человек пять лесорубов и воловью упряжку.
      – Уилл – наш главный снабженец, – сообщил Эндрю.
      Уилл как раз осторожно насыпал порох к основанию огромного – не меньше шести футов в диаметре – пня, а затем приладил туда конец длинного шнура.
      – Зажигаю! – крикнул он, приложив ладони рупором ко рту, и все лесорубы бросились наутек.
      Уилл поджег фитиль и отбежал. Пламя карминно-красной змейкой поползло по длинному шнуру. Через несколько мгновений прогремел оглушительный взрыв. Когда рассеялся черный дым, стало видно, что пень почти полностью выкорчеван из земли. Мужчины принялись привязывать к нему толстые цепи, чтобы окончательно вырвать его с помощью воловьей упряжки.
      Рейчел наблюдала за их работой с живым интересом.
      – Зачем вы взрываете пни? – спросила она. – Ясно, что они очень большие и их невозможно выкопать, но почему нельзя их просто оставить на месте?
      – Если мы их оставим, то негде будет расти новым деревьям. Не успеешь оглянуться – и лес пропадет, – объяснил он. – Убирая пни, мы освобождаем место для молодых побегов. – Рейчел понимающе кивнула, и Эндрю невольно улыбнулся, заметив на ее лице воодушевление. – Вообще-то это старый прием, которому мы научились у индейцев.
      – Разве у индейцев есть порох? – засомневалась Рейчел. – Я думала, его изобрели китайцы.
      – Никто не знает точно, кто на самом деле изобрел порох, – поправил ее Эндрю. – Наверняка известно лишь то, что он используется с незапамятных времен. Просто китайцы часто применяли порох, вот им и приписали роль первооткрывателей.
      – Ну а как он попал к американским индейцам? – заинтересовалась девушка.
      – Они не пользуются порохом, – уточнил Эндрю. – Когда я сказал, что это старый индейский прием, я имел в виду способ сохранения леса. Индейцы обычно сжигают подлесок, когда он становится слишком густым, чтобы дать место молодой поросли. Сейчас я покажу тебе, как это происходит.
      Он взял Рейчел за руку и повел ее вниз, туда, где росли молодые деревца.
      – Это район вырубки. Деревья еще слишком молоды, они не годятся для заготовки, – сказал Эндрю. – Поэтому нам приходится каждый год углубляться все дальше в лес, чередуя участки вырубок.
      – Так вот зачем вам нужны волы, – заметила Рейчел. Она уже начала понимать, что к чему.
      Эндрю кивнул:
      – Мы используем их для тяги. Тяга – это перевозка бревен с места вырубки к опорному пункту.
      Рейчел усмехнулась:
      – А что же такое опорный пункт, осмелюсь спросить?
      – Опорный пункт – это такое место, куда свозят все бревна. Часто мы заготавливаем лес сразу на нескольких участках, поэтому самым удобным местом сбора, естественно, оказывается берег реки. Оттуда можно сплавить бревна по течению до деревообрабатывающей фабрики.
      Пока Эндрю говорил, они спустились по тропинке и подошли к бревнам, которые Рейчел уже видела однажды с вершины горы. Они заполняли реку так плотно, что под ними не было видно воды.
      Несколько человек перепрыгивали с бревна на бревно, у каждого в руке был длинный шест с крюком на конце. Сплавщики аккуратно выравнивали бревна, чтобы они лежали на воде в один слой.
      – С помощью этих шестов они подцепляют бревна и поворачивают их в воде.
      – Выглядит довольно опасно, – сказала Рейчел. – Что будет, если кто-то из них упадет?
      – Бревна размозжат ему череп или он утонет, если окажется под сплавным лесом и не сможет выбраться к воздуху. В лучшем случае он отделается переломом руки или ноги, а если совсем повезет, то просто искупается.
      – Ты серьезно, Эндрю? – ужаснулась Рейчел.
      – Они любят эту работу, Рейчел, – заверил ее Эндрю, – и очень гордятся своим мастерством.
      – А ты когда-нибудь пробовал так?
      – Конечно, но в этом деле никто не сравнится с Сэмом Монком. – Эндрю показал на лесоруба, который проворно перепрыгивал с бревна на бревно и ворочал огромными бревнами в воде так, словно это были какие-то зубочистки. – Монк – самый лучший сплавщик, которого я видел в жизни. Да и все они мастера своего дела, Рейчел. Каждый из них – настоящий специалист, будь то лесоруб, который валит дерево, или обдирщик коры, который очищает ствол и превращает его в бревно, или сплавщик, который переправляет его по реке. Чем лучше они работают, тем быстрее идет дело. Мои работники лучшие в округе. Я горжусь ими всеми.
      Рейчел тайком поглядывала на Эндрю, с удивлением открывая в нем новые грани. Этот человек действительно искренне гордился своими работниками, но она могла поклясться, что им самим он никогда об этом не говорил. Его неожиданная откровенность смущала девушку. Сейчас он посвящал ее во что-то очень личное. Имела ли она на это право? У нее было такое чувство, что она вторглась на запретную территорию – туда, куда Эндрю не впускал никого. Рейчел взволнованно отвернулась.
      – Почему же все эти бревна не уплывают вниз по течению? Что их удерживает?
      – Мы делаем длинную сплотку и ставим ее поперек реки. Таким образом мы не запруживаем реку и в то же время удерживаем бревна.
      – А что будет, если сплотка разойдется?
      Эндрю небрежно пожал плечами:
      – Тогда десятимильное скопление бревен уплывет по течению. Некоторые бревна иногда прорываются, но весь лес – никогда. Если это случится, мы потеряем целый год работы.
      – Если это так опасно, почему же вы держите бревна в воде? Почему бы просто не сложить их штабелями перед деревообрабатывающей фабрикой?
      – Лес хранят в воде по нескольким причинам, Рейчел. Во-первых, чтобы предохранить его от жучков и плесени. Во-вторых, чтобы избежать возгорания. Если срубленные бревна загорятся, будет адский пожар.
      Рейчел всплеснула руками.
      – Обещаю больше не задавать глупых вопросов.
      – Хочешь посмотреть деревообрабатывающую фабрику?
      – Еще бы! А ты не возражаешь?
      – Конечно, нет.
      Фабрика представляла собой огромное здание, напоминавшее амбар, внутри которого, точно в пчелином улье, кипела работа. Рейчел с восторгом остановилась на пороге. Помещение вибрировало от жужжащего звука пилы, в воздухе пахло опилками.
      Водяное колесо, вращаемое речным потоком, переносило бревно на конвейер, где два человека снимали с него кору длинными зубчатыми ножами. Потом оно спускалось по желобу к зубьям огромной пилы.
      Несколько рабочих обтесывали и зачищали края уже распиленных бревен, потом выносили их на улицу и укладывали сушиться на солнце и ветру.
      Все это делалось настолько быстро и слаженно, что Рейчел невольно залюбовалась.
      Когда они обходили работников, девушка заметила, что Эндрю держится с ней гораздо холоднее. Если кто-либо из мужчин, увидев ее, останавливался поболтать, Эндрю недовольно хмурился, советуя поменьше говорить, побольше делать. Похоже, он уже жалел о том, что затеял для нее эту экскурсию и потерял несколько часов рабочего времени.
      – Река здесь никогда не замерзает, но зимой она становится немного медлительнее, – говорил он позже, когда они снова поднимались на гору за ее туфлями. – Мы стараемся обработать бревна весной и летом, когда течение самое быстрое, а осенью и зимой валим лес.
      Когда они забрались наверх, Рейчел снова надела свои туфли и остановилась, чтобы в последний раз окинуть взглядом великолепную панораму. Она обратила к Эндрю сияющее лицо.
      – Твоя страна внушает благоговейный страх, Эндрю. Она такая необъятная и необузданно дерзкая! Размах ее начинаний поразителен. У нас в Англии нет ничего подобного.
      – Просто Англия уже обжита, – снисходительно произнес он.
      – Да, верно. Моя страна стала цивилизованной много веков назад.
      Эндрю посмотрел на нее, насмешливо вздернув бровь.
      – Здесь, в колониях, мы склонны думать, что эта ваша «цивилизация» немного отдает военным душком.
      Рейчел обернулась к нему, подбоченившись и вызывающе склонив голову набок.
      – Я не позволю тебе испортить такой замечательный день спорами о политике, Эндрю Киркленд.
      – Ты права, – проговорил он, благодушно усмехаясь. – В самом деле, я должен признать, что горная Шотландия достойна восхищения.
      – Я никогда ее не видела и теперь, наверное, никогда не увижу, – сказала Рейчел, печально вздохнув.
      – Это звучит довольно категорично. Ты намекаешь на то, что решила здесь остаться?
      Девушка не знала, надо ли воспринимать его слова как насмешку, но на всякий случай мгновенно выстроила вокруг себя невидимую защитную стену.
      Едва ли можно было надеяться, что он изменил свое мнение о ней, и его вчерашнее поведение служило тому подтверждением. В глазах Эндрю она была просто шлюхой, с которой ему хотелось переспать. Как же так получилось, что сегодня она совершенно забыла об этом и ослабила бдительность? Было глупо и наивно с ее стороны довериться этому человеку. Мало того, она чуть не уступила его домогательствам!
      Как же она сразу не догадалась, что его подарок и добрые слова были только уловкой? Подкупом и лаской он хотел добиться того, чего не смог добиться с помощью откровенного нахальства.
      Рейчел швырнула мокасины ему в руки. Глаза ее оскорбленно сверкали.
      – Спасибо за туфли, мистер Киркленд, но я как-нибудь обойдусь без них.
      С этими словами она развернулась и пошла по тропинке прочь.
      Эндрю стоял и растерянно смотрел ей вслед, не понимая, что происходит. Его темно-синие глаза помрачнели, а к сердцу подступило острое чувство незаслуженной обиды. Он перевел взгляд на мокасины, которые держал в руках, и мысленно обругал себя за глупость.
      Его бронзовое от загара лицо сделалось суровым, а взгляд стал непроницаемым. Он скомкал мокасины, отшвырнул их в сторону и скрылся в густом лесу.

      На другое утро Эндрю не показывался в столовой. Уилл и Эдвард пришли без него. Вечером его тоже не было, но Рейчел не стала расспрашивать о нем. Она говорила себе, что без Эндрю намного лучше, и все-таки ее мучило любопытство. Где же он мог быть? На следующее утро он опять не пришел, и к вечеру она потеряла терпение.
      – Он у Найта Риза, в заведении напротив, – объяснил ей Эдвард. – Сейчас там Уилл, пытается увести его. – Юное лицо Эдварда встревоженно нахмурилось. – Уилл сказал, что он много пьет и пребывает в мрачном настроении. Когда Энди пьет, да еще в плохом настроении, лучше держаться от него подальше. Зря Уилл туда полез, ненормальный!
      – И давно он там? – спросила Рейчел, ощущая легкий укол совести.
      – Он отправился в гостиницу позавчера вечером и с тех пор оттуда не вылезал.
      Ей стало совсем нехорошо. Интересно, его визит к Ризу связан с их ссорой в лесу или это просто совпадение? Следующие слова Эдварда послужили ответом на ее невысказанный вопрос:
      – Уилл говорит, что на Энди это непохоже. Он не любит проводить время в гостинице и развлекаться со шлюхами. – Устыдясь чрезмерной откровенности, юноша сконфуженно покраснел.
      – Он уже взрослый, Эдвард. Не понимаю, почему вы с Уиллом так всполошились.
      – Он наш брат, Рейчел. Разве ты не всполошилась бы на нашем месте?
      В столовую вошел Уилл и тяжело опустился на стул. Было видно, что он расстроен. Рейчел и Эдвард терпеливо ждали, что он скажет.
      – Он вышвырнул меня за дверь. Этот проклятый болван не хочет ничего слушать! – сердито выкрикнул Уилл. – Все два дня он кутил с двумя девочками – mеnage а trois.
      – Mеnage а trois? – растерянно повторил Эдвард.
      – Они спали втроем, – с горечью прорычал Уилл.
      Рейчел потрясенно охнула, и Уилл виновато покосился на нее.
      – Прости, Рейчел, я забыл о приличии.
      Он запустил пальцы в свою густую черную шевелюру, и девушка поняла, как сильно он встревожен.
      – Я видел его в таком состоянии всего один раз. Это было дома несколько лет назад. Энди было восемнадцать, и он по уши влюбился в одну юную блондинку, с которой познакомился в Уильямсберге. Он даже купил ей кольцо, потому что хотел на ней жениться. Но она посмеялась над ним и сказала, что никогда не выйдет замуж за полукровку. – Уилл грустно покачал головой. – Энди пил две недели. Отец нашел его в грязном кабаке Уильямсберга. Хозяин кабака уже собирался отправить пьяного Энди матросом в плавание, и отцу стоило немалых трудов вытащить его оттуда. Когда брат наконец протрезвел, он отправился к вампануа – соплеменникам своей матери, прожил с индейцами больше года и только потом вернулся домой.
      Рейчел мучилась сознанием вины. Ей казалось, что она не имеет права слушать рассказ Уилла. У нее было такое чувство, будто Эндрю раздевали догола прямо у нее на глазах. Она быстро встала из-за стола, собравшись уйти.
      – Все это меня не касается.
      Уилл посмотрел на нее в упор. В его синих глазах, опушенных длинными густыми ресницами, сквозило осуждение. Только сейчас Рейчел заметила, как похожи они на глаза Эндрю, и ее бросило в дрожь.
      – Ты в этом уверена? – загадочно спросил он.
      Всю ночь девушка размышляла над словами Уилла. Была ли она виновата в поведении Эндрю? И с какой стати ей терзаться угрызениями совести, если сам он не выказывал к ней ничего, кроме надменного презрения?
      На другое утро Кейт опять уехала в Уильямсберг. Погода была солнечной и ясной, и Рейчел решила, что денек вполне подходит для приготовления свечей, ибо их запасы уже подходили к концу. Она вынесла на задний двор столовой два больших котла, которые обычно использовались для этой цели, и подвесила их на длинный шест с крюками, протянутый между деревьями. Налив в котлы немного воды, девушка развела под ними огонь в земляной яме.
      Пока вода в котлах нагревалась, она принялась делать фитильки: нарезала на ровные части несколько дюжин стеблей молочая и опустила их в селитру – дорогой раствор, пропитавшись которым, фитильки потом горели медленно.
      Когда вода закипела, Рейчел добавила в один котел специально припасенное сало, а в другой – ягоды восковницы. Ей нравился их аромат, и она предпочитала пользоваться свечами из воска, а не из животного сала.
      Вынося во двор металлические рамы для приготовления свечей, Рейчел жалела, что взялась за такую работу в отсутствие Кейт: без ее помощи было трудно передвигать эти тяжелые штуки. На каждой раме крепилось восемь стержней. Она вставляла в каждый стержень по фитильку и макала его в расплавленный воск, а потом вешала застывать на раму. Эта процедура повторялась до тех пор, пока котлы не опустели. Это был изнурительный труд. Приходилось работать на жарком солнце, да еще нагнувшись над дымящими котлами.
      Дожидаясь, пока застынет последняя партия свечей, Рейчел в изнеможении села в тень под деревом. Бессонная ночь и знойный день взяли свое, и девушка задремала. Краем сознания она еще воспринимала отдаленные звуки – поскрипывание фургона на дороге, глухой собачий лай. Время от времени слышались слабые переливы женского смеха – точно весело позванивал колокольчик, тронутый ветерком.
      Рейчел не знала, когда окончательно заснула и сколько времени спала, а когда проснулась, то не поняла, что ее разбудило.
      Какое-то смутное чувство тревоги проникло в ее сознание. Ее длинные густые ресницы затрепетали, и она часто заморгала.
      Солнце переместилось по небу и теперь светило прямо над ней, но девушка обнаружила, что лежит в тени чьей-то фигуры. В страхе она широко распахнула глаза и натолкнулась на задумчивый взгляд Эндрю Киркленда.
      Он смотрел на нее сверху в оглушительном молчании, которое буквально душило Рейчел. Одежда его была в беспорядке, небритое лицо осунулось. Девушка не могла вымолвить ни слова, разрываясь между страхом и жалостью. Наконец все так же молча Эндрю отвернулся и зашагал прочь. Она провожала взглядом его широкие плечи, и глаза ей жгли невыплаканные слезы.
 
      Рейчел снова увидела Эндрю только на следующей неделе, на дне рождения Эдварда Эллиота. Она надеялась сшить Эдди в подарок рубашку, но не успела. Пришлось связать ему шарф – будет носить, когда похолодает.
      Кейт до сих пор не вернулась из Уильямсберга, и Рейчел хозяйничала в столовой одна. Девушка не имела понятия, почему задерживаются фургоны, но такая нагрузка начала ее утомлять, хоть она и сократила обслуживание посетителей до одного раза в день.
      Когда Эдвард доедал обед, Рейчел принесла пирог, испеченный специально для такого случая, поставила его перед ним на стол и, нагнувшись, поцеловала в щеку виновника торжества. Юноша покраснел.
      – С днем рождения, Эдвард! – сказала она. Глаза ее светились приветливым теплом.
      – Ох, Рейчел, ну зачем ты пекла пирог? – пролепетал Эдвард, польщенный и смущенный.
      – Ну раз уж она все-таки испекла, режь его, и мы съедим! – вмешался Уилл, в нетерпении глядя на пирог.
      Эндрю слушал их разговор с рассеянным видом. По его лицу невозможно было понять, праздничное ли у него настроение. Правда, он улыбался, но улыбка была такой тусклой, что ее вообще трудно было назвать улыбкой.
      Когда Эдвард разрезал пирог, Рейчел налила в маленькие деревянные кружки кофе для мужчин, а себе с Эдвардом принесла стаканы с холодным молоком.
      – Чудесный пирог, Рейчел, – заявил Уилл, уплетая второй кусок. Он озорно подмигнул. – Не будь я уже влюблен, я бы немедленно на тебе женился.
      В глазах Рейчел вспыхнули веселые огоньки.
      – Ты разбиваешь мое сердце, Уилл! В кого же ты, интересно, влюблен?
      – В свое зеркальное отражение, – подал голос Эндрю.
      Все засмеялись, и Рейчел, воспользовавшись моментом, вручила Эдварду связанный шарф. Несмотря на то что вечер был теплым, Эдвард с гордостью намотал его себе на шею.
      – Мне кажется, что вещь, которую сделали специально для кого-то, потратив на это время, стоит гораздо больше, чем покупной подарок, – сказал он с благодарностью.
      – Чудесная мысль, Эдвард. Надеюсь, ты сохранишь это на всю жизнь, – растроганно сказала Рейчел.
      Она увидела угрюмое лицо Эндрю и поняла, что он думает о мокасинах, которые он сделал для нее и которые она так жестоко отвергла.
      – Шарф или мысль? – осведомился Уилл.
      – Что ты сказал, Уилл? – рассеянно спросила она.
      Уилл нагнулся к ней, подкупающе ухмыляясь:
      – Я спрашиваю, что он должен сохранить на всю жизнь – шарф или мысль?
      – Не верю, что ты на самом деле такой насмешник, каким хочешь казаться, Уилл Киркленд, – с вызовом бросила девушка.
      Ей было трудно поддерживать этот шутливый разговор, потому что она чувствовала на себе мрачно задумчивый взгляд Эндрю.
      Уилл встал:
      – Пойдем, Эдди, теперь я сделаю тебе подарок на день рождения.
      Поднявшись из-за стола, Эндрю ушел вместе с братьями, и Рейчел смогла облегченно вздохнуть.
 
      Среди ночи Рейчел проснулась от громкого смеха, доносившегося с той стороны улицы, из публичного дома. Она с отвращением встала с постели и подошла к открытому окну. Из борделя вышли трое мужчин и начали переходить дорогу. Она уже хотела отойти от окна, но тут уловила в мужчинах что-то смутно знакомое и стала внимательно вглядываться в темноту.
      Ее самые худшие опасения подтвердились, когда она узнала Эндрю, Уилла и Эдварда. Уилл и Эдвард шли, обняв друг друга за плечи. Они шатались и орали во все горло.
      – Я думаю, нам надо вернуться и хлопнуть еще по рюмочке, – громогласно заявил Уилл. – Как ты считаешь, Эдди?
      – Хорошая мысль, – проговорил Эдвард Эллиот заплетающимся языком, и оба попытались развернуться.
      – Стойте! – скомандовал Эндрю и схватил за шиворот обоих. – По-моему, вы уже достаточно выпили.
      – Вечно ты все портишь, Энди, – пробормотал Уилл. Он накренился, пытаясь удержать равновесие, и уставился в лицо Эдварду. – Скажи ему, что он вечно все портит, Эдди.
      Эдвард наставил дрожащий палец в лицо Эндрю.
      – Ты вечно все портишь, Энди, – пролепетал он, громко икнул и начал хохотать.
      Уилл присоединился к его хохоту. Они смеялись, как полоумные, не в силах остановиться. В конце концов Уилл плюхнулся посреди дороги, гогоча на всю улицу.
      Эндрю начал его поднимать, стараясь сохранить строгое лицо, но было трудно оставаться серьезным, глядя на их веселье. После продолжительных усилий ему наконец удалось удержать Уилла на ногах.
      Он поставил братьев по бокам от себя, обнял их за талии и повел через дорогу, неуклюже спотыкаясь и стараясь держаться прямо под тяжестью двоих крупных мужчин.
      – Рейчел! – тихо позвал он у нее под окном.
      Это было явной ошибкой, ибо вскоре к нему присоединились Уилл с Эдвардом и принялись во все горло выкрикивать ее имя.
      Рейчел в ужасе высунулась из окна.
      – Что вам надо? – прошипела она, пытаясь говорить как можно тише.
      – Привет, Рейчел! – радостно возопил Эдвард. – Смотри, Уилл, это же Рейчел!
      – Потише, пожалуйста, – резко сказала она. – Вы разбудите весь городок. Что вам нужно?
      – Отопри дверь, я уложу этих ребят в кровать, – попросил Эндрю.
      – Нечего им здесь делать! Они пьяны.
      – Но мне не дотащить их до фабрики. Ты хочешь, чтобы они спали на улице?
      – Открой дверь, Рейчел! – закричал Уилл что есть мочи.
      – О Господи, – простонала девушка, набросила пеньюар и сбежала по лестнице вниз. Она быстро отодвинула засов двери, и трое мужчин буквально ввалились в столовую.
      Эдвард привстал на четвереньки и посмотрел на нее с глупой ухмылкой.
      – Что вы с ним сотворили? – Она осуждающе взглянула на Уилла и Эндрю.
      – Мы сделали ему подарок на день рождения, – пробормотал Уилл, едва ворочая языком. Шарф, который она вручила Эдварду за обедом, теперь красовался на шее Уилла.
      – Это было самое сильное впечатление моей жизни, Рейчел, – сказал Эдвард. Глаза его восторженно сияли.
      Уилл громко икнул.
      – Сегодня вечером мой маленький братик стал мужчиной. – Он с гордостью похлопал Эдварда по спине.
      Рейчел уперлась руками в бока и сердито притопнула ножкой.
      – Что ты имеешь в виду? То, о чем я подумала, или что-то другое?
      Несколько мгновений Уилл сидел на полу, совершенно озадаченный. Он сосредоточенно хмурил лоб, пытаясь постигнуть смысл вопроса.
      – Ага, если ты подумала именно о том, что я имел в виду, значит, как раз это я и имел в виду.
      Рейчел рассерженно всплеснула руками.
      – Распутники! Как вы могли сделать такое с этим ребенком?
      – Нет, Рейчел, – серьезно заявил Эдвард, покачивая головой, – это не они сделали, а хорошенькая рыжая девушка.
      – Надо полагать, это твоя затея? – с укором спросила она, обращаясь к Эндрю, который уже встал.
      Тот лишь невинно пожал плечами и начал поднимать с пола Эдварда.
      – Давай отведем их наверх, в один из гостиничных номеров. Они проспят там до утра. – Она закинула руку Эдварда себе на плечо, а сама обняла его за талию. – Обопрись на меня, Эдвард, я помогу тебе подняться на второй этаж.
      Эндрю проделал то же с Уиллом.
      Рейчел еле шла под тяжестью Эдварда, но в конце концов сумела довести его до номера и уложить на кровать.
      – Забери из-под него одеяло. Я не хочу, чтобы его испортили еще до того, как мы откроем гостиницу.
      Эндрю сбросил Уилла на кровать рядом с Эдвардом и начал трясти обоих, вытягивая из-под них одеяло. Его он положил в изножье кровати. Когда Рейчел стянула с Эдварда сапоги, тот уже крепко спал.
      Она обошла кровать и разула Уилла, потом нагнулась и сняла с его шеи вязаный шарф.
      Он посмотрел на нее с ласковой усмешкой.
      – Спасибо, милая леди.
      Рейчел не могла на него долго сердиться. Наклонившись, она легко чмокнула его в щеку.
      – Спокойной ночи, Уилл, – тихо произнесла она.
      Эндрю наблюдал за ней, стоя в дверях. Когда она задула свечу и прошла мимо него в коридор, он закрыл дверь.
      – Ты можешь лечь в той комнате, – сказала она, показав дверь напротив. – Там есть кровать, но пока ничего больше.
      В этот вечер Эндрю был пьян, но не до такой степени, как Уилл и Эдвард. Правда, выпитого хватило, чтобы сделать его безрассудным. Он подался вперед и уперся руками в стену по обе стороны от головы девушки, поймав ее таким образом в ловушку, потом нагнул голову, приблизив к ней свое лицо.
      – Ты и меня уложишь в постельку, милая леди? – хрипло прошептал он, раздувая теплым дыханием волосы у нее над ушком.
      – Пожалуйста, отпусти меня, Эндрю, – просто отозвалась Рейчел. Взгляды их встретились, и она невольно затрепетала, увидев в глубине его темно-синих глаз неприкрытую страсть.
      Он подошел к ней вплотную. Девушка отвернула голову в сторону, и его губы заскользили по нежному контуру ее щеки и дальше, к чувствительной жилке возле уха.
      – Уложи меня в постель, милая леди. Мы оба этого хотим, – прошептал он, и по спине ее пробежала восторженная дрожь.
      Сердце Рейчел так отчаянно колотилось, что она боялась, как бы оно не выскочило из груди. Одна лишь его близость лишала ее сил. Ноги сделались ватными, колени предательски подгибались.
      – Не делай этого со мной, Эндрю, – взмолилась Рейчел. В ушах у нее так сильно шумела кровь, что она почти ничего не слышала.
      – А что я с тобой делаю? – хрипло спросил он, прокладывая дорожку из поцелуев по ее шее.
      Рейчел знала, что должна остановить его, но не могла справиться с блаженной слабостью. Она закрыла глаза и запрокинула голову, подставляя горло его поцелуям. Эндрю тут же воспользовался приглашением. Его жадные губы спустились ниже, к началу ее груди.
      Она почувствовала, как пеньюар и ночная рубашка соскальзывают с плеч, а соски твердеют от желания. Он припал поцелуем к ложбинке между пышными грудями, потом принялся дразнить языком упругие бугорки сосков. Рейчел задышала часто и прерывисто.
      Когда он опустился на колени, она схватила его за плечи, а затем погрузила пальцы в густую темную шевелюру. Его руки спустили рубашку по стройным бедрам, и девушка прижала его голову к своему молочно-белому телу. Теплые влажные губы прокладывали путь к лону, и все ее трепещущее тело вздрагивало от его поцелуев. Несколько мгновений его язык ласкал ее нежный живот, но вскоре Эндрю услышал слабые всхлипы и поднял голову.
      Блестящие сапфировые глаза встретились с затуманенным взглядом. Рейчел поняла, что он дает ей право выбора – прекратить или продолжить, но была не в силах мыслить разумно. Она чувствовала, как пульсирует в ней желание, настоятельно требуя разрядки. Точно в полусне, она смотрела, как он медленно опускает голову и прижимается губами к ее истомившейся плоти.
      Как только его язык коснулся самого сокровенного, Рейчел задохнулась от острого восторга, и через несколько мгновений тело ее охватили ритмичные волны дрожи.
      Эндрю почувствовал ее облегчение и поднялся на ноги. Обхватив щеки девушки ладонями, он приник к ее губам в глубоком и властном поцелуе. Мягкие груди Рейчел прижались к крепкому мускулистому торсу, и она ощутила давление возбужденного мужского органа.
      – А теперь уложи меня в постель, милая леди! – произнес он, и в голосе его звучал скорее приказ, чем просьба.
      Рейчел открыла глаза. Она постепенно возвращалась к реальности, с ужасом постигая смысл происходящего. «Нет, это безумие должно кончиться! – сказала она себе. – Если я допущу дальнейшее, значит, я в самом деле такая, какой он меня считает».
      Тело девушки напряглось, и в следующее мгновение Эндрю увидел ее испуганные глаза. Мгновенно поменявшись с ней ролями, он взмолился:
      – Нет? Опять нет? Не делай этого со мной, Рейчел! – В его глазах светилась мука отчаяния.
      Она беспомощно смотрела на него, не в силах произнести ни звука. Эндрю отошел от стены, опустив руки, и несколько мгновений разглядывал обнаженное тело девушки, потом снова поднял глаза к ее лицу, резко развернулся и ушел. Его шаги доносились с лестницы затихающим гулким эхом.
      Рейчел в изнеможении опустилась на пол, собрала свою одежду и прижала к себе, а потом прислонилась щекой к стене и тихо заплакала. Вскоре все ее тело сотрясалось от бурных безудержных рыданий.

      Утром следующего дня Кейт вернулась в Эллиот без фургонов и сразу же вызвала Эндрю Киркленда, чтобы рассказать ему о случившемся.
      – Их было четверо, Энди, все в масках, поэтому мы не видели их лиц. Но это были не индейцы. Это были белые. Точно тебе говорю! Тиму и мне ничего не оставалось, кроме как отдать им фургоны. Мы пытались сказать, что там нет ничего для них интересного – только мебель и прочие вещи для комнат, но они не стали слушать, забрали фургоны и уехали. – Она недоуменно покачала головой. – Никак не пойму, зачем четверым взрослым мужчинам два фургона, набитых мебелью.
      Все это время Эндрю стоял, поставив ногу в сапоге на стул, и слушал Кейт молча, не перебивая.
      – Последние десять миль нам с Тимом пришлось идти пешком. Вот уж не думала, что моим старым ногам отмерено еще столько прошагать! – сокрушенно сказала она.
      Рейчел сидела за столом, слушая Кейт вполуха. Все ее мысли были с высоким мужчиной, стоявшим в нескольких дюймах от нее – так близко, что можно было протянуть руку и дотронуться. Она не смотрела на него и не разговаривала с ним. Воспоминания о вчерашней ночи были еще настолько остры, что девушка не осмеливалась даже встретиться с ним глазами, а не то что заговорить.
      – Как ты думаешь, Энди, кто стоит за этим налетом? – озадаченно спросила Кейт.
      – Чует мое сердце, что это Риз. Пытается вывести из игры конкурентов. И все же трудно поверить, что его беспокоит ваша новая гостиница. Его бизнес – это его женщины, и здесь вы ему не составляете никакой угрозы.
      «Ну конечно, женщины! – злорадно подумала Рейчел. – Тебе ли их не знать? Ведь совсем недавно ты устраивал с ними mеnage а trois!»
      – Похоже, у нас в городке нужно навести порядок, Энди, – проговорила Кейт. – Это не дело, когда человек не может спокойно проехать в фургоне по дороге! – Она повернула к Рейчел усталое лицо. – Я бы выпила еще чашку кофе, девочка. Это как раз то, что мне нужно.
      – Мне не хотелось бы вводить сюда войска, – сказал Эндрю, задумчиво сдвинув брови. – Я дам тебе пару своих фургонов и в следующий раз поеду с тобой. Посмотрим, что будет.
      Рейчел наполнила кружку Кейт, а потом, как бы спохватившись, налила еще одну и твердой рукой протянула Эндрю. Его длинные пальцы сомкнулись на ручке кружки, слегка задев руку девушки. Это прикосновение пронзило ее мучительно сладкой болью. Должно быть, Эндрю почувствовал то же самое, ибо на мгновение взгляды их встретились. Он смотрел на нее сверху вниз, темно-синие глаза были скрыты длинными ресницами, и она не могла догадаться, что за мысли бродят сейчас в его голове. Охваченная внезапной жаркой волной, она потупилась и быстро отвернулась, пока его проницательный взгляд не проник в ее смятенную душу.
      Появление в кухне двух жалких субъектов, которые, пошатываясь, пришлепали босиком, прервало разговор о фургонах.
      Уилл Киркленд и Эдвард Эллиот держались руками за головы, точно пытаясь удержать их на плечах. Их красные глаза слезились, а речь была путаной и невнятной.
      – О Господи, что за бес в вас вселился? – пораженно воскликнула Кейт.
      – Вчера вечером Эдвард был приобщен к радостям Джона Ячменное Зерно, – весело отозвался Эндрю.
      – Он был приобщен не только к солодовому виски, но и к гораздо большим радостям, – недовольно бросила Рейчел, подавая Уиллу кофе. В ее зеленых глазах сверкало презрение.
      Уилл с жадностью отхлебнул темный дымящийся напиток.
      – Неужели ты все еще сердишься по этому поводу? – простонал он, дуя на горячий кофе.
      – О чем это он? – с интересом спросила Кейт.
      – Вчера вечером они водили Эдварда к Найту Ризу. Думаю, ты и сама понимаешь зачем, – проворчала Рейчел, метнув уничтожающий взгляд на Уилла, и подала чашку кофе Эдварду, который сидел за столом, обхватив голову руками.
      Кейт разразилась таким громким хохотом, что казалось, задрожали стены кухни, а двое гуляк скривились и зажали руками уши.
      – Что ж, пора уж этому мальчику узнать, что его штучка годится не только на то, чтобы писать, – заявила Кейт.
      Уилл Киркленд как раз потягивал свой кофе. При этом непристойном замечании все выплеснулось у него изо рта.
      – О Господи, Кейт, не смеши меня! – взмолился он жалобно. Остальные дружно засмеялись.
      Рейчел больше не могла терпеть это возмутительное веселье и сердито выскочила из кухни.
      Когда трое мужчин ушли из столовой, Кейт направилась прямиком в спальню и легла отдыхать. Рейчел заметила, что дальние поездки в Уильямсберг начали утомлять пожилую женщину, и в ней заговорила совесть. Нужно ездить по очереди, ведь это входило в обязанности не только Кейт, но и в ее тоже.
      Почти все утро она ломала над этим голову и наконец придумала выход из положения.
      Взбежав по лестнице на второй этаж, девушка порылась в своем платяном шкафу и извлекла на свет то, что искала, – бело-голубую шляпку с широкими полями.
      Она надела ее и глянула в зеркало, желая оценить результат. Поля шляпки скрывали почти все лицо. Если еще опустить глаза, то ее вряд ли кто-то узнает, а тем более дядя, который вообще редко ее видел. Так почему бы не воспользоваться этой возможностью и не съездить в Уильямсберг?
      Девушка стала с нетерпением ждать, когда проснется Кейт, чтобы рассказать ей о своем решении. Пожилая хозяйка столовой восприняла новость с явным облегчением.
      – Ты в самом деле хочешь поехать, девочка? Все-таки это рискованно для тебя.
      – Мне не обязательно проводить там много времени. Я быстро выберу то, что нам нужно, и сразу уеду.
      Кейт охотно кивнула.
      – Тогда сходи на фабрику и скажи Энди, что мы передумали.
      – А ему-то какая разница? – возмутилась Рейчел.
      – Ты поедешь с ним. Ведь ты не умеешь водить фургон, девочка, значит, ему понадобится еще один кучер.
      Все воодушевление Рейчел сразу пропало, как только она узнала о неизбежности разговора с Эндрю Кирклендом. Она совершенно упустила это из виду. «Что ж, пойду к нему прямо сейчас, чтобы поскорее с этим покончить», – решила девушка.
      На фабрике, как и в прошлый раз, вовсю кипела работа. Эндрю оживленно беседовал с каким-то лесорубом, и Рейчел, глядя, как катятся бревна по желобу, стала терпеливо ждать, когда он освободится.
      Наконец Энди широко улыбнулся и похлопал рабочего по спине. Рейчел не слышала, о чем они говорили, но поняла, что вопрос решен. Пока он шел ей навстречу, улыбка исчезла с его лица так же быстро, как и появилась.
      Вдруг кто-то крикнул:
      – Прорыв! У нас прорыв! – Все дружно обернулись к реке.
      Эндрю и еще несколько человек бросились к перилам над конвейером, подающим бревна в желоб. По воде в сторону фабрики плыли три огромных бревна. Сильное течение гнало их прямо на водяное колесо, которое служило источником энергии для работы пилы и конвейера.
      Мужчины не могли ничего сделать. Им оставалось только беспомощно стоять и смотреть. Три бревна со всего маху врезались в колесо. Послышался жуткий треск расколовшегося дерева, похожий на истошный вопль. Руки Рейчел покрылись мурашками. Эндрю и его люди попрыгали в реку – вода доходила им до горла – и стали осматривать повреждения.
      Сэм Монк соскочил с плавучих бревен и бросился к фабрике.
      – Сильно пострадал механизм? – обеспокоенно поинтересовался сплавщик у Эндрю, который к тому времени уже выбрался из воды.
      – Несколько секций колеса разбились вдребезги, и сломалось несколько лопастей, – мрачно отозвался Эндрю. – Как эти бревна проскочили мимо тебя, Монки?
      – Я и сам не пойму, – ответил сплавщик, растерянно почесывая затылок. – Мой шест переломился надвое, вот они и прорвались.
      – Что ж, такое могло случиться с каждым. – Эндрю вздохнул. – Надо приступать к починке колеса. Пока оно не будет восстановлено, работа не сдвинется с места.
      – Вот только одно непонятно, – заметил Сэм Монк. – Посмотри на мой шест, босс. Не похоже, что он сломался. Сдается мне, его подпилили. Интересно, кому это могло понадобиться? – озадаченно спросил он.
      Эндрю покрутил в руках две половинки шеста, внимательно разглядывая места разлома, потом с отвращением швырнул их на землю.
      Рабочие разбились на кучки и взволнованно обсуждали происшествие.
      – Ладно, парни, теперь будем простаивать, пока не исправим колесо. Так что хватит болтать – и за работу! – объявил Эндрю.
      Увидев Рейчел, которая все так же стояла в сторонке, Эндрю сердито зашагал к ней.
      – В чем дело, Рейчел? – раздраженно бросил он.
      Первым ее порывом было развернуться и уйти, но она сдержала обиду, понимая, что у него только что случилась серьезная неприятность.
      – Кейт просила тебе передать, что в Уильямсберг поеду я, – сказала Рейчел вежливым тоном.
      Если эти слова и произвели на Эндрю впечатление, то он весьма удачно скрыл его под своей обычной непроницаемой маской. О, как бы ей хотелось обладать такой же выдержкой в общении с ним! У Рейчел постоянно было такое ощущение, что он легко читает по лицу ее мысли. Вполне возможно, что и сейчас ему было видно все, о чем она думает.
      – А ты умеешь водить фургон?
      Его откровенно насмешливый тон задел девушку.
      «Всегда одно и то же, – сердито подумала она. – Ты умеешь грести на каноэ? Ты умеешь плавать? Спросил ли он хоть раз, умею ли я печь хлеб, шить рубашки, читать или петь песни, в конце концов? Может быть, он считает, что я еще должна уметь колоть дрова и орудовать шестом сплавщика?»
      Мысли ее свернули в сторону. «Чего он от меня хочет? Почему считает, что я должна стать частью его мира, а сам даже и не пытается стать частью моего?»
      Она стиснула зубы и обратила на него бесстрастный взгляд.
      – Нет, я не умею водить фургон.
      – Что ж, в таком случае мы возьмем только один фургон. Сейчас я не могу освободить от работы еще одного человека. Отправляемся на рассвете.
 
      Во время долгой и скучной поездки в Уильямсберг Рейчел не раз жалела, что не может так же, как Эндрю, полностью отгораживаться от окружающих людей.
      Они ехали бок о бок, и девушка завидовала его самообладанию. Ей тоже хотелось подчинить эмоции разуму, забыть мгновения упоительно сладкой страсти и острую горечь расставания.
      На все ее вопросы он отвечал со сдержанной вежливостью, и в конце концов она перестала приставать к нему с разговорами. Теперь тишину нарушал лишь мерный перестук лошадиных копыт.
      Они сразу направились в Уильямсберг, не останавливаясь в Рэйвенвуде. Когда они подъезжали, Рейчел потуже завязала ленточки шляпки. Приятно было снова оказаться в городе, и ей хотелось наслаждаться окружавшими ее видами и звуками, но, к сожалению, приходилось сидеть, потупив глаза.
      Как видно, это привлекло внимание Эндрю.
      – Ты плохо себя чувствуешь, Рейчел?
      – С чего ты взял? – возмутилась она.
      – Ты как будто совсем не замечаешь того, что происходит вокруг, вот я и подумал, не заболела ли ты.
      «И этот непробиваемый флегматик еще смеет спрашивать других, почему они бесстрастны!» – подумала девушка, мысленно усмехнувшись.
      Они зашли в несколько магазинов, и вскоре фургон был полностью загружен. «Наверное, еще одной поездки будет достаточно, чтобы закончить отделку гостиницы», – решила Рейчел.
      – Я закажу вам с Кейт новый фургон, – сказал Эндрю. – Когда мы приедем в Уильямсберг в следующий раз, он будет готов. До Рэйвенвуда нам еще долго добираться, поэтому предлагаю зайти в гостиницу и перекусить.
      Вот уже несколько часов кряду Рейчел терпела голодные спазмы в желудке, но ей меньше всего хотелось задерживаться в Уильямсберге. Она знала, что не сможет расслабиться до тех пор, пока они не отправятся в Эллиот.
      – Я не хочу есть, – резко бросила она, не в силах скрыть недовольство.
      – А может, ты все-таки заболела, Рейчел? – спросил он с сомнением. – С того момента, как мы въехали в город, ты постоянно прячешься под этой нелепой шляпкой. – Он улыбнулся, но глаза его остались серьезными. – Либо тебе нездоровится, либо ты стыдишься показаться со мной на людях.
      В глазах Эндрю таилась обида. Было видно, что он склонен подозревать последнее.
      – Просто я устала после долгой поездки, Эндрю. Этой ночью я мало спала. Мне очень хочется отдохнуть.
      – Может, переночуем в гостинице?
      – Нет! – испуганно вскрикнула она, и глаза ее тревожно расширились. – Мне хочется поскорее уехать отсюда.
      Последняя фраза лишь укрепила подозрения Эндрю. Челюсть его напряглась, а в темно-синих глазах появился холодный блеск.
      – Хорошо, Рейчел, мы едем немедленно.
      Свечи Рэйвенвуда манили к себе приветливым теплым мерцанием. Их фургон катил по длинной дубовой аллее, ведущей к дому. Рейчел хотелось кричать от радости. У нее было такое чувство, что с плеч свалился тяжкий груз. Дяди она нигде не видела, и, значит, утром они спокойно отправятся в обратный путь.
      Девушка с облегчением сняла шляпку, скрывавшую длинные медовые волосы, откинула голову назад и встряхнула шелковистыми локонами. Они упали ей на плечи золотым дождем.
      Рейчел встала с сиденья. На лице ее сияла ослепительная улыбка, глаза счастливо блестели. Эндрю уже выпрыгнул из повозки и протянул руку, чтобы помочь ей спуститься. Он обхватил тонкую талию девушки и легко поставил ее на землю.
      – Вы как будто воспряли духом, мистрис Берк, – язвительно заметил он.
      Рейчел беспечно вскинула бровь.
      – Я думаю, это можно назвать вторым дыханием, мистер Киркленд.
      Нет, ему не удастся испортить ей настроение! Жуткое напряжение, в котором она пребывала весь день, наконец-то прошло, а впереди ее ожидала встреча с Элизабет. Они вошли в массивные двери Рэйвенвуда, и Рейчел нетерпеливо рванулась вперед.
 
      Когда Элизабет Пьемонт увидела, как Эндрю и Рейчел вместе входят в гостиную, она пришла в восторг. Устраивать чужие браки свойственно многим, но Элизабет начала опасаться, что ее вмешательство в судьбы Эндрю и Рейчел превысило меру дозволенного. Отправив Рейчел в Эллиот, она не раз задавала себе вопрос, было ли верным это решение.
      И вот теперь, увидев вместе дорогих ей людей, Элизабет убедилась в своей правоте. Когда она подсела к ним за ужином, ее убежденность еще больше окрепла. Рейчел и Эндрю относились друг к другу со сдержанной вежливостью, но у Элизабет был наметанный глаз. Она сразу заметила, что они влюблены друг в друга без памяти, хоть, может быть, и не признаются в этом самим себе – до поры до времени, конечно.
      Элизабет ликовала.
      Пытаться описать красоту ликующей Элизабет Эллиот Пьемонт – все равно что пытаться описать переливы дождевой капли, оставшейся на нежном розовом лепестке, или сияние одинокой звезды на бесконечном ночном небосклоне. Во всех этих явлениях есть что-то неуловимое и волнующее, трепетное и воздушное.
      ***
      На другое утро на рассвете Эллиоты вышли на лужайку перед домом, чтобы проводить гостей. Эндрю уже попрощался с родными и сидел в фургоне с вожжами в руке, дожидаясь Рейчел.
      – Я так соскучилась по Джонатану! – сказала она Элизабет. – Очень жаль, что я не застала его дома. Так ему и передай.
      – Ему тоже будет жаль, – покачала головой Элизабет. – Он вообще не хотел уезжать в этот колледж, а теперь еще больше расстроится, узнав, что вы с Эндрю приезжали в его отсутствие.
      Взявшись за руки, обе направились к фургону.
      – Обещай, что приедешь в Эллиот на открытие гостиницы, – напомнила Рейчел.
      – Такое событие я не пропущу ни за что на свете! Я очень горжусь вашей работой. А пока позаботься там обо всех моих братишках.
      Рэйвен Эллиот в последний раз сжала Рейчел в объятиях.
      – Поцелуй за меня двух моих блудных сыновей, – сказала она с теплой улыбкой, которая была так похожа на улыбку ее дочери.
      – Обязательно, – заверила Рейчел.
      Мэтью Эллиот поцеловал девушку в щеку, легко, точно пушинку, оторвал ее от земли и усадил в повозку. Эндрю кивнул отцу, щелкнул вожжами, и фургон медленно покатил прочь.
      Рейчел обернулась и махнула рукой на прощание. Обе женщины замахали в ответ носовыми платочками.
      Мэтью Эллиот прижал к себе жену и дочь, обняв их за талии. В его янтарных глазах заблестели темные огоньки, а губы расползлись в загадочной улыбке.
      – Знаете что, дамы? Предлагаю пройти в дом и выпить за мою будущую невестку!
      Обе женщины подались вперед и понимающе переглянулись. На их щеках играли одинаковые лукавые ямочки, а в глазах плескалась сапфировая синь. Наконец все трое довольно рассмеялись и отправились в дом.

      День выдался знойным и влажным. Рейчел снова надела шляпку с полями, чтобы защитить глаза от яркого солнца. По счастью, тень придорожных деревьев немного спасала от палящих лучей, и все же она обливалась потом.
      Соленая струйка щекотно стекала в ложбинку на груди. Очень хотелось расстегнуть ворот платья и вытереть влажное тело, но стыдливость не позволяла Рейчел это сделать, особенно в присутствии Эндрю Киркленда. «Как странно, – думала она, скривив губы в усмешке, – ведь он единственный человек, кроме меня самой, который видел и трогал мою грудь».
      Однако ее страдания не шли ни в какое сравнение с мучениями Эндрю. Его рубашка вымокла насквозь и прилипла к телу, лоб покрылся грязными разводами.
      Вскоре после полудня Эндрю заметил за деревьями неглубокий ручей. Он повернул фургон на обочину и слез с высокого кучерского места.
      – Думаю, нам нужно немного отдохнуть, и место как будто подходящее.
      Подведя лошадей к бурному потоку, он дал им вволю напиться, а потом поставил в прохладу тенистой рощицы.
      Пока Эндрю возился с лошадьми, Рейчел, воспользовавшись моментом, смочила носовой платочек и вытерла пот с груди. Только она застегнулась, вернулся Эндрю и сел на берегу. Быстро стянув сапоги и закатав до колен штаны, он сбросил с себя грязную рубашку и вошел в ручей.
      В самом глубоком месте вода доходила ему лишь до колен, но была быстрой и прохладной – как раз то, что нужно. Рейчел с завистью смотрела, как он черпает воду горстями и льет себе на голову и плечи.
      – Иди сюда, Рейчел! Водичка прохладная, освежишься!
      Несколько мгновений девушка обдумывала разумность такого поступка, но искушение было слишком велико. Она сняла шляпку, туфли, плотные чулки и сунула босую ножку в бурлящий ручей.
      Это было божественно! Она еще никогда не испытывала такого облегчения. Блаженно пошевеливая пальчиками в холодной воде, она смотрела, как Эндрю поливает плечи и голову. Ей тоже захотелось освежиться, но она понимала, что об этом не может быть и речи.
      – Кинь мне, пожалуйста, мою рубашку, Рейчел! – крикнул Эндрю.
      Она вышла из воды, подняла его рубашку, скомкала ее и бросила ему. Не долетев до середины ручья, рубашка упала в воду, и ее тут же подхватило бурное течение. Эндрю кинулся ловить ее, разбрызгивая воду.
      Глядя на его смешные прыжки, Рейчел невольно расхохоталась. Он был похож на собаку, которая скачет по воде за мячиком. Наконец, через несколько ярдов, ему удалось схватить рубашку, но за это время штаны его основательно вымокли.
      Весь мокрый и грязный, он поплелся обратно, добродушно посмеиваясь.
      Рейчел не переставала удивляться тому, как меняли его лицо смех и улыбка. В уголках глаз появлялись мелкие лучики-морщинки, суровая челюсть расслаблялась, делая его по-мальчишески обаятельным. Она с трудом сдержала порыв протянуть руку и убрать темные пряди, упавшие ему на лоб.
      Слишком поздно заметила она озорной блеск в его глазах, и завизжала, когда он начал выкручивать у нее над головой свою мокрую рубашку. Струи воды потекли ей на лицо. Пытаясь увернуться от неожиданного ливня, Рейчел оступилась и, вскрикнув, шлепнулась в воду.
      Эндрю весело расхохотался, запрокинув голову; белые зубы сверкали на бронзовом от загара лице. Потом он протянул руку и поднял девушку на ноги. Она вымокла насквозь, но чувствовала себя посвежевшей и стала смеяться вместе с ним.
      Кое-как отжав юбку, Рейчел подняла с земли свои туфли с чулками и босиком пошла к фургону. Эндрю подсадил ее в повозку и сел рядом, небрежно бросив назад свои сапоги. Девушка потрясла мокрыми волосами.
      – Вот, возьми, вытри, – сказал он, протягивая ей свою сырую рубашку.
      Фургон снова покатил по дороге. Рейчел энергично растерла волосы рубашкой, которая в самом деле впитала в себя немного влаги, потом встряхнула ее и расстелила сушиться в повозке.
      Через час их одежда полностью высохла. Пот блестел на обнаженных плечах и спине Эндрю, стекал по его рукам.
      Жара и мерное покачивание фургона убаюкали Рейчел. Прислонившись к стоявшему за спиной ящику, она закрыла глаза и задремала.
      Фургон попал в колдобину. От сильного толчка девушка проснулась и растерянно заморгала, глядя на Эндрю сквозь полуопущенные веки. Он резко натянул поводья. Она видела, как заиграли крепкие мускулы на его широких покатых плечах. Взгляд ее скользнул ниже, к мощным бицепсам рук и сильным грудным мышцам, потом спустился вниз по соблазнительной сужающейся дорожке из темных курчавившихся волос к плоскому поджарому животу. Девушка вспомнила, как обнимали ее эти руки, а крепкий торс прижимался к ее нагой груди.
      Долетевший издалека громкий раскат грома изменил опасный ход ее мыслей. Рейчел села прямо и, прикрыв ладонью глаза, посмотрела на небо. К своему удивлению, она увидела над собой темные тучи и яркие всполохи молний.
      – Кажется, мы въезжаем в грозу, – сказал Эндрю тоном стороннего наблюдателя, когда они добрались до вершины холма.
      Отсюда дорога круто спускалась в долину. Эндрю натянул поводья и остановил лошадей.
      – Пойду проверю, укрыты ли вещи от дождя.
      Он спрыгнул на землю и обошел фургон, проверяя, все ли в порядке. Как только он снова забрался в фургон, на землю упали первые крупные капли дождя.
      Эндрю потянулся за своей рубашкой, и в этот момент на небе сверкнула молния, задев верхушку ближайшего дерева. Лошади, напуганные внезапной огненной вспышкой, рванули с места и понеслись вниз по склону. Отпущенные поводья хлопали их сзади по крупам.
      Неуправляемый фургон покатился под гору.
      – Прыгай! – крикнул Эндрю.
      Рейчел оцепенела от ужаса. Она судорожно вцепилась руками в сиденье и не могла даже думать о том, чтобы прыгнуть. Фургон подбросило на колдобине, он сильно накренился, и девушка вылетела из повозки. Несколько мгновений фургон, раскачиваясь из стороны в сторону, несся вниз, потом перевернулся и грохнулся о землю. Лошади продолжали скакать по дороге бешеным галопом.
      Рейчел лежала, оглушенная, не в силах пошевелиться, под проливным дождем. Наконец она подняла голову и огляделась, с трудом приходя в себя после падения, потом осторожно села. Поцарапанные руки саднило от боли, но холодные струи дождя помогли прояснить сознание. Девушка сосредоточила взгляд на фургоне, который лежал на боку в нескольких футах от места ее падения.
      Почти все ящики разбились, их содержимое было разбросано по земле. Эндрю нигде не было видно. Рейчел кое-как поднялась на ноги. «Что, если его придавило фургоном?» – в страхе подумала она.
      Наступив на камешек, девушка скривилась от боли и вспомнила, что осталась босой. Здесь, среди обломков, под проливным дождем, этот пустяк показался ей до странности нелепым.
      Возле фургона Эндрю не оказалось. Рейчел осмотрела обочины дороги и там его тоже не нашла. У нее уже появилось подозрение, что все происходящее – просто кошмарный сон, но разбитое тело и жгучая боль в руках доказывали, что это не так. Эндрю должен быть где-то здесь. Может быть, он сильно ранен или без сознания? Сгущались сумерки, и Рейчел запаниковала. Если она не найдет его при дневном свете, то как же сделает это ночью, в темноте?
      Наконец ее поиски увенчались успехом. Она заметила его тело в густых придорожных кустах. Либо его выбросило из повозки, либо он сам скатился туда по крутому склону.
      Она на четвереньках поползла под гору, натыкаясь коленями на острые веточки и колючки. Эндрю лежал без сознания, из ссадины на голове текла кровь.
      Рейчел оторвала несколько полосок от подола своей нижней сорочки и приложила их к ссадине, чтобы остановить кровь. Прижав ухо к груди Эндрю, она послушала его сердце, потом осторожно осмотрела руки и ноги. Слава Богу, переломов не было!
      Она не знала точно, где они находятся, но предполагала, что милях в десяти от Эллиота. Девушка задумалась. Оставить его здесь и сходить за помощью? А что, если его найдет какой-нибудь дикий зверь? В бессознательном состоянии Эндрю не сможет защитить себя. Нет, его нельзя бросать одного, во всяком случае, до тех пор, пока он не очнется.
      Гроза закончилась, но дождь еще накрапывал. Если они останутся здесь на ночь, то им понадобятся некоторые вещи. Рейчел знала, что в фургоне были стеганые одеяла, и надеялась найти хотя бы одно сухое.
      Рубашка Эндрю и их обувь тоже были где-то рядом с фургоном. Она уже собиралась подняться к месту аварии, как вдруг оттуда донеслись голоса.
      Сердце ее подпрыгнуло от радости. Она не смела даже и мечтать о том, что кто-то придет им на помощь! Рейчел хотела позвать предполагаемых спасителей, но тут увидела их из-за деревьев.
      Это были четверо всадников, все мужчины. В них было что-то зловещее, и Рейчел невольно отпрянула. Она вспомнила рассказ Кейт о четырех вооруженных бандитах, которые угнали их фургоны. Эта четверка вполне подходила под ее описание.
      Самые худшие ее опасения подтвердились, когда один из незнакомцев, смеясь, заявил:
      – Что ж, кажется, нас избавили от хлопот!
      Они спешились и принялись осматривать содержимое ящиков.
      – Думаете, это фургон Киркленда? – спросил кто-то.
      – Конечно. Посмотри на вещи. Это как раз то, что они перевозили, – отозвался другой уверенным тоном.
      – По-твоему, мы должны забрать эти шмотки?
      – Чего ради? Все равно они почти все испорчены.
      – Как ты думаешь, где Киркленд и девчонка? Что-то их нигде не видно.
      Сердце Рейчел подпрыгнуло к самому горлу.
      – Может быть, они взяли лошадей и поскакали в город? – предположил один бандит.
      Всадник с уверенным голосом явно был главарем, потому что именно он отдавал приказы.
      – Надо их поискать. Мы с Сэмом поедем вниз – может, увидим их там. Босс велел убрать Киркленда, но так, чтобы все выглядело, как несчастный случай. Теперь это будет легко сделать. А вы двое останьтесь здесь – вдруг они вернутся.
      Рейчел поняла, что теперь уж не получится сходить к фургону за обувью и одеялами. А что, если кому-то из бандитов взбредет в голову прогуляться под горку? Тогда их точно заметят! Вдобавок ко всем бедам снова припустил дождь, за считанные минуты превратившийся в сильный ливень. Его холодные струи пробирали до самых костей.
      Эндрю застонал. Девушка знала, что его нельзя оставлять здесь надолго. Почти совсем раздетый, он мог запросто простудиться.
      Рейчел не смела пошевелиться из страха быть услышанной, но надо было как-то защитить Эндрю от дождя. Осторожно, чтобы не шуметь, она сомкнула окружавшие их ветки деревьев так, чтобы получился более или менее сухой уголок.
      Эндрю начал дрожать. Чтобы согреть его, девушка крепко прижала его к себе, положив темноволосую голову на свою мягкую грудь.
      В том маленьком убежище, которое она создала, было сухо, а в объятиях друг друга – тепло. Уже перевалило за полночь, когда Рейчел наконец задремала.
      Ее разбудило резкое карканье вороны над головой. Вздрогнув, она открыла глаза. Уже рассвело, и дождя не было. Все мышцы ее затекли. Тело ныло, точно в него вонзили тысячи мельчайших иголочек. Было так больно, что хотелось кричать.
      Эндрю по-прежнему лежал в ее объятиях и смотрел на нее снизу. Взгляд его был не вполне ясным, но в нем читалось узнавание. Девушка облегченно улыбнулась. Очнулся, и то хорошо!
      – Как ты себя чувствуешь? – обеспокоенно спросила она.
      – Трудно сказать. Где мы?
      – Все еще рядом с фургоном. Ты был без сознания, и я не могла тебя сдвинуть с места. Вчера вечером здесь были четверо мужчин. Наверное, те, что в прошлый раз угнали наши фургоны. Пришлось от них спрятаться.
      Веки Эндрю затрепетали. Он опять начал терять сознание.
      – Эндрю, очнись! – в страхе вскричала Рейчел. – Держись, Эндрю, не бросай меня!
      – Хижина… – прошептал он.
      Она нагнулась к его губам.
      – Ты сказал – хижина? Какая хижина?
      Эндрю с трудом открыл глаза.
      – Моя хижина. Совсем недалеко отсюда. – Он зажмурился, преодолевая приступ острой боли в голове. – Возьми из фургона мои сапоги, пистолет и нож. Быстро!
      Рейчел осторожно выбралась из укрытия, убедилась, что возле фургона никого нет, и побежала в гору. Порывшись среди разбросанных обломков, она наконец нашла все, кроме пистолета. Или он куда-то отлетел во время аварии, или его забрали бандиты. Опять начался дождь, и девушка, оставив поиски, вернулась к Эндрю.
      Он сел, приподнявшись на локтях. Рейчел помогла ему надеть рубашку, потом быстро опустилась на корточки и надела ему на ноги сапоги.
      – Я не нашла твой пистолет, Эндрю.
      – А нож?
      Рейчел отдала ему нож.
      – Но какой от него прок? Ты слишком слаб и не сможешь им воспользоваться.
      – А я и не собираюсь им пользоваться. Это сделаешь ты, – тихо проговорил он.
      Глаза Эндрю опять начали закрываться, и она встревоженно склонилась над ним.
      – Тебе нельзя двигаться, Эндрю. Ты должен остаться здесь.
      – Нет, здесь мы не останемся, – прошептал он и начал подниматься с земли.
      – Положи мне руку на плечи.
      Рейчел обняла его за талию и помогла встать. Эндрю тяжело раскачивался, пребывая на грани обморока.
      – Возьми нож, Рейчел, и уколи меня, – прохрипел он, тяжело дыша.
      Девушка решила, что ослышалась.
      – Что ты сказал?
      – Я сказал: уколи меня ножом.
      Она смотрела на него в полном недоумении.
      – Ты что, с ума сошел? Наверное, у тебя жар.
      – Это старый индейский прием. Острая боль помогает удержать сознание. Как только увидишь, что я начинаю падать в обморок, просто уколи меня ножом.
      – Нет, Эндрю, я не могу. Это жестоко.
      – Пожалуйста, Рейчел. У меня нет сил спорить. Делай, что я говорю. Я же не прошу меня зарезать – только уколоть.
      Они прошли совсем немного, и Эндрю свалился.
      – Давай, Рейчел, – приказал он слабеющим голосом.
      Но она не могла заставить себя это сделать. Тогда Эндрю взял у нее нож и ткнул его себе в руку. Из ранки вытекло несколько капель крови.
      Рейчел помогла ему подняться с земли. Они прошли около четверти мили, потом Эндрю снова упал. Превозмогая отвращение, девушка надавила острием ножа на его руку, и он резко открыл глаза, почувствовав боль. Им удалось преодолеть еще четверть мили.
      Когда он опять начал терять сознание, Рейчел заметила мелькнувшую за деревьями хижину.
      – Мы пришли, Эндрю! – радостно воскликнула она.
      Но Эндрю ее не слышал. Он снова лишился чувств. Девушка понимала, что его нельзя оставлять под дождем, но решительно не хотела еще раз прибегать к помощи ножа.
      Она несколько раз хлестнула его по щекам, и он наконец открыл глаза.
      – Зачем ты бьешь меня по лицу? Черт возьми, Рейчел, у меня раскалывается голова!
      Рейчел воспряла духом. К нему вернулась прежняя вспыльчивость, значит, дела не так плохи!
      – Я просто пытаюсь привести тебя в чувство.
      – Какого черта, по-твоему, я сказал тебе про нож? – грубо прорычал он.
      Лицо девушки просияло. Она откинула волосы, вода с которых затекала в глаза, и сказала:
      – Ты так и будешь лежать здесь и спорить со мной или все-таки встанешь и попытаешься дойти до хижины?
      После долгих усилий ей удалось поднять его на ноги и кое-как довести до двери. Они в изнеможении упали через порог.
      Несколько мгновений Рейчел лежала, пытаясь отдышаться. Грудь ее тяжело вздымалась. Последние несколько футов Эндрю был в полуобморочном состоянии, и ей пришлось буквально тащить его на себе.
      Войти с проливного дождя под крышу уже казалось роскошью. Теперь предстояло снять с Эндрю мокрую одежду и уложить его в теплую постель.
      Рейчел подняла голову и оглядела маленькую хижину. У стены стояла кровать, застеленная чистым лоскутным одеялом, в углу приютился столик с двумя скамейками. Комната была чисто прибранной, здесь царил идеальный порядок. «Это так похоже на Эндрю, – подумала девушка. – Всему свое место, и все на своих местах».
      Впереди ее ждало новое испытание: уложить его на кровать.
      Забыв про собственную усталость и превозмогая боль во всем теле, девушка поднялась на колени. Нечего было и думать о том, чтобы поднять бесчувственного Эндрю. Вдруг лицо девушки вспыхнуло озарением. Она встала с пола, подошла к кровати и, стянув матрас и одеяло, подтащила их к очагу.
      Потом Рейчел вернулась к Эндрю и с большим трудом сняла с него сапоги. Немного посидев и набравшись сил, она взяла его за руки и поволокла спиной по полу к матрасу.
      Снять с него рубашку оказалось делом не менее утомительным, чем разуть его. Когда они заходили в хижину, возле самого порога с головы Эндрю слетела повязка, и, к ужасу девушки, рана опять начала кровоточить.
      Сейчас было не время думать о приличиях, и она решительно стащила с Эндрю штаны. Осталось самое простое – перекатить его раздетого на матрас и укрыть одеялом.
      Оторвав от своей нижней сорочки еще одну полоску, Рейчел сделала компресс. Когда она нагнулась, чтобы приложить его к ране, мокрые волосы упали ей на глаза, и девушка поняла, что тоже должна сменить одежду.
      Она скинула грязные туфли и босиком прошлепала к сундуку. Там аккуратно сложенной стопкой лежали рубашки Эндрю. Рейчел быстро разделась и облачилась в сухую рубашку.
      Полы рубашки свисали почти до самых колен, а длинные рукава пришлось закатать до локтей. Еще раз порывшись в сундуке, девушка нашла там полотенце и замотала в него свои мокрые волосы. Теперь, в сухости и под крышей, она уже с большим оптимизмом думала о том, что ждет ее впереди.
      Рейчел вернулась к Эндрю, прислушалась к ровному ритму его сердца, пощупала лоб – он оказался не горячим – и решила, что он просто спит.
      Если так, надо приготовить что-то питательное и дать ему, когда проснется. Только тут она с удивлением вспомнила, что они оба не ели почти полтора дня.
      Продукты, что стояли на полках у очага, могли бы соперничать с запасами хорошей кладовой. Рейчел нашла здесь жестяные банки, полные вяленой говядины, сушеных фруктов, кукурузной муки, дикого меда, кленового сахара, сухих бобов, крупы и овса. Здесь же были бутылка виски, чай и кофе. Рядом с очагом у стены высилась аккуратная поленница дров, и вскоре в хижине весело потрескивал огонь.
      Накинув теплую куртку, висевшую на стене, девушка сбегала к дождевой бочке и набрала в чайник воды.
      Чуть позже она сидела у огня, подтянув колени к подбородку, и неторопливо прихлебывала чай из кружки. Она размочила в воде немного сушеных персиков и поела их после вяленого мяса. На душе у нее было хорошо и спокойно.
      Потом она легла на меховую шкуру перед очагом и заснула под мерный шум дождя, стучавшего по крыше хижины.

      Рейчел проснулась оттого, что Эндрю громко звал ее по имени. Огонь в очаге догорел, остались лишь светящиеся угольки. Пока она спала, дождь кончился.
      – Рейчел! – снова крикнул Эндрю. Его необычно встревоженный голос напугал ее.
      Она подползла к нему на четвереньках. Эндрю сидел с обнаженной грудью. Одеяло упало ему на колени.
      – Что случилось, Эндрю? – спросила она с беспокойством.
      – Я ничего не вижу, Рейчел.
      – Сейчас я зажгу свечу, Эндрю, – успокоила его девушка.
      Он обернулся и уставился на нее пустыми глазами.
      – Как ты не поймешь? Я ничего не вижу! – прохрипел он, и в голосе его послышалась с трудом сдерживаемая паника.
      – Что ты говоришь?
      Она поднялась с пола, схватила свечу и сунула ее в тлеющие угли очага. Пепел на мгновение вспыхнул.
      Рейчел быстро подошла к Эндрю, опустилась на колени и поднесла горящую свечу к его лицу, внимательно вглядываясь в глубокие синие глаза.
      – Ты хочешь сказать, что не видишь света? – ошеломленно спросила она, сомневаясь в том, что правильно его поняла, но сердце в ее груди уже сжималось от острого страха.
      – Я вижу лишь тусклый свет, Рейчел, и больше ничего.
      – Это от сильного удара, Эндрю. Наверняка скоро пройдет. – Девушка надеялась, что в ее словах больше уверенности, чем в душе.
      – О Господи, Рейчел, я ослеп! – воскликнул он так, точно не мог поверить в происходящее.
      Рейчел отложила свечу в сторону и схватила его за руки.
      – Это пройдет, Эндрю. Наверное, тебе нужно еще поспать. Просто у тебя устали глаза. Давай я их завяжу, чтобы они отдохнули.
      Его потемневшие синие глаза смотрели в пространство невидящим взглядом, и Рейчел едва сдержала рвущиеся из горла рыдания.
      – Ложись, Эндрю, поспи, – ласково проговорила она, снова укладывая его на матрас. Эта грудь, всегда такая крепкая и неприступная, теперь легко послушалась ее ладони.
      Рейчел оторвала еще одну полоску от своей сорочки. Пока она забинтовывала ему голову и завязывала глаза, Эндрю сидел молча, но она чувствовала его внутреннее сопротивление. Что, если он ослеп навсегда? Сможет ли этот сильный и гордый человек смириться со своим беспомощным положением? Если ему придется всю оставшуюся жизнь быть от кого-то зависимым, вынесет ли он такое унижение? Сердце девушки разрывалось от жалости. Ей хотелось обнять Эндрю, сказать ему, что все будет хорошо.
      – Дать тебе что-нибудь поесть, Эндрю? – ласково спросила она.
      – Нет, я не голоден.
      – Тебе надо поддержать силы, – твердо заявила она.
      – Зачем? Чтобы я не выронил свою тросточку? – с горечью спросил он.
      – Я не хочу преуменьшать твое несчастье, Эндрю, но мне кажется, оно временное. Ты необычный человек, сильный, уверенный в себе. Руки-ноги у тебя целы, ты не прикован ни к постели, ни к инвалидному креслу, владеешь слухом, осязанием, вкусом и обонянием. Эти чувства на какое-то время заменят тебе глаза. Они и раньше помогали тебе видеть, только ты этого не замечал.
      Она с улыбкой дотронулась до его руки.
      – И потом, у тебя есть шестое чувство, Эндрю Киркленд, то чувство, которым большинство из нас обделено, – внутреннее чутье. Я не раз имела возможность убедиться, насколько оно помогает. Твое удивительное чутье всегда служило тебе второй парой глаз.
      – Индейцы говорят: не суди о человеке, пока не протопаешь милю в его мокасинах. – Его губы скривились в печальной усмешке. – Так что не стоит лицемерить, Рейчел. От этого мне не станет легче.
      Девушка видела, что дальнейшие увещевания бесполезны. Постигший его удар был слишком силен, Эндрю еще не пришел в себя от потрясения и охватившей его паники.
      Может быть, ей удастся успокоить его утром. Чтобы заняться чем-то более полезным, Рейчел подошла к очагу и развела огонь.
      Остаток ночи они оба провели, молча глядя в темноту. Рейчел ничего не видела из-за слез, а Эндрю – из-за слепоты.
      Утром девушка первым делом положила матрас на место и отвела Эндрю в кровать. По ее настоянию он поел овсяной каши. Молока не было, но она добавила в воду кленовый сахар, и каша получилась довольно вкусной.
      Утро выдалось солнечным. По счастью, висевшие над горами грозовые тучи ушли к океану, унеся с собой влажную духоту. Хижина стояла в тени раскидистых деревьев, и в ней было нежарко, несмотря на то что Рейчел постоянно поддерживала огонь в очаге, чтобы готовить.
      В полдень девушка перебинтовала рану на голове Эндрю и развязала ему глаза. Он сказал, что различает слабый свет. Теперь его слова звучали уверенно.
      – Я знала, что это пройдет. Просто твои глаза должны отдохнуть.
      Она снова их завязала, чувствуя, что настроение Эндрю заметно улучшилось по сравнению с прошлой ночью.
      – Тебе нельзя вставать с постели. Мне кажется, это случилось, потому что ты ходил. Ведь ты не был слепым, когда пришел в сознание. Это произошло, когда ты уже вскарабкался сюда, к хижине. – Она ободряюще похлопала его по руке. – Ничего, приедем в Эллиот, и доктор Стюарт тебя вылечит.
      Похоже, Эндрю согласился с ее доводами, ибо чуть позже, когда она стала его мыть, он держался намного веселее.
      От процедуры мытья Рейчел испытывала тайное удовольствие. Эндрю сидел совершенно покорный, пока она водила намыленной тряпочкой по его плечам и спине, ощущая пальцами скрытую мощь тела. Она намыливала, потом споласкивала темную сужавшуюся дорожку волос, которая сбегала к животу, и руки ее невольно касались его крепкой мускулистой груди.
      Девушка не собиралась мыть его интимные места, скрытые под одеялом. Если он и ждал с ее стороны более смелых действий, то не подал виду. Протянув Эндрю мыло и воду, Рейчел велела ему домыться самому.
      – Твои штаны давно высохли, Эндрю. Можешь их надеть.
      – Восхищаюсь твоим мужеством, Рейчел! Такая благонравная девица, как ты, не могла не чувствовать себя в опасности, оставшись наедине со мной ночью, тем более что я был без штанов.
      С момента их отъезда из Эллиота он впервые намекнул на то, что произошло между ними раньше. Рейчел удивилась, что он вообще это признал.
      – Я уверена в своей безопасности, Эндрю. Меня спасает твое состояние. Теперь я по крайней мере могу от тебя улизнуть в темноте.
      Он резко выбросил руку и схватил ее за запястье – так, будто все прекрасно видел. Теперь на лице его не было и тени улыбки.
      – О Господи, Рейчел, – прохрипел он, – как ты не поймешь: ослепший или в кромешной тьме, я всегда найду тебя!
      Рейчел уставилась на него, потрясенная столь откровенным признанием. Самые бурные ласки не произвели бы на нее такого сильного впечатления, как эти слова.
      «А ведь я люблю его! – подумала она. – Помоги мне, Господи, я люблю его!» Рейчел знала, что Эндрю ее не любит. Он вообще не испытывал к ней ничего, кроме презрения. Но его откровенные слова разрушили тот барьер, которым она собиралась от него отгородиться. Если сейчас он попросит ее лечь с ним, она ему не сможет отказать.
      По счастью, в этот момент Эндрю не мог видеть ее лица, иначе победа была бы за ним.
      До конца дня между ними установилось неловкое молчание. Эндрю в мрачной задумчивости сидел на кровати, то и дело прикладываясь к бутылке солодового виски. Наконец Рейчел не выдержала и забрала у него бутылку. Ко всем прочим бедам не хватало еще, чтобы он напился! Она слишком хорошо помнила, что между ними произошло, когда он в последний раз был пьян.
      Вечером девушка с облегчением свернулась калачиком на ковре у очага и заснула.
 
      Ее разбудили страшные звуки: будто кто-то когтями скребся в дверь. Эндрю уже сидел в постели, напряженно вслушиваясь.
      Скребущие звуки все усиливались. Теперь их сопровождало глухое раскатистое рычание. Руки Рейчел покрылись мурашками.
      – Боже мой! Что это, Эндрю? – спросила она, цепенея от ужаса. Было слышно, как кто-то отдирает от двери куски. – Что это, Эндрю?
      – Похоже, медведь. – Эндрю сорвал с глаз повязку и спрыгнул с кровати. – Дай мне лук, стрелу и нож, – спокойно распорядился он.
      – Ты же ничего не видишь! Как ты будешь с ним бороться? – вскричала девушка.
      Охваченная дрожью, она подошла к стене и взяла стоявшие там лук и колчан со стрелами.
      Дикое рычание по ту сторону двери становилось все громче. Медведь, привлеченный запахом окровавленной повязки, которая валялась у порога хижины, пришел в убийственное возбуждение и теперь пытался добраться до сидевшей в ловушке жертвы.
      – Рейчел, дверь заперта?
      Глаза ее испуганно метнулись к тяжелому засову, который все так же стоял, прислоненный к стене. Перед сном Рейчел забыла запереть дверь, и теперь свирепый зверь мог в любую минуту ее вышибить.
      – О Господи, нет!
      Эндрю медленно пошел к двери, ощупывая воздух руками.
      – Где засов?
      Его движение вывело девушку из столбняка. Всхлипывая, она подбежала к двери и просунула засов в пазы как раз в тот момент, когда начали выламываться дверные петли.
      Лапа с кривыми когтями оторвала кусок от двери, и в образовавшемся проеме показались оскаленные желтые зубы. Рейчел завопила от ужаса.
      – Огонь! Рейчел, у нас есть огонь? – крикнул Эндрю. Его решительный тон проник в ее парализованный страхом рассудок.
      – Да… да, у нас есть огонь.
      – Помоги мне! – приказал он. – Быстро! – Эндрю, спотыкаясь, подошел к очагу. – Давай перевернем стол и поставим его у огня. Это будет наша баррикада. Скорее, Рейчел! – подгонял он ее, не слыша ответа.
      Оглушенная страхом, руководимая лишь инстинктом самосохранения, Рейчел бросилась к столу и перевернула его. Эндрю нащупал стол рукой и подтащил его к очагу.
      – Возьми матрас, одеяло и вообще все, что горит, – отрывисто распорядился он.
      Машинально повинуясь его командам, она подбежала к кровати, быстро стянула с нее одеяло и матрас, подхватила подушку.
      Тем временем Эндрю нашел веник, стоявший у очага, и, присев на корточки, сунул его в огонь. Сухая солома загорелась.
      – Подожги подушку и брось ее в медведя! – крикнул он, разрывая матрас на куски, как простую бумагу.
      Осаждаемая дверь с оглушительным грохотом рухнула на пол.
      Зверь с грозным рычанием поднялся на задние лапы. Он был не меньше шести футов ростом. Поблескивая круглыми глазами, мохнатое чудище двинулось на них.
      Эндрю с невероятной быстротой выхватил стрелу из колчана и натянул тугую тетиву. Помедлив долю секунды, словно для того, чтобы вымерить направление и расстояние, он откинулся назад и выпустил стрелу из лука. Тонкое копьецо вонзилось в медвежью грудь. Зверь остановился и свирепо зарычал. Руки Эндрю повторили молниеносное движение, и в грудь хищника вонзилась еще одна стрела. Боль оглушила зверя, но не остановила его.
      Рейчел поднесла к огню перьевую подушку, которая тут же вспыхнула ярким пламенем. Когда медведь снова пошел на них, девушка, не задумываясь, метнула в него горящую подушку. Эндрю отшвырнул лук в сторону, выхватил из очага веник и начал поджигать куски матраса. Рейчел брала их и кидала в зверя.
      Шкура медведя в нескольких местах занялась огнем. Он взвыл от боли и грузно опустился на передние лапы всего в нескольких футах от их баррикады. Рейчел набросила на него горящее одеяло. Хищник жутко зарычал, пытаясь стряхнуть его с морды.
      Эндрю, взмахнув полыхающим, словно факел, веником, ткнул им в сторону звериного рыка и угодил прямо в морду медведю.
      Запахло паленой шерстью. Зверь развернулся и тяжелым комом выкатился из хижины. Рейчел видела, как мелькает за деревьями его горящая шкура.
      – Он ушел, Эндрю! Он ушел! – закричала она и, всхлипывая, бросилась ему на шею. От едкого дыма по щекам ее текли слезы. Эндрю прижал девушку к своей груди, и она разрыдалась в его объятиях.
      Наконец, шмыгая носом, Рейчел смущенно отступила назад.
      – Прости меня, Эндрю, я вела себя глупо.
      Он приложил ладонь к ее щеке и смахнул большим пальцем слезинки.
      – Вовсе не глупо, Рейчел. Ты вела себя замечательно. Благодаря тебе мы спаслись от смерти, – произнес он бесконечно нежным голосом. – О Господи, как бы я хотел сейчас увидеть твое лицо! В такие моменты ты всегда бываешь необычайно красива.
      Боясь поощрять эти ласки, Рейчел убрала его руку со своей щеки и только тут заметила, что его ладонь была красной от ожога и местами обгорела до волдырей.
      – Эндрю, твои руки! – воскликнула она.
      И другая его рука оказалась тоже обожженной.
      – Почему ты не сказал мне, что обжег руки?
      Подняв перевернутый стол, она придвинула к нему скамейку.
      – Сядь здесь, у огня. Я посмотрю, насколько сильно обгорели твои руки.
      Она зажгла свечу, села рядом с ним на скамейку и стала внимательно осматривать его руки.
      – А я-то думала, это пахнет паленым медведем, – сказала она с усмешкой, но лицо ее было встревоженным.
      – Ничего страшного, заживет, – смущенно пробормотал Эндрю. Ему явно не хотелось привлекать к себе столько внимания. – Теперь ты понимаешь, как хорошо я «вижу» своими руками? – бросил он с укором.
      – Ничего страшного? Как ты можешь так говорить? Ты даже не представляешь себе, как выглядят твои руки!
      – Мне не надо на них смотреть, я их чувствую! – сердито прорычал он, впервые показывая, как ему больно.
      – Ну что ж, хочешь ты этого или нет, но я их забинтую, – не унималась девушка.
      Она достала с полки маленький пузырек с мазью и порвала на бинты остатки своей сорочки, затем протерла его руки и смазала их целебным бальзамом. Все это время Эндрю сидел, с трудом сдерживая раздражение, но в конце концов вынужден был признать, что стало полегче.
      Рейчел оглядела хижину и удрученно покачала головой.
      – Ох, Эндрю, твой чудесный домик превратился в руины, – проговорила она с печальным вздохом.
      – Что с дверью?
      Девушка подошла к двери, чтобы получше ее осмотреть. Косяк был выломан и разбит в щепки.
      – Здесь потребуется большая работа. И дверь, и дверной косяк полностью разрушены.
      – Как только рассветет, надо отсюда уходить, – решил Эндрю. – Медведь обязательно вернется, и на этот раз нам его не выгнать.
      – Но, Эндрю, ты еще недостаточно окреп, чтобы ходить!
      – Ради Бога, Рейчел, оставь свои глупости! – рассердился он. – Нам нельзя здесь оставаться. Ты же видела, я не в состоянии защитить ни тебя, ни себя. Мы вернемся к фургону и отправимся дальше пешком.
      Рейчел знала, что спорить бесполезно: он уже принял решение. Конечно, насчет опасности он совершенно прав. Если медведь вернется, им обоим несдобровать. Но трудный пеший переход мог сказаться на ранах Эндрю и, возможно, стоить ему зрения. Однако другого выхода у них не было.
      – Что ж, тогда давай собираться. Уже светает. Я приготовлю что-нибудь поесть, и мы пойдем. – Она вздохнула. – Я хочу завязать тебе глаза, чтобы ты не напрягал зрение.
      – Завяжи, черт возьми, если тебе так нравится! – рявкнул он. – Где мои сапоги?
      Рейчел хотела подать их ему, но передумала.
      – На полу у кровати.
      Эндрю встал, осторожно подошел к кровати и нашарил ногой свои сапоги. Он присел на край, собираясь их надеть, но тут Рейчел добавила:
      – Я видела в сундуке пару чистых чулок. Мне кажется, тебе надо их надеть.
      Поднявшись, он подошел к сундуку и, открыв крышку, быстро нашел чулки. «Всему свое место, и все на своих местах», – подумала девушка и вернулась к очагу. На лице ее мелькнула довольная улыбка.
      Наскоро позавтракав, они вышли из хижины. Рейчел снова завязала Эндрю глаза и взяла его под руку, чтобы он не споткнулся и не упал.
      Несмотря на его слепоту, теперь они шли гораздо быстрее, чем тогда, когда поднимались к хижине. День был жарким, и их лица блестели от пота. Эндрю наваливался на нее чуть ли не всем телом, а поскольку он был по крайней мере фунтов на сто тяжелее ее, Рейчел сильно устала.
      Пришлось попросить его остановиться и передохнуть. Девушка уже жалела о том, что перед уходом не напилась воды из дождевой бочки. Опустившись на землю и прислонившись головой к стволу дерева, Рейчел задумалась над новой опасностью.
      – Эндрю, а что, если те четверо бандитов объявятся снова? – обеспокоенно спросила она.
      – Вряд ли они будут долго крутиться возле фургона, – с сомнением произнес он.
      Не успела она осмыслить его слова, как Эндрю вдруг тревожно подобрался и сел. Рука его потянулась к сапогу. Девушка увидела, как он тайком вытащил нож из голенища.
      – В чем дело, Эндрю? – всполошилась она.
      – Кажется, вернулся наш мохнатый друг. Он за деревьями справа от меня. Я прав?
      Рейчел взглянула туда, куда показывал Эндрю, и громко вскрикнула. Сквозь чащу, косолапо переваливаясь, шагал огромный медведь. Как видно, он не учуял их запаха, зато услышал ее крик и резко повернул голову.
      Из груди его еще торчали обломки стрел, шкура была в подпалинах.
      Завидев своих врагов, медведь встал на задние лапы и, громко рыча, двинулся прямо на них.
      Эндрю оттолкнул девушку в сторону.
      – Быстрее уходи отсюда, Рейчел! – крикнул он. – Я попытаюсь его задержать.
      Даже сквозь страх Рейчел поняла, что он имел в виду. Она должна убежать, пока медведь будет терзать его до смерти!
      – Я не брошу тебя, Эндрю.
      Быстро оглядевшись в поисках подходящего орудия, она подняла с земли крепкую палку.
      Эндрю повернулся к медведю, сжимая в руке нож. Поразить зверя в сердце – вот последняя надежда на спасение.
      Раненый, обезумевший от боли медведь воинственно зарычал и взмахнул огромной лапой. Эндрю не видел этого движения – оглушительный удар по голове отбросил его к дереву.
      Рычащий зверь неуклюже двинулся к поверженной жертве. Рейчел, забежав сзади, стала колотить его палкой по спине. Издав свирепый рык, хищник повернул к ней оскаленную пасть.
      Неожиданно из леса выбежал огромный человек и бросился на медведя. От столкновения зверь отлетел в сторону. Рейчел удивленно охнула, узнав в великане Амоса Клэйбурна. В руке у него был нож.
      – Беги, мисси, и Энди возьми с собой! – крикнул он.
      – Кто это? – спросил Эндрю, не менее ее изумленный столь неожиданным поворотом событий. – Что, черт возьми, происходит?
      – Это Амос Клэйбурн, – пробормотала Рейчел, запинаясь и с трудом выдавливая слова.
      Медведь вскинул когтистую лапу, но огромный человек пригнулся и вонзил нож ему в грудь. Уворачиваясь от зубов мохнатого хищника, Клэйбурн обхватил его ручищами и повалил на землю.
      Человек и зверь сошлись в смертельном единоборстве. Медведь пытался прокусить Клэйбурну горло. Рейчел в оцепенении смотрела, как катаются по земле две огромные фигуры.
      – Ради Бога, Рейчел, скажи, что происходит? – в отчаянии взмолился Эндрю.
      Нож Клэйбурна нашел свою цель, поразив медведя в самое сердце. Леденящее душу рычание смолкло. Клэйбурн столкнул с себя тяжелую тушу и медленно поднялся на колени. Его мощная грудь устало вздымалась, рот жадно ловил воздух.
      Из царапин на груди и руках Амоса текла кровь, на щеке остался глубокий след от медвежьего когтя.
      – Рейчел? – растерянно позвал Эндрю. По тишине он понял, что схватка закончена.
      Девушка пораженно смотрела на Клэйбурна. Она не могла поверить своим глазам. Неужели этот человек только что сражался с медведем, спасая их от смерти? Тот самый человек, который совсем недавно хотел ее изнасиловать?
      Эндрю Киркленд, Амос Клэйбурн… Оба они были не прочь надругаться над ней, но когда ей грозила смертельная опасность, и тот и другой не задумываясь бросались на помощь, рискуя собственной жизнью. Боже правый, по каким же законам чести живут здесь эти странные люди?
      – Рейчел! Амос! Да ответит мне кто-нибудь наконец? – взывал Эндрю. Отчаявшись, он сорвал с глаз повязку и отшвырнул ее в сторону, потом тряхнул головой, как будто пытаясь ее прояснить, и удивленно огляделся. – Я вижу тебя, Рейчел! – Эндрю схватил ее и обнял, широко улыбаясь. – Ты понимаешь? Вижу! – Он счастливо засмеялся. – Наверное, это от удара, который нанес мне проклятый медведь!
      Амос Клэйбурн медленно поднялся с земли и подошел к ним.
      – А что было с твоими глазами, Энди?
      Усмехаясь с облегчением, Эндрю протянул великану руку. Клэйбурн схватил ее своей лапой, и мужчины обменялись рукопожатием.
      – Рад тебя видеть, Амос. Ты отрада для моих хворых глаз!
      Слова приветствия в данном случае прозвучали слишком возвышенно, и Эндрю весело рассмеялся. Вскоре к нему присоединился Амос. Его раскатистый хохот походил на смех Кейт Каллахан. Глядя на них, и Рейчел не удержалась от смеха, наконец-то расслабившись после пережитого ужаса.
      Амос Клэйбурн плюхнулся на землю, Эндрю последовал за ним. Ноги Рейчел стали ватными, и она повалилась на колени рядом с мужчинами.
      Все трое еще хохотали, когда к ним подъехали встревоженные Уилл Киркленд и Эдвард Эллиот.

      Мысленно оглядываясь на события последних дней, Рейчел с трудом верила, что все это было с ней наяву. Ее страх ночью после дорожной аварии, временная слепота Эндрю, жуткая встреча с медведем, своевременная помощь Амоса Клэйбурна… Случившееся казалось просто кошмарным сном. Она все время ждала, что вот-вот проснется.
      Поблагодарив Амоса Клэйбурна за то, что он спас их от смерти, Эндрю и Рейчел попрощались с великаном и вернулись в Эллиот, на этот раз под бдительной охраной Уилла и Эдварда.
      Лошадей, освободившихся от фургона, нашли только вчера. На рассвете Уилл и Эдвард выехали на поиски. Обнаружив на дороге обломки фургона, они, не теряя времени, отправились к хижине Эндрю.
      Слава Богу, мебель, которую везли в фургоне, пострадала не сильно. Сам фургон оказался едва ли не единственной крупной вещью, которую уже нельзя было починить.
      В Эллиоте Эндрю показался доктору Стюарту, и тот, осмотрев его, нашел, что он вполне здоров. Руки обгорели не так сильно, как могло показаться. Вскоре после их возвращения он исчез – по словам Уилла, поехал чинить дверь хижины.
      Кейт в последний раз отправилась в Уильямсберг за покупками, оставив свою молодую помощницу отдыхать. В эти дни у Рейчел было достаточно времени, чтобы обдумать свои чувства к Эндрю Киркленду. Теперь, когда она знала, что любит его, ей будет как никогда трудно находиться с ним рядом. Во время совместной опасной поездки не раз возникали моменты, которые она просто не сможет забыть.
      Девушка подошла к зеркалу.
      – Ведь ты любишь его, – грустно сказала она своему отражению. – Так почему бы тебе не сказать ему это при встрече?
      Она досадливо отвернулась. «Это был бы самый глупый поступок в твоей жизни, Рейчел Берк! Если ты когда-нибудь признаешься ему в любви, он разденет тебя и уложит в постель, прежде чем ты успеешь договорить до конца!»
      Вдруг ее лицо просияло. Элизабет! Она приедет в Эллиот на открытие гостиницы. Может, поговорить с ней насчет Эндрю? Элизабет лучше разбирается в таких вопросах. Она наверняка что-нибудь придумает.
      «Поторопись, Кейт! – мысленно подгоняла девушка. – Чем скорее ты приедешь, тем скорее мы откроем гостиницу. Чем скорее откроется отель, тем скорее приедет Элизабет. А чем скорее приедет Элизабет, тем скорее я получу нужный мне ответ!» Она вприпрыжку сбежала по лестнице. «Поторопись же, Кейт!»
      Рейчел пришла бы в восторг, узнав, что Кейт Каллахан осталось ехать до Эллиота меньше мили. На этот раз все шло гладко, бандиты не появлялись. Кейт даже удалось найти в Уильямсберге супружескую пару, которая согласилась работать в новой гостинице, помогать ей и Рейчел. Новые работники должны были приехать на следующей неделе вместе с Элизабет Пьемонт.
      Кейт как раз размышляла над этим, когда фургон начал подниматься на последний холм перед въездом в Эллиот. Два лесоруба, Тимоти Харлихей и Майк Кестл, ехали сзади, во второй повозке.
      Склон был крутым и с одной стороны обрывистым. Кейт часто ездила по этой дороге и знала на ней каждую выбоинку.
      – А ну, пошли, паршивые водяные крысы! – прикрикнула она, понукая лошадей. – Осталось совсем чуть-чуть! Завтра будете целый день отдыхать.
      Кейт щелкнула вожжами, и упряжка рванулась вперед. Внезапно фургон накренился. Большое колесо соскочило с оси, и правый передний край повозки рухнул на землю. Оглобля сломалась, и лошади понесли. Руки Кейт были обмотаны вожжами. Ее сдернуло с сиденья, и она грохнулась о землю всем своим грузным телом. Не в силах что-либо сделать, бедная женщина смотрела, как фургон медленно заваливается на бок. В конце концов он опрокинулся, придавив ее своей тяжестью.
 
      Рейчел вешала занавески в последнем гостиничном номере, когда в дом внесли раненую Кейт.
      – Что случилось? – испуганно вскрикнула девушка.
      Кейт была смертельно бледна. Ее тело корчилось от боли, окровавленная голова была наспех обмотана бинтами.
      – Несчастный случай, – объяснил один из возчиков. – Фургон перевернулся и упал на нее. Кажется, у нее сильные переломы.
      – О Господи! – охнула Рейчел. Она проводила их в старую комнату Кейт, из которой еще не вынесли вещи. – Положите ее на кровать и поспешите за врачом.
      – Мы уже послали за ним, – отозвался Тимоти Харлихей, осторожно укладывая Кейт на кровать.
      Доктор Стюарт появился почти мгновенно. Вместе с Рейчел он принялся осматривать израненную женщину, пытаясь определить, насколько серьезны ее раны. Обнаружился перелом правой ноги, но остальные кости как будто были целы. Доктор не мог сказать, есть ли какие-то внутренние повреждения. Все тело Кейт было в синяках. Как тут найти источник боли? Врач наложил шину на сломанные кости и зашил кровоточащую рану на голове. Это все, что он мог сделать.
      Дав Кейт болеутоляющее, он оставил ее на попечение Рейчел и пообещал вернуться, как только будет возможность.
      Рейчел сидела у постели спящей женщины и держала ее за руку, только теперь понимая, как сильно привязалась к Кейт за последние месяцы. Неужели она ее потеряет? При мысли об этом по щекам девушки покатились слезы. Они обе так мечтали о новой гостинице! И вот теперь, когда почти все готово, надо же было случиться такому несчастью! Рейчел вытерла глаза и печально вздохнула. Без милой доброй Кейт предстоящее открытие гостиницы не принесет ей радости.
      Вскоре пришел Эндрю Киркленд, и они вдвоем просидели у постели Кейт всю ночь напролет. Лицо Эндрю хранило обычную бесстрастность, но Рейчел, наблюдавшая за ним во время совместного ночного бдения, начала понимать, что это всего лишь маска, за которой он прячет от людей свою душу. Будь ему безразлично самочувствие Кейт, он не сидел бы сейчас в этой комнате. «Странно, – размышляла девушка, – почему я раньше не замечала в нем этого? Почему нужна трагедия, чтобы люди начали лучше понимать друг друга? Ведь этот человек остался таким же, каким был неделю и даже месяц назад, однако только теперь он повернулся ко мне совершенно новой гранью».
      Весь следующий день Кейт по-прежнему была без сознания. Эндрю и Рейчел не отходили от ее постели. Поздно вечером Рейчел не выдержала и задремала. Эндрю встал со стула и подсел к ней на диван. Нежно обняв девушку, он положил ее опущенную голову себе на плечо. Вскоре сон сморил и его.
      Эту трогательную картину и увидела Кейт, когда открыла глаза.
      В жизни каждого человека бывают такие мгновения, когда из обыденной суеты вдруг выглянет проказник-случай и неприметно, украдкой поманит пальчиком. Некоторые замечают это и хватают удачу за хвост, другие же ничего не видят и просто проходят мимо.
      Кейт Каллахан была из тех, кто ловит свой шанс обеими руками.
      Очнувшись и увидев возле своей кровати спящую парочку, пожилая хозяйка столовой тут же забыла про боль в покалеченном теле. Она поняла, что озорной мальчишка по имени Случай не просто манит пальчиком, он еще прыгает на месте, призывно размахивая красным флажком.
      Рейчел открыла глаза и испуганно вздрогнула, обнаружив себя уютно свернувшейся в объятиях Эндрю. Она виновато вскочила, разбудив и его. Взгляд девушки метнулся к постели Кейт. Она увидела, что больная открыла глаза, и тут же подлетела к ней.
      – Как ты себя чувствуешь, Кейт? – спросила Рейчел, встревоженно хмурясь.
      – Неважно, девочка, – хрипло простонала старуха.
      Эндрю тоже подошел к постели и встал рядом с девушкой. Кейт смотрела на него, прищурив глаза.
      – У меня разламывается все тело, Энди. – Она закашлялась и закрыла глаза.
      – Ты поправишься, Кейт, не волнуйся, – заверил ее Эндрю, сомневаясь в собственных словах.
      – Не спеши кричать «ура», пока не выбрался из леса, Эндрю Киркленд. Сдается мне, что я скоро встречусь с покойным капитаном, – проговорила она слабеющим голосом.
      Дыхание ее было затрудненным. Казалось, ей стоит большого усилия втягивать в себя воздух.
      Из глаз Рейчел покатились слезы. Она прижалась щекой к лежавшей на кровати морщинистой руке.
      – Не бросай меня, Кейт, пожалуйста! – зарыдала она. – У нас впереди столько дел! Без тебя все наши планы теряют всякий смысл.
      Кейт нежно погладила ее пышные золотистые локоны.
      – Капитан уже заждался меня на небесах, девочка, – печально изрекла она и покосилась на Эндрю Киркленда. – Хочу просить тебя об одном одолжении, Энди.
      – Проси что хочешь, Кейт, – ласково отозвался Эндрю. – Ты знаешь, что я все сделаю.
      – Я не смогу спокойно умереть, пока не передам эту крошку в надежные руки. Хочу, чтобы ты позаботился о ней после моей смерти. Думаете, вы одурачили старуху Кейт? Не тут-то было! Я знаю, что ты поступил с ней дурно, Энди. Пора это исправить.
      Потрясенная, Рейчел с опаской посмотрела на Эндрю. Лицо его сделалось суровым, он метнул на девушку осуждающий взгляд.
      – Клянусь тебе, Эндрю, я никому не говорила ни слова, даже Элизабет! – воскликнула Рейчел.
      Конечно, она вовсе не должна была перед ним оправдываться, но ей не хотелось, чтобы он считал ее предательницей.
      – И что же ты от меня хочешь, Кейт? – спросил Эндрю голосом, лишенным всякого выражения.
      – Я хочу, чтобы ты на ней женился, Энди, и сделал ее честной женщиной, – заявила Кейт, не обращая внимания на сдавленный возглас Рейчел. – Пришло время или ловить рыбку, или обрывать наживку. – Она потянулась и схватила его руку немощными пальцами. – Умоляю тебя, Энди, не дай старой женщине умереть в мучениях!
      На щеке Эндрю задергался мускул. Он сжал ее руку.
      – Хорошо, Кейт. Обещаю тебе, что мы с Рейчел скоро поженимся.
      Женщина довольно улыбнулась и многозначительно приподняла бровь.
      – Не теряй времени, мой мальчик. Сделай это прямо сейчас, чтобы я могла умереть спокойно.
      – Прямо сейчас? – поразился Эндрю.
      – Вас поженит тот же пастор, который будет меня причащать, – сказала Кейт. – Сходи же за ним, Энди.
      – А мне позволено высказаться? – возмущенно спросила Рейчел, стараясь удержаться от грубости. – Мне кажется, Кейт, я сама могу о себе позаботиться.
      – Милочка, вы с этим парнем слишком упрямы и сами не знаете, что для вас лучше. Вы оба готовы отрезать себе нос назло лицу. Энди уже дал мне свое слово, теперь я жду того же от тебя.
      – Но я не… – Кейт откинулась на спину, сильно закашлявшись, и Рейчел пришлось замолчать. Она видела, что старуха начинает сердиться, а это вредно сказывалось на ее самочувствии. – Ладно, Кейт, раз ты этого хочешь, – уступила девушка. – Только не волнуйся и отдыхай.
      – Иди за пастором, сынок, – повторила Кейт, закрывая глаза. – О Господи, как же болят мои старые косточки!
      Если бы потом кто-нибудь попросил Рейчел описать ход дальнейших событий, она не смогла бы этого сделать.
      Она двигалась точно во сне, смутно сознавая, что происходит вокруг. Какие-то люди входили и выходили из комнаты, среди них часто мелькали доктор Стюарт и пастор Уилкинсон с женой. И вот она, Рейчел, уже стоит деревянным истуканом рядом с Эндрю Кирклендом и дает ответы на вопросы венчального обряда, а он надевает ей на палец кольцо.
      Наконец все завершилось, и она стала женой Эндрю Киркленда, но каковы будут последствия этого, ей было непонятно.
      Поддавшись уговорам жены пастора, Рейчел, совершенно обессилевшая, поднялась к себе в спальню, но, несмотря на усталость, никак не могла заснуть. В комнате было жарко и душно. Она села, задрала до колен подол ночной рубашки и свесила голые ноги с кровати. Это немного освежило ее, но ненадолго. Очень скоро ей опять стало невыносимо жарко.
      Может быть, снять рубашку? Какое-то время здравый смысл боролся с природной стыдливостью. В конце концов девушка стянула через голову рубашку и с вызовом бросила ее на пол.
      Привлеченная ярким лунным светом, она подошла к открытому окну и встала темным силуэтом в мерцающем серебристом проеме. Мысли стремительным вихрем кружились в ее голове.
      На ближайшем дереве не трепетал ни единый листок. Тишину ночи нарушал лишь пронзительный стрекот сверчков. Рейчел хотелось кричать, когда она слышала эти обманчивые лунные серенады маленьких ночных часовых, певцов уюта и умиротворения. В душе девушки не было безмятежности. Вся ее жизнь шла кувырком! Что она будет делать, если Кейт умрет? Останется здесь, замужем за Эндрю Кирклендом? Ни за что! Этот человек ее ненавидит.
      «Что же мне делать? – мысленно воскликнула она в полном смятении. – Опять бежать? И сколько мне еще предстоит убегать в своей жизни?»
      Рейчел уныло покачала головой. Ее хрупкие плечи безжизненно опустились. Зачем думать об этом сейчас? Разве не хватало ей дневных часов мучительных терзаний? И надо ли искать на ощупь в темноте ответ, столь же смутный и ускользающий, как и сами ночные тени?
      Она очнулась от тревожных мыслей. Глухая ночь – не лучшее время для принятия разумных решений. С этим лучше подождать до утра.
      Отвернувшись от окна, Рейчел застыла на месте и судорожно вдохнула. На пороге спальни стоял Эндрю Киркленд. Он был без рубашки, его бронзовый торс блестел в лунном свете. Девушка затрепетала от страха под его пронзительным взглядом.
      – Вот уж не ожидал такого пылкого приема, Рейчел! – проговорил он с усмешкой. – Твоя готовность превосходит мои самые смелые ожидания.
      Она стояла, не в силах пошевелиться, и смотрела, как Эндрю расстегивает пояс. Не сводя глаз с ее пылающего лица, он переступил длинными сильными ногами через упавшие штаны.
      Вид его стройного мужественного тела еще больше взволновал Рейчел.
      – Что… что ты хочешь? – пробормотала она, потупив глаза, чтобы не смотреть на явное свидетельство его возбуждения.
      Остро ощущая собственную наготу, она в смятении огляделась, ища брошенную на пол ночную рубашку.
      – А ты разве не догадываешься, Рейчел? – спросил он с усмешкой и двинулся к ней своей кошачьей походкой.
      Рейчел разрывалась между стыдом и ужасом.
      – Уходи отсюда, Эндрю! Тебе нечего делать в моей спальне.
      Он хохотнул:
      – В твоей спальне? Вообще-то это наша спальня, Рейчел. Или ты забыла, что теперь я твой муж?
      Наконец она отыскала взглядом злополучную рубашку и нагнулась за ней, но Эндрю остановил ее, крепко схватив за руку.
      – Это наша брачная ночь, леди. Думаю, рубашка тебе не понадобится.
      Рейчел испуганно вскинула голову и наткнулась на решительный взгляд Эндрю. В выражении его темно-синих глаз было трудно ошибиться.
      Он медленно потянул ее за руку. Наконец она встала перед ним, чувствуя себя маленькой и хрупкой рядом с этой высоченной горой мышц. Опьяненная исходившим от него мужским запахом мускуса, девушка тяжело задышала.
      Он перевел взгляд на ее часто вздымавшуюся грудь.
      Страх и достоинство придали Рейчел сил для борьбы.
      – Как ты можешь говорить о брачной ночи? – с вызовом спросила она. – Ведь ты прекрасно знаешь, почему мы поженились, Эндрю. Мы сделали это только для того, чтобы угодить бедняжке Кейт.
      Эндрю с трудом оторвал взгляд от ее соблазнительной пышной груди и встретился с расширенными от страха зелеными глазами. Волнение усилило аромат жасмина, который всегда неуловимо окутывал девушку, и Эндрю быстро лишился самообладания, представив себе вкус этих сладких розовых губ.
      – Бедняжка Кейт сейчас крепко спит. Врач уверен, что она вне опасности. Старая ведьма знала, что не умрет. Нас с тобой обвели вокруг пальца, Рейчел. Неужели ты до сих пор это не поняла?
      Услышав, что Кейт поправится, Рейчел было обрадовалась, но ее слишком тревожило происходящее, чтобы раздумывать над коварством старой женщины.
      – Только наглец мог использовать ситуацию в своих целях, – бросила она с укором.
      Руки Эндрю скользнули вверх по шелковистым рукам девушки. Он схватил ее за плечи, привлек к себе и зарылся губами в чувствительной ложбинке за ушком.
      Обдавая ее шею теплым дыханием, Эндрю хрипло прошептал:
      – Мне нет никакого дела до того, кем ты меня считаешь, Рейчел. Однажды я уже говорил тебе это. Но неужели ты думаешь, будто наш брак останется браком только на бумаге? Не будь так наивна! Какая разница, по каким причинам ты вышла за меня замуж? В любом случае я ни за что не откажусь от своих супружеских привилегий.
      Рейчел не могла совладать с волной сладостной дрожи, которая охватила ее тело. Смущенная и напуганная своими инстинктивными реакциями, она решила во что бы то ни стало побороть это безумие, ибо знала по опыту, что оно не ведет ни к чему, кроме сильной боли.
      – Не надо, – простонала она, – больше я не позволю тебе причинить мне боль.
      Прочертив по лицу девушки обжигающую дорожку, губы Эндрю властно завладели ее губами. Поцелуй становился все более страстным, лишая Рейчел последних сил. Его руки прошлись сверху вниз по ее стройной чувствительной спине и обхватили круглые упругие ягодицы, слегка оторвав девушку от пола.
      Его твердый символ желания уперся раскаленным жезлом ей между ног, опалив нестерпимым огнем пульсирующее лоно. Она охнула и, на миг забыв о своем решении бороться, обвила руками его шею.
      Эндрю глухо застонал, подхватил девушку на руки и понес к кровати. Нежно опустив ее на постель, он несколько мгновений просто стоял и смотрел на нее сверху.
      Глаза Рейчел затуманились от страсти. Прерывисто дыша, она откинулась на спину в предвкушении его дальнейших действий. Девушка знала, что должна сопротивляться, иначе за удовольствием последует боль, но была не в силах загасить бушевавшее в ней пламя. Она жаждала вновь ощутить его в себе, ибо только так он мог унять этот жар.
      Эндрю с благоговением взирал на красоту девушки. Ее внутренняя борьба лишь усиливала его возбуждение. Он видел страх в глазах Рейчел и понимал его причину, но не мог не восхищаться той страстью, которая влекла ее в пугающие пучины и которая на этот раз не останется неутоленной – уж об этом он позаботится!
      Он склонился ниже и заглянул в ее невероятно чувственные глаза.
      – Я не причиню тебе боли, Рейчел. Тебе будет хорошо, я обещаю, – нежно прошептал он.
      Эндрю нагнул голову и скользнул влажным горячим языком в соблазнительную ложбинку на пышной груди. Он дразнил чувствительные соски до тех пор, пока девушка не начала стонать и трепетать под ним, потом вернулся поцелуем к жарким губам, раскрыл их своим языком и погрузился в медовую полость рта. Тем временем рука его скользила все ниже, поглаживая пленительные округлости. Наконец он проник в последний оплот ее невинности и по реакции Рейчел понял, что сопротивление окончательно сломлено.
      Его губы сомкнулись на твердом соске, и девушка застонала от непереносимого восторга, взметнув свои истомившиеся груди к его сосущему рту. Он ласкал пальцами мягкое лоно, а она крутила головой из стороны в сторону, переживая целую гамму восхитительных ощущений. Проложив дорожку из влажных поцелуев вниз по ее атласному животу, Эндрю скользнул языком в горячее лоно. Красочный лабиринт, в котором вращалась девушка, превратился в кромешную тьму. Рейчел витала на грани обморока… или безумия? Она запустила пальцы в густую темную шевелюру и прижала его голову к своему телу, предвкушая нечто прекрасное.
      Когда Эндрю вошел в нее, она всхлипнула от боли. Он начал двигаться в ней, и Рейчел невольно повторяла его движения. Ее охватила острая потребность, которая все росла, росла и наконец взорвалась блаженным облегчением.
      Отдышавшись, Рейчел обнаружила, что Эндрю уже скатился с нее и лежит рядом. Она вдруг ощутила холод и увидела, что тело ее блестит от пота. Почувствовав, что ей неудобно, Эндрю присел, взял лежавшее у них в ногах легкое одеяло и накрыл обоих. Теперь ей было трудно представить, что совсем недавно она изнемогала от жары.
      Она старалась не смотреть на него, потому что не знала, что сказать. Сам Эндрю молчал – то ли потому, что вернулся к своей обычной сдержанности, то ли из уважения к ее скромности. Зная его характер, Рейчел склонялась к первому предположению.
      Странно, но сейчас она совсем на него не сердилась. В конце концов, трудно сердиться на человека, который доставил тебе столько наслаждения. Рейчел терзалась от стыда, вспоминая свой отклик на его ласки. Подумать только – совершенно потеряла голову от страсти! Ведь она знала, какого мнения о ней этот человек. Господи, неужели она не в состоянии сдерживать свою страсть? А может, даже негодяй Найт Риз способен подчинить ее волю?
      Напуганная этой мыслью, Рейчел села в постели и потянулась за ночной рубашкой, но Эндрю схватил ее за руку.
      – Куда это ты собралась?
      Рейчел обернулась и посмотрела на него – впервые после их необузданной любовной близости. Он лежал на спине, подложив руку под голову. Его темно-синие глаза снова были непроницаемы.
      – Просто хочу надеть рубашку, – отозвалась она, с трудом узнавая свой голос.
      – Не забывай, что это наша брачная ночь, Рейчел, и она еще только начинается.
      Эндрю повалил ее на постель и прижал к себе.

      Рейчел лежала и смотрела на спящего рядом Эндрю. Его грудь вздымалась и опускалась в такт мерному дыханию. Она любовалась его словно выточенным лицом, смягченным сном и казавшимся по-мальчишески юным. Опущенные веки скрывали его темно-синие глаза, непроницаемый взгляд которых придавал обычно лицу Эндрю пугающе суровое выражение.
      «Он всего лишь человек из плоти и крови, а не каменное изваяние», – потрясенно думала она. Мужчина, державший ее в своих нежных объятиях вчера ночью, был вовсе не тем Эндрю Кирклендом, с которым ей доводилось сталкиваться раньше. Вчера он был на удивление ласковым и ранимым. Куда вдруг пропали обычная грубость и несокрушимость? Либо в его мощном теле уживались сразу два человека, либо у него просто было два сердца.
      При всей своей неискушенности в любовных делах Рейчел все же инстинктивно чувствовала, что их вчерашняя близость намного превосходила обычное плотское соитие. Каждый жест, каждое движение Эндрю были наполнены откровением, его сильное ласковое тело открыто выражало то, чего он никогда бы не выразил словами. В результате теперь они были так же неразрывно слиты друг с другом, как сливались вчера ночью их страждущие тела.
      Это открытие давало Рейчел власть над Эндрю – не ту власть, что вела к подчинению и подавлению, а ту, что позволяла разрушить все преграды и подозрения, которые существовали между ними.
      Тяжелые шаги на лестнице прервали раздумья девушки, а громкий стук в дверь подтвердил ее худшие опасения. Застонав, Рейчел глубже зарылась в мягкую пуховую постель и натянула одеяло на голову.
      – А ну-ка, открывайте, голубки-молодожены! – гаркнул Уилл Киркленд и снова забарабанил кулаком по двери.
      Эндрю проснулся с первым ударом и теперь лежал, пытаясь совладать с раздражением.
      – Какого черта тебе надо, Уилл? – рявкнул он.
      – Открой дверь, Энди! Мы с Эдди пришли поздравить нашего брата с женитьбой.
      Рейчел высунула голову из-под одеяла.
      – Нет, это просто невероятно! Семейка сумасшедших! Убирайтесь отсюда оба, а не то, клянусь Богом, я подсыплю вам в кофе яду!
      – Это прелестно, Эдди, не правда ли? – проговорил Уилл насмешливо и достаточно громко, чтобы его услышали за дверью. – Наша новая сестренка от души благословляет нас, желает долгих лет жизни и процветания. А как же иначе? Ведь она теперь член нашей семьи.
      Эндрю покачал головой.
      – Бесполезно, – простонал он.
      Встав и натянув штаны, он с мрачным лицом босиком прошлепал к двери и распахнул ее.
      Уильям Киркленд и Эдвард Эллиот, улыбаясь во весь рот, ворвались в спальню и кинулись поздравлять Эндрю. Их сердечные рукопожатия и похлопывания по спине смягчили суровый взгляд брата. Вслед за тем оба молодых человека бросились к лежавшей в постели Рейчел и расцеловали ее в щеки, окончательно ошеломив.
      – Вот обрадуются мама с папой, когда узнают эту новость! – воскликнул Эдвард. – По-моему, они уже не надеялись, что ты когда-нибудь женишься.
      – Не слишком задавайся, братишка! Скоро придет и твой черед.
      – Ну уж нет, следующей будет Элизабет, а после нее – Уилл. У меня еще уйма времени!
      Рейчел заметила, как Уилл вдруг опустил глаза, услышав о будущем замужестве Элизабет.
      – Полагаю, нам всем надо отметить это событие праздничным завтраком, – поспешно сказал Уилл. – Спускайтесь вниз. Все уже готово.
      – Все готово? – удивилась Рейчел. – И кто же приготовил завтрак? Ведь не Кейт же.
      – Эту честь мы с Эдди взяли на себя, – объявил Уилл. – Так что советую поторопиться, пока не остыло.
      Они ушли, оставив Эндрю в растерянности стоять у двери.
      – Пойду-ка я оденусь, – пробормотал он, смущенно оборачиваясь к ней. – Прости, Рейчел. Это было не очень тактично с их стороны.
      Она понимающе улыбнулась.
      – Тебе не надо извиняться за поступки своих братьев, Эндрю. Видишь ли, я их тоже люблю.
      Он взглянул на нее с благодарностью и отправился одеваться в соседнюю комнату.
      Спустившись вниз, Рейчел застала Кейт Каллахан сидящей в постели с подносом на коленях. Она ела, а Эдвард с Уиллом сидели на скамейке и вели с ней непринужденную беседу. Эндрю стоял в дверях, прихлебывая из кружки горячий кофе и слушая их легкую болтовню.
      – Что-то ты не очень похожа на умирающую, Кейт Каллахан! – с укором воскликнула Рейчел.
      Пройдя мимо Эндрю в комнату, она нагнулась и поцеловала больную в щеку, радуясь, что та пошла на поправку.
      – Наверное, я слишком грешна, чтобы умереть, милочка, – усмехнулась Кейт. Глаза ее весело блестели на морщинистом лице. Она вся сияла, довольная всеобщим вниманием.
      – Ты хитрая старая шельма, которая любит соваться не в свои дела! – выпалила Рейчел, многозначительно покосившись на мужа.
      – Что верно, то верно! – согласился Эндрю и поднял свою дымящуюся кружку, как бы подкрепляя это утверждение.
      Кейт отлично знала: они имеют в виду ту хитрость, с помощью которой она их женила.
      – Ну что ж, дело сделано, и тут уж ничего не изменишь, – сказала она с довольной улыбкой. – Как любил говаривать покойник капитан, пришло время приколачивать к мачте свое знамя.
      – Приколачивать к мачте знамя, говоришь? Ах ты, старая чертовка! – проворчал Эндрю. – Скажи спасибо, что я не приколотил к стене твою шкуру! Ты хоть представляешь, как ты напугала Рейчел, изображая умирающую на смертном одре?
      Кейт вскинула бровь и хитро прищурилась.
      – Ты хочешь сказать, что сам ты не заглотил наживку, Эндрю Киркленд?
      Уилл Киркленд взглянул на младшего брата. Глаза его лукаво сверкнули.
      – Послушай, Эдвард, тебе не кажется, что эти люди чего-то недоговаривают?
      Эдвард Эллиот пожал плечами и добродушно усмехнулся:
      – Я думаю, что, если бы это нас касалось, они бы нам сказали.
      Рейчел покосилась на Уилла Киркленда, нарочито сдвинув брови.
      – Такая позиция делает тебя гораздо приятнее твоего старшего брата, Эдвард.
      Уилл вскочил и игриво обнял ее за талию.
      – Но все равно ты любишь меня ничуть не меньше, милая сестренка, – заявил он с усмешкой и звонко чмокнул ее в щеку.
      – Это я скажу, когда попробую приготовленный вами завтрак, – отозвалась она, задорно взглянув на него.
      Уилл поклонился и любезно повел рукой:
      – Кушать подано, миледи.
      Вскоре мужчины ушли на фабрику, но перед уходом Эндрю сообщил Рейчел, что организует там питание своих работников до тех пор, пока не откроется гостиница и Кейт не встанет на ноги.
      Рейчел была несказанно благодарна ему. Она не представляла, как совместить напряженную работу в столовой и уход за больной Кейт. Кроме того, теперь она стала женой Эндрю, а значит, у нее появились еще и ночные обязанности. «Видимо, освобождая меня от работы, он преследовал не только мои, но и свои интересы», – подумала она с кривой усмешкой.
 
      Дни летели. Кейт выздоравливала с поразительной быстротой. Наверное, эта женщина родилась в рубашке – отделалась лишь переломом ноги и ушибами после такой аварии.
      Муж Рейчел уходил на работу утром и приходил поздно вечером. Часто к ним заглядывали Уилл и Эдвард, и тогда они вместе завтракали или ужинали. Эндрю переехал в комнаты Рейчел на втором этаже над кухней. Из-за больной ноги Кейт осталась пока внизу, и в распоряжении молодоженов было целых три комнаты, войти в которые можно было только по черной лестнице с кухни.
      Рейчел радовалась этому уединению. Часто их любовная близость бывала долгой и бурной. С каждым разом она все более раскованно отвечала на ласки Эндрю. Упиваясь сладостными мгновениями страсти в его объятиях, она понимала, что вряд ли смогла бы отдаваться ему с таким самозабвением, если бы в соседней комнате, всего в нескольких футах от них, находилась Кейт.
      К концу недели новая гостиница была полностью готова к открытию. Перед тем как лечь спать, Рейчел провела Эндрю по комнатам и, сияя от гордости, показала ему конечный результат их труда.
      В столовой и кухне царила безупречная чистота. Все комнаты первого этажа, если не считать старой спальни Кейт, были переделаны под аккуратные кладовки.
      При входе в гостиницу стоял маленький стол регистрации. Широкая лестница с блестящими дубовыми перилами вела наверх, в номера. На втором этаже в коридоре лежала яркая ковровая дорожка, а на стене возле каждой из трех дверей висели фонари-«молнии».
      В комнатах для гостей было прибрано и нарядно. Рейчел приложила немало стараний, чтобы украсить их, сделать уютными и радостными.
      – Теперь, как только мы найдем себе помощников, можно будет открыть гостиницу, – гордо сказала она, когда они вернулись в кухню.
      – А мне кажется, прежде чем вы это сделаете, нам с тобой надо уехать и побыть вдвоем хотя бы несколько дней, – заявил Эндрю.
      Рейчел решила, что он предлагает вернуться в Уильямсберг, и застыла от страха. Эндрю заметил ее беспокойство.
      – Тебе неприятна мысль о нашей совместной поездке, Рейчел? – резко спросил он, невольно задетый ее явным неудовольствием.
      – Конечно, нет, Эндрю.
      Поняв, что ее поспешное отрицание лишь усилило его подозрения, она на секунду задумалась. Может, рассказать ему всю правду о своем дяде и о том, почему она приехала в колонии? Но у нее не хватило смелости на такое признание.
      – Не могу же я бросить Кейт. Кто будет за ней ухаживать?
      – Я договорился с женой пастора. Она присмотрит за ней, пока нас не будет. Это ведь только несколько дней.
      – Ты уже договорился? Не спросив меня? – поразилась она.
      – Рейчел, ты моя жена и, значит, всегда должна быть со мной, когда мне захочется. Я не намерен спорить с тобой по этому поводу.
      На это ей нечего было возразить. Эндрю Киркленд привык делать только то, что ему хочется, и тогда, когда ему хочется. Согласившись стать его женой, она заранее приняла это условие.
      – Куда же мы поедем, Эндрю? – покорно спросила Рейчел.
      – В мою хижину.
      Она испуганно взглянула на него. В ее памяти были еще слишком свежи воспоминания о недавних ужасных событиях. Почему он хочет туда вернуться?
      – Я возьму с собой ружье и пистолет. Тебе нечего бояться, Рейчел, – упрямо заявил Эндрю, точно прочитав ее мысли, и, не произнеся больше ни слова, поднялся наверх, в их спальню.
      «Нечего бояться? А как насчет вооруженных разбойников и бешеных медведей?» – возмущенно подумала Рейчел.
 
      Новый поход в хижину не шел ни в какое сравнение с предыдущим. В тот раз они из последних сил карабкались вверх по крутому склону под проливным дождем, теперь же ехали верхом, а над головами ярко светило солнышко.
      Рейчел не часто приходилось кататься на лошадях, но они ехали медленно, и от нее не требовалось особых навыков, кроме способности держаться в седле. И все же, когда впереди показалась хижина, она испытала облегчение.
      Если обстоятельства, которые привели ее сюда, изменились, то сама хижина осталась все той же. Она по-прежнему стояла в тени раскидистых деревьев. Эндрю навесил новую дверь и укрепил ее двумя прочными балками. Теперь нужен был очень мощный таран, чтобы ее вышибить. Он убрал весь мусор, достал из седельных сумок матрас и одеяло. Рейчел заметила, что на кровати, где раньше лежала только одна подушка, теперь их стало две.
      Домик был очень милым, несмотря на неприятные воспоминания, связанные с этим местом. Войдя внутрь и оглядевшись, Рейчел невольно залюбовалась уютной теплой комнатой.
      «Не буду думать о плохом, – решила она. – Эндрю здоров и хорошо вооружен. Мне нечего бояться». С этой мыслью она расслабилась, собираясь насладиться неожиданными днями отдыха и, может быть, получше узнать загадочного человека, за которого вышла замуж.
      Эндрю внес в хижину седельные сумки и с грохотом сбросил их на пол.
      – Ты сам построил эту хижину, Эндрю? – спросила она вовсе не из праздного любопытства.
      – Почему ты спрашиваешь? – Он с подозрением покосился на жену.
      – Эндрю, если ты надеешься на мирную совместную жизнь, то прошу тебя не отвечать вопросом на вопрос!
      Этот смелый выпад заставил Эндрю задуматься. Она уже ставит ему условия? Будучи замкнутым по натуре, он легко уходил в себя. В нем не было приветливой открытости Эдварда или беспечного озорства Уилла. Он был человек настроения, с непредсказуемым характером.
      Запрокинув голову, Эндрю расхохотался. Неотразимая улыбка, блеснувшая на его бронзовом лице, как всегда, взволновала Рейчел.
      – Мирная совместная жизнь, Рейчел? Я бы сказал «сожительство», но предположение, что мы с тобой можем жить вместе без ссор и вражды, звучит для нас обоих как нечто невозможное, – насмешливо сказал он.
      – Наверное, это было необдуманно с моей стороны, – произнесла она с расстроенным вздохом и отвернулась.
      Подойдя к очагу, она присела на корточки и стала разжигать огонь.
      Эндрю молча смотрел на нее. Ему вдруг захотелось подойти к ней, но вместо этого он отвернулся и вышел из хижины. Надо было расседлать лошадей, поставить их на ночь под навес, покормить и напоить. Эндрю не торопясь занялся делами, давая ей время успокоиться. Он надеялся, что в ближайшие дни они не будут ссориться. Ему так нужно было побыть здесь в тишине, отдохнуть…
      Рейчел тоже была ему нужна, и это оказалось самым трудным, с чем Эндрю пришлось столкнуться за последние недели. Она засела в его душе, как заноза. Он пытался не замечать ее, но безуспешно. Ей всегда удавалось чем-то задеть его, напомнить о своем присутствии. Он постоянно только и думал об этой женщине.
      Когда Эндрю вернулся в дом, Рейчел уже разожгла огонь в очаге. Она решила избегать конфликтов. Не важно, по какой причине, но он хотел, чтобы она была здесь, с ним, иначе не взял бы ее в эту хижину. И надо всегда помнить об этом, что бы он ни говорил, ибо в глубине души она хотела того же.
      Эндрю не был готов к ослепительной улыбке, которой Рейчел встретила его в хижине.
      – Ты голоден? Я могу что-нибудь приготовить.
      – Попозже. Я подумал, что тебе захочется смыть с себя лошадиный запах. – Он усмехнулся. – Я знаю одно подходящее местечко.
      Подхватив ружье, он взял Рейчел за руку и вывел из дома.
      – Когда мы были здесь в прошлый раз, обстоятельства не позволили мне показать тебе мой личный бассейн. Думаю, он тебе понравится.
      Эндрю привел ее к маленькому минеральному источнику в нескольких ярдах от хижины. Рейчел застыла в полном изумлении, а он тем временем положил на землю ружье и начал раздеваться. Сняв с себя всю одежду, он шагнул в воду.
      – Иди сюда, Рейчел, увидишь, как здесь здорово!
      – Ты хочешь, чтобы я разделась? – потрясенно спросила она.
      – Конечно.
      – Ни за что на свете. Это неприлично! – в ужасе вскричала она.
      – Рейчел, ты моя жена, – снисходительно проговорил Эндрю, – и я уже видел тебя голой.
      – А что, если кто-нибудь пойдет мимо?
      – Кто пойдет мимо, Рейчел? – усмехнулся он. – Кролик? Или белка?
      – Ты прекрасно знаешь, что я говорю не о кролике и не о белке, – рассердилась она. – Как насчет Амоса Клэйбурна или тех бандитов?
      – Раздевайся, Рейчел, – настаивал он.
      Она упрямо скрестила руки на груди.
      – И не подумаю!
      Эндрю поднялся из ручья. Вода стекала по его стройному мускулистому телу.
      – Или ты разденешься, или зайдешь в воду прямо так.
      Он угрожающе навис над ней и потянулся мокрыми руками к пуговицам на платье.
      – Ладно, я зайду в воду, но не буду снимать сорочку, – заявила Рейчел, возмущенно тряхнув головой.
      Она медленно сняла туфли, потом стянула через голову платье. Эндрю ждал, упершись руками в бока. Метнув на него уничтожающий взгляд, она сняла с себя панталоны.
      – Теперь ты готова? – спросил он, весело усмехаясь.
      – Да, готова, – с вызовом сказала она.
      – Не совсем! – Внезапно он выбросил руку и, не успела она возразить, стянул через голову ее нижнюю сорочку. Отшвырнув белье в сторону, он подхватил жену на руки. – Вот теперь ты готова! – объявил он с довольной ухмылкой.
      Рейчел сердито уставилась в темно-синие глаза, в которых, совсем близко от ее лица, сверкали веселые огоньки. Нагнувшись еще ближе, Эндрю накрыл ее губы своими и шагнул в воду.
      Закрыв глаза, она самозабвенно отдалась этому дразнящему поцелую. Эндрю обнял ее за талию и привлек к себе. Она обвила его шею руками, прижавшись к крепкому стройному телу, и он опустил ее в воду.
      Все тело Рейчел, с головы до пят, обдало блаженным теплом. Это было чудесное ощущение. Когда Эндрю оторвался от ее губ, она откинулась в его объятиях и открыла глаза.
      До нее не сразу дошло, что этот обволакивающий жар исходит не только изнутри ее тела. Рейчел изумленно округлила глаза.
      – Вода горячая! – воскликнула она с приятным удивлением.
      Эндрю добродушно хмыкнул:
      – Да, это горячий источник. Я так и думал, что тебе понравится.
      Тут она обнаружила, что стоит в воде и уже не держится за его шею.
      – Как здорово, Эндрю! – Она погрузила плечи в горячую минеральную воду. – Я могу здесь купаться часами.
      – Боюсь, что потом ты вся сморщишься, как чернослив, – предупредил он. – Температура этой воды не меньше ста градусов.
      Вскоре Рейчел убедилась, что он прав. Она вылезла из расслабляющего тепла и быстро оделась.
      – Это было восхитительно, Эндрю! Давай и завтра сюда придем?
      – А как же приличия? – поддразнил он ее. – Что, если кто-нибудь пойдет мимо?
      Рейчел с вызовом взглянула на него и направилась по тропинке к лесу.
      – Это будут твои проблемы, Эндрю Киркленд.

      Целебные воды источника, похоже, успокаивали не только тело, но и душу. В их расслабляющем действии Рейчел убедилась на следующее утро. Она замешивала к завтраку тесто из кукурузной муки, а Эндрю колол дрова на растопку и весело насвистывал. Услышав это, она улыбнулась. Ей хотелось верить, что такие теплые мирные отношения установились между ними навсегда.
      На ум ей пришли приятные воспоминания о вчерашнем вечере. Вернувшись в хижину, они сидели перед очагом, ели сыр и запивали его вином, которое Эндрю предусмотрительно привез с собой.
      Он начал рассказывать ей о своем детстве, проведенном вместе с Элизабет и Уиллом. Эдвард родился позже, когда все трое уже подросли. Они всегда считали младшего братика малышом. Вспоминая детские шалости, Эндрю часто смеялся, а Рейчел лежала, с наслаждением слушая теплый тембр его голоса. Ей захотелось рассказать ему и о своем прошлом, но она так и не решилась это сделать.
      Потом они занимались любовью на ковре перед очагом, а когда она заснула в его объятиях, Эндрю отнес ее на кровать.
      Если бы эта идиллия никогда не кончалась! Она так любила Эндрю, но не имела понятия о его чувствах. Печально вздохнув, Рейчел поставила на плиту сковородку с оладьями. Скажет ли он когда-нибудь, что любит ее? Услышав эти слова, она бы и сама раскрыла перед ним свою душу.
      После завтрака они прибрались в хижине, и Эндрю взял Рейчел за руку.
      – Пойдем, – сказал он, – пора начинать урок.
      – Какой урок, Эндрю? – с любопытством спросила она, когда они пересекли поляну и углубились в лес.
      – Скоро узнаешь, – бросил он, искоса взглянув на жену.
      Рейчел не стала настаивать. Она просто наслаждалась совместной прогулкой по лесу и любовалась красотой окружавших их густых деревьев.
      – Удивительно, как ты находишь дорогу в этой чаще, – заметила она. – Откуда ты знаешь, в какую сторону надо идти, чтобы не заблудиться?
      Остановившись, Эндрю подвел ее к ближайшему дереву и показал на поросший влажной зеленью ствол.
      – Видишь этот мох, Рейчел? Он растет с северной стороны дерева, где меньше всего света. Таким образом ты всегда можешь определить, где север. А с противоположной стороны, естественно, будет юг. Зная это, ты без труда найдешь запад и восток. Если встать лицом к северу, запад будет по левую руку от тебя, а восток – по правую. – Он насмешливо вскинул бровь. – Ведь ты знаешь, где у тебя правая рука, а где левая? – Рейчел кивнула. Несколько месяцев назад этот вопрос показался бы ей оскорбительным, но сейчас она знала, что он просто шутит. – Хижина находится к западу отсюда.
      – Но если нет тропинки, как ты найдешь дорогу назад, даже если знаешь, в каком направлении надо идти?
      Эндрю вынул свой нож из чехла.
      – Самый легкий и надежный способ – взять нож и сделать зарубки на дереве. – Он срезал кусочек коры. – Дереву это не повредит, а тебе укажет дорогу.
      – А если у меня нет ножа? – прищурилась она. – Ты же знаешь, что я обычно хожу без него.
      – Есть и другой способ, по которому можно найти обратную дорогу, – сказал Эндрю.
      Он опустился на колени и жестом подозвал к себе Рейчел. Когда она присела рядом на корточки, он показал ей лежавшие на земле примятые листья.
      – Можно очень многое узнать, просто разглядывая тропу, – объяснил он. – Вон те листья кто-то помял. Скорее всего это сделали мы. – Он поднял с земли ветку и подал жене. – А эта ветка сломалась под чьей-то ногой. Если земля сырая, на ней могут даже остаться следы. Все эти признаки позволяют отыскать обратную дорогу.
      – Откуда ты знаешь, что это сделали мы, а не наш приятель-медведь, например? – спросила она, скорчив гримасу.
      – Если бы здесь прошел кто-то крупный, то листья были бы смяты сильнее или даже вдавлены в землю. Но эти листья топтали чьи-то легкие ноги.
      Рейчел была в восторге. Оказывается, для того, чтобы выжить, достаточно лишь потратить время на изучение некоторых простых вещей.
      Именно проблема выживания занимала ее мысли, когда Эндрю подвел ее к пруду. Водоем был небольшой, но Рейчел не видела дна на его середине. Она уже догадалась о намерениях Эндрю, хоть он еще не сказал ни слова.
      – Я не полезу в эту воду, Эндрю, – заявила она, покачав головой.
      – Рейчел, тебе пора научиться плавать.
      Она отпрянула от него, грозно сверкая глазами.
      – Говори что угодно, но в воду меня не затащишь!
      Эндрю быстро скинул с себя одежду и предстал перед ней во всей своей великолепной наготе.
      – Я буду держать тебя, не отпущу ни на секунду, – пообещал он.
      Она понимала, что упираться бесполезно. Если уж ему взбрела в голову какая-то идея, он от нее ни за что не отступится.
      – Зачем тебе это надо, Эндрю? Может, пойдем? Я боюсь воды.
      – Знаю, – сказал он, начиная ее раздевать. – А боишься ты потому, что не умеешь плавать. Сейчас мы это исправим. Доверься мне, я не дам тебе утонуть.
      Эндрю подхватил ее под дрожащие колени и опустил в холодную воду. Он не пытался отнести ее на глубину, оставив там, где вода доходила до пояса. Пока можно было стоять, Рейчел не боялась, но как только под ногами кончилось дно, запаниковала.
      Он быстро положил ее на воду, крепко держа за талию.
      – Когда будешь плыть, держи голову опущенной, – сказал Эндрю. – Просто поворачивай ее в сторону, чтобы дышать. Если поднимешь голову, опустятся ноги. А теперь отталкивайся ногами и греби руками. Ты сама удержишься на поверхности.
      Рейчел попыталась делать так, как он учил, и обнаружила, что это довольно приятно. Вскоре она освоила движения и могла плыть уже без поддержки. Несколько раз ее голова уходила под воду, но Эндрю всегда был рядом и тут же приходил на помощь. Вынырнув на поверхность, она задыхалась и отплевывалась.
      К тому времени, когда они решили закончить урок, Рейчел уже проплывала вдоль всего берега маленького пруда и не сомневалась, что сможет сделать это на глубине.
      Они оделись, собираясь возвращаться, и тут Эндрю попросил ее найти дорогу к хижине. Рейчел растерянно осмотрелась по сторонам. Все казалось таким одинаковым… Как тут узнаешь, куда надо идти?
      Нагнувшись, она принялась разглядывать землю. Эндрю терпеливо ждал. В одном месте было утоптано больше, чем везде. Она пошла в этом направлении и торжествующе обернулась к Эндрю, заметив на дереве маленькую зарубку. Через несколько минут они вышли на поляну перед хижиной.
      – У меня получилось! – с гордостью воскликнула она и бросилась в его объятия.
      Эндрю засмеялся и закружил жену, радуясь не меньше ее.
      Держась за руки, они вошли в дом.
      – Ты способная ученица, Рейчел. Завтра я покажу тебе, как пользоваться луком и ножом.
      Она остановилась и нахмурилась.
      – Мне не хочется учиться убивать, Эндрю. Я никогда не смогу это сделать.
      – Иногда приходится убивать, чтобы выжить, Рейчел.
      Он шагнул в хижину, а она осталась размышлять над его словами.
      Позже вечером, когда они сидели у очага и пили кофе, Рейчел вернулась к этому разговору.
      – Скольких человек ты убил, Эндрю? – нерешительно спросила она.
      – На мой век хватит. Это дикая страна, Рейчел. Я уже говорил тебе.
      Она тайком наблюдала за ним поверх края своей чашки.
      – Сколько тебе было лет, когда ты в первый раз убил человека?
      – Восемнадцать, – отозвался Эндрю. На его скулах заиграли желваки, а в глазах появился стальной блеск. – Мне было восемнадцать лет. Он был могавк, из той банды, что напала на индейский лагерь моей матери. В то время я жил там. Ты это хотела знать?
      Рейчел замялась с ответом. Она понимала, что сильно его расстроила.
      – Ну, и что ты думаешь, Рейчел? Я дикарь, да? Такой же, как они?!
      Она дотронулась до его руки.
      – Пожалуйста, не надо, Эндрю. Не сердись и не отгораживайся от меня. Эта жизнь мне совершенно незнакома. Я никогда не знала о ее существовании и теперь пытаюсь понять ее. Кое-что в ней меня очень пугает. У меня перед глазами до сих пор стоит та кровавая бойня в Ханаане. Я помню свой ужас, когда ко мне в спальню ворвался индеец. – Она глубоко, судорожно вздохнула. – Ты когда-нибудь боялся чего-нибудь, Эндрю?
      Эндрю сидел, молча уставившись в огонь, и Рейчел решила, что он опять ускользает от нее, а тот хрупкий мостик, что начал налаживаться между ними за последние дни, рушится в пропасть. Она печально отвернулась.
      – Да, я боялся и боюсь, – ответил он очень серьезно.
      Она удивленно обернулась. Он говорил так тихо, что приходилось напрягаться, чтобы его услышать.
      – Я живу в страхе каждый день моей жизни. Есть много разновидностей страха, Рейчел. Страх смерти – всего лишь один из них.
      – Но это не тот страх, с которым ты живешь, верно? – догадалась она.
      Он посмотрел на нее, и она увидела в его глазах неприкрытую боль.
      – Нет, я живу не с этим страхом.
      Рейчел отставила свою чашку и придвинулась к мужу. Взяв чашку у него из рук, она и ее поставила на пол.
      – Скажи мне, чего ты боишься, Эндрю.
      Она стояла перед ним на коленях и вглядывалась в темно-синие глаза, наполненные страданием.
      Эндрю притянул ее к себе и зарылся в душистые шелковые волосы, жадно вдыхая их сладкий аромат. Наконец он лег на спину, увлекая ее за собой, перекатился наверх и уставился в изумрудные озера ее глаз.
      – Наверное, я боюсь иллюзии.
      – Иллюзии? – удивилась Рейчел. – Не понимаю. Ты боишься обмануться?
      Эндрю покачал головой:
      – Нет, я уже не пытаюсь дурачить самого себя, Рейчел.
      Рейчел все так же озадаченно смотрела на него. Тогда Эндрю нагнулся и поцеловал жену, заставив ее ответить на этот поцелуй, потом поднял голову и несколько мгновений молча вглядывался в ее лицо.
      – Этот поцелуй – иллюзия. Он был приятным, пылким и волнующим. А еще он был очень обманчивым. Он оставляет ложное впечатление. Вот что такое иллюзия. Он не дает правдивого ответа на вопрос, почему ты сейчас здесь. Я знаю ответ, поэтому не обманываюсь.
      Эти слова смутили Рейчел. Она обхватила Эндрю руками за шею и притянула к себе его голову.
      – Этот поцелуй – не иллюзия, Эндрю. Так же, как и мое присутствие здесь.
      Ее чувствительные пальцы ласково очертили напряженный контур его лица и скользнули в густую темную шевелюру.
      Губы их встретились, а через мгновение тела сплелись в порыве нежности и страсти.
 
      На другое утро, когда Рейчел проснулась, в хижину через открытую дверь струился яркий солнечный свет. Эндрю нигде не было видно. Она быстро оделась и, заметив на столе чайник, задержалась, чтобы попить чаю. Прихлебывая из кружки, она подошла к порогу.
      Эндрю деловито обстругивал небольшой побег березки, проверяя его гибкость.
      – Доброе утро! – крикнула она и помахала ему рукой.
      Он ответил на приветствие и вернулся к своему занятию.
      – Хочешь кофе? – предложила девушка.
      – Я уже пил, – отозвался Эндрю, не отрываясь от работы.
      Рейчел вернулась в дом, съела немного сыра, убрала комнату, умылась и причесалась. Покончив с повседневными утренними делами, она вышла к нему на поляну.
      – Ты как раз вовремя, – сказал Эндрю с улыбкой.
      Он встал и протянул ей вырезанный лук, потом обхватил Рейчел руками, прикидывая величину лука. Его серьезность и озабоченность рассмешили ее.
      – Я никогда не пойму тебя, Эндрю.
      – Ты о чем? – спросил он, разводя в стороны ее руки, а затем сгибая в них лук. Он был так поглощен своим делом, что общался с ней, как с чужой.
      – Знаешь, в тебе как будто живут сразу два человека, – сказала она, покосившись в его сторону и втайне надеясь, что он ее поцелует.
      Однако достаточно было взглянуть в его сосредоточенное лицо, чтобы понять всю тщетность этих надежд. Эндрю с головой ушел в изготовление лука, и в этот момент она просто для него не существовала. Рейчел покраснела, устыдившись собственных мыслей, и строго одернула себя: «Он прав. Кроме любви, в жизни есть еще много других важных дел».
      Эндрю отметил длину лука и отпустил Рейчел. Снова усевшись на землю, он опять занялся луком. «Что ж, пожалуй, я здесь лишняя», – обиженно подумала она и вернулась в хижину.
      Вспомнив, что видела в лесу голубику, Рейчел взяла ведерко и решила набрать ягод. Эндрю поднял голову, увидев, что она уходит, и снова склонился над своим луком.
      Когда Рейчел вернулась, он брился перед зеркалом, а лук стоял у стены.
      – Готово? – с надеждой спросила она.
      Ей так хотелось, чтобы он обратил на нее хоть какое-то внимание!
      – Нет, мне еще надо отшлифовать его песком и натянуть тетиву. Древесина хорошая – мягкая, гибкая. С этим луком у тебя не будет проблем.
      – Я ценю твой труд, Эндрю, но я уже говорила тебе, что не способна убивать.
      Он задержал руку с бритвой и взглянул на жену.
      – А медведь? Ведь ты убила бы его, если б могла.
      – Но это был вопрос жизни и смерти, – возмутилась Рейчел. – Я говорю о том, что не могу никого убить хладнокровно, а особенно человеческое существо.
      Он вытер мыло с лица и надел рубашку из оленьей кожи.
      – Никогда не знаешь заранее, на что ты способен, пока не столкнешься с этим в жизни, – философски изрек он. – Я уверен, что ты можешь убить, если будет нужно.
      – Ты ошибаешься, Эндрю Киркленд, – заявила Рейчел, упрямо тряхнув головой. Она не сомневалась в своей правоте, и его слова не могли ее поколебать. – Я никогда ни при каких обстоятельствах не убью человека. И хватит об этом!
      – Мне хочется научить тебя правильно пользоваться ножом, – настаивал Эндрю.
      – Я уже умею правильно пользоваться ножом, – уперлась она. – Прекрасно режу овощи, чищу рыбу и разделываю домашнюю птицу.
      – Рейчел, я делаю это ради твоей же пользы. Просто хочу, чтобы ты могла защититься в случае необходимости.
      Она со стуком поставила ведерко на стол.
      – А я уже говорила тебе при нашей первой встрече, что не способна превратиться в дикаря ради того, чтобы выжить.
      Эндрю закрыл глаза и сделал глубокий вдох, пытаясь унять раздражение.
      – Рейчел, мы будем часто сюда приезжать, и иногда тебе придется оставаться одной. Я должен быть уверен, что ты сможешь себя защитить. Только тогда я буду спокоен.
      – Что ж, ладно, Эндрю, – покорно вздохнула она.
      Он достал из чехла нож и протянул ей. Рейчел взяла его в руки и только сейчас поняла, как тяжело это смертоносное оружие. В течение часа Эндрю объяснял ей, как правильно держать нож в зависимости от того, для какой цели он нужен. Рейчел с удивлением обнаружила, насколько полезен этот инструмент. Обычно им пользовались как оружием, и она не видела в нем практической пользы.
      Пока она готовила к ужину пирог, Эндрю доделал лук и заставил жену учиться натягивать тетиву и выпускать стрелы. Ей неожиданно понравился этот урок, как и урок плавания. Эндрю приходилось обнимать ее, показывая, как держать лук и стрелять. Он прикрепил к дереву мишень из березовой коры, и Рейчел запрыгала от радости, когда одна стрела воткнулась в ствол чуть пониже мишени. Однако это был самый лучший ее результат за весь день.
      Стрельба из лука оказалась довольно увлекательным занятием. В конце занятия Рейчел вынуждена была признать, что ей понравилось, но продолжала утверждать, что никогда не будет убивать.
      В награду за ее покладистость и усердие Эндрю повел Рейчел к источнику. В теплой воде руки и ноги у нее приятно расслабились. До сих пор она не догадывалась, сколько нужно физических сил для того, чтобы стрелять из лука.
      – Завтра продолжим. Еще немного потренируешься и будешь попадать в цель, – заверил ее Эндрю.
      – Конечно, – усмехнулась она.
      – А знаешь, моя мама отлично стреляет из лука. Она попадает в любую цель.
      – Серьезно? – удивилась Рейчел.
      Трудно было поверить, что хрупкая изящная женщина, которую она видела в Рэйвенвуде, способна на такое тяжелое физическое занятие.
      – Отец рассказывал мне, что во время войны она грозилась застрелить моего дедушку по материнской линии. Мой дед, Шеквана, был вождем племени вампануа. Во время войны с королем Филиппом индейцы этого племени взяли в плен Мэтью и Рэйвен, и она сказала, что убьет Шеквану, если они не отпустят Мэтью.
      Услышав это, Рейчел пришла в восторг. Она не могла представить себе Рэйвен Эллиот в такой воинственной роли.
      – И что, убила? – взволнованно спросила она.
      – Нет, Мэтью ее отговорил. И я рад, что она этого не сделала, – сказал Эндрю задумчиво. – Вряд ли я мог бы любить женщину, которая меня растила, если бы она убила моего деда. И знаешь, что удивительно, Рейчел? Потом Шеквана отправился вместе с Мэтью Эллиотом учиться в Гарвардский колледж.
      Пока они купались в горячем источнике, Эндрю рассказывал во всех подробностях эту запутанную историю, а Рейчел слушала его с живым интересом.
      ***
      На другой день Эндрю, как и обещал, продолжил учить жену стрельбе из лука и плаванию. Позже он сообщил ей, что завтра они возвращаются в Эллиот.
      Рейчел решила приготовить праздничный прощальный ужин. Эндрю принес пойманного в силок кролика, и она с особым старанием запекла его в соусе из бренди и трав, а еще сварила кукурузные клецки и запекла сладкий картофель. Она уже собиралась накрывать на стол, когда в хижину вошел хмурый Эндрю.
      – Одна лошадь вырвалась из стойла и убежала, Рейчел. Я попытаюсь найти ее, пока не стемнело.
      Он вложил пистолет в кобуру на поясе и подхватил ружье.
      Рейчел, стоя в дверях, провожала его удрученным взглядом. Когда Эндрю исчез в чаще леса, она грустно посмотрела на котелки с ужином. «Что ж, может быть, это займет не так много времени», – подумала она со вздохом.
      Прошел час, а он все не возвращался. Рейчел одиноко сидела перед очагом, подтянув колени к подбородку. Постепенно глаза ее начали слипаться, и она задремала.

      Проспав всего несколько минут, Рейчел проснулась от неприятного ощущения в затылке. Она резко обернулась к двери и пронзительно вскрикнула. В хижине стояли три индейца и с любопытством взирали на нее. Они были голыми, если не считать коротких штанов и мокасин до колен, завязанных на икрах кожаными шнурками. У каждого на плече висели лук и колчан со стрелами, а из-за пояса торчали нож и томагавк.
      Один индеец обратился к ней на непонятном языке. Рейчел смотрела на них в полном оцепенении и молчала. Он показал жестом, чтобы она встала с пола, и она поднялась на дрожащих ногах.
      Трое мужчин, казалось, заполнили собой все пространство маленькой хижины. Рейчел съежилась от страха, когда один из них быстро прошел мимо нее и взял кролика с решетки над огнем. Несколько секунд он перебрасывал его из руки в руку, потому что кролик был очень горячим. Увидев это, два его дружка разразились низким гортанным смехом. Индеец кинул кролика одному из них, и все трое начали швырять его друг другу, как мячик.
      Увидев такое бесцеремонное обращение с кроликом, на приготовление которого она потратила столько сил, Рейчел забыла про страх.
      – Прекратите! Прекратите немедленно! – возмущенно потребовала она.
      Дикари оставили свою забаву и удивленно уставились на нее. Потом один – как видно, главарь – оторвал от кролика ножку, а остальное бросил на стол. Он начал с громким чавканьем поглощать кроличье мясо, с любопытством разглядывая Рейчел. Жир стекал по его подбородку, он вытирал его рукой и размазывал по груди. Рейчел брезгливо сморщила нос. «Вот почему от них так воняет», – с отвращением подумала она.
      Ее несколько успокаивало, что индейцы не доставали свое оружие, но все же Рейчел не сомневалась: любой из них запросто может выхватить томагавк и размозжить ей голову. Она видела, что могли творить жестокие дикари, а эти были ничуть не лучше.
      Один индеец принялся осматривать содержимое полок, а другой рылся в сундуке, разбрасывая вещи в разные стороны. Кто-то из них нашел бутылку бренди и, издав одобрительный возглас, жадно хлебнул из горла. Другой выхватил у него бутылку и сделал то же самое. Рейчел порадовалась, что израсходовала почти все бренди на мясной соус и теперь в бутылке оставалось лишь несколько унций спиртного. Дикари выпили их в мгновение ока, и один приблизился к ней, размахивая у нее перед носом пустой бутылкой.
      – Еще! – грубо потребовал он.
      – Больше нет, – с облегчением ответила Рейчел.
      Дикарь злобно выругался и отшвырнул бутылку. Она вдребезги разбилась о стену.
      Рейчел в страхе покосилась на индейца, который деловито рассматривал содержимое котелков. Прежде чем она успела его остановить, он зачерпнул деревянной ложкой холодную овсяную кашу, оставшуюся от завтрака. С отвращением выплюнув кашу, он столкнул котелок ногой на пол и взглянул на Рейчел с презрительной ухмылкой.
      В душе ее закипал гнев. Что эти дикари себе позволяют? Явились сюда, запугали ее, перевернули все вверх дном… Довольно, с нее хватит! Она схватила метлу, собираясь поколотить того, что стоял ближе других, но тут с поляны донесся голос Эндрю:
      – Рейчел, я вернулся! Сейчас привяжу Зорьку и приду.
      Она хотела крикнуть ему, предупредить об опасности, но ее схватили и зажали рот измазанной в жире рукой.
      Один дикарь прижал ее к стене, а двое других встали по обе стороны от двери, дожидаясь прихода Эндрю. Она в ужасе следила за их действиями, понимая, что они готовят ее мужу засаду. Взгляд ее заметался в поисках оружия. Стрелы и лук, который сделал для нее Эндрю, стояли совсем рядом. Когда Эндрю вошел в хижину, дикарь отпустил ее, и все трое двинулись к нему.
      Пока внимание индейцев было приковано к появившемуся в дверях Эндрю, Рейчел быстро схватила лук, натянула тетиву и навела стрелу на главаря шайки.
      – Если вы к нему прикоснетесь, я убью вас, – спокойно заявила она. Четыре пары изумленных глаз обратились к ней. – Я не шучу и выпущу эту стрелу, если вы его тронете.
      – Советую тебе послушаться этой малышки, Мисквотатан, – весело проговорил Эндрю.
      – Негоже встречать друга с поднятым оружием, Эндрю Киркленд, – осторожно отозвался главарь индейцев на ломаном английском.
      Рейчел не верила своим ушам. Эти двое обращались друг к другу по имени?
      – Опусти лук, Рейчел, – сказал Эндрю, – это мои друзья.
      Пораженная, она опустила лук и положила стрелу обратно в колчан. Ей казалось, что все это происходит во сне. Как могут три дикаря, ворвавшихся к ним в хижину и учинивших в ней полный погром, быть друзьями Эндрю? Искорка праведного негодования, вспыхнувшая в душе Рейчел, разгоралась все сильнее и, к тому времени когда трое незваных гостей ушли, превратилась в бушующее пламя. Она буквально дымилась от ярости.
      Эндрю же явно потешался над случившимся, и это лишь подлило масла в огонь. В конце концов Рейчел не сдержалась и дала волю своему гневу:
      – Не понимаю, что ты нашел здесь смешного, Эндрю!
      Ее зеленые глаза посверкивали сердитыми изумрудными искорками.
      – Ты хотела убить Мисквотатана из-за кролика! Согласись, что это забавно. Ведь он сын вождя. Ты могла положить начало большой индейской войне.
      Рейчел смотрела на него совершенно бесстрастным взглядом.
      – Да, это очень весело, Эндрю. Прямо животик надорвешь от смеха, – холодно изрекла она.
      Эндрю осторожно покосился на нее и начал собирать разбросанную одежду. Он аккуратно складывал каждую вещь и убирал обратно в сундук.
      – Твои друзья ужасные неряхи, правда? – язвительно спросила она.
      – Они не хотели никого обидеть, Рейчел.
      – Ах, ну да! Мальчики просто немножко пошалили! Ты это хотел сказать? – Она саркастически усмехнулась.
      – Но они же тебя не обидели?
      Он снял с себя рубашку и швырнул ее на пол, ощущая растущее раздражение.
      – Все зависит от того, что понимать под обидой, – сердито откликнулась Рейчел, собирая с пола и расставляя на полке сброшенные вещи. – Если ты спрашиваешь, не разбили ли они мне голову своими томагавками или не изнасиловали ли меня, то я отвечу: нет. Но ты хотя бы представляешь себе, как я испугалась, когда их увидела?
      – Рейчел, я еще раз повторяю: это дикие края. Ты часто будешь видеть здесь индейцев. Это не только наш, но и их дом. Запомни, тебе нечего бояться индейца, если на нем нет боевой раскраски.
      – Нечего бояться? – вскинулась она. – А то, что они вломились в нашу хижину и разгромили ее, это, по-твоему, пустяк? Или, может быть, они расстроились из-за того, что я не пригласила их на ужин? – презрительно добавила она и начала убирать с пола содержимое опрокинутого индейцем котла.
      Вскоре они привели хижину в порядок. Эндрю сел за стол, взял брошенного индейцем кролика и отломил кусок.
      – Ух ты, вкусно! – заметил он, облизывая пальцы.
      Рейчел бросила на него уничтожающий взгляд.
      – Почему бы тебе не вытереть руку о грудь, как другие дикари?
      – Это старый индейский обычай, Рейчел. Жир служит защитной смазкой, – объяснил он и как ни в чем не бывало продолжал уплетать кролика. – Так вкусно, Рейчел, попробуй!
      Она села напротив и, сдерживая гнев, стала смотреть, как он ест. С наслаждением обглодав дочиста все косточки, Эндрю демонстративно вытер жирные пальцы о свою грудь и самодовольно усмехнулся.
      – Я знаю, почему ты сердишься.
      – Да неужели? – съязвила она. – А я думала, что удачно это скрываю.
      Эндрю медленно встал и поднял ее с места. Она попыталась оттолкнуть его, но он завел ей руки за спину и с озорной усмешкой взглянул в лицо.
      – Сварливые женщины малоприятны. Не превращайся в брюзгу, Рейчел.
      Она не успела ответить. Он закрыл ей рот страстным поцелуем. Когда его губы оторвались от ее губ, она, задыхаясь, отпрянула, все еще оставаясь в плену его рук.
      Темно-синие глаза Эндрю торжествующе смотрели на нее сверху.
      – Ты сердишься, потому что оказалась не права.
      Его губы прочертили дразнящую влажную дорожку по стройной длинной шее жены к чувствительной ложбинке за ухом.
      – Что? Почему я сержусь? – спросила она, с трудом сосредоточившись.
      Он начал ласкать языком ее ухо. По спине Рейчел пробежала дрожь наслаждения.
      – Ты хотела убить Мисквотатана, чтобы спасти мне жизнь, Рейчел. А до этого ты утверждала, что никогда и ни при каких обстоятельствах не сможешь убить человека, – проговорил он хриплым шепотом и, отпустив ее руки, обхватил ладонью круглую упругую грудь.
      Его губы снова начали нежно покусывать ее шею. Она закрыла глаза и томно запрокинула голову.
      – Ты не имеешь к этому никакого отношения, – упрямо проговорила она сдавленным грудным голосом. – Я рассердилась потому, что он испортил кролика.
      Она замерла в его объятиях, каждым нервом ощущая волнующую близость мужского тела.
      Нежные теплые губы Эндрю приникли к ее губам. Отвечая на этот упоительно властный поцелуй, Рейчел раскрыла рот, и тело ее затрепетало в восторге страсти. Он поцеловал соблазнительную ямку на ее шее, потом обхватил одной рукой пышную грудь, а другой принялся поглаживать чувствительную спину, все крепче прижимая жену к своему разгоряченному телу.
      Влажные поцелуи спустились с шеи в ложбинку на груди, и Рейчел застонала от мучительного наслаждения. Его ладони обжигали кожу через тонкую ткань платья, а большой палец дразнил мягкие бутончики сосков, пока они не напряглись и не затвердели.
      Все ее существо было объято жарким пламенем желания. Каждая клеточка пылала огнем, и в этом великом пожаре сгорели последние остатки сопротивления.
      – Эндрю! – выдохнула она и, вновь ощутив на губах его поцелуй, обняла его за шею.
      Он легко подхватил ее на руки и отнес на кровать.
      Как завороженная смотрела она в его расплавленные страстью глаза, опушенные густыми длинными ресницами, а он срывал с себя остатки одежды, не отводя от нее страстного взгляда. При виде его наготы у нее захватило дух. Широкие крепкие плечи покато переходили в мощные бицепсы. Густые курчавившиеся волосы, покрывавшие грудь, соблазнительной дорожкой сбегали вниз, к плоскому поджарому животу.
      Они внимательно разглядывали друг друга, и в глазах Рейчел читалось растущее желание. С тех пор как между ней и этим мужчиной установились близкие отношения, она не могла смотреть на него и не хотеть его.
      Бушующий пламень объял ее всю, с головы до пят. Она чувствовала себя пойманным в ловушку зверьком. Когда Эндрю окинул ее тело медленным оценивающим взглядом, она затрепетала от невольного возбуждения при виде его затуманенных страстью глаз.
      Глубоко вздохнув, Эндрю задержался взглядом на ее пышной груди.
      – О Господи, Рейчел, как ты красива!
      Он накрыл ее своим крепким телом, смяв мягкие округлости, и склонился к полураскрытым губам. Длинные ресницы Рейчел затрепетали.
      Их губы раскрылись навстречу друг другу, и его язык проворно проник в ее рот. Огонь, разгоравшийся внутри ее тела, превратился во всепожирающее пламя. Эндрю осыпал страстными поцелуями лицо и глаза Рейчел. Каждый такой поцелуй был раскаленным углем в топке бушующей страсти.
      Снова и снова он возвращался к губам жены, все глубже проникая языком в ее рот.
      Рука Эндрю скользнула вниз и чуть заметными касаниями начала поглаживать ее атласное бедро. Она томительно выгибалась навстречу его мускулистому телу, а он все крепче сжимал ее в своих объятиях. Почувствовав его язык на своем соске, Рейчел застонала. Вдоволь наигравшись с затвердевшим бутончиком, он милостиво сомкнул на нем губы. Задыхаясь в огне страсти, Рейчел жаждала ощутить его тело.
      Он поднял голову и посмотрел на нее.
      – Признайся, Рейчел: ты боялась, что они меня обидят? – спросил он глубоким хриплым голосом.
      Она погрузила пальцы в волосы на груди Эндрю, глядя на него соблазнительно сверкающими глазами.
      – Я уже говорила тебе, Эндрю Киркленд: если кто-то и заставит страдать твое тело, то это буду я.
      Она обхватила губами его сосок и начала ласково его теребить.
      Эндрю перекатился на спину, положив ее сверху.
      – Я ваш добровольный пленник, миледи. Делайте со мной все, что хотите.
      Рейчел ждала этого момента не меньше, чем он. Охваченная пламенем страсти, она самозабвенно отдавалась этому мужчине, щедро одаривая его удовольствиями. Его стон был такой же усладой для ее ушей, как ее восторженные вздохи – для его.
      Она не торопилась: поиграв языком у него во рту, скользнула губами к ложбинке его уха, медленно исследуя тело Эндрю руками, заставляя его содрогаться от этих мучительных ласк.
      Язык Рейчел коснулся его груди. Она подняла голову и уставилась на него, соблазнительно улыбаясь, потом провела языком по его губам. Дыхание их смешалось.
      – Вы ошибаетесь насчет кролика, милорд. Он был пересолен.
      Эндрю ответил сдавленным стоном, перекатился наверх и вошел в нее.

      Завидев подъезжавших молодоженов, Элизабет Пьемонт вылетела на крыльцо гостиницы и в нетерпении стала ждать, пока Эндрю снимет Рейчел с седла. После этого обе обнялись и расцеловались.
      – Ты давно здесь? – спросила Рейчел, когда они, взявшись за руки, шли к гостинице.
      – Вчера приехала и ждала тебя.
      – Почему же ты не прислала нам весточку? Мы бы вернулись. Правда, Эндрю?
      Рейчел обернулась к Эндрю за подтверждением, но он лишь неопределенно сдвинул брови.
      – Когда в прошлый раз я увидела вас вдвоем, то сразу поняла: будет свадьба! – воскликнула Элизабет. – Все-таки я молодец – недаром свела вас вместе. Я знала, что это случится.
      Восторг Элизабет был заразителен, и Рейчел невольно расчувствовалась. Ей уже казалось, что их брак свершился на небесах, но тут вмешался Эндрю.
      – Прежде чем поздравлять себя, Элизабет, – сказал он с усмешкой, – вспомни, что в этом деле тебе здорово помогла Кейт Каллахан. Она проявила не меньше хитрости и изобретательности, чем ты.
      – Как дела у Кейт? – спохватилась Рейчел. За последние дни она ни разу не вспомнила о своей пожилой напарнице и теперь испытывала угрызения совести.
      – Старушка в порядке, – сообщила Элизабет. – В данный момент Кейт спит, но вообще-то она с нетерпением ждала вашего возвращения.
      Они сели за столик. Глаза Рейчел взволнованно сияли.
      – Ну а теперь, Элизабет, говори: что ты думаешь по поводу этой гостиницы?
      – Ох, Рейчел, она мне очень нравится! – воскликнула Элизабет. – Вы отлично поработали. Я заняла одну комнату. Надеюсь, ты не возражаешь?
      – Конечно, нет. Они для того и предназначены. В субботу, когда фабрика закроется, у нас состоится большой праздник в честь открытия гостиницы. Будут состязания и танцы.
      – А ты думаешь, почему я приехала? – засмеялась Элизабет. – Да я ни за что на свете не пропущу такое событие!
      – Мне придется наготовить много еды. Организацию состязаний Эндрю обещал взять на себя. Кажется, они устраиваются ежегодно, и на них съезжаются даже жители гор. Мы просто приурочили их к открытию гостиницы.
      К их столику подошла женщина. Поставив чашки с чаем и поднос со сладкими пирожками, она удалилась в кухню. Рейчел, замолчав от неожиданности, проводила ее удивленным взглядом.
      Элизабет покачала головой:
      – Какая же я рассеянная! Совсем забыла сказать тебе, что со мной приехали супруги Бруннеры. Кейт наняла их на работу в Уильямсберге. Их зовут Вернер и Бланш. Они подрядились на пять лет, а потом будут свободными.
      – Что ж, пожалуй, мне следует представиться, – сказала Рейчел и, отодвинув стул, исчезла в кухне.
      Вернер и Бланш Бруннеры были похожи друг на друга. Они были крестьянами из Германии, но в результате нескольких неурожайных лет вынуждены были закабалиться, сделаться обязанными слугами, чтобы расплатиться с долгами. Вернер Бруннер выглядел лет на сорок. Он был высоким и худым, с ясными голубыми глазами и светлыми волосами, редеющими надо лбом. Его жена Бланш казалась чуть моложе. У нее были светло-каштановые волосы и серо-голубые глаза. Когда Рейчел вошла в кухню, оба уставились на нее с жадным любопытством.
      Рейчел испытывала неловкость при встрече с людьми, которых привели сюда столь печальные обстоятельства, но вскоре их разговор сделался непринужденным, и она забыла про смущение. К ее удовольствию, Бруннеры прекрасно говорили по-английски.
      – В какой комнате вы поселились? – с интересом спросила она.
      – Рядом с комнатой Кейт, мадам Киркленд, – вежливо сказал Вернер и замолчал, увидев ее удивленное лицо. – Вас это не устраивает?
      Рейчел покачала головой:
      – Простите меня, мистер Бруннер, дело не в этом. Просто вы первый, кто назвал меня мадам Киркленд. Это звучит для меня очень непривычно. – Она покраснела. – Элизабет или Кейт, конечно, говорили вам, что я недавно вышла замуж?
      – Да. Мы с фрау Бруннер желаем вам доброго здоровья и счастья, – приветливо улыбнулся он.
      В кухню вошла Элизабет с пирожком в руке.
      – Мой брат уехал на фабрику и просил передать, что увидится с тобой позже.
      – Нам надо где-то поселить Бруннеров. Не могут же они все время спать в кладовке, – обеспокоенно проговорила Рейчел.
      – Ничего страшного, мадам Киркленд, – робко возразила Бланш Бруннер.
      – Не желаю об этом слышать! И пожалуйста, зовите меня просто Рейчел. К «мадам Киркленд» я еще не привыкла.
      – Смотри, чтобы Эндрю это не услышал! – засмеялась Элизабет.
      – Рейчел, детка, где ты? – прогрохотал мощный бас Кейт.
      Рейчел всплеснула руками.
      – Ладно, насчет комнаты подумаем позже. Мне надо идти к Кейт, пока она не снесла крышу своим криком.
      Вечером, причесываясь перед сном, она объяснила проблему мужу.
      – Как ты думаешь, что мне делать, Эндрю?
      Он уже лежал в постели и любовался дождем золотистых локонов, стекающим из-под гребня.
      – Во дворе, у противоположного крыла здания, есть свободный флигель. Странно, что Кейт про него забыла. Он отлично подойдет Бруннерам. Чуть-чуть подкрасить и подремонтировать, и домик будет как новый.
      Рейчел положила гребень и с улыбкой взглянула на мужа. Глаза ее сияли любовью.
      – У тебя на все проблемы есть решение, да? И что бы я без тебя делала?
      – Будем надеяться, что тебе никогда не придется на практике столкнуться с этим вопросом, – сказал он. – Пожалуй, нам с тобой тоже следует подумать об отдельном жилье, Рейчел.
      – А чем плоха эта комната, Эндрю? Ведь мы здесь предоставлены самим себе.
      – Рейчел, я не намерен провести остаток жизни над гостиничной кухней. А что будет, когда у нас появятся дети?
      Рейчел мило выпятила губки. Об этом она еще не думала. Насчет детей Эндрю прав. Они не могут всю жизнь ютиться в комнате при гостинице.
      – Я собираюсь начать строительство дома. К тому времени, когда он будет закончен, возможно, у нас появятся для него новые жильцы.
      – А может, переедем в хижину?
      – Она слишком далеко, Рейчел, это непрактично. К тому же там мало места. Я считаю, что лучше построить новый дом.
      – Но ведь это столько работы, Эндрю! – воскликнула она.
      – Раз приехали Бруннеры, тебе уже нет необходимости проводить в гостинице много времени. Теперь у тебя есть и другие обязанности.
      Рейчел резко села в постели.
      – Я столько трудилась, чтобы построить эту гостиницу, а теперь, когда она готова, ты предлагаешь мне все бросить и посвятить себя исключительно роли жены? Я не хочу этого, Эндрю.
      Лицо его посуровело.
      – А я надеялся, что захочешь, Рейчел. Но, видно, гостиница для тебя важнее мужа.
      Он повернулся к жене спиной.
      – Неужели тебе в самом деле так важно, что я твоя жена, Эндрю? Учитывая обстоятельства, при которых мы поженились, я не верю, что это имеет для тебя большое значение.
      Он снова повернулся к ней. Увидев, что в его темно-синих глазах появилось обычное непроницаемое выражение, Рейчел поняла: дальнейший разговор будет кратким и сдержанным.
      – Обстоятельства, при которых мы поженились, не меняют того факта, что мы с тобой муж и жена. А я хочу видеть свою жену у себя в доме.
      – Ты хочешь сказать, в своей постели, – сердито буркнула она и, затушив свечу, залезла под одеяло.
      Рейчел лежала, уставившись в потолок. Такого поворота она не ожидала. «Как я могу бросить гостиницу, когда вложила в нее столько трудов? – спрашивала она себя. – И почему вообще я должна это делать? Но он даже не хочет слушать мое мнение на этот счет. Нет, он меня не любит. Я для него всего лишь вещь».
      – Я не твоя рабыня, Эндрю, хоть и вышла за тебя замуж в угоду Кейт.
      – Все верно, Рейчел. Знаю, что ты не моя рабыня и что ты вышла за меня замуж в угоду Кейт. Я не пытаюсь создавать из наших отношений иллюзию супружества. Завтра я начну строить дом, потому что не собираюсь и дальше жить под твоей крышей. Все очень просто. А переедешь ли ты в него, когда он будет готов, решать тебе.
      Он отвернулся, и перед Рейчел снова была его широкая неприступная спина. Она лежала, размышляя над его словами, и тут ее осенило. Если и есть способ сохранить их брак, то вся надежда – на общение. Пусть Эндрю в этом не нуждается, но для нее это важно. Нельзя брать с него пример и замыкаться в себе, как моллюск в раковине, иначе все пропало. «Только будет ли он меня слушать? – волновалась она. – Не отвергнет ли меня?»
      Рейчел сделала глубокий вдох, чтобы набраться смелости, и села. Она положила дрожащую руку на плечо Эндрю, заставив его обернуться, и вгляделась в его непроницаемые глаза, ища в них нужный ответ.
      – Я хочу быть твоей женой, Эндрю, и хочу жить в твоем доме, даже если для этого мне придется отказаться от работы в гостинице. Но мне надо знать, что я именно та женщина, которую ты хочешь видеть рядом с собой. Тебе придется сказать мне это. Не думай, что я требую повторения супружеских клятв. Ты понимаешь, Эндрю Киркленд? Тебе придется сказать мне, чтобы стало ясно, что я для тебя не только женщина, но и человек. Если ты снова закроешься в себе и повернешься ко мне спиной, тогда я пойму твой ответ без слов. Но мне надоело все время строить догадки и разговаривать на отвлеченные темы, а именно этим мы с тобой и занимаемся с тех пор, как познакомились. Пришло время ловить рыбку или обрывать наживку, Эндрю.
      Рейчел встала с постели и подошла к окну, не в силах больше выносить его загадочный взгляд. Скрестив на груди руки, она взволнованно уставилась в окно. Молчание Эндрю подтверждало ее самые худшие опасения. У нее стучало в висках, а по щекам медленно катились слезы.
      – Кажется, ты загоняешь меня в тупик? – произнес он ей в самое ухо, и она удивленно обернулась.
      Эндрю взял ее лицо в ладони и провел большими пальцами по нежным контурам щек, глядя в блестящие от слез глаза.
      – Я знаю, со мной нелегко жить, Рейчел, но я не могу изменить себя и те обстоятельства, которые сделали меня таким. Просто сейчас я не готов к этому разговору.
      Эндрю отпустил ее и вернулся к кровати. Сев на край, он обхватил голову руками.
      – Я не готов сказать тебе о своих чувствах, потому что сам не могу в них разобраться. Знаю, что ты не меньше меня сомневаешься в прочности нашего брака. С самого начала наши отношения были для тебя странной смесью любви и ненависти, вот почему я боюсь им доверять.
      Эндрю встал, вернулся к Рейчел и приподнял ее подбородок. Она встретилась с его глазами, в которых теперь плескалось безбрежное море нежности.
      – Но в одном я уверен, Рейчел. Ты именно та женщина, которую я хочу видеть своей женой. Я хочу, чтобы именно ты жила в моем доме, чтобы именно ты была матерью моих детей. Никакая другая мне не нужна, Рейчел.
      Он склонил голову и приник к губам жены в невероятно нежном поцелуе. Подхватив ее на руки, он хрипло прошептал ей на ухо:
      – Разве могу я желать другую женщину, если у меня есть ты, глупенькая?

      В Эллиот съехались толпы народа. Городок бурлил, как хлопотливый улей. Рейчел молча стояла в дверях гостиницы и смотрела на людей, запрудивших площадь.
      Фермеры в парадных черных костюмах и цилиндрах, косматые седые горцы в одеждах из оленьей кожи с бахромой, индейцы, украшенные перьями и укутанные в пестротканые одеяла, составляли лишь малую часть разношерстной публики, слонявшейся по улицам и глазевшей по сторонам.
      Коммивояжеры торговали всякой всячиной – от Библии до чудодейственных лекарств, во все горло расхваливая свой товар. Фермерские жены продавали с фургонов банки с желе, кукурузным соусом, сладкой начинкой для пирогов и связки леденцов. Странствующий священник вещал о грядущем конце света, пугая внимавших ему ребятишек. На праздник приехала даже труппа бродячих актеров, исполнявших пьесы Шекспира, и разбила на площади свой шатер.
      – Откуда взялись все эти люди? – удивилась Рейчел. – Я и не знала, что в Виргинии столько жителей.
      – О, ну это же очень большое событие! – со смехом сказала Кейт Каллахан. – И год от года оно становится все значительнее.
      Она сидела в кресле и продавала билеты. По такому случаю столовую открыли. Там подавали только лимонад, кофе, чай и пирожные, но, несмотря на это, выручка стремительно росла.
      Рейчел обслуживала посетителей, а Вернер и Бланш работали в кухне. Элизабет водила группы желающих осмотреть гостиницу. Все утро люди шли к ним сплошным потоком. Большинство просто коротали время, дожидаясь начала соревнований.
      – Приходите через час, молодой человек! – крикнула Кейт кому-то на крыльце.
      – Вряд ли я вытерплю столько времени, – отозвался мягкий баритон.
      Элизабет с изумлением обернулась. На пороге столовой стоял Брэндон Сазерленд. На его красивом грубоватом лице играла теплая улыбка.
      – Вы здорово спрятались, Элизабет Эллиот Пьемонт, но я не спасовал перед трудностями и все-таки вас нашел.
      Элизабет потеряла дар речи – впервые за много дней. Робко улыбнувшись, она поднялась со стула и протянула ему обе руки. Брэндон взял их и с улыбкой взглянул на нее.
      – Иногда по ночам я твердил себе, что вы не можете быть такой красивой, какой я вас помнил. Но теперь я вижу, что память меня не обманывала. Вы потрясающе выглядите, Элизабет!
      Даже Элизабет, устроив счастье Рейчел и Эндрю, не радовалась так сильно, как радовалась сейчас Рейчел, глядя на эту трогательную встречу.
      – Брэндон, неужели это вы? – воскликнула Элизабет, улыбаясь сквозь слезы радости.
      Брэндон прошелся ладонями вверх по ее рукам и схватил Элизабет за плечи.
      – Элизабет, надеюсь, эти дамы не очень смутятся, – сказал он. – Я так долго ждал встречи с тобой!
      Он нагнулся и поцеловал ее в губы.
      Элизабет обняла его за шею и ответила на поцелуй. Брэндон сжал ее в объятиях. Когда он оторвался от ее губ, она уткнулась лицом в его грудь и замерла, не в силах оторваться.
      – Наконец-то ты в безопасности! Даже не верится!
      Рейчел больше не могла молчать:
      – Элизабет, почему бы вам с капитаном Сазерлендом не уединиться где-нибудь? Вам наверняка надо о многом поговорить.
      Брэндон Сазерленд взглянул на нее с благодарной улыбкой.
      – Спасибо, мистрис Берк.
      Элизабет подняла голову, глаза ее счастливо сияли.
      – Она уже не Берк, Брэндон. Эндрю и Рейчел недавно поженились.
      – Эндрю? Ты имеешь в виду своего брата? – Эта новость явно его поразила. – А я-то считал Эндрю закоренелым холостяком! – Он отвесил легкий поклон. – От души желаю вам счастья, мадам Киркленд.
      – Зовите меня Рейчел, потому что я собираюсь звать вас Брэндон, – заявила Рейчел. – А это Кейт Каллахан, – добавила она, обернувшись к дородной старухе, сделавшейся вдруг необычно молчаливой. – Капитан Сазерленд – один из тех, кто спас нас с Элизабет из индейского плена.
      – Что ж, капитан, я не только рада вас видеть, но и считаю себя в долгу перед вами, – весело сказала Кейт. – Обе эти молодые особы мне очень дороги.
      Брэндон Сазерленд снова вежливо поклонился, сверкнув обаятельной улыбкой.
      – Приятно с вами познакомиться, мадам Каллахан, но я уже не служу в армии, так что можете называть меня просто Брэндон. – Он обратил к Элизабет сияющие карие глаза. – Ну так как насчет уединения?
      – Рейчел, тебе точно не понадобится моя помощь? – нехотя спросила Элизабет.
      – Ступай, милочка, и как следует поприветствуй этого молодого человека, – проворчала Кейт. – Все равно скоро начнется первое соревнование, и вся толпа повалит его смотреть.
      Элизабет не нуждалась в дальнейших уговорах. Они с Брэндоном взялись за руки и отправились по лестнице на второй этаж, сопровождаемые довольными улыбками Кейт и Рейчел.
      – А теперь, Рейчел, скажи Вернеру, пусть поможет отнести мое кресло ко мне в комнату. Закроемся до полудня. Я, пожалуй, немного вздремну, а ты сходи посмотри игры. Тебе понравится. Думаю, в некоторых соревнованиях примет участие Энди.
      Пожилую хозяйку столовой отнесли в спальню, и Рейчел, воспользовавшись ее советом, последовала за толпой к краю площади.
      Лесорубы состязались в лазанье по деревьям. Найт Риз привез из другого городка свою команду, которая выступала против лесорубов Эндрю. Рейчел увидела среди участников Эдварда Эллиота и присоединилась к Эндрю и Уиллу, которые подбадривали его криками.
      Постепенно число участников соревнования сократилось до четырех. Эдвард был среди них.
      – У него есть шанс выиграть? – спросила Рейчел, когда был побежден еще один соперник.
      – Если он сейчас выиграет, – рассудительно сказал Уилл, – значит, ему предстоит в финале состязаться с их чемпионом. У него есть все шансы на победу.
      Рейчел с волнением следила за соревнованием. Оба соперника по сигналу быстро вскарабкались вверх по дереву, но Эдвард спустился на какие-то секунды раньше. Запрыгав от радости, Рейчел закричала вместе с толпой. Эндрю и Уилл сердечно поздравили паренька. Через два часа должно было состояться финальное соревнование, в котором определится победитель.
      Следующим в программе шло соревнование по кручению бревен. Работники Эндрю делали крупные ставки на Сэма Монка, несмотря на то что соперник Сэма был значительно мощнее его. Никто не мог так уверенно держаться на крутящемся бревне, как Сэм Монк.
      Толпа двинулась к реке, и Рейчел отстала от Эндрю. В праздничном настроении она вышла вместе со всеми на берег.
      На воде покачивались рядом два бревна. Двое игроков шагнули каждый на свое. По правилам разрешалось пользоваться руками только для того, чтобы толкать противника, но нельзя было ни за что хвататься. При этом бревно должно было все время вращаться в воде. Кто первым слетит с него, тот и проиграл.
      С самого начала оба соревнующихся показали, что отлично умеют держать равновесие на крутящихся бревнах. Они проворно перебирали ногами по скользкому бревну, приседая и уворачиваясь от тычков и кулаков соперника. Порой казалось, что кто-либо из них вот-вот сорвется. В конце концов Сэму Монку удалось спихнуть своего противника в воду.
      Победитель ловко выпрыгнул на берег, и его товарищи огласили воздух ликующими криками. Они обступили Найта Риза, чтобы забрать свой выигрыш. Тот с плохо скрываемой злобой оплатил ставки.
      Рейчел уже собиралась возвращаться в гостиницу, но тут заметила в толпе Эндрю. Наконец пробравшись к жене, он обнял ее за плечи и весело усмехнулся.
      – Ну как, тебе нравится, Рейчел?
      – Очень нравится, Эндрю, но я пришла сюда, чтобы посмотреть на тебя.
      Они двигались вместе с толпой.
      – Я буду состязаться позже. Сначала пройдут соревнования лесорубов, а потом мы начнем и другие.
      – И в каких же соревнованиях участвуешь ты? – взволнованно спросила она. – Мне не хотелось бы их пропустить.
      – В метании топора и стрельбе из лука. Насчет скачек я еще не решил. Но следующим будет рубка деревьев. Приз достанется тому, кто повалит дерево быстрее всех и в указанное место. Тим Харлихей – наш лучший дровосек, мы на него рассчитываем.
      Он взял жену за руку, и ей пришлось чуть ли не бежать, чтобы поспеть за его размашистыми шагами.
      Для соревнования были выбраны два дерева одинаковой толщины. Площадку для состязания огородили натянутой веревкой, и зрителям ради собственной безопасности пришлось остаться за ней.
      Двое участников обменялись рукопожатиями и подошли каждый к своему дереву. На земле были отмечены места, куда следовало упасть срубленным стволам. По сигналу лесорубы взялись за топоры. Щепки летели градом. И тот и другой делали клинообразный срез с той стороны ствола, на которую он должен был упасть. Потом оба начали быстро рубить с противоположного бока. Было трудно определить, кто же из них лидирует. Но вот, когда Тимоти Харлихей в очередной раз взмахнул топором, из расколовшегося топорища вылетело лезвие. Толпа разочарованно взревела. Тимоти поднял новый топор, но за это время его соперник успел сделать целую дюжину ударов, тем самым неумолимо вырвавшись вперед. Через тридцать секунд раздался его крик «берегись!», и дерево с оглушительным треском рухнуло на землю.
      Поражение Тима Харлихея вскоре с лихвой восполнила весомая победа Эдварда Эллиота. Он по крайней мере на двадцать футов опередил своего соперника. Так радостно завершился первый день состязаний.
      Поздравив Эдварда, Рейчел оставила Эндрю и вернулась в гостиницу. По пути она вспомнила, что за всеми волнениями дня так и не сказала мужу о приезде Брэндона Сазерленда.
      Она переодевалась к вечернему представлению, когда в комнату вошел Эндрю.
      – Ты как раз вовремя. Помоги мне застегнуть платье, – попросила она, увидев мужа. – До начала представления осталось меньше часа. Давай поторопимся.
      Эндрю послушно застегнул ряд маленьких перламутровых пуговок у нее на спине, потом, не удержавшись, нагнулся и поцеловал обнаженное кремовое плечико.
      Лиф платья плотно облегал высокую грудь Рейчел и держался на узеньких бретельках. Пышную юбку на тонкой талии перехватывал золотой матерчатый пояс.
      – Как я выгляжу? – спросила она, покрутившись перед Эндрю.
      Тот окинул оценивающим взглядом соблазнительные округлости и перевел глаза на сияющее лицо. Медовые волосы жены были подняты кверху и спадали завитками на шею. Зеленые миндалевидные глаза взволнованно искрились.
      – Я вижу, сегодня у меня будет много работы, – вздохнул Эндрю. – Придется весь вечер стоять на страже твоей чести. – Его темно-синие глаза лукаво блеснули. – Скажи, ты не могла бы надеть что-нибудь построже?
      Рейчел мило улыбнулась.
      – Я намерена насладиться каждым мгновением этого вечера, Эндрю Киркленд. Так что скорее одевайся, пока не началось представление.
      Оставив его, Рейчел в радостном нетерпении сбежала по лестнице. На первом этаже ее ждала Элизабет. Увидев невестку, она бросилась к ней и взяла за руку.
      – Рейчел, Брэндон сделал мне предложение!
      – Чудесная новость, Элизабет! Но значит ли это, что теперь ты уедешь с ним в Шотландию?
      – Только на время медового месяца. Брэндон хочет жить здесь, в Виргинии. Ему нравится эта страна. Он говорит, что она напоминает ему горную Шотландию. Однако он хочет познакомить меня со своими родными, так что после свадьбы мы уедем, а потом вернемся.
      – А как же Джонатан? – спросила Рейчел.
      – Джонатан обожает Брэндона. Он для него такой же доблестный герой, как и дядя Эндрю. Как жаль, что его нет здесь и я не могу сообщить ему о нашей свадьбе! Зря я отправила его в колледж. Но больше этого не будет. Я так по нему соскучилась! Мы возьмем его с собой в Шотландию, иначе придется слишком долго быть с ним в разлуке.
      – И когда же вы собираетесь пожениться? – радостно спросила Рейчел.
      – Как только вернемся в Уильямсберг. Ох, Рейчел, я так его люблю! У меня такое чувство, будто я знала его всю свою жизнь.
      – Ну и где же наш будущий жених? Я хочу его поздравить!
      – Он наверху, одевается. Я выделила ему комнату рядом с моей. – Ее глаза вспыхнули лукавыми огоньками. – Иначе пришлось бы поселить его у себя.
      На щеках Элизабет заиграли озорные ямочки, и Рейчел весело расхохоталась.
      – Что ж, пойдем обрадуем Кейт! – воскликнула Рейчел. – Бедняжка уже пропустила столько волнующих событий! Мне ее искренне жаль.
      Эндрю и Брэндон пили вино внизу, в столовой, когда к ним заглянула Элизабет.
      – Насколько я знаю, – услышала она, – примерно с 1629 года там живут в основном шотландцы, хотя первыми поселенцами были французы.
      – Ты о чем, Брэндон? – спросила Элизабет, взяв его под руку.
      – Мы с Эндрю говорили о победе в Акадии. Теперь она будет называться Новая Шотландия.
      – Тебя снова отправят туда, когда ты вернешься в армию? – поинтересовался Эндрю.
      – Я подал в отставку, когда срок моей службы окончился. Мы с Элизабет собираемся пожениться как можно скорее.
      Лицо Эндрю расплылось в широкой улыбке, что бывало крайне редко.
      – Что ж, поздравляю! – Он пожал руку Брэндону Сазерленду и поцеловал сестру в щеку. – Добро пожаловать в нашу семью, Брэндон! Мама с папой наверняка обрадуются, услышав эту новость.
      – Я уже обсудил это с вашими родителями в Уильямсберге. Они дали согласие. – Брэндон с нежной улыбкой взглянул на женщину, державшую его под руку. – Мне оставалось только найти Элизабет. Порой она становится просто неуловимой. Если помнишь, однажды нам с тобой пришлось забраться во вражий стан индейцев, чтобы вызволить ее. А на этот раз я должен был совершить неблизкий путь в Эллиот.
      – Давайте позовем Рейчел и выпьем за наше будущее! – воскликнула Элизабет.
      Она выбежала из комнаты и вскоре вернулась с Рейчел. Эндрю вручил всем бокалы вина, и они дружно подняли их.
      – За наше будущее счастье! Пусть наши жизни всегда будут неразрывно связаны! – провозгласил тост Эндрю.
      Рейчел пила вино и смотрела на Эндрю. Его глаза как-то странно блестели, но она так и не поняла, что означает этот блеск.
      Из открытой двери танцевального зала доносились звуки музыки. Обе пары вышли на площадь, залитую светом фонарей. Здесь по-прежнему было многолюдно. Рейчел заметила цыганский фургон и решила позже сходить погадать.
      Перед самым началом представления пьесы «Венецианский купец» они заняли места в маленьком театральном шатре. Элизабет и Брэндон держались за руки и были так поглощены друг другом, что Рейчел сомневалась, замечают ли они что-либо еще. Эндрю откровенно скучал и ерзал на стуле, Рейчел же была в полном восторге. Она жадно вслушивалась в каждое слово, наслаждаясь игрой артистов. Среди зрителей она заметила Уилла Киркленда, но он не пытался к ним подойти, а во время короткого антракта вообще исчез.
      Эндрю явно обрадовался, когда спектакль кончился и он смог распрямить свои длинные ноги и выйти из тесного шатра. В танцевальный зал они пришли как раз вовремя, чтобы присоединиться к выстроившимся для рила парам. Грянула музыка, и Рейчел с Элизабет понеслись в быстром шотландском танце, увлекаемые партнерами.
      Кружась по залу, Рейчел несколько раз взглядом выхватывала Эндрю из толпы. Он станцевал с ней лишь первый рил, а затем, небрежно прислонившись к стене, разговаривал то с одним, то с другим собеседником.
      Наконец темп музыки стал медленнее, и она, к своему восторгу, оказалась в объятиях Эндрю. Одной рукой он обхватил ее талию, другой легко сжал вытянутую руку. Они заскользили в танце по залу, и Рейчел искоса взглянула на мужа блестящими от волнения глазами.
      – Однажды ты сказал мне, что не умеешь танцевать, Эндрю, – мягко проговорила она, откинувшись в кольце его рук.
      Он взметнул ее в воздух, а затем притянул обратно и прошептал:
      – Я сказал тебе, что не танцую, но не говорил, что не умею танцевать.
      С задорной улыбкой он ловко провел ее у себя под рукой и передал следующему партнеру.
      Через несколько мгновений, сделав полный круг, Рейчел вновь вернулась к нему.
      – И все же я не понимаю, что ты имеешь в виду, – шепнула она, когда он снова обнял ее за талию.
      – Просто я никогда не встречал женщину, с которой мне хотелось бы танцевать, – отозвался Эндрю.
      Подняв голову и встретившись с его взглядом, она возмущенно взмахнула длинными ресницами.
      – До сего момента, милорд.
      Музыка кончилась, и он привлек ее к себе.
      – Я просто защищаю свои интересы, – ухмыльнулся он, уводя ее с танцевальной площадки.
      Опять заиграл оркестр. К Рейчел подошел другой партнер и увел ее из-под носа у Эндрю. Только когда музыканты устроили небольшой перерыв, она смогла перевести дух. Поискав глазами Эндрю, она не нашла его в танцевальном зале и вышла на улицу.
      После танцев свежий воздух приятно бодрил, и она решила прогуляться по площади. На глаза ей снова попался цыганский фургон. Рейчел вспомнила о своем намерении погадать и направилась к нему.
      Фургон был ярко расписан символами гадальных карт Таро и знаками Зодиака. Рядом с ним в небрежной позе стоял смуглый молодой человек с черными курчавыми волосами, спадавшими на лоб. Его похотливые черные глаза с интересом следили за приближавшейся женщиной.
      – Это вы предсказываете судьбу? – нерешительно спросила Рейчел. Ей совсем не хотелось гадать у этого типа.
      Он покачал головой и надменно кивнул в сторону заднего борта фургона.
      – Спасибо, – с облегчением произнесла она и тихонько постучала в дверцу повозки, спиной чувствуя буравящий взгляд молодого цыгана.
      Ей открыла старуха. Длинные, до плеч, сальные волосы выбивались из-под алой косынки. В ухе покачивалось золотое кольцо. На старухе были грязная белая блузка и черная юбка, расшитая красной и золотой нитью. «Должно быть, она годами не мылась», – подумала Рейчел.
      – Я хотела бы узнать свою судьбу. Но, наверное, уже слишком поздно? – спросила она, втайне надеясь на отказ.
      – Наши судьбы уже предначертаны, малышка. Узнать их никогда не бывает поздно, ибо мы не в силах избежать неизбежного.
      Старуха говорила с непонятным акцентом, зловеще растягивая каждое слово. Рейчел казалось, что она слышит голос самой судьбы.
      Повозка была тускло освещена единственной мерцающей свечой, стоявшей на маленьком столике. Гадалка жестом велела Рейчел сесть на стул перед этим столиком. Рейчел испуганно обернулась на звук внезапно закрывшейся двери.
      Крепкий сладковатый аромат ладана, витавший в фургоне, все же не мог перебить запахи чеснока, лука и спертого воздуха.
      – Дай мне руку, малышка, – проговорила старуха, усаживаясь за столик напротив нее.
      Рейчел протянула раскрытую ладонь. Цыганка схватила ее обеими руками, поднесла к глазам и стала внимательно вглядываться, силясь что-либо различить в темноте фургона. Рейчел в волнении смотрела на гадалку. Та долго молчала, время от времени оживленно кивая, точно слушала кого-то невидимого.
      Наконец она выпустила руку Рейчел и дала ей перетасовать потрепанную колоду. Раскладывая карты на столе, старуха бросала на нее хитрые взгляды, а один раз многозначительно покачала головой. Рейчел казалось, что если она сейчас же не услышит от цыганки хоть слово, то просто закричит во весь голос.
      – В юности ты пережила большую трагедию, верно, малышка? – медленно начала цыганка.
      – Да. Пожалуйста, не надо об этом, – откликнулась Рейчел.
      «Про свое прошлое я и без тебя все знаю», – нетерпеливо подумала она.
      – Я вижу, впереди тебя ждет новая трагедия, малышка. Тебя окружают предательство и опасность. Остерегайся, ибо твой дальнейший путь обрывист. – Старуха замолчала, и Рейчел затаила дыхание, ожидая, что она скажет дальше. – Я вижу в твоем будущем черноволосого мужчину, но он скован узами подозрения. Ты должна найти способ освободить его от этих пут.
      Цыганка подняла голову, и по ее глазам Рейчел поняла, что она сказала не всю правду.
      – В чем дело, цыганка? Ты от меня что-то скрываешь.
      – Я вижу смерть, – коротко произнесла та.
      Сердце запрыгало в груди Рейчел.
      – Чью смерть? Мою? Эндрю?
      – Больше я ничего не могу сказать, – многозначительно проговорила старуха. – А теперь иди. Я сказала все, что знаю.
      Цыганка задула свечу, и фургон погрузился в непроглядную тьму. Рейчел толкнула дверь и выбралась на улицу. В голове у нее вихрем кружились тревожные мысли.
      После ее ухода старая гадалка не торопилась вставать, продолжая сидеть во мраке.
      – Я вижу смерть человека, которого ты любишь, малышка, – прозвучал в темноте ее печальный голос.
 
      Рейчел с удивлением увидела Эндрю, ожидавшего ее у фургона. Он заметил, как она выходила из танцевального зала, и пошел за ней следом.
      – Эндрю, у меня с собой нет денег. Ты не заплатишь за меня цыганке? – взволнованно спросила она.
      Ни слова не говоря, он протянул молодому цыгану несколько монет.
      – Что случилось, Рейчел?
      По ее лицу было видно, что она чем-то сильно расстроена.
      – Если не возражаешь, я вернусь в гостиницу. Сегодня был утомительный день.
      Эндрю обнял жену за плечи и участливо заглянул ей в глаза.
      – Тебя расстроила эта старая цыганка?
      Рейчел покачала головой. Она не хотела говорить о предсказании старухи. Ей почему-то казалось, что, если произнести его вслух, оно должно будет сбыться.
      Эндрю приподнял пальцем подбородок жены, заставив ее посмотреть ему в глаза.
      – Что бы она тебе ни наговорила, Рейчел, не обращай внимания. Ты должна помнить, что любая гадалка всегда предсказывает жизнь и смерть. А поскольку они обязательно присутствуют в судьбе каждого человека, ошибка заведомо исключается. Это называется бить наверняка. Неужели ты позволишь какой-то старой шарлатанке испортить тебе праздник? – мягко спросил он. – Ведь завтра второй день соревнований. Почему бы не развлечься?
      Рейчел отогнала мысли о зловещем пророчестве и улыбнулась мужу. Довольно усмехнувшись, Эндрю поцеловал ее в губы и повел к гостинице, обнимая за плечи.

      Ночью, занимаясь любовью с Рейчел, Эндрю постарался избавить жену от тревоги, которую заронила в ее душу цыганка. Он намеренно снова и снова подводил ее к грани экстаза, заставляя изгибаться под ним и стенать в мольбе о желанном облегчении. Когда он наконец вошел в нее, она уже не думала ни о чем, кроме настоятельной потребности взорваться взаимным восторгом страсти.
      С первыми лучами утреннего солнца городок заметно оживился. Бруннеры всю ночь готовили на плите мясо в огромных чугунных котлах. Сегодня в гостиничном меню значились вкусное тушеное мясо, свежеиспеченный хлеб и вишневый кобблер.
      Рейчел и Элизабет обслуживали многочисленных посетителей, пришедших позавтракать, но при этом то и дело взволнованно поглядывали на часы. Рейчел боялась пропустить соревнования с участием Эндрю, а Элизабет – бега с заездом Брэндона Сазерленда.
      В соревнованиях по метанию топора не участвовал ни один из лесорубов Эндрю. Они предоставили честь выступать ему и делали на него крупные ставки. На это состязание пришел кое-кто из приезжих горцев, но симпатии и деньги зрителей были отданы броску Эндрю Киркленда.
      Соревнование началось с простых заданий, таких как попадание в круглую мишень. Для большинства участников это не составляло труда, и все же несколько человек отсеялись. Постепенно задания усложнялись. В финале надо было метнуть топор с расстояния двадцать пять футов и срезать с мишени конские поводья. На этом этапе осталось лишь два игрока: Эндрю Киркленд и горец по имени Бен Уиллок.
      Бену Уиллоку удалось чисто срезать один повод, и, значит, чтобы победить, Эндрю должен был его превзойти. Он взял топор и несколько раз подбросил его. Рейчел догадалась, что таким образом он взвешивает метательный снаряд: она не раз видела, как он проделывал то же с ножом.
      Несколько секунд Эндрю примеривался к кожаным ремням мишени, потом откинулся назад и метнул топор. Он пролетел по воздуху и вонзился в мишень, четко перерезав два прикрепленных к ней кожаных повода.
      Работники Эндрю разразились победными криками. Рейчел и Элизабет запрыгали от радости и подбежали к Эндрю, которого уже поздравляли сиявшие от гордости Уилл и Эдвард.
      – Уилл, а ты разве не участвуешь ни в каких соревнованиях? – с интересом спросила Рейчел.
      – Я участвую во всех, – усмехнулся он. – Кто, по-твоему, морально поддерживает нашу команду?
      – Ну и какое следующее состязание? Давно я так не веселилась! После всего этого жизнь в Эллиоте покажется смертной скукой.
      – Следующим будет соревнование по стрельбе из лука. Энди может выиграть его с завязанными глазами. Он лучший стрелок во всей Виргинии.
      – Почему бы тебе не потягаться с ним, Уилл? – спросила Элизабет. – Помню, когда мы были моложе, ты тоже неплохо стрелял из лука.
      Рейчел вполуха слушала их болтовню. Слова Уилла о том, что Эндрю способен стрелять из лука с завязанными глазами, напомнили ей страшную ночь в хижине. Ей виделся слепой Эндрю, точно выпускавший стрелу в цель, которую только слышал.
      Она погрузилась в свои воспоминания и не заметила, как все ушли. С ней остался только Эндрю. Он стоял, внимательно вглядываясь в отрешенное лицо жены.
      – О чем это ты так глубоко задумалась, Рейчел?
      Губы ее дрогнули в слабой улыбке.
      – Я вспоминала ту ночь в хижине, когда на нас напал медведь.
      – С чего это вдруг?
      – Уилл сказал, что ты меткий стрелок, вот я и вспомнила.
      Эндрю не успел ответить. К ним подошли Мисквотатан и два его воина-индейца.
      – Хо, Эндрю Киркленд! – Индеец поднял руку в знак миролюбия.
      Эндрю ответил тем же жестом, и индеец обратился к Рейчел:
      – Я принес тебе подарок. – Он назвал ее каким-то непонятным длинным именем и повесил ей на шею цепочку со звериным зубом, вырезанным в виде гром-птицы. – Это талисман моего племени. Всегда носи его, он будет тебя охранять. – И он повторил странное длинное имя.
      – Очень красивый талисман, Мисквотатан. Я всегда буду его носить. Но, боюсь, ты перепутал мое имя. Меня зовут Рейчел, – вежливо поправила она.
      – Мисквотатан дает тебе имя, Рейчел. Ты должна гордиться этим, – вмешался Эндрю.
      Рейчел не знала, как подобает благодарить индейца за то, что он дал ей имя, поэтому просто кивнула.
      – Большое спасибо, – любезно улыбнувшись, проговорила она. Не переставая улыбаться Мисквотатану, она украдкой шепнула на ухо мужу: – Что означает это имя, Эндрю?
      Эндрю на мгновение задумался.
      – В общих чертах перевод такой: «Маленький лук с нацеленной стрелой». Ты должна понимать, что он оказывает тебе большую честь, награждая индейским именем. А если учесть, что ты собиралась убить его ради моего спасения, то это очень великодушный жест.
      – Я не хотела его убивать, – пробормотала она, стараясь не разжимать губ. – Только грозилась, что убью. Это не одно и то же.
      – А на мой взгляд, одно и то же.
      – Вовсе нет. Это все равно что сказать, будто «я не танцую» – то же самое что «я не хочу танцевать».
      Эндрю озадаченно покачал головой:
      – Рейчел, порой ты несешь полную околесицу.
      – Ага! То-то и оно! Только это не я, а ты несешь полную околесицу. Ведь я всего лишь повторила твои слова.
      Рейчел еще несколько раз поблагодарила Мисквотатана за талисман и имя, пообещав как-нибудь приехать в его лагерь поохотиться.
      Когда трое индейцев наконец отошли, она облегченно вздохнула.
      – Ты меня разочаровала, Рейчел, – сказал Эндрю, озорно сверкнув глазами.
      – Что же я сделала не так?
      – Я ждал, что ты пригласишь его на ужин, – расхохотался Эндрю.
      Она шутливо толкнула мужа и тоже засмеялась.
      Не прошли они и дюжины шагов, как дорогу им преградил Амос Клэйбурн. Пожав руку Эндрю, гигант горец обратился к Рейчел.
      – Я принес вам вот это, – смущенно пробурчал он, протягивая ей большую выделанную шкуру.
      Рейчел удивленно уставилась на подарок. Роскошный мех красиво смотрелся бы на стене или даже на полу в качестве небольшого коврика.
      – Это шкура убитого мной медведя.
      Глаза ее расширились.
      – Того самого медведя, которого вы убили, спасая нас?
      Клэйбурн кивнул:
      – Мне пришлось сильно обрезать шкуру, потому что на ней было много подпалин, но остальное я сберег для вас.
      – Большое спасибо, Амос. Вы так внимательны! – искренне воскликнула Рейчел. – Я буду хранить эту шкуру как память о вашем мужестве.
      – Нет, мисси, память не о моем, а о вашем мужестве.
      Великан исчез так же внезапно, как и появился.
      – Что ж, Рейчел, похоже, ты приобрела двух очень влиятельных друзей, – заметил Эндрю.
 
      Как и предсказывал Уильям Киркленд, соревнование по стрельбе из лука было для Эндрю сущим пустяком. Он закончил тем, что расщепил торчавшее из мишени древко стрелы противника, пронзив его своей стрелой.
      Последним и самым главным событием праздника были скачки. Для них выбрали опасный и трудный маршрут, дабы испытать участников на скорость и смелость.
      Брэндон Сазерленд не был знаком с местностью, но, родившись в горной Шотландии, он с молоком матери впитал искусство верховой езды, а потому не мог не принять участия в скачках. Эндрю отказался от заезда и отдал Брэндону своего крупного вороного мерина, быстрого и бесстрашного.
      На протяжении всего пятимильного маршрута расставили судей, призванных следить, чтобы никто из участников не отклонился от курса. Правда, это было излишним, ибо зрители и так стояли вдоль всего маршрута в наиболее интересных, по их мнению, местах.
      Элизабет и Рейчел выбрали финишную прямую, а Эндрю с Эдвардом заняли наблюдательную позицию на вершине одного из холмов, который надо было преодолеть всадникам.
      Найт Риз со своей гнедой кобылой лично участвовал в скачках. Он заключил пари со всеми, что победит. Ему часто приходилось ездить этой дорогой, и он знал на ней каждую выбоинку.
      Первая часть маршрута была всего лишь делом скорости. Затем дорога круто взлетала вверх по холму. Эндрю видел, с каким мастерством управляет шотландец огромным конем.
      Риз шел первым. Брэндон держался на третьем месте, внимательно наблюдая за ногами скакавших впереди лошадей. Он нарочно отстал, чтобы посмотреть, с какими препятствиями встретятся другие всадники.
      Когда дорога пошла в гору, он не понукал коня, но на спуске натянул поводья, чтобы конь не спотыкался. Брэндон не сомневался в себе. Ведь горная Шотландия – одни холмы и горы, и ему частенько приходилось ездить по крутым тропам.
      К тому моменту, когда он достиг подножия холма, у него остался лишь один соперник. Полмаршрута было позади. Вороной мерин моментально реагировал на малейшее прикосновение колен Брэндона. В одном месте поперек дороги было устроено препятствие из сваленных в кучу больших бревен. Шотландец легко ударил мерина ногами, и тот как на крыльях перемахнул через бревна.
      Конь и всадник отважно преодолели неглубокий ручей перед поворотом на финишную прямую. Брэндон чувствовал коня, и ему достаточно было лишь нагнуться вперед, чтобы направить его в нужную сторону.
      Удлинив шаг, мерин достиг финиша.
      Брэндон Сазерленд натянул поводья и спрыгнул с седла. В следующее мгновение к нему подбежали две ликующие женщины. Элизабет бросилась на шею жениху.
      Однако Найт Риз воспринял свое поражение без достойного смирения. На этих скачках он потерял не только большие деньги, но и престиж, ибо слишком бахвалился будущей победой.
      Злобно сверкая глазами, он изо всех сил дернул свою лошадь за поводья, пытаясь увести ее. Гнедая кобыла, уставшая после жестокой скачки, заартачилась.
      Тогда Риз стянул с седла хлыст и, размахнувшись, принялся стегать лошадь. Раздались возмущенные крики. Хлыст, со свистом рассекая воздух, обрушивался на животное. Кобыла возмущенно вскинулась на дыбы. Зрители бросились врассыпную, боясь попасть под копыта.
      Риз, совершенно утратив самообладание, как безумный лупил свою кобылу. Вдруг кто-то вырвал хлыст из его руки и отшвырнул в сторону. Это был Брэндон Сазерленд. Оттолкнув Риза, он схватил висевшие поводья лошади.
      В конце концов ему удалось подчинить себе напуганное животное и успокоить его ласковыми словами.
      Рейчел не могла сдержать ярости при виде бессмысленной жестокости Риза.
      – Вы дикарь! – вскричала она. Глаза ее горели презрением. – Только и можете, что измываться над женщинами и безответными животными.
      Но Риз уже был не в состоянии остановиться.
      – В следующий раз я излуплю тебя! А ну прочь с дороги! – прорычал он, вновь хватаясь за хлыст.
      Завидев Эндрю, Рейчел бросилась к нему за помощью.
      – Эндрю, ты можешь что-нибудь сделать? Этот человек избивает бедное животное!
      – Это моя лошадь. Что хочу, то и делаю! – рявкнул Риз.
      – Тогда выкупи ее у него, Эндрю, чтобы он ее больше не мучил.
      – Риз, я покупаю твою лошадь. Сколько ты за нее хочешь? – спросил Эндрю.
      – Она не продается.
      – Господи, Риз, никто не избивает лошадь до полусмерти только за то, что она проиграла на скачках!
      Найт Риз злобно ухмыльнулся.
      – Ты прав, Киркленд. Нет смысла ее бить.
      Прежде чем кто-либо успел догадаться о его намерении, он выхватил свой пистолет и пристрелил несчастное животное.
      Толпа онемела от этой бессмысленно жестокой выходки. Все произошло очень быстро. Если бы не лежавший на земле труп, было бы трудно поверить, что это случилось на самом деле.
      Потрясенная, Рейчел уставилась на Риза. Наконец у нее прорезался голос:
      – Вы гадкое чудовище, мистер Риз! За что вы убили бедную лошадь? Что она вам сделала?
      Найт Риз холодно усмехнулся. Лицо его перекосилось от злости.
      – Она проиграла на скачках, леди. Найту Ризу не нужны неудачники.
      Эндрю обнял жену.
      – Собирай вещи, Риз. И чтобы ноги твоей не было в этом городе, понял?
      Найт Риз взглянул на Эндрю с презрительной усмешкой.
      – Знаешь, Киркленд, на своем веку я убил столько индейцев, что и не сосчитать. И черт меня побери, если я побоюсь какого-то полукровки! – Он метнул на Рейчел зловещий взгляд. – И жены полукровки тоже.
      И он удалился прочь, не оглядываясь.
      Эндрю молча смотрел ему вслед. Вызов был брошен. И он знал наверняка, что однажды ему придется убить Найта Риза.

      С тех пор как Элизабет и Брэндон объявили о намерении пожениться в Уильямсберге, между Рейчел и Элизабет не прекращались жаркие споры. Элизабет категорически настаивала, чтобы Рейчел и Эндрю поехали вместе с ними.
      – Ты должна присутствовать на нашей свадьбе, Рейчел! Сколько можно жить затворницей?
      – Ты же знаешь, Элизабет, мне нельзя появляться в Уильямсберге. Если мой дядя меня увидит…
      – Да провались он пропадом, твой дядя! – взорвалась Элизабет. – Теперь ты жена Эндрю, и тот напыщенный болван уже ничего не сможет тебе сделать. Давай все расскажем Эндрю и моему отцу. Они наверняка найдут какой-нибудь выход из положения.
      – Мне кажется, я еще не готова к этому, Элизабет, – проронила Рейчел.
      Рассказать Эндрю о своем прошлом? Но отношения, которые существовали между ней и мужем, не позволяли им свободно обсуждать друг с другом свои проблемы. Эндрю, казалось, всегда сам управлял своей жизнью. Трудно было представить, чтобы с ним случилось что-то такое, к чему бы он не был готов заранее. «За исключением, пожалуй, нашей женитьбы, – печально подумала она. – Да еще мгновений любовной близости». Рейчел улыбнулась. В такие минуты он как будто становился другим человеком – нежным, чувственным и ранимым, полностью подпадая под ее власть.
      – Рейчел? – позвала Элизабет, но не услышала ответа. – Рейчел, ау! – На щеках ее заиграли озорные ямочки. – По твоим глазам я вижу, что ты думаешь вовсе не о дяде.
      – Ох, прости, Элизабет! Кажется, я немного задумалась, – призналась Рейчел.
      Элизабет внимательно смотрела на подругу.
      – Как вам с Эндрю живется в браке?
      Рейчел невольно покраснела и отвернулась от проницательного взгляда Элизабет. «В ней есть что-то от ведьмы! – с удивлением подумала она. – У Элизабет сверхъестественная способность всегда угадывать мои мысли».
      – Хорошо. У нас с Эндрю все хорошо, – взволнованно проговорила она.
      Элизабет отложила полотенце, которым вытирала посуду, и заглянула ей в глаза.
      – Ты счастлива, Рейчел? Я знаю, никто не имеет права вмешиваться в личную жизнь других людей, но мы с Кейт все-таки сильно повлияли на вашу с Эндрю судьбу. И если окажется, что наше вмешательство не привело ни к чему хорошему, я никогда себе этого не прощу.
      – Все хорошо, Элизабет, правда, – заверила ее Рейчел.
      Элизабет чувствовала, что она говорит не совсем искренне, и все же решила оставить эту тему. Если между Рейчел и Эндрю были какие-то неурядицы, то обсуждать их Рейчел явно не хотелось. Элизабет вернулась к разговору о свадьбе:
      – Я устрою так, чтобы Сэмюэль Армбрастер не был приглашен на свадебные торжества. Если он не придет, а ты не будешь выезжать за пределы Рэйвенвуда, каким образом он тебя обнаружит? – Элизабет умоляюще округлила глаза. – Ну пожалуйста, Рейчел, поедем! Мы с Брэном очень хотим видеть тебя и Эндрю на нашей свадьбе. Возьмем в Рэйвенвуд и Кейт. Там ей будет обеспечен хороший уход.
      Рейчел задумалась. Доводы Элизабет были очень убедительны. Как было бы здорово вновь окунуться в светскую жизнь Рэйвенвуда! Не то чтобы ей не нравился Эллиот. Просто здесь было очень мало поводов надеть нарядное платье.
      – Ладно, Элизабет. Только я ни при каких обстоятельствах не выйду за ворота Рэйвенвуда. Если Эндрю будет настаивать, тебе придется меня поддержать.
      Однако обеим женщинам не удалось уговорить Кейт Каллахан поехать вместе с ними в Рэйвенвуд. Она наотрез отказалась покидать Эллиот.
      – Теперь здесь есть Вернер и Бланш, они за мной присмотрят. К тому же я неплохо передвигаюсь с палочкой. Так что поезжайте спокойно и не волнуйтесь за старуху Кейт. Я останусь здесь и буду вас ждать.
      – Ну что ж, оставайся, – сказала Рейчел. – Знаешь, мне кажется, чтобы наладить хозяйство в гостинице, нам стоит подыскать себе еще помощников. Может, найдется какая-нибудь женщина из числа обязанных слуг, которая захочет переехать сюда. Я поручу это Эндрю. Он умеет нанимать людей. Как-то он сказал мне, что его работники самые лучшие в округе.
      – Парень прав, девочка, – согласилась Кейт. – Я повидала немало лесорубов, но те, что работают у Эндрю, действительно лучше всех.
      На другое утро, когда уже запрягли лошадей, Рейчел вновь спросила себя, не слишком ли рискованно покидать Эллиот, но, поймав твердый взгляд Элизабет, отбросила прочь свои опасения насчет дяди и решила насладиться поездкой в Уильямсберг.
      ***
      Мэтью и Рэйвен Эллиоты выбежали на крыльцо встречать своих детей, прибывших в Рэйвенвуд. Они с восторгом поздравили молодоженов. Если они и были разочарованы тем, что не смогли присутствовать на свадьбе сына, то удачно это скрывали, радушно приветствуя Рейчел в качестве его жены.
      Рэйвен Эллиот обняла невестку. Ее сапфировые глаза светились теплом.
      – Если бы я сама выбирала жену для Эндрю, то не смогла бы сделать более удачный выбор! – воскликнула она. – Добро пожаловать в слившийся клан Эллиотов и Кирклендов! – Лучезарно улыбаясь, она добавила: – А скоро и Элизабет выйдет замуж! Все это так волнующе!
      Рэйвен вновь прижала Рейчел к груди. Бросив взгляд из-за ее плеча, Рейчел заметила расстроенное лицо Уилла Киркленда.
      Но и Рэйвен Эллиот обратила внимание на угрюмый вид Уилла. Когда они вошли в дом, она взяла его под руку.
      – Я думала, Эндрю – закоренелый холостяк в семье, но он взял и всех нас обвел вокруг пальца. Теперь нам надо найти жену тебе, Уилл. Пора и тебе остепениться.
      – Я так не думаю, мама. Единственная женщина, на которой мне хотелось бы жениться, любит другого.
      Рэйвен остановилась и удивленно взглянула на него.
      – Кто она, Уилл? Мы ее знаем?
      – Конечно, ведь это ты, мама! Любая другая женщина меркнет на твоем фоне.
      Он обнял ее за плечи, увлекая в дом.
      Только увидев Джонатана Пьемонта, сбегавшего к ним по лестнице, Рейчел поняла, как сильно по нему соскучилась. После того как Элизабет, прослезившись от радости, поздоровалась с сыном, Джонатан бросился в объятия Рейчел.
      – Бабушка говорит, что теперь ты моя настоящая тетя, потому что ты вышла замуж за дядю Эндрю. Это правда, Рейчел? – взволнованно спросил мальчик. Его юное личико сияло от счастья.
      – Истинная правда, Джонни. Только ради этого я и вышла за твоего дядю.
      – Эй, парень, раньше, приезжая домой, я всегда мог рассчитывать хотя бы на твои объятия, – проворчал Эндрю. – Но теперь я вижу, кого ты больше любишь.
      Джонатан поспешил к Эндрю, и тот подхватил его на руки. Мальчик со всей силой обнял его за шею.
      – Когда мама выйдет замуж за капитана Сазерленда, ты и дядя Уилл все равно будете мне дядями, да? – встревоженно допытывался он.
      – Конечно, – успокоил его Эндрю.
      Маленький Джонни хитро прищурился.
      – Теперь, когда вы с Рейчел поженились, у вас будет ребенок?
      Все засмеялись, а Рейчел густо покраснела.
      Эндрю прочистил горло и поставил мальчика на пол.
      – Спроси об этом у своей мамы, Джонатан. Ведь она скоро выйдет замуж за капитана Сазерленда.
      Теперь настал черед краснеть Элизабет. Мальчик бросился к ней.
      – Мамочка, обещай мне, что, когда ты выйдешь замуж, у меня появится братик или сестричка! – Он наморщил лоб. – А сколько нужно времени, чтобы он появился?
      – Я всегда придерживался мнения, что слишком развитого ребенка лучше только видеть, но не слышать, – заявил Мэтью Эллиот. – Даже если это мой собственный внук. – Он положил руку Уиллу на плечо. – Пойдем, Уилл, выпьем! У меня в кабинете есть бутылка шотландского виски двадцатилетней выдержки. Эндрю и капитан Сазерленд, присоединяйтесь к нам, когда сможете!
      – А как же я, папа? – с надеждой спросил Эдвард Эллиот. – Мне ведь уже семнадцать!
      Мэтью Эллиот недовольно приподнял бровь и с осуждением посмотрел на младшего сына.
      – Насчет семнадцатилетних у меня свое мнение. Они не должны пить напитки, которые старше их самих!
      Он ушел к себе в кабинет вместе с Уиллом.
      – Простите моего мужа за грубость, капитан Сазерленд, – сказала Рэйвен, весело поблескивая глазами. – У него приступ старческой ворчливости. Джонатан, проводи, пожалуйста, капитана Сазерленда в его комнату.
      Несколько мгновений Джонатан Пьемонт внимательно разглядывал шотландца. Когда он наконец открыл рот, чтобы заговорить, Брэндон Сазерленд опередил его:
      – Я знаю, о чем ты хочешь меня спросить, Джонатан, поэтому сразу отвечу «да». Когда я женюсь на твоей маме, ты будешь моим сыном. – Он подхватил мальчика на руки и понес его вверх по лестнице. – Я давно мечтал о таком сыне, как ты.
 
      – Мы должны обеспечить охрану пограничных городков, отец, – говорил Эндрю вечером того же дня Мэтью Эллиоту.
      После ужина они уединились в кабинете Мэтью, чтобы выпить бренди и выкурить по сигаре.
      – У тебя серьезные проблемы с индейцами, Эндрю? – удивился Мэтью Эллиот. – Раньше Покатан и его люди нас не трогали. В Эллиоте никогда не было вражды.
      Эндрю покачал головой:
      – Дело не в индейцах. В городке орудует белый сброд. В последнее время было несколько разбойных нападений. Я догадываюсь, кто зачинщик, но не могу понять, зачем ему это надо. До сих пор все выглядело не очень серьезно. Во всяком случае, мы справлялись своими силами.
      Мэтью допил бренди и, прищурившись, взглянул на Эндрю. Он прекрасно знал, как его сын относится к британским солдатам.
      – Полагаю, ты не хотел бы, чтобы красные мундиры заявились к тебе на порог?
      – Конечно, ты прав, но как быть с другими пограничными городками, жители которых страшатся выйти в лес? Если пограничная Виргиния собирается развиваться и дальше, надо, чтобы Корона обеспечила защиту ее граждан.
      Мэтью швырнул сигару в горящий камин и несколько мгновений молчал, рассеянно глядя, как языки пламени превращают окурок в пепел.
      – Мы в палате представителей годами добиваемся этого от Короны, Эндрю. Но, к сожалению, безуспешно. Похоже, Англия не хочет посылать на эти цели ни деньги, ни армию.
      Эндрю в досаде поднялся из кресла.
      – А зачем вообще их просить об этом? Ваша палата была первым представительным органом в этой стране, отец. Ее членов выбирали жители колонии. Нам не надо, чтобы королевский вице-адмиралтейский суд и Торговая палата совали свой бюрократический нос в наши дела, подрывая власть местных судов. Несправедливые действия только углубляют разногласия между Англией и колониями. Мы платим налоги. Все, что мы просим от Короны взамен, – это защита. Если она не дает нам ее, зачем она нам нужна?
      Эндрю сердитым жестом бросил сигару в огонь.
      – Господи, отец, после принятия законов о мореплавании Виргиния не может перевезти по морю ни одного фута древесины и ни одного листа табака в другую страну, кроме Англии, и за это они еще душат нас налогами на экспорт! – Его темно-синие глаза гневно сверкнули. – А кроме того, они нас еще и оскорбляют. Наша семья не имеет права отправлять свои товары на кораблях Кирклендов. Закон обязывает нас пользоваться их чертовыми судами!
      Мэтью попытался успокоить распалившегося сына:
      – Так заведено во всех колониях, не только в Виргинии, Эндрю.
      – Что ж, в таком случае самое меньшее, что они могут сделать, это обеспечить нам защиту, чтобы мы могли спокойно производить нашу продукцию. – Он подбросил в огонь еще одно полено, давая выход своему негодованию. – Если мы только заикнемся, что больше не будем платить их проклятые налоги, то, проснувшись однажды утром, увидим в реке Джеймс весь английский флот. Так почему же, черт побери, они не могут прислать сюда солдат для охраны или хотя бы дать нам денег на содержание местной милиции?
      Мэтью положил руку на плечо Эндрю.
      – Не кипятись, сын. Ты же знаешь, это революционные речи. Если их услышит Сэмюэль Армбрастер, он тут же обвинит тебя в государственной измене. Придержи язык за зубами, ибо он и так всеми силами пытается дискредитировать наше имя.
      – Неужели после стольких лет он все еще не может простить Элизабет, что она отказалась выйти за него замуж? – удивился Эндрю.
      Мэтью кивнул:
      – Он считает, что я как отец должен был на нее повлиять.
      – Плохо же он знает Элизабет! – засмеялся Эндрю.
      Мэтью Эллиот с облегчением увидел улыбку на лице сына. Значит, он уже отошел от гнева.
      – Каким образом этот сукин сын вообще оказался в палате представителей? Что за слепцы за него проголосовали? – с досадой спросил Эндрю.
      – Он был сказочно щедр во время выборов. Многие люди видят лишь достоинство монеты, которую подносят к их глазам, и не способны разглядеть того, кто ее держит. Но Армбрастер перегибает палку. Придет время, и он затянет петлю на собственной шее.
      – Будем на это надеяться, отец, ведь будущее Америки зависит от вас, наших законодателей. Настанет день, когда люди этой страны захотят сами управлять ею и сбросят английские оковы. Может, это случится уже после моей смерти, но я уверен, что дети мои непременно доживут до этого светлого часа.
 
      На другой день Мэтью Эллиот вспомнил слова Эндрю, сцепившись с Сэмюэлем Армбрастером на сессии палаты представителей.
      – В пограничных городах с каждым днем возрастает необходимость вооруженной охраны, – заявил Мэтью. – Мы должны просить Корону срочно выполнить это требование.
      – Не вижу никакой срочности, – возразил Армбрастер. – Люди знали об опасности, когда ехали жить на границу.
      – Разве они не имеют права на такую же безопасность, как жители наших больших городов, сэр? Если Виргиния стремится к процветанию, то ее границы должны не только расширяться, но и быть хорошо защищенными.
      Сэмюэль Армбрастер, прищурившись, смотрел на своего основного соперника. Мэтью Эллиот не мог знать, что земля, на которой был расположен городок Эллиот, вскоре отойдет Мэриленду. Он и сам узнал об этом совершенно случайно во время своего последнего визита в Англию. Корона собиралась выплатить приличную сумму за эти земли, и Армбрастер надеялся в скором времени стать их владельцем. Нельзя было упустить такую возможность. Он находился в весьма стесненном материальном положении. Те деньги, которые он рассчитывал получить за имение своего брата, к его разочарованию, оказались жалкими грошами и быстро закончились.
      Наконец-то у него на руках появились нужные карты! С ними он уничтожит Мэтью Эллиота как политика. Когда его замысел осуществится, этот человек будет совершенно сломлен и, может быть, вообще уедет из колонии. Узкие губы Сэмюэля Армбрастера скривились в довольной ухмылке.
      – Мне кажется, мой уважаемый коллега отстаивает главным образом свои собственные интересы, – произнес Армбрастер с хитрой усмешкой. – Вы единственный, у кого есть личная заинтересованность в Эллиоте. Вы хотите, чтобы мы и Корона защищали вашу собственность.
      – Речь идет не только об Эллиоте, – раздраженно возразил Мэтью. – Я говорю о многих других городках на границе Виргинии, жители которых крайне нуждаются в защите.
      – Мне кажется странным, мистер Эллиот, что, кроме вас, никто из жителей Эллиота пока не жаловался. Если бы там действительно было опасно, нам наверняка пришли бы сообщения от многих людей. Те случаи, на которые вы ссылаетесь, лишь подтверждают, что в финансовой и военной поддержке нуждается только кучка избранных, обосновавшихся в этом городке.
      По залу разнесся приглушенный ропот. Собравшиеся перешептывались по поводу скрытого обвинения Армбрастера.
      Мэтью Эллиот смотрел на Сэмюэля Армбрастера с другого конца зала, и его янтарные глаза блестели холодным убийственным блеском. Армбрастер был низеньким полным мужчиной, голова которого казалась из-за пышных бакенбард слишком большой по сравнению с туловищем. Маленькие круглые глазки прятались в глубоких складках лица. Он разглядывал собеседника сквозь стекла очков в проволочной оправе, склонив голову набок. В палате представителей недолюбливали Армбрастера. Ему удалось победить на выборах благодаря пикникам с обилием ветчины и рома, которые он устраивал для своих избирателей, дабы завоевать их голоса.
      Никто не догадывался о том, как сильно ненавидел он всех этих местных законодателей. Армбрастер надеялся, покончив с Мэтью Эллиотом, избавиться и от остальных.
      – Мистер Армбрастер, – проговорил Мэтью с плохо скрываемым презрением, – полагаю, ваши слова – не более чем общее место. Поэтому я не принимаю их на свой счет. Однако смею вам напомнить, что я не прошу ни одного фунта стерлингов на охрану города Эллиот.
      До закрытия сессии Мэтью заручился поддержкой других представителей, и петиция с их требованиями к Короне была принята.

      На безоблачном небе сияло солнце, ослепительное, как невеста, которая спускалась с крыльца Рэйвенвуда.
      В саду толпились гости, ожидая ее появления. Она вышла вместе со своим отцом под тихий аккомпанемент одинокого волынщика.
      Жених ждал невесту в увитой розами беседке. По случаю торжества Брэндон Сазерленд был одет в цвета своего клана. Его густые золотисто-каштановые волосы выглядывали из-под красного берета.
      Одежда Эндрю Киркленда, стоявшего позади жениха, была выдержана в цветах клана Кирклендов. Оба прекрасно смотрелись в ярких клетчатых килтах своих кланов и гольфах, обтягивавших длинные мускулистые ноги.
      Увидев Эндрю в национальном шотландском костюме, Рейчел испытала благоговейный трепет. На нем были черная бархатная куртка и белая рубашка, присобранная в рукавах и на груди. Черный берет Кирклендов покрывал темные волосы, а килт в красную и черную клетку, спускаясь ниже колен, подчеркивал стройные бедра и не скрывал сильные крепкие ноги. В Эндрю словно воплотились черты шотландского горца – несгибаемого и непобедимого.
      Уильям Киркленд и Эдвард Эллиот тоже оделись на свадьбу в цвета своих кланов. Рэйвен Киркленд Эллиот с гордостью накинула на себя клетчатый шарф клановых цветов, заколотый у сердца.
      Когда Элизабет спустилась в сад, ее встретил дружный вздох восхищения. Стройную фигуру облегало платье из бледно-голубого атласа с глубоким вырезом, отделанным тонким брюссельским кружевом.
      Лиф, украшенный единственным рядом жемчужин, плотно охватывал осиную талию. Широкие пышные рукава до локтей заканчивались кружевными манжетами.
      Шею невесты обвивала нитка жемчужных бус. Роскошные черные волосы были уложены на затылке в расшитую жемчугом сеточку. Из-под пышной юбки выглядывали бледно-голубые атласные туфельки.
      В руке, обтянутой кружевной перчаткой, Элизабет держала букетик из мелких чайных роз и веточек лилового вереска, перевитый голубыми ленточками.
      Вслед за невестой шла Рейчел в кисейном бледно-желтом платье. Простой лиф с круглым вырезом был стянут на талии желтой бархатной лентой. Манжеты длинных прозрачных рукавов застегивались на запястьях крохотными жемчужными пуговками. Из-под складок юбки виднелись желтые атласные туфельки.
      Волосы Рейчел, к которым она приколола по бокам веточки желтого жасмина, спадали на спину шелковым облаком медового цвета. Шею украшала желтая бархатная ленточка с камеей, подаренной Эндрю сегодня утром. Она несла в руке ветку жасмина, оплетенную мелкими белыми и желтыми чайными розами.
      Как жена Эндрю, Рейчел тоже удостоилась знака отличия клана Кирклендов. Когда Рэйвен Эллиот повязала ей через плечо клетчатый шарф, она ощутила прилив гордости. Этот шарф демонстрировал, что теперь она неразрывно связана с Эндрю и традициями его семьи.
      Вскоре новобрачные обменялись клятвами верности. Отныне Элизабет и Брэндон официально стали мужем и женой.
      Среди гостей было немало холостяков, которые мечтали жениться на Элизабет, но все они быстро прониклись радостным настроением, поднимали бокалы с вином и провозглашали тосты за здоровье и счастье молодых.
      Несмотря на постигшее их разочарование, все они громко восхищались невероятной красотой женщин этой семьи и привлекательностью их мужей.
      Обаяние Мэтью и Рэйвен Эллиотов ничуть не меркло на фоне молодой красоты их детей. Когда все члены семьи стояли рядом и приветствовали гостей, это было восхитительное зрелище.
      Рейчел встала между Эндрю и Уильямом. Высокие, смуглые и неимоверно привлекательные, как все представители мужской половины рода Кирклендов, оба молодых человека выгодно оттеняли ее красоту.
      Рэйвен Эллиот, черноволосая, с сапфировыми глазами, заняла место рядом со своим мужем Мэтью Эллиотом. Его стройная мускулистая фигура прекрасно гармонировала со жгучей красотой Рэйвен.
      Искрящаяся молодость Элизабет Сазерленд, стоявшей возле отца, подчеркивала ошеломительную красоту матери. Она поставила перед собой Джонатана и опустила руки ему на плечи.
      Рядом с Элизабет стоял красавец, за которого она только что вышла замуж, – рослый молодой шотландец с густыми золотисто-каштановыми волосами и нежными карими глазами.
      Эллиоты не пожалели денег на свадьбу. Не преуменьшая важности этого торжества, они дали всем своим друзьям и знакомым возможность познакомиться с молодой англичанкой, на которой женился Эндрю Киркленд.
      Как и обещала Элизабет, Сэмюэля Армбрастера не было среди приглашенных. Теперь, когда между ним и Мэтью Эллиотом разгорелась открытая борьба в палате представителей, Элизабет с легким сердцем вычеркнула его из списка гостей.
      День пролетел быстро. На зеленую лужайку легли длинные тени. Солнце начало садиться. Рейчел наслаждалась тишиной в укромном уголке сада, когда к ней подошел Уилл Киркленд и опустился рядом на скамейку.
      – Замечательная была свадьба, правда, Уилл? – спросила она, мило улыбнувшись.
      – И ты, Брут? – произнес он с мрачной усмешкой. – За сегодняшний день я, пожалуй, раз сто отвечал на этот вопрос. Боже мой, неужели на свадьбе люди не могут говорить ни о чем другом?
      Он сделал большой глоток из бокала, который держал в руке.
      Рейчел не обиделась на неожиданную враждебность его тона, потому что догадывалась о ее причине.
      – Ведь вы с Эндрю не родные братья Элизабет? – уточнила она.
      Он покачал головой:
      – Нет, двоюродные. Эдди – ее единственный родной брат.
      – Ты ведь любишь Элизабет, Уилл? – спросила Рейчел.
      – Все любят Элизабет, – попытался отшутиться он.
      Рейчел дотронулась до его руки.
      – Не паясничай, Уилл. Скажи мне, ты любишь ее?
      Уилл обернулся к ней. Лицо его было искажено страданием, а в глазах, обычно таких веселых и озорных, плескалась неприкрытая боль.
      – Я люблю Бесс с детства.
      Это признание не удивило Рейчел. Она уже догадывалась о его любви.
      – Ты когда-нибудь говорил ей об этом, Уилл?
      Он сокрушенно покачал головой:
      – Когда она вышла замуж за Джонатана Пьемонта, мне было всего семнадцать. Я успокаивал себя всеми теми словами, которые говоришь, когда твой мир вдруг рушится, но при этом надо как-то жить дальше. – Он судорожно вздохнул. – Наверное, в семнадцать лет я верил, что смогу избавиться от своей любви. И, Господь свидетель, я пытался это сделать! Потом умер Джонатан, и во мне вновь вспыхнула надежда. Но мне казалось, что торопиться неприлично. Надо выждать время… Черт побери! Разве время имело для меня значение? Ведь я ждал ее всю жизнь! – Уилл тяжело вздохнул. – Потом она решила поехать в Шотландию, а что было дальше, ты знаешь сама, – печально закончил он.
      Рейчел хотелось плакать. Вся ее радость моментально улетучилась, когда она услышала признание Уилла. Он допил янтарную жидкость и отбросил пустой бокал.
      – Спиртным не заглушить боль, Уилл, – мягко заметила Рейчел.
      – Да, но оно помогает ее облегчить, – возразил он и вымученно усмехнулся. – Забудь, Рейчел, это не твои проблемы. – Уилл встал и, нагнувшись, поцеловал ее в щеку. – У тебя и так полно забот с Энди, не хватает тебе еще моих.
      Он пошел прочь, уныло ссутулив плечи. Рейчел смотрела ему вслед, и в глазах ее блестели невыплаканные слезы.
      Она все еще сидела, печально задумавшись, когда ее разыскал Эндрю.
      – Рейчел, что ты здесь делаешь в темноте? Все ушли праздновать в дом.
      – Я люблю темноту, – ответила она. – Как странно! Я вспомнила, как однажды ты сказал мне те же самые слова.
      – Не напоминай мне об этом, Рейчел, – отрезал он. – Я не считаю тот вечер лучшим моментом моей жизни. Вообще-то я до сих пор как следует не извинился перед тобой за свое поведение.
      – Мне не нужны твои извинения, Эндрю, и спорить я тоже не хочу.
      – Рад это слышать, потому что я пришел сюда не для того, чтобы спорить с тобой. Я пришел, чтобы подарить тебе вот это.
      Он достал из кармана куртки кольцо и надел ей на палец.
      Рейчел изумленно уставилась на большой изумруд, сверкавший на пальце.
      – Какое красивое, Эндрю! Почему ты это сделал? – Она подняла руку и потрогала камею на шее. – Ведь ты уже подарил мне чудесную камею.
      – Это камея моей бабушки. Она подарила ее мне, когда я учился в Шотландии.
      – Я буду беречь ее, – растроганно сказала Рейчел.
      – А это кольцо я дарю тебе. Пусть оно будет твоим обручальным кольцом – не моей бабушки, не моей мамы, а только твоим.
      – Спасибо, Эндрю. У меня еще никогда не было такого чудесного украшения.
      Она встала, боясь, что если продолжит этот разговор, то просто расплачется от переполнявших ее чувств.
      Задумчивые, они медленно побрели к дому.
 
      Как ни старалась Рейчел, ей никак не удавалось снова развеселиться. Трагическая история Уилла бросила тень грусти на свадебное торжество. При виде счастливых лиц Элизабет и Брэндона она радовалась за влюбленных, но все же в этой радости был привкус горечи, ибо ей невольно вспоминались исполненные страданием глаза Уилла. «Боже мой! – расстроенно думала она. – Есть ли на свете хоть что-то неоспоримо истинное? Или все в этой жизни – сплошной обман?» Еще вчера она была совершенно убеждена, что брак Элизабет и Брэндона предопределен на небесах, но теперь…
      В довершение всех бед однажды Рейчел с ужасом увидела, как в комнату входит ее дядя. Она мысленно обругала себя. Зная его нахальство, можно было заранее догадаться, что он явится на свадьбу. Этот самоуверенный болван наверняка убедил себя в том, что его не пригласили исключительно по недосмотру.
      С испуганным лицом Рейчел пробормотала извинения и выскользнула из комнаты. Ноги сами понесли ее к прядильне в саду. Надо найти Эндрю и сказать ему, что она плохо себя чувствует – что было, кстати, не так уж далеко от истины, – а потом уйти к себе в комнату и запереться. Только там она сможет расслабиться.
      Рейчел уже собиралась привести свой план в исполнение, как вдруг услышала приближавшиеся голоса. Она не могла понять, кому они принадлежат, и на всякий случай спряталась в прядильне, закрыв за собой дверь.
      Недалеко от входа в домик остановились две мужские фигуры. Украдкой выглянув из окна, Рейчел в страхе отпрянула при виде Сэмюэля Армбрастера. К ее изумлению, его собеседником оказался Уилл Киркленд. Оба тихо переговаривались. Слов Рейчел не слышала, но было ясно, что они спорят. Уилл энергично тряс головой. Рейчел поняла, что он относится к Армбрастеру не лучше, чем Элизабет. Неизвестно, о чем они спорили, но Армбрастер явно настоял на своем, потому что Уилл, уходя, выглядел рассерженным.
      Рейчел осторожно выбралась из прядильни и поспешила к дому. Второпях она не заметила притаившегося в тени мужчину.
      Сэмюэль Армбрастер с удивлением смотрел ей вслед. Он был уверен, что мимо него только что пробежала Рейчел Берк. Но как она здесь оказалась?
      Его маленькие глазки вдруг расширились. Что, если Рейчел и есть та женщина, на которой женился Эндрю Киркленд? Армбрастер порылся в памяти, припоминая слышанные им пикантные подробности, и лицо его расплылось в довольной ухмылке. Рейчел! Точно! Именно так звали молодую жену этого полукровки Киркленда! Беженка в розыске… Может быть, как раз Эллиоты и помогли ей бежать?
      Это превосходило самые смелые ожидания Армбрастера. Теперь Мэтью Эллиот у него в руках!

      По возвращении в Эллиот Эндрю первым делом подыскал место для строительства дома. Он был уверен, что городок еще будет расти, поэтому выбрал участок в полумиле от городской площади.
      Со склона холма, на котором располагался участок, открывался прекрасный вид на город и долину внизу. Бурный ручей, изобиловавший рыбой, и лес, кишевший дикими индейками, перепелами, фазанами и куропатками, обеспечивали достаток свежих продуктов.
      Эндрю привел Рейчел на участок, чтобы она осмотрелась.
      – Это идеальное место для дома, Рейчел, – сказал он, заметив ее недовольное лицо. – Неужели тебе не нравится? Один вид чего стоит!
      Рейчел стояла, любуясь величественной панорамой.
      – Вид замечательный, Эндрю, – признала она, кивнув.
      Он взял ее за руку и подвел к журчащему ручью, змейкой сбегавшему под гору.
      – Совсем рядом с домом у нас будет ручей с пресной водой. Попробуй эту воду, Рейчел, она такая вкусная!
      Послушно зачерпнув руками холодной воды, Рейчел хлебнула ее.
      – Вода в самом деле очень вкусная, Эндрю.
      – Знаю, тебя не интересуют удобства для рыбалки и охоты, но ты все же ешь рыбу и мясо, так что в этом вопросе тебе придется положиться на меня. – Он упер руки в бока и хмуро взглянул на жену. – Почему же, черт возьми, тебе не нравится это место?
      Рейчел озорно сверкнула глазами.
      – Я не вижу здесь ни одного горячего источника. Где же мы будем купаться?
      Он расслабился и с облегчением усмехнулся.
      – Черт бы тебя побрал, женщина! Ты заставила меня поволноваться.
      Она поднесла руку к его лицу и провела тонким пальцем по скульптурной линии подбородка.
      – Твое лицо всегда напряжено, а зубы стиснуты. Ты мало улыбаешься, Эндрю, – проговорила она, задумчиво всматриваясь в его глаза.
      – Я улыбаюсь мысленно, Рейчел. Ты меня этому научила.
      Смущенно опустив глаза, она отступила в сторону и снова принялась рассматривать чудесный пейзаж. Даже не оглядываясь, она почувствовала, как Эндрю подошел сзади. Сильные руки обняли ее и прижали к мускулистому торсу.
      – Ты будешь здесь счастлива, Рейчел? – прошептал он, обдавая ее ушко теплым дразнящим дыханием.
      Рейчел осталась в его уютных объятиях, наслаждаясь близостью стройного тела. Губы ее дрогнули в ласковой улыбке.
      – Мне здесь очень нравится, Эндрю. Изумительное место!
      Он медленно повернул жену к себе лицом и, проведя теплой ладонью по тонкой высокой шее, приподнял изящный подбородок. Встретившись с жарким взглядом его темно-синих глаз, Рейчел почувствовала, что совершенно млеет. Эндрю нежно привлек ее к себе.
      Их словно магнитом притянуло друг к другу. Рейчел замерла в жадных объятиях Эндрю и зачарованно следила за его приближающимися губами, а потом томно закрыла глаза, отдаваясь во власть поцелуя.
      Эндрю ласкал ее руками и губами, постепенно пробуждая в ней страсть, которая только и ждала случая вырваться наружу. С трудом оторвавшись от губ Эндрю, Рейчел подняла на него затуманенный желанием взгляд.
      – Эндрю, это безумие, – прошептала она, прерывисто дыша. – Прекрати сейчас же!
      Искорка возбуждения, зажженная его поцелуем, разгоралась все ярче, постепенно превращаясь в жаркое всепоглощающее пламя. Его губы не спеша ласкали ее лицо и шею. Задержавшись на пульсирующей жилке, они начали медленно, но неумолимо скользить к трепещущим грудям. Чтобы без помех до них добраться, он спустил по плечам ее платье и приник поцелуем к затвердевшим соскам. Рейчел дрожала всем телом в предвкушении будущего наслаждения и не сопротивлялась, когда его проворные пальцы сняли с нее остальную одежду. Эндрю опустил жену на землю.
      – Это безумие, Эндрю! Вдруг кто-то подойдет? – выдавила она слабеющим голосом.
      – Никто не подойдет. Мы здесь одни, – пробормотал он, не отрывая темную голову от ее пышной груди.
      Он умело посасывал ее чувствительные соски, и вскоре Рейчел начала задыхаться от непереносимого возбуждения.
      Эндрю приподнял голову и уставился в ее глаза, исполненные сладостной муки. Тело ее беспомощно распласталось на земле, открытое его жадному взору. Казалось, в воздухе между ними повисла невидимая электрическая дуга нетерпеливого ожидания.
      – Ты в самом деле хочешь, чтобы я остановился?
      Не только тело, но и сердце Рейчел было переполнено яростным желанием. Она хотела этого мужчину так же сильно, как он хотел ее, и больше не могла отвергать неизбежное.
      Расстегнув на нем рубашку, Рейчел обнажила его покрытую курчавившимися волосками грудь и принялась осыпать быстрыми пылкими поцелуями крепкое тело.
      – Поцелуй меня, Эндрю, – тихо выдохнула она, нежно обхватывая рукой его шею.
      Он нагнул голову и приник к ее губам в глубоком страстном поцелуе.
      В гостиницу они вернулись не скоро.
 
      Все свое время, свободное от работы на фабрике, Эндрю проводил, составляя проект будущего дома. По счастью, Рейчел тоже было чем заняться, ибо, несмотря на помощь Бруннеров, дел в гостинице хватало.
      Она уже не готовила обеды. Кухня была отдана в полное распоряжение Бруннеров, которые весьма умело хозяйничали у плиты. Эндрю так и не смог нанять еще одну работницу, но Бруннеры и Рейчел вполне управлялись втроем, распределив между собой все обязанности. К тому же была еще Кейт. Когда она полностью выздоровеет, можно будет рассчитывать на большую помощь с ее стороны.
      Дела вынуждали Эндрю ненадолго уехать в Уильямсберг. Он звал с собой Рейчел, но та отказалась. В последнее время она слишком часто отлучалась из гостиницы и теперь решила, что пришло время по-настоящему взяться за работу.
      Эндрю уехал рано утром, сказав, что вернется через три дня. В его отсутствие она намеревалась сделать то, что никак не получалось у нее, пока он был рядом. К примеру, собрать полевые цветы и засушить их для букета. Эндрю говорил, что видел красивые цветы недалеко от реки.
      В тот день, когда он должен был вернуться, Рейчел с утра отправилась на поиски этого места. С заднего дворика гостиницы она поднялась по тропинке на вершину холма и посмотрела вниз, на затор сплавного леса в реке.
      Ей бросилось в глаза, как сильно изменился вид этого затора с того раза, когда она впервые его увидела. Десятимильное нагромождение бревен за лето уменьшилось примерно до одной мили. Близилась осень, и Рейчел знала, что лесорубы вскоре начнут новую заготовку леса и к началу весны покров из бревен снова растянется по реке на десять миль.
      По бревнам прыгал какой-то человек. Сначала Рейчел подумала, что это Сэм Монк, но, приглядевшись повнимательнее, узнала Уилла Киркленда. В ней заговорила совесть. Эндрю так увлек ее планом будущего дома, что она почти не виделась с Уиллом после свадьбы Элизабет. Интересно, свыкся ли он хоть немного с мыслью о ее замужестве? Повинуясь внезапному порыву, она начала спускаться вниз, чтобы поговорить с ним.
      Добравшись до подножия холма, Рейчел огляделась по сторонам. Уилла нигде не было видно, словно он испарился. Разочарованно пожав плечами, она побрела вдоль берега реки. Она еще ни разу здесь не бывала.
      У дальнего края затора Рейчел остановилась, залюбовавшись уходившей вдаль рекой, красоту которой уже не нарушало скопление сотен срубленных бревен. Бросив последний восхищенный взгляд на чудесный водный пейзаж, она начала снова подниматься в гору.
      Подъем утомил ее, и, заметив на вершине холма огромный валун, она с удовольствием присела на него отдохнуть. Природа вокруг была так прекрасна, так безмятежна! Рейчел понимала, почему Эндрю любит эти края больше, чем шумный город. Они были похожи на него – необузданно дикие и пугающе величавые.
      Она взглянула вниз, и внимание ее привлек какой-то предмет, лежавший в воде у дальнего края затора. Судя по цвету, это явно было не бревно.
      Рейчел встала, чтобы получше разглядеть непонятный предмет. Что, если это человек? Может, Уилл? Ведь он так быстро исчез… Вдруг он поскользнулся и упал в воду? Но ей пришлось отбросить эту глупую мысль. Ведь она видела его в начале затора, а не в конце. Хотя, пока она поднималась наверх, он вполне мог успеть пройти это расстояние.
      Она начала торопливо спускаться с холма, на который с таким трудом взобралась всего несколько минут назад. «О Господи, – молилась она про себя, – только бы это был не Уилл!».
      Но и с берега ей не удалось разглядеть, человек ли это. Рейчел сомневалась в своем умении плавать и не посмела бы даже попытаться доплыть до середины реки, да еще при таком сильном течении.
      Она посмотрела на бревна, которые, словно плотный настил, покрывали воду. Что, если пройти по ним? Рейчел поставила ногу на ближайшее бревно и обнаружила, что оно довольно устойчиво. Сделав еще несколько шагов, она поняла, что, ступая осторожно, по ним вполне можно передвигаться, тем более с ее легкой походкой. «Это похоже на гигантский плот, – подумала Рейчел, – с той лишь разницей, что бревна не скреплены друг с другом». Легкое волнообразное покачивание под ногами напомнило ей ощущения, которые она испытывала, пытаясь ходить по палубе корабля во время качки.
      Она потихоньку шла вперед, аккуратно переступая с бревна на бревно. Наконец ей удалось добраться до середины затора. Как она и опасалась, предмет оказался трупом, лежавшим лицом вниз. Из-за неустойчивости бревен ей не удавалось нагнуться и перевернуть труп. Она в отчаянии огляделась по сторонам в поисках чего-нибудь, что помогло бы ей удержать равновесие.
      За несколько бревен от нее валялся брошенный шест сплавщиков. Рейчел осторожно подобралась к нему и взяла в руки. Длинный – почти в ее рост – шест оказался неожиданно тяжелым и громоздким. С ним было трудно управляться. В конце концов ей удалось вернуться к краю затора и зацепить одежду на трупе крюком на конце шеста.
      Внезапно вдали, ниже по реке, прогремел взрыв и, подобно пушечному выстрелу, эхом прокатился по долине. Рейчел в страхе обернулась и увидела взметнувшиеся в воздух бревна. В ужасе она ощутила, как усиливается движение воды под ногами.
      С глухим грохотом плотная масса сплавного леса, на которой она стояла, начала медленно смещаться. Под напором воды мелкие бревна выскальзывали из затора.
      Рейчел бросила шест и попыталась вернуться на берег. Но теперь бревна крутились у нее под ногами, не давая возможности удерживать равновесие. Вскрикнув, она рухнула с края затора в воду.
      По счастью, упала она удачно. Если бы она угодила между бревен, ее бы просто раздавило. Кашляя и отплевываясь, она вынырнула из воды и ухватилась рукой за конец бревна.
      Сплавной лес по-прежнему смещался медленно. Передние бревна только начинали вырываться из общей массы. Рейчел обнаружила, что вынырнула всего в нескольких футах от утопленника. Шест был все так же зацеплен за его одежду и покачивался на воде, точно пятифутовый поплавок.
      Она протянула руку и ухватилась за шест, но при этом не удержала скользкое бревно и вновь ушла под воду. Охваченная паникой, Рейчел беспомощно барахталась в волнах, забыв все, чему учил ее Эндрю на уроках плавания.
      Снова вынырнув на поверхность, она увидела, что ее прибило к мертвому телу. Пока она молотила по воде руками и ногами, утопленник перевернулся. Она уставилась в открытые безжизненные глаза Сэма Монка, смотревшие на нее пустым остекленевшим взглядом огромной рыбы. Прижатая к трупу, Рейчел оцепенела от ужаса.
      Внезапно чьи-то сильные руки вытащили ее из воды. Кто-то накрыл ее одеялом. Она сидела, съежившись, на речном берегу и тупо, словно онемев и ничего не чувствуя, наблюдала, как лесорубы осматривают труп Сэма Монка. Шея Сэма была сломана, и голова повернута под углом к туловищу. Рейчел как загипнотизированная смотрела на эту мертвую голову, не в силах понять, сон это или явь.
      Все вокруг казалось ей нереальным: изуродованный труп Сэма Монка, стоявшие с потерянными лицами лесорубы и даже река, которая теперь свободно несла свои воды, лишенная многолетнего облачения из бревен.
      С ней пытались заговорить, но она не отвечала, хотя и вслушивалась в приглушенные голоса вокруг. Лесорубы хотели знать, не тот ли человек, который устроил взрыв на реке, убил Сэма Монка. Была ли его смерть несчастным случаем или чьим-то злым умыслом?
      Рейчел размышляла над тем же вопросом. Она не знала, что и подумать. Ее мучило воспоминание об Уилле Киркленде, которого она видела на речном заторе незадолго до взрыва. Где он теперь? Почему его нет здесь? Может, его труп плавает сейчас где-то в реке?
      Господи, как жаль, что с ней нет Эндрю! Он знает ответы на все вопросы и всегда все делает правильно.
 
      Бланш Бруннер уложила ее в постель. Рейчел чувствовала себя совершенно опустошенной как физически, так и морально. Она поняла, что пришло время обо всем рассказать Эндрю. Наверное, она слишком долго молчала. Ведь она видела Уилла Киркленда со своим дядей! Если Сэмюэль Армбрастер замешан в случившемся, то скорее всего и Уилл тоже имеет к этому отношение. Ей очень не хотелось верить в причастность Уилла, но его определенно что-то связывало с Армбрастером.
      В комнату, тяжело опираясь на трость, приковыляла Кейт Каллахан. Лицо ее было встревоженным. Рейчел на время отогнала неприятные мысли и сосредоточилась на Кейт. Последние недели явно сказались на внешности пожилой хозяйки гостиницы. Из-за травмы ноги ей пришлось временно сбросить с себя груз повседневных забот и просто сидеть в кресле, наслаждаясь плодами своих трудов.
      – Как ты себя чувствуешь, девочка? – спросила Кейт, с трудом умещая грузное тело в кресло-качалку у кровати.
      – Знаешь, Кейт, когда будет построен наш новый дом, я хочу, чтобы ты переехала туда жить вместе со мной и Эндрю. Там будет много комнат. Слишком много для двоих.
      – Ты хочешь, чтобы я целыми днями просиживала на крыльце и качалась в кресле-качалке? Вряд ли мне это понравится, милая, – сказала Кейт с усмешкой. – Я сама зарабатываю себе на жизнь с тех пор, как умер капитан. Старого пса поздно учить новым трюкам.
      – Ты слишком много работаешь, Кейт. Пора тебе отдохнуть.
      – Черт возьми, девочка, да я только и делаю, что отдыхаю, с тех пор как сломала эту проклятую ногу! Мне не терпится поскорее хоть чем-нибудь заняться. К тому же работа помогает мне держаться в форме. Неужели ты сама до сих пор не догадалась об этом? – И старуха весело расхохоталась.
      Рейчел снисходительно покачала головой.
      – Ты неисправима, Кейт. Если ты не хочешь жить с нами, то хотя бы пообещай, что будешь меньше работать.
      – Ну, это само собой разумеется. Как-никак мы наняли помощников, и я должна обеспечить их работой, ведь я плачу им деньги. – Кейт нахмурилась. – Но я пришла сюда не для того, чтобы говорить о себе, девочка. Я вижу, тебя что-то сильно гнетет. Старуху Кейт не проведешь! По-моему, ты знаешь о случившемся больше, чем говоришь.
      – Ох, Кейт, – вздохнула Рейчел, – я в полной растерянности. Мне кажется, я все-таки ошибаюсь в своих подозрениях.
      Нет, она не может ни с кем говорить об этом, потому что не верит в виновность Уилла Киркленда! Пока не будет предложено сколько-нибудь логичное объяснение событиям на реке, она не имеет права рассказывать о своих подозрениях. Бросить тень на человека, не имея достаточных доказательств? Если он окажется невиновным, она никогда себе этого не простит. К тому же она любит Уилла. Ведь он брат Эндрю и Элизабет – двух самых дорогих ей людей.
      – Придется мне самой во всем разобраться, Кейт. Надеюсь, я приняла верное решение.
      Дородная Кейт Каллахан медленно поднялась, опершись на трость, и похлопала Рейчел по руке.
      – Ты справишься, девочка, – ласково сказала она. – У тебя есть характер.
      Прихрамывая, она вышла из комнаты. Рейчел смотрела ей вслед погрустневшими глазами.
      Полежав еще немного, она заснула.
      Ее разбудило дразнящее прикосновение знакомых теплых губ. Она невольно раскрыла губы навстречу нежному поцелую и, подняв руки, обняла за шею склонившегося к ней мужчину. Открыв глаза, она увидела встревоженное лицо Эндрю.
      – Как ты себя чувствуешь? – тихо спросил он.
      Рейчел улыбнулась:
      – Теперь хорошо.
      «Теперь, когда ты здесь», – добавила она мысленно.
      Эндрю присел на край кровати.
      – Как я понял, ты сегодня ходила купаться?
      Взгляд его был непроницаем, но Рейчел чувствовала, как он сам напряжен.
      Она не успела ответить на вопрос, потому что раздался легкий стук в дверь.
      – Вот черт! – проворчал Эндрю. – Это Элизабет.
      – Элизабет? – Рейчел резко села в постели. – Элизабет здесь, в Эллиоте?
      Эндрю кивнул:
      – Она и Брэндон приехали вместе со мной. Они хотят попрощаться с тобой перед отъездом в Шотландию.
      Стук стал настойчивее. Эндрю направился к двери.
      – Как Рейчел? Нам можно войти?
      Не дожидаясь ответа, Элизабет проскочила в комнату и сразу же бросилась к кровати. Она обняла подругу, потом подалась назад и оглядела ее, встревоженно сдвинув брови.
      – Как ты себя чувствуешь, Рейчел?
      – Хорошо, Элизабет, – неуверенно улыбнулась Рейчел.
      – Слава Богу! Кейт сказала, что с тобой все в порядке, но я должна была убедиться в этом своими глазами.
      – Что верно, то верно, – подал голос Брэндон Сазерленд и, нагнувшись, чмокнул Рейчел в щеку. – За короткое время семейной жизни я уже понял, что моя жена – самый неугомонный человек на свете.
      Он взглянул на Элизабет с нежной усмешкой.
      – Кейт сказала, что ты чуть не утонула, Рейчел. Ты действительно хорошо себя чувствуешь? – снова спросила Элизабет.
      – По-моему, она превосходно выглядит, милая, так что пойдем. Поговоришь с ней утром, – решительно заявил Брэндон.
      Он взял жену за руку и повел ее к двери.
      – Увидимся утром, Рейчел! – успела крикнуть Элизабет, перед тем как Эндрю, благодарно кивнув Брэндону, закрыл за ними дверь.
      – Как жаль, что пропало столько сплавного леса! Что ты теперь будешь делать, Эндрю? – спросила Рейчел, пока он раздевался, готовясь ко сну.
      – В этом году начнем рубить лес пораньше, только и всего. Бревна можно восстановить, а вот Сэма Монка уже не вернешь, – мрачно сказал он и, искоса взглянув на жену, увидел ее искаженное страданием лицо.
      – Я должна поговорить с тобой, Эндрю, но я хочу, чтобы мы были совершенно одни. Как ты думаешь, мы можем завтра поехать в хижину?
      Эндрю с любопытством посмотрел на нее.
      – Мне надо кое-что проверить на фабрике, а потом, пожалуй, можно будет уехать. Только как же Элизабет и Брэндон? Ведь они приехали сюда специально для того, чтобы повидаться с тобой.
      – Я поговорю с Элизабет утром. Уверена, она меня поймет.
      Эндрю задул свечу и лег в постель, прижав к себе Рейчел. Она положила голову ему на грудь и вскоре заснула.
      На другое утро, после того как Эндрю ушел на фабрику, Рейчел без труда объяснила Элизабет, почему ей хочется побыть наедине с мужем. Элизабет ничуть не обиделась и даже, наоборот, обрадовалась, что Рейчел наконец-то решилась рассказать ему всю правду о себе.
      Элизабет и Брэндон не меньше нуждались в уединении, а потому охотно согласились побыть вдвоем и просто насладиться обществом друг друга до возвращения Рейчел и Эндрю.
      Эндрю задержался на фабрике, и к хижине они подъехали, когда уже начало темнеть. Он ссадил жену с седла и сказал, что займется лошадьми.
      Рейчел призывала на помощь все свое мужество, с волнением готовясь к предстоящему разговору. Она все еще не знала, стоит ли рассказывать мужу о своих подозрениях насчет Уилла. В последнее время Эндрю стал понимать ее значительно лучше, чем раньше, но не рассердится ли он, узнав, что она думает о его брате?
      Она слышала, как он вошел в хижину и закрыл за собой дверь, но не обернулась.
      – Ну что ж, Рейчел, теперь рассказывай, какого черта ты полезла в реку и почему плавала там вместе с трупом Сэма Монка.
      Это было сказано с такой неожиданной резкостью, что она с удивлением повернулась лицом к Эндрю. Зная своего мужа, она должна была ожидать чего-то подобного, но почему-то его слова застали ее врасплох. Эндрю стоял, опершись спиной о дверь. Вид у него был безжалостный, неумолимый.
      Рейчел зажмурилась и, судорожно вздохнув, приступила к изложению своей невеселой истории.
      Пока она говорила, Эндрю ни разу не перебил ее и не изменился в лице. Он слушал все с тем же бесстрастным выражением, молчаливый и зловещий. Она рассказала, что привело ее к встрече с Элизабет на борту корабля, а в конце изложила те обстоятельства, при которых обнаружила вчера на реке труп Сэма Монка. Но ей так и не хватило смелости признаться в подозрениях насчет Уилла. Его имя она вообще не упомянула в своем повествовании.
      Когда она закончила, Эндрю не проронил ни слова. «Наверное, переваривает услышанное», – решила Рейчел и стала с нетерпением ждать, что он скажет. Но он по-прежнему молчал. Наконец она не выдержала:
      – Ну скажи же что-нибудь, Эндрю! Накричи на меня, обругай, сделай хоть что-то, только не стой здесь, как священная статуя правосудия!
      – Я слушал тебя очень внимательно, Рейчел, и не мог понять одного: почему ты не рассказала мне обо всем этом раньше!
      Непроницаемая маска начала спадать с лица Эндрю. Он повысил голос, гневно сверкнув темно-синими глазами.
      – Почему ты не могла быть со мной честной с самого начала? Что ты хотела скрыть от меня, черт возьми? Или ты боялась, что я сдам тебя полиции?
      Преодолев страх, она с вызовом встретила взгляд Эндрю.
      – Ты спрашиваешь, почему я не могла быть честной с тобой с самого начала? Но это же просто смешно! Могла ли я тебе доверять? И кому я должна была рассказывать? Твоим каменным плечам? Или упрямо выдвинутой челюсти? В самом начале наших отношений я не видела в тебе ни сочувствия, ни понимания.
      – Но потом у нас было много моментов… доверительных моментов, Рейчел. Ты не раз имела возможность быть честной со мной.
      Несмотря на свое огорчение, Рейчел все же уловила боль в голосе мужа и взглянула на него с жалостью. Ей хотелось обнять его, успокоить. Она знала, какой он гордый и замкнутый человек. В последние несколько месяцев он оставил свою настороженность, раскрылся, позволив себе быть уязвимым. Но теперь он чувствовал себя обманутым и, значит, снова мог отгородиться от нее неприступным щитом.
      Его следующие слова подтвердили ее самые худшие опасения. Он не собирался обсуждать их сложные взаимоотношения, а сосредоточился на практической стороне дела:
      – Я всегда подозревал, что за всем этим стоит твой дядя. – Он задумался. – А с кем он разговаривал, когда ты видела его в Рэйвенвуде, ты можешь сказать?
      – В первый раз, судя по росту и фигуре, это был Найт Риз. Я часто видела потом этого типа, поэтому смогла его узнать.
      – То есть когда ты видела своего дядю во второй раз, с ним был кто-то другой?
      Рейчел не смогла скрыть виноватого взгляда. Заметив его, Эндрю невольно напрягся и выпрямил спину.
      – Кто тот другой мужчина, с которым ты видела Армбрастера, Рейчел?
      Она поняла, что лгать бесполезно. Теперь он был слишком встревожен.
      В хижине стало оглушительно тихо.
      – Господи, мой собственный брат пытался разрушить мою фабрику, а ты столько времени это скрывала!
      Он распахнул дверь.
      – Едем, Рейчел! Я должен найти Уилла и выяснить все до конца. Сейчас приведу лошадей.
      – Мне надо о многом подумать. Сегодня я переночую здесь.
      – А ты не боишься оставаться здесь одна?
      Рейчел хмыкнула.
      – Ты сам учил меня выживать.
      – И ты неплохо усвоила эти уроки, верно? – с усмешкой спросил Эндрю.
      Он задумался. Стоит ли оставлять ее здесь? Но у него не было времени спорить.
      – Нам обоим надо о многом подумать, Рейчел. Я вернусь, когда поговорю с Уиллом.

      Эдвард Эллиот сидел один и пытался написать письмо родителям. Но несмотря на все его старания, ничего не получалось. «Может, отложить до завтра? – размышлял юноша. – Сегодня у меня не то настроение».
      Эндрю уговорил его остаться на фабрике, пока все остальные отправятся гулять в гостиницу Риза. «Да ничего не случится с этой чертовой фабрикой! – хмуро думал Эдвард. – Ну ладно, как только закончится моя смена, сразу же отправлюсь к Найту и найду ту малышку с рыжими локонами. – Его юное лицо расплылось в довольной улыбке. – Кажется, она ненамного старше меня, а сколько у нее веснушек! Они везде… – Он мечтательно улыбнулся. – Когда останусь с ней наедине, перецелую их все до одной!»
      Немного оживившись, Эдвард снова взялся за перо. Меньше чем через час придет сменщик, и, если поторопиться, можно успеть к тому времени дописать письмо.
      За спиной послышались шаги. Удивленно обернувшись, Эдвард увидел Найта Риза и его людей. Не успел он издать ни звука, как Риз со всей силой ударил его в висок дулом пистолета. Юноша рухнул со стула на пол – в сознании, но оглушенный. Из виска его текла кровь.
      – Возьмите веревку и привяжите его к стулу! – приказал Риз. – Когда найдут труп, подумают, что он погиб в огне.
      – Никакого огня не будет, Риз, и трупа тоже. Разве что твоего, – раздался спокойный голос.
      На пороге фабрики стоял Уилл Киркленд и целился в Риза из пистолета.
      – Брось оружие! Всем – руки вверх!
      Найт Риз положил пистолет на стол и поднял руки над головой.
      – Ты совершаешь ошибку, Уилл, – прорычал он. – Ведь ты замешан в этом деле вместе со всеми нами.
      – Черта с два! Я не собираюсь быть соучастником убийства! – решительно заявил Уилл. – Ведь это ты убил Сэма Монка?
      – Он видел меня на реке. Что мне еще оставалось делать? – бесстрастно объяснил Риз.
      – Вместо того чтобы убивать Сэма, ты мог просто уйти и забыть свою проклятую затею, – сердито сказал Уилл. – Ты говорил мне, что никто не пострадает. Дескать, это будет стоить Энди всего нескольких уплывших бревен и пары фургонов. Но ты все-таки убил человека, а теперь собираешься поджечь фабрику и убить моего брата! Неужели ты думаешь, что я позволю тебе это сделать?
      – Когда Армбрастер узнает, что ты остановил нас, Киркленд, он живьем спустит с тебя шкуру! – заявил Риз с самодовольной ухмылкой на жестоком лице.
      – Что бы со мной ни случилось, я заслуживаю наказания за соучастие в этом гнусном деле, – признал Уилл. – Только вы все забыли, что при входе на фабрику есть вывеска с фамилией Киркленд. – Губы его дрогнули в улыбке. – Это и моя фамилия тоже, Риз. Мне понадобилось слишком много времени, чтобы вспомнить об этом.
      Эдвард, пошатываясь, поднялся с пола.
      – Как ты, Эдди? – спросил Уилл.
      – Более или менее, – отозвался юноша.
      – Тогда сходи за подмогой, – распорядился Уилл и добавил, когда Эдвард ушел: – Подождем, когда придут остальные, и пусть Энди сам решит, что с вами делать.
      – У нас устали руки, Уилл. Можно нам их опустить? – проворчал Риз.
      – Ладно, только без глупостей!
      Риз начал медленно подбираться к лежавшему на столе пистолету.
      – Мы можем договориться, Уилл. Ты отпустишь нас, пока не пришли остальные, и мы уберемся отсюда навсегда. Ведь ты не хочешь, чтобы нас всех повесили?
      Уилл задумался над этим предложением. Уже свершилось достаточно насилия. Кому станет лучше, если умрет кто-то еще? Может, в самом деле отпустить их?
      Риз видел, что Уилл заколебался. Этого он и ждал! Схватив со стола пистолет, он нацелил его на Уилла и выстрелил. Уилл упал на пол, получив пулю в живот.
      – Уходим! – рявкнул Риз.
      Он взял зажженный фонарь и запустил его в угол. Стеклянный плафон разбился. Огонь мгновенно охватил сухие опилки и красными змейками начал расползаться по полу.
 
      Эндрю, натянув поводья, остановил лошадь на безлюдной улице и вошел в бордель Найта Риза. Несколько его работников сидели за столом, пьянствуя в ожидании проституток. Поприветствовав босса кивками, они вернулись к своему занятию.
      – Где Риз? – спросил Эндрю у бармена, наливавшего в кружки пиво и виски, которые поглощались в неимоверных количествах.
      – А что, его здесь нет? – буркнул тот.
      Эндрю обернулся к сидевшим за столом.
      – Послушайте, парни, кто-нибудь из вас видел Уилла? Он наверху?
      Никто не мог вспомнить, видели ли его в последние несколько часов, и Эндрю решил попытать счастья в гостинице Кейт.
      Когда он пересек улицу, Элизабет и Брэндон как раз выходили из гостиницы. Увидев Эндрю, они остановились.
      – Элизабет, Уилл здесь? – кратко спросил он.
      – Нет, я целый день его не видела. – Элизабет умела с первого взгляда определять настроение Эндрю и почувствовала, что он встревожен. – А что он сделал?
      – Это целая история. Я потом тебе все объясню. А сейчас мне надо срочно найти его. – Он взглянул на Брэндона Сазерленда. – Брэн, если ты не занят, поедем со мной. Возможно, мне понадобится твоя помощь.
      Элизабет не привыкла тратить время на пустые капризы. Конечно, она могла сказать Эндрю, что они с мужем собрались прогуляться, но вместо этого только понимающе улыбнулась.
      – Я посижу с Кейт до вашего возвращения. Поговорю с ней, а может, даже успею испечь пирог.
      – Сильно в этом сомневаюсь, – пошутил Брэндон и, нагнувшись, поцеловал жену в щечку. – Постараюсь не задерживаться. В отличие от твоего братца я не забыл, что у нас с тобой медовый месяц, – прошептал он ей на ухо.
      – Пистолет у тебя с собой? – спросил Эндрю.
      Элизабет испуганно округлила синие глаза.
      – Зачем ему пистолет? Это что, опасно? Слушай, Эндрю, ты все-таки должен сказать нам, что происходит. И при чем здесь Уилл?
      Эндрю не успел ответить. На дороге показался Эдвард Эллиот. Он брел, шатаясь от слабости, и упал в тот самый момент, когда вечернюю тишину разорвал звук далекого пистолетного выстрела.
      Все трое бросились к лежавшему посреди дороги юноше. Рана Эдварда уже перестала кровоточить, но зрачки его были расширены, и сам он явно пребывал в шоке.
      – Уилл ждет тебя на фабрике, Эндрю, – пролепетал он слабеющим голосом.
      Эндрю бросился к лошади.
      – Отведи его в гостиницу, Брэн! – крикнул он через плечо.
      Когда Эндрю подъехал к огромному зданию деревообрабатывающей фабрики, оно уже полыхало огнем. Он приставил ладони ко рту и громко позвал Уилла. Не услышав ответа, он кинулся к дверям фабрики.
      За густым дымом и бушующим пламенем было трудно что-либо увидеть.
      – Ты где, Уилл? – крикнул Эндрю.
      – Здесь, Энди, – тихо отозвался Уилл Киркленд.
      Сквозь дым Эндрю с трудом различил распростертое на полу тело. Он подполз к нему и быстро вытащил брата из горящего здания.
      Увидев кровавую рану на животе Уилла, Эндрю попытался скрыть тревогу, но ему не удалось обмануть брата.
      – Не суетись, Энди, это ни к чему. Я не раз видел людей с простреленными кишками и знаю, что меня ждет. Просто оставь меня лежать спокойно. Если не двигаться, не так больно.
      – Кто это сделал, Уилл? – мрачно спросил Эндрю.
      – Найт Риз. С ним еще четверо, так что не пытайся взять его в одиночку. – Он слабо усмехнулся. – Что ж, одного героя в семье вполне достаточно. Я тоже хотел стать героем, и вот видишь, что из этого вышло. – Острая боль пронзила Уилла, и лицо его вдруг стало серьезным. – Это происки Армбрастера. Я связался с ним за большие деньги. Это я взорвал затор на реке, Энди. Но к убийству Монка я не имею никакого отношения, клянусь! Это сделали они.
      – Я верю тебе, Уилл, – сказал Эндрю, похлопав брата по руке.
      Подоспевшие лесорубы начали заливать водой сложенные штабелями бревна. Вскоре сбежались остальные жители Эллиота, и весь городок дружно взялся тушить пожар.
      Подъехали Элизабет и Брэндон. Увидев лежавшего на земле Уилла, Элизабет в испуге взглянула на Эндрю. Тот печально покачал головой и встал. Элизабет опустилась на колени рядом с Уиллом, а мужчины остались стоять над ними.
      – Как Эдвард? – спросил Эндрю у Брэна.
      – Нормально, все заживет. Врач сказал, что у него крепкая черепушка.
      Они улыбнулись одними губами.
      Голова Уилла лежала на коленях Элизабет. Она отерла юбкой пот со лба брата. Веки его затрепетали, он открыл глаза и посмотрел на нее взглядом, полным страдания.
      – Прости меня за все, Бесс, – тихо прохрипел он.
      Элизабет посмотрела в сапфировые глаза, которые были так похожи на ее собственные, и ласково улыбнулась.
      – Ты неисправим, Уилл Киркленд. Сколько можно тебе говорить, чтобы ты не называл меня Бесс? – сказала она с шутливым укором и нежно погладила его по щеке. В синих глазах ее блестели слезы.
      На мгновение во взгляде Уилла вспыхнули знакомые озорные искорки.
      – Слушаюсь, леди Элизабет.
      Скорчившись от нового приступа боли, он судорожно вцепился в ее руку.
      – Я люблю тебя, Бесс! – воскликнул он. – И всегда любил. Когда умер Джонатан, я думал, что у меня появился шанс, но ты уехала и влюбилась в Сазерленда. Зачем ты это сделала, Бесс? Разве ты не знала, что я ждал тебя? Ждал, когда ты вернешься домой, ко мне?
      По лицу Элизабет катились слезы.
      – Нет, Уилл, я не знала, что ты меня любишь. Мне казалось, что это братское чувство.
      – Когда я узнал, что ты снова собираешься замуж, я не мог найти себе места от горя и обиды. Единственная женщина, которую я любил в своей жизни, ускользала от меня навсегда. Наверное, у меня немного помутился рассудок.
      Его глаза молили о понимании.
      – Вот почему я сделал это, Бесс. Вот почему я позволил Ризу и Армбрастеру втравить меня в их безумную авантюру. Они клялись мне, что никто не пострадает. Я бы никогда не пошел на это, если б знал, что они замышляют против Энди и Эдди. Ты должна мне верить.
      – Я верю тебе, Уилл, – убежденно сказала Элизабет, – Эндрю и Эдвард тоже.
      – Энди! – выкрикнул Уилл. Эндрю опустился рядом с ним на колени, и Уилл схватил его за руку. – Энди, я не хотел никому причинить вреда.
      – Знаю, Уилл. – Эндрю сжал его руку.
      Уилл закрыл глаза и замолчал. Элизабет в страхе взглянула на Эндрю, но тут глаза Уилла снова открылись.
      – Помните наше детство? Тогда еще были живы мои родители. – Уголки его губ дрогнули в грустной улыбке. – Хорошее было время, правда, Бесс?
      – Да, Уилл, – ласково согласилась Элизабет.
      – Как жаль, что мы не могли остаться такими навсегда! – Его затуманенный болью взгляд на миг прояснился, наполнившись теплом воспоминаний, а на лице вдруг появилась знакомая мальчишеская ухмылка. – А помните старика Седжи-Веджи с его любимыми стихами:
      И вновь мы встретимся втроем В грозу и ветер, дождь и гром. И в шуме боя… шуме боя…
      Он осекся. Элизабет прижала его ладонь к своей щеке и закончила:
      И в шуме боя не понять, Победы или смерти ждать.
      Уилл закрыл глаза. Рука выскользнула из ее пальцев и безжизненно упала на землю. Эндрю опустил руку брата, которую прижимал к сердцу.
      – Он умер, Элизабет.
      Элизабет подняла голову и потрясенно взглянула на Эндрю. Слезы ручьями текли по ее прекрасному лицу и падали на щеки Уилла, точно нежные поцелуи.
      Брэндон Сазерленд нагнулся и убрал голову Уилла с ее колен. Сняв с себя пальто, Эндрю накрыл им бездыханное тело брата. Элизабет следила за их действиями в горестном оцепенении. Брэндон поднял ее с земли и молча обнял. Он знал, что сейчас никакие слова не помогут облегчить ее скорбь.
      Прижав голову жены к груди, он склонился к ее уху и ласково прошептал:
      – Поплачь, милая.
      Элизабет уткнулась лицом в его пальто и зарыдала.
      Когда она немного успокоилась, Брэндон отвез ее в гостиницу. Кейт вскипятила чайник. Элизабет пила чай, отрешенно уставясь в одну точку. Брэндон держал ее за руку. Вскоре приехал Эндрю. Он привез тело Уилла.
      Фабрика была полностью уничтожена. Крыша обвалилась, а от здания остался черный остов.
      Несколько рабочих бодрствовали на фабричном дворе, следя, чтобы искры пожара не разгорелись заново и не воспламенили лес.
      – Ты собираешься восстанавливать фабрику? – спросила Кейт у Эндрю.
      – Неужели ты думаешь, что я позволю Найту Ризу выбить меня из седла?
      – Кстати, насчет Риза, – встревожился Брэндон. – Думаешь, он уехал из страны?
      – Полагаю, он сначала попытается встретиться с Армбрастером. Сейчас я поеду в хижину, заберу оттуда Рейчел. Пожалуй, завтра утром нам всем надо будет отправиться в Рэйвенвуд. Мама утешит Элизабет и подлечит Эдварда. – Суровая линия его подбородка затвердела. – А Уилл будет похоронен рядом со своими родителями.
      Эндрю отодвинул стул и встал.
      – Я вернусь вместе с Рейчел через пару часов. – Он задержался возле Элизабет и, нагнувшись, поцеловал ее в щеку. – Знаю, это будет нелегко, но все же постарайся уснуть, Элизабет, – проговорил он ласково.
      – Когда мы приедем домой, у меня будет достаточно времени, чтобы выспаться, – печально отозвалась она.
      После ухода брата Элизабет несколько мгновений сидела, задумчиво глядя на дверь, а потом сказала:
      – Брэндон, ты, наверное, сочтешь это глупостью, но я прошу тебя взять несколько человек из лесорубов Эндрю и поехать за ним следом. Мы пока не знаем, где находится Риз, и я не хочу, чтобы Эндрю и Рейчел были одни в лесу.
      – С радостью это сделаю, Элизабет. Только обещай, что воспользуешься советом Эндрю и поспишь, пока меня не будет.
      – Как я могу спать, Брэндон, если у меня только что один брат погиб, другой лежит в постели с сотрясением мозга, а Эндрю подстерегает опасность и на него в любой момент могут напасть бандиты?
      – Мне кажется, Эндрю прав насчет Риза, Элизабет. Скорее всего этот мерзавец отправился в Уильямсберг. Но чтобы тебя успокоить, любимая, я сделаю так, как ты просишь. Возьму людей Эндрю, которые знают дорогу к его хижине, и поеду туда с ними.
      Вскоре Брэндон и шестеро лесорубов скакали верхом по лесной тропинке.

      Рейчел сидела у камина и задумчиво смотрела в огонь. Что же ей теперь делать? Оставаться в Эллиоте нельзя. Надо уехать от Эндрю. Если раньше она считала его обиды необоснованными, то теперь сама дала ему повод обижаться. Как же она была глупа! Почему таила от него правду и молчала о своих подозрениях? Теперь, если на фабрике случится что-то еще, виновата в этом будет она.
      Поглощенная самобичеванием, она не слышала, как к хижине подъехали лошади, и спохватилась, лишь когда они остановились возле порога. «Это Эндрю…» – решила она и бросилась к двери, но, распахнув ее, с ужасом увидела Найта Риза и его людей, спрыгивавших с седел.
      Рейчел сразу поняла, что они прибыли сюда не с добром, и попыталась добежать до густых зарослей. Эндрю научил ее выживать в лесу. Только бы успеть укрыться в чаще!
      – Схватить, пока она не ушла! – гаркнул Риз.
      Она почти добежала до леса, но тут чьи-то грубые руки схватили ее и швырнули на землю. Бандит рывком приподнял Рейчел и поволок назад, на поляну. Двое других уже осмотрели маленькую хижину и вышли как раз в тот момент, когда отбивавшуюся женщину подтащили к стоявшему в ожидании Ризу.
      – Она одна, босс. Киркленда нигде нет.
      – Что ж, привяжите ее к дереву, – приказал Риз, показав на росший поблизости молодой дубок. – Он скоро объявится. Подождем.
      Рейчел толкнули к дереву. Грубая кора расцарапала ей лицо. Дернув ее за руки, они завели их за ствол дерева и связали на запястьях.
      – Посмотрите, нет ли у этого полукровки виски! – рявкнул Риз. – Краснокожие любят выпить.
      Один бандит вернулся из хижины с бутылкой виски. Они пустили ее по кругу, жадно прикладываясь к янтарной жидкости.
      – Эй, малышка, хочешь хлебнуть? – с усмешкой спросил Риз, подходя к пленнице. – Думаю, до конца этой ночи тебе придется не раз пожалеть о том, что ты трезвая.
      Не удостоив его ответом, Рейчел презрительно отвернула голову. Риз злобно расхохотался.
      – Тише! – прошипел один бандит. – Кажется, кто-то едет.
      Рейчел хотела криком предупредить Эндрю об опасности, но Риз не дал ей этого сделать. Схватив за волосы, он рывком отвел ее голову назад и зажал ей рот рукой.
      Эндрю увидел лошадей, как только выехал на поляну. Он натянул поводья и выхватил из-за пояса пистолет. Крепче ухватив Рейчел за волосы, Риз разбил бутылку о ствол дерева и поднес зазубренное горлышко к ее лицу.
      – Брось оружие, Киркленд, или я воткну эту склянку в личико милой леди! – прорычал он. Его свирепое лицо не оставляло сомнений в том, что угроза будет приведена в исполнение.
      Эндрю ничего не оставалось, как только бросить пистолет на землю.
      – Ладно, Риз, только не трогай ее!
      – А теперь иди сюда, очень медленно! И подними руки! – скомандовал Риз. – Не хочу, чтобы ты добрался до того ножичка, что торчит из твоего сапога.
      Эндрю спрыгнул с седла и поднял руки над головой. Один бандит достал нож из сапога Эндрю, а другой поднял с земли его пистолет.
      – Отпусти мою жену, Риз! – крикнул Эндрю. – Ведь ты приехал за мной, а я у тебя в руках.
      Губы Риза скривились в жестокой ухмылке.
      – О да, разумеется, я отпущу маленькую леди, только сначала мы с ней немножко развлечемся. Верно, парни? – Он похотливо осклабился.
      – Подонок! – воскликнул Эндрю и бросился на Риза.
      На него навалились остальные и, несмотря на отчаянное сопротивление, все-таки прижали к земле.
      – Привяжите его вон к тому дереву! Я не хочу, чтобы он что-нибудь пропустил, – приказал Риз, зловеще ухмыляясь.
      Он подошел к своей лошади и выдернул из-под седла длинный черный хлыст.
      Рейчел повернула голову, пытаясь разглядеть, что происходит за ее спиной. При виде хлыста в руке Риза глаза ее расширились от ужаса. Взгляд испуганно метнулся к Эндрю.
      – Эндрю! – невольно вскрикнула она, когда Риз, ухватившись за ворот ее платья, рывком разорвал его на спине.
      – Будь мужественной, милая! – крикнул ей Эндрю. – Старайся не думать о боли. Гони ее прочь из своих мыслей.
      Тонкие губы Риза скривились, обнажив мелкие хищные зубы. Он взмахнул черным хлыстом и оставил кровавый след на нежной спине Рейчел. Съежившись от боли и закусив губу, она пыталась сдержать крик. Обжигающая боль, которая последовала за ударом, была страшнее самого удара. Спина полыхала огнем, точно ее опалили горящим факелом. Хлыст со свистом рассек воздух и снова опустился на содрогавшееся тело. На этот раз она не смогла сдержать крик.
      – Проклятый изверг! – Эндрю дернулся вперед, и тугие веревки глубже врезались в его запястья. – Лучше сразу убей меня, Риз, потому что, если я сумею вырваться, я переломлю тебе хребет!
      – Да, я убью тебя, вонючий полукровка, но сначала ты посмотришь, как мы потешимся с твоей шлюшкой!
      Глаза Риза зловеще блеснули. Охваченный похотливыми мыслями, он плотоядно осклабился, бросил хлыст на землю и сорвал платье с бедер Рейчел. Затем, спустив штаны, он приблизился к ней. Она в ужасе прижалась к дереву.
      Внезапно прогремевший выстрел остановил Риза. На поляне показался Брэндон Сазерленд с дымящимся ружьем в руках, за ним – работники Эндрю. Оправившись от первого потрясения, люди Риза бросились врассыпную, а их главарь позорно запутался в собственных штанах и упал на землю. Лесорубы кинулись в лес догонять удиравших бандитов.
      Рейчел, обнаженная, рыдала, вжавшись в дерево. Брэндон Сазерленд быстро развязал ее и, сняв с себя куртку, накинул ей на плечи. Тем временем кто-то из лесорубов разрезал веревки на руках Эндрю.
      Эндрю встряхнул занемевшими руками, не спуская глаз с Риза. Мерзавец поднялся с земли и натянул штаны. В руке он крепко сжимал нож, который достал из сапога.
      Двое лесорубов осторожно приблизились к негодяю.
      – Он мой, парни! – крикнул Эндрю, и они отступили в сторону.
      Эндрю взял нож у того, кто его развязал, и медленно направился к бандиту, по лицу которого блуждала жалкая улыбка.
      Риз знал, что его ждет неминуемая смерть. В лучшем случае он станет калекой. Эндрю остановился на расстоянии вытянутой руки от него и поудобнее перехватил нож.
      – Я не могу с тобой драться, Киркленд, и одновременно держать штаны! – прохрипел Риз.
      Его серые глазки-бусинки отчаянно вращались в глазницах. Он пытался придумать, как спасти свою шкуру.
      Эндрю завел руку ему за спину и ухватился за ремень.
      – Не я все это придумал, Киркленд, – жалобно взвыл Риз. – Меня нанял Армбрастер. Он хотел уничтожить твою фабрику и вытурить тебя из городка вместе с Мэттом Эллиотом. Я только выполнял его приказы.
      Эндрю медленно повернул его, держа за ремень. Мерзавец оцепенело смотрел ему в глаза, поскуливая от страха.
      – Ты совершил большую ошибку, связавшись с Армбрастером, Риз.
      В бесстрастном тоне Эндрю не чувствовалось ни гнева, ни осуждения, но от этих спокойных слов почему-то стыла кровь в жилах.
      Рука Эндрю с проворством змеи взметнулась, и нож вонзился в грязного сутенера. Ризу удалось оцарапать Эндрю плечо, но это было все, что он успел сделать. Острое лезвие полоснуло его по горлу.
      Эндрю стоял над поверженным врагом. На его суровом лице не отражалось даже тени эмоций. Риз упал в лужу собственной крови и уставился на Эндрю мутными стекленеющими глазами.
      – Но ты совершил еще большую ошибку, Риз, когда прикоснулся к моей жене.
      Отвернувшись, Эндрю подошел к Рейчел. Она сидела на земле, сжавшись в комок. Брэндон Сазерленд пытался ее успокоить. Ни слова не говоря, Эндрю опустился рядом с женой, обнял ее и прижал к себе. Слезы ее смешивались с кровью из раны на его плече и сбегали соленой кровавой струйкой по груди.
      Брэндон и лесорубы вскоре уехали, захватив с собой пленников и труп Риза, а Эндрю остался сидеть, баюкая плачущую Рейчел в своих объятиях. Наконец она заснула.
      Он с нежностью разглядывал лицо спящей жены. В это мгновение она казалась маленькой девочкой, слабой и беззащитной. Еще никогда в жизни Эндрю не испытывал такой острой потребности защищать и оберегать другое существо. Это новое чувство приводило его в замешательство. Он вспомнил свои недавние муки, когда Рейчел была в опасности, а он ничем не мог ей помочь. Вынужденный смотреть, как ее избивают, он страдал так же, как и она, а может быть, даже больше, потому что к сопереживанию примешивалось чувство вины: он знал, что она терпит эту пытку из-за него.
      Эта мысль побудила Эндрю крепче обнять жену.
      – Все кончилось, любимая, – ласково прошептал он и погладил ее по голове.
      В душе его царили растерянность и смятение, но в одном он не сомневался – в своей любви к Рейчел. Надо было срочно решить вопрос с Армбрастером, и, когда все беды останутся позади, он признается ей в своих чувствах.
      Нагнувшись, Эндрю поцеловал жену в поцарапанную щеку, встал и отнес ее в хижину.
 
      На другое утро из Эллиота выехали два фургона с печальными, притихшими пассажирами. Рейчел сидела в том, которым управлял Эндрю. Они везли тело Уилла Киркленда. Брэндон Сазерленд правил другим фургоном, где ехали Элизабет и Эдвард. Теперь негодяй Найт Риз больше не угрожал спокойствию на дорогах, но это мало утешало скорбную группу. Никто не испытывал чувства победы. Предстояло залечить слишком много ран.
      ***
      Мэтью Эллиот мрачно мерил шагами пространство перед камином. Его янтарные глаза темнели каждый раз, когда он думал о смерти Уилла и о том, как легко он мог потерять еще двух сыновей – Эндрю и Эдварда.
      – Зря ты убил Риза, Эндрю. Его свидетельских показаний было бы достаточно, чтобы повесить злодея Армбрастера.
      Эндрю швырнул в огонь сигару.
      – Да, наверное, ты прав. Но я обезумел от ненависти, глядя, как он издевается над Рейчел. В тот момент я готов был разорвать его на куски. Однако Риз прилюдно признался, что работал на Армбрастера. Это слышали по меньшей мере полдюжины человек. Обвинить негодяя будет нетрудно. Трудно будет удержать меня, чтобы я не свернул ему шею при встрече.
      Мэтью опустился в кресло у камина и печально уставился в огонь, упершись локтями в колени и опустив голову на руки.
      – Бедный Уилл! Как он мог связаться с этими подонками? Наверное, я что-то недоглядел как отец.
      Эндрю положил руку на плечо Мэтью Эллиота.
      – Не кори себя, отец. В поступках Уилла нет виноватых. Безответная любовь к Элизабет затмила его рассудок. Поняв, что потерял ее навсегда, он слегка повредился умом. Но перед смертью Уилл загладил свою ошибку. Ведь это он спас Эдварда и вывел нас на Риза, что неизбежно приведет к краху Армбрастера.
      Мэтью взглянул на Эндрю. В глазах его было страдание.
      – Жизнь Уилла значит для меня несравненно больше, чем крах Сэмюэля Армбрастера, черт возьми!
      – Пока рано говорить о его крахе, отец. Да, он арестован, но это еще не значит, что он будет осужден. Гнусный мерзавец пойдет на все, лишь бы выпутаться из этой истории, – мрачно проговорил Эндрю. – Какая ему была выгода сообщать властям о Рейчел?
      – Не волнуйся, Эндрю, здесь не Англия, а Виргиния. В этой колонии он совершил ряд серьезных преступлений, и вряд ли кто-нибудь отнесется с большим доверием к его словам.
      – Рейчел – моя жена, отец, я люблю ее и не собираюсь сидеть сложа руки и ждать, когда ее у меня заберут.
      – Мы никому не позволим забрать ее у тебя, Эндрю, – пообещал Мэтью Эллиот. – Я пользуюсь здесь некоторым влиянием, и потом, не забывай, что ты шотландский лорд, хоть и вырос в Америке. Двоюродный брат твоей матери, Саймон Киркленд, – весьма влиятельная особа при английском дворе. Говорят, к нему прислушивается сама королева. Рейчел должна была раньше рассказать нам о своих неприятностях. Мы бы давно все уладили. Я уверен, что нам даже удастся реабилитировать ее отца.
      Эндрю с облегчением улыбнулся. С какими бы проблемами он ни пришел к отцу, Мэтью Эллиот всегда знал, как их решить. На мгновение взгляд его затуманился. Ну почему Уилл не пришел к Мэтью со своей бедой, прежде чем пускаться в опасную авантюру? Он был бы жив сейчас!
      – Пойду обрадую Рейчел. После ареста Армбрастера она места себе не находит. Все ждет, что за ней придет полиция.
      Мэтью пожал сыну руку, а другой рукой ласково похлопал его по плечу.
      – Пусть Рейчел не волнуется. Мы не допустим, чтобы с ней что-нибудь случилось. К тому же, – добавил он с теплой усмешкой, – теперь она Киркленд, Эндрю. А у Короны хватает хлопот с колониями. Едва ли Англия захочет воевать со всем твоим шотландским кланом.
      Эндрю собрался уходить, но Мэтью Эллиот его окликнул:
      – И вот еще что, сын: я бы тоже убил Риза, если бы дело касалось твоей матери.
      В глазах Эллиота светились нежность и гордость, когда он встретился с благодарным взглядом сына. Оба обменялись понимающими улыбками.
      Эндрю бежал по лестнице, перепрыгивая через ступеньки. Ему не терпелось поскорее увидеться с Рейчел. После того как они приехали в Рэйвенвуд, у него еще не было времени побыть с ней наедине: сначала хоронили Уилла, потом арестовали Сэмюэля Армбрастера.
      Она полностью оправилась физически после страшной встречи с Ризом, но ее мучили страхи с тех пор, как дядя сообщил о ней властям. Ее не посадили в тюрьму лишь благодаря вмешательству Мэтью Эллиота. «Слава Богу, отец помог!» – думал Эндрю, торопливо шагая по коридору.
      Когда он ворвался в комнату, Элизабет и Рейчел мирно пили чай. Дамы обернулись, удивленные внезапным вторжением. Обе женщины составляли очаровательный контраст в струившемся из окна солнечном свете. Элизабет выглядела великолепно в синем платье, которое подчеркивало сапфировую синь ее глаз. Темные волосы были собраны на затылке в тяжелый узел.
      На Рейчел было бледно-зеленое платье под цвет ее зеленых миндалевидных глаз. Блестящие локоны медового оттенка спадали на плечи роскошной золотой вуалью. При виде жены на лице Эндрю появилась восхищенная улыбка, и ее было достаточно, чтобы с лиц обеих подруг сошло напряженное выражение.
      Будучи женщиной проницательной, Элизабет поставила на столик свою чашку и встала.
      – Оставляю вас вдвоем. Брэндон поехал с Джонатаном кататься верхом, а я, пока его нет, пойду проведаю маму. Она еще не совсем оправилась после смерти Уилла. Ей нужно немножко взбодриться. – В глазах Элизабет блеснули слезы. – Наверное, это нужно и всем нам.
      Эндрю протянул руку и остановил сестру, когда она проходила мимо. Он с нежностью заглянул ей в лицо. На мгновение их невероятно похожие глаза встретились. В них сквозила боль общей скорби. Потом на щеках Элизабет появились милые ямочки. Грустно улыбнувшись, она привстала на цыпочки и легко поцеловала брата в щеку.
      Когда за ней закрылась дверь, в комнате повисло неловкое молчание.
      – Хочешь чаю, Эндрю? – волнуясь, произнесла Рейчел.
      – Нет, спасибо, – последовал короткий ответ.
      Подойдя к окну, Эндрю увидел Брэндона Сазерленда и Джонатана, возвращавшихся с прогулки. «Паренек уже неплохо держится в седле, – с одобрением отметил он про себя. – По всему видно, что шотландец – прирожденный наездник, и значит, Джонатан в хороших руках».
      Обернувшись, он увидел, что Рейчел выжидающе смотрит на него.
      – Есть новости о моем дяде? – спросила она.
      – Нет, но отец говорит, волноваться нечего. Он уверен, что очень скоро твое доброе имя будет полностью восстановлено.
      Рейчел облегченно вздохнула. Слава Богу, все наконец разрешилось!
      – Наверное, мне надо вернуться в Эллиот. Я не могу злоупотреблять гостеприимством твоих родителей. Они и так были слишком добры ко мне.
      Ее слова потрясли Эндрю.
      – Господи, Рейчел, да мама всегда счастлива, когда мы дома!
      При упоминании о Рэйвен Эллиот Рейчел виновато улыбнулась.
      – Мне так жаль, что с Уиллом случилось это несчастье, Эндрю. Я считаю, что невольно оказалась виновной в его смерти.
      – Не мучай себя, Рейчел. Армбрастер все равно сделал бы свое черное дело, даже если бы ты ничего об этом не знала. Ты не можешь отвечать за его действия.
      – Я понимаю, как вам всем сейчас тяжело. Я помню, что со мной было, когда я потеряла отца.
      Эндрю взглянул на нее с нежной улыбкой.
      – Только тебе не дали возможности погоревать, верно?
      Рейчел робко улыбнулась, борясь с воспоминаниями.
      – Ну, теперь это все позади, и мне больше не надо прятаться и убегать благодаря вам всем.
      Эндрю восхищала неколебимая сила ее духа. Он вспомнил, как грубо обращался с Рейчел в то время, когда она пыталась справиться со своим горем.
      – Ты очень смелая женщина, правда, Рейчел Киркленд?
      Сердце радостно забилось у нее в груди. Она так долго ждала от него хоть какого-то одобрения!
      – Я лишь старалась выжить, Эндрю. В этом не было ничего особенно героического.
      Эндрю глубоко вздохнул и снова отвернулся к окну.
      – А я вел себя, как последний негодяй. Прости меня, Рейчел. Я должен извиниться перед тобой за прошлое.
      Она давно мечтала услышать эти слова, но почему-то они не принесли удовлетворения. Теперь, когда Эндрю наконец извинился, она поняла, что, в сущности, в этом не было необходимости. Но ее волновало, почему он так вел себя с ней раньше.
      – Зачем ты это делал, Эндрю? Вот что мне хочется понять. Что крылось за твоими поступками?
      Эндрю стоял спиной к жене, и по напряженно поднятым плечам было видно, какая жестокая борьба происходит в его душе.
      – Наверное, я боялся.
      – Боялся? Чего же ты боялся, Эндрю? – мягко спросила Рейчел.
      Он судорожно вздохнул и обернулся. В его взволнованно блестевших глазах таилось смущение.
      – Я боялся потерять тебя, Рейчел.
      Она подошла ближе и подняла на него взгляд, полный безграничной любви.
      – Почему же ты боялся меня потерять? Разве ты не знал, как сильно я тебя люблю?
      – Я боялся открыться, довериться тебе, не зная, сколько продлятся наши отношения.
      Рейчел взяла его за руку и погладила длинные смуглые пальцы, одновременно и сильные, и нежные.
      – Как ты мог сомневаться в святости брака, Эндрю? Разве тебя не вдохновлял пример твоих родителей? На свете нет людей, которые любили бы друг друга сильнее, чем Рэйвен и Мэтью Эллиоты.
      Глаза Эндрю потемнели.
      – Эллиоты – не мои родители. Мои родители умерли, Рейчел. Я сирота-подкидыш.
      – Как ты можешь так думать, Эндрю? Эллиоты растили тебя со дня твоего рождения.
      Он выпустил ее руку, отошел к окну и несколько мгновений стоял, повернувшись к жене широкой неприступной спиной. Рейчел боялась, что он опять замкнется в себе. Этого нельзя было допустить, иначе их совместному счастью грозила опасность.
      – Но ведь ты никогда не сомневался в том, что они тебя любят, Эндрю?
      Он обернулся, и Рейчел увидела в его глазах растерянность и боль.
      – Нет, я никогда не сомневался в их любви, но всегда знал, что я не такой, как они. И ничто не может этого изменить.
      Увидев ее удивленное лицо, Эндрю продолжил:
      – Я индеец-полукровка, Рейчел. Я не из их семьи и, следовательно, не могу называть их родными. Я похож на человека, который находит удовольствие, подглядывая за другими людьми. Я не имею права на любовь Эллиотов. Это ворованная любовь.
      – Какая эгоистичная позиция, Эндрю! – мягко укорила его Рейчел. – Да ты просто слепец! Рассуждая таким образом, ты совершенно не думаешь об Эллиотах. Ты даже не хочешь знать их мнение по этому вопросу, не берешь в расчет их потребности и желания. По-твоему, они не имеют права любить тебя и заботиться о тебе только потому, что ты им не родной сын?
      Она смотрела на него в упор.
      – Кейт Каллахан сказала бы: «Пришло время или ловить рыбку, или обрывать наживку», Эндрю. Настала пора отделить миф от реальности. Та индейская женщина, которая тебя родила и которую ты считаешь своей матерью, не кормила тебя грудью, не выхаживала тебя, когда ты болел, не смеялась, когда ты смеялся, не плакала, когда ты плакал, и не страдала, когда ты страдал. Все это делала другая женщина – Рэйвен Эллиот.
      Не дождавшись ответа, она продолжила свою страстную речь:
      – А Мэтью Эллиот? Это он по-отцовски делил с тобой крышу над головой. Это он впервые посадил тебя на лошадь и научил ездить верхом. Это к нему ты приходил со всеми своими вопросами, и он всегда отвечал на них. А когда тебе было трудно, он подставлял тебе свое плечо, чтобы ты мог на него опереться. Именно Мэтью Эллиот вырастил из тебя мужчину, а не тот шотландский врач, который тебя зачал.
      Рейчел настойчиво умоляла его вникнуть в ее доводы, но он все еще оставался мрачным и непреклонным.
      – Если следовать твоей логике, Эндрю, то Эллиоты – тоже любители подглядывать за чужими жизнями. Ведь они с удовольствием растили ребенка, которого не имели права назвать сыном.
      – И что же ты хочешь, Рейчел? – гневно спросил Эндрю. – Чтобы я забыл своих настоящих родителей, как будто их и не существовало вовсе? Они тоже были людьми из плоти и крови. Я обязан Саре и Эндрю Кирклендам своим рождением, а это уже немало.
      Рейчел схватила его за руки и, горя от волнения, заглянула в темно-синие растерянные глаза.
      – Никто и не ждет от тебя, чтобы ты забыл о своих корнях. Напротив, ты должен гордиться таким достойным наследием. Я буду счастлива, если оно передастся нашим детям.
      Эндрю поднял руки и нежно обхватил ладонями ее щеки, любуясь сверкающими зелеными глазами.
      – Значит, тебя не тревожит, что ты вышла замуж за индейца-полукровку? Есть много людей, которые будут презирать тебя за это.
      Ясная улыбка озарила лицо Рейчел. В глазах ее стояли слезы.
      – С тех пор как я приехала в твою страну, я много о ней узнала, Эндрю Киркленд, особенно об этой колонии, Виргинии. Я узнала, как юная индейская принцесса по имени Покахонтас вышла замуж за англичанина Джона Рольфа и как она благодаря своей мудрости была принята при английском дворе, заслужив там почет и уважение.
      Эндрю насмешливо вскинул бровь.
      – Не кажется ли тебе, что эта история столь же претенциозна, как убранство гостиных Виргинии?
      – Как ты не поймешь, Эндрю? Союз этой девушки-туземки и полюбившего ее англичанина породил на свет первого истинного виргинца, ибо было положено начало слиянию двух совершенно разных культур.
      Глаза Рейчел сверкали от волнения.
      – Были и другие люди, такие же, как Джон Рольф и его Покахонтас или Эндрю Киркленд и его Сара. Они еще тогда поняли, какие громадные возможности таит в себе эта земля. Из их отваги и чести родилась замечательная, не похожая ни на какую другую страна, которая называется Америка.
      Она улыбалась сквозь слезы, и лицо ее сияло.
      – И наши дети, Эндрю, помогут воплотить в жизнь эту мечту о земле обетованной.
      Эндрю погладил ее по спине и привлек к себе. «Если кто и не похож на других, – с гордостью подумал он, – так это замечательная женщина, которую я держу в своих объятиях. Как легко она сняла с моих глаз паутину, годами мешавшую мне жить! – Он подумал о своем будущем с Рейчел, и на его обычно строгом лице заиграла улыбка. – О Господи, как же я люблю тебя, милая! И наша совместная жизнь только начинается!»
      Рейчел обняла его за талию и уткнулась лицом в могучую грудь. За последние несколько минут разрешились те многочисленные сомнения, которые мучили ее со дня их первой встречи. Она чувствовала себя совершенно счастливой, сознавая, что Эндрю ее любит. Его защитный панцирь навсегда разрушен, и отныне они пойдут по жизни вместе – муж и жена, мужчина и женщина.
      Хотелось, чтобы это драгоценное мгновение никогда не кончалось. Они стояли, прижавшись друг к другу и наслаждаясь тем, что сердца их бьются в унисон.
      – Скажи мне, моя маленькая убежденная американка, будешь ли ты скучать по Виргинии, если мы уедем отсюда? – наконец спросил он.
      Рейчел подняла голову и взглянула на мужа, полагая, что он говорит о Массачусетсе.
      – Ты хочешь вернуться в Ханаан, Эндрю? Чтобы быть рядом со своими людьми?
      Он улыбнулся. В душе его царило неведомое доселе умиротворение.
      – Мои люди здесь, любимая. – Его глаза загадочно блеснули. – Мне всегда хотелось узнать, что там, за этими горами. Там дикие нетронутые земли, и их надо осваивать.
      Рейчел снова уютно пристроила голову у него на груди.
      – Я перейду горы вместе с тобой, Эндрю, если ты этого хочешь, – пообещала она с довольным вздохом, и тут ее осенила внезапная мысль. – Но черт возьми, Эндрю Киркленд, почему мы должны все делать сами? – спросила она, с усмешкой взглянув на мужа. – Разве нельзя оставить это нашим детям?
      Эндрю с тихим смехом привлек жену к себе. Он чувствовал себя непобедимым. Теперь ему все нипочем. С ней он преодолеет любую гору и переплывет любую реку. Но ему хотелось снова и снова доказывать себе и всему свету, как сильно он любит эту женщину, притихшую в его объятиях.
      В теплом взгляде сапфировых глаз мелькнула улыбка.
      – Ты слишком много рассуждаешь о будущем наших детей, а их еще даже нет на свете. Тебе не кажется, что с этим пора что-то делать?
      Рейчел весело рассмеялась.
      – Ты хочешь сказать, что пора от слов перейти к делу? – промурлыкала она.
      – Совершенно верно, – хрипло отозвался Эндрю. Он подхватил жену на руки и зашагал к кровати, чтобы уложить ее на мягкую перину.
      Взгляд его постепенно наполнялся страстью, и сердце Рейчел взволнованно билось в груди. Как же она любит этого потрясающего мужчину! И какое великолепное будущее ждет их впереди!
      Она вскинула руки и притянула к себе его голову. Ее зеленые глаза призывно сияли.
      – Ну так позаботься о том, чтобы рыбка не сорвалась с крючка, Эндрю Киркленд, – низким голосом чуть слышно произнесла она.