– Что же теперь, Кэсси? – спросила Сэм.
      Кэсси долгим взглядом окинула девочку.
      – Ты и я, Сэм, будем участницами. Твоя мать – лучшая кухарка в городе. Пойди к ней и возьми у нее рецепт чайного пирога с глазурью. Этот рецепт выиграет, на каком угодно конкурсе. А я тем временем зарегистрирую нас обеих.
      Боуи покачал головой:
      – Мне что-то подсказывает, что все кончится очень скверно.
      Пит, подражая брату, кивнул своей белобрысой головой:
      – Да, скверно.
      В два часа на улицах стал появляться народ. Проходя по улицам, Коулт думал, что с тех пор, как он попрощался со своими товарищами по оружию после окончания войны, он никогда не жал так много рук.
      Место для праздника было отведено прямо за церковью. Половины туш бычков, бараньи ноги, реберные части, тушки диких индеек – все надетые на вертела – жарились на кострах, которых насчитывалось около дюжины. Фасоль и картофель варились в железных котлах. Коулт даже почувствовал в воздухе дразнящий аромат свежеиспеченного хлеба.
      Столы были сплошь уставлены большими плоскими блюдами с вареным черепашьим мясом, гарниром из мелко нарубленного мяса и сыра, чашками с ароматной кукурузой, разными маринадами, картофельными салатами, тарелками с остро приправленными яйцами, кувшинами с томатным соусом, заправленным луком и перцем. Мужчины в основном собрались вокруг бочонков с пивом, а женщины – вокруг кувшинов с лимонадом, в то время как ребятня носилась у всех под ногами.
      Зрители рассаживались на одеяла, разостланные по периметру огороженной веревкой площадки, где собрались дюжины две женщин возле небольших кирпичных очагов, которые были сооружены прямо на площадке. Сверху их покрывали железные решетки, причем на каждой решетке стояло по небольшой жаровне.
      Прямо посередине площадки возвышался длинный стол, на котором располагались горшки с маслом, сиропом, черной патокой, корзины с яйцами и разными фруктами, кувшины с водой и молоком. Были здесь, конечно, мука, сахар, соль, а также ароматизаторы, без которых не обойтись при выпечке, вроде шоколада, ванили и кокосового молока.
      Окруженная со всех четырех сторон жаром от горевших очагов, Кэсси подумала, что внутри этого квадрата было никак не меньше ста градусов тепла. Когда она посмотрела вокруг на кричавших и хлопавших в ладони зрителей, то почувствовала себя одной из первых христианок, которых бросили на съедение львам.
      К своей досаде, она заприметила Коулта, который, опираясь о ствол дерева, стоял в его тени. От его улыбающейся физиономии ее сразу разобрала злость. Положение еще более осложнялось тем, что неподалеку стояли также Джефф и братья Каллум – Боб и Глен, которые аплодировали, словно древние римляне, пришедшие насладиться кровавым зрелищем. Она подняла деревянную лопаточку и погрозила ей Джеффу, что вызвало лишь очередной приступ веселья со стороны этого трио.
      Ладно, ведь ее импульсивность и порывистость и раньше доставляли ей сплошь одни неприятности, да еще какие! Ну, ничего, она им всем еще покажет! Кэсси окинула взглядом своих трех помощников. Не боясь ни жары, ни насмешек, не смущаясь отсутствием опыта, Сэм оглядывала толпу, как генерал осматривает более слабую вражескую позицию. Кэсси улыбнулась и почувствовала былую уверенность.
      С театральной манерностью Сэм вытащила из кармана рецепт, который вручила ей мать. Но в тот момент, когда она передавала бумажку Кэсси, листок выскользнул у нее из пальцев и упал прямо на раскаленную решетку. Они в ужасе смотрели, как сперва почернели, сворачиваясь, края бумаги, потом она вся вспыхнула и сгорела. Пепел осыпался сквозь прутья прямо в пламя очага.
      – Что же мы теперь будем делать? – проговорила Кэсси, страшно перепугавшись.
      – Мы замесим тесто и поставим печься пирог, – спокойно ответил «генерал».
      – Но что надо для этого взять?
      – Помню, мама говорила, надо взять три яйца и три чашки сахара.
      – Три чашки сахара вместе с яйцами или по три того и другого? – спросил Боуи.
      – Отдельно. Еще чашка масла и четыре чашки муки. Как только раздастся сигнал, Кэсси, – командовала Сэм, – ты берешь сахар. Ты, Боуи, муку, а ты, Пити, яйца. Я возьму масло.
      Пистолетный выстрел возвестил начало соревнования, и гонка началась.
      – Праздник начался! – закричал Джефф во все горло.
      Когда женщины кинулись к центральному столу, он вместе с братьями Каллум начали свистеть и кричать.
      Боуи и Пит вьюнами проскользнули между женщинами и первыми вернулись к их месту. Когда к ним подошли Кэсси и Сэм, они уже разбили яйца и смешали их с мукой.
      Кэсси нахмурилась:
      – Мне кажется, когда Кэти печет пирог, она сперва смешивает сахар с маслом и только потом добавляет яйца и муку.
      – У нас нет времени делать все порознь, – ответила Сэм. – О, кстати, нам нужна также чашка молока.
      Сэм принялась размешивать густую массу в миске.
      – Мешать, в самом деле, тяжело, – пожаловалась она.
      Кэсси торопливо подошла к ней, неся чашку молока, и услышала обращенные к ней слова Сэм:
      – Я забыла сказать тебе – нужна ваниль.
      Кэсси отдала ей молоко, которое Сэм тут же вылила в густое месиво.
      – Сколько ванили, Сэм?
      – Не помню. Лучше взять полную чашку, столько же, сколько и молока. О, нам еще нужна сода.
      Кэсси быстро вернулась с ванилью.
      – Соды больше нет.
      – Тогда принеси немного кислого молока и черной патоки.
      – Ты уверена? – воскликнула Кэсси.
      – Да-а, мама говорит, что от этого тесто становится более воздушным и пышным.
      – Я не понимаю, как кислое молоко и патока сделают тесто более воздушным, – сказала Кэсси. – Эти вещества такие тяжелые.
      – Ну и что, я точно помню, что мама кладет все это, когда у нее нет соды.
      – Сколько взять?
      – Думаю, чашку того и другого, этого хватит. И побыстрее. Моя рука уже почти онемела.
      – Больше я ни за чем не пойду, – бросила Кэсси, вернувшись. – Разве ты не видишь, что ни одна из женщин так не суетится? Я бегаю как угорелая, и люди даже посмеиваются надо мной.
      Как будто прочитав ее мысли, Джефф громко закричал:
      – Эй, Кэсси, почему бы тебе не взять лошадь? Ты, должно быть, уже пробежала туда и обратно миль пять.
      Кэсси стиснула зубы.
      – Ладно, все уже здорово смешано, – сказала Сэм. – Пора выливать тесто на противень и ставить печься.
      У Кэсси вырвался вздох облегчения, когда они, наконец, засунули в печь противень с пирогом. Она обхватила девочку за плечи и крепко сжала от радости:
      – Мы сделали это, Сэм! Сделали!
      Но восторг Кэсси быстро пошел на убыль, когда веснушчатое лицо Сэм нахмурилось, и девочка начала в задумчивости постукивать пальцем по подбородку.
      – Что-то не так? – спросила Кэсси. – Ты забыла что-то положить в пирог?
      – Нет, не думаю. Я только не помню точно, что нужно для глазировки. Мама говорила, надо печь до тех пор, пока сверху не появится сладкая корочка.
      – И что это означает? – спросил Боуи.
      – Полагаю, мы еще успеем намазать пирог сверху. Я точно помню, нам нужна патока, масло и соль. Думаю, что все.
      – Как много?
      – Наверное, четыре чашки масла и по чашке патоки и соли. Или четыре чашки патоки и по чашке масла и соли. Не помню.
      – Обычно первая мысль самая правильная, – посоветовала Кэсси.
      – Ладно, раз я не помню точно, подстрахуемся и возьмем всего поровну: и того, и другого, и третьего.
      Собрав на столе все вместе – патоку, масло и соль, они бросили все ингредиенты в жестяной чайник и поставили его на огонь. Спустя немного времени смесь начала булькать, и Кэсси стала ее помешивать.
      – Тяжело мешать, она становится все гуще и тверже. Похоже, что смесь затвердела до самого дна чайника.
      – Хм-м… – протянула Сэм. – Наверное, нам нужно больше жидкости. Что мы там положили внутрь?
      – Четыре чашки патоки, четыре – масла и четыре – соли.
      – Теперь я вспомнила. Мама говорила – щепотку соли. Кэсси тяжело вздохнула:
      – Мы всыпали четыре чашки.
      – Должно быть, из-за соли все стало твердым. Сейчас слишком поздно что-либо менять, продолжай мешать.
      – Может, станет лучше, если добавить побольше сиропа.
      – О'кей, но не больше двух чашек. Не стоит переслащивать.
      Сэм посмотрела украдкой на своих ближайших соседок как раз в тот момент, когда они клали столовую ложку своей сладкой смеси в стакан с водой.
      – Боуи, – тихо сказала Сэм, – пойди и разузнай, что Эмили делает там с водой.
      Боуи со всех ног бросился к соседям и немного погодя вернулся.
      – Они готовят сливочную помадку. Она сказала, если получается шар после того, как они бросили смесь в воду, то помадка готова.
      – Может, и нам стоит попробовать, – предложила Кэсси. – Быстро, стакан воды.
      Они положили столовую ложку своей булькающей каши в воду, в результате получился шарик, по твердости не уступавший камню.
      – Этого следовало ожидать, – промолвила Сэм. Внезапно в воздухе запахло чем-то горелым.
      – О, поглядите! – закричала Кэсси. – Наша глазурь бежит из чайника.
      Горячая, сладкая масса с шипением переливалась через верх чайника и стекала по его стенкам.
      От чада першило в горле. Кэсси и Сэм схватили ложки и пытались ими вернуть убегавшую массу назад в чайник. Но сироп продолжал стекать на решетку и на горевший под ней огонь.
      – Надо снять чайник с огня! – крикнула Кэсси сквозь дым и чад, поднимавшиеся над жаровней.
      – Ручка очень горячая, чтобы поднять его, – пропищала Сэм, отдергивая назад обожженный палец.
      Кэсси быстро собрала низ своего фартука в несколько слоев и с помощью этого ухищрения опустила чайник на землю, но и на земле он продолжал булькать, шипеть и плеваться брызгами.
      – Всем отойти назад! – закричал Джефф. – Начинается извержение вулкана!
      Среди кучки близстоящих людей послышался смех.
      – Я убью его, как только все закончится, – пробормотала Кэсси.
      – Что же нам теперь делать? – грустно спросила Сэм. – Думаю, что нам пора вылить его содержимое на пирог.
      Кэсси взялась за деревянную ручку одной из ложек, которые торчали подобно флагштокам из чайника. Но ложка не вынималась. Сэм попыталась вытянуть другую. Но и вторая ложка застыла намертво.
      Каждая из девушек ухватилась за черенок своей ложки и принялась дергать. Но и это не помогало, в конце концов, они даже приподняли чайник в воздух, держась за черенки своих ложек и пытаясь их освободить. В полном отчаянии они опрокинули чайник набок прямо на земле. Ни ложки, ни, увы, сироп не шевелились.
      Едва не надорвав живот от смеха, Джефф крикнул им:
      – Возьмите молоток, девочки! Если это не сработает, то вы всегда сможете что-то отколупнуть от этого.
      – Если ты не заткнешься, Джефф Брейден, то я кину этот чайник в тебя! – прокричала ему в ответ Кэсси.
      В своем единоборстве с чайником они напрочь позабыли о пироге. Черный дым клубами повалил из горловины печи.
      Кэсси и Сэм ринулись к печи и поспешно вытащили противень с пирогом: жалкое зрелище открылось их взору – одни лишь обугленные остатки.
      – Я так и знала, что мы ничего не выиграем, – печально и жалобно проговорила Сэм.
      У Кэсси заныло сердце, когда она увидела страдание на лице Сэм. Она тут же забыла о своем смущении и ласково обняла поникшие плечи девочки.
      – Все в порядке, дорогая. По крайней мере, нам не надо теперь беспокоиться о глазировке.
      Сидевшие друг подле друга братья Джеймс печально взирали на Кэсси и Сэм.
      – Я же говорил, что все окончится скверно, – сокрушенно произнес Боуи.
      – Да, – отозвался Пит. – Скверно.
      Кэсси бросила сердитый взгляд на Джеффа и его приятелей.
      – Только посмотрите на них, скалят зубы, словно бабуины.
      Выражение лица у Коулта было непроницаемым, но, вероятно, он думал то же самое, о чем вслух говорил ее братец.
      – Нет, просто так я не сдамся, – заявила Кэсси, решительно вздернув подбородок кверху. – Сейчас мы начнем все сначала.
      – Но у нас уже совсем нет времени, – отозвалась Сэм. – Через двадцать минут все закончится.
      – Ну и что, мы же еще не проиграли. Мы выпечем маленький пирог и покроем его сахарной глазурью.
      – Чтобы испечь пирог, требуется больше времени, чем двадцать минут.
      – Ну, тогда мы сделаем что-то поменьше… что-то плоское.
      – Ты имеешь в виду что-то наподобие маленького сдобного пирога?
      – Вот именно! – радостно воскликнула Кэсси. – То, что нам надо! Ты займешься пирогом, тогда как я приготовлю сахарную глазурь. И на этот раз нам не потребуется так много продуктов. Поторапливайся.
      Кэсси и Сэм кинулись к общему столу, изрядно опустевшему к этому времени. Они схватили оставшиеся четыре яйца, отмерили две чашки молока, по чашке муки и чашке сахара, взяли немного воды, а также чуть-чуть ванили и черной патоки.
      Внимание Кэсси привлекла бутыль бренди, она плеснула немного в чашку, потом добавила туда немного изюма и вишни, которые еще сохранились на дне мисок. Может быть, это добавит вкуса их десерту.
      Из взятых продуктов Сэм приготовила тесто, раскатала в форме тонкого листа и поставила в печь, в то время как Кэсси смешала вместе масло, сахар, патоку, молоко и ваниль и нагрела все это на решетке. Затем она добавила бренди: смесь стала не столь густой.
      До конца оставалось всего три минуты, когда Сэм вынула из печи приятно пахнувший плоский пирог. Но когда она увидела подливку для глазури, то лицо у нее уныло вытянулось.
      – Как нам быть с глазурью? Ее ведь так мало.
      Кэсси в отчаянии оглянулась по сторонам. У нее оставались только изюм и вишня, под рукой не было больше ничего, чтобы добавить. Чуть зачерпнув ложкой, она осторожно попробовала глазурь на вкус. К ее удивлению, было очень вкусно.
      – Сэм, быстро разрежь пирог на шесть частей.
      Всего за минуту до конца Кэсси посыпала эти части изюмом и вишней и слегка утопила их внутрь. Сэм сдвинула куски поближе, и Кэсси ложкой принялась их поливать пахнущей бренди глазурью. Едва она намазала последний кусок, как раздался выстрел, обозначавший конец конкурса.
      Среди шестерых судей, которые подошли попробовать испеченные на конкурсе изделия, находился и Коулт.
      – Очень вкусно, леди! – воскликнул главный судья, дон Питерсен. – Как называется блюдо?
      – А-а, «Самантас», – ответила Кэсси, бросая взгляд на Коулта.
      Он улыбнулся и подмигнул ей.
      – Восхитительно, – произнес Питерсен, делая пометку в своем судейском листке. – Придется посоветовать миссис Питерсен взять у вас этот рецепт, – прибавил он, проходя дальше.
      А немного погодя Кэсси и Сэм, затаив дыхание, сжимали друг другу руки, когда мистер Питерсен объявлял имена победителей.
      – Наши поздравления и золотая лента нашим победителям мисс Кэти Брейден и мисс Розалии Мерфи за их чудесный шоколадный торт.
      – Этого следовало ожидать, – прошептала Кэсси своей товарке. – Никто лучше Кэти не печет шоколадных тортов.
      – Второе место заняла миссис Сара Старр, она получает голубую ленту за свой вишнево-банановый торт.
      – Похоже, нам не на что надеяться, Кэсси, – прошептала Сэм.
      – Не теряй надежды, дорогая. Все-таки мы сумели закончить в срок.
      – Третье место и красная лента достаются членам все тех же семей, мисс Кэсси Брейден и Саманте Старр, благодаря их изумительному «Самантасу» с изюмом и вишней.
      Визжа от радости и крепко обнимаясь, Кэсси и Сэм запрыгали на месте от счастья.
      – Давайте же поприветствуем всех участников нашего конкурса, раз мы собираемся насладиться плодами их труда. Приятного аппетита, друзья! – прокричал Питерсен, перекрывая свист и аплодисменты толпы.
      – Уж никак я не ожидал, что их назовут одними из победителей, – сказал Боуи Питу. – Это чудо.
      – Да-а, чу-удо, – протянул Пит с улыбкой до ушей.
      – Ну, что ты теперь скажешь насчет этого, мой меньшой братишка? – обратилась Кэсси к Джеффу, когда он подошел к ним.
      – «Самантас»! – фыркнул Джефф. – Стоило ли называть этот десерт именем какой-то девчонки?
      – Зато первое блюдо мы назвали «Джеффри», – уязвила его Сэм, – потому что это было не блюдо, а просто ужас что.
      Кэсси ухмыльнулась:
      – Я бы предложила тебе кусочек завоевавшего третье место десерта, «Джеффри», хотя вряд ли ты голоден после всего того злорадства, которым ты, должно быть, сыт по горло.
      Высокомерно улыбаясь, Кэсси и Сэм удалились вместе с Боуи и Пити, следовавшими за ними по пятам.
      Коулт хотел поздравить Кэсси с победой, но она все время находилась среди людей или помогала раздавать еду.
      Спустя часа два он расположился в тени дерева, наслаждаясь пивом и маисовой лепешкой.
      И тут к нему подошла Кэсси с тремя сорванцами.
      – Коулт, дети хотят извиниться перед тобой за все свои шалости, они даже приготовили для тебя подарок, – сказала Кэсси.
      «Бойся данайцев, дары приносящих», – подумал Коулт, но тут же пожалел о своем недоверии, когда вперед вышел, крошка Пити и протянул ему небольшую квадратную коробочку, перевязанную красной ленточкой.
      – Мы не смогли найти бумагу, чтобы обернуть, – сказал Боуи.
      – Зато мы взяли одну из моих лент, чтобы перевязать коробочку, – с улыбкой прибавила Сэм.
      Забавно, он даже не предполагал, насколько приятнее она выглядит, когда улыбается. Может, все только из-за того, что она всегда сердито смотрела на него исподлобья. Но сегодня на ней было голубое платьице, украшенное вышитыми вокруг воротника крошечными бело-розовыми цветочками, ее ярко-рыжие волосы были зачесаны назад и перевязаны сзади синей лентой.
      – Сегодня ты на загляденье красиво смотришься, Кра… а-а, Сэм.
      Вместо своего обычно резкого ответа Сэм зарделась и произнесла лишь:
      – Благодарю.
      – Ну что ж, ребята, спасибо вам. Это настоящий сюрприз, – сказал Коулт, рассматривая перевязанную лентой коробочку.
      – Ну, давайте, развязывайте, – сказала Сэм. Коулт подмигнул Пити, когда дернул за ленту. Лицо малыша сияло от приятного предвкушения.
      Кэсси и дети стояли, широко улыбаясь, пока он открывал крышку.
      Он с ужасом уставился на что-то свернувшееся в ящике и затем бросил его на землю. Змейка выползла из ящичка, и Коулт поднял ногу, чтобы раздавить ее.
      – Нет! – страшно закричал Пит.
      Змейка ускользнула куда-то в сторону, и малыш бросился за ней.
      Коулт неприязненно взглянул на них:
      – С меня достаточно ваших глупых выходок. Я предлагаю вам не попадаться мне на глаза до тех пор, пока я не уеду из вашего городка.
      – Коулт, – обратилась к нему Кэсси, – я думаю, что ты не понял. Они хотели подарить тебе…
      – То же самое относится и к вам, мисс Брейден, – резко оборвал он ее. – Вам не к лицу подобные проделки, так что держитесь от меня подальше.
      Он круто повернулся и пошел в сторону тюрьмы.

* * *

      Коулт кипел от злости еще добрый час, пока, наконец, не успокоился. И теперь он даже не мог понять, почему он так разозлился на выходку Кэсси и трех сорванцов. Это было не в его характере. Видимо, оттого, что рана в плече беспокоила его, и он плохо спал в последние дни.
      Уже вечером, изрядно поостыв, Коулт вернулся на площадь, чтобы утихомирить парочку ковбоев, перебравших пива.
      Пока не стемнело, ему на глаза несколько раз попадалась Кэсси, которая все время что-то делала – резала пироги и торты, раздавала их.
      Когда солнце село, из «Альгамбры» вытащили пианино и перевезли на повозке на площадь. Игрок на банджо и скрипач также взобрались на повозку, и начались танцы под музыку.
      Снова и снова какая-нибудь из женщин хватала Коулта за руку и вела танцевать, раза два он протанцевал с Кэти, но не с Кэсси. Он хотел поговорить с ней, но предпочитал это сделать с глазу на глаз.
      По мере того как наступала ночь, толпа постепенно редела. Многие из ковбоев возвратились назад в «Альгамбру» в поисках приятных утех у доступных женщин, другие просто дожидались полуночи, чтобы можно было пить более крепкие напитки.
      Некоторые семьи даже собрали вещи, решив вернуться на свои ранчо этой же ночью, другие укладывались спать в своих фургонах.
      Вскоре с площади убрали временные столы, пианино вернули на прежнее место в «Альгамбру», огонь в большинстве печек погасили, оставив гореть лишь некоторые для освещения.
      Только тогда Коулт подошел к тому месту, где Кэсси и Кэти укладывали вещи на открытую повозку.
      – Давайте я вам помогу. – С этими словами он схватил одну из корзинок.
      – Благодарим, но мы сами справимся, – отозвалась Кэти. – Вам следует поберечь свое плечо. Док Уильямс говорил, что ваша рана снова открылась.
      Кэсси молча продолжала заниматься своим делом.
      – Да нет, все в порядке, – ответил Коулт. – Кэсси, я слышал, что ты чуть раньше разыскивала меня.
      – Ничего важного.
      Кэти взобралась на повозку и взяла вожжи.
      – Я еду домой, ну а вы можете поговорить вдвоем.
      – Я с тобой, – быстро сказала Кэсси и столь же поспешно уселась на тележку рядом с сестрой. – Мне не о чем говорить с помощником Фрейзером.
      – Пожалуйста, Кэсси, мне надо поговорить с тобой, – попросил Коулт.
      – Чуть раньше ты сказал более чем достаточно, и то, что ты намерен сказать теперь, меня уже не интересует.
      – Дай же человеку шанс, Кэсси, – вставила Кэти.
      – Трогай, – сказала Кэсси, нетерпеливо глядя на сестру.
      Кэти с сочувствием взглянула на Коулта:
      – Спокойной ночи, Коулт. – Она ударила вожжами, и повозка тронулась.
      – Спокойной ночи, Кэти, – отозвался Коулт:
      Ему нравилась Кэти, тогда как ее норовистая сестра, к сожалению, не отличалась сдержанностью. Ну, ничего, завтра он попытается поговорить с ней снова.

Глава 9