Коулт Фрейзер был воспитан в почитании всего, что сотворил Бог.
      В данную минуту он взглядом знатока рассматривал одно из Божьих творений – обладательницу округлых бедер и длинных ног, облаченных в брюки, забиравшуюся в дилижанс впереди него.
      Когда эти двое приехали на дилижансе на почтовую станцию в Нью-Мексико, Коулт сперва посчитал их обоих за мужчин. Но теперь он понял, что это были мужчина и женщина, одетая в мужскую одежду – рубашку, жилет, брюки, сапоги и шляпу.
      Они были единственными пассажирами в дилижансе. Коулт сел напротив своих спутников и протянул мужчине руку для приветствия.
      – Добрый день. Я Коулт Фрейзер. Похоже, что мы единственные, кто отправился в путь.
      – Джефф Брейден, – ответил мужчина и пожал ему руку. – Это моя сестра Кэсси.
      – Мисс Брейден. – Коулт приподнял шляпу – он уже успел заметить, что на ее руке нет обручального кольца.
      Она кивнула в ответ и спросила его:
      – Вы коммивояжер, мистер Фрейзер?
      – Нет, просто еду в Калифорнию.
      – Но акцент-то у вас южный, – заметил Джефф Брейден.
      – Я родом из Виргинии, сэр.
      Слово «сэр» вырвалось по привычке – Брейден выглядел эдаким желторотым юнцом, едва ли не молокососом.
      – Большинство едет на Запад по орегонской дороге, – заметила девушка. – Довольно странно, что вы предпочли дорогу на Санта-Фе. Я думаю, вы выбрали удачное время, чтобы взглянуть на здешние места: апачи сейчас явно успокоились. Впрочем, положение может измениться со дня на день.
      – Мне удавалось укрываться от пуль янки во время войны. Надеюсь, что удастся избежать и стрел индейцев, – сухо произнес Коулт.
      – Вы скоро убедитесь, что это намного труднее. Апачи – опытные воины. Кроме того, вам придется воевать с ними на их земле. Видимо, мистер Фрейзер, вы сражались в рядах армии конфедератов?
      – Так точно, мисс, в кавалерии. Я имел честь служить под командованием генерала Стюарта, пока его не убили.
      – Простите, я никогда не слышала о нем.
      – Во время сражения ни один кавалерийский офицер не мог сравниться с ним в ловкости и мужестве. Никто – ни из конфедератов, ни из янки.
      – Однако мне доводилось слышать о другом известном офицере – конфедерате по имени Уильям Куонтрилл и о том страшном по своей жестокости налете, который его отряд совершил на Лоуренс, что в Канзасе, – горько и сурово заметила она. – Должно быть, потребовалось немало ловкости и мужества, чтобы отдать приказ об уничтожении безвинных женщин и детей вместе с их мужьями.
      – Этот кавалерийский рейд не был утвержден командованием армии конфедератов. В том отряде не было ни одного солдата из регулярной армии конфедератов, а лишь одни дезертиры и мародеры. Никто из нас, ни я, ни мои друзья офицеры, не питал к этому командиру никакого уважения. Это был сумасшедший убийца в обличье офицера, его поступок лег позорным пятном на честь всех отважных и достойных людей, воевавших в армии конфедератов.
      – Приношу свои извинения, мистер Фрейзер. – Девушка отвернулась и уставилась в окно.
      Он был не вправе осуждать ее за рассказ об этом случае. То же самое говорили и другие. По всей видимости, после того случая к любому солдату или жителю к югу от линии Мэйсона – Диксона относились с презрением за действия, совершенные каким-то сукиным сыном.
      Коулт внимательно оглядел девушку. Кэсси Брейден крайне заинтересовала его. Несмотря на свой мужской наряд, она выглядела так, что у него невольно возникали мысли о пансионе для благородных девиц, ливрейных слугах и тому подобном.
      Несомненно, по своей красоте она ни в чем не уступала другим хорошеньким женщинам, с которыми ему доводилось встречаться. Ей не было надобности прибегать к тем ухищрениям, какими пользуются другие женщины, чтобы выглядеть красивее. Глаза у нее были синими, словно летнее небо, они отчетливо выделялись на ее загорелом чистом лице с прямым носом, обрамленным высокими скулами, и широким ртом с крупными чувственными губами.
      Эти черты в сочетании с выступающим вперед подбородком придавали ее лицу удивительное выражение мягкости и решительности одновременно. Те же самые качества проступали и в ее поведении, в том, как она расспрашивала о войне, – чуткость в ней сочеталась с откровенной резкостью.
      На родине Коулта, в Виргинии, у женщин было не в обычае носить брюки, откровенно подчеркивающие бедра и длину их ног. Но эти ноги были что надо; на взгляд ее рост был примерно пять футов и восемь дюймов.
      С того самого времени, когда Коулт пересек Миссисипи и стал удаляться на запад, он уже успел заметить многое, чего не было на пологих, покрытых зеленью холмах Виргинии. Сам вид девушки в брюках как бы подтверждал это.
      Одна мысль о том, как эти ноги чувственно сплетутся вместе с его ногами, вызвала у него всплеск фантазии, он не мог удержаться и ухмыльнулся. Его братья наверняка согласились бы с ним, особенно Гарт.
      О Боже, как ему все-таки не хватало Гарта и Клэя! Они редко видели друг друга во время войны, кроме того, не стоило ждать их скорого появления дома, так как Клэй и Гарт отправились на запад, в Калифорнию.
      Как будто прочитав его мысли, Кэсси Брейден внезапно спросила его:
      – У вас в Калифорнии нет родных, мистер Фрейзер?
      – Два брата и сестра.
      – Они жили в Калифорнии во время войны?
      – Нет, они перебрались в западные штаты сразу после окончания войны. Наша сестра Лисси убежала на Запад с каким-то солдатом-янки, а Клэй и Гарт поехали следом на Запад, чтобы найти ее.
      Ее рот насмешливо скривился.
      – Вот это да! Убежать со своим возлюбленным-янки! От Коулта не ускользнула ее насмешка, – итак, она оказалась скорее кошкой, чем котенком.
      – Дело в том, мисс Брейден, что я никак не могу понять, каким образом уроженка Виргинии, моя сестра, могла убежать вместе с янки.
      – Со стороны это выглядит возмутительно, не так ли?
      – Но с тех пор как она вышла замуж за этого юношу, судя по всему, все закончилось хорошо, я счастлив за нее.
      – Даже если она вышла замуж за янки? У вас мягкое сердце, мистер Фрейзер. Значит, ваши братья, которые не вынесли позора, тоже остались в Калифорнии.
      Коулт приподнял руки ладонями кверху:
      – Ладно, ладно, если вам это кажется забавным, я умолкаю. – Он кивнул в сторону Джеффа Брейдена, который, прикорнув в углу, спал. – Ваш брат не нашел в этом ничего предосудительного.
      – Вы полагаете, что можете на этом закончить ваш рассказ о том, что случилось с вашими братьями. Так почему они остались в Калифорнии?
      – Я действительно думаю, что вам будет неинтересно услышать продолжение.
      – А почему бы и нет? Это помогает скоротать время.
      – У моих родителей было шесть сыновей и одна дочь, – возобновил свой рассказ Коулт. – Самый младший брат погиб во время знаменитой атаки Пикетом позиций северян под Геттисбергом. Вслед за ним погиб наш старший брат Уилл. Клэй был самым уравновешенным и рассудительным из нас. Вот почему настоящим сюрпризом стало, когда он взял да и женился на женщине-янки в тот же самый день, когда повстречался с ней. Теперь у них тоже есть ребенок.
      – Что он наделал?! – воскликнула она. – И тоже на янки! Скажите мне, мистер Фрейзер, женитьба на янки – это преступление, за которое в Виргинии вешают?
      – Оставим наш разговор, если вам не надоело смеяться.
      – А чего вы хотели? Вы говорите так, как будто женитьба на янки – это позор. Так уж получилось, что я тоже янки, мистер Фрейзер, и мне обидно то, что скрывается за вашими словами.
      – Смею вас уверить, мисс Брейден, что в отличие от моих близких у меня нет никакого намерения жениться, поэтому ваш наряд нисколько не трогает меня. Я посоветовал бы вам поберечь вашу иронию и использовать ваш зовущий к поцелуям рот по прямому назначению, иначе ваши прелести не подействует даже на самого отчаянного янки.
      Коулт с шумом развернул газету. Как всегда, известия были из рук вон плохи. На востоке свирепствовала холера, вождь апачей по имени Кочис совершил несколько нападений на поселенцев и отряды кавалеристов в Аризоне.
      Он бросил взгляд поверх страницы на своих спутников. Джефф проснулся и сидел, тупо уставившись в окно. В воздухе взвилось пламя фейерверка. Кэсси выглянула в окно. Брат и сестра очень походили друг на друга. Девушке на вид было лет двадцать, по-видимому, она была года на два-три старше своего брата. Помимо медно-каштановых волос и синих глаз, их лица имели и другие схожие черты, но у нее они смотрелись приятнее, чем у брата.
      Пока Коулт рассматривал юношу, Брейден выудил серебряную фляжку из кармана и порядочно отхлебнул из нее.
      – Джефф, пожалуйста, прекрати пить, – взмолилась Кэсси. – Ты ведь и так уже перебрал.
      – Замолчи, Кэсси. Я не нуждаюсь в твоей материнской опеке. – Он сделал еще один глоток и только потом спрятал фляжку назад в карман.
      Говорил Брейден невнятно, и Коулт вынужден был признать, что юноша действительно уже хорошо набрался. Затем он снова вернулся к статье, где говорилось об увеличении числа банд. С момента окончания войны их количество росло с пугающей быстротой, и они представляли не меньшую опасность, чем индейцы, которые сопротивлялись нашествию поселенцев на свои охотничьи земли.
      Особо упоминалась банда Джеймса, которую возглавляли два брата из Миссури – Джесс и Фрэнк Джеймс. Другая банда, привлекшая внимание центральной газеты, была банда братьев Янгер, в состав которой входили четыре брата – Коул, Джим, Боб и Джон.
      Согласно газетной статье, обе банды объединились и теперь грабили поезда и банки в Миссури, рыскали по всему Канзасу и забирались на запад вплоть до Колорадо. Простым людям оставалось лишь уповать на Бога.
      Среди членов шайки, возглавляемой бандитом по имени Том Старр, находилась даже женщина по прозвищу Красотка.
      Женщины-преступницы, грабители банков, дикие индейцы, а также длинноногие стройные девушки, одетые в мужские брюки. Да, Запад не зря считался диким.
      Коулт отложил газету и уставился в окно. Расстилавшийся перед Ним пейзаж был таким же диким и удивительным, как и люди, которые ездили по этим местам. Эрозия почвы и выступившие на поверхность потоки лавы причудливо переплелись в сеть из неглубоких каньонов и расщелин, среди которых вилась узкая горная дорога; вдоль нее тянулись невысокие плоские горы, густо заросшие лесом, белоснежными цветами юкки и пышно цветущими дикими растениями. И куда ни посмотри – везде виднелись ручьи и реки, богатые форелью, озера с холодной и Прозрачной водой.
      Чувствуя тревогу, Коулт откинулся на спинку и снова принялся за газету. Однако дилижанс трясло и швыряло на ухабах, как лодчонку во время шторма, поэтому от чтения газеты вскоре пришлось отказаться. Брейден, должно быть, имел луженый желудок, если содержимое последнего не тревожило его владельца, несмотря на все толчки и тряску.
      Время текло медленно, и Брейден допился до оцепенения. Его сестра сидела с закрытыми глазами, но Коулт мог бы поклясться, что она не спала.
      Внезапно тишину разорвал звук выстрела, возница резко осадил лошадей, в воздухе поднялась туча пыли. Девушку кинуло вперед, и она очутилась в объятиях Коулта.
      – Извините меня, – выдохнула она, ее синие глаза расширились от смущения.
      Она быстро пересела обратно на свое место.
      – Ничего страшного, мисс Брейден. Мне было очень приятно.
      Проснувшись от толчка, Джефф пробормотал:
      – Что случилось?
      Пятеро мужчин с револьверами наготове подскакали к дилижансу.
      – Все выходите! – скомандовал один из всадников. – Руки кверху и не дергаться.
      Коулт не собирался пререкаться с вооруженным налетчиком.
      – Ведите себя спокойно, мисс Брейден, – посоветовал он.
      Она презрительно посмотрела на него:
      – Эх вы, вояка, выполняете то, что вам велят! – Она подняла руки и выбралась наружу.
      Коулт последовал за ней. Последним, пошатываясь, выполз Джефф Брейден.
      Кучер Гас уже стоял, и тоже с поднятыми руками. Кондуктор Бак, ехавший верхом и вооруженный ружьем, раненный, лежал на земле.
      – Снимите с них ремни с револьверами. Приказание исходило от мужчины, очевидно, главаря, который находился в седле.
      Всего налетчиков было пятеро, и Коулт прикинул, что он сумел бы достать двоих перед тем, как они застрелили бы его. Скорее всего, затем они прикончили бы и Брейдена. Но раз бандиты не убили кучера, значит, они не собирались уничтожать пассажиров. Коулт расстегнул свой пояс и бросил его на землю.
      Парочка грабителей стащила с крыши кареты ящик. Едва один из бандитов успел прострелить замок, как неподалеку раздались пронзительные звуки кавалерийской трубы. Более чудесной музыки Коулт не слышал никогда.
      – Дьявол! – рявкнул главарь. – Пошевеливайтесь, пока кавалеристы не появились здесь.
      Один из бандитов пересыпал содержимое ящика в черный мешок, затем все грабители вскочили на лошадей. Но тут, к ужасу Коулта, Брейден достал свой револьвер.
      – Нет, не надо! – вскрикнул Коулт, но Брейден уже выстрелил вслед всадникам, которые только что тронулись с места.
      Коулт едва успел оттолкнуть девушку с линии огня и прыгнуть за своим пистолетом, как бандиты открыли ответный огонь. Он почувствовал острую боль в левом плече, однако успел выстрелить, и грабитель, скакавший с черным мешком, вывалился из седла. В этот момент показался кавалерийский отряд и тут же с топотом устремился в погоню.
      Рана Коулта сильно кровоточила. Почувствовав головокружение, он подошел к дереву и прислонился к стволу. Он снял цветной платок с шеи и неловко попытался одной рукой сделать из него повязку. В то время как Гас возился со своим приятелем Баком, Кэсси поспешила к Коулту.
      – Постойте, позвольте мне помочь вам. – Она сложила его платок в несколько слоев, наподобие тампона, и промокнула кровь. – Мне придется снять с вас рубашку.
      – Уже, мисс – Брейден? Вы меня поражаете. Держите себя в руках, ведь мы только что встретились.
      – Неужели у вас, мужчин, в головах, кроме секса, ничего больше нет? – проворчала Кэсси с неприязнью. Быстро, но осторожно она сняла с него рубашку.
      – Как это у вас ловко получилось. Видимо, у вас немалый опыт по части снятия мужских рубашек?
      – Да, имею.
      Насмешливое выражение в глазах Коулта сменилось удивленным. Она усмехнулась:
      – Разве вы не заметили, что я ношу мужской наряд, в том числе и рубашки?
      – О, заметил, – ответил он, – вы выглядите в этом наряде так соблазнительно, что я не мог оторвать глаз… от него.
      – Я тоже заметила, – ответила она, рассматривая рану.
      – Сестра, я буду жить?
      – Нет, если не замолчите, – сказала она. – Или я ненароком закончу работу за того парня, который едва не убил вас.
      Кэсси достала из кармана своих брюк чистый носовой платок и приложила его к открытой ране, а из шейного платка Коулта соорудила повязку.
      – Теперь не двигайте рукой, чтобы остановить кровотечение.
      – Я хорошо знаю, что делать в таких случаях. У меня уже были ранения.
      – В вас, Фрейзер, стрелял какой-нибудь обманутый муж или какой-то не совсем добропорядочный, бесчестный янки?
      – Последний, мисс Брейден. Но сейчас… не могли бы мы прекратить наши военные действия, так сказать, покончить с ними, пока я не истек кровью?
      К ним подошел, Гас с большой флягой и поставил ее на землю рядом с девушкой.
      – Полагаю, вам понадобится ее содержимое. Кэсси бросила на него вопрошающий взгляд:
      – Как Бак, очень плох?
      – По-прежнему без сознания. Он тяжело ранен, Кэсси. Пуля застряла внутри, и ее необходимо вынуть. А как дела у Фрейзера?
      – Дела у Фрейзера идут просто замечательно, – добродушно заметил сам Коулт.
      – Думаю, что у него касательная поверхностная рана, – сообщила ему Кэсси. – Нет ни входного, ни выходного отверстия. Но рана сильно кровоточит.
      – Как там приятель, которого я подстрелил? – спросил Коулт Гаса.
      – Это был дьявольски удачный выстрел. Больше этот парень не будет грабить проезжающие дилижансы, – ответил Гас.
      – Он мертв? – спросила Кэсси.
      – Еще бы. Отправился прямиком на тот свет. Банк будет счастлив, что вернулись назад деньги, которые эти грабители пытались похитить. Вы сделали правильный выбор, когда спускали курок, приятель.
      – Я не выбирал. Просто он оказался последним из удиравших налетчиков.
      Гас кивнул, а затем нахмурился.
      – Кэсси, я думаю, нам не стоит пытаться перевозить Бака. До города всего десять миль. Я выпрягу одну из лошадей, доскачу до города и привезу врача.
      – Думаю, вы правы.
      – Беда только в одном. Вдруг бандиты вздумают снова вернуться назад. Опасно оставлять вас одну с ранеными мужчинами.
      – Почему бы вам не послать Брейдена? – спросил Коулт.
      – Он пьян в стельку.
      – Ладно, – заметил Коулт. – Если мне сделать тугую повязку, то я смогу держать оружие в руках.
      Кэсси посмотрела на плечо Коулта – повязка уже вся пропиталась кровью.
      – Наверное, мне не стоит надеяться, что в вашем кармане найдется чистый носовой платок? – спросила она Коулта.
      – Никогда не носил такого.
      Она немного поколебалась, затем скомандовала:
      – Закройте глаза.
      – Что?
      – Делайте, что вам говорят.
      Кэсси повернулась к нему спиной. Она скинула с себя рубашку и сняла надетую под ней белоснежную сорочку. Быстро надев опять и застегнув рубашку, она повернулась к нему лицом. Он смотрел на нее широко открытыми глазами, из чего можно было заключить, что он пренебрег ее требованием.
      Сильным рывком она разорвала сорочку на две части, затем порвала меньшую половину на куски. Смочив их водой из фляги, аккуратно обмыла его рану, удаляя кровь легкими прикосновениями.
      – Я кое-что придумала, – сказала Кэсси. – Держите тампон на ране плотнее.
      Она поспешно подошла к пьяному до бесчувствия брату, порылась в его кармане и вынула оттуда фляжку из-под виски.
      – Тут вполне хватит виски, чтобы продезинфицировать вашу рану. Боюсь, будет немного жечь, – предупредила она и осторожно полила рану спиртом.
      Коулт со свистом втянул в себя воздух, когда виски обожгло его рану. Впрочем, это позволило ему немного отвлечься от ее волнующей близости.
      Другую половину разорванной сорочки она сложила в несколько раз, вылила на нее остаток виски и прижала получившийся тампон к ране. Сняв со своей шеи платок, она обвязала его вокруг руки Коулта, крепко зафиксировав тампон в нужном положении.
      Довольная, она склонилась над ним и взглянула прямо ему в лицо:
      – Как вы? Не слишком туго?
      Ее манящие губы оказались в искушающей близости, но не успел Коулт ответить, как она выпрямилась.
      – Вас следует немного обтереть.
      Смочив опять кусок ткани, Кэсси принялась вытирать кровяные пятна у него на груди. Движения ее постепенно становились все более медленными, потому что ее все более начинала приводить в смятение теплая мускулистая плоть под ее руками, ведь от ее касаний его тело отделял лишь тонкий кусок материи.
      Странно, она никогда не ощущала легкого покалывания в мышцах, натирая лечебным бальзамом грудь Джеффа или своего отца, если они простужались. А сейчас у нее так и чесались руки отбросить самодельную обтирку в сторону и ласково пробежать пальцами по его груди, поросшей темными волосами, которые тянулись вниз суживающейся полоской, исчезая под поясом его брюк.
      Ничего подобного прежде она не испытывала, это чувство напугало и вместе с тем взволновало ее.
      О чем она думала? Откуда же это волнение? Ведь она едва знала этого человека, к тому же он ей не нравился. Кэсси быстро отступила на шаг назад.
      – Вот вроде бы и все. Вам нужна еще какая-нибудь помощь?
      – Еще как. Теперь, когда ваша сорочка тесно прилегает к моей груди, я не могу не вспомнить о том соблазнительном месте, где она располагалась прежде. От одной этой мысли меня пронзает боль, правда, не в плече… Как вы считаете, мисс Кэсси, вам не следует продолжить лечение?
      Она так и подпрыгнула на месте, ее глаза засверкали, а губы искривились от негодования.
      – Вы, сэр, неслыханно грубы и… распущенны!
      Она в бешенстве бросилась прочь, а Коулт беззлобно усмехнулся и посмотрел ей вслед, на ее покачивающиеся бедра.
      Медленно приподнявшись, он слегка размял ноги – они его слушались. Но голова слегка кружилась – все-таки он потерял много крови. Тогда он отправился следом за Кэсси, чтобы извиниться перед ней. Его поддразнивание вышло за рамки дозволенного, это ему не нравилось.
      На его пути сидел Джефф, который недоуменно поворачивал голову из стороны в сторону.
      – Где моя фляжка?
      – Вон там, – кивнул Коулт.
      Джефф подошел, шатаясь, к фляжке и подобрал ее с земли.
      – Какого дьявола вы выпили все до последней капли?
      – Он не пил, Джефф, – отозвалась Кэсси. – Это я взяла виски, чтобы обеззаразить его рану.
      – Ты потратила виски на какого-то вонючего южанина, – пробурчал Джефф:
      Все еще чувствуя себя сконфуженным, Коулт внезапно повернулся к Джеффу.
      – Ты пьяный осел! Они уже уезжали. Из-за тебя они могли убить всех нас! – Коулт сжал кулак и ударил пьяного дурня прямо в челюсть.
      От сотрясения при ударе боль пронзила его раненое плечо, и последнее, что запомнилось Коулту перед тем, как провалиться в небытие, был падавший навзничь Джефф.
      Коулт медленно всплывал из темных глубин беспамятства, но сознание оставалось еще нечетким. Он инстинктивно схватился за ноющее плечо, но его рука натолкнулась на толстую повязку из марли. Коулт открыл глаза и обнаружил, что лежит на койке.
      Он опять закрыл глаза, и перед его мысленным взором промелькнул ряд картин – дилижанс, нападение, этот молокосос, открывший огонь. Затем пронзительная боль от пули.
      Коулт медленно сел, а затем спустил ноги с койки. Некоторое время он боролся с головокружением. Когда в голове у него прояснилось, он огляделся и замер, потрясенный. Проклятие! Он находился в тюремной камере!
      Сквозь решетку он увидел человека, который сидел за столом в помещении напротив.
      – Хэлло! – окликнул его Коулт.
      Мужчина встал и направился к нему. Высокий, средних лет, но уже начинающий полнеть, о чем свидетельствовали брюшко и второй подбородок. На его губах играла легкая усмешка. Он провел пятерней по своим редким, песочного цвета волосам, которые уже серебрились от седины.
      – Итак, вы наконец-то пришли в себя, мистер Фрейзер. Как вы себя чувствуете?
      – Так, как может чувствовать себя человек, в которого стреляли. Как долго я пробыл здесь?
      – Вы проспали всю ночь и большую часть утра. Док Уильямс дал вам что-то успокоительное.
      Это значило, что уже наступил четверг. Сбитый с толку, Коулт задал вопрос:
      – Где же я?
      – В Арена-Роха.
      – Арена-Роха?
      – Да, Красные Пески, если вы не говорите по-испански.
      – Как далеко это от Санта-Фе?
      – Около ста миль. Меня зовут Джетро Брейден. Я местный шериф.
      Его слова не вызывали удивления, поскольку спереди на его рубашке была приколота блестящая серебряная звезда. Коулту не понравилось лишь его имя. А что, если он доводится родственником тому пьянчужке, которому Коулт свернул челюсть?
      Должно быть, пробежавшие в его голове мысли отразились на его лице, потому что Джетро Брейден ухмыльнулся:
      – Да, да. Я его отец. У вас, наверное, в привычке отвешивать тумаки, сынок?
      – Только пьяницам, которые палят почем зря. Из-за него могли убить всех нас, &том числе и вашу дочь.
      Брейден закивал головой:
      – То же самое говорит и Гас.
      – Как дела у раненого парня, ехавшего верхом с оружием?
      – Ему повезло не так, как вам. Док Уильямс вынул из Бака пулю, и он проваляется недели две. Пуля, которая попала в вас, вырвала у вас лишь кусочек мяса. Вся беда в том, что вы истекли кровью, как зарезанная свинья. Пару деньков вам придется отдохнуть.
      – А кавалеристы схватили кого-нибудь из грабителей?
      – Нет. Они ускользнули. Но благодаря вам деньги остались в целости.
      – Тогда почему я заперт в камере?
      – Дверь в камере не закрыта. В нашем городке нет больницы, а у дока в его кабинете лишь одна койка. Баку она гораздо нужнее, чем вам, поэтому мы поместили вас здесь.
      – Значит, я свободен и могу уйти?
      – Разумеется, как только обретете былую силу. Вы выглядите слабее, чем новорожденный телок.
      – Нет, я в полном порядке. – Коулт присел на край скамьи, надел свои ботинки, затем встал и распахнул дверь камеры. – Где моя шляпа и ремень с револьвером?
      – Висят вон там, на крючках. Вы можете забрать свой багаж на почтовой станции.
      Коулт старался не качаться, пока шел к стене и потом, когда затягивал ремень.
      – Вы можете оставаться здесь, пока не поправитесь. Стол и еда за счет заведения.
      Коулт нахлобучил шляпу и помотал головой:
      – Благодарю, шериф. Ценю ваше приглашение, но полагаю, что мне удобнее будет в гостинице. – Вдруг тревожная мысль промелькнула у него в голове. – У вас есть гостиница, а?
      – Да, с чистыми простынями и без клопов. – Шериф выдвинул ящик и вытащил лист бумаги. – Не хотите ли подписать эту бумагу, мистер Фрейзер? Это пятидесятидолларовое вознаграждение за голову каждого из бандитов – живого или мертвого.
      Пятьдесят долларов было целой кучей денег. Ради этого стоило словить пулю, особенно если учесть то, что он выбрался из передряги с одним лишь поцарапанным плечом.
      – Вот так сюрприз, – проговорил Коулт, пряча деньги в нагрудный карман. – Когда поедет следующий дилижанс?
      – Зависит от того, куда вы направляетесь.
      – В Санта-Фе.
      – Уехал сегодня утром. Дьявол! Как же ему не повезло!
      – А когда следующий?
      – Почти через неделю, сынок. Но в гостинице есть горячая ванна и еда что надо. Там даже лучше кормят, чем в ресторане, если вы любите бифштексы.
      – Звучит заманчиво, именно то, что мне и надо.
      – Будь осторожен, сынок. – На красном от загара лице шерифа расплылась добродушная ухмылка. – Я слышал, ты очень скор на руку, когда имеешь дело с железкой, той, что держишь в кобуре. Мне не нужны лишние неприятности в моем городке.
      – Я тоже не ищу себе неприятностей, шериф.
      Они пожали друг другу руки, и Коулт вышел на залитую ярким солнцем улицу. Он замер, оглядываясь по сторонам.
      Небольшой, весь покрытый пылью, с тесно расположенными строениями Арена-Роха был рядовым провинциальным городком, через которые ему не раз доводилось проезжать. По обеим сторонам вдоль главной улицы вытянулись – квартала на два – около дюжины деревянных или из необожженных кирпичей домов. Отдельные домики примыкали к деловой части города, другой стороной выходя на улицы, располагавшиеся позади.
      Коулт шел по дощатому тротуару на главной улице, как вдруг увидел всадника на великолепном вороном жеребце, который ехал ему навстречу. Коулт узнал Кэсси Брейден.
      Он легко коснулся своей шляпы.
      – Мисс Брейден.
      Он как чувствовал: она не из тех женщин, которые ездят в дамском седле.
      Кэсси сердито взглянула на него:
      – Мистер Фрейзер, я благодарна вам зато, что вы спасли мне жизнь. Но теперь, полагаю, я уже ничем вам не обязана. И сама могу позаботиться о себе.
      – Уверен, что можете, мисс Брейден. Только я не могу понять вашей неприязни. Ведь из-за вашего брата могли убить нас всех.
      – Тем не менее, ведь не убили, не так ли?
      – Благодаря вовремя подоспевшим кавалеристам.
      – Держитесь подальше от моего брата, иначе вы будете иметь дело со мной.
      – Это что, угроза, мисс Кэсси? – Коулт широко ухмыльнулся. – С вами иметь дело гораздо приятнее, тем более что я разрешил все свои недоразумения с вашим братом простым ударом кулака. У меня нет никакого желания затевать с ним ссору. Если же он имеет что-то против меня, то, полагаю, вы дадите ему насчет этого хороший совет.
      Его замечание вызвало усмешки у зевак, которых привлекла их перепалка.
      – Он, кажется, раскусил тебя, Кэсси, – раздался из кучки зевак чей-то мужской голос.
      Она резко и раздраженно обратилась к Коулту:
      – Предупреждаю вас, лучше уймитесь.
      Едва только она тронулась с места, как Коулт схватил лошадь под уздцы и немного придержал, чтобы лукаво заметить:
      – Должно быть, это очень болезненно, мисс Брейден, ездить верхом на неуемном жеребчике, который растрясет ваш… зад.
      Она полоснула его сердитым взглядом, словно ударом сабли. Развернув коня, она помчалась прочь.
      Коулт проводил ее взглядом. Эта маленькая опрятная попка восхитительно смотрелась в седле, но, увы, у ее обладательницы совсем не было чувства юмора. Любопытно, что нужно сделать, чтобы вызвать улыбку на ее лице?
      Два мальчика и девчушка в истрепанной шляпе поверх рыжих волос уставились на него, когда он проходил мимо платной конюшни. Он кивнул им и улыбнулся. Самый младший из них показал зубки ему в ответ, тогда как другие во все глаза молча взирали на него. У Коулта даже мелькнула мысль, не отпрыски ли это Брейдена, – чем-то они были похожи на шерифа.
      Коулт остановился у почтовой конторы и осведомился насчет своего багажа, затем прошествовал к двухэтажной гостинице. Вывеска гласила: за одну ночь, чистые простыни и горячую ванну – один доллар.
      Несколько мужчин сидели на стульях перед входом в гостиницу, они приветливо закивали ему и даже приветствовали его, когда Коулт приблизился к ним. Видимо, слух о его поступке уже разнесся среди местных жителей, если все они знали, кто он, и даже представлялись ему. Поболтав с ними несколько минут, он извинился, – мол, пора идти регистрироваться в гостиницу.
      Сам городок Коулту нравился, как знать, возможно, затянувшееся пребывание в нем будет не слишком скучным. Он здесь хорошенько отдохнет, жители казались ему вроде бы людьми доброжелательными, за исключением этой мегеры, Кэсси Брейден, и ее брата.
      Немного погодя он заметил, как она, предмет его раздумий, вышла вместе с другой молодой женщиной из магазина напротив. Обе девушки были высокими и стройными, но на этом их сходство заканчивалось.
      На голове другой девушки красовалась соломенная шляпка, а ее фигуру обтягивало светло-голубое платье.