Глава 21

У Энджелин было достаточно времени для размышлений — ведь она возвращалась на родину в одиночестве. Она избегала общества, стремясь как можно меньше привлекать к себе внимания. Тошнота по утрам, отравившая ей предыдущее путешествие через Атлантику, на этот раз сменилась сердечной болью и тоской по Руарку.

Как только пароход бросил якорь в Нью-Йорке, Энджелин поспешила отправить Роберту письмо, в котором сообщала, что с ней все в порядке и что в скором времени они увидятся. Она знала, что брат — единственный человек, которому она может довериться. Как только Руарк вернется из Европы, он первым делом начнет искать ее в Сент-Луисе.

По здравом размышлении Энджелин пришла к следующим выводам: она не может оставаться в Нью-Йорке, не может поехать в Сент-Луис и уж, разумеется, ни за что не вернется в Луизиану.

Однако, будучи на пятом месяце беременности и располагая очень скудными денежными средствами, Энджелин понимала и то, что ей как можно скорее нужно найти безопасное место, где она спокойно будет ожидать, рождения ребенка.

За долгое время путешествия лишь одно имя приходило ей на ум в этой связи — имя человека, который обеспечит ей надежный кров и необходимую медицинскую помощь, когда в ней возникнет нужда. Томас Джефферсон Грэм. Значит, она должна ехать в Виргинию. Безнадежная тоска по Руарку и воспоминания о счастливых днях, проведенных вместе, не оставили Энджелин и тогда, когда она пересела с парохода на поезд. Даже в веселом постукивании колес ей чудилось его имя. Неопределенность денежных обстоятельств не пугала Энджелин — во время войны она побывала в тисках нужды и все же сумела выжить. Близящееся материнство тоже не страшило ее — ведь ребенок, рожденный от Руарка, будет живым воплощением любви к его отцу. Главное, от чего страдала в эти дни Энджелин, была постоянная внутренняя борьба с собой, точнее, со своими воспоминаниями. Ежеминутно ее мысли витали вокруг того, чем занят сейчас Руарк. То ей представлялось, как он победителем возвращается домой со скачек, то она воображала, что сидит напротив него за завтраком, а то — что расстегивает его рубашку и целует… У нее в ушах постоянно звучал его смех, а ноздри неизменно чувствовали запах его туалетной воды. Но самым дорогим и в то же время самым жестоким воспоминанием было воспоминание о том, как губы Руарка касаются ее рта, а руки гладят ее тело.

Откинувшись на сиденье, Энджелин закрыла глаза, но все равно колеса продолжали безжалостно выстукивать одно и то же: «Руарк… Руарк… Руарк…»

На следующий день, окончив медицинский осмотр Энджелин, Ти Джей недоверчиво покачал головой.

— Итак, вы уехали от Руарка, и он даже не подозревает, что вы носите его дитя.

— Более того — вы должны поклясться, Ти Джей, что он не узнает об этом от вас, — предупредила Энджелин, застегивая платье.

Огорченный Ти Джей с досадой бросил в угол полотенце:

— Черт побери, Энджел, вы требуете от меня невозможного! Ведь Руарк — мой лучший друг… И потом, имеет право мужчина знать, что скоро станет отцом, или нет?

— Мне казалось, что вы и мой друг, Ти Джей. Клянусь — если вы не пообещаете хранить тайну, я сейчас же уеду отсюда и никогда не вернусь!

— Ну, хорошо, а на какие средства вы собираетесь содержать ребенка? — спросил он, чувствуя, что настаивать нет смысла.

— На первое время у меня есть немного денег, а потом я собираюсь найти работу.

— И вы воображаете, что найдется осел, который захочет нанять на работу беременную женщину? — воскликнул Ти Джей, с грохотом отодвигая стоявшее перед столом кресло и садясь в него. — А ведь Руарк мог бы, по крайней мере, обеспечить и вас, и ребенка…

Заметив, что спор снова вернулся к исходной точке; он сокрушенно покачал головой.

Энджелин подошла и села рядом с ним.

— Я не собираюсь с вами спорить, Ти Джей. Пообещайте только одно: что ничего не расскажете Руарку.

Он с безнадежным видом пожал плечами:

— Ну, хорошо, Энджел. В конце концов, я ведь ваш врач и обязан хранить врачебную тайну!..

Энджелин облегченно вздохнула:

— Спасибо, Ти Джей! Я знала, что могу на вас рассчитывать и как на друга, и как на врача.

Он встал из-за стола, подошел к Энджелин и обнял ее за плечи, так что ее доверчивые улыбающиеся глаза оказались совсем близко.

— А теперь скажите-ка мне, ангелочек, где вы намерены жить?

— Я надеялась найти в городе меблированную комнату.

Ти Джей на мгновение задумался. Похоже, что можно сделать и по-другому…

— На мой взгляд, есть гораздо более разумное решение. Одна из моих пациенток недавно овдовела и теперь собирается вернуться на родину, в Висконсин. У нее есть маленький домик в нескольких милях от города, и она будет рада продать его даже за небольшую сумму.

Глаза Энджелин засветились надеждой.

— А «небольшая сумма» — это, по-вашему, сколько, Ти Джей?

— Мы сейчас же пойдем туда и все выясним. И помните — сразу же после этого я намерен накормить вас обильным горячим обедом!

В тот же день вечером Ти Джей выполнил свою «угрозу» — он действительно не спускал с Энджелин глаз, пока она ела.

— Я хочу убедиться, что на вашей тарелке не осталось ни одной крошки! — строго произнес он.

— Пощадите, Ти Джей! — взмолилась Энджелин. — Я больше не в силах проглотить ни кусочка! Я уже давно не ела так много за раз…

Он осуждающе покачал головой:

— Оно и видно. Посмотрите на себя — кожа да кости! Неудивительно, что Руарк не заметил, что вы беременны…

— Ну, вначале меня страшно тошнило, и я вообще не могла есть.

Энджелин отложила салфетку и улыбнулась:

— Смогу ли я когда-нибудь отблагодарить вас, Ти Джей? Домик такой славный и очень мне подходит. А с огородом и цыплятами я всегда буду сыта… Вот приезжайте ко мне весной, увидите, какие грядки я разведу!

— От души надеюсь, что вы все хорошо взвесили и представляете себе, на что идете, — предостерегающе заметил Ти Джей.

— Ну, если мне удалось во время войны справиться со Скотткрофтом, то уж крошечный огородик и несколько цыплят наверняка окажутся мне по силам! — весело возразила Энджелин.

— Не забывайте: скоро у вас появится еще и ребенок, — мягко напомнил он с интонацией старой добродушной тетушки, пекущейся о благополучии племянницы.

— А вы приезжайте весной, тогда и поговорим! — задорно возразила Энджелин.

Ти Джей сжал ее руку:

— Я верю, что вы все можете, Энджел. У вас есть мужество и стойкость противостоять любым испытаниям. Я понял это, когда увидел вас в первый раз. — И, с грустью покачав головой, добавил: — Но только когда дело доходит до мужчин, вы совершенно теряете разум, дорогая…

На следующей неделе Энджелин ожидала еще одна удача — Ти Джей познакомил ее с Вирджинией Харрис, бойкой рыжеволосой маленькой женщиной, которой принадлежала городская лавка под названием «Последний штрих». Там продавались дорогие ткани и модные аксессуары ручной работы. Владелица лавки тут же наняла Энджелин. Ей предстояло заниматься окончательной отделкой товаров, выставленных для продажи, — шарфов, перчаток, носовых платков, зонтиков. Поскольку предполагалось, что вся работа будет выполняться дома, мисс Харрис решила, что деликатное положение Энджелин не может служить препятствием для ее найма. Выходя из лавочки, Энджелин весело щебетала, полная самых радужных надежд на будущее. От ее зорких глаз не укрылся пламенный взгляд, брошенный Ти Джеем на хорошенькую владелицу лавки, и она не преминула поддразнить своего благодетеля:

— Похоже, рыжие волосы очаровательной мисс Харрис не оставили вас равнодушным, доктор Грэм?

Ти Джей смущенно усмехнулся:

— Ну… скажем так: Джинни — самый экзотический цветок в здешнем саду…

Глава 22

Роберт услышал решительный стук шагов, донесшийся из коридора, и в ту же минуту дверь его кабинета распахнулась. Даже не поворачивая головы, молодой человек понял, что к нему пожаловал Руарк Стюарт.

— Где она, Скотт? — настойчиво спросил посетитель.

— Понятия не имею, — спокойно ответил Роберт, полагая, что глупо притворяться недогадливым.

— Генри говорит, будто ему неизвестно, где Энджелин, и я ему верю. В таком случае, это известно тебе. Она не могла исчезнуть, не дав о себе знать никому из вас!..

Роберт продолжал невозмутимо смотреть на своего нежданного гостя.

— Знай я, где моя сестра, Стюарт, я немедленно отправился бы к ней. Она особенно нуждается в помощи теперь, когда ты, ублюдок, ее бросил!

— Она тебе так сказала? — взревел Руарк. — Это она меня бросила! Черт побери, Скотт, я люблю твою сестру и хочу жениться на ней…

— Ах, какая жалость! Судя по всему, она-то как раз этого не хочет.

Роберт от души наслаждался, видя страдания Руарка. По правде говоря, ему действительно не было известно местопребывание сестры. Он получил лишь письмо, которое Энджелин опустила тотчас же по прибытии парохода в Нью-Йорк. В нем сообщалось, что она немедленно уезжает из города и даст, о себе знать позднее.

Однако если Руарк Стюарт считает, будто ему известно, где его сестра, значит, у него в руках все козыри и он наконец-то может поквитаться с этим ненавистным ублюдком, любовником Энджелин.

Перегнувшись через стол, Руарк потряс кулаком перед носом Роберта:

— Предупреждаю: если ты знаешь об Энджелин больше, чем говоришь, я до тебя доберусь, даже если мне для этого придется поставить на ноги весь Сент-Луис!

Роберт откинулся на спинку стула и презрительно усмехнулся.

— Твои угрозы, Стюарт, никогда меня не пугали. Откровенно говоря, ты получил то, что заслужил. Как ты только смел обращаться с моей сестрой как со шлюхой?

Не успели эти опрометчивые слова слететь с уст Роберта, как Руарк тут же парировал:

— То есть так, как ты обращаешься с Селестой Дюпре? В чем же разница между нами, Скотт?

Глаза Роберта гневно сверкнули. Не помня себя, он вскочил с места:

— Разница в том, что Энджелин — моя сестра!

— Нет, гнусный лицемер, — возразил Руарк. — Разница в том, что я собираюсь жениться на женщине, с которой сплю!

Текли минуты, а разгневанные мужчины, стоя по обе стороны стола, продолжали сверлить друг друга свирепыми взглядами. Наконец Роберт снова сел на стул и начал перебирать лежавшие на столе бумаги.

— Убирайся отсюда, да поживее, Стюарт, у меня полно работы.

Уход Руарка был столь же громким и молниеносным, как и его появление.

Еще долго после ухода посетителя Роберт сидел неподвижно, уставившись в пол. Да, в одном Руарк Стюарт прав — он, Роберт, никогда не рассматривал свои отношения с Селестой под тем же углом зрения, что и отношения Руарка с Энджелин.

Но его сестра любит Руарка, по крайней мере, раньше любила. Селеста же не любит его и делит с ним ложе просто потому, что ей нужна крыша над головой. Разве может женщина полюбить однорукого урода! Но, как справедливо заметил Руарк, речь в данном случае идет не о том, чем руководствуется женщина, а о том, каковы мотивы поведения мужчины. Он ведь никогда и не собирался жениться на Селесте, а просто пользовался ею как вещью. Так что прав Руарк — он действительно лицемер.

Весь день и даже после работы, по дороге домой, Роберт продолжал размышлять над словами Руарка.

Селеста встретила Роберта своей обычной приветливой улыбкой. Теперь они вдвоем жили в маленьком уютном домике, и, как всегда, когда Роберт возвращался с работы, молодые люди сели ужинать. Во время трапезы Роберт не спускал пристального взгляда с подруги. С момента их первой встречи ее внешность разительно изменилась — Селеста больше не красила щеки и не подводила глаза, а ее мягкие шелковистые волосы были скромно и аккуратно причесаны. Вызывающие наряды, которые она когда-то носила, теперь заменили обычные юбки и блузки, которые Роберт сам покупал ей в том магазине, где служил. Она готовила еду, содержала дом в идеальной чистоте, стирала и гладила его одежду и белье — и делила с ним постель. Да, приходится еще раз признать, что этот чертов ублюдок Стюарт в данном случае прав — Селеста добросовестно выполняет все обязанности жены, не имея никаких ее прав. Более того, с тех пор как Селеста вошла в жизнь Роберта, ночные кошмары почти перестали его мучить. Так же мягко и осторожно она сумела возродить в нем веру в свои мужские достоинства.

— Ты сегодня какой-то задумчивый, Роберт, — заметила Селеста, когда они, отужинав, сидели за кофе. — Что-то не ладится с работой?

А ведь этого он тоже был лишен, пока в его жизни не появилась эта женщина, — возможности выговориться перед внимательным слушателем.

— Руарк Стюарт вернулся в Сент-Луис. Он думает, что я знаю, где моя сестра.

— А ты показал ему ее письмо?

— Нет, — ответил Роберт. — Пусть помучается. Раз Энджелин оставила Стюарта, значит, она его разлюбила.

Селеста молча опустила глаза. Роберт почувствовал, что ей не понравились его слова.

— Ты так не думаешь?

Она взглянула на него:

— Мне кажется, Роберт, ты не очень хорошо разбираешься в женщинах. По-твоему, раз твоя сестра уехала от Руарка, значит, разлюбила его. На самом деле мужчины часто не понимают, что у женщин могут быть свои причины для тех или иных поступков.

— И по каким же причинам ты живешь со мной, Селеста?

В ее улыбке засветилась вековая женская мудрость.

— Ну что я говорила — причины женских поступков мужчинам понять не дано!..

Она встала и начала убирать со стола. Роберт последовал за ней на кухню.

— Скажи все же, по каким причинам ты живешь со мной!

Селеста внезапно покраснела и отвела взгляд.

— Ну, потому что ты, хотя и очень вспыльчивый, ни разу меня не ударил, — тихо промолвила она.

— Продолжай. Наверняка это не все, — попросил Роберт.

В глубине души он был уверен, что девушка живет с ним просто потому, что так ей удобнее.

— Ты чист душой и телом, а о большинстве мужчин, увы, этого не скажешь.

— Продолжай, — настойчиво повторил он.

Роберт видел, что Селеста тщательно обдумывает свои ответы — должно быть, они давались ей непросто, — но он хотел выяснить все до конца, и немедленно. Если она скажет, что живет с ним потому, что ей нужна крыша над головой, подтвердятся его худшие подозрения.

— Ты — настоящий джентльмен, а о большинстве мужчин этого не скажешь.

— Продолжай же! — нетерпеливо произнес он.

— Ты — прекрасный любовник, Роберт, нежный и внимательный, а для женщины это очень важно. О большинстве мужчин этого тоже не скажешь…

— Черт побери, Селеста, прекрати талдычить мне о своих мужчинах! Я хочу узнать, в конце концов, истинную причину того, почему ты живешь со мной! — в сердцах крикнул Роберт.

Она вздрогнула от его резкого голоса, и когда подняла на него глаза, в них блеснули слезы, однако Селеста не спешила их вытереть.

— Я осталась с тобой потому, что люблю тебя…

«Ведь даже нищему не возбраняется смотреть на короля», — мысленно добавила она, ожидая, что в ответ на ее признание Роберт рассмеется ей в лицо. Он же, пораженный услышанным, молча смотрел на женщину. Этого он ожидал меньше всего. Взяв Селесту за подбородок, Роберт взглянул прямо в ее глубокие, ставшие вдруг темными глаза:

— Скажи, Селеста, ты выйдешь за меня замуж?

— Нет, Роберт, — мягко ответила она и отвернулась к раковине, полной грязной посуды.

Ее отказ снова разбудил его прежние подозрения.

— Я так и знал, — только и мог вымолвить он.

Селеста убрала тарелки в шкаф и повернулась к Роберту спиной, храбро расправив хрупкие плечики. Чувствовалось, что в ней сейчас дрожит каждый нерв.

— Ты — образованный джентльмен, Роберт. Когда-нибудь ты найдешь достойную тебя жену. Ну а я, …я просто обычная проститутка…

Он повернул ее к себе лицом и погладил по щеке, смахнув непрошеную слезинку.

— Я прошу тебя стать моей женой, — повторил он мягко.

Их поцелуй был долгим и нежным. Когда они оторвались друг от друга, Селеста уже не плакала, а улыбалась сквозь слезы.

— Все же я была права, Роберт, — ты не очень хорошо разбираешься в женщинах…

И в ту же секунду ее лицо осветила радостная, широкая улыбка.

— …но я все-таки выйду за тебя замуж!..

Роберт опять привлек Селесту к себе и снова приник к ее губам. На этот раз поцелуй был не столько нежным, сколько настойчивым, и разжег в них страсть. Селеста закрыла глаза, наслаждаясь жгучими прикосновениями его губ к ее шее. Затем Роберт расстегнул и спустил с плеч ее платье, жадно припав к груди Селесты. Его дерзкий язык заставил женщину затрепетать от любовного восторга. Откинув голову и издав глубокий, чувственный вздох, Селеста провела рукой по волосам Роберта и чуть слышно прошептала:

— Пожалуй, я ошиблась, мой дорогой, — в женщинах ты разбираешься как раз неплохо…

Глава 23

Энджелин приклеила последнюю розовую жемчужину к последнему, восьмому вееру, предназначенному для торжественного бракосочетания Андреа Луизы Адамc. Мать невесты заказала эти веера для всех невестиных подружек, потому что они очень шли к их платьям.

Энджелин выпрямилась и потерла спину. За последние несколько часов ноющая боль не отступала, и молодая женщина была рада, что с кропотливой, нудной работой, слава Богу, покончено. Она потянулась, надеясь размять застывшие мускулы, и вдруг согнулась пополам от внезапно застигшего ее приступа. Через несколько минут он повторился, до смерти напугав Энджелин. Она в тревоге взглянула на часы. До приезда Ти Джея оставался еще, по меньшей мере, час. Энджелин жила одна, и теперь, с приближением родов, привычка Ти Джея ежедневно заезжать к ней после работы в клинике давала ей возможность чувствовать хоть какую-то защищенность. Сейчас, поняв, что с ней происходит, молодая женщина пребывала в нерешительности — то ли дожидаться Ти Джея, то ли самой ехать в город.

Стараясь сохранять хладнокровие, Энджелин принесла несколько ведер воды и поставила их на плиту. Затем она распустила по плечам свои роскошные волосы и заплела их в две нетугие косы. Раздевшись, Энджелин тщательно вымылась и надела чистую белую ночную рубашку.

Когда через некоторое время на пороге показался Ти Джей, Энджелин была полностью готова к родам. Однако, судя по всему, ребенок был к этому не готов. Прошли томительные двенадцать часов, а он все еще не появился на свет.

Ти Джей периодически протирал разгоряченный лоб Энджелин мокрой губкой и старался, как мог облегчить ее страдания, но, увы, это было не в его власти. Ему оставалось лишь сочувственно сжимать ее руку, когда схватки становились совсем нестерпимыми. Обессиленная родовыми болями, Энджелин держала себя уже не так храбро, как вначале. Теперь ее стали одолевать страхи и сомнения.

— Как жаль, что Руарка нет! — вздохнула она, глядя на Ти Джея глазами, полными боли и страдания.

— Он бы наверняка приехал, дорогая, если бы знал, — поспешил заверить ее Ти Джей.

— Ти Джей, если со мной что-нибудь случится, я хочу, чтобы Руарк взял ребенка к себе…

Новая схватка заставила Энджелин застонать от боли.

— С вами ничего не случится, дорогая, все будет хорошо! Просто малыш попался упрямый — весь в отца…

— …и в мать, — чуть слышно добавила Энджелин, силясь улыбнуться.

Новый приступ — и снова Ти Джей сжал ее руку.

— Передайте Руарку, что я всегда его любила!

— Вы сами ему это скажете, и очень скоро, — возразил Ти Джей, усмехаясь. — Кто знает — скажи вы ему это раньше, и Руарк наверняка был бы сегодня здесь. Я понимаю, дорогая, что сейчас не время читать нотации, но поверьте, таких неисправимых упрямцев, как вы с Руарком, я в жизни не видел! Неужели вам доставляет удовольствие постоянно причинять друг другу боль?..

— Вы настоящий друг и настоящий доктор, Ти Джей, — добрый, сочувствующий и все понимающий, — пробормотала Энджелин, корчась под действием очередной схватки.

Ти Джей погладил ее по лбу:

— Все идет хорошо, Энджел! Так и продолжайте. Я уверен — еще немного, и наш упрямец выйдет наружу!

Однако прошло еще несколько часов, прежде чем Ти Джей положил новорожденного на руки Энджелин…

Все утро она проспала, а когда проснулась, Ти Джей подал ей конверт, который был прислан на его имя с просьбой передать Энджелин. Читая письмо, она не могла удержаться от слез.

«Моя дорогая Энджелин!

С тяжелым сердцем я пишу эти строки. Мне иногда трудно понять поступки молодежи. Как я догадываюсь, и у Вас, и у моего внука есть свои резоны, и не мне, старухе, задавать вам какие бы то ни было вопросы. От Роберта я узнала, что Вы скоро станете матерью. Как бы мне хотелось, чтобы в эти тяжелые дни Вы были здесь, рядом с теми, кто Вас любит!.. Но я уверена, что и Ти Джей прекрасно сумеет о Вас позаботиться.

Я прошу Вас выполнить лишь одну мою просьбу — не лишайте ребенка того имени, которое принадлежит ему по праву. Пусть он будет Стюарт! Я намерена сделать его своим наследником. Моя дорогая Энджелин, все наши помыслы и молитвы будут с Вами в тот трудный час, который скоро для Вас наступит. От души надеюсь, что когда-нибудь Вы приедете с ребенком в наш дом, ибо сердце Ваше, я уверена, не ожесточилось, а так же, как прежде, полно любви…

Искренне любящая Вас, Ваша нэнни Сара».

Свернув письмо, Энджелин положила его обратно в бледно-голубой конверт. В этот момент послышался негромкий стук в дверь. В комнату заглянул Ти Джей:

— Привет! Тут кое-кто мечтает познакомиться со своей мамочкой!

Энджелин украдкой вытерла слезы и раскрыла объятия.

— Тогда давайте его сюда скорее, доктор Грэм, потому что мамочка тоже мечтает обнять своего сыночка!

Он осторожно положил ей на руки маленький сверток, и Энджелин, ласково улыбаясь, склонилась над малышом.

— А теперь пора заняться делом — надо заполнить свидетельство о рождении. Как вы хотите назвать этого славного парня?

— Пожалуй, я назову его Томасом… — сказала Энджелин, робко взглянув на Ти Джея, — …в честь его крестного отца.

— Это большая честь для меня, мэм, — торжественно произнес Ти Джей, отвешивая поклон.

— Второе имя пусть будет Генри — в честь моего отца… — Энджелин на секунду запнулась, взглянула на маленький голубой конверт, лежавший на столе, и добавила: — …а фамилия — Стюарт… как у его отца…

Ти Джей стиснул ее руку:

— Все правильно, Энджел!

Он убрал свидетельство в чемоданчик.

— А все остальное я заполню дома сам.

Наклонившись к крошечному розовому личику ребенка, он шутливо спросил:

— Ну, Томас Генри Стюарт, а каково твое мнение об этих именах?

В ответ младенец издал какой-то звук, явно довольный тем, что на него обратили внимание, закрыл глаза и мгновенно заснул. При виде этого зрелища Энджелин невольно улыбнулась, так что на ее щеках появились прежние обворожительные ямочки.

Ти Джей подмигнул ей и тоже улыбнулся.

— Кажется, они ему нравятся!..

Глава 24

Войдя в свой рабочий кабинет, Руарк тотчас же обратил внимание на аккуратную маленькую коробочку, что стояла посередине его стола. Он открыл ее и с изумлением обнаружил внутри… свои золотые часы, пропавшие еще на пароходе.

— Майра! — громко крикнул он.

Испуганная служанка торопливо вошла в комнату.

— Майра, откуда взялась эта коробка?

— Приходил некий мистер Редмен, капитан «Красавицы Байо», и оставил ее здесь. Он сказал, что, по всей вероятности, часы соскользнули со стола и зацепились за гвоздь. Когда стол сдвинули с места для того, чтобы сделать ремонт в вашей каюте, их там и нашли.

— Понятно. Спасибо, Майра.

А он-то, дурак, на какое-то мгновение подумал было, что это весточка от Энджелин!.. Глядя вслед Руарку, понуро поднимавшемуся по лестнице, Майра сокрушенно покачала головой. Он намеревался подняться к себе, но вдруг передумал и направился в комнату, которую когда-то занимала Энджелин. Здесь ничего не изменилось. Все вещи оставались на своих местах, словно ожидая хозяйку. Даже то, что он привез из Европы, было аккуратно разложено по ящикам или висело на вешалках. Бесцельно слоняясь по комнате, Руарк ощутил слабый запах духов Энджелин, все еще витавший здесь.

Двенадцать долгих месяцев… Целый год прошел с тех пор, как он вернулся из Европы. И по-прежнему никаких вестей от нее! И все же я непременно отыщу тебя, Энджел, даже если на это уйдет вся моя жизнь!.. Он опустил глаза и только тут заметил, что все еще сжимает в руке злополучные часы. Разжав пальцы, Руарк тупо уставился на циферблат. Казалось, часы жгут ему ладонь, служа болезненным напоминанием о том, как он незаслуженно обидел Энджелин. Думать об этом было больно и тяжело…

Руарк открыл один из ящиков и обнаружил там тонкую белую рубашку Энджелин. Медленно достав ее оттуда, он провел нежным шелком по щеке.

— О Боже, Энджел, где ты? Отзовись! — прошептал он со страстной мольбой.