Глава 1

Осень, 1655 год

Осенний ветер бушевал над пиками Грампианских гор, гоня перед собой перенасыщенный влагой туман, медленно оседавший на башнях и стенах замка, высившегося на его пути.

Женщина, в одиночестве стоявшая на гребне стены, поежилась и поплотнее запахнула плащ. Это легкое движение причинило ей боль и заставило поморщиться.

Элайзия Гордон давно привыкла к боли. Двадцать лет совместной жизни с Дунканом Гордоном научили стойко сносить духовные и физические страдания.

Занятая своими мыслями, она не заметила подошедшего молодого человека.

— Я слышал, он опять побил тебя. Вздрогнув, Элайзия резко повернулась и с облегчением вздохнула при виде сына. Его красивое лицо превратилось в суровую маску, губы плотно сжались, а при виде ссадин, четко выделявшихся на лице матери, в темных глазах вспыхнул гнев. Дэвид Гордон нежно погладил ее по щеке.

— Почему ты терпишь эти издевательства? Элайзия поспешила прикрыть рукой синяк, уродовавший изящные черты.

— Твой отец был не в себе, Дэвид.

— Не пытайся оправдывать его, мама. Он был пьян, верно? Для него это нормальное состояние? Мне сказали, что на этот раз отец даже посмел столкнуть тебя с лестницы. В детстве я не мог защитить тебя. И вот, вернувшись домой, обнаруживаю, что все осталось по-прежнему. Нельзя быть такой терпеливой, мама. — Юноша яростно сжал кулаки. — Клянусь, если это не прекратится, я убью его.

Глаза Элайзии расширились от ужаса, и женщина в панике вцепилась в руку сына.

— Не говори так, Дэвид. Даже не думай об этом. Если отец услышит, то прогонит тебя прочь или, что еще хуже, выдаст Кромвелю. И тогда мне конец. Я жива только благодаря тебе.

— Тогда брось его, мама. Мойра говорит, что с каждым днем он становится все безумнее и опаснее. Брось, пока отец не убил тебя.

Элайзия грустно вздохнула.

— А куда я пойду? Все мои родные давно умерли. Ты далеко, на службе у короля. — Она приподнялась на цыпочки и поцеловала сына. — Не порть себе настроение моими проблемами, ведь дома придется побыть совсем недолго, поэтому пошли, нам нельзя задерживаться. Не следует сердить твоего отца.

В ответ, представив себе крупного, крепко сбитого мужчину, напоминающего чем-то медведя, Дэвид пренебрежительно произнес:

— Он отключился. Взбучка, устроенная жене, отняла все силы. Слуги отнесли господина в кровать.

Внезапно юноше пришла в голову неплохая идея, и он улыбнулся.

— А почему бы нам не покататься верхом, мама? Я знаю, ты любишь такие прогулки. Скоро зима, и у нас уже не будет подобной возможности.

— Покататься? — Лицо Элайзии засветилось, и женщина энергично подхватила сына под локоть. — С удовольствием, Дэвид.

Стук копыт гулко раздавался в пустом дворе замка. Два всадника проехали через ворота с поднятой решеткой и поскакали вперед.

Дэвид Гордон с гордостью смотрел на мать. Каждый раз, видя ее верхом, он не мог не восхищаться изящной посадкой в седле и умением управлять лошадью. Элайзия была истинной дочерью Гордонов — клана, славившегося искусством верховой езды. Его конница считалась лучшей и наиболее дисциплинированной во всей Шотландии. В прошлом Стюарты отзывались об этих доблестных воинах с особым почтением. Даже презрение ко всему шотландскому не помешало Кромвелю оценить по достоинству столь могучее военное подразделение.

Остановившись у речки напоить лошадей, всадники спешились и присели отдохнуть. Каждый думал о своем, следя за тем, как, спеша к озеру, вода стремительно огибает валуны.

Наконец Дэвид нарушил молчание, задав давно мучивший его вопрос:

— Мама, почему ты не подашь жалобу лорду Хантли? Отец не посмеет проигнорировать запрос вождя клана Гордонов.

Элайзия печально улыбнулась и накрыла руку сына своей.

— Я часто подумывала об этом, Дэвид. Но знаю, что это бесполезно. Какую помощь может оказать мне Джордж Гордон? Тебе прекрасно известно, что твой отец всегда был его любимым кузеном. Маркиз лишь ласково пожурит его при встрече. И все закончится болтовней за кружкой доброго шотландского эля. — Элайзия, отряхивая с платья сухие травинки, решительно встала. — Зачем омрачать нашу встречу? Хватит, есть более важные дела. — На ее лице появилась озорная улыбка. — Я проголодалась. Мы не додумались захватить еды, отправляясь на прогулку. К нашему возвращению ужин уже закончится.

— Здесь недалеко растут яблони, если ты голодна, мама, я принесу тебе яблок.

В глазах Элайзии засветилась нежность.

— Сейчас яблоко покажется мне таким же деликатесом, как жареная куропатка.

— Тогда подожди! Я скоро!

Дэвид легко вскочил в седло и собрался дать лошади шенкеля, но Элайзия остановила его: — А почему бы мне не поехать с тобой?

— Яблони растут слишком близко к границе с Фрейзерами.

Элайзия мгновенно забеспокоилась.

— Я знаю, где это. Они растут на земле Фрейзеров. — Женщина покачала головой. — Нет, Дэвид, думаю, нам не следует этого делать. Лучше утолить голод водой из речки.

— Мама, — отмахнулся от предостережений Дэвид, — здесь нет ничего опасного. В детстве я часто рвал там яблоки и ни разу не встретил никого из Фрейзеров.

Юноша поскакал прочь, не желая больше слушать возражения матери, и Элайзия, быстро отвязав лошадь, поспешила за ним.

Подъехав к яблоням, всадники увидели, что урожай уже собран. Лишь на верхних ветках осталось несколько одиноких яблок.

Элайзия, которой не терпелось поскорее покинуть опасное место, беспокойно оглядывалась по сторонам.

— Ничего не получится, Дэвид, давай вернемся.

— Ты слишком легко сдаешься, мама. Как можно считать битву проигранной, даже не вступив в бой! — настаивал Дэвид. — Стоять, Вихрь.

Услышав команду, огромный вороной жеребец резко наклонил голову и замер как вкопанный. Дэвид знал, что без команды конь не шевельнется, даже хвостом не поведет.

Элайзия ахнула, увидев, как молодой человек встал на седло.

— Великий Боже, Дэвид, спустись, пока не сломал себе шею! Если лошадь сделает хоть шаг, ты упадешь.

— Уверяю, мама, Вихрь не шелохнется, пока я ему не прикажу, — заявил Дэвид.

— Ты такой же упрямый, как отец, — застонала Элайзия.

Когда же из ближайших кустов выскочили два человека, женщина убедилась, что ее опасения не беспочвенны. Один из мужчин взял под уздцы жеребца Дэвида, другой — лошадь Элайзии.

— Ну-ка, что у нас здесь? Смотри-ка, Гордон на дереве, — ухмыльнулся один.

Элайзия издала предостерегающий возглас, когда незнакомец изо всех сил ударил Вихря дубиной.

Боевой конь, приученный подчиняться только своему хозяину, не двинулся с места. Незнакомец ударил еще раз, и Вихрь заржал от боли. Дэвид спрыгнул с дерева и выхватил меч, но опустил оружие, увидев кинжал, приставленный к горлу матери.

Дубина обрушилась на его голову, и, зашатавшись, юноша тяжело осел на землю. Ему быстро связали руки за спиной. Элайзию тоже связали, вытащив у нее из-за пояса изящный кинжал с отделанной драгоценными камнями рукояткой. Незнакомец привязал конец веревки, стягивавшей ей руки, к седлу.

Дэвида, у которого сильно кровоточила рана на голове, также привязали к седлу Вихря. Затем мужчины вскочили на лошадей и пустили их шагом. Спотыкаясь, Дэвид и Элайзия побрели за ними.

Девочка, сложив ноги по-турецки, молча сидела у камина, подперев подбородок рукой и внимательно изучая расстановку фигур на шахматной доске. Рядом, положив голову ей на колено, спала собака.

Когда два фермера вошли в большой зал, ведя за собой связанных пленников, девочка неторопливо подняла голову. Собака, больше похожая на волка, мгновенно вскочила и, обнажив длинные мощные клыки, злобно зарычала.

— Мы ищем лэрда[1], госпожа, — произнес один из мужчин.

Прежде чем Бриандра успела ответить, в зал величественно вплыла высокая красивая женщина.

— Сейчас лорд Лавет отсутствует. В чем дело? — В речи ее явственно слышался испанский акцент.

Говоривший поспешно снял шляпу.

— Мы захватили Гордонов, воровавших яблоки, — объяснил он.

Госпожа устремила презрительный взгляд на Дэвида и Элайзию.

— Гордоны! Воровали яблоки? Бросить в темницу. Там лучшее место для них!

— У вас нет права заключать мою мать в темницу! — взорвался Дэвид.

Женщина недоуменно вскинула брови.

— Мои права? Кто ты такой, чтобы подвергать сомнению мои права? — Ее глаза злобно блеснули. — Хорошая порка научит тебя не подвергать их сомнению. Возможно, попробовав плетей, ты станешь держать язык за зубами.

— Но, Лукреция… — вмешалась девочка. — Папане…

— Замолчи, мерзавка! — приказала женщина. — Может, стоит и тебе напомнить, что хозяйка здесь я? — И указала рукой на пленника. — Десять ударов на рассвете.

— О Господи, какое безумие, — в ужасе воскликнула Элайзия.

Женщина буквально пронзила ее взглядом.

— Ты еще пожалеешь об этом, шлюха. — Обсидиановые глаза вспыхнули лютой злобой. — Эту суку Гордон подвергнуть такому же наказанию. А теперь уведите их. Пусть поразмышляют на досуге о своей судьбе.

— Ты поплатишься за это! — закричал Дэвид, тщетно пытаясь вырваться. — Клянусь всем, что для меня свято, ты еще горько пожалеешь!

Пленников вытолкали из зала, женщина смеялась им вслед, и гулкое эхо разносилось под сводами замка.

Утром следующего дня Дэвида и Элайзию вывели на двор. В течение долгих лет вражда между Гордонами и Фрейзерами ограничивалась угоном скота или похищением людей в целях получения выкупа. Поэтому весть о наказании, быстро распространившаяся по округе, привлекла толпы любопытных.

С молодого человека сорвали дублет[2], привязав руки к вбитым в стену кольцам. То же самое проделали и с женщиной.

Взгляды Дэвида Гордона и Элайзии встретились, и юноша увидел в глазах матери страх.

— Мужайся, мама. Клянусь честью, за каждый нанесенный удар они заплатят сторицей.

Бриандра Фрейзер наблюдала за происходящим с беспокойством. Прошлым вечером девочка отправила отцу записку и надеялась, что тот вернется вовремя и остановит порку. Она не любила Гордонов, но мысль о том, что наказанию подвергнется женщина, приводила ее в ужас. Девочка сомневалась, что сможет выдержать такое зрелище, и собиралась уйти.

Лукреция Фрейзер величественно прошествовала к месту наказания. Люди стали перешептываться — обычная реакция на ее появление, так как женщина внушала окружающим необъяснимый страх. Подражая могущественным властителям, она взмахнула рукой, и кнут, со свистом разрезав воздух, опустился на спину молодого человека.

Элайзия Гордон закрыла глаза, слезы заструились по щекам. При каждом ударе, обрушивавшемся на тело сына, она непроизвольно вздрагивала, словно в сердце ей вонзали кинжал.

Очень быстро спина молодого Гордона, исполосованная кнутом, превратилась в кровавое месиво, но юноша не издал ни звука.

Ударив в последний раз, несчастный кузнец, вынужденный выполнять эту неблагодарную работу, взглянул на госпожу в надежде, что та передумает и отменит наказание для пленницы.

Но оказалось, что Лукреция Фрейзер тверда в своих намерениях, и знаком велела кузнецу продолжать. Элайзия сжалась, почувствовав, как чужая рука коснулась ворота платья. Кузнец уже собрался разорвать его, чтобы оголить спину несчастной, когда во двор бешеным галопом влетела группа всадников.

Саймон Фрейзер, лэрд Солтуна, спрыгнул с лошади и вырвал у кузнеца кнут.

— Отвяжите пленников, — велел он, с отвращением отшвырнув орудие пытки, — и уведите в замок. На этот раз вы зашли слишком далеко в своем безумии, миледи, — процедил лэрд, устремив на Лукрецию взгляд, потемневший от ярости. — Я больше не желаю терпеть подобные выходки. Вполне возможно, что положено начало кровавой войне!

Он обратился к служанке, стоявшей подле Лукреции:

— Отведи госпожу в комнату. Отныне ей запрещается покидать ее пределы.

Презрительно взглянув на мужа, Лукреция оттолкнула служанку и с высокомерным видом пошла прочь.

Кузнец, обрадованный, что его избавили от неприятной обязанности, помог отвести пленников в замок и усадить за длинный стол в большом зале, а затем, по приказанию Саймона Фрейзера, побежал за целебной мазью.

Лэрд повернулся к пленникам. Первым его внимание привлек раненный в голову юноша, чье лицо покрывала запекшаяся кровь. Боль в спине, очевидно, причиняла ему нечеловеческие страдания, однако он гордо держал голову и с вызовом смотрел на хозяина замка. Саймон восхитился отвагой молодого человека и на мгновение даже ощутил прилив уважения к нему.

— Ваше имя, сэр?

— Лорд Уилкс, виконт Стрейлоу.

От удивления брови Фрейзера поползли вверх. Лорд Уилкс! Так это сын Дункана Гордона! Саймон с удовлетворением представил, что сейчас испытывает его давний враг. Да, повезло, на этом пленнике можно сделать состояние. Наследник Гордонов, считавшийся одним из искуснейших воинов горной Шотландии, достоин большого выкупа.

Лэрд перевел взгляд на женщину, чья красота поразила его. Она была хрупкого сложения с волосами цвета пшеницы и голубыми, как небо Шотландии, глазами.

Увидев уродливый синяк на нежном лице, Фрейзер с отвращением сплюнул.

— Это сделали мои люди, миледи? — спросил он, едва сдерживая гнев, и повернулся к кузнецу.

— Это не мы, мой господин. Клянусь, мы не прикоснулись к ней и пальцем, — быстро заговорил тот.

Хозяина удивило странное выражение в печальных глазах незнакомки.

— Примите мои извинения, миледи. Саймон Фрейзер, к вашим услугам, — произнес лэрд с вежливым поклоном. — Сожалею о случившемся. Будь я здесь, ничего бы не произошло.

Элайзия негодующе вскинула голову и потерла запястья, на которых саднила содранная кожа.

— Советую вам просить прощения у моего сына, милорд. Именно ему пришлось вытерпеть унизительную порку.

— У вашего сына? — Фрейзер удивленно посмотрел на молодого человека, затем вновь устремил взгляд на Элайзию. — Так вы графиня Стрейлоу? — Изумлению его не было предела. Они не только подвергли наказанию наследника, но едва не выпороли жену самого Гордона! Саймон знал, что если маркиз Хантли или король узнают об этом, то не избежать войны.

— Абсолютно верно, лорд Лавет, — ответила Элайзия. — Я буду признательна, если вы немедленно известите графа о нашем местопребывании, чтобы тот позаботился об освобождении.

Пока Фрейзер и Элайзия разговаривали, кузнец втирал целебную мазь в кровоточащую спину Дэвида. Стараясь отвлечься от мучительной боли, молодой человек рассматривал зал. Взгляд его задержался на девочке, гладившей возле камина собаку. Непослушные темные локоны словно плащом укрывали плечи незнакомки, которая, судя по тонким чертам лица, обещала стать красавицей. Карие глаза были полуприкрыты веками, опушенными темными ресницами. По-видимому, незаконнорожденная дочь Фрейзера, решил Дэвид, вспомнив, с какой жестокостью жена хозяина замка обращалась с ней.

Бриандра Фрейзер рассматривала Дэвида с не меньшим любопытством. Молодая леди была в том возрасте, когда девочки, следуя своей природе, начинают заглядываться на вассалов и сквайров. Она пришла к выводу, что молодой Гордон, темноволосый, загорелый, с упрямым подбородком, довольно красив. Почти так же красив, как ее отец, если такое вообще возможно. Черные штаны, заправленные в высокие, до колена, сапоги, обтягивали стройные бедра, а на предплечьях перекатывались выпуклые мышцы. Бриандра с неохотой признала, что плечи у юноши, очевидно, шире, чем у ее отца.

Ощутив на себе высокомерный взгляд Дэвида, девочка мгновенно вернулась к действительности и удовлетворенно усмехнулась. Он же принадлежит к этим проклятым конокрадам Гордонам!

— Боюсь, я вынужден заковать вас в цепи, лорд Уилкс, — сокрушенно произнес Саймон Фрейзер.

— Заковать в цепи? — переспросила Элайзия. — И это после того, как один из ваших прихвостней едва не проломил ему голову, а другой исполосовал кнутом спину? Мой мальчик не может представлять для вас угрозу. Если вы боитесь за свою жизнь, милорд, пусть кто-нибудь из ваших людей приставит мне нож к горлу.

Собака, которую гладила Бриандра, залаяла на Дэвида, и тот, раздраженно взглянув на девочку, пробурчал:

— Неужели нельзя угомонить этого блохастого пса?

Услышав враждебные интонации в голосе молодого человека, собака залаяла еще громче. Бриандра ласково погладила ее по голове.

— У него всегда встает шерсть дыбом, когда пахнет мерзкой тварью.

— Тихо, Волк, — приказал Фрейзер. Угрожающе рыкнув, пес замолчал и улегся у ног молодой хозяйки. Его желтые глаза неотрывно следили за Дэвидом.

— Мне понадобятся кандалы, — обратился Саймон к кузнецу. — Бриандра, принеси воды и полотенце, чтобы протереть ему лицо.

Девочка отчаянно замотала головой, от резкого движения волосы взметнулись темным облаком.

— Я не намерена обмывать раны ни одного из Гордонов.

— Делай как велено, Бриандра. Если вы, миледи, пообещаете, что будете сидеть спокойно, — обратился он более мягко к Элайзии, — мы займемся раной вашего сына.

Женщина встала, скрестив руки на груди.

— Я не собираюсь сидеть, пока вы будете обрабатывать ему рану, — заявила она.

В темных глазах Фрейзера появилось усталое выражение. Он изо всех сил старается быть великодушным, но и его терпение не безгранично.

— Я буду счастлива самостоятельно обработать рану своего сына, — высокомерно добавила Элайзия.

— А я был бы счастлив, если вы останетесь сидеть на своем месте. — С каждым словом голос Саймона звучал все громче, пока не превратился в оглушительный рев.

Решив не искушать судьбу, Бриандра, а вслед за ней и кузнец поспешили прочь из зала. Элайзия же опустилась на скамью рядом с Дэвидом.

В ожидании возвращения девочки все молчали. Обдумывая свои дальнейшие шаги, Фрейзер нервно барабанил пальцами по столу. Его поставили в весьма неловкое положение. С одной стороны, нельзя посадить графиню и ее сына в донжон, а с другой — невозможно позволить молодому Гордону свободно разгуливать по замку. Ведь этот вояка обязательно раздобудет где-нибудь оружие.

— Надеюсь, вы понимаете, миледи, чем вызвана необходимость надеть на вашего сына кандалы. Я должен позаботиться о безопасности своих людей.

— Мой сын — не убийца, лорд Лавет. Едва ли он опустится до того, чтобы перерезать вам горло во время сна.

Фрейзер повернулся к Дэвиду.

— Сэр, вы даете мне слово, что не предпримете попытки причинить вред кому-нибудь из моих людей?

— Я не могу дать такого обещания, — честно признался тот. — И если представится возможность, сделаю все, чтобы освободиться самому и освободить свою мать.

Смирившись с неизбежным, Саймон поднялся.

— Вы не оставили мне выбора, придется заковать вас в кандалы. — Элайзия вновь попыталась протестовать, но гневный взгляд Фрейзера заставил графиню замолчать. — Я сказал.

— Тогда заковывайте и меня рядом с сыном.

— Подобный вопрос даже не подлежит обсуждению, — заявил Саймон. — Вашего сына будут держать здесь, вас же проводят в апартаменты наверху.

— Если для моего сына тюфяком будет жесткий пол, то я предпочту то же самое, — настаивала Элайзия.

Лэрд обратился к слугам:

— Отведите графиню в восточную комнату. Заприте на ночь и принесите мне ключ.

Поняв, что сопротивление бесполезно, леди Стрейлоу покорно последовала за слугами. Она была уже у двери, когда послышался голос Саймона:

— Миледи. — Элайзия повернулась, на мгновение в ней вспыхнула надежда, что Фрейзер передумал. — В вашей комнате есть очень удобная кровать и очень жесткий пол. Можете выбирать что угодно.

Заметив, какой взгляд бросила на него пленница, прежде чем выбежать из зала, Саймон впервые за весь день улыбнулся.

К ночи гнев Элайзии так и не прошел, и женщина, не в силах заснуть, ходила взад-вперед по комнате.

Услышав щелканье замка, она остановилась и приготовилась встретить Фрейзера. К ее удивлению, в комнату вошла его дочь.

— Мой отец решил, что вам понадобятся халат и ночная сорочка. — Девочка положила одежду на кровать.

— Леди Бриандра, могу ли я попросить вас проявить сострадание к моему сыну и проследить, чтобы ему тоже дали плед, дабы согреться ночью?

— Там достаточно дров для камина. Если лорд Гордон будет следить за огнем, то не замерзнет, — ответила девочка.

— Да, полагаю, вы правы.

Элайзия подошла к камину и устремила взгляд в огонь. Бриандра наблюдала за ней с любопытством. Что-то гложет эту женщину, она выглядит такой одинокой! Девочка задержалась у двери, чувствуя, как в ней просыпается жалость к пленнице, хотя та и член клана Гордонов.

— Отец не причинит вреда вашему сыну, если тот будет хорошо себя вести. Отец мог бы запереть его в донжоне, но не сделал этого.

— Я как-то об этом не подумала. Наверное, вы правы. — Элайзия радушно улыбнулась Бриандре. — Возможно, я кажусь неблагодарной, вы же проявили исключительную доброту. Пожалуйста, поблагодарите отца за заботу.

— Спокойной ночи, миледи.

За свои двенадцать лет Бриандре редко приходилось общаться c женщинами благородного происхождения. Девочка вела замкнутый образ жизни, отец большую часть времени проводил в разъездах. Его жены Лукреции, чей рассудок давно помутился, она побаивалась. Не привыкшую к женской заботе и ласке Бриандру ошеломила теплота, прозвучавшая в голосе пленницы.

Саймон Фрейзер сидел на полу перед камином и читал, когда дочь, постучавшись, вошла в комнату. Лэрд поднял голову.

— Я сделала, как ты просил, отец. — И девочка положила ключ на сундук возле двери.

— Спасибо, Бриандра. Пусть тебе приснятся сладкие сны. — Видя, что дочь не спешит уходить, Саймон отложил книгу. — Что тебя беспокоит, дорогая?

— Отец, какой была моя мама?

Фрейзер похлопал ладонью по полу рядом с собой.

— Иди сюда, милая. — Бриандру не надо было упрашивать. — Твоя мама была очень красивой.

— Такой же красивой, как графиня Стрейлоу?

— Ну… они совершенно разные. Твоя мама была высокой и темноволосой.

— Как Лукреция? — Саймон кивнул. — И ты женился на ней, потому что она напоминала тебе маму?

— Мне казалось, что между ними есть некоторое сходство. — Лицо лэрда на мгновение исказила гримаса. — Но я ошибся.

— И все-таки какой была мама? Графиня нежная и ласковая и в то же время отважна и сильна духом.

— Твоя мама была очень жизнерадостной и очень любила смеяться. На лице ее почти всегда играла улыбка. Что касается силы духа и отваги, то этими качествами судьба наделила ее в избытке. Иначе она сейчас была бы жива.

Бриандра, знавшая, что мать убили во время нападения армии Кромвеля на Солтун, молча ждала продолжения. Саймон довольно долго смотрел, как мечется в камине огонь, потом вскинул голову и улыбнулся дочери.

— Ты очень похожа на свою маму, дорогая.

— Вот как, отец? — радостно воскликнула Бриандра. — А я считала, что похожа на тебя.

— И это верно. Но у тебя ее походка, и ты так же наклоняешь голову, когда над чем-то размышляешь. — Саймон поднялся и помог дочери встать. — А теперь — в кровать!

— Спокойной ночи, отец. — Девочка поцеловала его в щеку.

Бриандра решила выполнить просьбу графини и дать Дэвиду Гордону одеяло. Волк проследовал за ней в ее комнату и улегся на коврике перед камином.

Пес уже спал, когда девочка сняла одеяло со своей кровати.

Большой зал освещался лишь светом камина. Бриандра бесшумно приблизилась к пленнику, лежавшему на полу спиной к огню. От ноги к стене тянулась тонкая цепь. Думая, что молодой человек спит, девочка наклонилась и укрыла юношу одеялом. Неожиданно пленник выбросил руку и, ухватив ее за предплечье, повалил на пол. Бриандра в страхе попыталась позвать на помощь, но Гордон зажал ей рот ладонью. Несмотря на все усилия, ей так и не удалось оторвать от лица эту железную руку.

— Проклятие! — вскричал Дэвид, когда Бриандра укусила его.

Подняв голову и увидев, что борется с двенадцатилетней девочкой, юноша перекатился на спину. Это движение причинило ему страшную боль, и, поморщившись, молодой человек выругался.

— Какого черта ты тут делаешь?

Бриандра, гневно сверкая глазами, вскочила на ноги и потерла руку в том месте, где ее сжимали пальцы пленника.

— Грубиян! Если я расскажу отцу, тебя снова отхлещут кнутом.

— Неужели все тут только и думают о том, чтобы сечь беспомощных пленников? Я же не предполагал, что это ты. Следовало бы знать, что нельзя подкрадываться к спящему мужчине. Что ты здесь делаешь?

— Я всего лишь хотела укрыть тебя. Но раз уж дело приняло такой оборот, то хоть умри от холода. — Подхватив валявшееся на полу одеяло, она выбежала из зала.

На следующее утро Бриандра, сопровождаемая Волком, спустилась в зал и увидела, что Гордон сидит возле камина и с тревогой смотрит на лестницу.

— Что с моей матерью? — встрепенулся юноша, увидев девочку.

— Почему вы спрашиваете, лорд Мерзкая Тварь?

Дэвид встал.

— Клянусь, если твой отец причинил ей хоть малейший вред, я сверну ему шею у тебя на глазах.

Волк услышал угрозу в его голосе и, зарычав, ощетинился, готовый в любую секунду броситься на защиту хозяйки.

Бриандра громко рассмеялась.

— Ха! Ты думаешь, мой отец боится какого-то Гордона? Они все воняют, как свиньи, у них сердце трусливого кролика и куриные мозги, а голоса похожи на ослиные вопли. Стоять, Волк, — приказала она собаке и пошла прочь, оставив Дэвида один на один с грозным животным.

Тот боялся шевельнуться, так как Волк реагировал на малейшее движение и грозно рычал, обнажая длинные клыки. Лоб молодого человека покрылся испариной от напряжения. Несчастный возблагодарил Господа, когда в зале наконец-то появился Саймон Фрейзер.

— Лежать, Волк, — велел он. — Чем вы так рассердили этого пса?

Дэвид не счел нужным ответить на вопрос.

— Где моя мать? Что вы с ней сделали?

— Когда я о чем-то спрашиваю, то жду ответа. Так чем вы рассердили собаку? — настаивал Саймон.

— Да не трогал я эту чертову собаку. Неужели не ясно, что, прикованный к стене, я вообще не способен причинить кому-нибудь вред.

— Надеюсь, вы все время будете помнить свои слова, — проговорил лэрд Солтуна, подозрительно разглядывая пленника.

Наконец Дэвид вздохнул с облегчением, увидев свою мать. Элайзия весь день провела рядом с сыном, ухаживая за его израненной спиной и втирая заживляющую мазь, принесенную кухаркой. К вечеру благодаря ее стараниям боль утихла.

Шли дни, и Элайзия постепенно избавлялась от внутреннего напряжения. Женщина расслабилась в присутствии Саймона и его дочери. Если бы не порка, которой подвергли сына, и если бы не кандалы, снимаемые с него лишь на время завтрака, обеда или ужина, она бы наслаждалась своим пленением, так как оно освобождало от грубого обращения, ставшего обычным явлением под крышей дома Дункана Гордона.

Элайзия давно разглядела из окна своей комнаты сад и однажды, набравшись храбрости, попросила Фрейзера разрешить ей ухаживать за цветами.

— У меня нет лишних людей, чтобы следить за вами, леди Гордон.

— Даю слово, сэр, что не сделаю попытки сбежать.

Ее просьба не вызвала никаких возражений, однако не следовало забывать, что ее сын — опасный пленник.

— Если хотите, чтобы я разрешил вам свободно разгуливать по замку и саду, пообещайте, что не предпримете попытки добыть оружие для вашего сына.

— Честное слово, милорд.

В тот же вечер, прежде чем лечь спать, Элайзия решила воспользоваться предоставленной свободой и по узкой лесенке поднялась на зубчатую стену замка.

Ее взору открылась залитая лунным светом долина. Казалось, все вокруг покрыто серебром — настолько нереальной была картина. Элайзия и не подозревала, что в холодных лунных бликах красота ее становится ослепительной.

Внезапно рядом раздался голос Саймона:

— Лунный свет поразительно идет вам, миледи. Элайзия выразила свое удивление милой улыбкой.

— Вы очень добры, лорд Лавет.

— Я беспокоился о том, как вы здесь одна.

Элайзия повернулась к нему лицом.

— Я должна сделать одно признание, милорд. Я всегда любила находить уединение на стенах замка. Кажется, что здесь ты полностью защищена от зла, наполняющего мир.

— На вашем месте, миледи, следовало бы искать более надежного защитника, — тихо проговорил Саймон.

— Милорд? — удивилась Элайзия.

— Мужчину, миледи.

По его тону она догадалась, что беседа доставляет ему не меньшее удовольствие, чем ей. В глазах женщины появился озорной блеск.

— Мне пришлось на собственном опыте убедиться, лорд Лавет, что мужчины и есть наибольшее зло в этом мире.

Губы Саймона растянулись в едва заметной улыбке.

— Ввиду того, что я олицетворяю собой это самое зло, — чинно поклонился лэрд, — позвольте попросить прощения за то, что нарушил ваше уединение. Желаю спокойной ночи. — И исчез так же бесшумно, как появился.

Бриандру, как и отца, радовало присутствие Элайзии в Солтуне. Бедную девочку, всегда испытывавшую недостаток общения, неудержимо тянуло к пленнице. Она видела в ней свою мать, которой никогда не знала. Элайзия научила ее правильно затачивать иглы, они вместе работали в саду, а иногда Саймон разрешал им выезжать на верховые прогулки и сам сопровождал их.

Казалось, Дэвид единственный из обитателей замка, кто не подозревал о теплой дружбе, возникшей между матерью, Саймоном Фрейзером и его дочерью. Юноша всеми силами избегал разговоров с обоими Фрейзерами даже в тех случаях, когда Саймон снимал с него кандалы и приглашал за стол.

Элайзии же нравилось наблюдать за Саймоном и Бриандрой. Все свидетельствовало о том, что отец и дочь очень близки. И бедная женщина часто сожалела, что Господь не дал ее сыну такого же отца. Однажды вечером она с особой остротой осознала, чего именно был лишен Дэвид. Саймон и Бриандра играли в шахматы перед камином. Оба долго сидели неподвижно, прежде чем девочка передвинула фигуру из слоновой кости на черную клетку и объявила:

— Мат!

Она выпрямилась, и все увидели довольную улыбку.

Саймон продолжал сосредоточенно изучать расположение фигур. Наконец лэрд поднял глаза на дочь.

— Обыграв, ты проявила неуважение к своему отцу. Разве я не учил тебя хорошим манерам?

Бриандра восторженно хихикнула.

— Учил, но, кроме этого, отец, ты научил меня играть.

Почувствовав, что больше не может притворяться обиженным, Фрейзер встал.

— Иди сюда, дорогая.

Бриандра бросилась к нему и обхватила за талию, крепко прижавшись.

— Я горжусь тобой. Ты научилась играть так же хорошо, как делаешь все, чему я когда-либо обучал тебя, — мудро и осторожно. — Поцеловав нежную щечку, Фрейзер отступил на шаг и принялся с нежностью изучать усыпанное золотистыми веснушками личико. Заметив лукавые искорки в карих глазах, отец грустно покачал головой. — Ты так уродлива, что впору принять тебя за мальчишку. Научись владеть мечом и получится отличный сын.

Его слова не обидели Бриандру, отец нередко так шутил. Девочка знала, что Саймон всем сердцем любит ее.

Именно этот момент и выбрала Элайзия, чтобы предложить то, что ей хотелось давно сделать:

— Бриандра, дорогая, позволь мне расчесать тебе волосы. — Зардевшись, девочка села на пол у ног пленницы. — Грешно скрывать такие очаровательные щечки, моя дорогая, — добавила Элайзия и провела щеткой по ее волосам.

Дэвид Гордон, весь вечер просидевший уткнувшись в книгу, намеренно игнорируя присутствующих, поднял глаза.

— Боже мой, мама, будь осторожна, — пробурчал юноша. — Одному Господу известно, какая живность обитает в этой грязной шевелюре.

Саймон от души расхохотался, а Элайзия неодобрительно нахмурилась.

— Ты жесток, Дэвид.

Бриандра показала молодому человеку язык, и Дэвид, усмехнувшись, вновь погрузился в чтение. Покончив с нелегкой задачей — пришлось распутывать свалявшиеся длинные пряди, — Элайзия заплела волосы в косу. Новая прическа до неузнаваемости изменила девочку. Гордая улыбка Фрейзера свидетельствовала, что он доволен достигнутым результатом.

Вечером, когда Элайзия отправилась прогуляться на стену замка, лэрд вновь сопровождал ее.

— Мне известно, что вы предпочитаете одиночество, миледи. Я пытался заставить себя остаться дома, но не смог, — оправдывался он.

Элайзия покраснела: в глубине души женщина надеялась, что Саймон пойдет с нею. В течение всего дня она ощущала на себе взгляд его темных глаз, да и сама не раз исподтишка посматривала на него. Но стоило их взглядам встретиться, стыдливо отворачивалась.

Почувствовав, что его повышенное внимание таит в себе угрозу, Элайзия занервничала и собралась вернуться в дом, но Фрейзер удержал ее.

— Пожалуйста, не уходите. Побудьте со мной еще немного. Я хочу поблагодарить вас за заботу о Бриандре. Она всегда была лишена женской ласки.

— А как же ваша жена, лорд Лавет?

— Лукреция? Бриандра не ее дочь. Бедная женщина не в себе, причем это длится с тех пор, как я на ней женился. Мать Бриандры умерла, когда моя дочь была малышкой.

— Простите, Сим.

Саймон изумленно вскинул голову.

— Моя жена Кетлин была единственным человеком на свете, кто звал меня Сим.

Румянец, заливший щеки Элайзии, только подчеркнул ее красоту.

— Случайно сорвалось с языка. Простите, если я…

— Нет. Я хочу, чтобы вы меня так называли.

В глазах женщины, почувствовавшей, что в сердце Саймона все еще живет скорбь по умершей жене, отразилось сострадание.

— Судя по тому, как вы произнесли ее имя, я поняла, что вы очень сильно любили свою жену.

Саймон кивнул.

— Я был уничтожен, когда она умерла десять лет назад.

Элайзия уже сожалела о том, что заставила Фрейзера разоткровенничаться и тем самым пробудила давно утихшую боль.

— Леди Фрейзер довольно привлекательна. Кажется, у нее испанский акцент?

Лицо Саймона стало жестким.

— Вскоре после смерти Кетлин я отправился в Испанию. Там-то и встретил Лукрецию, очень похожую на Кетлин. Поначалу мне даже показалось, будто я увидел привидение. От тоски по ней и решил, что душа Кетлин переселилась в Лукрецию. Я сразу же бросился к родителям Лукреции и попросил ее руки, даже не пообщавшись с ней. В брачную ночь, оставшись со мной наедине, она всадила в меня кинжал.

— О Господи, Сим, — прошептала Элайзия и положила ладонь ему на локоть.

— Временами создается впечатление, что Лукреция в здравом рассудке, но вы, полагаю, уже успели заметить, насколько она опасна. Прежде мне удавалось избегать серьезных проблем, однако в последнее время это становится все сложнее. Хуанита единственная, кому жена доверяет. Эта женщина была дуэньей Лукреции со дня рождения.

— Но если брачные отношения не были осуществлены, вы могли аннулировать брак и жениться снова.

Саймон покачал головой.

— Я не намеревался еще раз жениться. Как я понял — к сожалению, слишком поздно, — моя поспешная женитьба была лишь попыткой вернуть утерянную любовь. И от этого больше всех пострадала. Бриандра. Ребенок нуждается в матери.

— А разве вы не можете поместить свою жену в женский монастырь?

— Сестры готовы принять ее, но тогда она разлучится с Хуанитой, а на такое у меня не хватает духу. Это равносильно тому, чтобы отнять у ребенка мать.

— Вы милосердный человек, Саймон Фрейзер, — тихо проговорила Элайзия.

Лэрд пристально посмотрел на нее.

— Но только не к своим врагам, Элайзия.

— А мы с вами враги, так?

— Так ли? — На мгновение их взгляды встретились, и Фрейзер решился заговорить о том, что касалось Дункана Гордона. — Как я вижу, синяк у вас на щеке прошел.

— Это выглядело уродливо, да? — робко произнесла Элайзия потупившись.

Брови Саймона сошлись на переносице.

— Муж часто бьет вас?

Элайзия покраснела под его пристальным взглядом.

— О чем вы говорите?

— Не пытайтесь защищать его, Элайзия. Я знаком с Дунканом Гордоном еще с тех пор, как мы в молодости служили под командованием Монтроза[3].

Уже в те времена Гордон был горьким пьяницей. Никогда не поверю, что он изменил своим привычкам.

— Я не предполагала, что вы знаете моего мужа, — пробормотала Элайзия.

— Да, я действительно знаю его. Совместная служба в армии и участие в боевых действиях не только не сделали нас друзьями, но еще сильнее обострили вражду между нашими кланами.

— Каково бы ни было ваше, Сим, мнение о нем, позвольте напомнить, что Гордон все еще остается моим мужем.

Саймон схватил женщину за плечи и развернул лицом к себе. Глаза его пылали гневом.

— Неужели вы, Элайзия, считаете, что мне в самом деле нужно напоминать об этом? Да я ни на секунду не забываю о том, кто ваш муж. Эта мысль преследует меня. Как случилось, что вы вышли замуж за такого мерзавца?

— Я не обязана отчитываться перед вами, поэтому не требуйте ответа. Кстати, вы напомнили мне еще кое о чем: мы действительно враги. Я позволила себе забыть об этом, но шрамы на спине моего сына всегда будут освежать мою память.

— В этих шрамах повинна сумасшедшая. Она безумна, как безумно все, что имеет отношение к проклятой вражде. Господь свидетель: я сыт по горло. Когда же наступит конец? Когда мы перестанем допускать, чтобы прошлое уродовало наши жизни? Лукреции Фрейзер и Дунканы Гордоны никуда не денутся. Так неужели мы допустим, чтобы они давали выход своему безумию, прикрываясь лозунгами о чести клана? Нет, Элайзия, нужно положить этому конец, прежде чем прольется новая кровь.

Сердито оттолкнув женщину от себя, он стремительно пошел прочь.

На следующий день Саймон не появлялся до самого вечера, пока не настало время ужина. Его заявление изумило пленников:

— Завтра утром вас отвезут в Стрейлоу.

На лице Дэвида отразилось явное облегчение, однако Элайзия устремила на Саймона вопросительный взгляд.

— Значит, вы получили какое-то известие от моего мужа?

— Нет, ни слова. Сомневаюсь, что ему вообще известно, в каком положении вы оказались. Мне сказали, что в тот же день, когда вас захватили в плен, он уехал в Перт.

— Тогда я ничего не понимаю, — озадаченно произнес Дэвид. — Почему вы нас отпускаете, если не получили выкуп?

— У меня на то есть свои причины, лорд Уилкс, которые, уверен, покажутся странными. Будьте готовы к отъезду рано утром. Для обеспечения безопасности вас до границы проводит вооруженный отряд. — Отодвинув стул, Саймон встал и вышел из зала.

На несколько секунд все лишились дара речи, не в силах понять, что именно заставило Саймона принять столь неожиданное решение. Наконец Элайзия нарушила молчание:

— Я буду скучать по тебе, Бриандра. Если бы не вражда кланов, ты стала бы желанной гостьей в Стрейлоу.

— Этому не бывать, пока я живу в своем поместье, — заявил Дэвид. — Я не желаю видеть ни эту маленькую грубиянку, ни ее вшивого пса.

— Наши чувства взаимны, сэр Мошенник, — мгновенно вскочив, выпалила Бриандра и выбежала из зала.

Возмущенный происходящим, Дэвид обратился к Элайзии:

— Что здесь творится, мама? Почему Фрейзер отпускает нас, не требуя выкуп? Он даже забыл надеть на меня кандалы.

— А какой смысл заковывать тебя в цепи сейчас? Лэрд же сказал, что отпускает нас. Неужели ты причинишь ему вред? — обеспокоено спросила Элайзия.

— У меня есть все причины мстить, но сейчас не время. Решу, как действовать, когда вернусь в Стрейлоу.

— Не хочу, чтобы снова проливалась кровь, Дэвид. Хвала Господу, что до сих пор все живы.

— Но этот вопрос я буду решать сам, — твердо произнес Дэвид.

Позже, в последний раз окидывая печальным взором простиравшуюся до горизонта долину, Элайзия пыталась разобраться в себе. Минувшие две недели женщина наслаждалась покоем и умиротворением, теперь же предстояло вернуться к прежней жизни.

Но не только это мучило ее. Было нечто, в чем она стеснялась признаться даже самой себе — в своих чувствах к Саймону Фрейзеру, понимая, что полюбила его. Разве можно жить под одной крышей с Дунканом и вновь терпеть побои после счастливых часов, проведенных в обществе Саймона? Нет, невозможно, вздохнула Элайзия. Ей остается один путь. По возвращении домой покинуть Дункана и уйти в монастырь. Другого выхода нет.

Когда рядом раздался голос Саймона, Элайзия не нашла в себе сил повернуться.

— Не хотел прощаться с вами перед отъездом, — проговорил он, — но понял, что должен повидаться еще раз. Я буду скучать по вас, Элайзия. Вы наполнили мою жизнь радостью, которой я был лишен долгие годы.

— И все же вы стремитесь ускорить мой отъезд, лорд Лавет.

— Полагаю, вы знаете, в чем причина. Я больше не могу доверять себе, — охрипшим голосом проговорил Фрейзер. — Отныне каждый раз, поднимаясь на эту стену, я буду думать о вас. — Он повернул Элайзию к себе, сжал ладонями ее лицо и заглянул в глаза. — Вы же видите, дорогая, что я люблю вас.

Саймон медленно склонился к ней и приник к ее губам. Его руки нежно гладили лицо женщины.

— Я понимаю, что поступаю бесчестно, — оторвавшись от нее, прошептал он, — и все же не сожалею о том, что сделал.

Элайзия прикрыла ему рот рукой, требуя молчания.

— Тогда нам следует разделить вину, потому что я повинна не меньше вас. Я хотела, чтобы меня поцеловали, Сим.

Признание Элайзии лишило Саймона остатков самообладания. Он снова завладел ее губами и прижал к своей груди. Элайзия обвила его шею руками и, дав волю чувству, ответила на поцелуй. Прошло немало времени, прежде чем они разомкнули объятия, чтобы восстановить дыхание. Саймон спрятал лицо в ее волосах и полным смертельной муки голосом произнес:

— Как мне отпустить тебя, любимая? Как я могу отправить тебя к нему?

— Я не хочу уезжать. Я люблю тебя, Сим. Я люблю тебя, — всхлипнула Элайзия.

Саймон со стоном подхватил женщину на руки и направился в свою комнату.

На следующее утро Дэвид Гордон беспокойно шагал взад-вперед по залу, ожидая появления матери.

Наконец юноша увидел ее и по выражению лица понял, что что-то произошло. Подозрения подтвердились, когда мать попросила сына присесть.

— Я предпочитаю стоять, достаточно насиделся за последнее время. Так в чем дело, мама?

— Дэвид, то, что я намерена сказать, причинит тебе боль. К сожалению, мне неведом способ облегчить твои страдания. — Ее голос дрожал от обуревавших эмоций. — Я не вернусь в Стрейлоу. Я уезжаю во Францию с Саймоном Фрейзером.

— С Фрейзером? Боже мой, мама, но почему?

— Я люблю Саймона, Дэвид. Мы едем во Францию надолго.

Наконец до Дэвида дошел смысл ее слов. Молодой человек отвернулся и замотал головой.

— Больше ничего не говори. Я ничего не желаю слышать. Не могу поверить, что ты намерена стать его любовницей.

— Я уже стала его любовницей, Дэвид.

Он резко повернулся и устремил на нее взгляд, полный страдания и гнева.

— Моя мать — прелюбодейка! Я прикончу этого ублюдка и не позволю ему превращать тебя в шлюху!

— Тогда убей и меня, Дэвид, потому что ты и Саймон — единственные, люди, кого я люблю и не перенесу, если один из вас падет от меча другого. — Элайзия взяла сына за руку, но Дэвид оттолкнул ее, и этот поступок отозвался в сердце матери мучительной болью. — Дэвид, мне было четырнадцать лет, когда твой отец появился в нашем доме. Гордон изнасиловал меня, и вскоре стало ясно, что я жду ребенка. Мой отец потребовал, чтобы он женился, и Дункан согласился, хотя мне до сих пор трудно понять почему. Роды прошли очень тяжело, а потом выяснилось, что я больше не смогу иметь детей, поэтому, если бы вместо тебя родилась девочка, твой отец просто выгнал бы меня из дома. Однако я дала ему законного наследника, и мне позволили остаться. — Элайзия тяжело вздохнула, глядя в спину сына. — За годы жизни с Дунканом я никогда не знала ласки. Это грубое бесчувственное животное изводило меня физически более двадцати лет.

Дэвид, едва сдерживая ярость, повернулся к ней лицом.

— Но почему ты давным-давно не ушла от него? Элайзии хотелось плакать при виде страданий сына.

— Тогда мне пришлось бы расстаться с тобой. А это невозможно. Твой отец знал и жестоко мучил меня.

Дэвид Гордон всегда подозревал, что мать живет в Стрейлоу только ради него. И все же не мог смириться с ее решением, считая его аморальным. До сих пор для него она была безупречным созданием. Но сейчас иллюзии развеялись, и идол, которому он поклонялся многие годы, пал.

— Дэвид, я рассказываю тебе об этом не для того, чтобы вызвать жалость. Просто мне хочется облегчить твои страдания. Я понимаю, что больше не могу пользоваться твоим уважением, но молю об одном: не лишай меня своей любви.

— Я никогда не перестану любить тебя, мама. Если бы такое было возможно, твои слова не ранили бы меня столь сильно.

— Наступит день, когда ты найдешь в себе силы простить меня.

Дэвид грустно улыбнулся.

— На прощение требуется время. Сейчас же мне нужно все понять. Я признаю, что моя мать заслуживает счастья, однако ты достойна большего, чем то, на что решилась пойти. Что будет, если Фрейзеру все наскучит и он бросит тебя?

— Сим никогда не поступит так со мной, Дэвид. Мы любим друг друга.

— Надеюсь, эта любовь стоит того, что придется заплатить, когда отец начнет мстить.

— Твоему отцу нет до меня дела. Дункан никогда не любил меня. Думаю, избавление только обрадует его.

— Ты наивна, мама. Отец будет защищать свою честь и неминуемо бросится в погоню. Тогда сражения не избежать.

Дэвид заметил охватившую ее панику.

— Если он действительно затеет войну, ты присоединишься к нему? — Элайзия затаила дыхание в ожидании ответа.

— Естественно. — Услышав полный отчаяния вскрик матери, Дэвид добавил: — Но только если отец даст мне веские гарантии твоей полной безопасности. Уверен, что он попытается убить и тебя, и Фрейзера. — Сын сокрушенно покачал головой, не в силах смириться с ее решением. — Саймон Фрейзер! Не могу поверить! Наш заклятый враг!

— Ты ошибаешься, Дэвид, не зная его. Ты ослеплен предрассудками. У Саймона нет желания продолжать междоусобную войну. Ты не представляешь, как мне хочется, чтобы вы с ним поговорили. И мой мальчик узнал его так, как знаю я! — Чувства Элайзии были настолько сильны, что черты лица смягчились. — Сим сильный и в то же время не боится быть сострадательным и нежным. Он не считает, что ласка — это проявление слабости.

— Кажется, что именно ты ослеплена предрассудками, — буркнул Дэвид.

Прежде чем Элайзия успела возразить, в зал вошел Саймон Фрейзер.

— Пора, лорд Уилкс.

При звуке его голоса на лице Гордона отразилось негодование. Элайзия видела, что сыну стоило огромных усилий сдержаться.

Резко наклонившись, Дэвид поцеловал ее в щеку.

— Да пребудет с тобой Господь, мама.

Даже не взглянув на Фрейзера, юноша быстрым шагом покинул зал.

После его отъезда Элайзия поднялась на стену и долго смотрела вслед, пока силуэты всадников не растаяли вдали.

— Я причинила ему страшную боль, Сим, — сказала женщина, когда подошедший Саймон обнял ее за плечи. — Простит ли он меня когда-нибудь?

— Он мужественный человек, любимая. И справится со своей болью. А когда это произойдет, обрадуется тому, что ты счастлива.

Элайзия улыбнулась сквозь слезы.

— А счастливой меня сделал ты. Я никогда не была так счастлива.

Саймон прижал ее к себе и поцеловал, не догадываясь о том, что из окна замка за ними наблюдает убитая горем девочка.

Глава 2

Достигнув вершины возвышающегося над долиной холма, Дэвид бросил прощальный взгляд на замок. Гранитные стены Солтуна сверкали в ярких лучах солнца, знамя Фрейзера развевалось на самой высокой башне. Губы молодого человека на секунду сжались, прежде чем, пришпорив Вихря, он галопом поскакал на запад. За ним поспешили два дружинника, отправленные для охраны.

Дэвид гнал во весь опор, не стремясь держаться рядом с ними. Юноша сделал лишь одну остановку, чтобы напоить лошадь. Бедные дружинники, в обязанности которых входило обеспечение его безопасности, безжалостно подстегивали своих коней, но все попытки держаться с ним вровень оказывались безуспешными. Сопровождающие испытали непередаваемое облегчение, достигнув границ поместья Гордонов.

Усталый и голодный, Дэвид подъехал к воротам Стрейлоу. Близилась полночь. Обуреваемый нетерпением, он ждал, пока сонный стражник поднимет решетку, и, едва она поднялась над землей достаточно высоко, дал коню шенкеля и въехал внутрь. Остановившись возле стражника, уже крутившего колесо подъемного механизма в обратную сторону, молодой человек спросил:

— Мой отец вернулся из Перта?

— Да, милорд, сегодня вечером, — ответил тот, от души зевнув.

Дэвид отвел Вихря в конюшню и вошел в замок. Просторное помещение освещали слабые всполохи от гаснущего камина, но экономка, Мойра Макферсон, уже спешила в зал с тонкими свечками в руках. Молодой лорд приказал принести ему еды.

Дункан Гордон спал в кресле перед камином. Письмо от Саймона Фрейзера валялось на полу среди осколков кружки. Дэвид поднял измятый листок и прочитал текст. Плечи его поникли. Он подошел к камину и в изнеможении прижался лбом к мраморной облицовке.

Царившая в зале тишина изредка нарушалась всхрапываниями отца. Дэвид не обращал внимания на эти звуки. Устремив взгляд в огонь, он задумался, держа в безвольно повисшей руке роковое письмо.

Словно очнувшись, Дэвид яростно скомкал листок и швырнул в огонь. Прошло несколько секунд, прежде чем края листка начали загибаться под действием жара. В следующее мгновение пламя набросилось на бумагу и поглотило ее.

Размышления Гордона были прерваны появлением Мойры, принесшей поднос с ужином: половинкой кролика, головкой сыра и ломтем хлеба. Молодой человек сел за стол и с жадностью набросился на еду.

Дункан Гордон с громким всхрапом пробудился от пьяного забытья и сквозь алкогольный туман, застилавший глаза, уставился на фигуру за столом. Наконец до него дошло, что это сын.

— А вот и ты! — Губы его изогнулись в глумливой усмешке. — Только беспечный дурак мог допустить, чтобы проклятые Фрейзеры захватили его в плен.

Дункан, отличавшийся крупным телосложением, встал и шатаясь двинулся к столу. Наполнил кружку элем, опрокинул содержимое в рот и смачно рыгнул.

— Как тебе удалось сбежать? — спросил отец, снова наполняя кружку.

Дэвид поднял голову и внимательно посмотрел на него.

— Я не сбежал, Фрейзер отпустил меня, — после непродолжительной паузы ответил юноша и вновь занялся едой.

Изумленный, Дункан резко повернулся. Глаза, в которых явственно читалось подозрение, превратились в две узенькие щелочки.

— Отпустил тебя? С чего это вдруг Фрейзеру вздумалось отпускать тебя и твою мать?

Момент, которого так страшился Дэвид, настал. Всю долгую дорогу домой он обдумывал различные варианты ответа на неизбежный вопрос. Хотя понимал: любой правдивый ответ, даже если каждое слово тщательно взвесить, приведет к тому, что поступок Элайзии выплывет наружу. И вот сейчас, оказавшись лицом к лицу с пьяным отцом, изможденный физически и духовно, Дэвид резко произнес:

— Отец, я устал. Обсудим это завтра. Дункан пришел в ярость. Страшно заорав, старший Гордон смахнул поднос со стола.

— Мы обсудим это сейчас. Здесь хозяин я, и все должны подчиняться. — От бешенства глаза отца едва не вылезли из орбит. — Почему Фрейзер отпустил тебя и твою мать, не получив выкуп?

Скандал был неизбежен. Сдавшись, Дэвид подошел к камину, уперся скрещенными руками в каминную доску и наклонил голову. Наконец он ответил на вопрос отца:

— Фрейзер отпустил меня. Мама предпочла остаться.

Заявление Дэвида оказалось слишком сложным для затуманенного сознания Дункана.

— Остаться? Фрейзер оставил себе бесполезную бабу и отпустил моего наследника? — Гордон запрокинул голову и громко расхохотался. — Этот дурак лишил себя лакомого куска.

Следующее заявление Дэвида привело к тому, что смех резко оборвался:

— Он не требует никакого выкупа. Мама решила остаться по собственной воле. — Смущенный тем, что ему предстоит сказать, молодой человек нахмурился. — Фрейзер с дочерью отправляются на континент. Мама едет с ними.

По мере того как смысл сказанного проникал в сознание, выражение растерянности на лице Дункана сменялось недоверием.

— Дело в том, что мама очень привязалась в дочери Саймона.

— Как же, к дочери, чтоб ей провалиться! — взревел Дункан. — Эта шлюха привязалась к чреслам Фрейзера!

Дэвид не дал отцу произнести больше ни слова. Схватил его за грудки и с ожесточением прижал спиной к стене. Глаза молодого человека полыхали гневом.

— Слушай меня, и слушай внимательно. Твоя жестокость довела ее до отчаяния. Отныне ты никогда не назовешь мою мать шлюхой. А если посмеешь, я убью тебя.

Презрительно взглянув на отца, он с отвращением отшвырнул его прочь и быстро вышел из зала.

Дэвид закрыл за собой дверь своей спальни, отстегнул оружие и снял верхнюю одежду. Взял стоявшую на комоде бутылку бренди и зашагал взад-вперед по комнате.

Незадолго перед рассветом усталость и бренди одержали верх, и молодой человек растянулся на кровати.

Проснулся Дэвид от холода и обнаружил, что лежит обнаженный, комната погружена в сумрак, холодный камин зияет, словно черная дыра на фоне стены. Разозлившись, юноша встал, но вынужден был тут же сесть на край кровати и сжать руками разламывающуюся от боли голову. Он не мог вспомнить, когда лег спать, но валявшаяся на полу пустая бутылка из-под бренди давала ответы на все вопросы. Дэвида охватило презрение к самому себе, и молодой лорд заставил себя встать. Завернувшись в плед, Гордон опустился на колени перед камином и начал разжигать огонь.

Вскоре воздух в комнате нагрелся, и Дэвид, откинув плед, принялся одеваться. Этот процесс превратился в самую настоящую пытку, так как каждое движение отдавалось мучительной болью в голове.

В дверь спальни постучали.

— Мой господин, вы проснулись? — раздался негромкий голос Мойры.

— Прекрати орать и входи, Мойра, — застонал Дэвид.

Женщина приоткрыла дверь и заглянула в комнату. Удостоверившись, что молодой человек проснулся и почти полностью одет, она переступила порог.

Из своих пятидесяти лет тридцать пять Мойра Макферсон прослужила в Стрейлоу. Будучи по происхождению Гордон, управительница родилась и выросла в соседней деревушке под названием Стрей-сайд. Ее муж, Дональд, работал в Стрейлоу кузнецом. Пять лет назад лошадь ударила его копытом в голову. Бедняга так и не оправился от травмы и остался навсегда прикованным к постели. Элайзия Гордон настояла, чтобы чета Макферсон переселилась из крохотного домика под крышу замка, дабы Мойра имела возможность в течение дня и ухаживать за Дональдом, и выполнять свои обязанности.

— Вам подавать поздний чай, мой господин? — осведомилась она.

Дэвид, которому пришлось снова сесть на кровать, чтобы справиться с очередным приступом головной боли, поднял глаза и скептически посмотрел на Мойру.

— Ужин? При чем тут ужин, если я еще не утолил свой голод за обедом?

— Время раннего чая давно прошло, мой господин.

Дзвид не поверил своим ушам. Он приблизился к окну и отодвинул тяжелую штору. К его изумлению, бледные лучи, принятые им за предвестника рассвета, оказались слабым отблеском вечерней зари.

— Бог ты мой, женщина, я проспал целый день. Первое, что вспомнилось, была вчерашняя ссора с отцом. Надо каким-то образом убедить этого упрямца в том, чтобы тот предоставил ему решать эту проблему, заключил Дэвид.

— Мой отец достаточно трезв, чтобы поужинать со мной? — обеспокоено спросил юноша у Мойры.

Во взгляде экономки отразилось ликование, а голос задрожал от едва сдерживаемой гордости:

— Лорд отправился в Солтун во главе армии. Ее слова потрясли Дэвида до глубины души.

— О Господи! — Мгновенно забыв о головной боли, молодой человек заметался по комнате в поисках последних деталей туалета. — Когда он уехал?

— Когда туман еще лежал на вершинах гор, мой господин.

Мысль о том, что в распоряжении отца был целый день, привела Дэвида в ужас.

— Проклятие, женщина, почему ты не разбудила меня?

Мойра с вызовом уперла руки в бока.

— Я заглянула к вам и увидела, что вы голы, как младенец. Такое зрелище не по мне, — с отвращением добавила она.

— Ты дура! Если этот пропойца что-нибудь сделает с моей матерью, вина ляжет на твои плечи!

— А я считаю, что он правильно сделает, потому что леди Стрейлоу заслужила наказание, — заявила Мойра, пылая праведным гневом.

Дэвид уже замахнулся, чтобы ударить ее, но вовремя остановился и опустил руку.

— Если бы не наш долг перед твоим мужем, я бы приказал сегодня же выгнать тебя из этого дома.

Схватив меч, юноша выбежал из комнаты. Мойра последовала за ним.

— Женщина, позволившая себе влюбиться в одного из Фрейзеров, не может быть не кем иным, кроме шлюхи, — бормотала управительница себе под нос, спускаясь по лестнице.

Саймон Фрейзер стоял на гребне стены и беседовал с Бриандрой, когда стражник поднял тревогу.

— Проклятие, что там такое? — удивленно проговорил Саймон, перегибаясь через ограждение.

К замку приближался отряд в пятьдесят вооруженных всадников, над которыми развевалось желто-голубое знамя Дункана Гордона.

— Скорее закройте ворота! — закричал лэрд. — Приготовиться к атаке!

Колесо опускного механизма быстро закрутилось, а малочисленный гарнизон замка поспешил занять боевые позиции на стенах.

Саймон схватил Бриандру за руку и потащил вниз по лестнице.

— Я запрещаю подниматься на стену, — заявил он, вталкивая дочь в спальню, и побежал по коридору в свою комнату.

Когда дверь с шумом распахнулась, Элайзия вздрогнула и резко повернулась. Одного взгляда на Саймона было достаточно, чтобы понять: случилось что-то серьезное.

— В чем дело, Сим? — встревожено спросила она.

Фрейзер пристегнул ножны.

— Дункан Гордон со своей армией приближается к воротам.

— О Господи, — застонала Элайзия и в изнеможении опустилась на стул. — Я молила Бога, чтобы этого не произошло. Надо что-то сделать прежде, чем прольется кровь.

Саймон взял женщину за плечи и заставил встать.

— Элайзия, у меня нет времени на разговоры. Я хочу, чтобы ты оставалась в доме, что бы ни случилось.

— А вдруг Дэвид с ними? — с трудом проговорила она и заплакала.

— Не знаю. — Саймон поспешно поцеловал ее. — Прости, я должен присоединиться к своим людям.

Взяв щит, Фрейзер выбежал из комнаты, лишив Элайзию возможности что-либо возразить.

Дункан Гордон остановил свой отряд перед воротами и приказал окружить себя кольцом. Его голову покрывал шлем, увенчанный пером. Трезвый, с мечом в руке, сейчас он выглядел как настоящий шотландский воин, каким некогда был в действительности.

— Саймон Фрейзер, сын презренной шлюхи, покажись! — заорал Дункан.

— Зачем ты пришел сюда? — ответил Саймон со стены.

Нападавший презрительно фыркнул.

— И ты еще спрашиваешь? Никто не смеет безнаказанно наставлять рога Гордону. Ты заплатишь за это своей головой.

— Слушай меня, блеющая задница! Поступи мудро и уберись отсюда немедленно, пока еще можно! — отпарировал Саймон. — Когда члены моего клана узнают о нападении, ты лишишься последнего шанса.

Угроза никак не подействовала на Гордона.

— Я уеду отсюда, лишь насадив твою голову на пику и развесив на деревьях твои кишки.

Подняв меч, он подал сигнал лучникам, прежде прятавшимся за кустами. На стены замка дождем посыпались стрелы.

Лучники Фрейзера нанесли ответный удар, но их стрелы не причинили ощутимого вреда закрывшемуся щитами противнику. Двое из дружинников Саймона были ранены: один — в плечо, другой — в ногу.

— Отнесите раненых в дом, — приказал Фрейзер, когда обе стороны исчерпали запас стрел.

Посмотрев вниз, лэрд обнаружил, что дружинники Гордона притащили лестницы и собираются штурмовать стены.

Гарнизон замка всеми силами старался отбить атаку. Несмотря на свою малочисленность, защитникам это удалось, и лестницы оттолкнули от стен прежде, чем атакующие успели взобраться наверх. Наконец, после нескольких безуспешных попыток, люди Гордона вернулись под прикрытие кустов.

А в самом замке трудились женщины, обрабатывая раны солдат и разрезая льняное полотно на бинты. То и дело, отрываясь от работы, Элайзия замечала на себе осуждающий взгляд Бриандры.

Временный перерыв в боевых действиях позволил женщинам немного расслабиться. Уставшая донельзя, Элайзия села на пол в углу зала. Бриандра тоже воспользовалась возможностью отдохнуть и, устроившись перед камином, принялась гладить Волка — ради его же безопасности пса не выпускали наружу.

— Ты! — внезапно разнесся по залу душераздирающий вопль, от которого у всех волосы встали дыбом.

Все взоры обратились к лестнице, где стояла Лукреция Фрейзер, указывая пальцем на съежившуюся в углу фигуру. Одетая в свободную ночную сорочку из белого батиста, с черными как смоль волосами, ниспадавшими до бедер, с черными глазами, сверкавшими дьявольским огнем, владелица замка казалась привидением.

— Ты виновата во всем! — выкрикнула безумная.

Все головы повернулись к обвиняемой, к Элайзии Гордон, сжавшейся в комок, до смерти напуганной внезапным появлением хозяйки замка.

— Ты шлюха. За твои грехи на этот дом обрушились несчастья.

Лукреция подняла руку, и все увидели кинжал. Безумно завопив, женщина бросилась к Элайзии.

Один из раненых, лежавших на полу, привстал и, ухватив ее за подол сорочки, потянул на себя. Все находившиеся в зале бросились на помощь. Безумная женщина упала, но яростно сопротивлялась. Однако силы были неравны, и вскоре кому-то удалось ее обезоружить.

— Она несет в себе зло. Ее надо уничтожить, — всхлипывала Лукреция, ставшая мгновенно покорной.

В зал вбежала Хуанита, на лбу которой расплывался огромный синяк. Очевидно, больная ударила ее, пытаясь выбраться из комнаты.

Хуанита положила голову Лукреции к себе на колени и принялась убаюкивать, как ребенка.

— Спокойно, спокойно, pequena[4] Хуанита с тобой. — Дуэнья помогла несчастной подняться и, обняв за плечи, повела к лестнице.

Элайзия, все это время сидевшая неподвижно, наконец-то пришла в себя и, стремясь скрыться от любопытных взглядов, метнулась к лестнице, ведущей наверх, в ее спальню.

Пробегая по коридору, она на секунду замерла перед выходом на гребень стены, а затем, ослушавшись Саймона, быстро взлетела по узким ступеням.

Увидев, что происходит внизу, Элайзия похолодела. На глазах у защитников стен Дункан Гордон захватил трех арендаторов Фрейзера; и теперь заложники стояли со связанными за спиной руками.

— Можешь посмотреть, как я их вздерну, — издевался Гордон.

— О Боже, отпусти их. Зачем убивать ни в чем не повинных фермеров? — закричал Саймон.

Один из заложников выступил вперед.

— Не бойтесь, мой господин, мы с радостью умрем, только бы не видеть, как вы милуетесь с этой Гордон.

Смелое заявление фермеров вызвало у Дункана издевательский смех.

— Слышал, Фрейзер? Я даю этому дураку право быть повешенным первым.

Саймон не мог допустить, чтобы убивали членов его клана.

— Ты никого не повесишь, — спокойно сказал он. — Это наше дело, Гордон. Пусть оно будет решено между тобой и мной.

Фрейзер снял латную рукавицу и бросил вниз.

Кодекс чести рыцаря требовал, чтобы Дункан Гордон принял вызов. По рядам дружинников Гордона пронесся шепот. Неожиданный поворот событий удивил их, так как все знали, что Фрейзер мог бы оставаться под защитой стен замка и ждать подкрепления.

— Какое оружие выбираешь? — сохраняя бесстрастное выражение лица, осведомился Саймон.

Дункан ухмыльнулся.

— Меч.

Гордон отличался более высоким ростом и более крупным телосложением, чем Саймон, и, следовательно, его меч, выкованный специально для него, был длиннее и тяжелее, чем меч противника. Таким образом, он изначально имел преимущество. Оценив расклад сил, все присутствующие пришли к выводу, что Фрейзер повредился в рассудке.

Саймон собирался уже спуститься со стены, но увидел Элайзию, чье лицо стало мертвенно-бледным.

— Ты все слышала?

Не в силах произнести ни слова, женщина лишь кивнула. Саймон взял ее за руку, холодную как лед, и повел в большой зал.

Здесь уже знали, что состоится поединок. Бриандра подбежала к отцу, едва тот переступил порог. Саймон обнял ее, и они замерли, прижавшись друг к другу. Затем отец улыбнулся девочке.

— Я вернусь, дорогая, — ласково проговорил он и поцеловал дочь.

Саймон отдал свои щит и меч одному из раненых и отстегнул ножны, а потом рука об руку с Элайзией вышел во двор. Все последовали за ним.

Дружинники с мрачными лицами молча ждали. Капитан гарнизона приблизился к Саймону.

— Если вы желаете, милорд, мы будем биться до последней капли крови.

Тронутый преданностью своих солдат, Фрейзер похлопал капитана по плечу.

— Ваше предложение, капитан, свидетельствует о вашей отваге и в то же время говорит о том, что у вас мало веры в мое мастерство.

— Удачи, милорд, — грустно произнес капитан и отошел в сторону.

Саймон повернулся к Элайзии, и они улыбнулись друг другу.

Первой нарушила молчание Элайзия.

— Наша мечта была обречена с самого начала, не так ли, Сим? — Женщина не смогла сдержать слезы.

— Сожалеете обо всем, миледи? — нежно спросил он.

Элайзия снова улыбнулась сквозь слезы.

— Никаких сожалений. А у вас, милорд?

— Тоже никаких, любимая. Саймон поцеловал ее и отвернулся.

— Поднять ворота, — приказал он.

Взяв меч и щит, Фрейзер смотрел на решетку, медленно поднимавшуюся вверх под скрип колеса.

С противоположной стороны решетки стоял Дункан Гордон.

Прежде чем Саймон успел сделать шаг, Элайзия бросилась вперед и подбежала к мужу.

— Прошу вас, милорд, умоляю вас уйти, пока не пролилась кровь. Я пойду с вами.

— Ты, развратная сука, прочь с глаз моих, — прошипел Дункан и одним движением руки отшвырнул женщину с дороги, причем с такой силой, что Элайзия упала.

— Мерзавец! Будь проклята твоя черная душа! — пришел в негодование спешивший на помощь Саймон. Его глаза полыхали ненавистью. — А ну-ка сразись с мужчиной ради разнообразия. — И поднял меч и щит.

Издав победный рев, Дункан швырнул в сторону шлем и выхватил у своего оруженосца щит. Дружинники попятились, освобождая площадку для поединка.

Два противника настороженно двигались по кругу, прежде чем Гордон первым сделал выпад. Саймон принял удар на свой щит и тоже сделал выпад. Так они некоторое время парировали удары друг друга.

Инициатива в поединке принадлежала Дункану, яростно размахивавшему мечом. Звон стали эхом разносился по долине. Саймон же предпочитал отклоняться и уходить от мощных ударов Гордона.

Если преимущество Дункана заключалось в силе, то преимущество Саймона — в ловкости. Он играл с противником и ждал, когда тот устанет. Однако это была чрезвычайно опасная игра, и Саймон знал: одна ошибка — и голова слетит с плеч.

Элайзия вскрикнула, когда Саймон выставил перед собой щит, отражая рубящий удар такой силы, что Фрейзер упал на одно колено. Откатившись в сторону, он быстро вскочил на ноги и успел вовремя отразить новый удар.

Поединок продолжался, силы противников были равны. Дункан не ожидал, что схватка окажется такой долгой. Его дублет промок от пота, он тяжело дышал и чувствовал, что силы на исходе.

К замку подъехал вооруженный отряд, а из-за кустов и из леса на холме стали появляться сотни членов клана Фрейзеров, спешивших на помощь своему вождю. Одни вооружились мечами, другие — луками, но большинство использовало в качестве оружия мотыги, лопаты и кирки — короче, все, чем можно нанести урон врагу.

Дружинники Гордона, увидев свое меньшинство, поняли, что победа останется за кланом Фрейзеров.

Увидев, что ворота замка открыты, вновь подъехавшие всадники остановили своих коней и приготовились к сражению. Но никто из Гордонов не обнажил свой меч при их появлении, так как все пристально следили за поединком, где решался исход битвы, если ей суждено состояться.

Саймон увидел, что Дункан устал, и усилил натиск. Его атака увенчалась успехом: на рукаве противника быстро расплывалось кровавое пятно. Вид крови привел Гордона в бешенство. С яростным воплем он поднял меч над головой, намереваясь разрубить Саймона. Но тот воспользовался моментом и, отступив в сторону, воткнул меч противнику в бок. Оружие выпало у того из рук, а сам он зашатался и рухнул на землю, абсолютно беспомощный. Саймон поднял меч, чтобы нанести coup de grace[5], — он в честном поединке получил право навсегда избавить мир от жестокости Гордона.

Именно в этот момент в круг на полном скаку ворвался Дэвид Гордон. Молодой человек ехал, не останавливаясь всю ночь, надеясь догнать своего отца прежде, чем прольется кровь.

— Стойте! — закричал юноша и, выхватив меч, встал перед Саймоном. — Нанесете этот удар, и вам придется иметь дело со мной.

— Поединок был честным, сэр Уилкс, — возразил Саймон.

— Если вы, Фрейзер, убьете моего отца, то я буду считать делом чести отомстить за него.

Репутация молодого воина была всем хорошо известна, и все же Саймон имел перед ним преимущество в мастерстве и опыте, получив боевое крещение еще в те времена, когда Дэвид Гордон спал в колыбели.

Саймон посмотрел на Элайзию, чье лицо стало пепельно-серого цвета. Фрейзер знал, что исход нового поединка — с ее сыном — станет для нее тяжелейшим испытанием. Кто бы ни пал в этой битве, она умрет вместе с побежденным, и меч, пронзивший тело или сына, или возлюбленного, пронзит и ее сердце. Поэтому Саймон опустил оружие и отошел от поверженного врага.

Дэвид взглянул на мать и увидел, что в ее глазах светится бесконечная любовь и благодарность к Саймону. Молодой человек понял, что Фрейзер опустил меч не из страха перед ним, а ради спокойствия любимой женщины.

Дэвид сунул меч в ножны и повернулся к нему. Не промолвив ни единого слова, мужчины пришли к компромиссу, хотя для каждого из них подобный исход был наименее желанным.

— Забирайте своего отца и поезжайте с миром, — процедил Саймон и, приблизившись к Элайзии, взял ее за руку.

Глава 3

Весна, 1661 год

Дэвид Гордон медленно спешился: двигаться быстрее мешала раненная английским копьем при Дюнкирхене[6] нога.

Молодой человек устроился в тени гигантского дуба и устремил взгляд на яблони. Деревья расцвели, и в воздухе стоял сладкий аромат.

Дэвид глубоко задумался, и в его памяти всплыли образы, неустанно преследовавшие его. «Яблони… те же самые яблони, что и пять лет назад», — думал он.

На лице Гордона появилось суровое выражение. Ну почему пять лет спустя судьба вновь привела его именно на это место? В течение долгого времени юноша страстно мечтал увидеть мать. Если бы та умерла, ему было бы проще смириться с утратой. Но мысль о том, что мать жива и недоступна, только усиливала сердечную боль.

С того памятного дня из Стрейлоу навсегда исчезли счастье и покой. Без матери, своим присутствием наполнявшей холодный замок жизнью, Стрейлоу перестал быть дня него домом. Поражение, нанесенное рукой Саймона Фрейзера, и стыд за свой позор сломили отца, тот еще сильнее запил. В последнее время Дункан Гордон вообще редко выходил из своей комнаты.

Постоянно пьяный лорд не смог заменить такую опытную хозяйку, как Элайзия, и вскоре слуги начали пренебрегать своими обязанностями. Стрейлоу разваливался буквально на глазах.

Так почему же он вернулся? Что повлекло его сюда весной? Дэвид понимал, что поступил бы мудрее, оставаясь в Лондоне, где немало развлечений и для ума, и для тела.

А здесь, в Стрейлоу, одни воспоминания — воспоминания, которые предпочтительно побыстрее забыть.

Дэвид встал и потер ноющую ногу. Рана заживала медленно.

«Войны и раны. Причина и следствие. Будет ли этому когда-нибудь конец?» — с горечью подумал он. Молодой Гордон устал сражаться за Карла на континенте.

Сначала с англичанами, потом с французами. Последняя кампания казалась бесконечной, и Дэвид несказанно обрадовался, когда король наконец-то договорился с французами. Теперь Кромвель мертв, а Карл восседает на тронах Англии и Шотландии.

Дэвиду очень хотелось пожить в домашней обстановке. Но Стрейлоу больше не был для него домом.

Гордон уже садился на Вихря, когда вдали послышался стук копыт. Поняв, что всадник направляется в его сторону, молодой человек спрятался за деревьями. Спустя несколько минут сквозь ветви он разглядел девушку, остановившую свою чалую кобылу прямо под яблонями.

При виде собаки, сопровождавшей ее, Дэвид попятился в полном изумлении.

В тот день Бриандра Фрейзер решила проехаться по зеленеющей долине. Покрытые снегом вершины Грампианских гор сверкали в лучах солнца. Весна окрасила окрестности в изумрудный цвет, на склонах перемежавшийся с пурпурным — это цвел вереск. Березы и ясени оделись в свой летний наряд, а ручьи и речки стремительно несли прозрачные воды среди гор или весело обрушивались вниз с гранитных скал. Бриандра не могла поверить, что на земле существует уголок, сравнимый по красоте и величественности с горной Шотландией. После пятилетнего отсутствия сердце истинной шотландки наполнилось гордостью. Она больше никогда не уедет отсюда, поклялась себе девушка. Она вернулась, чтобы жить здесь независимо от того, что предпримут отец и Элайзия.

Бриандра ахнула от восторга, увидев цветущие яблони, и направила лошадь к ним. Волк ни на шаг не отставал от своей хозяйки.

Сорвав цветок, девушка поднесла его к лицу и с наслаждением вдохнула нежный аромат. Внезапно откуда-то выскочил заяц, и пес бросился за ним в погоню.

Бриандра спешилась, чтобы дать кобыле отдохнуть, и неторопливо пошла в глубь сада.

— Неужели это та самая языкастая глупышка или мои глаза обманывают меня?

Вскрикнув от испуга, Бриандра резко повернулась и увидела всадника верхом на огромном вороном жеребце. Она сразу узнала Дэвида Гордона. Пять прошедших лет сильно изменили юношу — черты обострились, плечи стали шире, — но будоражащие душу глаза и темные волосы остались прежними.

«Все так же красив», — вынуждена была признать Бриандра, когда молодой человек улыбнулся ей. Дэвид никак не мог поверить, что сорванец превратился в очаровательную девушку. Сейчас длинные волосы, темные и блестящие, как атлас, были уложены в красивую прическу и спускались до самой талии. Прежде угловатое тело превратилось в стройную фигуру с изящными формами.

«А она высокая», — с одобрением подумал Дэвид.

Его взгляд задержался на недовольно выпяченной полной нижней губе очаровательного рта. Но больше всего поражали круглые карие глаза, опушенные густыми ресницами. Они манили, несмотря на то, что в их бездонной глубине таилась враждебность.

Бриандра направилась, было к лошади, но Дэвид развернул коня и заставил девушку прижаться спиной к стволу дерева. Та устремила на него уничтожающий взгляд. Пусть и загнанная в угол, она не сдается при виде Гордона.

— Что вам нужно, лорд Уилкс?

— «Что вам нужно, лорд Уилкс?» — передразнил ее Дэвид. — Я сражен, леди Бриандра. Почему вы вдруг стали называть меня по-другому? Помнится, во время последней встречи вы обращались ко мне не иначе, как лорд Мерзкая Тварь или сэр Мошенник. — Догадываясь, что насмешки приводят ее в бешенство, он продолжал: — Надеюсь, я не ошибаюсь, и платье, надетое сейчас на вас, совсем недавно выстирали. Ваши волосы, как погляжу, аккуратно расчесаны, а по вашему лицу, миледи, клянусь, можно смело заключить, что его касались вода и мыло! Позвольте предположить: эти изменения произошли благодаря влиянию моей матери?

Бриандра мгновенно ухватилась за возможность отплатить ему той же монетой.

— Вашей матери? А-а, вы имеете в виду шлюху моего отца? — Недовольное выражение исчезло с лица девушки, а губки сложились в пренебрежительную ухмылку.

У Дэвида сразу же отпало всякое желание подшучивать над ней. Холодная ярость подтолкнула молодого человека к действию. Наклонившись, он ухватил Бриандру под мышки и поднял.

— Что вы делаете? Уберите свои лапищи! — закричала та, тщетно пытаясь вырваться.

Гордон усадил ее перед собой в седло.

— Вы моя пленница, леди Фрейзер. Вашему отцу придется дорого заплатить за ваш злобный язык.

Он ловко подхватил повод кобылы и послал своего коня в галоп.

Дэвид так сильно прижимал к себе Бриандру, что девушка не могла даже шевельнуться. Проехав границу поместья, Гордон остановился возле горной речки и, спешившись, занялся кобылой, вынужденной скакать с той же скоростью, что и мощный жеребец. А тем временем оставшаяся в седле Бриандра взяла повод и дала шенкеля коню. Тот пошел быстрой рысью.

— Стоять, Вихрь! — скомандовал Дэвид.

Лошадь замерла на месте как вкопанная и наклонила голову. Не удержавшись в седле, Бриандра полетела в речку. Придя в себя, она обнаружила, что сидит недалеко от берега по пояс в воде, платье промокло насквозь, а от красивой прически не осталось и следа.

Взглянув на девушку, Дэвид запрокинул голову и расхохотался. Успокоившись, он протянул ей руку, при этом на губах его продолжала играть улыбка, обнажая ровные зубы, неестественно белые на фоне загорелой кожи.

— Вот теперь, миледи, можно с уверенностью утверждать, что вы очень похожи на того противного сорванца.

Бриандра оттолкнула протянутую руку и самостоятельно поднялась на ноги. С нее ручьем текла вода.

— Ай-яй-яй, какая неблагодарность в ответ на то, что я пытаюсь быть милосердным к своей пленнице. Если бы только лэрд Фрейзер видел вас!

— О, приберегите свой сарказм для другого случая, — отрезала Бриандра и пошла к деревьям.

При каждом шаге раздавалось противное хлюпанье.

Усевшись на землю, девушка сняла то, что некогда было удобными и красивыми туфлями, и вылила воду.

— Хотя к чему это, все равно погибли безвозвратно, — процедила она, в ярости отшвырнув их.

Осуждающий взор пленницы устремился на виновника всех неприятностей.

«Ну почему со мной случился такой казус на глазах у этого отвратительного мошенника?»

Возмущение девушки не испугало, а лишь позабавило Гордона.

— Вам некого винить, кроме самой себя, леди Фрейзер. — Порывшись в седельных сумках, молодой человек вытащил плед, без которого ни один горный шотландец не выедет из дома, и предложил Бриандре. — Советую снять мокрую одежду и завернуться в плед, чтобы мы могли продолжить путешествие.

Бриандра выхватила плед у него из рук и скрылась за кустами. Спустя несколько минут она появилась, с головы до ног завернутая в яркую шерстяную ткань.

Дэвид никак не отреагировал на ее переодевание. Он стоял возле своего жеребца и внимательно прислушивался к отдаленному лаю Бриандра сразу узнала знакомый голос, и сердце девушки забилось в надежде.

— Волк! Это Волк! — радостно воскликнула она. — Он выследил нас.

Гордон выхватил пистолет как раз в тот момент, когда здоровенный пес выскочил из зарослей. При виде незнакомца Волк остановился и, припав к земле, оскалился. Глаза грозно сверкали, а из горла вырывался злобный рык.

Дэвид прицелился. Если он промахнется, другого шанса может и не быть.

— Нет, не убивайте его! — в панике закричала Бриавдра. — Пожалуйста, не убивайте!

— Боюсь, у меня нет иного выхода.

Слезы струились по щекам девушки.

— Я велю ему уходить прочь. Клянусь. Я отправлю его домой, — упрашивала она.

Жалобные мольбы сломили Дэвида. Продолжая целиться в пса, он не стал нажимать на спусковой крючок, хотя и понимал, что делает ошибку.

— Тогда поскорее исполните свое обещание, миледи, иначе я разнесу ему башку, чем доставлю себе несказанное удовольствие.

Бриандра испытала огромное облегчение. Громко смеясь и плача одновременно, юная леди упала на колени и раскрыла объятия.

— Иди сюда, Волк, иди ко мне, — всхлипывала она. Радостно замахав хвостом, пес подбежал к ней. — Хороший мальчик. Хороший мальчик, — ласково приговаривала девушка, почесывая его за ухом.

Собака высунула огромный язык и принялась слизывать слезы со щек хозяйки.

Дэвид настороженно следил за обоими.

— Домой, Волк. Иди домой, — приказала Бриандра, вставая.

Удивленный, Волк навострил уши и, подняв голову, вопросительно посмотрел на нее.

— Иди домой, Волк. Немедленно, — более резко произнесла Бриандра, жестом подтверждая свой приказ.

Пес с видимой неохотой повернулся и затрусил к лесу. Отбежав на некоторое расстояние, остановился и оглянулся. Бриандра опять указала в сторону дома. Получив подтверждение, что хозяйка тверда в своем намерении отослать его прочь, Волк продолжил свой путь.

Утерев тыльной стороной ладони слезы, Бриандра искоса взглянула на Дэвида.

— Спасибо, — тихо проговорила девушка. Только сейчас сообразив, в какое положение себя поставил, молодой человек почувствовал неловкость. Гордон молча собрал ее мокрую одежду и привязал узелок к седлу.

— Можете ехать на своей кобыле, — буркнул он и без труда закинул Бриандру в седло.

У Дэвида сильно разболелась нога. Лицо исказила мучительная гримаса, когда ему с огромным трудом удалось перекинуть ногу через круп жеребца, чтобы сесть в седло.

За всю дорогу до Стрейлоу оба не произнесли ни слова.

Глава 4

Час был поздний, когда они добрались до массивных стен замка. Оказавшись во внешнем дворе, Бриандра сразу увидела желто-голубое знамя Гордонов, колышущееся на ночном ветерке, и в душе у нее вспыхнуло возмущение.

Их появление было встречено с интересом. Бриандра, слезавшая с лошади с помощью Дэвида, ощущала на себе любопытные взгляды. Девушка облегченно вздохнула, когда тяжелая дверь замка наконец захлопнулась за ней.

Большой зал замка Стрейлоу был погружен во мрак, и лишь одинокий канделябр разгонял темноту. Дэвид подошел к длинному столу и зажег свечи в двух подсвечниках.

Воспользовавшись тем, что в зале стало светлее, Бриандра огляделась по сторонам. Огромный, в два раза просторнее, чем в Солтуне, зал производил жалкое впечатление своей неухоженностью. Почти всю дальнюю стену занимал камин. Бриандру удивило, что в нем не разожгли огонь, ожидая возвращения молодого хозяина. В Солтуне всегда готовились к приезду отца и тщательно следили, чтобы в камине весело горел огонь.

— Мойра! — закричал Дэвид во всю силу своих легких.

Женщина, торопливо вошедшая в комнату, замерла как вкопанная при виде Бриандры, завернутой в плед Дэвида.

— Мойра, пусть кухарка подаст ужин. День был длинным, и я голоден.

Просьба вызвала у женщины возмущение, что та и не замедлила продемонстрировать:

— Ай-яй-яй! Нам никто не сообщил о вашем возвращении. Поэтому Энид ничего не приготовила, милорд.

— Что-о? — вскипел Дэвид. Из-за присутствия девушки он испытывал скорее неловкость, чем гнев. — Неужели трудно догадаться, что если человек куда-то уезжает, то обязательно вернется? С каких это пор кухарка стала принимать решения? — Гордон с такой силой стукнул кулаком по столу, что один из подсвечников упал на пол. — Великий Боже, Мойра, с меня достаточно. Я желаю, чтобы через час на столе стояло блюдо с горячим жарким.

Гнев молодого хозяина не поколебал твердости Мойры.

— Кухарка тут ни при чем, милорд. Лэрд сказал, что ему ничего не надо.

Дэвид сокрушенно покачал головой. Не было смысла спорить. Отсутствие в замке матери и полное безразличие отца к происходившему вокруг способствовало тому, что наглость и лень Мойры возрастали с каждым днем.

— Ладно, Мойра. Тогда принеси нам хлеба и сыра. Леди Фрейзер нужна сухая одежда. Поищи что-нибудь для нее.

Мойра перевела на Бриандру расширившиеся от изумления глаза.

— Леди Фрейзер!

— Леди Фрейзер — моя пленница, Мойра. К сожалению, она упала в речку. Ты найдешь ее мокрое платье в седельной сумке. Проследи, чтобы его выстирали. К утру, Мойра, — с нажимом произнес Дэвид. — А пока неси то, во что можно переодеться.

— Слушаюсь, милорд. — Женщина едва не бежала, спеша сообщить на кухне потрясающую новость.

Так и не избавившись от чувства неловкости, Дэвид повернулся к Бриандре, которая с огромным любопытством наблюдала за ним.

— Посидите, пока я затоплю камин.

Диалог молодого хозяина с Мойрой произвел на девушку неизгладимое впечатление.

— Вы всегда кричите на своих слуг?

— Леди Фрейзер, посмотрите вокруг. Замок скоро разрушится, потому что лень уже вошла у них в привычку. С тех пор как мама… — Молодой лорд замолчал на полуслове и отвернулся.

Бриандра воспользовалась приглашением и села на ближайший стул. Она обратила внимание на то, как Дэвид поморщился, опускаясь на колени перед камином.

За это время девушка, простоявшая на каменном полу босая, продрогла до костей, поэтому, когда жаркие языки пламени взметнулись вверх, поспешила перебраться со стула на коврик перед камином. Положив голову на согнутые колени, она устремила взгляд на огонь и задумалась над тем, сколько дней ей суждено провести за этими мрачными стенами.

«Что меня ждет? Как долго я пробуду здесь? Что предпримет отец, когда узнает о похищении?»

Бриандра не догадывалась, что Дэвид Гордон, внимательно наблюдавший за ней, находит ее чрезвычайно привлекательной и уже сожалеет о поспешном решении привезти сюда. Ведь он намеревался лишь поддразнить ее, но, когда девушка неуважительно отозвалась о его матери, потерял контроль над собой. Дэвид сидел на стуле и грустно смотрел на огонь, словно пытаясь найти в жарких глубинах решение проблемы. Вскоре Мойра внесла поднос с холодной олениной и нарезанным ломтями хлебом. Поставив поднос на стол, управительница ушла, но через несколько минут вернулась с платьем, панталонами и парой ботинок для Бриандры. — Вот все, что нашлось.

Бросив одежду на стул, она величественно выплыла из зала, довольно громко возмущаясь тем, что вынуждена прислуживать каким-то Фрейзерам.

Бриандра удалилась в темный угол, чтобы переодеться, а затем села за стол. Последний раз она ела утром, причем завтрак состоял из одной овсяной каши, поэтому сейчас девушка с жадностью набросилась на еду.

Рассерженный на себя не меньше, чем на Мойру, Дэвид принялся изливать свое раздражение на нее:

— Возможно, вы, миледи, научились умываться и причесываться, однако вам недостает умения вести себя за столом.

Бриандра, не принадлежавшая к тем, кто способен сносить издевки, мгновенно отпарировала:

— Сомневаюсь, что мои манеры, лорд Мерзкая тварь, могут оскорбить того, кто привык жить в такой грязи.

— У вас язвительный язычок, леди Фрейзер, поэтому поступите мудро и обуздайте его прежде, чем наступит предел моему терпению.

Угроза, однако, не испугала Бриандру.

— А что вы сделаете? — Ее глаза гневно блеснули, — Бросите меня в темницу? Прикуете цепями к стене? О, пожалуйста, сэр Мошенник, будьте милостивы, — с наигранным ужасом взмолилась она.

Дэвид, взбешенный самоуправством служанки, не смог сдержаться, когда услышал издевку в словах девушки. Все благие намерения разместить пленницу в комнате наверху развеялись в пыль. Вскочив, он схватил ее за руку, вытащил из-за стола и подтащил к стене.

Бриандра сопротивлялась изо всех сил. Ей удалось несколько раз ударить обидчика в лицо и по голове. Однако это не помешало Дэвиду замкнуть на ее руке кольцо от цепи, изначально предназначавшейся для собаки.

— Мы квиты, миледи.

Бриандра в ярости пнула его ногой и случайно угодила в раненое бедро. Лицо Гордона исказилось от боли.

— Ах ты, злобная сука, — процедил он, потирая раненую ногу, и захромал прочь.

Бриандра еще долго рвалась, тщетно пытаясь высвободиться. Но цепь оказалась крепкой. Наконец, исчерпав все силы и осознав бессмысленность этих попыток, девушка в изнеможении опустилась на пол. День выдался долгим и тяжелым. Вскоре тепло от камина разморило ее, и она заснула.

Бриандра открыла глаза, спрашивая себя, что именно ее разбудило. Не сразу сообразив, где находится, девушка испугалась и села, но цепь на запястье живо напомнила о предшествовавших событиях. Она потянулась и разразилась проклятиями в адрес Дэвида Гордона.

Услышав шорох возле лестницы, Бриандра резко повернула голову и догадалась, что это именно тот звук, который разбудил ее. Огонь в камине давно догорел, поэтому в зале было темно. Девушка упорно вглядывалась во мрак, пытаясь рассмотреть того, кто помешал ей спать.

Наконец она различила очертания крупной мужской фигуры и в страхе прижалась к стене, но не рассчитала, и мужчина споткнулся о вытянутую ногу.

— Что это? — взревел он и заковылял к столу. Подняв над головой подсвечник с зажженной свечой, мужчина направился туда, где была прикована Бриандра. Девушка увидела перед собой высокого широкоплечего человека. Страшный призрак из прошлого — это был Дункан Гордон, в круге желтого света казавшийся еще ужаснее, чем прежде. И раньше довольно крупный, сейчас он походил на медведя, чему в значительной степени способствовали длинные нечесаные волосы и свалявшаяся борода.

— Кто ты? — рявкнул он.

Лицо лорда опухло от пьянства, от него непереносимо несло перегаром.

Обратив внимание на платье, в которое была одета девушка, он раздраженно пробурчал:

— Ты шлюха моего сына?

Дункан Гордон наводил на Бриандру ужас. Девушка никого никогда так не боялась, однако не могла сносить оскорбления даже от него. Набравшись храбрости, она гордо произнесла:

— Я леди Бриандра Фрейзер.

— Фрейзер? Ты сказала «Фрейзер»? — На лице пьяницы отразилось недоумение. — Что здесь делает какая-то Фрейзер? В аду станет холодно, когда кто-нибудь из Фрейзеров переступит порог Стрейлоу! Как ты сюда попала? — требовательным голосом спросил он.

— Меня привез сюда лорд Уилкс.

— Мой сын привез тебя сюда? С чего это вдруг ему взбрело в голову привозить в Стрейлоу одну из Фрейзеров?

От Дункана так воняло, что Бриандра с трудом сдерживала приступ рвоты. Как только Элайзия могла выносить прикосновения этого варвара? Впервые девушка осознала всю глубину ее отчаяния, толкнувшего женщину на измену.

— Я пленница вашего сына, лорд Гордон. Дункан закинул голову и расхохотался.

— Дай-ка мне рассмотреть тебя.

Лорд схватил ее за руку и заставил подняться. Бриандра вскрикнула от боли, когда цепь впилась в нежное запястье.

Девушка непроизвольно сжалась под похотливым взглядом налитых кровью глаз.

— Судя по тому, что я вижу, ты ладная бабенка. А теперь посмотрим, что там под платьем.

Дункан прижал Бриандру к стене так, что та не могла сопротивляться, пока он своей лапищей задирал на ней юбку.

— А ты стоишь того, чтобы с тобой поразвлечься.

Ужаснувшись, девушка пыталась одернуть юбку.

— Убери от меня свои мерзкие лапы, — кричала она.

Выражая неудовольствие нечленораздельным мычанием, Дункан одним движением сдернул с нее платье.

Бриандра взвизгнула и ударила мерзавца свободной рукой в лицо. Дункан навалился на нее всем телом, вдавив с стену, обхватил руками и пытался поцеловать. Бриандра завертела головой, стараясь спастись от жадного рта. Ей удалось высвободить одну руку, и девушка вцепилась ему в волосы и потянула. Дункан с яростным воплем отпустил ее, но в следующее мгновение приподнял и швырнул на пол. Голова ее ударилась о каменные плиты, и на секунду у нее помутилось в глазах. Взгромоздившись на нее, Дункан принялся гладить и тискать своими ручищами обнаженную грудь.

Повинуясь инстинкту самосохранения, Бриандра собрала остатки сил и ногтями впилась Гордону в лицо. Слезы негодования и страха душили ее. Она понимала, что не сможет справиться с этим пропойцей, превосходящим ее в силе, однако была преисполнена решимости бороться до конца.

Почувствовав смердящее дыхание у своего рта, Бриандра плотно сжала губы. Дункан грубо ущипнул девушку за соски. Боль заставила ее вскрикнуть, и насильник мгновенно запихнул свой язык ей в рот. Она впилась зубами в эту толстую змею, извивавшуюся у нее во рту и мешавшую дышать.

Когда Дункан поднял голову и попытался рукой раздвинуть ей ноги, Бриандра заметалась. Изловчившись, она ударила его ногой. Удар пришелся в пах, и Дункан согнулся пополам, застонав от боли.

Боль лишь сильнее разъярила пьяницу, замахнувшегося, чтобы ударить девушку по лицу. Та непроизвольно закрыла глаза и отвернулась. Казалось, что удара не избежать.

Внезапно сильные руки сдернули Дункана с Бриандры и швырнули на пол. Осознав, что отвратительное тело больше не давит на нее, девушка открыла глаза. Морщась от боли, она села и прикрыла обнаженную грудь превратившимся в лохмотья платьем.

Одетый только в штаны, Дэвид Гордон не отрываясь следил за тем, как отец медленно поднимается на ноги. Руки молодого человека были сжаты в кулаки с такой силой, что суставы побелели.

— Не смей дотрагиваться до этой женщины, — приказал он. — Она моя пленница и, следовательно, находится под моей защитой.

Но Дункан Гордон не мог смириться с тем, что ему помешали развлечься.

— Ты, неблагодарный ублюдок! Это мой дом. Я буду пользовать здесь любую бабу, пришедшуюся мне по вкусу. Поэтому отойди и не мешай.

— Я не собираюсь отходить в сторону, — мрачно заявил Дэвид.

Дункан пребывал в таком состоянии, когда ни уговоры, ни веские доводы не действуют на человека.

— Я могу перешибить тебя одним ударом, — пригрозил лорд сыну.

Дэвид пропустил это предупреждение мимо ушей и продолжал стоять на своем:

— Не надо недооценивать меня, отец. Не забывай, что последние двадцать пять лет ты потратил на то, чтобы заспиртоваться.

Отец Дэвида зарычал и, наклонив голову, как бык, бросился на сына. Дэвид шагнул в сторону, и пьяница со всего размаху врезался в каменную стену.

Дункан рухнул на пол, а Дэвид склонился над ним. Спустя несколько минут зал огласил громкий храп.

— Мойра! — закричал молодой лорд. Прошло немало времени, прежде чем экономка в ночной сорочке и длинной шали вбежала в зал.

— Отец заснул на полу. Проследи, чтобы его перенесли в комнату.

Приблизившись к Бриандре, сжавшейся в углу и еще не оправившейся от пережитого, Дэвид разомкнул кольцо у нее на руке и помог встать.

— Теперь вы в безопасности, миледи. Девушка устремила на него полный презрения взгляд.

— В безопасности? Разве я могу быть в безопасности, находясь под одной крышей с таким животным?

То, что вслед за этим сделал Дэвид, потрясло Бриандру не меньше, чем предыдущие события: молодой человек поднял ее на руки.

— Можете, потому что отныне будете жить в моей комнате.

Не обращая внимания на возмущенные возгласы и попытки вырваться, Дэвид поднялся по лестнице в свою комнату на втором этаже, закрыл за собой дверь и бесцеремонно бросил девушку на огромную кровать.

Чувствуя себя абсолютно беззащитной, Бриандра смотрела на своего похитителя. Она дала себе слово, что в борьбе против сына проявит не меньшую отвагу, чем против его отца.

— Итак, вы намереваетесь закончить то, что не успело сделать это грязное животное, породившее вас.

На губах Дэвида заиграла веселая улыбка, в то время как взгляд скользил по стройному телу девушки.

— Вы очень красивы, Бриандра Фрейзер, но вы переоцениваете свою привлекательность. Позвольте заверить вас в том, что я никогда не брал женщин силой. Напротив, они отдавались мне по собственной воле и были исключительно щедры.

Дэвид подошел к камину, а Бриандра села и поправила то, что осталось от платья.

— Ваше хвастовство не знает границ, сэр Мошенник. У меня нет никакого желания оставаться в одной комнате с вами.

Девушка спрыгнула с кровати и успела сделать пару шагов, прежде чем Дэвид схватил ее. Резко повернувшись, она натолкнулась на яростный взгляд темных глаз.

— Вы сделаете так, как я прикажу, иначе придется заточить вас в темницу. — По тому, как заиграли желваки на его лице, Бриандра догадалась, что молодой лорд с трудом сдерживает гнев. — Или предпочтете порку, сударыня? Если мне не изменяет память, подобный вид наказания в большом почете у Фрейзеров.

То, с какой силой его пальцы сжимали ее плечо, убедило Бриандру в бесполезности сопротивления. Но все же ей было очень трудно смириться с поражением.

— И как долго вы намереваетесь держать меня в этой комнате?

Говорила она высокомерно, однако перестала вырываться.

Дэвид разжал пальцы, и Бриандра поспешно отскочила в сторону.

— Я еще не решил, так как сглупил, поддавшись на вашу провокацию. Не следовало привозить вас сюда. Но теперь поздно сожалеть о содеянном.

Сев в кресло перед камином, молодой хозяин вытянул ноги и закрыл глаза. Бриандра вздохнула с облегчением, догадавшись, что Гордон не собирается претендовать на половину кровати. Девушка легла и накрылась пледом.

Но ей никак не удавалось уснуть. Пленница лежала и разглядывала своего тюремщика. Кресло было слишком маленьким для его высокой фигуры. Она обрадовалась, когда Гордон зашевелился, стараясь устроиться поудобнее.

Набравшись храбрости, Бриандра нарушила царившую в комнате тишину:

— Почему вы обвиняете меня в провокации и в том, что я вынудила вас привезти меня сюда?

Ответом послужило молчание. Когда девушка уже решила, что Гордон намеренно игнорирует ее, и хотела повторить вопрос, Дэвид заговорил, не открывая глаз:

— Я слишком бурно отреагировал на то, как вы оскорбили мою мать. Будь вы мужчиной, вам пришлось бы дорого заплатить за свой злобный язык… как и прочим, — с угрозой добавил он.

У Бриандры от изумления отвисла челюсть.

— Как и прочим? И вы тоже? На скольких же дуэлях вам пришлось драться? За последние два года мой отец дрался в двух поединках, защищая честь вашей матери. — Она не заметила, что Дэвид потихоньку вздохнул. — Я постоянно живу в страхе, что однажды очередная дуэль закончится его гибелью.

Молодой человек открыл глаза и пренебрежительно посмотрел на девушку.

— Прошу простить меня за недостаток сочувствия, миледи. Именно стремление вашего отца потакать своим прихотям и послужило причиной того, что мы все оказались в этой ситуации. Если бы он руководствовался не тем, что болтается у него между ног наша жизнь была бы лишена множества проблем.

Забыв о скромности, Бриандра выпрыгнула из кровати и бросилась на защиту своего отца.

— Как вы смеете так говорить о нем!

На Дэвида градом посыпались удары крохотных кулачков. Платье, ничем не удерживаемое, соскользнуло с плеч.

Наконец Гордону удалось заломить ей руки за спину. Бриандра еще продолжала вырываться, прежде чем осознала, что ее щека прижата к его мускулистой груди, покрытой темными вьющимися волосами, которые узкой полоской спускались к плоскому животу. Девушку охватило странное, неизведанное прежде чувство. Чем больше она сопротивлялась, тем сильнее на нее действовала его близость. Когда новые ощущения возобладали над стремлением обрести свободу, она капитулировала и подняла голову.

На мгновение их глаза встретились, но затем взгляд Дэвида опустился на ее обнаженную грудь. При виде этих упругих холмов с розовыми набухшими сосками Гордон испытал прилив желания. Примитивная страсть словно молния пронзила молодое тело.

Бриандра тихо вскрикнула, увидев, как изменилось лицо Дэвида, который, чувствуя, что теряет контроль над собой, схватил пленницу за плечи и принялся трясти так, что ее голова замоталась из стороны в сторону, а волосы взметнулись темным облаком.

Дэвид изо всех сил оттолкнул девушку от себя, и та упала навзничь на кровать. Теперь его взору открылось все тело, и он, несмотря на гнев, позволил себе насладиться этим зрелищем. Взгляд молодого человека остановился на карих глазах необычной формы, и Дэвиду показалось, что к страху, отражавшемуся в них, примешивается возбуждение.

«Господи, ее красота так же безгранична, как и способность устраивать неприятности», — беспомощно подумал он.

— Для той, кто так громко кричит «Насилуют!», вы, сударыня, слишком усердно провоцируете мужчину.

Повернувшись к ней спиной, Гордон вышел из комнаты, громко хлопнув дверью. Бриандра, озадаченная и взволнованная, села на кровати. Затем, подавив приступ рыданий, натянула на себя разорванное платье и свернулась клубочком под пледом.

Охваченная отчаянием, девушка задумалась. Как ей сбежать из этого ужасного места и, главное, от Дэвида Гордона? Его действия убедили ее в том, что молодой лорд не причинит ей вреда, но теперь появилась новая причина для опасений.

Размышления уступили место воспоминаниям о том, с каким презрением он посмотрел на нее. Эти воспоминания мучили Бриандру не меньше, чем слабый запах Дэвида, исходивший от подушки.

Глава 5

Когда Волк вбежал в большой зал, Фрейзер просматривал гроссбух и не обращал на него внимания до тех пор, пока тот не поддел носом его под локоть. Все еще погруженный в бухгалтерские расчеты, Саймон погладил пса по голове, но едва хозяин собрался убрать руку, как Волк снова ткнул его носом. Пес вынужден был еще несколько раз повторить свой жест, прежде чем лэрд закрыл гроссбух и откинулся на спинку стула.

— Итак, Волк, ты и твоя хозяйка вернулись домой. Должен отметить, что вы не очень-то спешили. Ведь скоро ужин.

Саймон встал и отправился на поиски Элайзии, оставив Волка в одиночестве перед камином.

Не найдя ее в своей комнате, он сразу догадался, где та может быть, и поднялся по лестнице на гребень стены.

Элайзия задумчиво смотрела вдаль, на расстилающуюся перед ней долину. Фрейзер обнял ее за талию и притянул к себе. Женщина довольно вздохнула, наслаждаясь лаской.

— Ты скучаешь по дому, любимая?

На губах Элайзии появилась слабая улыбка.

— Мой дом — горная Шотландия, Сим. Я скучаю по сыну. Я не видела его пять долгих лет.

Саймон повернул ее к себе и сжал лицо в ладонях. В глазах мужчины отразилась та же боль, что разъедала душу Элайзии.

— Ты сожалеешь, любимая?

Глаза Элайзии мгновенно засветились любовью.

— А как ты думаешь? — Она поцеловала его ладонь и прижалась щекой к груди. — Что необычного в желании матери видеть рядом своего сына? Часть меня всегда будет с ним, Сим.

Саймон обнял возлюбленную, и они долго стояли, слившись воедино, наблюдая за тем, как солнце скользит за гору Бен-Невис. Они были так захвачены зрелищем, что не заметили двух человек, следивших за ними под покровом тени. Глаза Лукреции Фрейзер зажглись злобой, когда муж обнял Элайзию Гордон.

— Итак, он вернулся, — с ухмылкой произнес стоявший рядом мужчина.

— И привез с собой эту шлюху, — процедила Лукреция. — Теперь меня снова посадят под замок, как бешеное животное. — И разразилась потоком проклятий.

Уединение этой пары было прервано появлением Хуаниты.

— Пошли. Скорее, пока вас не увидели, — в панике прошептала она.

Лукреция позволила дуэнье взять себя за руку и повести к замку. Мужчина же ушел не сразу. Какое-то время он еще наблюдал за влюбленными, прежде чем с изяществом кошки исчез в отбрасывавших длинные тени зарослях.

К тому моменту, когда Саймон обнаружил, что Бриандра пропала, на землю опустилась ночь. Лэрд принялся расспрашивать слуг, но никто не видел девушку с тех пор, как утром та верхом выехала за пределы замка. Сначала Фрейзер испугался, что дочь стала предметом злобной интриги против него, и первой заподозрил Лукрецию. Однако вскоре выяснил, что кобылы, на которой всегда ездила девушка, тоже нет, и сразу вызвал капитана своего гарнизона.

— Кто сопровождал мою дочь, когда утром она покинула замок?

Едва новость об исчезновении Бриандры распространилась по замку, капитан понял, что этого вопроса не избежать, и испугался.

— Никто, милорд, — ответил он, зная, в какое отчаяние приведут хозяина его слова.

По природе Саймон был сдержан, но сейчас главным для него стала безопасность дочери. Ведь он четко сформулировал свой приказ!

И Фрейзер дал волю гневу:

— Что-о! Вы позволили моей дочери уехать без эскорта?

— Милорд, леди Бриандра заявила, что отъедет от замка недалеко, чтобы дать побегать своей собаке, и отказалась от эскорта.

Саймон знал, как дочь упряма и своевольна, но сейчас страх за нее лишил его способности рассуждать объективно.

— Отказалась от эскорта! — закричал лэрд. — Не ей принимать такие решения. Я же приказывал не выпускать девушку одну из замка. Только Господу известно, что приключилось с ней. Возможно, она лежит где-то раненая. А вдруг ее загрыз дикий зверь?

— Или ей встретилась ведьма, — пробормотала стоявшая неподалеку кухарка.

Саймон услышал это замечание.

— А при чем тут ведьмы? — осведомился он. Капитан, возмущенный вмешательством кухарки, бросил на нее сердитый взгляд.

— В последнее время происходят странные вещи, милорд. Несколько раз попадались мертвые животные с отрезанными частями тела. А две недели назад найден один арендатор с вырезанным из груди сердцем.

Кухарка поспешно перекрестилась.

— Это точно дело рук ведьм, мой господин. Лэрд был поражен до глубины души.

— Хватит! Я не желаю слушать всякую чушь о ведьмах. Боже, что творилось здесь в мое отсутствие? Прикажите патрулю немедленно отправиться на поиски.

Когда все ушли, Элайзия приблизилась к Саймону и взяла его за руку.

— Уверена, девочка в безопасности, Сим.

Он погладил нежные пальцы и поднес руку к губам.

— Девочка так своевольна и никогда не думает об опасности.

Элайзия колебалась, пристально глядя на возлюбленного и решая, стоит ли высказывать одну идею.

— Я знаю, это звучит неправдоподобно, но, возможно, она с… любовником.

— Действительно неправдоподобно, миледи, — скептически проговорил Саймон. — Ведь девочке всего лишь…

— Она больше не девочка, Сим. Бриандра — женщина. В ее возрасте у меня уже был двухлетний сын.

Отцовские чувства мешали Саймону принять предположение Элайзии. Лэрд отчаянно замотал головой.

— Нет, этого не может быть. Кроме того, мы же недавно вернулись после пятилетнего отсутствия. У нее просто не было возможности познакомиться с каким-нибудь молодым человеком.

— Если только этот молодой человек не последовал за ней из Франции, — не сдавалась Элайзия. — К тому же не исключена вероятность, что девушка познакомилась с ним сегодня. — Женщина пыталась облегчить Фрейзеру сердечную боль. — Прости меня, Сим, но интуиция подсказывает мне, что Бриандра в надежных руках.

Спокойствие Элайзии подействовало на Саймона благотворно, и он благодарно улыбнулся ей.

— Спасибо, любимая. Твоя уверенность немного уменьшила мою тревогу.

Увидев Волка, мирно спавшего у камина, его внезапно словно молния пронзила мысль о том, что он не учел совершенно очевидного.

— Волк! — позвал хозяин. Неожиданная перемена в настроении удивила Элайзию. — Послушай, Элайзия. Посмотри на Волка. Он похож за пса, потерявшего свою хозяйку? Он знает, где ее найти. — Глаза Саймона заблестели, из них исчезло тревожное выражение. — Волк никогда бы не вернулся домой без Бриандры. Никогда бы не оставил ее, если бы девушке грозила опасность или она была ранена. Пес перегрызет глотку любому, кого заподозрит в недобрых намерениях, и отдаст за нее жизнь.

Саймон наклонился и принялся внимательно осматривать собаку. Пес в полудреме приоткрыл глаза и повернул голову, а когда хозяин встал, снова спокойно заснул.

— На нем нет никаких ран.

В его сердце вновь возродилась надежда.

— Вполне возможно, что ты права, любимая. Утром мы попросим Волка отвести нас туда, где находится моя беспутная дочь.

Элайзия ушла в свою комнату, оставив Саймона обдумывать план действий на завтра. Лэрд Солтуна все еще не мог оправиться от случившегося, но, несмотря на тревогу за дочь, он улыбался.

«Кажется, только вчера моя маленькая девочка объявила, что не будет любить никого, кроме меня».

Улыбка мгновенно исчезла, и лицо исказила мучительная гримаса, когда воспоминания вернули его в тот день, давно канувший в Лету.

В первое время Бриандра страшно ревновала отца к Элайзии. Именно ревность заставила ее нагрубить им, а потом убежать и спрятаться.

Саймон нашел девочку на гребне стены. Она сидела, положив голову на подтянутые к груди колени, и даже не взглянула на Фрейзера, когда тот остановился рядом.

— Дорогая, я хочу поговорить с тобой. Бриандра надула губки и презрительно фыркнула.

— Не называй меня дорогой. Меня зовут Бриандрой. Называй дорогой свою распрекрасную леди Элайзию.

Саймон сел на корточки и, подняв ее лицо за подбородок, заглянул в глаза. В них светилась жгучая обида.

— Боюсь, дорогая, я не смогу этого сделать, потому что я называл тебя так с тех пор, как впервые взял на руки.

Нежность, прозвучавшая в словах отца, казалось, лишь усилила страдания дочери. Когда подбородок девочки задрожал, Саймон сел рядом и обнял за плечи.

— Я знаю, что ты ошеломлена и потрясена тем, что происходит, и вся вина лежит на мне, потому что до сих пор я не нашел времени поговорить с тобой.

— Вот это точно. У тебя и раньше никогда не хватало времени. А теперь все твое свободное время будет принадлежать этой женщине.

— Дорогая, присутствие леди Элайзии не изменит наши с тобой отношения. Никто никогда не займет твое место в моем сердце.

Бриандра покачала головой.

— Ты, папа, говоришь это для того, чтобы подбодрить меня.

Ее подозрительность вызвала у Саймона улыбку.

— Я когда-нибудь давал тебе повод сомневаться в моих словах?

— Нет, — признала Бриандра.

— Если мужчине повезет, то он в своей жизни познает любовь трех женщин: матери, жены и дочери. И будет отвечать на их любовь взаимностью, но каждой — по-разному. Любовь сына к матери уже заложена в человеке и направлена исключительно на одну женщину. С момента рождения сын и мать соединены неразрывными узами. Ни жена, ни дочь не имеют отношения к этим узам, они никогда не смогут любить мужчину так, как мать. Я испытывал именно такую любовь к твоей бабушке. — Саймон снова улыбнулся. — Ты помнишь бабушку, дорогая?

Бриандра кивнула.

— Она была очень добра ко мне.

Саймон терпеливо продолжал:

— Когда мужчина встречает женщину и решает сделать ее своей подругой, в его сердце зажигается любовь, но совершенно иного рода. Это неосознанное чувство, которому отдается и душа, и тело. Эта любовь основана на эмоциональной… физической… и духовной зависимости от любимой женщины и на постоянной потребности быть рядом с ней. Любовь становится частью жизни мужчины, и без нее он ощущает себя неуютно. Эта любовь затмевает любые чувства к другим женщинам.

Саймон взглянул на Бриандру. Девушка перестала всхлипывать и внимательно слушала. Отец тыльной стороной ладони смахнул одинокую слезинку с ее щеки.

— Именно такую любовь я испытал к твоей маме, — тихо добавил он.

Снова прижав к себе дочь, Фрейзер с облегчением увидел, что напряжение покинуло ее.

— Потом у мужчины рождается дочь, а вместе с ней — и третья любовь. Эта любовь спит в мужчине и просыпается лишь тогда, когда тот впервые берет малышку на руки. С этим чувством связаны и родительская гордость, и всепоглощающее стремление защитить своего ребенка, и сознание, что отныне ты бессмертен. Ни одна женщина, дорогая, будь то мать или жена, не имеет права претендовать на любовь, которую мужчина испытывает к дочери. Ее границы неприкосновенны, потому что дочь выросла из его семени. Именно такой любовью я и люблю тебя. Саймон замолчал и поцеловал дочь в макушку.

— Все эти три чувства существуют самостоятельно, не накладываясь одно на другое. Все они имеют под собой разные основы, и каждое питается из отдельного источника. — Он сделал паузу. — И женщина в своей жизни познает три разные любви: к отцу, к сыну и к мужчине, которого выбирает себе в спутники.

Бриандра отрицательно закачала головой.

— Я не полюблю ни одного мужчину, кроме тебя, папа, потому что никогда никого не выберу себе в спутники жизни.

Глаза Саймона весело блеснули.

— Надеюсь, у тебя появятся причины передумать, дорогая, — сказал он.

Дэвид открыл дверь и вошел в комнату. Поставив на стол поднос, Гордон приблизился к кровати и принялся рассматривать спавшую глубоким сном Бриандру. Черты лица были тонкими и пропорциональными. Его взгляд задержался на губах, которые сейчас, когда девушка спала, показались ему более манящими, чем когда она бодрствовала и в ее карих глазах отражался вызов, побуждавший вкусить сладость этих губ.

Бриандра укрылась пледом до самого подбородка, но Дэвид слишком хорошо помнил, сколь соблазнительно ее тело. Потрясающая грудь. Длинные стройные ноги. Плоский упругий живот. Округлые бедра.

Молодой человек пытался заставить себя не думать об искушении, находившемся всего в нескольких футах от него. Стоит сдернуть плед, и красота откроется. Он сможет коснуться ее… попробовать на вкус… овладеть ею. Ночью ее глаза поведали ему о многом. Гордон вытянул дрожащую руку и взялся за край пледа.

Бриандра открыла глаза и, увидев склонившегося над ней Дэвида, забеспокоилась. Долю секунды они пристально смотрели друг на друга, затем молодой человек откинул плед.

— Вставайте, миледи. Пора ехать, — приказал он.

Заметив, что разорванное платье сползло с плеч девушки и грудь обнажилась, Дэвид отвернулся.

Бриандра, еще не до конца проснувшаяся, была поражена собственной реакцией на молодого Гордона. Без сомнения, Дэвид растревожил ей душу. Чем скорее он исчезнет с глаз, тем будет лучше.

— Что… что мне надеть? — запинаясь, проговорила она.

На лице Дэвида застыло хмурое выражение.

— Ваша одежда на столе. Оденьтесь, и давайте отправляться в путь. Вы слишком долго спали, утро уже на исходе.

Молодой человек быстрым шагом покинул комнату, уверенный, что приказ будет выполнен.

Бриандра встала и потянулась, а затем посмотрела на кровать. Ей было так тепло и уютно! Непроизвольно она представила, что чувствовала бы, останься Гордон в этой кровати рядом с ней. Вздрогнув и засмущавшись, Бриандра прогнала предательскую мысль и подошла к столу.

Девушка с радостью скинула лохмотья и облачилась в свою одежду. Мойра постирала, но не посчитала нужным погладить ее платье. Сейчас девушка сожалела, что поддалась порыву и выбросила туфли. Ничего не поделаешь, придется привыкать к ботинкам, которые прошлым вечером выдала ей экономка.

Бриандра заметила кувшин на туалетном столике. Налив воды в плоский оловянный тазик, она умылась и прополоскала рот. Собственное отражение в зеркале заставило ее оглядеться по сторонам в поисках гребня, чтобы расчесать спутанные волосы.

Взгляд девушки упал на серебряную щетку, и она взяла ее, подсознательно понимая, что эта красивая вещь принадлежит «ему». Прикосновение щетки к волосам навело пленницу на мысль о том, что у Дэвида Гордона очень густые волосы, и она поспешно отбросила щетку, испугавшись, что зеркало прочитало ее мысли.

Бриандра решила поискать что-нибудь, чтобы перевязать волосы, подошла к дубовому шкафу у стены, открыла дверцы и принялась рыться в ящиках. Подчиняясь эмоциям, смысл которых не понимала, девушка начала изучать содержимое ящиков. Сознание, что пальцы касаются интимных деталей «его» туалета, взбудоражило, и она почувствовала, что уже не может остановиться.

В углу одного из ящиков Бриандра нашла маленький портрет Элайзии, вставленный в оловянную раму. Лицо этой женщины вернуло ее к действительности. Какая же ты дура, если позволила себе забыться! Ведь Дэвид Гордон — враг!

Бриандра в сердцах оторвала атласную ленту от пары штанов и задвинула ящик, подобрала волосы и села за стол.

На подносе, принесенном Дэвидом, стоял чайник и миска с ячменными лепешками. Девушка намазала их маслом и айвовым джемом и стала есть, откусывая большие куски. Затем залпом выпила уже остывший чай, взяла свой плащ и открыла дверь комнаты.

Переступив порог, Бриандра едва не столкнулась с Дэвидом, беспокойно вышагивавшим взад-вперед по коридору у самой двери.

— Ну наконец-то! Вы всегда так неповоротливы по утрам, леди Фрейзер? Уже полдень.

Молодой человек резко повернулся и почти побежал вниз по лестнице.

Пробормотав себе под нос проклятие в его адрес, Бриандра поспешила за ним.

Ее оседланная кобыла стояла во дворе рядом с вороным жеребцом. Лошади в нетерпении били копытами. Сытые после утренней порции овса, они жаждали движения.

Дэвид оттолкнул грума с желтоватым лицом, открыто выражавшего нежелание помогать леди Фрейзер, и сам подсадил ее в седло. Вставив правую ногу в стремя, Бриандра подтянула свисавший повод.

Отъехав на небольшое расстояние от замка, молодая леди оглянулась. Мойра, окруженная многочисленными домочадцами, стояла, уперев руки в бока, и презрительно качала головой.

Губы девушки скривились в злорадной усмешке.

— И тебе всего хорошего, — тихо проговорила она.

Глава 6

При иных обстоятельствах мысль о возвращении в Солтун привела бы Бриандру в восторг. Но не сейчас.

Бесспорно, она рада, что едет домой. Бесспорно, ее радует сознание того, что отныне не придется находиться под одной крышей с Дунканом Гордоном. Бесспорно, что чудесный пейзаж остался прежним. Воздух был напоен тем же сладковатым ароматом, деревья, одетые в изумрудно-зеленый наряд, стояли не менее величественно, речки продолжали нести свои прозрачные воды в озера, не признавая границ между поместьями. Так что же мешает ей наслаждаться этим великолепием?

Широкие плечи едущего впереди всадника.

Широкие плечи Дэвида Гордона, а также его длинные мускулистые ноги, сильные руки, выпуклая грудь, перекатывающиеся под одеждой мышцы, темные глаза, густые ресницы, чувственный рот, обольстительная улыбка, упрямый подбородок и чертова ямочка на правой щеке выглядели вызывающе и разжигали в душе раздражение.

С тех пор как они выехали из Стрейлоу этим утром, Бриандра никак не могла выкинуть его из головы. Возможностей обдумать свои чувства к нему было предостаточно, так как за всю дорогу молодой человек не проронил ни слова. А как же иначе? Бриандре Фрейзер и Дэвиду Гордону просто нечего сказать друг другу.

Когда Дэвид свернул с дороги и через лес выехал на тропу, шедшую вдоль побережья, Бриандру охватило любопытство, но она промолчала.

Волны разбивались о гранитные скалы, поднимая тучи брызг, ярко сверкавших в лучах солнца. Несмотря на то, что дорога шла довольно высоко над океаном, одежда путешественников вскоре пропиталась влагой. Тропа становилась опасной, и Дэвид, спешившись, повел кобылу Бриандры под уздцы. Вихрь послушно шел следом.

Растревоженные появлением людей, белые чайки и ласточки срывались со своих гнезд в расщелинах и кружились над серыми тюленями, мирно нежившимися на солнышке на прибрежных островках.

Когда тропа опять расширилась и начала спускаться к торфянику, Гордон снова сел в седло. Заросли пурпурного вереска и желтая трава, покрывавшие невысокие холмы, то и дело уступали место небольшим торфяным болотам и озерцам с темной водой.

В течение следующего часа солнце играло в прятки, то и дело прячась за низкими облаками, грозившими в любую секунду обрушить на землю ливень. Едва путешественники успевали ощутить тепло лучей, как их накрывал поднимавшийся от воды туман, приносивший с собой пробирающие до костей холод и влагу. Время от времени моросил мелкий дождик, и земля под копытами лошадей становилась топкой.

Дождь, холод и окружающий пейзаж наводили тоску. Бриандра поежилась и поплотнее запахнула плащ. Она мысленно ругала Дэвида за то, что он поехал этой дорогой. Даже в сухую погоду торфяник таил в себе множество опасностей и был труднопроходимым. А уж во время дождя опасность еще больше увеличивалась.

Бриандра очень устала, одолеваемая неприятными мыслями. А вдруг Гордон заманивает ее в это продуваемое всеми ветрами место, чтобы убить и сбросить в болото бездыханное тело?

Погруженная в невеселые размышления, девушка не заметила, как Дэвид остановился, и наехала на него.

— Проклятие, женщина, до чего же ты неуклюжа!

Возражения замерли у нее на языке, когда она увидела, что послужило причиной остановки. Поперек дороги лежало тело мужчины с перерезанным от уха до уха горлом.

Спешившись, Дэвид опустился на колени рядом с трупом. Судя по одежде — поддерживаемый ремнем тартан[7] и белая рубашка, пропитавшаяся кровью, — несчастный был фермером.

Молодой человек в ярости стукнул кулаком по колену.

— Зачем кому-то понадобилось убивать простого крестьянина, собирающего торф для очага? — При виде рук несчастного выражение лица Дэвида изменилось: все пальцы были отрезаны. — Великий Боже! — воскликнул он и повернулся к Бриандре. — Неужели Фрейзеры в своей подлости дошли до такой мерзости?

Бриандру потрясла жестокость обвинения, а то, что Дэвид заподозрил членов клана Фрейзеров, оскорбило до глубины души. Девушка спешилась и с горячностью заявила:

— Фрейзеры этого не делали. Мои люди не убийцы.

Дэвид пожал плечами, выражая свое презрение.

— Гордоны тоже не сделали бы ничего подобного. — И, еще раз осмотрев труп, удивленно произнес: — Тело-то теплое. Кровь не свернулась. Убийцы должны быть где-то поблизости.

Дэвид не успел договорить, почувствовав опасность. Вскочив на ноги, он быстрым движением толкнул Бриандру к себе за спину и обнажил меч.

Прежде чем девушка сообразила, что происходит, из тумана, размахивая оружием, выскочили трое мужчин. Дзвид начал медленно отступать. Гордон пятился до тех пор, пока не убедился, что Бриандра прижата спиной к его коню.

— Стоять, Вихрь, — приказал он.

Теперь, когда девушка находилась в безопасности, Дэвид выхватил из ножен кинжал. Разбойники, одетые во все черное, надвигались полукругом, опасаясь его меча.

Дрожащая от страха Бриандра выглянула из-за плеча своего защитника. Разбойники усиливали натиск, и Дэвид делал все возможное, отражая их удары, однако, защищая девушку, вынужден был оставаться на месте. Бриандра поняла, что мешает ему, и принялась оглядываться по сторонам, придумывая, чем бы ему помочь. К своей радости, она увидела пистолет, торчавший из кобуры на седле.

Будучи неплохим стрелком благодаря наставлениям отца, с детства приучавшего ее к огнестрельному оружию, Бриандра выхватила пистолет, прицелилась в ближайшего разбойника и нажала на спусковой крючок. Выстрел разворотил лицо, и мерзавец рухнул на землю. Испуганная шумом кобыла девушки ускакала прочь.

Дэвид, не ожидавший выстрела, вздрогнул и на секунду отвлекся. Однако еще одному разбойнику хватило времени, чтобы ранить молодого человека в ногу. Ранение оказалось легким и не помешало Гордону отражать удары. Но вскоре его снова ранили, на этот раз в плечо. Дублет мгновенно пропитался кровью.

Наконец молодому человеку удалось смертельно ранить второго нападавшего, но он не успел вытащить меч из тела убитого, а на него уже набросился третий разбойник и ранил в бок. Изловчившись, Дэвид воткнул ему кинжал в живот.

Тот замер, судорожно хватая ртом воздух, и упал, выпустив меч из рук.

Ослабевший от потери крови Гордон опустился на одно колено. Бриандра в ужасе огляделась. На земле лежало четыре трупа. К концу схватки дождь усилился, и вода, смешавшись с кровью, образовала небольшие озерца.

К горлу подступил комок, и она отвернулась. Лицо ее стало пепельно-серым: до сих пор девушка не осознавала, что стреляла в человека.

— Миледи, вы намереваетесь стоять и ждать, пока я истеку кровью? — сквозь плотно сжатые зубы процедил Дэвид.

Спохватившись, Бриандра бросилась на помощь. На дублете и штанах Гордона, отяжелевших от воды, явственно проступали кровавые пятна.

Дэвид с трудом поднялся на ноги и оперся на Вихря.

— Нам надо поскорее уехать отсюда, чтобы обработать ваши раны, — обеспокоено проговорила Бриандра.

Ее волосы свисали мокрыми прядями, по лицу струилась вода.

— Плед. Дайте мне плед. — Малейшее движение доставляло Дэвиду нестерпимую боль. Достав из седельной сумки плед, Бриандра накинула его ему на плечи. — Здесь поблизости есть хижина, — пробормотал молодой человек.

С каждой секундой ему становилось все хуже. Он с трудом взобрался на Вихря, и это отняло у него последние силы. Бриандра села позади него.

Гордон поехал по узкой тропе, а потом свернул в сторону. Благодаря холодному дождю он продолжал оставаться в сознании. Наконец молодой человек осадил Вихря перед крохотной избушкой, стоявшей в самом центре болота. Спешившись, он шатаясь вошел внутрь и рухнул на соломенный тюфяк.

Бриандра нашла у очага огниво и быстро подожгла лежавшую рядом паклю. Держа этот своеобразный факел над головой, девушка осветила помещение и увидела на столе свечу. Она зажгла ее и бросила паклю в очаг, подкинула щепы, и вскоре в нем запылал жаркий огонь.

Молодая леди нашла одеяло и разложила плед перед очагом, чтобы тот высох. Затем занялась Дэвидом.

Сначала, решила она, надо снять с него отяжелевшую от воды и крови одежду. Эта мысль смутила ее, но девушка набрала в грудь побольше воздуха и приступила к делу. Не время строить из себя скромницу, к тому же он-то уже видел ее обнаженной.

Бриандра потратила немало сил, чтобы снять с Дэвида высокие, до колен, сапоги и чулки. Но снять дублет и рубашку оказалось сложнее. Пришлось приподнять его, чтобы стянуть одежду через голову, и рана на плече закровоточила сильнее.

Теперь девушке предстояло снять с него штаны. Собрав все свое мужество, она потянула их вниз и ахнула, увидев длинный неровный шрам, тянувшийся от колена к паху. Не вызывало сомнения, что рана старая, однако края шрама воспалились. Бриандра ощутила укол совести, вспомнив, как злобно пнула Дэвида прошлым вечером, и заботливо накрыла молодого человека одеялом.

Необходимо было срочно промыть раны, поэтому она выставила наружу несколько котелков, чтобы набрать дождевой воды. Обыскав хижину, но не найдя ничего напоминающего бинт, девушка оторвала несколько полос от своей нижней юбки.

Бриандра расседлала Вихря и, согнувшись под тяжестью седла, вернулась в хижину. К этому времени один из котелков уже наполнился водой, и она поставила его на огонь.

Девушка повесила свой плащ перед очагом в надежде, что тот скоро высохнет. Ее ботинки, полные воды, буквально разваливались на части. Пришлось снять их и поставить поближе к огню.

Когда вода вскипела, Бриандра осмотрела Дэвида. Ее беспокоило то, что он все еще был без сознания. Рана на ноге оказалась поверхностной и не грозила никакими осложнениями, несмотря на сильное кровотечение. Девушке понадобилось несколько минут, чтобы промыть ее и перевязать.

А вот раны в боку и на плече были более тяжелыми. Меч глубоко вонзился в тело. Бриандра осторожно промыла их, затем наложила компресс, стараясь остановить кровь. Больше она ничем не могла помочь. Накрыв Дэвида одеялом, девушка села на стул и принялась изучать хижину. Тесное помещение производило странное впечатление, и в первую очередь из-за непонятной коллекции стеклянных бутылок всех форм и размеров, стоявших на полу и на полках. Бриандра понятия не имела, что в них содержится, но их вид заставил ее содрогнуться. Удивительно, что в хижине не нашлось ни одежды, ни продуктов, в то время как возле очага лежали дрова и многое указывало на то, что жилище обитаемо.

Бриандра откинулась на спинку шаткого стула и грустно вздохнула. Что она делает в этом странном месте? Надо воспользоваться возможностью и сбежать.

Ее взгляд остановился на беспомощном человеке, лежащем на соломенном тюфяке. Нельзя же оставить его одного. С другой стороны, чем она обязана Дэвиду Гордону — или вообще кому-нибудь из Гордонов? Бриандра дала себе слово, что, как только Дэвид очнется, она сбежит и вернется в родной дом.

Стремясь скоротать время, девушка вскипятила еще один котелок дождевой воды и прополоскала окровавленную одежду Дэвида, а затем развесила перед очагом. Ее платье уже высохло, однако чулки все еще оставались влажными. Она сняла их и повесила рядом с одеждой молодого человека.

Лишь когда в животе заурчало, Бриандра вспомнила, что с утра не ела ничего, кроме двух лепешек. Порывшись в седельных сумках, она нашла прессованный овес — очевидно, для Вихря — несколько сваренных вкрутую яиц, кусок сыра и два яблока. Утолив голод яйцом и яблоком, девушка отложила остальное на утро.

Воспользовавшись тем, что сильный ливень сменился моросящим дождиком, Бриандра решила накормить и напоить Вихря. Укутав Дэвида в высохший плед, она взяла одеяло и накрыла им жеребца, чтобы уберечь от ночной влаги.

Итак, все дела были сделаны, и Бриандра, подкинув дров в огонь, устроилась перед очагом. Тепло согрело продрогшее тело и разморило. Ей стало интересно, как отец отреагировал на отсутствие дочери. И что предпринял, если каким-нибудь образом узнал о похищении.

Саймон Фрейзер в сопровождении дружинников въехал во внешний двор замка, и решетка ворот с лязгом опустилась на место. Возвращение отряда в Солтун было грустным.

Элайзия встревожено вскочила, увидев Саймона, входящего в большой зал и размашистым шагом направляющегося к камину. Казалось, его гнев проявляется даже в том, как шпоры стучат по каменным плитам пола.

Лэрд устало оперся о каминную доску и уставился в огонь. Элайзия сразу догадалась, что произошло именно то, чего она боялась, и молча ждала, когда он заговорит. Наконец Саймон повернулся к ней, и женщина увидела, что взгляд Фрейзера, прежде полный гнева, стал унылым и потухшим.

— Она у Гордонов. Элайзия застонала от отчаяния:

— Боже мой.

Саймон вытащил из кармана дублета пару развалившихся от влаги туфелек.

— Это туфли Бриандры, не так ли? Я нашел их на земле Гордонов. Нас привел к ним Волк, а потом чертов пес исчез.

Элайзия зажала рот ладонью, стараясь удержать рыдания. Она сразу узнала эти туфельки и вспомнила тот счастливый день во Франции, когда они с девушкой выбирали их.

— Что ты намерен делать, Сим? Лэрд утомленно посмотрел на нее.

— Ждать, когда пришлют требование о выкупе. Плечи его поникли. Элайзия впервые видела Саймона таким подавленным. Ее сердце разрывалось от жалости к возлюбленному. Она подошла к нему и обняла.

Саймон, всегда черпавший силу в спокойной уверенности Элайзии, прижал ее к себе.

— Боже мой, любимая, если Дункан Гордон причинит ей хоть малейший вред, если с ее головы упадет хоть один волосок, я подниму весь клан и начну войну.

Глаза Элайзии наполнились слезами, и женщина сильнее приникла к Саймону. Так они и стояли, прижавшись, объединенные общей бедой.

Глава 7

Бриандру разбудили крики Дэвида. Мгновенно проснувшись, девушка поспешила к нему. Он метался на тюфяке, глаза были закрыты. Казалось, раненого мучает страшный кошмар. Она прижала ладонь к его лбу и почувствовала, что молодой человек горит как в огне. Тогда она сдернула с него плед и увидела, что тело Дэвида сотрясается в ознобе.

Бриандра оторвала еще одну полосу от нижней юбки. Теперь эта деталь туалета укоротилась до округлых колен, редко открывавшихся взорам посторонних. Намочив ткань, девушка принялась обтирать тело Дэвида, все мышцы которого свело от напряжения.

«Ты храбрый рыцарь, Дэвид Гордон», — восхищенно думала она.

Руки девушки двигались медленно и осторожно, пока она обтирала загорелую грудь, пытаясь сбить жар.

Взгляд Бриандры упал на воспаленный шрам на внутренней части бедра, и молодая леди спросила себя, где можно получить такую ужасную рану. Стараясь не задеть шрам, она осторожно провела влажной тряпочкой по ноге.

Затем Бриандра сменила повязки на свежих ранах. Бинты, прокипяченные вчера, заканчивались, а воды осталось мало, поэтому девушка вынуждена была обходиться тем, что есть. Удостоверившись, что рана на ноге затянулась, она решила не накладывать новую повязку.

К ее удивлению, Дэвид открыл глаза, но взгляд оставался затуманенным. Присутствие Бриандры, казалось, изумило его. Прошло несколько секунд, прежде чем пелена спала и уступила место настороженному выражению.

Гордон попытался поднять голову, но Бриандра уперлась рукой ему в грудь, заставляя лечь.

— Не двигайтесь. Иначе начнется кровотечение. Дэвид застонал и подчинился.

— У меня такое чувство, будто меня поджаривают на огне. Я очень серьезно ранен?

— Рана на ноге выглядит неопасной, — с некоторым колебанием ответила Бриандра, — но вот про раны на боку и на плече я такого сказать не могу. Кровь остановилась, но это все, что мне удалось сделать.

Дэвид закрыл глаза, и Бриандра подумала, что молодой человек опять впал в забытье.

— Спасибо, — внезапно произнес он так тихо, что она едва расслышала.

Девушка вздохнула. Ее радовало, что Гордон в сознании, хотя и абсолютно беспомощный. Эта странная хижина с тонкими стенами, стоявшая посреди мрачного болота, вызывала в ее душе необъяснимую тревогу, а беспамятство Дэвида только усиливало ощущение одиночества.

Вновь положив холодный компресс ему на лоб, она с любопытством взглянула на своего похитителя.

— За что вы благодарите меня? Дэвид слабо улыбнулся.

— За то, что позаботились обо мне. Уверен, я бы умер от потери крови, если бы не вы.

Несмотря на слабость и лихорадку, Гордон очаровательно улыбался. Бриандра не смогла не улыбнуться в ответ, и ее лицо сразу же смягчилось.

— Уверена, меня постиг бы тот же конец, если бы не ваше участие, лорд Уилкс.

Ее слова позабавили Дэвида, и молодой человек тихо засмеялся.

— Действительно, леди Фрейзер, от вас одни неприятности.

Бриандра села на пол рядом с ним.

— Должна напомнить, сэр Мошенник, что именно вы выбрали ту же дорогу, что и эти разбойники.

Дэвид закрыл глаза, и девушка догадалась, что раненый утомлен и нуждается в отдыхе. Однако, обладая чрезвычайно живым характером, не могла не воспользоваться возможностью поговорить. Последние два дня, в течение которых приходилось сдерживать свою жизнерадостность, дались ей нелегко.

— Хотите пить? — осведомилась она.

Дэвид Гордон снова открыл глаза и посмотрел на нее.

— Если это не составит для вас большого труда, Глупышка.

Когда Бриандра принесла воды, ей показалось, что Дэвид заснул. Понимая, что ему обязательно нужно попить, девушка все же не решалась беспокоить его.

— Я не сплю, — пробормотал Дэвид, словно прочитав ее мысли. — Просто мне тяжело лежать с открытыми глазами.

Бриандра приподняла ему голову и поднесла котелок к губам. Сделав несколько глотков, Гордон в изнеможении упал на тюфяк. Его охватило отвращение к самому себе.

— Господи, до чего же противно чувствовать себя таким беспомощным.

— По крайней мере у вас достаточно сил, чтобы пить, — попыталась подбодрить его Бриандра.

Она хотела отойти, но молодой человек схватил ее за руку.

— Пожалуйста, не уходите, Глупышка.

Эта просьба и удивила, и обрадовала девушку, опустившуюся на пол.

— Может, попробуете что-нибудь съесть? Гордон покачал головой.

— Чуть позже.

Продолжая держать ее за руку, Дэвид заснул.

Бриандра изучала его со смешанным чувством. Этот Гордон — враг ее клана; он похитил ее; грубо обращался с ней; он в полной мере ответствен за то, что ей приходится находиться в этом отвратительном месте. И все же ее влечет к нему — физически. Он так красив, что им можно вечно любоваться. Одного его присутствия достаточно, чтобы в душе вспыхнули чувства, которые никогда не оживали в обществе других мужчин.

«Все это безрассудство, дьявольский соблазн!»

Эта мысль заставила Бриандру поежиться. Дэвид ранен и беспомощен, и ее чувства к нему могут быть только жалостью, пыталась убедить себя девушка, решительно тряхнув головой.

Во сне он выглядел моложе, почти юношей, и лишь темные усы на чувственной верхней губе нарушали это впечатление. Молодая леди сообразила, что именно благодаря густым ресницам, которые сейчас касались высоких скул, его глаза казались такими темными.

От утонченных черт своей матери Дэвид унаследовал лишь небольшое углубление на подбородке.

«Конечно, ты бы предпочел считать это углубление самой настоящей ямочкой, не так ли, сэр Мошенник?» — ехидно подумала девушка.

Да, темные глаза, широкие плечи, длинные мускулистые ноги — все свидетельствовало о том, что он сын своего отца. Бриандра по-детски выпятила нижнюю губу.

«Да, ты истинный отпрыск… клана Гордонов», — со вздохом заключила она.

Неожиданно Дэвид опять заметался в бреду и сильнее сжал руку Бриандры. Он что-то нечленораздельно бормотал или выкрикивал, но время от времени слова складывались в полные муки осмысленные фразы, обращенные к матери.

Всю ночь Бриандра не отходила от молодого человека, меняя холодные компрессы и проверяя, не сбились ли повязки на ранах. Вслушиваясь в его бессвязную речь, она начала понимать, какой болью и страданиями отозвался в его сердце отъезд матери. Впервые девушка осознала, что за все пять лет ни разу не задумалась о том, как повлиял поступок Элайзии на ее сына.

Когда лихорадка спала и Дэвид погрузился в спокойный сон, Бриандра вышла из хижины проведать Вихря. Над болотом клубился утренний туман. Удостоверившись, что конь чувствует себя прекрасно, молодая леди поспешила назад, ежась от холода, и подкинула дров в очаг.

Скоро девушка поняла, что запас топлива заканчивается. Съев несколько ломтиков сыра, она закуталась в плащ и отправилась за дровами.

Бриандра ничего не собрала, пока не добралась до густых зарослей рябины и елей, цеплявшихся корнями за болотистую почву. Вскоре в руках девушки была объемистая охапка хвороста и веток. Она уже намеревалась вернуться в хижину, когда услышала отдаленный стук копыт. В ее душе мгновенно вспыхнула надежда, что всадник поможет перевезти Гордона домой.

Бриандра пристально вглядывалась в туман, готовая окликнуть незнакомца в любой момент. Но когда из серой мглы показались четыре всадника в таких же черных плащах с капюшонами, как у тех разбойников, что напали на них прошлой ночью, крик замер у нее в горле. Девушка поспешно отступила в заросли деревьев, сердце едва не выскочило из груди, пока незнакомцы проезжали мимо. Три тела, переброшенные через крупы лошадей, подтверждали подозрения. Но когда она увидела свою кобылу под одним из всадников, ей пришлось прикусить губу, чтобы не наброситься на него с проклятиями.

Таинственные всадники исчезли из виду, и Бриандра поспешила к хижине.

Дэвид не спал. При появлении девушки его лицо осветилось радостью. Бриандра свалила хворост возле очага и приблизилась к своему пациенту.

— Я боялся, что вы ушли, — хриплым голосом произнес Дэвид.

Бриандра поднесла к его губам котелок.

— Я никогда не покину человека в беде, даже если это… один из Гордонов, — уверенно заявила она.

Дэвид в изнеможении откинулся на тюфяк.

— Я все равно не смог бы осуждать вас, даже если бы вы ушли.

Бриандра поставила в сторону котелок и склонилась к нему.

— Милорд, я только что видела еще четырех разбойников из банды, атаковавшей нас вчера. Но самое ужасное то, что негодяи забрали мою лошадь.

Лицо Дэвида сразу же омрачилось, однако голос прозвучал спокойно:

— Вы узнали кого-нибудь из них?

— Естественно, нет. Я же сказала, что нападавшие не принадлежали к клану Фрейзеров, — с нажимом произнесла Бриандра.

Дэвид поднес руку к голове, буквально раскалывавшейся от боли.

— Тогда кто же они?

Бриандра до глубины души возмущалась тем, что он постоянно клевещет на ее клан. Более того, рассуждала девушка, если разбойники принадлежат к клану Фрейзеров, то не станут углубляться в земли Гордонов, не так ли? В глубине души она была уверена, какой именно расцветки были пледы у разбойников под плащами.

— Наиболее вероятно, что они из Гордонов, — без колебания проговорила молодая леди.

Дэвид чувствовал себя слишком слабым, чтобы спорить.

«Нам нужно… каким-то образом добраться до Стрейлоу. Я должен… каким-то образом…»

И заснул прежде, чем закончил свою мысль.

В течение дня он то просыпался, то снова погружался в сон. Бриандра попыталась определить, что находится в бутылках, выстроившихся вдоль стен, — нечто неприятное, похожее на пудру. Интересно, спрашивала она себя, куда делся хозяин этой хижины? Но наконец оставила свои тщетные попытки.

Запас воды стремительно уменьшался, а еды было так мало, что девушка позволила себе лишь откусить крохотный кусочек сыра, оставив остальное Дэвиду.

Вечером Бриандра вновь осмотрела своего пациента. Все указывало на то, что раны чистые, однако Гордона продолжала мучить лихорадка. Он бредил, то и дело повторяя, что утром они должны вернуться в Стрейлоу.

Прежде чем лечь спать, Бриандра зарядила пистолет и сунула его в карман своего плаща, дабы иметь оружие под рукой.

Проснувшись на следующее утро, Бриандра увидела, что Дэвид перебрался на стул и положил голову на стол. Видимо, процесс облачения в штаны и чулки отнял у молодого человека все силы.

— Почему вы не подождали, пока я помогу вам? — возмутилась девушка и испуганно уставилась на кровавое пятно у него на боку. — У вас снова открылась рана. Я требую, чтобы вы легли.

Дэвид действительно чувствовал себя страшно слабым, однако мысль о том, что тонкие стены хижины не могут обеспечить им должной защиты, не давала ему покоя. Он поднял голову и посмотрел на Бриандру. Его лоб покрывала испарина, но подбородок был упрямо выпячен.

— Мы немедленно возвращаемся в Стрейлоу, леди Фрейзер.

Он встал, но, покачнувшись, тут же начал падать. Бриандра успела поддержать его, однако это не помогло, и они оба рухнули на пол. Девушка ударилась с такой силой, что у нее на несколько секунд перехватило дыхание. Придя в себя, она выбралась из-под Дэвида и села, затем перекатила молодого человека на спину и принялась осматривать раны.

Открывшаяся рана на плече привела ее в ужас.

— Надеюсь, шкура у Гордонов не менее прочная, чем их дубовая башка, — сердито проговорила девушка.

— Я сожалею, миледи, — все, что смог произнести Дэвид.

В тот момент Бриандра Фрейзер поняла, что «сожаление» — слишком слабое слово, чтобы выразить ее эмоции. В действительности она была в ярости. Упрямство этого недоумка свело на нет усилия двух дней! Она больше ничего для него не сделает! Пусть он и красив, но все же остается Гордоном. Сжалившись над ним, Бриандра позволила себе забыть об этом.

«Леопард не может сменить шкуру», — напомнила она себе.

Гордоны — это клан убийц, похитителей и конокрадов, безнадежно потерявших человеческий облик.

Бриандра вскочила, уперев руки в бока, и устремила гневный взгляд на Дэвида.

— У вас хватит сил добраться до тюфяка или вы ждете, когда я сама уложу вас на место?

Ошарашенный, Гордон лежал на спине и смотрел на Бриандру. Пусть эта женщина красива, но все же она из клана Фрейзеров. Из-за болезни, из-за мучившей его лихорадки он позволил себе забыть о том, что Фрейзер всегда остается Фрейзером.

«Все они одним лыком шиты», — с грустью напомнил себе юноша.

Фрейзеры — клан убийц, похитителей и конокрадов, в своем развитии не продвинувшихся дальше каменного века.

— Вы, миледи, склонны к оскорблениям не меньше, чем ваш злобный язык.

— Ах, раз вы, лорд Простофиля, считаете, будто я оскорбляю вас, можете лежать здесь и истекать кровью.

Схватив плащ, Бриандра вылетела из хижины. Ржание Вихря натолкнуло девушку на мысль о том, чтобы вскочить на жеребца и ускакать, однако она знала, что без лошади Гордон никогда не доберется до Стрейлоу. Кроме того, чтобы оседлать коня, нужно вернуться в хижину за седлом. Нет, лучше идти в Солтун пешком. Решение принято. Когда она достигнет границы владений Фрейзеров, ей обязательно встретится кто-нибудь из членов клана и предложит помощь.

Все внутри нее клокотало от ярости, когда она широким шагом шла по тропе, бормоча под нос:

— Почему я должна оставаться с ним и выслушивать оскорбления? Чем я обязана Дэвиду Гордону? Пора вспомнить о том, что я дочь Саймона Фрейзера. Наши враги считают нас слабыми лишь потому, что мы справедливы и сострадательны. Многие поняли, как глубоко заблуждались, да было поздно. — Девушка сердито пнула куст вереска. — Два дня я лечила раны этого неблагодарного, голодала, терпела насмешки. Хватит! Нет, миледи, этому деспоту, навязавшемуся вам против вашей воли, больше никогда не удастся воспользоваться вашей добротой!

С этими словами милосердная и добрая Бриандра вытащила из кармана плаща пистолет, тщательно прицелилась и выстрелом снесла голову куропатке, притаившейся в папоротнике.

Несколько минут после бурного ухода Бриандры Дэвид лежал неподвижно, стараясь восстановить силы.

— Скатертью дорожка, — пренебрежительно буркнул он. — Я ранен не впервой и всегда справлялся со своими ранами без этой суеты и шума. Я сыт по горло ее помощью. Господи, стоит мне заснуть, как эта недотепа будит меня своей болтовней! Может, ее вольнодумный папаша с готовностью выслушивает весь этот бред, но только не я, не Дэвид Гордон. Я — шотландский воин. Я сражался плечом к плечу с титанами, я был соратником королей.

С этими словами славный шотландский воин на четвереньках пополз к своему тюфяку.

Молодого человека разбудил восхитительный аромат жарящейся дичи. Открыв глаза, он увидел Бриандру, сидевшую перед очагом и поворачивавшую вертел с куропаткой. Некоторое время Дэвид не двигался, внимательно наблюдая за девушкой.

Наконец он решил заговорить.

— Итак, вы вернулись, — произнес Гордон, намереваясь своим сердитым тоном показать, как мало его это волнует, однако обман не удался, в его голосе явственно прозвучала радость.

— А как еще это назвать? — проворчала Бриандра. — Или тупость является отличительной чертой Гордонов?

Дэвид был до такой степени доволен ее появлением, что не пожелал вступать в спор.

— Почему вы вернулись?

Молодой человек задал тот самый вопрос, разрешить который Бриандра пыталась последние два часа. Почему же она вернулась? Из-за угрызений совести, естественно. Мысль о том, что раненый остался без помощи, пробуждала в ней подсознательное стремление облегчить его муки. Но она вернулась не только из-за угрызений совести. Назад привели ее чувства к нему. К нему! К Дэвиду Гордону!

Нет! Мозг Бриандры отказывался воспринимать губительные эмоции. Нужно руководствоваться здравым смыслом. Но разве разумные доводы способны охладить желание сердца?

Бриандра решила испробовать надменный тон.

— Я пришла к выводу, что идти пешком в Солтун слишком долго. Уж лучше терпеть ваше присутствие, чем мучиться от мозолей на ногах.

Дэвид ни на секунду не поверил этому объяснению.

— Вы могли бы взять Вихря и уехать верхом.

— У меня нет желания бороться с лошадью, не менее упрямой, чем ее хозяин, — отпарировала девушка.

— Я рад, что вы вернулись, Глупышка. Бриандра резко повернула голову и увидела, как Дэвид смотрит на нее. Ласковое выражение темных глаз нашло отклик в ее сердце. Она мгновенно позабыла о своем намерении держаться надменно и робко улыбнулась.

— Куропатка зажарилась. Я проверю ваши повязки, а потом мы сможем поесть.

Смущенная, Бриандра приступила к делу. Дэвид неотрывно следил за ней. Под его пристальным взглядом каждое движение, каждое прикосновение к телу юноши преисполнились особого значения. Девушку словно накрыло горячей волной, не менее жаркой, чем лихорадка, сжигавшая Дэвида. Она испытала непередаваемое облегчение, окончив процедуру, и отвернулась.

Перед закатом опять начался дождь, и Бриандра поспешила набрать воды. Девушка поставила свечу рядом с тюфяком, и молодые люди принялись за жареную куропатку, запивая еду дождевой водой. Жареная дичь казалась им божественным яством, достойным королевского стола.

Лихорадка спала, но Дэвид, бледный, с заострившимися чертами лица, все еще чувствовал себя очень слабым. И все же Гордон уверил, что к утру ему станет лучше и они тронутся в путь. На этот раз Бриандра не разубеждала его.

Когда раненый насытился, девушка протянула ему яблоко.

— Вот, теперь съешьте это. А мне хватит. Дэвид накрыл ее пальцы своими, и на мгновение их взгляды встретились. Молодые люди застыли, словно зачарованные. Но лукавая улыбка юноши разрушила волшебство.

— Может, мне стоит проверить, нет ли в нем червяков? Я хорошо помню тот день, когда вы меня вот так же угостили яблоком.

Бриандра смущенно улыбнулась и, чтобы скрыть замешательство, занялась уборкой. Продолжая следить за девушкой, Гордон откусил кусок яблока и усмехнулся, вспоминая события давнего прошлого.

С каждым днем своего заточения Дэвид становился все невыносимее. Его нервы были натянуты до предела, и он чувствовал, что больше не может терпеть детские колкости Бриандры. Девчонка пользовалась любой возможностью, чтобы оскорбить юношу. Она абсолютно серьезно угрожала, что напустит на него Волка, и, кажется, испытывала огромное удовольствие, произнося «лорд Мерзкая Тварь». В отличие от Саймона Фрейзера, проявившего к Гордонам снисходительность, Бриандра не позволяла Дэвиду ни на секунду забыть о том, что он пленник.

Поэтому молодой человек чрезвычайно удивился, когда однажды Бриандра вошла в зал с очаровательной улыбкой. Девчонка поставила перед ним корзинку с яблоками, дав понять, что предлагает мировую. Дэвид взял одно яблоко и впился в него зубами. И обнаружил червяка! Перебрав яблоки, он увидел, что все они проедены червяками. Когда в зал заглянула хохочущая Бриандра, Дэвид понял, что его обвели вокруг пальца. Разозлившись на самого себя за то, что так легко попался на крючок, Гордон запустил в нее корзиной, но попал в Саймона Фрейзера, появившегося в этот момент в дверном проеме.

Вздохнув с деланным сожалением, девочка опустилась на четвереньки и принялась собирать яблоки. Фрейзер с неодобрением взглянул на молодого человека.

«Он такой неблагодарный, папа, — промурлыкала Бриандра. — Не понимаю, почему ты так снисходителен к нему».

И покинула зал, сокрушенно качая головой.

Дэвид лежал на тюфяке и с улыбкой вспоминал тот день.

— Примите мои поздравления. Скажите, миледи, где вы научились так мастерски жарить куропатку?

— Честно говоря, сэр Мошенник, я думаю, что вы просто безумно проголодались, но все равно принимаю ваши поздравления, так как знаю, что они дались вам нелегко. — Девушка многозначительно вздернула брови, дабы усилить едкость своих слов.

— Когда я была младше, — совсем другим тоном продолжила Бриандра, — отец часто брал меня на охоту, рассказывал о повадках животных и учил готовить пищу в походных условиях. Мы много ночей провели в лагере у костра. — Она положила голову на согнутые колени и с удовольствием предалась приятным воспоминаниям. — Это были очень счастливые дни. Обычно мы ездили вдвоем. — Ее лицо омрачилось. — Но наши совместные поезди прекратились, с тех пор как…

—…Появилась моя мать, — грустно закончил за нее Дэвид.

Бриандра подняла голову и увидела в его взгляде настороженность. Девушка поняла, что упоминание об Элайзии испортило ему настроение.

— Я хочу извиниться перед вами, Дэвид. — Бриандра заметила в его глазах удивление, но не поняла, чем оно вызвано: ее словами или тем, что она назвала его по имени. Однако ничего не оставалось, как следовать по избранному пути. — То замечание сорвалось с языка случайно. У меня и в мыслях не было оскорблять вашу мать. — По тому, как у Дэвида заиграли желваки, она догадалась, что юноша с трудом сдерживается. — За то время, что Элайзия живет с нами, я сильно привязалась к ней.

— И все же ничто не помешало вам облить ее грязью, — с вызовом произнес Дэвид.

— Мне захотелось вывести вас из себя. Честное слово, я действительно сожалею о том, что так оскорбительно отозвалась о ней.

Дэвид позволил себе расслабиться. Как же долго он ждал каких-либо новостей о матери!

— Она в порядке? И довольна? — спросил молодой человек, заранее страшась ответа.

Бриандра понимающе улыбнулась.

— Полагаю, довольна, лишь скучает по вас. И дня не проходит, чтобы она не думала о вас.

— А он хорошо с ней обращается? — осведомился Дэвид.

Бриандру потрясло то, что Дэвид мог предположить обратное.

— Да отец боготворит ее! Он жизнь готов отдать за нее.

Дэвид вспомнил, какую жестокость приходилось терпеть матери, когда та жила с его отцом.

— Тогда я рад за нее.

Бриандра знала, что Дэвид пытается смириться с потерей, и прекрасно понимала его, так как испытывала ту же сердечную боль.

— Мне понятны ваши чувства, Дэвид. Сначала я страшно ревновала отца, присутствие вашей матери доводило меня до бешенства. Но вскоре я поняла, что заблуждалась. Элайзия наполнила жизнь моего отца счастьем. Я просто не могла ненавидеть того, кто подарил ему такую большую любовь. Я благодарна ей. И я знаю, что Элайзия тоже счастлива, потому что отец любит ее не меньше, чем она его.

Бриандра робко взглянула на Дэвида. Молодой человек задумался. На лице его отражалась грусть, смешанная с облегчением. Сердце девушки стремилось к нему. А смогла бы она справиться со своими страданиями, если бы в течение пяти лет не получала от отца ни единой весточки?

— А как же жена вашего отца? Должно быть, моя мать чувствует себя очень неуютно в Солтуне, — заметил Дэвид.

— Все эти пять лет нас не было в Шотландии. Папа купил виллу во Франции, а Лукреция осталась в Солтуне.

Новость потрясла Гордона.

— Но ведь ваш отец — глава клана! Как же он выполнял свои обязанности?

— Конечно, отец ездил несколько раз в Солтун, но на время его отсутствия обязанности вождя принял на себя мой дядя, наследник отца. Сейчас нам пришлось вернуться, потому что с дядей случилось несчастье — он умер.

— Значит, теперь вы все будете жить в Шотландии, — медленно произнес Дэвид.

Бриандра сразу догадалась о причинах его задумчивости.

— Когда поправитесь, приезжайте в Солтун навестить мать. Я знаю, что отец откроет перед вами все двери. Он желает Элайзии счастья не меньше, чем вы.

Дэвид понимал, что о воссоединении не может быть и речи. Мать обесчестила клан Гордонов. Долг будущего лэрда Стрейлоу ставить интересы клана превыше собственных.

Дэвид закрыл глаза.

— Нужно думать о вещах более важных, чем счастье моей матери, миледи. Завтра мы возвращаемся в Стрейлоу.

— Прошу вас, милорд, идти должен я, — упрашивал капитан гарнизона. — Ответственность за безопасность леди Бриандры лежала на мне, и я не выполнил долг.

Фрейзер покачал головой.

— Бриандра — моя дочь, капитан. Я оденусь простым фермером и сам освобожу ее.

— Милорд, платье крестьянина не скроет вашей гордой осанки, — настаивал капитан. — Позвольте пойти мне. В Стрейлоу меня никто не знает, поэтому можно без труда пробраться в замок. Я возьму с собой одного из своих людей и, как только мы выясним что-либо о леди Бриандре, пошлю его к вам с известием.

Элайзия, внимательно прислушивавшаяся к спору мужчин, считала доводы капитана вполне разумными. Прошло несколько дней с момента исчезновения Бриандры, но никто не потребовал выкупа. Саймон, мучимый тревогой за нее, больше не мог ждать и решил отправиться в Стрейлоу инкогнито.

— Капитан Тревор прав, Сим. Многие в Стрейлоу узнают тебя с первого взгляда, например Дункан, если вы случайно столкнетесь. И ты ничем не поможешь Бриандре, пытаясь вызволить ее из темницы замка.

Саймон в ярости сжал кулаки. Лэрд понимал, что доводы капитана и Элайзии разумны. Его действия принесут Бриандре больше пользы, если он станет руководствоваться здравым смыслом, а не эмоциями. Нужно проявить терпение, как бы ни было тяжело.

Глава 8

Величественная красота Стрейлоу потрясла Бриандру, которая впервые попавшую в замок через парадный въезд. В прошлый раз была ночь, да и прошли они через задние ворота.

Норманнские арки изгибались над большими окнами времен Тюдоров, на широких дверях были вырезаны геральдические символы. На каждом из четырех углов, а также вдоль зубчатых стен высились невысокие полукруглые башенки.

Бриандра подняла голову, пытаясь рассмотреть замок, и зажмурилась, ослепленная солнечным светом, отражавшимся в бесконечных стеклах остроконечных эркеров.

Деревня Стрей-сайд расположилась за частоколом, ограничивавшим внешний двор. По всему склону холма, на котором стоял замок, были разбросаны крохотные хижины с соломенными крышами.

Пока привратник поднимал тяжелую решетку, отделявшую внешний двор от внутреннего, Бриандра с интересом разглядывала герб Гордонов, вырезанный на камне надвратной башни.

Постройки внешнего двора разделяли узкие проходы. По виду зданий, по звукам и запахам, исходившим от них, легко было определить, где расположены ремесленные мастерские, загоны для скота, конюшни и казармы с солдатами гарнизона. Жители деревни свободно ходили между строениями, торгуя каким-нибудь товаром или предлагая свои услуги в поисках работы.

Бриандра не подозревала, что двое мужчин, одетых по-крестьянски, с большим интересом наблюдают за их вступлением во внутренний двор замка.

Обратное путешествие стоило Дэвиду Гордону огромных усилий. Он едва держался в седле и мог в любую секунду свалиться с лошади. Бриандра позвала на помощь, и два дружинника успели подхватить Дэвида, начавшего соскальзывать с седла.

Растрепанная, в укороченном до колен нижнем платье, Бриандра являла собой довольно жуткое зрелище, собравшее целую толпу. Любопытствующие были поражены до глубины души, когда девушка вытащила пистолет и принялась им размахивать.

— Немедленно отнесите его в комнату и не останавливайтесь, кто бы вас ни позвал, — приказала девушка.

Бриандра загодя решила, что не допустит вмешательства ни пьяного отца Дэвида, ни ленивой экономки. Если животное, породившее Дэвида, сделает хоть шаг в ее сторону, она с удовольствием прикончит его.

Видимо, Бриандре удалось внушить окружающим серьезность своих намерений: никто не осмелился преградить ей дорогу, когда она пересекла внутренний двор и вошла в большой зал.

Взмахнув рукой, державшей оружие, девушка указала двум дружинникам, несшим Дэвида, что следует подняться по лестнице. Когда озадаченные солдаты замешкались на лестничной площадке, она обогнала их и повела по галерее к нужной комнате.

— Положите на кровать, — велела молодая леди, распахивая перед ними дверь.

Бриандра огляделась по сторонам и убедилась, что в спальне не убирали со дня их отъезда.

В этот момент в комнату влетела Мойра и замерла как вкопанная. Ее кустистые брови сошлись на переносице.

— Что вы тут делаете?

— Мне срочно нужны чистые льняные бинты и горячая вода, — не терпящим возражений тоном заявила Бриандра.

Дружинники, надеявшиеся, что Мойра велит им убираться прочь и они смогут оказаться подальше от страшного пистолета, выжидательно смотрели на экономку.

— Да я лучше сгнию в могиле, чем соглашусь выполнять приказы какой-то сучки Фрейзер…..

С Мойрой было не так-то просто справиться, экономка твердо стояла на своем.

— Ты будешь делать то, что я прикажу, старуха, иначе действительно скоро сгниешь в могиле, — гневно процедила Бриандра, размахивая пистолетом.

Девушка ожидала, что Дункан либо эта мерзкая старуха окажут сопротивление, и не собиралась сдаваться.

— Делай, как тебе велят, Мойра, — слабым голосом произнес Дэвид.

Он уже давно пришел в сознание и слышал диалог женщин.

Бриандра пресекла дальнейшие возражения.

—Принеси ванну и наполни ее горячей водой, — высокомерно распорядилась она. — Да поторопись!

— Видимо, для клана наступили плохие времена, если какая-то Фрейзер командует в доме Гордонов.

Бросив на Бриандру уничтожающий взгляд, экономка резко повернулась и стремительно покинула комнату. Дружинники последовали за ней, обрадованные возможностью оказаться подальше от назревающего скандала.

— Должен признать, что вы отважны, Глупышка.

В глазах ухмыляющегося Дэвида светилось восхищение.

Улыбнувшись в ответ, Бриандра спрятала пистолет в карман плаща.

— А что мне оставалось делать? Вы были без сознания, а требовались решительные действия. В противном случае меня скоро вновь приковали бы цепями к стене.

Она сняла плащ и села на кровать. Дэвид, почувствовав, что опять погружается в забытье, взял ее за руку.

— Не покидай меня, Глупышка, — пробормотал он и закрыл глаза.

Бриандра пощупала лоб раненого и поняла, что лихорадка возобновилась. Девушка видела: нужно срочно обработать раны. Казалось, прошла целая вечность, прежде чем Мойра внесла поднос. За высокомерной экономкой следовал старик, так сильно сутулившийся, что казался горбатым. Его лысую макушку окружали жидкие седые волосы.

— Это наш аптекарь. Он будет лечить молодого лэрда. А ты можешь идти в соседнюю комнату, — нагло заявила Мойра.

Бриандра устремила полный сомнений взгляд на кровать. Создавалось впечатление, будто Дэвид бодрствует, однако лицо молодого человека покрывала мертвенная бледность.

Старик принялся осматривать раны.

«Он выглядит достаточно знающим, — сердито подумала девушка. — Очевидно, любой алхимик более сведущ в медицине, чем я».

Вопреки своему желанию Бриандра покинула спальню, бросив тревожный взгляд на неподвижную фигуру на кровати.

Она вошла в соседнюю комнату, тесную и скудно обставленную. Единственными предметами мебели были кровать и стол со стоявшей на нем зажженной свечой. Девушку удивило, что в комнате нет камина.

«Хорошо, что хотя бы в кровати никто не спал», — с облегчением заключила Бриандра после поверхностного осмотра постельного белья.

Поежившись от холода, девушка вспомнила, что оставила плащ в спальне Дэвида, и решила вернуться. То, что она увидела, едва переступив порог комнаты, заставило ее застыть от ужаса. Старик успел снять повязки с ран и ставил Дэвиду пиявки! Один червяк уже присосался к плечу несчастного.

— Что вы делаете? — воскликнула Бриандра, подбегая к кровати. — Немедленно снимите эту гадость!

Она оттолкнула старика и вытащила из раны извивающуюся пиявку, оказавшуюся около трех дюймов[8] длиной.

Червяк разбух от крови и производил жуткое впечатление. Девушка с отвращением швырнула его на поднос.

Дэвид лежал с закрытыми глазами и был, казалось, без сознания.

— Что вы с ним сделали! — обезумев от горя, закричала девушка.

Хотя и шокированный бурной реакцией Бриандры, старик очень быстро обрел присутствие духа и посмотрел на нее как на сумасшедшую.

— Я дал ему порошок от лихорадки. Но ты не в себе, красавица, молодому человеку нужно пустить кровь.

Бриандра преградила старику путь к кровати.

— Он и так потерял слишком много крови. Вы оба, немедленно прочь отсюда. И заберите с собой эту гадость. Я сама позабочусь о нем! — в бешенстве заорала девушка.

Неожиданно сообразив, что выглядит настоящей истеричкой, она несколько раз глубоко вздохнула и взяла себя в руки. Немного успокоившись, Бриандра повернулась к Мойре.

— Я велела принести горячей воды и бинтов. Почему приказ не выполнен?

Ледяной тон подействовал на экономку гораздо сильнее, чем угрозы, и та поспешно подняла поднос.

— Пошли, Айан Флетчер, мы здесь не нужны. Бриандра закрыла за ними дверь и заперла ее на задвижку, а затем вернулась к кровати. Она посмотрела на Дэвида, и слезы обожгли ей глаза.

— Я позабочусь о вас, — всхлипнула девушка и убрала упавшие ему на лоб волосы. — Я больше не покину вас, сэр Мошенник.

Вскоре служанка принесла все, что требовалось. Пока девушка промывала и перевязывала раны, слуги наполняли ванну горячей водой.

— Как тебя зовут? — ласково обратилась Бриандра к слуге, разжигавшему огонь в камине.

— Энгусом Гордоном, моя госпожа.

По его настороженному взгляду, брошенному исподлобья, Бриандра догадалась, что злобный язык Мойры уже сделал свое дело.

— Итак, Энгус Гордон, примерно через два часа нам понадобится полный поднос еды, — сообщила Бриандра, надеясь, что к этому времени Дэвид придет в себя.

Энгус кивнул и вышел, не сказав ни слова.

Бриандра снова заперла дверь и села на кровать рядом с Дэвидом. Вид мерно вздымающейся и опускающейся груди больного действовал на нее успокаивающе. Порошок старика, видимо, оказал свое целебное действие: кожа на лбу стала сухой и прохладной.

— Тебе нужно было еще денек отдохнуть, прежде чем отправляться в путь, — тихо проговорила Бриандра. — Но нет, ты даже не пожелал слушать. Ну и упрямец! — Девушка сокрушенно покачала головой.

Удостоверившись, что Дэвид больше ни в чем не нуждается, Бриандра разделась и забралась в ванну. Теплая вода приняла в свои объятия ее утомленное тело и помогла расслабиться. Впервые ей во всей полноте открылась прелесть этого процесса. Девушка нежилась в воде и наслаждалась покоем. Когда вода остыла, она быстро натерлась мочалкой, намылила волосы, а потом окунулась с головой, чтобы смыть мыло.

Бриандра с неохотой переступила через край ванны и принялась вытираться полотенцем. От ее кожи исходил приятный аромат роз. Бросив полный отвращения взгляд на свое грязное платье, она порылась в комоде и вытащила рубашку Дэвида. Рубашка доходила ей до колен, а рукава закрывали кончики пальцев, но зато одежда была чистой.

Бриандра взяла с туалетного столика щетку и села на пол перед камином. Неторопливыми, чувственными движениями девушка принялась расчесывать волосы, даже не предполагая, что, по мнению уже проснувшегося и наблюдавшего за ней молодого человека, выглядит чрезвычайно соблазнительно.

Все еще не ведая о том, что стала предметом пристального внимания, Бриандра опустила щетку и задумчиво уставилась на огонь. Бешеный танец языков пламени завораживал. Внезапно — то ли это была игра случая, то ли прихоть судьбы — она почувствовала на себе пристальный мужской взгляд и, словно повинуясь безмолвному приказу, повернулась. Ее сердце учащенно забилось. Она встала и приблизилась к кровати, влекомая полным страсти взглядом Дэвида.

Бриандра примостилась на краешке.

— Как вы себя чувствуете?

Царившая в комнате тишина, не нарушаемая никакими звуками, только подчеркивала ощущение полной отрезанности от всего мира.

Дэвид положил руку Бриандре на шею и притянул ее к себе. Девушка закрыла глаза и с похожим на стон вздохом подставила губы.

Дэвид нежно, но настойчиво завладел ими. Давно сдерживаемые эмоции вырвались наружу, и он вложил всю свою страсть в этот поцелуй. Когда его язык проник ей в рот, по ее телу прошла волна трепета.

Сев, Дэвид усадил Бриандру к себе на колени — откуда только взялась сила в руках! — и приник губами к стройной шейке.

От восторга у Бриандры перехватило дыхание. Поддавшись порыву, девушка обняла его и прижала голову юноши к своей груди. Дэвид поднял рубашку и принялся ласкать языком набухшие соски. Бриандра застонала, а он лишь ужесточил сладкую пытку, положив руку между ее бедер, где находилось средоточие ее женственности.

Тело Бриандры мгновенно отозвалось на ласки Дэвида, прикосновение колючего подбородка к нежной коже наполнило ее существо не изведанным прежде восторгом.

Громкий стук в дверь вырвал девушку из мира грез и чувственного наслаждения и вернул к реальности. Она ошеломленно посмотрела на Дэвида и увидела в его потемневших от страсти глазах изумление. Ее щеки покрыл яркий румянец, но от этого она стала для него еще желаннее.

Стремительно соскочив с колен Дэвида, Бриандра подбежала к двери и отодвинула щеколду. Мойра, державшая в руках поднос и нетерпеливо переминавшаяся с ноги на ногу, окинула девушку пристальным взглядом и сразу обратила внимание на ее наряд. Бриандра пожалела, что не набросила на плечи плащ, прежде чем открывать дверь.

Мойра с надменным видом прошла мимо нее и с грохотом поставила поднос на тумбочку у кровати.

— Вот ваша еда, мой господин. Вам еще что-нибудь нужно?

На ее морщинистом лице было написано осуждение.

— Спроси об этом у леди Бриандры, Мойра, — спокойно произнес Дэвид.

— Ну? — презрительно бросила та, устремив на девушку наглый взгляд.

— Нужно вычистить нашу одежду и заменить нижнюю юбку на моем платье. Старую придется выбросить. — Затем, как бы проверяя границы своей власти, Бриандра добавила: — Далее. Я хочу, чтобы завтра эту комнату тщательно вымыли и заменили белье на кровати. Когда это будет сделано, ты приступишь к уборке всего замка, который из-за твоей лени превратился в хлев. Понятно?

Ее слова привели Мойру в бешенство, и экономка с мольбой посмотрела на Дэвида.

— Вы слышали, что сказала эта ведьма, мой господин?

Дэвид с наигранным удивлением вскинул брови.

— Естественно, Мойра. Я бы посоветовал все исполнить, иначе тебя отправят на конюшню грести навоз.

Мойра повернулась к Бриандре. В ее глазах горела злоба.

— Подлая ведьма, ты околдовала его. Одного твоего присутствия достаточно, чтобы эти стены обрушились нам на головы. Пусть твое черное сердце сгорит в аду! — прошипела экономка и, поцеловав крест, выскочила из комнаты.

Заперев дверь, Бриандра прижалась к ней спиной и рассмеялась.

— Клянусь, у этой женщины руки чешутся, чтобы наброситься на меня с мечом.

Дэвид, желание которого притупилось, но не исчезло, похлопал ладонью по кровати рядом с собой.

— Иди сюда, Бриандра.

Сразу посерьезнев, девушка подошла к тумбочке, на которой стоял поднос. Ей не хотелось вспоминать о том, что она испытала в его объятиях. Это были восхитительные мгновения, но как можно забыть о здравом смысле! Она позволила своим эмоциям управлять собой. Сколько раз отец предупреждал о том, как опасно поддаваться чувствам, особенно имея дело с врагом. Победа достается только тем, у кого холодные головы, предостерегал он. Эмоции же тормозят как мозг, так и тело. Нет, она больше никогда не допустит подобной ошибки.

— Вы должны поесть, — твердо произнесла Бриандра, избегая смотреть на Дэвида.

Она знала: стоит ей встретиться с ним взглядом, и все ее благие намерения пойдут прахом.

— Я не хочу есть, Бриандра. Я хочу тебя, — несчастным голосом проговорил Дэвид.

Она действительно была нужна ему. Он хотел ее до боли.

Бриандра не обратила внимания на мольбы молодого человека и, взяв миску с супом, села на кровать.

— Еда пойдет вам на пользу, — пробормотала девушка, поднося ему ложку с супом.

Дэвид схватил ее за руку.

— Бриандра, пожалуйста, выслушай меня.

Ложка со звоном упала на пол, а миска перевернулась, и суп растекся по каменным плитам. Бриандра вскочила, но Дэвид крепко держал ее за запястье.

— Нет, Дэвид, — отвернувшись, сказала девушка, — я не стану слушать вас. То, что произошло между нами, — ошибка, страшная ошибка, которая могла привести к непоправимым последствиям. Это не должно повториться. — Она отважилась повернуться к нему, и юноша увидел, что глаза ее затуманены слезами. — Мы с вами враги, Дэвид, потому что вы Гордон, а я Фрейзер. Мы обязаны всегда помнить об этом.

Дэвид не мог принять данный аргумент и на этом закончить спор, однако решил немного подождать, смягченный ее слезами. Он отпустил руку девушки и откинулся на подушку.

Восприняв действия Гордона как капитуляцию, Бриандра налила суп в миску и опять пристроилась на краю кровати.

— А теперь вы готовы поесть? Приподнявшись, Дэвид понюхал суп, поморщился и брезгливо покачал головой.

— От него воняет капустой. Мойра знает, как я ненавижу этот суп. — Дэвид лег и, по-детски надувшись, скрестил руки на груди. — Очевидно, старая карга специально принесла это варево.

Бриандра попробовала ячменную похлебку, приготовленную на овощном отваре.

— Ну, зато горячая.

Она съела вторую ложку и собиралась зачерпнуть третью, когда Дэвид снова сел и наклонился к ней.

— Отлично, я тоже попробую. Бриандра поднесла полную ложку к его рту.

— Видите, суп неплохой, верно?

Дэвид с явным безразличием пожал плечами. Несколько раз, пока Бриандра ела суп, Дэвид наклонялся к ней и открывал рот, чтобы она покормила его. Девушка предлагала налить супа в миску специально для него, но молодой человек упорно отказывался.

Когда Бриандра налила себе чаю, Дэвид взял чашку и отхлебнул немного. Утомленная этой игрой, девушка поняла, что теряет терпение.

— Вы хотите, чтобы я налила вам чаю? Дэвид покачал головой.

Так он и продолжал мешать ей есть: что бы она ни взяла, он обязательно отщипывал себе кусочек. Когда на его лице случайно промелькнула лукавая улыбка, Бриандра поняла, что он намеренно досаждает ей, и решила играть по своим правилам и надкусить все, что находилось на подносе, дабы Дэвид хорошо поел.

Ее стратегия увенчалась успехом. Когда все было съедено до последней крошки, а чай выпит до последней капли, Дэвид оглядел пустой поднос и с наигранным осуждением покачал головой.

— Мне повезло, что я не был голоден. Для такой худышки, как ты, Глупышка, у тебя волчий аппетит.

Бриандра заскрежетала зубами, затем ухмыльнулась, обрадованная тем, что Гордон не заподозрил никакого подвоха.

— Надеюсь, сэр Мошенник, к утру вы будете чувствовать себя достаточно сносно, чтобы съесть свою порцию. Тогда я смогу в полной мерей насладиться своей долей.

Дэвид рассмеялся.

— А теперь я предлагаю отдохнуть, — вставая, с улыбкой проговорила Бриандра.

Дэвид откинулся на подушку. В его темных глазах запрыгали чертики.

— И где же ты будешь спать?

— В соседней комнате есть кровать.

— Кровать для тебя здесь. — Веселое выражение мгновенно исчезло из его глаз. — Пожалуйста, Бриандра, проведи ночь со мной. В соседней комнате на двери нет щеколды. Я буду спать у камина. Обещаю, что не прикоснусь к тебе.

Бриандра поняла, что молодой человек говорит совершенно искренне и что ему действительно можно доверять. К тому же он прав. Все обитатели замка видят в ней врага и пленницу. Нельзя забывать, что по ночам здесь бродит Дункан Гордон.

— Спасибо, Дэвид. Но в комфорте нуждаетесь вы, а не я. Пойду принесу плед из соседней комнаты и устроюсь у камина.

Бриандра принесла плед и подушку и устроила себе постель, которая после ночей, проведенных в хижине на болоте, показалась не менее удобной, чем пуховая перина.

Зная, что здесь, в самом центре владений Гордонов, ей ничто не угрожает, девушка с улыбкой закрыла глаза и быстро заснула.

Чуть позже Дэвид выбрался из кровати и подошел к спавшей Бриандре. Несколько минут полюбовался нежным личиком, красоту которого не портили даже темные круги под глазами. Внезапно он с острым чувством вины осознал, что сам является причиной этих кругов. Ему захотелось дотронуться до ее лица, провести пальцем по чувственным губам, но Дэвид знал, что не осмелится.

Эта женщина будет принадлежать ему! Даже бессмысленная междоусобная вражда не станет преградой. Судьба, сделавшая их врагами, свела их вместе, чтобы они нашли друг друга.

Превозмогая боль в ранах, Дэвид опустился на колени, взял Бриандру на руки и осторожно положил на кровать. Девушка тихо вздохнула во сне, и на ее очаровательных губах появилась довольная улыбка.

В сознании Дэвида все еще звучали ее суровые слова: «Мы с вами враги, Дэвид, потому что вы Гордон, а я Фрейзер».

Он усмехнулся и накрыл девушку одеялом. Барьеры, разделяющие их, обязательно падут, давняя вражда между кланами будет предана забвению.

— Спи спокойно, мой нежный-нежный враг. Спи спокойно.

Глава 9

Бриандра проснулась с ощущением умиротворения. Внутренний голос подсказывал, что она находится не в своей постели, однако ее не покидало чувство, что раньше ей уже приходилось бывать здесь. Девушка зарылась лицом в мягкую подушку, стараясь продлить сладкие минуты перед полным пробуждением.

Заливавший комнату солнечный свет пытался проникнуть сквозь сомкнутые веки, но ощущение, что все это уже было, не исчезло, а лишь подстегивало память… Действительно ли она и раньше просыпалась в этой кровати?

Ее веки дрогнули, и девушка открыла глаза.

Остатки сна мгновенно улетучились: рядом с ней на подушке покоилась голова Дэвида Гордона! Секунду Бриандра недоверчиво смотрела на спящего мужчину, затем резко села. Озадаченная, она огляделась по сторонам. Увидев сбитый плед и подушку на полу возле камина, вспомнила, что вчера заснула именно там.

Но это было все, что удалось вспомнить.

Как она оказалась на кровати? Ведь не ходила же она во сне! Наверное, кто-то перенес ее. Посмотрев на дверь, девушка убедилась, что щеколда задвинута.

Тогда Бриандра посмотрела на Дэвида. Во сне молодой человек выглядел невинным как младенец. Не может быть, чтобы Гордон перенес ее! Он слишком слаб для этого.

Теряясь в догадках, Бриандра покачала головой. Единственным логичным объяснением было то, что она ночью сама перебралась к нему в кровать. От следующей мысли у нее волосы встали дыбом: а вдруг он проснется и обнаружит ее здесь! Представив его озорную улыбку, она принялась лихорадочно придумывать себе приемлемое оправдание.

Бриандра начала выбираться из кровати. Она двигалась медленно и осторожно, дюйм за дюймом. Пробежав по холодному полу, присела на корточки возле ванны, разогнала застывшее на поверхности воды мыло и умылась. Ноги ее замерзли и посинели. Девушка нашла ботинки и поспешно надела.

Поеживаясь от холода, Бриандра обхватила себя руками и неуверенно огляделась по сторонам. Грязную одежду она отдала Мойре, и теперь в ее распоряжении остались лишь рубашка Дэвида и ее плащ. Ситуация требовала еще одного набега на ящики комода.

Там молодая леди раздобыла штаны. Дэвиду они были до колен, а ей доходили чуть ли не до щиколоток.

В следующем ящике нашлась аккуратно сложенная шелковая галунная портупея. Судя по элегантной отделке, Дэвид надевал ее в официальных случаях, бывая при дворе. Бриандра быстро натянула штаны и закрепила их портупеей, несколько раз обернув ее вокруг талии.

Еще раз воспользовавшись щеткой Дэвида, Бриандра собрала волосы и спрятала их под его шляпой с широкими загнутыми полями. Затем, завернувшись в свой плащ, посмотрела на себя в зеркало.

Увиденное полностью удовлетворило ее. Щелкнув пальцем по ярко-зеленому перу, украшавшему шляпу, она открыла дверь и выглянула. На галерее никого не было. Девушка сунула руку в карман плаща и сжала пистолет, а затем спустилась в большой зал.

Через открытую дверь в дальнем конце зала струился яркий солнечный свет. Бриандру словно магнитом потянуло к этой двери. Девушка перешагнула через порог и пошла по узкой булыжной дорожке, бежавшей меж высоких кирпичных стен. Миновав резную арку, на которую опирался один из нескольких переходов, соединявших стены, она оказалась в саду.

Среди цветущих роз Бриандра увидела фонтан из белого мрамора, представлявший собой льва с короной на голове. Вода лилась из отверстий, расположенных по краю пьедестала.

Красота сада так поразила Бриандру, что она ахнула. При звуке ее голоса старуха, возившаяся между кустов роз, вздрогнула и поднялась на ноги. Ее лицо было иссечено морщинами, из-под дырявого пледа, покрывавшего голову и плечи, торчали седые пряди.

Старуха поднесла к губам костлявый скрюченный палец, призывая Бриандру к молчанию, затем запихнула собранные розовые лепестки в ветхий мешок и перекинула его через плечо.

Когда старуха проходила мимо девушки, в ее удивительных ярко-голубых глазах мелькнуло озорное выражение.

Она что-то зашептала, и Бриандра наклонила голову, чтобы лучше слышать:

— Между вами стоит прошлое, и оно не умрет. Пока лев в короне не положит всему конец.

Старуха одарила девушку беззубой улыбкой и, заговорщически подмигнув, заковыляла по дорожке. И к полному изумлению девушки, покинула сад через дверь в стене.

Бриандра не верила своим глазам. Она только что шла тем же путем и была уверена, что в стене нет никакой двери! Неужели старуха ей привиделась? И что означают загадочные слова?

Встрепенувшись, девушка поспешила к тому месту, где исчезла старуха, и провела рукой по кирпичной кладке. Наконец пальцы нащупали узкую щель, отделявшую дверь от стены, но механизма, открывавшего дверь, не было.

Бриандра уже хотела оставить свои попытки, когда ее ладонь внезапно легла на один из кирпичей. Дверь открылась, за ней показалась лестница.

Обычно во всех замках строился потайной ход на случай длительной осады. Бриандра пришла в неописуемый восторг, сообразив, что нашла секретный выход из Стрейлоу. Она прошла в узкий проем, и дверь сразу же закрылась, оставив ее в полной темноте. Девушка ощупала стену и наткнулась на канделябр, где нашла свечи и огниво. Потом зажгла свечу и подняла ее над головой. Лестница спускалась вниз. Бриандра услышала отдаленный звук шагов старухи и последовала за ней.

Казалось, тоннелю не будет конца. Девушка остановилась и прислушалась. Ни один звук не нарушал тишины. Бриандра догадалась, что приблизилась к выходу из тоннеля. Она вздохнула с облегчением, увидев впереди лестницу, которая привела ее к глухой на первый взгляд кирпичной стене. Воспользовавшись приобретенным опытом, Бриандра нажала на один из кирпичей, и дверь открылась.

Закрылась она быстрее, чем Бриандра успела загасить свечу, поэтому девушка вынуждена была снова надавить на кирпич.

Быстро проскользнув в щель, Бриандра увидела, что находится по другую сторону стен замка, и увидела старуху в тот момент, когда та проходила через арку. Движимая любопытством, девушка поспешила следом.

На внешнем дворе царила обычная для этого часа суета. Протолкавшись через толпу, Бриандра догнала старуху и схватила за руку. Ту, как ни странно, это ничуть не удивило.

— Кто ты? Твои слова предназначались мне? — требовательно спросила молодая леди.

Прежде чем старуха успела ответить, к ним подошел мужчина.

— Леди Бриандра, — прошептал он.

При виде одетого в крестьянский наряд капитана гарнизона Солтуна, разгуливающего по Стрейлоу, девушка так изумилась, что забыла о старухе и выпустила ее руку. Старуха воспользовалась случаем и пошла прочь.

— Капитан Тревор! Что вы здесь делаете? — воскликнула Бриандра.

Капитан взял девушку за руку и отвел в тень.

— Я здесь, чтобы разыскать вас, миледи. Ваш отец сходит с ума от тревоги. Прошу, возвращайтесь со мной в Солтун.

Капитан потянул Бриандру за собой, и та послушно пошла за ним к воротам, но, вспомнив, что Дэвид спит в своей комнате, резко остановилась. Нет, она не могла уйти, не попрощавшись.

— Скажите отцу, что со мной все в порядке. Я вернусь в Солтун, как только лорд Уилкс окрепнет и сможет отправиться в путешествие.

Отказ поразил капитана.

— Миледи, у вас может не быть другой возможности сбежать!

— А мне и не надо сбегать, капитан Тревор. Я здесь не пленница. Лорд Уилкс сопровождал меня в Солтун, когда его ранили. Как только ему станет лучше, я вернусь. — Заметив, что капитан смотрит на нее с подозрением, Бриандра весело улыбнулась. — Скажите отцу, чтобы не беспокоился. Со мной все хорошо.

Ее слова не убедили бедного капитана, который никак не мог решить, что же делать. Едва ли ему удастся насильно усадить девушку на лошадь, не привлекая всеобщего внимания.

— Лорд Лавет не простит меня, если я вернусь без вас, миледи.

— В настоящий момент мне лучше остаться здесь. А теперь, умоляю, идите, пока вас не опознали.

У капитана не было выбора. Бриандра следила за ним до тех пор, пока он не вышел за пределы двора и не вскочил в седло. Вздохнув с облегчением, девушка собралась заняться старухой, но той и след простыл.

Тогда Бриандра решила закончить то, ради чего покинула стены замка. Она обратилась к проходившей мимо женщине и поинтересовалась, как найти башмачника. Однако вместо ответа ей пришлось удовлетвориться угрюмым взглядом.

«До чего же недружелюбны все эти Гордоны», — заключила молодая леди.

Бриандра заглянула в несколько мастерских, прежде чем над одной из дверей увидела вывеску «Сапожник».

Когда девушка вошла в мастерскую, сапожник поднял голову и посмотрел на нее с любопытством. Гордясь своим умением с первого взгляда определять благородных господ, он сразу догадался, что перед ним, должно быть, та самая Фрейзер, чье появление в замке послужило поводом для пересудов. Хотя, конечно, одетая совсем не так, как положено высокородной даме.

Еще раз взглянув на Бриандру, сапожник обратил внимание на ее круглые глаза, блестевшие из-под широких полей шляпы, и хитро усмехнулся.

«Может, девчонка и ведьма, но молодому лорду не откажешь в умении находить себе красавиц», — с одобрением подумал он.

В жалкой мастерской стоял запах кожи и клея. Сапожник обмерил ногу Бриандры и заверил, что к утру у нее будет пара башмаков.

Обрадованная, девушка вернулась к стене, но не смогла найти потайной ход. Испугавшись, что ее долгое отсутствие будет замечено, она оставила тщетные попытки и вернулась в замок через главные ворота:

Молодая служанка подметала пол в большом зале. Бриандра радушно улыбнулась ей, опять получила в ответ угрюмый взгляд и поднялась по лестнице. Открыв дверь в спальню Дэвида, она обнаружила, что тот сидит в ванне.

— Почему вы не в кровати? — воскликнула девушка.

— Могу задать тебе тот же самый вопрос, — отпарировал Дэвид и принялся тереть мочалкой ногу, которую положил на край ванны.

— У вас намокнут раны! Как, по-вашему, они смогут затянуться после этого? — набросилась на него Бриандра.

Дэвид встал во весь рост, собираясь выйти из ванны, и девушка, зардевшись, поспешно отвернулась. Она подошла к окну и сосредоточилась на том, что происходило внизу.

— Где ты была? Когда Мойра сказала мне, что тебя нигде нет, я решил, что ты ушла, — прозвучал у нее над ухом голос Дэвида, и девушка, вздрогнув, резко повернулась.

Дэвид стоял у нее за спиной. Он обернул бедра полотенцем, но грудь была обнажена, на темных волосках сверкали капельки воды.

— Я… я бы не ушла, не попрощавшись, — запинаясь, проговорила Бриандра.

Его близость тревожила ее. От него волнующе пахло чистым телом и еще чем-то, что для нее ассоциировалось с мужчиной.

— Вы простудитесь, если не вытретесь и не оденетесь, — предостерегла она, избегая встречаться с ним взглядом.

Дэвид отошел от нее. Бриандра поняла, что вела себя по-детски глупо. Ведь, в конце концов, она уже видела его обнаженным, когда обрабатывала раны. — Осмотреть вас?

Дэвид с радостной улыбкой повернулся и развел руки в стороны. Бриандра приблизилась к нему, изучила рану на плече и пришла к выводу, что та быстро заживает. Девушка чувствовала, как напряженно Дэвид ждет, когда она начнет обследовать раны на боку, однако, несмотря на всю свою решимость, не смогла заставить себя снять с него полотенце.

Бриандра отважилась взглянуть Дэвиду в глаза.

— Кажется, ваши раны заживают очень быстро.

— Вы осмотрели не все, миледи, — бросил ей вызов Дэвид.

Бриандра нервно сглотнула.

— Рана на плече самая опасная. Уверена, состояние других ран даже лучше.

Дэвид опустил руки и сомкнул их за спиной Бриандры. Его губы коснулись мочки ее уха, и по телу девушки прошла трепетная волна. Она закрыла глаза и полностью отдалась приятным ощущениям, которые вызывала у нее его ласка.

Дэвид поднял голову и улыбнулся, а затем сдернул шляпу с головы Бриандры. Ее волосы тяжелей массой упали ей на плечи.

— Теперь, когда мы избавились от этого препятствия, давай избавимся и от другого.

Прежде чем девушка успела ответить, Дэвид снял с нее плащ.

— Какого черта? — Он отступил на шаг, рассматривая ее наряд. — Моя портупея? И мои штаны! — воскликнул молодой человек.

Дэвид уверенным движением распустил узел на портупее и принялся медленно сматывать ее с талии Бриандры, которая чувствовала себя абсолютно беспомощной. Штаны упали на пол, обнажив голые ноги. Бедра девушки прикрывала только рубашка.

Наконец к ней вернулся дар речи.

— Немедленно прекратите! — приказала она и попыталась вырваться из его объятий.

Дэвид чмокнул ее в кончик носа.

— Я лишь выполняю обязанности горничной, миледи. Мойра принесла тебе чистую одежду.

Бриандра восторженно вскрикнула и выскользнула из-под его рук. На краю кровати лежали несколько нижних юбок и ее собственное платье, выстиранное и отглаженное. Она внимательно все осмотрела.

— Как я вижу, старая карга умеет выполнять приказы. — Бриандра довольно улыбнулась. — Как же приятно вновь одеться в женское платье!

— А мне нравится, как ты одета сейчас, — пробормотал Дэвид.

Бриандра поняла, что произошло, лишь оказавшись на кровати и ощутив на себе вес Дэвида. Девушка попыталась придать своему лицу суровое выражение, но ей это не удалось. Невозможно хмуриться под таким страстным взглядом.

— Ты дьявол, Дэвид Гордон, — заключила она. Дэвид нежно сжал ладонями лицо Бриандры, глаза которой расширились от беспокойства. Она знала, что не устоит перед ним, и опасалась, что ему это известно. Благие намерения. Честь. Все, что олицетворяли собой эти понятия, исчезало в огне, загоравшемся в ней от его прикосновений.

— Сегодня утром Мойра, наполняя для меня ванну, прочитала мне длиннющую нотацию о том, как ты околдовала меня. Это правда, Бриандра?

— Это сказали вы, милорд, — еле слышно произнесла девушка.

— Тогда я допускаю, что она права. Так околдовывайте меня дальше, миледи. Это не составит особого труда. Вам не понадобятся ни приворотные зелья, ни амулеты. Достаточно лишь нежного вкуса этих соблазнительных губ… ласкового прикосновения этих пальчиков, — хрипло прошептал Дэвид.

— Вы искушаете меня, сэр Мошенник. Но я согласна на бесчестье ради того, чтобы увидеть вас на коленях. — Бриандра убрала волосы с его лба и улыбнулась. — В самом деле, сэр Мошенник, ради такого мгновения стоит рискнуть, — добавила девушка.

— Полагаю, это мгновение доставит удовольствие нам обоим, миледи. — Дэвид на секунду замер, глядя Бриандре в глаза. — Так давайте насладимся им.

Девушка закрыла глаза и приоткрыла губы в ожидании поцелуя. Но, к ее удивлению, ничего не произошло. Она только чувствовала на щеке его учащенное дыхание.

Приоткрыв глаза, Бриандра обнаружила, что Дэвид склонился почти вплотную к ее лицу. Его губы кривила странная усмешка.

— Ну вот, теперь ты смеешься надо мной, — обиделась молодая леди.

Он повернул ее лицо так, чтобы она смотрела ему прямо в глаза.

— Я не смеюсь над тобой, Бриандра. Я улыбаюсь, потому что мне нравится держать тебя в объятиях.

Дэвид принялся гладить пальцами ее губы.

Бриандре хотелось верить. Но разве можно доверять ему, если не доверяешь самой себе?

Дэвид стал покусывать ее губы, а она делала попытки отвернуться, но молодой человек сжал ее лицо руками и заставил снова посмотреть на себя.

— Тебе не хуже, чем мне, известно, что этим ты ничего не добьешься, — запротестовала Бриандра, намереваясь прекратить эту муку.

В глазах Дэвида вспыхнул гнев.

— Ничего? Ты убеждена, что ничего? — процедил он.

И яростно завладел ее губами. Поцелуй словно разбудил Бриандру: ее сдержанность уступила место порыву, место сомнений заняла уверенность. Главным стало желание обладать друг другом.

Дэвид оторвался от девушки, чтобы перевести дыхание, затем снова впился в ее губы. Его рука скользнула ей на грудь, и Бриандра застонала. Здравый смысл все еще боролся в ней с вожделением. Она понимала, что должна оттолкнуть Дэвида, но не могла справиться с собой. Внезапно, словно повинуясь какой-то неведомой силе, девушка прижала голову Дэвида к своей груди, стремясь продлить наслаждение.

Она не остановила его и тогда, когда он снял с нее рубашку. После этого Дэвид приподнялся, чтобы сорвать с бедер полотенце. Бриандра лежала перед ним обнаженная, а молодой человек пожирал взглядом прекрасное тело. При виде его восставшей плоти ее возбуждение возросло, и она, позабыв о междоусобной вражде и девичьей скромности, с нетерпением ждала, когда он снова дотронется до нее.

Охваченная новыми эмоциями, Бриандра поняла, сколь банально звучали ее протесты. Губы девушки сложились в улыбку, достойную самой Цирцеи.

— Вы и в самом деле законченный мошенник, лорд Уилкс, — прошептала она.

Дэвид рассмеялся и, опустившись на нее, просунул руки ей под спину, раздвинув бедра ногами. Это еще сильнее воспламенило Бриандру, и она, поддавшись порыву, закинула ноги ему на спину.

Все изгибы их тел: ее гибкого, а его мускулистого совпадали так, будто были специально изваяны друг для друга, и это еще раз подтвердило мудрость Господа, создавшего мужчину и женщину.

Дэвид припал губами к стройной шейке Бриандры там, где пульсировала трепетная жилка. От легкого покалывания его усов девушка чувственно потянулась к Дэвиду, ища его губы. Новый поцелуй зажег в ее теле всепоглощающий пожар, и она в экстазе сжала его плечи с такой силой, что суставы пальцев побелели.

Их уста соединились, и дыхание слилось. Дэвид, перекатившись на спину и уложив Бриандру на себя, обхватил руками ее ягодицы и принялся нежно гладить ей спину, постепенно передвигая ладони к плечам. Затем, приподняв девушку и немного подтянув вверх, стал ласкать языком и губами ее соски — сначала один, потом другой. Бриандра закинула голову и отдалась во власть потрясающих ощущений.

Она чувствовала под собой его твердую плоть и понимала, что кульминационный момент еще не наступил. Ее тело наполняло нечто, что требовало немедленного выхода. Бриандра инстинктивно раздвинула ноги, и мужская плоть оказалась у нее между бедер.

Дэвид застонал от наслаждения и стал двигаться вверх и вниз. Ритм движений все ускорялся, и Бриандра ощутила, что они оба близки к взрыву. Воздух с шумом вырывался из ее легких, а сердце так бешено стучало, что казалось вот-вот разобьется о грудную клетку.

Неожиданно Дэвид опрокинул Бриандру на спину и вошел в нее. У нее перехватило дыхание, когда тело пронзила острая боль. Однако боль вскоре утихла, а вожделение разгорелось с новой силой. Ими обоими овладела безудержная страсть, и они, слившись воедино, одновременно достигли наивысшего наслаждения.

Их тела свела судорога, потом Дэвид рухнул на Бриандру, уронив голову на подушку. Он лежал неподвижно, и девушка чувствовала, как стучит его сердце. Спустя несколько минут ее дыхание выровнялось, но Дэвид все не шевелился, и Бриандра забеспокоилась. Увлеченная любовной игрой, она только сейчас вспомнила о его ранах и испугалась.

Девушка попыталась сесть, но не смогла сдвинуть с себя тяжелое тело Дэвида.

— Что ты делаешь? — произнес он в подушку, отчего голос прозвучал необычно глухо.

— Ты нездоров, Дэвид?

Он поднял голову. Темные глаза были полуприкрыты, а губы сложены в довольную улыбку.

— Ну и вопросы ты задаешь в такой момент! Ты даже не пытаешься потешить тщеславие мужчины, а, Глупышка?

Дэвид устроился рядом с Бриандрой и, обняв ее за талию, подтянул плед, чтобы укрыть их обнаженные тела. Бриандра прижалась к его груди. Внезапно она подняла голову и посмотрела в его темные глаза, глубокие и таинственные, как бездна.

— Я имела в виду твои раны. А вдруг они открылись?

— Проклятые раны, — пробормотал Дэвид. — Следить за ними — твоя забота. Проверь сама.

Бриандра наклонилась над ним и удостоверилась, что с раной на плече все в порядке. Затем провела рукой по его боку в поисках другой раны.

— Где же она? — удивилась Бриандра, не найдя рубец.

— Ниже, — подсказал Дэвид. Бриандра вновь принялась ощупывать его бок. — Еще ниже, — многозначительно произнес он.

Когда рука Бриандры коснулась предмета его мужской гордости, опавшая плоть начала набухать.

— Ах ты, мошенник! — воскликнула девушка, догадавшись наконец, что ее обманули.

Она хотела убрать руку, но Дэвид накрыл ее пальцы своими и принялся водить ее рукой вверх и вниз.

—Вот где у меня болит, — хрипло проговорил молодой человек, устремив на нее горящий желанием взгляд.

—Дэвид, не могу поверить, что у тебя хватит сил на…

— Тогда поработайте за меня, миледи, — со стоном предложил Дэвид и закрыл глаза.

Интуиция восполнила недостаток опыта. Вызывающе улыбнувшись, Бриандра смело откинула плед.

Глава 10

— Что она сделала?!

Саймон Фрейзер вскочил на ноги, уверенный, что неправильно понял слова капитана Тревора. Два дня назад, когда тот сообщил, что с Бриандрой все в порядке, Саймона охватило ликование. Сейчас же, по возвращении капитана, облегчение сменилось яростью. Гнев на непослушную дочь бушевал в нем, как ураган, и несчастный капитан едва сдерживался, чтобы не сбежать подальше от разъяренного хозяина.

— Леди Бриандра отказалась ехать со мной, милорд, и просила передать вам, что не является пленницей. Что она решила остаться по собственной воле и вернется в Солтун, как только лорд Уилкс оправится после ранений.

— Дэвид ранен! — Все это время Элайзия молчала, преисполненная сочувствия к своему возлюбленному. Теперь же ее глаза расширились от страха, а лицо покрыла мертвенная бледность. — Как серьезно он ранен?

Тревор с раскаянием посмотрел на Элайзию. Несмотря на то, что эта женщина запятнала свою честь, он восхищался тем, с каким достоинством она держится.

— Не знаю, миледи. Я видел лорда Уилкса лишь мельком. — Тревор не мог заставить себя рассказать несчастной женщине о том, что ее сын был страшно бледен и так слаб, что даже не удержался в седле. — Леди Бриандра сообщила, что лорда Уилкса ранили, когда он сопровождал ее в Солтун.

Эта новость еще сильнее разозлила Саймона.

— Великий Боже, вы имеете в виду, что его ранил кто-то из Фрейзеров?

— Не знаю, милорд.

Элайзия поспешила покинуть комнату, не желая, чтобы мужчины стали свидетелями ее переживаний. Саймон обеспокоено посмотрел ей вслед. Тревога за возлюбленную сразу же вытеснила из его души гнев.

— На сегодня хватит. Спасибо за сообщение, капитан Тревор.

Измученный и опустошенный, Саймон устремил задумчивый взгляд на огонь.

Капитан Тревор все не решался уйти. Он видел своего храброго лэрда в таком состоянии лишь однажды, в ту ночь, когда умерла леди Кетлин. Наконец капитан повернулся и направился к двери. Он уже взялся за ручку, когда Саймон окликнул его:

— Капитан Тревор, прошу прощения за то, что проявил неблагодарность. Я высоко ценю то, что вы рисковали собой.

— Спасибо, милорд, — проговорил Тревор, который всем сердцем сочувствовал Саймону, хотя и не понимал причины его страданий.

Капитан решил отправиться на кухню. Возможно, горячий ужин поднимет ему дух, предположил он и тут же усомнился в этом.

Саймон нашел Элайзию на гребне стены. Фрейзер приблизился к ней и, обняв, прижал к груди.

— Я должна поехать к нему, Сим, — произнесла она те самые слова, которые Саймон так боялся услышать.

— Зачем? Почему ты должна ехать, Элайзия? Что ты можешь сделать для своего сына, если все худшее уже позади? — Мольба, прозвучавшая в его голосе, разрывала Элайзии сердце.

— Я его мать, я должна удостовериться, что ему не грозит опасность.

— А как же опасность, которая грозит тебе? — Именно это страшило его больше всего. — Он не даст тебе вернуться. — Элайзия догадалась, что речь идет о Дункане Гордоне, а не о Дэвиде. — О, Элайзия… Элайзия. — Саймон в отчаянии сжал ее в объятиях. — Ну как я могу отпустить тебя? Для меня будет страшной пыткой не знать, что с тобой! А вдруг Гордон вновь станет оскорблять тебя?

Элайзия повернулась к Саймону и подняла на него наполнившиеся слезами глаза.

— Там будет Дэвид, Сим. Он не позволит Дункану причинить мне вред. Я вернусь к тебе, как только смогу.

Они оба понимали, насколько маловероятно то, что Дункан Гордон позволит ей вернуться в Солтун.

Саймон взял ее лицо в ладони и заглянул в глаза.

— Но как же я буду жить без тебя, любимая, до тех пор пока ты не вернешься? Как я буду просыпаться без тебя? Я не смогу жить без тепла твоей улыбки, без нежности твоего прикосновения.

Слезы заструились по щекам Элайзии.

— Любимый, мы оба знали, что этот момент когда-нибудь настанет. — Она всхлипнула и закрыла глаза. — О Господи, как же мне больно!

Элайзия спрятала лицо у Саймона на груди.

Дэвид увидел Бриандру в саду. Девушка сидела на каменной скамье. Несколько мгновений он, словно околдованный, любовался ею. Блестящие волосы темным шелковым покрывалом окутывали плечи. Точеный профиль на фоне красного восходящего солнца казался вырезанным рукой искусного мастера. Погруженная в размышления, она смотрела вдаль, уголки чувственных губ были приподняты в слабой улыбке.

Дэвид понимал, что любит ее. Последние несколько дней навсегда изменили их жизнь. Однако на пути было еще много препятствий, их разделяло множество несправедливостей, которые предстояло исправить. Еще долго шрамы от ран прошлого будут уродовать их будущее.

— Доброе утро, Глупышка.

Бриандра и не подозревала, что предмет ее дум стоит рядом. Она повернулась при звуке ласкового голоса, и ее словно опалило жаром. Одетый в штаны, плотно обтягивавшие узкие бедра и мускулистые ноги, он стоял, прислонившись к кирпичной стене. Тень от густых ресниц падала ему на щеки. Сильные руки с выпуклыми мышцами были сложены на груди, покрытой вьющимися темными волосками. Ниже эти волоски образовывали дорожку, спускавшуюся на плоский рельефный живот.

«У него прекрасное тело, — подумала Бриандра. — Он весь прекрасен. Я люблю его».

В одно мгновение молодые люди взглядами поведали друг другу свои самые сокровенные мысли.

— Проснувшись и обнаружив, что тебя нет, я сразу догадался, где тебя искать.

Утренняя роса на лепестках цветов сверкала в лучах солнца. Тишину нарушало тихое журчание воды в фонтане.

— Как здесь красиво, — с улыбкой проговорила девушка.

Дэвид с сожалением вспомнил, как великолепен был сад в прошлом.

«Ее присутствие в замке сможет возродить красоту сада к жизни», — сказал себе Дэвид.

Если ему удастся уговорить ее остаться, она своими глазами увидит все великолепие этого укромного уголка.

— Я очень люблю Стрейлоу.

— Да, в замке все необычно. Но больше всего мне нравится это место.

Повинуясь желанию прикоснуться к Бриандре, Дэвид подошел к скамейке и наклонился. Девушка закрыла глаза и подставила ему лицо, губы приоткрылись навстречу его губам. Они слились в долгом поцелуе, и страсть, задремавшая на время, вспыхнула с новой силой.

Дэвиду до боли захотелось ощутить девушку в своих объятиях, захотелось ласкать ее. Бриандра испытывала ту же потребность. Когда Дэвид взял ее за руки и потянул, вынуждая встать, она не сопротивлялась. Гордон обнял ее за плечи и повел по узкой дорожке к замку. Пройдя через большой зал, они по лестнице поднялись в его спальню.

Мойра посмотрела на лестницу и скривилась от отвращения, увидев, как молодые любовники спускаются вниз. Рука Дэвида лежала у Бриандры на плече. Дэвид что-то прошептал ей, а она смеялась в ответ.

— Готова спорить, что это обо мне, — с подозрением пробурчала экономка и с удвоенной энергией принялась тереть тряпкой стол.

Присутствие Бриандры Фрейзер в замке Мойра Макферсон воспринимала как богохульство. Вчера эта чертовка переполошила всю людскую, заставила слуг прочистить трубу и выгрести золу из очага, отскрести лестницу и помыть пол. Она не отставала до тех пор, пока все котлы и чайники не засияли, как стекла в лучах солнца.

«Вряд ли у этой блудницы найдется много доброжелателей», — злобно подумала Мойра.

А сегодня утром Бриандра потребовала, чтобы во всех комнатах наверху почистили ночные горшки, причем так, чтобы не осталось ни единого пятнышка, а потом заявила, что эту работу они обязаны выполнять ежедневно. Сейчас же приказала слугам отполировать мебель и панели.

— Лорд Дункан рассердится и прогонит всех из своей комнаты. А молодой хозяин только и делает, что таращится на нее влюбленными глазами. Околдовала она его, это уж точно, — презрительно пробормотала Мойра.

Заметив экономку, Дэвид позвал ее:

— Мойра! Мы отправляемся на прогулку верхом и вернемся к обеду. Леди Бриандра предупредила тебя о том, что надо приготовить?

— Да, мой господин. Но если вы и дальше будете устраивать такие скачки в кровати, то — голову даю на отсечение — не протянете и месяца, — с невинным видом заявила Мойра.

Бриандра сразу догадалась, что экономка намекает на близкие отношения между ней и Дэвидом, и густо покраснела.

Дэвид же разозлился. Эта злобная старуха стала просто невыносима.

— Госпожа Макферсон, в тот день, когда я стану лэрдом Стрейлоу, вам будет запрещено переступать порог замка.

Он взял Бриандру за руку и повел к двери.

Мойра еще несколько секунд смотрела им вслед, ее глаза горели недобрым огнем. Внезапно она со злостью швырнула на пол тряпку.

— Чтоб вы свалились с лошади и свернули свои чертовы шеи!

Жители деревни с интересом смотрели вслед двум всадникам, пока те не скрылись в лесу.

Примерно через час Дэвид спешился. Старая рана на бедре все еще давала себя знать, поэтому ему трудно было долго находиться в седле. Бриандра осадила лошадь и оглядела простиравшуюся перед ней горную долину. Небольшое озеро с лазурной водой окружали пурпурные от зарослей вереска холмы. Солнце высвечивало крохотные островки на ровной глади воды. Заросшие деревьями, они казались оазисами в пустыне с голубым песком.

Бриандру так заворожила открывшаяся перед ней картина, что девушка не заметила, как Дэвид подошел к ней, чтобы снять с седла. Едва ноги коснулись земли, она побежала вниз по склону. Посмеиваясь над ее чисто детской манерой выражать восторг, Дэвид медленно двинулся следом. Набегавшись, Бриандра с веселым смехом вернулась к нему, и они рука об руку пошли по пурпурному ковру.

Из-за раны Дэвид очень быстро устал и сел на землю, вытянув раненую ногу. Бриандра еще раз окинула взглядом красивый пейзаж, затем встала на колени и чмокнула возлюбленного в щеку. Но Дэвид не удовлетворился этой мимолетной лаской, а притянул девушку к себе и впился в ее губы долгим поцелуем.

Когда он отстранился, Бриандра положила голову ему на колени и с улыбкой сказала:

— Мне кажется, в Шотландии небо голубее. Дэвид принялся перебирать ее длинные локоны.

— В любой другой стране тебе будет неуютно, не так ли, Глупышка?

Будь у Бриандры другое настроение, она бы сообразила, что Давид задал вопрос неспроста.

— А как же иначе? Ведь горная Шотландия — мой дом.

Девушку переполняло счастье. Впервые она любуется своей родной страной вместе с любимым. С человеком, которой является такой же неогьемлемйй частью этого края, как и вереск.

Дэвид понимающе кивнул. Он не раз подумывал о том, чтобы, если возникнет необходимость, уехать с Бриандрой в Англию или даже в американские колонии. Теперь же понял всю тщетность своих надежд. Им не убежать от всех проблем.

«Любовь Бриандры к родной земле так глубока, что она не сможет быть счастливой нигде, кроме Шотландии».

Почувствовав, что Дэвид погрустнел, Бриандра лукаво улыбнулась ему и проговорила:

— Я хочу рассказать тебе один секрет. Уголки его губ приподнялись в слабой улыбке. Он наклонился и поцеловал ее в кончик носа.

— И что же это за секрет?

Видя, что полностью завладела вниманием Дэвида, Бриандра решила немного помучить его и, сорвав веточку вереска, принялась молча вертеть ее в руках.

— В саду я встретила очень необычную старуху, — наконец объявила она.

— Древнюю и сгорбленную? Бриандра кивнула.

— Она собирала розовые лепестки и складывала их в мешок.

Дэвид коротко рассмеялся.

— Должно быть, это Гвендис. Между прочим, ты пользовалась ее гостеприимством, когда я лежал раненый на болоте.

Глаза девушки округлились.

— Ты хочешь сказать, что она живет в той жалкой лачуге?

Дэвид забавлялся ее удивлением.

— Многие утверждают, что она ведьма, которая почти все свое время проводит на болоте, где варит дьявольские зелья и магическими заклинаниями вызывает злых духов.

— Ну, я бы не усомнилась в том, что она ведьма, особенно после того, как увидела все эти бутылки, наполненные Бог знает чем. — Бриандра нахмурилась. — Но эта старуха сказала мне странную вещь.

— Так старая карга даже разговаривала с тобой?

— Пробормотала что-то насчет прошлого, которое не умрет.

— А что конкретно она сказала? Бриандра весело рассмеялась.

— Если тебе надо совсем конкретно, то она сказала следующее: «Между вами стоит прошлое, и оно не умрет». — Девушка улыбнулась, довольная тем, с какой точностью передала местное наречие, а веточкой вереска пощекотала Дэвида по носу.

Однако ее лингвистические успехи не произвели на Дэвида особого впечатления.

— И это все? — нахмурившись, осведомился он. — Только то, что прошлое, которое стоит между нами, никогда не умрет?

—«Пока лев в короне не положит ему конец», — добавила Бриандра.

Дэвид задумался.

— Гм… гм… — пробормотал он. — Забавно. Очень забавно.

Отбросив веточку, Бриандра поспешно села. Глаза девушки горели от возбуждения. — Ну что, решил ее загадку?

— Нет. Просто я поражен тем, что она заговорила с тобой. Кажется, мне никогда не доводилось видеть, как старая ведьма с кем-то беседует. Я даже считал, что она немая.

— Ах ты, разбойник!

Бриандра толкнула молодого человека в грудь, и тот упал на спину, увлекая девушку за собой. Хохоча как дети, они катались по траве до тех пор, пока Бриандра не повергла противника, усевшись на него верхом и прижав его плечи к земле. Когда радость победы улеглась, Бриандра осознала, что самые темные на свете глаза смотрят на нее с непередаваемо жуликоватым выражением.

Она села прямо и устремила на Дэвида суровый взгляд.

— Неужели ты никогда не бываешь серьезным? — Дэвид от души расхохотался, и Бриандра, заразившись его весельем, ласково улыбнулась и провела пальчиком по его губам. — Скажи мне честно, Дэвид, что ты думаешь о ее словах?

Дэвид попытался сосредоточиться, но это оказалось нелегкой задачей, когда Бриандра была так близко.

— Давай подумаем вместе. «Между вами стоит прошлое, и оно не умрет, Пока лев в короне не положит ему конец». — Гордон пожал плечами. — Возможно, это относится к прошлому Шотландии. К моему прошлому. Или к твоему прошлому.

Но в сознании Бриандры сложилась иная теория.

— Гриву льва можно назвать короной, не так ли? А еще есть лев с короной в саду — я имею в виду фонтан. Вдруг это какое-нибудь пророчество?

— Фонтан? — удивился Дэвид.

— Ну, возможно, под фонтаном спрятано нечто, связанное с прошлым, — продолжала развивать свою мысль Бриандра. — Или если нажать на какую-нибудь точку на короне, то откроется потайной ход или что-то в том же роде.

Дэвид резко перекатился на живот, подмяв под себя Бриандру.

— Бриандра! Потайной ход!

Он начал водить языком по ее шее, и девушка почувствовала, как тело отзывается на его ласку.

— Не смейся, Дэвид. Мне известно, что в Стрейлоу есть подземный тоннель.

Дэвид поднял голову и с сомнением уставился на нее, пытаясь определить, дразнит она его или говорит серьезно. Бриандра с многозначительным видом выгнула одну бровь.

— Кирпич в стене, — ответила она на невысказанный вопрос.

— А как ты узнала про этот ход? О нем знают только лэрд Стрейлоу и члены его семьи. Эта тайна передавалась из поколения в поколение. Даже слугам не известно о его существовании.

— Уверяю тебя, о ходе знают не только лэрд Стрейлоу и члены его семьи, но и Гвендис тоже, и… воистину, милорд, кое-кто из Фрейзеров! Дело в том, что я последовала за Гвендис и нашла вход в тоннель. — Бриандра радостно засмеялась, довольная, что открыла столь строго охраняемый Гордонами секрет.

— Э-эх, Глупышка! — вздохнул Дэвид, с безнадежным видом качая головой. — Ну что мне теперь с тобой делать?

Одарив его соблазнительной улыбкой, девушка обвила его шею руками.

— Позвольте мне напомнить вам, сэр Мошенник.

Глава 11

Дэвид открыл дверь главных покоев и осторожно заглянул в комнату отца. Дункан Гордон спал на массивной кровати, стоявшей у дальней стены. От раскатистого храпа сотрясались высокие сводчатые потолки.

В комнате стоял запах перегара и давно немытого тела. От ночного горшка распространялось непереносимое зловоние. Дэвид почувствовал, как в нем шевельнулось сострадание к отцу — полностью опустившемуся человеку, который в пьяном забытьи развалился на просторной кровати и вдыхал мерзкий запах собственной блевотины и испражнений.

Неужели в его отце всегда жило животное начало? Возможно, лишь присутствие в Стрейлоу матери заставляло Дункана Гордона сохранять человеческий облик?

Дэвид с любопытством оглядел просторное помещение. Насколько он помнил, за всю жизнь ему пришлось побывать здесь только дважды.

Тяжелые шторы из дамасского шелка не пропускали солнечный свет, и комната была погружена во мрак. Лишь гаснущие в камине угли давали немного света. Некогда прекрасные стулья в стиле барокко валялись на полу — очевидно, пьяный Дункан натыкался на них, когда, шатаясь, брел к кровати. Дверцы изящного резного шкафа распахнуты настежь, из выдвинутых ящиков свешивалась одежда.

Дэвид с отвращением покачал головой и собрался уйти, но внезапно его внимание привлек оправленный в раму портрет, стоявший на инкрустированном костью комоде. Казалось, портрет был единственным предметом в комнате, избежавшим разрушения. Движимый любопытством, молодой человек подошел к комоду.

Дэвид сразу узнал на портрете себя, он был изображен в возрасте примерно десяти лет. Пораженный своей находкой, он перевел взгляд на развалившегося на кровати мужчину. Неужели возможно, чтобы Дункан Гордон испытывал теплые чувства к своему сыну?

Не желая анализировать эмоциональный мир отца, Дэвид поспешно поставил портрет на место и направился к двери. Случайно он задел ногой валявшуюся кружку, и та, с грохотом прокатившись по полу, ударилась о стену.

Шум разбудил Дункана, и лорд с трудом приподнял голову.

— Разве я не велел тебе убираться отсюда? — Но тут разглядел Дэвида и озадаченно нахмурился. — О! Это ты, да? Что ты здесь делаешь?

— Задыхаюсь от вони, — ответил Дэвид, не скрывая своего отвращения. — Господи, отец, даже животные не спят в собственном дерьме. — Он раздвинул шторы и открыл окна. Внутрь ворвались солнечный свет и легкий ветерок, который, однако, не смог освежить комнату.

При свете дня внутреннее убранство помещения производило еще более отталкивающее впечатление. Дорогой красно-золотой ковер покрывали пятна от виски.

Дункан сел. В его покрасневших глазах отразился гнев.

— Пошел вон! Я не звал тебя. Или ты тайком пробрался в мою комнату, чтобы, как эта проклятая экономка, шпионить за мной?

Дэвид уже сожалел, что своей несдержанностью настроил отца против себя, и решил не обсуждать с ним свою проблему, а лишь известить его.

— Я пришел сказать тебе, отец, что намереваюсь жениться.

— Жениться, говоришь? — Дункан перебрался на край кровати и налил в кружку виски. С жадностью заглотнул содержимое и вытер губы тыльной стороной ладони. — Тогда ты полный дурак. Все бабы — шлюхи.

Видя, что продолжать разговор бесполезно, Дэвид собрался уйти.

— Подожди, — велел Дункан. Дэвид, раздраженный, повернулся.

— Что тебе надо, отец?

У Дункана уже начали слипаться глаза.

— На ком же ты решил жениться?

— Я намереваюсь обвенчаться с леди Бриандрой.

Дункан громко рыгнул и, запустив пальцы в бороду, поскреб подбородок.

— Леди Бриандра. Я знаком с ней?

— Ну, можно сказать, что знаком, — угрюмо произнес Дэвид. — На прошлой неделе ты попытался изнасиловать ее.

Дункан не понял насмешки, звучавшей в словах сына, и вообразил, будто тот оскорблен.

— Совсем ее не помню, — расхохотался он. — Но все равно приведи ее ко мне, и я закончу начатое.

Дэвид с трудом сдерживал ярость. От напряжения у него задрожал подбородок.

— Я еще тогда предупредил, отец, что, если ты прикоснешься к ней, я тебя убью.

Дункан прищурился, и глаза пьяницы превратились в узкие щелочки.

— Так кто же эта сучка?

— Леди Бриандра Фрейзер.

На лице пропойцы появилась довольная ухмылка.

—Фрейзер! Полагаю, когда ты набьешь ее брюхо достаточным количеством Гордонов, она позабудет, откуда родом.

Дэвид надеялся, что известие о его намерении жениться разбудит в душе отца хотя бы намек на раскаяние. Теперь же видел, сколь глупо было рассчитывать на это.

— Я сильно сомневаюсь, отец. Дело в том, что Бриандра дочь Саймона Фрейзера.

— Саймона Фрейзера! — заорал Дункан и вскочил на ноги, но, потеряв равновесие и закачавшись, опять рухнул на кровать. — Мой сын никогда не женится на дочери Саймона Фрейзера! Если ты женишься на этой шлюхе, я откажусь от тебя и выгоню прочь.

— Я уже принял решение, отец. И пришел сюда вовсе не для того, чтобы просить твоего благословения, — с презрением проговорил Дэвид.

Огромный кулак Дункана обрушился на столик у кровати.

— Если ты женишься на этой шлюхе, на этом ублюдке Саймона Фрейзера, я прокляну вас обоих! — во всю силу своих легких закричал он.

Но все угрозы были обращены в пустоту, так как Дэвид уже покинул комнату, громко хлопнув дверью. Дункан сорвался с места и вылетел в коридор.

— Если ты обрюхатишь эту шлюху, я своими руками вырежу сердца ублюдкам, в жилах которых будет течь кровь Саймона Фрейзера!

Его бешеный взгляд упал на окаменевшую от ужаса Бриандру, которая проходила мимо, возвращаясь из солярия. Она не отрываясь смотрела на разъяренного Дункана до тех пор, пока Дэвид не обнял ее за плечи и не увел в свою комнату.

Немного успокоившись, Бриандра подошла к окну и, задумавшись, стала смотреть вниз, во двор, где кипела жизнь. Дэвид приблизился к ней и поцеловал в макушку.

— Как ты относишься к тому, чтобы покататься верхом, пока солнце не начало садиться?

Бриандра поняла, что в последние несколько дней позволяла возвышенным мечтаниям одерживать верх над разумом, искренне полагая, что они с Дэвидом действительно смогут обвенчаться. Все это время девушка заставляла себя не думать о существовании этого страшного человека. Однако Дункан Гордон своими злобными выпадами, смысл которых был девушке не понятен, своим неожиданным появлением в таком жутком виде напомнил ей о том, что он хозяин Стрейлоу и отец Дэвида.

— Откуда в человеке столько ненависти? — тихо произнесла она.

Дэвид взял Бриандру за руку и почувствовал, что ее пальчики холодны как лед.

— Думаю, именно ненависть придает смысл его жизни. Забудь о нем, Глупышка, — попытался он успокоить девушку.

Бриандра повернулась к нему и подняла на него расширившиеся от недоверия глаза.

— Забыть о нем? Но как? Он же твой отец. И только что проклял нас и наших детей!

— Бриандра, этот человек никогда не был мне отцом. Я не зачат в любви. Отец ненавидит мою мать и терпит меня лишь потому, что я его наследник. Он никогда никого не любил. И мама, и я, и многие другие пытались повлиять на него. Но ему никто и ничто не нужно, кроме бутылки. — Дэвид взял девушку за подбородок и ласково улыбнулся. — Ради нас выбрось его из головы. Так что ты скажешь насчет прогулки верхом?

Теплый и нежный взгляд Дэвида прогнал тоску из сердца Бриандры, и она улыбнулась в ответ.

— Думаю, прогулка доставит мне удовольствие.

Едва они выехали с внешнего двора, как из зарослей выскочило какое-то животное и побежало в их сторону. Бриандре хватило одного взгляда, чтобы ее сердце радостно забилось.

— Волк! — воскликнула она при виде своего друга.

Но лучник на башне увидел огромного зверя, несущегося на Бриандру, и решил, что женщина зовет на помощь. Он поднял лук и выстрелил. Стрела попала в цель, и бедное животное упало.

Бриандра в ужасе закричала, спрыгнула с лошади и рухнула на колени перед неподвижным псом.

Рыдая, девушка осторожно положила его голову себе на колени и прижалась к ней щекой.

Дэвид медленно подошел, понимая, что никакие слова не помогут в такой трагический момент. Наконец он отважился положить руку ей на плечо. Бриандра подняла на него глаза, в которых отражалась такая смертельная мука, что у молодого человека сжалось сердце.

— Нет! — отпрянула она. — Не прикасайся ко мне. Ни ты, ни кто-нибудь из вас!

У Бриандры началась истерика. За последние недели девушка пережила не одно потрясение: сначала домогательства Дункана Гордона, потом нападение разбойников. После этого она боролась за жизнь Дэвида, когда тот, раненый, метался в бреду. Ей пришлось терпеть полные жгучей ненависти нападки Мойры, едкие намеки и издевки других Гордонов, выслушивать проклятия Дункана. И все это она выносила с удивительной стойкостью и силой духа.

Но сейчас все предшествовавшие испытания словно решили взять реванш и, закрутившись в бешеном вихре, пошли в наступление.

Громко всхлипывая, Бриандра вскочила на лошадь и поскакала во весь опор в лес. Дэвид взобрался на Вихря и последовал за ней. Несколько шелудивых псов, привлеченные запахом Волка, обнюхали безжизненное тело и побежали прочь.

Все почти сразу забыли об инциденте, и никто не обратил внимания на старуху, с кряхтеньем закинувшую труп собаки на расшатанную тачку.

Бриандра гнала лошадь по холмистой местности во весь опор, не заботясь о собственной безопасности. Ее глаза были затуманены слезами, а платье намокло, когда она пересекала горную речку. Из-под копыт кобылы летели мелкие камешки и ветки.

Дэвиду удалось догнать ее, лишь когда лошадь девушки начала уставать и замедлила бег. Он на полном скаку сдернул беглянку с седла и, осадив Вихря, осторожно поставил на землю. Всхлипывая, Бриандра упала на колени и спрятала лицо в ладонях. Дэвид опустился рядом и обнял ее.

Почувствовав свободу, кобыла подошла к Вихрю, и теперь обе лошади стояли, опустив головы, словно сочувствуя горю молодой женщины.

Прошло немало времени, прежде чем тело Бриандры перестали сотрясать рыдания. Дэвиду хотелось как-то утешить ее, но он не находил нужных слов, так как по характеру не отличался особой разговорчивостью. Волк погиб по чистой случайности, никто не желал ему зла. Такое могло произойти где угодно, но, к сожалению, трагедия случилась в замке Гордонов. Дэвид знал, что Бриандра в смятении возлагает всю вину на Стрейлоу.

— Я хочу домой, Дэвид. — Это были первые слова, произнесенные девушкой с момента стремительного бегства из Стрейлоу. Горечь и тоска, звучавшие в них, не удивили молодого человека.

Он отпустил Бриандру, та встала и направилась к лошади.

— Бриандра, прошу тебя, выслушай меня! — взмолился Дэвид и, догнав, развернул девушку лицом к себе. Но Бриандра не желала смотреть на него. — Я сожалею о том, что Волк погиб, но ведь это был несчастный случай, который мог произойти где-нибудь еще.

Бурная реакция Бриандры служила свидетельством тому, что его слова дошли до ее сознания. Она резко вскинула голову и устремила на Дэвида осуждающий взгляд.

— В Солтуне такое бы не произошло. Потому что там мой дом.

— Ты сейчас расстроена, Бриандра. Неужели мы не можем обсудить это позже, когда ты немного отдохнешь?

Она покачала головой.

— Нам нечего обсуждать. — Ничто не могло поколебать ее уверенность в том, у них с Гордоном нет будущего.

Бриандра начала вырываться, и Дэвид сильнее сжал плечи девушки.

— Я люблю тебя, Бриандра. И ты любишь меня. Проклятие, неужели наша любовь настолько слаба, что не сможет пережить эту трагедию?

Бриандра снова подняла на Дэвида горящие глаза.

— Ты не понимаешь. По-твоему, то, что случилось, — это лишь гибель Волка? — Она была готова опять разрыдаться. — Мы никогда не сможем соединить наши судьбы. Меня здесь не принимают. Твои люди ненавидят меня. Наша любовь безнадежна… она была обречена с самого начала. Все эти дни прошли как во сне, Дэвид. Мы никогда не сможем пожениться. Мы тешили себя напрасными надеждами.

Дэвид попытался обнять девушку, но та оттолкнула его.

— Я не могу смириться с этим, — твердо заявил он. — Ты и я — вот что имеет значение. Думаешь, меня волнует, что говорят о нас окружающие? Если останешься, мои люди со временем полюбят тебя так же сильно, как я.

— Останусь? Останусь после того, как твой отец проклял меня? Его слова до сих пор звучат у меня в ушах. — Ее грустная улыбка свидетельствовала о том, что истерика закончилась и к ней вернулась обычная рассудительность. — Мы горцы, Дэвид. И воспитаны в традициях верности клану. Положение обязывает. Именно таковы твои люди. Однажды ты станешь их лэрдом. Твой долг — заботиться о Стрейлоу. — Бриандра прерывисто вздохнула. — Пожалуйста, отвези меня домой, Дэвид. Пожалуйста, отвези меня домой, — повторила она еще раз, и ее слова прозвучали, как полная скорби молитва.

Дэвид понял, что спорить бессмысленно. Сейчас девушка находилась в таком состоянии, что никакие аргументы не заставят ее передумать. И все же он добьется своего. Он не сдастся. Бриандра — единственная женщина, с которой он с радостью пройдет рука об руку по жизни, разделит постель, будет растить детей. Нельзя допустить, чтобы маниакальный бред человека, которого ненависть и алкоголь давно довели до безумия, навсегда вырвал эту женщину из его объятий. Он не позволит злобной экономке своими колкостями и издевками отравлять жизнь его возлюбленной под крышей Стрейлоу.

— Хорошо, Бриандра. Если утром ты будешь придерживаться того же мнения, мы покинем Стрейлоу.

«Но есть еще сегодняшняя ночь. Целая ночь, чтобы сжимать тебя в объятиях… ласкать и снова и снова будить в тебе буйную, необузданную страсть, чувствовать, как ты бьешься подо мной. — Улыбка на лице Дэвида была едва заметной. — А потом… а потом, любимая, ты пообещаешь мне, что останешься».

Его руки соскользнули с ее плеч. Бриандра повернулась и пошла к кобыле.

За всю дорогу они не промолвили ни слова.

Когда молодые люди въехали в главные ворота Стрейлоу, обитатели замка встретили их еще более любопытными взглядами, чем прежде. Дэвид помог Бриандре спешиться и передал поводья молчаливому груму.

Погруженные в невеселые мысли, взволнованные влюбленные были потрясены тем, что увидели, когда переступили порог большого зала.

Из кресла им навстречу с робкой улыбкой на лице поднялась Элайзия Гордон.

Глава 12

С той минуты, когда она узнала, что Дэвид ранен, Элайэия не находила себе покоя, тревожась за жизнь сына. Всю дорогу до Стрейлоу женщина едва не теряла сознание от страха, не зная, в каком состоянии найдет его.

Лишь появление Дэвида в зале положило конец ее мукам. Посмотрев на высокого и красивого сына, выглядевшего сильным и здоровым, она вся засветилась от счастья. Ее сердце наполнилось ликованием, и впервые за пять лет в душе воцарился покой. Даже то, что ей предстояло встретиться с Дунканом и испытать на себе его ярость, не могло умалить радость матери. После длительной разлуки ей доставляло огромное удовольствие смотреть на сына. Элайзия видела только его, не замечая девушки, стоявшей рядом с ним, и с трепетом ждала, как сын отреагирует на ее возвращение домой.

Заметив Элайэию, Дэвид сразу забыл об их с Бриандрой проблемах, бросился к матери и обнял ее.

— Мама! — Одним этим словом он показал, сколь глубока его любовь к этой женщине.

Дэвид отступил на шаг, и Элайзия счастливо улыбнулась ему.

— Как я рада тебя видеть, Дэвид. Как я скучала по тебе.

Способность Элайзии выражать свои чувства без слез и истерик свидетельствовала о ее необычайной силе духа.

— Что ты здесь делаешь, мама? Боюсь предположить, что будет, когда отец узнает о твоем приезде.

— Я должна была приехать, — сказала Элайзия, устремив на сына, взгляд, полный любви. — Я узнала, что ты ранен, и испугалась за твою жизнь.

Элайзия перевела взгляд на Бриандру, продолжавшую стоять у двери. Приезд Элайзии удивил девушку не меньше, чем Дэвида.

— Бриандра, дорогая, — раскрыла объятия Элайзия. Девушка поспешила к ней, и женщины радостно обнялись. — Твой отец очень волнуется.

Приезд Элайзии не повлиял на принятое ранее решение Бриандры.

— Я возвращаюсь в Солтун утром. — Она искоса посмотрела на Дэвида, внимательно прислушивавшегося к беседе женщин.

Внезапно на него, словно волна, нахлынула тоска по прошлому, и молодой человек нахмурился. В его сознании всплыли давние, глубоко запрятанные воспоминания, преследовавшие его все пять лет: вот он болен, и мать всю ночь сидит у его кровати; вот он делает первые попытки прочитать слово, и мать, воткнув иголку в подушечку, с гордой улыбкой наблюдает за ним; вот они вместе катаются верхом по прекрасным холмам горной Шотландии, и мать весело смеется.

Одно воспоминание сменяло другое: прохладная рука матери на его горячем от лихорадки лбу; ее подбадривающая улыбка, учившая его быстрее справляться со своими переживаниями; ее сочувственный взгляд, помогавший ему с меньшими потерями проходить через болезненные уроки, которые неизбежно сопутствуют взрослению.

Как же хочется проводить с ней долгие часы, вспоминая прошлое и строя планы на будущее! Но радость от общения будет недолгой, потому что каждая секунда пребывания в Стрейлоу грозит ей большой опасностью. Ничто не помешает отцу убить ее, если представится возможность, и он обязан всеми средствами обеспечить ее безопасность. Чтобы защитить мать от ярости отца, ему придется как можно скорее отправить ее в Солтун.

Дэвид посмотрел на Бриандру и с грустью понял, что приезд матери нарушил его план удержать девушку. Всего несколько минут назад он не сомневался в том, что уговорит ее остаться в Стрейлоу, теперь же придется искать другой способ добиться своего.

«Проклятие! — мысленно чертыхнулся Гордон, — А вдруг Бриандра права? А вдруг самой судьбой нам предначертано?»

— Мама, ты должна срочно вернуться в Солтун. Твой эскорт здесь? — обеспокоенно спросил молодой человек.

Элайзия покачала головой.

— Нет, я отослала их назад. В Стрей-сайде нет такого места, где они могли бы пожить некоторое время в безопасности.

Образ отца — такого, каким он предстал сегодня утром, — все еще стоял перед глазами Дэвида. Столкновение с этим разъяренным человеком может привести к непоправимым последствиям.

— Мойра известила отца о твоем приезде?

— Я приехала лишь час назад, — ответила Элайзия, и Дэвид с облегчением вздохнул. — Мойра сказала, что твой отец спит.

— Ну что же, нам повезло. Я должен как можно скорее увезти тебя отсюда.

Элайзия в унынии опустилась на стул.

— Прости, что создала лишние проблемы. Наверное, мне следовало послушаться Саймона. Он уговаривал меня не ехать.

Отчаяние Элайзии вызвало в душе Бриандры сочувствие.

— Дэвид, — раздраженно воскликнула она, — какой же ты бестолковый. Твоя мама приехала сюда, потому что беспокоилась за тебя.

Замечание Бриандры и несчастный взгляд матери навели Дэвида на мысль о том, что он, должно быть, выглядит чрезвычайно раздосадованным.

Поморщившись от боли в бедре, Дэвид встал перед матерью на колени и сжал ладонями ее лицо.

— Прости мама, ты решила, что я не доволен твоим приездом, но я очень скучал по тебе. — Он взял руки Элайзии в свои. — Однако опасность слишком велика. Отец совсем помутился в рассудке. Его никакими доводами не проймешь. — Дэвид резко встал, при этом старая рана вновь дала о себе знать, и он, не замечая, принялся тереть ногу. — Главная моя забота — твое благополучие. — Сын потянул мать за собой.

Элайзия с тревогой посмотрела на его ногу.

— Тебя тяжело ранили, Дэвид?

Молодой человек заставил себя улыбнуться, чтобы успокоить мать.

— Это старая боевая рана, мама. Она еще не до конца затянулась. А сейчас нам всем надо отдохнуть. Мы выедем завтра утром с первыми лучами солнца. — Обняв обеих женщин, Дэвид прижал их к груди. — Мне редко выпадала удача ужинать в обществе таких красавиц. Итак, давайте приступим к позднему чаю.

Во время ужина Бриандре вспомнились те дни, когда Элайзия и Дэвид были пленниками в Солтуне.

Сейчас, как и тогда, за столом царила напряженная атмосфера, разговор не клеился. Дэвид то и дело посматривал на лестницу, готовый к тому, что в любой момент в зал ворвется разъяренный Дункан Гордон.

Когда ужин подошел к концу, Дэвид, не желавший ни на секунду выпускать женщин из виду, настоял на том, чтобы они сопровождали его на конюшню. Молодой лорд распорядился, чтобы лошадей оседлали к рассвету. Затем все вместе вернулись в большой зал.

Элайзия, извинившись, отправилась прогуляться в розовый сад. Бриандра проводила ее взглядом и повернулась к Дэвиду.

— Иди к ней, Дэвид. Пусть она хоть немного побудет с тобой наедине.

Дэвид ласково улыбнулся.

— Я так и собирался сделать, Глупышка. — Он долго с любовью смотрел девушке в глаза, прежде чем наклонился и поцеловал. — Я скоро вернусь.

Дождавшись, когда Бриандра поднялась наверх, и удостоверившись, что дверь комнаты за ней закрылась, Дэвид направился в сад.

Бледный лунный свет не разгонял ночной мрак, поэтому Элайзия не могла полюбоваться прекрасными цветами. Сев на скамью, она с наслаждением вдохнула сладковатый аромат роз. Когда Дэвид подошел к ней, женщина обернулась к нему и грустно улыбнулась.

— Знаешь, Дэвид, более двадцати лет этот замок был домом для меня. И все же я чувствую себя здесь чужой. Я не сожалею о том, что покинула Стрейлоу. Нынешний приезд уничтожил все сомнения, бередившие мне душу. — Она с тоской обвела взглядом сад, окруженный кирпичной стеной.

— Что бы ни ждало нас впереди, мама, двери Стрейлоу всегда открыты для тебя.

Элайзия вспомнила давние времена.

— Когда я была ребенком, Стрейлоу отличался особым великолепием. Замок являлся гордостью всего клана. Возможно, настанет день, когда ты вернешь ему былое величие.

Дэвид сел рядом с ней.

— Ты счастлива, мама? — тихо спросил молодой человек.

Элайзия накрыла его руку своей.

— Я никогда не была так счастлива, только очень скучала по тебе… всегда. Саймон — замечательный человек.

— Я рад слышать, что он оказался достойным той жертвы, которую ты принесла ради него.

На губах Элайзии появилась задумчивая улыбка.

— Мой любимый сын, придет день, когда ты узнаешь, что жертва — именно та цена, которую человек платит за любовь. Поэтому это самое дорогое из всех чувств. Жаль, что ты плохо знаешь Саймона, тогда ты бы лучше понял меня.

— Возможно, когда-нибудь я узнаю его получше. Дело в том, мама, что я собираюсь жениться на Бриандре.

Лицо Элайзии осветила счастливая улыбка. Грусть, владевшая ею в течение всего вечера, исчезла как по мановению волшебной палочки.

— Как часто за эти пять лет я мучилась бесчисленными вопросами, на которые не было ответа. Что происходит в твоей жизни? Полюбил ли ты кого-нибудь? Женился ли? И вот сейчас, услышав, что ты собираешься жениться на Бриандре… — Элайзия вынуждена была замолчать, так как горло сдавил спазм и из глаз потекли слезы. — Любая мать может только мечтать о такой дочери, как Бриандра. Любая свекровь, желающая любви и радости своему сыну, может только мечтать о такой невестке, как Бриандра.

Усмехнувшись, Дэвид похлопал ее по руке.

— Значит, ты в полной мере одобряешь мой выбор, мама?

— О Дэвид! У меня нет слов, чтобы выразить свою радость. Ты сделал меня такой счастливой!

— Знаешь, мама, достаточно посмотреть на тебя, чтобы понять, как ты счастлива.

Элайзия всхлипнула.

— А ты сообщил о своем намерении отцу?

— Сегодня утром. И он пригрозил отречься от меня. — Элайзия испуганно вскрикнула, но Дэвид лишь равнодушно пожал плечами. — Не бойся, мама, это пустая угроза. По дороге из Лондона в Стрейлоу я переночевал в Джайте, у лорда Хантли. Он сказал мне, что весь клан волнует состояние отца. Хантли подозревает, что отец пренебрегает своими обязанностями, и считает, что Дункан больше не способен управлять Стрейлоу. Как глава клана Гордонов, Хантли приказал мне взять на себя ответственность за клан. Он хочет отправить отца в заслуженную отставку, а меня объявить седьмым лордом Стрейлоу.

Некоторое время Элайзия молчала, устремив взгляд вдаль. Наконец заговорила:

— Итак, Дункан потерял все. Странно, но мне жаль его.

— Я ему еще не говорил об этом. Мне нужно время, чтобы выработать план действий. Но отец — угроза для Бриандры.

Дэвид встал. Элайзия, хорошо знавшая сына, чувствовала, что его тревожит нечто большее.

— О чем ты мне не рассказал, Дэвид?

Во взгляде молодого человека отражалось беспокойство.

— А как же вражда между кланами? Уверен, что Бриандра не выйдет за меня без благословения отца. Думаешь, лорд Лавет разрешит своей дочери стать женой одного из Гордонов?

Элайзия едва сдержалась, чтобы не рассмеяться над его беспочвенными страхами. Да, Дэвид совсем не знает Саймона Фрейзера. Этот замечательный человек никогда не встанет на пути к счастью дочери.

— Судя по всему, дорогой мой сын, возражать будет не лорд Лавет, а его дочь.

Она представила, как все возражения Бриандры тают перед очарованием ее красавца-сына.

Элайзия непроизвольно затронула еще нерешенную проблему — уверенность Бриандры в том, что они не смогут пожениться. Он должен заставить ее передумать.

— Это все мелочи, мама. Мы просто не поняли друг друга. Все встанет на свои места. Пошли, я провожу тебя в твою комнату. Ты, наверное, устала после долгого путешествия. А завтра нужно снова отправляться в путь.

Дэвид проводил мать до комнаты, дождался, пока звякнула щеколда, и уверенным шагом двинулся к своей спальне.

Комната освещалась лишь огнем в камине. Бриандра, одетая в рубашку Дэвида, сидела на полу. Когда дверь открылась, девушка повернулась и встретила его радушной улыбкой, под которой скрывалась боль расставания.

Молодой человек сел на кровать и снял сапоги.

— Как твоя мать? — нарушила затянувшееся молчание Бриандра.

— С ней все в порядке.

Так как Бриандра не сделала даже попытки встать, Дэвид подошел к ней. Она подняла голову, и юноша прочитал в ее глазах тот же вопрос, который мучил его и который он не решался задать: неужели это их последняя ночь вдвоем?

Дэвид молча протянул ей руку, и Бриандра так же молча подала ему свою. Он помог девушке подняться, любуясь ею. В отблесках огня ее длинные темные волосы отливали медью. Дэвид взял прядь и поднес к губам. Затем принялся водить губами и языком по стройной шейке, в то время как руки медленно стягивали рубашку с ее плеч. Наконец Бриандра предстала перед ним обнаженной. Освещенная пламенем, шелковая кожа девушки, казалось, светилась. Дэвид погладил ее плечи, потом его ладони скользнули на грудь.

— Твое тело так прекрасно, — хрипло проговорил он.

Бриандра смотрела на возлюбленного широко открытыми глазами, когда начала расстегивать на нем дублет. Она раздевала его не торопясь: сначала сняла дублет, затем рубашку. Как и Дэвиду, ей хотелось продлить ожидание того, что сулило им неземное наслаждение.

На секунду прижавшись губами к поросшей курчавыми волосками груди, Бриандра встала на колени и сняла с его мускулистых ног чулки. Затем расстегнула пуговицы на штанах и обнажила его бедра. Взгляд девушки упал на шрам, тянувшийся от колена к паху. Поддавшись порыву, она покрыла страшный рубец поцелуями.

Чувствуя, что теряет над собой контроль, Дэвид запустил пальцы ей в волосы и оттянул голову назад, опустился на колени и уложил Бриандру перед собой на полу. Движимый любовью и желанием, молодой человек принялся покрывать ее тело легкими поцелуями, разжигая страсть.

И когда их страсть достигла предела, он, несмотря на свое решение воспользоваться моментом и вытянуть из возлюбленной обещание остаться, даже не заговорил на волнующую тему, потому что стремился в полной мере отдаться любви.

Позже, когда они лежали перед камином, Дэвид приподнялся на локте и, подперев голову рукой, заглянул Бриандре в глаза.

— Боже, как же я люблю тебя, — пробормотал он, убирая своевольный локон с нежной щеки.

Бриандра провела пальчиком по его волевому подбородку.

— Как же мне хочется, Дэвид, чтобы эти мгновения длились вечно.

— Как раз этого я и намеревался добиться. Я планировал заставить тебя, когда мы будем ласкать друг друга, дать слово, что останешься в Стрейлоу.

Бриандра, продолжавшая гладить его лицо, улыбнулась.

— И вы бы добились своего, лорд Уилкс. Дэвид лег на спину и притянул Бриандру к себе.

— Но я не смог, Глупышка. Да, я безумно хочу, чтобы ты осталась, однако слишком сильно люблю тебя, чтобы пользоваться нашей любовью как оружием. Когда я ласкаю тебя, то мечтаю лишь о том, чтобы ты испытывала такое же наслаждение. Глаза Бриандры наполнились слезами.

— Суждено ли нам когда-либо познать такое счастье?

— О Господи, мы должны снова испытать этот восторг! Должны, — с отчаянием в голосе произнес юноша и сжал Бриандру в объятиях.

На этот раз их любовная игра была омрачена сознанием, что им придется расстаться, потому что на пути к их соединению стояли Дункан Гордон и давняя междоусобная вражда.

Наконец, уютно устроившись у Дэвида под боком, Бриандра заснула с его именем на устах.

Глава 13

На следующий день рано утром трое путешественников отправились в Солтун. И только Элайзия пребывала в приподнятом расположении духа, так как впереди ее ожидала радостная встреча с Саймоном.

Они ехали в полном молчании. Элайзия изредка поглядывала на Бриандру, но девушка, погруженная в невеселые размышления, не замечала этого. Женщина догадывалась, что здесь не помогут никакие слова. Она понимала чувства Бриандры, так как испытывала такую же душевную боль, когда расставалась с Саймоном. Теперь же радость грядущей встречи не могли омрачить даже переживания молодых людей, которые на все ее попытки завести беседу отвечали короткими фразами и рассеянными улыбками. Вскоре Элайзия признала свое поражение и продолжила путь в молчании.

Дэвид решил устроить привал в полдень. Пока он поил лошадей, женщины расстелили на земле одеяло и выложили еду, приготовленную в Стрейлоу. Во время обеда Дэвид то и дело подолгу смотрел на Бриандру, а та поспешно отводила глаза, если их взгляды случайно встречались.

Элайзия лишь грустно качала головой, наблюдая за несчастными влюбленными. Вчера вечером Дэвид не сомневался в том, что препятствия, разделявшие его и Бриандру, незначительны. Но ночные события — что бы там ни происходило между ними, развеяли его уверенность.

Путешественники не догадывались о том, что за каждым их шагом пристально следят четверо мужчин, прячущихся среди деревьев. Темные глаза предводителя недобро поблескивали, когда взгляд его устремлялся на Элайзию.

Так таинственная четверка и следовала за ними всю дорогу.

— Будь ты проклята, женщина! — заорал Дункан Гордон, запустив кружкой в Мойру Макферсон, спешившую побыстрее убраться из комнаты, зажимая руками уши.

Дункан разозлился на экономку за то, что та не известила его немедленно о возвращении Элайзии в Стрейлоу. И вот опять развратнице жене удалось ускользнуть от него! Однако на этот раз удача будет на его стороне! Во что бы то ни стало, поклялся себе Дункан, даже если это будет стоить ему жизни, он пронзит мечом предательское сердце.

Дункан схватил меч и решительным шагом направился в конюшню.

Лорд не останавливаясь скакал во весь опор. У несчастного животного, несшего на себе огромную тушу, вскоре от изнеможения начали подгибаться ноги. Злобно бормоча себе что-то под нос, Дункан вынужден был спешиться и пойти пешком, ведя лошадь на поводу.

Миновало много времени с тех пор, как он последний раз выходил за пределы Стрейлоу, и еще больше — с тех пор, как в предыдущий раз передвигался пешком на дальние расстояния. Это естественное действие давалось ему с большим трудом. Он неуклюже ковылял, переваливаясь из стороны в сторону, как медведь.

Однако физическая нагрузка и свежий воздух в конце концов подействовали на него благотворно. Движение пошло на пользу, говорил себе Дункан. Когда он догонит Элайзию, ему не составит труда справиться с ней. Губы лорда искривила жестокая усмешка, а рука непроизвольно сжала рукоять меча.

«Прежде чем убить, я изнасилую ее, — похотливо подумал Дункан. — Я буду последним мужчиной, раздвинувшим ей ноги перед смертью».

Размашисто шагая по узкой тропе, Дункан продолжал строить планы. Он знал, что вынужден будет сразиться со своим сыном, которого ввели в заблуждение. Придется прикончить их всех, рассуждал Гордон, И предателя сына, и шлюху жену, и эту сучку Фрейзер.

«Да, именно так я и сделаю. Избавлюсь от всех негодяев одним ударом, и мне не надо будет опасаться, что на свет под именем Гордона появятся ублюдки с кровью Фрейзера в жилах».

Дункан споткнулся и едва не упал. Он почувствовал, что его мучает жажда. Однако бежавший вдоль тропы ручей с чистой, холодной водой не привлекал пьяницу, нуждавшегося в виски или эле. Дункан разразился потоком проклятий в адрес сына и жены за то, что по их вине пришлось уехать из Стрейлоу, не захватив выпивки.

Но разве кого-то из них волнуют его проблемы? Эту суку, которая всегда сжималась, стоило прикоснуться к ней, или неблагодарного сына? Именно она настроила сына против него в тот день, когда тот появился на свет!

«Животное» — так однажды назвал его сын.

«Я Гордон! Мы, Гордоны, вместе с Брюсом сражались при Баннокберне[9], вместе с королем Стюартом проливали кровь на Флодденском поле[10]. Я был с Монтрозом, когда тот пытался вернуть корону Стюартам[11], мерз с ним в снегах Инверлока, изнывал от жары при Килсите.

Разве эти подвиги не служат свидетельством тому, что человек, совершивший их, чего-то да стоит? — Ярость Дункана усилилась. — Животное! Я не животное. Я не какой-то там жалкий обитатель болот. Я лэрд Стрейлоу! Мне не пристало объяснять свои действия какой-то суке или ее сыночку! — Дункан даже не почувствовал, как начал всхлипывать. — Во всем виновата она. Элайзия. Прекрасная Элайзия. Которая съеживается, когда я прикасаюсь к ней. С глазами цвета шотландского неба. Всегда преисполненная ненависти ко мне. — Он вытер глаза и нос рукавом дублета. — Я сделал ее своей графиней — и чем же она отплатила мне? Восстановила против меня сына и сбежала, чтобы блудить с Саймоном Фрейзером! Во всем виновата только она!»

Услышав лошадиное фырканье, Дункан прервал свое сетование на судьбу и насторожился. В его покрасневших от беспробудного пьянства глазах засветилось удовлетворение. Итак, он настиг свою жертву.

Прячась за деревьями, Гордон пошел на звук. Когда лорд увидел у реки ненавистную троицу, его глаза полыхнули злобным пламенем. Внезапно он заметил четырех мужчин, наблюдавших за путешественниками, и резко остановился.

Несмотря на многолетнее затворничество, Дункан не утратил опыта, приобретенного в военных походах, и сразу понял, что незнакомцы, одетые в черные плащи, замышляют недоброе. Его догадка подтвердилась, когда те вытащили из ножен оружие и поползли вперед, намереваясь приблизиться к ничего не подозревавшим жертвам.

Дункан увидел, как Дэвид встал и потянулся, затем что-то сказал женщинам. Элайзия и Бриандра кивнули, тоже встали и, взяв одеяло за углы, сложили его. Дункан успел разглядеть одеяло. На белом фоне вышит голубой герб с тремя желтыми кабаньими головами. Герб Гордонов. Тот же герб, что изображен на знаменах, развевавшихся над Стрейлоу… над Джайтом… над Стратбауги.

Дункан снова перевел взгляд на своего сына — на сына, который под знаменем Гордонов сражался в битвах. И вот сейчас Дэвиду, силы которого в меньшинстве, грозит пасть от меча каких-то разбойников!

И, как часто случается, когда человека вдруг начинает грызть совесть, он заставляет себя принять то очевидное, что прежде отвергал. Дункан увидел, как много сын унаследовал от него.

Его ушей достиг звонкий смех Элайзии, и он перевел взгляд на нее. Кем бы ни стала эта женщина, она продолжает носить его имя.

Неожиданно Дункан сообразил, что в любой момент разбойники могут поразить его плоть и кровь, и пришел в ярость.

Бриандра закричала, когда из кустов выскочили четыре незнакомца в черных плащах — живое напоминание о страшной ночи на болоте.

Дэвид сразу же выхватил меч и повернулся.

— Быстрее уходите отсюда, — приказал он женщинам и отразил первую атаку.

Элайзия и Бриандра, не мешкая ни секунды, поспешили к деревьям. Двое из разбойников побежали за ними. Внезапно Элайзия споткнулась о выступавший из земли корень и упала. Бриандра вернулась, чтобы помочь ей, но прежде чем Элайзия успела подняться на ноги, разбойники набросились на них.

Один схватил Бриандру. Завязалась борьба. Девушка яростно царапала разбойнику лицо, норовя попасть в глаза, и всячески мешала воспользоваться оружием. Другой разбойник намотал на руку волосы Элайзии и, запрокинув ей голову, приготовился перерезать несчастной горло. Вдруг воздух потряс оглушительный боевой клич, от которого кровь стынет в жилах, и разбойники замерли, парализованные страхом.

Размахивая мечом, огромный Дункан Гордон со всей возможной скоростью гнал свою лошадь на одетые в черные плащи фигуры. Осадив коня, он спрыгнул с седла прямо на разбойников и навалился на них всем своим телом. Те упали, но сразу же вскочили и выхватили мечи. Элайзия и Бриандра, о которых все мгновенно забыли, отползли в сторону и, прижавшись друг к другу, с ужасом взирали на сражающихся.

Дункан обрушивал на разбойников мощные удары меча. Годы безделья лишили лорда былой ловкости, но силу ему удалось сохранить. Гордон все еще оставался грозным противником.

Недалеко от него Дэвид, уже сразивший наповал одного из нападавших, бился не на жизнь, а на смерть с главарем банды.

Злость и сила удара помогли Дункану нанести одному из нападавших смертельную рану, однако в последний момент умирающий ранил его самого. Лорд выронил свой меч, когда разбойник пронзил ему грудь, и упал на колени. Его рубашка мгновенно окрасилась кровью. Слабеющими руками он взялся за лезвие меча и выдернул его из раны.

Разделавшись со вторым противником, Дэвид повернулся и увидел, как разбойник подскочил к его отцу. Он бросился вперед, но было поздно: последний оставшийся в живых разбойник успел пронзить мечом горло Дункана. Негодяю было не по силам соперничать в мастерстве с молодым Гордоном, поэтому смерть настигла его быстро, и мерзавец рухнул на землю с мечом в сердце.

Потрясенная, Элайзия на четвереньках подползла к Дункану. Он часто дышал, каждый вздох отдавался страшной болью в груди, из рассеченного горла фонтаном била кровь.

Элайзия положила его голову к себе на колени. В ее глазах застыло отчаяние. Сейчас, перед лицом страданий, которые испытывал Дункан в последние минуты своей жизни, она забыла о прежних обидах.

— О Боже, будь милосерден, — с искренним сочувствием к умирающему проговорила она.

Дэвид встал на колени рядом с ней и заметил, что Дункан повернулся к мечу, пытаясь дотянуться до оружия. В обращенном на сына взгляде несчастного явственно читалась мольба. И следующее мгновение полностью изменило отношения отца с сыном: между ними возникло взаимопонимание. Дэвид кивнул и, взяв тяжелый меч, вложил его в руку отца. Как только пальцы Дункана обхватили рукоять, лицо умирающего приняло умиротворенное выражение. Он с благодарностью взглянул на сына и закрыл глаза.

— Он умер, мама, — тихо проговорил Дэвид. Элайзия положила голову Дункана на землю, и Дэвид помог ей встать.

Бриандра с грустью смотрела на тело Дункана. Всего несколько минут назад это был отвратительный человек, страшнее которого нельзя себе представить. Но сейчас в ее сердце больше не было ненависти к тому, кто только что спас ей жизнь.

Она повернулась к Дэвиду, чей задумчивый взгляд был устремлен на распластанное на земле тело, и робко положила руку ему на локоть.

— Почему он спас нас, Дэвид? Он же ненавидел и меня, и твою мать.

Дэвид поднял голову.

— Кто может ответить на этот вопрос? Порыв… гнев… преданность? Или, возможно, он в какой-то момент вспомнил, кто он… что он Дункан Гордон, лэрд Стрейлоу.

Некоторое время Бриандра размышляла над его словами, затем, вспомнив, какое отчаяние было написано на лице умирающего, осторожно спросила:

— Ты думаешь, он боялся умереть?

— Боялся? — Дэвид замотал головой. — Нет, Дункан Гордон не боялся смерти. Он боялся, что умрет неподобающим образом. — В ответ на недоумевающий взгляд девушки Дэвид гордо вскинул голову. — Мой отец — шотландский воин. И должен был умереть с мечом в руке.

Глава 14

Дэвид решил обыскать тела разбойников, дабы выяснить их личности. Когда он склонился над одним из них, Бриандра обратила внимание на лицо убитого, безжизненные темные глаза которого были открыты. Что-то в нем показалось ей знакомым, но девушка никак не могла сообразить, что же именно. Где она видела его — в Стрейлоу или в Солтуне?

Что касается Дэвида, то тот явно не узнал этого человека. Не найдя ничего, что указывало бы на личность разбойника, он поднялся с колен. Бриандра не стала делиться с ним своими подозрениями, однако тревога не покидала ее.

Внезапно послышался стук лошадиных копыт, и Дэвид выхватил меч, готовый отразить нападение. Когда из-за деревьев показались два всадника из гарнизона Гордонов, он облегченно вздохнул и убрал меч в ножны.

Дружинники оказались здесь не случайно. После столь поспешного отъезда Дункана капитан гарнизона снарядил поисковый отряд, что, как теперь выяснилось, было чрезвычайно мудрым решением.

Дружинники спешились и преклонили колена рядом с телом своего вождя. Встав, они торжественно склонили головы перед Дэвидом и отсалютовали ему.

— Мой лэрд, — почтительно произнес один из них.

Бриандра и Элайзия изумленно ахнули. Обе женщины все еще находились во власти пережитого ужаса, поэтому не отдавали себе отчет в том, каковы последствия гибели Дункана. Отныне лэрдом Стрейлоу становился Дэвид! Ошеломленное выражение на лице молодого шотландца свидетельствовало о том, что и сам он только сейчас осознал это.

У Элайзии, восхищенной тем, с каким достоинством держится ее сын, на глазах выступили слезы гордости.

— Давайте отвезем моего отца домой, — негромко сказал Дэвид.

Мужчинам пришлось немало потрудиться, чтобы уложить тело на лошадь. Час был поздний, когда скорбная процессия въехала в ворота замка, доставив в Стрейлоу останки Дункана Гордона.

Бриандру разбудили вспышки молний и оглушительные раскаты грома. Дэвида рядом не было. Девушка села и огляделась. Комната была пуста. Как долго она спала? Бриандра провела пальцами по губам и обнаружила, что припухлость еще не прошла. Следовательно, сон сморил ее ненадолго.

В отличие от предыдущей ночи сегодня их ласки были яростными и безрассудными. Такое с ними произошло впервые.

Бриандра знала, что ее возлюбленный страдает, но не понимала причины переживаний. Дэвид не любил отца, и все же смерть Дункана Гордона глубоко подействовала на него.

Бриандра выбралась из кровати, накинула халат Дэвида и босая вышла на галерею. Она уже собралась ступить на первую ступеньку лестницы, как ее внимание привлекла узкая полоска света из-под двери в дальнем конце галереи. Там, где находились главные покои. Комната Дункана Гордона. Внутренний голос подсказал ей, что именно там она найдет Дэвида.

Девушка осторожно открыла дверь. Дэвид в глубокой задумчивости стоял у распахнутого окна. Одет он был только в штаны, и дождь хлестал по его обнаженной груди. В правой руке, безвольно повисшей вдоль туловища, молодой человек держал портрет.

Бриандра подошла к нему и, обняв за талию, прижалась щекой к широкой спине.

— Будь он проклят, Бриандра! Чтоб он сгорел в аду! — в сердцах произнес Дэвид, повернулся и с силой отшвырнул портрет. Тот ударился о стену и разбился на мелкие кусочки.

Дэвид, в котором продолжала бушевать ярость, больно сдавил плечи Бриандры.

— Почему он так поступил со мной?

Испуганный вид девушки привел его в чувство, в его темных глазах отразилось раскаяние.

— Великий Боже! Прости меня, любимая. — И он обнял ее.

Бриандра прижалась к возлюбленному, и несколько минут они стояли неподвижно. Наконец девушка почувствовала, как напряжение покидает его тело, подняла голову и с улыбкой посмотрела на него.

— Отойди от окна, Дэвид. Иначе ты простудишься.

Бриандра закрыла ставни, взяла Дэвида за руку и повела в его в спальню. Опустившись на коврик у камина, она заставила юношу сесть рядом.

Дэвид вновь погрузился в задумчивость, и Бриандра молчала, наслаждаясь его близостью и теплом огня. Она понимала, что должна сделать все возможное, чтобы боль, терзающая ему душу, отступила.

Девушка поднесла к губам его руку и поцеловала ладонь.

— Дэвид, расскажи, что тебя тревожит. Возможно, от этого станет легче.

Бриандра видела, как у него играют желваки. Его угрюмый взгляд, устремленный на языки пламени, затуманился. Она испугалась, что разозлила его своей настойчивостью, но едва Гордон заговорил, поняла, что опасалась напрасно:

— Когда я был ребенком, отец казался мне бесчувственным и жестоким. Я боялся его. Я добился больших успехов во владении оружием, но не для того чтобы угодить ему, а чтобы избежать его гнева. — Он грустно улыбнулся. — Так что я рос, убежденный в двух вещах: в любви матери и в… неприязни отца. — Заметив в глазах Бриандры сочувственное выражение, Дэвид покачал головой. — Я не стремлюсь вызвать у тебя жалость, Бриандра. Видишь ли, я никогда не тосковал по его любви. Благодаря тому, что он не испытывал ко мне нежных чувств, мне было проще ненавидеть его. И все эти годы ненависть росла пропорционально его жестокости.

Дэвид положил голову Бриандре на колени и вытянул ноги.

—А теперь ты сожалеешь о прошлом, Дэвид? — спросила девушка после продолжительного молчания.

Несколько минут Дэвид задумчиво смотрел в огонь, прежде чем ответил:

— Нет, я не сожалею о прошлом. Я озадачен. Всю жизнь я считал свое существование тяжелым бременем для отца. Сейчас… сейчас же я обнаружил, что он держал в комнате мой портрет, на котором я изображен в десятилетнем возрасте. Почему? И почему он пытался спасти нас, когда мог просто проехать мимо?

Дэвид поднял на Бриандру глаза, в которых явственно читался вопрос. Она догадывалась, сколь важно для него найти ответ.

— И может ли быть, — неуверенно произнес молодой человек, — что мой… бездушный отец на самом деле… искал любви?

Бриандра ласково взъерошила его волосы и заглянула в глаза.

— Если твой отец, Дэвид, на самом деле искал твоей любви, уверена, он нашел ее. Потому что по характеру ты, Дэвид Гордон, очень отзывчивый и добросердечный человек. — Девушка ласково погладила его по щеке. — Я благодарна ему за то, что он спас мне жизнь, — сказала она. — Однако он бы не задумываясь уничтожил меня, если бы остался жив. Но вместо это Дункан Гордон погиб смертью храбрых… как герой… именно так, как хотел умереть: с мечом в руке. И почему ты преподносишь все так, будто мы, живые, должны чувствовать вину за его смерть? Смерть не снимает с человека ответственности за дурные поступки. Хотя нам хочется верить в обратное. Так пусть Господь вынесет ему окончательный приговор.

Некоторое время Бриандра следила за пляской огня в камине, прежде чем решилась задать вопрос, мучивший ее всю дорогу до Стрейлоу.

— А ты спрашивал себя, почему твой отец последовал за нами? Что бы случилось, догони он нас раньше, чем напали разбойники?

— Я не задумывался над этим, — едва слышно пробормотал Дэвид.

Бриандра повернулась к нему и увидела, что он задремал. Улыбнувшись, девушка с нежностью прикоснулась губами к его щеке.

На следующее утро окрестности Стрейлоу огласили заунывные звуки одинокой волынки: хоронили Дункана Гордона. По этому случаю Дэвид оделся в килт[12] и стеганую куртку.

Его мускулистые икры обтягивали клетчатые чулки. Вместо высоких сапог он надел башмаки. Дополнял наряд ярко-красный берет.

В течение всей церемонии Дэвид оставался бесстрастным: никакие чувства не отразились на его лице. Элайзия Гордон стояла рядом с ним. Плечи женщины покрывала шаль той же расцветки, что и килт Дэвида. Хотя она никогда не любила своего мужа, тот все же оставался отцом ее сына. Она то и дело с гордостью поглядывала на молодого человека и жалела о том, что Дункан Гордон сам оттолкнул от себя такого замечательного сына.

Ночной ливень сменился моросящим дождем, превратившим землю в месиво. Все жители Стрей-сайда и обитатели замка вымокли до нитки, вода ручьями текла по их лицам.

Бриандра переступала с ноги на ногу, не подозревая, что за каждым ее движением пристально следит Мойра Макферсон. Эта женщина стояла в стороне от толпы и не сводила с Бриандры злобного взгляда.

Когда на могилу была брошена последняя горсть земли, жители деревни потянулись к замку. По обычаю в день похорон замок лэрда Стрейлоу был открыт для всех членов клана. Чтобы жители деревни могли оказать последние почести своему скончавшемуся лэрду и выпить за здоровье нового, зажарили несколько барашков и приготовили множество бочонков с элем.

Пригласили всех, кроме Мойры Макферсон. Утром, несмотря на жаркие протесты Элайзии, Дэвид уволил экономку и запретил той появляться в пределах Стрейлоу. Ей и ее мужу, Дональду Макферсону, пожаловали домик, стоявший на окраине деревни, и ежегодную пенсию.

К середине дня гости раскрепостились настолько, что не скрывали своего недовольства присутствием как Элайзии, так и Бриандры. Адресованные им косые взгляды или язвительные замечания, произнесенные приглушенным голосом, только сильнее разжигали ярость Дэвида. Его новое положение требовало выполнения обязательств по отношению к членам клана, поэтому он сдерживал свое раздражение. Чтобы предотвратить неизбежный взрыв, обе женщины потихоньку ретировались в свои комнаты.

Бриандра спала, когда Гордон вошел в спальню. Он приблизился к кровати и начал, раздеваться, любуясь ее телом. Забравшись под одеяло, Дэвид обнял ее. Бриандра была обнажена, и прикосновение к бархатистой коже еще сильнее возбудило его. Он сжал губами сосок. Бриандра заворочалась в его руках, и на губах девушки появилась слабая улыбка.

— Ну вот вы и вернулись, лорд Гордон, — сонно проговорила она.

Бриандра открыла глаза, и Дэвид увидел, что в их глубине таится желание. Девушка потянулась к нему, и он поцеловал ее в губы. Долгим, страстным поцелуем, соединяющим любящие сердца.

— С той минуты, как ты ушла, я только и думал, ждешь ли ты меня, — охрипшим от вожделения голосом сказал новый хозяин Стрейлоу.

Преисполненная любви и нежности к нему, Бриандра обняла молодого человека за шею и прижалась, словно стремясь раствориться в нем.

— Утром я должен уехать, Глупышка, — вздохнул Дэвид, когда Бриандра уже начала погружаться в сон.

— Ты покинешь меня? — Сон как рукой сняло.

— Меня вызывает лорд Хантли, вождь нашего клана. Теперь лэрдом Стрейлоу стал я, и нам нужно решить кое-какие проблемы.

Увидев разочарование на лице Бриандры, Дэвид крепко сжал ее в объятиях.

— Но когда я вернусь, то отвезу тебя и маму в Солтун и поговорю с твоим отцом. — Его глаза лукаво блеснули. — Если приданое привлечет меня, я, возможно, даже сделаю тебе предложение.

Бриандра лениво улыбнулась и принялась водить пальцем по ямочке у него на подбородке.

— Когда я расскажу отцу, как мы провели последние несколько ночей…

— И почти все дни, — многозначительно добавил Дэвид.

—…И почти все дни, — продолжала Бриандра, — у него, уверена, будет что сказать вам, сэр Мошенник.

Когда рука Дэвида легла ей на живот и заскользила вниз, туда, где находилось средоточие чувственности, у Бриандры перехватило дыхание.

— Возможно, мне следует дать ему еще один повод для беспокойства, — прошептал Дэвид, прижимаясь губами к тому месту на нежной шейке, где пульсировала жилка.

— Возможно, вам действительно следует сделать это, лорд Гордон, — со стоном выдохнула Бриандра.

Глава 15

Время текло медленно, пока Бриандра ждала Дэвида. Присутствие Элайзии немного скрашивало ее одиночество, однако ненависть клана Гордонов, направленная на обеих женщин, ограничивала их передвижение пределами внутреннего двора.

Элайзия посвящала все свои дни переоборудованию главных покоев, готовя их к возвращению Дэвида. Она приказала сжечь всю одежду Дункана Гордона и перенесла туда личные вещи сына.

Через три дня после отъезда Дэвида одно событие, происшедшее в Стрейсайде, повергло Бриандру в еще большее уныние: во сне умер Дональд Макферсон. Мойра, полагавшая, что лишится пенсии, назначенной ее мужу, поспешила во всеуслышание обозвать Бриандру ведьмой и обвинила девушку в смерти Дональда. Гордоны, и так враждебно настроенные к представительнице клана Фрейзеров, с легкостью поверили утверждениям Мойры о том, что негодяйка якобы околдовала Дэвида и он по ее навету выгнал верную служанку из замка.

Более того, Мойра решила сыграть на суеверности жителей деревни и объявила, что Бриандра благодаря своей связи с темными силами виновна в череде таинственных смертей в округе. Атмосфера в Стрей-лоу накалилась до такой степени, что Бриандра боялась выходить даже во внутренний двор и чувствовала себя так же, как тогда, когда Дэвид приковал ее цепью к стене.

Однажды девушка стояла во внутреннем дворе и, терпеливо снося косые взгляды и злобные высказывания проходивших мимо ворот людей, размышляла о своем положении. Наконец она решила уйти. Едва Бриандра повернулась спиной к воротам, как между лопаток разлилась острая боль от брошенного вслед камня. Не желая сдаваться под градом камней, сыпавшихся на голову и спину, она, несмотря на боль, продолжала неторопливо идти к дверям замка.

Позже, уединившись в розовом саду, Бриандра дала волю слезам. Не вызывало сомнения то, что смерть Дункана Гордона ничего не изменила. Вместо ненависти погибшего лорда она вынуждена терпеть еще более сильную ненависть жителей деревни. Вздохнув, девушка устало вытерла ладонью покрасневшие глаза.

— Ш-ш-ш.

Вздрогнув, Бриандра подняла голову.

«Великий Боже, неужели кто-то из этих злющих Гордонов пустил в сад змею?» Она боялась змей.

— Ш-ш-ш. — Шипение повторилось.

У Бриандры от страха расширились глаза. Девушка испуганно огляделась по сторонам и, к своему изумлению, увидела Гвендис, выглядывавшую из входа в подземный тоннель. Старуха, приложив палец к губам, поманила к себе девушку и отступила во тьму тоннеля. Дверь за ней сразу же закрылась.

Бриандра не надеялась на то, что старуха проявит больше дружелюбия, чем остальные члены клана, однако поспешила к стене и, найдя нужный кирпич, открыла дверь.

Тоннель освещали несколько свечей. Гвендис уже скрылась вдали, и, когда дверь встала на место, Бриандру на мгновение охватила паника. Идти вперед или вернуться в свою комнату, где ей ничто не угрожает? После непродолжительного колебания она все же решила прислушаться к внутреннему голосу и довериться старухе.

Однако чем дальше девушка продвигалась в глубь тоннеля, тем быстрее таяла ее отвага. А что, если старуха заманивает ее в ловушку? Бриандра замедлила шаг, когда увидела, что Гвендис, растянув губы в беззубой улыбке, ждет ее в конце тоннеля.

«Неужели старуха думает, что я последую за ней наружу?!»

У ног старухи лежало что-то крупное. Испугавшись, Бриандра резко остановилась и собралась повернуть назад. Внезапно она заметила, что это нечто задвигалось, и в следующую секунду увидела голову собаки. При виде нее животное заскулило.

Бриандра, не веря своим глазам, бросилась к псу и упала перед ним на колени.

— Волк! О Волк! — Смеясь и плача одновременно, девушка сжала пса в объятиях.

Продолжая поскуливать, Волк встал и принялся лизать щеки хозяйки. Бриандра подняла на Гвендис заплаканное лицо.

— Я думала, он умер.

В глазах старухи зажегся веселый огонек.

— Ага, я тоже думала, что он помер. Если бы не старая Гвендис, то точно бы помер, — хихикнула она, но внезапно посерьезнела. — Но ты не должна разрешать ему бегать. Он еще слаб, — предостерегла старуха.

Бриандра прижалась щекой к мохнатой голове пса.

— Не буду, Гвендис. Обещаю тебе. Я прослежу, чтобы он полностью выздоровел, прежде чем разрешу ему бегать.

Девушка вновь уткнулась лицом в густую шерсть любимца, а когда подняла голову, то увидела, что старуха уже переступила порог двери.

— Подожди, Гвендис. Останься с нами, — позвала девушка.

Но та проигнорировала ее просьбу и пошла прочь. Дверь за ней закрылась. Бриандра знала, как опасно выходить наружу, а потому, радостно смеясь, вернулась в замок. Всю дорогу Волк медленно брел за ней. Элайзия поразилась, увидев Волка. Пес вошел в большой зал и, приблизившись к женщине, лизнул руку.

— Ты же говорила, что Волк погиб! — воскликнула она.

— Клянусь, так и было, — вибрирующим от ликования голосом ответила Бриандра. — Во всяком случае, я так считала. Но Гвендис выходила его.

Глаза Элайзии потеплели.

— Гвендис? Старуха, которая в одиночестве живет на болоте? — Бриандра кивнула, и Элайзия задумчиво улыбнулась. — Она всегда славилась своим искусством врачевания. В детстве я нередко подбирала раненых кроликов или птиц и оставляла их у дверей ее хижины. Гвендис лечила несчастных и возвращала мне. Я никогда не могла понять, откуда она знала, что именно я оставляла этих животных. Люди считают ее колдуньей, но я думаю, что ее душа так же чиста, как и у тех созданий, которых она лечила.

Бриандра села на пол и положила голову Волка к себе на колени.

— Что касается меня, то я безмерно ей благодарна. Когда Дэвид вернется и я выйду из заточения, то сторицей отплачу за спасение жизни Волка.

На следующий день появление во дворе Бриандры, сопровождаемой Волком, убедило жителей деревни в том, что все обвинения Мойры обоснованны. Волка трудно было спутать с другой собакой, а многие видели, как он лежал бездыханный. Более того, со дня смерти пса на территории Стрейлоу не появлялась ни одна собака, похожая на него. Следовательно, признавали даже те, кто прежде относился к обвинениям несколько скептически, Волка вернули к жизни с помощью колдовства. Колдовства Бриандры Фрейзер.

Ненависть к девушке возросла до такой степени, что ей стало опасно выходить и на внутренний двор. Против нее ополчились даже те немногочисленные дружинники, которые раньше держали ее сторону. Отныне ремесленники запирали двери своих мастерских, не желая встревать в разгорающуюся вражду.

Большая часть гарнизона Стрейлоу уехала с Дэвидом. Оставшиеся дружинники хранили верность новому лэрду и не поддавались на подначивания тех, кто верил в колдовские способности Бриандры и стремился отдать ее на растерзание толпе. Однако среди солдат начались жаркие споры.

Миновал еще один день, а вестей от Дэвида все не было. Ночью Бриандра никак не могла заснуть. Измученная бессонницей, она села на кровати и взглянула на Волка. Пес спал, растянувшись перед камином. Вид мерно посапывающей собаки разбудил приятные воспоминания о Солтуне.

Накинув халат, Бриандра на цыпочках, чтобы не разбудить Волка, вышла из комнаты. Дрова в камине большого зала прогорели, но девушка даже не заметила этого, потому что спешила в розовый сад. Пробежав по мощеной дорожке, она опустилась на скамью. Долгое отсутствие Дэвида и напряженная атмосфера в замке оказали свое губительное воздействие: в ее душу закрались сомнения.

«Что задерживает Дэвида? А вдруг его привлекла другая?»

Бриандра заставила себя прогнать прочь страшные мысли и собралась встать. Внезапно ее обхватили сзади, и чья-то рука зажала рот, прежде чем девушка успела закричать.

Бриандра пыталась бороться, но ее быстро повалили на землю. Незнакомец убрал руку и засунул ей в рот кляп, а его сообщник завязал глаза и стянул веревкой запястья и щиколотки. Легко подняв девушку, он перекинул ношу через плечо.

Мужчины бесшумно пересекли большой зал и вышли из замка. Оказавшись на внутреннем дворе, они под прикрытием тени двинулись вдоль стены. Наконец, добравшись до наружных ворот и немного приподняв решетку, протолкнули под нее Бриандру. С другой стороны ее подхватил третий соучастник и снова закинул на плечо.

Довольно улыбаясь друг другу, два первых похитителя — а это были солдаты гарнизона — вернулись на свои посты.

Третий похититель отошел на довольно большое расстояние от замка и сбросил свою ношу на землю.

Бриандра услышала преисполненные лютой злобы громкие возгласы. Когда ее развязали и сняли повязку с глаз, девушка увидела, что окружена неистовствующими жителями деревни. Похититель заставил Бриандру подняться на ноги и пинками погнал через одержимую жаждой убийства толпу. В нее полетели камни, на спину то и дело обрушивались удары кнута.

Охваченная ужасом, Бриандра закрыла руками лицо, по которому тоненькими струйками текла кровь. Но толпа не испытывала к ней жалости, продолжая изливать на несчастную свою ярость.

Бриандра сообразила, что находится на окраине деревни, — слишком далеко от замка, чтобы кто-то услышал крик о помощи. Внезапно ее взгляд упал на Мойру. В свете горящих факелов глаза бывшей экономки сверкали ненавистью.

— Сжечь эту ведьму! — заорала Мойра. — Сжечь ее черное сердце! Избавимся от дьявольских чар!

— Да! Сжечь ее! — послышались возгласы из толпы.

Бриандру грубо подтащили к столбу и привязали. Девушка в ужасе следила за тем, как жители деревни старательно обкладывают столб хворостом.

«Господи! Они собираются заживо сжечь меня!» Она зарыдала.

— Зачем вы так поступаете со мной? — в отчаянии обратилась девушка к толпе. — Я же ничего вам не сделала. Во имя Господа умоляю, остановитесь.

— Не слушайте ее! — крикнула Мойра. — Эта колдунья взывает к самому дьяволу. Она убила моего мужа, моего Дональда! — Обезумев от ненависти, бывшая экономка выхватила у стоявшего рядом с ней мужчины факел. — Когда окажешься в аду, можешь сказать дьяволу, что последней тебя видела в живых Мойра Макферсон.

Бриандра закричала, когда та швырнула горящий факел в хворост. Сухая древесина мгновенно запылала.

Неожиданно из мрака выскочил Волк и набросился на Мойру, которая закачалась под его тяжестью и упала в огонь. Мощные челюсти пса сомкнулись на ненавистной шее. Толпа завопила и отшатнулась. Следовавшие за Волком солдаты гарнизона Стрейлоу врезались в толпу и, расшвыривая людей, устремились к костру.

Бриандра кашляла, задыхаясь в черном дыму. Солдаты спешились и раскидали горящий хворост. Один из них голыми руками погасил огонь, объявший халат Бриандры. Когда он обрезал веревки, девушка в изнеможении упала ему на руки.

Бриандра устремила затуманенный взгляд на Мойру Макферсон, лежавшую в луже собственной крови и смотревшую невидящими глазами в ночное небо. Движимая единственной мыслью — бежать, девушка вскочила на ноги и бросилась в лес. Волк последовал за ней. А солдаты тем временем загоняли жителей деревни в хижины.

Лунный свет ярко освещал дорогу, по которой бежала Бриандра, желая оказаться как можно дальше от Стрейлоу. Девушка была на грани истерики и не думала, какие опасности подстерегают ее в ночном лесу. Ничто не могло сравниться с только что пережитым ужасом.

Близился рассвет, когда Бриандра поняла, что у нее нет сил продолжать путь. Она нашла густые заросли кустов и свернулась калачиком под шатром из листьев. Волк устроился у нее под боком, и через минуту оба уже крепко спали.

Волк разбудил хозяйку утром, принявшись вылизывать ей лицо. Сквозь листья пробивались яркие лучи солнца. Бриандра не представляла, как долго они спали. Девушка умылась у бежавшей неподалеку речки и позавтракала ягодами с куста. Немного ягод ссыпала в карман про запас.

Стук копыт заставил ее снова притаиться в кустах. Мимо проехали два солдата из гарнизона Стрейлоу, очевидно, разыскивая ее.

Весь день Бриандра вынуждена была то и дело прятаться от дружинников, упорно прочесывавших лес. Ей удалось остаться незамеченной. Она стремилась поскорее добраться до Солтуна.

Следующую ночь Бриандра провела в своем укрытии, спасаясь от ночной прохлады тем, что прижималась к своему верному другу — Волку. Сон был беспокойным, потому что она постоянно прислушивалась к ночным звукам и вглядывалась в темноту.

В последующие дни Волк ненадолго оставлял ее, отправляясь на охоту. Мелкие лесные животные были легкой добычей для прирожденного охотника. Бриандре же не так везло, как ему. Она не могла тратить время на расставление силков, поэтому довольствовалась ягодами и орехами.

К концу третьего дня они добрались до границы земель Фрейзеров. Вечером Бриандра, знавшая, что до Солтуна остался лишь день пути, расположилась на ночлег под яблонями. Подняв глаза к звездам, сверкавшим на безоблачном небе, она вспомнила о том, что именно здесь встретилась с Дэвидом. Его образ изгнал из сознания все ужасы последнего времени, и, когда девушка заснула, ее уже не мучили кошмары.

В последние две недели Саймон Фрейзер почти постоянно находился на гребне стены, всматриваясь в направлении Стрейлоу. Две недели миновали с тех пор, как Элайзия уехала от него. Две недели, наполненные тревогой за возлюбленную.

Его тревога немного улеглась, когда пришло сообщение о гибели Дункана Гордона. По крайней мере исчезла нависшая над ней опасность. Но почему же она не возвращается? Почему от нее нет никаких известий? Саймон предполагал, что Бриандра задерживается из-за молодого Гордона. Но почему задерживается Элайзия?

Саймон снова с беспокойством оглядел окрестности. Внезапно его внимание привлекла женская фигура вдалеке. Что-то в походке показалось ему знакомым, и в сердце вспыхнула надежда.

Саймон продолжал всматриваться. Когда он увидел собаку, трусившую рядом с женщиной, его надежда переросла в ликование. Радостно улыбнувшись, Фрейзер бегом спустился по лестнице, а спустя несколько минут уже скакал по дороге.

Саймон осадил лошадь перед Бриандрой и спрыгнул на землю. Вид дочери потряс его до глубины души.

— Папа, — прошептала Бриандра и с рыданиями уткнулась лицом ему в грудь.

Саймон сжал ее в объятиях.

—Дорогая, — проговорил он, облегченно вздохнув.

Ощутив себя в безопасности под защитой отца, Бриандра почувствовала, что слабеет. Казалось, сила, поддерживавшая ее во время скитаний, в одно мгновение покинула тело. Девушка начала оседать.

Бриандра пришла в сознание уже в своей кровати. Открыв глаза, она увидела над собой красивое лицо отца, на котором явственно читалось беспокойство.

Пока дочь была в забытьи, Саймон, движимый отцовской любовью и стремлением защитить свое дитя, с негодованием изучал царапины и синяки на ее лице. В его мозгу сложилось множество предположений по поводу того, кто мог нанести такие ужасные раны его дочери.

Он с жаром поцеловал руку Бриандры.

— Что с тобой случилось, дорогая?

Бриандра принялась рассказывать о своих злоключениях с того момента, когда Дэвид захватил ее в плен. Повествование изредка прерывалось рыданиями. Саймон слушал молча, не перебивая. Он видел, что ей нужно выговориться.

Бриандра поведала ему о том, как ее едва не сожгли, и руки лэрда от гнева непроизвольно сжались в кулаки. Когда девушка закончила свой рассказ, Саймон почувствовал, как на его сердце легла тяжесть. Он снова обнял дочь.

— Теперь ты в безопасности, дорогая. Постучав в дверь, в комнату вошла кухарка с подносом, заставленным всевозможными яствами. Саймон облегченно вздохнул, потому что ее появление отвлекло Бриандру и он смог незаметно смахнуть слезинки, навернувшиеся на глаза. К тому же ему удалось подавить ярость, владевшую им в течение всего рассказа. Его дочь была на волосок от смерти! Его драгоценное дитя едва не сожгли на костре!

«Господи, неужели у этих преступников Гордонов совсем нет души?»

Что же ему делать? С Дэвидом Гордоном приходится считаться, так как тот теперь лэрд Стрейлоу. Но разве он может мстить человеку, которого любит его дочь и который является сыном его возлюбленной? У него связаны руки.

Саймон забрал у кухарки поднос и поставил его Бриандре на кровать.

— Я хочу, чтобы ты плотно поела, а потом поспала.

— Хорошо бы, чтобы вы еще съели яичко с беконом, моя госпожа, — добродушно проговорила кухарка и направилась к двери.

— Спасибо, Корлисс. Так хорошо снова быть дома! — поблагодарила ее Бриандра.

Девушка с удовольствием зачерпнула ложкой наваристый бульон, густой от клецок и куриного мяса. Саймон с любовью наблюдал за ней. Когда дочь, насытившись, откинулась на подушки, он улыбнулся.

— А теперь спи, дорогая. Больше с тобой ничего не случится, обещаю.

Бриандра устало вздохнула.

— Элайзия — замечательная женщина, папа. — В ответ на изумленный взгляд Саймона она озорно усмехнулась. — Я же знаю, что тебе не терпится услышать о ней, но ты не спрашиваешь, так как боишься, что я подумаю, будто ты тревожишься за нее больше, чем за меня. Я люблю тебя, папа.

Бриандра закрыла глаза и уснула прежде, чем Саймон успел что-либо сказать.

Когда вдали показались стены Стрейлоу, Дэвид еще сильнее пришпорил коня. Он слишком долго находился вдали от Бриандры и сейчас мечтал лишь о том, чтобы прикоснуться к ней, снова ощутить вкус ее губ. Бедняжка ждала целых две недели, пока маркиз приходил в себя после приступа подагры.

Но ожидание было не бессмысленным, потому что за это время ему удалось получить не только разрешение на брак с Бриандрой, но и одобрение на сближение с Саймоном Фрейзером, дабы положить конец бесполезной вражде. Если Фрейзер согласится, а мать заверила его, что в этом нет никаких сомнений, Гордоны и Фрейзеры заключат мир, и ничто не помешает Дэвиду и Бриандре пожениться.

Дэвид подъехал к деревне и сразу почувствовал — случилось что-то недоброе. Никто приветственно не махал ему, никто даже не поднял головы. Создавалось впечатление, будто все чем-то угнетены.

Элайзия ждала его в большом зале.

Дэвид стоял у камина, пока мать рассказывала ему о событиях той страшной ночи и об исчезновении Бриандры. Его плечи поникли под тяжестью случившегося.

— Если бы меня не разбудил Волк… — Элайзия поежилась от вновь охватившего ее ужаса. — Мы не знали, что с ней, до тех пор, пока Бриандра не прислала записку, что с ней все в порядке и она в Солтуне.

Дэвид повернулся. Его лицо походило на маску, глаза были холодны как сталь.

— Спасибо, мама.

Лорд Гордон вышел во двор и приказал капитану гарнизона созвать солдат. Когда все собрались, он сказал:

— Леди Бриандра была моей гостьей и, следовательно, находилась под моей защитой, за что я ручался своей честью. Я хочу знать, кто из вас выдал ее и тем самым опозорил меня.

Он обвел лица солдат бесстрастным взглядом. Все, за исключением двоих, выдержали этот взгляд не дрогнув, и Дэвид понял, кто совершил преступление. Гордон велел им выйти из строя и обратился к капитану, которому полностью доверял:

— Капитан, кто-нибудь еще участвовал в этом? Капитан покачал головой.

— Нет, мой лэрд. Только они.

— Обычно провинившихся лишь пороли, а потом прогоняли прочь — нельзя же ждать, что человек, не понимающий принципов чести, после наказания будет поступать иначе. — Дэвид вынул меч из ножен и дал волю своей ярости. — Но вы, два ублюдка, выдали мою будущую супругу неистовствующей толпе и заплатите за это преступление в полной мере.

Лбы несчастных солдат покрылись испариной.

— Но, мой господин, мы не знали, что они собираются сжечь леди Бриандру, — взмолился один из них.

— Вынимайте свое оружие, трусы, — холодно скомандовал Дэвид.

— Вы слишком сильный противник, мой господин, — жалобно заныл другой. — Поединок будет нечестным.

— Нечестным? Двое против одного? — возмутился Дэвид. — Возможно, вы предпочитаете сражаться с леди Бриандрой? Она будет для вас, мужчин, подходящим противником, не так ли? — Его взгляд был полон презрения. — Умрете вы с мечом в руке или без него, но вы все равно умрете, — твердо заявил он.

Предатели обнажили оружие, и через несколько минут Дэвид сильными ударами прикончил обоих, затем сунул меч в ножны и повернулся к солдатам.

— Каждый, кто поклянется в верности мне, должен поклясться в верности леди Бриандре. Кто не согласен, может уйти. Ему ничто не грозит.

Все солдаты гарнизона Стрейлоу прижали к груди сжатую в кулак руку.

— Мой лэрд, — хором произнесли они. Дэвид отсалютовал им и вернулся в замок.

Два дня спустя у ворот Солтуна остановился отряд кавалерии, над которым развевалось знамя Гордонов. Несмотря на гнев, Саймон Фрейзер не смог скрыть своей радости, когда его возлюбленная под руку с сыном вошла в большой зал. Присутствие Дэвида Гордона помешало Саймону сразу же подхватить Элайзию на руки и отнести в свою комнату.

Вместо этого, будучи по характеру терпеливым человеком, он вынужден был следовать установленным правилам и предложить Дэвиду и Элайзии присесть. Дэвид рассказал Саймону о желании Хантли прекратить вражду.

Глаза Элайзии засветились любовью, когда Саймон согласился.

— Это доставит мне огромное удовольствие, милорд Гордон. — Он улыбнулся, а потом, уже без улыбки, добавил: — Однако если бы не две женщины, которых я люблю всей душой, то обнажил бы свой меч и одним ударом пронзил ваше подлое сердце за то, что пришлось вытерпеть моей дочери от Гордонов.

Это неожиданное заявление удивило Дэвида.

— Никто не сожалеет о случившемся больше, чем я, милорд Лавет. Я не имею к этому никакого отношения. Да будет вам известно, что я готов отдать жизнь за нее. Я люблю вашу дочь и приехал просить ее руки. Уверен, Бриандра рассказала, что мы любим друг друга. Пожалуйста, попросите ее присоединиться к нам, чтобы она подтвердила мои слова.

— В настоящий момент моей дочери нет в Солтуне, лорд Гордон, — с горечью произнес Саймон. — Бриандра знала, что вы приедете, и поэтому уехала.

Дэвид не мог поверить в то, что услышал.

— Уехала? Но куда? Почему она решила уехать? Я люблю ее, и Бриандра любит меня. Я понимаю, что не должен был оставлять ее одну в Стрейлоу. Неужели она считает меня ответственным за действия суеверных крестьян?

— Эти суеверные крестьяне едва не убили ее, милорд Гордон, — напомнил ему Саймон, изо всех сил сдерживая свой гнев. — Она попросила предупредить вас, чтобы вы не искали ее. — Саймон сурово смотрел на молодого человека. Воспоминания о том, в каком виде предстала перед ним дочь после побега из Стрейлоу, были еще слишком ярки, чтобы испытывать жалость к несчастному влюбленному. — Бриандра попросила сказать, что она больше не желает видеть вас.

Глава 16

Весна, 1662 год

Бриандра выглянула в окно и улыбнулась при виде короля, играющего с дюжиной собак. Эта сцена напомнила ей об оставшемся в Шотландии Волке, по которому она очень скучала. Наблюдая за тем, как Карл, словно мальчишка, возится с собаками, девушка с трудом верила, что перед ней король Англии.

Улыбка исчезла с ее лица, когда к королю подошла темноволосая женщина и с видом собственницы положила руку ему на плечо. Бриандре совсем не нравилась Барбара Палмер, любовница Карла, ловкая интриганка, жадная до власти. Несмотря на то, что вскоре должна была приехать его будущая жена, Карл не желал расставаться с Барбарой, сладострастной красавицей, и официально предоставил ей и ее новорожденной дочери апартаменты в замке.

Бриандра сочувствовала будущей королеве Англии, которой придется жить под одной крышей с хитрой куртизанкой. Грустно вздохнув, девушка села перед зеркалом и зашнуровала корсаж синего муарового платья. Затем надела шляпку с плюмажем и покинула комнату.

Внизу Бриандра встретила свою кузину, с большим интересом следившую за только что начавшимся теннисным матчем между королем и одним из его ближайших друзей, герцогом Бакингемом. Леди Джин Флеминг изящным движением раскрыла шелковый веер, отделанный драгоценными камнями, и закрыла им лицо.

— Бри, он снова не сводит с меня глаз, — прошептала она.

Бриандра собралась было посмотреть на того, кто стал предметом внимания кузины, но та остановила ее.

— Не поворачивайся, — испуганно воскликнула Джин. — Он поймет, что мы говорим о нем.

Бриандра проигнорировала предупреждение кузины и устремила взгляд на молодого человека, стоявшего прислонившись к каменной стене. Он прибыл ко двору лишь вчера и сразу же пробудил в Джин интерес к своей персоне.

— Кажется, шотландец, — заключила Бриандра, оглядев незнакомца.

Реставрация[13] принесла с собой буйство красок и роскошь в туалетах, заменивших пуританскую строгость в одежде времен Кромвеля.

Однако незнакомец, в отличие от большинства роялистов при дворе, был без парика, и его рыжие волосы ниспадали на плечи. Кроме того, вместо кафтана до колен, так популярного среди придворных модников, молодой человек был одет в белую батистовую сорочку, отделанную лишь узкими полосками кружев на воротнике и манжетах. Даже наброшенный на широкие плечи отлично сшитый дублет украшали только полукруглые нашивки. Его грудь пересекала искусно сплетенная галунная портупея, на которой висела шпага. Облик молодого человека свидетельствовал о его благородном происхождении.

— Уверена, что он шотландец, — с гордостью повторила Бриандра. — Ни один шотландец не будет позорить себя павлиньим плюмажем, как это делают здешние щеголи.

Словно закончив спор, который он вел с самим собой, незнакомец направился к девушкам.

— Он идет сюда, — предупредила Бриандра. Шестнадцатилетняя Джин густо покраснела.

— О нет! Что мне делать, Бри?

— А почему бы тебе не броситься к нему в объятия? — насмешливо предложила Бриандра, прикрывшись веером.

Все еще страдая из-за разрыва с Дэвидом Гордоном, она избавилась от наивной веры в то, что никакая сила не может помешать двум влюбленным соединиться. Ее юной кузине предстояло прийти к такому же выводу на собственном опыте. И все же Бриандра сожалела о том, что с таким цинизмом отреагировала на слова девушки.

Когда год назад она спешно уехала в Париж, избежав цепких когтей Дэвида Гордона, Джин Флеминг оказалась для нее спасительным островком в бескрайнем море отчаяния. Жизнерадостная, а временами капризная, девушка стала для нее родной.

Лорд Флеминг распахнул двери своего парижского особняка перед нищим принцем-изгнанником и открыл для него свои сундуки с золотом. Карл был не из тех, кто забывает о друзьях, и пригласил всю семью Флемингов в Лондон на свою свадьбу. Однако бракосочетание отложили, и лорд Флеминг отправился в родовое поместье в Шотландию, куда его призвали неотложные дела. Джин и Бриандра по настоянию короля остались в Лондоне, в Уайтхолле. Бриандра была рада этому, потому что возвращение в Шотландию приблизило бы ее к Дэвиду Гордону, а она сомневалась в том, что смогла бы противиться искушению увидеть его.

Незнакомец остановился перед Джин и поклонился.

— Лорд Клейбурн, Джеймс Дуглас, виконт Гантский, к вашим услугам, миледи. Простите мне мою смелость, но вы произвели на меня такое неизгладимое впечатление, что я не смог удержаться от желания присоединиться к вам.

Яркий румянец очень шел Джин, ее голубые глаза блестели. Она протянула незнакомцу руку.

— Вы льстите мне, лорд Клейбурн. Я леди Джин Флеминг, а это моя кузина, леди Бриандра Фрейзер.

Дуглас поцеловал руку сначала Джин, а потом Бриандре.

— Надеюсь, вы не разобьете мне сердце, сказав, что обручены или, что еще хуже, замужем? — с очаровательной улыбкой осведомился Дуглас.

К ужасу Бриандры, Джин нервно хихикнула и проговорила:

— Нет, ни я, ни леди Бриандра не обручены и не замужем.

Бриандра подавила стон. Ну почему Джин все время упоминает ее имя? Совершенно очевидно, что Дугласа не интересует ее семейное положение, а если бы и интересовало, то она могла сама ответить на его вопрос и добавить, что не имеет ни малейшего желания обручаться с кем-либо или выходить замуж.

Бриандра была настроена слишком цинично, чтобы спокойно наблюдать за тем, как молодой человек бросает полные страсти взгляды на Джин. К ее облегчению, теннисный матч закончился, и к ним направился король, на руке которого повисла злобная Барбара Палмер.

Карл был красив и лицом, и телом. Ростом шесть футов и два дюйма[14], он был строен и мускулист.

На смуглом лице выделялись большие, полные жизни глаза и широкий чувственный рот. Его темные вьющиеся волосы скрывались под темным париком.

Доброжелательный по натуре, Карл любил общаться с людьми и ненавидел жестокость как в словах, так и в действиях. В нем не было и намека на злобность. Враждебность он проявлял лишь к тем, кто был виновен в убийстве[15] его отца.

Карл оказался прирожденным дипломатом, он обладал неисчерпаемым терпением и отличался мягкостью речи. В сочетании с довольно легкомысленным образом жизни и любовью к удовольствиям эти качества служили великолепным прикрытием для его удивительной проницательности. Но близкие люди знали, что Карл всегда самостоятельно принимает решения и основывается только на собственных суждениях.

Широко улыбаясь, Карл остановился перед девушками.

— Ах, Клейбурн, ну ты и ловкач! — Король дружески хлопнул Джеймса Дугласа по плечу. — Как я вижу, ты завладел вниманием одной из этих двух очаровательных веточек шотландского вереска.

Джеймс восхищенно посмотрел на девушек.

— Они действительно очаровательны, ваше величество.

Барбара Палмер заставила свои красивые губы сложиться в улыбку.

— Мои дорогие Бриандра и Джин, я только что сказала его величеству, что будущей королеве понадобятся две фрейлины. Кто может подходить для этой роли лучше вас, «двух веточек шотландского вереска»? — промурлыкала она.

— Ай-яй-яй, Барбара, — упрекнул любовницу Карл, услышав издевку в ее словах и догадавшись, что причиной стала ревность. — Чем эти две очаровательные дамы могли вызвать твое неудовольствие?

«Того, что мы родились женщинами, достаточно, чтобы вызвать неудовольствие ее королевского величества королевы Барбары», — подумала Бриандра, но не решилась высказать свои мысли вслух: если Барбару Палмер рассердить, то она превратится в грозного противника.

Красавица по-детски надула губки.

— Я действительно преисполнена неудовольствия, ваше величество, так как знаю, что в скором времени вы будете делить свою постель с этой… с этой… Portuguese infant[16], — возмущенно воскликнула она и вихрем умчалась прочь.

Король весело посмотрел ей вслед. — Ах, эти женщины, Джемми. Без них жизнь была бы скучной.

Карл предложил руку сначала Бриандре, потом Джин, и они, сопровождаемые Джеймсом Дугласом, неторопливо пошли ко дворцу.

— Несмотря на то, что леди Каслмейн позволила себе проявить свое негодование, я считаю ее идею очень интересной. Я буду рад, если вы обе станете фрейлинами будущей королевы.

Девушки ошеломленно переглянулись. Предлагая эти должности, король оказывал им высочайшую честь, и они с радостью восприняли это известие.

— Будем счастливы, ваше величество, — ответила Бриандра.

Джеймс Дуглас широко усмехнулся.

— Вы сделали верный выбор, ваше величество. Я в долгу перед вами, потому что вы оказали мне огромную услугу. Теперь я смогу долго наслаждаться обществом этих дам, когда они в свите ее королевского высочества будут сопровождать принцессу в Лондон.

Джин Флеминг, воодушевленная тем, что всю дорогу до Портсмута, где предстоит встретить Катрину Браганскую, португальскую принцессу, Джеймс Дуглас будет рядом с ней, опустила голову, чтобы никто не увидел счастливого выражения ее лица.

— Боюсь, этим я не покрыл даже малой толика своего долга за то, что ты сделал для меня на континенте. Я очень серьезно отношусь к своим обязательствам, — грустно проговорил Карл. — Когда-нибудь я найду подходящий способ отплатить тебе за преданность. — Король остановился и поклонился. — А теперь, мои очаровательные дамы, прошу извинить меня. Я должен успокоить свою разбушевавшуюся возлюбленную. Уж больно у нее крутой нрав. — Он ткнул Дугласа в бок и прошептал ему в самое ухо: — Уверен, Джемми, ты уже убедился, что острые приправы являются существенным компонентом любого соуса. — Хитро подмигнув, король ушел.

Вечером, прежде чем одеваться к банкету, Бриандра легла отдохнуть. Ее мысли вертелись вокруг Солтуна.

Она тосковала по дому. Сейчас, когда ее любимая Шотландия пробуждается после зимы, там очень красиво. Девушка представляла зеленеющие холмы, вспоминала аромат цветущих яблонь.

Горло сдавил спазм. Цветущие яблони. Дэвид. Неужели память о нем всегда будет будоражить ей душу? Неужели аромат цветущих яблонь всегда будет вызывать в ее сознании его образ? Когда же воспоминания потеряют свою яркость?

Почувствовав, что больше не может лежать, Бриандра встала. Почти год прошел с тех пор, как она в последний раз виделась с ним. Почти год, с тех пор как сбежала из Солтуна.

Губы девушки сложились в саркастическую усмешку.

«Но тебе не убежать от своих воспоминаний. Они будут преследовать тебе везде, где бы ты ни оказалась».

И действительно, за долгие месяцы, проведенные во Франции, в доме ее дяди, воспоминания вовсе не поблекли. Ухаживания молодых людей тоже никак не действовали. Где бы она ни была — в Англии или во Франции, — что бы ни делала — спала или бодрствовала, — образ Дэвида, словно острие меча, больно жалил ей сердце. И не было никакого способа защититься от него. Ни один мужчина не пробуждал в ней желания, их губы отталкивали ее, а прикосновения заставляли содрогаться от отвращения. Ее сердце и разум стойко сражались с воспоминаниями, одновременно сладкими и горькими, но постоянно терпели поражение.

Постучав, вошла горничная. Однако Бриандра отказалась от ее помощи, и девушка ушла. При дворе слишком много других дам, которые нуждаются в ее услугах.

Вздохнув, Бриандра встала перед зеркалом. Надо отбросить прочь мучительные мысли о Дэвиде Гордоне и наслаждаться жизнью. Она будет флиртовать напропалую, несмотря на то, что легкомысленное поведение неизбежно повлечет за собой обострение интереса к ней. Склонные к обильным возлияниям щеголи из окружения короля распустят перед ней свои хвосты, и придется отбиваться от их настойчивых ухаживаний. Как бы то ни было, но она больше ни одного дня не станет чахнуть от скуки, как дама, оставшаяся без кавалера.

Преисполненная решимости, Бриандра взяла гребень, разделила волосы на прямой пробор, затем заправила часть из них под тонкую металлическую сетку и отступила на шаг от зеркала, чтобы оценить результаты своего труда. По обе стороны лицо обрамляли туго завитые локоны. Девушка расхохоталась.

«Боже мой! В этой прическе нет ничего привлекательного, — подумала она. — Почему женщины считают необходимым прибегать к таким хитростям? А ладно, в чужой монастырь со своим уставом не ходят, — расфилософствовалась она и, озорно блеснув глазами, добавила про себя: — Если находишься при дворе Веселого короля, нужно следовать диктату моды. Мы, женщины, должны быть благодарны, что нам в отличие от мужчин не приходится носить эти смешные парики».

Бриандра вытянула из-под сетки еще несколько длинных локонов и перекинула их через плечо на грудь. Удовлетворенная достигнутым результатом, она начала облачаться в платье.

Платье было сшито по последней моде и привезено из Парижа. Корсаж модеста[17]из бледно-зеленого атласа, с большим вырезом как спереди, так и сзади, подчеркивал тонкую талию. Из соображений скромности под модест надевался розовый фрипон[18], который выступал над корсажем и прикрывал излишне обнаженную грудь соблазнительными оборками, а плечи — крохотными рукавчиками.

Распашная юбка модеста сшита из розового атласа, отделанного зелеными и белыми лепестками, и собиралась в красивую драпировку по боками. Широкий разрез открывал ниспадающую глубокими складками юбку фрипона из зеленого атласа.

В качестве дополнения к туалету Бриандра, предпочитавшая не носить драгоценности, надела длинные, до локтя, белые перчатки. Оглядев свое отражение в зеркале, девушка закружилась. Юбки приподнялись, и стали видны розовые, отделанные такой же вышивкой, как и платье, атласные туфельки на белых каблучках. Довольная своим видом, она вышла из комнаты.

Глава 17

Бал был в полном разгаре, когда Бриандра спустилась вниз. Население страны, пережившей гражданскую войну, за которой последовали долгие годы главенства пуританских нравов, воспринимало приближающуюся свадьбу короля как знак того, что начинает возрождаться былое величие Англии. Гости, приглашенные на свадьбу Карла и Катрины Браганской, дочери короля Португалии, начали съезжаться в Лондон уже несколько недель назад.

Бриандра сразу увидела Джин и Джеймса Дугласа, оживленно беседовавших, и подошла к ним. Ее мгновенно окружили ярко разодетые поклонники в париках. Они вились, как мошки вокруг огня.

Неожиданно толпа расступилась, открывая путь Карлу, направлявшемуся к девушкам. Со свойственной ему галантностью он отдал должное красоте обеих, а затем устремил на Бриандру теплый взгляд своих живых глаз и поклонился.

— Миледи, вы подарите мне удовольствие потанцевать с вами?

Бриандра предпочла бы отказаться. В течение последних нескольких недель король, пытаясь сделать все возможное, чтобы девушки из Шотландии чувствовали себя уверенно при дворе, уделял им повышенное внимание. А в результате и Бриандра, и Джин вели себя еще более скованно, став предметом ревнивых нападок леди Каслмейн. Бриандре не хотелось еще сильнее разжигать ярость мстительной женщины, однако она знала, что не имеет права ответить отказом на просьбу короля. Радушно улыбнувшись, девушка оперлась на руку Карла, и тот повел ее танцевать.

То, как искусно и грациозно король вел Бриандру под музыку быстрой аллеманды[19], служило ярким свидетельством любви к танцам. Его очарование и остроумные замечания помогли девушке расслабиться, и она смогла в полной мере наслаждаться танцем.

Барбара Палмер стояла в стороне среди зрителей. Ее тревожный взгляд неотрывно следовал за танцующей парой. Каждый раз, когда Карл что-то шептал на ухо Бриандре, а та в ответ весело смеялась или кокетливо улыбалась партнеру, глаза Барбары вспыхивали недобрым огнем.

Толпа вокруг Джин Флеминг постепенно поредела, и в конце концов девушка осталась лишь в обществе брата короля, герцога Йоркского, и Джеймса Дугласа, беседовавшего с незнакомцем, только сегодня прибывшим ко двору.

Незнакомец стоял спиной к танцующим. Бриандра случайно скользнула взглядом по нему и сбилась с шага: нельзя было не узнать знакомый разворот широких плеч.

Сердце девушки бешено застучало, все тело — от макушки до кончиков пальцев — обдало жаром. Первым порывом было бежать прочь из зала, прежде чем Дэвид повернется и увидит ее.

Обрадованный появлением при дворе еще одного шотландца, Карл не заметил замешательства своей партнерши. Когда танец закончился, он сразу же направился к Дэвиду и тепло приветствовал его, дружески обняв за плечи. Дэвид, не видевший короля целый год, все свое внимание обратил на Карла и не разглядел прятавшуюся за его широкой спиной женщину.

Наконец Карл вспомнил о приличиях и, взяв Бриандру за руку, заставил встать рядом с собой. Девушка двигалась как заведенная, ее лицо превратилось в безжизненную маску.

— Лорд Гордон, вы имели удовольствие встречаться с этим горным цветком?

Если бы Карла в этот момент не отвлекла Барбара Палмер, он стал бы свидетелем того, какой шок испытал Дэвид, когда, повернувшись, увидел Бриандру.

Девушка в панике схватила за руку ближайшего к ней мужчину, которым оказался Джеймс Дуглас.

— Лорд Клейбурн, это наш танец.

Ее поступок изумил и Джин, и Джеймса Дугласа. Галантному шотландцу ничего не оставалось, как повести Бриандру в центр зала, а Джин, не оправившись от удивления, ошарашено смотрела им вслед.

Карл и не подозревал, что невольно стал причиной самой настоящей бури в душах четырех людей. Глядя на удаляющихся Дугласа и Бриандру, он одобрительно произнес:

— Да-а, из них получится красивая пара. Джин Флеминг почувствовала себя так, будто ее предали. Готовая вот-вот расплакаться, шестнадцатилетняя девушка не понимала, почему дорогая Бри, которой стоило лишь подать знак, чтобы к ее ногам бросились десятки поклонников, в том числе и сам король, выделила именно того, кто был мил ее сердцу. Расстроенная, она приняла приглашение герцога Йоркского и пошла танцевать.

Оказавшись вне поля зрения Гордона, Бриандра извинилась перед озадаченным молодым человеком и ушла. Она намеревалась пойти в свою комнату и в спокойной обстановке решить, как действовать дальше. Ей нельзя оставаться в Лондоне, пока здесь находится Дэвид.

Бриандра пробралась через толпу и увидела, что Дэвид и король стоят у выхода из зала. Она понимала, что не сможет пройти мимо этой пары незамеченной, поэтому повернулась и направилась в сад.

Дэвид Гордон изо всех сил старался делать вид, что его интересуют разглагольствования Карла.

— Я сожалею о смерти твоего отца, Дэвид. Он отважно сражался за моего отца. А ты — за меня. Я искренне благодарен и тебе, и лорду Клейбурну за верную службу.

— Сомневаюсь, что многие разделяют ваши чувства ко мне и Джемми, ваше величество. Мы, шотландцы, не пользуемся популярностью, — заметил Дэвид.

Карл нахмурился.

— Не забивай себе голову подобными мыслями. Просто некоторые не желают забыть, какую роль сыграла горстка шотландцев в гибели моего отца. Но будущее не должно омрачаться ошибками прошлого. Все вчерашние печали следует предать забвению прежде, чем займется заря нового дня.

Дэвиду хотелось напомнить добродушному монарху о том, что одним из качеств человеческой натуры как раз является нежелание что-либо забывать или прощать, но он не успел, потому что вернулся Джеймс Дуглас — без Бриандры. Дэвид тут же оглядел зал и успел увидеть, как девушка исчезла за дверью в сад. Он вежливо извинился перед собеседниками.

Бриандра сделала лишь несколько шагов по тропинке, когда ее сзади схватил Дэвид. Он резко развернул ее, и она встретилась со взглядом его темных глаз, полыхавших гневом.

— Господи, женщина, я едва сдерживаюсь, чтобы не придушить тебя!

Бриандрой владела ярость не меньшая, чем Дэвидом.

— Немедленно отпусти меня, иначе я позову на помощь, — процедила она. — Я не желаю, чтобы у меня снова появились синяки — следы рук Гордонов.

Дэвид немного расслабил пальцы, но не убрал рук с ее плеч.

— Ты хоть представляешь, что мне пришлось пережить за этот год? Как сильно я страдал?

— Страдал? — Девушка насмешливо подняла брови. — Избавьте меня от сказок о своих страданиях, милорд Гордон. Сомневаюсь, что они мне понравятся. Но если вам действительно захочется узнать, что такое настоящее страдание, я поведаю, как ваши люди пытались сжечь меня заживо. Вам рассказать о том, как это жутко, когда платье на тебе загорается, а едкий дым мешает дышать? Поверьте, лорд Гордон, это воспоминание еще живо в моей душе.

Дэвид сильно сжал ее плечи.

— Ты думаешь, я не переживал это вновь и вновь?

Бриандра ухмыльнулась.

— Дело в том, лорд Гордон, что для меня это не просто воспоминания. Я до сих пор ощущаю запах дыма.

Бриандра собралась уйти, но Дэвид удержал ее.

— Как ты можешь винить меня за действия обезумевшей толпы, Бриандра? Ведь меня даже не было в замке. Неужели после того, что между нами было, твоя любовь больше ничего не значит для тебя? Неужели нельзя было хотя бы попрощаться?

— Прощание ничего бы не изменило. Я с самого начала говорила тебе, что у нашей любви нет будущего. Но ты отказывался слушать меня, отказывался воспринимать действительность. — Бриандра гордо вскинула голову. — А вот я воспринимаю действительность. Я отбросила прочь весь ужас общения с кланом Гордонов. Я начала строить новую жизнь. Жизнь, в которой нет места воспоминаниям о Стрейлоу.

Дэвид едва не заскрежетал зубами от бешенства.

— И это твоя новая жизнь? Да ты посмотри на себя. Шляешься тут полуголая, как все придворные шлюхи. — Бриандра вскрикнула от боли, когда он содрал с ее волос металлическую сетку. — А что ты, во имя Господа, сделала со своими волосами? Да ты похожа на размалеванную проститутку.

Бриандра в ярости дала ему пощечину.

— Будь ты проклят, Дэвид Гордон! Убери свои лапы! Что бы я ни делала с собой или со своими волосами, тебя это больше не касается. Я довольна своей жизнью, поэтому оставь меня в покое. — Из глаз девушки брызнули слезы.

При виде слез Дэвид смягчился, его гнев мгновенно испарился. Неожиданность их встречи ошеломила его. Он потерял власть над собой и излил на нее свою долго сдерживаемую боль. И совсем не подумал о том, что она и так уже много выстрадала. Сейчас же Дэвид сожалел о своей вспышке, понимая, что ему следовало бы просить у нее прощения. А вместо этого он набросился на нее и заставил страдать еще больше. Неудивительно, что девушка возненавидела его.

Бриандра заметила, как изменилось выражение на освещенном бледной луной лице Дэвида. К своему удивлению, она почувствовала, что дрожит — но не от гнева. Итак, теперь предстоит еще сражаться со своей всепоглощающей любовью к Дэвиду Гордону. Девушка пристально вглядывалась в родное лицо, любуясь каждой черточкой.

Дэвид тоже не отрываясь смотрел на нее, с трудом преодолевая искушение обнять и поцеловать, губами снять все слезинки с нежных щечек. Он позволил себе провести пальцем по ее подбородку.

— Я скучал по тебе, Глупышка. Бриандра заставила себя улыбнуться.

— И я скучала, сэр Мошенник.

В следующее мгновение она повернулась и пошла прочь.

Дэвид стоял неподвижно и смотрел ей вслед до тех пор, пока ночной мрак не поглотил ее. Ярость и потрясение уступили место нежности. Все его чувства устремились к возлюбленной. Стоило заглянуть в ее удивительные глаза, и года мучений и проклятий на ее голову как не бывало.

Любит его Бриандра или нет, она ясно дала понять, что желает забыть его. Девушка доказала свою решимость тем, что за целый год не прислала ни единой весточки. Но сейчас в нем вновь возродилась надежда, потому что он нашел ее.

Бриандра сомневалась, что у нее хватит сил продолжать шагать прочь от Дэвида. Мысль о том, чтобы уйти от человека, которого она так сильно любит, казалась ей безумной.

«О, вот бы оказаться в его объятиях. Отдаться его ласкам!»

Каждый шаг давался с трудом. Преодолевая соблазн побежать назад, она сосредоточилась на том, чтобы заставить свои ноги двигаться, и повторяла про себя:

«Я не должна возвращаться. Я должна уехать из Лондона».

Войдя во дворец, Бриандра поднялась на галерею и поспешила в свою комнату. Джин, увидев кузину, догнала ее.

Девушка едва не плакала.

— Как ты могла это сделать, Бри?

Занятая собственными страданиями, Бриандра озадаченно взглянула на кузину. Они никогда не обсуждала с Джин Дэвида Гордона и поэтому не поняла, откуда та узнала о нем, если только не подслушала их разговор в саду.

— Полагаю, ты видела нас в саду, — вздохнула Бриандра и вошла в свою комнату. Девушка чувствовала, что после ссоры с Дэвидом ей не под силу вынести еще одну, с Джин. — У меня нет сегодня настроения говорить об этом, Джин. Извини меня, мне хочется отдохнуть.

Несчастная девушка горько зарыдала.

— Ты хочешь сказать, что даже пошла с ним в сад? О Бри, как ты могла так поступить со мной? — Всхлипывая, Джин выбежала из комнаты и скрылась за дверью своей спальни.

Бриандра пребывала в полном замешательстве. Она не могла взять в толк, почему Джин так бурно реагирует на то, к чему не имеет никакого отношения. Встревоженная, девушка отправилась к кузине.

Джин лежала на кровати и рыдала, уткнувшись в подушку.

— Джин, дорогая, я не понимаю, почему ты так расстраиваешься из-за того, что тебя не касается.

Джин подняла голову и устремила на Бриандру осуждающий взгляд.

— Не касается меня? Ты, единственная из всех, знаешь, как я отношусь к нему. Я бы никогда не поверила, что ты можешь предать меня.

«Предать».

Потрясенная, Бриандра на секунду лишилась дара речи.

— Джин, я не догадывалась, что ты знакома с Дэвидом Гордоном.

— С Дэвидом Гордоном? — фыркнула девушка. — При чем тут Дэвид Гордон?

Бриандра, не видевшая в словах кузины никакого смысла, поняла, что зашла в тупик.

— Разве мы не обсуждаем то, что ты подслушала в саду? Мой разговор с Дэвидом Гордоном? — осведомилась она, присаживаясь на кровать.

Слезы еще сильнее полились из глаз Джин.

— Я не подслушивала никакого разговора между тобой и Дэвидом Гордоном. Я говорю о том, что ты бросилась на шею лорду Клейбурну.

Всхлипнув, она снова уткнулась в подушку.

— Джин Флеминг, — потеряв терпение, воскликнула Бриандра, — я не знаю, о чем ты говоришь. Меня совершенно не интересует Джеймс Дуглас, и я не могу поверить, что ты действительно так подумала.

Рыдания мгновенно стихли, и Джин подняла голову.

— И именно поэтому ты повисла у него на шее и отправилась с ним танцевать?

Бриандра совсем забыла, что в своей попытке убежать от Дэвида пригласила на танец Джеймса Дугласа.

— О Боже, Джин! Я схватила за руку того, кто был ближе всех ко мне. Мне нужно было бежать от Дэвида Гордона.

В Джин разгорелось любопытство, и она, сев, с подозрением посмотрела на кузину.

— От лорда Гордона? Но с чего вдруг? Ты же только что с ним познакомилась!

Бриандра в отчаянии прикрыла глаза. Она не может сказать всей правды о своих отношениях с Дэвидом. Единственное, что ей остается, — это предоставить Джин минимум сведений, но так, чтобы та убедилась: лорд Клейбурн Бриандру совсем не интересует.

— Джин, дорогая, — начала она, взяв кузину за руку, — я уехала из Шотландии, чтобы расстаться с Дэвидом Гордоном. Видишь ли, мы были… мы были…

— Любовниками? — пролепетала девушка. Ее голубые глаза расширились от возбуждения.

— Да, мы с Дэвидом были любовниками. Но наши кланы давно враждуют между собой, поэтому мы оказались в безнадежной ситуации. Я уехала из Шотландии год назад и думала, что больше никогда не увижу его. Но сегодня… потрясенная встречей, я пригласила на танец ближайшего ко мне мужчину только для того, чтобы иметь повод сбежать. Дэвид нашел меня в саду, и мы поссорились.

Обрадованная тем, что Бриандра не претендует на ее возлюбленного, Джин нежно обняла дорогую кузину. Горечь и обида в ее сердце уступили место сочувствию.

— О Бри, прости за то, что усомнилась в тебе. — Она отстранилась. — И что же ты собираешься делать?

— У меня не было времени, чтобы обдумать это. Я не могу остаться при дворе, раз Дэвид здесь. Он слишком упрям. Он сломит мое сопротивление, и получится, что прошедший год потрачен впустую.

Джин понимающе кивнула.

— Он такой красивый!

— И умеет хорошо убеждать, — хмыкнув, добавила Бриандра.

Джин на минуту задумалась, а потом лучезарно улыбнулась.

— У меня идея! Мы со дня на день должны ехать в Портсмут. Когда мы прибудем туда, ты скажешься больной и не вернешься с нами в Лондон.

Возродившаяся надежда развеяла туман тоски, застилавший глаза Бриандры. Улыбнувшись, она встала.

— Действительно отличная идея. Там я буду скрываться от лорда Гордона до тех пор, пока у меня не появится возможность вернуться в Солтун. А сейчас я остаюсь здесь, при дворе, ему не под силу заставить меня делать что-то против моей воли. — Девушка наклонилась и поцеловала кузину. — А теперь верни своим прекрасным глазам их совершенную красоту и спускайся вниз. Скажи королю, что я плохо себя чувствую.

Уверенная в том, что проблема решена, Бриандра прошла в свою комнату. Но едва за ней закрылась дверь, как мысли вновь устремились к тому, кто, как она знала, ждал внизу. Искушение было слишком сильным и таило в себе опасность.

Глава 18

Бриандра проснулась поздно. Мысли о Дэвиде мучили почти всю ночь, и лишь перед рассветом ее сморил сон. К тому моменту, когда она спустилась вниз, большая часть приближенных уже собралась вокруг Карла. Король держал на руках свою годовалую дочку, Анну Фицрой. Он с любовью и гордостью смотрел на малышку, а ее мать, Барбара Палмер, стояла рядом и улыбалась с видом собственницы.

К счастью, вчера Джин Флеминг проделала большую работу, убеждая всех, что Бриандра плохо себя почувствовала. Поэтому сейчас, когда она вошла в зал, все принялись расспрашивать ее о здоровье и о том, как прошла ночь.

Сильнее всех был расстроен Карл. Передав дочку няне, он дружески обнял Бриандру, и та абсолютно искренне призналась, что почти не спала ночью.

Дэвид поцеловал ей руку и выпрямился. В его глазах блеснула насмешка.

— Мне грустно слышать о вашей немощи, миледи.

— Это не немощь, лорд Гордон, лишь небольшое недомогание. Полагаю, вы спали ночью как убитый.

Их взгляды встретились.

— Отнюдь, миледи, я бы предпочел провести ночь иначе. Возможно, мы оба страдали от одинакового… небольшого недомогания. — Он едва заметно ухмыльнулся.

— Надеюсь, я не заражусь от вас этим таинственным заболеванием, — вмешалась Барбара Палмер.

Дэвид, который сразу невзлюбил эту тщеславную женщину, учтиво улыбнулся.

— Уверяю вас, леди Каслмейн, меня вам нечего опасаться.

Карл, преисполненный заботы, склонился к Бриандре.

— Вы достаточно хорошо себя чувствуете, дорогая, чтобы сопровождать нас в Кембридж? Сегодня в Ньюмаркете Старый Гуляка скачет в последний раз.

— Мне бы не хотелось пропустить столь знаменательное событие, ваше величество, — ответила Бриандра.

Довольный, Карл прижал ее к себе.

— Меня очень радует ваш интерес, дорогая.

— Ваше величество, я думала, вам нравятся скачки, — без всякой задней мысли заявила Джин Флеминг.

— Конечно, моя дорогая девочка, именно поэтому я внес одно предложение в парламент. Как монарх Англии и Шотландии, я официально объявил скачки королевским видом спорта.

Его слова еще сильнее озадачили девушку.

— Но, ваше величество, вы же сказали, что сегодня скачете в последний раз.

— Нет, дорогая, я сказал, что сегодня в последний раз скачет Старый Гуляка.

Бриандра слишком поздно сообразила, что именно имеет в виду Джин, чтобы остановить ее.

— Но… я думала… я хочу сказать… я слышала… как ваше величество называли Старым Гулякой.

Карл спокойно отреагировал на ее заявление, лишь веселые огоньки в глазах выдали его реакцию. А вот два его приятеля, Бэкингем и Рочестер, громко расхохотались. Барбара Палмер загородилась веером, чтобы скрыть улыбку.

Стараясь спасти несчастную от дальнейших промахов, Бриандра схватила кузину за руку.

— Джин, дорогая, мне нужен шарфик. Одолжи мне один из своих. — И потащила девушку прочь из зала.

Дэвид и Джеймс обменялись понимающими взглядами и последовали за ними.

Оказавшись в пустом коридоре, все трое окружили Джин.

— Что такого я сказала? — недоумевала та, едва не плача.

Джеймс Дуглас первым сжалился над ней и объяснил:

— Леди Джин, короля называют Старым Гулякой по имени его любимого скакуна.

У Джин от изумления расширились глаза.

— По имени лошади? Да кто же смеет называть короля по имени лошади?

Чувствуя свою беспомощность, Джеймс устремил умоляющий взгляд на Дэвида и Бриандру, но те опустили головы, скрывая улыбки. Джеймс густо покраснел.

— Ну, Старый Гуляка — это очень плодовитый жеребец. А король, известный волокита, стал… стал отцом нескольких…

Наконец-то Джин поняла весь смысл прозвища.

— Вы имеете в виду… — пролепетала она. — О Боже, мне кажется, сравнивать их — преступление! Его величество так добр. Нельзя злословить о нем за его спиной.

— Его прозвали так не из злобы, миледи, — вмешался Дэвид. — Это ласковое прозвище. Карл наделен огромным чувством юмора и не обижается. Между прочим, ему это даже льстит. Это прозвище нравится ему больше, чем Петушок, которым многие тоже пользуются.

Джин все еще владело возмущение.

— Многие! Уверена, Бэкингем и Рочестер — волокиты еще похлеще короля. Что касается меня, то я никогда не буду думать о нем как о старом гуляке.

Джеймс Дуглас подмигнул Дэвиду.

— Надеюсь, у вас, миледи, никогда не будет для этого повода.

Джин грустно вздохнула.

— Я выставила себя перед всеми в глупом виде. Прежде чем Джеймс успел ответить, Дэвид взял Бриандру под локоть и силой увел прочь.

Когда они отошли на довольно значительное расстояние, она оттолкнула его руку.

— Зачем ты это сделал, Дэвид?

Он развернул Бриандру так, чтобы та видела Джин и Джеймса. Молодой человек как раз утешал девушку, обнимая ее.

— Разве у тебя не хватает мозгов, чтобы понять, когда нужно оставить людей наедине?

— Хватает. И еще у меня хватает мозгов на то, чтобы понять, когда людям не следует оставаться наедине. Так что прошу меня простить: я присоединяюсь к остальным.

И решительно двинулась вперед.

— Куда ты идешь? — с веселой усмешкой осведомился Дэвид, не отстававший от нее ни на шаг. — Все остальные во дворце.

— Я не могу вернуться той же дорогой, так как помешаю Джин и лорду Клейбурну. — Внезапно Бриандра остановилась и, уперев руки в бока, повернулась к Дэвиду. — Позволь узнать, почему ты идешь за мной? Мне кажется, я вчера вполне ясно выразилась.

— Ты же сама сказала, что невежливо мешать юным влюбленным. А я добавлю, что при дворе короля Карла каждый волен делать то, что пожелает, если его действия находятся в рамках закона. Насколько мне известно, закон не запрещает прогуливаться.

— Ты неисправим.

Возмущенная до глубины души, Бриандра ускорила шаг.

— Но ведь ты любишь меня именно таким, — коротко засмеялся Дэвид.

Бриандра заскрежетала зубами от досады. Не обращая внимания на своего спутника, она повернула к конюшне.

Конюхи готовили лошадей к путешествию в Ньюмаркет. Девушка остановилась перед денником любимого жеребца короля.

— Так вот он каков, Старый Гуляка, — восхищенно проговорила она. Несмотря на свое раздражение, девушка не могла не рассмеяться. — Бедная Джин. Сумеет ли она пережить свой промах?

— О, Джемми утешит ее, — ответил Дэвид и погладил коня. — Старый Гуляка очень красив.

Несколько мгновений Бриандра наблюдала за рукой Дэвида.

— Как поживает Вихрь?

— Без тебя он был так же несчастен, как и его хозяин. — Дэвид улыбнулся. — А почему бы тебе самой не спросить у него?

— Вихрь здесь? — Бриандра огляделась по сторонам и, заметив жеребца, поспешила к деннику.

Вихрь приветственно закачал головой.

— Карл просил меня участвовать в скачках на Вихре против его жеребца. Он хочет, чтобы Старый Гуляка соревновался с лучшим.

— В Ньюмаркете? — удивление проговорила Бриандра, считавшая, что соперники неравны. — Неужели ты поскачешь на Вихре? — Дэвид кивнул, и девушка добавила: — Но ведь он не скаковая лошадь, а тебе не хватает опыта настоящего жокея.

— Я знаю. Я значительно тяжелее и крупнее, чем королевский жокей, но Вихрь не позволит кому-либо другому скакать на нем, поэтому участвовать придется мне. Не бойся, он сильный конь с отважным сердцем.

— Ну, тогда удачи тебе, дружище, — сказала Бриандра, ласково погладив жеребца.

— Разве ты не собираешься поцеловать всадника перед суровым испытанием и пожелать ему удачи? — поинтересовался Дэвид и потянулся к ней.

Бриандра отпихнула его и попятилась.

— Вам, лорд Гордон, и без того будет сопутствовать удача. Не сломайте себе шею. — Девушка повернулась и пошла прочь.

Дэвид прислонился спиной к стене денника и смотрел Бриандре вслед до тех пор, пока она не скрылась за углом. Громко фыркнув — это фырканье больше походило на ехидный смех, — Вихрь так толкнул носом своего хозяина, что тот едва не упал.

— Я знаю, мальчик мой, — тихо сказал Дэвид. — Ты считаешь, что я глупец, раз не пошел за ней. Но тебе не хуже меня должно быть известно, что иногда нужно скакать медленно, чтобы выиграть соревнование.

Когда Бриандра вернулась из конюшни, у дверей Уайтхолла царила страшная суета. Вдоль широкой подъездной аллеи стояли кареты, нагруженные сундуками. В каждый экипаж была впряжена четверня. Один кучер сидел на козлах, а двое — на заднем сиденье за каретой. Приказания капитана, командовавшего кавалерийским отрядом, перекрывали страшный гвалт, в котором смешивались голоса и смех пассажиров, рассаживавшихся по местам, ржание лошадей и скрип седел.

Заметив Бриандру, Карл высунулся из окна кареты.

— Леди Бриандра, приятного вам путешествия. — Карета тронулась, и он замахал белым кружевным платком.

В окне кареты появилась голова Барбары Палмер.

— Да, дорогая, приятного вам путешествия, — медовым голоском успела произнести она, прежде чем всадник из королевского эскорта загородил от нее Бриандру.

Вслед за королем стали отбывать и придворные. Ливрейные лакеи с чемоданами в руках сновали взад-вперед между каретами.

Бриандра вошла в холл и увидела, что по лестнице спускается Джин. Несколько лакеев тащили ее багаж.

— Бри, где ты была? Поторопись, иначе мы будем тащиться в самом конце.

— Я сейчас, кузина! Мне понадобится не больше пяти минут, — весело объявила Бриандра и легко взбежала по лестнице.

Девушка выбрала желтый модест с коричневым фрипоном. Пока она одевалась, горничная паковала сундуки и отправляла их вниз. Накинув на плечи плащ, Бриандра поспешила к экипажу.

На опустевшей подъездной аллее осталась лишь одна карета. Джеймс Дуглас стоял возле распахнутой дверцы и беседовал с сидевшей внутри Джин.

— Я же сказала тебе, что мы будем тащиться в самом конце, — упрекнула Джин Бриандру, когда та с помощью Джеймса забралась в карету.

— Зато нам не придется идти пешком, — отпарировала Бриандра, усаживаясь напротив кузины. Джеймс Дуглас устроился рядом с Джин.

Прежде чем Джеймс успел закрыть дверцу, в карету впрыгнул Дэвид Гордон и с размаху плюхнулся на сиденье рядом с Бриандрой.

Она скрыла свое удивление под недовольным взглядом.

— Позвольте спросить, лорд Гордон, что вы делаете в этой карете?

— Предвкушаю веселое путешествие в Кембридж в приятнейшей компании. — Дэвид кивнул в сторону сидевшей напротив пары. Джин хихикнула, а Джеймс улыбнулся.

— Почему ты продолжаешь настаивать на своем, Дэвид? Ведь я же четко изложила свою позицию.

Дэвид придал своему лицу невинное выражение.

— Не понимаю, что вы, миледи, подразумеваете под «настаивать на своем»? Ведь я всего лишь еду в Кембридж. Не вижу причин, почему вы можете быть против этого.

Разгневанная, Бриандра отодвинулась в самый угол, чтобы не касаться мускулистого бедра Дэвида.

— Меня не интересует, куда вы едете, лорд Гордон. Я возражаю против того, что вы едете в этой карете.

— А почему бы мне не ехать в этой карете, миледи? Лорд Клейбурн — мой самый близкий друг, причем не только при дворе. Наша дружба давняя, и мы очень дорожим ею. Мы вместе учились в колледже в Сент-Эндрюсе. Разве не так, Джемми? — подмигнув, обратился Дэвид к приятелю.

Его уловка не прошла незамеченной, и это только сильнее разозлило Бриандру.

Джемми, как он ни старался, так и не удалось сдержать улыбку.

— Он говорит вам правду, миледи. Мы действительно дружим много лет. Если вы расстроены, я буду счастлив поменяться с вами местами.

— Да какой в этом смысл!

У Бриандры не было желания продолжать спор. Показывать свое неудовольствие человеку, которого любишь всем сердцем, оказалось нелегкой задачей. Ее решимость оставаться бесстрастной начала ослабевать по мере того, как в сознании все чаще появлялась мысль о том, как сладко находиться в объятиях Дэвида. Она понимала: ее спасение в том, чтобы всеми силами избегать его. Но Дэвид Гордон слишком хитер, чтобы допустить это. Чтоб ему провалиться, он делает все возможное, чтобы усложнить ей жизнь!

Бриандра отвернулась к окну. За всю дорогу она не произнесла ни слова, в то время как ее спутники весело смеялись и развлекали друг друга забавными историями. Вскоре, убаюканная их голосами и мерным покачиванием кареты, девушка заснула.

Ее тело томилось от желания. Соски затвердели. Нервы натянулись, как струна. Она застонала от прикосновения теплых губ и просунула свой язык ему в рот. Платье спало с ее плеч, однако Бриандра не ощутила холода. Его губы сомкнулись на соске, и ее словно обдало жаром.

Издав звук, похожий на рыдание, Бриандра открыла глаза. Все пережитое не было сном: она и в самом деле лежала в объятиях Дэвида Гордона! Головой он уткнулся между ее грудей, а его рука пыталась забраться под пышные юбки платья.

Бриандра резко села, что явилось полной неожиданностью для Дэвида, погруженного в собственные ощущения. Он ошеломленно смотрел на нее, пока девушка поправляла корсаж.

Бриандра негодовала.

— Насильник! Неужели нет предела твоей порочности?

Лицо Дэвида мгновенно изменилось. Вместо смущения на нем теперь отражалась ярость. Бриандра похолодела от страха. Он больно сжал ее плечи и собрался было затрясти, но вовремя опомнился и просто оттолкнул ее от себя.

— Безжалостная сука! — бросил он и пулей вылетел из кареты.

Бриандра дрожащими руками подобрала волосы и застегнула платье. Немного придя в себя, девушка выглянула в окно и увидела, что карета стоит в тени деревьев, а лошади выпряжены и спокойно пасутся неподалеку.

Джин и Джеймс нашли уединение в рощице. Занятые разговором, они сидели, взявшись за руки и склонив головы друг к другу. Кучера расположились на берегу реки и лениво переговаривались.

Дэвид уже успел отвязать Вихря, всю дорогу следовавшего за каретой, и сейчас седлал его. Наконец вскочил в седло и, даже не посмотрев в сторону Бриандры, пустил коня с места в карьер.

Глава 19

Всю остальную часть пути в карете царила тяжелая атмосфера. Бриандра всхлипывала, то и дело вытирая текущие по щекам слезы и размышляя о своей несчастной судьбе.

Спутники, расположившиеся на сиденье напротив, лишь изредка сочувственно похлопывали ее по руке, а что еще они могли предложить, ведь никакие слова не в силах утешить женщину, у которой навеки разбито сердце!

Вдобавок ко всем неприятностям Бриандра обнаружила, что в спешке забыла взять носовой платок. В конец концов Джемми Дуглас, устав наблюдать за ее борьбой со слезами, галантно предложил свой платок. Бриандра поблагодарила его, вытерла глаза и высморкалась, а потом поклялась себе, что больше не прольет ни одной слезинки.

Главной причиной переживаний Бриандры было чувство вины. Дэвид ответствен за то, что случилось в Стрейлоу не больше, чем она сама. Стрейлоу — это долг, которому их любовь была принесена в жертву.

Девушка не могла осуждать его за вспышку гнева. Ну почему она продолжает причинять ему боль? Ее обвинения злобны и несправедливы. Дэвид всегда был с ней нежен и заботлив. И никогда не взял бы ее силой. Возможно, он намеревался разбудить ее легким поцелуем. Как часто в прошлом они будили друг друга именно таким образом! Но Дэвид желал ее так же сильно, как и она его. И когда Бриандра ответила на его ласки, пусть и бессознательно, он посчитал себя вправе пойти дальше.

Прижавшись лбом к стеклу, Бриандра выглянула в окно и вновь вспомнила свои ощущения в тот момент, когда проснулась.

«О Дэвид! Почему я открыла глаза!»

Когда карета, в которой путешествовали Бриандра и Джин, прибыла в Кембридж, королевская свита уже веселилась вовсю. Надеясь, что найдет Дэвида среди толпы, окружавшей Карла, Бриандра поспешно переоделась и спустилась в бальный зал. Она была преисполнена решимости извиниться перед ним за свои слова.

К ее разочарованию, его нигде не было. Джин и Джеймс, поглощенные друг другом, не замечали окружающих, а Бриандра не захотела им мешать. Она поднялась в свою комнату. Впереди ее ждала еще одна бессонная ночь, наполненная тревожными мыслями о Дэвиде Гордоне.

Часы на соборе пробили шесть, когда Бриандра проснулась на следующее утро. Несмотря на ранний час, Карл уже был внизу и собирался отправиться на прогулку. Этот ритуал повторялся практически ежедневно. Король быстрым шагом проходил три мили, и у немногих хватало сил сопровождать его.

У Бриандры сердце едва не выскочило из груди, когда она увидела Дэвида Гордона рядом с королем. Она с любовью смотрела ему вслед до тех пор, пока он не углубился в Сент-Джеймский парк. И только после этого, грустно вздохнув, девушка отвернулась от окна.

Штандарт с цветами Карла Стюарта развевался на галерее вместе с множеством других знамен. Бриандра тщетно пыталась удержать шляпку на голове, но в конечном итоге потерпела поражение в борьбе с ветром, который все же завладел ею. Весело смеясь, девушка бросилась догонять свой головной убор. Видимо, ветру этого развлечения показалось мало, потому что он разрушил ее прическу и принялся играть блестящими шелковистыми локонами.

Шляпка продолжала катиться по земле до тех пор, пока не наткнулась на черные сапоги. Обладатель сапог наклонился, чтобы поднять шляпку, как раз в тот момент, когда Бриандре удалось схватить ее. Озадаченная, девушка запрокинула голову и встретилась взглядом с темными глазами Гордона.

Дэвид смотрел на нее словно зачарованный. Именно такой он помнил свою возлюбленную. Ему всегда хотелось, чтобы она оставалась смеющимся эльфом с развевающимися на ветру прекрасными волосами, лесной нимфой, соблазнительной в своей непосредственности, истинной дочерью гор, которой не место среди пресыщенных и искушенных придворных. Молодой человек с трудом преодолел желание подхватить ее на руки и ускакать прочь, и нестись вперед до тех пор, пока они не доберутся до Шотландии.

Неожиданная встреча застала Бриандру врасплох. Девушка молча смотрела на Дэвида. Он выглядел великолепно, одетый в клетчатые бриджи, белую рубашку с кружевной отделкой у ворота и красный шотландский берет, ярким пятном выделявшийся на его темных волосах.

— Спасибо, — промямлила она и нервно откинула назад длинные волосы.

Его странный взгляд отбил у нее всякую охоту продолжать разговор.

— На, возможно, это тебе пригодится.

Дэвид собрал волосы Бриандры и, сняв с себя берет, надел его ей на голову. Довольный результатом, он улыбнулся. Простой берет оттенял кельтскую красоту его возлюбленной.

Бриандра, по телу которой волнами проходил трепет, не могла заставить себя отвести глаза от любимого лица.

— Боюсь, милорд Гордон, этот головной убор не сочетается с моим платьем.

И опять у Дэвида на скулах заиграли желваки.

— Очевидно, миледи, на вас неподходящий наряд, а что касается берета, то он на месте.

— Как бы то ни было, я выбрала именно это платье.

Бриандра сорвала с головы берет и сунула его Дэвиду. Чувствуя, что вот-вот расплачется, девушка повернулась и пошла прочь.

Проходя мимо группы придворных, она заявила, будто что-то попало ей в глаз, и, не остановившись, двинулась дальше. Уверенная, что держит свои эмоции под контролем, Бриандра вошла в королевскую ложу и удивилась, что Дэвид уже там. Стоя у ограждения, он о чем-то беседовал с королем и герцогом Бэкингемом. Вихрь терпеливо ждал хозяина неподалеку.

— Вчера вечером я заметил, что вы не хромаете, лорд Гордон. Значит, вы оправились от раны? — спросил Карл в тот момент, когда Бриандра переступила порог павильона.

— Полностью, ваше величество, — ответил Дэвид.

Заметив Бриандру, которая взяла стул и села рядом с Джин, он переключил все свое внимание на нее.

Но от Карла не так-то легко было отделаться.

— Никаких осложнений? Надеюсь, ты понимаешь, что я имею в виду, старик? — осведомился король, хлопнув Дэвида по плечу.

— Уверяю вас, ваше величество, все функционирует нормально. А теперь прошу простить меня, я должен подготовиться к скачкам.

— Удачи тебе, дорогой друг. Пусть победит лучшая лошадь. Полагаю, ты заставишь Старого Гуляку выложиться полностью? — На этот раз Карл хлопнул Дэвида по спине.

— Можете не сомневаться, ваше величество. Вихрь не любит глотать пыль.

Дэвид подошел к своему коню, легко вскочил в седло и, подъехав к ложе, поклонился Джин.

— А талисман, миледи? Что-нибудь на счастье. Джин покраснела и бросила виноватый взгляд на Бриандру.

— У меня ничего нет, лорд Гордон.

Дэвид приподнялся на стременах и вырвал перо из ее шляпки.

— Это то, что надо, миледи, — заявил он и воткнул яркое перо туда, где соединялись нижняя и верхняя уздечки.

У Бриандры болезненно сжалось сердце оттого, что Дэвид открыто пренебрегает ею. Она опустила голову и промолчала, когда Джин и Джемми желали Дэвиду удачи. А подняла голову лишь тогда, когда он ускакал прочь.

Карл, ставший свидетелем этого спектакля, одобрительно заулыбался.

— Да-а, леди Джин, кажется, молодой Гордон очарован вами.

Джин нервно хихикнула и повернулась к Бриандре. Она уже собралась было возразить, но Джемми Дуглас сжал ей локоть, призывая к молчанию. Он видел, что Бриандра потрясена поступком Дэвида, и понимал, что дальнейшее обсуждение только усилит ее страдания.

Любовница короля положила глаз на Дэвида сразу по его прибытии ко двору. Этот красивый шотландец вызывал у нее жгучее любопытство.

— Карл, каков характер ранения у Дэвида Гордона? — поинтересовалась она, когда король и Бэкингем заняли свои места в ложе.

Карл грустно покачал головой.

— Это было ужасное зрелище. Его ранили при Дюнкирхене, когда мы сражались с этим проклятым Кромвелем. Кровь тогда буквально била фонтаном. Рана была нанесена копьем и шла через все бедро. Два дюйма выше и… — Король с деланным ужасом воздел руки к небу и округлил глаза. — Меня бы до конца дней мучили угрызения совести. Я ценю его преданность, но требовать от мужчины подобной жертвы — это уже слишком.

— Для нас это была бы большая потеря, — тихо проговорила Барбара Палмер, похотливо разглядывая широкую спину Дэвида.

Рассказанная королем история заинтересовала Бэкингема не меньше, чем Барбару. Он задумался, тщательно взвешивая каждое услышанное слово.

Когда король предложил выставить на скачки Вихря, Дэвид решил сделать так, чтобы победил Старый Гуляка. Этим он хотел выразить уважение великолепному коню, участвовавшему в своих последних соревнованиях. Но уже в начале забега понял: если придерживать Вихря, который сразу почувствовал, что ему брошен вызов, то можно сломать его. Поэтому предоставил жеребцу полную свободу.

Скакавший на Старом Гуляке жокей, с его многолетним опытом и мастерством, был вне конкуренции. Исход соревнования предстояло решать лишь лошадям.

В жилах Старого Гуляки текла кровь многих поколений чемпионов, среди лошадей он был таким же королем, как и его хозяин — среди людей.

Вихрь впитал в себя всю дикость и необузданность горной Шотландии, он был так же горяч и смел, как и шотландец, скакавший на нем.

Каждый из жеребцов несся вперед ради того, чтобы прийти к финишу первым.

Все зрители повскакивали со своих мест и громкими возгласами подбадривали прекрасных скакунов, бежавших голова в голову на дистанции в четыре мили.

Ноздри раздуваются. Глаза расширились от напряжения. Гривы летят по ветру. Сильные ноги несут коней к финишу. Стук копыт заглушается криками возбужденных зрителей.

Барабанная дробь и пронзительные звуки труб возвестили об окончании забега, когда обе лошади под рев толпы одновременно пересекли линию финиша.

Все, в том числе и король, выбежали на скаковое поле. Джемми Дуглас первым добрался до Дэвида и помог спешиться, а затем, не в силах сдержать свой восторг, принялся неистово трясти ему руку и хлопать по спине.

Болельщики мгновенно окружили обоих всадников. Бриандру, которая стояла в стороне и держала за повод Вихря, распирало от гордости, по ее щекам текли счастливые слезы.

Засвидетельствовав свое почтение Старому Гуляке и его жокею, король с любовницей пробрались через толпу к Дэвиду. Смахнув с ресниц скупую мужскую слезу, Карл радушно обнял его.

— Дэвид, дружище, я в жизни не видел более потрясающих скачек и не забуду этого до конца своих дней. Я безмерно благодарен тебе, мой долг вырос еще больше.

Король принялся рассматривать Вихря, а Барбара Палмер приблизилась к Дэвиду и одарила его соблазнительной улыбкой.

— И в самом деле, лорд Гордон, вы потрясли меня.

Она обвила руками его шею и заставила наклониться. Когда куртизанка приникла к нему в долгом страстном поцелуе, Бриандру охватила бешеная ревность.

Наконец Барбара отпустила Дэвида. Ее глаза похотливо блестели.

— Возможно, я смогу найти другой способ поблагодарить вас за доставленное сегодня удовольствие. Скажем, в полночь, в розовой беседке? — прошептала она ему и отвернулась.

Карл, все внимание которого было поглощено Вихрем, не видел, как Барбара соблазняла Дэвида.

— Лорд Гордон, назовите свою цену. Это великолепное животное должно принадлежать мне. Я готов заплатить за него любые деньги.

Бриандра вскрикнула и, затаив дыхание, с тревогой посмотрела на Дэвида. Неужели Гордон посмеет отказать королю? Она знала, как сильно он любит Вихря. Неужели же предаст коня, который верно служил ему все годы?

— Расстаться с Вихрем, ваше величество, — это все равно, что предать близкого друга, который тебе всецело доверяет. — Дэвид как-то странно ухмыльнулся, и у Бриандры от страха замерло сердце. — Но, уверен, он знает, что я не буду возражать против того, чтобы разделить его привязанность с вашими кобылами.

Карл от души расхохотался.

— Договорились, дружище.

Взяв Барбару за руку, король направился к павильону, и придворные потянулись за ним. Не подозревая о том, что Дэвид стоит у нее за спиной, Бриандра отпустила повод Вихря и повернулась, чтобы последовать за остальными. Именно в это мгновение Дэвид, потянувшись через нее, выдернул яркое перо из уздечки, и девушка ткнулась лбом в его широкую грудь. Оба застыли, потрясенные тем, что неожиданно оказались так близко друг к другу. В глазах обоих отразилось желание воспользоваться моментом и заключить мир. Но Дэвид первым отказался от этой возможности. Его губы сложились в пренебрежительную усмешку.

— Примите мои извинения, миледи. — Он с нарочитой вежливостью поклонился и отступил.

Бриандра поспешила к королевскому павильону.

По распоряжению Карла вечером устраивался бал, и Бриандра пребывала в страшном возбуждении. Что бы ни случилось сегодня, она обязательно извинится перед Дэвидом! Ей уже давно следовало сделать это!

Размышляя о своем плане, девушка развеселилась. Ей казалось, будто с плеч спал тяжелый груз. Слишком долго она не видела ласковой улыбки Дэвида и не слышала его жизнерадостного смеха! И если в этом виновата она, то именно она должна принять все меры, чтобы вернуть их.

Когда гнев Дэвида утихнет, Бриандра спокойно объяснит ему, почему никогда не будет жить в Стрейлоу. Даже несмотря на свою безграничную любовь к нему.

Бриандра уделила максимум внимания своей внешности. Сначала приняла горячую ванну, чтобы снять с тела напряжение, потом помыла голову пенистым душистым мылом, доставленным из Парижа, и принялась расчесывать волосы до тех пор, пока те не заблестели. Она выбрала наиболее строгий туалет — глухое черное бархатное платье, привезенное из Шотландии. Небольшой круглый вырез обнажал минимальное количество плоти.

Изучив свое отражение в зеркале, Бриандра сникла. Ее охватило отчаяние.

«Я выгляжу как на похоронах».

Внезапно ее взгляд упал на изящные шляпки, и она мгновенно сообразила, каким образом можно одним выстрелом убить двух зайцев. Выдернув из одной шляпки розовое перо, девушка приколола его к волосам отделанной жемчугом шпилькой.

«Итак, Дэвид Гордон, ты не посмеешь заявить, будто сегодня я похожа на придворную шлюху. По сравнению с другими женщинами, разодетыми в яркие атласные платья, я буду выглядеть так, будто ношу траур. Это тебя удовлетворит?»

Довольно улыбаясь, Бриандра подушилась за ушами, взяла веер и вышла из комнаты.

Глава 20

Дэвид сразу же заметил Бриандру, едва та появилась в бальном зале. Прежде чем они успели перемолвиться хоть словом, Карл несколько раз постучал об пол своей тростью, чтобы привлечь внимание придворных. Вскоре все присутствующие собрались вокруг него.

— Мои дорогие друзья, — звучным голосом произнес король, когда смех и разговоры наконец-то стихли, — вам известно, что одним из первых моих шагов в качестве вашего монарха было создание королевского общества, которое способствовало бы процветанию науки.

— Верно! Верно! — послышались возгласы, и раздались оглушительные рукоплескания.

Карл скромно дал понять, что принимает похвалу, и поднял руку. Сразу же воцарилась тишина.

— Однако, мои верные товарищи, Бэкингем и Рочестер, считают, что общество надо расширить и принимать в него тех, кто проявил недюжинные литературные или поэтические способности. Кстати, наш дорогой друг Бэкингем создал произведение, достойное, по его мнению, того, чтобы служить пропуском в общество.

Величественно взмахнув рукой, Карл отошел в сторону, а Джордж Вилльерс, второй герцог Бэкингемский, выступил вперед.

Вилльерса украшал черный завитой парик со спускающимися до плеч локонами. Голубой атласный дублет был обшит алыми лентами. Рукава дублета заканчивались у локтя, а дальше начиналось самое настоящее буйство оборок на рукавах белой рубашки из тончайшего батиста. Точно такими же оборками отделали и низ рубашки, выглядывавший из-под короткого, выше талии, дублета. Туалет дополняли синие атласные ренгавы[20],надетые на такого же цвета о-де-шосс (Верхняя одежда, штаны до колена).с длинными кружевными канонами[21],которые были собраны под алую ленту. По бокам ренгавы украшались пучками алых лент. Заключительным штрихом наряда служили золотые галунные полосы на белых шелковых чулках и черные туфли с квадратным мыском и ярко-красными каблуками.

Этот модный, немного женственный наряд ни в коей мере не отражал истинного характера Вилльерса. Всего на два года старше Карла, Бэкингем являлся членом узкого кружка молодых повес и распутников, любивших выпить и посквернословить. Он был кузеном Барбары Палмер и обладал острым умом. Под насмешками и язвительными замечаниями герцог скрывал свою глубокую привязанность к Карлу.

Завладев всеобщим вниманием, герцог Бэкингем оперся на тросточку, отделанную такими же пучками лент, и оглядел толпу. Наконец его взгляд остановился на Дэвиде Гордоне.

— Я назвал свое произведение «Мольба». — Выдержав многозначительную паузу, он с пафосом продекламировал:

Однажды зимой под Дюнкирхеном,

На спящей под снегом скале,

Пал дерзкий шотландец, служивший

У Старого Гуляки в полку.

Копье свое вскинул круглоголовый,

Но Гордон взмолился: «Прошу,

Готов я лишиться и правой, и левой,

Оставьте мне среднюю ногу мою!»

Те, кому было известно, куда именно ранен Дэвид, разразились громким хохотом и принялись вкратце пересказывать историю тем, кто не знал. Вскоре хохотал уже весь зал.

Но Джин Флеминг не пришла в восторг от шутки герцога.

— Мерзавец, — возмутилась она. — Как он посмел издеваться над увечьем лорда Гордона?

Видя, до какой степени возмущена девушка, Джеймс Дуглас попытался сдержать рвущийся наружу смех и придать своему лицу серьезное выражение.

— Он имеет право шутить, Джинни, потому что рана Дэвида зажила без каких-либо осложнений.

— Интересно, а если бы Бэкингем получил такую рану, он тоже поспешил бы высмеять себя? — с вызовом проговорила Джин.

К ее удивлению, Джемми кивнул.

— Уверен в этом, миледи. Такова натура мужчин.

Все это время Бриандра молчала. Она вспомнила страшный шрам и, как и в тот раз, содрогнулась от ужаса.

Карл и Бэкингем подошли к Дэвиду, и теперь все трое весело смеялись. Однако Бриандра, как и Джин, не видела ничего забавного в том, что случилось с отважным шотландцем во время сражения. Она устремила на Дэвида полный муки взгляд. Их глаза на секунду встретились, а потом девушка поспешно выскользнула из зала.

Дэвид сразу понял, какие эмоции обуревают Бриандру, и резко оборвал смех. Насмешки Бэкингема не задели его. Он уже привык к тому, что именно на нем с Джемми, единственных шотландцах в окружении короля, Бэкингем оттачивает свое остроумие. Карл тоже часто становился предметом его шуток, но все знали, сколь сильно Бэкингем привязан к королю, и никто на него не обижался.

Болезненная реакция Бриандры на шутку Бэкингема еще больше убедила Дэвида в том, что нужно как можно скорее увезти девушку от пресыщенного и извращенного двора.

Едва представилась возможность, он вышел из зала и отправился на поиски Бриандры. И нашел ее в королевском саду.

— Мне тяжело, когда ты так переживаешь, — тихо сказал Дэвид, притаившись в тени.

Вздрогнув, Бриандра, подняла голову. В ее глазах блестели невыплаканные слезы.

— Дэвид! — выдохнула она. Дэвид вышел из тени.

— Прошу прощения, если испугал вас, миледи. Бриандра слабо улыбнулась и прижала руку к груди.

—В последнее время, милорд, я постоянно взвинчена.

Дэвид приблизился к возлюбленной. Его добродушный смех придал особое очарование атмосфере, царившей в прекрасном саду.

— Готов поспорить, что именно я главная причина такого состояния.

— Ты тут ни при чем. Просто я не вижу ничего веселого в шутке Бэкингема.

— В его шутке не было ничего оскорбительного, миледи.

Его слова задели Бриандру, и она закрыла глаза, чтобы Гордон не смог ничего прочитать в них.

— Дэвид, я была свидетелем того, как ты мучился от боли. Нельзя относиться к ране так небрежно.

Он тихо, почти шепотом, сказал:

— Однако ты ни секунды не колебалась, когда решила причинить мне куда более сильную боль.

Бриандра отлично поняла намек и заглянула в его темные глаза. Их души, казалось, на мгновение покинули тела и устремились друг к другу.

— Я не хотела причинять тебе боль, Дэвид. Никогда. Если бы только я могла убедить тебя в том, что сожалею о своей вспышке в карете! Я знаю, что в твои намерения не входило… что ты бы никогда не дотронулся до меня…

—…Если бы не любил, — закончил за нее Дэвид и сжал ее лицо в ладонях. Его прикосновение было теплым. Нежным. Преисполненным любви. Любовь отражалась и в его взгляде. — Господи, как же я люблю тебя, Глупышка! Я дал себе слово, что не буду торопить события, что подожду, пока ты сама придешь ко мне. Но каждый раз, когда я вижу тебя, моя решимость тает и мною овладевает единственное желание — держать тебя в своих объятиях и ласкать.

Карие глаза Бриандры наполнились слезами.

— И я тоже сказала себе, что поступлю мудро, если забуду тебя. Но как я могу забыть о том, как твои руки обнимали меня, какой трепет вызывали во мне твои поцелуи? Без этого жизнь кажется бесцветной. — Она поцеловала его ладонь. — Я люблю тебя, Дэвид. Я больше не могу отрицать очевидное.

Дэвид обнял Бриандру, и она спрятала лицо у него на груди. Он уткнулся в ее густые волосы и с наслаждением вдохнул их аромат.

— Тогда почему, Глупышка? Почему ты все время убегаешь от меня?

Бриандра подняла голову, но ответить не успела, потому что Дэвид принялся с жаром целовать ее в глаза, щеки, шею. Затем приник к ее губам. Сначала поцелуй был легким, но потом превратился в требовательный и настойчивый. Их языки играли друг с другом, разжигая страсть в телах.

Бриандра трепетала, отзываясь на любое прикосновение. Ее дыхание участилось, соски набухли. Когда Дэвид снова приник к ее шее, она запрокинула голову. Он провел кончиком языка вниз, к ложбинке на груди, затем поспешно стянул платье с ее плеч.

Его губы сомкнулись на нежном соске, он то втягивал его в рот, то слегка покусывал. Бриандра выгибалась, подставляя грудь для ласки.

Дэвид поднял голову и посмотрел девушке в лицо. Ее губы приоткрылись, моля о поцелуе, веки, отяжелевшие от страсти, прикрыли глаза. Эта картина еще сильнее возбудила его, и Дэвид ощутил острую боль в чреслах.

— Скажи мне то, что я хочу услышать, — прошептал он. — Я желаю услышать, как ты произносишь это.

— Да, да, — простонала Бриандра. — Я хочу тебя, Дэвид. Ласкай меня. Бери меня. Сейчас, немедленно.

— Больше никаких игр. Никаких отказов, — хрипло проговорил Дэвид и провел пальцем по ее приоткрытым губам. — Ты согласна стать моей госпожой?

— Да, да. Я буду для тебя всем чем угодно. — Бриандра застонала и, открыв глаза, принялась дрожащими от желания руками поспешно расстегивать ему штаны. — Возьми меня прямо сейчас, Дэвид.

У Дэвида стучало в висках, его плоть так набухла, что, казалось, вот-вот прорвет плотную ткань. Он снова с вожделением набросился на ее губы.

— Ну-ну, какое впечатляющее зрелище! Можно я присоединюсь к вам?

Из тени выступила Барбара Палмер. Похотливый блеск в ее глазах свидетельствовал о том, что она уже давно наблюдает за влюбленными. Куртизанка высунула язычок и облизала губы.

— Возможно, menage a trios[22] усилит удовольствие?

Дэвид убрал руки с плеч Бриандры, которая словно окаменела. Ноги едва держали ее, и она прислонилась спиной к стене, чтобы не упасть.

— Сомневаюсь, леди Каслмейн. Ваше несвоевременное вмешательство так же нежелательно, как и ваше присутствие, — ледяным тоном произнес Дэвид.

— Тогда я могу предложить встретиться позже… в королевской спальне. Полагаю, Карлу понравится это развлечение.

— Больше никогда не делайте таких предложений, иначе я сверну вам шею. — В глазах Дэвида вспыхнула ярость.

Наконец Бриандра пришла в себя. Ее передернуло от отвращения. Она чувствовала себя униженной, как будто ее при всех облили помоями. Издав звук, похожий на рыдание, девушка быстро натянула платье на плечи и скрылась в зарослях.

Дэвид с презрением взглянул на Барбару Палмер и, резко повернувшись, стремительно зашагал прочь.

Куртизанка с ненавистью посмотрела ему вслед. Затем ее губы искривила ехидная усмешка. Ее мозг уже лихорадочно работал, строя план мести.

Войдя во дворец, Дэвид увидел, как на площадке второго этажа мелькнуло платье Бриандры. Он собрался было догнать ее, но к нему подошел лакей и сообщил, что его ждет король в своих покоях.

«Проклятие, ну что на этот раз?» — мысленно выругался Дэвид следуя за лакеем.

В королевских покоях его ждали Карл и лорд-канцлер, Эдвард Гайд. Гайд подскочил, едва Дэвид переступил порог комнаты.

— Вас трудно найти, лорд Гордон, — подмигнув, заявил Карл. — Бедняга Кларендон весь извелся от беспокойства.

— Лорд Кларендон, — приветствовал Дэвид лорда-канцлера и поклонился. — Чем могу служить вам, ваше величество?

— Полагаю, Кларендон лучше объяснит вам суть дела, — ответил Карл.

Граф Кларендон слыл «белой вороной». Ему, человеку в летах, были чужды вольные нравы, властвовавшие при дворе. Строгий, умный, он был главным советником короля. Гайд всегда хранил верность династии Стюартов и последовал в ссылку за молодым принцем. Его преданность была вознаграждена: в качестве лорда-канцлера граф стал наиболее сильным политиком в стране.

Однако был еще один человек, оказывавший на короля такое же влияние, как и Гайд, — любовница Карла, леди Каслмейн. Барбара Палмер, амбициозная и хитрая, стремилась играть главенствующую роль в политике и вела с лордом-канцлером Англии непрерывную борьбу за власть.

Эдвард Гайд, в поведении которого чувствовалась нервозность, вытащил из кармана белый носовой платок и высморкался. Суровая натура этого человека проявилась даже в выборе носового платка: хоть и сшитый из тончайшего батиста, он не имел никаких украшений — ни оборок, ни кружев.

— Сегодня я вернулся из Португалии, где занимался последними приготовлениями к грядущей свадьбе короля. Однако состояние здоровья принцессы помешало ей отправиться в путешествие вместе со мной.

Известие о том, что свадьба опять откладывается, чрезвычайно удивило Дэвида. Эта чертовщина длится почти год, и событие под самыми разнообразными предлогами то и дело отодвигается на неопределенный срок.

Гайд нахмурился.

— Как я узнал из информированных источников, французы попытаются помешать принцессе Катрине спокойно ступить на английскую землю и представят все так, будто заговор — дело рук Испании.

— А что это даст Франции? — озадаченно спросил Дэвид.

— Франция и Испания — давние враги. Если Испанию заподозрят в том, что она готовила преступление против принцессы крови, Португалия и Англия объединятся, чтобы противостоять Испании. С военной точки зрения Франция от этого выиграет.

— Самым простым решением будет держать время отплытия королевы в тайне, — предложил Дэвид.

Гайд пренебрежительно фыркнул.

— Инфанту сопровождают более сотни человек. Трудно держать в тайне отплытие такой толпы.

Карл поднялся.

— Чтобы обеспечить полную безопасность моей королеве, я отправил лучший корабль своего флота, «Король Карл», — с гордостью заявил он. — Его капитан — граф Сэндвич. Он отплыл неделю назад в сопровождении эскорта военных кораблей. Боюсь, если слух имеет под собой основание, французы попытаются напасть на мою дражайшую Катрину, когда корабль войдет в Портсмут. — Карл положил руку Дэвиду на плечо. — Ты один из немногих, кому я готов доверить жизнь будущей королевы. Я хочу, чтобы ты отплыл во Францию, Дэвид. Там у нас есть агент. Его зовут Эмиль Роже. Он делает все возможное, чтобы выяснить имена убийц. Агент передаст тебе всю информацию. Тебе предоставляется полная свобода действий, главное, что требуется, — расстроить их планы и обеспечить безопасное прибытие принцессы Катрины.

— Ручаюсь своим мечом, ваше величество. Благодарный за верность, Карл обнял Дэвида.

— Тогда мне нечего бояться. И моей милой Катрине. Завтра я отправлюсь в Уайтхолл, где буду ждать твоего возвращения.

Но тревога Эдварда Гайда, по-видимому, не улеглась.

— Вы должны отправиться в путь немедленно, милорд. — Его лицо приняло еще более суровое выражение. — На ваших плечах лежит груз огромной ответственности, лорд Гордон.

— Попутного ветра тебе, дружище. Знай: у меня не будет покоя, пока очаровательная девственница не окажется в полной безопасности в Уайтхолле.

Выйдя из комнаты, Дэвид наткнулся на Барбару Палмер. Куртизанка удовлетворенно улыбнулась.

— Какой позор, лорд Гордон! Опять отложили приезд нашей будущей королевы.

Дэвид был раздражен тем, что именно его выбрали для выполнения этой задачи. Путешествие во Францию и обратно могло занять неделю. Едва вернув себе Бриандру, он вынужден снова расстаться с ней. Вид Барбары Палмер только усилил его недовольство.

— Уверен, эта новость расстроила вас, леди Каслмейн.

Барбара хитро прищурилась.

— Какая жалость, что вам придется покинуть свою драгоценную возлюбленную. Не сомневайтесь, мы позаботимся о ней. — Ее губки призывно приоткрылись, и она провела по ним кончиком язычка.

Эта попытка соблазнить его вызвала у Дэвида приступ ярости. Он едва сдержался, чтобы не схватить куртизанку и не тряхнуть изо всех сил.

— Мадам, кажется, в саду я ясно выразил свое мнение. Я без колебаний исполню свою угрозу.

Однако улыбка Барбары не стала менее уверенной.

— Вы поступаете неумно, лорд Гордон, делая из меня врага. Никто не смеет угрожать любовнице короля.

В глазах Дэвида блеснула ненависть.

— К такому же выводу пришли и мои враги в отношении меня, леди Каслмейн.

Он повернулся к ней спиной и двинулся прочь.

Дэвид понимал, что должен предупредить Бриандру о возможной опасности. У него не вызывало сомнений то, что Карл никогда не согласится принимать участие в интригах леди Каслмейн, однако при дворе было немало и таких, кто не колеблясь присоединился бы к ней.

Гордон постучал, и Бриандра, открыв дверь своей комнаты, упала в его объятия. Глаза девушки покраснели от слез.

— О Дэвид, я никогда в жизни не чувствовала себя такой униженной. Я впервые сталкиваюсь с таким извращением. Как только король может хранить верность столь злобной твари?

Дэвид ласково улыбнулся, мысленно посмеиваясь над ее неведением.

— Уверен, королю нравится ее… развращенность. Очевидно, он не сталкивался ни с чем подобным в других женщинах. — Глаза Бриандры расширились от потрясения. — Я же предпочитаю женщину, которая приучена доставлять удовольствие лишь мне одному. — Бриандра покраснела и опустила глаза. Усмехнувшись, Дэвид взял ее за подбородок и заставил поднять голову. — Ты очень способная ученица.

Она соблазнительно улыбнулась.

— Я горю желанием учиться. Дэвид чмокнул ее в нос.

— Однако в последнее время ты слишком небрежно относилась к своим занятиям.

Бриандра обвила его шею руками и прижалась к нему всем телом.

— Возможно, в этом недосмотр учителя, который не считает нужным повторить пройденный материал.

— Господу известно, что твой учитель старался изо всех сил, — прошептал Дэвид и поцеловал ее.

Когда их губы соединились, Бриандра почувствовала, будто в ней вспыхнуло пламя, которое разогрело кровь и заставило быстрее бежать по венам, чтобы разнести по всему телу огонь желания. В течение последнего года ее сознание часто предательски рисовало этот момент. Тела влюбленных, давно лишенные возможности испытывать наслаждение, ждали — и были готовы.

Дэвид быстро раздел Бриандру и уложил на кровать. Шелковые простыни приятно холодили разгоряченную кожу. Бриандра вытянулась на пуховой перине. В предвкушении ласки ее соски затвердели. Дэвид поспешно сорвал с себя одежду. Бриандра устремила на него затуманенный страстью взгляд и со стоном протянула навстречу руки. Дэвид медленно опустился на нее. Девушка обняла его и провела ладонью по мускулистой спине.

Сердце Дэвида учащенно стучало. Он вошел в нее и начал ритмично двигаться. Вены на его шее набухли от напряжения. Бриандра в экстазе сжала его плечи с такой силой, что суставы пальцев побелели.

Момента сладостного освобождения они достигли одновременно.

Бриандра открыла глаза. Голова Дэвида покоилась у нее на груди. Оба тяжело дышали, их уставшие тела блестели от пота.

Наконец Дэвид поднял голову и с восхищением посмотрел на свою возлюбленную, затем поцеловал приоткрытые губы. Бриандра ощутила, как на время угасший в ней огонь вновь ярко вспыхнул. Однако слова Дэвида заставили ее сразу же позабыть о любовной игре.

— Я должен уехать, дорогая.

Еще раз поцеловав ее, он встал и начал одеваться. Бриандра не верила своим ушам.

— Ты должен уехать? — спросила она. Дэвид сел на край кровати и надел сапоги.

— Немедленно. Король приказал мне ехать во Францию. — Гордон не считал нужным рассказывать ей о подозрениях Гайда.

— И надолго ты уезжаешь?

— На неделю, наверное.

Бриандра выдохнула. Она и не подозревала, что в ожидании ответа затаила дыхание.

— Вот к чему привела нас моя глупость! О, Дэвид, мы потеряли столько времени.

— Мы восполним упущенное, любимая. Пока я буду в отъезде, прошу тебя, соблюдай осторожность. Всегда запирай дверь своей спальни и не поддавайся ни на какие уговоры. Завтра король возвращается в Лондон. Старайся держаться поближе к Джемми Дугласу. Он послужит тебе надежной защитой.

— Но почему, Дэвид? Мне нечего бояться короля.

Дэвид встал и нахмурился.

— Тебе надо бояться не короля, а леди Каслмейн. Отныне эта женщина — мой заклятый враг, и я опасаюсь, что она не задумываясь навредит тебе, чтобы таким образом нанести мне удар в спину. А обвенчаемся мы, когда я вернусь.

Озадаченная, Бриандра выбралась из кровати и завернулась в простыню.

— Обвенчаемся? Я ничего не говорила о венчании.

Дэвид ощутил, как у него в животе образовался тугой узел злости.

— В саду ты пообещала стать моей госпожой.

— Но я не отказываюсь от этого, Дэвид. Когда бы ты ни попросил, я всегда приду к тебе. В Лондон… в Париж… в Эдинбург.

Дэвида до глубины души потрясло ее заявление.

— Ты хочешь сказать, что согласна быть моей шлюхой? — Он схватил ее за плечи и недоверчиво заглянул в глаза. — Чем я дал тебе повод думать, будто хочу иметь тебя в другом качестве, кроме жены? Госпожи Стрейлоу?

Бриандре показалось, будто ее ударили под дых. Она попятилась, в глазах девушки отразился страх.

— Нет. Нет, — в ужасе прошептала она. — Не в Стрейлоу. Я не могу вернуться туда, Дэвид. Я никогда не смогу туда вернуться.

Дэвид осознал, что не в силах что-либо изменить, и его руки соскользнули с ее плеч.

— Бриандра, я господин Стрейлоу. Стрейлоу — мой дом.

Повернувшись, он вышел из комнаты.

Глава 21

Бриандру разбудил легкий стук в дверь, которую, следуя совету Дэвида, она постоянно держала на замке. Девушка встала с кровати и направилась к двери.

В комнату вошла горничная с подносом. Обрадованная тем, что не надо одеваться и присоединяться к остальным придворным, Бриандра поставила поднос на кровать и с удовольствием позавтракала.

Как всегда, мысли были заняты Дэвидом. Ее лицо исказила гримаса отчаяния, когда она вспомнила их расставание перед его отъездом во Францию. С той ночи прошла неделя, и с каждым днем тоска по нему росла. Между ними осталось столько нерешенных вопросов! Сможет ли их любовь выжить, если над ней постоянно будет довлеть проблема Стрейлоу?

Заметив небольшой конверт на подносе, Бриандра сразу узнала почерк отца и воспрянула духом. В последний раз они виделись год назад. Девушка поспешно разорвала конверт и быстро пробежала глазами текст. Все неприятности мгновенно забылись. Бриандра радостно вскрикнула, отставила поднос в сторону и, выпрыгнув из кровати, дернула за сонетку, вызывая горничную, чтобы та помогла ей одеться.

Спустя час она уже сидела в карете, которая доставит ее в лондонскую резиденцию отца.

Едва карета остановилась перед небольшим особняком на окраине, Саймон Фрейзер вышел навстречу дочери и радушно распахнул объятия, а затем, взяв за руку, ввел ее в дом.

Легко ступая, Бриандра вслед за отцом переступила порог залитого ярким солнцем солярия и остановилась, потрясенная видом Элайзии Гордон. И прежде привлекательная, сейчас эта женщина превратилась в сияющую от счастья писаную красавицу. Когда она встала, чтобы приветствовать девушку, сразу стало заметно ее положение.

— Как… ты… ты…

— Беременна, — закончила за Бриандру Элай-зия, обнимая ее.

Веселый смех женщины напоминал нежный перезвон колокольчиков. Саймон, очарованный этим звуком, ласково притянул возлюбленную к себе.

— Но… я думала, — запинаясь проговорила ошеломленная Бриандра, — что ты уже не можешь… что ты бесплодна.

— Я тоже так считала. — Элайзия с обожанием посмотрела на Саймона и улыбнулась. — Но любовь находит способ победить немощь.

Саймон с благодарностью сжал ее руку.

— Все это романтика, любимая.

Румянец, окрасивший щеки Элайзии, сделал ее еще прекраснее.

— Да, любимый, я уверена, что наш ребенок — это плод любви.

Настроение Элайэии передалось Бриандре. Счастливо улыбаясь, девушка снова обняла ее.

— Я так рада за тебя. Надеюсь, это будет девочка. Мне всегда хотелось иметь сестру.

Элайзия совершенно по-девичьи хихикнула.

— А Дэвид всегда мечтал о брате.

Элайзия спохватилась, но было поздно. Она совсем забыла о том, что между ее сыном и Бриандрой сложились непростые отношения. Она растерянно взглянула на Саймона, ища у него помощи и поддержки.

Бриандра понимающе улыбнулась.

— Я знаю, что Дэвид будет безумно счастлив, когда услышит новость, и удивится не меньше моего. Жду не дождусь, когда смогу сообщить ему.

Две пары глаз удивленно уставились на Бриандру. Саймон первым высказал интересовавший обоих вопрос:

— Ты видела Дэвида? Девушка кивнула.

— При дворе. Он прибыл в Лондон на бракосочетание короля.

Растерянность на лице Элайзии уступила место ликованию.

— Значит, Дэвид здесь, в Лондоне?

— В настоящий момент — нет. Неделю назад он отправился во Францию по поручению короля.

Элайзия не могла скрыть своего разочарования.

— Как же я скучаю по нему. — Погрустнев, женщина опустилась на стул.

— Я ожидаю его возвращения со дня на день. Вы ведь останетесь здесь до свадьбы, не так ли? — спросила Бриандра.

Саймон покачал головой.

— Мы и так задержались слишком долго. Деликатное положение Элайзии близится к концу, поэтому мне хочется поскорее вернуться в Шотландию. — Он положил руку на спинку стула, на котором сидела Элайзия. — Я не хочу подвергать риску ее здоровье или здоровье нашего малыша. После свадьбы короля Дэвид сам может приехать в Солтун.

— Да, так будет лучше всего, — согласилась Элайзия, печально вздохнув. — И все же я так скучаю по нему! Я так мечтала его увидеть!

Бриандра прекрасно понимала Элайзию и сочувствовала ей. Сев на соседний стул, она стала рассказывать ей о Дэвиде, стараясь не упустить никаких подробностей.

Ближе к вечеру Элайзия прилегла отдохнуть, а Саймон и Бриандра решили прогуляться в саду, в котором во всю благоухали весенние цветы. Девушка наклонилась над распустившейся розой, любуясь цветком, и тут же ее сознание пронзило воспоминание о розовом саду в Стрейлоу. Она задумалась о событиях тех далеких дней и не заметила, что отец пристально наблюдает за ней.

— Ты все еще любишь его, дочь? Бриандра бросила на него смущенный взгляд.

— Неужели я видна насквозь?

— Только тому, кто любит тебя.

Саймон сжал дочь в объятиях, и та, уткнувшись лицом ему в грудь, закрыла глаза.

— Папа, что мне делать? Я очень сильно люблю Дэвида. В течение года я пыталась убежать от всего, что мне дорого. Но теперь поняла: это мне не под силу.

— А Дэвид тебя любит? — осведомился Саймон, целуя ее в макушку.

Бриандра подняла к нему лицо, и Саймон увидел, что в ее глазах отражается страдание.

— Да, так же сильно, как я его. Фрейзер ласково улыбнулся.

— Тогда зачем убегать, милая? Почему ты сопротивляешься велению своего сердца?

— Я не могу вернуться в Стрейлоу, папа. Стоит мне представить это жуткое место, как я холодею от страха. Я не могу избавиться от ужаса.

Лорд заметил, как она задрожала, и взял ее за руку. Пальчики были ледяными. Вздохнув, отец прижал ее голову к груди.

— Что мне делать, папа?

Саймон остро чувствовал всю глубину ее переживаний. Однако понимал, что только она может найти ответ на этот вопрос.

— Дорогая, — проговорил он, подняв ее голову и заставив посмотреть ему в глаза, — я знаю, что у тебя хватит ума и отваги, чтобы найти ответ самой. — Слабо улыбнувшись, Саймон добавил: — Я хочу, как Элайзия, верить, что любовь способна преодолеть любое препятствие.

Но его слова не принесли Бриандре душевного успокоения.

— Папа, могу ли я убедить Дэвида в том, что моя любовь достаточно сильна, чтобы противостоять всем напастям в будущем, если я не в состоянии стереть из памяти прошлое?

В глазах Саймона отразилась тревога.

— Я не вправе решать за тебя. Только ты можешь определить, какую цену ты готова заплатить за любовь.

Вскоре к ним присоединилась Элайзия, и разговор перешел на более веселые темы. Ни Саймон, ни Бриандра не хотели волновать Элайзию, поэтому скрыли от нее, что проблемы, разделяющие молодых влюбленных, все еще не решены.

Бриандра заканчивала ужинать, когда слуга сообщил, что из Уайтхолла прибыла карета. Девушка сердечно попрощалась с Элайзией и пообещала приехать в Солтун к родам.

Саймон проводил дочь к карете и обнял ее.

— Жаль, что ты не едешь с нами завтра.

— Даю слово, я вернусь сразу после свадьбы, — заверила его Бриандра.

Они медлили, оттягивая момент расставания. Кучер кашлянул и сказал:

— Нам бы ехать.

Возмущенный такой наглостью, Саймон подсадил дочь в карету и бросил недовольный взгляд на кучера. А тот с силой хлестнул лошадей, едва дверца кареты захлопнулась.

Бриандра высунулась из окна и замахала рукой.

— До свидания, папа. Береги Элайзию. Я люблю тебя.

Саймон долго смотрел ей вслед. Ему не хотелось, чтобы дочь уезжала. В его душе возникло необъяснимое чувство утраты. Он уже хотел окликнуть Бриандру, но потом передумал. Опустив голову, Фрейзер вернулся в дом.

Дэвид Гордон пришпорил лошадь. Чем ближе он подъезжал к Уайтхоллу, тем сильнее становилось его желание увидеть Бриандру. Боже, как же он любит ее!

Молодой человек больше не сердился на нее. Ярость, которая охватила его во время последней ссоры, померкла перед страстным желанием сжать девушку в объятиях.

Он понимал, что должен каким-то образом решить проблему, связанную со Стрейлоу, и убедить Бриандру поехать с ним. А пока надо немного подождать, прежде чем настаивать на том, чтобы она вышла за него замуж. Они все время посвятят любви и будут наслаждаться каждым мгновением вдвоем.

Въехав в ворота Уайтхолла и бросив повод груму, Дэвид поспешил во дворец. Он хотел бы сразу побежать в комнату Бриандры, но знал, что его ждет король.

Карл и Барбара Палмер играли в криббидж[23], когда вошел Дэвид. При виде его Карл бросил на стол карты и вскочил.

— Лорд Гордон! Я не мог дождаться вашего возвращения!

Дэвид почтительно поклонился.

— Ваше величество. Леди Каслмейн, — с нарочитой небрежностью добавил он и тут же повернулся к ней спиной, притворившись, будто не заметил протянутой для поцелуя руки.

—Надеюсь, ты извинишь нас, дорогая Барби, — попросил Карл.

Барбара Палмер уже кипела от ярости, оскорбленная пренебрежением Дэвида, поэтому просьба короля оставить их только подлила масла в огонь. Она в бешенстве смахнула со стола доску для криббиджа[24], карты и колышки разлетелись в разные стороны. Не промолвив ни слова, фаворитка вихрем вылетела из комнаты.

Карл, сгоравший от нетерпения услышать доклад Дэвида, не обратил внимания на очередную вспышку раздражения своей любовницы.

— Я велю немедленно пригласить лорда Кларендона, — сказал он и позвонил.

Спустя несколько минут в комнату вошел Эдвард Гайд.

Когда все трое расселись за столом, Карл обратился к своему эмиссару:

— Итак, Дэвид, рассказывай. Можешь говорить открыто.

— Ваше величество, я встретился с Эмилем Роже. Используя свои контакты при дворе и другие источники информации, он приложил все силы, чтобы проверить, имеют ли слухи под собой веское основание. Роже и его товарищи убеждены, что французский двор не строит заговор против Катрины Браганской. Распространителей сплетни проследили до бистро в Марселе. Два португальских моряка изнасиловали и убили молоденькую француженку. В пьяном угаре брат девушки поклялся отомстить и пригрозил, что прикончит португальскую инфанту. Позже этого человека убили в драке в одной из таверн.

Карл откинулся на спинку стула и с облегчением улыбнулся.

— Значит, моей королеве ничто не угрожает.

Эдвард Гайд тоже испытал облегчение, когда выяснилось, что больше нет причин откладывать свадьбу короля. Постоянные отсрочки очень не нравились лорду-канцлеру. Гайд знал, что положение Карла довольно шатко, несмотря на то, что король пользуется огромной популярностью у своих подданных. Англия была протестантской страной. Англиканская церковь с явным неодобрением относилась к тому, что брат и наследник Карла, герцог Йоркский — убежденный католик. Чем скорее Карл женится и произведет на свет наследника, тем скорее Англия — и Эдвард Гайд — успокоится.

Дэвид попытался ничем не выказать своего нетерпения, когда Карл предложил мужчинам выпить с ним вина. В комнату вбежали собаки короля, и Дэвид вынужден был потратить еще четверть часа, наблюдая за тем, как Карл приветствует и ласкает своих любимцев. Молодой шотландец не мог думать ни о чем, кроме того, что Бриандра находится во дворце, где-то совсем рядом.

Когда Карл, сопровождаемый дюжиной весело тявкающих спаниелей, легко выбежал из комнаты,

Дэвид и Эдвард Гайд обменялись многозначительными взглядами и разошлись по своим делам.

Дэвид взлетел по лестнице, перепрыгивая через две ступеньки, и распахнул дверь в спальню Бриандры. Горничная, убиравшаяся в комнате, испуганно вздрогнула и повернулась к нему.

— Где леди Бриандра? — спросил Дэвид, не найдя своей возлюбленной.

Горничная присела в реверансе.

— Ушла, мой господин, ее нет с самого утра.

— А ты знаешь куда?

Дэвид был страшно разочарован. Ну вот, опять отсрочка, неизвестно, когда он сможет обнять Бриандру!

— Да, мой господин. Леди Бриандра получила письмо от своего отца — он здесь, в Лондоне, — и отправилась навестить его.

Новость приятно удивила Дэвида. Если Саймон Фрейзер в Лондоне, решил он, значит, с ним и его мать.

— Ты знаешь, где остановился лорд Лавет? — поинтересовался Гордон.

Горничная покачала головой.

— Нет, мой господин. Но вот Нэд, кучер, знает. Он и отвез ее.

— Спасибо, спасибо, — воодушевившись, поблагодарил Дэвид и побежал к каретному сараю.

Для него не составило труда разыскать Нэда, который объяснил, где находится особняк Саймона Фрейзера.

— Тебе нет надобности ехать за ней. Я сам привезу ее, — предупредил его Дэвид.

— Спасибо, мой господин, но вам не стоит беспокоиться. Не более четверти часа назад за госпожой отправилась карета. Кучер сказал, что получил приказ привезти ее. — Брови Нэда сошлись на переносице. — Хотя это и удивило меня, мой господин, ведь кучер леди Бриандры — я.

Дэвид мгновенно почувствовал недоброе, и от страха у него волосы зашевелились на голове.

— Что это был за кучер?

Его опасения усилились, когда Нэд ответил:

— Не знаю, лорд Гордон. Дэвид схватил его за руку.

— Ты хочешь сказать, что он служит здесь не постоянно?

Испуганный кучер не мог понять, почему известие так взволновало высокородного господина.

— Нет, милорд. Я вообще впервые видел его. Он спросил, как проехать к дому, точно как вы, и уехал.

От беспокойства лоб Дэвида покрылся испариной.

— Он взял одну из королевских карет? Кучер уже едва не трясся от страха.

— Не знаю, мой господин, — энергично замотал он головой. — Я не обратил внимания.

Дэвид созвал всех кучеров и принялся расспрашивать их. К его ужасу, никто ничего не знал и не видел. Более того, все кареты оказались на месте.

Уверенный в своих подозрениях, Дэвид бросился на конюшню и оседлал Вихря. Спустя несколько минут он уже скакал во весь опор.

Барбара Палмер, стоявшая у окна своей спальни, смотрела Дэвиду вслед и хохотала.

Глава 22

Грустно вздохнув, Бриандра откинулась на спинку сиденья. Она предполагала, что возвращается в Уайтхолл, но, к ее удивлению, карета вскоре остановилась. Девушка выглянула из окна, желая выяснить, что же послужило причиной остановки, и увидела мужчину, приближающегося к карете. Прежде чем она догадалась о его намерениях, он распахнул дверцу и впрыгнул внутрь.

Бриандра попыталась закричать, но незнакомец зажал ей рот рукой. Девушка продолжала сопротивляться, тогда он засунул ей в рот грязный шарф, а чтобы она не смогла вытолкнуть кляп, укрепил его веревкой, которую обмотал вокруг ее головы.

Охваченная яростью и отчаянием, Бриандра впилась ногтями ему в щеку.

— Ах ты, сука, — прошипел незнакомец и ударил девушку по лицу тыльной стороной ладони.

Удар был таким сильным, что Бриандра упала на сиденье. Незнакомец повернул ее лицом вниз и, упершись коленом ей в поясницу, заломил руки за спину и связал их. Затем связал ноги и, нагло ухмыльнувшись, столкнул ее на пол кареты.

Бриандра от страха почти не владела собой. Движимая единственным желанием — освободиться, — она попыталась ослабить путы, но с каждым движением узлы затягивались все туже. Поняв всю тщетность своих усилий, девушка пришла в ужас, как и в ту ночь в Стрейлоу. Она начала задыхаться, но кляп мешал вздохнуть полной грудью. Наконец спасительное забытье избавило ее от мучений, а карета продолжала мчаться по дороге.

Проезжая мимо карет, Дэвид заглядывал внутрь, но видел лишь парочки, направляющиеся в Оперу. Бриандры нигде не было.

Следуя указаниям Нэда, Дэвид быстро нашел нужный дом. Он осадил коня и спрыгнул на землю прежде, чем Вихрь остановился. Лакей, открывший дверь при звуке тяжелых шагов молодого шотландца, с тревогой воззрился на гостя.

— Я лорд Гордон. Я ищу леди Бриандру, — повелительным тоном сказал Дэвид.

В холле показался Саймон Фрейзер, привлеченный шумом.

— Кто там, Джордж? — В этот момент он увидел Дэвида, который, отодвинув в сторону лакея, прошел в холл. — Лорд Гордон! — изумленно воскликнул Фрейзер.

Дэвид не стал тратить время на формальности.

— Бриандра здесь?

По поведению молодого человека Саймон сразу догадался, что произошло нечто ужасное.

— Она уехала примерно десять минут назад. А в чем причина такого волнения?

— Проклятие! — выругался Дэвид и сразу же вспомнил последний экипаж, виденный на дороге недалеко от особняка. Наверняка это была карета, увезшая Бриандру. Он не смог разглядеть, кто сидит внутри, но ему показалось, что там всего один пассажир. На дверце изображен золотой герб.

Дэвид рванулся к выходу, но Саймон остановил его, схватив за руку.

— Бриандра в опасности?

Дэвид прямо взглянул ему в глаза и кивнул.

— Думаю, ее похитили. Кучер, который увез ее, не из Уайтхолла.

Саймон не стал ждать дальнейших объяснений.

— Немедленно оседлайте мою лошадь. — Лакей бросился выполнять приказание. — Я возьму свой меч.

Дэвид уже взялся за ручку двери.

— У нас нет времени. Уверен, что я проезжал мимо этой кареты.

Он сбежал по лестнице и взлетел на Вихря. К тому времени, когда Саймон с мечом на портупее спустился вниз, его лошадь уже стояла оседланной. Он вскочил в седло и поскакал по дороге, на которой еще не осела пыль, поднятая Вихрем.

Луна спряталась за облаками, и дорога погрузилась во мрак. После нескольких минут бешеной скачки Дэвид заметил вдали свет каретного фонаря. Похитители не предполагали, что за ними будет погоня, и не предприняли никаких мер предосторожности.

Дэвид, которого от кареты отделяло довольно большое расстояние, вынужден был придержать Вихря, так как теперь приходилось ехать по густонаселенной части города. Однако все же не упускал карету из виду.

Саймон догнал Дэвида, и они поскакали бок о бок, мрачные и молчаливые. Карета повернула за угол, в сторону пристани. Когда мужчины добрались до поворота, карета уже скрылась в темноте.

Несколько слабых фонарей с трудом разгоняли царивший на пристани мрак. Дэвид и Саймон услышали звон колокола на бакене в гавани и начали всматриваться в темноту. Им удалось разглядеть похожие на скелеты очертания покачивавшихся у пирса кораблей.

— Полагаю, это либо мавританские, либо китайские суда. — Внезапно сознание Саймона пронзила страшная мысль. — Негодяи уготовили моей дочери судьбу наложницы в гареме какого-нибудь восточного царька или служанки в хижине китайского кули! — В темных глазах Саймона отразился ужас. — Кто может стоять за этим заговором?

Дэвид, который пришел к точно такому же выводу, пытался сдержать свою ярость.

— Я не уверен, но подозреваю леди Каслмейн. Его ответ ошеломил Саймона.

— Любовницу короля? — не поверил он своим ушам.

Дэвид кивнул.

— В жизни не видел более злобного создания!

— Но с какой стати любовнице короля… — У Саймона возникли некоторые подозрения, и он, прищурившись, посмотрел на Дэвида. — Будь ты проклят, Гордон! Неужели ты морочил голову и королевской любовнице?

Дэвид устремил на Саймона оскорбленный взгляд.

— Господи, да нет же! Барбара Палмер запугивала… вернее, терроризировала Бриандру. Я потребовал, чтобы эта гадина оставила ее в покое. — Дэвиду хотелось верить, что даже Барбара Палмер не способна на подобную жестокость. — Допускаю, что это всего лишь случайное совпадение — то, что Бриандру похитили после моего разговора с Барбарой.

— Советую тебе оставить свои предположения на потом и отправиться со мной на поиски моей дочери, — резко произнес Саймон. — Кто бы ни похитил ее, он не мог уйти далеко.

Мужчины спешились и крадучись двинулись вдоль пристани. Внезапно они услышали смех и не сговариваясь пошли на звук.

Желтый свет пробивался сквозь ставни портовой гостиницы. На ржавой цепи качалась вывеска с названием «Кошачья лапа». Из открывшейся двери вырвался сноп света. Саймон и Дэвид мгновенно отступили в тень. Из гостиницы вышел мужчина и направился к карете, стоявшей возле здания. Он взобрался на козлы и вытащил из кармана бутылку.

Дэвид и Саймон бесшумно приблизились к карете. Дэвид облегченно вздохнул, увидев золотой герб на дверце.

— Должно быть, она здесь, — прошептал он. Кучер большими глотками пил из бутылки эль, когда Дэвид сдернул его с козел и, повалив на спину, прижал сапогом к земле. Кучер поперхнулся от страха, и эль фонтаном выплеснулся у него изо рта.

— Где она? — гневно спросил Дэвид, приставив ему меч к горлу.

Яростный блеск темных глаз незнакомца так напугал кучера, что тот сразу же ответил:

— Там… наверху… связанная.

Дэвид убрал меч, но продолжал давить сапогом на грудь негодяя.

— Советую тебе сказать всю правду, — зло процедил он. — Свяжите его.

Саймон поискал веревку в карете. Ничего не найдя, он отрезал вожжи. Вдвоем они быстро связали кучера и бросили его в карету.

Дэвид вытащил из-за пояса пистолет и взвел курок.

— У вас есть огнестрельное оружие?

— Только меч, — покачал головой Саймон. Дэвид поморщился.

— Надеюсь, прежде чем противник выстрелит в вас, вы успеете приблизиться к нему настолько, чтобы пронзить мечом, — проворчал он.

— Не бойся за меня, приятель. Лучше оберегай свой тыл, — отпарировал Саймон. — Я справлялся с ребятами покруче этих, когда тебя еще на свете не было. Причем и с Гордонами тоже, — добавил он.

Дэвид проигнорировал это замечание. Его голова была занята планом освобождения Бриандры.

— Вы займетесь лестницей, а я возьму на себя людей в таверне.

— Всех, независимо от количества? — поддел его Саймон, считавший, что Дэвид хвастается.

— Да их там не больше дюжины, — ответил Дэвид, равнодушно пожав плечами. Он повернулся к Саймону и твердо посмотрел ему в глаза. — Не пускайте к Бриандре никого, кто бы ни пытался к ней пробраться.

Саймон кивнул и обнажил меч. Дэвид открыл двери, и они ворвались в таверну.

В зале, пропахшем дымом и элем, сидело двенадцать или, может, больше моряков. Когда в дверном проеме появились два роялиста, шум мгновенно стих, и в помещении воцарилась гробовая тишина.

Бармен за стойкой, неряшливого вида мужчина с поросячьими глазками на рябом лице и сальной косичкой, спускавшейся до поясницы, окинул вошедших враждебным взглядом.

— Что вам тут надо? — произнес он голосом, похожим на скрежет гравия.

— Нам нужна девушка, — заявил Дэвид. — Где она?

— Здесь нет никаких девушек, — отрезал бармен. — Лучше убирайтесь подобру-поздорову.

Мужчины, сидевшие за ближайшим к входной двери столиком, повскакали с мест, опрокинув стулья.

— Ну-ну, я бы не советовал ввязываться, — предостерег Дэвид, когда еще несколько человек потянулись к своим абордажным саблям.

Он указал пистолетом на противоположный конец зала, давая понять, чтобы все отошли туда. Моряки подчинились, хотя и с явной неохотой.

— Мы уйдем, как только заберем девушку, за которой приехали, — спокойно объявил Дэвид. — Если никто из вас не будет делать глупостей, вы не пострадаете.

Саймон направился к лестнице, выставив перед собой меч. Ни у кого не было желания пасть жертвой грозного оружия, поэтому моряки пятились при его приближении, открывая дорогу.

Бармен выхватил из-под стойки пистолет и прицелился. Дэвид успел повернуться вовремя и на секунду опередил его. Выстрелы прозвучали почти одновременно. Бармен промахнулся, а пуля Дэвида попала в цель. Бармен рухнул на стойку и уставился в потолок невидящими глазами.

Выстрелы будто пробудили остальных. Словно по мановению волшебной палочки в руках моряков появились сабли и мечи. Атаки следовали непрерывной чередой: едва Саймон успевал разделаться с одними головорезами, как их место занимали другие.

Стараясь держаться почти вплотную к стене, чтобы никто не смог зайти с тыла, Дэвид яростно размахивал мечом. Среди разбойников находились смельчаки, пытавшиеся приблизиться к нему, но они мгновенно падали замертво, сраженные меткими ударами.

А Саймон тем временем оборонял лестницу, не пуская никого наверх, туда, где держали Бриандру.

Неожиданно два разбойника набросились на Дэвида одновременно с обеих сторон. Гордон запрыгнул на стол как раз в тот момент, когда те сделали выпады. Пронзив друг друга, оба рухнули на пол.

— В жизни не встречал таких олухов, — хмыкнул Дэвид. — Не знай я Фрейзеров, я бы поклялся, что они из твоего клана.

— Радуйся, что они действительно не Фрейзеры, приятель, иначе ты бы узнал вкус собственной крови, — пренебрежительно бросил ему Саймон.

Он увидел, что на него наступает один из разбойников, а за ним — еще двое, и, запрыгнув на следующую ступеньку, толкнул первого одетой в тяжелый сапог ногой. Разбойник повалился на шедших за ним, и вся троица кубарем скатилась вниз. Когда проходимцы пришли в себя и обнаружили, что на них уставлено острие меча, то подняли руки, показывая, что сдаются.

— Прочь отсюда, — приказал Саймон, и разбойники поспешили покинуть гостиницу.

Два других негодяя, увидев, что приятели отступают, решили последовать их примеру.

— Судя по тому, с какой готовностью они оставляют поле битвы, я бы принял их за Гордонов, — отплатил Саймон Дэвиду.

Опустив меч, Фрейзер наблюдал за тем, как Дэвид разделывается с тремя оставшимися разбойниками.

— Только не предлагайте мне свою помощь, — насмешливо предупредил молодой шотландец.

Он ловко отразил удар нападавшего и сразу же пронзил того мечом.

Саймон выставил ногу, и разбойник, подкрадывавшийся к Дэвиду сзади, споткнулся и рухнул на пол, выронив свое оружие.

— Вы приказали мне оборонять лестницу, лорд Гордон. Кажется, я справился со своей задачей.

Саймон погрозил пальцем упавшему разбойнику, который на карачках подбирался к своему мечу. У того хватило ума принять предупреждение к сведению и так же на четвереньках выползти на улицу.

Саймон устремил на Дэвида лукавый взгляд и проговорил:

— Если тебе нужна моя помощь — только скажи.

— Я попрошу помощи у Фрейзера тогда, когда в аду все задрожат от холода, — тяжело дыша, ответил Дэвид.

Мощным ударом он выбил меч у своего противника, и тот, струсив, бросился к двери.

Оставался последний из шайки. Глаза Дэвида потемнели от бешенства, когда он заметил на щеке негодяя длинные царапины, на которых запеклась кровь.

— Полагаю, эти царапины — след недавней борьбы. Очевидно, с женщиной, пытавшейся защититься, не так ли?

— И она дорого заплатила за это, — нагло заявил разбойник.

— Ах ты, мерзавец!

Выбив у противника абордажную саблю, Дэвид отшвырнул свой меч, так как решил сразиться с ним врукопашную.

Саймон сразу догадался о его намерениях.

— Не глупи, Гордон.

Дэвид, не спускавший глаз с разбойника, даже не повернулся к Саймону.

— Ты совершил роковую ошибку, подонок. Ты похитил не ту женщину.

Наклонившись, Гордон выхватил из-за голенища сапога кинжал. Его поступок и удивил, и обрадовал моряка, так как тот вообразил, будто ему удалось избежать цепких объятий смерти. Он прекрасно понимал, что уступает этому благородному господину в умении владеть мечом, а вот что касается кинжала… Его губы растянулись в ухмылке… Кинжал — это его оружие. И вытащил из-за пояса длинный, обоюдоострый нож.

Противники закружили по залу, готовые к нападению. Моряк пошел в атаку первым, но Дэвид парировал удар и ранил его в щеку.

— Скажи, кто тебе заплатил за похищение, и, возможно, я оставлю тебя в живых.

Под внешним спокойствием Дэвида скрывалась жгучая ненависть к негодяю.

Моряк, все еще уверенный в своей победе, вытер сочившуюся из раны кровь.

— Когда вся команда позабавится с твоей очаровательной дамочкой, единственным ее желанием будет отправиться на тот свет, вслед за тобой.

Быстро, словно змея, он бросился на Дэвида. Гордон попятился, но споткнулся о ногу убитого и раскрылся. Этой секунды разбойнику хватило для того, чтобы ранить его в плечо.

Увидев, что на рубашке Дэвида расплывается кровавое пятно, моряк приблизился и занес нож, стремясь нанести следующий удар. Дэвид, который именно на это и рассчитывал, вонзил свой кинжал ему в живот.

Моряк, не ожидавший ничего подобного, начал судорожно ловить ртом воздух. Нож выпал из ослабевших пальцев и со звоном упал на пол. Его глаза закатились, и он повалился лицом вперед.

Сражение закончилось. Дэвид спрятал свой меч в ножны, затем огляделся вокруг. На полу лежали восемь человек, раненых или убитых. Рядом с перевернутыми столами валялись опрокинутые стулья, кружки и бутылки, превратившиеся в осколки.

Ни Дэвид, ни Саймон не испытывали жалости к морякам. Эти негодяи были готовы продать в рабство ни в чем не повинного человека.

Не проронив ни единого слова, Саймон и Дэвид поднялись по лестнице. Дэвид открыл дверь и переступил порог погруженной в сумрак комнаты. В следующее мгновение он рухнул на пол, оглушенный ударом по голове.

Глава 23

Взбешенная до предела, Бриандра извивалась на кровати, пытаясь освободиться от пут. Сердце ее бешено стучало. Чем упорнее она сражалась с веревками, стягивавшими запястья и щиколотки, тем крепче становилась решимость освободиться и сбежать от похитителей.

Устав от долгой борьбы, девушка на некоторое время затихла, чтобы отдышаться и дать отдохнуть натруженным мышцам.

«Кто похитил меня и зачем? Дзвид, мой ненаглядный Дэвид, увижу ли я тебя снова?»

В ее сознании возник образ любимого, и вспомнились его последние слова. «Бриандра, я господин Стрейлоу. Стрейлоу — мой дом». Эта простая истина леденила душу своей бесповоротностью.

После отъезда Дэвида ее обуревали сомнения, сначала робкие, а потом все более настойчивые. К концу долгой недели без Дэвида неуверенность в правильности своего решения так замучила ее, что она не находила себе места.

И вот сейчас, перед лицом опасности, девушка со всей ясностью осознала, что ее отношение к Стрейлоу неразумно.

Бриандра невидящим взглядом смотрела в потолок, и постепенно мысли сосредоточились на одном парадоксе: что касалось ее похитителей, то она, преисполненная отваги, стремилась выйти из единоборства с ними победительницей, когда же дело доходило до Стрейлоу, трусливо поджимала хвост и всеми силами пыталась отмахнуться от этой проблемы.

«Я покинула Стрейлоу навсегда. О Дэвид, как же я могла так поступить с тобой?»

Неожиданно ее охватила ярость на самое себя. Почему она допустила, чтобы вопящая толпа, одержимая охотой на ведьм, сломила ее дух и вынудила превратиться в пугливого оленя, который убегает во всю прыть при первых признаках опасности?

Страх. Страх парализовал сознание и превратил Стрейлоу в олицетворение всего зла на земле.

Но ведь зло несет в себе не Стрейлоу. Зло несет в себе толпа.

Бриандра снова принялась высвобождать связанные за спиной руки, а внутренний голос тем временем насмешливо нашептывал:

«Ты всегда винила Стрейлоу. Вбила себе в голову, что, пока ты будешь далеко от него, тебе ничто не грозит. Как же! Что бы там с тобой ни случилось, ты осталась жива, не так ли?»

Бриандра осталась жива, но лишь для того, чтобы столкнуться с еще одним злом — с гнусной шайкой отъявленных головорезов, похитивших ее.

«Разве бегство из Стрейлоу спасло меня от несчастий? Какой безмозглой глупышкой я была!»

Как она могла так покорно принять поражение от рук охотников за ведьмами, этих невежественных дикарей? Пусть Всемогущий определит ее судьбу.

«Если я смогу справиться с этими негодяями, то смогу вернуться в Стрейлоу и бороться за Дэвида».

После той ночи страх перед Стрейлоу превратился для нее в непреодолимое препятствие. И все это время Дэвид был так терпелив!

«О Дэвид, родной мой! Если ты простишь меня, я больше никогда не покину тебя».

Бриандра принялась выпутываться из веревок с утроенной энергией. Наконец ей удалось развязать один узел. Спустя несколько минут девушка почувствовала, что веревка, стягивавшая запястья, ослабла.

Размышления девушки были прерваны двумя выстрелами. Замерев, она прислушалась к грохоту падающей мебели и звону стали внизу.

«Очевидно, эти животные убивают друг друга».

Недоумевая, из-за чего поднялась такая суматоха, Бриандра возобновила свои усилия. К ее удивлению, с каждой секундой шум внизу становился все громче.

Узел в конце концов поддался, и Бриандра, вздохнув с облегчением, освободила щиколотки. Кровать громко заскрипела, когда девушка спрыгнула на пол. Неожиданно за дверью послышались шаги, и она застыла от страха.

Бриандра в панике оглядела комнату, ища какое-нибудь оружие. Ее взгляд остановился на кувшине с отбитыми краями. Схватив его, девушка на цыпочках подбежала к двери и прижалась ухом к доскам.

Шаги затихли у самой двери. Когда ручка начала поворачиваться, Бриандра отскочила в сторону. Наконец дверь отворилась.

С бешено бьющимся сердцем Бриандра подняла кувшин и обрушила его на голову вошедшего. Тот упал, а она выскочила в коридор — дверь была единственным выходом из этой комнаты без окон.

В последний момент мужчина, лежавший на полу, успел схватить ее за подол юбки, и Бриандра с криком рухнула на пол. Перекатившись на спину, девушка увидела направленное на нее лезвие меча.

— Великий Боже! Бриандра!

Ее глаза округлились от изумления, когда она встретилась взглядом со своим отцом.

— Папа! Неужели это ты?

Саймон Фрейзер спрятал меч в ножны и крепко обнял дочь.

— О, дорогая, мы так перепугались за тебя! Готовая и плакать, и смеяться одновременно,

Бриандра наслаждалась чувством безопасности в его объятиях.

— Как ты узнал, где меня искать?

Саймону помешал ответить громкий стон. Дэвид Гордон сел и поднял руку к раскалывающейся от боли голове. При виде своего возлюбленного Бриандра тут же преисполнилась раскаянием.

— Дэвид! — воскликнула она и, упав перед ним на колени, обняла его. — Любимый, прости меня. Я же не знала, что это ты. — Поддавшись порыву, девушка покрыла его лицо жаркими поцелуями.

Вполне возможно, что сознание Дэвида все еще было затуманено, но что касается эмоций, то они по-прежнему бурлили в нем. Гордон откинулся на косяк и отдался во власть приятных ощущений.

Когда поцелуи стали более страстными и руки Дэвида обвились вокруг его дочери, Саймон Фрейзер покашлял, тактично напоминая о своем присутствии.

—Э-э… полагаю, нам следует уйти отсюда прежде, чем вернутся эти мерзавцы.

Влюбленные с явной неохотой оторвались друг от друга, и Бриандра увидела кровавое пятно на атласной рубашке Дэвида.

— Ты ранен?

— Так, мелкая царапина, — пренебрежительно ответил Дэвид и собрался было подняться.

Но Бриандра легко толкнула его в грудь, принуждая снова сесть. Девушка осмотрела рану и нахмурилась.

—Всего лишь мелкая царапина? Наверное, нужно, чтобы из тебя вытекла последняя капля крови, чтобы ты признал, что серьезно ранен.

Бриандра оторвала полосу от своей юбки и приложила ткань к ране.

— Твое тело — сплошной шрам, — проворчала она.

— Глупышка, здесь твой отец, — шепотом напомнил ей Дэвид и взглядом показал на высокую фигуру, стоявшую в дверном проеме.

Бриандра действительно забыла о присутствии отца и от смущения стала такой же красной, как пятно на рубашке Дэвида.

Саймон был озадачен услышанным. Из неосторожных слов дочери отец заключил, что дочь с Дэвидом в более близких, чем простая дружба, отношениях. Фрейзер поспешил уйти.

— Я прослежу за тем, чтобы Бриандра обвенчалась с этим проклятым Гордоном, хочет девчонка того или нет, — ворчал он, спускаясь по лестнице.

Спустя некоторое время Дэвид и Бриандра тоже спустились вниз. Молодой шотландец обнимал девушку, готовый в любой момент броситься на ее защиту. При виде поверженных моряков Бриандра побледнела. Те из них, кто уже пришел в себя и занимался своими ранами, устремили на них любопытные взгляды, но ни у кого не возникло желания остановить их.

Кареты снаружи не оказалось. Дэвид громко свистнул, и почти сразу послышался дробный перестук лошадиных копыт. Из тумана выбежал Вихрь, а за ним следовал жеребец Саймона.

Дэвид вскочил на Вихря, и Саймон подсадил к нему Бриандру. Устроив девушку поудобнее, он пришпорил коня. Саймон сел в седло и поскакал за влюбленной парочкой.

Лошади с седоками быстро растворились в тумане, и лишь глухой стук подков еще некоторое время напоминал о них.

К тому моменту, когда дорогие ей люди вернулись, Элайзия уже совсем извелась от беспокойства. Ее лицо стало пепельно-серым. Увидев мать, Дэвид встревожился. Его тревогу усилило сообщение, что она ждет ребенка.

Убедившись, что Бриандре ничто не грозит, что Саймон цел и невредим, что Дэвид ранен несерьезно, Элайзия уступила настоятельным требованиям Саймона и решила лечь спать.

Она задержалась у двери и с надеждой спросила у Дэвида, над которым хлопотала Бриандра:

— Завтра утром ты будешь здесь?

Веселая улыбка сына согрела ей сердце.

— Конечно, мама. Тогда и поговорим. А сейчас отдохни.

— Бриандра, дорогая, проследи, чтобы Дэвид был удобно устроен на ночь. — Ее красивые брови сошлись на переносице — так, в тревоге за сына, проявилась материнская любовь.

Отцовская любовь Саймона тоже проявилась в том, что он сдвинул брови, выражая этим свое неодобрение.

— Уверен, девчонка все сделает, — буркнул лэрд. — А теперь пошли, любимая. — Фрейзер взял Элайзию за руку и вывел из комнаты.

— Так… ты проследишь? — осведомился Дэвид и хмыкнул. Он сидел на краю длинного стола, а Бриандра стояла меж его коленей и промывала рану. Девушка даже не взглянула на него. — Так проследишь? — Гордон обнял ее за талию и притянул к себе. — Проследишь, чтобы у меня было все необходимое для приятного отдыха?

Бриандра вздернула одну бровь и отважно встретила озорной взгляд темных глаз.

— А что, сэр Мошенник, необходимо вам для приятного отдыха? Еще одно одеяло? Пуховая подушка?

Дэвид провел губами по ее шее.

— Можешь начать с того, что будешь просить прощения за свой сокрушительный удар по моей голове.

Бриандра провела рукой по его густым волосам.

— Это событие внесло страшную сумятицу в мою душу. — Дэвид поднял голову и вопросительно посмотрел на девушку. — Я рада, что ваша грива, сэр Мошенник, оказалась достаточно густой, чтобы смягчить удар, но, увы, в прошлом я слишком часто создавала ситуации, когда нам с тобой приходилось сталкиваться лбами.

— Однако приятные моменты тоже были, Глупышка.

Бриандре почудилось, будто она тонет в его страстном взгляде. Волнующая близость и истинно мужской запах уже действовали на нее. Девушка сжала ладонями его скулы и провела большими пальцами по ямочке на подбородке.

— Да, сэр Мошенник, были и приятные моменты.

Дэвид приник к нежным губам в долгом поцелуе. В обоих мгновенно вспыхнуло желание, и лишь недостаток воздуха заставил их отпрянуть друг от друга.

— Боже, как я люблю тебя, Глупышка, — проговорил Дэвид, зарываясь лицом в ее шелковистые волосы.

Бриандра потерлась щекой о его щеку.

— А я — вас, сэр Мошенник.

Дэвид встал и подхватил возлюбленную на руки, но та предостерегающе покачала пальчиком.

— Дэвид, нам не следует… папа наверху.

— Да, он наверху… с моей матерью. Должен ли я напомнить тебе, в каком она сейчас положении? — Горечь, прозвучавшая в словах молодого человека, показала Бриандре, что Стрейлоу — не единственная нерешенная проблема.

Дэвид поставил девушку на пол и направился к камину. Бриандра ошеломленно смотрела на его широкую спину. В каждом движении, даже в том, как он, облокотившись на каминную полку, уставился на пляшущие языки пламени, чувствовалось раздражение.

— Антипатия, которую твой отец испытывает ко мне, не распространяется на мою мать. Она что, не Гордон, как и я?

Бриандра подошла к нему и взяла под локоть.

— А твоя любовь ко мне изменила твое отношение к моему клану? Так почему же ты требуешь от него больше, чем сам готов дать?

Резко повернувшись, Дэвид схватил ее за плечи, пальцы впились в нежное тело.

— Будь проклята снисходительность твоего отца! Она ничего не значит. Меня волнуют только твои чувства.

— Как ты можешь сомневаться в моей любви, Дэвид?

Молодой человек грустно засмеялся.

— И ты спрашиваешь об этом после того, как сбегала от меня при первой же возможности?

— Я постараюсь преодолеть свои сомнения. Дэвид так разозлился, что не услышал в ее словах стремления пойти на компромисс.

— Жаль, что не ты носишь ребенка, а моя мать. Тогда бы мы уж точно поженились.

— Вражда между нашими кланами никак не влияет на мою любовь к тебе, Дэвид. По правде сказать, эта междоусобица — серьезное испытание для моих чувств.

Он скептически поднял брови.

— Серьезное испытание?

— Да, потому что я люблю тебя, несмотря на вражду. — Глаза Бриандры, против желания, наполнились слезами.

Дэвид не мог вынести ее страданий. Его гнев мгновенно испарился.

— Господи, Глупышка, не смотри на меня так, — хрипло прошептал он. — Ну почему мы должны все время драться? Неужели нам суждено вечно носить кандалы прошлого? — Дэвид со стоном обнял Бриандру и понес вверх по лестнице.

Зайдя в комнату, он неторопливо раздел свою возлюбленную, уложил на расстеленную на полу меховую шкуру и начал раздеваться сам. Его голодный взгляд не отрывался от нее.

Воспламененная, Бриандра ощутила, как в ней снова просыпается желание. Девушка закинула руки за голову. В отблесках огня в камине женская кожа напоминала матовый шелк. У Дэвида, потрясенного ее красотой, перехватило дыхание.

— Боже мой, ты похожа на огненный опал.

Он осторожно опустился, накрыв девушку всем телом, соединив свои руки с ее руками. Бриандра выгнулась ему навстречу и сжала его пальцы. Спустившись чуть пониже, Дэвид принялся водить языком по ее груди, затем взял один сосок в рот. Бриандра судорожно вздохнула и забилась под ним.

Дэвид спустился еще ниже и, заставив возлюбленную развести руки в стороны, начал ласкать языком пупок. Сердце Бриандры бешено стучало, грудь вздымалась. Он раздвинул ей ноги и, встав перед ней на колени, погрузил язык в сладостную расщелину.

Бриандра не издала ни звука. На несколько долгих секунд девушка погрузилась в безбрежный океан чувственности. Наслаждение накатывало волнами, вызывая сладчайшие спазмы во всем теле.

Неожиданно все кончилось. Бриандра вдохнула полной грудью и открыла глаза. Дэвид ждал. Увидев, как блестят его глаза, девушка догадалась, что именно он собирается сделать.

— Нет, больше не надо. Я этого не вынесу, — задыхаясь пробормотала она.

Дэвид приподнялся и вошел в нее. Двигаясь вместе с ним во все убыстряющемся темпе, Бриандра поняла, что ошиблась.

На следующее утро, одеваясь, девушка внимательно оглядела свою порванную нижнюю юбку.

— Наша любовь, лорд Гордон, нанесла большой ущерб моему нижнему белью. И эта юбка погибла безвозвратно.

Дэвид, который только что побрился, стер с лица остатки пены и подошел к Бриандре. Обняв за талию, прижал к себе, и его ноздри защекотал приятный аромат магнолии.

— Как я уже успел заметить, миледи, в моем присутствии вы с радостью срываете с себя одежду.

— Ах ты, проказник! — с наигранной обидой воскликнула Бриандра и попыталась вырваться из объятий. Но Дэвид держал ее крепко. Наклонив голову, он покрыл шею девушки легкими поцелуями. — Разве вы, милорд, забыли, почему юбка разорвана? Просто она понадобилась, чтобы перевязать раны, полученные вами, — защищаясь, заявила Бриандра и повернулась к нему лицом, чтобы обследовать рану. — Кажется, шрама не останется. Тебе повезло, что рана неглубокая.

Дэвид засмеялся, тронутый ее заботой.

— Я же говорил, что это всего лишь царапина. Кстати, позвольте напомнить вам, миледи, что наша любовь сказывается на моей шкуре гораздо сильнее, чем на вашем нижнем белье. Моему избитому и израненному телу пришлось заплатить кровавую пошлину за право отстаивать ваши интересы.

Бриандра потупилась с деланным смущением и провела пальчиком по его шрамам.

— Боюсь, вы правы, милорд.

Дэвид взял девушку за подбородок и заглянул в глаза.

— Я с радостью кричу «Сдаюсь!», мой очаровательный враг, и молю о снисхождении, — глухим голосом произнес он, прежде чем их уста сомкнулись в нежном поцелуе.

Бриандра обвила руками его талию и прижалась щекой к обнаженной груди.

— Я люблю тебя, Дэвид, — удовлетворенно вздохнув, сказала она.

Гордон еще сильнее сжал ее.

— И я тебя, любимая.

Бриандра отступила на шаг и с улыбкой оглядела возлюбленного с ног до головы.

— А теперь отправляйся проведать Элайзию. Уверена, она и отец ждут. Я присоединюсь к вам, когда закончу одеваться.

Прибыл эскорт, которому предстояло сопровождать Саймона и Элайзию в Солтун. Наблюдая за тем, как дружинники окружают карету плотным кольцом, Бриандра испытывала гордость.

Карета уже тронулась с места, когда к дому подскакал всадник. Джемми Дуглас с интересом посмотрел вслед удаляющемуся экипажу, затем спешился.

— Слава Богу! — воскликнул он, подбегая к Дэвиду и Бриандре. — Что, ради всего святого, с вами случилось? — Не вызывало сомнения, что Дуглас испытал огромное облегчение увидев своих друзей. — По Уайтхоллу пошли слухи, что леди Бриандру похитили пираты и что тебя, старина, убили. Король уже готов поднимать войска, а бедняжка Джинни заперлась в своей комнате и плачет горькими слезами.

— А как на это известие отреагировала леди Каслмейн? — насмешливо спросил Дэвид.

— Она напоминает кошку, проглотившую канарейку, — хмыкнул Джемми.

Дэвид подсадил Бриандру на Вихря и вскочил в седло позади нее.

— Смеем ли мы надеяться, что она подавилась перьями?

Глава 24

Когда все трое прибыли в Уайтхолл, им навстречу бросился сам Карл, сопровождаемый дюжиной скачущих и повизгивающих спаниелей. Король обнял Бриандру и Дэвида. Его бурная радость до слез тронула девушку.

Взяв молодую пару под руки, Карл повел их во дворец. Едва они переступили порог, Бриандра поспешила к себе, предоставив Дэвиду рассказывать о ночных приключения. Тот приуменьшил собственную роль в спасении девушки и красочно расписывал подвиги Саймона Фрейзера.

— Очень жаль, что лорд Лавет не приехал в Уайтхолл с тобой, чтобы я мог лично поблагодарить его, — сокрушался Карл, когда Дэвид закончил свое леденящее душу повествование.

— Убедившись в безопасности дочери, лорд Лавет уехал в Солтун.

Дэвид не считал нужным извещать придворных сплетников о том, что его мать находится в «интересном положении», которое и послужило истинной причиной столь поспешного возвращения в Шотландию. Барбара Палмер молча слушала беседу мужчин, скрывая свои чувства под маской равнодушия. Ее глаза были опущены. Когда Дэвид закончил, куртизанка встала и покинула комнату.

— Я немедленно отправлю лорду Лавету официальное письмо с благодарностью, — заявил Карл и тоже ушел.

Дэвиду хотелось поскорее отделаться от окруживших его придворных, чтобы бросить свои обвинения в лицо Барбаре Палмер прежде, чем та успеет придумать себе оправдание. Однако ему так и не удалось уйти. Неожиданно Гордон обнаружил в руке большую бутылку эля и вынужден был снова поведать о своих злоключениях.

— Да-а, дела в королевстве действительно идут неважно, если благородная дама больше не может чувствовать себя в безопасности на улицах Лондона, — возмущенно воскликнул герцог Бэкингем. — Полагаю, нам следует немедленно поднять войска и очистить портовые районы от этих отбросов.

— Не спешите, — охладил его пыл Дэвид. — Там живет много честных и работящих моряков. Похищение не случайно. Бандиты отлично знали, где находилась леди Бриандра, и разыскивали ее.

Герцог Бэкингем с грохотом поставил свою кружку на стол.

— Неужели вы полагаете, что кто-то из придворных участвовал в заговоре?

Дэвид сообразил, что расшумевшийся глупец, сам того не ведая, лишит его оружия, с помощью которого он намеревается отстаивать честь Карла — первого дворянина в королевстве.

— Милорд Бэкингем, я никого не обвиняю. Вполне возможно, что разбойники — враги лорда Лавета и похитили леди Бриандру из желания отомстить ему. Я рад, что леди Бриандра и ее отец вышли из переделки невредимыми.

Дэвид повернулся к Бэкингему спиной, давая понять, что обсуждение окончено. Но бесцеремонный герцог, уверенный в том, что его положение при дворе позволяет ему открыто высказывать свои мысли, бросил на молодого шотландца злобный взгляд.

— А разве самые ярые враги лорда Лавета — не Гордоны?

Своим намеком на то, что за похищением стоял клан Гордонов, Бэкингем бросал вызов, и если человек дорожил честью, то должен был принять его. Притворившись спокойным, хотя внутри у него все кипело, Дэвид поставил на стол кружку, из которой собирался отпить, и неторопливо повернулся к герцогу.

— Милорд Бэкингем, прежде я воспринимал ваши нападки на мое достоинство именно так, как от меня и ожидали, — равнодушно. Но я никому не позволю чернить мой клан. — Дэвид положил руку на рукоять шпаги. — Если у вас нет желания умереть за подлое оскорбление, предлагаю вам немедленно извиниться и впредь придерживать свой язык.

Джордж Вилльерс был практичным человеком, ему гораздо больше нравилось развлекаться, чем отстаивать принципы чести и порядочности. Кроме того, он, второй герцог Бэкингемский, являлся единственным оставшимся в живых наследником славного рода. Поэтому у него не было желания испытывать судьбу в поединке с таким опытным фехтовальщиком, как Дэвид Гордон.

Отбросив гордость, Бэкингем поспешно изобразил на лице раскаяние.

— Приношу свои извинения, лорд Гордон. У меня и в мыслях не было оскорбить вас. К тому же, если уж мне суждено умереть от укола шпаги, пусть он будет нанесен обманутым мужем.

Дэвид кивнул и убрал руку с эфеса шпаги. В окружавшей их толпе раздались нервные смешки, и придворные, обрадованные тем, что ссора закончилась благополучно, стали расходиться.

Дэвид отправился в свою комнату, чтобы переодеться. Уставший, он прилег на кровать и даже не заметил, как заснул.

Бриандра приказала приготовить ей ванну и подать чистое белье. Она заканчивала свой туалет, когда дверь распахнулась и в комнату влетела Джин Флеминг.

— О, Бри, я так волновалась! — В глазах девушки застыло тревожное выражение, по щекам текли слезы. — Я боялась, что больше никогда не увижу тебя.

Бриандра обняла рыдающую подругу и попыталась успокоить. Тронутая ее искренностью, девушка мгновенно забыла о том, что именно она, а нее ее горюющая кузина, подвергалась опасности.

Когда Джин немного успокоилась и во всех подробностях узнала о том, что пришлось вынести Бриандре, горе уступило место гневу.

— Кто мог пойти на такую подлость? — возмущенно воскликнула она.

— Дэвид подозревает леди Каслмейн. Глаза Джин расширились от изумления.

— Но ты же ничего не сделала, чтобы навлечь на себя ее ненависть.

Бриандра снова присела за туалетный столик, нанося последние штрихи грима на лицо.

— Ненависть леди Каслмейн направлена на Дэвида. Он отверг ее. Барбара знает, что мы любим друг друга, и, нанося удар мне, тем самым ударяет по нему.

Джин сердито надула губки. Сложив руки на груди, она принялась вышагивать взад-вперед по комнате.

— Как бы мне хотелось, чтобы эта шлюха вернулась к своему мужу. Только там ей и место. Вчера леди Бэкингем сказала, что ходят упорные слухи, будто лорд Каслмейн намеревается расторгнуть брак. Барбара обманом вынудила его признать своим первого ребенка — того, которого она родила от Карла. Теперь ехидна носит в своей утробе второго, тоже от Карла, и Роджер Палмер заявил, что не признает своим еще одного королевского ублюдка.

Бриандра попудрила щеки.

— Она ни за что не оставит короля, если только тот сам не избавится от нее, когда ему надоест. В настоящий момент Карл боготворит ее. Я молю Господа, чтобы Дэвид не пытался проверить свои подозрения. Если любовницу короля обвинят, не имея на то веских доказательств, король придет в страшное бешенство. Самым мудрым было бы предать случившееся забвению.

— Но ведь должен же быть какой-то способ разделаться с проклятой ведьмой! — бушевала Джин и, остановившись, резко повернулась, при этом ее темные локоны взметнулись веером.

Спустившись вниз, Бриандра увидела, что Карл и его приближенные собрались на теннисном корте. Теннис, любимое времяпрепровождение короля, вдохновил его на перестройку Уайтхолла, в результате чего во дворце появился крытый корт.

Карл, предпочитавший играть с шести до семи утра, сейчас возлежал на одной из кушеток, расставленных для удобства зрителей, и наблюдал за матчем между своим братом и графом Рочестером.

Не найдя ни Дэвида, ни Джин Флеминг, Бриандра собралась уйти, но в последний момент заметила, что к ней спешит Джеймс Дуглас.

— Я счастлив видеть, дорогая госпожа, что ваша красота не померкла, несмотря на недавние неприятности.

— Замечательный комплимент, Клейбурн! Великолепный! — воскликнул Карл, вскакивая с кушетки. — На этом очаровательном личике переживания не оставили ни единого следа!

Экспансивный и охочий до шалостей, король прижал Бриандру к своей мускулистой груди с такой силой, что едва не раздавил. Отпустив девушку, он одарил Джеймса Дугласа легендарной улыбкой, отличавшей всех Стюартов.

— Позаботься о нашей дорогой девочке, Джемми.

— Обязательно, ваше величество, — ответил тот.

Повернувшись к Бриандре, Дуглас предложил ей руку, и девушка с неподражаемой грацией оперлась на нее. Карл вновь устремил внимание на игру, а Джемми и Бриандра не спеша вышли с корта.

Когда молодые люди оказались на достаточно большом расстоянии от короля, Бриандра обеспокоено спросила:

— Ты видел Дэвида?

— С тех пор как мы вернулись в Уайтхолл, — нет, — ответил он.

— Надеюсь, Дэвид не наделает глупостей, — вздохнула девушка и бросила полный страха взгляд на Барбару Палмер, появившуюся в этот момент на корте с полной тарелкой своих любимых засахаренных фруктов в руке.

Куртизанка села на кушетку и принялась с жадностью поглощать лакомство. Бриандра наблюдала за ней с отвращением, и лишь Джин отвлекла ее от этого занятия. Оставив влюбленных вдвоем, Бриандра занялась поисками Дэвида.

Первым делом она решила зайти в его комнату. Постучав в дверь и не получив ответа, девушка повернула ручку и заглянула внутрь. К ее облегчению, Дэвид спал, разметавшись на кровати. Бриандра прошла в комнату, бесшумно притворив за собой дверь.

Приблизившись к кровати, она с любовью посмотрела на молодого шотландца. Во сне черты его лица смягчились, и из грозного воина Гордон превратился в простого солдата, отдыхающего после тяжелого дня.

Она бы с радостью согласилась, чтобы именно это мгновение, а не какое-нибудь другое, длилось вечно.

Дэвид открыл глаза и улыбнулся.

— Привет, Глупышка, — нежно проговорил он.

Для Бриандры в этих простых словах заключалось больше любви, чем во всех балладах, когда-либо сочиненных менестрелями и трубадурами.

Девушка улыбнулась в ответ, и Дэвид протянул к ней руку. Их пальцы переплелись, и он потянул ее к себе. Бриандра села на край кровати.

— Я скучала по тебе, — тихо сказала девушка.

— Наверное, я задремал, — виновато произнес Дэвид. — Я зашел сюда, чтобы переодеться, и прилег ненадолго. — Молодой человек сел и поцеловал ее.

Дэвид снял сапоги и, встав, скинул рубашку, затем босиком подошел к комоду и принялся рыться в ящиках.

Бриандра с замеревшим от восторга сердцем наблюдала за тем, как перекатываются под смуглой кожей выпуклые мышцы у него на плечах. Его полуобнаженное тело вызывало у нее восхищение.

— Милорд, позвольте помочь вам одеться, — предложила Бриандра, когда Дэвид вновь сел рядом.

Она забрала у него белый чулок и, встав на колени, начала натягивать ему на ногу.

— Я бы предпочел, чтобы вы помогали мне раздеваться, миледи, — поддразнил ее Дэвид.

Бриандра надела чулок и задержала взгляд на длинной стройной ноге, рука ее непроизвольно скользнула вверх и замерла на его бедре.

Бриандра сразу почувствовала, как вся воспламенилась. Дэвид увидел учащенно вздымавшуюся грудь, чуть прикрытую низким декольте.

— Дэвид, — прошептала девушка, беспомощно взглянув на возлюбленного.

В глазах молодого мужчины светилось желание, а страстная мольба Бриандры лишь усилила пожиравший его огонь, разгоревшийся, едва девушка прикоснулась к нему. Подхватив любимую на руки, он со стоном зарылся лицом в ее волосы.

Во дворце царило буйное веселье, когда Дэвид и Бриандра спустились вниз. Почтовые голуби принесли известие о том, что «Король Карл» отплыл от берегов Франции. Предполагали, судно бросит якорь в английском порту через сорок восемь часов. Карл намеревался утром отбыть в Портсмут, чтобы встретить будущую королеву Англии, Шотландии и Ирландии.

После ужина гости собрались посмотреть спектакль «Королевских актеров», театральной труппы, созданной самим королем.

Два ряда ламп освещали бархатный занавес, скрывавший сцену, на которой предстояло играть актерам. Карл, получавший огромное удовольствие от спектаклей, особенно от комедий, пребывал в отличном расположении духа. Его настроение улучшилось от предвкушения долгожданной встречи с будущей женой.

У Дэвида не было желания смотреть спектакль, однако он все же сел рядом с Бриандрой. Вскоре к ним присоединились Джин и Джемми.

Когда Барбара Палмер чуть ли не бегом покинула зал, Джин Флеминг закрыла лицо веером и хихикнула. Бриандра удивленно взглянула на кузину.

— Я присыпала ее засахаренные фрукты каломелью[25], — шепотом призналась та.

— Но ведь каломель — сильное слабительное, — произнесла Бриандра. — С чего вдруг тебе вздумалось подсыпать его Барбаре Палмер?.. — В ее глазах появился озорной блеск, когда она сообразила, какую цель преследовала кузина. — Где, ради всего святого, ты раздобыла порошок?

— Моя мама всегда настаивала, чтобы я имела его при себе на случай болезни. Милая мама верит, что очищением желудка можно излечить все недуги.

Бриандру охватил страх за отважную кузину.

— Если леди Каслмейн обнаружит, что это твои проделки, она заставит короля выгнать тебя.

— А как она узнает? — засмеялась Джин. — Я удостоверилась, что меня никто не видит, прежде чем посыпать каломелью фрукты. То количество порошка, что я использовала, не принесет нашей дорогой королеве Барби никакого вреда, зато напрочь испортит ей вечер. Это малая плата за то, что злодейка устроила тебе.

Но Бриандра все еще не избавилась от тревоги за кузину, решившуюся на такой риск.

— Мы же не уверены, что именно леди Каслмейн стоит за похищением.

— А я уверена! — твердо заявила Джин. — У этой женщины нет совести.

Барбара Палмер опять заняла свое место рядом с королем, но через минуту снова вскочила и вылетела из зала. Девушки заговорщицки переглянулись. Когда все повторилось в третий раз, они уже не могли сдерживаться. Закрыв лица веерами, подруги хохотали от души. К счастью, в тот момент на сцене выступал комедийный актер Джон Лейси, и их смех можно было отнесли на его счет. Их бьющее через край веселье оказалось не менее заразительным, чем зевота, и вскоре хохотал весь зал.

Леди Каслмейн вернулась, когда спектакль закончился. Джин Флеминг, само олицетворение невинности, приблизилась к куртизанке.

— Дорогая Барбара, я заметила, что несколько раз во время спектакля вы покидали зал. Вам не понравилась игра актеров?

Барбара Палмер, слишком проницательная, чтобы ни о чем не догадаться, с любопытством взглянула на Джин.

— Вовсе нет. Просто незначительное недомогание. Я намереваюсь немедленно отправиться спать.

Джин сочувственно покачала головой.

— Какая незадача, дорогая Барбара. Особенно если учесть, что сегодня последний вечер, когда король свободен. В следующий раз он вернется сюда уже с королевой.

Разъяренная до крайности, коварная соблазнительница многозначительно усмехнулась.

— Сплетни, которые я слышала о португальской инфанте, убеждают меня в том, что робкий воробушек не займет мое место. Могу поспорить, что по возвращении Карл будет еженощно призывать меня в свою постель.

Неожиданно ухмылка исчезла с ее лица, и она поспешила к выходу из зала.

— Надеюсь, наша будущая королева окажется более изобретательной, чем утверждают слухи, — проворчала Джин себе под нос.

Глава 25

Кроме пристрастия к красивым женщинам, скачкам, теннису и собакам, у короля было еще одно увлечение — любовь к морю. Умелый моряк, Карл чувствовал себя у штурвала корабля так же уютно, как и на троне. Поэтому никого не удивило, что «Королевой Анной», вышедшей на следующее утро из гавани и взявшей курс на Портсмут, правил король.

Герцог Йоркский и Эдвард Гайд, как всегда мрачные, стояли на палубе и беседовали с португальским послом. Бриандра и Джин, будущие фрейлины королевы, радовались тому, что им предоставили привилегию встречать Катрину. Барбара Палмер осталась в Уайтхолле, где обдумывала новые заговоры и предавалась хандре.

Пока Дэвид и Джеймс тренировали королевский эскорт, Карл развлекал девушек, терпеливо объясняя, как выбирать курс. Затем, к их радости, он разрешил им покрутить штурвал.

Ближе к полудню Бриандра и Карл присели отдохнуть на палубе и разговорились. Вдали от помпезного и легкомысленного двора Карл стал совершенно другим человеком. Король сменил пышный наряд на обычные штаны и рубашку. После непродолжительного общения с ним Бриандра поняла, почему женщины сходят с ума по этому мужчине. Он искренне любил людей и жизнь.

Все мысли девушки занимало предстоящее бракосочетание короля.

— Я слышала много историй о взволнованных женихах, но вы, ваше величество, выглядите абсолютно спокойным, несмотря на то что женитесь на принцессе, которую и в глаза не видели.

— Это не совсем так, дорогая. Мы с ее высочеством довольно часто встречались. — Озадаченный взгляд Бриандры вызвал у Карла теплую улыбку. — Заочно, миледи, по письмам. У меня такое впечатление, будто я хорошо знаю эту замечательную женщину. Она скромна, у нее добрый характер. Она рассудительна и великодушна. Уверен, королева прибавит моему двору величия, недостаток которого ощущается давно.

— Значит, вам, ваше величество, не терпится жениться?

— Не терпится? Ну конечно же, леди Бриандра. — Карл грустно вздохнул и взял девушку за руку. — Боюсь, я больше мужчина, чем монарх. Я всегда искал любовь, стремился познать настоящую любовь женщины. — Он снова вздохнул, и в этом вздохе чувствовалась безумная тоска. — Только вместе с возлюбленным человек способен испытать все радости жизни.

— Не сомневаюсь, ваше величество, вы познали любовь женщины, — проговорила Бриандра.

—У меня было много любовниц, но вот любви… — Карл покачал головой. — Но любви… боюсь, что нет.

Признание Карла, которому уже исполнилось тридцать два года, потрясло Бриандру до такой степени, что девушка лишилась дара речи.

Прогнав прочь мрачные мысли, король улыбнулся.

— Что касается вас, то я рад, что вы не страдаете от этой болезни. Молодой шотландец очень внимателен к вам.

Погруженная в невеселые размышления, Бриандра не заметила, что Карл бросил многозначительный взгляд на Джемми, а не на Дэвида.

— Ах, любовь… эта капризная волшебница все время ускользает от меня. Если честно, миледи, я завидую тем, кто знаком с этим чувством. Они не ведают тревог.

Бриандра улыбнулась, и в ее карих глазах зажегся озорной огонек.

— Как не стыдно, мой повелитель. Только что вы заставили меня поверить, что вы — истинный романтик, стремящийся найти настоящую любовь. На самом же деле вы жаждете спокойного и тихого существования.

— Как это ни печально, но мои усилия тщетны, миледи. Потому что все женщины вызывают у меня теплые чувства, а я слишком постоянен в своих дурных, очень дурных привычках. — Карл наклонился к Бриандре. — Но я все равно буду искать, так как верю: счастливое супружество — это то, что придает смысл нашей жизни и делает существование на этом свете более прочным. И я знаю: моя Катрина привнесет мир и покой в мою жизнь, хотя я этого и не заслуживаю.

Слушая его, Бриандра поняла, что Карл готов не только связать себя семейными узами, но и полюбить свою жену. Как бы он ни относился к Барбаре Палмер, сколько бы времени ни проводил с ней, Катрина Браганская сможет занять главенствующее место в сердце этого загадочного человека.

Придя к такому выводу, Бриандра обрела душевный покой. Карл поцеловал ей на прощание руку, и она задумалась о своем возлюбленном. На ее губах играла легкая улыбка. После разговора с королем девушка по-новому взглянула на его чувства и стала еще больше ценить их.

Все это время Дэвид с неослабевающим интересом наблюдал за Бриандрой и Карлом и мучился от ревности. Когда же король наконец ушел, он сел рядом с девушкой.

— Кажется, ты тоже поддалась очарованию величайшего в Англии бабника.

Бриандра подняла на него глаза.

— Нет, милорд Гордон. Карл не бабник. Наш король — обычный мужчина, любящий женщин.

Бриандра направилась к трапу. Прежде чем спуститься вниз, она с томной улыбкой взглянула на Дэвида. Но тот не двинулся с места. Гордон, нахмурившись, смотрел на нее, сожалея о своем язвительном замечании и размышляя над словами девушки.

Погода, с самого утра не радовавшая путешественников, ухудшилась, и все вынуждены были покинуть палубу. Даже Карл оставил штурвал и спустился в свою каюту.

Раздался легкий стук, и Бриандра открыла дверь. На пороге стоял Дэвид, его глаза весело блестели.

— О, а я думал, что ты с королем.

Он прошел в каюту, закрыл за собой дверь и, с радостным смехом подхватив девушку, закружился с ней.

— Ах, ты, кокетка! Прекрасная… соблазнительная… невероятная кокетка! А я, глупец, ревнивая пешка в твоих руках.

Молодой человек поставил Бриандру на пол, и она, обвив его шею руками, прижалась к нему всем телом.

Когда Дэвид поцеловал ее, Бриандра затрепетала в его объятиях. Ноги, казалось, стали ватными, и ему пришлось поддержать девушку, чтобы та не упала. Влюбленные со счастливыми улыбками смотрели друг другу в глаза.

— О, Дэвид, я люблю тебя, — выдохнула Бриандра, когда его губы скользнули по ее стройной шейке. — Я люблю тебя… люблю… люблю, — повторяла девушка, пока Дэвид нес ее к ложу.

Прибыв после продолжительного путешествия по штормовому морю в Портсмут, будущая королева Англии, Шотландии и Ирландии почувствовала себя больной и сразу же скрылась в отведенных для нее покоях. Ее сопровождали шесть фрейлин, поэтому услуги Бриандры и Джин не понадобились.

Эдвард Гайд не преувеличивал, когда предупреждал, что принцесса приедет с огромной свитой. С «Короля Карла» на берег сошло более сотни человек, занимающих различные должности при Катрине Браганской, в том числе глухая дуэнья и парикмахер.

Когда Карл, посетив свою будущую жену, вернулся к встревоженным англичанам, он выглядел довольным. Как оказалось, юная принцесса оправдала его ожидания, и, хотя ее красота не могла сравниться с красотой соперницы, оставшейся в Уайтхолле, король во всеуслышание восторгался будущей королевой.

В Портсмут стали прибывать приглашенные на бракосочетание. К концу недели город буквально кишел английскими и иностранными сановниками.

Наконец, почти через неделю, Катрина почувствовала себя достаточно хорошо, чтобы встать с постели и принять участие в церемонии. Следуя мудрому совету лорда-канцлера, Карл отдал дань исключительной набожности своей будущей жены и согласился на скромный католический обряд в покоях принцессы.

Для торжественного венчания по англиканскому обряду, которое назначили на вечер того же дня, Бриандра выбрала небесно-голубое атласное платье с бело-голубым фрипоном. Модест имел низкий V-образный вырез с кружевной отделкой. Рукава закрывали предплечья. Все волосы девушка зачесала на одну сторону, и они ниспадали на плечо красивыми локонами.

Джин Флеминг, в зеленом модесте с желтым фрипоном, была не менее прекрасна. С естественным румянцем девушки не мог соперничать никакой, даже умело наложенный грим, которым пользовались другие женщины.

На общем фоне резко выделялся один мужчина. Это был Дэвид Гордон, шотландский лэрд, глава клана, более древнего, чем большая часть других кланов, представители которых также присутствовали на церемонии. О его высоком положении свидетельствовали не только манера держаться и гордая осанка, но и золотой медальон на толстой цепи.

Дэвид оделся в килт цветов своего клана и стеганую бархатную куртку, подчеркивавшую ширину плеч. Рукава рубашки из тончайшего батиста собирались на запястьях и закрывали кисти рук красивыми оборками. Его длинные ноги обтягивали чулки, мускулистую грудь пересекала элегантная галунная портупея. По случаю торжества яркий красный берет украшала кокарда.

Джеймс Дуглас также оделся в цвета своего клана. Его наряд выглядел не менее официально, чем наряд Дэвида. Весь облик молодых шотландцев, своей импозантностью выделявшихся на фоне расфранченных придворных щеголей, говорил о силе, и это вызывало беспокойство у тех иностранных гостей, чьи соотечественники в прошлом уже успели испытать на себе мощь шотландских войск. Они то и дело косились на явное свидетельство могущества Карла, которому стоило лишь кивнуть, чтобы эти славные солдаты встали под его знамена.

Когда Катрина Браганская вошла в зал под руку с Карлом, гости с любопытством уставились на нее. На юной королеве было розовое платье, отделанное голубыми бантиками — знаками любви. Из уважения к своему супругу она надела кружевную фату, вышитую розами Тюдоров и другими символами Англии.

Из-за большого количества гостей церемонию бракосочетания решили провести в Главном зале губернаторского дворца, а не в маленькой часовне. Царственная чета прошла к двум красиво убранным тронам, отделенным от остального помещения невысокой оградой.

Дэвид и Джеймс оберегали от толпы Бриандру и Джин, чтобы те могли спокойно наблюдать, как жених с невестой дают брачные обеты.

По залу пронесся вздох, когда епископ объявил Карла и Катрину мужем и женой. Итак, Британия вновь обрела королеву!

Молодожены двинулись по проходу, образовавшемуся в расступившейся толпе. Рядом со своим рослым и широкоплечим мужем юная королева казалось крохотной. Несмотря на то что Катрину воспитывали как особу королевской крови, Бриандра видела, что та робеет перед толпой. Лишь высокий сан новобрачной сдерживал людей, желавших дотронуться до своей королевы.

Карл представил Бриандру Катрине, и королева прочла в глазах новой фрейлины сочувствие. Она не колеблясь сорвала со своего платья бантик и преподнесла девушке.

Бриандру тронул ее поступок. Девушка присела в реверансе и почтительно склонила голову. Королева, чуткая от природы, сразу поняла, что обрела верного друга. Она робко взяла Бриандру за руку, и обе женщины обменялись понимающими взглядами. Однако они не успели сказать друг другу ни слова, так как Карл увел Катрину.

Английский двор славился тем, что придворные проявляли сердечность и радушие исключительно к самим себе. Прошло не меньше часа, прежде чем некоторые дамы заметили, что у королевы слишком длинный нос, зубы выдаются вперед и чересчур смуглая кожа.

В то время как Катрина стала предметом пристального внимания придворных дам, ее португальские фрейлины также возбудили живейший интерес у мужчин. В отличие от своей госпожи, которая предпочла платье в английском стиле, они надели широченные юбки с фижмами[26], очень модными в Испании и Португалии.

— Вы когда-нибудь встречали таких страшилищ? — насмешливо спросил один граф, обращаясь к своим приятелям, с любопытством рассматривавшим молодых женщин.

— Да к ним же не подойдешь! — воскликнул граф Рочестер.

Бэкингем не замедлил проявить свое остроумие:

— Очевидно, это португальский вариант «пояса целомудрия», — заявил он. — Думаю, сделано для того, чтобы желание мужчины угасло, пока он будет снимать с нее все эти путы.

Дэвид оставался невозмутимым. У него была Бриандра, поэтому молодые женщины, приехавшие из Португалии, его не интересовали.

— Наверное, они слышали, какова репутация наших придворных, и обрядились в такие платья ради собственной безопасности, — саркастически заметил он.

— Ну, тогда их усилия не пропали даром, — отпарировал Бэкингем. — Отправим-ка их назад. Им даже корабль не понадобится — доплывут до дома на своих платьях!

Дэвиду наскучил этот разговор, и Гордон отправился на поиски Бриандры. Он увидел девушку, когда та выходила из спальни королевы.

— Королева все еще неважно себя чувствует и решила лечь отдохнуть, — прошептала Бриандра.

— Без своего короля? — усмехнулся Дэвид.

Однако его вовсе не волновало, как Карл проведет свою первую брачную ночь. Молодого шотландца интересовала только возлюбленная, грациозно двигавшаяся среди гостей. Наблюдая за ней, он планировал, чем они займутся ночью.

На следующее утро Карл объявил, что проведет свой медовый месяц в Хэмптон-корте. Как фрейлинам королевы, Бриандре и Джин надлежало последовать за королевской четой.

Новость не обрадовала Дэвида. Раздраженный тем, что обстоятельства снова разлучают их, молодой человек принялся упрашивать Бриандру поехать с ним в Стрейлоу.

— Обещаю, что никто не причинит тебе вреда, Глупышка.

— Ты же знаешь: сейчас я не могу поехать с тобой. Скоро я обязательно обращусь к королю с просьбой освободить меня от обязанностей фрейлины при королеве, но пока я должна находиться подле нее в Хэмптон-корте.

— У королевы и так целая толпа фрейлин. Она не будет скучать по тебе, — настаивал Дэвид.

— Дэвид, я не могу игнорировать приказы короля.

Словно в подтверждение ее слов, к ним подошел Карл.

— Дорогая леди Бриандра, я полагаюсь на вас. Надеюсь вы поможете ее величеству привыкнуть к новой жизни. Бедняжка чувствует себя неуютно, потому что все вокруг чужое.

— Я сделаю все, что в моих силах, ваше величество.

Карл пошел провожать последних гостей, а Бриандра взглянула на Дэвида, глаза которого потемнели от гнева. Он отвернулся, чтобы скрыть свое раздражение.

Чуть позже из Портсмута вышел корабль. Бриандра стояла на палубе и махала платком Дэвиду, который, сидя верхом на Вихре, смотрел ей вслед с высоты крутого берега.

Белый платочек трепетал в руке девушки. Внезапно его подхватил резкий порыв ветра и понес к берегу. Однако кружевной квадратик так и не добрался до суши, а упал в воду и утонул. Бриандра не спускала глаз с неподвижного всадника на вороном жеребце. Дэвид не махал ей в ответ, и девушку охватила тоска. Для нее, как и для него, расставание было тяжелым, но возлюбленный, по всей видимости, сомневался в этом.

У нее в ушах звучали последние слова Дэвида: «Я вернусь, как только удостоверюсь, что в Стрейлоу все в порядке».

Бриандра мечтательно улыбнулась.

— Я буду ждать тебя, любимый, — проговорила она в надежде, что ветер донесет до него ее обещание.

Глава 26

Жизнь молодоженов в Хэмптон-Корте напоминала идиллию. Карл восхищался своей женой, и та отвечала ему взаимностью. Королева прилагала все усилия, чтобы доставить удовольствие своему красивому мужу.

Так как все понимали, что у Карла медовый месяц, гости редко беспокоили его. Хэмптон-Корт располагался в пятнадцати милях от Лондона, однако расстояние не обескуражило одну посетительницу — Барбару Палмер.

В тот день, когда Барбара ворвалась в покои короля, Катрина отдыхала в своей комнате. Любовница Карла даже не посчитала необходимым соблюсти приличия.

Сложив на груди руки и недовольно надув губки, она объявила, что ее муж, Роджер Палмер, решил расторгнуть брак. Беременная вторым ребенком короля, женщина настаивала на том, чтобы остаться в Хэмптон-Корте.

— Но, Барбара, у меня же медовый месяц, — напомнил ей король. — Это будет бестактностью, если я позволю тебе здесь поселиться.

Строптивая куртизанка разразилась таким потоком оскорблений, что Карлу пришлось зажать уши ладонями.

Наконец он понял, что больше не выдержит ее истерик, и сдался, уступив наглым требованиям. Потрясенная, Бриандра отвернулась, выражая свое презрение.

Однако нашелся один человек, осмелившийся оспорить неразумное решение короля.

— Ваше величество, вы должны подумать о королеве, — запротестовал Эдвард Гайд, не скрывавший своей жгучей ненависти к Барбаре Палмер.

Лорд-канцлер догадывался, что Карл, несмотря на женитьбу, не намеревается бросать свою любовницу. Однако до последнего момента все же надеялся, что король примет на себя роль заботливого мужа и возлюбленного королевы и изменит свой развратный образ жизни. К сожалению, все надежды пошли прахом.

— Кларендон, я ответствен за то, что леди Каслмейн оказалась в таком положении. Я опозорил ее, она носит моего ребенка, а теперь еще муж решил расторгнуть брак.

«И вполне обоснованно», — пренебрежительно подумала Бриандра.

В иной ситуации ей стало бы жалко Барбару Палмер. Той не позавидуешь: сначала родила королевского ублюдка, потом забеременела еще одним незаконнорожденным, а теперь женщине грозит публичный позор из-за того, что муж решил расторгнуть брак. Однако Барбара Палмер сама стала причиной всех этих неприятностей. Ей нечего бояться, несмотря на ее положение. Она знает, что Карл не откажется от своих незаконнорожденных детей. Даже герцог Монмут, сын его прежней любовницы, живет в Уайтхолле.

Эдвард Гайд напомнил королю о присущем ему великодушии.

— Ваше величество предоставили леди Каслмейн собственные апартаменты в Уайтхолле, в том числе и детскую для дочери.

Лорд-канцлер бросил презрительный взгляд на округлившийся живот куртизанки — свидетельство того, что в ее чреве зреет еще один ублюдок, который вскоре поселится в детской.

Карл вновь оказался втянутым в войну между двумя сильными противниками. Он колебался, но чувство вины и ответственность за любовницу одержали верх.

— Ребенок, о котором вы говорите, также и моя дочь, Кларендон. — Карл был раздражен до крайности. Он прекрасно понимал, что его решение создает дополнительные трудности, однако не желал слушать обвинения Барбары и нудные нотации лорда-канцлера. — Вопрос закрыт.

Едва Барбара Палмер услышала эти слова, как на ее лице появилась победная усмешка. Разъяренный, Эдвард Гайд спешно покинул комнату.

Бриандра тоже вышла. Ей было жаль Катрину. Юная королева тяжело привыкала к новой стране и чужим обычаям. Но одно обстоятельство значительно облегчало ей жизнь: она влюбилась в того, с кем ее связали брачные узы. Однако присутствие Барбары Палмер не только станет для Катрины непреодолимым препятствием, но и внесет сумятицу в душу Карла, а это приведет к тому, что сердце юной королевы будет разбито.

Бриандра поняла, что Дэвид был прав с самого начала: она действительно чужая при этом дворе, где отношения между людьми построены на интригах. Надо сегодня же вечером обратиться к королю с просьбой освободить ее от обязанностей фрейлины.

Девушка поделилась своими планами с Джин, на что та отреагировала с неподдельным восторгом, так как сама мечтала покинуть двор и вернуться домой. Дуглас уже признался ей, что по приезде в Шотландию будет просить ее руки.

Все последующие дни Бриандра выжидала удобного случая поговорить с королем, но с появлением в Хэмптон-Корте наглой куртизанки Карл и Барбара проводили послеполуденные часы в его покоях.

В тот вечер король и Барбара наконец-то появились в приемной, но прежде чем Бриандре представилась возможность обратиться к королю, в комнату вошла Катрина.

Королева никогда не встречалась с Барбарой Палмер, однако не раз слышала ее имя. Португальский посол просветил Катрину по поводу того, в каких отношениях находятся король и эта женщина.

Карл представил Барбару королеве. Едва он произнес ее имя, радостная улыбка моментально исчезла с лица Катрины, а глаза наполнились слезами. В следующую секунду она потеряла сознание и упала.

Придворные засуетились вокруг королевы, не догадываясь о причине обморока. Несчастную унесли из комнаты. Обезумев от горя, она громко рыдала. Встревоженный король последовал за ней.

Среди всей этой суматохи Барбара Палмер выглядела воплощением невинности. В приступе праведного гнева, столь присущего юности, Джин Флеминг подбежала к куртизанке, спокойно потягивавшей эль из серебряного кубка.

— Подлая сука! — выкрикнула она и бросилась прочь из приемной.

Барбара ничем не выдала своей ярости, лишь хитро улыбнулась, но все поняли, что Джин дорого заплатит за свою выходку.

На следующее утро в Хэмптон-Корте поднялся страшный переполоху Катрина заявила, что не желает покидать свои покои и разговаривать с Карлом до тех пор, пока Барбара не уберется из дворца.

Карл пребывал в дурном настроении. Он уже уступил настояниям Барбары из чувства вины, и теперь гордость не позволяла ему потакать требованиям другой истерички. Однако король понимал, что оскорбил Катрину, и считал себя виноватым.

И все же он твердо стоял на том, чтобы выполнить данное любовнице обещание.

— Кроме того, я желаю, чтобы все эти гусыни вернулись в Португалию. У меня нет денег на их содержание. Ее величество может оставить себе одну или двух, а остальные пусть убираются.

— Ваше величество, — возразил потрясенный Эдвард Гайд, — это несправедливо по отношению к королеве.

Карла взбесило то, что кто-то снова пытается повлиять на его решение. Доведенный до крайности, король вспылил, что было чуждо этому добродушному по характеру человеку и прирожденному дипломату:

— Несправедливо? Король я здесь или нет? Я определяю, кто остается при дворе, а кто уезжает. Кому вы служите, Кларендон?

— Вам, мой повелитель, — мрачно произнес лорд-канцлер.

— Тогда делайте, как я сказал. Я устал от ваших нравоучений. Так как королева проявила недовольство моим присутствием, сообщить ей о моем решении придется вам. — Величественно махнув рукой, Карл отпустил своего верного слугу.

Зная о привязанности Катрины к Бриандре, Кларендон бросил многозначительный взгляд на девушку. Бриандра догадалась, что лорд-канцлер нуждается в ее помощи. Как королева воспримет удручающее известие о том, что леди Каслмейн остается при дворе, а король отсылает ее приближенных в Португалию? Грустно вздохнув, Бриандра встала и последовала за лордом Гаем.

Когда они сообщили Катрине о последнем решении короля, бедняжка разразилась горькими слезами и потянулась к Бриандре, ища у нее утешения.

Вскоре Бриандра стала ближайшей подругой покинутой королевы и не отходила от нее ни на шаг. Шли недели, а девушка так и не находила возможности обратиться к королю со своей просьбой.

В конечном итоге доброта одержала в Катрине верх, и она приняла требования мужа. К тому моменту, когда королевская чета вернулась в Лондон, в их отношениях воцарилось некое подобие мира. Король Карл, обладавший удивительным умением очаровывать людей, ухитрялся делить свое внимание между обеими женщинами, проводя в обществе покорной жены столько же ночей, сколько и в обществе соблазнительной любовницы.

Радости Бриандры не было предела, когда после долгого отсутствия в Уайтхолле появился Дэвид. Ночью их ласки были страстными и жадными.

Позже, уютно устроившись в его объятиях, девушка осознала, что больше не вынесет разлуки с любимым. Конечно, не хотелось причинять боль Кат-рине, однако ее место было рядом с Дэвидом. Слишком много времени они потратили впустую.

Бриандра погладила Дэвида. Прикосновение привело ее в восторг.

— Я ищу, нет ли новых шрамов, — пошутила она в ответ на его сладостный стон.

— Единственный шрам, который ты найдешь, это тот, что остался на сердце от разлуки с тобой, — сказал Дэвид.

Бриандра села и пристально посмотрела на него. В глубине ее глаз светилась любовь. Темные шелковистые волосы, ниспадавшие до талии, оттеняли жемчужную белизну кожи.

Дэвид притянул возлюбленную к себе и сжал губами сосок. Бриандру бросило в жар. Она закрыла глаза и погрузилась в пучину сладостных ощущений.

— Наверное, я порочна, — еле слышно прошептала девушка.

Дэвид поднял голову и усмехнулся.

— Порочна?

Бриандра запустила пальцы в его густые волосы.

— Ведь это грех — испытывать такое наслаждение от физической близости.

Дэвид сел и, улыбнувшись, взял ее лицо в ладони.

— То, что я чувствую, когда мы с тобой ласкаем друг друга, гораздо выше простого плотского удовольствия… Я становлюсь спокойным и безмятежным, словно путник, вернувшийся домой после долгого и утомительного путешествия. — Дэвид снова лег и заставил Бриандру лечь рядом. — Подобное чувство помогло нам познать вот это. — Он припал к ее губам в страстном поцелуе, распалявшем тлевшее в ней желание.

В тот вечер в голове изощренной в интригах Барбары Палмер сложился план не только отомстить Джин Флеминг, но и расплатиться с Дэвидом Гордоном за давнюю обиду.

— Карл, я часто слышала, как ты говоришь о том, что остаешься в долгу перед молодыми шотландцами. Есть ли лучший способ вознаградить их за верность, чем обручить с любимыми? Кажется, лорд Гордон неравнодушен к этой Флеминг, а лорд Клейбурн по уши влюблен в леди Бриандру.

Карл устремил взгляд на тех, о ком упомянула Барбара. Дэвид, Джеймс и кузины играли в криббидж в противоположном конце комнаты.

— Я заметил, — задумчиво произнес он, — что лорд Клейбурн действительно очарован нашей прелестной Бриандрой. Что же касается лорда Гордона, я не видел, чтобы тот проявлял особую симпатию к Джин, кроме как в Ньюмаркете. — Его брови сошлись на переносице. — Признаться честно, эта девушка слишком наивна для такого искушенного мужчины, как Гордон.

Барбара прикрылась веером и наклонилась к Карлу, демонстрируя ему свою внушительную грудь. Этим куртизанка надеялась разрушить его доводы.

— Прошлой ночью, — прошептала она, — я видела их в саду. Зрелище было впечатляющим. — Барбара помахала веером и злобно хихикнула. — Очень впечатляющим. — Интриганка многозначительно округлила глаза.

Карл весело засмеялся.

— Ах, Барби, как ловко тебе удается пленить меня.

— Я слышала, как Джин ответила отказом на мольбы лорда Гордона пожениться. Как она заявила, родители намереваются выдать ее за француза.

Карл откинулся на спинку кресла и внимательно оглядел девушку.

— Мне бы не хотелось идти против их воли. Лорд Боскомб — давний друг моего отца.

— А разве лорд Гордон — не твой близкий друг? — продолжала гнуть свою линию Барбара. — Кроме того, дорогой Карл, это большая честь, когда король соединяет влюбленных. Отец этой девушки будет польщен твоим вниманием. Если вы, ваше величество, публично объявите об их помолвке, никто не осмелится противоречить вам. Даже молодые не осмелятся ослушаться короля, — добавила она.

Карл не заметил, каким коварством блеснули глаза женщины.

— Я так и сделаю, Барби. И немедленно! — с энтузиазмом воскликнул король и, встав, хлопнул в ладоши, чтобы привлечь внимание придворных. — Дорогие друзья, я должен сообщить вам нечто важное. Прошу моих верных подданных — лорда Гордона и лорда Клейбурна, а также леди Бриандру и леди Джин — подойти ко мне.

— Ну что еще? — проворчал Дэвид, обращаясь к Бриандре, и отодвинул стул.

Карл с широкой улыбкой наблюдал, как четверо шотландцев направляются к нему.

— Уверен, всем известно, скольким мы обязаны лорду Гордону и лорду Клейбурну. В благодарность за их верную службу я, Карл Второй, правитель Англии, Шотландии и Ирландии, обручаю Дэвида Гордона, лорда Стрейлоу, с леди Джин Флеминг. Также я обручаю лорда Клейбурна, виконта Рабли, с леди Бриандрой Фрейзер.

В зале послышались удивленные возгласы и жидкие аплодисменты — большинство присутствующих знали, что Дэвид ухаживает за Бриандрой.

А Карл, не обратив внимания на странную реакцию своих приближенных, продолжал:

— Мне доставит огромное удовольствие, если эти две пары влюбленных обвенчаются в Лондоне, в Вестминстерском аббатстве.

Потрясенная, Бриандра посмотрела на Дэвида, а тот, изумленный не меньше своей возлюбленной, уставился на короля. Внезапно девушке показалось, что ее окутал густой туман, заглушивший окружающие звуки. Последнее, что запомнилось, прежде чем этот туман полностью поглотил ее, было ошарашенное лицо Гордона.

Придя в сознание, Бриандра увидела склонившегося над ней Дэвида. Она чувствовала себя разбитой и беспомощной. Взгляд ее круглых карих глаз напоминал взгляд раненого оленя.

— Дэ… Дэвид, — с трудом выдавила она из себя.

Слуга принес кружку с элем. Приподняв голову Бриандры, Дэвид прижал кружку к ее губам. Она сделала несколько глотков и села. Дэвид поднял девушку на руки и вышел из комнаты, не обращая внимания на изумленные взгляды присутствующих.

Дэвид отнес Бриандру в свою спальню и держал на руках до тех пор, пока та не перестала дрожать. Наконец она овладела собой и посмотрела на него.

— Дэвид, что нам делать?

— Я поговорю с королем. Уверен, он отменит свое решение, когда ему все станет известно.

Бриандра тщетно пыталась понять, что же заставило Карла пойти на такой шаг.

— Но почему… зачем он это сделал? — недоумевала девушка. — Я думала, его волнует наша судьба.

Легкий стук помешал ей строить дальнейшие предположения. Дэвид открыл дверь, и в комнату вошел Джеймс Дуглас, обеспокоенно посмотревший на друга.

— Ну и чертовщина! Я отвел Джин в спальню. Она так ослабела от слез, что вынуждена лечь в постель. — Джемми с тревогой посмотрел на Бриандру. — Как ты, Бри?

Девушка беспомощно пожала плечами и сокрушенно покачала головой.

Джемми выглядел чрезвычайно удрученным.

— Боюсь, я принес вам плохие известия. Я получил письмо от твоего отца. Посыльный сказал, что дело срочное.

Только сейчас Бриандра заметила белый конверт в руке Джеймса. Взяв его, она торопливо сломала печать и быстро пробежала глазами текст:

Глава 27

Солнце давно село, когда утомленные путешественники въехали в ворота Солтуна. Бриандра удивилась, что в такой поздний час большой зал освещен яркими огнями.

— Лорд Лавет заболел? — осведомилась девушка, бросив обеспокоенный взгляд в сторону лестницы.

— Нет, не лэрд, моя госпожа. Это леди Элайзия. У нее роды, — ответила служанка и покачала головой. — Уже целых два дня не может разродиться.

— Моя мать? — воскликнул Дэвид. — И где же она?

— Идите за мной, мой господин.

Дэвид поспешно скинул плащ и портупею и вместе с Бриандрой последовал за служанкой вверх по лестнице. Как Бриандра и ожидала, их ввели в главные покои.

В оловянных подсвечниках и в закрепленных на стенах канделябрах потрескивали тонкие восковые свечки. Элайзия лежала на кровати, а Саймон сидел рядом с ней на стуле. Встревоженный доктор устроился в углу комнаты.

Дэвид приблизился к кровати и ахнул при виде матери. Глаза Элайзии были закрыты, камеристка то и дело вытирала с ее лба пот. Единственными яркими пятнами на лице женщины были красные круги под глазами, придававшие ей сходство с привидением. Ее прежде блестящие волосы спутались и разметались по подушке, несколько прядей прилипли к мокрому лбу.

Увидев Бриандру, Саймон вскочил и обнял дочь. Бриандра с трудом верила, что этот человек — ее отец, так сильно он изменился. Казалось, Саймон сломлен. Когда она поинтересовалась состоянием Элайзии, его улыбка сразу же погасла, и в глазах отразилась глубокая печаль. Фрейзер тяжело опустился на стул и спрятал лицо в ладонях.

Бриандра в панике повернулась к Дэвиду и увидела, что тот не отрываясь смотрит на мать. Он с первого взгляда понял, что состояние критическое. Его мать умирает.

Новые схватки выдернули измученную женщину из непродолжительного сна. Она открыла глаза и увидела сына. Радость на некоторое время заслонила боль, исказившую утонченные черты.

— Дэвид, — слабо произнесла Элайзия и протянула к нему руку. Сын сжал ее пальцы.

Бриандра увела Саймона из комнаты, чтобы мать и сын могли побыть наедине. Доктор и камеристка последовали за ними.

Гордон, мрачный и подавленный, вышел из комнаты спустя несколько минут, а Саймон и доктор поспешили к больной.

—Дэвид, мне так жаль, — тихо сказала Бриандра и обняла его за талию.

— О Господи, Глупышка, — простонал молодой человек, притянув к себе возлюбленную, — не могу поверить, что мы ее теряем. — Он еще сильнее прижал к груди Бриандру, словно ища у нее утешения. — И она так мучается от боли. Разве мало страданий выпало на ее долю?

Бриандра взяла в ладони лицо возлюбленного и ласково улыбнулась ему.

— Мы не должны терять надежду, Дэвид. Верь, что у твоей матери хватит воли и сил вытерпеть все это. — Она вывернулась из его объятий. — Ты устал, любимый. Я приказала, чтобы тебе подали горячего грога.

Бриандра привела его в ближайшую комнату и усадила перед горящим камином. Дэвид, безразличный ко всему, не сопротивлялся. Девушка сняла с него сапоги, налила в две кружки горячий напиток и, опустившись возле него на пол, положила голову к нему на колени. Так они и сидели, молча потягивая грог и размышляя об Элайзии.

Проснувшись, Бриандра обнаружила, что милосердный сон все же сморил Дэвида. Она встала, на цыпочках вышла из комнаты и заглянула в главные покои. Элайзия спала, а Саймон дремал рядом с ней на стуле. В углу еле слышно похрапывал доктор. Камеристки нигде не было.

Когда девушка остановилась у кровати, Саймон проснулся. По его лицу было видно, как сильно он устал.

— Папа, почему бы тебе не отдохнуть? Я посижу с Элайзией и позову тебя, если ее состояние изменится, — прошептала Бриандра.

Саймон покачал головой.

— Я не хочу оставлять ее.

— Но что ты можешь сделать, папа? Ведь здесь доктор.

Однако Саймон не поддавался на уговоры.

— Я хочу, чтобы Элайзия знала: она не одна. Бриандра поняла, что спорить бессмысленно.

Подвинув стул, девушка села рядом с отцом.

— Где лорд Гордон? — спросил Саймон.

— Дэвид наконец уснул. Он скакал без остановки и ни разу не сомкнул глаз с тех пор, как мы покинули Лондон.

— Я рад, что он приехал. — Каждое слово давалось Саймону с трудом, но Фрейзер заставлял себя поддерживать разговор, дабы немного отвлечься — У Элайзии на сердце полегчало, когда она увидела сына.

Камеристка внесла в комнату поднос с чаем и пшеничными лепешками, раздвинула шторы, впустив в помещение яркий солнечный свет, и ушла. Бриандра налила отцу чаю, но тот даже не дотронулся до чашки.

Неожиданно тело Элайзии свела судорога, и женщина открыла глаза, в которых явственно читалась боль. Ее голова заметалась по подушке, из горла вырвался слабый стон.

Саймон поцеловал ее руку и почувствовал на губах привкус крови, сочившейся из ранок, оставшихся там, где ногти несчастной впивались в ладонь.

— Любимая, это Сим, — произнес он и осторожно пересел на кровать.

При звуке его голоса Элайзия повернула голову и попыталась сосредоточить на нем взгляд. Ее губы дрогнули в улыбке.

— Сим, — выдохнула она.

— Тебе нельзя разговаривать, любимая, — предостерег он Элайзию и поцеловал в губы.

Еще один спазм волной прошел по телу роженицы, судорожно вцепившейся в руку Саймона. Когда схватка закончилась, женщина улыбнулась.

— Я люблю тебя, Сим.

Саймон снова прижался губами к ее ладони.

— И я тебя, родная.

Глаза Элайзии наполнились слезами.

— Я так мечтала подарить тебе ребенка. Теперь же опасаюсь, что у тебя не будет ни малыша, ни…

— Ш-ш-ш, любимая, не трать понапрасну свои силы. Ты должна беречь их.

Началась следующая схватка, и Элайзия от боли сжала кулаки.

— Боюсь, у меня не осталось сил. Прости меня, Сим. Я так устала. — Ее голос стих, и глаза закрылись.

Но очередная схватка заставила ее вновь открыть глаза и посмотреть на Саймона. Он был до глубины души потрясен ее тусклым, мертвенным взглядом. Элайзия утратила волю к жизни. Его любимая медленно ускользала от него, а он не властен помочь ей.

Саймон прижал руку любимой к груди.

— Умоляю тебя, не покидай меня. — Его глаза затуманились слезами. — Ты нужна мне. В тебе моя жизнь. Элайзия, моя драгоценная любовь. Возьми мою силу.

Он погладил ее по лицу и смахнул слезинки со щек. В ответ несчастная слабо улыбнулась.

Охваченный отчаянием, Саймон повернулся к доктору.

— Неужели вы нечего не можете сделать? — с осуждением воскликнул он.

Фрейзер уже не в первый раз взывал к доктору. Тот снова отрицательно покачал головой.

— Миледи слишком маленькая, чтобы родить такое крупное дитя. Это непреодолимое препятствие.

— Господи, я больше не могу выносить ее страдания. Сделайте что-нибудь с ребенком, только избавьте ее от этих мук.

— Вы же говорите о человеческой жизни, лорд Лавет!

— Проклятие, вы правы! — взорвался Саймон. Тревога за любимую полностью лишила его свойственного ему терпения. — О человеческой жизни, о жизни женщины, которую я, люблю и которая лежит здесь. Я приказываю вам немедленно вытащить из нее ребенка любым способом, только не дайте ей умереть. Какой смысл в том, что умрет и она, и ребенок? — уже кричал он.

Элайзия выгнулась на кровати и застонала от боли. Доктор испуганно посмотрел на Саймона.

— Уверен, что это скоро закончится, милорд. Теперь схватки стали непрерывными, — добавил доктор, пытаясь успокоить обезумевшего от горя Саймона.

— И как долго, по-вашему, она сможет это выносить? — с безнадежностью в голосе воскликнул тот. — Великий Боже, неужели вы не видите, что она не родит его, если вы немедленно хоть что-нибудь не сделаете!

Бриандра, которая все это время молчала, положила руку отцу на плечо.

— Элайзия хотела бы спасти ребенка, папа. Ты должен уважать ее желание.

Саймон посмотрел на дочь так, будто обвинял ее в предательстве. Полный смертельной муки крик Элайзии помешал ему заговорить. Доктор подбежал к кровати и склонился над несчастной.

— Думаю, вам следует покинуть комнату.

В решительном ответе Саймона Фрейзера в полной мере проявилась властность, присущая шотландскому лэрду, который привык приказывать и не сомневался, что любой его приказ будет незамедлительно исполнен:

— Я останусь здесь.

Доктор кивнул и обратился к Бриандре:

— Леди Бриандра, окажите любезность, позовите камеристку.

Бриандра поспешила в коридор. При звуке захлопнувшейся за ней двери Элайзия встрепенулась и в панике закричала:

— Сим, где ты?

— Я здесь, рядом, любимая, — проговорил Саймон.

Элайзия открыла глаза и улыбнулась ему.

— Я так испугалась, Сим. Ты не покинешь меня? — взмолилась она.

— Обещаю, — с нежностью произнес лорд. — Но ты, родная, должна пообещать мне то же самое.

Когда начались схватки, Элайзия вновь душераздирающе закричала и вцепилась в его руку. Ее ногти впились ему в ладонь. В последующий час единственное, что давало ей силы, было сознание, что Саймон рядом, и ощущение его ладони в своей руке.

Наконец сын Саймона и Элайзии, сморщенный, в красных пятнах, появился на свет. Младенец громко кричал, возмущенный слишком долгими родами.

Дав жизнь сыну, Элайзия, казавшаяся еще более бледной, неподвижно лежала на кровати. Тяжелые роды, последовавшее за ними обильное кровотечение полностью обессилили женщину. Ее глаза были закрыты, дышала она замедленно и с трудом.

Саймон, так и не выпустивший ее руки, сидел рядом. Желая остаться с любимой наедине, он прогнал всех из комнаты. Фрейзер никогда не отличался особой набожностью, однако строго следовал христианским заповедям и обладал отзывчивым и сострадательным сердцем. Став лэрдом, он предоставил членам клана свободу вероисповедания с условием, что те будут уважать всех, кто придерживается другой веры.

И вот сейчас Саймон молился, благодаря Господа за великий дар — за сына. Он выражал свою признательность и за то, что когда-то Господь подарил ему дочь. Он молил Всемогущего Господа о том, чтобы он взял его жизнь вместо жизни этой женщины, грех которой заключался только в том, что она полюбила.

Элайзия открыла глаза и молча наблюдала за Саймоном. Погруженный в молитву, лэрд сидел, склонив голову. Ее сердце преисполнилось нежности. Она слабо сжала его руку, и Фрейзер встрепенулся. Суровое выражение на лице Саймона уступило место радости.

— У нас сын, любимая.

У Элайзии по щекам заструились слезы. Ее ликование передалось Саймону.

— Можно мне взглянуть на него? — еле слышно прошептала она.

— Конечно, любимая.

Саймон осторожно взял из колыбели новорожденного и вложил Элайзии в руки. Малыш зевнул, взмахнул ручками и снова заснул.

Элайзия с умилением разглядывала розовощекого сына, чью головку покрывал темный пушок.

— О, Сим, он прекрасен, — с благоговением проговорила женщина. У нее задрожал подбородок, но она усилием воли подавила рыдания. — Придет день, и он станет таким же красивым, как его отец.

Саймон забрал у нее тугой сверток и положил в колыбель. Лэрд знал, о чем подумала Элайзия: она не увидит, как ее предсказание сбудется. Стремясь справиться со своими переживаниями прежде, чем повернется к ней, Саймон сжал края колыбели с такой силой, что суставы побелели.

Но Элайзия не смотрела на него, ее глаза снова закрылись. Саймон сел рядом и взял ее руку в свою. Слезы душили его, сердце разрывалось от смертельной муки. Ну где ему найти силы сказать ей последнее «прости»?

— Сожалеете, милорд?

Саймон поднял голову и встретился с нежным взглядом Элайзии. Она улыбалась сквозь слезы.

— Ни капельки, миледи, — в который уже раз поцеловав ее ладонь, ответил он. — А вы?

— Ни капельки, милорд. Вы дали мне больше счастья, чем я познала за всю свою жизнь. Я дорожу каждой секундой, проведенной вместе.

— Мы еще долго будем вместе, любимая. Ты, я и наш сын.

На губах Элайзии появилась грустная улыбка.

— А будем ли, Сим? — Она закрыла глаза и заснула.

Саймон опустил голову и зарыдал. Погруженный в собственные переживания, он не замечал высокой фигуры, стоявшей в дверном проеме.

Дэвид случайно стал невольным свидетелем разговора между матерью и Саймоном Фрейзером, так как боялся каким-нибудь неосторожным движением помешать им в такой важный момент. Впервые с тех пор, как его мать стала любовницей Фрейзера, Дэвид осознал глубину их любви. Да и какое право он имел сомневаться в этом? Осуждать их? Злословить на их счет?

Чувство к Бриандре помогло ему понять, с какой легкостью один человек может отдать свое сердце другому. Почему он вдруг решил, будто только они с Бриандрой способны на истинную и вечную любовь?

Дэвид готов был провалиться сквозь землю от стыда. Ему стало стыдно за свою ограниченность. За свое ханжество.

Но теперь слишком поздно просить прощения у матери. Однако он знал, что будет молить о прощении у того, кто ее любил, — у человека, ответственного за малыша в колыбели.

Дэвид прошел в комнату и, приблизившись к кровати, положил руку на плечо убитого горем Саймона.

Фрейзер поднял голову, и взгляды мужчин встретились. Между ними появилось взаимопонимание. Ни один не произнес ни слова. Слова были не нужны.

Так уж случилось, что Элайзия проснулась именно в этот момент и стала свидетельницей того, как между дорогими ей людьми воцарилась дружба. Ее сердце учащенно забилось, она ощутила прилив сил. Прежде чем сон снова сморил утомленную женщину, на ее губах заиграла довольная улыбка.

Глава 28

Весь следующий день Солтун был погружен в печаль. Ни стук кузнечного молота, ни цокот копыт не нарушали тишину внутреннего двора. Слуги ходили по дому поникшие, с опущенными глазами, и почти не разговаривали. Даже посуда на кухне позвякивала приглушенно, а кухарки выполняли свою ежедневную работу без обычного брюзжания и ворчания и не набрасывались с криками на тех, кто осмеливался вторгнуться в их владения.

Элайзия Гордон своей добротой завоевала сердца людей. И теперь все искренне переживали, опасаясь, что великодушную госпожу постигнет та же судьба, что и всеми любимую первую госпожу Солтуна. Много молитв было вознесено за здравие Элайзии, много свечей зажжено в церкви.

Громкие вопли крошечного младенца, раздававшиеся из главных покоев, изредка вызывали улыбки, но улыбки сразу же исчезали, так как люди вспоминали о тяжелом состоянии его матери, которая была на грани между жизнью и смертью.

Элайзия попросила, чтобы малыша оставили в ее комнате. Саймон не смог отказать ей, хотя и хотел избавить возлюбленную от беспокойства. В кормилицы новорожденному взяли горничную, недавно родившую ребенка.

На второй день после родов зарядил дождь, повергший всех в еще большее уныние. К вечеру над долиной прокатились первые раскаты грома. Засверкала молния, высвечивая острые зубцы стен замка.

Челядь, уверенная, что непогода — это предзнаменование, — собралась в часовне, чтобы вознести молитвы.

— В эту ночь кто-то умрет, — послышался чей-то голос. — Ангел смерти летает над Солтуном. Еще до исхода ночи он завернет несчастного в свое покрывало.

Бриандра беспокойно ходила взад-вперед по спальне Элайзии. Оглушающие раскаты грома, от которых, казалось, раскалывается земля, наводили на нее ужас. Ей удалось убедить отца немного отдохнуть в соседней комнате. Утомленный донельзя, Саймон ушел, взяв с дочери слово, что та разбудит его через два часа. Девушка уговорила и Дэвида поспать, заявив, что в настоящий момент никто ничем не может помочь Элайзии.

Когда мужчины ушли, Бриандра села в кресло и взяла вышивание. Волк, равнодушный в урагану, бушевавшему за стенами, растянулся на полу у ее ног.

Миновал час, прежде чем Бриандра, оторвавшись от работы, посмотрела на Элайзию и увидела, что та проснулась. Больная ответила на взгляд девушки слабой улыбкой. Бриандра отложила пяльцы и встала.

— Тебе принести воды? Или, может, чаю?

— Нет, ничего не надо, — пробормотала Элайзия. — Я лежала и наблюдала за тобой. Ты очень красива, моя дорогая.

Глаза Бриандры затуманились слезами. В этом вся Элайзия! Даже в таком состоянии, как сейчас, она способна найти доброе слово для другого!

— Мне бы хотелось, чтобы ты выпила немного бульона, — проговорила девушка, смахнув слезы.

Элайзия протянула ей руку, и Бриандра, взяв ее в свою, села на край кровати.

— Если ты не будешь есть, то не восстановишь силы.

На губах Элайзии снова заиграла слабая улыбка.

— Потом. Я выпью немного бульона потом. — На минуту между ними воцарилось неловкое молчание. — Пожалуйста, дорогая моя, расскажи мне… как дела… у вас с Дэвидом?

Бриандра не осмелилась поведать ей о странном решении короля. К тому же в последние дни она совсем забыла об этом, обеспокоенная состоянием Элайзии.

— Ты вернешься с ним в Стрейлоу? — продолжала та свои расспросы.

— Надеюсь. — Бриандра радовалась, что своим хоть и кратким, но честным ответом не обманула несчастную женщину.

— О… — выдохнула Элайзия. По ее лицу было видно, что она довольна. Женщина знала, что влюбленных разъединяет страх Бриандры перед Стрейлоу, и ей не терпелось услышать, что отношения между молодыми людьми наладились. — Но как же твой ужас перед Стрейлоу?

— Я сделаю все, что в моих силах, чтобы мы с Дэвидом нашли счастье. — Если ответ Бриандры и был расплывчатым, то Элайзия этого не заметила.

— Как бы мне хотелось присутствовать на вашей свадьбе, но боюсь… — закрыв глаза, произнесла она, и по ее щеке скатилась слеза.

— Я не желаю слушать твои жалобные стенания, — твердо заявила Бриандра и погладила Элайзию по щеке. — Ты должна выздороветь, дорогая. Малыш, папа, Дэвид… мы все нуждаемся в тебе. Разве нашей любви мало, чтобы придать тебе силы?

Элайзия с грустью посмотрела на девушку.

— Если бы это было в моей власти! Но моя душа спокойна, так как я знаю: никто из вас не будет одинок. У Сима есть наш сын, у вас с Дэвидом — ваша любовь. Я согрешила перед Господом, — дрогнувшим шепотом добавила женщина, — и то, что я должна покинуть вас, — искупление за грехи.

Бриандра прижалась щекой к щеке Элайзии, и их слезы смешались.

— Нет, дорогая мама, наказание падет на тех, кого ты покинешь.

В колыбели произошло движение, и Бриандра подняла голову.

— Малыш ворочается. Должно быть, приближается время кормления, — встревожилась девушка.

Элайзия посмотрела на колыбель.

— Жаль, что я плохо себя чувствую и не могу кормить сына.

— А как, по-твоему, можно выздороветь, если ничего не есть? — усмехнулась Бриандра.

Ее слова оказали благотворное влияние на больную.

— Веский аргумент, — глубоко вздохнула Элайзия. — Ну что ж, выпью немного бульона.

Бриандра радостно вскочила и, подбежав к двери, выглянула на галерею, слабо освещенную парой канделябров.

— Я скоро вернусь, — никого не увидев, сказала она.

Волк, зевнув, поднялся, потянулся и последовал за хозяйкой.

Зачерпнув суп половником в котле, висевшем над очагом, Бриандра наполнила миску и поставила ее на поднос. Затем налила чашку крепкого чаю и, взяв поднос, поспешила наверх. Волк нашел кость, которую не доел с вечера, и остался на кухне, чтобы полакомиться этим деликатесом.

Войдя в комнату и увидев призрачную фигуру, склонившуюся над кроватью, Бриандра в ужасе замерла. Лукреция Фрейзер пристально смотрела на беспомощную Элайзию. Ее глаза злобно поблескивали, длинные, до талии, черные волосы были всклокочены. Бриандра заметила, что конец серебряного подсвечника, который помешанная держала в руке, испачкан кровью, и закричала.

При звуке ее голоса Лукреция быстро повернулась и в бешенстве швырнула подсвечник в девушку. Бриандра не успела увернуться и, сраженная тяжелым предметом, рухнула на пол.

Разбуженный криками малыш завопил, а Элайзия открыла глаза. В первое мгновение ей показалось, что она бредит и видит перед собой дьявольский образ, созданный ее воспаленным мозгом.

Лукреция подскочила к колыбели и, схватив малыша, ринулась прочь из комнаты, побежав к лестнице, ведущей на стену. Создавалось впечатление, будто безумная женщина летит над ступеньками — полы ее белого одеяния развевались, словно крылья.

— Мой ребенок! — закричала Элайзия, пытаясь встать с кровати.

Еще не полностью придя в себя после удара, Бриандра вытерла кровь, сочившуюся из раны на лбу, и бросилась в погоню.

Добравшись до конца коридора, выходившего на стену, Лукреция замедлила бег и всем телом навалилась на дверь. Когда створка распахнулась, она с безумным хохотом выскочила наружу и, подняв ребенка над головой, приготовилась сбросить его вниз.

В последнюю секунду Бриандре удалось схватить Лукрецию за руку. Вокруг двух женщин, боровшихся за ребенка, бушевал яростный ураган. Победа оказалась за Бриандрой: она выдернула кричащий сверток из рук обезумевшей мачехи.

Лукреция изо всех сил толкнула девушку, и та с криком перевалилась через ограждение. Когда казалось, что смерть неизбежна, она одной рукой ухватилась за парапет, а другой крепко прижала малыша к груди.

В пронзительном смехе Лукреции, таком же дьявольском, как и блеск в ее глазах, слышались истерические нотки. Пальцы безумной женщины изогнулись, словно когти, готовые впиться в руку Бриандры. Однако раздавшийся на лестнице леденящий душу вой заставил ее остановиться. Быстро повернувшись, она увидела перед собой Волка.

Глаза пса горели желтым огнем. Он оскалился, обнажив острые клыки, которые при вспышке молнии походили на наконечники пик.

Лукреция в ужасе попятилась и неожиданно поскользнулась на мокром камне. Она повалилась навзничь и застряла между зубцами стены. Несколько секунд женщина балансировала в этом положении, а потом, не удержавшись, с душераздирающим воплем упала вниз.

Первым на гребне стены появился Дэвид, обнаженный до пояса, держа перед собой меч. Увидев Бриандру, отчаянно цепляющуюся за парапет, он отшвырнул оружие и помог девушке забраться на стену.

Дрожа и плача, Бриандра упала на колени. Руку, которой она прижимала к себе малыша, свело от напряжения. Дэвид поднял их обоих и, пройдя внутрь, сел на верхней ступеньке лестницы.

Крики и шум разбудили не только Дэвида, но и Саймона. Вбежав в спальню, лэрд увидел, что Элайзия бьется в истерике.

— Мой малыш! — кричала она.

К этому моменту проснулись все домочадцы и вслед за хозяином бросились на стену. Саймон резко остановился, заметив на верхней ступеньке Дэвида с Бриандрой на руках.

—Лукреция… хотела… убить малыша, — всхлипывая, объяснила Бриандра.

Кормилица подошла к девушке и протянула руки, чтобы взять у нее кричащего младенца, но та испуганно отпрянула и еще сильнее прижала сверток к груди.

— Отдай ей малыша, Глупышка, — ласково проговорил Дэвид. — Она ничего плохого ему не сделает.

Бриандра ошеломленно уставилась на запеленатого младенца. Малыш неожиданно перестал кричать и затих, устремив взгляд круглых синих глаз на девушку. Бриандра нежно поцеловала своего новорожденного брата в бархатистую щечку и отдала его кормилице. Дэвид притянул ее к себе и принялся укачивать, словно ребенка, а девушка положила голову ему на грудь и тихо плакала.

Саймон вышел на стену и перегнулся через парапет. Внизу Фрейзер увидел, как несколько мужчин несут изломанное тело Лукреции к часовне. Лэрд Солтуна печально покачал головой и тяжело спустился по лестнице.

Элайзия успокоилась сразу же, как только кормилица внесла в комнату ребенка. Трагические события этой ночи, опасность, которой подвергался ее сын, вернули женщине желание жить. Ее щеки окрасил легкий румянец, в глазах, прежде тусклых, появился блеск.

Когда Бриандра перестала плакать, Дэвид перенес девушку в свою комнату и усадил в кресло. Взяв ее лицо в ладони, он пристально посмотрел на нее. Намокшие волосы свисали на плечи тонкими прядями, дождевая вода смешалась с кровью из раны на лбу. Дэвид убрал с лица возлюбленной волосы и вытер кровь. Еще не оправившись от переживаний, что чуть не потерял ту, которая стала смыслом его жизни, он дрожал и не мог вымолвить ни слова.

Бриандра по глазам поняла его чувства. Случившееся тоже подействовало на нее. Прежде, когда ею овладевал ужас — либо перед Стрейлоу, либо перед неистовством природы, — Солтун всегда оставался священным местом, которому не страшны никакие бури, где ей обеспечены безопасность и защита.

Но теперь, после того как девушка заглянула смерти в глаза, ее вера в защищенность Солтуна поколебалась, и она осознала, что может найти надежное убежище лишь в объятиях Дэвида.

Бриандра подняла улыбающееся лицо к человеку, которого любила всем сердцем.

К тому моменту, когда они промыли рану Бриандры и переоделись в сухое, буря закончилась. Молодые влюбленные подошли к главным покоям и увидели Саймона, шедшего на поиски Хуаниты, дуэньи Лукреции. Движимые любопытством, молодые люди решили последовать за ним в комнату в башне.

Старуха лежала на полу. На ее голове зияли несколько ран, нанесенных Лукрецией, на седых волосах запеклась кровь. Прежде чем попросить о врачебной помощи, несчастная потребовала, чтобы к ней прислали священника.

— Я прощаю mi pequena. Госпожа не хотела навредить мне. Она и Карло любят меня. — Голос старухи затих.

Саймон ниже склонился над ней.

— Карло? Кто такой Карло?

— Брат-близнец моей госпожи. Mis ninos[27]. Мои деточки.

Саймон и Бриандра, стоявшие по обе стороны от Хуаниты, изумленно переглянулись.

— Что ты несешь, старуха? — воскликнул Саймон. — У Лукреции был брат-близнец?

— Si[28]. Карло. Ему не следовало приезжать сюда.

— Сюда? Ты имеешь в виду в Солтун? — не верил своим ушам Саймон.

— Он жил здесь. Все эти годы. Пока вы были во Франции.

Саймон пришел в страшное негодование.

— Почему меня не известили о его присутствии?

— Карло и его люди прятались в лесу. А ночью пробирались в замок через заброшенный коридор. Навещали mi belleza[29].

Это признание еще сильнее разъярило Саймона. Действительно, тем коридором не пользовались десятилетиями.

— Но зачем он скрывался? Когда мог спокойно прийти ко мне, ворота Солтуна всегда были бы открыты для него.

Старуха закашляла, и из ее рта потекла кровь.

— Карло болен. С детства, как моя госпожа. Он бежал из Испании. Когда Карло узнал, как вы угрожали его pequena hermana[30]., он отомстил. Мои детки не давали вражде умереть. Они убивали Фрейзеров. Убивали Гордонов… продолжали вражду.

Все это время Дэвид молча слушал, но при упоминании своего клана тоже наклонился к старухе.

— Убийства и разбои на болоте — дело рук Карло?

— Вы убили его, — злобно процедила Хуанита. Бриандра вспомнила глаза главаря разбойников, напавших на них в день гибели Дункана Гордона.

— Ну конечно же! Так вот почему лицо убитого показалось мне знакомым! Ведь он был близнецом Лукреции!

Потрясенный, Саймон не мог осознать услышанного.

— Почему… почему кому-то понадобилось устраивать такую бойню?

Губы старухи превратились в тонкую полоску.

— И ты спрашиваешь меня об этом после того, как заставил мою нежную госпожу тосковать? Ты привел в дом шлюху. И жизнь Лукреции закончилась.

Саймон ошеломленно уставился на Хуаниту. Этой старой карге не жаль ни в чем не повинных крестьян, убитых теми, кто претворял в жизнь ужасный замысел. Только человек с извращенным умом мог оправдывать эти преступления.

— Господи, женщина! Ты такая же сумасшедшая, как и они! — Лэрд выпрямился и покачал головой, не в силах понять, откуда в человеке может быть столько злобы. — Все вы… помешанные.

— Священника. Я хочу священника, — взмолилась Хуанита. — Не лишай меня возможности исповедаться.

Бриандра содрогнулась и, подойдя к Саймону, взяла его за руку.

— Зло витает в этой комнате, папа. Давай уйдем. Завтра мы сожжем все, что находилось в. этих стенах. — Девушка потянула отца за собой прочь.

В течение нескольких секунд Дэвид презрительно смотрел на Хуаниту. Он не испытывал жалости к умирающей, которая могла бы предотвратить смерть невинных людей, как Гордонов, так и Фрейзеров, павших от ножа сумасшедшего.

Хуанита догадалась, что думает о ней Дэвид. Собрав последние силы, дуэнья приподнялась и плюнула ему на сапог. В следующее мгновение ее тело обмякло, и она, как и госпожа, которой служила, умерла без отпущения грехов.

Глава 29

К рассвету следующего дня напряжение в Солтуне немного спало. Саймон заставил себя поверить в то, что с каждой минутой силы Элайзии будут прибывать, а шансы на выживание увеличиваться.

Лукрецию Фрейзер и ее верную дуэнью похоронили за воротами замка на небольшой лужайке. Дэвид Гордон решил остаться возле матери. Поэтому на церемонии присутствовали лишь лэрд Солтуна, угрюмо смотревший на открытую могилу, его дочь да несколько слуг, движимых исключительно любопытством. Никто из похоронной процессии не скорбел по усопшей Лукреции Фрейзер.

Сразу после того как тело госпожи Солтуна предали земле, все вещи из комнаты в башне вынесли и сожгли: гобелены, картины, одежду, драгоценности, мебель. Саймон Фрейзер потребовал, чтобы не осталось ни одного напоминания о злобной женщине.

У Бриандры на глаза навернулись слезы умиления, когда она вечером, зайдя в главные покои, увидела, как Дэвид неловко укачивает малыша. Элайзия наблюдала за сыном, на ее лице блуждала трогательная улыбка, в глазах светилась гордость.

Саймон приблизился к кровати и взял больную за руку. Он с обожанием смотрел на свою возлюбленную. Вновь вспыхнувшая в сердце надежда полностью изменила лэрда: он перестал сутулиться, к нему тоже вернулось желание жить.

Когда Бриандра и Дэвид направились к двери, Саймон взмахом руки остановил их:

— Бриандра, лорд Гордон, я хочу, чтобы вы остались. Я вызвал сюда священника из деревенской церкви, чтобы он обвенчал нас с Элайзией.

Элайзия вскрикнула и разрыдалась. Саймон встал перед ней на колени и прижал ее ладонь к своей щеке.

— Прости меня, моя драгоценная, за то, что я прежде не обсудил этот вопрос с тобой. Я мечтаю, чтобы мы стали единым целым, чтобы мы соединились не только перед лицом Господа, волей которого мы уже давно стали мужем и женой, но и перед церковью и двором. Нашего сына никогда не назовут ублюдком, отныне он станет следующим лэрдом Солтуна.

Переполненная счастьем, Элайзия громко всхлипнула.

— Вам не кажется, лорд Лавет, что, имея такой замечательный титул — следующий лэрд Солтуна, — наш сын должен иметь и имя?

Сообразив, что никому из-за волнений за Элайзию не пришло в голову окрестить новорожденного, Саймон рассмеялся.

— Великий Боже! Ведь мы не назвали его! — Фрейзер посмотрел на Элайзию. — И какое же имя ты, любимая, предлагаешь?

— Саймон, в честь его отца, — твердо произнесла Элайзия. — А каково твое предложение?

Саймон в задумчивости потер подбородок.

— Мне никогда не нравилось мое имя. Я бы не хотел, чтобы наш крошка терпел из-за него такие же муки. Что ты скажешь о Джеймсе, в честь моего отца?

Он повернулся к Бриандре и Дэвиду. Идея Саймона ошеломила их. Действительно, если учесть болезнь Элайзии, нужно как можно скорее обвенчаться, дабы узаконить сына. Тогда никто не усомнится в его праве на владение Солтуном.

— А почему бы вам не назвать его Дэвидом? — воскликнула Бриандра.

— Разве ты забыла, что у меня уже есть сын с таким именем? — сказала Элайзия, с гордостью взглянув на Дэвида. — Советую тебе поберечь это имя для собственного сына, — с лукавой улыбкой добавила она.

Поняв ее намек, Бриандра густо покраснела, а Дэвид хмыкнул и пожал девушке руку.

— Думаю, надо назвать его Карлом в честь нашего суверена.

— Между прочим, так же звали и моего отца, — заявила Элайзия.

— Веселым королем? А я всегда звал его дедушкой. Он казался таким уравновешенным, — пошутил Дэвид.

Несмотря на боль, все еще мучившую ее, Элайзия рассмеялась. Услышав этот мелодичный звук, все повернули головы и посмотрели на больную. С легким румянцем на щеках, с лукавыми искорками в глазах она мало походила на человека, который менее суток назад находился на пороге смерти.

К тому времени, когда прибыл священник, Саймон и Элайзия уже выбрали имя для своего сына. В течение всей церемонии Бриандра смахивала с ресниц слезы. На лице Дэвида, исполнявшего роль посаженого отца, то и дело появлялась лукавая улыбка. Саймон Фрейзер, торжественный и спокойный, держал за руку Элайзию Гордон. Наконец священник перед лицом родственников и слуг спешно собравшихся в главных покоях, объявил Саймона и Элайзию мужем и женой.

Едва стихло эхо восторгов, во имя Господа Всемогущего был окрещен Джеймс Карл Фрейзер, виконт Солтун.

Поздравив новобрачных, все вернулись к своим делам, а Саймон сел у постели жены и взял ее за руку. Церемония утомила Элайзию, но она, прежде чем сон сморил ее, с улыбкой проговорила:

— Я счастлива, Сим. Это благословенный день в моей жизни. Наш Господь смилостивился над своим недостойным слугой.

Элайзия заснула, а лэрд Солтуна еще долго любовался тонкими чертами ее лица, на котором отражалась безмятежность. Наконец поднес ее руку к губам и прошептал:

— Он, как и я, дорожит тобою, любимая. Дэвид наклонился к стоявшей рядом Бриандре.

— Давай оставим их одних, Глупышка. Бриандра кивнула, и они рука об руку на цыпочках вышли из комнаты.

Чтобы немного отвлечься от тяжелых испытаний прошедших дней, Бриандра и Дэвид решили покататься верхом.

Ярко светило солнце, после вчерашнего дождя земля, казалось, ожила, в воздухе пахло свежестью. Проскакав немного галопом, всадники осадили лошадей в тени березовой рощи рядом с речкой, разбухшей после дождя.

Дэвид снял Бриандру с седла и усадил на землю. Она откинулась на ствол березы. Волк, утолив жажду из реки, растянулся недалеко от своей хозяйки и вскоре заснул.

Дэвид напоил лошадей и лег рядом с Бриандрой, положив голову ей на колени, но почти сразу сел, очарованный красотой возлюбленной, и сжал ее лицо в ладонях.

— Я люблю тебя, Глупышка.

Дэвид приник к ее губам, и девушка закрыла глаза и отдалась во власть сладостных ощущений, разлившихся по всему телу. Затем возлюбленный уложил ее на землю и, склонившись, принялся осыпать поцелуями. Вновь завладев ее ртом, он водил кончиком языка по ее губам до тех пор, пока они не приоткрылись ему навстречу.

Дэвид еще некоторое время дразнил ее, языком лаская глаза и губы, прежде чем поднял голову. Бриандра мгновенно открыла глаза и встретилась с его пристальным взглядом.

— Ты порочен, Дэвид Гордон, — прошептала она. От звука ее голоса Дэвида охватил трепет. — Господь не предназначал язык для тех целей, для которых ты его используешь.

Он коротко рассмеялся и стянул платье с ее плеч.

— Между прочим, миледи, Господь создал язык и для того, чтобы пробовать что-то на вкус.

Дэвид быстро провел языком от ее шеи к ложбинке на груди, а когда начал играть с набухшими сосками, прикусывая и гладя их языком, из груди Бриандры вырвался стон, и девушка задрожала.

Дэвид полностью раздел ее и все свое внимание сосредоточил на крохотном пупке.

— Остановись. Ты должен остановиться, — взмолилась Бриандра, понимая, что больше не выдери жит этой сладостной пытки.

Но Дэвид не остановился. Его язык заскользил ниже, к холмику, поросшему вьющимися волосками. Бриандра чувствовала себя беспомощной перед сжигающим огнем. Тело казалось туго закрученной пружиной, готовой сорваться в любой момент.

Когда язык Дэвида добрался до того места, где сосредоточились все ее эмоции, девушку будто опалило жаром. Подхваченная потоком восхитительных ощущений, она парила где-то на грани безумия.

Дэвид оторвался от возлюбленной и принялся лихорадочно срывать с себя одежду. Вид обнаженной, распластанной перед ним Бриандры только усиливал желание. Она олицетворяла собой само искушение: приоткрытые алые губы припухли, веки отяжелели от страсти, грудь судорожно вздымалась при каждом вздохе, затвердевшие соски молили о ласке.

Бриандра распахнула ему свои объятия. Дэвид, уже не в силах сдерживаться, лег на нее и с жадностью впился в ее губы.

— Господи, как же я люблю тебя, Глупышка, — хрипло произнес он, когда оторвался от нее, чтобы набрать в легкие воздуха.

Бриандра сильнее сжала его плечи и почувствовала, как под ладонями перекатываются тугие мышцы. Затем, едва прикасаясь, провела ногтем вдоль спины к ягодицам.

— А вот сейчас, милорд Гордон, — прошептала она ему в самое ухо, — я покажу вам, что Господь создал руки не только для того, чтобы держать в них меч.

После любовных утех Дэвид и Бриандра искупались в речке. Они смеялись и резвились, как дети. Волк тоже принял участие в игре. Пес лаял и прыгал с восторгом щенка.

Наконец Дэвид и Бриандра, дрожащие и посиневшие, выбрались на берег и оделись.

— Как хорошо быть дома, правда, Дэвид? — сказала Бриандра, вытирая нижней юбкой волосы. — Мне совсем не хочется возвращаться ко двору. — Мысли о дворе напомнило ей, что им предстоит разобраться с одной очень сложной ситуацией. — Что нам делать с решением короля?

— Давай поженимся, Глупышка. Сейчас. У Бриандры от ужаса расширились глаза.

— Мы не можем ослушаться короля. Дэвид хрипло рассмеялся.

— Я не собираюсь жениться на Джин Флеминг только ради того, чтобы доставить удовольствие Карлу Стюарту. А ты никогда не выйдешь за Джеймса Дугласа. Уж я позабочусь об этом. — Он придвинулся к девушке и принялся наматывать на палец прядь ее волос. — С каждым днем матери становится лучше. Когда она поправится, я поеду в Уайтхолл и извещу Карла о том, какие чувства мы испытываем друг к другу. Уверен, он отменит свое решение, когда узнает правду.

— А что, если нет? — предположила Бриандра. — Ослушание неизбежно влечет за собой гнев короля. Тебя могут лишить титула и сослать. Или объявить твой клан вне закона, если ты продолжишь упорствовать.

Дэвид схватил ее за плечи и устремил на нее решительный взгляд.

— К черту короля! Меня совершенно не волнует, что он думает и какие решения принимает, — сердито воскликнул молодой человек. Внезапно его взгляд смягчился, а в голосе зазвучала мольба: — Меня волнует лишь одно: чтобы страх перед Стрейлоу не помешал тебе стать моей женой.

Бриандра ободряюще улыбнулась ему.

— Я уже справилась со своим страхом. Прошлой ночью я поняла, что Стрейлоу — не единственное место, где в шкафу прячутся скелеты. Да, Дэвид, я стану твоей женой и вернусь домой, в Стрейлоу.

Ошеломленный этим признанием, Дэвид судорожно сглотнул, а через минуту радостно расхохотался, схватил Бриандру за талию и, приподняв, закружился.

— Тогда пошли, мы обвенчаемся прямо сейчас, прежде чем кто-нибудь попытается остановить нас.

Гордон подсадил возлюбленную в седло и сам вскочил на Вихря.

— Что вы хотите? Когда? — вскочив на ноги, возмущенно произнес Саймон Фрейзер.

Бриандра обеспокоено посмотрела на своего жениха.

— Мы с Дэвидом собираемся сегодня же обвенчаться.

— Должен ли я считать, что вы оказываете мне большую честь, испрашивая моего согласия? — заорал Саймон. — А как же оглашение?

Дэвиду хотелось уберечв девушку от гнева отца, поэтому он добродушно ответил:

— Нас так вдохновил ваш пример, дорогой отец, что мы решили не следовать этой устаревшей традиции. Что касается вашего разрешения, то я почему-то не расслышал, когда вы спрашивали согласия у лэрда Стрейлоу перед тем, как венчаться с моей матерью.

Ловкий ход Дэвида еще сильнее разозлил Саймона. Опершись руками о стол и наклонившись вперед, лэрд в бешенстве уставился на будущего зятя.

— Мне с каждым днем все труднее выносить вас, лорд Гордон. Хотя я и должен благодарить вас за то, что вы вознамерились вернуть доброе имя моей дочери.

— Именно это вы и сделали по отношению к моей матери, — поддел его Дэвид.

Почувствовав, что мужчины готовы броситься друг на друга с оружием, Бриандра решила вмешаться:

— Пожалуйста, отец. Я люблю вас обоих больше всех на свете. У меня сердце разрывается, когда я слышу ваши взаимные оскорбления.

Дэвид обнял Бриандру за плечи и притянул к себе.

— Я люблю вашу дочь, лорд Лавет, и отдаю свое сердце за ее счастье и правую руку за ее безопасность.

Саймон выпрямился и изучающе посмотрел на дочь. Затем его суровый взгляд переместился на Дэвида, всем своим видом выражавшего решимость. И, как всегда, когда речь шла об интересах Бриандры, Саймон прислушался к голосу сердца.

— В некоторых случаях, — уже более миролюбиво заявил он, — я действительно видел, сколь эффективна ваша правая рука, лорд Гордон. Но сейчас я хочу предупредить вас: держите меч как можно крепче, защищая мою дочь, потому что, если вы в этом не преуспеете… — Он поводил перед носом Дэвида сжатым кулаком, но в, следующее мгновение, не сумев сохранить серьезность, улыбнулся.

И наконец это произошло: достойный почитания Фрейзер протянул руку непоколебимому Гордону.

Бриандра совсем не по-дамски радостно завизжала. Волк, вслед за хозяйкой, тоже выразил свой восторг. Саймон раскрыл объятия, и девушка бросилась ему на шею. Несколько мгновений отец и дочь стояли прижавшись друг к другу, затем Саймон отступил на шаг и улыбнулся. В его глазах блестели слезы.

— Кажется, только вчера ты заявила мне, что не полюбишь никакого мужчину, кроме меня.

— А ты заявил, — ответила Бриандра, которая тоже едва не плакала, — что я ошибаюсь. Теперь мне понятна мудрость твоих слов, папа.

— Будь всегда счастлива, дорогая.

Больше никто ничего не сказал. В этот торжественный момент их сердца переполняли бурные чувства.

— А теперь давайте сообщим Элайзии. Уверен, новость ускорит ее выздоровление. Она так сентиментальна, — предложил Саймон, смахнув слезы.

Как и предполагал ее муж, Элайзия пришла в неописуемый восторг, выразившийся в рыданиях. Поцеловав родителей, Дэвид и Бриандра покинули комнату, предоставив Саймону успокаивать свою разволновавшуюся жену.

Высокопреподобие Энгус Фрейзер, второй кузен лэрда Солтуна, как раз сидел за ранним чаем, когда его снова вызвали в замок. Испугавшись, что состояние госпожи Солтуна опять ухудшилось, Энгус схватил библию и поспешил на улицу.

Когда же ошеломленному священнику сообщили, что ему предстоит сочетать браком еще одну пару, он лишь покачал головой. Только сегодня утром обвенчался лэрд Солтуна в присутствии двух свидетелей, а теперь пожелала выйти замуж дочь лэрда! И церемония тоже состоится в главных покоях! Раздраженный служитель церкви не понимал, почему бы лэрду не вставить в окно комнаты витраж и не перенести туда алтарь и купель, если в этом помещении так часто совершаются святые обряды.

«Наверное, в рассудке повредилась не только бывшая жена-испанка», — думал священник.

Впервые за сорок лет исполнения обязанностей духовного лица он сталкивался с тем, что отец и дочь венчаются в один день, причем без традиционного оглашения. «Что касается лэрда, — размышлял бедняга, — то тот, несомненно, поспешил со свадьбой из-за плохого состояния Элайзии. А вот почему так спешит эта парочка?» — мысленно спрашивал себя Энгус, открывая библию.

Энгус Фрейзер глянул поверх книги на стоявших перед ним жениха и невесту. Красивый и сильный молодой человек крепко держал за руку прекрасную девушку.

Бриандра успела переодеться в шуршащий модест из желтого шелка с корсажем, нижняя часть которого переходила в узкий мыс, и белый фрипон. Ее длинные темные волосы, блестящим покрывалом окутывавшие плечи, украшала прозрачная батистовая фата.

«А девчушка-то совсем не выглядит больной», — с усмешкой заключил священник.

В конце концов Энгус пришел к выводу, что молодая пара венчается в такой спешке лишь потому, что Бриандра ждет ребенка. И бросил хитрый взгляд на Гордона.

«Ага, малышка носит ребенка. — Еще раз пристально посмотрев на молодого человека, он с достойной восхищения проницательностью заметил: — И этот малыш будет в их семье не последним».

Позже, тем же вечером, Дэвид и Бриандра присоединились к родителям, чтобы вместе отпраздновать свадьбы. Элайзия Фрейзер даже села в кровати и выпила первый бокал.

К концу следующей недели состояние роженицы значительно улучшилось, и доктор объявил, что та вне опасности. Теперь она могла есть, сидя в кровати. Малыша Джеймса на ночь уносили в детскую, а в главных покоях установили кровать для Саймона, чтобы лэрд мог ночевать рядом с женой.

Дэвид и Бриандра решили вернуться в Уайтхолл, полагая, что чем скорее они испытают на себе гнев короля, тем менее тяжелыми будут последствия. В противном случае Карл, узнав об их свадьбе от других, посчитал бы себя оскорбленным вдвойне.

Охваченная грустью, Бриандра поцеловала на прощание отца и Элайзию. Волк последовал было за ней, но девушка встала перед ним на колени и обняла.

— Теперь у меня есть защитник, дружище, — сказала она, почесав его за ухом. — А вот малыш нуждается в тебе больше, чем я. — Волк поднял на нее умные глаза, в которых отражалось беспокойство. — Служи ему так же верно, как мне.

Бриандра еще раз сжала пса в объятиях и поцеловала в мохнатую голову.

Словно поняв каждое слово, Волк затрусил к колыбели со спавшим Джеймсом и улегся на полу. Его тоскливый взгляд устремился на дверь, за которой скрылась Бриандра.

Глава 30

Когда Дэвид и Бриандра вернулись в Уайтхолл, Карл приветствовал их со свойственным ему радушием. Узнав причину их срочного отъезда в Солтун, он от души порадовался быстрому выздоровлению Элайзии и ее свадьбе с Саймоном Фрейзером.

Пока Дэвид во всех подробностях рассказывал королю о последних событиях, Бриандра оглядывала Большой зал в поисках Джин Флеминг. И, наконец увидела ее. Девушка в одиночестве сидела в дальнем углу. Ее руки были сложены на коленях, и она очень напоминала ребенка, только что несправедливо отчитанного за какой-то проступок.

Все время, пока Бриандра была в отъезде, бедняжка почти не выходила из своей комнаты и плакала в подушку. С того вечера, когда король обручил Джин с Дэвидом Гордоном, ее возлюбленный Джеймс Дуглас не обмолвился с ней и десятком слов. Девушка заключила, что молодой лорд решил позабавиться с ней, пока обстоятельства требуют его присутствия при дворе, а когда объявили о его помолвке с ее прекрасной кузиной, эта перспектива показалась ему более заманчивой.

Затем Бриандра оглядела зал в поисках Джеймса Дугласа. Наконец увидела и его рыжую шевелюру. Он стоял в окружении знакомых возле стены и выглядел таким же подавленным, как и Джин. То, что после отъезда Дэвида Джин стала избегать его, сломило Дугласа. Прежде он не сомневался в том, что эта очаровательная фея любит его, сейчас же ничто не могло разубедить Джеймса в том, что девушка положила глаз на его лучшего друга.

Бриандру удивил тот факт, что оба — и Джин и Джемми — не подошли к ней, чтобы поприветствовать. Озадаченная, она заключила, что влюбленные ничем не выразили королю своего неудовольствия, и, следовательно, его решение остается в силе. Очевидно, Джин и Джемми предпочли ждать, пока Дэвид с Бриандрой вернутся в Уайтхолл и сами все объяснят Карлу. Сделав такой вывод, Бриандра возмутилась их трусостью. Но с другой стороны, тут же возразила себе, что их страх перед гневом короля можно понять.

— Свадьба твоей матери с лордом Лаветом теперь официально связывает тебя и Бриандру, — с довольным видом заявил Карл.

Как король и Шотландии, и Англии, Карл был обрадован тем, что все Гордоны и Фрейзеры, два многочисленных клана горной Шотландии, отныне связаны через узы брака.

Дэвид, не привыкший попусту тратить время, сразу приступил к главному:

— Свадьба наших родителей — не единственный мостик, соединяющий наши кланы, ваше величество. Во время пребывания в Солтуне мы с леди Бриандрой также поженились.

С лица Карла мгновенно исчезла улыбка.

— Вы шутите, лорд Гордон.

— Я не намерен шутить над своей любовью к леди Бриандре, ваше величество.

В глазах Карла промелькнуло раздражение, однако он проявил свои эмоции лишь в том, что заговорил властным тоном:

— Благородное чувство, милорд, но оно не имеет под собой основания. И даже противоречит действительности. До нас дошли сведения, причем из надежного источника, что вы убеждали леди Флеминг в своем желании повести ее под венец.

— Вас дезинформировали, мой повелитель. У вас ненадежный источник. Я никогда не проявлял никаких чувств к кузине моей жены, кроме родственных. — Дэвид сжал похолодевшие пальчики Бриандры. — В моем сердце всегда жила любовь только к леди Бриандре.

— Прежде нам не доводилось видеть никаких свидетельств нежных чувств между вами, лорд Гордон, — надменно вскинув голову, сказал Карл. — А как же те двое, кого вы умышленно оскорбили? Лорд Клейбурн и леди Джин выглядели очень одинокими после вашего отъезда.

Услышав свое имя, Джеймс Дуглас решил вмешаться и направился к королю. Однако Дэвид опередил его:

— Причина их печали лежит не в нашем отсутствии, ваше величество, а в вашем решении.

Карл посчитал себя оскорбленным словами Дэвида.

— Это правда, лорд Клейбурн? — обратился он к Джемми.

— Я могу говорить только за себя, ваше величество, — ответил тот, вспомнив поведение Джин в последнее время. — Я не влюблен в леди Бриандру. Всему двору известно, какие чувства испытывает к ней лорд Гордон.

— Не всему, лорд Клейбурн.

Карл всегда гордился своей проницательностью, и сейчас, обнаружив, как любовница ловко одурачила его, оказался в глупом положении. Кроме того, оскорбленное достоинство побуждало его излить свой гнев на жертв подлого плана леди Каслмейн, а не на саму виновницу недоразумения.

— Вы испытываете наше терпение, лорд Клейбурн. Если лорд Гордон и леди Бриандра хранили в своих сердцах любовь друг к другу, почему вы не рассказали нам об этом?

«Действительно, почему?» — угрюмо подумал Дэвид, недовольный действиями Джемми не меньше, чем Карл.

— Ваш же поступок, лорд Гордон, заслуживает еще более сурового осуждения. Вы не только сознательно ослушались вашего монарха, но и публично опозорили леди Джин Флеминг. — Карл с безнадежным видом взмахнул рукой. — Итак, у нас не остается иного выбора. — Он устремил пристальный взгляд на Дэвида. — Несмотря на наше отвращение к дуэлям, мы должны настаивать на том, чтобы честь была восстановлена.

Приказ был оглашен, и никто не осмелился бы не выполнить его. Дэвид ошарашенно уставился на короля, не в силах поверить в то, что теперь, когда правда вышла наружу, Карл будет настаивать на дуэли чести.

Карл не смог открыло встретить взгляд Дэвида и посмотрел на свою любовницу. На лице подлой куртизанки играла ехидная ухмылка.

Проследив за взглядом короля, Дэвид сразу догадался, кто истинный инициатор помолвки двух пар. В который раз мерзавка одержала верх!

Джеймс Дуглас понял, что нужно любыми средствами предотвратить поединок Дэвида с противником, которого назначит Карл, потому что знал: дуэль неизбежно закончится кровопролитием. Уверенный в том, что друг не нанесет ему существенного вреда, он поспешно произнес:

— Позвольте мне защищать честь леди Флеминг, которой я давно восхищаюсь.

Так как среди присутствующих не оказалось другого глупца, желающего скрестить шпаги с горцем, Карл принял предложение Джемми.

— Мы удовлетворим просьбу лорда Клейбурна. Господа, вы встретитесь завтра на рассвете в Большом зале Уайтхолла. Драться будете на рапирах, а не на палашах, — добавил он специально для Дэвида — В связи с тем, что честь короны также требует защиты, мы не разрешаем ни одному из вас выбирать секундантов. Да будет так, — закончил король, повелительно взмахнув рукой.

Все знали о том, как Дэвид мастерски владеет оружием. Услышав заявление короля, Джин Флеминг вскрикнула и, лишившись сознания, упала. Барбара Палмер проводила бросившегося к ней Джеймса Дугласа злобным взглядом.

До глубины души потрясенные приказом короля, придворные молчали, не в силах произнести ни слова, и только королева сохранила присутствие духа. Катрина встала и поспешила к несчастной Джин.

Дэвид посмотрел на Бриандру, которая была так испугана, что, если бы муж не поддерживал ее, осела бы на пол.

— Да простит нас Господь, Дэвид, — дрожащим голосом проговорила она, глядя ему в глаза. — За что же нам такое наказание?

Оказавшись наедине со своей любовницей, Карл не дал ей насладиться триумфом, а принялся упрекать:

— Вы обманули меня, чтобы добиться своего. Каковы бы ни были причины, леди Каслмейн, я считаю злость одним из страшнейших человеческих пороков. — Гнев сделал его голос более звучным. — В наших глазах ложь и жестокость выглядят не менее отталкивающе, чем в глазах Господа. Почему красивой женщине понадобилось совершать этот подлый поступок — выше понимания вашего повелителя.

Карл выпрямился во весь свой рост и холодно посмотрел на Барбару. Казалось, он сверлит ее взглядом.

— Я пришел к выводу, дорогая Барбара, что тот, кто в картах не берет установленного количества взяток, в конечном итоге оказывается в одиночестве за ломберным столом.

Повернувшись, он величественно — величественная осанка всегда отличала всех Стюартов — двинулся прочь из комнаты, предоставив любовнице размышлять над его словами.

Дэвид Гордон пребывал в страшном возбуждении. Он метался по комнате, словно зверь в клетке. Бриандра стояла у окна и молчала.

— Драться на дуэли с Джемми Дугласом! Великий Боже, чья честь была запятнана? — возмущался Дэвид. — Я безразличен Джин Флеминг. Почему она не заявила об этом? — Он в ярости поддел носком сапога угол роскошного ковра. — Король злится, потому что распрекрасная шлюха Барби выставила его дураком, а вовсе не потому, что мы ослушались его приказа. Если ему так хочется удовлетворить свое тщеславие, почему не заключить меня в Тауэр на месяц?

Бриандра, слушавшая полные негодования речи Дэвида уже в течение часа, устало повернула голову.

— Что ты намерен делать, Дэвид?

— Я не подниму оружие. Я предоставлю Джемми пролить первую кровь, и тогда дуэль будет окончена.

Бриандра испуганно вскрикнула.

— Но если ты не намерен защищаться, Джемми ранит тебя… или еще хуже… — Она прикусила нижнюю губу, в ее глазах заблестели слезы.

Девушка знала, что Джемми никогда намеренно не причинит вреда Дэвиду, но нельзя забывать о случайностях. В течение последнего часа Бриандра тщетно пыталась подавить в душе страх перед тем, что кто-то оступится или промахнется и она может потерять человека, которого любит больше жизни.

Понимая, как сильно расстроена жена, Дэвид притянул ее к себе и, взяв за подбородок, заставил поднять глаза.

— Ну что значит еще один шрам, Глупышка?

Поцелуй имел соленый привкус слез.

— Когда я думаю, сколько времени потеряно… — проговорила Бриандра, прижавшись щекой к его груди, — а теперь еще эта дуэль с Джемми…

Изящные часы на камине пробили двенадцать.

— Мы можем потерять и эту ночь, — пошутил Дэвид и принялся расстегивать ее платье. — Завтра мы вернемся в Шотландию. Там наш дом.

Стук в дверь помешал ему претворить в жизнь свои намерения. Он раздраженно повернул ручку и увидел пажа.

— Лорд Гордон, король требует вашего присутствия в Большом зале.

— Передай, что я сейчас приду. — Дэвид закрыл дверь и посмотрел на Бриандру, которая все слышала. — Я должен узнать, что ему надо, — пожав широкими плечами, сказал он.

Кивнув, Бриандра подошла к нему и утонула в его объятиях.

— Пожалуйста, возвращайся как можно скорее, — попросила девушка, застегивая его рубашку.

Дэвид улыбнулся и чмокнул ее в кончик носа.

— Даже не сомневайся в этом.

Когда Карл расстался с Барбарой, его обуревали страсти, весьма редкие для его беспечного характера. Карл Стюарт злился — он злился на свою любовницу за то, что та ловко использовала его, злился на самого себя за то, что не удосужился узнать правду, прежде чем принимать столь важное решение.

«Господь Всемогущий! — сокрушался Карл. — Неужели я единственный оказался слеп и не увидел правды? Фальшивым был сам спектакль с помолвками, а не его участники».

Теперь король боялся, что поздно что-либо менять. Колесо завертелось. Один из шотландцев может быть ранен или убит. Два молодых человека, так преданно служившие ему! И какова же награда за верную службу короне?

В поисках душевного покоя Карл уединился в саду. Даже его спаниели почувствовали, что хозяину нужно подумать. Они трусили за ним, вынюхивая что-то между цветами, и не осмеливались привлекать к себе внимание.

Карл размышлял, и вскоре ему стало ясно: он создал эту сложную ситуацию, но у него достаточно власти, чтобы разрешить ее. Честь нужно отстоять. Но как?

Наконец Карл присел на каменную скамью и, упершись локтями в колени, положил голову на сплетенные пальцы. Спаниели улеглись возле своего любимого хозяина и уставились на него преданными глазами.

Прошло немало времени, прежде чем король вскинул голову и воскликнул:

— Вот оно!

Вскочив, он в сопровождении двенадцати собак быстрым шагом направился ко дворцу, где обратился к начальнику стражи.

— Но, ваше величество, все наши рапиры остры как бритвы! — ошеломленно проговорил тот, услышав странную просьбу короля.

— Тогда проследите, чтобы две из них затупили и принесли мне завтра на рассвете, — приказал Карл и пошел прочь, прежде чем начальник стражи успел что-либо возразить.

— Затупить их? — бормотал себе под нос бравый вояка. — А как их тупить? — Он выглянул в окно и увидел, как одна из собак задрала ногу перед деревом. На его губах появилась улыбка. — Джордж! Уилли! — во всю мощь своих легких позвал начальник стражи. — Немедленно сюда, и пусть каждый принесет с собой по рапире.

Запустив в действие свой план, Карл сидел и ждал, когда к нему явятся две пешки в его игре. Дэвид Гордон явился первым.

— Ваше величество, — с поклоном приветствовал он короля.

Карл предложил Дэвиду сесть и налил ему в кубок эля.

— Надеюсь, лорд Гордон, ваше путешествие в Уайтхолл прошло успешно?

— Даже очень, ваше величество, так как я путешествовал в приятной компании. — Сторонний наблюдатель воспринял бы слова короля как проявление вежливости, но Дэвид подозревал, что в них скрыт какой-то подвох. Когда в зале появился Джеймс Дуглас, Дэвид уже не сомневался, что подозрения оправданны.

Джеймс взял предложенный кубок с элем и сел рядом с Дэвидом, ждавшим, когда Карл каким-нибудь действием или замечанием даст ему ключ к разгадке. Днем король вынудил их участвовать в дуэли, которая должна состояться через несколько часов, а теперь решил выпить эля в обществе тех, кого приговорил к такому безумству. Пока Дэвид не усматривал в этом никакой логики.

Однако Карл, казалось, не видел ничего странного в создавшейся ситуации, о чем свидетельствовала его радушная улыбка.

— А теперь выпьем, друзья мои. Возможно, это последний раз, когда мы пьем в таком составе.

Слова Карла не прибавили оптимизма ни одному из шотландцев. Король наполнил их кубки. Выпив эль залпом, они протянули кубки, чтобы король их снова наполнил, что тот и сделал, широко улыбаясь.

Захмелевшие Дэвид и Джемми не замечали, как король каждый раз тайком выливает содержимое своего кубка в миску, стоявшую у его ног, а спаниели с нетерпением ожидают следующей порции эля.

Спустя пару часов из всех присутствующих в зале — включая спаниелей — только Карл оставался трезвым. Дэвид Гордон оперся на стол и, приподнявшись, устремил на своего повелителя осоловевший взгляд.

— Не думайте… ик!.. ваше вели… ик!.. величество… я вижу… ик!.. что вы… ик!.. делаете… — Дэвид прищурился. — Вы что-то… ик!…затеяли.

Джемми Дуглас громко рыгнул.

— Ой, простите. — Виновато улыбнувшись, он прикрыл рукой рот.

Точно такой же звук издал один из спаниелей, крепко спавший, растянувшись на полу. Джемми поднялся и, нетвердым шагом подойдя к собаке, с сомнением воззрился на нее.

— Этот песик чем-то болен. Бедняжка. — Он наклонился, чтобы погладить собаку, но не удержался и ткнулся головой в пол. Спаниель даже не проснулся.

С трудом сдерживая смех, Карл поспешил на помощь опьяневшему шотландцу. Несмотря на хмельной дурман, окутывавший его сознание, Дэвид понимал, что сильно пьян и должен срочно протрезветь, чтобы к началу дуэли иметь свежую голову. Приказав себе это, он сделал еще один большой глоток эля.

Когда на рассвете Эдвард Гайд и герцог Йоркский, оба посвященные в план Карла, пришли в Большой зал, чтобы проследить за соблюдением правил дуэли, Джемми и двенадцать повизгивающих и потявкивающих во сне спаниелей спали вповалку на полу. Дэвид уснул, развалившись в кресле, а Карл сидел, положив голову на сложенные на столе руки.

Внезапно в зал ворвалась охваченная паникой Бриандра, которая за ночь не сомкнула глаз. Она сразу увидела мужа и Джемми — секунданты уже успели растолкать их.

Вслед за девушкой в зал вошел начальник стражи с дуэльным оружием. Он тоже провел бессонную ночь, пытаясь спилить дерево двумя рапирами. Лишь к рассвету вояка достиг желаемого, затупив клинки до нужного состояния и сломав их острия.

— Вы отлично выполнили задание, — одобрительно произнес Карл, проведя пальцем по рапирам.

Королева и Джин Флеминг присоединились к зрителям в тот момент, когда дуэлянты занимали свои места. Обратив внимание на расстроенные лица троих женщин, стоявших поодаль, Карл подошел к ним и с заговорщическим видом прошептал:

— Доверьтесь мне, дамы.

Прежде чем король отвернулся, Бриандра успела заметить лукавый блеск в его глазах.

Качаясь, как камыш на ветру, Дэвид и Джемми выполнили все формальности и отсалютовали друг другу рапирами.

— Помните: до первой крови, — объявил Карл.

Джемми Дуглас несколько раз моргнул, чтобы сфокусировать взгляд на противнике, но туман, застилавший глаза, так и не исчез. Дэвид, еще не протрезвев, все же помнил о своем намерении позволить Джемми пролить первую кровь. Опустив рапиру, Гордон попятился, но споткнулся о спящую собаку. Этого было достаточно, чтобы он, и так с трудом удерживавший равновесие, закачался и рухнул лицом вниз.

Когда Дэвид поднял голову, все увидели, что из разбитого носа течет алая струйка крови.

— Первая кровь! — закричал Карл, вскочив и взмахом руки остановив дуэль. — Первая кровь, — властно повторил король и, повернувшись к Бриандре, дерзко подмигнул.

Памятуя о проведенной без сна ночи, Карл решил отказаться от обычной утренней прогулки и отправиться спать. Он был доволен собой: план был исполнен с точностью швейцарских часов.

Прежде чем покинуть зал, король объявил, что позже, во второй половине дня, состоится суд, на котором должны присутствовать оба участника дуэли. Помня, что Дэвид однажды посмел ослушаться его, он подошел к нему. Дэвид сидел на стуле, а Бриандра прижимала платок к его разбитому носу.

— Я желаю видеть вас сегодня вечером, лорд Гордон, — с нажимом произнес Карл, многозначительно глядя на шотландца, чье недоумение было вполне объяснимо.

К вечеру все участники заключительного акта захватывающего спектакля собрались в зале. Свет свечей отражался в хрустальных подвесках, стены украшали роскошные гобелены.

Бриандра, в элегантном платье из розовой парчи, вошла в зал под руку со своим немного помятым, но все же очень красивым мужем.

Юношеский румянец вновь окрасил щечки Джин Флеминг, которую сопровождал гордый Джеймс Дуглас.

Отдохнувший и посвежевший, Карл сидел на изумительной красоты троне рядом с Катриной. Королевская чета то и дело обменивалась влюбленными взглядами, без слов рассказывая друг другу о своих чувствах.

Казалось, что даже всегда суровый Эдвард Гайд немного расслабился. Герцог Йоркский, Бэкингем, граф Рочестер и остальные придворные щеголи, как обычно, распределились по группкам и громко смеялись.

Обращало на себя внимание то, что среди присутствующих не было леди Каслмейн, — фаворитка предпочла погулять с дочерью в саду.

У подножия королевских тронов расположилась вся свора спаниелей.

В зале мгновенно воцарилась тишина, когда Карл медленно поднял свой скипетр.

— Лорд Клейбурн, высоко оценивая ваши заслуги при дворе и выражая свою благодарность за радость, которую доставило нам ваше общество, я обручаю вас с леди Джин Флеминг.

Джеймс Дуглас встал на одно колено и поклонился.

— Ваш покорный слуга, мой повелитель. Я счастлив исполнить ваш приказ.

Зал взорвался оглушительными возгласами, а Джемми поднялся и подал руку своей нареченной.

Когда шум стих, Карл с торжественным видом обратился к Дэвиду:

— Лорд Гордон, объединение двух великих кланов Гордонов и Фрейзеров наполняет радостью сердца наших подданных. Пусть ваша семья будет дружной и плодовитой. Возвращайтесь в горную Шотландию, к своим обязанностям лэрда Стрейлоу. Идите с миром, лорд Гордон.

Присутствующие громкими возгласами выразили свое одобрение.

Дэвид преклонил колено.

— Ваш покорнейший слуга, мой повелитель. Он встал и собрался было взять за руку Бриандру, но Карл взмахом скипетра остановил его.

— Мой покорнейший слуга? Нам всем известно, что вы не из таких, милорд Гордон. В качестве наказания за ослушание леди Бриандра будет жить у Святых Сестер в течение девяноста дней. — Дэвид попытался возразить, но Карл величественно изогнул бровь. — Возможно, за время разлуки, вы, лорд Гордон, поразмыслите над своими действиями и поймете, что совершили ошибку, ослушавшись своего повелителя.

Дэвид со злостью взглянул на короля.

— Едва ли я смогу снести стены монастыря, ваше величество.

Карл добродушно усмехнулся.

— Я так и полагал, милорд Гордон. Бриандра предостерегающе сжала плечо мужа.

— Это слишком малая плата за ослушание. — Она пристально посмотрела ему в глаза. — Нам пришлось пройти и через другие испытания. Мы не раз надолго разлучались. Я буду молиться, чтобы эта разлука оказалась последней.

Поколебавшись, Дэвид грустно ухмыльнулся и поклонился королю.

— Ваш покорный слуга.

— Я разрешаю вам покинуть нас, чтобы попрощаться, — объявил Карл. — Это мягкое наказание, мой друг. Святые Сестры хорошо позаботятся о ней.

Карл проводил взглядом удаляющуюся пару, затем опустил скипетр, давая понять, что суд окончен.

— Карл, неужели вы действительно намерены разлучить их? — спросила Катрина, когда придворные покинули зал.

— Нет, если это так расстраивает вас, любовь моя, — любезно ответил Карл.

Благодарная улыбка осветила лицо юной королевы.

— Спасибо, дорогой Карл, я никогда не забуду этого.

Глаза короля хитро блеснули.

— И лорд Гордон тоже. Только давайте не будем сообщать ему эту новость. Пусть его чресла потомятся некоторое время, а сам он — подумает немного. Как верно подметил один поэт, хорошо то, что хорошо кончается.

Охваченный романтическим настроением, Карл повернулся к лорду-канцлеру и с довольной улыбкой сказал:

— Эх, Кларендон, надеюсь, история запомнит все, что было сделано ради любви.

Эдвард Гайд выглянул из окна и посмотрел на внебрачных детей короля, гулявших на лужайке внизу. На его лице отразился упрек.

— Так и будет, ваше величество, если историки не собьются со счета.

Карл, всегда ценивший шутку, даже если та была направлена на него, громко расхохотался.

— Ай-яй-яй! Кларендон, я потрясен. Он подал руку своей королеве.

— Соблаговолите ли вы, ваше величество, пройти со мной в мои апартаменты? — осведомился король, многозначительно посмотрев на нее.

Густо покраснев, Катрина смущенно опустила глаза.

— Ваша покорнейшая слуга, ваше величество.

К еще большему ужасу лорда-канцлера, король снова расхохотался, схватил за руку королеву, и королевская чета поспешила к двери, сопровождаемая сворой спаниелей.

Глава 31

Появление многочисленного отряда всадников вызвало страшный переполох в деревне Стрей-сайд. При виде знамен с цветами Стюартов люди побросали свою работу и побежали навстречу отряду.

Яков Стюарт, герцог Йоркский, величаво ехал во главе. Всем хотелось взглянуть на красивого герцога, брата короля и, если Карлу не удастся произвести на свет законного ребенка, его наследника, — на человека, который может унаследовать трон Англии, Шотландии и Ирландии.

За Яковом ехал Саймон Фрейзер, а за ним следовал открытый экипаж, в котором сидела Элайзия Гордон Фрейзер с дорогим малышом на руках. Волк, верный страж, очень преданно относившийся к своим обязанностям, трусил рядом с экипажем.

Далее ехал вооруженный эскорт, включавший в себя как английских, так и шотландских, из клана Фрейзеров, дружинников.

Весть о приближении отряда вмиг долетела до замка, и ворота Стрейлоу гостеприимно распахнулись. Дэвид вовсе не жаждал видеть знамена Стюартов, так как их цвета напоминали ему о легкомысленном дворе, который развлекался тем, что посягал на чужих жен и устраивал бессмысленные дуэли.

И все же лэрд Стрейлоу выехал навстречу гостям. Приблизившись к воротам, герцог Йоркский поднял руку, приказывая отряду остановиться.

Жители деревни, преисполненные благоговения и восхищения, окружили принца королевской крови. Волк пристально следил за тем, как герцог Йоркский взял у Элайзии малыша и поднял его над головой.

— Мы прибыли сюда для того, чтобы, жители Стрей-сайда могли отпраздновать крестины ребенка, в котором соединилась кровь Гордонов и Фрейзеров. — На некоторых лицах отразилось недовольство, однако Яков не обратил на это внимания и продолжил: — Пусть этот крохотный человечек символизирует объединение двух великих кланов. Я прибыл сюда как представитель крестного отца малыша, Карла, короля Англии, Шотландии и Ирландии. Король желает, чтобы все члены кланов вместе отпраздновали это знаменательное событие. Король также желает, чтобы вы приняли на себя ответственность за благополучие его крестника. Он будет крайне раздосадован, если этого не произойдет.

Подавив улыбку, Саймон прошептал Элайзии:

— Великий Боже, да он определенно угрожает им!

— Ах, ваше высочество, мы любим малыша, как своего собственного, — выкрикнул один из жителей деревни.

Остальные закивали, соглашаясь с ним. Яков Стюарт всеми силами пытался сохранить торжественное выражение лица.

— У нас есть еще один повод для праздника, — добавил он, возвратив малыша матери. — Это женитьба лэрда Стрейлоу на леди Бриандре Фрейзер.

Первой реакцией толпы на его слова было гробовое молчание. При упоминании имени Бриандры чувство вины, разъедавшее души крестьян и ремесленников с той страшной ночи, вспыхнуло с новой силой. Та, которую они хотели сжечь на костре, стала женой их лэрда! Слишком уж много знаменательных событий для одного дня! Местные жители никак не могли осознать столь резкого поворота в их судьбе.

Они посмотрели на своего лэрда и увидели, что тот удручен и подавлен. Дэвид устремил грустный взгляд на мать. Элайзия улыбнулась ему сквозь слезы. Саймон Фрейзер выглядел гордым и довольным — именно так должен выглядеть отец в день свадьбы своей дочери.

Не догадываясь о причине грусти жениха, крестьяне начали перешептываться. Однако лишь благородная часть собравшихся знала, почему Дэвид тоскует. Яков Стюарт, пристально наблюдавший за молодым шотландцем, веселился от души, хотя и не показывал этого.

Наконец герцог Йоркский поднял руку, призывая всех к вниманию.

— Наш возлюбленный повелитель возложил на плечи жителей Стрей-сайда тяжелейшее бремя ответственности. Вы должны приложить все силы к тому, чтобы обеспечить безопасность госпожи Стрейлоу. — Яков насмешливо-иронично добавил: — Король убежден, что вы не подведете его.

Всем стало понятно: цель появления брата короля в Стрейлоу — сделать все, чтобы жители Стрейсайда действительно не подвели его.

Толпа закричала:

— Да здравствует король! Да благословит Господь лэрда и его госпожу!

Так как все смотрели на принца, то никто не заметил, как от колонны гостей отделилась тоненькая фигурка и метнулась к стене замка.

Добравшись до потайной двери, Бриандра украдкой огляделась, убедившись, что ее никто не видит, она нажала на кирпич, открывавший дверь. Проскользнув в проход, девушка взяла свечу, зажгла ее и поспешила вперед. Так как все находились за пределами замка, приветствуя высоких гостей, Бриандра никого не встретила в Большом зале. Обрадованная, она поднялась по широкой лестнице.

Сначала Бриандра распахнула дверь в прежнюю комнату Дэвида, но потом сообразила, что теперь, будучи лэрдом Стрейлоу, тот занимает главные покои. Ее сердце учащенно билось, когда она шла по галерее к его новым апартаментам.

Переступив порог, девушка на секунду замерла, потрясенная великолепием помещения. Затем подошла к креслу и, взяв клетчатый тартан, прижала к груди. Нежность к любимому и гордость за него волной окатили ее.

Бриандра, тщательно расправляя на кресле складки пледа, ощутила странное озарение. В голове сложился дерзкий план. Когда она обдумала все детали, в ее глазах появился озорной блеск.

Девушка подошла к комоду и с любовью погладила лежавшую на нем щетку для волос, потом распахнула дверцы огромного дубового шкафа. Ее внимание привлек красный берет. Она прижала его к щеке, вспомнив тот день в Ньюмаркете, когда Дэвид надел его ей на голову.

С озорной улыбкой на лице Бриандра принялась скидывать с себя одежду.

Мотыги и лопаты отброшены в сторону, пики и мечи отставлены к стене. Высокие сановники и простые крестьяне, Фрейзеры и Гордоны, шотландцы и англичане — все собрались на официальную церемонию крещения (вторую, после скромной церемонии в Солтуне) Джеймса[31] Карла Фрейзера, седьмого виконта Солтуна и будущего лэрда могущественного клана, которого до недавнего времени боялись большинство из присутствующих.

Многолетнюю междоусобную войну, взаимные подозрения и упреки предали забвению, когда все собрались на торжественный обряд соединения младенца с Церковью.

После окончания церемонии начался праздник. Из замка выкатили бочонки с вином и элем. В домах жарили зайцев, кур и нарезанную крупными ломтями оленину. На столы ставили доски с хлебом, пирогами и сладостями. Из погребов доставали фрукты, орехи, бараний рубец, начиненный потрохами со специями, и рыбу.

Когда стемнело, зажгли факелы. Доморощенные музыканты заиграли веселую мелодию, и развеселившиеся гости пустились в пляс.

Элайзия, гордая и довольная, сидела рядом с мужем и держала своего сына на руках. Жители деревни, поодиночке или парами, с опаской поглядывая на настороженного Волка, подходили к своей бывшей госпоже и восхищались виновником торжества.

Радостное настроение полностью заглушило погребальный звон угрызений совести, омрачавший жизнь людям с той ночи, когда они устроили охоту на ведьм и когда умерла Мойра Макферсон. В этот вечер бремя вины упало с их плеч, и они впервые осмелились поднять головы и открыто посмотреть друг другу в глаза.

Веселились все, кроме Дэвида Гордона. Без Бриандры, с которой он мог бы разделить радость, праздник не был для него праздником. Унылый, он сидел рядом с герцогом Йоркским и раздраженно наблюдал за гостями. Жених, чья невеста заперта в монастыре! Ну почему ее нет здесь, чтобы вместе с ним участвовать в этом буйном веселье? Будь проклят король! Ад покроется снегом, прежде чем Гордон снова поднимет свой меч на защиту трона Стюартов.

Как это ни странно, ни один человек не удивился, что рядом с женихом нет невесты. Все искренне желали новобрачным счастья и доброго здоровья. Неужели ее отсутствие беспокоит только его, недоумевал Дэвид. Даже отец девушки абсолютно равнодушен к тому, что его своевольной дочери нет на празднике.

Дэвид бросил пренебрежительный взгляд на Гвендис, которая семенила к стоявшей рядом с Элай-зией люльке. Глаза старухи ярко заблестели, когда та склонилась над младенцем и одобрительно закивала. Затем старуха повернулась к молодой девушке, одетой в шотландские тартан и берет, и что-то зашептала ей на ухо. Девушка удивленно отпрянула, а старуха побрела прочь, словно курица, кудахча себе под нос.

Что-то в девушке привлекло внимание Дэвида. Она старалась держаться в тени, и Гордон не мог разглядеть ее лица, но все же продолжал следить за ней. Девушка сказала несколько слов Элайзии и ушла.

Движимый любопытством, Дэвид поднялся на ноги, намереваясь последовать за ней. Когда ему удалось протолкаться через толпу гостей, желавших поздравить его и пожелать всего самого наилучшего, девушки и след простыл. Тогда лэрд направился к матери. При виде Саймона, державшего Элайзию за руку и напоминавшего одуревшего от любви пастушка, Дэвид еще сильнее разозлился.

— Мама, с кем ты разговаривала несколько минут назад? Кто эта девушка?

— Какая девушка, Дэвид? — озадаченно спросила Элайзия. — Здесь их так много.

— Та, одетая в тартан Гордонов.

— Ничем не могу помочь, дорогой. — Мать посмотрела на Саймона. — Ты знаешь, о ком он говорит, Сим?

Саймон пожал плечами.

— Большинство этих людей чужие для меня. А тем более те, кто носит тартан Гордонов.

— На мгновение мне показалось… я понадеялся… — Уныло свесив голову, Дэвид ушел.

Сердце Элайзии разрывалось от жалости к сыну. Она смотрела ему вслед, пока тот, ссутулившись, брел к выходу из зала.

— О Сим, — сокрушенно вздохнула она.

— Ничего, ничего, любимая, — успокоил ее Саймон, похлопав по руке. — Хорошо то, что хорошо кончается. — Улыбнувшись, Фрейзер заставил Элайзию подняться. — Давай и мы хорошо закончим этот вечер, а? — предложил он.

Если бы король слышал его, то по достоинству оценил бы игру слов.

— Что вы задумали, лорд Лавет? — смущенно осведомилась Элайзия.

Глаза Саймона озорно блеснули.

— Думаю, у нашего сына был длинный день, — обратился он к кормилице малыша.

Обрадованная тем, что наконец-то может отдохнуть, кормилица подхватила люльку и поспешила в детскую, сопровождаемая Волком.

После разговора с матерью Дэвид, который уже устал от вида веселящихся людей, вернулся в замок. Его шаги гулким эхом отдались под сводами пустого зала. Ноги сами понесли его к розовому саду. Он сел на скамью и оперся локтями на колени.

Без Бриандры Дэвид чувствовал себя неприкаянным, мысли теряли свою четкость и путались. Без Бриандры жизнь лишилась смысла. Девяносто дней без любимой показались вечностью. Карл Стюарт бесчеловечный изверг, не стоящий того, чтобы носить корону! Девяносто дней! Дэвид застонал от бессильной ярости.

Охваченный отчаянием, молодой человек спрятал лицо в ладонях.

Наконец Дэвид встал и случайно посмотрел на гребень стены. К своему изумлению, он увидел ту самую девушку в тартане Гордонов. Ее заливал лунный свет. Сердце мужчины замерло на секунду, когда он узнал ярко освещенное лицо. Бриандра улыбнулась и помахала рукой. Дэвид радостно засмеялся и бегом бросился прочь из сада.

Промчавшись по широкой лестнице, Гордон взбежал по ступенькам, которые вели на стену, и оказался снаружи. Бриандра, одетая в тартан его клана и красный берет, с распущенными темными волосами, ждала мужа. На мгновение он впился взглядом в свою возлюбленную. Если он проживет еще сто лет, вряд ли ему доведется увидеть более прекрасное зрелище.

Дэвид обнял Бриандру и с жадностью припал к ее губам. Затем, глотнув воздуха, принялся осыпать поцелуями ее лицо, глаза, шею, шепча слова любви и одновременно рассказывая, как плохо ему было без нее.

Когда первый восторг схлынул, Дэвид прижал Бриандру к груди и наслаждался ее близостью. Впервые за свою жизнь лэрд познал столь полное счастье. Прошло немало времени, прежде чем он шевельнулся и заглянул ей в лицо.

— Ах, плутовка! Да тебе нет равных! Я бы свернул тебе шею, если бы смог жить без тебя. Ты приехала…

— С отрядом герцога. — В глазах девушки блеснули слезы.

— Значит, мама и Саймон знали… и в течение всего вечера…

Бриандра кивнула.

— Я попросила их не говорить тебе. Я хотела сделать тебе сюрприз.

Дэвид покачал головой, не в силах поверить в то, что его так ловко обвели вокруг пальца.

— Даже моя собственная мать… приняла участие в твоей подлой затее. — Гордон гневно нахмурился. — Клянусь, я прикую тебя цепью к стене, чтобы ты больше никогда не исчезла.

Бриандра погладила его по щеке.

— Мне нужно было уединиться ненадолго. Но когда я вошла в твою комнату, то увидела тартан и берет. Я поняла, что должна немедленно надеть их. Тартан Гордонов, Дэвид. Разве ты не понимаешь? Мне надо было почувствовать, что твои люди принимают меня. И я решила побыть среди них одна, без тебя.

— Ну и как прошло твое путешествие?

— Я познакомилась с простыми крестьянами, которые оказались такими же добрыми и богобоязненными, как и члены моего клана. Твои люди приветствовали меня со всей вежливостью и уважением. — Ее глаза блеснули. — Один из тех, кто тогда привязывал меня к столбу, встал передо мной на колени и взмолился о прощении. Он протягивал ко мне руки и слезно упрашивал, чтобы я отсекла их, потому что ими мне нанесено оскорбление.

Дэвид посмотрел на жену с любопытством.

— И что же ты сделала?

— Я поцеловала ему руку, — торжественно объявила Бриандра. — А потом мы оба разрыдались. — Дэвид крепче сжал ее. — О, любимый, тебе не понадобятся цепи. Я всегда буду рядом с тобой.

— А что, скажи на милость, заставило тебя избегать того из Гордонов, кто любит и уважает тебя больше всех? — невесело усмехнулся Дэвид.

— Ничего подобного, милорд Гордон, я никого не избегала. Я хотела понаблюдать за моим любимым со стороны.

— И что же ты увидела с этой самой стороны? — передразнил ее Дэвид, вскинув брови.

— Я увидела подавленного и одинокого мужчину. Который очень несчастен без любимой.

Раздражение Дэвида мгновенно улетучилось.

— Ты абсолютно права, Глупышка. Я действительно люблю тебя. — В подтверждение истинности своих слов он снова приник к ее губам. — Ну разве я мог праздновать свою свадьбу, когда рядом не было моей невесты?

— Не мог, любимый. Но теперь мы вместе, и пусть каждая ночь станет для нас первой брачной ночью, милорд Гордон.

Довольно вздохнув, Бриандра прижалась щекой к его груди, наслаждаясь теплом его объятий. Отныне их не разделяли ни Стрейлоу, ни междоусобная вражда — вообще ничто.

Внезапно Бриандре пришла в голову одна мысль, и она встрепенулась.

— Сегодня я поняла еще одну вещь, Дэвид. Пророчество Гвендис сбылось. Вражда закончилась, прошлое больше не стоит между нами. Теперь твой дом стал также и моим, и я научусь любить Стрейлоу, потому что ты его лэрд, а я твоя преданная госпожа. — Она нахмурилась. — И все же кое-что в предсказании непонятно мне. Гвендис сказала, что прошлому положит конец лев в короне. Теперь я знаю, что предсказание относилось к короне Стюартов. Однако тем, кто решил все проблемы прошлого, оказался герцог Йоркский. А корону носит Карл.

— Великий Боже, Глупышка! Почему ты так серьезно воспринимаешь каждое слово этой старухи?

Бриандра высвободилась из его объятий и, отступив на шаг, устремила на мужа встревоженный взгляд.

— Я очень много размышляла над этим. Если ее слова — правда, значит, как следует из предсказания, настанет день, когда корону наденет Яков.

— Это может произойти только в том случае, если Карл умрет, не оставив законного наследника, — буркнул Дэвид. — Что маловероятно, так как у него есть жена.

В глазах Бриандры промелькнуло возбуждение.

— Предположим — только предположим, сэр Мошенник, — что Катрина бесплодна. Тогда после смерти Карла трон унаследует Яков. — Девушка взволнованно сплела пальцы рук. — Подумай, Дэвид, нам приоткрыли дверь в будущее, нам показали, в каком направлении может пойти история. Разве это не замечательно?

Несколько секунд Дэвид недоверчиво смотрел на нее.

— Как-то не верится, что мы, после всего, что выпало на нашу долю, тратим время на обсуждение бреда выжившей из ума старухи!

Бриандра устремила на него невинный взгляд.

— Следовательно, тебе не интересно узнать, что предсказала Гвендис, когда увидела малыша Джемми?

Дэвид страдальчески вздохнул.

— Ладно уж, рассказывай, что поведала тебе эта старая карга.

На щеках Бриандры появились очаровательные ямочки.

Бриандра с улыбкой ждала, когда Дэвид уяснит смысл предсказания.

Дэвид, которого сжигало нетерпение, нахмурился.

— Что тут особенного? Мы знаем, что ты сестра, а я брат малыша. — Внезапно до него дошел смысл слов Гвендис, и он ошеломленно уставился на Бриандру, затем радостно обнял ее. Ты имеешь в виду… ты хочешь сказать, что я… что ты…

Бриандра рассмеялась.

— Я ничего не хочу сказать. Это говорит Гвендис. Но если ее предсказание верно, тогда все может быть.

Дэвид счастливо рассмеялся, и Бриандра вся затрепетала.

— Ну, наверное, в болтовне старухи есть доля истины. — Его губы расплылись в широкой улыбке. — Сын — это ж надо, а!

Взгляд Бриандры был преисполнен обожания.

— О, как же я люблю вас, сэр Мошенник! Дэвид взял ее лицо в ладони.

— И я люблю тебя, Глупышка. Ты моя жизнь. Они приблизились к парапету и, прижавшись друг к другу, наблюдали за весельем внизу.

Люди уже начали расходиться по хижинам и казармам. Герцог Йоркский спал в кресле и изредка всхрапывал. Его охрана спала на земле вокруг кресла.

Капитан Тревор, начальник стражи Саймона, прогуливался под руку с темноглазой вдовой, приглянувшейся ему еще в тот раз, когда он тайком пробрался в Стрейлоу.

Дэвид отыскал взглядом мать и Саймона. Обнявшись, они шли к замку. Саймон то и дело целовал жену.

Узкая полоска посветлевшего неба возвестила о приближении рассвета и наступлении нового дня — дня, который принесет в Стрейлоу долгожданные мир и покой.

Дэвид улыбнулся и сильнее прижал Бриандру к груди. Он терпеливо ждал этого дня. И женщина, которую он сейчас сжимал в объятиях, отныне станет частью его новой жизни.

Его любимая Глупышка. Госпожа Стрейлоу.

Его нежный и сладкий враг.