Любовные хроники Маккензи (№2) - Любовные хроники: Флинт Маккензи

Флинт повернулся. Зашатался. Протянул к Гарнет руки. Пробормотал:

— Рыжая… — Его ноги подкосились, и он рухнул прямо на нее.

Гарнет попыталась его подхватить, но не сумела удержать, и они оба очутились на полу. Гарнет жалобно просила из-под него:

— Флинт, скажи что-нибудь.

Раздались шаркающие шаги. По лестнице спускалась Мод.

— Что здесь происходит?

— Это Флинт. Я его, кажется, убила, — всхлипнула Гарнет.

Мод в недоумении уставилась на лежащие на полу тела.

— Боже, девочка, что случилось?

— Я ударила его сковородкой по голове.

— Силы небесные! Пойду за доктором!

— Где он живет? Я сбегаю быстрее.

— В белом доме с черными ставнями. Рядом с банком. Примерно в квартале отсюда.

Гарнет опрометью кинулась на улицу, быстро пробежала квартал и очень скоро вернулась, ведя за собой врача.

Флинт очнулся и сидел на стуле с мокрым полотенцем на голове. Пока врач его обследовал, Гарнет в беспокойстве металась по комнате:

— Я не собиралась его калечить. Мод, я его слишком люблю. Побоялась бы даже оцарапать. И вот он ранен — моей собственной рукой. Никогда себе не прощу. Никогда!

— Не думаю, милочка, что он сильно ранен, — невозмутимо ответила Мод.

Вскоре доктор отвел их в сторону, и, отходя, Гарнет бросила на Флинта встревоженный взгляд. Он все так же сидел на стуле и руками подпирал голову.

— Ну как, док? — спросила хозяйка закусочной.

— Сейчас у него такое чувство, будто его в голову лягнул мул. Но пульс нормальный и лихорадки нет. Думаю, все обойдется. Череп у него крепкий, шкура здоровая — выдержит и не такое, не то что удар сковородой. — Врач пристально посмотрел на Гарнет. — Надо его уложить, чтобы он подольше полежал.

— Слава Богу, — с облегчением вздохнула Гарнет.

— Сразу возвращаться в «Трипл-М» ему не стоит. Пусть остаток ночи побудет в городе. Мод, сумеете его где-нибудь разместить?

— Что это вы говорите так, будто меня здесь вовсе нет? — проворчал Флинт.

Врач бросил на него оценивающий взгляд, но не удостоил ответом и продолжал обращаться к Мод:

— Он может быть немного раздражительным из-за головной боли.

— Чертовски верно. Голова прямо раскалывается. — Флинт ожег глазами Гарнет, и от этого она ощутила еще большую вину..

— Устрою его в своей кровати, — предложила хозяйка закусочной.

— В этом нет никакой нужды, — снова возразил Флинт. — Доберусь до гостиницы и там переночую.

— Не стоит оставлять его одного, — объявил врач. — Лучше, чтобы кто-нибудь за ним присматривал.

— Я с ним побуду, — тут же откликнулась Гарнет.

— С какой целью, миссис Скотт? — мрачно уставился на нее Флинт. — Собираешься довершить начатое, пока я сплю?

— Ну, пожалуйста, Флинт, — взмолилась она.

— Я же говорил, ты человек опасный.

— С вами не выспишься, — возмутился доктор. — У меня нет ни малейшего желания остаток ночи выслушивать ваши препирательства. Решайте сами. Только в следующий раз, отстаивая свое мнение, не беритесь за чугунные сковороды. — Он спрятал стетоскоп в черный саквояж, щелкнул замком и собрался уходить. — Флинт, так ты отправишься в гостиницу или нет?

— Пойду, — решительно отозвался тот.

— Тогда тронулись. Помогу ему туда добрести, чтобы вам не возиться с ним одной, миссис Скотт. — Он помог Флинту подняться на ноги. — Осилишь такое расстояние?

— Нет сомнений, док.

Врач взял его под руку, и мужчины направились к двери. Гарнет задержалась лишь на секунду, чтобы попрощаться с Мод и извиниться за беспокойство, которое ей причинила.

— Вернусь утром, — убегая, бросила она.

— Это еще зачем? — поинтересовался Флинт, когда женщина присоединилась к ним на улице.

— Зайду за сковородой, — не моргнув глазом ответила Гарнет.

В гостинице, когда врач оставил их в комнате одних, она поняла, что Флинта нужно раздеть и уложить в кровать, и внезапно ощутила смущение. Флинт молча сидел на постели, и, опустившись на колени и стаскивая с него сапоги, Гарнет ощущала на себе пристальный взгляд.

Она откашлялась и вскинула голову:

— Я… э… надо бы снять твой пояс с револьвером.

Выражение лица Флинта осталось безучастным. Он только поднял руки, освобождая оружие. Гарнет расстегнула тяжелую пряжку и повесила пояс на спинку кровати, как это обычно делал он сам.

— Потом рубашку. — Флинт снова поднял руки, и она стащила через голову рубашку.

Теперь крепкое мускулистое тело оказалось всего в нескольких дюймах и призывно манило: широкие плечи, упругие бицепсы, мощная, с густой темной порослью грудь — и во всем этом притягательная мужская сила. Стоит только немного податься вперед, и она окажется в ее власти.

Гарнет подняла голову. Флинт не сводил с ее лица темных внимательных глаз. Казалось, ему доставляло удовольствие наблюдать, как она борется с искушением. Женщина изо всех сил старалась придать невозмутимость своему голосу:

— Теперь штаны.

Пряжка ремня не поддавалась. Гарнет наклонилась вперед, и ее волосы коснулись груди возлюбленного. Она почувствовала, как Флинт весь напрягся. Наконец ремень удалось расстегнуть. Гарнет судорожно вздохнула и двинулась дальше. Ее бросило в жар. Она поспешно закончила свое дело и почти с облегчением вскочила на ноги.

— Ну вот, Флинт, теперь отдыхай.

— Хочешь сказать, что моя очередь пока не настала? — Он усмехнулся, но тут же безропотно откинулся на постель, зевнул, и Гарнет почувствовала, что им овладевает дремота. — Что-то, рыжая, хочется спать. Вспомни, как мы провели прошедшую ночь. Здесь кровать такая удобная. Ты ведь не откажешься присоединиться ко мне?

Гарнет невольно улыбнулась:

— Ты меня обманул, Флинт Маккензи. Я считала, что твоя голова гораздо крепче.

Флинту улыбаться случалось нечасто, но сейчас его зубы белоснежно сверкнули.

— А я не мог представить тебя скандалисткой из бара. Думал, умеешь держать себя в руках.

— Чувствую, что прославлюсь как женщина, которой удалось уложить наповал знаменитого стрелка Флинта Маккензи.

— Одним ударом железной руки… чугунной сковородки по голове. — Его голос начал стихать, и через секунду Флинт крепко спал.

Гарнет присела на край кровати и долго смотрела на возлюбленного. У нее в мыслях не было оставлять этого человека — слишком она его любила. И по своей воле никогда бы от него не уехала. Скорее он мог так поступить, но только не она. Гарнет любовно убрала с его лба волосы и тихонько прошептала:

— Что с нами станется, Флинт?

Ее гнев остыл, и женщина поняла, что была не права. Мод прекрасно сказала о Флинте: честный боец, не способный в сражении на подлость. Слишком честный, чтобы совершить то, в чем она его обвиняла. Конечно, временами он бывал вздорным, заносчивым, упрямым… в общем, совершенно несносным. Но жестоким — никогда. Надо было помнить об этом, а не обвинять в бессердечии. Гарнет наклонилась и тихонько поцеловала его в щеку.

— Я люблю тебя, Флинт.

Она просидела у постели всю ночь, ловя мимолетные изменения его дыхания. Но сон Флинта оставался безмятежным. Сквозь окна уже начал просачиваться утренний свет, когда голова Гарнет упала на подушку и она заснула.

В таком положении и застал ее Флинт, очнувшись от сна. Он протянул руку и нежно погладил золотистую голову. Гарнет шевельнулась, быстро сбросила его ладонь и снова заснула.

Просыпалась она медленно. Вспомнила, что видела Флинта во сне и наяву, стала вспоминать его прикосновения. Украдкой взглянула в его сторону, но он по-прежнему мирно спал. Она зевнула, поднялась на ноги, потянулась, закрыла глаза, подвигала головой вперед и назад, чтобы размять онемевшую шею. А когда снова открыла глаза, увидела, что Флинт проснулся.

— Как ты себя чувствуешь? — бодро спросила она и приготовилась выслушать не самый любезный ответ: в ранние часы Флинт редко бывал в духе.

— Прекрасно, — ответил он и вдруг, приподняв одеяло, озабоченно уставился под него.

— Что ты там высматриваешь?

— В прошлый раз, когда я сдался сонным на твою милость, то лишился волос. Хочу проверить, цело ли одно место, если и сегодня ты завладела моим ножом.

Гарнет решила ответить достойно и в том же духе.

— Флинт Маккензи, — начала она, — неужели ты считаешь, что моя мама воспитала такую глупую дочку! — С соблазнительной улыбкой она наклонилась к нему, подперев рукой подбородок. — Зачем же мне отрезать свою любимую игрушку?

— Если это твоя любимая игрушка, скорее укладывайся в кровать.

Гарнет не шелохнулась и не моргнула глазом.

— А почему ты считаешь, что я полезу к тебе в кровать?

— Потому что так же, как и я, ты больше никуда не собираешься удирать.

Она распрямилась и подошла к окну.

— А вот здесь ты ошибаешься, флинт. Собираюсь я лезть к тебе в постель или нет, я не останусь с тобой ни минуты, если перестану тебя уважать. Вчера я была готова уехать.

— А что изменилось со вчерашнего дня?

Гарнет повернулась к возлюбленному:

— Я стала мыслить яснее. Мама учила, что жаркий гнев не должен затмевать холодного рассудка.

— Мы, пожалуй, поладили бы с твоей маменькой, — отозвался Флинт. — Здравого смысла у нее хватало.

— Когда я нашла в твоей рубашке медальон, то сильно разозлилась — подумала, что ты нарочно его от меня прячешь. Надо было вовремя вспомнить мамины слова. Тогда бы я поняла, что человек с таким сильным, как у тебя, характером не способен на низкий поступок.

Флинт долго молчал, потом посмотрел на молодую женщину:

— Я начисто забыл об этом медальоне. — Даже если бы Гарнет не верила в его честность, раскаяние в его глазах заставило бы ее убедиться в обратном. — Пока ты тем утром спала, я прошел пару миль и отыскал медальон, спрятал в карман, а потом, когда команчи меня подранили, снял рубашку и с тех пор не надевал. А о медальоне совсем забыл.

Гарнет села на кровать:

— А почему ты решил вернуться? Сам же меня убеждал, что это чертовски глупо. Ну нет, не отворачивайся. — Она придержала пальцами его подбородок и заставила смотреть в глаза, пытаясь проникнуть взглядом в самую душу. — Настало время узнать правду. Я хочу понять, почему ты бросился искать медальон.

На мгновение в темных зрачках Флинта мелькнуло сострадание, потом он ответил:

— Потому что я знал, что значит для тебя этот медальон.

— Я так и решила. — Голос Гарнет упал до шепота, и она прижала губы к губам Флинта в разжигающем страсть поцелуе.

Он запустил пальцы в ее волосы и крепче прижал к себе.

— Так я прощен?

— Не совсем, — проговорила она сквозь прижатые губы. — Мы заключим соглашение, и ты побреешься.

Флинт провел языком по ее губам.

— Я собирался сделать это еще вчера после возвращения с пастбища, но меня отвлекли.

— Ничего. Наверстаешь упущенное сегодня. — Гарнет проложила по его лицу дорожку нежных поцелуев.

— Но у меня нет бритвы.

— Найдется. — Она тихонько высвободилась из объятий Флинта и откуда-то достала его охотничий нож. — Это подойдет?

Мужчина весело рассмеялся:

— Не уверен, что моя рука для него достаточно тверда.

— Зато моя тверда наверняка, — ответила Гарнет с сияющей улыбкой.

Она налила из кувшина в таз воды, достала мыло, поднесла к носу и втянула ноздрями аромат лаванды.

— Ты что, серьезно собираешься меня брить? — всполошился Флинт, когда она пододвинула тазик к постели.

— Только самые колючие места. — Гарнет запечатлела на его груди два легких поцелуя и повязала под подбородком полотенце. — Чтобы вода не стекала.

— Или кровь, — проворчал Флинт.

Она намылила ему лицо и взялась за нож.

— А теперь лежи смирно. — И поднесла к щеке клинок.

— Как бычок на заклании, — смирился Маккензи.

Закусив нижнюю губку, Гарнет принялась старательно водить по подбородку острым как бритва лезвием. А когда твердой рукой решительно направила клинок к щекам, на лице Флинта не дрогнул ни один мускул.

Через пять минут она отложила нож, промокнула оставшуюся пену и отступила на шаг, чтобы полюбоваться своей работой.

— Полный блеск. — Гарнет провела по щеке рукой. — Таким ты мне нравишься намного больше.

Флинт привлек ее к себе, и она почувствовала, как его ладони пробежали по ее спине.

— И твои гладкие щечки мне тоже нравятся, — хрипло прошептал он ей в ухо. И без предупреждения перевернул на спину. — А знаешь, что еще мне нравится? — Он расстегнул ей лиф. — Сказать?

Гарнет маняще улыбнулась и изогнула спину.

— Скажи! Я люблю, когда ты мне так говоришь, — только и успела вымолвить она, а губы Флинта накрыли ее рот.

Глава 17

К тому времени когда Гарнет и Флинт оказались в закусочной, утренняя суета прошла, и Мод удалилась на кухню.

Увидев их, она всплеснула руками:

— Я так ужасно беспокоилась. Все думала, уж не поубивали ли вы друг друга. Даже хотела послать в гостиницу Кэла Эллиса, чтобы он проверил, не случилось ли чего в вашей комнате.

— А кто такой Кэл Эллис? — потихоньку спросила Гарнет у Флинта.

— Шериф, — прошептал он ей в ответ. — Только не беспокойся, он такой старый, что не сможет подняться по лестнице.

— Извини, Мод, — повернулась Гарнет к хозяйке закусочной. — Я уезжаю. Возвращаюсь с Флинтом на ранчо «Трипл-М».

— Да я уж поняла, — пробормотала женщина и пихнула локтем Флинта под ребра. — Как только увидела вас вместе, сразу поняла. Меня, сынок, не проведешь.

— Черт побери, Мод, когда ты перестанешь совать свой нос в чужие дела? Приготовь-ка мне лучше четыре или пять яиц и отрежь ломоть бекона побольше. Да подай кружку крепкого кофе. В голове гудит, как будто по ней треснули сковородой. — Флинт вышел из кухни и уселся за столик.

— Люблю этого парня, как собственного сына, — ласково глядя ему вслед, призналась Мод. — Но если ему попадает под хвост шлея, взвивается, как никто другой в Техасе. — Она взяла нож и принялась нарезать мясо.

— Дай мне, — попросила Гарнет, — а сама посиди пока отдохни.

Не проронив ни слова, Мод отдала ей нож и плюхнулась на ближайший стул.

— А в каком виде Флинт любит яйца? — спросила Гарнет, заканчивая резать бекон.

— Разбей и слегка поджарь, чтобы были жидкими, выложи в миску и подай ломоть только что испеченного хлеба. Ему нравится окунать свежий хлеб в яичный желток. А себе что возьмешь?

— Кофе и пару кусочков булки. Хорошо бы к ним джем или мед.

— Возьми яблочное повидло. Я его недавно приготовила — еще горячее.

— Прекрасно. — Гарнет принялась разбивать яйца.

— А ты на кухне как у себя дома, — похвалила Мод.

Гарнет весело рассмеялась:

— Люблю готовить. Забавно, что меньше всего мечтаешь о том, чего больше всего лишена. Никогда бы не подумала, что мне захочется иметь собственную кухню и своей стряпней доставлять удовольствие другим.

— Если у тебя есть к этому склонность — милости прошу. Я давно ищу себе партнершу.

— Спасибо, Мод, — поблагодарила Гарнет, разбивал на сковородку последнее яйцо. — Я это запомню. Но не знаю, когда смогу воспользоваться твоим предложением.

— Вы с Флинтом решили завязать узелок?

— Нет. — Гарнет покачала головой. — Он выразился совершенно определенно, и потребуется чудо, чтобы его переубедить. — Она положила на тарелку бекон и добавила овсянки.

— Не мне учить вас, как жить, — начала Мод. — Бог свидетель, начни я жизнь сначала, кое-что сделала бы по-другому. Но знаешь, как говорится, незачем покупать корову, если есть даровое молоко.

Гарнет взяла кофейник.

— А как бы ты поступила на моем месте?

Мод выглянула в зал и украдкой посмотрела на Флинта. Он развалился на стуле и глядел в окно: шляпа была надвинута на самый лоб, пальцы заткнуты за ремень, длинные ноги вытянуты вперед.

Женщина покачала головой:

— Не могу осуждать тебя, милочка. Была бы молодой, как ты, тоже бы позволяла такому красавцу вешать свой пояс с револьвером на спинку моей кровати, когда бы ему ни вздумалось.

Гарнет задержалась на пороге между кухней и залом:

— Даже если он дал бы ясно понять, что не собирается жениться?

— Подожди, авось наберется ума. Беда мужчин в том, что у них под шляпой, кроме волос, ничего нет. Да и те зачастую жидкие.

Гарнет подмигнула хозяйке закусочной и понесла Флинту тарелку с едой и кофе. Потом вернулась со своим завтраком.

— Это все, что ты собираешься есть? — спросил он, когда она села за столик.

— Я жива любовью, — игриво ответила Гарнет.

— Неудивительно, что ты такая худая.

— Да уж, Маккензи, пожива невелика.

— Вот если бы ты умела жарить такие яйца, у тебя бы не было никаких проблем. Я бы, пожалуй, даже на тебе женился.

— Тебе нравится? — удивленно спросила она.

— Замечательно приготовлены. Мод расстаралась. Только попробуй. — Флинт протянул ей вилку.

— Вкусно, — согласилась Гарнет и отвернулась, скрывая улыбку. Но Флинт в ту же секунду поднял глаза и заметил ее изумление.

— Ты чего?

— А что? — невинно отозвалась она.

— Почему у тебя вид, как у кошки, которая только что проглотила канарейку?

Не в силах больше выдерживать его взгляд, Гарнет принялась за хлеб с джемом:

— М-м-м… недурно…

— У тебя новая прическа с утра, — заметил Флинт.

Она застенчиво провела рукой по полосам:

— Просто собрала сзади и завязала лентой. Проще будет расчесывать.

— А выглядит очень мило.

— Ладно, Флинт, с какой стати ты меня расхваливаешь?

— Выпрашиваю джем, — расплылся он в улыбке. — Готов поспорить, он только что приготовлен.

Гарнет отломила кусочек хлеба и намазала его яблочным джемом. Потом поднесла Флинту к губам, и он ухватил лакомство ртом чуть ли не вместе с ее пальцами. Его брови одобрительно поднялись.

— Еще кусочек?

— А в обмен возьми у меня бекон. — Он протянул зажатую между пальцами полоску мяса. — Кусай.

Так они и кормили друг друга. Флинт предлагал или яйцо на вилке, или кусочек бекона, а в обмен получал сдобренный джемом хлеб. В конце концов Гарнет поняла, что съела не меньше целого яйца и пару полосок мяса.

— Флинт, ты заставил меня проглотить плотный завтрак!

Он рассмеялся и оттолкнул стул:

— Тебя надо немного подкормить. Не могу же я допустить, чтобы моя любимая игрушка превратилась в кожу да кости.

Гарнет тоже расхохоталась. Флинт, явно довольный, что не остался в долгу, бросил на стол несколько монет.

— Нам предстоит долгий путь.

— Забегу на кухню: отнесу посуду и попрощаюсь с Мод.

— А я схожу за лошадьми.

В дороге с Флинтом вдвоем было гораздо спокойнее. Но в остальном Гарнет с тем же успехом могла совершить путь одна. Он ехал ровным шагом, но хранил гробовое молчание, и Гарнет прикидывала, о чем он раздумывал во время долгого перегона.

Момент прибытия на ранчо «Трипл-М» мог бы оказаться неприятным, но его скрасили приветливые улыбки всех Маккензи. Никаких вопросов о причине отъезда и возвращения — даже от маленького Джошуа.

За ужином Гарнет показалось, что Хани взволнована.

— В чем дело? — тихо спросила она.

— Ах, Гарнет, — ответила женщина, — Люк велел мне составить список вещей, которые потребуются в дороге, а я понятия не имею. Конечно, я правила фургоном из Миссури в Калифорнию, но заботилась лишь о самой себе. А тут целый отряд. — В ее глазах появилась надежда. — Может быть, ты что-нибудь придумаешь?

— Боюсь, что нет. Мне точно так же доводилось путешествовать одной. А чаще и этого не требовалось. Кто-нибудь приглашал меня к себе в фургон.

— Люк собирается завтра в город попросить в банке ссуду на перегон. И хочет, чтобы я прикинула, во что обойдется нам провизия. — Хани в отчаянии покачала головой. — Просто не знаю, что ему сказать.

— Уверена, что Мод ответила бы на этот вопрос. Она привыкла готовить на уйму народу. Может быть, съездить вместе с Люком в город и поговорить с ней? Наверняка, она даст нам дельный совет.

— Наверняка, — вздохнула с облегчением Хани. — Скажу Люку, что мы едем в Калико с ним.

— Может, кто-нибудь еще захочет прокатиться со мной? — поинтересовался старший Маккензи, когда узнал о планах жены и Гарнет.

— Я! Я! — закричал Джошуа.

— А я нет, — отрезал Флинт. — Попробую заарканить нескольких мустангов из тех, что видел.

— А ты, Клив?

— Пожалуй, поеду с Флинтом. К тому же, когда мы в субботу отправимся в город на железнодорожный праздник, я собираюсь провести там ночь.

— А что ты будешь делать в Калико целую ночь, дядя Клив? — заинтересовался Джошуа.

Все с интересом уставились на Клива, ожидая, как он выкрутится из щекотливого положения. Воцарилось гробовое молчание, наконец Клив ответил:

— Не хочу утомлять лошадь, гоняя ее в один день туда и обратно.

Джошуа нахмурился, что-то обдумывая.

— Значит, поэтому… дядя Флинт и Гарнет ночевали в городе, — наконец решил он. И с беспокойством посмотрел на отца: — Д наши лошади не устанут, если мы сразу же уедем?

Люк в который раз за эти дни мученически и с укоризной посмотрел на младшего брата:

— Нам придется возвращаться — кто-то должен кормить скот. А сейчас ступай-ка лучше в постель. Мы отправляемся рано утром.

Раннее утро следующего дня выдалось на славу. Гарнет снова направлялась в Калико, но на сей раз в фургоне, которым правила Хани. Джош сидел между ними, Амиго трусил вслед за повозкой, а Люк восседал на своем жеребце.

— А почему все братья Маккензи ездят на жеребцах одинаковой мышиной масти? — полюбопытствовала Гарнет.

— Потому что им всем нравятся такие лошади, — незамедлительно вмешался Джош. — Я их уже спрашивал.

— Как же они их различают? Жеребцы похожи друг на друга как капли воды.

— Свою лошадь узнать нетрудно. Об этом я тоже спрашивал, — последовал ответ.

Люк усмехнулся:

— Это правда, Гарнет. Собственного коня отличить просто. Так мать находит в толпе ребенка. Или муж в темноте — жену. — Он посмотрел на Хани, их взгляды встретились, и супруги долго и нежно глядели друг на друга.

А Гарнет про себя подумала: «Сапфировые глаза братьев Маккензи могут быть такими же убийственными, как их грозные револьверы».

Как только компания оказалась в Калико, все прямиком отправились в закусочную Мод. Хозяйка обнялась с женщинами, потискала вволю Джоша и предложила всем перекусить. Перед каждым оказалась полная тарелка мяса под острым красным соусом и добрый ломоть шоколадного пирога. Покончив с завтраком, Люк отправился в банк, прихватив с собой сынишку.

Гарнет и Хани принялись объяснять хозяйке причину своего появления в городе. Добрейшая Мод сразу же принялась добросовестно перечислять необходимые в дороге продукты. Но на нетронутом листе бумаги не появилось еще ни единой записи, как вернулся Люк, и выражение его лица не предвещало ничего хорошего.

— В чем дело, Люк?

— Этот жулик Кифер сказал, что ему нужно крепко подумать, прежде чем он ссудит мне денег. Я уж предлагал ему закладную под ранчо.

— Значит, гонишь скот в Абилин. — Мод плутовато посмотрела на Маккензи и перевела взгляд на Хани и Гарнет. — Я была бы счастливее хорька в курятнике, если бы смогла оказаться в вашей шкуре, девочки.

— Но почему, Мод? — удивился Люк. — Бог свидетель, им предстоит нелегкое путешествие.

— Послушай, а тебе не нужна лишняя стряпуха?

— Лишняя стряпуха? Ты, Мод, настырная, как паровоз. Сама прекрасно знаешь, женщинам и детям не место среди гуртовщиков. Своих мы берем, потому что девать некуда.

— Ты рассуждаешь так, словно мне никогда не приходилось держать в руках ружья. Я родилась в этом городе более пятидесяти лет назад — на сколько более, пожалуй, говорить не стану — и много раз отбивалась от команчей, мексиканцев, приграничных бандитов и всех, кто считал меня легкой добычей. Более пятидесяти лет назад! За это время над Техасом сменилось столько флагов, что и не сосчитать. Но я ни разу не видела ни большого города, ни железной дороги — только слышала о них. Что мне остается делать? Только складывать деньги к Киферу в банк.

— А почему ты не хочешь поехать на дилижансе в Форт-Уэрт или на поезде в Сент-Луис? — ласково спросила Гарнет.

— И поеду, милая, если вы возьмете меня в Абилин. — Мод покосилась на Люка. — А захочу, доберусь до самого Сан-Франциско — теперь дорога идет через всю страну.

— Ну-ну, Мод, — усмехнулся Люк, — не надо заставлять меня чувствовать себя виноватым. Я знаю, ты женщина независимая и можешь в любое время отправиться куда душа пожелает.

Мод посмотрела Маккензи прямо в глаза и гордо выпрямилась:

— Моя душа желает ехать с вами в Абилин.

— А что же будет с закусочной?

— Выставлю в окне табличку «Закрыто», на дверях повешу замок, а народ пусть для разнообразия обедает в гостинице.

— Хорошо, Мод, — сдался Люк. — Я поговорю с братьями. Один я ничего не решаю.

Хозяйка закусочной подмигнула Хани и Гарнет:

— Предлагаю сделку. Брось ты этого скупердяя Кифера. Я одолжу тебе денег, сынок, а сама буду править походной кухней. — И поскольку Маккензи, судя по всему, продолжал колебаться, заговорила настойчивее: — К тому же ничего не придется покупать. У меня есть все, что нужно в дороге: чайники, ложки, плошки.

— С каждой минутой твое предложение становится все интереснее, — признался Люк.

— Так что же тебе мешает согласиться?

— Я же говорил — мне нужно посоветоваться с Флинтом и Кливом. Они тоже участвуют в деле и вряд ли обрадуются тому, что с нами поедет еще одна женщина.

— А ты скажи им про меня вот что: Мод не просто женщина, а женщина лишь наполовину. А на другую половину — волчица, прошедшая все круги ада. Она коварнее и злее многих мужчин и способна выбраться из любой передряги.

Пока решался вопрос, Хани взволнованно переглядывалась с Гарнет и наконец подала голос:

— Если Мод будет править кухней, я смогу вести еще один фургон.

— М-да, еще один фургон иметь бы неплохо, — задумчиво проговорил Люк. И наконец поднял глаза на хозяйку закусочной. — Ладно, Мод. Хоть с братьями я не могу не посоветоваться, но знаю, что они, как никто, за меня горой и всегда готовы прикрыть мою задницу. Так что будем считать, что сделка состоялась.

Возликовавшие Гарнет и Хани бросились на шею Мод с поцелуями и объятиями. А Люк и Джош слушали их восторженные восклицания.

— А ты что скажешь, сынок?

Подражая отцу, Джош гордо подбоченился и, расставив ноги, покачал головой:

— Боюсь, дяде Флинту это не понравится, — потом улыбнулся, обнажая щербинку от выпавшего зуба, и весело заключил: — Если тетя Мод поедет с нами, у нас каждый день будет шоколадный пирог.

— Ну-ка, девчонки, присядем и прикинем, чего нам не хватает, — предложила хозяйка закусочной. — Прежде всего потребуется походная кухня. — Она посмотрела на Люка. — Знаешь Бена Фрэнкса? Раньше он здесь часто бывал. Продает «Флайнг-Ф» и насовсем перебирается в Нью-Йорк. Готова поспорить, что походную кухню у него можно купить меньше чем за сотню.

— Поговорю с ним в субботу на железнодорожном празднике. Надеюсь, он будет?

— Бог мой, Люк! На праздник явятся все, — уверила его Мод.

— Идем, Джош. — Глава семейства решительно поднялся. — Кое-что купим и вернемся назад. А вы, леди, если не успеете все обмозговать вместе с Мод, продолжите в субботу.

Как только Люк с сынишкой вышли, хозяйка закусочной поднялась и выставила в окне табличку «Закрыто».

— Разговор у нас важный, поэтому приступим сразу. — Мод вернулась к столу, гордо подбоченилась, оглядела женщин с жизнерадостной улыбкой и издала победный клич: — Йо-хо-хо!

Глава 18

Как и следовало ожидать, Флинт отнюдь не обрадовался, узнав, что с ними засобиралась Мод:

— Нам нужен еще один гуртовщик, а не повар, да к тому же баба!

— Успокойся. Я тебе все объясню. — Люк рассказал о неожиданных препятствиях и, вооружившись теми же доводами, что и Мод, принялся отстаивать свое решение. — Не понимаю, чем Мод отличается от старины Бена Фрэнкса.

— А я очень даже понимаю, — досадовал Флинт. — Старикана хотя бы время от времени можно использовать во время ночного перегона, а женщину ни при какой погоде ночью на работу не пошлешь. Так что мы втроем будем спать в своих седлах уже на полпути к Абилину.

— Извини, старина, но другого пути у нас нет. Без денег нам далеко не уехать.

Флинт направился к двери, но, взявшись за ручку, на секунду задержался:

— Пойми, дело не во мне. У нас не хватает рук. А сэтими… — Он бросил в сторону женщин долгий взгляд и, круто повернувшись, стремительно вышел.

— С радостью бы тебе помог, — проговорил Клив, когда дверь за Флинтом закрылась. — Но я заплатил за быка и телок и теперь совершенно на мели. Не хватит даже на хорошую ставку в далласском казино. А то бы по-быстрому сшиб деньжат.

— Сыграть в Далласе? — оживилась Хани.

— И думать не смей. — Люк сердито посмотрел на жену.

— Помню, помню: Люк не вернется в шерифы, а Хани не сядет за карточный стол, — отозвалась она.

— Пожалуй, мне лучше поспешить за Флинтом, — встрепенулся Клив. — Помогу ему укротить диких лошадок.

— Погоди, и я с тобой, — поднялся Люк. А вслед за мужчинами молча увязались Джошуа и Амиго.

Когда женщины остались одни, Гарнет спросила:

— А что это вы говорили о карточных играх?

— Ах, это… Когда я была помоложе, то путешествовала с актерами и научилась играть в покер. И должна сказать, играла недурно, не хуже Клива. Тогда я нередко садилась за карточный стол в Стоктоне, где Люк был шерифом, и однажды играла с самим Чарли Уолденом. Можешь себе представить? С тех пор Люк не хочет, чтобы я садилась играть с незнакомцами. Говорит, что вокруг нас дурных людей пруд пруди и в два счета можно попасть в переплет. Тогда мы заключили соглашение: Люк никогда не вернется в шерифы, а я бросаю покер.