Демон вошел в цитадель прямо перед закатом. Никто даже не попытался его остановить. Стражников было мало. Если бы на нем не было плаща невидимости, лишь немногим из них удалось бы обнаружить его. Еще более немногих это смогло бы насторожить. Но демон не любил искушать судьбу. Он был одет в свой волшебный плащ, хотя тот был поношенным и грязным. Потрепанные края плаща могли подлатать лишь проклятые швеи, а пятна можно было отмыть только в реке Крови. Но демон не был в преисподней много веков и еще долго не собирался там появляться. Даже демоны ненавидели ад, а ледяные демоны в особенности. Так что с торчащими нитками и пятном от вина на груди пришлось смириться. Впрочем, было бы глупо переживать из-за пятна на волшебном невидимом плаще.
      Демон широким шагом прошел по булыжной мостовой. Он остановился у колодца и достал из рукава маятник на серебряной цепочке. Когда он взял маятник за цепочку, тот слегка отклонился в одну сторону. Лицо демона, скрытое призрачным капюшоном, расплылось в улыбке. Реакция была, конечно, слабой, но она была гораздо сильней, чем когда бы то ни было. Демон был очень близок к своей цели.
      – Эй, это что еще такое? – спросил проходящий мимо гоблин.
      – Похоже на следы, – ответил ему людоед.
      – Они как будто изо льда.
      Магия плаща, как и его ткань, была потрепанной и изношенной. Если бы кто-нибудь заметил следы и проследил бы за ними, демон был бы обнаружен.
      – Эй, что здесь вообще происходит? – неожиданно крикнул гоблин. – Ты кто такой?
      – Никто. – Обернувшись, демон посмотрел на них. – Я – никто.
      Его длинные, костлявые пальцы напряглись, подобно готовящемуся к прыжку пауку, и в его руках появились черные ледяные кинжалы, достаточно острые, чтобы пронзить каленую сталь.
      Гоблин посмотрел на людоеда, который, в свою очередь, прихлебнул вина.
      – Ну тогда ладно, – сказал пьяный людоед. – Будь здоров.
      Товарищи неспешно удалились. Демон, как и могло показаться, был очень хладнокровен в своих расчетах. Он поразмыслил, стоит ли убить этих двоих, чтобы они не доложили о его появлении кому-нибудь, кто не оставит этого без внимания. Но потом он выбросил кинжалы в колодец и продолжил свой путь.
      Элмер пристально смотрел в гоблинские глаза-бусинки Эйса. Никто не собирался уступать. Никто не собирался быть милосердным в этой волевой схватке.
      – Тройки есть? – спросил Элмер.
      – Извини, приятель. – Эйс улыбнулся во весь рот. – Отдохни пока.
      Заворчав, Элмер вытянул из колоды одну карту и осторожно, чтобы не дотронуться до огненно-горячей чешуи саламандры Салли, убрал руку. Провидец Оуэнс довершал четверку игроков.
      – Не понимаю, почему мы должны играть в эту дурацкую игру, – пожаловался Элмер.
      – Мы всегда можем сыграть в «Войну», – предложил Оуэнс. – Это хорошая игра.
      – Забудь про нее, – сказал Эйс. – В последний раз я проиграл половину своего месячного жалования.
      – Вообще-то я подумывал об игре посложней, – сказал Элмер, затянувшись сигаретой.
      – «Старая Дева»? – спросил Эйс.
      – «Безумные восьмерки»? – предложила Салли.
      – Как насчет «Cупервойны»? – поинтересовался Оуэнс.
      – Что еще за…
      – Это как «Война», – перебил Оуэнс. – Только когда ходишь, по столу надо стучать гораздо сильнее.
      Элмер нахмурился, но слепой провидец этого не заметил.
      – Твой ход, Салли.
      Саламандра окрасилась в неизвестный оттенок белого и стала неуклюже перебирать свои карты. Это было непросто сделать. Ее пальцы были толстыми и неловкими, а чтобы не опалить карты, на ней были еще и огнеупорные варежки. Обдумывая свой следующий ход, Салли как бы ненароком сказала:
      – Я слышала, что командир снова умер.
      Элмер сделал еще одну затяжку.
      – Этот парень идиот, впрочем как и все остальные, кого командование шлет сюда.
      – Я с тобой не согласен, – сказал Эйс. – Мне он показался не таким уж плохим.
      Салли безуспешно спросила шестерки и в итоге взяла еще карту.
      – В любом случае мы не избавились от него насовсем. Он же бессмертный.
      – Как вы думаете, как это у него получается? – спросил Эйс. Он был гоблином, а следовательно, любопытным. Хоть его народ и не боялся смерти, они все же предпочли бы уметь ее избегать. Правда, для этого требовался здравый смысл, а гоблины редко им отличались. Но если ты был бессмертным, о такой чепухе, как здравый смысл, можно было не беспокоиться.
      – Какая разница? – проворчал Элмер. – У него просто есть талант, будь он проклят. Вот и все. В этом нет ничего особенного.
      – Не знаю, не знаю, – не согласился Оуэнс. – Представь, что могла бы сделать целая армия таких бессмертных?
      Элмер захохотал. Его листья шумно зашелестели.
      – Ты это серьезно? Он здесь меньше недели, а уже два раза успел подохнуть. Как правило, от людей нет никакого толку. Не важно, бессмертные они или нет, но это всегда будет так. Поэтому чем быстрее мы от него избавимся, тем лучше.
      – Да, может, ты и прав, – сказала Салли. – Вершители судеб, похоже, с тобой согласны.
      Все усмехнулись. У каждого в цитадели были свои подозрения по поводу «случайных» смертей, преследовавших командиров. И хотя никому по большому счету до этого не было дела, открыто высказывать свои догадки все равно было не принято.
      – Только наши боги, похоже, потеряли терпение, – добавила Салли. – Не в их духе работать так неряшливо.
      – Думаю, в этот раз боги тут ни при чем, – сказал Эйс. – Льюис и Мартин говорят, что лейтенант очень удивился, когда увидел труп Нэда. Элмер, пятерки есть?
      Элмер передал гоблину несколько карт.
      – То есть ты хочешь сказать, что парня два раза сгубил несчастный случай? Настоящий несчастный случай?
      – Угу. – Эйс набрал полную руку неочищенного арахиса, который лежал в центре стола, и высыпал орехи себе в рот. Его щеки раздулись, во все стороны полетела шелуха. – Если хочешь знать мое мнение, то это были не совсем несчастные случаи. Я считаю…
      – Интересная теория, – перебил Оуэнс.
      Эйс продолжил:
      – Мне кажется, что он хочет умереть.
      – Но почему? – спросила Салли.
      – А какой человек в здравом уме захочет быть бессмертным? – ответил Оуэнс.
      – Перестань так делать, – потребовал Элмер.
      – Прошу прощения, – извинился Оуэнс.
      – Я считаю, что Вечно Живой Нэд просто неуклюжий олух, – сказал Элмер. – Это мое мнение. Но даже идиот смог бы сообразить, как умереть, если бы ему этого хотелось. Твой ход, Оуэнс.
      – Знаю.
      Провидец начал перебирать карты перед белесыми незрячими глазами.
      – Готов поспорить, что, если его разрубить на тысячи кусочков, он уже не оживет, – заявил Элмер.
      – Может быть. А что, если это не так?
      Эйс положил в рот очередную порцию арахиса, еще не успев прожевать предыдущую. Он хотел что-то сказать, но из его рта вылетела только шелуха и слюни.
      Элмер откинулся на спинку стула. Ему с трудом удавалось удобно устроиться на человеческой мебели. Люди никогда не учитывали сучки у него на спине.
      – Еще есть огонь. Огнем можно убить кого угодно.
      Салли фыркнула, и маленький огненный шар вырвался из ее левой ноздри.
      – Не совсем.
      – Почти кого угодно, – поправился Элмер, пытаясь потушить один из тлеющих листьев. – Твой ход, Оуэнс.
      – Я знаю.
      – Так спроси уже что-нибудь.
      – Подожди минутку, ладно?
      Оуэнс поднес свои карты близко к груди.
      – Ты хоть знаешь, что тебе нужно?
      Элмер потушил сигарету, и Салли зажгла ему еще одну.
      – Конечно, знаю. Я же вижу будущее.
      – Ты слышишь будущее, – поправил провидца Элмер. – Давай скажи, какие у тебя сейчас в руке карты.
      – Не скажу.
      – Назови хоть одну.
      – Тогда ты узнаешь, какая у меня комбинация.
      Остальные игроки хихикнули. Оуэнс уже держал несколько карт картинкой наружу, но никто не собирался ему об этом говорить.
      – Хотя бы один из нас должен это знать, – сказал Элмер.
      К этому моменту Эйс проглотил достаточно арахиса, чтобы его можно было понять.
      – Спорю, что, если бы Нэда превратили в камень, он не смог бы воскреснуть. Или полностью растворили бы в кислоте. Чтоб даже костей не осталось.
      – Если бы я хотел его убить, – сказал Оуэнс, – я бы привязал его к какой-нибудь тяжеленной каменюке и бросил бы на дно какого-нибудь по-настоящему глубокого озера.
      Все согласились, что это хороший план, хотя Элмер все равно настаивал, что Нэда было бы проще сжечь дотла.
      – Знаешь ли ты, как трудно сжечь человека дотла? – спросила его Салли. – Люди не так хорошо горят, как древорасы. Уж поверь мне, они никогда не догорают до конца. Всегда остаются кости, сердце и еще пару каких-нибудь органов.
      Вдруг она подняла голову и насторожилась. Саламандры были особенно чувствительны даже к незначительным изменениям температуры, и Салли ощутила, как что-то холодное прошло по коридору за стеной. Она положила карты на стол.
      – Куда это ты собралась? – удивился Элмер.
      – Раздайте на меня тоже. – Салли потянулась, распрямив свое свернутое кольцами длинное змееподобное тело. – Мне нужно кое-что проверить, – добавила она и выскользнула в коридор.
      – Что вдруг на нее нашло? – спросил Эйс.
      – Какая разница? – Элмер нарочно выпустил колечко дыма Оуэнсу в лицо. – Если ты сейчас не сходишь, выйдешь из игры.
      Оуэнс признал свое поражение. Он наклонился к Эйсу, чтобы посоветоваться.
      – Я бы спросил семерок, – предложил Эйс.
      – Вот, черт.
      Оуэнс взял из колоды карту.
      – Ты же даже не спросил! – воскликнул Эйс.
      – Поверь мне, – ответил провидец, – семерок у него нет.
      Любой другой вряд ли бы придал значение изморози на стенах коридора, но стоило Салли почуять лед из преисподней, как она сразу поняла, в чем тут дело. Саламандры и ледяные демоны были заклятыми врагами. А вдобавок к врожденному противостоянию их начал, в истории взаимоотношений между двумя расами было много черных страниц. Горячая кожа Салли раскалилась так сильно, что воздух вокруг мог закипеть.
      Она повернула за угол, и перед ней предстал ее враг. Он наверняка почувствовал ее присутствие так же легко, как она его. Никто не спешил кинуться в бой, каждый оценивал своего противника.
      Демон откинул капюшон. Его лицо было вытянутым и угловатым. На лбу у него росли рога, которые загибались назад и кончиками дотрагивались до гладкого черепа. От ожидания саламандра становилась все горячей, а демон – холодней. Всполохи пламени плясали на ее спинной чешуе, подобно огненному парусу, его же кожа покрылась ледяными кристалликами. Холодный туман вырывался из-за плотно сжатых губ демона вместе со словами.
      – Я слышал, что саламандры исчезли.
      Салли стала бледно-серой и сухо проговорила:
      – Я не знаю, что ты тут делаешь, но мне все равно. Ледяной демон убил моего двоюродного брата, и я всегда мечтала отплатить одному из вас тем же.
      Она фыркнула, и ее чешуя загорелась кроваво-красным. В руках демона появились меч и щит из черного как смоль льда.
      Убийственно-красная чешуя Салли потемнела и стала безжалостно-эбеновой. Саламандра изрыгнула огненный шар. Демон отразил его своим щитом. И оружие, и пламя исчезли в слепящем облаке пара. Демон не целясь метнул в саламандру зазубренные сосульки. Змееподобное тело Салли изогнулось, и лишь одна из них достигла цели. Сосулька попала в оставшуюся на месте точку тела, но почти сразу растаяла и оставила лишь легкий порез. Вместе с пронзительным криком изо рта Салли вырвался поток пламени. Огонь встретился с ледяным щитом демона, и вскоре весь коридор был наполнен туманом и звуками битвы.
      Неожиданно открылась соседняя дверь. Регина и Мириам, привлеченные шумом, шагнули из комнаты Нэда в залитый удушливым туманом коридор. Сирену чуть не пронзил ледяной кинжал, который воткнулся в стену в трех дюймах от ее лица. Регина широко улыбнулась, но стоило языку пламени опалить кончики ее волос, как улыбка исчезла. Ничего не было видно, кроме теней, сражающихся в тумане.
      Демон сильно ударил Салли ледяной булавой. Саламандра вылетела из тумана и упала у ног Регины и Мириам. Но не успела Регина потребовать объяснений, как Салли спешно отдала честь.
      – Прошу прощения, мэм. Это будет продолжаться не больше минуты, – сказала она и прыгнула обратно в туман.
      На самом деле все длилось лишь одиннадцать секунд, на протяжении которых Салли шипела, кричала и даже три раза выла. Она изрыгнула столько огня, что могла бы сжечь целых два леса, а ее кожа так раскалилась, что могла бы расплавить бронзу. К счастью, Медная цитадель была построена в основном из камня и извести, иначе она давно была бы объята пламенем. Наконец все стихло. Постепенно туман рассеялся, и взору Регины и Мириам предстала саламандра, обвившаяся вокруг большой глыбы льда.
      – Вот, черт. Он меня обманул.
      Салли отпустила глыбу. Она высунула язык, чтобы попробовать воздух, но демон исчез. Подобно слишком сильному пламени, гнев Салли быстро угас. Она стала не такой горячей, и Регина смогла подойти.
      – В чем тут дело? – спросила амазонка.
      – Ледяной демон, мэм. Он тут что-то вынюхивал, но, боюсь, смог ускользнуть.
      Регина распорядилась, чтобы Салли и еще несколько солдат обыскали цитадель, хотя понимала, что это вряд ли принесет результат. Саламандра ушла, оставив Регину и Мириам стоять в луже от таявшей ледяной глыбы.
      – Интересно, что ему здесь было нужно? – поинтересовалась Мириам.
      Регина сильно нахмурилась. Ей не нравилось, что по цитадели бродили незваные гости. Ведь, если отбросить в сторону заговоры об убийствах, она очень любила, чтобы все было по правилам.
      Если бы вдруг начались тщательные поиски, плащ невидимости не выручил бы демона. Но благодаря слабой дисциплине Людоедского отряда, у него было полно времени, чтобы ускользнуть. Прежде чем успели поднять нормальную тревогу, он уже вышел из цитадели и зашагал по дороге.
      Несмотря на назойливую саламандру, демон был очень доволен. Она вмешалась лишь после того, как он подошел достаточно близко, чтобы увидеть отчетливый знак маятника. Он даже светился. Это могло означать только одно, морозная кровь демона похолодела от предвкушения. Погруженный в свои ледяные мысли, он не заметил Красную женщину и чуть не налетел на нее.
      Она, конечно, видела его. Даже если бы магия плаща была новой, она все равно не смогла бы скрыть своего обладателя от глаз женщины. Она кивнула демону и проговорила:
      – Привет.
      – Привет.
      – Не ожидала тебя здесь увидеть.
      – Взаимно.
      Одно мгновение они молчали, перебирая свои мысли.
      – Что тебя заставило спуститься со своей горы? – спросил демон.
      – Ничего особенного, – ответила Красная женщина. – А тебя что сюда привело?
      – Да так, один пустячок. Вряд ли он тебе будет интересен.
      Они из вежливости обменялись натянутыми улыбками.
      – В таком случае я вынужден откланяться, – сказал демон.
      – Ах, пожалуйста, не хочу тебя задерживать.
      Красная женщина отступила в сторону, и демон ушел, растворившись в ночи. Ее алый ворон слетел с верхушки дерева и уселся у нее на плече.
      – Как думаешь, он знает?
      Колдунья пожала плечами.
      – Если нет, то скоро узнает.
      – И что ты собираешься с этим делать?
      – Ничего.
      – Ты ведь могла его уничтожить, верно?
      – Одним взмахом моего посоха. – Она показала простое движение. – Но они бы это почувствовали, и пришли бы новые. Они обязательно должны были его найти. Это был лишь вопрос времени.
      – Ты могла бы его снова спрятать, – предложил ворон.
      – Могла бы. Но место Нэда – здесь. Пора посмотреть, из чего он сделан. Надеюсь, он к этому готов.
      Красная женщина продолжила свой путь к цитадели, в которой теперь все были начеку. Но в распоряжении колдуньи было больше сильной магии, чем у старого волшебного плаща, так что никто ее не заметил.
      – Как ты думаешь, Нэд готов? – спросил ворон, когда они проходили через главные ворота. Стражники не обратили на них внимания.
      Задул холодный ветер.
      – Думаю, что нет.
      Призрачная тьма опустилась на цитадель, словно тень невидимого колосса, и из безоблачного, беззвездного неба хлынул сильный дождь.

      Пока весь Людоедский отряд недисциплинированно сновал взад и вперед по цитадели, Красная женщина проскользнула в комнату Нэда. Она приходила в моменты между моментами, по мосткам, проложенным между настоящим и уже прошедшим, и никто ее не замечал. Когда он вошла, Нэд уже был один в комнате. Регина и Мириам помогали искать демона. Колдунья стояла в ногах кровати и разглядывала труп.
      – Чего ты ждешь? – спросил ворон. – Просто оживи его, и давай уберемся отсюда, пока нас никто не заметил.
      Красная женщина фыркнула от смеха. Она могла исчезнуть в мгновение ока. Кроме того, даже если бы кто-нибудь ее и увидел, ей было нечего бояться. Она перемещалась украдкой только потому, что это было ее привычкой так долго, что у нее просто больше не хватало терпения иметь дело с живыми.
      Она уже достаточно долго медлила. Колдунья подошла к изголовью кровати и взмахнула руками над Нэдом. Опухлость сразу спала. Ожог на груди почти исчез и стал заметен лишь при правильном освещении. Но поскольку у Нэда всегда оставалось какое-нибудь напоминание о смерти, ожог не исчез совсем. Красная женщина нежно засунула язык Нэда обратно в рот. Теперь могло показаться, что он просто дремлет. Но у него были такие раны, что определить, жив ли он, обычно можно было только по дыханию. А Нэд пока не дышал.
      Колдунья остановилась в нерешительности. Ей было действительно жаль, что он не мог остаться мертвым, навечно застыть в этом мирном сне. Однако смерть была не для Нэда.
      Ворон перелетел на изголовье кровати и каркнул:
      – Давай, сделай это наконец!
      Красная женщина хлопнула Нэда по лбу, и он, вскрикнув, вернулся к жизни. Для него это было таким же обычным делом, как просыпаться. Он не был ни удивлен, ни дезориентирован, лишь слегка разочарован.
      – Как долго я был мертв? – спросил он Красную женщину. Она не всегда воскрешала его сразу же. Однажды Нэд пролежал три месяца, прежде чем колдунья его оживила.
      Но Красной женщины нигде не было видно. Она ускользнула в один из тех «промежутков» между мгновениями. Это удивило Нэда. Она всегда была первой, кого он видел. Она, конечно, никогда не говорила ничего полезного и не объясняла, почему она воскрешала его, но она и не убегала, даже не обменявшись парой слов. По большому счету, Нэду было наплевать. Но тем не менее у него сложилось отчетливое впечатление, что колдунья его избегает.
      Нэд никогда не надеялся на счастливые случайности, поэтому он решил воспользоваться представившейся ему возможностью полежать в кровати и расслабиться. Теперь, когда Красная женщина исчезла, никто в цитадели не знал, что он был жив. Хотя бы некоторое время он мог наслаждаться тишиной.
      Его блаженство длилось недолго. Как всегда.
      Дверь в комнату распахнулась. Нэд на долю секунды подумал высунуть язык, закрыть глаза и притвориться, что все еще мертв, пока посетитель не выйдет в коридор. Но сделать этого не успел.
      Большие черные глаза Мириам широко раскрылись.
      – О! Вы вернулись!
      Нэд уставился в потолок.
      – Вернулся.
      – Вы лучше себя чувствуете, сэр?
      Нэд не ответил. Это был сложный вопрос.
      Затем наступила неловкая тишина. Нэд был слишком глубоко погружен в собственные мысли, чтобы заметить, как Мириам нахмурилась и принялась нервно чертить на полу маленькие кружки левой ногой, одновременно скрестив руки и постукивая перепончатыми пальцами правой руки по левому предплечью. Если бы он умел понимать язык тела сирен, то непременно бы заметил, что плавники у нее на макушке застенчиво распрямились, а крохотные жабры под ушами начали нервно глотать воздух. Мириам попыталась остановить это. На суше жабры лишь накапливали газ.
      – Хорошо, что вы вернулись, сэр. Я… мы скучали по вам.
      Нэд поднял голову и вопрошающе покосился на сирену.
      – Правда?
      – Да, сэр.
      Он лег обратно и поразмыслил над ее словами. В данный момент он был слишком сильно поглощен собой, чтобы увидеть в них скрытый смысл. Нэд вообще не был силен в любовных делах. У него никогда не ладилось с женщинами. Не помогала даже его коллекция шрамов и увечий. Дело было не в чувстве собственного достоинства. Это было просто вопросом опыта. Нэд всегда ожидал от окружающего мира только определенных вещей. Поэтому симпатия Мириам казалась ему такой же возможной, как дружба с приставным столиком. Он просто не видел в этом никакого смысла. Но, как у любого человека, столкнувшегося с тем, во что он не верит, у него было два выбора. Он мог понадеяться на авось и поверить. А мог просто не заметить.
      Нэд выбрал второе, хоть и сделал это почти неосознанно.
      Мириам подошла ближе. Несколько шагов все еще отделяли ее от кровати.
      – Вам что-нибудь нужно, сэр?
      – Нет, ничего. – Он поджал губы и медленно выдохнул. – Но все равно спасибо.
      Мириам прекрасно понимала, что она чувствует. Ей нравился Нэд, но она понятия не имела, как ему об этом сказать. Конечно, она могла просто спеть маленькую песенку, и он принадлежал бы ей. Нэд однажды уже не устоял перед ее чарами. И легко поддался бы им снова. С давних времен женщины соблазняли мужчин при помощи ума и природного обаяния, а для сирены петь волшебные мелодии было так же естественно, как дышать. Неужели было бы так нехорошо использовать сейчас маленькое музыкальное заклинание?
      Да, нехорошо, решила Мириам. Она ни разу не соблазняла мужчину против его воли и не собиралась теперь начинать. Кроме того, спев, она бы смошенничала, а это было важнее моральной стороны проблемы. Если она хотела по-настоящему серьезных отношений с Нэдом, она не могла начать их с обмана, манипуляции или простого гипноза.
      Но как начать их по-другому, сирена не знала. Признав временное поражение, но еще не сдавшись, она решительно отдала честь, развернулась на каблуках и направилась к выходу.
      – Постой-ка. – Нэд приподнялся на локтях. – Я немного голоден. Не могла бы ты принести мне что-нибудь поесть?
      Мириам улыбнулась и кивнула.
      – Конечно, сэр.
      – Не помешало бы еще и попить.
      – Что-нибудь еще?
      Нэд сел в кровати.
      – Пока никому не говори, что я жив, хорошо? Я был бы тебе за это очень признателен.
      – Никому? Даже офицерам?
      – Офицерам в особенности.
      – Как скажете, сэр. Я скоро вернусь.
      Мириам вышла из комнаты. По другую сторону двери она столкнулась с несколькими посетителями. Перед ней плечом к плечу стояли два людоеда, которые едва помещались в узком коридоре. Кроме них, никого не было видно, хотя за их спинами слышались голоса. Эйс, ростом в два фута, протиснулся между ног людоедов.
      – Они пришли проведать командира.
      – Но это невозможно, – ответила сирена. – Он мертв.
      – Я им то же самое сказал, – произнес Эйс. – Но они хотят удостовериться, что он не притворяется.
      – Притворяется? – удивилась Мириам.
      Солдаты зашептали что-то друг другу. У людоедов были низкие, не предназначенные для шепота голоса, поэтому поднялся приличный шум.
      – Они думают, что все это обман, – сказал Эйс. – Что Легион выдумал историю про Нэда просто для рекламы.
      – Но он же уже воскрес один раз, – ответила Мириам.
      – Я им так и сказал. – Затем гоблин крикнул солдатам: – Я же говорил вам, идиоты, что он мертв! Я видел его своими собственными глазами! Мертвее не бывает! Спросите Фрэнка, Ральфа или Уорда. Еще Льюиса и Мартина. Они все подтвердят мои слова.
      Людоеды продолжали недоверчиво бормотать.
      – Большинство из вас тоже его видели! – кричал гоблин.
      – Но только издали, – произнес один из стоящих впереди людоедов. – Это могла быть просто соломенная кукла.
      – Или какой-нибудь другой парень, – проскрежетал откуда-то сзади тролль. – Эти люди все на одно лицо!
      – Мы действительно очень похожи, – заметил один солдат-человек, выглянув из-за людоедского локтя.
      – Почти одинаковы, – согласился другой человек, который оказался братом-близнецом первого. – Иногда даже наши собственные матери не могут нас различить.
      Мириам была непоколебима.
      – Боюсь, командира сейчас нельзя беспокоить.
      Эйс стоял рядом с сиреной, вернее перед ней. Он едва доставал ей до колена.
      – Вы слышали, что сказала дама. Убирайтесь.
      Солдаты забормотали еще громче. Один из командующих людоедов положил тяжелую руку Мириам на плечо.
      – Мы были бы очень рады, если бы вы отошли в сторону, мэм.
      Это не было просьбой.
      Сирена почти неслышно промурлыкала что-то, и собравшаяся толпа отступила назад.
      – Эй, так не честно.
      Людоед хотел зажать ей рот рукой, но Мириам уже начала петь. Песни сирен были ненадежными – с каждым разом у слушающих увеличивалась сопротивляемость. Но людоеды почему-то были особенно чувствительны, и песни, которые они слышали довольно редко, действовали на них почти мгновенно.
      Сирены особенно славились своими обольщающими напевами, но в их волшебном сборнике песен было полно и других полезных мелодий. Там были песни, которые могли вызвать дождь или землетрясение, которые крушили стены, заставляли саженец за один день вырасти в могучий дуб, открывали запертые двери или вызывали и изгоняли духов. Мириам была не очень искусной певицей. Для сирены у нее был слабоватый слух. Она не могла заставить реку течь в обратном направлении или околдовать дракона, но зато с блеском исполняла один из самых страшных напевов сирен: «Плач отвращения».
      Плач забурлил у нее в диафрагме, выкипел из легких, паром вышел из горла и обжег уши собравшихся. Солдаты со слезами на глазах бросились в рассыпную. Некоторые сопротивлялись дольше других, но не успела и дюжина нот сорваться с губ сирены, как большинство уже не выдержало. Только гоблины, на которых почему-то вообще не действовал никакой гипноз, остались стоять на месте.
      Мириам прекратила петь и потерла горло. После Плача у нее охрип голос.
      – Убирайтесь отсюда, – проскрипела она.
      Лишившись поддержки людоедов, гоблины неохотно разошлись.
      – Хороший фокус, – заметил Эйс.
      – Он решил проблему. – Мириам откашлялась. – Можешь оказать мне услугу и последить за дверью, пока я не вернусь?
      Она не очень волновалась, что кто-нибудь, кроме гоблинов, проскользнет в комнату. Сила заклятия должна была действовать еще несколько часов, удерживая большинство солдат вдали от этого места.
      – Конечно. – Эйс сел на пол и закурил трубку. – Только давай побыстрей. У меня рейс через двадцать минут.
      Мириам ушла в паб, чтобы достать Нэду еды. Не прошло и шести минут, как к комнате подошла Регина.
      – Что ты тут делаешь? – спросила она Эйса.
      – Курю. – Он протянул ей трубку. – Хотите затянуться?
      – Отойди.
      – У вас есть разрешение?
      Амазонка сердито посмотрела на гоблина.
      – О чем ты говоришь?
      – Я не должен никого пускать внутрь.
      – Я выше тебя по званию, маленький гаденыш.
      – Дело не во мне. Дело в приказаниях. А поскольку я точно не знаю, чьи приказания выполняю, то я, как хороший солдат, не могу так просто вас пропустить. – Эйс глубоко затянулся. Вонючий желтый дым поднимался вдоль стены и собирался у потолка. – Если вы, конечно, не знаете пароль.
      – Какой еще пароль?
      – Я сам его не знаю.
      – Как же ты тогда смог бы его узнать?
      Эйс снял свои очки и смахнул с них пылинки, просто чтобы чем-нибудь заняться.
      – Я думаю, что если бы у вас было разрешение и вы знали бы пароль, то сразу же назвали бы его. А если бы у вас было разрешение и не было бы никакого пароля, то вы просто послали бы меня к черту.
      – Иди к черту.
      Гоблин улыбнулся.
      – Хорошая попытка, но считается только первый ответ. А это значит, что у вас нет разрешения.
      Амазонка улыбнулась в ответ.
      – Очень умный план. Хоть и с одним недостатком.
      – С каким же?
      Регина схватила крохотного гоблина за шарф и зашвырнула в дальний конец коридора. Эйс сильно шлепнулся об пол, но тело у гоблинов было от природы пружинистым, так что он не пострадал. Когда он поднялся на ноги, Регина уже зашла в комнату. Магия напева сирены не действовала на женщин.
      – Об этом я и не подумал, – сказал Эйс. Пожав плечами, он поднял свою трубку и пошел своей дорогой.