Рукка восседал на троне из черепов, который на самом деле был вырезан из кедра. Адский император очень любил, чтобы его имущество носило, как положено, самые ужасающие названия. Стул вполне соответствовал его миниатюрным пропорциям. Но даже весьма скромное телосложение никак не умаляло уверенности Рукки в своих силах. Вероятно, трон больших размеров и смотрелся бы более внушительно, но разве мог он идти в сравнение с картиной поджаренной испепеляющим взглядом плоти.
      Шестеро демонов приволокли Нэда в тронный зал.
      – Вот он, ваше величество, – провозгласил палач.
      – Зачем у него мешок на голове? – спросил Рукка своим мрачным, писклявым голосом.
      – Дабы отвратить его дурной глаз, сир.
      Рукка хмыкнул.
      – Снимите.
      С головы Нэда стащили мешок, и все демоны как по команде отвернулись. Кроме Рукки. Все его глаза – исключая те, что были на спине и на заднице – уставились на Нэда. Взгляд Нэда упал на императора Десяти Тысяч Геенн, и нельзя сказать, чтобы увиденное его особо потрясло. Впрочем, в теперешнем состоянии, его вряд ли могло что-либо потрясти. И не таким уж он был тупицей, чтобы отождествлять физическую силу с могуществом.
      Тронный зал Рукки находился в просторном помещении на верхушке самой высокой из его башен. Украшения внутри отсутствовали, если не считать нескольких беспорядочно разбросанных костей. Из-под ног на Нэда скалилась половинка черепа. Витраж на оконном стекле изображал громадного четырехрукого демона, стоящего на груде трупов.
      Демон был весь усыпан глазами, прямо как Рукка, и сходство было разительным. Однако Нэду произведение показалось скучным и непримечательным. Именно такую картину с изображением ужасной бойни он ожидал встретить в тронном зале адского императора, так что впечатление было сильно смазано.
      Рукка велел палачам уйти, и те поспешно ретировались. Ни один демон не желал находиться в компании Рукки, где от смерти отделяла секундная смена настроения, или подвергаться опасности дурного глаза Нэда. Массивные железные двери закрылись, и Нэд остался наедине с императором.
      Демон улыбнулся.
      – Прошу прощения, что не явился лично забрать тебя из твоей жалкой цитадели. Подчас перемещение в мир смертных для меня обременительно. Во мне, видишь ли, слишком много могущества. Я мог бы покинуть крепость, но это нарушило бы кое-какие очень древние соглашения. Больше хлопот, чем оно того стоит. А моя Железная крепость не способна пересечь текущую воду, даже такой ничтожный ручеек, как там внизу. И не спрашивай почему. Ошибка конструкции. Инженеры поплатились за это жизнью, хотя стоило, пожалуй, сначала дать им время исправить дефект. Вот так, убивай, да учись. Не перестаю повторять.
      Он тронул маятник.
      – Знаешь, сколько уже я тебя разыскиваю? И представить не можешь, как это было трудно, когда единственным указателем моим разведчикам служило вот это. Только эти камни способны распознать твою подлинную сущность. Они из священной скалы, служившей частью обряда трансформации. Не стану обременять тебя подробностями. Там потребовалась особая магия, из той, что проявляется не чаще, чем раз в триста лет. И сработала она на славу, ведь даже теперь, в этой комнате, я вижу перед собой всего лишь простого смертного. Ни малейшего намека на могущество, сокрытое внутри.
      Маятник чуть качнулся в сторону Нэда, легко, будто бы колеблемый ветром. Но камень засветился мягким багровым светом.
      Рукка продолжил:
      – Не стану пересказывать тебе, как непросто они мне достались, скольких назойливых богов мне пришлось убить, скольких соперников из повелителей демонов уничтожить, сколько душ пожрать за время моих поисков. Единственное мое утешение – то, что мне нравится убивать, уничтожать и пожирать. Для меня это не хлопоты, а одна забава.
      Две пары крылышек Рукки завибрировали, точь-в-точь как у колибри, и он сорвался со своего трона и завис прямо перед Нэдом. Маятник засветился сильнее, сейчас он заметно отклонился в сторону Нэда.
      – Приходилось когда-нибудь обыскивать мир с помощью маятника? – спросил Рукка. – Пользоваться ими сплошная мука, а точность ниже всякой критики. Не говоря о том, что таких всего девять. Да уж, пришлось потрудиться. Пару десятков раз за вечность я подбирался совсем близко. И каждый раз тебе в последний момент удавалось ускользнуть.
      – Извини, – сказал Нэд.
      – Э, ерунда, старина. Я всегда был уверен, что отыщу тебя. Одна из выгод быть бессмертным. Время всегда на моей стороне. Странно, впрочем, что я не встретил твоей надоедливой заступницы.
      – Красной женщины? – уточнил Нэд. – Она мертва.
      – Быть не может.
      – Она погибла, защищая меня.
      Рукка посмотрел на Нэда в упор.
      – Да ну? Странное дело. Зачем бы ей жертвовать собой ради иллюзии? Огорчительно. Я, было, сам рассчитывал ее убить. Ну да ладно. Раз она умерла, защищая тебя, радует хотя бы бессмысленность жертвы.
      Рукка приложил камень к щеке Нэда. Маятник разгорался все ярче, но не давал много света, а жар от него обжигал лицо, но боли не чувствовалось. Потянуло дымом, но Нэд его не видел. Негодная рука напряглась, и он забеспокоился, как бы случайно не ударить Рукку. И сразу отбросил беспокойство. Пусть даже ударит, этим ничего не добьешься, и хуже уже не будет.
      В глубине Нэда что-то шевельнулось. Опустошитель. Возможно, подействовало сконцентрированное зло Рукки и его Железной крепости. Или близость священного камня. Или дело было в гнетущем ощущении пустоты и нетерпении. Но Безумный Опустошитель очнулся. Где-то глубоко он пробудился. Он не восстал, а скорее беспокойно зашевелился, как шевелится спящий от звенящего над ухом комара.
      Он был там всегда. Всегда. Упрятанный так глубоко, что Нэд не мог его чувствовать. Позабытый. Бремя, пронесенное через тысячелетия тысячами разных мужчин и женщин, суть только иллюзиями. Они все были каркасом из надуманной плоти, фальшивой смертности и неведомой магии. И ничем больше.
      Вот так и Нэд был ничем. И какого черта переживать? Сумеет ли Рукка заполучить силу Безумного Опустошителя, сгинет ли иллюзия Нэда или нет, какая ему разница?
      Но разница была.
      Рукка продолжал говорить, в то время как отрешенный от внешнего мира Нэд не улавливал ни слова.
      – Прошу прощения, – произнес всемогущий император демонов. – Я не очень наскучил?
      – Самую малость.
      Рукка фыркнул. Брызнувшие из его ноздрей кислотные сопли прожгли в полу дырки.
      – Как твое имя? Не подлинное имя, а то, что носит эта оболочка?
      – Нэд.
      Колючий нарост, служивший Рукке бровью, пополз вверх.
      – Уж не Вечно ли Живой Нэд?
      – Ты слыхал обо мне?
      – Доходили слухи. Время от времени, то там, то здесь. Как-то я даже подумывал на тебя взглянуть. Но Безумный Опустошитель, укрытый в теле бессмертного? Откровенно говоря, слишком банально. Но в этом и был секрет, верно? Привлекать внимание, сеять сомнения и прятаться, оставаясь на виду. Очень умно.
      Рукка откинулся на спинку трона.
      – Скажи-ка, Нэд, много ли тебе известно об этом деле?
      – Достаточно, – буркнул Нэд.
      – Значит, ты знаешь, что я собираюсь забрать себе силу, которая в тебе скрыта?
      Нэд кивнул.
      – И ты знаешь, что никак не можешь мне помешать?
      Нэд кивнул еще раз.
      Рукка подался вперед.
      – А знаешь ли ты, как именно я собираюсь завладеть силой? Известно тебе, где она скрыта?
      – Где-то внутри меня, – пожал плечами Нэд.
      – Нет. Не где-то. Твоя сила, искомая сила, находится как раз там, где и сила всех великих демонов. – Многочисленные глаза Рукки сверкнули. – Ты знаешь, где именно?
      – Нет, – безучастно ответил Нэд, слушая только вполуха.
      – Подумай как следует. – В зале сгустилась тьма, и каждый глаз Рукки засветился.
      – В рогах? – предположил Нэд.
      – Не пори чушь. Чересчур просто. Попробуй угадать снова.
      Император разинул пасть и всосал весь свет из тронного зала. В непроницаемой тьме теперь горели только сотни его злобных глаз.
      – В животе? – сказал Нэд.
      Рукка отрыгнул свет назад. Он сидел на троне, сложив коротенькие ручки на груди. Детское личико надулось, а длинный хвост ходил из стороны в сторону.
      – Перестань уже. Ты даже не хочешь подумать.
      – Верно. Э, извини, не мог бы ты просто покончить с этим и убить меня?
      – Но я и не собираюсь убивать тебя, Нэд. Во-первых, ты реально не больше чем иллюзия и не можешь на самом деле умереть. Во-вторых, даже если я… убью… такую иллюзию, то воспрянет Безумный Опустошитель, а я не намерен освобождать всю эту силу, пока не получу над ней полный контроль.
      Рукка пулей метнулся по тронному залу и ухватил Нэда за волосы маленькими, но болезненно цепкими ручками.
      – Нет уж, Нэд, убивать тебя я не буду. Я вырву тебе глаз. – Он рассмеялся. – Тогда, разумеется, заклятие разрушится, и ты, наверное, умрешь. В том смысле, что перестанешь быть чем-то полезным и просто исчезнешь. Ну а я вставлю этот глаз, Зловещий Глаз Безумного Опустошителя, сюда. – В центре его лба открылась пустая глазница. – И по праву получу титул самого могущественного демона этой и всех прочих вселенных.
      Рукка отшвырнул Нэда прочь. Он упал на спину и остался лежать на полу. От удара загудела голова и заныл локоть. Ухмыляющийся император демонов продолжал парить над ним.
      – Теперь можешь молить о пощаде. Толку от этого не будет, но валяй.
      – Нет, спасибо.
      Негодная рука Нэда дернулась и ухватила Рукку за горло. Пальцы сжались, но без всяких последствий. Рукка вонзил коготки рук и ног в предплечье Нэда, поднял его в воздух, разок крутанул и метнул через весь зал, так что, приземлившись, Нэд разнес на куски Трон Черепов.
      Нэд не сомневался, что не обошлось без переломанных костей. И счел за лучшее не шевелиться. Боль его уже не беспокоила. Не в том смысле, что ничего не болело. Болело еще как, и обломок подлокотника крайне неприятно буравил спину. Но теперь, узнав, что его ждет, он уже не придавал значения таким мелочам, как боль и страдание. Ведь он был всего лишь иллюзией. Тогда его боль тоже была иллюзией. Как и его мучения. И все прочее. И можно было легко о них забыть.
      Рукка обиженно простонал.
      – Ну, так не годится. Если не станешь мучиться как положено, нам придется продолжать.
      – По всей видимости, – ответил Нэд так же буднично, как будто речь шла о камнях потолка, на который он теперь пялился.
      Двери тронного зала распахнулись, и семеро демонов ступили внутрь. Они были в мантиях с капюшонами, которые скрывали все тело, кроме больших оранжевых крыльев.
      – Я мог бы вырвать глаз без церемоний, – пояснил Рукка. – И получить удовольствие от грязного процесса, но при этом часть силы Опустошителя может быть утеряна. А она нужна мне вся. – Он хихикнул. – До… последней… капли.

* * *

      Рухов Людоедского отряда седлали гораздо дольше, чем хотелось бы Регине, но с учетом перспективы оказаться лицом к лицу с ордами демонов, единственным разумным выбором было запастись как можно большим количеством крепких солдат. В их распоряжении было тридцать три Руха. Каждый мог нести трех полноценных людоедов. Для операции отобрали самых закаленных бойцов. На всех седел не хватило. Так что многие людоеды хватались одной рукой за перья, удерживая в другой свои здоровенные палицы, громадные мечи или другие несоразмерно могучие образцы холодного оружия, которым отдавали предпочтение. Еще по меньшей мере триста гоблинов, полных решимости кануть в небытие и не желающих уступать свою очередь, цеплялись за бока, ноги, шеи, крылья, и прочие свободные места на Рухах. Регина, Мириам, Салли и Эйс (с дюжиной безбилетных гоблинов) возглавляли эскадрилью.
      Основная часть отряда осталась в цитадели готовиться к худшему, что бы им ни было уготовлено. Фрэнк попал в их число. Теперь Регине хотелось бы, чтобы он оказался рядом. Она и представить себе не могла бойца лучше. Но Фрэнк был ранен. Однако даже раненный, он все равно был самым крутым воякой. Возможно, таким же бесстрашным и смертоносным, как она сама.
      Поняв, что улыбается, она поспешила придать лицу серьезное выражение.
      Рухи закрыли полнеба. Пилотам удалось выстроить чудовищно сварливых птиц правильным клином. Регине подумалось, что с земли они должны представлять собой очень внушительное зрелище. Сотня летучих людоедов, несущихся навстречу судьбе и готовых, быть может, начать сражение за судьбу вселенной.
      – Вот она! – крикнул Эйс.
      В поле зрения появилась Железная крепость. Она была меньше, чем рассчитывала Регина, обсидиановые стены почти сливались с темной линией горизонта. Но сверкающие нефритовые зубцы и свечение, исходившее от самой высокой башни, позволяло не терять ее из виду.
      Регина вновь расплылась в улыбке. И уже не стремилась изменить выражение лица. Уж больно любила она самоубийственные задания.
      Едва узрев Железную крепость, она приготовилась к тому, что из каждой щели взовьются навстречу полчища демонов. Мечты о славе рисовали мрачные картины, как ее уносит вихрь клинков, скрежещущих клыков и безжалостных разверстых пастей. Прекрасная смерть, которой гордилась бы любая амазонка.
      Но ничего такого не случилось. Ни один демон, даже самый ничтожный бес, не вылетел им навстречу. Железная крепость стояла себе, и только. Одна исполинская нога рассеянно ковырялась в земле. Не видно было ни малейших признаков того, что их приближение кто-либо заметил.
      – Разве не должны они что-нибудь предпринять? – удивилась Мириам.
      Регина была с ней согласна. Какой-то ответ должен был последовать. Пусть даже любезный. Легендарная последняя битва за судьбу вселенной не может состояться, если Силы Тьмы не покажут носа. Выходила полная ерунда. В конце концов демоны должны были заметить могучую эскадрилью прямо у себя на пороге. Или обитатели громадного передвижного замка вообще не считают их за угрозу? Неужто эти жуткие создания так сильны, что не удостоят их отряд самым мизерным отпором? В это было трудно поверить. Скорее всего, решила Регина, крепость располагает другими средствами обороны, и прямо сейчас в подземельях творятся темные заклинания, чтобы низвергнуть с небес всех Рухов еще до начала битвы. Вокруг самой высокой башни сверкали зеленые и оранжевые молнии – явный знак присутствия некой демонической магии. Но Регина продолжала бесстрашно лететь вперед.
      – Может, они нас пока не заметили? – прокричал Эйс, перекрывая шум ветра.
      – Не болтай ерунды! – прокричала в ответ Регина, борясь с чувством уязвленной гордости.
      Уже много лет никто не осмеливался на осаду Железной крепости. Ее длинные ноги практически исключали возможность брать стены на приступ. В придачу те же самые ноги позволяли затоптать любую армию, у которой хватило бы глупости на столь безнадежное предприятие. Ну а на самый крайний случай, крепости не составило бы труда легкой рысью скрыться от назойливых посягательств.
      Тем временем внутри самой крепости, за ее зловещими стенами, орды ужасных демонов только и ждали случая, чтобы обрушиться на любого, кто бросит им вызов. Они не преминули бы ополчиться на Людоедский отряд, будь хоть кто-нибудь на страже. Но караул в Железной крепости никто не нес, поскольку давным-давно в этом не возникало необходимости. Демоны, в большинстве своем ленивые и безответственные, не утруждали себя ненужной службой.
      Номинально караул существовал, но все дозорные либо перепились эльфийской крови, либо прелюбодействовали, либо состязались в жонглировании черепами. Так что единственными обитателями Железной крепости, заметившими надвигавшуюся опасность, оказались несколько прикованных к парапету горгулий. Поскольку их мало занимали оковы, демоны да и парапеты тоже, вместо того чтобы поднять тревогу, они лишь ухмыльнулись и подмигнули друг другу. Регине, которая ничего об этом не знала, показалось, что ее заманивают в ловушку. Но это ее не остановило, напротив, только добавило решимости. Слишком долго не упивалась она кровавой бойней. Почти позабыла ее сладкий вкус.
      – Где, по-вашему, они держат Нэда? – спросил Эйс.
      – Вон там. – Мириам указала на самую высокую башню, окутанную змеящимися зигзагами потусторонних энергий, бросающую во мрак жуткий красный отсвет, так что сумерки казались занимающимся рассветом. – Такое у меня предчувствие.
      – Слишком явно, – покачала головой Регина. – Да и речь идет о Нэде. По всему, он до сих пор заточен в какой-нибудь темнице.
      – Говорила я, нужно было брать с собой Оуэнса.
      – Толку с него ни хрена, – сказала Регина. – И что бы он сделал? Услышал, где сейчас Нэд?
      Эйс дернул поводья, и Рух спикировал на крепость. Построение устремилось следом.
      Демоны в мантиях нараспев читали заклинания. Опустошитель вновь заворочался внутри Нэда. Он уже бурлил в горле, на вкус как протухший кленовый сироп, и такой же густой и тягучий.
      Рукка подлетел, сграбастал Нэда за шиворот и непринужденно швырнул его в центр тронного зала. Не прекращая своего напева, колдуны окружили Нэда. Их маятники мерцали, испуская тонкие лучи света, которые отражались друг от друга и изгибались в воздухе, подобно серебряным нитям. Продолжая бубнить, колдуны отбросили капюшоны, скрывавшие лица, которых на самом деле не оказалось. Ни ртов. Ни ушей или носов. Лишь три глаза, расположенные в форме треугольника, горели у демонов во лбу.
      – Все пройдет быстро, Нэд, – ухмыльнулся Рукка. – Оковы, сдерживающие Опустошителя слишком прочные, так что разбить их может только сам Опустошитель. Нам нужно всего-навсего их немного ослабить. Дальше все произойдет само собой. А когда он восстанет, уже не способный спать, исполненный силы, но не вполне проснувшийся, чтобы понять, что происходит, я вытащу твой глаз.
      Слюна стекала с губ императора и собиралась в лужицах под его парящим в воздухе телом.
      Как ни странно, Нэд не чувствовал никаких перемен в себе, пока работала магия. Боль утихла, а Опустошитель продолжал ворочаться где-то внутри. Однако несмотря на могущественную магию (по правде говоря, это была просто догадка, ведь Нэд мало что знал даже про слабое волшебство, не говоря уже про могущественное) он ничего не ощущал. Этому могло быть только одно объяснение. Он исчезал, а поскольку не был настоящим, то даже не мог этого почувствовать.
      Нэд не хотел умирать. И не только потому, что его смерть означала конец вселенной. На кону стояло гораздо больше. Вернее меньше. Впервые за все время, как Нэд себя помнил, он хотел жить. Он не знал почему. До этого момента его жизнь была ужасно скучной, если не считать нескольких последних дней с драконами-чародеями и императорами демонов. Может, в этом была его вина. А может, ему просто было предопределено вечно мыкаться в тоске. И когда-нибудь, возможно, все это ему надоест. Но не сегодня.
      Черт, ведь он Вечно Живой Нэд, и если уж было хоть что-то, в чем он преуспел (а фактически, только одно и было), так это оставаться живым. Вот здесь он достиг впечатляющих результатов, но оставаться мертвым – совсем другое дело. И после стольких лет вожделения, услышав ледяной шепот настоящего и нескончаемого забытья, Нэд вдруг решил, что не так уж стремится окончить свои дни. Он должен был что-то совершить. По крайней мере попытаться.
      Голоса колдунов слились в низкий рокот, который отдавался по всему тронному залу, а если на то пошло, и по всей крепости. Безумный Опустошитель заворчал, но ощутить это мог только Нэд, да и сам он уже не был ни в чем уверен. То, что он полагал пробуждением неописуемого зла, вполне могло оказаться просто несварением желудка.
      Нэд гадал, не случилось ли ошибки. Он как-то не чувствовал себя всемогущим. Или медленно угасающим. Он чувствовал себя… просто Нэдом. Но вряд ли могло статься, что Красная женщина, священные камни и демоны одновременно ошибались.
      Напев достиг своего крещендо. Огни маятников сформировали над его головой вращающийся куб, который опустился на его тело, отчего Нэда чуть не вырвало.
      Рукка набросился на него. Он прижал Нэда к полу и запустил коготки ему в лицо.
      Нэд рыгнул.
      Свет померк.
      Ухмылка сползла с лица Рукки. Он отдернул пустую ладонь и покосился на Нэда.
      – Что такое? Где оно? – Он вскочил Нэду на грудь и злобно оглядел своих колдунов. – Где могущество?
      Колдуны опустили маятники, но не отважились ответить. Закряхтев, Рукка пустил из ноздри молнию, которая медленно и мучительно испепелила одного из его фаворитов. Колдун извивался в агонии, крича и моля о пощаде.
      Рукка ухватил следующего за мантию.
      – Изволь объяснить.
      Голос колдуна звучал приглушенно, будто издалека, что из-за отсутствия рта выглядело логичным.
      – Прости нас, о грозный повелитель, но мы не знаем. Должно было получиться.
      В один миг Рукка дезинтегрировал колдуна, опустив обычный ритуал медленной пытки, предназначавшийся тем, кто его подвел. Более неотложные дела не оставляли места для церемоний.
      Уцелевшие колдуны съежились, пока Рукка вновь переместился к Нэду.
      – Я его чувствовал. На кратчайшее мгновение я почувствовал… нечто. Нечто непостижимое даже для моего разума. И оно все же осталось сокрытым.
      Сложив руки за спиной, он дважды обошел вокруг Нэда.
      – Теперь очевидно, что мне придется заняться этим лично. – Он повернулся к колдунам. – Исчезните.
      – Благодарим, о милосердный темный владыка.
      – Не стоит благодарности. – Рукка взмахнул рукой. Пол под ними разверзся, и они полетели вниз, в самые кромешные недра Железной крепости.
      Бесчисленные глаза Рукки замерцали синим огнем. Он не двинулся к Нэду, просто смотрел в упор. Подняв маятник, демон сконцентрировал на нем свою темную мощь. Камень разгорелся убийственным красным светом, окутав Нэда алым сиянием, а магия Рукки тем временем принялась прожигать иллюзию плоти, стремясь сорвать ее, избавиться от химеры смертных костей и крови. На краткий миг контуры Нэда слегка расплылись и восстановились. Император был изумлен отсутствием реакции, но не подал виду. Жестокая усмешка застыла на его лице, тогда как все больше его фантастической силы устремлялось на борьбу с древним заклятием в лице Вечно Живого Нэда.
      Существовало несколько внешних признаков проявления незримой магии. Лучи дьявольского пламени потекли из глаз Рукки. На лбу Нэда проступила единственная капелька пота, и он почувствовал непреодолимое желание почесаться. Но удержался, не желая давать Рукке повода для злорадства.
      Нахмурившись, Рукка выдохнул облако ядовитого оранжевого тумана, которое повисло вокруг Нэда. Почесаться захотелось еще сильнее, и вновь одолела жгучая тошнота, похожая на вызванную потугами колдунов, но немного сильнее. Нэд сдержал позыв к рвоте. Он почесал нос и смахнул с глаз слезы. Но и только.
      Рукка заворчал. Он рассчитывал, что Нэд растает. Видно, пришлось столкнуться с более сложной магией, чем он думал поначалу. Снятие подобных заклятий требовало усидчивости и терпения, но эти качества никогда не были ему присущи. Вместо этого он пустил еще больше темной магии через священный камень в иллюзорную смертную оболочку Нэда.
      Несварение в желудке Нэда просто кипело, но к моменту, когда оно подступило к горлу и прорвалось в крепко сжатый рот, послышался лишь сдавленный рык. Нечто неведомое поднялось в его утробе и выплеснулось на неугомонного Первого и Величайшего Императора Преисподней.
      Рукка лопнул.
      Для такого маленького демона он оставил после себя ужасный бардак. Липкая слизь забрызгала все стены. Нэд был с ног до головы покрыт вонючей дрянью. Его неминуемо вытошнило бы, только уже не оставалось сил. Несчетные глазки Рукки были рассыпаны по полу. И каждый таращился на Нэда. Явное свидетельство того, что демон не умер и был в придачу жутко раздосадован. Нэд не мог его осуждать. Могущество Рукки было воистину безмерно, и все же Безумный Опустошитель отмахнулся от него так небрежно, как будто ужасный император демонов был чем-то, от чего можно было легко отмахнуться. Сил у Нэда не оставалось и на метафоры.
      Опустошитель вновь погрузился в сон. Хотя, по сути дела, он и не просыпался. Проснись он до конца, все во вселенной уже превратилось бы в пепел. За исключением того, что пеплом уже являлось. Из этого получился бы какой-нибудь второсортный пепел, подумал Нэд. Вроде пыли. Или сажи. В общем, особого значения не имело. Вот что имело значение, так это то, что Безумный Опустошитель здоров был поспать и не особо собирался просыпаться. И очень хорошо.
      Все же он смог прихлопнуть Рукку одним щелчком мизинца своей метафизической мощи. То есть, случись Опустошителю проснуться, даже помимо собственной воли, уже никакая сила не смогла бы уложить его обратно в постель. Рукке это было невдомек, и он не унимался, тыкая прутиком в спящую махину. Результаты могли оказаться плачевными для всей вселенной, и в том числе для Рукки. Сейчас оставшаяся от императора липкая масса медленно, но неотвратимо собиралась в один сгусток. И это беспокоило, поскольку Нэд сомневался, что лопнувший император усвоил урок.
      Двери тронного зала широко распахнулись, пропуская группу солдат-демонов. То, что они солдаты, Нэд смог понять по блестящим черным доспехам и зловещего вида скимитарам. Определить их как демонов тоже не составило труда, ведь практически каждый обитатель Железной крепости был демоном. Даже сам Нэд, если хорошенько подумать.
      – Прости нас, о великий и безжалостный владыка, – вымолвил первый солдат, – но крепость подверглась…
      Поскользнувшись на размазанных останках своего повелителя, солдат с оглушительным лязгом упал на спину. Доклад был прерван. Еще двое демонов следом за своим товарищем проехались по полу. Остальные трое извлекли наглядный урок и предпочли не переступать порог.
      Те солдаты, которые не пытались подняться, оглядели представшую перед ними сцену. За глухими шлемами Нэд не мог видеть лиц, но предположил, что на них отразился благоговейный испуг. Выходило, что он уничтожил их грозного правителя. Вряд ли стоило их разубеждать.
      – Если вы не против, я, пожалуй, пойду, – сказал он.
      Слуги Рукки так привыкли склоняться перед всесильными господами, что без слов опустили скимитары и посторонились, чтобы дать Нэду пройти. Он не мог знать, сколько Рукке потребуется времени на обратную трансформацию, но чем дальше он к тому времени окажется от императора, тем лучше. Самым трудным отрезком пути было пройти тронный зал так, чтобы не растянуться на полу. Не успел он приступить к этой непростой задаче, как окно заслонила громадная тень.
      Нэд повернулся как раз вовремя, чтобы увидеть, как орущий Рух вдребезги разбил разрисованное стекло. Ноги птицы заскользили по слизи, и она по инерции проехала вперед. Нэд едва успел отскочить в сторону, когда тварь пронеслась мимо и врезалась в стену. Секундной остановки хватило Руху, чтобы запустить когти в пол и попытаться восстановить равновесие, все же оставаясь на волосок от падения. Дюжина гоблинов соскочили с перьев птицы и набросились на демонов. При иных обстоятельствах опытные демоны-воины без труда перебили бы своих врагов, но покрытые слизью гоблины были слишком изворотливыми и непредсказуемыми.
      Нэд с трудом поднялся на колени, звуки разгоревшейся снаружи битвы достигли его ушей. Он выплюнул липкую дрянь. Не удивительно, что на вкус Рукка был омерзительным.
      – Говорила я, он в этой башне, – сказала Мириам.
      – Да, да. – Регина сбросила вниз веревочную лестницу. – Нэд, мы пришли на помощь.
      – Спасибо. – Нэд улыбнулся, осторожно продвигаясь к Руху. Помощь, конечно, слегка запоздала, но главное, они это сделали.
      Эйс изо всех сил пытался удержать Руха на месте, что было совсем не просто сделать, учитывая скользкий пол и природную тягу птицы разгуливать. Но допустить, чтобы громадное чудище упало на Нэда в самый разгар спасения, было бы ужасной оплошностью.
      – Что тут, черт возьми, произошло? – спросил Эйс.
      Нэд ухватился за лестницу и начал подниматься.
      – Ничего особенного. Всего лишь взорвал императора демонов.
      – Ты? – переспросила Регина, помогая занять место между нею и Мириам.
      – Вроде того, – невинно улыбнулся он в ответ.
      Куча слизи, представлявшая собой Руку, к тому моменту сгустилась достаточно, чтобы образовать уродливую голову – бугор с глазами и кривым ртом.
      – Ничего не кончено, Нэд! – взвыл Рукка. – Я тебя уничтожу! Я отберу твою силу! Я…
      Направляясь обратно к окну, Рух похоронил Рукку с его угрозами под своей лапой. Рух дважды оступился, но недюжинное умение Эйса не позволило ему завалиться и раздавить седоков.
      Глазам Нэда предстали запрудившие Железную крепость людоеды, гоблины и демоны. Свечение от самой крепости окрашивало сражение в зеленые и красные тона. Больше это напоминало не эпическую битву, а кучу-малу. Пока что за счет внезапности нападения Людоедский отряд держал верх, но демоны все продолжали прибывать.
      – Сэр? – спросила Мириам.
      – Да? – ответил Нэд.
      – Какие будут приказания?
      Он снова забыл, что ему полагалось командовать. Теперь, после напоминания, он все равно не чувствовал себя достаточно опытным, чтобы взяться за дело.
      – Что бы ты предприняла? – обратился он к Регине.
      – Приказала бы отступить назад в цитадель, сэр. Могло бы оказаться кстати.
      – Верно, верно. Так давайте, старший майор.
      Регина кивнула гоблину горнисту, который цеплялся за хвост Руха.
      – Труби отступление.
      Горнист протрубил сигнал. Людоедский отряд удивительно проворно и слаженно поместился обратно на птиц. Всего несколько солдат отстали, чтобы нанести пару последних ударов, но скоро весь отряд поднялся в воздух, поворачивая к Медной цитадели.