На следующий день по-прежнему шел дождь. И на следующий. И на следующий тоже. Нэду порядком надоело сидеть одному в офисе, но из-за унылой погоды он продолжал придерживаться своего плана. План был, конечно, не ахти, но пока работал. Уже четыре дня подряд Нэд не умирал, а это уже тянуло на рекорд для командира Людоедского отряда. Смертью даже и не пахло. Самое страшное происшествие случилось на второй день, когда Нэду на ужин принесли недожаренную курицу. Он отправил еду обратно, чувствуя себя, как будто совершил подвиг. Пока он прятался в этих безопасных четырех стенах, ему ничего не угрожало. Ничего, кроме скуки.
      Нэд попытался общаться с говорящим посохом, но ни одна из бесед не удалась. Казалось, что с каждым мгновением посох становится все утомленней и раздраженней. Ответом на вопросы Нэда были ехидные оскорбления. Посох, никогда не отличавшийся вежливостью, теперь стал полным хамом.
      – Как думаешь, сколько еще будет идти дождь? – спросил Нэд на третий день.
      – А мне откуда знать? Я говорящий посох, а не флюгер, идиот.
      После этого Нэд перестал с ним разговаривать. Он поставил посох в угол, откуда, как ему казалось, тот на него злобно поглядывал. Правда, посох утверждал, что не обладает сознанием. Да и глаз у него тоже не было. Каждый час в надежде избавиться от неприятного чувства Нэд поворачивал посох на несколько градусов. Результата это не приносило.
      К вечеру третьего дня отчаявшийся Нэд решил избавиться от скуки с помощью поэзии. В нем никогда не было ничего творческого, ни малейшей капельки. Он не умел ни чертить, ни рисовать, ни играть на музыкальном инструменте. Сочинять у него тоже получалось так себе, но в этом и заключалась вся прелесть поэзии. Стихи не обязательно должны были быть хорошими. Они просто должны были выражать какую-нибудь мысль. Кроме того, рифма тоже была не обязательна, следовательно, поэтом мог стать любой. Через полтора утомительных, наполненных вдохновением часа Нэд отложил перо и прочитал первое неповторимое стихотворение собственного сочинения.
 
Гора подушек в комнате,
Посох по-прежнему смеется надо мной,
А этот стих – плохой.
 
      Нэд отшвырнул в сторону свое первое и последнее литературное произведение. Остаток вечера он просидел буквально сложа руки и без особого для себя интереса обнаружил, что от этого руки могут затечь.
      На четвертый день его так замучила скука, что он даже собирался послать за кем-нибудь, чтобы поболтать. Но в Людоедском отряде он не знал никого достаточно хорошо.
      Нэд подумал о Фрэнке. Людоед казался приятным, славным парнем. Но в то же время он уже однажды убил Нэда, хотя Нэд и был уверен, что это вышло случайно. Фрэнку не было смысла убивать его нарочно. Все же приглашать огромного людоеда, уже успевшего доказать, как легко Нэда можно расплющить, выглядело плохой затеей. Впрочем, Фрэнк мог прикончить его, просто проломив ему череп.
      Следующим в голову пришел Гэйбл, но Нэд быстро отказался от этого варианта. Гэйбл был отличным офицером, но не особо интересным собеседником. Кроме того, Нэда выводило из себя, когда Гэйбл утверждал, что он орк, хотя на самом деле было очевидно, что он гоблин.
      Регина и Мириам были самым логичным выбором. Они были обворожительными, привлекательными женщинами. И он им нравился, если, конечно, говорящий посох не врал. Но в этом и заключалась проблема. С женщинами у Нэда никогда не ладилось. Его самым большим преимуществом в отношениях с особями противоположного пола было полное притворное безразличие, которое можно было принять за некую расслабленную самоуверенность. Но теперь он утратил это качество. Теперь он знал, что нравится им. Теперь он начнет стараться. Будет говорить глупые вещи. Глупее, чем обычно. И будет из-за этого переживать, что приведет к еще большим глупостям. В конечном счете, Нэд не мог нормально общаться с женщиной, если думал, что вызывает у нее интерес. Это оказывало слишком много давления.
      Нэд сердито посмотрел на говорящий посох. Тот не мог дать ему ни одного стоящего совета, а все его банальные наблюдения только усложняли жизнь. Жаль, что Нэд не знал никого, кто мог бы посоветовать что-нибудь разумное.
      Вдруг в дверь постучали. Сперва Нэд не хотел отвечать, но ему было слишком скучно. Он слегка приоткрыл дверь, так что даже не смог высунуть голову.
      Оуэнс отдал честь.
      – Вы посылали за мной, сэр?
      – Нет.
      – Еще пошлете, сэр. – Провидец продолжал держать руку у виска. – Мне пока подождать здесь?
      Нэд поразмыслил над странной природой судьбы. Он не собирался посылать за Оуэнсом, но теперь, когда провидец пришел, Нэд подумал, что будет неплохо пригласить его в комнату. Их прошлая беседа немного помогла Нэду. Правда, его попытки следовать совету привели к смерти от рук людоеда, но в этом был виноват сам Нэд. А если он не собирался винить Фрэнка, то и Оуэнса винить не мог. Кроме того, провидец уж точно не был таким грубияном, как говорящий посох.
      Нэд разрешил провидцу войти, однако Оуэнс из вежливости дождался устного приглашения и только тогда шагнул в комнату.
      – Чем могу быть полезен, сэр? – спросил он.
      – А то ты не знаешь, – ответил Нэд, а затем прошел в угол и взял посох.
      Нэд по-прежнему чувствовал себя спокойней с посохом в руках, хотя у него не было никаких доказательств, что помимо умения говорить о глупости Нэда посох действительно обладал какой-либо магической силой.
      – Я провидец, сэр, – сказал Оуэнс, – а не экстрасенс.
      На самом деле Оуэнс иногда читал мысли Нэда, хоть и не в буквальном смысле. С формальной точки зрения он слышал слова Нэда, когда они еще были мыслями, и сам превращал эти мысли в слова, которые произносились только в неком абстрактном, никогда не наступающем будущем. Парадокс. И этот же парадокс вызвал провидца к Нэду, прежде чем тот успел об этом подумать. После чего Нэд на самом деле решил позвать Оуэнса, но ему не пришлось этого делать, так как Оуэнс уже был в комнате. Другими словами, прошлое порождалось будущим, которое, в свою очередь, устаревало раньше, чем наступало. От одних таких мыслей у Нэда заболела голова.
      Он перестал думать об этом. У него не было необходимости вникать в способности Оуэнса. Он подозревал, что Оуэнс сам до конца их не понимает. При некоторых обстоятельствах причинно-следственная связь была слишком хрупкой, чтобы выдерживать тщательные исследования.
      И что там Оуэнс может услышать, тоже не особенно его волновало. Умение Оуэнса слышать будущее было, в конечном счете, немного лучше салонных фокусов. Единственная практическая выгода сводилась к ускорению беседы. Тем не менее Оуэнс представлялся Нэду хладнокровным и рассудительным. А Нэду нужен был совет человека, которому можно было доверять, поскольку себе он доверял меньше всех.
      Он перебрал свои мысли, решив, что рассказать, а что оставить при себе. Но Оуэнс не ответил, он просто стоял и улыбался.
      Нэд откашлялся и на этот раз намеренно подумал, как произносит слова. Оуэнс продолжал молчать.
      – Что-нибудь не так? – спросил Нэд.
      – Нет, сэр. А почему вы спрашиваете?
      Нэд плюхнулся на подушки. Забавно, но иногда жизнь ужасно раздражала. Оуэнс, который обычно всегда отвечал на вопросы раньше, чем они прозвучат, и перебивал, теперь был как во сне. Это слегка огорчило Нэда, ведь в таком случае ему, очевидно, придется на самом деле говорить, чтобы провидец его услышал.
      – Ты нормально себя чувствуешь? – поинтересовался Нэд.
      – Отлично, сэр. – Оуэнс расплылся в улыбке. – Лучше, чем обычно.
      – По-моему, ты не в форме.
      – Эээ… Я не могу слышать все будущее, сэр. Только небольшие отрывки оттуда и отсюда. Иногда прием улучшается, в зависимости от матриц вероятности, пространственного местоположения и личной релевантности. Основная провидческая теория, сэр. Уверен, что вам это не очень интересно.
      – Верно, – ответил Нэд. – Я позвал тебя сюда – хотя в действительности я этого не делал, – добавил он мысленно, – чтобы спросить твоего совета.
      – Именно за этим я и пришел, сэр.
      – Потрясающе. Наверное ты гадал, почему последние несколько дней я просидел здесь взаперти?
      – Нет, если честно.
      – Но прошло четыре дня. Четыре дня в полном одиночестве. Тебя это не удивило?
      – Нет, сэр. Это выглядело немного странным, но я решил, что у вас есть на то свои причины. Или что вы просто сошли с ума. Такое уже случалось. Я имею в виду с предыдущими командирами. Один начал называть себя лордом Драконобоем и поверил в то, что умеет пускать молнии. Полная чепуха.
      Оуэнс погладил свою длинную бороду.
      – Но с другой стороны, его убила как раз молния, так что, может, он был не так прост.
      Нэд попытался наклониться вперед, однако на горе подушек это было не так просто сделать.
      – Другие солдаты, должно быть, ломают голову над тем, что я здесь делаю.
      – Некоторые – да, сэр. Но в основном об этом мало кто говорит.
      Нэд почувствовал себя немного обиженным. И никому не нужным. Прятаться от окружающего мира – одно. Совсем другое – узнавать, что тебя никто не ищет.
      – Но я сражался с драконом, – сказал Нэд и поднял вверх посох, хотя Оуэнс этого не увидел. – Я сразил его моей палкой.
      – А, вы про посох. – Оуэнс медленно кивнул. – Об этом кое-кто говорил.
      – Но это всего лишь кусок дерева.
      – Который убил дракона, верно, сэр?
      – Я убил дракона.
      – Да, сэр. Волшебным посохом.
      Нэд злобно уставился на говорящий посох и представил себе, как тот самодовольно улыбается. Нэду не нравилось думать, что главную роль в битве с драконом сыграл именно посох, хотя это и было недалеко от истины. Смиренно вздохнув, он оперся на него плечом.
      – Проблема вот в чем, Оуэнс. Я не хочу снова умереть, но сидеть здесь я тоже больше не могу. Что ты можешь мне предложить?
      – Выйти на улицу.
      – А там безопасно?
      – А здесь безопасно? – спросил говорящий посох.
      Оуэнс навострил уши.
      – Это посох сказал?
      – Да, – ответил посох.
      – Откуда ты узнал, что он может говорить? – удивился Нэд.
      – Я не знал этого, но на эту тему были споры. Теперь, похоже, Льюис должен Мартину два серебряника.
      Нэд сгорбился. Об этом волшебном куске дерева наверняка говорили больше, чем о нем. Нэд даже немного ревновал.
      – В словах посоха есть смысл, сэр, – сказал Оуэнс. – В мире полно всевозможных опасностей. Если вы будете просто прятаться здесь, еще не значит, что они не смогут вас отыскать.
      Нэд сполз с подушек и подошел к окну. День был теплым и солнечным. По всей цитадели тренировались солдаты. Регина показывала своим ученикам, как правильно пользоваться боевым топором, а Фрэнк обучал другую группу бойцов рукопашной борьбе. Все выглядели занятыми. Похоже, можно было выйти наружу, ничего не опасаясь. По крайней мере на несколько минут.
      – Думаешь, все будет в порядке? – спросил Нэд. Ему было все равно, кто ответит – Оуэнс или посох.
      – На вашем месте я бы не волновался, – ответил Оуэнс. – Жизнь слишком коротка, надо наслаждаться каждым мгновением.
      Это высказывание не очень подходило к бессмертному Нэду. Но он больше не мог заставлять себя прятаться в офисе. Если он будет очень, очень осторожным и вернется в свое убежище при первой же опасности, ничего страшного не произойдет. Он поблагодарил Оуэнса за совет и на цыпочках вышел за дверь.
      Провидец ощупью нашел на полу гору подушек и уселся. Он немного поразмыслил, почему Вечно Живой Нэд боялся снова умереть. Наверное, это просто доставляло слишком много хлопот. Но Нэду больше не было нужды беспокоиться. Впрочем, как и всем остальным.
      Оуэнс мог слышать будущее, и сейчас до него не доносилось почти никаких звуков. Будущее было мертвецки тихим. Тихим и безмятежным, как могила. Эта звенящая неизбежная тишина заглушала все шорохи возможных событий, которые он обычно слышал. Именно поэтому он был так счастлив. Оуэнс уже очень давно не наслаждался настоящим покоем. Жаль только, что этот покой пришел вместе с концом света.

      У Нэда было дурное предчувствие, что он зря вышел из своего офиса. Он ожидал, что все здание рухнет ему на голову. Или пол разверзнется и проглотит его целиком. Даже сама смерть могла стоять перед дверью, поглаживая могильную плиту Нэда своими красными заостренными пальцами. Но в коридоре были только два стражника.
      – Все в порядке, сэр? – спросил один из них.
      Предчувствие покинуло Нэда. У него не было причин нервничать. Вселенная не собиралась его уничтожить, и действительно, с чего бы это могло ей понадобиться? Его смерть была всего лишь его смертью. Если уж на то пошло, властители судеб наоборот должны были изо всех сил стараться оставить его в живых. Нэд не особо верил в высших существ. На богов нельзя было положиться. Вера в судьбу жила только в сердцах отчаявшихся людей. Но иногда, когда отчаявшиеся верили очень сильно, они могли совершать великие поступки. Нэд тоже отчаялся. Причем до такой степени, что убедил себя, будто за ним кто-то следит. Другой надежды у него не было.
      – Я немного пройдусь, – ответил он.
      – Нам нужно сопровождать вас? – спросил стражник.
      В этом не было необходимости. Все смерти Нэда в Медной цитадели были случайными, и их легко можно было избежать, если сохранять осторожность и здравый смысл. Личная охрана Нэду не требовалась.
      – Нет, оставайтесь здесь. Я скоро вернусь.
      Нэд очень осторожно двинулся вниз по коридору. Он все время простукивал посохом пол перед собой, подобно слепцу, который ищет дорогу. Когда он добрался до двери на улицу, он чувствовал себя гораздо уверенней. Каждый шаг он воспринимал как успех; каждая прожитая секунда теперь казалась ему чудом. Он потянулся к ручке, но вдруг остановился. Может, хватит на сегодня? Он всегда мог попробовать выйти на улицу завтра.
      Нэд посмотрел назад на стражников. Оба сразу же отвели глаза, но было ясно, что они следили за ним. Если он сейчас просто развернется, то будет выглядеть полным идиотом.
      – Всего лишь несколько минут не могут повредить, – пробормотал Нэд, дернул за ручку и шагнул в угрюмый, серый день. Тут он встретился взглядом с жестокими черными глазами Клевуна Нэда, сидевшего на плече у Уорда. Стервятник скрипуче взвизгнул и расправил крылья. К Нэду вернулось ощущение страха.
      Уорд салютовал, но Нэд этого почти не заметил – его взор был прикован к Клевуну.
      – Здравствуйте, сэр. Рад вас видеть.
      Нэд проглотил свой страх и пробормотал что-то, чего даже сам не смог разобрать.
      – Вы хорошо себя чувствуете, сэр? – осведомился Уорд. – Вы выглядите слегка бледным.
      – В порядке. Я в порядке.
      Нэд посмотрел на людоеда, Клевун же сложил крылья, щелкнул клювом и принялся ерзать у Уорда на плече. Судя по свежим красным шрамам, птице было трудно усидеть на одном месте.
      – Рад это слышать, сэр. Честно говоря, я уже начал немного волноваться. И Клевун тоже. Он почти ничего не ест вот уже несколько дней. Верно, Клевун?
      Людоед протянул руку, чтобы погладить стервятника, но тот ухватил его пальцы своим острым клювом. Фрэнк дружелюбно усмехнулся, пытаясь высвободиться.
      – Вот видите? Он снова стал игривым.
      Борясь, Клевун не сводил глаз с Нэда. Видимо, пальцы Уорда были птице не по вкусу.
      Уорд снова отдал честь.
      – Позволите идти, сэр?
      – Позволяю, – ответил Нэд. «Только бы людоед забрал с собой этого проклятого стервятника», – подумал он. Но когда Уорд собрался уходить, Клевун спрыгнул с его плеча и перелетел на высокую крышу. Оттуда он не мигая уставился на Нэда.
      – Не волнуйтесь, сэр, – сказал Уорд. – Ему нравится сидеть там, откуда все видно. Хотя странно. Он обычно предпочитает северо-западный конец.
      «Отличное место, чтобы наблюдать за моим офисом», – подумал Нэд. Сидя в своем убежище, он несколько раз ощущал, как по спине пробегает холодок. Теперь он видел охотившуюся на него смерть в этой птице, в этом отвратительном предвестнике беды. Но Нэд отказывался воспринимать предупреждение всерьез – настолько явным и лишенным воображения оно казалось. Однако, если Клевун когда-нибудь подберется слишком близко, Нэд решил, что проломит чертовой птице череп своим посохом. Эта палка все равно больше ни на что не годилась.
      Нэд быстро прошелся по Медной цитадели. Тут и там тренировались солдаты. Центральный внутренний двор был разделен на множество маленьких секций. Как ни странно, бойцы Людоедского отряда, похоже, получали удовольствие от тренировок. Но рады были, конечно, не все. Нэд встретил довольно много раздраженных взглядов, но в большинстве своем солдаты были не прочь потрудиться, а некоторые даже проявляли рвение. Стоило новому распорядку устояться, как жители Медной цитадели с радостью обнаружили, что теперь могут не только сидеть целый день и квасить.
      А еще и играть в пьяные игры.
      Изобретательные солдаты умудрились совместить распитие алкоголя c искусством войны. Если на уроке борьбы тебе удавалось как следует стукнуть противника, ты получал кружку выпивки. Пропущенный удар тоже давал возможность промочить горло, правда кружка в этом случае была поменьше. Во дворе ставили стол с шестью огромными стаканами эля, и тот, кто первым оббегал вокруг цитадели, мог осушить любой из них. Пришедшему седьмым уже ничего не доставалось и ему приходилось ждать до тех пор, пока хмель не замедлит его более быстрых товарищей. Залезь по канату, пока кто-нибудь наливает выпивку, и когда доберешься до верха, все, что осталось, – твое. Засади кому-нибудь учебной булавой, и в зависимости от того, куда пришелся удар, получи определенное количество эля или портера. Проткни копьем соломенное чучело – выпей. Попади стрелой в мишень – выпей. Сделай сто отжиманий – выпей. Такой нестандартный подход, похоже, работал. И хотя многие солдаты плохо держались на ногах – в первую очередь низкорослые люди и эльфы со слабой печенью – Нэд понимал, что армия, которая может сражаться пьяной, представляет серьезную опасность.
      Тяжелая рука легла Нэду на плечо.
      – Вот вы где, сэр. Наконец вылезли из своего офиса.
      Нэд смог вывернуться из железной хватки Ральфа.
      – Да, рядовой.
      Окосевший людоед стоял, пошатываясь. Должно быть, этим утром он тренировался слишком усердно. От него воняло дюжиной разных напитков, запах мог бы расплавить говорящий посох Нэда.
      – Я искал вас, сэр.
      Ральф расплылся в улыбке, раздул ноздри и ткнул Нэда пальцем в грудь. Нэд чуть было не упал, но быстро оперся на посох и устоял.
      – Я хотел с вами поговорить.
      Регина, проходившая мимо с охапкой дротиков, вдруг остановилась.
      – Нэд, вы вышли наружу!
      Люди заметили его отсутствие. Нэд почувствовал себя немного лучше. И, может быть, говорящий посох был прав. Казалось, что Регина действительно рада его видеть, но из-за этого он только нервничал. Он никак не мог взять в толк, что она в нем нашла, а разбираться сейчас в любовных тонкостях ему не хотелось. Он и так с трудом понимал обычных женщин. Не говоря уже про амазонку, которая при желании легко могла надрать ему задницу. Поэтому Нэд изо всех сил пытался придумать отговорку, чтобы уйти.
      – Прошу меня извинить, старший майор, но рядовой Ральф хотел со мной переговорить.
      – Ничего, сэр. Это может подождать, – рыгнув, сказал людоед и нетвердой поступью отправился восвояси.
      Нэд и Регина остались стоять на месте, погруженные в неловкое молчание, продлившееся с полминуты.
      – Вижу, что тренировки проходят хорошо, – промямлил Нэд.
      – Да, сэр.
      Он принялся раскачиваться на каблуках.
      – Это… эээ… дротики, да?
      – Да, сэр. Только что закончила занятие. Теперь несу их обратно в арсенал.
      – Ясно.
      Нэд никогда не обращал внимания на ее привлекательность. Амазонка, конечно, была симпатичной, но не в его вкусе. Она была слишком высокой, хотя в Людоедском отряде любой солдат ростом ниже семи футов считался почти коротышкой. Кроме того, в женщинах Нэд ценил не напористость, а красоту. Правда, это опять скрашивалось на фоне остальных обитателей Медной цитадели. Здесь, если у тебя были на месте все зубы, а волосы выглядели не особо косматыми, ты обладал всеми шансами на успех.
      – В арсенал, говоришь?
      – Да, сэр, – кивнула, нахмурившись, Регина.
      – Тренировки проходят хорошо.
      – Вы уже это говорили.
      Она еще сильней сдвинула брови.
      – И то верно… эээ… а кто придумал алкогольные игры?
      – Не помню.
      На самом деле, это была идея Мириам, и Регине пришлось неохотно признать, что сирена действительно умела поднимать боевой дух. Но вслух об этом амазонка говорить не собиралась.
      – Не хочу вас задерживать, старший майор, – сказал Нэд.
      – Конечно, не хотите, – вздохнула Регина.
      Нэд развернулся.
      – Я чем-нибудь вас обидела, сэр? – вдруг спросила она.
      – Прошу прощения?
      – Что я такого сделала, чтобы вызвать у вас отвращение?
      – Ничего. С чего ты это взяла?
      Регина отложила дротики в сторону. У нее в голове быстро пронеслись все Ульгины законы соблазнения, но она так же быстро от них отказалась. Она была сыта по горло этой идиотской игрой. Коварство не было у амазонок в крови и противоречило правилам Регины. Она не желала больше притворяться.
      – По-вашему, я привлекательная?
      – Нет. То есть да. То есть ты очень симпатичная.
      – То есть я вам нравлюсь?
      Нэд пожал плечами.
      – Не знаю.
      Регина уперлась кулаками в бока и решительно шагнула вперед.
      – Что значит, вы не знаете?
      – Ну, – Нэд снова пожал плечами, – просто я тебя слишком плохо знаю.
      Лицо Регины исказила гримаса.
      – Какое это имеет отношение к делу?
      Нэду надоело пожимать плечами, поэтому он решил качнуть посохом.
      – Не знаю.
      Хотя Регина была выше Нэда всего на несколько дюймов, она буквально нависла над ним. От ее ледяного взгляда он ссутулился.
      – Да что с вами такое? – крикнула она, и стоявшие поблизости солдаты обернулись. – Вам наплевать, знаете вы меня или нет. Вас интересует только как бы со мной позабавиться. Я для вас голая плоть, девица на побегушках, стряпуха, нянька для вашего нежного самолюбия, инкубатор для вашего жалкого семени. Но я не личность.
      – Не личность? – почти извиняясь, пискнул Нэд, хотя он не знал точно, в чем был виноват.
      – Я лучше, чем личность. Я женщина. Но вы мужчина, и вам на все это наплевать.
      – Наплевать?
      – Так что во мне не так?
      – Не знаю.
      Регина зарычала в прямом смысле этого слова. Нэд ожидал, что она сейчас вырубит его одной правой, но вместо этого амазонка только фыркнула и пристально посмотрела на него сверху вниз.
      – Просто ты немного… – Нэд не хотел заканчивать это предложение, однако от испуга он потерял всякий здравый смысл, – мужеподобная.
      Регина не подняла руки, но Нэд все равно вздрогнул. К его удивлению, амазонка неожиданно успокоилась. Ее лицо перестало выражать какие бы то ни было эмоции.
      – Тогда, думаю, вам нужна женщина, которая будет слабее вас.
      – Нет. Дело не в твоей силе. Она заслуживает восхищения, кроме того, я привык быть самым слабым. Просто – похоже, я раньше никогда не думал об этом – ты слегка грубовата. А это может напугать.
      Неожиданно Регина улыбнулась. Улыбка выглядела натянутой, и даже Нэд, отличавшийся отсутствием наблюдательности, смог заметить, что внутри амазонки кипит ярость. С другой стороны, Регина всегда была немного разгневана.
      – Нэд, можно я буду звать вас Нэд?
      Он кивнул.
      – Вы хотели бы заняться со мной сексом?
      Она произнесла эту фразу очень медленно, как если бы разговаривала с ребенком. Причем тупым.
      Нэд замер. Он понимал, что неправильный ответ, даже самый очевидный, может повлечь за собой ужасные последствия.
      Регина улыбнулась шире, приблизилась к Нэду и взяла его за руку. Он не осмелился посмотреть ей в глаза. Его взгляд скользнул по ее хрупкой шее, задержался на пышной груди, а потом плавно перешел на кремового цвета плечо, которое так и тянуло поцеловать.
      – Не знаю почему, но я хочу вас, Нэд. Честно говоря, вы мне даже не нравитесь. Вы меня не достойны, хотя вы и неплохой человек. Но все это не имеет никакого значения. Важно лишь то, что я предлагаю вам свое тело, свою нежную амазонскую плоть, к которой не прикасался ни один мужчина. Вы хотите этого? – прошептала она в его ухо.
      Нэд сглотнул. Регина прижалась к нему почти вплотную. Его обдавало ее жаром. Капельки пота выступили у него на лице и шее.
      – Хотите? – повторила она.
      – Ну да, – ответил Нэд.
      – Вот видите. В этом не было ничего сложного.
      Она положила руки ему на грудь. На мгновение Нэду показалось, что Регина овладеет им прямо здесь и сейчас, перед толпой глазеющих солдат. Но вместо этого она оттолкнула его, и Нэд, потеряв равновесие, упал на спину. Меч Регины молнией метнулся из ножен. Амазонка приняла воинственную позу.
      – Защищайтесь!
      У Нэда глаза на лоб полезли.
      – Что?
      – Защищайтесь, Нэд!
      Он вскочил на ноги.
      – Что?
      Регина взмахнула мечом. Щеку Нэда обожгла острая боль, и из неглубоко пореза тонкой струйкой потекла кровь. Но прежде чем Нэд успел возразить, амазонка ударила его в колено и сделала подсечку, так что он вновь оказался на земле. Регина занесла свой меч, собираясь пронзить ему сердце.
      – Стой! Стой! Стой! – закричал Нэд, свернувшись в клубок и в знак поражения выставив вперед одну руку. – Что ты делаешь?
      Регина опустила оружие.
      – Я воительница-амазонка, Нэд. И я должна придерживаться определенных правил. По моему кодексу, только тот, кто победит меня в бою, будет мной обладать. Только так можно доказать, что вы меня достойны.
      – Но я не могу с тобой сражаться.
      – Несомненно. – Она помогла ему встать. – Со мной не сравнится ни один мужчина. Но именно поэтому вы мне подходите. Вы бессмертный. Не важно, сколько раз я вас убью, вы всегда сможете начать сначала. Рано или поздно вы победите. Если повезет. А теперь защищайтесь!
      Регина снова занесла меч.
      – Подожди, ты не…
      Она пнула Нэда под дых. Он повалился на колени, хватая ртом воздух, и не сумел ничего объяснить.
      – В следующий раз повезет больше, Нэд.
      Регина взмахнула мечом, намереваясь раскроить Нэду череп. Но вдруг ее лицо исказила недовольная гримаса. Сталь встретилась со сталью. Голова Нэда осталась целой.
      Между Нэдом и Региной стояла Мириам. Она отвела смертельный удар, и теперь две женщины оказались друг перед другом, сжимая в руках клинки.
      Сирена кивнула Нэду.
      – Командир. – Ее большие черные глаза сузились до узеньких щелочек и пристально посмотрели на Регину. – Старший майор.
      К этому моменту все солдаты во внутреннем дворе позабыли о тренировках и выпивке. Они окружили троицу и принялись, ухмыляясь, ждать, что произойдет. То и дело из толпы доносилось насмешливое мяуканье и шипение.
      – Какого черта вы делаете, старший майор? – процедила сквозь стиснутые зубы Мириам.
      – Не лезь не в свое дело, Мириам, – холодно ответила Регина. – Это тебя не касается.
      – Вы собирались убить нашего командира. А это, думаю, касается всех.
      Нэд чувствовал, что должен что-нибудь сказать, но не знал что. Однако, будучи командиром, он все равно попытался.
      – Все в порядке. Просто произошло маленькое недоразумение.
      Регина испепелила его взглядом.
      – Прошу прощения, Нэд, но пока не вмешалась Мириам, все было ясно как божий день. Я предложила вам свою плоть, и вы согласились сразиться со мной, чтобы ей обладать.
      Мириам опустила меч и, нахмурившись, посмотрела на Нэда через плечо.
      – Это правда?
      Нэд почему-то почувствовал себя виноватым, хотя не был уверен, что сделал что-нибудь не так. Видимо, огорчение в глазах Мириам произвело на него должный эффект.
      – Нет… вернее не совсем. Я согласился на секс, но я понятия не имел, что мне придется с ней сражаться.
      – А вы думали, что амазонка отдастся любому мужчине, который ее об этом попросит? – удивилась Регина.
      – Я не просил. Ты попросила меня.
      – Пустая болтовня, – фыркнула Регина. – В любом случае невежество не является оправданием. Захотев вступить со мной в половую связь, вы обязаны драться. Это единственно возможный благородный выход из ситуации. – Амазонка подняла свое оружие и шагнула вперед. – Отойди, Мириам.
      Нэд выставил перед собой говорящий посох в надежде, что какая-нибудь оставшаяся искра магии превратит грозную амазонку в зайчика, сурка, медведя или дракона. В кого-нибудь не такого опасного, чтобы у него появился шанс выжить. Или в кого-нибудь очень опасного, чтобы не было позорно погибнуть.