- Эй, дядюшка Олаф, что это за чудовище ты с собой прихватил? - раздался, из-за древней сосны голос Хэймлета.- Или это обещанная к завтраку дичь? Наш доблестный Кака Яма так и рвался снести голову твоему спутнику. Я насилу удержал его, сказав, что старина Олаф еще не таких друзей себе найти может.
      - Конечно, бывали у меня дружки и похлеще,- откликнулся ярл,- вот ты, например.
      - Я на вашем месте, славные витязи, была бы чуть повежливее к моей персоне,- отозвалась птица Ра,- а насчет дичи, так вы сами могли бы стать моей дичью, если бы я питалась человечьим мясом. Но, на ваше счастье, я не занимаюсь каннибализмом и придерживаюсь правил хорошего тона. И по просьбе моего друга Олафа Торкланда приглашаю вас отведать ужин в моем родовом гнезде.
      - Ну, тогда прошу прощения,- все еще недоверчиво проговорил Хэймлет.Все-таки согласись, что когда средь бела дня с неба начинает падать такое чудовище... извини, птица... ломая на своем пути деревья, то поневоле приготовишься к самому худшему.
      Он вышел из-за дерева и с опаской подошел к Ра. Следом вышел Кака Яма с каменным лицом. Как уже успели подметить друзья, такой облик их маленький друг принимал перед боем или в момент опасности.
      - Давайте, ребята, быстренько залезайте, птенцы уже заждались свою мамочку и небось орут,- торопила путешественников птица.
      Друзья взобрались на ее огромную спину и, забившись в теплый пух, крепко схватились за перья. Грозная птица взмахнула тяжелыми крыльями, попыталась взлететь, однако места для взлета требовалось больше, чем для посадки. Но царица пернатых не желала сдаваться и, сломав пару сосен, все-таки поднялась в воздух.
      Ра сразу взяла курс в сторону горы, с которой незадолго до того спустились люди, и одновременно круто забирала вверх. Каждый взмах ее гигантских крыльев подымал птицу на сотни шагов.
      По прикидкам Хэймлета, они поднялись уже примерно миль на десять вверх, когда Ра достигла серебристой дымки, окутывающей вершину огромной горы. На какое-то время воздух вокруг засветился мигающими, искрящимися огоньками, склон, поросший лесом, и долина исчезли из поля зрения. Жгучий мороз сотнями иголок пронзил тела людей и сковал мышцы.
      Когда Ра наконец миновала облако морозного тумана, снова стало тепло, и искатели приключений зашевелились, разминая руки и ноги.
      - Ну и погодка там, словно в Нифльхейм заживо попал,- проворчал Олаф, согревая руки.
      - Мы с тобой в еще худшее место попали. Во всяком случае, о Нифльхейме нам все известно,-усмехнулся в ответ Хэймлет.
      Пролетев еще несколько миль, друзья наконец увидели вершину бесконечной горы. Но здесь начиналось другое чудо. Прямо из каменистой макушки, уходя в необозримую высь, произрастало гигантское дерево. Ствол этого чуда растительного мира у корней был толще, чем холмы на родине Олафа. А высота его просто не поддавалась никакому сравнению. Нижние ветви начинались очень высоко, но птица прибавила скорости, и они стремительно приближались.
      - Вот мы и дома,- заявила Ра, повернув голову,- почти добрались.
      Хэймлет представил, что с ним случится, если вдруг он упадет с такой высоты, и ему стало не по себе. Он быстренько отогнал от себя неприятные мысли и стал усиленно думать об угощении, которое приготовила им священная птица. А, Ра тем временем уже достигла нижних ветвей и теперь проносилась мимо густых зарослей листвы исполинского дерева.
      На огромных сучках время от времени показывались морды редкостных уродов - то ли гигантских насекомых, то ли просто очередных адских созданий Пекельного царства. Но, видимо, птица Ра была неоспоримой владычицей этих краев и наводила ужас на всех здешних обитателей. При ее появлении те спешили убраться с глаз долой.
      - Ну, как у меня соседи? - презрительно фыркнула Ра, равномерно взмахивая крыльями.- Вот так и приходится жить. Если бы я хотя бы ими питалась! Так сто лет они мне нужны. Пусть ими их создатели питаются. А меня от них только тошнит. Но они, глупые, боятся, удирают от меня, лишь только увидят, да так неуклюже... Если бы я захотела, любого бы догнала. Вот, правда, дети, бывает, шалят, гоняют эту мерзость, да что с малюток возьмешь.
      Так путешественники достигли вершины исполинского дерева, где и красовалось невообразимо огромное гнездо Ра.
      - Слышишь, Олаф, это не гнездо, это целая цитадель,- пошутил Хэймлет.
      - Тебе-то что? - отозвался Торкланд усталым голосом.- Лишь бы поесть дали да самого не сожрали.
      - Да и то верно,- согласился конунг. Он сам вымотался за этот бесконечный день и безумно хотел напихать в свой желудок чего угодно съестного.
      Птица поднялась над вершиной и плавно опустилась в центр гнезда.
      - Слезай, ребята, приехали,- прокомментировала она, переводя дух.
      Викинги, а следом и Кака Яма сползли с могучей спины, растирая затекшие члены.
      Олаф, как всегда, был первый. Он ловко спрыгнул на дно гнезда и осмотрелся.
      - Великий Один! - не сдержавшись, воскликнул ярл,- Это что, Ра, и есть твои детки?
      В углу гнезда сидели на вид вполне взрослые птицы, правда, у них был глуповатый взгляд, что красноречиво говорило об их малолетстве, но размерами они намного превосходили свою мамашу.
      - Эй, маман, что это ты принесла? - раздался голос со стороны взлохмаченной горы перьев.- Неужели ты предложишь нам съесть этих людишек? Это же так отвратительно.
      - Прикрой свой маленький клювик, дорогой мой Ракарчик,- ответила Ра,лучше познакомься - это наши гости. Герои из Мидгарда. И разбуди своих братьев, нам придется слетать на охоту, чтобы подготовиться к сегодняшней вечеринке.
      - Из Мидгарда - это интересно,- оживился Ракар,- а то я подумал, что ты их из долины приволокла.
      - Ты плохого мнения о своей матери, Ракар. Что у меня может быть общего с атеистами? Эй вы, Ралай, Равой, вставайте! - переключила внимание птица на остальных своих сыновей.
      - А вы и правда из Мидгарда? - с загоревшимися глазами повернулся птенец к людям.- Я так хочу там побывать. Говорят, Мидгард - это мир настоящих героев. Мне уже целых пятьсот пятьдесят семь лет, а маман говорит, что мне еще рано гулять так далеко от дома.
      - Да, мужик, я тебя понимаю,- сочувственно проговорил Торкланд,- меня моя мама тоже не отпускала гулять далеко. Но когда мне исполнилось семь лет, я сказал себе: все, Олаф, хватит слушать бабские бредни. Я убил керла-рыбака и забрал его лодку. Через неделю я был уже в Ингленде, убив двух патрульных солдат, пытавшихся, по ихним глупым законам, выдворить меня из кабака за буйство и малолетство, прилюдно вызвал на бой конунга саксов, чтобы урод не издавал таких глупых правил. Этот трус конечно же не вышел на поединок, послав вместо себя отряд воинов. Они скрутили меня и доставили в родной фиорд, содрав с дорогой родительницы тройную стоимость разрушений, нанесенных мной их королевству. И передав слова своего конунга, что если я еще раз отправлюсь гулять в их страну, то Ингленд будет вынужден объявить войну Урмании. На это моя добрая старушка собственными руками подвесила посланцев за ноги к мачте, попросив передать глупому саксонскому конунгу, что если его не настораживает факт, что слабая урманская вдова смогла надавать подзатыльников его приближенным вельможам, то пусть идет воевать. Мол, ее горькую вдовью скорбь немножко утешат дорогие подарки, привезенные из Ингленда ее сыночками.
      - Вот это да! Вот это жизнь! - восторженно лепетал птенец.
      - Уважаемый Торкланд, чему ты учишь этого несмышленыша? Он же возьмет и удерет в Мидгард. А ты прекрасно знаешь, что в вашем мире каждый сколько-нибудь уважающий себя воин так и готов уничтожить любое незнакомое существо, которое попадется ему на пути, особенно если оно угрожающе выглядит. В результате весь Мидгард будет охотиться за моим сыном. Он, конечно, птенец не промах и немало перебьет народа. Но удача рано или поздно отворачивается от каждого. А мне так не хочется потерять своего дорогого Ракарчика, которому я посвятила пятьсот семьдесят лет своей жизни.
      Она нежно обняла крылом своего отпрыска, и тот, положив пернатую голову матери на плечо, любовно потерся хохолком о клюв Ра. Однако правый глаз, торчащий из-под ласковых объятий, лукаво подмигнул Олафу.
      "Горбатого могила исправит,- подумал Торкланд,- совсем как я".
      Другие птенцы не проявляли столь бурного интереса к людям. Стоя чуть поодаль, они безо всякого интереса глядели на пришельцев в ожидании, пока мать обратит на них внимание.
      Наконец Ра вспомнила о своих намерениях и предложила гостям перекусить вчерашним окороком, пока она слетает за свежей добычей. И, взмахнув крыльями, гостеприимная птица покинула гнездо. Ее сыночки безропотно последовали за ней.
      Вчерашний окорок оказался безумно вкусным. Усталые путники наелись до отвала и завалились спать на кучах птичьего пуха,-который в изобилии был разбросан по дну гнезда.
      Хэймлет проснулся от громкого шума хлопающих крыльев. Пернатая семейка возвращалась домой. Уже издали было заметно, что птички славно поохотились. Каждый птенец нес, зажав в когтистых лапах, по две кабаньи туши. А сама мамаша тащила огромную бочку.
      - Вот это да! Вот это Ра! Знает, что нужно славному воину для поднятия духа,- довольно потирал руки Олаф, глядя на вместительную емкость, несомую птицей. Но, к сожалению, Торкланда ждало разочарование. Ра тяжело опустила свою ношу на середину гнезда и уселась рядом, переводя дыхание.
      - Мерзкие атеисты! - выругалась священная птица.- У них, видите ли, трезвость - норма жизни. Они говорят:
      "Один раз живем. Поэтому давайте проведем отпущенное время с пользой для общества". Уж вы извините, дорогие гости, но выпивки у них днем с огнем не сыщешь. Вот только удалось молодой бражки достать. Люди долины из нее какие-то продукты делают. Пришлось напасть на их эту, как ее там? Ракарчик, подскажи.
      - Фабрику, маман.
      - Да, фабрику, и вырвать эту, как ее... цистерну,- сама вспомнила птица.
      - И я троих заклевал,- гордо похвастался неугомонный Ракар,- и одного сбил крылом с крыши.
      - Ты лучше расскажи гостям, как тебя атеисты чуть не пришибли из своих огненных палок. Быть беде, если бы мать не вмешалась. Намазали бы тебя всякой гадостью и сделали чучелом. И стоял бы ты до скончания века в этом - как его там? - университете с надписью "Птица-мутант, ошибка природы".
      - И вовсе я не ошибка природы,- обиженно воскликнул.птенец.
      - Это ты не мне объясняй. Это ты людям долины объяснять будешь. А теперь марш помогать братьям потрошить свиней.
      В это время к собеседникам подошел маленький чужеземец. Он уже слазил куда-то за край гнезда и нашел на гигантских листьях целое озерцо росы. Теперь, сияя умытой улыбкой, он довольно тыкал пальцем в принесенную емкость.
      - Это сакэ, Олаф-сан?
      - Это не сакэ, а бочка с дерьмом,- презрительно сплюнул Торкланд,- но за неимением ничего лучшего придется хлебать эту бурду.
      - А дерьмо - это тоже сакэ? - переспросил маленький друг, желая уточнить смысл вновь услышанного слова.
      - Нет, скорее сакэ - это дерьмо,- пошутил ярл,- но в нашем случае выбирать не приходится.
      Так ничего и не поняв, Кака Яма отошел прочь и с удовольствием принялся помогать Хэймлету разводить костер на прокопченном листе железа, нашедшемся в гнезде среди всякой всячины.
      Птицы с восторгом приняли предложение слегка прокоптить свинину. Они, оказывается, тоже предпочитали питаться обработанным на огне мясом, но их когтистые лапы не были приспособлены для разведения костра, и поэтому жареное мясо было для пернатых редкостным деликатесом.
      Наконец все было готово, и гости с хозяевами расселись вокруг полыхающего пламени.
      - Детки, смотрите пух не подожгите,- волновалась заботливая мать.
      В многочисленном хламе этого беспредельного гнезда нашлись даже внушительные золоченые чаши - для гостей и отполированные медные тазики - для птиц. Пойло разлили по посуде, и праздник начался.
      - Раньше, в молодости,- рассказывала птица Ра,- когда я хотела повеселиться, я над долго покидала гнездо, улетая далеко в другие земли. В Ирий, в Асгард, на Олимп, в Мерцающий мир, в Альвхейм, иногда даже в Мидгард... И где я только не развлекалась! Везде хорошо, только не здесь, на дне Пекельного царства. Здесь, среди атеистов, не очень-то разгуляешься.
      - А кто такие эти атеисты? - поинтересовался Олаф, обгладывая поросячью ногу.- Это случайно не те в серых балахонах, посадившие тебя в клетку? И как им только это удалось? Сразившись с ними, я понял, что они никудышные воины.
      Жирное мясо заполнило рот и мешало викингу говорить. Но мудрая птица поняла вопрос.
      - Атеисты - это такие люди,- начала птица Ра, на миг задумавшись, как бы получше объяснить гостям,- которые ни во что не верят, если не пощупают руками, не полижут языком, не нюхнут носом. В общем, дикари. Эти люди не верят в богов, в существование собственной души и то не верят. Говорят: "А покажите мне мою душу".
      Вдруг Хэймлет залился раскатистым молодецким хохотом. Присутствующие удивленно повернулись в сторону молодого конунга. А смущенная птица Ра неуверенно заерзала на месте, вспоминая, что же смешного она сказала.
      - Эй, датчанин, что с тобой, дружище? Поведай нам, что пришло тебе на ум,полюбопытствовал ярл.
      - Один! Один! - попытался ответить датчанин, борясь с приступами смеха.Представь себе Одина,- наконец смог выговорить принц,- и атеиста, который его увидел.
      Хэймлет еще не успел растолковать свою мысль другу, как ярла осенила причина безудержного веселья товарища. В его воображении возникла картина: из белого облака выплывает могущественный бог верхом на своем восьминогом коне Слейпнире и медленно спускается на землю. А в это время атеисты, не веря своим глазам, облепляют Великого со всех сторон и начинают щипать, облизывать, нюхать и даже пробовать на зуб.
      Олаф чуть не выплеснул брагу из своей чаши на сидевшего рядом Кака Яму, разразившись таким смехом, что хохот Хэймлета затерялся в его громовых раскатах.
      Из бессвязных обрывков слов, то и дело вылетающих из уст суровых викингов, птица Ра поняла, что не она является причиной насмешек, и успокоилась. Дождавшись, пока люди вернутся в нормальное состояние, она продолжила рассказ.
      - Естественно, какому богу нужны не верящие в его существование люди?.. И все боги отказали им в своем покровительстве. Даже всепрощающий новоявленный агнец, называемый Христом. Даже равнодушный ко всему во Вселенной Будда.И тогда этих грешников с удовольствием прибрал к себе владыка Пекельного царства Вий Змеевич. Ему это только на руку. Он питается душами. Он создал здесь, на самом дне Пекельного царства, для атеистов все условия, чтобы они не задумывались о духовном. Они строят здесь заводы, открывают университеты. Вся долина усеяна лабораториями и прочими разными диковинными заведениями.
      - Ра, а как это исчезает душа? - переспросил Хэймлет, у которого в голове не укладывалась такая ситуация.
      - Ну просто пустота - и все,- озадачилась птица, пытаясь растолковать человеку ей самой не очень понятный вопрос.- Вот видишь воздух, он все-таки есть,- она красноречиво повела крылом,- а там вообще ничего.
      - Не представляю,- махнул рукой Хэймлет, раздосадованный своим тупоумием.
      - Ра, ты расскажи лучше, как они тебя поймали,- перебил слишком умные размышления товарища Олаф.
      - А у них есть огненные палки, такие, как ты видел, только одни из них убивают, а другие усыпляют. Ох уж эти усыпляющие,- вздохнула Ра,- уж лучше быть убитой. Потому что усыпляют они для того, чтобы отвезти тебя к себе в университет для опытов. Представь, просыпаешься ты, а живот вспорот. Над тобой стоит атеист, достает из твоего брюха все кишки по очереди, а остальные обсуждают, настоящая ты птица или Создатель ошибся, даруя тебе жизнь. Правда, в Создателя они тоже не верят. Они считают, что все мы произошли от малюсеньких червяков путем поедания друг друга, то есть борьбы за существование. Вот и думают, умники, планировал ли древний червь, чтобы у меня была такая печенка, или нет. Если нет, то и я досадная оплошность. Как они говорят: "Жертва тупиковой линии мутаций". Меня они из такой палки усыпили. Очнулась, а вокруг решетка. Хвала Всевышнему, появился ты, славный ярл. А то быть мне чучелом в атеистическом храме-университете до нового потопа.
      - Да, я всегда прихожу вовремя,- самодовольно погладил Олаф свою замусоленную бороду.
      - Я благодарна тебе и клянусь последними перьями в моем хвосте, что ты всегда получишь помощь от меня и моих сыночков, если мы будем в силах тебе ее оказать. За твою славу, Олаф! - провозгласила Ра и втянула в себя сразу полтазика браги.
      Остальные присоединились к ней.
      - Ну и гадостью я вас угощаю, не обессудьте,- извиняясь перед гостями, проговорила птица,- сейчас приличную выпивку можно достать только наверху в Светлом мире у Белеса. Я бы не поленилась слетать, да он не даст. У него правило: коль в гости пришел - радушнее хозяина не встретишь, а с собой ничего не дает. Говорит: "Нечего лес разбазаривать". И на обмен не идет: у него в лесах все, что душа пожелает, найдется.
      Гадость не гадость, но когда большая бочка начала пустеть, хмель уже крепко сидел в головах людей. Да и Ра со своими сыночками пошатывалась из стороны в сторону, крепко вцепившись страшными когтями в настил.
      Хэймлет поднялся и нетвердой походкой пошел к краю гнезда искать угол поудобнее для оправления малой нужды. Его взгляд нетерпеливо шарил по стенкам. Он сделал шаг вперед и споткнулся о твердый предмет, небрежно валяющийся среди кучи птичьего помета. Его не до конца выздоровевшую ногу свело от боли. И разозлившийся конунг что есть силы пнул ненавистный предмет здоровой ногой. Окованный железом сундучок взлетел в воздух и, шмякнувшись о край гнезда, упал на настил.
      Хэймлет, наконец-то найдя удобное место, сделал свои дела и повернулся к шкатулке. Она почему-то привлекла его внимание гораздо больше, чем весь остальной хлам, который в изобилии наполнял гнездо священной птицы.
      Сундучок был заперт на довольно хитрый замочек. Викинг не стал особо тяготиться этой проблемой и, достав из-за пояса кинжал, просто выковырял запор вместе с драгоценной инкрустацией. Крышка открылась.
      В первое мгновение человек не понял, что с ним произошло, но знание само пришло неизвестно откуда. В шкатулке лежало яйцо, и Хэймлет знал, что перед ним Мировое Яйцо. Он не понимал, откуда появилась такая уверенность. Но он знал это наверняка. Это все вызвало в викинге благоговейный ужас. Он сразу протрезвел.
      - Ра, откуда это у тебя? - спросил Хэймлет, дрожащими руками крепко сжимая сундучок.
      Птица внимательно всмотрелась в предмет, мучительно вспоминая, откуда у нее взялась эта вещь. Наконец нужное воспоминание отыскалось в дебрях ее мозговых извилин, и она улыбнулась во весь клюв:
      - А, Яйцо Мира! Его лет двести назад мальчики с прогулки приволокли. Говорят, нашли в каком-то дупле нашего дерева. Их привлек блеск серебра, которым оббита шкатулка. Со временем металл почернел, да и дети выросли, эту игрушку забросили, и о ней больше никто не вспоминал. А что, она тебе очень понравилась?
      - Безумно,- еле выговорил Хэймлет.
      Голова впечатлительного датчанина пошла кругом от одной мысли, что судьба мира - да что там мира, многих и многих миров - зависит от какой-нибудь случайности. Что люди в Мидгарде, боги в Асгарде, Ирии, на Олимпе живут себе, занимаются своими делами, пьют, гуляют, воюют, плетут интриги, в конце концов, спокойно спят и даже не догадываются, что их судьба вот уже триста лет находится в неуклюжих лапах глупых птенцов. Да и раньше была неизвестно в чьих. Он крепче прижал шкатулку к груди.
      - Друг славного Олафа, дорогой Хэймлет,- произнесла пьяная Ра,- я вижу, как понравилась тебе эта никчемная вещь. Ты ради нее даже покинул нашу теплую компанию. Я совсем не понимаю, зачем такому славному воину, как ты, такая безделица. Но я рада угодить другу моего спасителя, и я говорю тебе: бери ее.
      - Спасибо, добрая птица,- поблагодарил Хэймлет. Старый замок исправить было невозможно, и конунг, заботливо замотав подарок в тряпки и стянув ремнями, засунул себе за пазуху. Находка хоть и поубавила у него желание продолжать участие в гулянке, но он решил особо не отрываться от коллектива и присел у огня рядом с Кака Ямой.
      - Что ты там нашел? - спросил Олаф, когда Хэймлет удобно устроился.
      - Ничего особенного, безделушку, позже покажу, - ответил датчанин, видя, что захмелевший Торкланд все равно-думает о другом, слушая оды, которые неустанно воспевает в честь его персоны птица Ра. Тем временем цистерна браги совсем опустела, и птица недовольно зарычала.
      - Ты воешь, как железные чудовища из долины,- хамил Торкланд, выказывая этим особое дружеское расположение к пернатой.- Кстати, чьи это слуги? Этих ваших атеистов или самого владыки Вия Змеевича?
      - Ты это о машинах? Никакие они не чудовища, а обычные средства передвижения. Люди долины почему-то считают зазорным ездить на лошадях, и они построили эти самоходные телеги.
      - А как же мертвый человек во чреве этого монстра? Мы нашли его, когда расправились с этим чудовищем,- переспросил Торкланд, не веря, что такой ужас может быть преднамеренно создан руками людей.
      - Это было не чрево, а кабина, из которой он управлял своей машиной, а мертвый он был потому, что вы его наверняка и пришибли,- растолковала Ра.- А сколько машин вы разбили?
      - Одну,- стесняясь такого малого количества побед, ответил ярл.
      - Ну, брось смущаться,- попыталась успокоить его птица, заметив грусть на лице,- даже уничтожив одну машину, ты совершил великий подвиг, о котором я расскажу везде, куда только донесут меня крылья.
      Олаф, слегка удовлетворенный похвалой, успокоился. Повертев в руках пустой кубок, он уронил его на дно гнезда. Раздался легкий звук, заставивший священную птицу переключить мыслительный процесс.
      - Что, у великого ярла пустой кубок, и это у меня в гостях? - разорялась пернатая.- Но где же взять приличной выпивки? - вслух размышляла она.- Пожалуй, только у Велеса. Все, ребята, мы отправляемся к Велесу. Немедленно! - голосом, не терпящим возражения, проговорила она.
      Хэймлет все же попытался убедить компанию в неразумности такого поступка. Но его никто не поддержал. Даже рассудительный Кака Яма на этот раз был полностью солидарен с Олафом. Конунгу ничего не оставалось, как только положиться на волю Одина и подчиниться большинству. А сидеть одному в гнезде ему и вовсе не хотелось.
      - Вот и детки уснули,- удовлетворенно проговорила Ра, глядя на сыновей.
      Молодые пятисотлетние организмы птенцов не могли соперничать с прожженными желудками бывалых викингов и тем более со своей тренированной мамашей. Сыновья Ра свалились, задрав кверху лапы, там, где сидели, и теперь из могучих клювов вырывался дружный храп. Их юные желудки отчаянно боролись с той гадостью, которой в изобилии были наполнены.
      - Вперед, к Велесу. Он гостеприимен и щедр,- все бурчала птица.
      Было понятно, что Ра полетит туда, даже если все откажутся. Но, к великому сожалению Хэймлета, его друзья единодушно поддержали это предложение. И конунг, крепко прижимая к груди шкатулку, нехотя взобрался на пернатую спину.
      Ра оттолкнулась лапами от гнездового настила и взмахнула крыльями. Но попытка взлететь едва не закончилась катастрофой. Пьяная птица завалилась на правое крыло и, потеряв воздушный поток, чуть не рухнула прямо на головы своим спящим чадам. Только в последний момент ей удалось выровнять полет, и Ра начала быстро набирать высоту, взлетая выше ветвей огромного дерева.
      А простор для полета ей был крайне необходим, ибо залитый брагой вестибулярный аппарат отказывался работать, птица никак не могла выровнять курс, летя зигзагами.
      Хэймлет, единственное трезвое существо изо всей этой компании, уже свыкся с мыслью, что им вряд ли удастся куда-нибудь долететь, а учитывая характер груза, на том свете он будет не одинок.
      - О Великий Один, я же ведь сейчас и так на том свете, правда заживо,вдруг спохватился он.
      Тем временем беззаботный Олаф, радуясь неповторимому чувству полета, оглушал присутствующих товарищей героическими песнями Севера. Это немножко отвлекло датчанина, и он стал подпевать Торкланду, ибо из всех участников перелета сделать это мог только он. Так случилось, что по воле богов слух, то есть его отсутствие, был у них абсолютно одинаков. И друзья орали четко в унисон, не разойдясь ни в одной мелодии. Благо, что Кака Яма никогда не слышал эти баллады в оригинале. А священная птица вообще ничего не понимала в человеческом песнопении. Но, как всякая представительница пернатого племени, она обладала чутким слухом и, быстро подстроившись под вопли викингов, тоже заорала в такт с ними.
      В таком виде компания и предстала перед могущественным Велесом.
      Все свершилось неожиданно. Высоко в небе показалось одинокое облачко идеально круглой формы. Быстро поднимаясь вверх, птица Ра нырнула в него, правда со второй попытки. Первый раз очередной невольный вираж бросил ее в сторону, и Ра пролетела мимо. Взяв круто вверх, она на какое-то время зависла над причудливой тучкой и, прищурив левый глаз, как будто прицеливаясь, сложила крылья и камнем полетела вниз.

ГЛАВА 6