— Ну так куда же вас подвезти? — спросил Черный Билл.
      Эус задумчиво почесал макушку.
      — Надо бы подумать, — медленно ответил он, — на Марс нельзя, там правительство издало указ повесить нас без суда и следствия, как только появимся на родине. В какое другое место в пределах межзвездной Федерации тоже не катит, после побега нас будут искать. Так что…
      Эус сделал паузу.
      — Ну, я слушаю, — Черный Билл доброжелательно улыбнулся, — учтите, у меня не так уж и много времени. Я тут придумал, как хакнуть главный полицейский компьютер Федерации, так что у меня дела.
      — Да мы понимаем, — закивали новые марсиане.
      — Вы мне очень симпатичны, — продолжил Черный Билл, — и потому, где вы скажете, там я вас и высажу.
      — А давай, братва, вернемся на Землю, — вдруг сказал Эус, — барыги-то местные на нарах парятся, а мы займем их место.
      — Великолепное решение, — восхитился преступный гений, — я догадывался, что вы предложите мне высадить вас на Земле. Что ж, в таком случае туда и полетим, но сперва я хотел бы сделать вам маленький подарок.
      Новые марсиане, оживившись, одобрительно зашептались, а Черный Билл подошел к здоровому железному ящику в углу звездолета и, раскрыв его, достал оттуда блистающий хромом импульсный лучевик.
      — Самая свежая модель, — сказал он, перезаряжая оружие, — снабжена плазменным огнеметом и шестизарядной мыследробилкой. Я дарю вам весь контейнер.
      И новые марсиане с радостными физиономиями бросились разбирать чудо-оружие.
      Пока во вселенной развивались столь драматические события, космическая тарелка с капитаном Синицыным и Белочкиным на борту по-прежнему бороздила пространство, подбираясь к границе владений межзвездной Федерации.
      — Что-то мы как-то медленно летим, — сказал Фух, с подозрением посматривая на Рональда, — дорогой коллега, сколько раз вы уже спускались в машинное отделение?
      — Ик, — ответил Рональд, развалившись в капитанском кресле.
      — Дело в том, — начал пояснять пассажирам медвежонок, — что наш звездолет работает на спирту. Двигатель хотя и дорогой, но зато экологически чистый. Рональд специально настоял на его покупке и даже вступил ради этого в общество “Гринюниверсал”, в результате чего нам удалось приобрести спиртодвигатель со скидкой.
      — Да, — согласился Белочкин, — у нас в Хрючевске тоже один такой борец за чистоту окружающей среды был. Все ходил деньги собирал на очистку от мусора городской речки, и каждый раз после окончания сборов его видели валяющегося в луже под кабаком. Протрезвеет, помоется и на утро по новой ходит с кружкой, ко всем пристает. Его потом мусоровоз переехал.
      — Поучительно, — согласился медвежонок, — Рональд, ты слышал историю?
      — Буль-буль, — ответил коперфильдец.
      — На каждого в жизни найдется свой мусоровоз, — сказал Белочкин и, чуть подумав, добавил, — или снайпер с винтовкой на крыше.
      — Внимание, на связи суперагент Бельды, — сообщил бортовой компьютер, и на одном из мониторов возникла раскосая физиономия с узкой щеточкой усов под носом.
      — Совсем стал на Мао Цзе Дуна похож, — заявил на минуту протрезвевший Рональд, — сгинь, нечистый…
      — А вы все летите, — покачал головой Бельды, — а ведь я тебя, Фух, предупреждал, чтобы ты спиртовой двигатель на звездолет не ставил.
      Медвежонок грустно вздохнул.
      — Ладно, — суперагент посмотрел в сторону и раздраженно крикнул, — да сколько же можно, Бисквит Иванович, да сделайте же телевизор потише.
      — Что случилось, коллега? — Фух подошел к монитору. — Планы изменились?
      — Именно, — подтвердил Бельды, — наша встреча на Альдебаране отменяется. Мы с агентом Снежковским срочно летим на Землю, поскольку там возникла внештатная ситуация, грозящая планете катастрофой.
      — Хорошо, — медвежонок кивнул, — а что делать нам?
      — Мы со Снежком, то есть агентом Снежовским, возлагаем на вас большие надежды, — ответил Бельды, — и рассчитываем, что вы нас не подведете.
      Фух подобрался:
      — Внимательно вас слушаю, суперагент.
      — Значит, так, — Бельды расстегнул ворот рубашки, — пока мы! будем разбираться с возникшими проблемами на Земле, вы должны успеть найти сбежавших с Цербера земных братков под предводительством Сан Саныча Воротилова, пока они не натворили во вселенной чего похуже бунта на планете-тюрьме.
      — Хорошо, мы попробуем.
      — И смотрите, чтобы с людьми полковника Толстолобова ничего плохого не случилось, иначе посольство Земли нам всем устроит сладкую жизнь.
      — И за этим проследим, — кивнул Фух, под словом “проследим”, имея в виду, конечно, одного себя.
      — Ни в какие драки смотрите не ввязывайтесь, — продолжал наставлять медвежонка Бельды, — держите с земной братвой дистанцию, главное сейчас — установить, где они находятся, обо всем остальном побеспокоимся мы с агентом Снежковским.
      — Без проблем, — улыбнулся Фух, — думаю, мы их быстро найдем.
      Бельды удовлетворенно кивнул:
      — Я знал, что на вас можно рассчитывать. До связи. И экран погас.
      — Ох-хо-хох, — взявшись за голову, медвежонок продолжал смотреть на матовый монитор, — не было проблем.
      Вроде задремавший Рональд вдруг поднялся с кресла.
      — Пойду схожу проверю, как там двигатель, — сказал он, — чувствуется какая-то странная вибрация, вы не находите?
      Фух достал из-под кресла пилота пистолет.
      — В машинном отделении все в порядке, — холодным голосом ответил он, — коллега, пожалуйста, вернитесь на свое место.
      Рональд удивленно вытаращился на пистолет:
      — Ты хочешь сказать, что будешь в меня стрелять из этой штуки, если я не подчинюсь? Фух пожал плечами.
      — А что мне еще остается делать? — спросил он. — Хорошо еще, если до заправочной станции успеем долететь, а то аварийку вызывать придется.
      Моргнув, Рональд завалился обратно в кресло.
      — Меня на этом корабле не уважают, — приглушенно буркнул он.
      Наблюдавший за драматической сценой Белочкин усмехнулся, толкая локтем спящего капитана Синицына:
      — Не, ты видел, Федя, кино, блин…
 
      А земные братки тем временем в ужасе смотрели, как их космический корабль выходит на орбиту какой-то непонятной планеты с зеленым небом, готовясь к торможению и, соответственно, посадке.
      В трюме отчаянно скулил Марк Степановский.
      — Ну что ж, ничего не поделаешь, — сказал братве Сан Саныч Воротилов, — будем садиться, а там посмотрим. Надеюсь, Цербер в этой галактике всего лишь один.
      Глаза всех братков, в которых застыл немой вопрос, были прикованы к экранам внешнего обзора.
      Сначала на экранах не было ничего, лишь какая-то непонятная сизая дымка, затем, по мере того как корабль начал входить в плотные слои атмосферы, стало появляться изображение: странные треугольные поля и ровные реки, какие-то не то поселки, не то города.
      — Обитаема, — сделал вывод авторитет, — братва, у кого-нибудь есть с собой оружие?
      — Только перья, — ответил Гена Фуфел, вытащив из кармана бабочку.
      — Ну, на первое время, думаю, сойдет, — кивнул Сан Саныч, — внимание, садимся.
      Корабль тряхнуло. Экраны внешнего обзора заволокло пылью, которая осела лишь через пять минут.
      — Что за фигня? — удивился Воротилов, смотря на остроконечные башни странного, словно сделанного из стекла города, — а ну-ка, ну-ка, десять добровольцев со мной наружу.
      Сопровождать авторитета вызвались Гена Фуфел и Петр Дубина со своими лучшими боевиками.
      — Да, и это, — вдруг спохватился Сан Саныч, — кто-нибудь приведите Степановского, он тоже с нами пойдет.
      Делегация в чужой мир нетерпеливо топталась у шлюзовой камеры. Привели дрожащего Степановского. На ушах и носу рэкетира выступили кристаллики инея.
      — Что ж ты, баран, в трюме-то сидел? — спросил его Воротилов. — Он ведь не отапливается.
      — Так это, — сказал Степановский, — я думал, что вы хотите мне сделать что-то очень плохое.
      — Да, хотел, — согласился авторитет, — но сейчас передумал, ведь все равно ни хрена не изменить. Прилетели, в общем.
      Нажав на красный рычаг, Сан Саныч открыл люк, и братки вывалили на ярко освещенную каменную площадку какой-то высокой пирамиды.
      Яркие лучи местного солнца резали глаза.
      Братки прищурились.
      Внизу у пирамиды стояла огромная толпа людей не то в белых сари, не то в простынях, которые испуганно глазели на выбравшуюся из звездолета братву.
      Как оказалось, корабль опустился точнехонько на вершину ступенчатой пирамиды, под которой находился небольшой алтарь с высеченной из белого мрамора головой.
      Голова подозрительно живо, особенно беспорядочно торчащими в разные стороны кудряшками, напоминала профессора Эдмона Сумасбродова.
      — Тю, блин, — громко сказал Воротилов — это еще что за масоны?
      — О… — удивленный возглас пронесся над толпой туземцев и на возвышение у алтаря тут же вскочил какой-то плешивый коротышка в непомерно больших сандалиях.
      — Товарищи, — визгливо закричал он, тыча пальцем в ошарашенную братву, — вы только что видели, с неба наконец спустились наши Отцы. Это великий день, товарищи. Да здравствует народ Утопии!
      — Ура, — взревела толпа.
      — Да здравствует великий Чистый Разум!
      — Ура, — снова подхватила толпа.
      — Да здравствуют великие идеалы равенства и справедливости!
      — Ура, ура, ура.
      — Мы че, в натуре, на митинг попали? — удивился Гена Фуфел. — Это че, коммуняки недобитые, что ли?
      — Так вот, значит, куда они все в тридцать седьмом году делись, — прошептал Степановский, — а мы думали, что это репрессии.
      — Не мелите ерунды, кретины, — зло огрызнулся Воротилов, — от звездолета ни на шаг. Я пойду вниз.
      Осторожно шагая по ступенькам, Сан Саныч спустился к алтарю, став возле коротышки.
      Туземцы испуганно притихли.
      — Приветствуем тебя, народ прекрасной Утопии, — громко произнес авторитет, взвешивая каждое слово, — мы — ваши Отцы.
      — Ура, — буркнул коротышка, странно косясь на Сан Саныча.
      — Ура, — громко подхватила толпа.
      — Товарищи, закатим в честь великих Отцов пир, — закричал туземец, — объявим сегодня в стране праздник.
      — Пир, — взревела толпа, — праздник, ура… Воротилов величественно повернулся к коротышке:
      — Милый друг, приглашаю тебя посетить наш небесный дом.
      Туземец забавно кивнул, и они медленно поднялись к звездолету.
      Зайдя в космический корабль, коротышка отряхнул свою одежду, поправил золотую брошь на плече, после чего раздраженно спросил:
      — Вы чего это, дебилы, сюда приперлись? Сан Саныч от удивления чуть не сел на пол. Братки опешили, с открытыми ртами уставившись на туземца.
      — Я спрашиваю, какого черта вы сюда приперлись? — повторил коротышка. — Неужели вас никто не предупреждал, что эта планета запрещенная и что туристические экскурсии на ней не проводятся.
      Авторитет моргнул.
      — Ну что ты, баран, зенки выкатил? — спросил его туземец. — Как будто пылесос говорящий увидал. Ты что со своими олигофренами решил под Богов закосить? Так вот я тебя огорчу, ни хрена у тебя не выйдет. Морды у вас уж больно протокольные.
      — А ты кто такой? — только и смог выдавить из себя Воротилов.
      — А вам какое дело? — взбеленился коротышка. — Я один из семи Верховных Хранителей всеобщего равновесия, Кавалер Ордена Разума, отвечаю за порядок, не допускаю бардак. В общем, так, бакланы, собрали манатки и свалили отсюда, да побыстрее, пока я не разозлился.
      — А как же народ? — спросил Марк Степановский. — Народ-то нас уже видел.
      Хранитель всеобщего равновесия презрительно посмотрел на рэкетира:
      — Скажем, что это была всеобщая галлюцинация, вызванная неистовым молением Чистому Разуму. Все, пошли отсюда.
      — Но мы не можем, — возразил Воротилов.
      — Это еще почему?
      — Наш звездолет неисправен.
      С недоверием, смерив взглядом авторитета, Хранитель подошел к пульту управления, понажимал какие-то кнопки, подергал тумблеры.
      — Ага, — сказал он, — кто-то из вас, дебилов, разлил тут чашечку кофе, а другого места для завтрака, значит, не нашлось?
      Марк Степановский потупил взор.
      — Ладно, — махнул рукой коротышка, — будем теперь как-то выкручиваться. Значит, ты, ты и ты…
      Хранитель по очереди ткнул пальцем в Воротилова, Степановского и Гену Фуфела.
      — Пойдете со мной. Остальные чтобы с корабля носа не высовывали, иначе я прикажу взорвать пирамиду. Выйдете наружу лишь ночью. Я лично вас переведу в другое место. Вопросы есть?
      Степановский робко потянул руку.
      — Ну что там еще? — раздраженно бросил ему коротышка. — Говори скорее, дефективный.
      — А можно узнать, где мы, — спросил рэкетир, — куда попали?
      — Вы в Утопии, — просто ответил Хранитель, — на планете под названием Утопия, общество которой было построено некогда мудрым Мором Компореллой. Если хотите здесь выжить, слушайтесь меня. Хранителя Луция.
 
      Вот такие пироги.
      А ведь вполне могло быть и хуже, попади земляне чуть правее на соседнюю планету обезумевших стиральных машин-убийц.
      Но не будем забывать и о событиях в Хрючевске…
 
       ТЕМ ВРЕМЕНЕМ В ХРЮЧЕВСКЕ
       (микроподглава)
 
      — Ну наконец-то, — полковник Толстолобов буквально бросился навстречу выбирающимся из тарелки суперагентам, — я уже вас порядком заждался.
      Бельды протянул полковнику крепкую руку, Снежок лапку.
      — А где же Бисквит Иванович? — спросил Толстолобов. — Ведь вы говорили, что прилетите втроем.
      — Он там, в звездолете, — ответил Бельды, — телек смотрит.
      — О Боже, Хосеадроид пошевелил антенной, — раздался в корабле радостный вопль очнувшейся от комы Кибермарии, — проснись, милый, встань, встань, встань…
      — Что это за порнография? — удивился полковник. — Иванович что, крепко подсел на порнушку, так я из него эту дурь сейчас быстро выбью…
      — Стойте, — Бельды схватил ринувшегося в корабль Толстолобова за локоть, — это всего-навсего сериал для домохозяек, и, пока он не закончится, Иванович от телевизора не отойдет.
      — Чудны дела твои, Господи, — прошептал полковник, снимая фуражку, — как жизнь людей калечит…
      — Полковник, — сказал Снежок, следя за киберами, выгружающими из тарелки непонятные ящики, — где сейчас Убийвовк, что делает?
      — Действительно, — сказал Бельды, вынося из звездолета какие-то свертки, — успел уже что-нибудь натворить?
      — Да вроде нет, — пожал плечами Толстолобов, — пока все тихо, стратегию, видно, разрабатывает в лучшей своей традиции. Он в органах когда служил, без начертанного на бумажке плана в туалет даже не мог сходить, вечно с моим кабинетом путал.
      — Видимо, это у него врожденное, — кивнул Бельды, — оперативный кретинизм.
      — С ним еще пылесосы какие-то ржавые прилетели, — сказал полковник, — говорящие и с клещами.
      — Это не пылесосы, — ответил Снежок, — это нечто похуже, это разумные примусы, по пьянке когда-то сконструированные профессором Сумасбродовым. От него тогда жена с детьми в очередной раз ушла, и он весь свой гнев в изобретение и вылил. По замыслу это должны были быть управляемые на расстоянии с помощью усилия мысли газонокосилки, а на деле получились разумные примусы, которые от профессора тут же сбежали.
      — А почему он их сконструировал в нескольких экземплярах? — удивился Толстолобов. — Это ж какой газон должен быть, футбольное поле.
      — А черт его знает, — пожал плечами Бельды, — у человека депрессия была, видать, в определенный момент работы зациклился малость.
      — М-да, — согласился полковник, — страсти играют человеком, а человек играет на трубе.
      — На саксофоне, — поправил Толстолобова смеющийся Бельды, — как Черный Билл.
      — Клинтон, что ли? — переспросил полковник. — Так разве он черный? С черным Моника вряд ли развратом занималась, да и не выбрали бы в Америке негра президентом, белый апартеид бы тогда начался.
      — Да мы о другом Билле, — возразил Снежок, — о нашем, космическом.
      — А… — протянул полковник, — неужели этот мерзавец до сих пор жив. Его же по полицейской статистике уже раз 50 сажали в тюрьму и 116 раз казнили на электрическом стуле.
      — Да нет, — вынеся из корабля последний сверток, Бельды, морщась, потер поясницу, — то были его клоны, генетические двойники. Сам Билл неуловим, как еж в стоге сена.
      — Некоторые даже утверждают, что его вообще не существует, — добавил Снежок, — что это, мол, “утка”, много лет блуждающая в Интернете.
      — Компьютерный вирус, — кивнул Бельды, — переселившийся в мозги.
      — А что это у вас в ящиках? — спросил Толстолобов. — Вероятно, некое секретное оружие против примусов?
      — Не-а, — мотнул головой Бельды, — в этом ящике осетринка с Церпеи-8, в этом икра двурогой черепахи с Плузона-4, а в остальных — модные женские шмотки.
      — Зарплату-то нам платят через раз, — пояснил Снежок, — вот и приходится крутиться челноками, контрабандой заниматься. Сейчас сдадим все это оптом, глядишь, и на вызов частной космической полиции хватит.
      — Кстати, а вот и Вахтанг, — улыбнулся Бельды.
      Толстолобов огляделся.
      Из-за заснеженных елок появился красный джип “тойота”, плавно притормозивший возле персональной “волги” полковника.
      Клацнула дверь и из машины выбрался коренастый усатый грузин в белой кепке и коричневой дубленке.
      — Вахтанг, дорогой, — Бельды обнял улыбающегося грузина за плечи, — сколько лет, сколько зим. Ну ты прям в своей кепке с дубленкой как бутылка вермута.
      — Вах-вах-вах, — сказал грузин, пожимая лапку Снежку, — у меня там для твоего четвероногого друга в машине ящик “Педигри пал” лежит.
      Лайка радостно завиляла хвостом.
      Полковник ошарашенно наблюдал, как Бельды помог грузину отнести в джип ящики со свертками, после чего получил от Вахтанга пачку межзвездных кредиток.
      — Вот так, — сказал Бельды, когда грузин с товаром уехал, — крутимся, как ужи на сковородке.
      После чего они со Снежком принялись склочно делить полученные кредитки.
 
      — Ну вот она, Земля, — Черный Билл указал рукой в кожаной перчатке на мерцающий экран монитора, — в какую ее точку вас высадить?
      Новые марсиане переглянулись.
      — В Хрючевск, — хором ответили они.
      — Желательно, на окраину, — добавил Эус, — а идеальный вариант был бы, если ты высадишь нас прямо у заброшенного консервного завода, где раньше была наша база.
      — Без проблем, — ответил Черный Билл, — вхожу в атмосферу.
      Звездолет заметно завибрировал.
      — Понатыкали спутников где попало, — проворчал Билл, делая вираж, — ох уж мне эти засране. Не дай Бог, в большой космос выберутся, тогда нам всем точно крышка.
      — Выдаю карту Хрючевска, — сообщил бортовой компьютер, выводя на главный экран подробную схему города.
      — А это что такое? — удивились новые марсиане. — В центре, на гигантского спрута похоже.
      — Это Диснейленд, — ответил бортовой компьютер, — построен совсем недавно.
      Новые марсиане снова переглянулись.
      — Да, дела, — сказал Эус, — когда же они успели его построить? Надо бы, братва, нам туда сходить, как только прилетим.
      — V, круто, — прогудели марсиане, — покатаемся на
      “чертовом колесе”.
      — Приземляюсь на окраине в заданном районе, — сообщил Черный Билл, манипулируя какими-то переключателями, — эх, вполне возможно, что через пару сотен лет здесь поставят памятник с надписью: “В таком-то году в этом месте планету посещал Черный Билл, воспользовавшийся платным туалетом”. А туалет будет храниться в музее.
      — Там нет никаких платных туалетов, — возразил Эус, ковыряясь в носу, — это окраина, глушь. Есть только бесплатные кусты.
      — Ну, можно и кусты, — согласился Билл, — из них сделают памятный гербарий и поместят его в музей природоведения под стекло.
      После чего космический преступник смущенно добавил:
      — Скромность, это моя вторая, после жадности, натура.
      — Мы заметили, — кивнул Эус.
      Корабль сел.
      — Друзья мои, — торжественно заявил новым марсианам Черный Билл, — не подведите меня, разнесите этот проклятый город к чертовой бабушке. Вот только те кусты, — он указал на экран внешнего обзора, — у сосны не трогайте.
      И темный космогений проворно выскочил из корабля.
      — Сильно, видно, припекло, — сказал Эрос, взваливая на плечо зачехленный излучатель.
      — Ага, — засмеялся Хлюп, — ведь у него в туалете на корабле оружейный склад оборудован, места в трюме для гранат не хватило, пять раз во время полета в космос с горшком выходил.
      — Разговорчики, — строго прикрикнул на подчиненных Эус, и, водрузив на плечи тяжелые излучатели, новые марсиане гуськом покинули космическую тарелку Черного Билла.
      Сам Черный Билл по-прежнему сидел в кустах у сосны.
      — Че он там, не примерз случайно, — хохотнул Эрос, за что получил от вожака звонкую затрещину.
      Проваливаясь в глубокий снег, марсиане двинулись в сторону консервного завода.
      — Спасибо тебе, Билл, — крикнул Эус, — мы добра не забываем.
      — Да не за что, — донеслось из кустов, — не за что, ох… чего же это я накануне поел?
      — Боевую марсианскую запевай, — скомандовал Эус и братки немелодично запели гимн “Когда-то на далеком Ципеоне”.
      — О Господи, — испугался Черный Билл, наконец выбравшись из кустов, — чего ж они, сердешные, так ревут, жрать, что ли, хотят.
      — Когда-то на далеком Ципеоне, — раздавалось из леса, — играла смерть на аккордеоне…
      — Может, действительно памятник поставят? — захихикал гениальный космический преступник, подымаясь по трапу обратно в звездолет. — Или на худой конец мемориальную доску?..
      В общем, как в воду глядел.
      В 3767 году на окраине супермегаполиса Хрючевск-сити будет открыт мемориальный памятник с таким выбитым в мраморе текстом: “Здесь в 2002 году на окраине Хрючевска побывал известный космический авантюрист и путешественник Черный Эус”. Историки как всегда все извратили.

      Гена Фуфел, Марк Степановский и Сан Саныч Воротилов как представители Великих Отцов были помещены в роскошный паланкин, после чего торжественно пронесены через ликующий город утопийцев.
      На балконе одной из стеклянных башен стоял некто в черном с дирижерской палочкой, взмахивая которой он давал толпе знак, когда нужно кричать “ура”.
      — Улыбайтесь, дебилы, — твердил браткам Хранитель Луций, едущий рядом с паланкином на рыжем пони, — завтра фотографии с вашими уголовными рожами будут во всех газетах.
      — Ну, блин, — Гена Фуфел осторожно выглянул из паланкина, — прямо как Гагарина встречают.
      В достаточно однообразно одетой толпе выделялись странные люди в желтых хламидах с какими-то непонятными антеннами на головах.
      — Кто это, — спросил Воротилов Луция, указывая на странных субъектов, — почему они выглядят не так, как все?
      — Это наши ученые: философы и писатели, — ответил Хранитель, — цвет общества, опасная критическая масса, как дрожжи в тесте. Но вы не беспокойтесь, мы их контролируем.
 
      Ученые, философы и писатели безразлично смотрели на братков и “ура” вместе с толпой кричать не собирались.
      — А что это у них на головах за антенны? — продолжал расспрашивать Сан Саныч. — Телек чтобы в мозгу смотреть?
      — Нет, — ответил Луций, — это умоотводы. Идеальное средство от брожения умов, но вам оно уж точно не понадобится.
      — А то, — согласился авторитет, — мы не какие-нибудь лохи, а реальные пацаны и с яйцеголовыми не знаемся.
      — Я так и понял, — кивнул Хранитель.
      — Ура, — ревела толпа, руководствуясь взмахами палочки мрачного дирижера. — Ура.
      — А это что за отморозок дрыгается на балконе? — указал пальцем на башню Марк Степановский.
      — Это наш министр пропаганды. С ним вы встретитесь на банкете, который будет давать в честь вашего прибытия вождь.
      — Какой еще вождь? — не понял Воротилов. — Я что-то не врубился, у вас же, типа, народная демократия, Совет Хранителей там и прочее.
      — Правильно, — подтвердил Луций, — но вождь все равно должен быть. Народ без вождя не может, народ в него верит, другое дело, что его положение в Утопии чисто формально, но тем не менее обывателю от мысли, что где-то в Хрустальном дворце о судьбах утопийцев беспокоится вождь, на душе спокойней.
      — Ну, блин, плутократия, — усмехнулся Сан Саныч, — мозги, я вижу, вы тут задуривать умеете профессионально, но с нами, — авторитет предостерегающе погрозил пальцем, — у вас ни фига не выйдет.
      Хранитель поморщился.
      — Это я понял, как только увидел выражение ваших лиц, — кивнул Луций, — но мои люди вскоре починят ваш звездолет и вы свалите. Так что на долгое пребывание в Утопии не рассчитывайте.
      Братки переглянулись, а парад в честь Великих Отцов уже подходил к концу. Паланкин был поднесен десятью мускулистыми утопийцами прямо к парадному входу Хрустального дворца.
      — Давайте живее, — поторопил братков Луций, — у народа на сегодня еще запланированы торжественные пляски, пир и массовое самосожжение пятидесяти добровольцев в вашу честь.
      — А это еще на фига? — удивился Воротилов, ступая на ковровую дорожку.
      — Так хочет народ, — пожал плечами Хранитель, — каждый, знаете ли, развлекается по-своему.
      — А… — протянул авторитет, — понятно.
      Выбравшись из паланкина, братва двинулась в Хрустальный дворец, у входа в который стояли стражники с копьями в золотых шлемах, украшенных крылышками.
      — А вот и вождь, — сказал Хранитель и по стеклянной лестнице навстречу браткам спустился лысый хромающий старикашка в красной тоге, расшитой по краям золотом. За вождем следовал мрачный субъект в черном, дирижировавший толпой на балконе, по-видимому, министр пропаганды и молодой человек с длинными ниспадающими на плечи золотыми волосами.
      — Приветствую вас, Великие Отцы, — прочел вождь по предусмотрительно протянутой ему министром пропаганды бумажке, — восклицательный знак. От имени всего народа Утопии, запятая, я хотел бы поблагодарить вас за ту опеку и заботу, запятая, которой вы окружали нас все эти годы, точка. В скобках, по лестнице спускаются дети с цветами, ой что-то я не то прочел…
      В холле дворца появились симпатичные розовые детки, вручившие каждому из братков по красному гладиолусу.
      Министр пропаганды вышел на улицу и ловко взмахнул палочкой.
      — Ура, — донеслось снаружи, и стекла во дворце предательски затряслись.
      Вождь осторожно перевернул бумажку.
      — А теперь я хотел бы представить вам самых главных людей нашей планеты. Это министр пропаганды Гай Карбункул, — мрачный субъект в черном, вернувшись в холл дворца, величественно кивнул.
      — Наследный принц Корнелий Плебс… Златовласый юноша мило улыбнулся.
      — И великий вождь Цезарий Крул, — старикашка недоуменно огляделся, — секундочку, а где же вождь, почему он не вышел к гостям, что за безобразие, это вопиющее неуважение устоявшихся традиций, я требую…
      — Цезарий, — министр пропаганды положил старику руку на плечо, — не бузи, вождь — это ты.
      — Ах да, — спохватился старикашка, — вечно я все забываю.
      И, достав из-под одежды балалайку, вождь заиграл на ней, дурашливо запев что-то про грудастых девственниц храма “Трех ручьев”.
      — Совсем свихнулся старый шизофреник, — покачал головой министр пропаганды, — увидите его, накормите гречневой кашей и уложите спать.
      Двое дюжих утопийцев тут же уволокли надрывающегося старикашку куда-то вверх по лестнице.
      — Реально власть принадлежит Хранителям равновесия, — сказал министр, — а это все так, цирк.
      — Ладно, Гай, не выделывайся, — раздраженно бросил Луций, — или ты снова хочешь вернуться к своей старой профессии конокрада.
      — Художника, — высокомерно поправил Хранителя министр.
      — Ой-ой-ой, не смешите меня, — захихикал Луций, — если бы не я, тебя бы давно уже за те порнографические открытки повесили.
      — Ну, блин, — Сан Саныч посмотрел на офигевших братков, — мне определенно здесь нравится, полный бардак, как у нас в семнадцатом.
      — Приглашаю вас отведать экзотических яств, — предложил наследный принц Корнелий Плебс, — затем вы можете посетить утопийские термы.
      — Да, банька — это круто, — согласились братки, — и девок погрудастей подберите, этих жриц храма “Трех ручьев”, но только, пожалуйста, не девственниц…
 
      — И как же это мы их, интересно, найдем? — недовольно спросил трезвый Рональд. — Фух, придурок, почему ты сразу не отказался?
      — Я не мог, — огрызнулся медвежонок, — разве ты уже забыл, что мы должны Бельды со Снежком тысячу кредиток за тот позорный проигрыш в домино месяц назад.
      — Да, — согласился Рональд, — хреново дело.
      Белочкин с капитаном Синицыным недоуменно смотрели на инопланетян.
      — Ну так куда же мы летим в конце концов? — осведомился Синицын.
      — Сперва на заправочную станцию, — ответил Фух.
      — Точно, — согласился внезапно оживившись Рональд, — заправим баки по самое не хочу.
      — Ну а там посмотрим, — добавил Фух, разворачивая тарелку.
      Заправочная станция, к которой они через полчаса подлетели, была на киберобслуживании.
      — То, что надо, — сказал Рональд и, схватив канистру, исчез в недрах станции.
      Фух проворно выскочил с пистолетом следом за Рональдом, но того уже нигде не было видно.
      Подкатил вспомогательный робот.
      Вздохнув, Фух засунул ему в особую щель три кредитки и приказал заправить тарелку чистым спиртом.
      Через полчаса стало ясно, что Рональд пропал.
      На поиски коперфильдца тут же был отправлен капитан Синицын вместе с соскучившимся по действию Белочкиным.
      Рональда нашли в отсеке для заправки звездолетов, работающих исключительно на пятизвездочном коньяке.
      Инопланетянин лежал в большой темной луже ароматного топлива, длинный шланг от заправочной будки был вставлен ему в рот и, судя по вытаращенным глазам коперфильдца, шланг был включен.
      — Ешкин кот, — бросившись к инопланетянину, Белочкин отключил подачу коньяка и, выдернув шланг, вытащил бесчувственного Рональда из лужи.
      — Федя, помоги.