Когда прозвучал сигнал выходить из камер к завтраку, Хосеандроид на экране, узнавший страшную тайну, пытался покончить с собой, устроив в голове с помощью стакана воды короткое замыкание.
      Телевизоры, естественно, по распоряжению коменданта тюрьмы после сигнала к завтраку отключались, поскольку в противном случае заключенных пришлось бы оттягивать от мерцающих экранов силком.
      Под предводительством Марка Степановского толпа братков проследовала в общую столовую, где была неприятно удивлена соседством за одним обеденным столом с новыми марсианами.
      — Здорово, козляры, — сказал Эус, поедающий что-то розовое и жалобно пищащее, — нас, как видите, тоже перевели на всякий случай в строгий режим.
      Земная братва осторожно расположилась за длинным столом.
      Места не хватило только бедняге Убийвовку, которому дать под зад ногой в этот день поленился разве что Марк Степановский. Братва сразу же смекнула статус Бориса Богдановича, который оказался в зоне без крыши, и вдоволь потешалась, издеваясь над бывшим оперативником УГРО.
      К землянам величественно подполз буро-коричневый шеф-повар, держа в щупальцах лист бумаги и ручку.
      — Что будем заказывать? — спросил он, опупевшего Степановского.
      — Ну, блин, — сказал Марик, — прямо как в шведской тюрьме.
      Шеф-повар кивнул, после чего записал на листе: “Блины по-шведски”.
      — Что еще? — безразлично осведомился он. Братки зашептались.
      — Чай с круассанами, — ответил Степановский, и шеф-повар удалился.
      — Ну, братва, живем, — рэкетир довольно похлопал себя по ревущему в предвкушении трапезы животу, а из тарелки Эуса внезапно выпрыгнуло длинное пищащее существо, похожее на сколопендру, которое тут же впилось зубами в ухо ближайшему братку.
      Браток закричал, отбрасывая от себя кусачий завтрак нового марсианина.
      Эус с товарищами весело заржали.
      — Пахан идет, пахан, — внезапно пронеслось над залом, и земные братки с любопытством повытягивали шеи, но никакого пахана не увидели.
      — А как он, интересно, выглядит? — отважился спросить Степановский чавкающего Эуса.
      — Пахан, что ли? — переспросил марсианин. — Да шут его знает, никто его никогда не видел, но народ из камер, чем-либо ему не угодивший, регулярно пропадает.
      — А где он сидит? — продолжал свои расспросы Марик.
      — Да вон, где-то в середине зала, — кивнул головой Эус, — в окружении разумных примусов-телохранителей с Ганимеда.
      Степановский посмотрел в ту сторону, куда указывал Эус, но кроме железных спин разумных примусов ничего не увидел. Примусы были ужасны: гигантских размеров, с жуткими стальными клешнями, и потому Марик поспешно отвел взгляд.
      Вскоре появился заказ: дымящиеся блины по-шведски и чай с круассанами.
      Все это доставили на подносах аккуратные роботы-официанты.
      — Вот это сервис, — восхитился Степановский, с жадностью кусая круассан с джемом, — а это что за бумажка?
      На серебряном подносе с блинами лежал прямоугольный листок тонкого пластика. Степановский с интересом его изучил.
      — Твою (БИП) мать, — громко выругался он, — так ведь это же счет.
      Куски круассанов мгновенно застряли в глотках братков.
      — Но у нас нет таких денег, — развел руками Степановский.
      Новые марсиане, едва сдерживаясь от смеха, переглянулись.
      — Вы что, бараны, не позаботились открыть в галактическом банке счет? — удивился Эус. — В таком случае вас ждет неделя каторжных работ на урановых рудниках в Долине Баобабов — расплата за завтрак.
      Не сдержавшись, марсиане снова заржали.
      — Привыкайте, — смеялся Эус, хватаясь за живот, — у нас тут демократия покруче вашей. Рыночные отношения даже в тюряге, блин.
      Тем временем голодный Борис Богданович, потирая ноющий от постоянных пинков зад, искал место в столовой, где бы можно было приткнуться и спокойно позавтракать.
      Свободных мест не было.
      Хотя нет, одно было.
      В центре зала сидели какие-то непонятные не то примусы, не то гипертрофированные соковыжималки, которые ничего не ели, а просто неподвижно сидели на табуретках. И вот как раз один из табуретов во главе их столика был свободен.
      Облегченно вздохнув, Убийвовк двинулся в центр зала, по дороге решив, что примусы — это, скорее всего, украшение столовой или специальные мусоросборники для остатков еды.
      Проворно добравшись до свободного стула, Борис Богданович с облегчением буквально упал на него, удивленно отмечая, что на стуле, он что-то своим толстым задом раздавил.
      “Наверное, кто-то в шутку положил на табуретку сырое куриное яйцо”, — грустно подумал Убийвовк, уже начинавший свыкаться с ролью мишени для всяческих насмешек.
      В обеденном зале внезапно настала гробовая тишина.
      Притихли даже ржущие басом новые марсиане, а кое-кто из завтракающих инопланетян предусмотрительно полез под стол.
      Борис Богданович встрепенулся, потому что все взгляды в столовой были прикованы к нему одному.
      Со зловещим скрежетом со своих скамеек поднялись примусы, оказавшиеся все-таки не мусоросборниками для объедков, а боевыми роботами.
      — Боже, — Борис Богданович задрожал, понимая, что сейчас его будут бить и даже возможно клешнями. Но произошло непредвиденное.
      — Да здравствует новый пахан! — глухо взревели разумные примусы, и остальные заключенные хором подхватили приветствие, повставав со своих мест.
      Грянули аплодисменты.
      Марк Степановский полез под стол за отвалившейся челюстью.
      — Я пахан? — сдавленно прохрипел не верящий своим ушам Борис Богданович.
      — Да, ты, — подтвердил один из примусов, — как, наш господин, ты желаешь себя величать?
      — Борис, — ответил Убийвовк, до которого наконец стало доходить, что произошло, — Борис Грозный. Примусы почтительно ему поклонились.
      — А мы твои верные телохранители, — хором прогудели они.
      Встав со стула, Убийвовк отодрал от своих штанов какого-то дохлого серого слизняка и с отвращением отбросил его в сторону.
      — Это был прежний пахан, — пояснили примусы, неустанно кланяясь, — злобный Слизень по кличке Неистовый Убийца с планеты Запии. Отныне вы занимаете его место по праву силы.
      “По праву толстого зада”, — подумал Убийвовк, немного разжиревший на службе у Сан Саныча. Вот так подфартило.
      — Какие будут приказания, господин? — спросили примусы.
      — Ну… — Убийвовк задумался, — сперва я хотел бы плотно позавтракать…
      Чуть не закрутив щупальца в морской узел, к Убийвовку подлетел испуганный шеф-повар с толстой книгой-меню. На обложке книги было золотом выгравировано: “Изысканная пища планеты Земля”.
      Убийвовк усмехнулся.
      — Я доверюсь вашему выбору, — сказал он, — но чтоб не меньше восьми блюд.
      Буквально просияв, шеф-повар сломя щупальца бросился на кухню.
      Засуетились роботы-официанты, сервируя стол.
      Опустившись обратно на табуретку, Борис Богданович дьявольски ухмыльнулся, посмотрев на сидящих в углу зала притихших земных братков…
 
      Рано утром в камеру, где стоял шестисотый “мерс” с Воротиловым и Крючками, явился сам капитан Румбель с двумя офицерами.
      — Вот видишь, — комендант в расстроенных чувствах указал на сотрясающийся от могучего храпа Сан Саныча шестисотый, стекла которого по-прежнему были тонированы, — они уже спариваются.
      — М-да, — капитан задумчиво потер подбородок, — ну что ж, будем грузить инкубатор в кутер и переправлять его на крейсер.
      В камеру заехал громадный робот-погрузчик.
      — Смотри, — пригрозил ему капитан, — транспортируй осторожно, чтобы не нарушить таинства соития. Робот пошло заржал.
      — Будь спок, шеф, я — профессионал, они даже ничего не заметят.
      Когда шестисотый был осторожно извлечен из камеры, комендант, отведя капитана в угол, осторожно спросил:
      — Ну, ты уже решил, куда их переправить?
      — Да черт его знает, — ответил Румбель, пожимая плечами, — но если они расплодятся на моем корабле, погоны с меня точно сорвут.
      — А сколько у них длится инкубационный период, ты не знаешь?
      Капитан задумался.
      — Да не помню я, не то девять дней, не то девять месяцев. В звездной энциклопедии ни хрена по этому поводу не сказано, там вообще написано, что планета Земля необитаема, я специально вчера смотрел.
      — А что за издание у твоей энциклопедии? — спросил комендант. — Года она какого? Наморщив лоб, капитан назвал.
      — Ну так, — усмехнулся Заоаар, — когда ее составляли, Земля действительно была необитаема, посмотри издание посвежее.
      А шестисотый “мерседес” уже был погружен на челночный кутер, и зловещий храп из него доносился пуще прежнего. К мощному реву носоглотки Сан Саныча присоединилось сладкое повизгивание братьев Крючков, которым одновременно снилась голая Памела Андерсон. Что и говорить, одним словом, близнецы.
      — Тебе не кажется, что во время спаривания эти земляне издают очень странные звуки, — задумчиво сказал комендант садящемуся в кабину кутера капитану.
      Пристегиваясь к креслу, Румбель пожал плечами.
      — Я бы на твоем месте, — посоветовал ему комендант, — записал бы эти звуки на монокристалл и отправил бы его в институт инопланетной биологии на Кассиопее-4.
      Капитан с ним согласился, и, набрав высоту, кутер исчез в сером унылом небе Цербера-3.
 
      Когда Сан Саныч Воротилов наконец проснулся, то понял, что находится на космическом корабле. Это авторитета несказанно обрадовало.
      — Вставайте, балбесы, — сказал он, расталкивая сопящих Крючков.
      “Мерседес” стоял в каком-то непонятном светлом помещении с иллюминаторами и мерцающим пультом в углу. У массивных дверей на стуле сидел вооруженный космический пехотинец и с интересом листал “Плейбой” для гуманоидов.
      Сан Саныч немного подумал, после чего все-таки тонировку стекол отключил.
      Пехотинец на стуле дернулся как ужаленный, выронив журнал на пол.
      — Не очкуй, братела, — сказал ему в микрофон Воротилов, — а лучше позови капитана.
      Спрятав журнал под форму, пехотинец вызвал по висящему на стене видеофону капитана Румбеля, сообщив тому, что земляне желают его видеть.
      — А разве они уже не спариваются? — удивился капитан. — Что-то быстро, однако.
      Сан Саныч демонически рассмеялся.
      Коварный план побега был им уже полностью придуман.
      Во сне.
      Крючки, предчувствуя заварушку, радостно захихикали, и Воротилов полушепотом поведал им свой грандиозный и одновременно простой до идиотизма план.
      Двери медленно разошлись в стороны, и в помещение вошел озабоченный капитан.
      — В чем дело? — спросил он братков в “мерседесе”. — Я вас слушаю.
      Братья Крючки, незаметно достав из бардачка электробритву, осторожно передали ее Воротилову.
      — Подойдите ближе, капитан, — сказал в микрофон Сан Саныч, — нам вас плохо слышно. Удивившись, Румбель подошел ближе.
      — А так, — спросил он, — слышно нормально?
      Пехотинец стоял у самых дверей, придерживая рукой выпадающий из-под мундира журнал, а капитан находился совсем рядом с “мерсом”. Лучшей позиции трудно себе было представить.
      — Давайте, — скомандовал Воротилов, и выскочившие из шестисотого братья Крючки за считанные секунды скрутили капитана, ловко затащив его в машину.
      С громким щелчком захлопнулись двери “мерса”.
      Дело было в шляпе.
      У дверей мирно лежал упавший в обморок космический пехотинец, на лице которого ярко алела обложка раскрывшегося “Плейбоя” с какой-то каракатицей в тоненьком бикини.
      — A-a-a-a, — закричал капитан Румбель, руки которому братья Крючки связали за спиной галстуком, — вы что это со мной собираетесь сделать? Предупреждаю, я гермафродит, мой народ размножается с помощью перекрестного опыления пыльцой растений.
      — Да заткнись ты, — рявкнул Сан Саныч, — ты нам на фиг нужен.
      — Тогда отпустите меня, — резонно заметил капитан.
      — Не-а, — мотнул головой Воротилов, — ты наш заложник.
      — О, Боже, — простонал Румбель, — и что же вам надо?
      — Сейчас узнаешь, — усмехнулся авторитет, — Сема, жми на газ.
      Рванув с места, “мерседес” играючи высадил раздвижную дверь, чуть не наехав на обморочного пехотинца.
      За дверью был большой коридор, вполне способный вместить не только шестисотый, но и английский “даблдеккер”.
      — Ладно, пучеглазый, где здесь у вас гараж для челноков? — спросил Воротилов, раскуривая очередную сигару.
      Капитан закашлялся.
      — Ничего я вам, бандюгам, не скажу, — гневно ответил он, — какая низость, симулировать таинство спаривания, лелея план побега.
      Пожав плечами, Сан Саныч извлек из кармана электробритву и, включив ее, поднес к голове капитана.
      — Что это? — истошно заорал Румбель, припадочно дергаясь, но один из Крючков крепко держал его за ноги.
      — Это? — Воротилов выдохнул струйку табачного дыма прямо в лицо заложнику. — ПВМ-300.
      — Что? — не понял капитан.
      — Портативный высасыватель мозгов, — мило пояснил Сан Саныч.
      — Мама, — заорал Румбель, — помогите.
      “Мерс” стремительно летел по длинному коридору и попадающиеся на пути военные едва успевали от него уворачиваться.
      На корабле включился сигнал тревоги, сторожевой крейсер был переведен в состояние боевой готовности.
      — Где челноки? — теряя терпение взревел Воротилов, поднося жужжащую электробритву к уху капитана.
      — Там, — закричал Румбель, указывая рукой, — нужно повернуть направо.
      Свернув в одно из ответвлений коридора, “мерс” остановился в небольшом тупике, заканчивающимся овальной дверью.
      — Как ее открыть? — спросил Воротилов, зловеще размахивая бритвой.
      — Дверь реагирует на голос, — ответил, бледнея, Румбель.
      Сан Саныч сунул капитану под нос микрофон:
      — Давай открывай живо.
      — Сезам, откройся, — просто сказал в микрофон Румбель, и овальная дверь ушла вверх.
      За дверью стояли боевые роботы и несколько офицеров с лучевиками.
      Воротилов многозначительно подмигнул капитану.
      Румбель судорожно сглотнул.
      — Не стреляйте, — крикнул он в микрофон, — пропустите их.
      Офицеры недоуменно переглянулись, но все же отступили, отведя роботов и освободив проход в гараж, где стояли челночные звездолеты.
      — Наши требования, — гремел в отобранный у капитана микрофон Воротилов, — миллион кредиток наличными, пять импульсных лучевиков и челночный звездолет, до отказа заполненный топливом, в противном случае капитан будет уничтожен.
      Офицеры побледнели и через десять минут погрузили выкуп террористам на один из челноков.
      — А теперь пошли вон, — гаркнул Воротилов, — и роботов своих заберите, не то я сверну капитану шею.
      — Не надо, — прошептал Румбель.
      Осторожно попятившись к выходу, офицеры покинули гараж, а сидящий за рулем “мерса” Крючок, плавно заехал в просторный салон космического челнока.
      — Сема, проверь, нет ли засады, — приказал Воротилов.
      Сема, выбравшись из машины, тщательно обследовал помещения космического корабля и, вооруженный лучевиком, вернулся к шестисотому.
      — Все чисто, Сан Саныч, можете вылазить, — радостно сказал он.
      Воротилов вытер взмокший ежик на макушке и, открыв дверцу, поволок за шиворот капитана из “мерса”.
      — Теперь-то вы меня отпустите, — взмолился Румбель, — если я пропущу хоть одну серию “Кибермарии”, я этого не переживу.
      — Заткнись, — рявкнул Воротилов, толкая капитана к креслу пилота, — Сема, развяжи лупоглазому руки. Сейчас будем взлетать.
      — Что? — переспросил Румбель. — Вы хотите, чтобы я…
      — Конечно, — удивился Воротилов, — а кто ж его поведет, мы, что ли?
      И братки басом заржали, сильно напомнив при этом новых марсиан.
 
      — Ну все, получилось, — Сан Саныч с облегчением откинулся в гравитационном кресле.
      Космический челнок плавно парил в открытом космосе, оставив далеко позади и планету Цербер-3, и переполошившийся сторожевой крейсер “Смердящий”.
      — Ну и куда теперь? — спросил за штурвалом капитан Румбель. — Предупреждаю заранее, что это не крейсер, топлива мало, до Земли челнок не дотянет.
      Сан Саныч напряженно думал.
      Проблемы множились, как морские свинки, или скорее как сидящие друг в друге матрешки.
      В принципе звездолетом Воротилов мог попробовать управлять и сам, без помощи заложника-капитана, поскольку он зорко наблюдал за Румбелем, когда тот выводил челнок из гаража крейсера. Управление звездолетом очень походило на управление трамваем. Две педали и клаксон.
      — Так, ну куда теперь, — нудил капитан, тоскующий по любимому телесериалу, — решайте же скорей.
      — Нам дальше, — ответил принявший решение Сан Саныч, — а тебе наружу.
      — Куда? — не поверил своим ушам Румбель.
      — Наружу, — повторил Воротилов, постучав пальцем в иллюминатор, — ты нам больше не нужен. Братва, тащите скафандр.
      Капитана снова пришлось связать, а один из Крючков принес из шкафчика у шлюзовой камеры скафандр.
      — Что за фигня? — удивился Сан Саныч, рассматривая странные валенки, треух и телогрейку.
      — Какой был, — пожал крутыми плечами Крючок.
      — Это не фигня, — обиделся связанный Румбель, — это гениальное изобретение профессора Сумасбродова — космический костюм “Спиридоныч”.
      — Ну раз так, — сделал вывод Воротилов, — то в нем ты по космосу и погуляешь.
      Втолкнув капитана в шлюзовую камеру, Крючки снова развязали ему руки и, отдав скафандр, вернулись на челнок.
      Не видя для себя иного выхода, Румбель надел телогрейку, натянул валенки и, нахлобучив на голову треух, нажал черную маленькую пуговку. Скафандр тут же надулся, и вокруг капитана возникло розовое силовое поле.
      — Вы за это еще ответите, — погрозил он кулаком лыбящемуся в окошке двери шлюза Воротилову, и Сан Саныч, дернув красный рычаг, отправил Румбеля в открытый космос.
      В кармане телогрейки парящий в безвоздушном пространстве капитан обнаружил сотовый телефон “Эрик-сон” и корявую записку от Воротилова.
      “Можешь позвонить 911, — значилось в записке, — если батарейки не сели”.
 
      Последующие события для Сан Саныча Воротилова обернулись полной неожиданностью.
      Ровно через час после душевного расставания с капитаном Румбелем челнок был взят на абордаж непонятным космическим катером без опознавательных знаков, вероломно подкравшимся сзади.
      Из взломанной шлюзовой камеры вывалили здоровые бугаи в тельняшках, банданах и с разбойничьими бородами.
      Читавшие в детстве “Остров сокровищ” братки сразу смекнули, что они попали в лапы к космическим пиратам.
      — Ох, е… — восхитились звездные джентльмены удачи, увидев золотой шестисотый, — вот это, якорь нам в глотку, улов!
      Главарь у пиратов был прямо вылитый Джон Сильвер, только без попугая.
      Прихрамывая на железном протезе, он медленно подковылял к Сан Санычу, защищенному братьями Крючками, схватившими по лучевику в каждую руку.
      — А, так ведь это засране, — противно прокаркал пират, беззубо усмехаясь, — те, что с Цербера-3 сбежали, взяв в заложники капитана сторожевого крейсера. Крутые, видно, мужики.
      Братки молчали, мрачно целясь из лучевиков в пиратов.
      — А что ж вы лучевики-то задом наперед держите? — спросил пират, доставая из-за пояса бластер. И братья Крючки впервые в своей жизни побледнели.
 
      Взяв челнок на буксир, космические пираты перевели пленных на свой корабль.
      Главарь пиратов, которого звали Леонардо Ди Кап-рио, лично устроил браткам маленькую экскурсию по своему катеру под зловещим именем “Пиранья Дунька”.
      — То, что вы тоже бандиты, еще не означает, что мы не должны вас грабить, — философски рассуждал Леонардо, космический катер которого напоминал самый настоящий дурдом, хотя скорее всего так и было задумано.
      По рубке бегали какие-то полуголые девицы, разносящие пиво. В каютах громко играл хеви-металл, а стены коридоров были разукрашены красочными порнографическими граффити.
      — Да это не корабль, а произведение корсарского искусства, — потрясал кулаками Леонардо, заправляясь колоссальным количеством пива.
      Полуобняв Сан Саныча, он пьяно орал ему на ухо:
      — Эх, братан, разрешаю тебе как другу звать меня просто Рыбий Глаз, так моя мамочка называла меня в детстве.
      — Может, ты нас отпустишь? — вкрадчиво ввернул Воротилов. — А, Рыбий Глаз, по старой дружбе.
      — Даже и не мечтай об этом, — возразил Леонардо, — я лично прослежу за тем, чтобы вас продали в рабство на космические галеры Самоубийцы Тита или в крайнем случае повесили на рее.
      Атмосфера колоссальной гулянки, царящая на космическом корабле романтиков с большой дороги, мешала авторитету сосредоточиться и спокойно подумать, как выкрутиться из очередной скверной ситуации.
      Оружие у них отобрали, на ноги и руки надели магнитные оковы, не позволяющие делать слишком резкие движения, положение казалось безнадежным.
      Но это лишь на первый взгляд.
      Выпив пива, Сан Саныч немного порозовел, лукаво подмигнул приунывшим братьям Крючкам, мол, не дрейфь, братва, что-нибудь да придумаем, ведь вполне могло бы быть и хуже.
      Могло.
      Вполне.
      Хуже.
 
      Итак, события развиваются с совершенно головокружительной скоростью, набирая зловещие обороты. Следить за калейдоскопично сменяющимися эпизодами трудно, но терпимо.
      Земной братве все-таки удается бежать, другой вопрос, что они тут же попадают в руки (лапы) космическим флибустьерам, но это, поверьте, ненадолго. Их приключения (в смысле, братков, а не пиратов) только-только начинаются.
      Но не будем забывать и о таких наших персонажах, как Борис Богданович Убийвовк, внезапно, волей случая возвысившийся до уровня могущественного пахана и Марк Степановский, без воссоединения с которым Сан Саныч Воротилов бессилен в осуществлении своей кровной мести.

ГЛАВА 3
ПОЛНЫЙ АВРАЛ