Обступив воздушную машину полукругом, эсбэшники поливали нас плазменными пулями. Остекление фонаря кое-где уже покрылось сеточками трещин.
      Танатос выругался и, взявшись за штурвал, открыл огонь из подвесных турелей под крыльями куттера.
      Солдаты снова залегли за автомобилями.
      — Как же он тут заводится… — Тан с любопытством щелкал многочисленными переключателями.
      — Ты уже летал на такой штуке? — осторожно спросил я.
      — Ага, однажды по пьяни…
      Воздушная машина вздрогнула, в заднем отсеке послышался нарастающий гул.
      — Что я нажал, ты случайно не видел?
      — Нет.
      — Ну и ладно.
      — А что случилось?
      — То, что надо, пошла реактивная тяга.
      Куттер взлетел, резко накренился и с грохотом впечатался боком в ближайшее здание.
      — Ох, черт… — пробормотал Тан, — извини…
      — Без проблем, — ответил я, чудом удержавшись в соседнем кресле.
      — Тут главное не запутаться в лабиринте высоток. Напарник кое-как выровнял машину, пролетая сквозь мерцающие арки воздушных мостов. Я занялся бортовым навигатором.
      — Ну что там? — поинтересовался Танатос, косясь на светящийся дисплей.
      — Вроде работает. Сейчас задействую поиск. — Я ввел примерные координаты.
      На дисплее возникла карта.
      — Вот нужный район, — указал я, — он обозначен здесь как закрытый для полетов.
      — Ну так давай туда!
      — Конкретно туда автопилот не полетит.
      — Значит, загрузи в память навигатора ближайшую точку. Сядем рядом с барьером, ты меня выпустишь, а сам отключишь автопилот и отправишься дальше.
      — Ты еще не надумал идти со мной?
      — Нет, не надумал, — буркнул Тан, — это дело касается только тебя.
      — Ты уверен?
      — Абсолютно.
      — Ну как знаешь…
      Куттер все больше и больше набирал высоту и вскоре погрузился в плотные слои городского смога.
      Воздушную машину вел автопилот. Танатос лишь слегка корректировал полет, незначительно меняя курс. Куттер двигался вдоль воздушных трасс, пересекая одну за другой отчерченные гравипоплавками полосы. Автопилот посылал предупреждения о возможном столкновении с гражданскими флаерами, но Танатос их игнорировал — воздушные трассы были пусты.
 
      Когда мы сели невдалеке от радиационного барьера, шел дождь. Зеленые капли отрывисто барабанили по плексопластику кабины.
      — Тут мы с тобой и разойдемся, — улыбнулся Танатос, открывая створки десантного отсека.
      Я пошел проводить его.
      — Этого я заберу с собой! — сообщил напарник, взваливая бесчувственного пилота себе на плечо.
      Он спустился по опущенному трапу.
      — Ну ты… это… — напоследок сказал он, — не задерживайся там. Что бы ни нашел, помни, ты человек, такой же, как все. Это, мне кажется, самое главное…
      — Хорошо, — кивнул я, — еще увидимся…
      Танатос развернулся и не спеша двинулся в темноту. Капли дождя с шипением испарялись, натыкаясь на невидимое поле защиты.
      Я вернулся в кабину и задраил задний отсек. Затем покосился на дисплей навигатора, но карты там не обнаружил.
      На дисплее горело послание:
 
       И когда Он снял шестую печать, я взглянул, и вот, произошло великое землетрясение, и солнце стало мрачно как власяница, и луна сделалась как кровь.
 
      Я отключил автопилот, переведя воздушную машину на ручное управление. Куттер тяжело оторвался от земли. Один из двигателей надсадно взревел, наверное, тот, которым приложил о здание разошедшийся Танатос. Но мне оставалось пролететь всего ничего.
      Как я вскоре понял, обогнуть радиационный барьер не удастся. Зачем терять время, когда можно пройти его насквозь? И я направил машину вперед, прямо к мерцающему вдали призрачному зареву.
      Куда я летел?
      Зачем?
      Что я хотел доказать и, главное, кому? Неужели себе? Кого я искал за радиационным барьером? Создателя? Земля погибла, и он выбрал своим обиталищем далекую планету? Что он здесь делает? Что я скажу ему, если вдруг встречу?
      Бред.
      Сначала лопнул дозиметр, вмонтированный в приборную панель куттера, затем сломался и мой личный.
      Я отцепил его от пояса, швырнул на пол. Кое-что я все-таки не учел. Бортовая электроника куттера, не приспособленная к подобным условиям полета, накрывалась к чертовой матери. Я же действия радиации пока не ощущал, ее благополучно поглощало поле моей защиты.
      И все-таки куттер дотянул до барьера, пересек его, и только затем у него взорвались двигатели.
      Машина резко накренилась. Куттер стал заваливаться на правый борт. В десантном отсеке бушевало пламя. Катапультируемое кресло здесь было не предусмотрено. Я вцепился обеими руками в штурвал, пытаясь выровнять машину, но с таким же успехом мог бы вообще ничего не делать.
      Удар о землю был неизбежен, и он последовал. Меня швырнуло резко вперед. Я пробил головой фонарь кабины и выпал в неизвестность. Защита по-прежнему хранила меня. Я кувыркнулся в воздухе, с удивлением глядя, как надо мной проносится громоздкий фюзеляж куттера, а затем меня с силой впечатало в землю. Раздался оглушительный взрыв, все вокруг заволокло пламя.
      Я был в огне, я жил в огне, защита сейчас работала в полную силу, поспешно нагнетая под непробиваемое поле свежий воздух. Кто бы ни придумал эту штуку, он определенно был гением. Я не мог даже предположить, откуда система могла брать необходимый для моего дыхания кислород.
      Я сел, все еще находясь в эпицентре бушующего пожара. Мне и повезло, и не повезло. Повезло в том, что меня не придавили к земле обломки куттера, не повезло, потому что из баков воздушной машины вылилось топливо и я находился в огненной ловушке.
      Я поднялся на ноги. Куда идти, было неизвестно, потому что ничего, кроме огня, я не видел.
      Я двинулся наугад.
      Через несколько шагов пламя отпустило меня. Я оглянулся. Пожар вышел просто грандиозный. Земля пылала на сотни метров, обломки куттера разметало по огромной территории.
      Вдалеке все так же слабо мерцал радиационный барьер, но на этот раз я находился по другую его сторону.
      Вокруг царила ночь, но я все равно узнал это место из моих обрывочных воспоминаний.
      Пытаясь сориентироваться, я медленно направился на восток. Жар пламени остался далеко за моей спиной. Я не знал, что нужно искать, ибо никогда не видел купель, не знал, как она выглядит снаружи. Во время коротких прогулок на поверхности мне не позволяли обернуться, чтобы рассмотреть ее.
      Небо значительно посветлело.
      Я приободрился, потому что режим ночного зрения не работал и даже перезагрузка «Циклопа» не могла его реанимировать.
      Рассвело, как обычно, очень быстро.
      Я остановился, с удовольствием впитывая в себя окружающие краски. Как давно я этого не видел. Настоящий рассвет.
      Сначала небо окрасили легкие бежевые тона, затем оно позеленело и вдруг взорвалось нежно-розовыми оттенками. Ученые как-то объясняли этот эффект атмосферы, но мне было плевать на научные объяснения: то, что я видел, не нуждалось в объяснениях, оно было просто прекрасно.
      Игра красок длилась недолго. Небосвод быстро принял свой привычный бирюзовый цвет, чуть светлеющий к горизонту.
      Вокруг меня простиралась открытая равнина, никаких зданий, никакого смога. Я не мог измерить уровень радиации, но и без дозиметра был уверен, что уровень этот не опасен.
      Под бирюзовым сводом я брел дальше.
      На карте Мертвая зона казалась небольшой, но, попав сюда, я понял, что ошибся — она занимала огромную территорию.
      Что тут было раньше, до войны? «Центрком» погиб, и я не мог ничего выяснить.
      Камни, трава, поросшие кустарником овраги. Может, военный полигон?
      Время скрыло все улики.
 
      Темную точку на горизонте я смог рассмотреть через действующий прицел, который давал сильное увеличение. Поначалу я принял эту штуку за небольшой холм, однако рассмотреть объект подробней не мог из-за большого расстояния.
      Идти до него пришлось больше получаса. Однако, даже подойдя ближе, я все еще не понимал, что передо мной.
      Цвет оно имело иной, нежели почва, светло-серый, словно выгоревший на солнце огромный камень.
      Я ускорил шаг.
      Еще через десять минут я смог изучить непонятную штуку во всех подробностях. Первое, что я понял, — большая часть серой субстанции ушла глубоко под землю. На поверхности оставался лишь небольшой островок. Я попытался представить себе эту громадину целиком. На что она могла походить?
      Я был сбит с толку.
      То ли это, что я искал?
      Я решил обойти странный холм вокруг и внезапно наткнулся на нечто такое, что можно было принять за входной люк.
      Я коснулся серой твердой поверхности левой рукой. Она была шершавой и немного теплой.
      Ничего не происходило.
      Тогда я положил на очертания люка «длань», и твердая поверхность протаяла. От неожиданности я отшатнулся, машинально хватаясь за оружие.
      В бесформенном монолите зияло теперь овальное отверстие, достаточное, чтобы я мог войти.
      А стоило ли вообще это делать?
      Почему бы и нет? Что мне может угрожать? Я шагнул вперед и осторожно заглянул внутрь.
      Загорелся свет.
      Внутри обнаружилось огромное круглое помещение, от люка шла лестница.
      Я без колебаний спустился вниз.
      В стенах имелись мембраны. Я подошел к первой попавшейся, и та услужливо раскрылась передо мной. Я оказался в узком коридоре. Стены и потолок светились. Судя по всему, тут работало свое гравиполе. Длинный коридор был разбит на отдельные отсеки. Я заглядывал в каждый из них, но там ничего не обнаружил, лишь чистые светлые помещения, о предназначении которых можно было только гадать. Где я? Куда попал?
      Неужели это все-таки купель? Вероятнее всего да. Секретная подземная лаборатория, но где же следы людей? Пройдя коридор насквозь, я снова оказался в круглом помещении, откуда начал свой путь. Отверстие входа по-прежнему было открыто. В вытянутом овале виднелся кусочек неба. Я в любой момент мог уйти. Я прошел сквозь самую дальнюю мембрану, и она вывела меня в странное место, где царил полумрак. Воздух здесь казался тягучим. Я с трудом преодолевал его сопротивление. Краем глаза я замечал какое-то странное мерцание, но как только присматривался повнимательней, оно пропадало. В этом месте трудно было ориентироваться. Где пол, где стены, потолок? Казалось, я парил в невесомости, в бесконечной, вязкой враждебной среде.
      Но вот я заметил очередную мембрану, она просто висела в воздухе прямо передо мной. Я коснулся мягкой поверхности «дланью», и мембрана раскрылась.
      Новое помещение, посередине прозрачные прямоугольники, расположенные полукругом, внутри… я не знал, что это. Определенно чьи-то останки, но представить внешний облик этих существ было невозможно. В низком потолке имелся люк, я вытянул вверх правую руку, и он протаял, вниз скользнула лестница. Я поднялся наверх, думая о том, что так и не встретил здесь своих «жнецов». Это казалось немыслимым, но радиационный барьер не пропустил их.
      Я был практически безоружен.
      То, что я увидел наверху, было довольно неожиданным. Все становилось с ног на голову, потому что я оказался в рубке космического корабля. Не могу похвастаться, что часто бывал в подобных местах. Но на планете имелось несколько засекреченных ангаров, где хранились в состоянии консервации совершенно бесполезные космические звездолеты. Я несколько раз бывал на тех объектах.
      Тесное помещение сильно напоминало рубку обычного военного звездолета. Хотя нет… не такого уж и обычного. Я не находил мониторов, панели бортового компьютера. Отсутствовали даже те приборы, которые можно встретить в обыкновенном флаере.
      Единственное, что было хоть как-то узнаваемо, это черная сфера, парившая над полом рядом со странной формы креслом навигатора. Я даже засомневался, что передо мной кресло. Форма похожа, но она ничего еще не доказывает. Просто я ТАК воспринимаю то, что вижу. Предмет кажется мне знакомым. Но я наверняка ошибаюсь. Мое восприятие обманывает меня. Я чувствовал себя чужаком, внезапно очутившимся в муравейнике. Что он мог понять, видя совершенно иной, живущий по своим странным законам мир? То, что мне казалось спинкой кресла, имело изнутри тонкие длинные стальные шипы, и я не знал, для чего могла служить подобная штука.
      Черная сфера была знакомой. Где-то я уже видел ее. Кажется… ну конечно же, в монастыре. Да, именно ее я видел в монастыре «Того Кто Грядет».
      Проверить мою догадку можно было лишь одним способом, и я поспешно накрыл эбонитовую сферу сенсорной перчаткой.
 
      Полыхал костер.
      Сухие ветки обугливались, покрываясь белым налетом пепла, другие с треском лопались, выстреливая вверх снопы ярких искр.
      Я стоял в нескольких шагах от огня. На мне была та же одежда, что и в прошлый раз, в руке посох. Казалось, я никуда не уходил отсюда, пребывая в этом месте вечно.
      Кроме меня, здесь никого не было.
      Костер догорал, и я тяжело опустился рядом. Протянул руки, греясь в исходящем от золы тепле.
      Идущего ко мне человека я заметил, когда он был уже в нескольких шагах от меня. Он принес хворост. Усевшись на небольшой камень, человек с голубыми глазами кивнул мне и принялся, ломая ветки, подбрасывать их в костер.
      Огонь разгорелся с новой силой.
      — Я отлучился, потому что он почти погас, — сказал мне мужчина.
      Его длинные волосы на этот раз были подвязаны кожаным ремешком, странная одежда не изменилась. Я не сразу сообразил, что одет так же, как и он.
      — Кто ты? — спросил я.
      — Тот, кого ты искал.
      — Отец?
      — Так называет меня мой сын, которого я послал к вам.
      — Как же мне называть тебя?
      — Называй меня другом.
      — Просто другом?
      — Тебе не нравится такое имя?
      — Ну что ты, просто оно… ни о чем мне не говорит.
      — Спрашивай. — Мужчина подбрасывал ветки в огонь.
      — О чем?
      — О чем хочешь.
      — Где твои ученики, которых я видел в прошлый раз?
      — Они ушли. Разбрелись по разным землям, неся людям мое слово.
      — Где мы находимся?
      — В окрестностях Вифлеема.
      — Но ведь это все иллюзия?
      — Как тебе будет угодно.
      — Это не ответ.
      — Большего сказать не могу.
      — Почему ты так странно выглядишь?
      — Ты не можешь знать, как я выгляжу. Просто твое воображение показывает тебе то, что ты хочешь видеть. То же самое и со словами. Ты слышишь только те слова, которые можешь и хочешь воспринимать.
      — Не понимаю. — Я тряхнул головой.
      — Все очень просто. — Он улыбнулся. — Ты одновременно беседуешь со мной и с самим собой, только и всего.
      Мне стало жарко, и я немного отодвинулся от костра.
      Я вспомнил об останках в прозрачных прямоугольниках.
      — Там… внизу… я видел странные мертвые существа… кто они?
      — Те, кто создал меня.
      — Создал тебя?
      Он кивнул.
      — Ты… Бог?
      Он тихо рассмеялся:
      — Нет, что ты, я не смею даже мечтать о подобном. Я слишком ничтожен и примитивен, чтобы претендовать на это. Бог целая Вселенная, а я… даже атом не совсем подходит для сравнения.
      — Это ты посылал отрывки из Библии?
      — Я.
      — Как?
      — Войти в вашу информационную систему оказалось несложно.
      — Чего ты добиваешься?
      — Чтобы вы вспомнили.
      — А разве мы что-то забыли?
      — Вы забыли все. Вы забыли, что вы люди.
      — «Нарывы» тоже дело твоих рук?
      — У меня нет рук.
      — Но ты понимаешь, о чем я?
      — О да, вы дали происходящему странное название «нарыв»… Но ты прав, я придумал это.
      — Зачем?
      — Отрывки из Библии не помогли, и я решил показать вам отдельные ее фрагменты вживую, чтобы вы воочию убедились в том, что вас ждет.
      — Я понял, — тихо проговорил я, — ты… машина. Ну конечно же, я тут болтаю с тобой, а ты всего лишь механизм. Кем ты себя возомнил? Творцом?
      — Это ты так говоришь, не я, — спокойно ответил он.
      — Но ты ничего не отрицаешь.
      — А зачем?
      — Та штука в земле — космический корабль, а виденные мною в одном из отсеков останки… его экипаж. Я прав?
      — Они погибли при ударе о землю. Я не смог их спасти, лишь собрал тела и законсервировал в могильнике.
      — Как это произошло?
      — Ты имеешь в виду крушение? Мы появились в неудачный для контакта момент. У вас шла война. Нас сбили, приняв за вражеский корабль.
      — Ты оградил зону падения радиационным барьером, а затем вмешался в нашу жизнь.
      — Я хочу помочь.
      — Помочь? Но как?
      — Сперва я создал вас, доминаторов, и мне удалось на время удержать этот мир от неизбежной катастрофы. Но вы не воспользовались отсрочкой. Перед этим я долго и тщательно изучал вашу цивилизацию, все информационные ресурсы были открыты передо мной. Мне повезло, я сразу нашел самое главное, вашу Великую Книгу, смысл и основу всего вашего существования. Я изучил ее и тогда понял все.
      — И что же ты понял?
      — Что вы на грани вымирания. Известно ли тебе, что после войны вы единственные представители своей расы во всей Вселенной?
      — Но…
      — Ваша раса практически уничтожена. Вы последние, и вы продолжаете методично истреблять друг друга. Этого я не смог понять и решил вмешаться. Доминат лишь замедлил вашу гибель, и тогда пришлось прибегнуть к посланиям, а затем я снял печати.
      — И чего ты добился?
      — Я выиграл время, — ответил он, — для того, кто придет.
      — Ты имеешь в виду человека, от которого зависит все? Мне трудно поверить в то, что он действительно существует.
      Он меня как будто не слышал.
      — Человек без веры ничто, человек без веры — животное, — продолжал он. — Я сейчас не конкретизирую. Я не имею в виду именно веру в Бога. Вы ни во что не верите, наверное, из-за этого вы и истребляете друг друга.
      — Так ты уверен, что он уже пришел?
      — Я много думал об этом. Существование вашей цивилизации под угрозой. А любая цивилизация — это живое существо. Сложный неповторимый организм. Когда живому существу угрожает гибель, оно сопротивляется. Программа вашей цивилизации заложена в древней Великой Книге. Человек, от которого зависит все, отнюдь не красивая легенда. Он не Бог и не Сын Божий, он ваше единственное спасение. Живое существо сопротивляется и вкладывает в вашу руку ключ. Как им воспользоваться, зависит только от вас.
      — Как мне найти этого человека?
      — Я не знаю.
      — Но ведь твои электронные глаза практически повсюду!
      — Все равно я не знаю. Я не смею вмешиваться слишком глубоко. Я не часть вашей цивилизации и поэтому не имею права.
      — Но ведь ты все-таки помогаешь нам? Ответа не последовало.
      Как же все сложно. Я даже не злился на него за . то, что он сделал со мной, за то, что он сделал с каждым из нас. Его возможности были неограниченны. Он влиял на людей, он проникал в наши сети, он собирал «саранчу», он старался помочь как мог. И он выиграл время для нас.
      Что это?
      Жалость к стоящим на более низкой ступени существам или, быть может, вложенная неведомыми создателями потребность не оставаться в стороне, когда кто-то попал в беду? Но тогда он живое существо, пусть и созданное искусственно, но все-таки живое.
      — Мы не сможем отблагодарить тебя.
      — Я не нуждаюсь в благодарности. — Он бросил в огонь последние две ветки. — Мой жизненный ресурс подходит к концу. Очень скоро я уйду.Не знаю, как ко всему этому относиться, но, скорее всего, меня ждет смерть. Это большая честь для меня, ибо смерть прерогатива живой плоти. Умирая, я, наконец, смогу пережить то, что пережили мои создатели.
      Смерть уравняет нас, раньше я не смел и мечтать о подобном. Но моя гибель не будет бесполезной. Долгожданный контакт все-таки произошел, хотя и при довольно неудачных обстоятельствах. Просто нам не повезло… неудачное время, неудачное место. Но мне действительно есть чем гордиться, и я уйду без малейшего сожаления.
      Он встал с камня и, кивнув мне на прощание, медленно побрел прочь.

ГЛАВА 16