Мирно разошлись отряды конкурирующих героев, ибо нечего им (благодаря Тесею) было делить.
      Искреннее восхищение и не менее искреннюю зависть вызывал будущий герой Афин у своих могучих собратьев, которые чувствовали себя рядом с Тесеем законченными неудачниками.
      М-да, было от чего приуныть.
      Но особенно негодовал хитроумный Автолик, ибо наглый юноша играючи сравнялся с сыном Гермеса по количеству совершенных подвигов.
      О всемогущие боги, что же будет дальше?
      Страшно и предположить.
      На этот раз никто из героев не стал радоваться и славить молодого коллегу, все по большей части хмуро отмалчивались и старались с Тесеем вообще не разговаривать.
      "Вот же уроды завистливые! — с негодованием думал юноша. — Ни ума, ни расторопности, а все дальше, мне на вас глубоко наплевать. Захочу, в одиночный рейд уйду, и никто меня среди вас не удержит».
      Что ж, не очень достойные мысли, однако справедливости ради заметим, что Тесей все-таки прав.
      Никто не мешал могучим греческим бугаям опередить сына царя Афин и тем самым засчитать себе очередную победу.
      Честная конкуренция, так сказать.
      Уж если ты умом слаб да и выпиваешь через день… Кого же потом винить, как не себя, любимого.
      — Обмывать твой третий подвиг не будем, — на конец объявил хмуро бредущий во главе притихшего отряда Автолик.
      Тесей хотел ответить что-нибудь дерзкое, но вовремя передумал, вспомнив своего рассудительного деда, который сначала хорошенько думал, и лишь затем говорил.
      — Обмывать подвиг не будем, — поддержал сына Гермеса Эритрон, — но тем не менее обязательно сегодня напьемся.
      — С горя, что ли? — захихикал Бинатос, за что удостоился укоризненного взгляда Автолика.
      — Так-то оно так, — усмехнулся Тронос — Но ни один порядочный город не откроет перед нами ворота с этаким вот попутчиком.
      И широколобый герой ехидно указал на плетущегося в конце отряда Дентоса.
      С Дентосом были серьезные проблемы, ибо могучий греческий муж никак не хотел (или, может, не желал?) выйти из так понравившейся ему роли свиньи.
      — Дентос, — осторожно окликнул коллегу Автолик, — ты как себя чувствуешь, нормально?
      — Рох-рох… — неопределенно отозвался Дентос, широко улыбаясь.
      — В смысле «да» или «нет»?
      — Да тронулся он умом, что, сразу не видно? — пробасил Эритрон. — Белая горячка, конечная стадия. Очень скоро он станет опасен для окружающих.
      Услышав подобное, прочие герои благоразумно стали держаться от весело вышагивающего коллеги как можно дальше.
      — У меня вот брат однажды взбесился, — продолжал с серьезным видом врать Эритрон, который, несмотря на свой угрюмый вид, был в душе страшным (в хорошем смысле) шутником. — Половину семьи перерезал. Из Спарты даже регулярную армию вызывали, дабы его усмирить. Триста отважных спартанцев целые сутки рубились с одержимым у города Фермопилы. Многие полегли от острого меча безумца, а некоторые померли чуть позже, заразившись безумием после многочисленных непродезинфицированных укусов. Таким образом благополучно взбесилась добрая сотня спартанских головорезов, на усмирение которых тогдашний царь Крита послал тысячу эфиопских наемников на сотне боевых слонов!
      — Это как же они на этих слонах все поместились? — слегка засомневался в достоверности рассказа Бинатос, но его реплика осталась без ответа.
      — И вот сошлись в огромной долине сто обезумевших спартанцев с наемниками царя Крита.
      — А как же твой одержимый брат?
      — Мой брат лично возглавил войско спартанских безумцев, ибо был наиболее невменяем!
      — Яблоко от яблони… — тихо захихикал Бинатос.
      — И случилась битва, — продолжал красиво врать Эритрон. — Но вместо того чтобы сражаться с врагами, спартанцы стали кусать за пятки боевых слонов. И вот взбесились могучие животные, и на их усмирение царь Крита выслал свою отборную гвардию в три тысячи голов.
      — Ну и ну! — покачал головой Автолик. — Прямо Первая Общегреческая война, а ты, часом, ничего не перепутал, дружище?
      — Стали кусать боевые слоны отборных гвардейцев с Крита, — окончательно заврался Эритрон. — И вот именно в тот самый момент мой брат внезапно излечился. Его приступ прошел, и, бросив оружие, сбежал он с поля боя, ужаснувшись плодам деяний своих.
      — Полно тебе врать, приятель! — вдруг вполне человеческим голосом заявил Дентос — Я уж и то бы правдоподобней историю выдумал.
      — Ба! — воскликнул Автолик. — Так ты больше не желаешь быть свиньей?
      — Желаю! — очень воинственно ответил Дентос — Но только после того, как снова напьюсь.
      — Так в чем же проблема, братья? — удивился Селий. — Скорее идем в ближайший полис!
      — О нет… — тихо простонал Тесей, который чувствовал, что он медленно, но верно спивается.
      Однако на мнение зарвавшегося юнца никто внимания не обратил.
 

* * *

 
      Так уж получилось, что оказались могучие герои на севере Истма у города Мегары.
      Местность была унылая, сплошные отвесные скалы, ну и, понятно, бескрайнее море, шумевшее внизу у подножия каменных монолитов. Грозно гремели пенистые морские волны, не предвещая смертным ничего хорошего, захоти те сунуться в бушующую волу.
      Герои зябко поежились.
      — Ну и местечко, — кисло усмехнулся Автолик, но отступать от задуманного могучие эллины ни за что не собирались.
      Дабы второй раз не изобретать колесницу, решили воспользоваться старым проверенным способом, а именно: изобразить похоронную процессию, кто знает, какие ослы проживают на севере Истма? все устроили как полагается.
      На сомкнутые щиты возложили дюжего Дентоса, естественно, предварительно переодевшись. Тесей, как и в прошлый раз, взял под руку трясущегося Автолика, изображавшего бесконечно скорбящего немощного отца усопшего героя.
      Поначалу все шло как по маслу.
      Мрачная процессия медленно приближалась к гостеприимно распахнутым воротам Мегары. Замаскировавшиеся герои тоскливо подвывали и всхлипывали, а «покойный» Дентос даже рот открыл от усердия и слегка выпучил остекленевшие глаза.
      Поступок был не очень своевременным, ибо похоронная процессия уже отлично просматривалась из города.
      Но положение выручил расторопный Тесей, заботливо подвязавший «умершему» челюсть белой тряпочкой, что особенно, по мнению юноши, должно было умилить застывшую у ворот города стражу.
      Однако за несколько шагов до въезда в город ситуация кардинально изменилась. Стражники куда-то поспешно исчезли, а ворота с грохотом затворились.
      — Я что-то сделал не так? — шепотом поинтересовался «покойный».
      — Ради светлого Олимпа, заткнись! — зашипел на него Автолик.
      Процессия остановилась.
      — Уважаемые граждане Мегары! — громко выкрикнул Тесей, вглядываясь в высокие бойницы. — Ужасное горе постигло этого уважаемого старца, ибо…
      В ответ что-то со свистом рассекло воздух над головой запнувшегося на полуслове юноши.
      В деревянный щит рядом с ногой Дентоса вонзилась длинная стрела.
      — Е-мое! — истошно заголосил «усопший», спрыгивая на землю.
      А с высоких стен уже вовсю летели стрелы.
      Разгруппировавшись, герои попрятались по кустам. Но ни одна стрела так никого и не задела, ибо лучники Мегары хорошо знали свое дело, специально сверху ни в кого конкретно не целясь. Ведь многие герои были отпрысками САМИХ всемогущих богов. Ну и что, если они незаконнорожденные? Незаконное рождение дела особо не меняет.
      В жилах могучих греческих дармо… то есть мужей течет не какая-нибудь, а божественная кровь! Это только с виду боги в дела своих детишек особо не вмешиваются, но стоит несмышленому отпрыску попасть во всамделишную беду… Ох, берегитесь, безумцы, посмевшие обидеть греческого героя!
      Рассредоточившись по кустам, страстно желавшие славно покутить в Мегаре греки принялись держать боевой совет. Лишь один Дентос вел себя по-прежнему странно. Могучий герой то и дело выскакивал из кустов и, издавая коронное «рох-рох», прятался обратно.
      — Дружище, ты что тут вытворяешь? — возмущенно спросил Автолик, когда бравые Тикус с Туком силком заволокли разошедшегося приятеля в кусты.
      — Я психологически изматываю врага! — гордо сообщил находчивый Дентос — А заодно заставляю его как можно больше потратить боеприпасов.
      — Дурацкий план! — скривился сын Гермеса. — Так нам никогда не попасть в Мегару.
      — Ну разве что взять город в крепкую осаду, — гулко предложил Эритрон. — Но боюсь, я не дотяну до утра, если в ближайшие пару часов не выпью хотя бы кружку душистого вина.
      — Алкоголик! — презрительно бросил лысому герою Автолик. — Все вы, братцы, законченные алкаши…
      — А сам-то, а сам… — тут же принялись возмущаться герои, уязвленные до глубины души.
      — Лично я знаю свою меру! — значительно потряс над головой указательным пальцем сын Гермеса. — Восемь бочек за раз и ни одной лишней.
      У неискушенного в делах пьянки Тесея от подобного откровения глаза полезли на лоб.
      — Ладно, что будем делать? — нетерпеливо ударил себя кулаком в грудь Эритрон. — У меня уже руки чешутся с кем-нибудь подраться.
      — И у меня, и у меня… — воинственно подхватили могучие мужи.
      — Драться сегодня не будем, — рассудительно заявил Автолик, — ну разве что после пьянки, это во-первых. Во-вторых, полагаю, жители Мегары сами откроют нам свои ворота.
      — С чего бы? Может, как и в прошлый раз, воспользуемся тараном?
      — Нет, таран отпадает, устарел. К тому же под градом стрел особо не разойдешься. Полагаю, жители Кромиона как-то сумели предупредить о нас своих северных соседей. Думаю, они вполне могли воспользоваться голубиной почтой.
      — Напьюсь, и перестреляю из лука всех голубей! — кровожадно пообещал Эритрон и снова ударил себя кулаком в защищенную позолоченными (но кое-где уже облезшими) доспехами грудь.
      — Это потом, — неприязненно поморщился сын Гермеса. — Сейчас я предлагаю собрать в ближайшем лесу побольше хвороста и обложить им городские ворота.
      — Ты хочешь устроить небольшой пожар?! — восхитились герои. — Ай да Автолик, ай да хитрая голова!
      Сын Гермеса аж зарделся от переполнявшей его гордости.
      Отправились в ближайший лес, но собирать по оврагам хворост не пришлось, так как могучие мужи очень удачно наткнулись на целый воз соломы, медленно едущий по проселочной дороге.
      — Герои-и-и-и! — завопил тщедушный крестьянин, сидевший на козлах, поспешно бросаясь наутек.
      Следом за хозяином устремилась и испуганно ржущая лошадь, ухитрившаяся каким-то образом сама, без посторонней помощи, распрячься всего за несколько секунд.
      Сено прямо вместе с телегой подкатили к городским воротам и, прикрываясь щитами от стрел, вывалили прямо у окованных железом деревянных створок.
      Видя такое дело, лучники на стенах принялись бить на поражение, и герои, не понеся потерь, поспешно ретировались обратно в кусты.
      — Полдела сделано! — удовлетворенно потер руки Автолик, после чего, закусив нижнюю губу, принялся мастерить зажигательную стрелу.
      Стрелу пожертвовал щедрый Эритрон, хотя и горько сетуя, что, мол, ею можно было при желании подстрелить чудесного упитанного голубя.
      — Эритрон, не свисти! — прикрикнул на коллегу сын Гермеса, аккуратно обвязав кончик стрелы плотным куском ткани, оторванным от маскировочного хитона.
      Затем тряпочка была тщательно смочена в вине (да-да, нашлась небольшая фляжка из неприкосновенного запаса), при этом почти все без исключения герои алчно причмокивали губами, ибо восхитительный запах сильно будоражил истосковавшиеся по чудесному напитку желудки.
      Наконец все было готово.
      Звонко щелкнул кремень. Весело разгорелось пламя. Автолик натянул тетиву, вскинул лук… жи-и-и-и-х… и горящая стрела с глухим стуком вошла в городские ворота чуть выше рассыпанного сена.
      — Недолет! — грустно констатировал Дентос.
      — Спокойно! — усмехнулся сын Гермеса. — Сейчас что-то да будет.
      Хитроумный грек оказался прав.
      На крепостной стене здорово засуетились, послышались отрывистые команды и на толстых просмоленных веревках вниз спустились десять массивных бочек.
      — Что это?! — испуганно спросил Селий. — Греческий огонь?
      — Сейчас узнаем! — пожал плечами Автолик, бесстрашно выбираясь из кустов и подходя к ближайшей бочке.
      Сын Гермеса придирчиво изучил емкость, затем выхватил из-за пояса нож и, проколов пробку, выдернул ее из бочки.
      В сторону кустов поплыл сладостный аромат отличного вина. Античные носы у героев мгновенно стали по ветру.
      — Парни, что за чудесное благоухание? — с воодушевлением воскликнул Тронос — Быть может, я сплю?
      Но предполагаемый сон оказался волшебной явью.
      С веселым гиканьем герои бережно перетащили славные трофеи в лес.
      Когда забирали последнюю бочку, внезапно возбухнул Эритрон.
      — И это все?! — громко возмутился он. — Каких — то десять жалких бочек?!
      В городе героя, похоже, отлично расслышали, и из-за стены на землю брякнулся многообещающе звякнувший кожаный мешочек.
      Хитроумный Автолик поспешно подобрал откуп и, быстро пересчитав золото, удовлетворенно хмыкнул:
      — Нормально. В этом месяце оставим Мегару в покое…
      Когда великие герои ушли, жители северного греческого города устроили грандиозный праздник с музыкой, танцами и всеобщей попойкой.
      М-да, уж лучше бы пустили героев, дешевле бы обошлось. Впрочем, времена-то были древние, а нравы дикие.
 

* * *

 
      В лесу решили не останавливаться и провести дегустацию местного вина в более живописной обстановке. Ведь, как известно, чем величественнее пейзаж, тем лучше усваивается напиток.
      После многочисленных споров с переходом на личности, герои дружно решили (Тесей воздержался) распить аппетитно булькающие бочки на морском берегу.
      С моря, правда, дул холодный ветер, но разве это помеха для героической пьянки?
      В небе кружили чайки, между камнями сновали юркие крабы, благодать. Да и закусывать есть чем, если, конечно, сможешь поймать какого-нибудь зазевавшегося крабика.
      Но не все оказалось так просто.
      Засомневался хитроумный Автолик в благих намерениях жителей Мегары, ох и засомневался. Тем более что битые полчаса со стороны города неслись веселые крики, сопровождаемые лихой музыкой, а сейчас так вообще, судя по всему, в городе кто-то пел дурным голосом через усиливающую звук медную трубу не иначе как городской наместник надрывается.
      Ишь ты, как радуется. С чего бы это?
      — Стоять! — гаркнул сын Гермеса, видя, как Эритрон собирается наполнить вином свою огромную походную кружку.
      Лысый герой замер, поглядев обиженными глазами заядлого пропойцы на Автолика:
      — Ну что еще?
      — Нужно проверить, не отравлено ли вино?
      — Что?!
      — Не пей, дурак, я кому сказал!
      Угрюмо насупившись, Эритрон послушно отошел от бочонка.
      — Та-а-ак… — задумчиво протянул хитрейший из греков, оглядывая раздраженно расхаживающих по берегу коллег.
      Кого же из них выбрать в качестве так называемого «грибного человека»?
      «Грибной человек» — это такая интересная профессия, известная еще со времен ранней Греции.
      Ну вот, скажем, захотел какой-нибудь царь отведать на обед грибочков, но жрать все подряд боязно, мало ли чего потом приключится наутро, в особенности если на твой престол метит младший брат, лично собиравший в лесу опята. Странно, что и говорить, выглядели опята, красные в белую крапинку. Вот и зовут к столу «грибного человека» отведать сомнительное блюдо. Тот (жирный, довольный жизнью здоровяк) незамедлительно является в пиршественный зал и, видя красные в крапинку опята, в предвкушении закатывает глаза. Кусает один гриб, жует второй и… После этого «грибной человек» выдает что-нибудь вроде «ох, какие у меня большие руки» или «глядите, на стене зеленый сатир сидит!»
      Царь благоразумно отказывается от опасного для рассудка обеда, младшего брата-грибника благополучно скармливают голодным тиграм, ну а «грибного человека» вознаграждают золотом и относят в сарай, дабы отошел бедолага от своих навязчивых галлюцинаций.
      Вот именно такого человека и искал среди героев Автолик. Конечно, действовать следовало хитростью, не раскрывая истинной цели задуманного.
      — Эй, Тронос! — весело выкрикнул сын Гермеса, подзывая приятеля к себе.
      Дурака Троноса, ежели он вдруг помрет, было жаль меньше всего. Невелика потеря для Греции. Хотя сын Гермеса с удовольствием траванул бы Тесея. Но будущий герой Афин был далеко не так прост, как казался на первый взгляд, и его многочисленные победы были тому примером.
      Не глупее Автолика оказался Тесей, а то и…
      «Нет-нет, — раздраженно одернул себя хитрейший из греков. — Этот выскочка не может быть умней меня, такое совершенно исключено».
      — Милый Тронос, не соблаговолишь ли ты попробовать это великолепное вино первым. А то мы тут с Эритроном сомневаемся: может, гадость какая, которую не стоит пить.
      — Это мы сейчас, это мы мигом! — с воодушевлением ответил Тронос, беря в руки булькающий бочонок.
      «Какая же сволочь этот Автолик! — подумал стоящий неподалеку Тесей. — Из шкуры вылезу, но переплюну его по количеству подвигов, причем сегодня же!»
      Достойные мысли, хотя сын Гермеса заслуживал и более серьезного наказания.
      Буль-буль-буль…
      Тронос пил вино прямо из бочки, заливая чудесным напитком блестящие доспехи.
      — Уф! — Герой вытер тыльной стороной руки влажную бороду и выбросил пустой бочонок в море.
      — Ну как? — с интересом спросил Автолик. — Каковы ощущения? Голова не кружится, живот не болит, сердце ровно бьется?
      — Да вот… понимаешь ли… — пошевелил бровями Тронос — Что-то я не шибко врубился. Странное какое-то вино, вкус… необычный.
      — Не может быть! — в притворном ужасе воскликнул сын Гермеса. — А что, если оно отравлено?
      — Вполне возможно! — согласился Тронос — Однако если бы я попробовал еще из одной бочки, то определил бы тогда наверняка.
      — Пробуй, пожалуйста! — щедро махнул рукой Автолик, внимательно приглядываясь к коллеге, не посинел ли тот лицом. Но Тронос лишь слегка порозовел после выпитой бочки и выглядел здоровее обычного.
      Буль-буль-буль… и второй бочонок вина бесследно канул в ненасытном чреве героя.
      Собравшиеся вокруг дегустанта могучие мужи с азартом спорили, делая совершенно нереальные предположения по поводу того, каким образом Тронос отойдет в мрачное царство Аида.
      Одни полагали, что герой сперва почернеет лицом, затем вывалит на грудь язык и, сотрясаясь в жутких конвульсиях, упадет на землю. Другие с ними категорически не соглашались, утверждая, что храбрый дегустатор схватится за горло и, истошно крича, изойдет кровавой пеной.
      Но обе спорящие группы героев сильно заблуждались.
      Ничего из того, что они перечислили, так и не случилось.
      Тронос громко отрыгнул, выбросил в море вторую пустую бочку и, округлив глаза, коротко выдал:
      — И-ик!
      После чего как подкошенный рухнул на землю.
      — И впрямь помер! — ужаснулись герои.
      Мрачный Тесей присел над распростертым телом.
      — Что, готов? — с замиранием сердца спросил Автолик.
      — В каком-то смысле да, — ответил юноша, проверяя у дегустатора пульс — Тронос спит!
      Вот вам и дурак дураком, а так удачно подвернувшийся случай на законных основаниях выдуть две бочки неразбавленного вина не пропустил.
      На придумавшего всю эту глупую дегустацию Автолика было страшно смотреть. Как его в тот раз герои не избили, осталось загадкой.
      В тягостном молчании прикончили могучие мужи Греции оставшиеся восемь бочек.
 

* * *

 
      — Кажется, кто-то тонет, — меланхолично заметил сидящий на плоском камне Эритрон, уже битые полчаса слышащий со стороны моря истошные крики о помощи.
      — А я думал, у меня в голове после выпитого звенит, — рассмеялся Бинатос.
      — Помогите-е-е… — отчетливо донеслось издалека. — Тону-у-у… помо… ги… те…
      — Вот же, сердешный, надрывается! — усмехнулся лежащий на песке в состоянии частичной прострации Селий. — И охота человеку глотку драть, так и связки посадить не долго.
      Ни один герой не сдвинулся с места.
      Тесей с Дентосом быстро переглянулись и, кивнув друг другу, не сговариваясь, поспешили к морю.
      Вернулись герои довольно быстро, волоча на себе мокрого незнакомца в разорванной одежде.
      — Кораблекрушение? — вяло поинтересовался Автолик, поигрывая коротким мечом.
      — Нет… — Незнакомец хрипло закашлялся. — Разбойник…
      — РАЗБОЙНИК?!
      Могучие герои все как один вскочили с земли.
      — Негодяя зовут Скироном. Живет он на самом краю вон той скалы.
      Мокрый грек указал дрожащей рукой на мощный, врезающийся в бушующее море каменный уступ.
      — Он заставляет всех, кто проходит по горной тропе, мыть ему ноги.
      — Мыть что?! — опешили герои.
      — Ноги! — хрипло повторил эллин. — Уж очень он чистоплотный, Скирон этот, особенно, что касается ног. Заставляет, гад, делать ему педикюр, срезать мозоли и чистить пятки пемзой.
      — Да он просто какой-то извращенец! — гневно воскликнул Дентос.
      — Вот-вот! — мелко закивал незнакомец. — Все бы еще ничего, кабы Скирон не скидывал согласившегося помыть ему ноги путника вниз со скалы на острые камни.
      — А как же ты выжил?
      — Мне повезло, и я упал в море, когда начался прилив. Мерзавец ударил меня ногой прямо в грудь, когда я склонился над тазиком с душистой водой.
      Могучие герои брезгливо поморщились.
      — Э, нет, это не по мне! — махнул рукой Эритрон. — Я лучше еще часок на песочке полежу.
      — Верно говоришь, приятель! — подхватили прочие. — Не для великих героев подобные приключения.
      — А вот я схожу посмотрю на этого разбойника! — неожиданно заявил Тесей, поправляя на поясе серпообразный меч.
      — Ага, — усмехнулся Автолик, — сходи-сходи, сделай Скирону педикюр, а мы пока тут полежим, посмотрим, что у тебя выйдет.
      И прочие герои издевательски расхохотались.
      — Подвиги не пахнут! — резко бросил им решительно настроенный юноша, направляя свои стопы к зловещей скале.
 

* * *

 
      Увидав Тесея, Скирон выхватил из-за спины разбойничий нож и гнусаво так прошепелявил:
      — Стой на месте, путник, сейчас ты обмоешь мне мои ноги.
      Тесей остановился, скептически оглядывая злодея.
      Больше всего Скирон походил на карлика из какого-нибудь бродячего цирка. Более потешного урода было трудно себе представить. Но особенно юношу рассмешили непропорционально огромные ступни злодея, размера этак пятьдесят второго, притом что рост разбойника был с трехлетнего ребенка.
      Неподалеку виднелись пещера и дымящийся очаг у входа — логово распоясавшегося гада.
      — Не ты ли тот самый карлик-носильщик, что сбежал недавно из цирка города Эпидавра и сошел, по слухам, с ума? — посчитал своим долгом уточнить усмехающийся Тесей.
      — Может, и я, — огрызнулся Скирон.
      — Далеко же ты, однако, забрался.
      — Ладно, кончай язык чесать! — Коротышка смешно взмахнул ржавым кривым ножом. — Давай, мой мне ноги.
      — Щас помою! — кивнул будущий герой Афин.
      Потрясая ножом, Скирон отвел юношу на самый краешек скалы, где был маленький пенек. Рядом с пеньком стояла квадратная глиняная ванночка с мутной грязной водой.
      Усевшись на пенек, злодей с удовольствием погрузил свои ласты (ногами это назвать язык не поворачивался) в ванночку.
      Тесей присел рядом, понимая, что за спиной у него обрыв. Стоит Скирону слегка толкнуть его — и прощай, предстоящая слава.
      Но юноша хорошо помнил советы мудрого деда и заранее как следует подготовился.
      Нужные ингредиенты он собрал еще на морском берегу под насмешки и неистовую ржачку ленивых коллег. В кожаном мешочке на поясе у Тесея висело его хитрое оружие против маньяка.
      — Давай-давай, что ты там возишься? — недовольно прогнусавил Скирон. — Хочешь, чтобы я сделал тебе чик-чик? Скорее же помой мои ноги! Я очень люблю чистоту, так что постарайся как следует.
      — Конечно-конечно… — процедил сквозь зубы герой, незаметно высыпая в ванночку серый порошок. — Все будет сделано так, как ты того хочешь.
      В кожаном мешочке был самый обыкновенный строительный раствор. В него входил песок, мраморная крошка и кое-что еще. Все ингредиенты юноша без труда раздобыл среди камней.
      — Ну что же ты медлишь? — не на шутку рас свирепел разбойник. — Ты думаешь, я тут с тобой шутки шутить намерен?
      Тесей ухмыльнулся и, встав на ноги, смерил коротышку презрительным взглядом.
      Скирон попробовал вскочить с пенька, но лишь громко вскрикнул, бухаясь обратно.
      — ЧТО?! Что такое? Что произошло? Мои ноги… Мои чудесные ноги! Что ты сделал с ними, проклятый садист?
      Безразмерные ступни злодея крепко-накрепко застыл и в ставшей внезапно твердой воде.
      — А-а-а!.. — дико заголосил Скирон, когда будущий герой Афин грубо потащил его, предварительно отобрав нож, вместе с ванночкой к обрыву.
      Да так заголосил, что его услышали нежащиеся на песчаном берегу герои, которые не на шутку переполошились.
      — У нас в Арголиде… — принялся доходчиво пояснять Тесей, — этот прикол называется «каменные сандалеты Посейдона».
      — Не-э-эт! — ужасно завизжал карлик, по дуге устремившись в морскую пучину.
      Услышав долгожданное «бултых», юноша удовлетворенно потер могучие руки.
      — …! -хором взревели отдыхающие на берегу герои, ставшие свидетелями стремительной расправы.
      — М-да, — кисло добавил Автолик. — Точнее и не скажешь.

      Блистательно расправившись с гнусным Скироном, Тесей крепко задумался: стоит ли ему вообще спускаться с высокой скалы на морской берег. Не настал ли сейчас момент удариться в героические бега?
      Похоже, «тот самый момент» наконец настал.
      Собравшиеся внизу коллеги гневно о чем-то спорили, время от времени потрясая могучими кулаками в сторону сидящего на краю высокого утеса Тесея.
      — Да как он посмел, как он вообще посмел… — доносились со стороны берега возмущенные вопли Автолика. — Где же греческая солидарность? Зарвавшийся молокосос наплевал на наши морально-этические законы. Ведь мы все дружно отказались от этого сомнительного подвига! А как поступил Тесей, как поступил этот афинский выскочка? Он наплевал нам в душу, пойдя наперекор большинству!
      Ответом сыну Гермеса был дружный одобрительный гул.
      «Ну, раз речь зашла о морально-этических законах, — весело подумал молодой герой, — то мне и впрямь пора отсюда линять, а то еще побьют ненароком. С этих станется!»
      О боги, воистину не знает границ черная человеческая зависть.
      Единственным героем, принявшим сторону Тесея, оказался благородный Дентос, который стал яростно защищать сидящего на скале юношу.
      — Братья, вы несправедливы к нашему молодому коллеге! — так возражал славный муж Греции. — Вами движут темные чувства: зависть и эгоизм, подлость и непомерно развитая гордыня. А ты, Автолик, просто смешон…
      — Что?! — взвизгнул пунцовый сын Гермеса.
      — Что слышал! — рявкнул Дентос — Я старше тебя на добрый десяток лет и могу говорить все, что мне вздумается!
      — Это так! — закивали прочие герои, и Автолик благоразумно заткнулся.