Ну да сатир с ним.
      На обратном пути на корабле закончились запасы пресной воды, да и с провизией было неважно, хотя после странного исчезновения кашевара рацион команды значительно улучшился, ибо готовить стал старый бывалый кормчий.
      Принял Персей решение высадиться на ближайший берег, дабы пополнить запасы воды и провианта.
      Изменили курс.
      Смотровой на мачте узрел сушу, и через несколько часов десять моряков во главе с Персеем высадились на незнакомый унылый берег.
      — Идемте, обойдем вон те скалы! — зычно скомандовал герой, поправляя за спиной мешок со своим мощнейшим оружием. — Чует мое сердце, там мы найдем все, что нам необходимо.
      Так и поступили.
      Персей как в воду глядел. Живописные зеленые пастбища открылись взору путешественников; там мирно гуляли великолепные стада овец, быков и коров.
      — Хватайте, братцы, все, что бегает на четырех ногах! — весело бросил своим спутникам беззаботный герой.
      — Но позволь, господин… — подал голос один из моряков, — разве мудро ты поступаешь, не зная, что это за владения и кому принадлежат великолепные стада, гуляющие по живописной долине?
      — А не один хрен? — раздраженно спросил Персеи. — Греческий герой везде дома! Давайте ловите вон ту корову в яблоках!
      Ничего не поделаешь, приказ героя — закон.
      Однако в словах осторожного моряка был определенный смысл, и Персей все-таки решил наведаться к местному правителю.
      Оставив спутников, гоняющихся в зеленой долине за прыткой коровой, герой отправился на поиски мраморного дворца, где, по идее, должен был проживать местечковый царек.
 

* * *

 
      Но не знал, не ведал Персей, что угодил он аккурат во владения сына титана Япета (брата самого Прометея!) царя Атаса.
      Царь Атас был совершенно феноменальным жлобом, или, если выражаться несколько мягче, скрягой. Говаривали, что он даже с собственными волосами не мог расстаться, когда личный брадобрей ему бороду стриг. Все волоски тщательно собирались в особый мешочек. Потом, когда волос накапливалось достаточно много, царь набивал ими подушки и толкал их с общегреческого аукциона античных раритетов в Афинах, утверждая, что подушки волшебные, способствуют произрастанию густой шевелюры.
      Не знаю, насколько это соответствовало действительности, но лысые за данными раритетами устраивали настоящую охоту. Особо примечательным был случай, когда два добропорядочных греческих гражданина сняли друг дружке скальпы на очередном аукционе. Ну а производители накладных волос (или париков, как кому нравится) уже давно заказали царя Атаса целой куче наемных убийц. Но сей заказ вряд ли был исполним, ибо никто в Греции не знал, где проживает предприимчивый правитель.
      Но особо городился Атас своими великолепными стадами и фруктовыми деревьями.
      Однако еще большим сокровищем царя были его дочери, целых восемнадцать штук. Почему так много? Да потому, что жлобу все мало было, вот он и завел такую кучу детей, причем от семнадцати жен (одна родила двойню).
      И вот всемогущие боги, видя сверху этакое процветание, решили слегка подпортить жмоту жизнь. Богиня Фемида (да-да, та самая) в один прекрасный день предсказала царю, что однажды придет к нему некий сын Зевса (какой именно, не указывалось) и похитит все его богатство, нажитое непосильным трудом, включая запасы волос от бороды и чудесных восемнадцать дочурок.
      И впрямь — такое под силу лишь герою-полубогу.
      Лишился с того самого дня сна и покоя Атас. Каждую ночь пересчитывал он своих совершеннолетних дочурок, с удивлением обнаруживая вместо восемнадцати девятнадцать девиц. Все это было достаточно странно. Получалось, что, вместо того чтобы похитить у него дочерей, кто-то, наоборот, добавил ему одну лишнюю дочку.
      Просто умопомрачение какое-то.
      На момент появления Персея вот уже целую неделю ломал царь свою алчную голову над этой неразрешимой проблемой. Конечно, лишняя дочь, знаете ли, очень даже неплохо. Девятнадцать дочурок, без сомнения, лучше, чем восемнадцать. Но откуда? Откуда, простите, взялась эта дополнительная дочь, если у Атаса их родилось (царь помнил точно) ровно восемнадцать!
      Во всем происходящем старому параноику вплелся какой-то невероятно зловещий заговор.
      Неведомые злодеи наверняка издевались над ним, временно подарив лишнюю дочь, дабы затем, по истечении определенного срока, похитить всех восемнадцать плюс коров, быков, овец, ну и прочее по мелочам.
      Вот как раз в такой неудачный момент и явился ко двору Атаса веселый, словно птичка, Персей.
 

* * *

 
      Наглого незнакомца царь принял довольно холодно.
      — Кто ты, благородный эллин? — осторожно спросил героя Атас, ибо, судя по доспехам, перед царем был какой-то весьма достойный воин, определенно знатного происхождения.
      — Я Персей с Аргоса! — так ответил герой, с интересом изучая разнообразные таблички, понатыканные в тронном зале дворца, где ни попадя.
      Когда он только появился здесь, его сильно удивило, что стражники шли ко входу в красивое, сверкающее мрамором здание строго по узенькой, посыпанной песком дорожке, боясь сойти с нее даже на сантиметр.
      А теперь эти таблички.
      У местного царя определенно были нелады с головой.
      Например, у живописного фонтана в углу зала имелось сразу два предупреждения: «Воду не пить», «Рыб не кормить».
      Над скамьями из черного дерева, расположенными вдоль стен, также красовались строгие предупреждения: «Не садиться».
      «Ну и на кой их в таком случае здесь поставили?!» — все удивлялся герой, поглядывая на царя с определенной опаской.
      Тут нужно смотреть в оба, а то зазеваешься, и псих сразу же на тебя бросится.
      — Скажи мне, Любезнейший, — с большим подозрением проговорил Атас, — а не сын ли ты всемогущего Зевса?
      В вопросе явно чувствовался какой-то подвох.
      Ох, неспроста спрашивал безумец, ох и неспроста. Вместо ответа Персей решил слегка пройтись по залу, ступив на красную ковровую дорожку. Царь побледнел. Стражники схватились за оружие.
      — Я что-то сделал не так? — удивился герой, резко остановившись.
      — Немедленно сойди с моей любимой ковровой дорожки! — злобно процедил сквозь зубы Атас.
      Пожав плечами, Персей с готовностью отступил в сторону. Психу лучше ни в чем не перечить.
      — Ты не ответил на мой вопрос, — гаденьким голосом напомнил царь.
      — Нет, — улыбнулся герой, — к величайшему сожалению, я не сын великого Зевса.
      Расчет оказался верен. Скорее всего, эта маленькая ложь спасла Персею жизнь, ибо Атас с видимым облегчением вздохнул.
      — Что же в таком случае привело тебя в мои земли?
      — Я приплыл на корабле. Держу путь на остров Сериф. У нас закончилась пресная вода, да и с провизией проблемы. Вот я и принял решение высадиться здесь.
      — ЧТО-О-О?! — визгливо вскричал царь. — Ни сатира я тебе не дам! Однако какая наглость! Тут тебе не благотворительный храм Афины!
      — А кто говорит о благотворительности? — добродушно улыбнулся герой. — Разве я хоть словом обмолвился, что хочу запастись у тебя провизией даром?
      Атас заметно успокоился и, алчно сверкнув глазами, быстро спросил:
      — Что предлагаешь взамен?
      Персей тут же прикинул, что моряки уже наверняка наполнили трюм корабля дармовым скотом, да и пресную воду, скорее всего, раздобыли. Теперь дело оставалось за малым: перехитрить феноменально жадного урода и благополучно вернуться на корабль. А как перехитрить скупого? Правильно, нужно использовать против жлоба его же слабость.
      — Я дам тебе вот такой изумруд.
      И герой с готовностью показал какой, благо в природе его отродясь не водилось.
      Бедняга Атас аж крякнул, представив себе размеры этой великолепной драгоценности. Конечно, для приличия следовало бы поторговаться, но уж больно щедр был простодушный герой. Да и глуп, как видно, невероятно.
      — Хорошо! — важно кивнул царь. — Подожди немного, и мои слуги соберут все необходимое. Можешь пока погулять по дворцу. Кстати, а этот изумруд… при тебе?
      — Изумруд в надежном месте на корабле! — спокойно ответил Персей, повергнув Атаса в уныние. — Обмен произведем на морском берегу. Все по-честному!
      — Конечно-конечно, — захихикал царь, радуясь, как удачно все повернулось.
      Персей же покинул тронный зал и стал неспешно прогуливаться по симпатичным коридорам дворца. Что и говорить, роскошь жадный мерзавец, по всей видимости, ценил превыше всего.
      Единственное, что раздражало, так это следующие по пятам стражники. Видно, Атас беспокоился, как бы гость чего под шумок не стянул. Ситуация была оскорбительной, но Персея согревала мысль, что в конце концов дурака царя он обведет вокруг пальца. Будет жлобу наука, а то, понимаешь, окопался тут в глухомани и в ус не дует.
      — Пожалуйста, не сходите с ковровой дорожки, — деликатно попросили маячившие за спиной стражники.
      Персей в этот момент рассматривал замысловатые фрески.
      — То сходи с дорожки, то не сходи, — брюзгливо бросил герой, — дурдом.
      Нужно было от этих болванов как-нибудь улизнуть, а заодно потрепать нервы царю.
      — А где у вас тут все удобства? — обернувшись, с совершенно невинным видом поинтересовался гость.
      Стражники переглянулись, как показалось Персею, с большим замешательством. Один из них отлучился, вернувшись со странной вазой с узким горлышком.
      «Ну и ну!» — ошарашено подумал герой, а вслух сказал:
      — Вы что издеваетесь?!
      Наконец до кретинов дошло, и, убрав вазу, стражники повели беспокойного гостя во двор к одноэтажной пристройке, напоминающей термы.
      Внутри находились все удобства, однако Персея неприятно удивило, что солдаты тоже вошли, причем все пятнадцать человек.
      В помещении стало тесно.
      — Вы что, совсем того? — не сдержавшись, гневно вскричал герой. — Вы что, так и будете здесь стоять?!
      Стражники мрачно кивнули.
      — Ах, так! — Персей побагровел. — В таком случае передайте своему царю, что о нашей предстоящей сделке не может идти и речи.
      Бедняги теперь напоминали побитых палками псов. Дилемма и впрямь была неразрешима. Герой даже пожалел несчастных.
      Однако страх серьезно прогневать сумасшедшего царя оказался сильнее, и солдаты наконец очистили пристройку.
      Персей приободрился, с недоумением изучил громоздкую мраморную вазу с журчащей внутри водой, затем влез на подоконник и был таков. Кустами добрался до входа во дворец и спокойно продолжил свою экскурсию.
      Оказывается, царские хоромы имели еще один двор, внутренний. Именно туда и решил заглянуть терзаемый приступом героического любопытства Персей.
      Внутренний дворик оказался очень мил. Там росли многочисленные плодовые деревья, цвели великолепные цветы, журчали искусственные ручьи.
      Посередине декоративного парка играли девушки. Молоденькие красавицы в белоснежных невесомых одеяниях.
      Спрятавшись за яблоней, Персей с удовольствием наблюдал за развлекающимися феминами. Девушки бросали друг дружке яркую ленту, громко хохоча, когда та случайно попадала в ручей.
      Герой сощурился и быстро пересчитал красавиц. Получалось девятнадцать. Кто же они такие? Для жен многовато…
      «Наверняка дочки жмота», — решил Персей.
      Однако одна девушка сильно выделялась среди других своей неуклюжей грацией и широкими, не по-женски развитыми плечами. Лицо красавицы почему-то скрывала плотная повязка.
      Странно все это.
      Залюбовавшись, герой не заметил, как кто-то подкрался к нему сзади и тихо произнес:
      — Что, решил одну похитить?
      Персей аж подпрыгнул от неожиданности, резко обернувшись. Сзади, переминаясь с ноги на ногу, стояла та самая несуразная девица с широченными плечами.
      — Бери уже всех! — по-свойски посоветовала девушка, лукаво подмигивая герою.
      Голос у дочери Атаса был басовито-пропитой.
      — Э… — неопределенно прохрипел Персей, не зная, как на все реагировать.
      — Что, не узнал? — усмехнулась девица, стягивая с лица повязку.
      Под повязкой пряталась густая черная борода, кое-где уже с небольшой проседью.
      Первой мыслью героя было: перед ним женщина с бородой, сбежавшая из афинского цирка. Но секундой позже…
      — Зевс?! — испуганно обомлел Персей, слегка приседая.
      — Он самый, сынок, он самый…
      — Но как… ты здесь… среди…
      — Очень просто! Затесался вот полгода назад. Немного маскировки, ну и… живу лучше, чем на Олимпе. Вокруг столько красавиц, и все не прочь слегка развлечься… ну ты понимаешь, о чем я?
      — Не совсем…
      — Ну, неважно. В общем, рад нашей неожиданной встрече. Ты, видно, за провизией приплыл?
      — Ага!
      — Мне Посейдон уже доложил об этом. Знаешь, гиблое дело. Этот Атас… чисто между нами, полный придурок.
      — Я уже понял, — кивнул герой.
      — Так что постарайся долго здесь не задерживаться.
      — Я тут… — смущенно промямлил Персей, — короче, царь спросил меня, не сын ли я всемогущего Зевса.
      — И что ты ему ответил?
      — Соврал, конечно.
      — И правильно сделал! — похвалил Тучегонитель. — Иначе были бы у тебя серьезные неприятности. Мы тут жлобу на досуге пророчество одно послали, что лишится он всего, когда к нему в гости нагрянет мой сын. Шутка, конечно. Но дурак все равно всего лишится из-за своей феноменальной жадности. Вот увидишь!
      — И как же мне теперь быть?
      — Как быть? Делай ноги!
      — Из чего?! — испуганно спросил герой, в панике глядя на свои колени.
      — Беги, в смысле, — рассмеялся Зевс, — а будут хватать, ты им голову Медузы покажи.
      — Как?! Ты уже знаешь?
      — Ну конечно же! На то я и Всемогущий. А ну-ка покажи трофей!
      — Но…
      — Давай-давай, я, как ты понимаешь, не суеверный… ха-ха.
      Персей подчинился, быстро развязав мешок.
      — М-да… — задумчиво проговорил Эгидодержавный, внимательно разглядывая отсеченную голову Горгоны, — на Геру без косметики похожа. Ладно, ступай, по-моему, тебя уже хватились.
 

* * *

 
      Вернувшись во дворец, Персей слегка растерялся в похожих друг на друга, как два циклопа, коридорах. И надо же было такому случиться, что первая попавшаяся на пути дверь привела героя прямо в тронный зал.
      — Ага! — воскликнул Атас — Вот ты где бродишь. Иди скорее сюда, слуги уже собрали весь необходимый провиант.
      Ничего не поделаешь, пришлось войти.
      Осторожно обойдя красную ковровую дорожку, гость приблизился к трону.
      Царь хлопнул в ладоши, и хромой слуга внес в зал маленький медный поднос.
      — Вот она, твоя провизия! — торжественно объявил Атас.
      На подносе стояла глиняная кружка с водой и мисочка с криво нарезанными кусками черного хлеба.
      — Премного благодарен! — с усилием выдавил из себя Персей.
      — Я рад, что ты доволен! — улыбнулся царь. — Говори всем, кого встретишь, что великодушие царя Атаса не знает никаких границ.
      — Так и поступлю, — кивнул гость. — Ладно, а сейчас я схожу за изумрудом, если ты, царь, конечно, не против.
      — Я не… — начал было Атас, но вдруг запнулся, с тревогой уставившись на вбежавшего в тронный зал взмыленного солдата. — Кремниус, что случилось?
      Солдат испуганно поглядел на Персея и, подойдя к трону, что-то возбужденно прошептал царю на ухо.
      — Ты обманул меня! — изобличающе вскричал Атас — На самом деле ты сын великого Зевса. Хватайте его, братцы!
      Братцы, в лице опешившего солдата и престарелого хромого слуги с подносом в замешательстве переглянулись.
      Персей же, не опускаясь до ненужных разговоров, проворно полез в мешок.
      Неизвестно, что почувствовали солдат со слугой, но из тронного зала их словно ветром сдуло.
      — Что это там у тебя в мешке? — обеспокоено спросил царь. — Учти, что бы там ни было, я в любом случае тебя казню, а содержимое твоего мешочка присвою себе.
      — Размечтался, жлобская морда! — дерзко выкрикнул герой, выхватывая из мешка уродливую голову.
      ХЛОП!
      На позолоченном троне сидела каменная статуя.
      Персей спрятал голову и прямо по красной ковровой дорожке подошел к трону. Извлек из ножен меч и призадумался.
      — Как же тебя назвать?
      Видок у изваяния был тот еще. Глаза навыкате, челюсть отвисла, волосы дыбом.
      Закусив кончик языка, Персей старательно вырезал на краешке каменного одеяния царя:
      «Жертва себореи. Скульптор Персей с Аргоса».

Глава четвертая
ПЕРСЕЙ СПАСАЕТ АНДРОМЕДУ