Глава пятая

СВАДЬБА ПЕРСЕЯ

Угадайте с двух попыток, что было потом?

Ну!

Давайте-давайте, напрягите пресловутое серое вещество! Или хотя бы воображение.

Напрягли?

Что, усмехаетесь? Не варит черепушка или воображение отсутствует? Э нет, так не бывает. Но по глазам вашим хитрым вижу, догадались. Догадались — догадались, нечего ухмыляться.

Все правильно!

Случился свадебный пир.

Вот так великие герои и залетали: убил чудовище, освободил/спас красавицу, ну и… женился. В итоге всех этих дел по Древней Греции уйма героических многоженов (или многоженцев) бегало, от закона спасаясь. А закон был суров, ибо даже сам Зевс не имел права больше чем на одну жену. Ну и что, ежели стерва, зато какой, братцы, стимул хорошенько погулять на стороне.

Но Персей, к счастью, был холост и, соответственно, не был искушен во всех этих семейных делах, потому герой так и не смог до конца осознать размах постигшей его трагедии.

Итак, свадьба.

Ох, и сколько же я их описывал… сходу и не сосчитаешь. И что самое обидное — ни на одной так и не побывал, даже на собственной. (Софоклюс, снова свистишь, мерзавец.)

Ладно, так уж и быть, опишу надоевшее празднество в сто пятый раз.

Естественно, пировали во дворце царя Кефея. Старый пенек настолько ополоумел от счастья (после избавления от Тритона), что поначалу предложил Персею руку и сердце своей красавицы жены, за что получил от Кассиопеи кулаком по голове. Хотя герой, увидев мать Андромеды, был не против. Кассиопея оказалась еще прекраснее, чем ее дочь и, главное, уже «в соку», чего не скажешь о худенькой бледной Андромеде.

Весь дворец Кефея утопал в цветах. Громко играли лиры да кифары, ну а свадебный хор… о, это достойно отдельного описания.

Свадебный хор состоял из тридцати четырех огромных откормленных эфиопов. Певцы из них были хреновые, черномазые лишь надсадно выли нечто совершенно невразумительное. Разобрать, и то иногда, можно было лишь слова: «Гименей» и «вина скорей налей». Последнее, судя по всему, было страстным желанием самих певцов, но прервать выступление они никак не могли, за чем тщательно следили мрачные солдаты с собаками на цепях.

С чернокожим хором получилась явная лажа, но Персей не хотел расстраивать веселого Кефея сообщением, что деньги тот выкинул на ветер, нанимая придурков, решивших на шару подзаработать.

Ну а так (помимо хора) все было обставлено прилично, на должном уровне.

Мать с отчимом пригласить на праздник Персей так и не смог, ибо все вещие голуби, вороны, канарейки и курицы погибли вследствие разразившейся в этой части Аттики эпидемии птичьего насморка. Говорили, что даже сам Кефей переболел диковинной болезнью, а выздоровев, все время улыбался и клонил голову набок, как какой-нибудь попугай. Лечили царя своеобразно — заворачивали в мокрую простыню и пускали кровь. Неприятно, конечно, но ведь помогло!

Да, сильна была в то время в Греции нетрадиционная медицина. Сейчас уже многое забыто, к сожалению.

Однако отсутствие на свадьбе матери с отчимом с лихвой компенсировали моряки с корабля Персея, которых герой не преминул позвать во дворец, а то они уже намылили ласты уплыть куда подальше, ибо истекал однодневный срок.

Но не все прошло так гладко, как хотелось.

Да и где вы вообще видели свадьбу без мордобоя, обидных оскорблений и без похищения невесты?

А случилось вот что.

Пировал царь, пировали гости, веселились новоиспеченные молодожены. Гименей по-быстрому провел церемонию еще в начале пира. И тут — о ужас! — в зал, где вовсю шло торжество, ворвался какой-то увешанный боевыми железяками придурок.

— Это… вы… короче, блин, — хрипло выдал сей странный человек и зло поглядел на веселого Персея.

— Ты, мать-перемать, кто такой?! — удивленно спросил новобрачный, швыряя в наглеца обглоданной куриной костью. (Эй, а как же птичий насморк?!)

Незнакомец отбил куриную кость щитом и, потрясая боевым копьем, прохрипел:

— Я жених Андромеды, Финей!

— А я муж Андромеды, Персей! — весело рассмеялся герой, на ходу подбирая рифму. — Давай же напьемся скорей!

— Сволочь! — яростно выкрикнул неудачливый женишок.

Тут уж стало не до шуток с веселыми стишками.

— Это действительно твой бывший жених? — тихо спросил юную жену побагровевший герой.

— Да, — жалобно пропищала Андромеда.

— Предупреждать надо!

И, встав с почетного места, Персей мрачно двинулся с салатницей в руках в сторону Финея.

Бывший жених слегка оробел, в подробностях рассмотрев габариты противника. Перед ним явно был один из великих греческих героев, причем не кто-то там затрапезный, а весьма крутой.

Персей был вооружен салатницей, Финей — копьем, и, несмотря на это, поджилки у ворвавшегося на пир наглеца затряслись.

Но идти напопятную было поздно. Что так, что этак набьет ему муж Андромеды морду. Однако из сложившейся ситуации можно было попробовать выйти с честью. И, решившись, Финей все-таки метнул копье.

Ох, сколько же в этой сцене было глубокого (гомеровского!) драматизма.

Сводный хор чернокожих дебилов, уловив каким-то шестым чувством накалившуюся обстановку в зале, грустно и одновременно трагично затянул:

— Ми-ми-ми-ми-ми-и-и-и…

В последний момент рука злодея дрогнула, но копье уже стремительно неслось прямо в не защищенную броней грудь Персея.

Казалось, замедлилось само время.

И действительно, копье не могло лететь так долго. Однако оно летело!

За время этого странного полета царь Кефей успел выдать громкое:

— Е-мое…

Невеста ахнула, а Персей порывисто выдохнул:

— Ах ты урод!

Копье напоследок зловеще вжикнуло и, благополучно перелетев Персея, вонзилось в грудь одного незадачливого певца.

Все происходило примерно так:

Сначала хор тянул свое обычное:

— Ми-ми-ми-ми-ми-и-и-и…

Но вот копье вонзается в певца, и присутствующие слышат:

— Ми-ми-ми… а-а-а!.. хр-р-р…

И после всего этого, как завершающий штрих, как аккорд всей свершившейся трагедии, мощнейшее стаккато:

— Ля-ля-ля-ля-ля-а-а-а-а…

— Ты что это тут вытворяешь? — взорвался доселе жизнерадостный царь.

— Я… мнэ… -неуверенно отозвался Финей, слегка устыдившись своего поступка.

Но развить мысль бывший жених не успел, ибо в ту же секунду ему на голову с отчетливым «дзинь» опустилась огромная салатница с сельдереем.

Не издав и звука, Финей камнем рухнул на мраморный пол пиршественного зала.

— В яблочко! — радостно вскричал Кефей, размахивая над головой внушительным куском баранины.

— Ох уж эти смертные, — сокрушенно посетовал сидящий по правую руку от царя бог Гименей, замедливший время. — Что с вами делают любовь, стремленье к власти, золоту и смерти! Безумие, да, сладкое безумие, что вновь и вновь смущает ваши души.

Персей неприязненно пнул поверженного врага ногой и так обратился к веселящемуся царю:

— Возможны ли еще какие-нибудь сюрпризы?

— Ну, не знаю… — замялся Кефей,-доченька, у тебя были еще… мм… ухажеры?

— Да, папа, — смущенно ответила Андромеда. — Парасий с Лемноса, Хорисс с Крита, Ирасий из Калидона, Тэвил из Спарты, Мэсос из Трои…

— Пусть приходят! — спокойно кивнул Персей. — Я и им всыплю!

— Совершенно правильная позиция! — похвалил героя царь. — Стража, вынесите тело!

Тело глухо застонало.

Крепкая глиняная салатница отлично держалась на неразумной голове Финея.

Когда солдаты торжественно его выносили, из-под оригинального головного убора слышалось отчетливое чавканье. Бывший жених поглощал зелень, видно, сельдерей пришелся ему вполне по вкусу. Ну хоть поел на халяву, и то хорошо.

Персей же гордо вернулся на свое место, и прерванное было празднество разгорелось с новой силой.

— Послушай, царь, а почему один из певцов не поет? — так обратился к пьяненькому тестю молодожен, уже битые полчаса рассматривая странного чернокожего громилу с отвисшей челюстью и остекленевшим взглядом.

Кефей обратил свое рассеянное внимание на экзотических певцов.

— Ах этот… если я не ошибаюсь, именно его поразил копьем жених Андромеды.

— Бывший жених! — с явной угрозой поправил царя Персей.

— Ну да конечно же бывший.

— И зачем он сие сотворил?

— Да кто его знает. Дикий человек. По слухам, вегетарианец, одной зеленью питается, ну и фруктами иногда.

— А с головой он вообще в ладах?

— Странно, что ты спросил… Знаешь, зятек, а они действительно с головой ссорятся.

— Кто они? — слегка опешил герой, теряя нить беседы.

— Этот Финей и его голова.

— А… ну тогда все понятно.

— Я поначалу думал дочурку за него отдать, — виновато признался царь. — Его род, знаешь ли, древнее нашего, да и земли обещал он мне большие в качестве отступного за дочку. Но я тут подумал… ты ведь, Персей, изгнал Тритона.

— И спас Андромеду!

— Ну, это не самое главное. Да и родословная у тебя покруче.

— Еще бы!

— Сын самого Зевса, такое, знаешь ли, редкость. Да к тому же прославленный герой.

Персей в ответ спокойно кивал, для лести он был глух.

— Не пойму только, почему ты не хочешь показать нам голову убиенной тобою Горгоны? — обиженно воскликнул царь.

— И нам, и нам… — подхватили пьяные гости.

— О-о-очень плохая идея, — зевнул смакующий местное вино Дионис.

— Нет-нет, исключено! — всерьез обеспокоился герой.

— Но почему?!

— Скажите, вы суеверны?

Вопрос был задан всем присутствующим.

— Ну, вообще-то… — замялся Кефей.

— Да-а-а… -дружно раздалось в зале, и гости повально расхохотались.

— Ну вот, — грустно кивнул Персей, — я так и знал…

Но все хорошее, как известно, рано или поздно подходит к концу. Как ни великолепен был пир, но длиться вечно он может лишь на светлом Олимпе.

Стали расползаться гости (именно расползаться, ибо нормально ходить многие из них уже не могли), засобирались и жених с невестой.

Вполне трезвый царь (по-видимому, тут постарался Дионис) незаметно для окружающих отозвал зятя в сторонку, где торжественно вручил стопку тонких восковых дощечек.

— Вот! — Кефей весь аж сиял от счастья.

— Что это? — удивленно спросил герой, принимая странный подарок.

— А ты еще не догадался?

— ???

— Ты ведь уже их видел. Это запрещенное издание Камасутры! Я с большим трудом достал его у одного безногого эротомана. Обменял на золотые сандалеты, но на фиг они ему, до сих пор по ночам думаю.

— Заложил наверняка у ростовщика и пропил, — резонно предположил Персей.

— Возможно, — согласился царь. — Но главное не это, а то, что тут особое издание.

— Особое?

— Ну конечно же, то самое, после прочтения которого триста храбрых спартанцев разом спятили, пытаясь осуществить изученное в одном знаменитом афинском веселом доме.

— Угу.

— Так ты ее берешь?

— Кого?!

— Камасутру! — заговорщицким шепотом пояснил Кефей.

— Понятное дело, беру, — с энтузиазмом подтвердил герой, а про себя подумал: «Ну и на кой мне это барахло»? Но не огорчать же такого доброжелательного дедулю!

И впрямь нехорошо бы вышло, если бы Персей взял да отказался от столь щедрого и, как видно, необычайно ценного подарка.

Сунув дощечки под мышку, герой еще раз от души поблагодарил отца Андромеды за великолепный праздник и, нежно взяв юную жену за ручку, удалился с ней в роскошные спальные покои.

Настала ночь.

Затих царский дворец.

Тишину можно было бы назвать мертвой, если бы не могучий храп стражников и нетерпеливое сопение одного из чернокожих певцов, приросшего правым глазом к замочной скважине покоев молодоженов.

Жених и невеста осторожно присели на краешек кровати.

— Ну что? — робко спросила Андромеда.

— Ничего, — отозвался Персей.

— Ты… э-э-э… знаешь, что именно мы должны… делать?

— Гм… в смысле? — не въехал муж.

— Ну… первая брачная ночь и все такое.

— Да сатир его знает… мать мне ничего об этом никогда не рассказывала. А тебе?

— Мне тоже.

— М-да, проблема, — кисло усмехнулся Персей и еле слышно выругался. Затем стремительно вскочил с кровати и со всей силы пнул ногой неплотно прикрытую дверь.

Бабах!

— Ой-я-я-я!..

Герой проворно выскочил в коридор, но там уже никого не было, лишь сиротливо лежали у самого порога спальни крупные белые зубы.

Зубы были что надо, таких отличных зубов греки отродясь не имели.

Пожав плечами, жених спокойно вернулся к невесте.

— Ну что, так вот и будем сидеть? — через час, мило зевая, спросила Андромеда.

— Слушай! — внезапно оживился Персей. — Твой отец мне восковые дощечки какие-то подарил. Хочешь, вместе посмотрим?

— Давай! — заинтересовалась красавица.

И герой вытащил из-под кровати подарок Кефея, заброшенный туда за ненадобностью.

— Гм… — озадаченно произнесла девушка, рассматривая тонкие вощеные листы. — Тут картинки какие-то нарисованы. И надписи под ними. Смотри, вот «кентавр», а тут «собачки». Забавно.

— А ну-ка, ну-ка… — заинтересовался Персей, присаживаясь рядом с любимой.

Не многие в ту ночь могли слышать несущийся из спальни новобрачных дружный заливистый хохот, а те, кто слышал, здорово удивлялись, отчего так веселятся новоиспеченные молодожены?

Может, анекдоты друг дружке рассказывают?

Кто их знает.

Пробуждение, прямо скажем, было не из самых приятных. Во-первых, Персея слегка терзало небольшое похмелье (несмотря на то что герой всегда знал свою меру). Во-вторых, кто-то весьма гнусным голосом орал. Собственно, из-за этих странных криков герой и проснулся.

Приподнял голову, огляделся.

Вчера они с Андромедой так и заснули, свернувшись калачиком, прямо в одежде. Это было достаточно удобно: сразу встал с кровати и пошел куда глаза глядят. А то раньше раздеваешься, потом одеваешься. Нет уж дудки, отныне Персей так всегда и будет ложиться спать в золотых доспехах. Вот только меч придется снимать, ну и колчан со стрелами. Но вот как быть с любимым боевым копьем? М-да, проблема.

Герой бережно высвободился из объятий возлюбленной. Жена безмятежно спала, забавно морща во сне чудесный маленький носик.

Что же его, в конце концов, разбудило?

Персей прислушался.

В царском дворце явно творилось что-то неладное.

— Несите кипяток! — истошно орал кто-то. — Перекройте фонтаны. Выпустите крокодилисов…

Команды были сумасбродные и, судя по всему, их отдавал не кто иной, как царь Кефей.

— Вот что с некоторыми делает похмелье! — нравоучительно прошептал герой и жадно выдул оставленный слугами на подоконнике спальни кувшин свежего молока.

— Уф! — Удовлетворенный Персей утер подбородок. — Хорошо.

— Прячьте фамильные реликвии, быстрее… ну быстрее же! И мамину любимую вазу с дискоболами. Осторожней, остолопы, это настоящий раритет нашего рода.

«Что же все-таки здесь происходит?» — заинтересованно подумал герой и, еще немного полюбовавшись женой, покинул спальню.

В коридоре молодой муж чуть не был сбит с ног улепетывающим тучным мужчиной, в котором Персей с удивлением узнал главного царского казначея. Следом за толстяком неуклюже трусил средних размеров эфиопский крокодилис.

Герой проводил странную парочку изумленным взглядом.

Но ведь не могло же быть так, чтобы все разом сошли с ума? А что, если в вино на пиру было что-то подмешано?

«Да нет, фигня, — мысленно одернул себя Персей, — ведь на празднике присутствовал сам Дионис, а он уж точно никому бы не ПОЗВОЛИЛ испортить торжество, и заодно чудесное вино».

Бредовая ситуация требовала немедленного прояснения.

Нужно было как можно скорее отыскать царя.

Сделать это оказалось несложно, так как припадочный вопил на весь дворец.

Расталкивая в панике мечущихся слуг, Персей решительно протиснулся в тронный зал.

Царь Кефей выглядел довольно потешно.

Сумасшедший старикан облачился в кошмарные ржавые доспехи столетней давности и нацепил на голову нечто, что, может, когда-то и называлось боевым шлемом, но сейчас… больше всего железный головной убор царя напоминал садовую лейку.

— Папаша, я вижу, вы собрались на войну?

Кефей обернулся.

— А, это ты, зятек… очень вовремя, очень вовремя. Ты возглавишь нашу оборону!

— Простите, что возглавлю?

— Оборону! — твердо повторил царь и для вескости даже притопнул ногой.

— Но от кого? Разве мы в осаде?!

— Скоро будем!

— ???

— Сюда, к моему дворцу, движется огромная армия отборных головорезов во главе с Финеем.

— Злопамятный недоносок! — неприязненно скривился Персей.

— Вот и я о том же. Нужно оборонять дворец, иначе всё, песец царству. Меня живо растерзают соседи, если узнают что я не смог справиться с армией обнаглевшего жениха.

— Бывшего жениха!

— Ну да, бывшего.

— И велика армия?

— Человек сорок!

— Отборные головорезы, говоришь?

— Угу!

Персей величественно прошелся по залу.

— А на кой ты крокодилисов выпустил, можешь объяснить?

— Могу! — кивнул Кефей. — Засиделись зверушки в террариуме, они у меня по утрам каждый понедельник разминаются, по коридорам гуляют.

— А что, сегодня понедельник?

— Ну, конечно же!

— Не знал, царь, что у тебя есть свой террариум.

— Да я и сам не знал, — рассмеялся тесть, — пока зубомордики не сожрали помощника казначея.

— То-то он улепетывал, — усмехнулся герой, вспоминая свою недавнюю встречу со взмыленным толстяком.

— Кто улепетывал? — не понял Кефей.

— Да было дело… Значит, ты их называешь зубомордиками?

— Ага! Обожаю этих зеленых зверюг.

— А что, если их на врагов натравить?

— Уже думал, — кивнул царь, — это будет наше крайнее средство!

— А я бы именно с этого и начал, — заметил Персей.

Кефей ему ничего не ответил и лишь забавно нахохлился, видно было, что жаль ему экзотических зверушек.

Снаружи послышался истошный боевой рев.

— Уже? — удивился царь. — А мне слуги донесли, что Финей с армией в загородном борделе с купцами из Спарты квасит.

— Пойду — ка я погляжу на это непобедимое войско, — небрежно бросил Персей, выходя на балкон второго этажа.

Войско уже вовсю ломилось в запертые двери дворца.

Финея храбрые воины несли на большой деревянной скамье, ибо бывший жених Андромеды по-прежнему был незряч. Глиняную салатницу с его головы снять никому так и не удалось.

— А… шельма! — удовлетворенно улыбнулся Персей, грозя врагу пальцем. — Только я и могу от этой хреновины его избавить.

— Это еще почему? — робко спросил прячущийся за широкой спиной героя царь.

— Я надел, значит, я и сниму, иначе никак, — резонно пояснил Персей.

Финей, не имеющий возможности полноценно участвовать в битве, умело руководил осадой дворца, хотя чаще всего невнятное бормотание, доносящиеся из недр салатницы, было трудно разобрать.

— Вот же шуты гороховые! — не сдержался Персей и оглушительно захохотал, видя, как грозная армия шарахается от внезапно заработавших фонтанов.

Смех не прошел незамеченным.

— Вот он! — истошно завопил кто-то из нападающих. — Проклятый Персей!

Финей оживился и, соскочив со скамьи, неуклюже поскакал в бой, разя мечом ближайшие деревья.

Персей расхохотался пуще прежнего.

— Эй, он испортит мои яблони! — визгливо закричал царь. — А ну прекратите безобразничать, иначе я на вас крокодилисов спущу!..

Ответом ему были отрывистые проклятия и нецензурщина.

— Возмутительно! — всплеснул руками Кефей.

Отбивавшая первый наскок злодеев стража вылила вниз ушат с кипятком. Затем из окон дворца полетели стрелы, но нападающих это не остановило.

— Бры-бру… зр-грм… бло-фрох… — угрожающе донеслось из салатницы, и злодеи изменили тактику.

Залегли за фонтанами и принялись неистово костерить царя.

— М-да… впечатляет, — зевнул Персей. — Послушай, тесть, я уже порядком проголодался, да и Андромеда, наверное, тоже. Когда у вас подают завтрак?

— Какой завтрак?! — в очередной раз всплеснул руками Кефей. — Ты видишь, что сейчас происходит? Кошмар! Катастрофа! Этот придурок с корытом на голове порубил мои яблони.

— С салатницей!

— Ну, неважно.

— Гы-ы-ы… ром… бла-бла… ухфр…

— Ура-а-а! — в запале взревели мерзавцы, разом вскакивая с земли и бросаясь к дворцу напролом.

— Ладно, — вздохнул Персей, снимая со спины верный мешок, с которым он теперь ни на минуту не расставался. — Пора с этим бардаком кончать, я завтракать хочу… Царь, отвернись!

Кефей поспешно отвернулся и даже опустил на лицо ржавый щиток экзотического боевого шлема.

Герой тем временем вытащил из мешка голову Медузы и с победной улыбкой свесил ее с балкона.

ХЛОП!

— Суеверные, гады! — довольно констатировал Персей, любуясь сорока статуями, застывшими в разных позах.

Затем герой спрятал голову Горгоны и коротко бросил в сторону:

— Все, царь, порядок!

Кефей безуспешно дергал ржавое забрало:

— Заело… зар-р-раза!

Неловко лавируя между каменными статуями, по двору колченого промчался преследуемый крокодилисом казначей.

Окно третьего этажа со скрипом распахнулось, и в узком проеме появилось симпатичное личико Андромеды.

— Эй, а что здесь происходит?

— Ты только что проснулась, солнышко? — поинтересовался Персей.

— Ага! Ой, какие красивые скульптуры! По-моему, вчера их тут не было.

Неопределенно мыча, внизу, словно сомнамбула, бродил дерзкий Финей, то и дело натыкаясь на окаменевших воинов своей непобедимой армии.

— А с этим что делать? — задумчиво спросил герой.

Царь с натугой стянул с плешивой головы боевой шлем:

— Да пусть себе живет, плодится и размножается.

— Чем больше в Греции идиотов, тем крепче демократия! — философски изрек Персей, возвращаясь во дворец, где переполошившиеся слуги поспешно накрывали на стол обильный завтрак.

— Скажи мне, зять, — заинтересованно обратился к герою Кефей, — а как ты назовешь свое произведение?

— Как назову? — Персей задумался. — Назову я его… «Общегреческий слет дураков».

— Не очень-то благозвучно.

— А по мне, так в самый раз…

Впоследствии уникальный скульптурный комплекс сделался восьмым чудом Греции, что обеспечило неиссякаемый поток богатых туристов в землю Кифея.

Вы спросите, а какие еще в Аттике имелись чудеса?

Что ж, оглашаю весь список:

1. Каменная пятка Зевса на Аргосе. Часть некогда развалившегося гигантского изваяния. По слухам, приносит удачу.

2. Публичный дом на острове Лесбос.

3. Термы правителя листригонов (великанов-людоедов) Антифата.

4. Огромные каменные лысые головы острова Крит. Говорят, что это остатки статуй жен первого царя Крита. Ночь, проведенная в непосредственной близости от голов, способствует счастью в семейной жизни.

5. Летающий остров Олимп.

6. Дедалова башня в Афинах. Непонятная конструкция из железных, кое-как сцепленных друг с другом прутьев. Говорят, что это незаконченная опора от моста. Дедал же утверждает, что построил так называемый «вызов богам». На Олимпе, по слухам, увидев башню, долго смеялись.

7. Город Дельфы, чья архитектура не похожа ни на один греческий полис. Создавалась (опять же по слухам) одним из оракулов, обожавшим сушеные мухоморы.

Ну а о восьмом чуде Греции вы уже знаете.

Глава шестая

ВОЗВРАЩЕНИЕ ПЕРСЕЯ НА СЕРИФ

Блистательные подвиги, слава, молодая жена — все это, конечно, хорошо. Но пора и честь знать, а вернее, возвращаться туда, откуда ты начал свой путь.

— Ну куда же ты, зять? — размахивал руками и сокрушался царь Кефей. — Погостил бы еще чуток, хотя бы до осени остался.