– Я подвела тебя, – произнесла Келли. – Я подвела и тебя, и своего отца.

– Нет, ты никого не подвела. – Мэри усадила Келли на край кровати и принесла ей из ванной стакан воды. Келли, с благодарностью глядя на Мэри, отпила глоток. – Они убили одного из ваших? – спросила она.

Мэри кивнула.

– Да. Девушку.

– Ублюдки, – прошептала Келли. – Там был один англичанин, О'Брайен.

– Он труп, – отрезала Мэри:

Но Келли энергично замотала головой.

– Нет, он лежит в отделении травматологии.

Мэри открыла рот.

– Ты уверена?

Келли кивнула.

– Сейчас его допрашивают.

Мэри остановилась возле туалетного столика и долго смотрела на свое отражение в зеркале. Уже дважды Креймер ушел от нее живым. Должно быть, сам дьявол ему помогает. Как, черт возьми, он ухитрился выбраться из подвала, когда горящий дом рухнул? В особенности после того, что она с ним сделала.

Келли держала стакан обеими руками.

– Теперь они опознали уже всех, кто был на репетиции в Аризоне, – сказала она и крепче сжала стакан. – А этот Карлос, какова его роль в предприятии? Ты не говорила мне о нем.

Мэри пожала плечами, стараясь выглядеть как можно равнодушней.

– Он помог нам подобрать снайперов, вот и все. Сейчас он уже покинул страну. – Келли кивнула, и Мэри поняла, что та ей поверила. – А как они узнали о Карлосе?

– Так же, как опознали вас с Бейли: пропустив фотографию через компьютер.

– А почему они не включили его фотографию в телепередачу? Почему только меня и Бейли? И почему не показали снайперов?

Келли пожала плечами.

– Точно не могу сказать. Мой шеф мало что мне говорит.

– Они знают, кто цель? – спросила Мэри.

– Нет. Они работают со списком всех шишек. Я принесла его. К тому же они собираются дополнительно напичкать стадион агентами, я достала схему их расстановки.

– Значит, они считают, что удар будет нанесен именно здесь?

Келли покачала головой.

– Нет, такова стандартная процедура для всех публичных выходов президента на ближайшие несколько недель.

Мэри взяла листки и пробежала их глазами.

– Я смотрю, в списке мишеней большинство – это англичане.

– Они полагают, что это либо президент, либо кто-то, интересующий ИРА, – сказала Келли.

– Они это знают? Откуда?

Келли покачала головой.

– Компьютерная программа, о которой я тебе рассказывала, пока ничего не выдала. Что-то мешает им определить точку дальнобойного выстрела.

Мэри слегка улыбнулась.

– И время? – Келли опять покачала головой.

– Хорошо, – сказала Мэри. – Тогда мы можем двигаться дальше.

Коул Говард присел на корточки возле больничной койки Джокера и отомкнул замок, которым была скреплена цепь. Он потянул цепь, и она зазмеилась через стальные поручни с боков койки. Джокер вытянул ее за виток, обмотанный вокруг его талии и с лязгом уронил на пол, как бросает якорь корабль.

– Лучше стало? – поинтересовался Говард.

– Намного, – ответил Джокер. – Благодарю.

Кроме Джокера и Говарда никого в комнате не было.

Телевизор молча мерцал экраном в углу – звук был выключен. Говард сказал полицейскому, что теперь ответственность за охрану пациента берет на себя ФБР, и тот, забрав газету, ушел. Дон Клутези отправился на балтиморский склад Бюро, чтобы подыскать какую-нибудь одежду для Джокера. Мэри Хеннесси уничтожила его рубашку, а остальная одежда сильно обгорела, когда взорвалась его машина. Джокер сел на кровати и спустил голые ступни на пол. Он очень осторожно попробовал, могут ли стоять его ноги, постепенно перенося на них вес тела, пока наконец не встал в полный рост.

– Порядок? – спросил Говард.

Джокер мрачно усмехнулся.

– Слабоват немного, но это скоро пройдет. – Он сделал несколько нетвердых шагов к окну. Шел он как старик, слегка шаркая, с заметной паузой после каждого шага.

– Если нет сил, можете вернуться в кровать, и забудем обо всем, – предложил Говард.

Джокер развернулся и гневно посмотрел на агента ФБР.

– Сейчас пройдет, – твердо произнес он.

Телефон Говарда засигналил, и он приложил его к уху. Звонил Эд Малхолланд.

– Боб Санджер дает добро, – сказал он.

– Прекрасно, Эд. Благодарю. Понимаю, что тебе пришлось сильно поднажать на него.

– Да, должен признаться, уговоры стоили определенных усилий, – произнес Малхолланд. – Но я ему сказал, что ты готов нести полную ответственность, и он согласился. Только категорически – никакого оружия, Коул, здесь мне его убедить не удалось. Одно лишь пассивное наблюдение, и ничего больше.

– Понятно, – ответил Говард.

– Что будешь делать сейчас? – спросил Малхолланд.

– Дон поехал в Балтимор переговорить с ребятами из Секретной службы. Они ведут обследование местности, и я думаю, пусть этим и занимаются.

– Согласен, – сказал Малхолланд. – Боб Санджер прямо сейчас высылает еще подкрепление из своих людей. Нет смысла, чтобы ФБР дублировало их действия.

– Да, однако нам следует быть рядом с президентом по всему маршруту его следования в вашингтонско-балтиморском регионе, где компьютерное проецирование показывает его уязвимость. Я хочу позвонить Энди Киму прямо сейчас и попросить список. Потом мы поедем на бейсбол, где президент появится в шесть тридцать.

– О'кей, Коул, держи меня в курсе.

Линия освободилась, и Говард позвонил Энди Киму по его личному номеру прямо в компьютерный зал Белого дома. Ким ответил с третьего звонка усталым, измученным голосом. Говард спросил, не сопоставлял ли он список визитов президента со списком, где могут участвовать два снайпера. Ким заволновался, попросил его не отключаться, и Говард стал ждать, прижимая трубку к щеке. Внезапно дверь в палату распахнулась, и в нее с развевающимися за спиной полами белого халата бурей ворвался лечащий врач Джокера.

– Что это вы себе позволяете? – закричал он. – Немедленно ложитесь в постель.

Джокер посмотрел в сторону Говарда, ища поддержки, но в тот момент, когда агент ФБР хотел уже за него вступиться, к телефону подошел Ким. Говард повернулся спиной к врачу и начал записывать информацию. В результате у него оказался список из семи объектов, включая бейсбольный стадион и национальный аквариум, куда президент намеревался нанести визит сегодня вечером.

– У Секретной службы этот список уже есть, Энди? – спросил Говард.

– Да, мы сейчас работаем над другими, – сказал Ким. Голос его звучал так, словно кто-то подслушивает через его плечо.

– У вас все в порядке? – поинтересовался Говард.

– В порядке, Коул, просто сейчас несколько напряженная ситуация.

– Как Бонни?

– Устала как собака, – ответил Ким. – Извините, Коул, мы сейчас запускаем новую программу, поэтому мне надо сосредоточиться.

– Конечно, Энди, это вы меня извините, – произнес Говард. Он выключил телефон и повернулся лицом к доктору, который сейчас был еще более зол, чем когда ворвался в комнату.

– Что, черт подери, здесь происходит? – обратился доктор к Говарду.

– Нам необходимо содействие мистера Креймера в вопросах безопасности, доктор, – произнес Говард, опуская телефон в карман.

– Ему нужен постельный режим, – ответил врач, – и ни в коем случае нельзя вставать на ноги.

– Я уже чувствую себя лучше, – заявил Джокер, присаживаясь на край кровати.

– Вы все еще в шоке, а тело не восстановило потерянную кровь.

Джокер пожал плечами.

– Я ведь не собираюсь бежать марафонскую дистанцию, – сказал он.

– Раны могут открыться при любом движении, – предупредил врач.

– Доктор, это очень важно, – настаивал Говард, – в противном случае я бы не стал забирать мистера Креймера из-под вашей опеки.

Врач раздраженно щелкнул языком. Он приложил стетоскоп к груди Джокера и прислушался. Затем достал из халата манометр и измерил ему давление.

– Тоже идет на повышение. – Доктор сурово посмотрел на Говарда. – Я сделал бы витаминный укол, но что ему действительно необходимо – так это несколько дней полного покоя, хотя я понимаю, что мне вас не остановить, не так ли?

– Да, доктор, боюсь, что так.

Дверь вновь распахнулась, и в палату вошел Дон Клутези с большим коричневым свертком, который он опустил на кровать.

– Здесь рубашка, спортивный пиджак и белье. Есть еще пара брюк, но размер может не подойти. Ботинки пришлось купить.

– Сохрани чек, – предупредил Говард, зная, насколько трудно получить что-либо под орлиным оком финансистов ФБР.

– Сейчас сделаю укол, – сказал врач. – И пусть мистер Креймер переоденется, прежде чем уйдет отсюда.

Говард посмотрел на часы.

– Нет проблем, – произнес он. – У нас полно времени.

Полковник поставил свой темно-зеленый «рэнджровер» в гараж и закрыл ворота, нажав кнопку пульта дистанционного управления. Спину ломило ноющей болью – результат нескольких затяжных прыжков с большой высоты, совершенных им в Солсбери Плейн неделю назад. Костяшками пальцев он потер поясницу и подумал, что руководить на переднем крае он еще отлично может, но вот для прыжков с самолета, пожалуй, уже староват.

Вынув ключи, полковник отпер два секретных замка на двери, ведущей из гаража в кухню четырехкомнатного каменного коттеджа. Дверь выглядела как деревянная, покрытая масляной краской, но в действительности она была стальной и ее нельзя было пробить даже из базуки. Открыв еще один замок, он вошел в кухню, после чего запер за собой дверь. Быстро пройдя по кафельному полу, открыл дверь в туалет, вставил ключ в металлическую коробку, на которой мигал красный огонек, отключив таким образом бесшумную сигнализацию, имеющую выход на местный полицейский участок, где, в противном случае, через тридцать секунд начала бы грузиться в машины вооруженная команда.

Полковник еще раз потер спину и направился в свой кабинет, где открыл большой напольный глобус, который, хоть и выглядел как предмет антиквариата, на самом деле являлся мини-баром, где стояли несколько бутылок виски и хрустальные стаканчики. Плеснув себе изрядную дозу солодового «Айлей», он понюхал, наслаждаясь густым торфяным букетом, и пошел к столу, где на ближайшей к камину стороне лежала шахматная доска с расставленными на ней фигурами – задача, над которой полковник бился уже несколько дней. Это была девятая игра из серии Бобби Фишер – Борис Спасский лета 1992 года. Фишер начал со старинной «испанской защиты», но с вариантом размена. Спасский, игравший черными, сдался после двадцать первого хода, но для полковника было очевидно, что партию тот проиграл уже на семнадцатом ходу, когда пошел королем. Полковник пришел к выводу, что Спасскому следовало бы взять одного из белых коней вместо слона, но как пошла бы игра дальше, он до сих пор не решил. То была интригующая стратегическая задача из тех, что полковник любил больше всего.

На столе зазвонил телефон, он подошел и снял трубку. Индикатор на автоответчике мигал, показывая, что в отсутствие полковника было принято несколько сообщений. Звонивший – обладатель густого, сочного голоса – не представился, но в этом и не было необходимости. Полковник знал звонившего и понимал: то, что тот сейчас скажет, чрезвычайно важно, раз он звонит к нему домой.

– Операция прервана, – сообщил голос в трубке. – Один из моих оперативников уничтожен, один пропал, предположительно потерял активность.

– Черт, – тихо выругался полковник. – Что произошло?

– Одного ваш человек ликвидировал в доме по причинам, которые я до сих пор не установил. Другой оперативник поехал за объектом, но с тех пор пропал. Дом сгорел, ваш человек находится сейчас в травматологическом отделении Мэрилендского университетского госпиталя в Балтиморе, а я не знаю, что делать дальше.

– Итак, нам не известно, где сейчас объект? – уточнил полковник.

– Да, ситуация именно такова.

– В каком состоянии мой человек?

– Ранен, но не тяжело. Из Нью-Йорка поступил запрос на его фиктивное имя вместе с отпечатками пальцев, из чего следует, что он держится своей легенды, но выяснить, как долго это может продлиться, не представляется возможным. Разумеется, встает вопрос, что нам теперь с ним делать. У меня есть в этом районе другие оперативники, они могли бы упрятать концы в воду.

Полковник мрачно усмехнулся. Если Джокер понял, как его использовали, он может начать мстить, а обозленный сержант САС, пусть даже потерявший физическую форму, – отнюдь не пустяковая угроза. Ярость Джокера будет направлена уже не на Мэри Хеннесси.

– Он знает, что его использовали?

– У меня нет возможности это выяснить, но, если он узнал об участии «Пятака», вполне вероятно, что он придет к такому заключению.

Полковник кивнул и посмотрел в окно на расстилающийся за ним сельский пейзаж, вовсе не похожий на холмы Брекон-Биконз, где тренируются и оттачивают свое смертоносное мастерство десантники.

– Я справлюсь с ним, – тихо произнес он.

– Вы уверены? – спросил голос в трубке, хотя искренней обеспокоенности в нем не чувствовалось, скорее надо было расставить точки над "I", чтобы в дальнейшем не было разговоров.

– Я уверен, – сказал полковник. – Благодарю, что быстро предупредили меня. Завтра я позвоню вам из офиса, чтобы утрясти бумажные дела. Мне очень жаль ваших оперативников.

– Они знают, что идут на риск, – произнес голос. – Позже еще поговорим.

Связь прервалась, и полковник положил трубку. Агенты МИ-5 действительно знали, чем рискуют, это Джокер работал вслепую, не ведая, что он всего лишь наживка. Полковник прошел через сложную душевную борьбу, посылая бывшего сержанта в Соединенные Штаты, но в конце концов пришел к выводу, что цель оправдывает средства и что Джокером можно пожертвовать, если в результате удастся поймать или уничтожить Мэри Хеннесси. Однако он сомневался, что Джокер сумеет взглянуть на это с такой же точки зрения.

Карлос припарковал машину в дальнем конце автостоянки, развернув ее передом к входу в громадный оптовый склад, выключил двигатель, откинулся в кресле и посмотрел на часы. Когда он вновь поднял глаза, в лицо ему смотрел ствол винтовки М16. Тонкий палец на спусковом крючке напрягся, раздался щелчок, а затем державший винтовку маленький мальчик рассмеялся. Он опять приложил свое оружие к плечу и прицелился Карлосу в голову. Винтовка была почти с мальчика ростом. Когда мальчуган вторично нажал на спусковой крючок, Карлос тонко улыбнулся. Сзади к мальчику подошел папаша и шлепнул его по уху.

– Никогда не направляй оружие на людей, сын, – отругал он его. Извинился перед Карлосом и потянул молодого убийцу к голубому грузовому пикапу.

Такое может быть только в Америке, подумал Карлос. Они дают точные копии оружия четырехлетним малышам, а потом удивляются, почему у них самый высокий в мире уровень преступности. К обществу, в котором дети играют ружьями, Карлос не испытывал ничего, кроме отвращения. У ружья есть только одна функция – убивать, поэтому оно заслуживает уважительного к себе отношения.

Карлос увидел, как на стоянку въехал белый «фольксваген». Поставив машину, водитель вышел и направился к автомобилю Карлоса. Карлос открыл для Хатами пассажирскую дверь, тот уселся в кресло, и не подумав протянуть руку для приветствия. С самого начала дав понять, что их отношения ограничиваются исключительно делами, Хатами все же поздоровался с Карлосом кивком головы. Хатами выглядел почти так же, как в день их первой встречи в салоне первого класса реактивного лайнера, приземлившегося на бетонную полосу одного из ближневосточных аэропортов: маленький, нервный человек с заостренным подбородком и юношескими усиками.

– Плохи наши дела, – произнес Хатами. Это было утверждение, а не вопрос.

– Не совсем по плану, но у нас все получится, – ответил Карлос.

– Главная проблема – смерть Рашид, – заявил Хатами.

– Я стрелял раньше из ее винтовки, сделаю это и теперь. Операция может продолжаться точно по плану.

– Боюсь, что нет, – произнес Хатами. – Ты думаешь, мы стали бы тратить такие средства только чтобы помочь ИРА?

Карлос ничего не ответил. Мысль была ему ясна, но он считал своих спонсоров настолько мстительными, что, ему казалось, они помогают всем, кто борется с их врагами.

– У нас свой интерес, – продолжал Хатами. – Именно поэтому мы настаивали на участии Рашид в операции в качестве снайпера. Она работала на нас. У нее была своя цель.

Карлос закрыл глаза и вздохнул, поняв, сколько времени его водили за нос.

– Президент, – тихо произнес он.

– Разумеется, – подтвердил Хатами. – Мы знаем, что ИРА не хочет иметь ничего общего с убийством американского президента. Они зависят от американских денег и американской помощи. Но нам нужно их участие.

Карлос стиснул руль. Мэри Хеннесси и Мэтью Бейли были задействованы, чтобы потом возложить на них ответственность за убийство президента. А втянул их в это дело, хоть и не зная его истинной подоплеки, именно он, Карлос. Он предал их. А Лена Рашид предала его. Остался ли в мире хоть один человек, которому можно было бы верить? Ответ напрашивался сам собой. Конечно, нет. В мире 90-х годов двадцатого века верность слову ничего не значила. Каждый за себя.

– Почему вы мне раньше ничего не сказали о своих планах? – спросил Карлос.

– Достаточно того, что о наших намерениях было известно Рашид. Чем меньше народу знает, тем лучше. Твоя роль в этом деле не зависит от цели.

Карлос кивнул. Он понял. Он сам посылал террористов на задания, не давая им полной информации. Иногда они не возвращались, но это была цена, которую он должен был платить. Оценивались только результаты операции, а не эмоции участников. Карлос понимал Хатами, но все еще негодовал, что его так одурачили.

– Ты будешь стрелять из ружья Рашид, – тихо произнес Хатами. – Ты готов выстрелить в ее мишень?

Карлос почувствовал, как внутри него все напряглось. Хатами спрашивал, готовки он убить президента Соединенных Штатов Америки. Грандиозность того, что от него требуется, вызывала легкое головокружение. Но он знал, что отказаться не может. Хатами был его единственной надеждой на безопасное убежище. Без его поддержки Карлоса швырнут на растерзание волкам. Он быстро взвесил технические аспекты выстрела. Президент будет в ложе, а это означает необходимость двух выстрелов: первый – чтобы разбить стекло, второй – в мишень. Стрелковая подготовка позволяла Карлосу это сделать. Несомненно.

– Почту за честь, – произнес Карлос.

Патрик Фаррелл-старший сидел за столом и просматривал отзывы пользователей «Сессны-172», которые его компания использовала для рекламы на некоторых местных радио– и телестанциях, когда секретарша доложила, что к нему пришли двое посетителей. Она пропустила в кабинет двоих мужчин, одетых в совершенно одинаковые черные костюмы и в черных же очках. Они походили на роботов с сомкнутыми губами, не знающими ни улыбки, ни печали.

– Чем могу быть полезен, джентльмены? – спросил Фаррелл, вставая со стула.

– Вы Патрик Фаррелл? – бесстрастно поинтересовался один из вошедших. Фаррелл кивнул. Мужчины предъявили документы и назвали себя агентами Секретной службы. – Мы попросили бы вас пройти с нами, мистер Фаррелл, – сказал один из агентов.

– А в чем дело? – спросил Фаррелл.

– Мы попросили бы вас пройти с нами, – повторил второй агент.

– А если я откажусь?

– Мы все равно попросили бы вас пройти с нами, – произнес первый.

– Могу я позвонить своему адвокату?

– Для этого у вас будет время позже, мистер Фаррелл, – сказал первый агент.

– Я арестован?

– Нет, сэр, – ответил второй. Он протянул руку, как будто собираясь вывести Фаррелла из офиса.

Фаррелл посмотрел на его широкие плечи и перевел взгляд на секретаршу, нервно кусающую губы.

– Позвоните моему сыну и расскажите, что произошло, – попросил ее Фаррелл.

Двое агентов переглянулись, словно обладая телепатической связью. Первый повернул голову к секретарше.

– Я думаю, вам тоже лучше пройти с нами, мисс.

Дон Клутези вел свой синий «додж» по направлению к зданию балтиморского оперативного отдела Секретной службы, находившемуся на Вест Ломбард-стрит, примерно в миле от травматологического отделения Мэрилендского университетского госпиталя. На заднем сиденье Коул инструктировал Джокера. Пиджак, который Клутези достал для Джокера, подходил ему в плечах, но был коротковат в рукавах и чересчур ярок по расцветке. Клутези объяснил, что одолжил его на складе балтиморской полиции нравов и что это лучшее из всего, что можно было раздобыть за короткое время. Джокер же размышлял над тем, не намеренно ли Клутези выбрал для него такую приметную одежду, чтобы сделать из него хорошую мишень. Для большего удобства снайпера не хватало только нарисовать Джокеру яблочко на спине.

Джокера очень удивляло то, что один из бывших снайперов-"котиков" будет стрелять с двух тысяч ярдов, а полет пули до цели составит целых четыре секунды. Раньше ему приходилось работать с армейскими снайперами как в Северной Ирландии, так и на Фолклендских островах, но с таких расстояний не стреляли никогда. В такое почти невозможно было поверить.

Клутези остановил машину возле здания оперативного отдела Секретной службы, высадил Говарда с Джокером и уехал в поисках места парковки, а двое мужчин прошли внутрь. Там Говард показал Джокера Бобу Санджеру, который, как представил его агент ФБР, отвечал за меры безопасности во время президентского визита. Санджер с любопытством оглядел поверх своего пенсне странный спортивный пиджак Джокера. Джокер чувствовал, что должен как-то объяснить столь причудливый наряд, но не успел это сделать, так как Санджер тут же пожал им руки и предложил сесть.

Протянув Говарду кипу факсовых распечаток, Санджер сказал:

– Последнее сообщение от Кимов.

Говард бегло просмотрел распечатки. В них содержался перечень мест, где могли бы располагаться снайперы. Он показал их Джокеру.

– Большой список, – заметил тот.

– На самом деле нет, – отозвался Санджер. – Мы уже много раз проверяли эти места накануне президентского визита. А этот список лишь расширяет нашу поисковую зону.

– Указания выглядят довольно странно, – произнес Джокер. – Здесь сказано – шестой и седьмой этажи отеля «Холидей Инн», не ниже. Это упрощает поиск?

– Да, но это не означает, что мы не проверим все этажи, выходящие на бейсбольный стадион. Я имею в виду, что мы не прекратим искать бомбы в канализационных люках исходя из предположения, что президента пытается убить снайпер. Мы все еще посылаем техподразделение в канализацию на поиски бомб, на уборку мусорных баков и опечатывание всех мест, где может пролезть и спрятаться человек. Речь идет о сотне агентов предварительной проверки, а если у нас есть сведения о возможном покушении, тогда мы все работаем не покладая рук.

Говард кивнул и возвратил распечатки.

– Наш договор держать мистера Креймера и меня вблизи президентской команды в ближайшие несколько дней остается в силе?

– Я по-прежнему не в восторге от этой идеи, но веских причин для отказа в вашей просьбе не нахожу, – сказал Санджер. – У меня есть фотографии Хеннесси, Бейли и Санчеса. Они розданы всем нашим людям. – Он выдвинул ящик стола и передал им три значка сотрудников Секретной службы на металлических цепочках, чтобы их можно было повесить на шею. – Носите не снимая. Если кто-то из моих людей или агентов, прибывших с президентом из Вашингтона, увидит, что вы пытаетесь приблизиться без значка, вам в лучшем случае вывихнут руки. – Он нахмурил брови. – Я думал, вас будет трое.

– Дон Клутези сейчас подойдет. Он паркует машину. – Говард взял значки и вручил один Джокеру.

Санджер достал из стенного шкафа три пуленепробиваемых жилета, один отдал Джокеру, остальные Говарду.

– Я посоветовал бы вам надеть вот это, – произнес он почти торжественно. – Случай подходящий. Не хочу, чтобы кто-то из вас получил ранение.

Джокер взвесил жилет на руке. Он оказался легче, чем защитные доспехи, которые Джокер носил, служа в САС, и на вид был более гибок.

– Сделан из особой ткани, – заметил Санджер. – Предположительно в десять раз прочнее стального, но гораздо легче. Нам поставляет их компания «Олли Норт». Согласно технологическому паспорту они должны выдерживать 9-миллиметровую 124-грановую пулю при скорости тысяча четыреста футов в секунду.

Джокер поднял бровь.

– Впечатляет.

– К тому же этот жилет почти не видно под рубашкой, – добавил Санджер.

– А темные очки у нас будут? – спросил Джокер.

– Не понимаю, – смутился Санджер.

– Маскировочное средство установленного образца. Его нам тоже выдадут?

Поняв, что его разыграли, Санджер усмехнулся.

– Нет, мистер Креймер, их вы купите сами. Нужно что-нибудь еще?

– Бинокль пригодился бы, – произнес Джокер.

Говард кивнул.

– Это мы можем достать в нашем оперативном отделе. – Он посмотрел на Санджера. – Президентский вертолет прибывает ровно в шесть?

– Да, – подтвердил Санджер. – Я приеду на стадион за час до его приземления. Если потребуется, я вас там найду.

– Прекрасно, – сказал Говард.

Селектор на столе Санджера загудел, и тот нажал одну из кнопок. Секретарша доложила, что снаружи ждет Дон Клутези. Говард и Джокер попрощались и оставили Санджера разбираться с распечатками.

Мэри Хеннесси приехала обратно в отель и застала Шолена и Карлоса за чисткой оружия, разложенного на кроватях на листах полиэтилена.

– Как дела? – спросил Карлос.

– Она не знала о передаче, пока сама не увидела ее по телевизору, – сказала Мэри. – Между ней и боссом идет нечто вроде игры «кто кого».

– И из-за этого нас чуть было не поймали? – произнес Карлос. Он поднял ствол винтовки Лены Рашид, держа его словно дирижер свою палочку. – Если бы мы знали о передаче заранее, мы сорвались бы раньше, а Креймер не убил бы Лену.

– Это правда, – согласилась Мэри. – Но Келли ничего не могла поделать. Она рассказала еще кое-что. Креймер все еще жив.

Карлос вскочил.

– Это невозможно.

Мэри пожала плечами.

– Он в травматологическом отделении, и его допрашивают агенты ФБР.

Карлос зашагал комнате из угла в угол.

– Что им известно?

– Им известно кто мы, но они не знают, где и когда мы собираемся нанести удар. Компьютерная модель не работает, потому что они не догадываются, откуда будет стрелять Ловелл. А это пугает все их расчеты.

– Значит, мы продолжаем?

Мэри кивнула.

– Охранников будет больше, но, если мы будем соблюдать осторожность, у нас все получится. Келли дала мне последние сведения о мерах безопасности на бейсбольном стадионе, поэтому все в наших руках. – Она открыла сумочку и вручила Карлосу бумаги.

– О'кей, – сказал он, быстро их просмотрев. – Раз ты так уверена. – Устремленный на Мэри взгляд Карлоса не оставлял сомнений, что ответственность за возможный провал целиком ложится на нее.

– Я уверена, – тихо произнесла Мэри.

Карлос медленно кивнул, затем сел и вновь принялся чистить винтовку. Лу Шолен застегнул «молнию» спортивной сумки, в которой лежала его снайперская винтовка «хорсткамп», и повесил сумку на плечо.

– Я пошел, – произнес он, подходя к Карлосу и пожимая ему руку. – Удачи.

Карлос, прищурившись, посмотрел на него.

– Лу, ты ведь знаешь, что удача здесь ни при чем. – Рядом лежала открытая пачка печенья «Риги», откуда Карлос зачерпнул несколько штук и сунул себе в рот, начав с удовольствием жевать.

Шолен улыбнулся.

– Да, знаю, но я предпочитаю, чтобы удача была на нашей стороне. – Махнул Мэри рукой на прощание, он вышел.

Мэри открыла ящик прикроватной тумбочки, достала из него пузырек с краской для волос и прошла в ванную. Карлос закончил чистить винтовку и собрал ее. Из ванной Мэри вышла с обернутой полотенцем головой. На полотенце виднелись красноватые подтеки, а несколько прядей, которые выбились из-под полотенца, были темно-рыжего цвета. Мэри молча посмотрела на Карлоса. Интересно, подумал он, какова была бы ее реакция, если б она узнала, как ее используют и что ИРА предстоит взять на себя ответственность за убийство президента США. Карлос улыбнулся. Мэри улыбнулась ему в ответ и сказала:

– Ванная свободна.

Карлос накрыл винтовку одеялом и пошел в ванную. Вынув тюбик мятного крема для бритья, он нанес его на лицо, размыливая по щетине и усам, затем сбрил усы безопасной бритвой и смыл остатки крема. Теперь, лишившись растительности, лицо его стало иным, что в сочетании со слегка измененной прической делало Карлоса неузнаваемым. В спальне Мэри зажужжал фен. К тому времени, когда Карлос закончил мыться, Мэри уже сидела перед туалетным столиком, поправляя свою прическу.

– Рыжий цвет тебе идет, – заметил Карлос.

В ответ она улыбнулась.

– Ильич, ты говорил, что и белокурые волосы мне тоже к лицу.

– Да, конечно, Мэри, белокурые тоже.

Придерживая полотенце, обернутое вокруг широкой груди, Карлос взял со стула костюм в тонкую полоску и новенькую, с иголочки, белую рубашку и, зайдя с ними в ванную, переоделся.

– Ну, как я тебе? – спросил он Мэри, входя в комнату.

Она посмотрела на него в зеркало.

– Хорошо. Бизнесмен до кончиков ногтей, единственное, что осталось, – это галстук и туфли.

Карлос выбрал галстук в красную и синюю полоску.

– У тебя все в порядке, Мэри? – спросил он, затягивая на галстуке узел. – Мне кажется, тебя что-то волнует.

– Когда я занята делом, меня ничто не волнует, но иногда я расслабляюсь, смотрю на все со стороны, и тогда мне становится страшно, – сказала она, закончив причесываться.

– Страх – это хорошо: он держит тебя в форме, – заметил Карлос. – Делают ошибки и попадаются те, у кого нет страха.

Мэри повернулась и кивнула.

– Разумеется, ты прав. А что чувствуешь ты, Ильич? Ты боишься?

Карлос пожал плечами и усмехнулся.

– Немного. Но если ты когда-нибудь кому-нибудь об этом расскажешь, мне придется тебя убить. – Он похлопал ее по плечу, показывая, что шутит. – Скоро нам выходить.