— Проверишь это?

— Если хочешь, Ден, конечно. Завтра позвоню тебе. Тот же номер?

— Нет. Я собираюсь прилететь в полдень.

— Твою мать, Ден! Не сходи с ума. Осторожнее, ладно?

— Не волнуйся, Дико. Я остановлюсь в Европе. Может, в Германии. Оттуда и позвоню.

— Просто помни про Интерпол. Ты самый разыскиваемый в Европе преступник.

— Все будет хорошо. И еще: я хочу, чтобы ты добрался до Вики и этого негодяя Шарки. Мне надо знать, куда они смылись.

— А не много ли ты хочешь?

— Я серьезно, Дико. Если они сбежали, я хочу знать куда.

— Не делай глупостей, Ден.

— Ты выполнишь мою просьбу?

Ундервуд вздохнул:

— Ладно.

— Спасибо, друг. Завтра поговорим.

Связь закончилась. Старший инспектор почувствовал тошноту и проглотил таблетку «Ренни».

Донован подошел к «мерседесу». Дойл открыл ему дверцу:

— Вы в порядке, босс?

Донован не ответил. Пока Дойл садился за руль, он барабанил пальцами по щитку.

— Куда едем, босс?

Пальцы Донована еще быстрее застучали по щитку, словно это помогало ему собраться с мыслями. Он прилетел в Сент-Киттс специально для встречи с колумбийцем, потом намеревался вернуться в Анквиллу, что ни на йоту не приближало его к Лондону. Нужно встретиться и поговорить с сестрой. И еще необходимо убедиться в доставке нескольких сотен килограммов колумбийского героина, который сейчас на пути в Феликстоу.

Дойл с беспокойством наблюдал за боссом. Донован не объяснил, в чем дело. Но услышанного во время разговора с Робби было достаточно, чтобы понять: это личное, и ему лучше не соваться. Дойл включил зажигание.

Донован перестал барабанить и нахмурился.

— О черт! — прошептал он.

— Что случилось, босс?

— Черт, черт, черт!

Донован повернулся к Дойлу, но смотрел мимо него, словно не мог сосредоточиться.

— Мне нужен компьютер. Сейчас же.

— Едем в отель?

Донован кивнул. Отель Джека Тары предназначался для влиятельных лиц, которые хотели укрыться от судебных разбирательств и проблем мира коммерции. Расположенный в нем бизнес-центр собирал посетителей больше, чем бассейн. Донован откинулся на кресло из кремовой кожи и стал массировать виски.

Зазвонил мобильный. Дойл взял его свободной рукой.

— Алло? — Он передал трубку Доновану: — Это Лора.

Ден молчал, пока сестра рассказывала о том, как съездила к нему домой. Услышав о пустом сейфе, он выругался.

— Всё? И паспорта нет? А конверт?

— Ящик пуст, Ден. Извини.

— Хорошо. Слушай, Лора, думаю, лучше держать Робби подальше от школы, пока я не вернусь. Если она взяла его паспорт, то попытается вывезти сына из страны. А в школе скажи, что он болен, или придумай еще что-нибудь.

— Понятно, Ден.

— Ты знаешь, что делать, если она придет к тебе?

— Она свое получит, если вздумает явиться. Не сомневайся.

Донован улыбнулся. Он видел сестру в ярости, и это было не самое приятное зрелище.

— Сделай мне еще одно одолжение, Лора. Позвони Банхэму в Кенсингтон. Пусть сменят все замки и поставят новый код на сигнализацию. Что-нибудь из картин пропало?

— Твою мать, Ден, откуда я знаю?

— Одна такая штуковина на стене. И еще та, что рядом.

— Мне нравится, что ты не потерял чувства юмора, братишка. Я не заметила никаких пропаж.

Донован хотел попросить сестру спрятать картины в хранилище, но передумал. Он был уверен, что дом достаточно хорошо охраняется. Последний раз, когда Донован оценивал свою коллекцию — а это было лет пять назад, — она стоила около миллиона фунтов. Рынок произведений искусства был на плаву, и Донован понимал, что стоимость картин с тех пор могла увеличиться раза в два. Вики не разделяла его любовь к искусству, да он и не говорил ей о настоящей цене коллекции.

— Я позвоню позже, Лора. И спасибо. Скажи Робби, что я люблю его, ладно?

Донован отключил телефон и постучал им по подбородку. Смена замков и переустановка сигнализации. Замечательно, конечно, однако некоторых это не остановит.

Дойл подъехал к отелю, притормозил и подозвал охранника.

— Жди здесь, — сказал Донован.

Он быстро прошел по мраморному полу холла, поднялся по лестнице и открыл дверь в бизнес-центр.

Красивая чернокожая девушка с косичками улыбнулась и спросила номер его комнаты. Донован дал ей сто долларов, не называя себя.

— Мне на пару минут, — сказал он.

Сел за компьютер в углу зала и молча помолился перед запуском «Интернет эксплорера». Потом набрал адрес маленького банка в Швейцарии. У него запросили номер счета и восьмизначный личный номер.

Донован глубоко вздохнул и, пока ждал проверки кода, приготовился к худшему. На секунду экран погас, затем открылась страница, показывающая все изменения, произошедшие на счете. Донован поерзал в кожаном кресле. На счете осталось две тысячи долларов.

Он вышел с банковского сайта и набрал адрес другого банка на Каймановых островах. За десять минут Донован посетил полдюжины сайтов финансовых учреждений, известных своей секретностью и безопасностью. В результате чего выяснил, что у него осталось немногим более восьмидесяти тысяч долларов.

Исчезло шестьдесят миллионов.

Марк Гарднер пощелкал пультом, перескакивая с канала на канал. Ничто не привлекло его внимания: старая комедия, которая уже заканчивалась, фильмы, которые он уже смотрел по видику, кулинарное шоу...

Марк оторвал глаза от телеэкрана: в комнату вошла Лора с двумя кружками горячего шоколада.

— Он спит, — сказала она, передавая кружку и присаживаясь рядом на диван.

Лора положила ноги на колени мужу и улеглась, поставив кружку на грудь.

— Как думаешь, что он собирается делать?

— Робби?

— Твой брат.

Лора взяла кружку за ручку.

— Заберет Робби. Ты же знаешь, как много сын значит для него.

— Я думал, его не пустят в Соединенное Королевство. Мне казалось, за ним следят.

— Он был под наблюдением.

— Да он самый разыскиваемый преступник в Британии, — возразил Гарднер. — Танго Один — так они его называют.

— "Танго" обозначает просто «цель». Это значит, что они держат его в поле зрения, а не то, что он сделал что-то плохое.

— Нет дыма без огня.

— Да, и еще: кто не курит и не пьет, тот здоровеньким помрет. Мы всю ночь собираемся обмениваться пословицами? Ден есть Ден, и этим все сказано.

— Знаю, любимая, я думаю о нем. И о Робби. Я только не хочу, чтобы мы оказались втянутыми во что-то плохое.

Лора опустила ноги на пол и села.

— Во что?

— Не знаю. Но Вики с характером, а каков Ден — тебе хорошо известно.

— Думаешь, они придут сюда с пистолетами?

— Ты понимаешь, что я не это имел в виду. Вокруг Робби может развернуться настоящая война, черт возьми. Они оба захотят забрать его.

— Она изменила Дену, Марк. Все слишком просто и предельно ясно.

— В британских судах никогда не бывает слишком просто. Это будет грязная битва, в которой потребуются адвокаты, оценивающие свои услуги в тысячу фунтов за час.

— Это не наша проблема.

У дверей послышался какой-то шорох. Оба подпрыгнули. Горячий шоколад обжег Лоре колени.

Это был Робби. Он стоял, протирая глаза.

— Не могу заснуть...

Лора поставила кружку на кофейный столик, подошла к нему и обняла.

— Что случилось, Робби?

— Мне приснился плохой сон.

Она подвела его к дивану. Марк отправился к себе в комнату, потрепав Робби по плечу:

— Все будет хорошо, Робби.

— Где папа?

— Он приедет.

— Я хочу к папе. — Слезы потекли по щекам мальчика.

— Я знаю, — сказала Лора.

Она взглянула на Марка, стоящего на пороге комнаты, — тот пожал плечами. Они ничего не могли сказать или сделать, чтобы облегчить положение Робби. Оставалось просто ждать Дена Донована.

Лора прижала к себе Робби, что-то нежно шепча ему на ухо. Мальчик перестал плакать и через несколько минут тихо засопел.

Лора улыбнулась мужу:

— Я отнесу его в комнату к Дженни. Не хочу, чтоб он спал сегодня в одиночестве.

— Хорошая мысль, — сказал Марк. — Давай я?

Лора покачала головой:

— Он не тяжелый.

Она понесла его по лестнице. Семилетняя Дженни спала наверху двухъярусной кровати. Раньше она делила комнату с сестрой, пока Джулия не заявила, что уже взрослая и должна иметь собственную комнату. В то время Джулии было четыре года, а Дженни — три. Дженни также составила список своих требований, куда входила двухъярусная кровать и новые обои.

Лора положила Робби на нижний ярус кровати, накрыла одеялом, потом наклонилась и поцеловала в лоб.

— Хороших снов, Робби, — прошептала она.

В тот момент, когда Лора выпрямилась, раздался звонок. В соседней комнате стоял телефон, но она спустилась вниз, зная, что Марк ответит на звонок. Войдя в гостиную, Лора увидела мужа с телефонной трубкой в руке.

— Ден? — спросила она.

Марк отрицательно качнул головой.

— Тебе лучше поговорить с Лорой, — сказал он в трубку и передал ее жене. — Это Вики.

Лора взяла трубку.

— С твоей стороны неслыханная наглость звонить сюда, — холодно заявила она.

— Лора, Робби у вас? Я пыталась позвонить ему на мобильный, но он отключен.

— Он спит.

— Ради всего святого, Лора, я просто хочу поговорить с сыном.

— Не самая удачная мысль.

— Я его мать, побойся Бога!

— У него был плохой день. Ему нужно поспать. А вообще он в порядке, Виктория. Не думаю, что разговор с тобой поможет ему. Где ты?

Последовала пауза.

— Я не могу сказать. Прости.

— Ты в Лондоне, да? Я ездила домой, тебя там не было.

— Что ты делала у меня дома? — быстро спросила Вики.

— Во-первых, это дом Дена. Во-вторых, не твое дело. Какое право ты имеешь спрашивать, после того как кувыркалась в постели моего брата с Шарки?

— Перестань так говорить! — воскликнула Вики. — Это мерзко!

— Но так оно и есть, Виктория. Мерзко и глупо.

— Ты ведь говорила с Деном?

— И что из того?

— Что он сказал?

— Как ты думаешь? — спросила Лора.

— Он вернется?

— Нет, Виктория, собирается позагорать в Анквилле еще несколько месяцев. Конечно, вернется. Как Бэтмен.

— Что мне делать? Это кошмар.

— Зачем ты опустошила сейф? — спросила Лора.

— Я ничего не украла. Деньги были оставлены мне на хозяйство.

— А паспорт Робби? Зачем ты взяла его?

— Какого черта, Лора, что происходит? — закричала Вики. — Почему ты была в моем доме?

— Дену нужен паспорт Робби. И деньги. Он знает, что ты обчистила сейф, и велел сменить замки. Брат не хочет, чтобы ты возвращалась туда, Вики.

— Он собирается забрать Робби в Анквиллу?

— Я кладу трубку, — пригрозила Лора.

Марк стоял рядом, прислушиваясь к разговору, но Лора отвернулась от него. Она ненавидела невестку за то, что та сделала, однако не хотела, чтобы Марк знал, как расстроена.

— Пожалуйста, Лора, дай мне поговорить с ним. Я просто хочу сказать, что люблю его.

— Нет. Не сегодня. Позвони завтра.

— Лора... — всхлипнула Вики.

Лора положила трубку. Руки ее дрожали, костяшки пальцев побелели. Она даже не почувствовала, насколько крепко сжимала трубку.

Марк опустил руку ей на плечо:

— Мне жаль, любимая.

Она прижалась к нему.

— Если я когда-нибудь поймаю тебя в постели с твоей бухгалтершей, задушу собственными руками, — прошептала Лора. — Обещаю.

Донован забронировал себе маленький двухмоторный самолет. Потом подошел к заправке и, пока Дойл заправлял машину, сделал три звонка. Первый звонок — Немцу, который мог достать паспорта и проездные документы по всему миру. Не подделки или копии, а подлинники. Это было весьма дорого, зато гарантировало безопасность. Немец назвал Доновану имя, которое тот несколько раз повторил про себя, чтобы запомнить. Второй звонок предназначался агенту, готовившему для Донована большинство проездных документов. Агент был далеко не самый дешевый в Анквилле, зато самый надежный. Донован объяснил, что ему нужно, назвал имя, которое дал Немец. На третий звонок — в Испанию — никто не ответил. Включился автоответчик, Донован произнес несколько слов по-испански и повесил трубку.

Дойл подогнал «мерседес», Донован сел на заднее сиденье и молчал всю дорогу до самой виллы. Он размышлял. Управление по борьбе с наркотиками, британская таможня да еще куча других служб в раю для миллионеров особо не высовываются, не проверяют машины в аэропорту. Но стоит им вылететь отсюда, «мерседес» станет представлять такую же опасность, как разговор по мобильному.

Дойл остался в машине, а Донован отправился на виллу, собрал чемодан и сумку. Он не особо беспокоился о том, что взять с собой: это была всего лишь часть маскировки. Молодой мужчина, летящий в Соединенное Королевство без багажа, обязательно вызовет интерес на таможне. Из сейфа в кабинете Донован достал пачку долларов и положил их в сумку. Уже на выходе прихватил панаму и засунул туда же.

Он бросил багаж на заднее сиденье, сам сел впереди рядом с Дойлом.

— Сначала мне надо увидеться с русскими, потом с Немцем.

Дойл подъехал к пятизвездочному отелю в миле от виллы Донована. Русских нашли у бассейна. Мужчину покрупнее звали Грегов. Он был широкоплечим и накачанным, с татуировкой пантеры на одном плече и Божьей Матери на другом. Волосы коротко стрижены, тонкие и сухие, обветренное лицо с полопавшимися сосудами. Грегов выглядел лет на пятьдесят, хотя ему было только тридцать пять.

Грегов встал и пожал Доновану руку.

— Шампанского? — спросил он, показывая на бутылку «Дом Периньона» в ведерке со льдом.

Двое русских отдыхали на острове уже пять дней, и Донован ни разу не видел их без бутылки шампанского.

— Нет, не могу, — отказался Донован. — Мне необходимо вернуться в Соединенное Королевство.

— А что с нами? — спросил партнер Грегова, Петр, растянувшийся в шезлонге.

Он выглядел моложе Грегова, шести футов ростом, жилистый. Как и у напарника, волосы Петра были коротко пострижены, только огненно-рыжие, их дополняла россыпь веснушек вокруг носа. Лицо красное от солнечного ожога, ноги и руки рыжевато-коричневые, а грудь почти белая. Под левым соском виднелись два шрама от пулевых ранений, на правой стороне груди — еще один в форме звезды с неровными краями.

— Из того, что я заметил, вам помощь не нужна, — рассмеялся Донован.

— Тебе действительно нужно ехать? — поинтересовался Грегов.

— Боюсь, что да.

— Но мы ведь продолжим наши дела? — спросил Петр, опустив ноги на пол.

— Конечно, — ответил Донован.

— Или нам надо отправиться еще куда-то? — продолжил Грегов, бросая на партнера предупреждающий взгляд. — Но, Ден, мы хотим иметь дело с тобой.

— И я, Грегов. Просто по личному вопросу мне надо побывать в Лондоне. А когда я вернусь, мы все обсудим.

— Личные проблемы? Помочь? У нас есть связи в Лондоне.

Донован покачал головой:

— Нет, все в порядке. Я справлюсь сам. — Он похлопал Грегова по плечу. — Все, что потребуется, записывай на мой счет. У меня есть твой номер в Соединенном Королевстве и в Белграде. Через них можно будет связаться с тобой?

Грегов кивнул:

— Мы летаем туда-сюда из Соединенного Королевства в Турцию по три раза в неделю, но автоответчик проверяем каждый день. В Министерстве по чрезвычайным ситуациям нам платят по тридцать тысяч долларов за полет, за то, что мы перевозим их оборудование и спасателей. Неплохой заработок, правда? Для кого-то — голод и землетрясения, для нас — хорошие деньги. Конечно, не такие, какие приносит твой бизнес, но жить можно.

— Вы хорошо работаете, ты и Петр. Без вас Российская армия много потеряла.

Грегов с готовностью кивнул:

— Их потеря, наша находка. Все этот гребаный коммунизм!

— Точно, — согласился Донован, вскинув кулак зверх. — Миром правит капитализм.

Двое русских расхохотались, потом обнялись с Донованом и Дойлом.

После прощания с русскими Дойл привез Донована в восточную часть острова, на виллу, где жил Немец. В три раза больший, чем у Донована, особняк был окружен стеной в двенадцать футов высотой, с проволокой наверху, как в русских лагерях. Видеокамеры проверили гостей, и металлические ворота открылись. Дойл на «мерседесе» медленно проехал по узкой гравийной дорожке мимо следующих двух камер, прежде чем притормозить перед входом на виллу Немца. Дойл остался ждать в машине, а Донован направился к хозяину особняка-крепости.

Хельмут Циммерман встретил его у входной двери и заключил в медвежьи объятия, похлопывая по спине.

— В следующий раз прибереги для меня побольше времени, — сказал он. Немец был крупным мужчиной, почти на шесть дюймов выше Донована, широкоплечий, с мускулистыми бедрами такой же ширины, как талия Донована. Тело его было пропорциональным, за исключением рук, маленьких и изящных, как у молодой девушки, словно они перестали расти после переходного возраста.

— Это не по моей вине, Хельмут.

— У тебя есть время выпить?

— У меня нет времени даже отлить, — засмеялся Донован. — Мне нужно в аэропорт к шести.

Циммерман провел Донована по коридору с мраморным полом и гипсовыми статуями античных воинов вдоль стен. Над головой висели люстры с хрустальными подвесками.

В конце холла стояло огромное позолоченное зеркало. Донован подмигнул своему отражению.

— Хельмут, ты живешь, твою мать, как римский император.

— Нравится? Я пришлю тебе своего дизайнера по интерьеру. Твой дом... такой закоченевший. Правильное слово? Закоченевший?

— Да, как я.

Слева от зеркала находилась белая дверь с позолоченной ручкой. Циммерман толкнул ее своей детской ладонью, и они попали еще в один коридор, потом в комнату с белыми стенами без окон, со столом в стиле Людовика XIV и декоративными креслами. На одной стене висел гобелен с изображением стада козлят, на другой в стеклянных витринах разместилась коллекция античных урн. Здесь же находилось несколько цветных мониторов, на экранах которых отражалось все происходящее внутри и снаружи виллы. На одном из них Донован увидел Дойла, сидящего в «мерседесе» и постукивающего пальцами по приборной панели.

— Он поедет с тобой? — спросил Циммерман, садясь за стол, который был по меньшей мере в шесть футов шириной, но по сравнению с Немцем выглядел карликовым.

— Не в этот раз, — сказал Донован.

Циммерман выдвинул один из ящиков и достал три паспорта. Все красного цвета, принятого в Европейском союзе.

— Один Соединенного Королевства, другой — ирландский, третий — испанский. Все, как ты просил.

Донован тщательно проверил документы, хотя и знал, что Циммерман не допускает просчетов. Фотография Донована имелась во всех паспортах, хотя в каждом из них значились разные имена и даты рождения. Документы были подлинными и должны выдержать любую проверку на границе. У Циммермана имелась сеть помощников по всей Европе, которые находили бездомных людей. Они покупали их паспорта, затем присылали в Анквиллу, где Циммерман переклеивал фотографии клиентов.

— Превосходно, Хельмут, как всегда.

Донован достал из куртки конверт с тридцатью шестью тысячами долларов и положил на стол.

Циммерман взял конверт и, не пересчитывая деньги, положил его в ящик. Донован улыбнулся: какая тщательно продуманная демонстрация доверия... Попробуй он обмануть Немца, достаточно одного его звонка в Европу, и паспорта превратятся в никчемные бумажки.

— Итак, — сказал Циммерман, поднимаясь со стула, — до следующей встречи, Деннис.

Донован положил паспорта в карман куртки, и они пожали руки на прощание.

Дойл уже открыл дверцу «мерседеса» и в полном молчании привез босса в аэропорт. Дойл припарковал машину, и вместе они направились в здание.

— Мне следовало бы лететь с вами.

— Нам двоим там делать нечего, Барри. Лучше позаботься о делах здесь.

Они вошли в здание аэропорта, и кондиционер обдал их струей холодного воздуха, словно окатил ледяным душем. Донована ждал коричневый конверт. В нем лежали билеты из Ямайки в аэропорт Стенстэд, а из Стенстэда до Дублина на имя человека из британского паспорта. Когда вошли в главный ангар, Донован просмотрел список дел. Ему не хотелось выглядеть забывчивым, но он знал: дьявол всегда прячется в мелочах.

— Все нормально, босс? — спросил Дойл.

— Конечно, — ответил Донован. — Ты знаешь, как я ненавижу маленькие самолеты.

Хотя на самом деле Дена беспокоил не перелет, а реакция Карлоса Родригеса, когда тот узнает, что деньги на его счет не поступили. Дойл выдержит натиск Родригеса. А вот если Донован прикажет своему помощнику скрыться, это послужит доказательством его вины. Дойл должен остаться и не спасовать перед трудностями.

Когда Донован подошел к блестящей белой «сессне», пилоты уже запустили двигатели. Дойл вытащил из «мерседеса» багаж босса, владелец чартерной компании помог погрузить его в самолет. Донован пожал руку Дойлу, потом обнял его и похлопал по спине.

— Береги себя, слышишь, — предостерег он.

— Конечно, босс.

Дойла смутило неожиданное проявление чувств.

Донован пожал руку владельцу компании, потом сел в самолет. Помощник пилота захлопнул дверцу, и через две минуты они уже летели над пляжем, взяв курс на запад.

Донован посмотрел в окно. Далеко внизу он увидел «мерседес», направляющийся к вилле. Донован прошептал:

— Удачи, Барри.

Он откинулся в кожаном кресле. До Ямайки было два часа лету.

Марти Клэр пытался поднять штангу, дыша сквозь стиснутые зубы, пот градом катился со лба. Огромный негр, держа руки в дюйме от штанги, стоял сзади, подстраховывая его. Это был третий подход Клэра: он брал вес своего личного рекорда плюс один килограмм.

— Давай, парень, давай, — подстегивал негр.

Клэр взвыл как раненый зверь, лицо исказилось, руки тряслись, костяшки пальцев побелели, из последних сил он рванул штангу...

Негр похлопал Клэра по спине, когда тот сел:

— Хорошая работа.

Клэр усмехнулся и отхлебнул воды из бутылки.

К ним подошел молодой светловолосый охранник. Ему едва исполнилось восемнадцать, бледно-голубая форма болталась на нем как на вешалке.

— Мистер Клэр? К вам посетитель.

Клэр кивнул, забавляясь всегдашней вежливостью немецких охранников.

— Я в душ, — бросил он.

— Мне велено доставить вас без промедления, мистер Клэр, — настаивал охранник.

Они вышли в коридор, проследовали через сад к главному зданию в приемную. Плакат, украшавший одну из стен, предупреждал об опасности употребления наркотиков и предлагал заключенным бесплатные консультации и адреса клиник, где лечили от наркомании. Общество «Нет наркотикам» было самым доступным, и Клэр обращался туда с просьбой, когда его задержали в первый раз. Ему отказали, так как он не говорил по-немецки. Он никогда не, изучал немецкий, потому что в этом не было необходимости: все, кого он знал, говорили по-английски.

В отличие от британской тюрьмы здесь стояли пластиковые, не прикрученные к полу стулья и столы. Клэр выдвинул из-за стола оранжевый стул, сел спиной к стене, скрестив ноги, и стал ждать. Закрыв глаза, попытался сосредоточиться на ритме своего сердца. Он начал изучать технику медитации недавно, пользуясь парой книг, взятых в тюремной библиотеке.

Клэр услышал шаги в коридоре и сконцентрировал внимание на звуке. Походка была необычной, одна нога, казалось, немного волочилась. Открылась дверь, но Клэр продолжал сидеть с закрытыми глазами. Посетитель вошел в комнату.

— Если я не вовремя, могу зайти позже, — предложил он.

Клэр открыл глаза. Перед ним стоял мужчина лет за тридцать, в кожаной куртке, голубых джинсах и ботинках «Тимберлэнд». «Низковат, пожалуй, меньше пяти футов, — подумал Клэр, — и непохоже, что он при исполнении служебных обязанностей». У вошедшего были редкие волосы песочного цвета и яркие пытливые глаза. Клэр решил, что лицо у него неприятное. Лицо информатора. Полевого агента. Человека, которому нельзя доверять.

— Забавно сложилась твоя судьба. Но сегодня, я думаю, у тебя хороший день: есть шанс вернуться к нормальной жизни.

— И это сделаешь ты? — спросил Клэр, закинув руки за голову и сцепив пальцы на затылке.

— Я буду тем, кто приносит плохие новости, — ответил мужчина. — Вестником смерти.

Он подошел к столу и сел на пластиковый стул. Правая нога доставляла незнакомцу беспокойство. Она подкашивалась каждый раз, когда он опирался на нее.

— Не будет ли слишком дерзко с моей стороны попросить вас показать хоть какое-нибудь удостоверение? — съязвил Клэр.

— Будет, Марти, — возразил посетитель.

Клэр уловил мягкий ирландский акцент. Он разжал пальцы и наклонился вперед, вперив в мужчину тяжелый взгляд:

— Тогда какого хрена ты тут делаешь?

Мужчина выдержал взгляд Клэра.

— Я — твой последний шанс, Марти. Я даю тебе возможность вылезти из дерьма, в которое ты сам себя загнал.

Клэр оскалился и взмахнул рукой:

— Отсюда? Да это дом отдыха! У меня есть своя комната, библиотека, трехразовое питание, кабельное телевидение, включая порноканалы. Я получаю «Дейли мейл» и «Телеграф», могу заказать диски и видеокассеты. Могу даже привезти семью. Детям тут понравится.

— Да, но тебе недолго здесь осталось отдыхать, Марти. Клэр фыркнул:

— Ты хоть представляешь, как тяжело попасть в немецкую тюрьму? В стране всего двенадцать тысяч камер. Только для того чтобы попасть в список ожидающих перевода в настоящую тюрьму, уходит шесть месяцев. И это после обвинительного приговора. Легче получить место в государственной системе здравоохранения в Соединенном Королевстве, чем добиться камеры в немецкой тюрьме.

— Получил, что хотел?

— "А": это всего лишь марихуана. "Б": меня никогда раньше не ловили с этой дрянью. "В": мои адвокаты — классные пройдохи. "Г": я невинен, как младенец. "Д": самый худший вариант — я остаюсь здесь на год или два, продолжая качаться и хорошо питаться. Это прибавит мне лет десять жизни.

Клэр доверительно улыбнулся посетителю, но мужчина промолчал и лишь с сожалением качнул головой, глядя на Клэра, как смотрит учитель на обманывающего его ученика.

Клэр встал.

— Если думаешь, что я буду играть в ваши игры, забудь. Я большой мальчик и в состоянии позаботиться о себе.

— Ты нужен американцам, Марти, — тихо сказал мужчина, смакуя каждое слово.

— Ну и хрен с ними.

Мужчина улыбнулся, довольный, что наконец-то вызвал хоть какую-то реакцию у Клэра.

— Для них ты самый разыскиваемый преступник.

— Чушь собачья.

— Почему тогда я здесь, Марти?

Клэр запустил руку в мокрые после тренировки волосы.

— Кто ты? Шпик? МИ-6? Таможня?

— Сядь, Марти.

Клэр остался стоять.

— Сядь, твою мать!

Клэр медленно сел.

— Один из твоих контейнеров на пути в Штаты, в Нью-Джерси.

— Кто сказал?

— Декларация судового груза. Понимаешь, все это хорошо — не светиться с товаром, Марти, но иногда маленькие детали можно упустить. Например, конечное место назначения. Один контейнер должен потеряться в Саутгемптоне, другой останется на границе и будет переправлен в Нью-Джерси.

Клэр сел на место и нахмурился.

Мужчина улыбнулся:

— Тебя пытаются надуть, Марти? Что случилось с законом чести у воров?

— Вам лучше знать. У вас кто-то работает под прикрытием, верно?

— Я ничего не делал, Марти. Просто принес плохие новости.

Клэр выдавил улыбку, хотя его начал охватывать страх. Гость слишком уверен, слишком расслаблен. Клэру показалось, что он играет в шахматы с кем-то, кто заранее знает, чем кончится партия, и не важно, какие ходы сделает Клэр.

— Немцы никогда не передадут меня в Штаты.

— Может, и нет. Но тебя отправят в Соединенное Королевство. А ты знаешь о наших специфических отношениях. Либералы, консерваторы, не важно, кто у власти, но когда США кричат «прыгай», мы прыгаем со спущенными штанами.

— Я ирландец.

— Северная Ирландия, — возразил мужчина. — Есть разница.

— Я ирландский гражданин.

— Иногда. Твой ирландский паспорт тебе не поможет. Немцы отправят тебя назад в Соединенное Королевство, потом выдадут США. Управление по борьбе с наркотиками начнет копать. И обнаружит контейнер, полный высококлассной марихуаны, предназначенной для старшеклассников. У тебя начнется интересная жизнь. Отберут всю твою недвижимость в Штатах. Дом во Флориде. Сколько он стоит? Два миллиона?

— Он записан не на мое имя. Это имущество компании.

— Управление все оставит себе.

— Это, черт возьми, несправедливо! — крикнул Марти.

Мужчина торжествующе улыбнулся, зная, что победил.

Клэр почувствовал, что щеки его вспыхнули, а во рту пересохло.

— Я хочу выпить, — сказал он.

— Даже не думай, что немцы побегут в бар, — ответил посетитель.

— Выпить воды, — объяснил Клэр.

Мужчина встал, подошел к двери, открыл ее и что-то по-немецки сказал охраннику, дежурившему снаружи. Потом вернулся на место.

— Зачем вам нужно передавать меня американцам? — спросил Клэр.

— А кто сказал, что мне это нужно? — возразил посетитель.

— Вы не выглядите слишком расстроенным от перспективы моего перевода в федеральную тюрьму.

— Меня не трогает ни то, ни другое, Марти.

— Но у вас же есть какая-то цель? — спросил Клэр. — Вы тратите здесь свое время, значит, что-то вас интересует.

— Если ты такой сообразительный, как мог позволить агенту подобраться так близко?

Лицо Клэра напряглось.

— Значит, вы кого-то внедрили?

— Сообразил, Марти. Как бы еще мы могли взять твоих ребят? Усердие полицейских? Если бы! Над обоим прекрасно известно, что все это — результат деятельности полевых агентов и агентов под прикрытием. С их помощью мы добрались до тебя. Мы вербовали твоих людей и внедряли своих. Не важно, как мы заполучили тебя, важно то, что взяли с поличным, и Управление по борьбе с наркотиками заплатит за твою кровь.