Глава 14

Только инстинкт помог Рафу добраться до дома. Он шел, не видя дороги, поскольку его мысли и душа пребывали в полном смятении. Раф молча прошел мимо лакея и дворецкого в свой кабинет, закрыл за собой дверь, сел за стол и обхватил голову руками.

Аннабел не отвергала его, это просто недоразумение!

Она явно проявила к нему интерес и едва не упала в обморок, услышав от него новость. Раф вспомнил, как Аннабел оказалась в его объятиях, такая нежная, теплая и женственная. Он мечтал о такой близости с ней, но не надеялся, что это когда-нибудь осуществится, Раф чувствовал себя так, будто наступил на что-то маленькое и хрупкое. Он всегда желал защищать Аннабел, а сам причинил ей боль.

Раф понял, что виноват. Ему казалось, что он обошелся с Аннабел как злодей, дважды обидев ее. Первый раз — когда она увидела в холле другую женщину, полуодетую и выглядевшую как постоянная обитательница его дома. А второй раз — теперь, когда сказал, что женится на мисс Форд. И он потерял Аннабел, сначала поверив дворецкому, а потом уехав из Лондона. Раф закрыл глаза. Теперь он не мог восстановить прежние отношения с Аннабел, потому что взял на себя обязательства перед Бренной.

Раф вспомнил ее иссиня-черные волосы и запах ее духов, от которого его охватывало желание. Вспомнил и милое лицо, и мелодичный голос, звонкий смех и чувственность.

Как он недавно говорил? «Честный человек не вскружил бы голову сестре друга и не бросил бы ее, когда приглянулась другая». Раф поспешил осудить то, в чем не имел опыта, а сейчас сам оказался в ситуации, когда любое его решение причинит боль одной из женщин.

Он попытался рассуждать хладнокровно, как делал это не раз, когда на карту была поставлена его жизнь. Даже если Аннабел не намеревалась порвать с ним, она все равно никогда не принадлежала бы ему, поскольку он не наделен ни красотой, ни обаянием, которыми должен обладать ее будущий муж. Раф это отлично сознавал. У Аннабел множество поклонников, которые утешат ее, тогда как у Бренны нет никого, кроме него. Раф с уважением относился к ее семье, и эта девушка искренне нравилась ему, так же как он, кажется, нравился ей. Бренна умна, и Раф сомневался, что склонил бы ее к замужеству, если бы она руководствовалась только чувствами. Правда, когда эти чувства проявились в полной мере, у него голова пошла кругом.

К тому же он дал слово.

Раф наконец поднял голову, окончательно решив, что должен делать. Он давно пришел к такому выводу, и все остальные рассуждения служили лишь обоснованием. Прежде всего Раф, человек слова, считал данное им слово непреложным обязательством. Так было всегда, и теперь нет смысла сожалеть об этом.

Решение принято, и пора действовать. Нечего горевать — он сделал правильный выбор и не мог поступить иначе. Раф потер переносицу и рассеянно протянул руку к кипе корреспонденции, накопившейся за время его отсутствия. Работа всегда служила ему утешением в минуты отчаяния. Он вскрыл верхнее письмо и рассеянно пробежал его глазами, занятый мыслями о принятом решении. Раф прочитал письмо раз, затем другой, пытаясь сосредоточиться.

Потом смял лист и вновь расправил его, чтобы снова перечитать.

«…и потому, боюсь, мы не сможем присутствовать на свадьбе. Твой брат и я вынуждены остаться с матерью. Она страдает всего лишь расстройством желудка, но мы не можем просить ее отправиться в дальнее путешествие, не так ли? Мы непременно познакомимся с твоей невестой, как только ты привезешь ее к нам. Прими наши поздравления.

Твой отец, Линвуд».

Раф сжал кулаки, чувствуя спазмы в животе. Внезапные недуги матери, как правило, возникают, когда она не хочет ехать куда-то. Отец всегда подшучивал над этим и раздражался. Во всяком случае, они не приедут. Не приедут на свадьбу собственного сына! Раф попытался найти объяснение этому. Прежде всего сообщение пришло к ним слишком поздно, да и дорога предстояла дальняя. И все-таки это свадьба их сына! Он поморщился, размышляя, как сообщить об этом Бренне и ее семье и как они отнесутся к такому известию. Поэтому его собственные чувства отошли на второй план.

А Раф испытывал разочарование, боль и сожаление из-за своей беспомощности. «И здесь наверняка тоже отказ», — подумал он, потянувшись за следующим письмом и держа его так, будто оно было очень тяжелым.

Карету двух джентльменов с камердинером, восседавшим рядом с кучером, сопровождали конные охранники. Внутри расположились Раф и Драм. Друзья молчали, что было весьма необычно. Драм время от времени барабанил пальцами по сиденью, держась прямо, как шомпол, и, казалось, его худощавая фигура напряглась от сдерживаемой энергии. Раф сидел неподвижно, глядя в окно.

— Ну хватит молчать, — сказал он наконец и повернулся к другу. — Ты не промолвил и трех слов, с тех пор как мы покинули Лондон. На тебя это совсем не похоже. Мы не виделись больше недели. Я знаю, тебя не было в городе и даже поблизости. Должно быть, ты снова участвовал в каких-нибудь приключениях и мог бы многое порассказать. Но ты молчишь. Почему?

Драм выглядел крайне смущенным, и Раф впервые за долгие годы вспомнил, что он на несколько лет старше друга. Прежде это никогда не было заметно. Драма отправили в школу раньше положенного срока, но он вполне уживался с более взрослыми детьми, поскольку его ум и житейский опыт проявились довольно рано. Благодаря высокому росту Драм почти не отличался от одноклассников. Но сейчас он выглядел очень молодым и удивительно уязвимым. Его лицо хранило обычное спокойствие и выражало легкую иронию, с которой Драм воспринимал окружающий мир.

— Хорошо, — сказал он после долгого молчания. — Дело в том, что я слышал кое-что в городе. — Он пристально посмотрел на Рафа. — И это удивило меня. Более того, впервые за много лет я был потрясен. Обычно я игнорирую сплетни или по крайней мере половину из них. Однако на этот раз не мог отделаться от ощущения, что слышанное мной — правда, поскольку новость пришла из нескольких разных источников. И это нехорошая новость, поскольку мы едем на твою свадьбу с Бренной Форд. Говорят, многие видели, как ты публично обнимал леди Аннабел на Бонд-стрит на следующий же день после приезда в Лондон.

Раф нахмурился, затем рассмеялся:

— Да, это правда. Драм вскинул голову.

— Но ведь это еще не все, не так ли?

— Нет, не все, — подтвердил Раф.

— Ты не хочешь поведать мне об этом?

— Нет, но тем не менее поведаю.

— Я всегда считал, что ты руководствуешься принципами чести, — удрученно добавил Драм. — Конечно, нельзя никому навязывать свои представления о совести, но для меня ты неизменно был человеком высокой нравственности и рассудительным. Тебя никогда не замечали в прелюбодеянии, мошенничестве или лжи, и ты не имел права обнимать леди, если обещал жениться на другой.

— Со стороны действительно могло показаться, что я обнимаюсь с ней, — сказал Раф. — Но дело в том, что кажущееся не всегда соответствует истинному положению вещей.

Драм облегченно вздохнул, и Раф увидел, как просветлело его лицо.

— Конечно. Так ты расскажешь, что произошло на самом деле?

— Все очень просто. Я случайно встретил леди Аннабел на улице. Она окликнула меня, оторвав от моих мыслей, и поздоровалась так, словно ничего не произошло. Это очень удивило меня. Леди Аннабел упрекнула меня за то, что я не появляюсь в ее доме с визитом, затем тотчас пригласила на бал, который устраивает через три недели. Она была очень любезна и весела, и я никак не мог понять, чем вызвано такое изменение в ее отношении ко мне. Все это казалось подозрительным, и я подумал, что леди Аннабел решила каким-то образом отомстить мне за сплетни, распространившиеся по поводу нее и Брен. Поэтому я прямо заявил ей, что не могу посетить бал, так как женюсь на этой неделе. Аннабел была в шоке.

— Представляю.

— Она едва не упала в обморок. Побледнела как полотно и покачнулась. Тогда я бросился к ней на помощь и поддержал. — Раф сделал паузу. — Похоже, именно на эту сцену обратили внимание прохожие и истолковали ее по-своему. Проклятие! Они подумали бы только, каким надо быть болваном, чтобы остановить леди на улице и обнимать ее на виду у всех!

— Вероятно, тебя сочли за пылкого любовника, — сказал Драм. — Иногда мужчина теряет голову от страсти.

— О нет! — воскликнул Раф.

— Во всяком случае, так говорят, — сочувственно сообщил Драм. — А главное, боюсь, что все эти слухи исходят от самой Аннабел.

— Она желает сохранить достоинство. — Раф кивнул. — Это вполне возможно.

— Но это черт знает что! Леди Аннабел не вправе так очернять тебя, спасая свою репутацию.

— Нет, — Раф покачал головой, — ее нельзя обвинять. Она недавно потеряла Деймона, который предпочел жениться на Джилли, а теперь я оставил ее ради другой женщины. Похоже, она всерьез воспринимала мои ухаживания,

Раф замолчал, и, хотя выражение его лица оставалось спокойным, Драм догадывался, что творится в душе друга. Он заметил в его голубых глазах сожаление и горечь.

— Представляешь, что она почувствовала, когда я прямо заявил, что тоже оставляю ее? — развел руками Раф. — Не стоит обвинять ее. Думаю, она испытала немало разочарований, поэтому и распустила сплетни, чтобы спасти свою репутацию. Ну и что? Аннабел поступила опрометчиво и теперь, вероятно, сожалеет об этом.

— А ты? — спросил Драм. — Ты тоже сожалеешь? Раф пристально посмотрел на друга.

— Нет. Я еду, чтобы жениться на Бренне, и не хочу отступать.

— Еще не поздно, — заметил Драм. — Не усугубляй свои ошибки. Если твое сердце принадлежит Аннабел, не стоит жениться на Бренне Форд. Тогда по крайней мере двое, а не трое из вас будут страдать.

— Разве у тебя большой опыт в любовных делах? — осведомился Раф с необычным сарказмом.

— Напротив. Я ничего не знаю, кроме того, что вижу. Но боюсь, такая женитьба принесет скорее множество неприятностей, чем радость. Вот почему я так бесцеремонно вмешиваюсь в твои дела и прошу еще раз подумать как следует.

— Я уже много размышлял над этим и принял решение жениться на Бренне. А сейчас, — Раф приподнялся и ударил кулаком в крышу кареты, — я хочу выйти и поехать верхом. Я прихватил с собой Блейза, так пусть он разомнется. А как ты?

— О да. Сегодня прекрасный день, — согласился Драм, так как хорошо знал Рафа и понял, что их разговор закончен, хотя далеко не все вопросы выяснены. Он не стал задавать их, поскольку не был уверен, хочет ли получить на них ответы, и есть ли они на самом деле.

Мора осмотрела платье, которое примеряла Бренна. Полученное, как и другие, в качестве приданого, оно было розовым с белыми рукавами. Платье превосходно сидело на Бренне, придавая ее коже более светлый оттенок и подчеркивая иссиня-черный цвет волос.

— Чудесно! — с удовлетворением воскликнула мать. — Это последнее из них. Теперь у нас есть все, кроме жениха.

Ответом на ее слова была гробовая тишина,

— А как насчет цветов? — поспешно спросила Мора. — Возьмем их из сада, из леса или из теплицы, как ты думаешь? Астры, гардении или розы? По-моему, лучше розы. Погода такая мягкая, что можно рассчитывать на розы даже в эту позднюю пору.

— Можно также рассчитывать и на Рафа, — решительно сказала Бренна. — Он обещал приехать и обязательно будет здесь. Не беспокойся, мама, Раф — порядочный человек, и свадьба непременно состоится. Надеюсь, в третий раз мне все-таки повезет, потому что я стала мудрее, чем была с бедным Томасом, и Раф во всех отношениях гораздо симпатичнее Спенсера. На это раз я желаю своего жениха и разумом, и сердцем, и даже телом,

— Бренна! — одернула ее мать. Дочь усмехнулась;

— О, прошу прощения. Я не учла, что ты давно забыла о таких вещах.

Мать рассмеялась.

— Единственное, о чем я забыла, — так это о твоем опыте. — Мора улыбалась, но взгляд ее был серьезным и испытующим. Она не решалась продолжить разговор, и Бренна печально вздохнула. Среди всех обсуждавшихся вопросов они никогда не касались лишь одного, с тех пор как погиб Томас. Мать, как и многих других, вероятно, интересовало, насколько далеко зашли Бренна и Томас в своих отношениях. Однако ни тогда, ни сейчас Бренна не желала говорить на эту тему, храня память о Томе.

И тут мать удивила ее. Мора подошла и взяла дочь за руки.

— Это не измена, Бренна. То, что должно быть между тобой и Рафом после свадьбы, — неотъемлемая часть брака. Ты заслужила того, чтобы насладиться этим. Раф — очень хороший человек. Он нравится мне, Эрик обожает его, а отец души в нем не чает. И то, что ты желаешь Рафа, очень радует меня. Желание и его удовлетворение очень важны в браке. Они способствуют взаимопониманию и уберегают от мелких ссор и глупых ошибок. Это утешение, когда возникают неприятности, а также источник радости. Мне жаль женщин, не испытавших этого, и я рада, что ты обрела удовлетворение с Рафом.

— Еще нет, — возразила Бренна, — но уверена, так и будет.

— Прекрасно!

— Мама! — воскликнула Бренна, притворившись шокированной, отчего Мора покраснела.

Тем не менее Бренна тоже была рада. «В сущности, — подумала она, когда мать вышла из комнаты, — об этом предмете мне незачем беспокоиться». Раф не был самым красивым мужчиной из тех, кого знала Бренна. У него, как считали все, простые, грубоватые черты, крепкие белые зубы и ясные голубые глаза; в нем не было ничего такого, что привлекало бы девушек, хотя Раф сумел вызвать у Бренны страстные вздохи. Сильный, мускулистый и стройный, он всегда одевался опрятно. В его быте проявлялись сдержанность и рациональность. Как и в речи. Раф — настоящий мужчина, способный сделать женщину счастливой.

Хотя Бренна бодро говорила с матерью, она с трудом верила в возможность счастья. С тех пор как уехал Раф, сомнения закрадывались по ночам, а также днем, когда она ходила в деревню и видела обращенные к ней любопытные взгляды. Тогда появлялось сомнение в том, что он приедет. Неужели судьба снова лишит ее жениха, как уже дважды случалось?

И перенесет ли она снова такой удар? На этот раз чувства Бренны были гораздо глубже, чем прежде. Она дала согласие не ради выгоды. Незачем лукавить — Бренна была почти влюблена в Рафа, когда покидала Лондон. Его доброта, поцелуи и дружеское расположение не выходили у нее из головы всю дорогу до дома. И она не вышла бы замуж, подчиняясь только необходимости. Бренна действительно любила его. Ей не нравилось то, что привело к их сближению, но она ни о чем не сожалела. Только бы Раф не передумал. Где же все-таки он?

До свадьбы оставалась неделя. Раф должен уже вернуться, а его все нет. И сейчас, несмотря на все усилия Бренны, сомнения охватили ее.

Аккуратно свернув новое платье, она быстро оделась. Безделье рождает дурные мысли. Пора заняться делом. Скоро начнут съезжаться гости. Приедут родители Рафа, и надо подготовиться к их встрече. Домашние хлопоты заглушают сомнения. Пока не наступит иочь.

Спускаясь по лестнице, Бренна увидела родителей и Эрика. Они стояли в холле у огромной коробки и о чем-то таинственно шептались. Все посмотрели на Бренну с явно виноватым видом, и она поняла, что разговор шел о ней. Бренна едва не споткнулась и ухватилась за перила.

— .Это свадебный подарок, — быстро сказал Эрик, увидев испуганное выражение ее лица. — От родителей Рафа. Мы вот обсуждаем, почему они прислали его, вместо того чтобы привезти с собой.

— Наверное, они решили послать его вперед, поскольку карета заполнена одеждой и для такой большой коробки не осталось места, — предположила мать. — Не исключено, что они пожелают остаться здесь на некоторое время.

Отец извлек письмо, которое пришло вместе с посылкой. Бренна быстро подошла, взяла письмо, открыла его и прочитала. Затем подняла глаза и смущенно улыбнулась.

— Дело в том, — сказала она нарочито бодрым тоном, — что они, кажется, не смогут приехать. У матери Рафа расстройство желудка. Но они приглашают нас к себе после свадьбы.

— О! — воскликнула Мора.

— Что ж, если женщине нездоровится, это вполне уважительная причина остаться дома, — мрачно заметил полковник. — Ну а брат?

— По словам Рафа, у него с ним довольно прохладные отношения. — Бренна сложила письмо.

— Его отец не может оставить свою жену, — взволнованно промолвила Мора, видя, как расстроена Бренна.

— Они не хотели оскорбить нас, — согласился Эрик, глядя на сестру. — Раф для них слишком далек. Он читал мне некоторые письма его родителей, когда мы находились в госпитале, — признаться, весьма холодные. Не думай, что они не одобряют выбор сына, Брен. Похоже, им вообще безразлично, на ком женится Раф. У них нет причины не одобрять его выбор, поскольку они не прочили ему какую-либо другую невесту. Наша репутация вполне устраивает этих людей. Однако все их интересы сосредоточены на брате Рафа.

— В таком случае отныне мы будем семьей Рафа, — решительно заявила Мора, — и нам не придется сожалеть о том, что его родители не приехали.

— Это их упущение, — проговорил полковник.

Бренна обрадовалась тому, что они все так сплотились вокруг нее и Рафа.

Но по мере того как назначенный им день его возвращения подходил к концу, Бренна становилась все более рассеянной, а улыбка ее — напряженной.

Эрик застал сестру за каким-то бессмысленным занятием.

— Брен, — улыбнулся Эрик, — перестань терзать себя. — Ты ищешь червоточину в здоровом яблоке, но ее там нет.

Она кивнула. Ей очень хотелось верить ему.

Раф прибыл на закате. Всадники и карста с грохотом подъехали к крыльцу. Раф спешился и передал поводья подбежавшему конюху, затем, шагая через две ступеньки, быстро поднялся к парадной двери дома Фордов.

Бренна ждала в гостиной. Она предпочла бы находиться в своей комнате и спуститься позже, чтобы Раф не заметил ее волнения. Однако, услышав шум, стремительно выскочила из дома и едва не столкнулась с ним.

Раф отступил назад. Казалось, он колебался какое-то мгновение, затем, широко раскинув руки, заключил Бренну в объятия и, несмотря на то что все наблюдали за ними, поцеловал ее. Форды стояли в дверях улыбаясь.

Только граф Драммонд сидел на лошади и озабоченно взирал на них, пока Эрик не окликнул его. Тогда, опомнившись, он тоже улыбнулся.

Глава 15

В этот вечер состоялся пышный обед, сопровождаемый шутками и веселыми разговорами. Граф Драммонд вносил легкость в общение за любым столом, что и произошло на этот раз. Он знал, как развеселить мужчин и как изложить какую-нибудь пикантную историю, чтобы вызвать улыбку у дам. Раф был очень благодарен своему другу.

Он не подозревал, что Драм расшевелит даже его и заставит принять участие в общем веселье. Бренна смеялась, шутила и вся сияла от удовольствия. Отец, брат и Раф — все близкие ей мужчины — были вместе и нравились друг другу. Она несколько раз обменивалась улыбками с матерью. Все шло как надо. Так должно быть и в дальнейшем.

Когда обед закончился и все поднялись из-за стола, Раф удивил присутствующих.

— Благодарю вас, — сказал он, — а сейчас вместо портвейна и табака я предпочел бы поговорить с невестой. Могу ли я остаться с ней наедине?

Он произнес это мягко, с улыбкой на лице, но сердце Бренны упало. В ее жизни было слишком много неприятных сюрпризов. Бренне не раз сообщали дурные новости, и потому ее насторожило отступление от общепринятых норм, особенно в преддверии свадьбы.

Она медленно поднялась. Полковник и Эрик понимающе усмехнулись, а Мора смотрела на них с явной любовью. Однако Бренна заметила, что Драм бросил на Рафа пронзительный взгляд, и страхи ее усилились. Раф взял невесту за руку и вывел из комнаты. Рука Бренны была холодна как лед. Она пыталась разгадать выражение его лица, когда они вошли в гостиную и он закрыл за собой дверь.

Раф обнял и поцеловал Бренну.

Она удивилась и обрадовалась. Поскольку поцелуй становился все более настойчивым, Бренна обняла Рафа за плечи и страстно ответила ему. Они крепко прижались друг к другу, и, хотя поцелуй доставлял обоим необычайное наслаждение, оба внезапно почувствовали безрассудность происходящего. Они отстранились друг от друга с немым вопросом в глазах.

Первой заговорила Бренна.

— Я не была уверена, вернешься ли ты, — призналась она.

Раф ответил не сразу. Его угнетало чувство вины, так как он до последнего момента сомневался в правильности своего выбора.

— Я обещал, что приеду, и приехал, — наконец ответил он.

— Да, но… обещания… — Бренна пожала плечами. Он посмотрел ей в глаза,

— Я держу слово.

— Вижу, — промолвила Бренна, охваченная странной тревогой, которой не могла найти объяснения. — Так о чем ты хотел поговорить со мной?

— Мои родители не смогут приехать на свадьбу,

— Я знаю. Они прислали письмо и свадебный подарок. — Бренна заметила, что Раф удручен. — Надеюсь, твоя мать не слишком расхворалась?

— Мама? Нет, не беспокойся. Она не вполне здорова и не хочет утруждать себя лишними хлопотами.

Раф отошел, затем вернулся к Бренне и, взглянув на нее, снова удивился тому, как она прекрасна: умна, хорошо воспитана, чувственна и совершенно невинна. Ему хотелось, чтобы она знала его мнение о ней. Пусть весь мир знает об этом. Рафу хотелось также, чтобы его родители увидели, как удачен его выбор.

— Моя семья не слишком балует меня вниманием, — признался он. — Они вполне могли бы приехать, но, вероятно, им дороже собственный комфорт. Тем не менее родители с радостью познакомятся с тобой. Поскольку мы еще не решили, как проведем медовый месяц, может, поедем к ним сразу после свадьбы?

— Конечно. Я тоже охотно познакомлюсь с ними. — Бренна надеялась понять, почему Долтоны так обижают своего сына, и попытаться что-то изменить в их отношениях. — Я никогда не была на юге. Как ни странно, я пересекла океан, но очень мало путешествовала по Англии.

Раф кивнул.

— Так часто бывает. О, совсем забыл! Я купил это для тебя в Лондоне. — Он извлек из кармана коробочку с драгоценностями и протянул Бренне.

Нерешительно открыв ее, она замерла от восторга. На темном бархате огнем горели рубины, окруженные бриллиантами, которые сверкали как звезды даже в тусклом свете лампы. Бренна не могла оторвать от них глаз.

— Позволь, — промолвил Раф, доставая ожерелье из коробочки и держа его на весу перед ней.

В этот вечер волосы Бренны были зачесаны кверху, так что ей оставалось только шагнуть в кольцо его рук и склонить голову. Она ощущала прикосновение его пальцев и горячее дыхание, пока он возился с застежкой, и ее охватила дрожь.

— Вот. — Удовлетворенный, он отступил на шаг назад. — Взгляни.

Бренна подошла к зеркалу и, посмотрев на себя, коснулась рукой сверкающего ожерелья. Но тут же быстро опустила руку, увидев свои обкусанные ногти. Она почувствовала себя как прачка, осмелившаяся прикоснуться к чудесной драгоценности. Это было изысканное ожерелье для утонченной леди и скорее подошло бы Аннабел, чем ей. Думал ли Раф об Аннабел, когда покупал свадебный подарок невесте?

— Рубины очень тебе к лицу, — улыбнулся Раф. — Они под стать твоим губам. Я видел еще более крупные, но они казались слишком тяжеловесными. Я решил, что эти гораздо красивее. А бриллианты придают им еще больше блеска. Они также хорошо сочетаются с твоими волосами. Продавец сказал, что рубины будут выглядеть тусклыми, если не согреть их любовью. Я приобрел для тебя и кольцо.

Раф достал коробочку поменьше, но Бренна едва видела ее из-за слез, внезапно навернувшихся на глаза.

— Брен! — взволнованно воскликнул Раф, заключая ее в объятия. Она уткнулась лицом ему в грудь, но не смогла скрыть своих чувств. Он склонил к ней голову. — Ты плачешь? Не надо. Хорошо, что я не подарил тебе еще и диадему, иначе ты совсем расстроилась бы. Брен, Брен, — успокаивал ее Раф, стараясь заглянуть ей в лицо. — Тебе нравится все это или нет?

Она с трудом улыбнулась.

— У меня, к сожалению, нет фамильных драгоценностей, — проговорил он, поглаживая ей спину. — Все они достались моему брату. Но они все равно не подошли бы тебе: это неограненные камни в тяжелой, как свинец, оправе. Они по традиции передаются из поколения в поколение невесте и потом возвращаются назад, а эти драгоценности навсегда останутся твоими. Почему ты плачешь?

— Потому что они слишком прекрасны.

— О! — усмехнулся Раф. — Значит, мне следовало купить безобразные?

Бренна засмеялась, подняла голову, и он поцеловал ее. Еще долго в комнате не было слышно ни звука.

Вечером накануне венчания в доме Фордов состоялся большой прием. Тидбери не видел такого скопления элегантных гостей за всю свою историю. Даже когда принц Гарольд однажды остановился в здешней гостинице несколько веков назад, с ним были только епископ, несколько генералов и придворных. У Фордов же собралось великое множество роскошно одетых дам и джентльменов. В каких нарядах появилась свита принца Гарольда, было давно забыто, а сейчас жители Тидбери могли поклясться, что нынешних гостей запомнят навсегда.

Бренну представили очень привлекательным мужчинам и дамам. Казалось, все они были хорошими друзьями Рафа. Они держались с ней вполне доброжелательно, хотя наверняка знали сплетни о том, почему эта свадьба устроена так скоро. Поэтому, выказывая любезность, все эти люди украдкой поглядывали на невесту. Бренне это не нравилось, но она не осуждала их.

Сияющая дама в серебристом шелковом платье, с желтыми, как у тигрицы, глазами и льняными волосами, обаятельная, как сказочная королева, коснулась своей маленькой ручкой плеча Бренны в первый же момент встречи.

— Вы очень красивы! — восторженно сказала она. — Именно такая, как о вас говорили! У вас весьма экзотический вид, в восточном стиле. Вы похожи на арабскую принцессу, хотя ваш чертовски красивый брат утверждает, что ваш род берет начало от друидов и имеет прямое отношение к валлийским королям! Но при этом вам, по его словам, чуждо высокомерие. Теперь я сама вижу это. О, я не хотела проявлять фамильярность по отношению к вам, но у меня что на уме, то и на языке — так всегда говорит мой муж.

— Да, и с этим ничего не поделаешь, — вставил ее супруг, необычайно привлекательный джентльмен. — Впрочем, это не так уж плохо, — продолжил он, с любовью глядя на жену, — иначе как бы я узнавал, что она собирается натворить? Однако, мисс Форд, — обратился он к Бренне, — в одном моя жена права. Вы действительно так милы, как мы слышали.

— Да, — подтвердила его жена, — но думаю, такие комплименты неуместны, — добавила она, заметив выражение лица Бренны. — Мисс может согласиться или не согласиться с этим, не так ли?

— О, — улыбнулся Раф, — если это утверждает сама королева противоречий, значит, так оно и есть! Бренна, это мои старые друзья, Джилли и Деймон Райдер.

— А мы еще старее, — вмешался высокий мужчина, безукоризненно одетый по последней моде. Он поклонился. — Юэн, виконт Синклер, — представился он, а затем с гордостью добавил: — А это моя жена Бриджет.

Бренна поклонилась. У виконтессы было очаровательное лицо с тонким шрамом, придававшим ей еще больший шарм.

— Синклер, Бриджет, — с улыбкой сказал Раф. — Рад, что вы приехали.

— Мы не могли поступить иначе, — с удивлением ответила виконтесса.

— В самом деле, — кивнул ее муж. — Особенно после того, как мы пропустили свадьбу Джилли.

— Кстати, — вспомнил Раф, — жаль, что Уайкоф и Люси не приехали. Они тоже мои друзья, — пояснил он Бренне. — Не так давно поженились. Я бы хотел, чтобы ты с ними познакомилась. Со временем представлю тебя им. Они не явились сюда по уважительной причине — скоро в их семье будет прибавление.

Бренна радовалась легкой беседе, последовавшей за этим сообщением. Родители Рафа не приехали, но было ясно, что эти элегантные люди представляли для него своего рода семью и искренне любили его.

Бренна не знала, что у Рафа столько друзей, занимающих высокое общественное положение. Это в какой-то степени отдаляло его от нее. Завтра она пойдет с ним к венцу. Не считают ли они, что Бренна добилась этого обманом? При всей своей внешней доброжелательности не видят ли они на ее месте леди Аннабел, которая гораздо ближе к их среде и потому более привлекательна?

Пока они снова не обратили внимание на Бренну, она молчала, находясь в легком замешательстве. К счастью, музыканты заиграли веселую мелодию, призывая к танцам. Это избавило Бренну от необходимости продолжать беседу. Музыканты старательно оправдывали потраченные на них деньги, и в этот вечер Бренне не пришлось много говорить. Танцуя с гостями, она ждала, когда заиграют вальс. Раф приглашал всех подряд. Затем она оказалась в его объятиях, заглянула в глаза и перестала думать о прошлом и будущем, наслаждаясь настоящим.

Руки невесты дрожали, когда она одевалась. Это был самый ответственный шаг в ее жизни, и Бренна не знала, что ждет ее впереди.

— Не беспокойся, — сказала она, заметив озабоченный взгляд брата, когда тот пришел, чтобы проводить ее вниз. — Да, мне страшно, но я отдаю себе отчет в своем поступке.

— Дело в том… — Эрик замялся. — Кажется, я единственный, кто не спал в эту ночь. Меня мучили сомнения. Мы толкнули тебя на этот брак, но ты не обязана соглашаться, если твоя душа и сердце восстают против этого. Не позволяй никому влиять на тебя, в том числе и нам. Еще не поздно отступить. Мы поддержим любое твое решение. Я считаю Рафа прекрасным парнем. Но я мужчина, поэтому не знаю, что нравится женщинам.

— Это ты-то не знаешь? — усмехнулась Бренна. — Нет, я уверена в правильности своего решения. Конечно, нельзя назвать приятными обстоятельства, которые привели нас к браку, но Раф мне нравится.

— Только нравится? — Эрик встревожено посмотрел на сестру.

Бренна опустила голову. Она была очень красива и элегантна. Красные розы, закрепленные в темных блестящих волосах в виде короны, гармонировали с ее новым ожерельем и бархатным платьем. Но в такой позе сестра показалась ему очень несчастной. Эрик нахмурился, еще более встревожившись.