Глава 8

Новости, подобные той, что Аласдера видели в театре с некой юной особой, распространяются обычно со скоростью света — всем ведь интересно знать, что свело вдруг прожженного ловеласа с серенькой провинциальной мышкой. Любые слухи о сэре Аласдере муссировались в здешнем свете в мельчайших подробностях. Но из всех лондонцев, пожалуй, лишь одна супружеская чета проявляла интерес к этим слухам не из праздного любопытства — для них это был вопрос жизни и смерти.

Рассвет уже начинал брезжить, но у того, кто оказался бы сейчас в этой мрачной гостиной с закрытыми наглухо ставнями и задернутыми шторами, могло бы создаться впечатление, что на дворе по-прежнему глухая ночь. Фактически в гостиной было так темно, что человек, принесший супругам новость о сэре Аласдер, не мог даже видеть выражения их лиц, впрочем, он и не горел желанием лицезреть их реакцию.

— Понятно, — произнесла хозяйка, когда агент наконец закончил. — Вы свободны, сэр. Наш человек заплатит вам, как обычно.

Кивнув в знак благодарности, агент удалился.

— Ну, что ты об этом думаешь? — обратилась дама к мужу, сидевшему напротив нее.

В ответ лорд Скалби лишь передернул плечами.

— Стало быть, — задумчиво проговорила его жена, — у наших родственников Корбетов, как оказалось, есть красавица дочь, а мы и не знали! Иначе бы непременно обратили внимание на этот момент. Провалиться мне на месте, сама девушка, как бы красива она ни была, не заинтересовала бы его, не будь она нашей родственницей. — Леди Скалби поморщилась, отпивая глоток шоколада, хотя тот был вполне хорош. — Иначе с чего бы? Нам хорошо известен его вкус, когда речь идет о дамах высшего света, известны и его похождения с женщинами, скажем так, из низов, Кейт Корбет совершенно не подходит ни под ту, ни под другую категорию. Хотя как знать — этот тип бывает непредсказуемым. Как ты думаешь, что он задумал, или, точнее, как мы должны реагировать на это? Словно в упор не слыша вопроса жены, лорд Скалби, выбрав на тарелке кусок поаппетитнее, молча отправил его в рот.

— Ты прав, — кивнула леди Скалби. — Никак не должны. Да и что мы можем сделать, в конце концов, кроме как сидеть здесь и ждать? Уверена, что и он займет выжидательную позицию. Я сомневаюсь, что в его планы входит жениться на этой девочке или сделать ее своей тайной любовницей. А вот обесчестить ее — да так, чтобы все об этом узнали, — он может, чтобы на это как-то среагировали мы. Что ж, если его планы действительно таковы, от души желаю ему позабавиться! — Дама рассмеялась пошловатым смешком.

Муж ее, однако, оставался мрачен, и леди Скалби нахмурилась.

Агент вышел из дома Скалби, сжимая в кулаке деньги, поданные ему дворецким. Он шел по улице, нахлобучив капюшон и низко опустив голову, хотя было еще довольно темно. Лишь миновав богатый квартал и оказавшись в квартале трущоб, он позволил себе выпрямиться, сдернуть капюшон и опустить монеты в карман. Теперь агент словно преобразился — он шел по улице с таким видом, словно все вокруг принадлежало ему. На самом деле это было далеко не так, но в этих местах нужно было ходить с таким видом, чтобы на тебя побоялись напасть. Подходя к таверне, агент, однако, снова сгорбился и натянул капюшон. Он уже давно успел как следует изучить, в каких ситуациях как нужно себя вести, и в совершенстве владел искусством перевоплощения.

Найдя в таверне человека, который послал его к Скалби, агент доложил ему, что поручение выполнено.

— Так-так, отлично… — удовлетворенно пробормотал тот. — Леди Скалби не понравилось, что Сент-Эрт положил глаз на ее родственницу? Этого и следовало ожидать! Но вопрос в том, сделал ли он это просто потому, что ему приглянулась девушка, или для того, чтобы позлить ее светлость леди Скалби?

Агент лишь неловко пожал плечами — и он, и задавший этот вопрос знали, что ответа на него ждать пока еще рано.

— Если ему просто захотелось плотских утех, — продолжал сидевший за столом, — то стоит ли возиться, уламывать честную девушку, когда к его услугам столько особ, за пару грошей — а то и бесплатно — готовых на все?.. Есть, конечно, и третий вариант — он просто влюбился в нее как мальчишка, но в эту версию, честно говоря, верится с трудом. В любом случае не стоит спускать с него глаз, верно?

Агент согласно кивнул. Самого его в этом деле интересовало лишь одно — деньги, которые он может получить за свои услуги. Стыдиться здесь нечего: хочешь жить — приходится вертеться… А если от этого пострадает кто-то другой — что ж, жизнь, увы, жестокая штука. Как и пророчествовал Аласдер, к утру весь город только и судачил что о нем и о кузине Суонсонов, и уже к полудню в главный зал Суонсон-Хауса набилось такое количество зевак, какого дом, пожалуй, не знал за всю свою историю. Но все это лишь играло на руку хозяевам — чем больше интереса к их семейству, тем больше шансов подыскать наконец дочерям женихов. Лакеи едва успевали снимать со все прибывавших и прибывавших гостей плащи. Поварам тоже досталось: из погребов были извлечены чуть ли не все запасы вин на любой вкус, с десяток слуг срочно были посланы в различные лавки докупать необходимое — Суонсоны привыкли жить на широкую ногу. Но ни вина, ни яства, от коих ломились столы, не привлекали такого интереса гостей, как скромная, до сей поры мало кому известная юная гостья Лондона из далекой провинции. Леди Суонсон, однако, не собиралась делать из Кейт «королеву бала». У матери семейства была своя цель — сбыть с рук засидевшуюся троицу, — и интерес публики к их провинциальной кузине был для нее только средством, которое она хотела использовать для этой цели.

— Усвойте хорошенько, девочки, — наставляла она их в своей спальне перед тем, как вывести в бальный зал, — сегодня у нас собрались самые изысканные джентльмены из самого высшего света. Я знаю, они пришли не ради вас и не ради Сибил, а ради Кейт. Но не спешите набрасываться на Кейт — никто из этих джентльменов, я думаю, не намерен ни сейчас, ни в будущем добиваться ее руки. То, что привело их сюда, — обычное любопытство, или, если хотите, необычное: сэр Аласдер почему-то вдруг начал проявлять интерес к Кейт, вот им и любопытно, что он в ней нашел. Но вам-то, если подумать, что за дело? Главное — они здесь, а дальнейшее зависит от вас… Кейт всего одна, а вас трое — глядишь, найдется кто-нибудь, кто «клюнет» и на вас. Одевайтесь, девочки, спускайтесь вниз и постарайтесь очаровать джентльменов.

— Бесполезный номер, — проворчала Хлоя. — Все эти джентльмены нас уже видели, и не раз.

— Тем легче, — кивнула леди Суонсон, — вам будет начать с ними разговор. Вы ожидаете, что кто-нибудь сделает предложение с первого раза? Увы, этого момента приходится ждать — иногда довольно долго. Порой случается и так, что джентльмен, пришедший в дом ради одной юной особы, в результате уходит с другой… И не глядите такими буками, иначе вам грозит остаться незамужними навсегда. Нет, если в этом ваша цель — проблем не вижу. Но не ворчите потом всю жизнь, как несправедлива судьба. Зарубите себе на носу — судьба бывает благосклонна лишь к тому, кто сам берет ее за рога!

— Мама, — скривилась Генриетта, — эти твои арии мы слышим уже в сотый раз! Ты еще забыла добавить, чтобы мы заводили себе побольше подруг, потому что у тех может оказаться какой-нибудь брат, или кузен, или знакомый…

— Мы пробовали заводить подруг, — поддержала сестру Фрэнсис. — И что толку? Все их братья, кузены и знакомые оказываются либо уже женаты, либо помолвлены, и ты велишь нам знакомиться с кем-нибудь еще…

— Вы сами виноваты, что на вас никто не глядит! — продолжала гнуть свою линию мать. — Вы совершенно не умеете завлекать молодых людей, хотя, казалось бы, уж что может быть проще — улыбка, нежный взгляд, задушевный разговор… Нет, вы словно дали обет никогда в жизни не улыбаться! Если так пойдет дальше, — леди Суонсон была уже вне себя от гнева, — то я умываю руки — ищите женихов сами и не плачьте потом, если так и не найдете!

Девицы в испуге уставились на мать — такой они ее еще не видели. Леди Суонсон и сама поняла, что перегнула палку — то, что она сказала, прозвучало уж слишком грубо и прямолинейно, — и выбежала из спальни. Остановившись в коридоре и отдышавшись, она решила, что была не так уж и не права, — пусть резко, но зато откровенно, может быть, хоть так наконец дойдет… Вздохнув еще раз, мать семейства отправилась вниз, где ее уже давно поджидала пестрая, шумная толпа гостей. Ее младшая дочь, Сибил, в еще одном белом платье, казалась сегодня бледнее, чем вчера, — явно бедняжка сильно смущалась, стоя в окружении кавалеров, которые из-за большого скопления народа не смогли протиснуться к Кейт и были вынуждены довольствоваться ее, Сибил, компанией. Сама Кейт была в простом, бесхитростном розовом (цвета мяса устрицы, как отметил бы знаток женских мод Ли) платье. Осыпаемая изысканными комплиментами восхищавшихся ею наперебой кавалеров, Кейт раскраснелась так, что лицо ее казалось одного цвета с платьем. Наряд, кстати, тоже был не из личных «запасов» Кейт — всего месяц назад платье принадлежало Генриетте. Но если на прежней владелице оно не смотрелось, то Кейт выглядела в нем потрясающе (ради этого, правда, платье пришлось немного перешить, но это уже мелочи). Сама Генриетта, спустившись вместе с сестрами в зал через полчаса после материнской лекции и увидев Кейт в ее, Генриетты, обносках (на самом деле платье было очень мало ношено и в отличном состоянии), скривила кислую мину. Увидев, что дочери все-таки удостоили гостей своим присутствием, и к тому же нарядно одеты, леди Суонсон вздохнула с некоторым облегчением. Помолившись про себя, чтобы раут прошел успешно, мать семейства снова обратилась к гостям — в доме как-никак собрались самые сливки общества — нужно разбиться в лепешку, но ублажить все, даже мельчайшие их запросы, пусть даже эти люди здесь лишь ради столь «низкого» предмета, как кузина из провинции. Но, бросив случайный взгляд на дочерей, леди Суонсон вдруг нахмурилась. С кем это там так мило воркуют Генриетта и Хлоя? С лордом Маркхэмом? Вокруг хоть отбавляй приличных джентльменов — нет, надо выбрать этого типа (или это он сам к ним подошел?)! Маркхэм, мужчина с колоритной, по-своему привлекательной внешностью коварного злодея из какого-нибудь бульварного романа, обладал когда-то неслыханным состоянием, но большую его часть прокутил в азартных играх, бесконечных пирушках, сомнительных авантюрах и взбалмошных чудачествах. Друзей у лорда было мало, в основном такие же сомнительные типы, как он. Маркхэм был вдовцом — одни поговаривали, что жена его покончила с собой, не в силах вынести его крутого нрава, другие — что он сам отправил ее на тот свет, отравив. Тем не менее в свете Маркхэма по-прежнему принимали — из-за его титула, денег, которых у него, несмотря на его кутежи, оставалось пока еще немало, и из-за того, что некоторые мамаши, отчаявшись, готовы были выдать своих дочек хотя бы за такого. На леди Суонсон тоже иногда находили приступы отчаяния, но все-таки не до такой степени… А с кем это беседует Фрэнсис? С Юджином Поулком? Один другого не лучше! Юджина, скользкого малого с прыщавым лицом и пошловатым смехом, принимали и готовы были терпеть лишь потому, что он всегда был в курсе самых свежих сплетен. «Что и говорить, кавалеры как на подбор!» — усмехнулась про себя леди Суонсон. Сама она, слава Богу, была окружена более достойными джентльменами и наслаждалась их обществом — приятно ведь хоть немного побыть в центре внимания вне зависимости от того, «охотились» эти джентльмены за ее дочерьми или нет. Но те, казалось, предпочитали всякого рода сомнительных типов, как Маркхэм или Поулк, и это настораживало леди Суонсон. Шум разговоров, напоминавший жужжание мух, вдруг смолк. Леди Суонсон инстинктивно напряглась, гадая, что же тому причиной, но затем облегченно вздохнула — это всего лишь входил в зал «гвоздь программы» — сэр Аласдер, сопровождаемый, как всегда, виконтом Ли.

— Добрый день, джентльмены! — приветствовала их хозяйка дома. — Добро пожаловать!

Виконта почти никто не замечал — все внимание гостей было приковано к сэру Аласдеру. Ничто в нем не могло ускользнуть от проницательных взглядов, но и самому придирчивому из гостей было не к чему «прицепиться» — костюм был с иголочки, по новейшей моде, лицо безупречно выбрито. Широкая улыбка осветила это лицо, когда Аласдер заметил среди толпы «королеву» сегодняшнего раута. Смерив Кейт пристальным взглядом с головы до ног, он направился к ней. Девушка стояла, окруженная толпой молодых людей, которые околачиваются по всем балам и вечеринкам в надежде обратить на себя внимание сильных мира сего ради карьерного роста или выгодной партии. Нельзя сказать, чтобы эти типы были ей так уж неприятны — в принципе среди них было два-три презанятных малых, но, как только Кейт заметила направляющегося к ней Аласдера, все остальные для нее словно исчезли. Взгляд Аласдера притягивал ее, словно магнитом. Кейт вдруг почувствовала такое облегчение, словно она находилась в бассейне с готовыми проглотить ее акулами и Аласдер бросил ей спасительный канат. Подойдя, Аласдер взял ее за руку. Улыбка его напоминала скорее улыбку одной из тех акул, но Кейт было удивительно хорошо.

— Доброе утро, мисс Корбет, — произнес он. — Надеюсь, вчера вы не очень устали от впечатлений? Судя по тому, как вы сегодня свежи, вы уже успели оправиться!

— Как сказать… — усмехнулась она. — Честно говоря, главные впечатления начались, когда я пришла домой, — леди Суонсон и кузины просто завалили меня расспросами!

— Я все-таки смею надеяться, что время, проведенное в театре, стоит того. Жизнь коротка, приходится ловить мгновение… Кстати, сегодня такой приятный денек — не хотите ли немного попозже проехаться верхом? Ли составит нам компанию…

Лицо девушки расцвело от восторга, но уже через минуту она опустила глаза:

— Верхом? Не уверена, что я хорошая наездница. В карете, честно говоря, тоже не хотелось бы — из ее окна почти ничего не увидишь… А вот пешком — другое дело. Если, конечно, лорд и леди Суонсон мне разрешат…

Аласдер улыбнулся. Посторонние, слышавшие этот разговор, переглянулись: то, что Аласдер явно неравнодушен к этой девушке, ясно как день, но как смела она, если, презрев светские условности, при всем честном народе выказывает знаки внимания этому человеку с небезупречной репутацией!

— Я предлагаю так, — произнес Аласдер, — до парка все-таки поедем в карете, а там уж пешком. Вас это устраивает?

— Вполне, — улыбнулась она.

Молодые люди, многие из которых сами были бы не прочь пригласить на прогулку эту свеженькую, хорошенькую особу, почувствовали себя побежденными — они-то впервые увидели ее, и выступать с подобными приглашениями с их стороны было бы преждевременно, а этот пройдоха Аласдер уже ее знал…

Даже и при более близком знакомстве они не посмели бы пригласить ее на прогулку — в лучшем случае на танец… Поскольку дворянское достоинство не позволяло им заниматься бизнесом, словно каким-нибудь фабрикантам, единственным способом поправить свое состояние для них была выгодная женитьба. А эта девочка не тот «товар»: ни денег, ни имени… Но сэра Аласдера сей факт, казалось, отнюдь не смущал. Или может быть, он и не собирается просить ее руки? Но тогда дело принимает куда более интересный оборот…

— А ну-ка кыш, сэр Аласдер! — Один из джентльменов взял его за руку, улыбкой давая понять, что он только шутит, — говорить такие вещи всерьез было бы, разумеется, верхом невежливости. — Мисс Корбет уже согласилась провести сегодня время в вашей компании, так что довольствуйтесь этим, а до тех пор оставьте ее нам:

Кивнув, Аласдер отправился на поиски леди Суонсон, чтобы просить ее разрешения на сегодняшнюю прогулку впрочем, он был уверен, что она разрешит. Руки Аласдер засунул в карманы — это было, может быть, не очень прилично, но иначе он не удержался бы от искушения потереть ладони от удовольствия, а это было бы еще неприличнее. Аласдер знал, что не успеет подойти время обеда, как весь город будет судачить о том, что он пригласил мисс Корбет на прогулку. А уж там, на прогулке, надо будет постараться придумать еще что-нибудь, чтобы дать пищу новым слухам. Впрочем, для этого не надо и особо стараться-в Лондоне слухи плодятся сами, как мухи, вырастая порой и на пустом месте. Все, что ему нужно, — это делать вид, что он безумно наслаждается ее обществом. Он снова оглянулся на Кейт. Та стояла, окруженная всякими шутами, которые из кожи вон лезли, чтобы развлечь ее, но слушала их вполуха, взгляд ее был устремлен в его, Аласдера, сторону. Заметив, что он и сам смотрит на нее, Кейт ради приличия отвела глаза, делая вид, что смеется шутке одного из своих кавалеров. Нет, подумал Аласдер, ему не нужно будет делать вид — общество этой девушки для него действительно безумно приятно… Словно испугавшись этой мысли, он поспешил отбросить ее, но затем подумал, что в том, чтобы совместить полезное с приятным, нет, по сути дела, ничего плохого.

Глава 9

Аласдер посмотрел на Кейт, идущую рядом. Девушка едва доставала ему до плеча, смотреть приходилось сверху вниз, и он чуть было не оступился. Он уже успел забыть, о чем рассказывал, над чем, собственно, она так смеялась. Ему было легко с ней — что бы он ни произнес, она, казалось, готова была встретить это с безумным восторгом.

— В самом деле? Боже мой! Ужасно! — всплескивала руками Кейт. — Как здорово! — возбужденно говорила она. — Как вам удается, сэр Аласдер, обычную прогулку по парку превратить в настоящий праздник?! Вы прекрасный рассказчик — дело даже не в том, что вы рассказываете… впрочем, это тоже важно… ужасные вещи, но в то же время такие смешные… Не подумайте, что я напрашиваюсь вам в друзья, сэр Аласдер, но время, проведенное с вами, запомнится на всю жизнь! Как я рада, что вы предложили мне свою компанию и что я приняла это предложение! Иногда в жизни нужно совершать маленькие безумства — это так восхитительно…

Аласдер улыбнулся в ответ, сам удивляясь тому, как приятна ему милая болтовня этой девочки. Удивляло потому, что в его планы это не входило — меньше всего на свете Аласдер любил всякого рода непредвиденные обстоятельства. Они просто шли через парк, но никогда еще ему не было так хорошо, хотя на своем веку он видел тысячи женщин — от изысканных великосветских дам до потрепанных проституток, готовых продаться за грош… Кейт даже не столько разговаривала сама, сколько восторженно слушала его рассказы или остроумные комментарии по поводу того, что им попадалось на глаза, — и не только смеялась звонким, заразительным смехом, но и заставляла смеяться его — не изображать смех, а действительно смеяться от души. Ни от одного проходящего мимо не могло укрыться, как им весело. Девушка была восторженной, бесхитростной, может быть, еще не очень хорошо знающей жизнь, но уж никак не глупой и наивной. Да и с чувством юмора у нее было все в порядке: Кейт умела находить веселые стороны в жизни и в то же время остро чувствовала суету того, что в насквозь неискреннем и прагматичном высшем свете считалось важным и ценным. Наделенная острым чувством справедливости, она горячо возмущалась тем, что сам повидавший жизнь Аласдер находил лишь забавным. Сент-Эрт мысленно поздравил себя — пока все складывается как нельзя более удачно. Совесть Аласдера была чиста: даже если его план провалится, Кейт ничего не грозит, напротив, она только выиграет — теперь ее заметили в обществе, ее популярность растет едва ли не с каждым часом, она, если можно так выразиться, входит в моду. Теперь поклонников у нее будет хоть отбавляй, глядишь, чем черт не шутит, и найдет себе какого-нибудь подходящего жениха… Единственным «проколом» Аласдера было то, что, как он ни старался, ему не удавалось скрыть своего слишком пристального интереса к девушке, и все проходившие мимо это замечали. Это, пожалуй, было перебором. Спасало лишь то, что они были не одни — с ними были Ли и Сибил, составлявшие вторую пару, и служанка. Если раньше мало кто подозревал о самом существовании Сибил, то теперь все могли видеть, что из семерых сестер младшая — самая красивая. Разумеется, тот факт, что Сибил видели с виконтом Ли, тоже обрастет сплетнями, но чем больше внимания к Аласдеру и к его друзьям, тем лучше. Аласдер с удовольствием провел бы с Кейт и вечер, но это было бы уже чересчур — достаточно и утренней встречи. Слишком увлекаться этой игрой тоже не надо — это могло бы повредить репутации девушки.

— Боюсь, Кейт, — произнес он, — вам пора домой, а то ваш дядя, вероятно, уже разыскивает вас с фонарем!

— Домой? Уже? — Кейт наморщила носик.

— В вашей компании, Кейт, время летит быстро. Но мы вполне можем встретиться завтра вечером — где-нибудь на публике. Пусть все эти сплетники узнают, что мы делаем вечерами! Пусть рассказывают о нас что хотят — я надеюсь, вы ничего не боитесь?

Покраснев, Кейт смущенно опустила ресницы — шутка Аласдера немного выходила за рамки приличия.

— Нет, не боюсь, — проговорила она. — Вот только что они будут говорить, когда мы расстанемся? Нет, я не боюсь и этого — просто интересно…

— Что ж, все будут говорить, какая вы смелая, искренняя девушка, что не побоялись презреть светские условности.

Кейт рассмеялась — говорить будут, разумеется, совсем не это…

— А меня, — усмехнулся он, — будут жалеть — все будут думать, что вы меня бросили. Но не волнуйтесь, Кейт: ни вы, ни я ничего не потеряем — только выиграем… Что ж, пора прощаться. Спасибо за чудесную прогулку, Кейт.

— Не за что, — смеясь проговорила она.

Приближалась ночь — любимое время Аласдера. Раньше он никогда не раздумывал, чем бы заняться в это время, но теперь, к собственному удивлению, Аласдер мерил шагами свой кабинет. Ему хотелось чем-то заняться, но чем? Аласдер перебирал в уме одно занятие за другим — и все, как ему казалось, было не то. Казалось бы, причин для беспокойства не было — все прошло как надо, теперь он со спокойной совестью может расслабиться… Аласдер устало опустился в кресло, уставившись невидящим взглядом в не зажженный камин, силясь понять, что же все-таки его так гнетет. Все складывается как нельзя успешно, его победа уже совсем близка… Прогуляться, что ли, развеять тоску, а то так, чего доброго, совсем закиснешь! Лучше всего, конечно, было бы снова встретиться с Кейт, но уже поздно, ни один джентльмен не заявился бы в порядочный дом в столь поздний час. Но Бог свидетель, как хочется видеть ее, говорить с ней, дотронуться до ее руки, видеть, как загораются от восторга ее янтарные глаза, улыбаются сочные алые губки… Откинувшись на спинку кресла, Аласдер запрокинул голову. Кейт здесь ни при чем — ему просто хочется женщину. Просто все это время он думал о Кейт, вот и… Конечно, нельзя сказать, что она ему не нравится — напротив, даже очень… Но объяснение сему факту, в сущности, простое: здесь сработали контраст и новизна — ведь Аласдер привык к дамочкам совсем другого типа. Он уже достаточно давно не имел дела с женщинами — фактически с тех пор, как вернулся в Лондон. Его дело, близкое к завершению, захватило его целиком, заставив на время забыть о потребностях плоти. Но теперь они неумолимо напомнили о себе. Аласдер вдруг решительно поднялся с кресла. Немного аналитического мышления — и все оказалось на редкость легким: проста проблема — просто и решение. А уж найти то, что ему сейчас нужно, в Лондоне — и вовсе пара пустяков. Аласдер решительно направился к двери, но вдруг остановился. Отношения с женщинами никогда не составляли для него проблему — легкий, ни к чему не обязывающий флирт, одноразовые приключения с какой-нибудь уступчивой вдовой или искусной в своем ремесле проституткой… Но Аласдер вдруг почувствовал, что ни то ни другое сейчас невозможно. Можно, конечно, разыскать какую-нибудь прежнюю подружку — но этот визит вряд ли останется незамеченным, не говоря уже о том, что та, может быть, за это время вышла замуж, поменяла адрес, или, возможно, ее уже нет на свете… Вернувшись в Лондон, он даже не наводил справок, как поживают его прежние пассии. А других знакомых женщин у него не было. Не собирается же он, в самом деле, разыскивать старых приятельниц по всему Лондону ночью, стучаться в чужие двери… А для того, чтобы завести какую-нибудь новую подружку, сейчас момент явно неподходящий. Можно, в конце концов, пойти в бордель — не лучший вариант, но есть ведь профессионалки своего дела, так хорошо умеющие изображать дикую страсть, что на какое-то время действительно им поверишь… Однако что-то по-прежнему заставляло Аласдера в нерешительности. Посещение борделя бывает небезопасным — можно подхватить какую-нибудь болезнь. Но в сомнительные бордели Аласдер никогда бы не пошел — как никогда бы не стал иметь дела с женщиной, встреченной на улице. Стоит ли подвергать себя опасности сгнить заживо от сифилиса во цвете лет ради пары часов сомнительного удовольствия? Вот их сколько на улице — этих несчастных, с провалившимися носами, изуродованными болезнью конечностями, просящих милостыню… Впрочем, Аласдеру приходилось встречать подобное и среди высшего света — дамы, искусно запудривающие «узоры», выведенные болезнью на лице, джентльмены, чей разрушающийся мозг заставляет их забывать простейшие вещи вплоть до собственных имен… Что до Аласдера, то он собирается сохранить и здоровое тело, и ясный ум до старости. Если он пойдет в какой-нибудь бордель высшего разряда, поход наверняка не останется незамеченным. Можно не дорожить своей репутацией, закрывать глаза на то, что весь свет шушукается за твоей спиной, но не в том случае, когда твое имя уже прочно начинают связывать с именем порядочной незамужней женщины. Так что же остается делать? Провести весь вечер у камина, с книгой в руках? Напиться до бесчувствия и завалиться спать? Пойти в клуб? Но что делать там? Играть в карты? Слушать сплетни, разговоры о политике? Что-то у него сегодня нет настроения для этого… Аласдер чувствовал себя словно в ловушке. Слишком поздно, чтобы идти к кому-нибудь в гости, слишком поздно, чтобы пойти просто бродить по улицам, — разгуливать по Лондону пешком иной раз опасно и днем, что уж говорить о ночи! — слишком поздно, чтобы менять свою беспорядочную, бестолковую холостяцкую жизнь… Но можно заняться делом… Аласдер вдруг воспрянул духом. Как он мог забыть, что у него есть дело всей его жизни? Чтобы убедиться, что его план действительно начал работать, следует разузнать, если, конечно, это удастся, что обо всем этом думают Скалби. Надев плащ и шляпу, Аласдер решительно покинул дом. Сердце его билось ровно, спокойно. Знаменитая таверна «Старый кот» — на окраине города, у реки, — была, пожалуй, самой старой в Лондоне. Умудрившись каким-то образом избежать великого лондонского пожара в «апокалиптическом» 1666 году и просуществовав все последующие века, покосившееся и почерневшее от времени неприметное деревянное здание тем не менее было, пожалуй, не менее знаменитой «визитной карточкой» города, чем, скажем, Вестминстерское аббатство или Тауэр. Путешественники стремились непременно посетить это заведение — быть в Лондоне и не побывать в «Старом коте»? Таверна была излюбленным местом встреч лондонского рабочего люда, но и знатные господа порой не гнушались ею. «Кот» был одним из немногих мест, где бедняки могли почувствовать себя равноправными со знатью, а господа, если им было надо, пообщаться с людьми из низов, не боясь уронить собственное достоинство.