Джон чувствовал себя обескураженным, виноватым; он был зол на себя, когда они наконец сели в повозку и направились в Хиллсли. Впереди на лошадях ехали два солдата, которые разговаривали между собой и, казалось, не обращали ни малейшего внимания на повозку и тех, кто в ней находился. Небо было затянуто облаками, в воздухе ощущалась легкая морось, но даже и она была не в силах охладить разгоряченную кровь Джона.
      Как ему вести себя с Анной в дальнейшем? Она была рассержена и обижена и имела полное право наказать его. Джон лишь знал, что леди Элизабет велела Анне помучить его, дав возможность проявить себя.
      Первое испытание он прошел. Он не дотронулся до Анны, не поцеловал ее.
      Но это только внешне. А если признаться, то он его не выдержал. У него прямо-таки чесались руки от желания приласкать ее; его член возбудился до такой степени, что он не знал, как ему удалось скрыть это от Анны. Очевидно, помогло то, что он отстранился от нее.
      У Джона была надежда, что ему будет легче, если Анна узнает правду о нем, однако он ошибся. Вот если бы ему удалось снова увидеть леди Элизабет! Когда-то ее красота стала причиной того, что он ходил за ней, словно щенок, пока она со смехом не прогнала его. Однако сейчас этот образ бледнел рядом с белоснежной кожей Анны и ее чарующими черными глазами. А ее губы…
      Джон сердито щелкнул вожжами и тихо сказал:
      – Солдаты не могут нас услышать. Мы одни. Так все-таки что сказала леди Элизабет, когда вы рассказали ей обо мне?
      На Анне был защищающий ее от дождя плащ, капюшон скрывал большую часть лица – виден был только кончик носа и подбородок. Джону хотелось, чтобы она сняла капюшон, тогда он мог бы видеть выражение ее лица. Однако он не решился попросить ее об этом.
      – Анна! – снова позвал он, не дождавшись ответа.
      – Я слышала вас. Леди Элизабет была весьма обескуражена вашим планом добраться до нее.
      Джон уже устал извиняться, поэтому промолчал.
      – Она отказывается верить вашему предположению, будто бедствия, обрушившиеся на замок Рейм, произошли по вине лорда Рассела.
      – Это не предположение, это истина.
      – Вы можете так считать, однако на самом деле причина может быть в другом.
      Джон не стал настаивать; он знал, что леди Элизабет была влюблена в Уильяма, и вряд ли он сможет отвоевать любовь своей невесты у тени умершего брата. И это его злило.
      – Леди Элизабет не знает, можно ли доверять вам, – тихо проговорила Анна. – Она пребывает в смятении.
      – Но она определенно хочет, чтобы ее освободили. Разве это не важнее того, что она обо мне думает?
      В глазах Анны Джон увидел печаль.
      – Дело не только в самой леди Элизабет, – объяснила ему Анна. – Она беспокоится о судьбе Олдерли, а более всего ее тревожит судьба людей.
      – Я думаю, ее люди вздохнут с облегчением, когда узнают, что она в безопасности.
      – Этого не произойдет, если лорд Баннастер обрушит на них свой гнев. Ведь он полагает, что родственная связь с королем дает ему власть над простыми людьми. Моя госпожа обеспокоена тем, что он способен на… на все.
      – Очень хорошо, – сказал Джон, глядя на панораму Хиллсли, открывшуюся, когда повозка поднялась на гребень холма. – В таком случае мне нужно убедить леди Элизабет в искренности моих намерений. Если я напишу ей, вы передадите мое послание? Разумеется, если это не будет представлять для вас опасности.
      – Да, леди Элизабет хотела бы узнать, что вы ей скажете.
      Джон набрал в легкие воздуха.
      – Она рассердилась, когда вы сказали ей о поцелуе?
      – Об этом я ей пока не рассказывала.
      Он посмотрел на нее с укором:
      – Вы должны были. Я не хочу, чтобы у меня были секреты от вашей госпожи.
      – Вы хотите, чтобы она знала, что вы испытывали желание к ее горничной?
      Джон повернулся и увидел, что она пристально смотрит на него. Было бы лучше, если бы он мог сказать, что лишь притворялся, будто желает ее. Конечно, Анна подумала бы о нем плохо, но тогда, во всяком случае, с этим было бы покончено.
      – Она должна знать правду, – после долгой паузы сказал Джон. – И должна знать, что это результат сложившейся ситуации.
      Анна поморщилась, но кивнула:
      – Хорошо. Обещаю, она будет знать, но только если у вас есть план ее спасения.
      – В настоящее время я ожидаю благоприятного момента. У меня есть план, но я не готов пока им поделиться.
      – Это почему же? – с вызовом спросила Элизабет.
      – Потому что он не отработан в деталях.
      – Но…
      – Альтернативный план предполагает, что оба солдата, охраняющие башню, будут убраны, что сделать весьма нетрудно. Проблема в том, как вывести леди Элизабет.
      – Но она не согласится на это.
      – Почему? – спросил Джон, глядя ей в лицо.
      – Я уже сказала, что она беспокоится о своем народе. Она не оставит его. Леди Элизабет пыталась передать послание королю, но, как вам известно, Милберн его перехватил. А почему бы вам не отправиться к королю?
      Джон впервые ощутил в ее тоне заинтересованность. Мелкий дождь проникал ему за шиворот, колдобины на дороге причиняли неудобство, а ему нужно было убедительно отказаться от предложения Анны. Но как мог он сообщить леди Элизабет о своем плане завоевать поддержку солдат, если она так переживает за свой народ, что не хочет применения насилия?
      – Я обдумывал возможность поездки к королю еще до появления в Олдерли. Но я всего лишь бедный барон, не имеющий войска. На данный момент.
      – У вас есть кольцо, во всяком случае, вы так говорили.
      – Да, есть. Но кто мне поверит, особенно если сюда уже дошли слухи.
      – Какие слухи? – заинтересовалась Анна.
      – Я намеревался рассказать об этом леди Элизабет при встрече, но вижу, что нет смысла. Когда я был в Европе, среди моих людей распространились слухи, что именно я требовал деньги от поместья, отчего земля и замок пришли в упадок. Это объяснение было пущено в ход, чтобы объяснить, куда ушли все деньги. Должно быть, он думал, что я никогда не вернусь, поэтому не боялся пускать в ход любую ложь.
      – Он?
      Джон сверкнул на нее взглядом.
      – Мой брат.
      Как и ожидал Джон, она нахмурилась. Леди Элизабет создала в своем воображении идеальный образ Уильяма и сумела внушить такое же отношение к нему и Анне.
      – Как вы можете выдвигать обвинения против человека столь поразительной доброты, упокой Господь его душу?
      Этот «человек поразительной доброты» пытался избить и унизить Джона.
      – Управляющий рассказал мне, что это было сделано по приказанию Уильяма, – стоял на своем Джон, – да и кто еще мог бы это сделать? Уильям забирал деньги на собственные нужды, но не хотел признавать себя виновным в этом бесчестном поступке.
      Элизабет открыла было рот, собираясь возразить, но затем сказала:
      – Я передам моей госпоже то, что услышала от вас.
      – А вы возьмете мое послание? Но только если это не будет связано с какой-либо опасностью для вас.
      – Вы беспокоитесь обо мне?
      – Да. – Джон перевел взгляд на дорогу. – Я бы не хотел, чтобы вы пострадали из-за нас с леди Элизабет.
      – Хорошо, я возьму его.
      В Хиллсли под навесом на зеленой лужайке был поставлен стол для сбора податей; это было сделано для того, чтобы не беспокоить лежащего в помещении поправляющегося бейлифа. Элизабет сидела рядом с Джоном, перед ней была раскрыта бухгалтерская книга, рядом находились чернила и гусиное перо. Джон отметил столбец с итогами за прошлый месяц и сказал ей, чтобы она делала записи в соседнем столбце.
      Хью, помощник здешнего бейлифа, подробно расспрашивал о последнем месте работы Джона, и Элизабет слушала с благоговением и ужасом, как складно рассказывал Джон о том, что было полной выдумкой.
      Она то и дело напоминала себе, что делал он это ради ее же блага, ради ее спасения.
      Но еще и ради ее приданого, ради титула герцога.
      Мысли Элизабет перескакивали с одного на другое, мешая ей сосредоточиться на работе. Как мог Джон обвинять своего покойного брата! Разве он не понимает, что деньги мог украсть кто-то другой, например управляющий, а потом натравить братьев друг на друга?
      В пользу Джона говорило то, что он не хотел скрывать от своей нареченной историю с поцелуем. Не столь порядочный человек был бы рад сохранить это в тайне.
      Хотя в глубине души Элизабет почти желала, чтобы ему хотелось утаить этот интимный эпизод от леди Элизабет.
      Она пребывала в смятении, устав играть две такие разные роли.
      В течение дня около тридцати жителей деревни пришли выразить почтение своему временному бейлифу и заплатить подати. В прошлом году урожай был хороший, в этом году тоже надеялись наудачу. Некоторые люди оспаривали сумму долга, и Элизабет ревниво и уважительно прислушивалась к тому, как Джон задавал недовольным вопросы сверялся со счетами за прошлый год и принимая решения. В одном случае он даже позволил отложить оплату. Наблюдая за Джоном, Элизабет могла бы сказать, что выглядел он человеком уверенным в себе, привыкшим руководить.
      И она была обречена выйти за него замуж.
      Это казалось ей странным – смотреть на человека, которому она была предназначена. Целых одиннадцать лет она видела себя женой другого человека – идеального во всем.
      А у Джона Рассела так много недостатков, так много темных пятен. Ведь все-таки не исключено, что это он присвоил семейные деньги. А если это так, то как она может выйти за него замуж?
      Их пригласили в местную таверну на ужин, и на сей раз Джон принял приглашение, даже не взглянув на Элизабет. Очевидно, он не хотел повторения их прошлой трапезы: А она не могла забыть тихий плеск ручья, напоминавший ей о…
      О сладости поцелуя?
      Или о предательстве, которое он нес в себе?
      Таверна была переполнена фермерами, здесь было жарко и душно. Элизабет, бывавшей в королевском дворце в Лондоне, никогда раньше не доводилось посещать такое заведение, и ей все казалось интересным. Она с любопытством разглядывала потолочные перекрытия, с которых свисали окорока и связки лука, и наблюдала за тем, как Джон ловко их обходил. Интересно, его поведение объяснялось той ролью, которую он играл?
      Хью подвел их к столу возле стены. Здесь не было других женщин, кроме обслуживающих девушек, и Элизабет оказалась одна среди мужчин, которые стали занимать скамьи. Джон вынужден был сесть на краю скамьи из-за своей «сломанной» ноги, а Элизабет заняла место между Хью и Джоном. Ее удивило, как легко люди, казалось, забыли о том, что она была дочерью герцога.
      Элизабет казалось слишком фамильярным придвигаться вплотную к Хью, и она невольно отклонялась в сторону Джона, чье бедро касалось ее бедра. Их плечи соприкасались при движении. Обслуживающие девушки подали кружки с элем, и мужчины подняли их за здоровье своего выздоравливающего бейлифа. Элизабет сделала несколько глотков и очень скоро почувствовала себя веселой и довольной жизнью.
      – Сэр Джон, – обратился к нему Хью, вытирая пену с губ, – из какой части страны вы родом?
      – Из Корнуолла, – ответил Джон.
      Он слегка наклонился вперед и на мгновение коснулся рукой груди Элизабет. Она настороженно замерла, но Джон, похоже, даже не заметил этого и с интересом продолжал беседовать с Хью.
      – Там природа отличается от нашей холмистой местности?
      Поскольку со стороны Джона интимных прикосновений больше не последовало, Элизабет стала с интересом слушать его. Прошло много лет с тех пор, как она провела год в замке Рейм. Ей стало грустно, что сейчас он пришел в запустение.
      – Моя деревня располагается на скале над морем, – рассказывал Джон. – Большую часть времени мы проводим в лодках и бороздим волны в поисках рыбы, чтобы прокормить наши семьи.
      Элизабет восприняла это как очередную выдумку.
      – Там постоянно дуют ветры, часто бывают штормы, но это красивейшее место. Однако море настраивает нас на путешествия, и в юности я много путешествовал, чтобы стать рыцарем.
      – А сейчас вы путешествуете как бейлиф, – с улыбкой сказал Хью.
      Джон наклонился к Хью. Продемонстрировав особое доверие к нему, Элизабет затаила дыхание, когда его рука прижалась к ее груди и задержалась там.
      – Путешествия всегда отвечали зову моей души, – сказал Джон.
      Элизабет едва смогла сосредоточить внимание на его словах – ее бросило в жар и так приятно заныла плоть от его прикосновения. Но сейчас она верила, что он говорит правду.
      – Каждый новый день не похож на другой, – продолжал Джон. – Каждое место имеет свою экзотику, требует изучения и исследования. А наши женщины просто неповторимы.
      Мужчины за столом засмеялись. Джон шутливо толкнул Элизабет локтем, и все засмеялись еще громче. Но его рука больше не касалась ее так интимно, как раньше. Может быть, он даже ничего не заметил или не придал этому значения.
      Элизабет вспомнила, что он оставил дом в шестнадцать лет. Может ли такой мужчина довольствоваться замком Олдерли? Или же он хочет получить деньги на финансирование своих путешествий?
      Она напомнила себе, что всегда хотела иметь мужа, который бы регулярно ездил ко двору, оставляя ее вести хозяйство. Именно таким человеком был Уильям.
      Однако странно: мысль о том, что так будет поступать Джон, заронила в ней беспокойство и грусть.
      Ну конечно, она просто скучала по той жизни, которую рисовала себе с Уильямом.
      Домой они везли в повозке сундук с деньгами, и потому охранники ехали порознь – один впереди, второй сзади – и внимательно оглядывали холмы, заросли кустарников и перелески, в которых могли скрываться разбойники. Дождь закончился, из-за низких облаков проглянуло солнце. Элизабет прикрыла рукой глаза и искоса посмотрела на Джона, который продолжал без каких-либо жалоб править лошадьми.
      Она снова почувствовала неловкость из-за того, что сидит с ним рядом. Джона же, судя по всему, это нисколько не волновало. Ну разве это не доказывало, что он не испытывал к ней ни малейшего желания, а флиртовал всего лишь по необходимости?
      Но затем Элизабет вдруг поняла, что Джон сидит на самом краешке скамьи, как если бы он также боялся к ней прикоснуться. Она велела себе не слишком этому радоваться. Вероятно, причиной ее причудливых мыслей стал эль, которого она многовато выпила.
      – Как выглядит леди Элизабет? – неожиданно спросил Джон.
      Захваченная врасплох, Элизабет вдруг увидела призрак ее обмана, который вырос между ними.
      – Вы целый год жили с ней в одном замке, – строго сказала она.
      – Тогда ей было всего одиннадцать лет. Я едва знал ее.
      – Почему?
      – Потому что она не находила для меня времени. Уильям был сияющим маяком нашей семьи.
      В его тоне почувствовалась ирония, которая напомнила Элизабет о том, что он считал своего брата способным на ложь. Уж не ревновал ли Джон к своему брату, переживая, что она не обращала на него внимания?
      – А вам хотелось проводить время с одиннадцатилетней девочкой? – медленно спросила она.
      – Мне она казалась… забавной. – Джон вздохнул. – И симпатичной. Я абсолютно уверен, что она стала красивой девушкой.
      Элизабет опустила глаза и немного помолчала.
      – А красота настолько важна для вас?
      – Нет, но простите, если обижу вас, совсем не так, как для нее?
      Элизабет насторожилась:
      – Не понимаю вас.
      – Леди Элизабет ничего не знала об Уильяме. Он был на восемь лет старше, чем она, и у него не было времени на маленьких девочек. Все, что он должен был делать, – всего лишь улыбаться ей. – Его голос постепенно замер, затем Джон улыбнулся. – Да, но я тоже не идеален. Боюсь, что я вел себя с ней так же.
      Каждый может сказать такую вещь, чтобы завоевать благосклонность женщины, подумала Элизабет. Вероятно, Джон полагал, что она побежит и расскажет все своей госпоже, тем самым, облегчив ему дело. И все-таки она чувствовала себя… взволнованной.
      – Что касается меня, то леди Элизабет не придется беспокоиться о том, что женщины будут терять голову из-за моей красоты. – Джон негромко засмеялся.
      Он хотел услышать от нее комплимент? Элизабет не поняла этого и потому промолчала.
      – Леди Элизабет уже давно не маленькая девочка, – сказала она после продолжительной паузы. – Она понимает, что человек ценен своими делами, а не внешней красотой. – Правда, Элизабет чувствовала себя виноватой, произнося эти слова, поскольку красота Уильяма всегда ее волновала. Но все же больше всего она ценила в нем его тонкую романтическую душу. – Для нее не будет иметь значения шрам на вашем лице.
      – Это хорошо. Не хотелось бы, чтобы она думала, что я буду пугать своих детей.
      Детей. По телу Элизабет пробежала волна озноба. Она росла в деревне, видела множество животных и знала, что предшествует появлению детей. Она не могла сейчас даже взглянуть на Джона, представив интимные ласки и его обнаженное тело.
      Чтобы отвлечься от этих мыслей, Элизабет спросила:
      – Откуда у вас этот шрам?
      – Последствия турнира, рукопашной схватки. Сонмища людей в доспехах и со шпагами в руках преследуют друг друга по полю, чтобы доставить удовольствие зрителям.
      – Я всегда считала это варварством, ведь столько хороших людей получают раны.
      – У меня слетел шлем, и три человека, которых я всегда побеждал в состязаниях, решили взять реванш.
      Элизабет поморщилась.
      Джон усмехнулся:
      – Я благодарен им уже за то, что они не повредили мне глаз.
      – Вас расстраивает то, что вы… покалечены?
      – А вас расстраивает, что я покалечен?
      Элизабет отпрянула.
      – Почему мое мнение должно что-то значить?
      – Я понял, что мой шрам не влияет на отношение женщин ко мне, во всяком случае, женщин простого сословия. А вы одна из них.
      – А титулованные женщины ведут себя иначе? – с обидой спросила Элизабет.
      – Иногда да.
      – Так вы по этой причине спросили про леди Элизабет?
      Джон пожал плечами.
      – Вы строите слишком много догадок относительно моей госпожи, – холодно заметила Элизабет. – Она ничем вам не обязана, особенно если вспомнить, как вы обращались со мной.
      – Я напишу ей. Клянусь, я заставлю ее изменить свое мнение обо мне.
      – Это будет более трудно, чем вы думаете.
      Внезапно Элизабет услышала непонятный звук у себя за спиной; они с Джоном одновременно обернулись и увидели странное выражение на лице солдата, который смотрел на стрелу, вонзившуюся ему в грудь.
      Раньше чем солдат успел свалиться с лошади, Джон толкнул Элизабет лицом вниз на дно повозки и крикнул едущему впереди солдату:
      – Нападение!
      Элизабет выплюнула соломинку, сердце у нее громко заколотилось, когда она осторожно выглянула из-за борта повозки. Предупрежденный солдат успел вовремя бросить лошадь в сторону, и предназначенная для него стрела вонзилась в дерево.
      – Анна, оставайтесь на месте! – скомандовал Джон таким тоном, которому нельзя было не повиноваться. Он выхватил из-за пояса кинжал и вложил его ей в руку.
      – Но ведь он вам может понадобиться! – воскликнула она.
      Он проигнорировал ее реплику. Из леса доносились крики, но Элизабет не отрывала глаз от Джона, который перескочил через скамью, метнулся к задней части по возки и оттуда бросился на оставшуюся без всадника лошадь. Элизабет ахнула, когда он ударился торсом о седло. Однако он не упал, а мгновенно выпрямился и тут же извлек шпагу из притороченных к седлу ножен. Хотя лошадь отчаянно брыкалась и норовила его сбросить, он сумел ее обуздать, пригнулся к ее шее и погнал животное вперед, чтобы соединиться с находящимся в авангарде солдатом. Просвистело еще несколько стрел, но оба всадника, не обращая на них внимания, бросились к кустарникам, со стороны которых и велась атака.
      Элизабет схватилась за борт повозки и, выставив перед собой кинжал, наблюдала за развитием событий. Она услышала крики обоих мужчин и ржание лошадей и вознесла молитву за безопасность Джона. Он появился из-за кустов, преследуя бандита, который бежал от него что было сил; Джон ударил его рукояткой шпаги, и тот упал лицом вниз и замер без каких-либо признаков жизни.
      В сумеречном свете Элизабет в благоговейном страхе наблюдала за тем, как Джон развернул на задних ногах свою лошадь и снова направил ее к перелеску. На его лице не было видно признаков страха, читались только решимость и упоение боем, и она посмотрела на него как на незнакомца, как на рыцаря и победителя турниров и боевых сражений, уверенного в своем мастерстве.
      Элизабет была потрясена увиденным, но все же не представляла себе, как он один, всего лишь с тремя солдатами, собирался освободить ее из заточения. Однако теперь она понимала, откуда он черпает свою уверенность.
      Внезапно повозка под ней заколыхалась, Элизабет обернулась и увидела бандита, который пытался взобраться сзади. Он был маленький и жилистый, грязные нечесаные волосы прилипли к его лицу. Привстав на коленях, Элизабет показала ему кинжал, словно она умела им пользоваться. Но бандит лишь ухмыльнулся беззубой улыбкой и продолжил свои попытки взобраться на повозку.
      Казалось, Элизабет не хватило воздуха, когда она открыла рот, чтобы крикнуть. Что ей делать, если бандит доберется до нее? И где Джон?
      Но раньше чем она успела принять какое-то решение, с обеих сторон повозки поднялись двое мужчин, словно они до этого там прятались. Элизабет вскрикнула, понимая, что с тремя мужчинами ей не справиться. Но уже в следующее мгновение вновь появившиеся мужчины схватили первого бандита и вышвырнули его из повозки. Бандит ударился головой о землю и затих.
      Элизабет перевела взгляд на двух других мужчин и погрозила им кинжалом. Они переглянулись и засмеялись; Элизабет заметила, что один из них жует свой ус.
      – Госпожа, я Огден, – сказал мужчина с усами. – А это Паркер. Мы люди сэра Джона.
      Паркер взглянул в сторону перелеска, где звуки баталии почти затихли.
      – Давай отдадим ей, ведь у нас нет времени ждать.
      Элизабет, ничего не понимая, напряглась.
      – Нам необходимо передать это сэру Джону. – Огден показал Элизабет пергаментный свиток.
      – Не подходите ближе. Бросьте его в повозку.
      Огден так и поступил, а затем одобрительно кивнул Элизабет:
      – Вы все сделали правильно, госпожа. Мы проследим за тем, чтобы больше никто вам не причинил вреда до возвращения сэра Джона.
      Элизабет не позволила себе расслабиться даже тог да, когда они скрылись в рощице. Услышав топот коней, она резко повернулась и угрожающе выставила кинжал.
      К повозке подъехали Джон и солдат Баннастера, несколько удивленные подобной встречей.
      – Там больше никого нет? – спросила она, досадуя, что у нее дрожит голос.
      – Нет, Анна. – У Джона дрогнул уголок рта. – А Милберн ваш должник, ведь вы так доблестно защищали казенные деньги.
      Элизабет с некоторым удивлением посмотрела на сундук, поскольку начисто забыла, что деньги разбойникам были нужны больше, чем она сама. Облегченно вздохнув, девушка села на скамью.
      И она, и Джон были целы и невредимы. Элизабет приложила руку к животу, словно пытаясь удержать эмоции внутри. Она увидела, с каким неподдельным уважением смотрит на Джона солдат Баннастера.
      – Спасибо, сэр Джон, – сказал солдат. – Очень жаль, что вы больше не ведете жизнь рыцаря.
      Джон слез с лошади, покачнулся на своей «сломанной» ноге и ухватился за седло. Элизабет выгнула бровь, глядя на его искусную игру. Солдат соскочил на землю и поспешил поддержать товарища. Джон, на лице которого виднелись капельки пота и следы грязи, посмотрел через плечо солдата на Элизабет и усмехнулся.
      – Отдыхайте, сэр Джон, – предложил солдат. – Я втащу беднягу Болдуина на повозку. А бандитов оставим на съедение волкам.
      – Один из них просто без сознания, – сказал Джон. – Свяжи его и доставь своему капитану. Возможно, он сможет рассказать что-нибудь полезное для борьбы с разбойниками.
      Они снова двинулись к Олдерли. Элизабет предусмотрительно спрятала свиток пергамента в рукав и отдала его Джону тогда, когда они подъезжали к замку и солдат ускакал вперед.
      Джон нахмурился и вытер со лба капли пота тыльной стороной ладони.
      – Что это?
      – Два человека, Огден и Паркер, спасли мне жизнь и оставили это для вас.
      Забыв о свитке, Джон с тревогой посмотрел ей в глаза:
      – С вами все в порядке?
      Элизабет кивнула.
      – Правда, я едва не пырнула бандита кинжалом.
      – Уверен, что вы могли бы это сделать, – с улыбкой сказал Джон. – Вы отчаянная женщина.
      Они были уже у стен замка. Джон сунул послание в карман не читая, и Элизабет, чье любопытство не было удовлетворено, мысленно чертыхнулась.

      На следующее утро, когда Джон разговаривал с Милберном, Элизабет спустилась к тренировочной арене. Она прошла на оружейный склад и застала там Филиппа, который составлял опись оборудования. В помещении без окон было темно, поэтому на полке горела свеча.
      – Извините мое вторжение, Филипп, – сказала она. Он оторвался от книг и улыбнулся ей.
      – Рад вас видеть. – Заметив, что она одна, он добавил: – Сэр Джон не удерживает вас на привязи?
      Элизабет недовольно поморщилась:
      – Ваш хозяин сейчас отчитывается перед управляющим о сборе податей в Хиллсли.
      Филипп понимающе кивнул:
      – Джон говорил мне, что все прошло нормально, если, конечно, не считать нападения.
      Элизабет огляделась:
      – Здесь есть место, где мы могли бы поговорить без помех?
      Филипп удивленно вскинул бровь, однако кивнул и отложил в сторону свои книги.
      – Сейчас мы здесь одни, но в любой момент кто-нибудь может войти. Так что лучше пойти туда, откуда мы сможем наблюдать за тренировкой рыцарей.
      Они прошли к дальней части тренировочной арены и сели на скамью возле самой стены. Элизабет вознамерилась узнать все, что Филипп сможет ей рассказать о Джоне, но сейчас, оказавшись рядом с его другом, она не знала, с чего начать.
      – Я знаю, вы называете себя Филиппом, – медленно проговорила она. – Это ваше настоящее имя?
      Он улыбнулся:
      – Я сэр Филипп Клиффорд.
      – И вы не возражаете против того, чтобы играть другую роль ради Джона?
      Перестав улыбаться, Филипп внимательно посмотрел на Элизабет.
      – Джон меня об этом попросил. А он не раз спасал меня. Я обязан ему жизнью.
      – Теперь и я тоже, – пробормотала Элизабет. – Вы путешествовали вместе с ним?
      – В течение четырех лет. – Он вскинул голову. – Вы расспрашиваете меня по просьбе вашей госпожи?
      Элизабет опустила глаза.
      – Это не праздные расспросы…
      – Значит, разведка?
      – Леди Элизабет, заточенной в башне, трудно поверить в то, что человек, за которого она должна выйти замуж, находится здесь.
      – И к тому же этот человек лгал относительно того, кто он на самом деле, – подсказал Филипп.
      Элизабет пожала плечами:
      – Она понимает необходимость этого, но…
      Элизабет не закончила фразы; к ее удивлению, Филипп смотрел на нее с явным сочувствием.
      – Но возможно, вы не понимаете необходимости того, что делает Джон, – сказал Филипп.
      Элизабет почувствовала, что краснеет. Разговор развивался совсем не так, как она хотела бы его вести с незнакомцем, пусть даже и расположенным к ней.
      – Сэр Джон говорил мне, что, путешествуя по Европе, он зарабатывал на жизнь как наемный солдат либо получая денежные призы на турнирах. Неужели это правда?
      Филипп улыбнулся:
      – Итак, значит, срабатывает слух о том, что к нему текли деньги из замка Рейм. Скажу вам честно: Джон не получил ни единой посылки из Рейма, не то что денег. Бывали такие вечера, когда мы оба были настолько ограничены в средствах, что не имели возможности остановиться в приличной гостинице или даже в комнате над таверной. – Он покачал головой. – Но никаких доказательств у нас нет. Леди Элизабет может лишь поверить нам на слово.