- Я пока не ответил, - сказал Хорн. - Я пока еще не знаю, в каком деле мне предлагают участвовать. Ни у кого нет желания это объяснить.
      Лицо маленького инженера скривилось.
      - Они не могут. Ларсен очень... в общем, он дошлый тип. Он держит все в тайне до того момента, пока все увязнут в деле по самые уши и не смогут пойти на попятную. Ларсен командует "Тебаном" уже давно. Он проделывал такое...
      - Я так и думал, - сухо заметил Хорн. - Если бы хоть часть того, что мне успели рассказать о нем, удалось доказать, то чтобы хоть как-то уравнять счет, его пришлось бы вешать каждое утро в течение ближайших десяти лет.
      - Да, он... ну, словом, крутой у нас капитан. - Маленького инженера чуть не передернуло. - Я знаю, что он до смерти избил нескольких...
      Шум двигателя немного изменился. Он задохнулся. Хорн немного изменил настройку, и шум снова стал прежним - зудящим, стонущим, иногда булькающим звуком. Инженер уставился на него, пытаясь понять, что именно Хорн сделал.
      - Эти двигатели, - как о чем-то заурядном сказал Хорн, - просто каша из наполовину отремонтированных изношенных деталей. Когда мы сядем, я собираюсь кое-что отремонтировать. Кое-что, но не все! И, кроме того, я туда поставлю штучку-другую, так что, если я не попаду в машинное отделение в течение двадцати четырех часов, двигатели взорвутся. Это техника личной безопасности. Если вы обнаружите что-то из моих добавок, продолжал он любезным тоном, - то учтите, что нужно еще знать правильный способ демонтажа. Любое постороннее вмешательство взорвет двигатели немедленно.
      Инженер снова облизал губы.
      - Вы мне не верите. И всем остальным тоже. - Он сделал паузу и сказал дрожащим голосом: - Мне... мне нужно выпить.
      Хорн кивнул. Инженер удалился пошатываясь. Несколько минут разговора с Хорном подвели итог всей его карьере. Его можно было запугать, и он это знал, но старался не думать об этом. Когда Хорн сменил его в машинном отделении, он нашел себе временное забвение, но к моменту возвращения его место на "Тебане" уже было предложено Хорну. И он слишком много знал, чтобы можно было позволить ему просто сойти с корабля. Он услышал свой смертный приговор - не произнесенный Хорном, а неизбежно следующий из происшедшего. Ему оставалось лишь попытаться снова забыть о том, что узнал, но убежать в забытье можно было только на время.
      Хорн сжал зубы. Остальные члены команды не станут говорить о плане "Тебана". Если инженер прав, то они его просто не знают. Только Ларсен знал, что именно происходит. Хорн хотел выяснить, но узнал только то, что "Тебан" окажется на Гермесе в тот момент, когда мимо будет проходить "Даная".
      На "Данае" была Джинни. Она должна быть в абсолютной безопасности. Любая затея "Тебана" в отношении межзвездного лайнера была просто невообразимым делом. Пиратство было слишком абсурдным занятием, чтобы делать на него ставку. "Даная" выйдет из сверхпространства около Гермеса просто ради того, чтобы удостовериться в нормальном ходе полета. Но "около" тоже было понятием относительным. Никто не мог угадать с точностью до миллиона миль то место, где она вырвется в нормальное пространство. Причем она выйдет из сверхпространства только на время, нужное для уточнения курса и места. Это может занять минуту или две. Затем лайнер снова уйдет в сверхпространство и понесется к Фомальгауту.
      Таков был стандарт астронавигации. Невозможны никакие трюки. О захвате лайнера в сверхпространстве даже думать было нечего. Ничего нельзя было сделать и в ту минуту-другую, пока "Даная" будет находиться в обычном пространстве для сверки курса и места. Если план Ларсена имел какое-то отношение к "Данае", то космос был по-прежнему слишком велик для того, чтобы у "Тебана" оставался хотя бы проблеск надежды уловить даже блик на корпусе лайнера, прежде чем тот в полной безопасности проследует дальше.
      Хорн вышел из машинного отделения, чтобы выпить кофе вместе со всем экипажем, который вовсе не находился в счастливом настроении. Космические двигатели, даже если это устаревшие двигатели Рикардо, должны работать абсолютно беззвучно. На корабле же двигатели шумели, причем шумели зловеще. Сейчас шум был громче, чем вначале, - явный признак того, что как бы там ни было плохо тогда, сейчас стало еще хуже. Кроме того, вместо ворчания теперь слышалось жужжащее, подвывающее бормотание. А с того момента как на борту появился Хорн, добавилось и бульканье.
      Состояние двигателей интересовало всех, кто пил кофе. Хорн точно объяснил им состояние дел со всеми подробностями. Фазовый сепаратор находился в плохом состоянии. Катушки Рикардо состарились настолько, что точная настройка стала невозможной. Пластины двигателя подверглись коррозии, так что они перегревались и вызывали потоки теплого воздуха, и в конечном счете эти эффекты могли совпасть. Хорн объяснил, что лично он предпочитает даже не думать о том, что может тогда произойти. Кроме того, несколько цепей были в таком состоянии, что их нужно было просто заменить. Если он определил все неполадки в двигателях, то шанс умиротворить их на какое-то время был. Но что-то могло остаться. Двигателям корабля был просто необходим капитальный ремонт с полной переборкой.
      Каждое из его утверждений было абсолютно точным и не могло вызвать никаких подозрений, если вдруг кто-то из экипажа и нахватался каких-то сведений в машинном отделении. Его собеседники становились все беспокойней и напряженней, со страхом прислушиваясь к шуму двигателей: им уже мерещились изменения в нем. Хорн довел их тревогу до состояния, близкого к панике. Но по-прежнему ни у одного из них не было и тени протеста в отношении действий Ларсена.
      На второй день полета к Гермесу двигатели вдруг внезапно, без предупреждения, остановились. Не было света. Не было тяжести. Остановились системы воздухоочистки. Корабль мертво дрейфовал в пространстве - в обычном пространстве, но даже звезд нельзя было увидеть, поскольку все наружные наблюдения велись, естественно, с помощью сканеров.
      Вспыхнула паника. Ларсен неистовствовал. Его голос ревел в темноте, пока Хорн ледяным голосом не распорядился, чтобы кто-нибудь принес грузовые фонари. Одни зажигали зажигалки, а другие ругали их за то, что при этом расходуется воздух на горение. Наконец кто-то принес грузовой фонарь, использовавшийся для различных надобностей в трюмах. Кок держал фонарь, пока Хорн пробовал то один, то другой регулятор, всем своим видом показывая, что пытается применить то один, то другой прием.
      Собралась вся команда. В, мертвом свете грузового фонаря блестели расширенные от ужаса глаза. Ларсен яростно орал, что Хорн сам не знает, что делает, и что нужно было притащить инженера.
      Его и притащили - плавающее в невесомости мертвецки пьяное тело, с болтающимися руками и неспособное к какому бы то ни было осознанному действию.
      Ларсен убил бы его на месте, если бы в этот момент не прозвучал бесстрастный голос Хорна:
      - Всем приготовиться. Я собираюсь пускать двигатели.
      Они начали толкаться и цепляться друг за друга в полной невесомости. Искаженные тени отбрасывались на стены машинного отделения и чудовищно гигантские двигатели "Тебана". Когда наконец все закрепились, Хорн переключил тумблер.
      Двигатели снова заработали. Опять возник режущий нервы звук, в котором самым страшным было то, что он в любую минуту мог прекратиться. Появился свет. Появилась тяжесть. Послышался звук снова заработавшей системы очистки воздуха. И команда "Тебана" зарыдала от облегчения.
      Когда экипаж корабля, все еще чувствуя дыхание могилы, удалился из машинного отделения, Хорн мысленно подвел итоги выключения двигателя. От сделал это намеренно, чтобы произвести впечатление на Ларсена и всех остальных - чтобы дать им понять, что их жизни зависят от него. Он надеялся добиться определенного положения за счет того, что был последней и единственной надеждой команды "Тебана".
      Он доказал свою необходимость, но придется сделать еще многое и гораздо более трудное, прежде чем команда начнет подчиняться Хорну, а не Ларсену. И он не надеялся на то, что хватит времени создать у команды ту безумную, нерассуждающую зависимость от него, которая могла понадобиться.
      Он вполне отдавал себе отчет в зловещей перспективе: если существует какая-то экстраординарная схема захвата "Данаи", то самое большее, что он может сделать - эта и впрямь уничтожить двигатели "Тебана" вместо того, чтобы выключить их. Тогда он погибнет вместе с командой "Тебана". Но это может оказаться необходимым.
      "Тебан" снова с трудом прокладывал свой путь сквозь космос. Ларсен все время оставался в рубке или в примыкающей к ней каюте. Чувствовалось, что все члены экипажа, заходившие к Хорну, чтобы с признательностью поинтересоваться самочувствием двигателей, волновались не только об этом. Ларсен иногда впадал в мрачное настроение и закрывался на несколько дней, появляясь затем в настроении маньяка, ищущего неприятностей. И он их неизменно находил. Тому, на чью голову обрушивалась ярость Ларсена, было не позавидовать.
      Впрочем, на этот раз наиболее вероятной мишенью его гнева должен был стать инженер. Его некомпетентность оказалось такой, что если бы "Тебан" по-прежнему должен был полагаться на него, то сейчас он был бы темным и беспомощным мертвым кораблем, без гравитации и света, даже без работающей воздухоочистки, предотвращающей порчу бортового воздуха. Им пришлось бы воспользоваться спасательными шлюпками, если, конечно, они были в исправном состоянии. Хорн в этом сильно сомневался.
      В конце полета к Гермесу двигатели еще раз продемонстрировали свое аварийное состояние, на этот раз по собственной инициативе. Без какого бы то ни было предупреждения жужжащее, подвывающее бормотание двигателей сменилось высоким, почти свистящим визгом. Хорна в этот момент в машинном отделении не было, но спустя всего лишь пару секунд он уже метался возле двигателя, успев заглушить все, кроме вспомогательной аппаратуры, как раз перед тем, как возникший на конденсорной пластине новый пузырь мог этот конденсор закоротить, после чего все элементы двигателя начали бы взрываться по очереди.
      Ему понадобились четыре часа на то, чтобы разобрать конденсор и отскрести с каждой пластины корку. Только после этого он снова перевел корабль в сверхпространство. А затем явился ругающийся Ларсен.
      - Мне это не нравится, - злобно заявил он. - Я так думаю, что ты подстроил эту аварию!
      Хорн уставился на него. Ирония ситуации: двигатели действительно были в плохом состоянии, но это была единственная настоящая серьезная авария с того момента, как он оказался на борту.
      - Но ты, - свирепо продолжал Ларсен, - свое дело все-таки знаешь. Так что я предлагаю другие условия сделки. Я предлагаю лучший вариант. Гораздо лучший! С этого момента ты работаешь на меня. И больше не надо подстраивать никаких фальшивок. Я тебе сейчас расскажу, в чем будет заключаться сделка. Но больше никаких фальшивок не надо!
      Хорн хотел было ответить, но затем закрыл рот. Он пожал плечами. Ларсен практически не контролировал себя, и сейчас было совершенно неподходящее время для того, чтобы торговаться или отказываться. Ларсен явно находился в том состоянии духа, которое приводило в ужас весь его экипаж. Он готов был убивать, руководствуясь только внутренней тягой совершить нечто чудовищное. В такой момент он мог потерять рассудок и убить кого угодно, в том числе и Хорна. А Хорну еще нужно было остаться в живых хотя бы до того момента, пока "Даная" не пройдет мимо Гермеса и не направится в безопасности к Фомальгауту.
      Но если бы угрозы Ларсена положили конец неприятностям с двигателями, то Хорн потерял бы то влияние на остальной экипаж, которое он приобрел. Оно не было большим, но и такое могло оказаться совершенно необходимым. Поэтому он устроил еще одну, последнюю, демонстрацию, чтобы всем стало ясно, что хотя поломки и фокусы двигателей он не подстраивал, но справляться с ними мог так, как никто другой.
      "Тебан" вышел из сверхпространства и начал подготовку к посадке. Солнце, вокруг которого обращался Гермес, было достаточно близко. Сам Гермес был отлично виден. А затем из двигателей раздался грохот и скрежет, как будто хорошего размера булыжники перемалывались в порошок между шестернями.
      В машинное потянулись члены команды, хотевшие узнать у Хорна, не безнадежно ли их положение. Хорн невозмутимо сидел у пульта управления двигателями. Наконец появился и Ларсен, готовый взорваться от ярости.
      - Что, черт возьми, происходит? - потребовал он ответа.
      - Ничего, о чем стоило бы волноваться, - спокойно ответил Хорн. Само утихнет. Я знаю, в чем дело.
      Он сидел, ничего не предпринимая, и постепенно звук затих. С этого момента команда "Тебана" доверяла ему, хотя и с опаской. Двигатели продолжали шуметь. Это был, наверное, единственный корабль во всей галактике, на котором команда спокойно воспринимала тревожные звуки двигателей, как обычное явление своей жизни. Но если бы вдруг что-нибудь случилось с Хорном, она немедленно бы запаниковала!
      "Тебан" двигался к Гермесу. Правильное название было Гермес-2, но в этой системе не было обитаемых миров. Постепенно чужой мир становился все больше, и чередующиеся пятна зеленой и коричневой растительности превратились в континенты и острова. Уже можно было различить заболоченные моря, и массы облаков слагались в привычную картину примет погоды. В момент подлета "Тебана" маяк оказался в зоне рассвета, а коснулись грунта они в разгар утра.
      Корабль сел на широкой полосе очищенной почвы, окружавшей маяк. Сам маяк был стандартным конусом из флуоресцентного пластика. Он был виден издалека и заправлен топливом на годы вперед, что обезопасило его от любых перемен погоды и природных напастей. Посадочная площадка была обширной и пустой: ее обработали специальным составом, не позволявшим вырасти никакой растительности. Но и здесь нашлись крошечные, кружевные красно-коричневые растения, которые все-таки приспособились к ядовитой протраве и теперь победоносно распространялись чуть ли не пятисантиметровым слоем.
      Были здесь и здания. В свое время на Гермесе была обитаемая станция. Она все еще считалась, как все маяки, аварийным убежищем, и хотя постройки, в которых жил и работал когда-то персонал станции, износились и покоробились, контейнер с консервированной пищей и подземный бак с запасом топлива для спасательной шлюпки сохранились в неприкосновенности и были четко обозначены. Если бы команде пришлось покинуть корабль на спасательных шлюпках и если бы она сумела добраться до планеты с маяком, то здесь для нее нашлась бы пища для поддержки сил и топливо для продолжения путешествия.
      Хорн изучал эту часть Гермеса из выходного люка. Ларсен похлопал его по плечу. За его спиной стояла команда, некоторые держали в руках инструменты.
      - Слушай, ты, - холодно сказал Ларсен. - С кораблем сейчас все в порядке. Спускайся на грунт и подыши свежим воздухом.
      Хорн уже успел принять некоторые меры предосторожности. Он не думал, что Ларсен рискнет стартовать без него, но тем не менее меры принял. Какое бы предприятие ни затевал Ларсен, "Тебан" теперь просто не мог подняться без помощи Хорна.
      - Это что, отпуск? - мягко спросил Хорн.
      - Считай, что так! - рявкнул Ларсен. - Точно, можешь называть это отпуском. Мы тут малость позабавимся!
      У Ларсена могли быть своеобразные представления о том, что такое забава, однако Хорн вышел наружу. Вокруг него был совершенно необычный мир. Конечно же, целые акры почвы вокруг маяка были специально стерилизованы. Растительность за пределами этой зоны выглядела чем-то средним между лесом и кустарником. Частично она была зеленой, частично красновато-коричневой, как некоторые декоративные растения на Фомальгауте. Покосившиеся постройки, когда-то служившие базой Космического Патруля, теперь совершенно поблекли и обезлюдели. Сам конус маяка, пылающий флуоресцентным светом, не производил впечатления пригодного для какого бы то ни было использования. Хорн видел передающий блок маяка, безустанно и монотонно посылающий на предельную дальность волны Ренгеля. Миллионный, наверное, раз посылал он в космос свои позывные:
      "Маяк Гермес. Маяк Гермес. Координаты..." - дальше следовало его положение в галактике. "Необитаемое убежище. Только маяк. Маяк Гермес".
      Сигнал задействовал реле, которое вывело "Тебан" из сверхпространства. На этот раз корабль шел на посадку, что даже в голову не могло прийти ни одному капитану проходящих мимо кораблей. Этот сигнал принимался, конечно же, только на волнах Ренгеля, так что Хорн не слышал никаких звуков, кроме ветра и шороха необычной листвы крупных растений. Их можно было назвать деревьями только из-за размера. Если бы не высота и скученность, никому бы не пришло на ум сравнение с лесом.
      Ларсен повел свою, по всей видимости, рабочую команду к покинутым строениям. У Хорна не было причин идти за ними. Он присел, чтобы подумать об обстоятельствах, в которые попал, и обо всей ситуации в целом. Его переполняли зловещие предчувствия, хотя он сам не понимал, чего именно. В данный момент у него не было причин волноваться за свою судьбу, хотя спустя какое-то время их вполне могло оказаться в избытке. Впрочем, у него по-прежнему оставался парализующий пистолет, который ни Ларсен, ни старпом не попытались отобрать. Так что пока он заставлял двигатели работать, они остерегались вмешиваться в его дела. Но никаких иллюзий насчет собственной безопасности у Хорна не было.
      Конечно, Ларсен будет соблюдать им же самим предложенные условия только до тех пор, пока будет вынужден это делать. Очень многое на "Тебане" стало теперь явным для Хорна. У бродячего корабля никаких благовидных намерений не было. Ни один корабль с двигателями, шумящими так, как двигатели "Тебана", не мог даже рассчитывать на то, чтобы взлететь с помощью решетки. Да и вообще, лишь отчаянные авантюристы могли доверить свои жизни такой куче металлолома. Если бы "Тебан" сел где-нибудь, маскируясь торговыми намерениями, Космический Патруль немедленно провел бы расследование. А такой роскоши "Тебан" себе позволить не мог.
      О собственных перспективах Хорн думал не слишком много. Но он был преисполнен свирепой решимости пойти на любые шаги, чтобы обеспечить безопасность Джинни. Если он сможет удержать "Тебан" на планете до тех пор, пока "Даная" не проследует в безопасности мимо этого маяка, то тогда можно будет отдать все силы устройству собственных дел, чтобы присоединиться к Джинни на Фомальгауте. Но сначала нужно было держать "Тебан" подальше от нее, учитывая те его пока непонятные, но явно неблаговидные намерения, которые, судя по всему, имели какое-то отношение к "Данае".
      Треск привлек его внимание к тому, чем занялась рабочая партия "Тебана". В дело пошли топоры. Хорн уставился на них, не веря своим глазам. Покрытая флуоресцентной краской крышка погреба со съестными припасами для потерпевших кораблекрушение космонавтов была разбита. Ее вовсе не нужно было выламывать, она открывалась безо всякого труда. Тем не менее ее разнесли в щепки.
      Люди попрыгали в погреб. Топоры взлетали и снова опускались. Они рубили пакеты с аварийными запасами пищи, безвозвратно портя их. Вскрытые консервы попадали под воздействие воздуха, влаги, местных бактерий, они разлагались, гнили и разрушались. Нельзя было даже вообразить себе какого-либо смысла в этих действиях. Это было явно беспричинное преступление против тех голодающих, которые, спасаясь от кораблекрушения, могли бы добраться до Гермеса в надежде заправить свою шлюпку для отчаянной попытки достичь Фомальгаута - в одну сторону, или маяка на Кароле - в другую.
      Сзади него послышалось всхлипывание инженера:
      - Они не смотрят? На нас не смотрят? - дрожал от нервного напряжения его голос, наполненный ужасом и отчаянием. - Они... я смогу... убраться отсюда?
      Хорн, не поворачивая головы, спокойно ответил:
      - Они уничтожают припасы для потерпевших кораблекрушение. Судя по всему, это занятие доставляет им массу удовольствия. По-моему, никто сюда не смотрит.
      Послышалось шуршание. Хорн не стал оборачиваться, чтобы посмотреть. Шуршащий звук удалялся в другую сторону от севшего корабля. Он уходил все дальше, спеша к высокой растительности вдали от посадочной площадки. Хорн слышал слабое позванивание. Инженер настолько боялся Ларсена, что сбежал с корабля и обрек себя на одиночество на необитаемой планете, куда ни у кого не было причин заглядывать чаще, чем раз в десятилетие или около того для дозаправки топливом. Но, судя по звону, он захватил с собой зелье, которое, по его расчетам, должно было сделать жизнь вполне приемлемой. Он не взял с собой пищи: вряд ли было у него и оружие. Но и много бутылок он тоже унести не мог, учитывая, что ему предстояло бежать и бежать, подгоняемому страхом быть пойманным.
      Хорн встал и пошел прочь от корабля. Экипаж уже принял как должное, что Ларсен сотворит с инженером что-то ужасное, когда он вышел из своей каюты после нескольких дней черной депрессии с настроением кого-нибудь убить. Если инженер предпочел бегство, - что ж, Хорна это не касалось. Он хладнокровно сосредоточился на одном вопросе - защитить "Данаю" от любого замысла, который мог быть относительно нее у Ларсена.
      Он прошел к маячному конусу, не желая наблюдать уничтожение оставленных для потерпевших кораблекрушение припасов. Рядом с конусом двое что-то копали. Они дружелюбно кивнули Хорну.
      - Что делаете? - тщательно контролируя безэмоциональность своего тона, спросил Хорн.
      - Выполняем приказ шкипера. Ага, вот он!
      Инструмент наткнулся на бак, закопанный на метровой глубине. Они очистили верхнюю часть бака и выбрались из ямы. Собеседник Хорна махнул топором и вздрогнул от силы удара. Раздалось громкое шипение и нестерпимая вонь корабельного топлива разлилась в воздухе. Жидкость с бульканьем выливалась из пробитой топором дыры. Обычно корабельное топливо было газообразным, но хранилось в жидком виде под давлением в несколько атмосфер. Оно растворялось в топливных ячейках корабля или шлюпки и давало электроэнергию за счет сложной реакции распада, которая приводила также к образованию на поверхности топливных ячеек смолянистого вещества. Газ давал возможность кораблю запасать больше энергии, чем любая другая неядерная система энергоснабжения, и к тому же мог регенерировать за счет отбора избыточной энергии от посадочной решетки. Это стало еще одной причиной того, что современным кораблям не нужно было иметь на борту инженера для того, чтобы наблюдать также за производством энергии.
      Хорн ничего не сказал. Было уже поздно. Уничтожение продовольствия, оставленного для тех, кому, возможно, удалось бы уцелеть после аварии космического корабля, стало свершившимся фактом. Это было бессмысленное, бесцельное преступление против совершенно неизвестных людей. Теперь уничтожили и топливо, запасенное для потерпевших кораблекрушение. В этом смысла было еще меньше.
      Ларсен позвал всех к себе. Двое отошли от ямы и двинулись к нему, а вслед за ними не торопясь пошел и Хорн. Он пытался сложить все эти бессмысленные детали в какую-нибудь схему, которая оправдывала бы действия Ларсена, рискующего и собственной жизнью, и жизнью всей команды этого безумного, побитого "Тебана", объясняла бы похищение самого Хорна и предусматривала бы встречу с "Данаей".
      - А теперь, - с жаром провозгласил Ларсен, - мы немного повеселимся! Давайте его сюда!
      Три человека отправились на корабль. Они не горели особым энтузиазмом, но все-таки пошли. И Хорн знал за кем. Ларсен отстегнул опоясывающий его талию ремень и начал хлестать в разные стороны тяжелой пряжкой. Ухмыльнувшись, он повернулся к Хорну, но удовольствия в его глазах не было. Они были пустыми, черными и лишенными всякого выражения.
      - Вам это понравится! - с ужасным предупреждением в голосе сказал Ларсен. - Он считался инженером, но совсем распустил двигатели. Он был пьян, когда они чуть было не взорвались. Если бы мы должны были полагаться на него, то сейчас все были бы мертвы!
      Он снова ухмыльнулся, но это уже была какая-то гримаса. Он явно накачивал себя убийственной яростью, и удары тяжелой пряжки пояса становились все резче и яростнее.
      - Я не позволяю никому из своей команды распускаться. Когда они перестают делать свое дело, я их учу! Я - учу - их - работать! И он тоже возьмется за ум, когда получит свой урок!
      В проеме люка появился один из тех, кто отправился за инженером. Он закричал, и Хорн уловил часть фразы:
      - ...здесь нет... сбежал...
      Ларсен выругался и отдал приказ:
      - Поймать его! Выследить! Притащить сюда!
      Он не повышал голоса, но тон его был смертельным. Хорн аккуратно и незаметно удостоверился в том, что легко сможет вытащить свой парализующий пистолет. Он наблюдал, как двинулись остальные члены команды, и подумал о том, что может произойти дальше. Было ясно, что Ларсен собирался выпороть инженера, как это делали капитаны кораблей в древнюю парусную эру, полтысячи лет назад. Но Ларсен не был человеком, рьяно борющимся за дисциплину. Он скорее походил на человека, вожделенно предвкушающего убийство.
      Хорна передернуло от внезапной ярости. Обязательства перед Джинни на "Данае" преобладали надо всем остальным, и он не должен был предпринимать ничего, что могло быть для нее опасным. Но ни один уважающий себя мужчина не может спокойно смотреть на некоторые вещи.
      Он услыхал крики за высокими растениями, и сардонически подумал, не предупреждают ли на самом деле преследователи беглеца о погоне, чтобы дать ему возможность спрятаться. Но инженер никак не мог удрать слишком далеко, особенно нагрузившись слишком многими бутылками, которые помогали хотя бы временно забыть о том, что ждало его в ближайшем будущем.
      Крики стали еще громче, и на опушке полуджунглей показались люди. Торжествующе вопил рыжий старпом "Тебана". Он нашел инженера, засевшего в листве и отчаянно пытавшегося напиться до бесчувствия перед тем, как его найдут. Последний еще уцелевший в нем инстинкт подсказывал, как избежать ужаса ситуации, вместо того чтобы избежать ее самой.
      Старпом подтащил тщедушную фигурку к Ларсену. Внезапно Хорн понял, что не сможет стоять в стороне, пока Ларсен будет убивать слабого человечка тяжелой пряжкой своего пояса. Все шансы были в пользу того, что при малейшей попытке вмешаться его немедленно убьют. Но если его убьют, "Тебан" не сможет подняться с Гермеса и причинить какой бы то ни было вред "Данае", что бы ни было на уме у Ларсена. В конце концов, Джинни безопасно доберется до Фомальгаута! Она опечалится, когда узнает о том, что его нет, и долго еще будет надеяться, что он каким-то образом появится снова. Но, по крайней мере, она будет в безопасности.
      Хорн небрежно опустил руку в карман, где ждал своего часа парализующий пистолет. Ему нужно будет тщательно выбрать подходящий момент...
      Все, что он мог сделать - это попытаться вывести на время из строя всю команду "Тебана", а затем поднять корабль в одиночку. После этого ему конец. Он не был астрогатором. Галактические координаты он, конечно, знал и мог определить долготу. Но было крайне маловероятно, что он сможет найти дорогу назад, скажем, к Фомальгауту. Вокруг было слишком много звезд. Он не смог бы отличить Фомальгаут среди миллиардов других пылающих солнц. Он не знал абсолютную величину Фомальгаута, расстояние до него, его спектральный тип, и он никогда не работал с идентификационным спектроскопом. Он мог бы направить корабль приблизительно в нужную сторону, но найти Фомальгаут было для него столь же маловероятно, как и обнаружить одну нужную травинку на зеленой лужайке. Звезд было слишком много.
      Раздался тикающий звук, громкий, усиленный сверх всякой меры. Где-то внутри конуса маяка сработало реле. Послышались царапающие звуки, а затем голос из полудюжины громкоговорителей, установленных в боковых стенах маяка, заполнил всю округу:
      - МЭЙДЭЙ! МЭЙДЭЙ! МЭЙДЭЙ! ЛАЙНЕР "ДАНАЯ" ПРОСИТ ПОМОЩИ! ЛАЙНЕР "ДАНАЯ" ПРОСИТ ПОМОЩИ! МЭЙДЭЙ! МЭЙДЭЙ! МЭЙДЭЙ!
      Этот повторявшийся громогласный призыв о помощи был слышен на мили вокруг. Перекрывая шум, Ларсен заорал приказы, и все побежали обратно к "Тебану".
      4
      Люди выбегали из-за причудливой формы растений, которые образовывали джунгли Гермеса. Они торопились к входному люку "Тебана". Одним из последних до люка добрался старпом, волоча за собой рыдающего инженера. Ларсен подгонял всех руганью. Команда спешно забиралась в корабль.
      - А с этим что мне делать? - презрительно спросил старпом. - Оставить здесь, прибить, или что еще?
      Сигнал о несчастье гремел над поляной, и это снова и снова звучало над высокими растениями Гермеса.
      "МЭЙДЭЙ! МЭЙДЭЙ! МЭЙДЭЙ! ЛАЙНЕР "ДАНАЯ" ПРОСИТ ПОМОЩИ! ЛАЙНЕР "ДАНАЯ" ПРОСИТ ПОМОЩИ! МЭЙДЭЙ! МЭЙДЭЙ! МЭЙДЭЙ!"
      Ларсен коротко ткнул большим пальцем в сторону корабля, и старпом забросил всхлипывающего человечка вовнутрь. Хорн уже был на борту. Ларсен и старпом взобрались на корабль с последними членами команды, после чего Ларсен задраил и наглухо запер люк.
      - Нам сейчас нужно будет, чтобы двигатели работали без сбоев! угрожающе проворчал он Хорну. - Это и в твоих интересах!
      Затем он повернулся к команде:
      - Притащите инженера!
      Он двинулся по трапу в носовую часть корабля, по пятам сопровождаемый Хорном. Члены команды рассыпались по своим местам согласно стартовому расписанию. Спустя какие-то секунды на корабле воцарилась тишина, нарушаемая лишь грохотом и ударами на трапе - это инженера втаскивали наверх.
      Хорн поднялся к двигателям. Холодный пот струился по его спине. "Даная" была в опасности! Ее передача была практически тщетным зовом о помощи. У него в ушах по-прежнему звучало монотонное стаккато SOS. Эта морзянка слышалась из динамика в машинном отделении. "Мэйдэй" же было традиционным кодовым словом для радиотелефонного сигнала бедствия.
      Хорн злился отчасти и от удивления. Он все время считал, что Ларсен планировал что-то предпринять против "Данаи", и собирался вывести из строя "Тебан", чтобы сорвать любой, даже самый блестящий план пиратского нападения. Но что бы ни случилось на самом деле, это было сделано другими людьми и в другом месте, так что на долю "Тебана" оставалось только воспользоваться преимуществами подстроенной ситуации.
      В машинном отделении загорелся сигнал "ПОДГОТОВИТЬ ДВИГАТЕЛИ". Хорн щелкнул переключателями. Двигатели пронзительно зашумели, протестуя против нагрузки, поднимавшей "Тебан" с планеты. А затем Ларсен в рубке дал "Полный вперед", и "Тебан" устремился вверх. Вокруг космического бродяги ревел пробиваемый на громадной скорости воздух. Обшивка корабля наверняка должна была невероятно раскалиться. Но все эти внешние шумы стихали и исчезали - корабль выходил в открытый космос, и на первый план снова выступало воющее, с иногда врывающимися всхлипами, жужжание двигателей. "Тебан" на полном ходу уходил от Гермеса.