Так что для Земли, изнывающей от топливного голода, эти кристаллы были необходимы, как воздух. Если не считать трудностей, связанных с путешествием на Венеру, единственным ожидавшим нас препятствием были лопотуны.
      Первая экспедиция на Венеру открыла существование лопотунов и почтительно ретировалась с планеты. Вторая экспедиция обнаружила, что лопотуны владеют запасами драгоценных кристаллов, и, добыв всего две штуки, едва унесла ноги. Наша задача состояла в том, чтобы привезти домой побольше кристаллов, как бы этому ни препятствовали лопотуны. Хотя нас снабдили множеством разнообразных наставлений, суть дела была такова: "Вступите с лопотунами в переговоры и получите кристаллы. Если лопотуны не пойдут на сделку, добудьте кристаллы любыми средствами".
      — Только бы нам получить их мирным путем! — часто говорила Лорна. — Люди достаточно разрушали и убивали.
      А я отвечал ей:
      — Не все ли равно, каким путем, это ведь не люди.
      — Но они разумные существа.
      — Дикари, — фыркал я. — И вообще чудовища. Прибереги свою симпатию для славных, нежных, изголодавшихся по ласке человеческих созданий, вроде меня.
      Она хлопала меня по рукам и возвращалась к своим вычислительным машинам.
      Как-то раз Слопс спросил меня, кто такие лопотуны. Настоящие ли они люди?
      — Человекообразные, — коротко ответил я ему.
      Я почему-то всегда испытывал неловкость при разговоре с ним. Зато меня очень забавляли его смехотворные повадки.
      — Они ходят на двух ногах, — пояснил я. — Большие пальцы на их руках противопоставлены остальным. Носят украшения. Кристаллы им только для этого и нужны. Но они дышат не кислородом, а аммиаком. Бог знает, какой у них обмен веществ! А что, Слопси? Захотелось порыться в их мусоре?
      — Я только так спросил, — мягко ответил Слопс.
      Лицо его озарилось кроткой почти-улыбкой. Он отошел. Помню, как я смеялся, представив себе стычку между ним и двумя-тремя лопотунами, самыми ужасными существами, какие только известны истории. Когда вторая экспедиция совершила посадку на Венерс, весь экипаж, кроме двух человек, при одном виде лопотунов побросал тюки и пустился бежать со всех ног. Двое смельчаков держались, пока лопотуны не подняли крик. Психологов очень заинтересовал этот звук. Нормальное человеческое ухо не может его вынести. Одному из космонавтов стало плохо, и он убежал. Ничего постыдного в этом не было. Другой оказался отрезанным от корабля и стоял, парализованный страхом, а лопотуны орали и дудели и так стучали по земле чешуйчатыми кулаками, что все вокруг тряслось. Чтобы отпугнуть этих разъяренных чудовищ, космонавт выстрелил в воздух.
      Трудно сказать, что на них подействовало. Он помнил только одно: начался настоящий бедлам. Поднялся такой оглушительный звериный рев и вой, что космонавт похолодел от ужаса и потерял сознание. Когда он пришел в себя, лопотуны уже исчезли. Около него лежали два кристалла. Он схватил их и, ничего не видя перед собой, сломя голову помчался к кораблю. Лучшие в мире психотерапевты потратили восемь месяцев, чтобы вылечить его, и говорят, что он до сих пор не вполне нормален, хотя и дожил до старости. Какие фантастические излучения применяют лопотуны для психического воздействия на врага, этого мы не знаем, но если представить себе Слопса в бою с ними, сцена получится неповторимая!
      Когда на борту такой забавник, вахты проходят быстро, и экипаж не скучает.
      Никогда не забуду тот вечер, когда Гривс сунул в бутерброд Слопса ложку помады для волос, самой клейкой вещи на свете. Слопс куснул, и его верхние зубы слиплись с нижними. Он забегал по кругу, издавая жалобные звуки. Бутерброд торчал у него изо рта, а Слопс бессмысленно размахивал руками. Люди прямо с ума посходили. Сама помада совершенно безвредна. Она химически инертна и легко поддается слабому бета-излучению, разрушающему молекулярное сцепление. Мы облучили его лишь после того, как вволю навеселились. Жаль, что вы не видели этой картины!
      Мы совсем забыли про Слопса, когда вошли в атмосферу Венеры. Я наладил для Лорны инфракрасные телевизионные экраны. Изображения на них немного яснее, чем те, которые давал радиолокатор в аммиачном тумане, и Лорна очень ловко повела нас. Вставив в автопилот фотосъемочную карту и соединив его с телевизионным экраном, мы нашли место посадки космического корабля "К звездам".
      Лорна подняла нос корабля и переключила управление на гироскопы. Мы начали спускаться хвостом вперед, садясь на постепенно укорачивавшийся столб пламени. Глаза Лорны были прикованы к эхолоту — он указывал плотность грунта под кораблем. Дайте только такому космическому кузнечику упасть на бок, и пиши пропало! В те времена еще не изобрели антигравитационной тяги. Все было очень примитивно. Но теперешняя молодежь не знает нашего пыла и наших дерзаний!
      Про Венеру мало что можно рассказать. Тогда она была такая же неприглядная и ни к чему не годная, как и теперь. Не считая того, что где-то на ней находились кристаллы, за которыми мы прилетели. В иллюминаторы нам ничего не было видно — только туман да туман. Но с помощью радиолокации и инфракрасных лучей удалось разглядеть холмистую местность, утесы, слабую синеватую растительность. Кое-где попадались гигантские деревья. Пришлось терпеливо просидеть двенадцать часов, чтобы почва под нами остыла и закончились химические реакции в смеси из связанного и свободного азота, азотной кислоты, азотнокислого аммония, озона и воды, взбудораженной нами при посадке. Большая часть команды спала. Но Слопс, кажется, даже не вздремнул. Он ходил от инфракрасного аппарата к радиолокатору, заглядывал с той и с другой стороны, справа и слева, сверху и снизу. Он подолгу торчал у запотевших от тумана иллюминаторов, напряженно всматриваясь в вихрь горячих реагирующих газов, лишь бы хоть урывками увидеть унылый и нелепый ландшафт. Слопс потом и разбудил нас.
      — Лопотуны! — взволнованно закричал он. — Идите посмотреть! Капитан Ригс! Капитан Ригс!
      Он был возбужден, как десятилетний мальчуган, и, должен сознаться, заразил и нас. Мы столпились перед эгфанами.
      В двухстах метрах от корабля из-за скал и голубых кустов вынырнули какие-то фигуры. И, несмотря на основательную подготовку, мы только ахнули и отвернулись. Лопотуны были крупнее людей, намного крупнее. Почему-то я этого не ожидал. А в остальном… Мне запомнились желтые клыки, злые красные глаза и серо-зеленая чешуя. Я вижу все это, как сейчас, и мне не хочется описывать их подробнее.
      — Дайте-ка звук! — сказал капитан.
      Я пошел в радиорубку и включил усилитель. Потом я включил наружный микрофон и дал мощность на переговорное устройство. Корабль наполнился фоновыми шумами планеты, похожими на гул и свист ветра, что нас удивило, так как туман казался неподвижным. К этому шуму добавлялся еще какой-то, доносившийся издалека и переменчивый, вроде птичьего писка или чириканья. Но все это заглушалось странными звуками — отвратительной болтовней лопотунов, из-за которой они и получили свое прозвище. Это был дикий, хриплый, ничем не сдерживаемый рев. Он покрывал всю гамму прочих звуков и отличался от трескотни обезьян тем, что казался осмысленным.
      — На электронной панели! — рявкнул капитан. — Достать снаряжение и костюмы! Спарксу — стать к рубке! Штурману следить за экранами! Четырех добровольцев сюда, к выходу. Пошли!
      Должен сказать, что я совсем не хочу принижать храбрость людей Космической службы. Хотелось бы написать, что все, кто был на борту, щелкнули каблуками и отчеканили: "В вашем распоряжении, сэр!" С другой стороны, рассказывая вам, как люди с корабля "К звездам" не вынесли вида лопотунов и бежали, я, кажется, объяснял, что при таких обстоятельствах в этом не было ничего позорного. Ригс вызвал четырех добровольцев. Откликнулись двое: Пурчи, которому на самом деле все было нипочем, — он вовсе не рисовался, — и Хони Лундквист, которой, я думаю, хотелось чем-нибудь отличиться, хотя она уже отличилась — тем, что была на редкость уродлива. Что до меня, то, к моему удовольствию, мне велено было смотреть за радиотелефонным устройством, так что делать выбор не пришлось. А что касается других, которые не откликнулись, я их не винил. Даже Слопса, хотя попрежнему думал, что неплохо бы выпустить его против двух-трех голодных лопотунов — так, просто для смеха.
      Ригс ничего не сказал. Он разделся и влез в космическое обмундирование. Двое других последовали его примеру. Остальные помогли им напялить на себя плотно прилегавшую одежду и закрепить шарообразные прозрачные шлемы. Они проверили подачу воздуха и систему связи. Затем подошли к внутренней двери воздушного шлюза. Я отпер ее.
      — Мы установим контакт, — с каменным лицом произнес Ригс. Голос его, казалось, исходил из репродуктора, а не от него самого. Это звучало как-то непривычно и тревожно. — Мы испробуем сначала мирные пути. Поэтому идем без оружия. Впрочем, на всякий случай я беру с собой маленький пистолет. Один из вас пойдет рядом со мной и один — за мной. Мы останемся у самого корабля. Ни в коем случае нельзя допустить, чтобы нас отрезали. Проверить связь!
      — Есть проверить! — гаркнул Пурчи.
      — Есть проверить! — прошептала Хони Лундквист,
      Капитан шагнул в шлюз, те двое — за ним. Я захлопнул внутреннюю дверь шлюза и при помощи телеуправления открыл наружную. Все оставшиеся на борту кинулись к экранам.
      Лопотуны — их было двадцать или тридцать — не отходили далеко от кустов. Мы не могли видеть ни капитана, ни его двух добровольцев, но их, несомненно, заметили лопотуны. Они всей толпой бросились вперед, и, клянусь, мои старые глаза в жизни не видали более страшного зрелища. По радиотелефону я услыхал голос Пурчи: "Ox!" — и Хони: "Ах!" Капитан нетвердым голосом произнес: "Без паники!" Я услышал за своей спиной глухой стук. Это упала в обморок Бетти Ордуэй. Я не стал с ней возиться и вернулся к экрану.
      Как по команде, основная масса лопотунов остановилась на пологом склоне, тянувшемся между нами и кустарником. Трое двинулись в нашу сторону, одинвпереди, двое — сзади. Остальные подняли такой отчаянный рев, что даже гигантские деревья заметно заколыхались. В ту же минуту капитан продвинулся вперед настолько, что мы его увидели. Хони и Пурчи держались за его спиной. Они остановились. Остановились и трое приближавшихся лопотунов. Как это ни невероятно, шум в толпе на вершине холма удвоился. Тут уж я ничего не мог поделать и только приглушил наружные шумы. Я не сумел вынести этот рев. Лорна поблагодарила меня. Слопс вытирал лицо носовым платком, продолжая смотреть на экран, чтобы ничего не упустить.
      Наступил напряженный момент — было бы неверно назвать его затишьем. Лопотанье продолжалось, такое же оглушительное, как и до того, но никто не двигался. А потом все пошло очень быстро.
      Капитан поднял обе руки, очевидно считая это предложением мира. Но, судя по дальнейшему поведению лопотунов, они сочли его жест смертельным оскорблением. Все трое подскочили и кинулись вперед. Они приближались огромными прыжками, не переставая реветь и выть, а остальные помчались вслед за ними вниз по склону. Несмотря на ужасный шум, я услышал, как вскрикнула Хонн Лукдквист. Довольно жалкий вид был у трех наших в костюмах космонавтов, когда к ним подкатывалась волна ревущих гигантов. Один из добровольцев, потеряв сознание, упал. Напрасно Ригс орал, обращаясь к лопотунам: "Стой, стрелять буду!" Он поднял лучевой пистолет. Второй доброволец вскинул себе на плечи безжизненное тело первого и начал быстро отходить к кораблю. Ригс прицелился, пальнул и побежал без оглядки, так и не узнав результата выстрела.
      Слопс — да, это был он! — подскочил к рычагам управления шлюза и прижался носом к обзорному иллюминатору, чтобы убедиться, что все трое уже на борту, а затем захлопнул наружную дверь. Он включил воздушный насос, чтобы вытеснить из шлюза аммиак, и вновь прошмыгнул к экранам.
      Лопотуны обступили того, которого подстрелил Ригс. Шум был дьявольский. Я пошел в рубку и еще ослабил звук, но гул все-таки проникал через металлическую обшивку корабля.
      Распахнулась внутренняя дверь шлюза, и вошел капитан. Он был очень бледен. За ним показались добровольцы: тяжело дышавшая Хони Лундквист и Пурчи, повисший на ее плечах.
      — Он потерял сознание, — без всякой надобности пояснила Хони и сбросила его нам на руки.
      Мы закатили его в угол и уже не отрывались от экранов.
      — Так или иначе, но я прикончил одного из них, — пробормотал Ригс.
      — Нет, капитан, — тут же возразил Слопс.
      И верно: неподвижно лежавший лопотун теперь уже сидел, вопя и качая из стороны в сторону огромной клыкастой башкой.
      — Что, их луч не берет? — удивился Ригс.
      — Дело не в этом, — категорически заявил Слопс, — а в том, что капитан угодил прямо в кристалл, висевший у него на шее.
      Капитан Ригс вздохнул.
      — На этот раз нам, наверное, не удастся подойти ближе к кристаллам, — угрюмо предсказал он. — Мне никто не говорил, что может случиться что-либо подобное. Почему вместо нас не послали военный корабль?
      — Чтобы перебить жителей Венеры и забрать себе их украшения? — возмутилась Лорна. — Далеко же мы ушли за последнюю тысячу лет!
      — Ну, нельзя так смотреть на это, — начал я, но Ригс перебил меня:
      — Ты права, ты права, Лорна! Если мы не уговорим их войти с нами в соглашение, потребуются годы, чтобы узнать, как изготовляются кристаллы. Или где их находят. А у нас нет времени. У нас в запасе самое большее четыре дня.
      Видите ли, шестьдесят лет назад корабль брал горючего в обрез. Его запасы рассчитывали, исходя из самого близкого расстояния между планетами. Покинуть Венеру и гнаться за Землей в период расхождения планет было просто невозможно. А теперь, когда энергии хоть отбавляй, это самое обыденное дело.
      Мы извлекли Пурчи из его костюма и привели в чувство. Все готовы были поклясться, что он пострадал от какого-то неизвестного нам оружия. Мы знали, что испугать его было не так легко. На самом деле, вероятно, он не мог вынести такого шума — это было свойством чисто индивидуальным. Но в те минуты мы готовы были приписать лопотунам что угодно.
      Корабль начал дрожать.
      — Они атакуют! — завопил Гривс.
      Это было неверно, хотя весь склон теперь покрылся страшными, огромными, чешуйчатыми человекообразными чудовищами. Они что-то оглушительно лопотали. Многие садились на корточки и дубасили по земле похожими на молоты кулаками.
      — Это они чтоб разъяриться! — определил Зипперлейн. — Капитан, давайте дернем отсюда! Мы, можно сказать, недовооружены для такого дела.
      Ригс задумался.
      — Подождем еще немного, — наконец сказал он. — К моменту старта я хотел бы сознавать, что сделал все возможное. Пусть даже нам не останется ничего другого, как сидеть на месте.
      У меня были сомнения на этот счет, и по лицам других я видел, что и они сомневаются. Но никто ничего не сказал. Корабль дрожал. Мы пошли обедать.
      Приблизительно за тринадцать часов до отлета я мрачно рассматривал на экране сборище лопотунов, как вдруг почувствовал, что сзади кто-то стоит. Это был Слопс. Последние три дня им никто не интересовался: все были слишком подавлены и раздражены, чтобы искать развлечений.
      — Погляди на них, — проворчал я и махнул рукой в сторону экрана. — Я не знаю, это все те же или они работают посменно, чтобы балаган не смолкал. Нужно быть венерианином, чтобы отличить одного от другого. Для меня они все на одно лицо.
      Он посмотрел на меня так, словно я только что сообщил ему, где хранятся коронные бриллианты, и отошел, ничего не сказав. Потом начал раздеваться. Никто из нас не обращал на него внимания. Если бы кто-нибудь наблюдал за действиями Слопса, то подумал бы, что он хочет принять душ. Прежде чем кто-либо из нас понял, что происходит, он влез в запасной космический костюм и начал прилаживать шлем.
      — Эй, Слопс! Куда это ты собрался?
      Он что-то ответил, но я не расслышал. Отведя руку назад, я включил радиотелефон. Слопс повторил то, что уже сказал раньше, всего одно слово: "Выхожу". Войдя в шлюз, он запер за собой дверь.
      Ригс, сердито топая, вышел из рубки управления.
      — Куда отправился этот чертов осел? — Он подошел к шлюзу, но над дверью горела красная лампочка, показывая, что шлюзовая камера распахнута и что Слопс ушел. — Совсем рехнулся! — крикнул Ригс н схватил с полки мой микрофон. — Слопс! — загремел он.
      Я быстро нажал кнопки. Послышался голос Слопса, гораздо более спокойный и ясный, чем когда-либо раньше.
      — Да, капитан?
      — Ступай назад!
      — Я попробую сходить за кристаллами.
      — Ты, видно, хочешь сходить за смертью. Ступай назад — это приказ!
      — Простите, капитан, — лаконично ответил Слопс. Мы с Ригсом в изумлении уставились друг на друга, но, прежде чем разгневанный и брызгавший слюной капитан успел произнести хоть одно слово, Слопс спокойно продолжал: — У меня есть одна идея насчет этих самых лопотунов, и только я способен ее проверить.
      — Тебя ухлопают! — крикнул Ригс.
      — Так и будет, если я не прав, — ровным голосом проговорил Слопс. — А теперь, если вы не возражаете, я отключусь: мне надо подумать.
      Ригс набрал в легкие воздуха, но тут заметил, что на щите мигнул и погас индикатор радиосвязи со Слопсом. Капитан выругался.
      Все прильнули к экранам, на которых виден был Слопс, шагающий прочь от корабля.
      — Только он способен! — фыркнул я. — На что это, черт возьми, он способен?
      — На человеческое отношение, — заметила Лорна.
      Я не понял, что она этим хотела сказать.
      Она была бледна и не отрывала глаз от экрана.
      Увидев Слопса, лопотуны развили сумасшедшую деятельность. Они всей толпой ринулись вперед, почти наступая друг на друга, стремясь скорее добраться до него.
      Трое или четверо самых быстроногих подбежали к нему, вопя и лязгая зубами. Казалось, они хотят насладиться его беспомощностью. Они бегали вокруг него, прыгали и причитали, время от времени приседая и колотя кулаками по земле. Вдруг один из них схватил Слопса, поднял высоко над головой и помчался с ним вверх по склону. Толпа расступилась, потом сомкнулась за ними, и вся чешуйчатая компания скрылась из виду в голубом кустарнике.
      — Вот новый способ самоубийства! — прошептал Пурчи. Хони Лундквист начала всхлипывать.
      — Это не самоубийство, — сказала Лорна. — Это убийство. И убили его вы!
      — Кто? — переспросил я. — Не я ли?
      Она вспыхнула.
      — Да, ты. Ты и все вы вместе взятые. Бедняга никогда и никого не обижал. Вы поступали самым подлым образом. Вы издевались над человеком без малейшего повода с его стороны, просто из-за того, что он был смешон. А теперь он показал себя мужчиной. Настоящим мужчиной, отдавшим жизнь за то дело, на котором мы все осрамились.
      — Если он вышел наружу для того, чтобы его убили, — объявила Бетти Ордуэй, со свойственной ей железной логикой, — это не убийство, а самоубийство. Если же он сделал это, чтобы добыть кристаллы, то я не могу понять, что, собственно, он задумал.
      — А я не видела, чтобы ты пыталась ему помочь, — обращаясь к Лорне, насмешливо заметила Хони.
      Лорна не стала спорить.
      — Я до сих пор по-настоящему не знала, какой он, — пристыженно сказала она и ушла к себе.
      — Нам надо бы пойти за ним, — проговорил Гривс. Остальные пропустили эти слова мимо ушей.
      — Как бы все ни сложилось, мы стартуем в одиннадцать восемнадцать, — сказал Ригс и ушел в штурманскую рубку.
      А мы стояли без дела и старались не смотреть друг другу в глаза. Многие думали: "Может, мы и вправду неважно с ним обходились, но только особенного вреда от нас ему, черт побери, не было!"
      Всех нас, кажется, в один и тот же миг поразило, что после трех дней непрестанного лопотания и ударов по земле вокруг воцарилась мертвая тишина. Каждый пытался завязать разговор и, сказав два слова, умолкал. Пожалуй, в это время все мы начали понимать, что хотела сказать Лорна.
      Пурчи мягко выразил нашу общую мысль:
      — Он не хотел возвращаться на корабль. Он не хотел возвращаться на Землю. Он нигде не был своим, потому что никто не подумал принять его в свой круг. Не удивительно, пожалуй, если ему все осточертело!
      В последующие десять часов едва ли было произнесено полсотни слов, конечно не считая служебных разговоров.
      За каких-нибудь полтора часа до старта мы услышали, что лопотуны возвращаются. Одна за другой показывались их головы.
      — Опять захотели жрать! — сказал кто-то.
      Я включил экраны. Кустарник кишел лопотунами; несметной толпой они двигались к кораблю.
      — Капитан! — крикнул я. — Не пора ли нам в путь? Спалим на них чешую.
      — Заткни свою дурацкую глотку! — возмутилась Лорна. Она говорила шепотом, но я уверен, что ее было слышно по всему кораблю. — Они несут Слопса назад!
      Она была права! В самом деле, она была права! Обхватив ногами шею бегущего вприпрыжку лопотуна, немного посинев — кислород у него уже кончался — и все-таки широко улыбаясь, Слопс подъехал к кораблю, окруженный сотнями чешуйчатых чудовищ. Лопотун, принесший Слопса, опустился на колени, и Слопс, у которого закоченели все члены, слез на землю. Он помахал рукой, и добрых полсотни лопотунов, сев на корточки, принялись бить кулаками по земле. Слопс устало направился к кораблю, и четыре лопотуна пошли за ним, неся на головах по огромному узлу.
      — Люк открыт? — догадался кто-то спросить. Я проверил: да, он был открыт.
      Из люка донеслись глухие звуки, словно упало что-то тяжелое. Тут же послышалось терзающее слух лопотание. Потом красная лампочка погасла и загудел воздушный насос. Наконец дверь отворилась. Мешая друг другу, мы кинулись стаскивать со Слопса шлем и костюм.
      — Я хочу есть, — сказал он, — и ужасно устал. И, наверное, на всю жизнь останусь глухим.
      Мы растерли его, закутали и накормили горячим супом. Пока мы хлопотали вокруг него, он уснул. Меж тем подошло время старта. Мы привязали Слопса к койке, закрепили его четыре тюка, дали несколько коротких вспышек, чтобы отогнать лопотунов, и унеслись к звездам.
      В тюках оказалось восемьсот девяносто два великолепных кристалла. На обратном пути мы так старались воздать Слопсу за все его мучения, что стали ревновать его друг к другу. А Слопс — он больше не был "почти". Он безусловно был "совсем настоящим". В голосе — металл, в походке — упругость.
      Он работал над добытыми кристаллами, как одержимый. Вначале он только твердил, что совершенно необходимо научиться синтезировать их. Мы помогали ему. И мало-помалу история его успеха всплыла наружу. Чем дальше он подвигался в изучении сложной решетки кристаллов, тем больше нового сообщал нам. Таким образом, к тому времени, как мы достигли Луны, нам уже было известно, что произошло.
      — У вас неверное представление о лопотунах! — сказал Слопс. — У людей есть один ужасный недостаток: они боятся всего, чего не понимают. Это довольно естественно. Но почему, встретив странное живое существо и поразившись его видом, они воображают, что оно непременно нападет на них?
      Представьте себе, что вы маленькое животное, скажем бурундук. Вы спрятались под стол, подбираете крошки от печенья и занимаетесь, так сказать, своим делом. В комнате сидят пять или шесть человек, и один из них цедит длинную историю про фермера и дочку бродячего торговца. Наконец он дошел до соли, и все хохочут. А что же почтенный бурундучок? Он знает только, что животные за столом разразились громким ревом. И чуть не помирает со страху.
      В точности то же самое происходит между людьми и лопотунами. Только люди тут для разнообразия играют роль бурундуков.
      Кто-то не выдержал:
      — Не хочешь ли ты сказать, что эти полу-ящерицы полу-обезьяны смеялись над нами?
      — Вот послушайте, — произнес Новый Слопс. — Как легко мы приходим в негодование! Да, я хотел сказать именно то, что сказал. Человеческие существа — это самое смехотворное, что когда-либо видели лопотуны. Когда я вышел к ним, они отнесли меня в свой поселок, созвали соседей со всей округи и устроили бал. Что бы я ни сделал, все их забавляло. Помашу рукой — они гогочут. Сяду на землю — их корчит от смеха. Побегу и прыгну — они лежат пластом.
      И вдруг он отложил в сторону работу и спросил очень искренне:
      — Вам больно слушать? Нельзя смеяться над людьми? Они должны быть царями Вселенной, исполненными достоинства и силы? Человеку непростительно быть смешным — разве только когда он сам этого захочет? Так разрешите мне кое-что вам сказать: лопотуны пробудили во мне то, чего до сих пор не мог сделать никто из людей, — чувство принадлежности к человечеству. То, что испытали вы, когда лопотуны, хохоча, впервые помчались к вам, я испытывал всю жизнь. И этого больше не случится. Во всяком случае, со мной. Ибо благодаря лопотунам теперь я знаю, что все вы самоуверенные спесивцы и не менее смешны, чем я.
      Лопотуны — кроткий и признательный народ. Они наслаждались происшествием и осыпали меня подарками. Когда я дал им понять, что мне нравятся кристаллы, они побежали и принесли мне больше, чем я мог унести. Я тоже благодарен им. И я позабочусь, чтобы теперь эти кристаллы можно было производить на Земле, притом настолько дешево, что больше не потребуется отправлять за ними экспедицию на Венеру. Неужели вы не видите, как это важно? Если человек еще раз столкнется с существами, смеющимися при одном взгляде на людей, он их всех истребит.
      Но если хорошенько подумать, может быть, Слопса и не объявят "самой замечательной личностью века". Возможно, он не захочет, чтобы о лопотунах стало широко известно. А кроме того, он свинья — женился на моей девушке.

ГАРРИ ГАРРИСОН . СМЕРТНЫЕ МУКИ ПРИШЕЛЬЦА