"Не исключено, — подумал Тэн, — что эту кровать удастся еще и обменять на что-нибудь. Получил же я в прошлом году настольный телевизор за пару коньков. Эти люди в Вудмене рады будут получить в обмен на кровать отремонтированный телевизор. Телевизор совсем как новый. А на этой кровати никто не спит. Вряд ли они догадываются об ее истинной стоимости".
      Тэн торопливо доел пышку, выпил еще чашку кофе, потом сложил на тарелку остатки еды для Таузера и выставил ее за дверь. Затем спустился в подвал, достал телевизор и погрузил его в свой пикап. Подумав, он сунул в машину отремонтированное охотничье ружье, еще вполне пригодное для охоты, если не стрелять из него большими зарядами, а также кое-какие мелочи для обмена.
      Вернулся Тэн поздно: день был трудный, хотя закончился вполне удачно. В машине, помимо кровати с пологом, находились еще качалка, экран для камина, кипа старых журналов, старинная маслобойка, комод орехового дерева и кресло семнадцатого века, которое незадачливый реставратор покрыл слоем бледно-зеленой краски. За все это Тэн отдал телевизор, охотничье ружье и еще приплатил пять долларов. Но забавнее веет то, что там, в Вудмене, сейчас, очевидно, покатываются со смеху, вспоминая, как ловко они его надули.
      Ему стало стыдно — они славные люди и так хорошо его приняли, и даже оставили обедать. А потом сидели и разговаривали с ним, показывали ферму и приглашали заходить, если он будет в их краях.
      На это ушел весь день, и Тэну было жаль времени. Но он тут же подумал, что, может быть, стоит убить день и заработать репутацию человека, который страдает разжижением мозгов и не понимает, что такое доллар. Это поможет ему когда-нибудь провернуть еще не одно дельце в этих местах.
      Открыв заднюю дверь, он услышал громкие и ясные звуки. Телевизор… С чувством, близким к панике, Тэн спустился по лестнице в подвал. После того, как сегодня был продан настольный телевизор, внизу оставался только телевизор Эби, а он — уж это Тэн знал наверняка — не работал.
      Это был действительно телевизор Эби. Он стоял на том же месте, куда они с Бизли поставили его утром, и на экране виднелось… цветное изображение.
      Цветное изображение!
      Тэн остановился на нижней ступеньке и, чтобы не упасть, оперся на перила.
      Экран прекрасно передавал цвет.
      Тэн осторожно приблизился к телевизору, обошел его кругом. Кто-то снял заднюю стенку и прислонил ее к скамье. Внутри телевизора перемигивались веселые огоньки.
      Тэн присел на корточки и стал разглядывать светящиеся детали. Все они были какие-то диковинные. Тэн много раз чинил этот телевизор и полагал, что знает, как он выглядит изнутри. Теперь все было по-другому, но что именно изменилось, Тэн не мог сказать.
      На лестнице раздались тяжелые шаги, и дружелюбный голос пробасил:
      — Хайрам, я вижу, вы уже починили телевизор.
      Тэн выпрямился от неожиданности и застыл в напряженной позе, совершенно утратив дар речи.
      Наверху, широко расставив ноги и весело улыбаясь, стоял Генри Хортон. Вид у него был довольный.
      — Я говорил Эби, что вы еще не могли закончить ремонт. Но она велела мне зайти. Послушайте, Хайрам, это что — цвет? Как вам это удалось это сделать, старина?
      Тэн слабо улыбнулся.
      — Я только кончил возиться.
      Генри, тяжело ступая, спустился с лестницы и остановился перед телевизором. Заложив руки за спину, он смотрел на экран властным взглядом человека, привыкшего отдавать приказания. Затем медленно покачал головой.
      — Я никогда бы не подумал, что это возможно, — сказал он.
      — Эби упомянула в разговоре, что вы хотите цветной.
      — Да, конечно. Безусловно, я говорил. Но я не думал о моем старом телевизоре. Никак не ожидал, что его можно переделать на цветной. Как вам это удалось, Хайрам?
      — Я не смогу вам точно сказать, — пробормотал Тэн.
      И это было чистейшей правдой.
      Под одной из скамеек Генри заметил бочонок с гвоздями, выкатил его и поставил перед своим допотопным телевизором. Потом осторожно опустился на бочонок и, усевшись поудобнее, с наслаждением стал смотреть на экран.
      — Обычная история, — заметил он. — Вот есть такие люди, как вы, янки-ремесленники. Правда, они не так уж часто встречаются. Вечно возятся с чем-то, хватаются то за одно, то за другое, а потом глядишь — что-то придумали, хотя часто и сами толком не понимают, что и как у них получилось.
      Он сидел на бочонке и смотрел на экран.
      — Чудесная вещь, — продолжал он, — по цвету куда лучше, чем телевизоры, которые я несколько раз видел в Миннеаполисе. Скажу вам честно, Хайрам, ни один из них этому и в подметки не годится.
      Тэн вытер лоб рукавом. Он весь взмок. Здесь внизу становилось жарковато.
      Генри достал из кармана большую сигару и протянул ее Тэну.
      — Нет, спасибо. Я не курю.
      — Вероятно, умно делаете. Отвратительная привычка.
      Хортон сунул сигару в рот и стал ее жевать.
      — Каждому свое, — торжественно произнес он, — и когда требуется сделать этакое, вы именно тот человек, который нужен. Вы мыслите механическими и электронными схемами. А я в этом ни черта не понимаю. Сам занимаюсь счетными машинами, а ничего в них не смыслю. Я подбираю людей, которые знают в этом толк, а сам не умею распилить доску или вытащить гвоздь. Но зато я могу организовать дело. Помните, Хайрам, как все веселились, когда я начал строить завод?
      — Помню. Во всяком случае, некоторые.
      — Они неделями ходили, отворачивая физиономии, чтобы не расхохотаться. Разве не говорили: "О чем думает Генри, когда строит завод счетных машин здесь, в глуши? Не собирается ли он конкурировать с большими заводами на Востоке?" Замолчали они только тогда, когда я продал полторы дюжины приборов и получил заказы на два года вперед.
      Генри вынул из кармана зажигалку и осторожно зажег сигару, не сводя глаз с экрана.
      — Это дело может оказаться очень денежным, — рассудительно произнес он. — Любой телевизор можно приспособить, если его немного переделать. Коли вы эту развалину сделали цветной, значит, можно наладить любой телевизор. — Не выпуская изо рта сигары, он громко хмыкнул. — Если бы в "Радио корпорейшн" знали, что здесь происходит в эту минуту, они не выдержали бы и перерезали себе глотку.
      — Но я и сам не знаю, как я это сделал, — сказал Тэн.
      — Отлично, — обрадовался Генри. — Я завтра же возьму приемник на завод и дам его ребятам. Пусть разберутся, что вы тут наворотили.
      Он вынул изо рта сигару и внимательно посмотрел на нее, потом сунул обратно.
      — Как я вам уже говорил, Хайрам, разница между нами в том, что вы умеете что-то делать руками, но не используете своих возможностей. Я же в отличие от вас ничего не в состоянии сделать, но зато могу все устроить после того, как вещь готова. Вот увидите, стоит нам взяться за это дело, и вы будете утопать в долларах.
      — Но я не знаю, должен ли…
      — Не беспокойтесь. Предоставьте это мне. У меня есть завод и необходимые средства. Мы договоримся.
      — Это очень любезно с вашей стороны, — машинально ответил Тэн.
      — Ну, что вы? Не стоит говорить об этом, — снисходительно сказал Генри. — Это мне должно быть неудобно лезть в ваши дела, но когда пахнет большими деньгами, во мне просыпается хищник.
      Он сидел на бочонке, курил и следил за цветным изображением.
      — Знаете, Хайрам, — проговорил он. — Я часто думаю об одном деле, но все руки не доходят. У меня на работе есть старая счетная машина. Мы все равно должны будем ее списать, чтобы освободить помещение. Это одна из наших ранних и неудачных экспериментальных моделей. Ясно, что сейчас она уже ничего не стоит. Это довольно сложная штука. И никто ничего из нее так и не смог сделать. Несколько раз мы пытались к ней подступиться, но, видно, так и не нашли верного решения. А может быть, и правильно делали, да нет хорошего специалиста. Она и стоит в углу все эти годы. Давно бы надо выкинуть ее на свалку, но что-то мешало мне это сделать. И вот я подумал — не могли бы вы с ней повозиться?
      — Не знаю, — ответил Тэн.
      — Я не требую никаких обязательств, — великодушно заявил Генри. — Выйдет — хорошо. Возможно, что и вы ничего не сделаете, и, откровенно говоря, я был бы удивлен, если бы что-нибудь получилось. Но попытка не пытка. Вы можете, если понадобиться, разобрать машину и использовать детали для ремонта. Там одного оборудования на несколько тысяч долларов. Вам могут пригодиться части.
      — Да, это интересно, — без особой радости откликнулся Тэн.
      — Вот и прекрасно, — весело подхватил Генри, вложив в это "прекрасно" весь запас недостающего Тэну энтузиазма. — Я завтра пришлю своих парней с грузовиком. Эта штука тяжелая, нужно много рабочих. Они помогут выгрузить машину и перенести ее в подвал.
      Генри осторожно поднялся и стряхнул с колен пепел.
      — А заодно попрошу ребят забрать и телевизор, произнес он. — Скажу Эби, что вы его еще не починили. Если я притащу телевизор домой, она тут же в него вцепится.
      Тэн видел, как Генри тяжело поднялся по ступенькам, затем хлопнула дверь.
      Он стоял в темноте и смотрел, как Генри пересек двор вдовы Тейлор и исчез за соседним домом. Глубоко вдохнув свежий ночной воздух, он помотал головой, надеясь, что хоть немного прояснится в мозгу. Но это не помогло — голова по-прежнему гудела. Слишком много событий за один день, слишком много — сперва потолок, а теперь телевизор. Может быть, когда он выспится хорошенько, то будет в состоянии разобраться во всем.
      Из-за угла вышел пес и, ковыляя, медленно взобрался по ступенькам и встал рядом с хозяином. С головы до кончика хвоста он весь был забрызган грязью.
      — Видно, и у тебя тоже был хороший денек, — заметил Тэн. — Все как по-писаному — никакого сурка ты не поймал.
      — Гав, — печально ответил Таузер.
      — Ничем ты от нас не отличаешься. Точь-в-точь, как мы с Генри, да и все остальные тоже. Вот ищешь и думаешь, будто знаешь, что ищешь. А на самом деле и понятия не имеешь, за чем ты охотишься, — мрачно заключил Тэн.
      Таузер вяло ударил хвостом по крыльцу. Тэн открыл дверь, посторонился и, пропустив пса вперед, вошел за ним следом.
      Он пошарил в холодильнике и отыскал там пару ломтиков мяса, засохший кусок сыру и полкастрюли вареных макарон. Сварив кофе, Тэн разделил ужин с Таузером.
      После еды Тэн спустился вниз и выключил телевизор. Затем достал лампу с рефлектором, вставил вилку в штепсельную розетку и осветил внутренность телевизора. Присев на корточки с лампой в руках, Тэн пытался понять, что же произошло с этой развалиной. Теперь она выглядела совсем по-другому, но определить, в чем заключалась разница, было нелегко. Что-то произошло с лампами — они странным образом изогнулись. Кроме того, кто-то вставил в схему маленькие белые металлические кубики. Они, казалось, были расположены без всякой системы. Монтаж схемы тоже изменился, появились какие-то новые цепи. Чувствовалось, что все это было сделано наспех. Кому-то понадобилось как можно быстрее включить телевизор, и этот "кто-то" починил его на скорую руку.
      "Кто-то", — подумал Тэн. — Но кто же этот "кто-то"? Тэн обошел помещение, заглядывая во все углы, и вдруг почувствовал, как мурашки забегали у него по спине.
      Шкафчик был снят со стены и придвинут к скамейке. Шурупы, которыми была привинчена крышка, лежали аккуратно в ряд на полу. Собрав телевизор на скорую руку, неизвестные мастера сделали все намного лучше, чем было прежде.
      "Если это называется на скорую руку, можно себе представить, что бы они сделали, будь у них время", — подумал Тэн.
      Но, конечно, у них не было времени. Они испугались, заслышав его шаги, и не успели поставить крышку на место.
      Тэн встал: ноги были как деревянные.
      Утром потолок, а теперь телевизор Эби.
      И потолок, коли вдуматься хорошенько, не был простым перекрытием. Еще одна прокладка, если эту штуку можно назвать прокладкой, оказалось, была положена под пол, там, где между балками было пустое пространство. Именно на эту вторую прокладку и наткнулся Тэн, когда пытался сверлить пол.
      Интересно, всюду ли такая прокладка?
      Было ясно только одно — в доме, кроме него и Таузера, находился кто-то посторонний.
      Таузер услышал, учуял — ощутил его присутствие и потому так яростно царапал пол у двери, как будто перед ним была нора сурка.
      Но теперь Тэн знал наверняка — это был не сурок.
      Он убрал лампу и поднялся наверх.
      Таузер лежал, свернувшись калачиком, на ковре у качалки и при виде хозяина приветливо застучал хвостом. Тэн остановился и посмотрел на пса. Таузер ответил ему сытым сонным взглядом, вздохнул и закрыл глаза.
      Если утром Таузер что-то слышал или чуял, то сейчас ничто не тревожило его сон.
      Тут Тэн вдруг вспомнил: днем он налил чайник, чтобы вскипятить воду для кофе, включил плиту, и впервые она зажглась без фокусов — ее даже не пришлось толкать ногами.
      Он проснулся утром — кто-то сжал его ноги. Он испуганно сел. Но это был только Таузер, который ночью забрался к нему в постель и устроился в ногах. Пес тихонько заскулил, его задние лапы дернулись, как будто он во сне гнался за кроликом.
      Тэн высвободил ноги и протянул руку за одеждой. Было еще рано, но он вспомнил, что вся мебель, привезенная накануне, так и осталась на грузовике. Нужно было стащить ее вниз и уже потом приступать к реставрации.
      Таузер продолжал спать.
      Тэн прошел на кухню и выглянул в окно. На крыльце у черного хода, скорчившись, сидел Бизли, "универсальный" слуга Хортонов.
      Тэн открыл дверь, чтобы узнать, в чем дело.
      — Я ушел от них, Хайрам, — сказал Бизли. — Она все время ругала меня. Я никак не мог ей угодить. Плюнул и ушел.
      — Ну, заходи, — предложил Тэн. — Надеюсь, ты не откажешься от завтрака и кофе?
      — Я все думаю, Хайрам, не остаться ли мне на несколько дней здесь у тебя, пока я не найду место.
      — Там будет видно, — заметил Тэн. — Сначала давай позавтракаем.
      Все это ему не нравилось, очень не нравилось. Через час прилетит Эби, устроит скандал и будет обвинять его в том, что он сманил Бизли. Ведь Бизли, несмотря на свою тупость, делал всю черную работу и безропотно сносил ругань и придирки. В поселке не найдется другого человека, который стал бы работать у Эби Хортон.
      — Твоя матушка всегда угощала меня печеньем, сказал Бизли. — Она была очень хорошая женщина, Хайрам.
      — Это правда, — согласился Тэн.
      — Моя мать говорила, что вся ваша семья — это настоящие люди, не чета тем, кто больше всех в поселке задирает нос. Она говорила, что вы были среди первых поселенцев. Это правда, Хайрам?
      — Не самые первые, но этот дом стоит здесь почти сто лет. Мой отец любил говорить, что не было ночи, когда хотя бы один Тэн не ночевал под его крышей. Мне кажется, все это имело большое значение для моего отца.
      — Должно быть, приятное чувство. Ты можешь гордиться своим домом, Хайрам.
      — Не то слово. Я как-то очень сроднился с этим домом. Даже не могу представить себя в другом месте.
      Тэн включил плиту, подошел к крану и налил в чайник воды. Потом он пнул ногой плиту, но спираль и без того начала краснеть.
      "Второй раз подряд включаю, и она действует, — подумал Хайрам. — Сама исправилась".
      — Какой у тебя шикарный приемник, Хайрам, — сказал Бизли.
      — Он никуда не годится. Не работает. Все нет времени починить.
      — А по-моему, работает, Хайрам. Я только включил, и он сразу же начал нагреваться.
      — Нагреваться? А ну-ка пусти! — закричал Тэн.
      Бизли не ошибся — из приемника послышалось легкое потрескивание, затем прорвался голос, который все усиливался по мере того, как нагревались лампы.
      Слов он не мог разобрать.
      — А по-какому они говорят? — спросил Бизли.
      — Не знаю, — с отчаянием ответил Тэн.
      Сначала телевизор, потом плита, а теперь приемник.
      Он начал яростно крутить ручку, но стрелка не побежала, а поползла по шкале. В эфире быстро сменялись голоса, музыка.
      Тэн подстроился к какой-то станции — говорили на незнакомом языке. И вдруг он словно прозрел: Да это же всеволновый супер, один из тех, что рекламируют на обложках модных журналов, стоит перед ним на кухонном столе, на месте его дешевенького приемника.
      Поднявшись, Тэн предложил Бизли:
      — Поищи, может, поймаешь что-нибудь на английском, пока я поджарю яичницу.
      Он включил вторую горелку, достал с полки сковородку, поставил ее на плиту и вынул из холодильника мясо и яйца.
      Бизли поймал наконец какой-то джаз.
      — Ну, как? — спросил он.
      — Превосходно, — ответил Тэн.
      Таузер вышел из спальни, зевая и потягиваясь. Он направился к двери, всем своим видом показывая, что хочет выйти. Выпуская его, Тэн посоветовал:
      — На твоем месте я плюнул бы на сурка. Тебе придется обшарить весь лес, чтобы найти его.
      — А он ищет не сурка, Хайрам, — заметил Бизли.
      — Ну, кролика.
      — И не кролика. Я вчера улизнул, когда Эби думала, что я выбиваю ковры. Из-за этого-то она и разошлась.
      Тэн проворчал что-то, выливая яйца на сковородку.
      — Так вот, я смылся и пошел на то место, где рыл Таузер. Я с ним поговорил, и он сказал мне, что это и не сурок, и не кролик, а что-то другое. Я залез в яму и помог ему копать. Он выкопал там какую-то штуку, похожую на старый бак. Кто-то зарыл ее здесь, в лесу.
      — Таузер не мог откопать бак. Его интересуют только кролики и сурки.
      — Он трудился вовсю, — настаивал Бизли. — И был очень взволнован.
      — Может быть, сурок выкопал себе нору под этим баком?
      — Может, и так, — сказал Бизли.
      Он покрутил приемник — послышалась дикая музыка, ее сопровождал голос комментатора.
      Тэн разложил мясо и яичницу по тарелкам, поставил их на стол, налил по большой чашке кофе и стал намазывать гренки маслом.
      — Ну, нажимай, Бизли, — предложил он.
      — Я очень благодарен тебе, Хайрам, за твою доброту, я сразу же уйду, как только найду работу.
      — Но я ведь еще ничего не обещал…
      — Знаешь, временами, когда мне кажется, что у меня на свете нет ни единого друга, я вспоминаю твою матушку. Она всегда была добра ко мне.
      — Ну ладно, хватит об этом, — бросил Тэн, чувствуя, что сдается.
      Он поставил на стол новую порцию хорошо поджаренных гренок и банку с вареньем и, наконец, сел к столу и начал есть.
      — Может быть, я могу тебе чем-нибудь помочь? — спросил Бизли, стирая тыльной стороной ладони остатки яичницы с подбородка.
      — Там у меня на дороге стоит куча мебели. Помоги снести ее под лестницу.
      — С радостью, — откликнулся Бизли. — Ведь я здоровый и сильный и никакой работы не боюсь. Я только не люблю, когда меня пилят.
      После завтрака они стащили мебель под лестницу.
      С креслом семнадцатого века им пришлось повозиться, оно было очень громоздким.
      Когда они, наконец, кончили, Тэн внимательно осмотрел кресло. "Человек, заляпавший краской чудесное вишневое дерево, должен был бы ответить за это", подумал он.
      Он сказал Бизли:
      — Придется снять краску, причем очень осторожно. Нужно взять растворитель, обмотать шпатель тряпкой и просто протирать поверхность. Хочешь попробовать?
      — Конечно, Хайрам. А что у нас будет на ленч?
      — Не знаю, — ответил Тэн. — Что-нибудь соорудим. Неужели ты голоден?
      — Думаешь, легко таскать эти вещи?
      — Там в кухне на полке банка с печеньем, — заметил Тэн. — Пойди и возьми.
      Когда Бизли поднялся наверх, Тэн медленно обошел подвал. Потолок был на месте. Все остальное тоже.
      А может быть, телевизор, плита и радио — просто "их" способ расплатиться со мной за квартиру? "Если это так, — подумал он, — пусть бы они пожили здесь подольше".
      Он посмотрел вокруг и не обнаружил ничего подозрительного, затем поднялся наверх и позвал Бизли.
      — Пойдем в гараж. Поищем какой-нибудь растворитель, и я покажу тебе, как им пользоваться.
      Бизли с запасом печенья в руках покорно поплелся за ним. Свернув за угол, они услышали приглушенный лай Таузера. Тэн прислушался, и ему показалось, что пес охрип.
      "Третий день, а может быть, даже четвертый. Если не принять мер, этот дурак совсем изведется", — подумал он.
      Тэн зашел в гараж и вернулся оттуда с двумя лопатами и киркой.
      — Пошли, — бросил он Бизли. — Нужно кончать, а то покоя не будет.
      Таузер произвел в лесу настоящие раскопки. Пса почти не было видно — из вырытой им ямы торчал лишь самый кончик хвоста, который, как всегда, подрагивал.
      Бизли сказал правду: эта странная штука действительно напоминала бак. Часть его выглядывала из ямы.
      Таузер выбрался наверх и сел, тяжело дыша — на усах налипла грязь, язык свисал набок.
      — Он говорит, что пора нам принять участие в этом деле, — произнес Бизли.
      Тэн обошел яму и стал на колени. Затем попытался рукой стряхнуть землю с выступающей из ямы части бака, но прилипшая глина затвердела и плохо поддавалась. На ощупь казалось, что бак был сделан из какого-то тяжелого металла.
      Тэн взял лопату и стукнул ею по баку. Раздался звон металла.
      Они дружно взялись за работу, снимая лопатами слой почвы над баком. Бак оказался больше, чем они думали, и понадобилось немало времени, чтобы откопать его. Но это было далеко не все: нужно было очистить всю поверхность от приставшей к ней земли.
      — Я голоден, — пожаловался Бизли.
      Тэн взглянул на часы. Почти час.
      — Беги домой, — предложил он Бизли. — И найди себе что-нибудь в холодильнике. Там есть молоко.
      — А ты, Хайрам, — ты разве не голоден?
      — Ну, принеси мне сэндвич и посмотри, нет ли там мастерка.
      — А для чего тебе мастерок?
      — Я хочу соскрести грязь с этой штуки и посмотреть, что это такое.
      Он опустился на колени рядом с выкопанным предметом и смотрел, как Бизли исчез в лесу.
      — Таузер, — заметил он, — это самая странная штука из всех, которые ты когда-либо выкапывал.
      "Когда от страха места себе не находишь, остается только одно — обратить все в шутку", — подумал Тэн.
      Бизли, конечно, не испугался. У него недоставало воображения, чтобы бояться непонятных вещей.
      Тэн осмотрел бак: он был овальной формы, не менее семи метров в высоту и четырех в поперечнике. "Целая комната, — подумал он. — В Уиллоу Бенде никто сроду не видывал такой штуки".
      Он вынул из кармана складной нож и очистил от глины кусочек поверхности. Бак был сделан из какого-то диковинного материала, неизвестного Тэну, похожего на стекло.
      Тэн продолжал соскребать грязь с бака, пока не очистил кусок величиной с ладонь.
      Теперь Тэн почти не сомневался: все же это был не металл, а полупрозрачное вещество, скорее напоминавшее стекло, из которого делают кубки и вазы. Тэн вечно за ними охотился — любители сходят с ума по такому стеклу и платят бешеные деньги.
      Тэн закрыл нож, спрятал его в карман и присел на корточки, чтобы получше рассмотреть находку Таузера.
      В нем росла уверенность: существа, поселившиеся в его доме, прибыли именно в этой штуке, откуда бы они не явились — из космоса или из какого-нибудь другого времени. Он сам удивился своим мыслям — раньше он ни о чем таком не думал.
      Тэн взялся за лопату. На этот раз он стал копать глубже, подрывая закругленный край незнакомого предмета, все еще крепко сидящего в земле.
      Он спрашивал себя — что ему говорить обо всем этом и говорить ли вообще. Может быть, самое правильное — засыпать всю эту штуку землей, чтобы ни одна живая душа не узнала?
      Бизли, конечно, будет болтать. Но кто обращает внимание на то, что несет Бизли? Все в Уиллоу Бенде знали, что Бизли тронутый.
      Наконец, вернулся Бизли. В старой газете он принес три неумело сделанных сэндвича и почти полную бутылку молока.
      — Да ты, как я вижу, не очень торопился, — без раздражения заметил Тэн.
      — А мне было интересно.
      — Что именно?
      — Приехали три больших грузовика и привезли какие то тяжелые вещи. Два или три больших шкафа и еще кучу всякого барахла. Они все поставили в подвал. Ты знаешь телевизор Эби? Они его забрали. Я им говорил, чтобы они не брали, а они все равно взяли.
      — Совсем забыл, — спохватился Тэн. — Генри предупреждал, что пришлет счетную машину, а я забыл.
      Он съел сэндвичи, разделив их с Таузером, который в порыве благодарности измазал его маслом.
      Покончив с едой, Тэн поднялся и взял в руки лопату.
      — А теперь за работу, — предложил он. — Мы должны кончить.
      — Но в подвале-то все так и стоит.
      — Подождет, — ответил Тэн. — Нужно развязаться с этим делом.
      Когда они кончили копать, было совсем темно. Тэн устало оперся на лопату.
      Четыре метра на семь в поперечнике и три в высоту — и все из матового стекла, звенящего от прикосновения лопаты. "Должно быть, они совсем маленькие, — подумал Тэн. — Иначе как бы они уместились в этом ящике, особенно если их много. Неизвестно, какой путь им пришлось проделать. Но все же они как-то разместились. Значит, все у них было предусмотрено. Не будь они такими крошечными, они не смогли бы забраться в щели между балками пола (при условии, что они вообще реально существуют и все это не сплошная чушь)".
      Если они и побывали в доме, то ясно, что сейчас их там нет. Таузер чуял или слышал что-то утром, а сейчас он был совсем спокоен.
      Тэн вскинул лопату на плечо и прихватил с собой кирку.
      — Двинулись, Бизли, — кивнул он. — День был длинный и тяжелый.
      Пройдя напрямик через кустарник, они вышли на дорогу. В ночной тьме то там, то здесь мелькали светлячки, уличные фонари покачивались от легкого летнего ветерка. Звезды были яркие и четкие.
      "Возможно, они еще в доме, — подумал Тэн. — Наверное, поняли, что Таузер их учуял, и что-нибудь сделали, чтобы он больше не ощущал их присутствия".
      "Вероятно, они хорошо приспосабливаются. Похоже, что так. С какой легкостью они устроились в человеческом жилье", — подумал он мрачно.
      Они с Бизли шли в темноте по усыпанной гравием дорожке, ведущей в гараж. Нужно было положить инструменты. Но странное дело — гаража не оказалось.
      Не было гаража, не было и фасада дома: дорожка резко обрывалась, и за ней не было ничего; в том месте, где кончался гараж, стена изгибалась.
      Они подошли ближе к стене и остановились в темноте, еще не веря своим глазам.
      Не было ни гаража, ни порога, ни фасада дома. Будто кто-то взял противоположные углы фасада, свел их вместе, и вся передняя стена дома оказалась внутри кривизны.
      Теперь Тэн стал владельцем дома с завернутым внутрь фасадом. И хотя это выглядело просто, на самом деле все оказалось сложнее — кривизна была не такой, какой следовало бы ожидать в подобном случае — длинная линия, изящно изогнутая и очень нечеткая, будто фасад совсем убрали, а оставшаяся часть дома расположилась так, чтобы как-то замаскировать это исчезновение.
      Тэн выронил кирку и лопату — они со стуком ударились о твердую дорожку. Он провел рукой по глазам, будто снимая с них невидимую пелену.
      Когда он убрал руку, ничего не изменилось.
      Фасада по-прежнему не было.
      Он несколько раз обежал вокруг дома, едва сознавая, что делает, и внутри у него рос страх.
      Задняя стена была на месте. С ней ничего не произошло.
      Он поднялся на крыльцо, Бизли и Таузер последовали за ним. Распахнув дверь, Тэн ворвался в переднюю, пронесся по лестнице, в три прыжка пересек кухню и бросился в гостиную, чтобы снова посмотреть, что же произошло с фасадом.
      Остановившись в дверях и ухватившись за косяк, Тэн ошалело уставился в окно. Он отлично знал, что на дворе ночь, прекрасно видел светлячков в кустах и в камышах, фонари на улице, звезды в небе. Но в окна его комнаты лился поток солнечного света, а за домом лежала какая-то незнакомая страна, ничем не напоминающая Уиллоу Бенд.
      — Бизли, — крикнул он. — Погляди в окно!
      Бизли поднял голову.
      — Интересно, что это за местность? — спросил он.
      — Я и сам бы хотел это знать, — откликнулся Тэн.
      Таузер нашел свою миску и, подталкивая носом, начал возить ее по всей кухне, давая этим понять Тэну, что его пора кормить.
      Тэн прошел через комнату и открыл наружную дверь. Гараж был на месте. Пикап стоял, упираясь носом в открытую дверь гаража, а легковая машина, как всегда, находилась внутри.
      Фасад тоже был в полном порядке, но остальное…
      В двух футах от грузовика дорожка обрывалась и за ней не было ни двора, ни леса, ни дороги, а просто пустыня, покрытая галькой и песком, плоская уходящая вдаль пустыня, ровная, как пол, с редкими пятнами камней и кустами чахлой зелени. Огромное слепящее солнце висело прямо над горизонтом, который виднелся где-то очень далеко. Но самое удивительное заключалось в том, что солнце находилось на севере, где ему было совсем не место. Кроме того, оно сияло ослепительно белым светом.
      Бизли вышел на порог, и Тэн увидел, что он дрожит, как испуганный пес.
      — Может быть, тебе лучше вернуться и состряпать нам ужин? — мягко спросил Тэн.
      — Но как же, Хайрам… — начал было Бизли.
      — Все в порядке, — успокоил его Тэн. — Все будет в порядке.
      — Ну, если ты так говоришь, Хайрам…
      Он вошел в дом, хлопнув дверью, и через минуту Тэн услышал, как он гремит посудой на кухне.
      Не удивительно, что Бизли так перепугался. Хоть кого свалит такая штука: выйти из своей парадной двери и очутиться в незнакомой стране.
      Конечно, человек может и не к такому привыкнуть, но все же на это нужно время.
      Тэн спустился с крыльца, прошел мимо грузовика за гараж. Огибая его, он почти надеялся увидеть знакомые дома Уиллоу Бенда — ведь когда он входил через заднюю дверь, поселок еще стоял на месте.
      Но Уиллоу Бенда не было. Перед ним лежала пустыня, бесконечная пустыня.
      Он обошел дом вокруг и теперь не нашел задней стены. Задняя часть дома представляла собой то же, что фасад, когда Тэн впервые увидел его, — те же сведенные вместе углы. Он пошел дальше, но повсюду расстилалась пустыня. Фасад был на месте, и все оставалось по-прежнему. На обрезанной дорожке стоял грузовик, дверь гаража была открыта и внутри виднелась машина.