Они пошли дальше, не проронив ни слова. Трава шелестела под их ногами, когда они взбирались на склон. Была полночь, Странник висел высоко в небе. Ни на мгновение не забывали они о море, которое владело сейчас землей — прилив остановился в каких-то пятидесяти метрах от них, но волны продолжали биться о каменные склоны, о Страннике, который завладел небом, нет, не небом, а пространством вокруг Земли, превратив небо в темную серую оболочку, об ужасе, который завладел жизнью всех людей во всем мире…

Они пришли на низкий скальный порог, с него — на следующий и увидели перед собой плоский прямоугольный серый валун, словно гроб гиганта. Марго расстелила одеяло и они оба присели на нем на корточках, лицом друг к другу. Они смотрели друг на друга сосредоточенно и серьезно, а когда наконец улыбнулись, то это были жесткие хищные улыбки. Мгновения тишины между двумя ударами волны заполнило пульсирование их крови, более громкое, чем гул воды. Горы словно звучали эхом в такт их сердцам и небо стучало в таком же ритме.

Марго сняла куртку, положила рядом с ней пистолет и начала расстегивать блузку, но Хантер остановил ее и сделал это сам. Девушка прикоснулась к его бороде, схватила в горсть жесткие волосы, сжала пальцы и прижала кулак к его подбородку. У них было такое чувство, что время остановилось, по крайней мере, что оно не торопится и не мчится с огромной скоростью. Что узкий и низкий коридор, который нужно преодолеть как можно скорее, превратился в обширную равнину, на которой можно даже остановиться и отдохнуть. Все — море, скалы, холмы, небо, окружающий их холодный воздух и большая изменяющаяся планета — ожило раз и навсегда, западая в их мысли, хотя, может быть, их разум был сейчас более поглощающим, чем когда-либо ранее. Чем больше Марго познавала тело Хантера, а Хантер — тело Марго, тем больше, а не меньше — как должно было казаться — они познавали все, что их окружает: вещи, большие и маленькие, даже такие маленькие, как небольшая черточка фиолетового цвета на шкале пистолета… то, что живо и то, что уже мертво… их тела и небо составляли единое целое — яркое солнце, пытающееся получить расположение темного полумесяца, наконец соединилось с ним. Они чувствовали, что в их телах безумствует яростный прибой, что их объяло бурное море, и знали, что после этой бури обязательно наступит тишина. Время шло, уплывало незаметно — по крайней мере, хоть один раз они не думали о смерти, а гармонично соединяли смерть с жизнью. Над их головами золотистое фаллическое чудище вращалось вправо по темно-фиолетовой плоскости Странника, в течение следующего часа превратилось в золотую змею, обвившуюся вокруг треснутого яйца — в самку, которая сражается с оплодотворяющим ее самцом, обвивается вокруг него и наконец раздавливает — а обломки уничтоженной Луны сверкали и танцевали вокруг планеты словно миллионы яростно соперничающих друг с другом сперматозоидов вокруг яйцеклетки.

Дон коротко описал Полу свои переживания в космосе и на борту Странника. Наблюдения Мерриама, в общих чертах, сходились с тем, что Пол услышал от Тигрицы и, хотя он все еще был грустным и чувствовал себя задетым неожиданной сменой чувств кошки — на некоторое время к нему вернулось настроение, которое Тигрица сумела создать, рассказывая свою историю. Теперь он, в свою очередь, рассказал это Дону, рассказал, что происходило в ту ночь, когда появился Странник. Он говорил о симпозиуме, на который пошел вместе с Марго, о столкновении у ворот Ванденберга, о волнах, вызванных подземными толчками — когда неожиданно вмешалась Тигрица:

— Заканчивайте, пожалуйста! Я хочу задать вам пару вопросов.

Кошка стояла у пульта управления среди розовых кустов — очевидно, она без слов переговорила со своим начальством. Пол и Дон сидели на розовом полу, а напротив них Мяу, время от времени, выскакивала из цветника, явно очень заинтригованная и возбужденная искусственным земным притяжением.

— Хорошо ли к тебе относились здесь во время пребывания на моей планете? — спросила она Мерриама.

Дон посмотрел на Тигрицу, думая о том, что она напоминает ему кошачье существо — она отличалась только цветом меха — которое схватило большую птицу с топазовым оперением и словно балерина, подкрепляющаяся после вечернего представления, пила ее кровь.

— Когда я убежал с Луны, — сказал он, — а этим я, пожалуй, обязан только себе, ко мне подлетели два ваших космических корабля, которые отвезли меня на Странник. Там, примерно два дня, меня держали в комнате, из которой не было выхода, после чего привезли сюда. Никто со мной за это время не разговаривал. Но у меня создалось впечатление, что кто-то постоянно выворачивает наизнанку и исследует мой мозг. При помощи сновидений мне показали много интересного. Но этим все и ограничилось.

— Хорошо, благодарю. А к тебе, Пол, хорошо относились?

— Гм… — начал Пол, улыбаясь.

— Да или нет? — рявкнула Тигрица.

— В общем… да.

— Благодарю. Теперь второй вопрос. Видели ли вы какие-нибудь признаки помощи, которую мы оказывали людям на Земле во время приливов?

— Когда мы летели над Лос-Анджелесом, Сан-Франциско и над Ленинградом, я видел, как дождь гасит пожары, а что-то, может быть, какое-то силовое поле, отгоняет воды прилива от берега, — сказал Пол.

— Во время видений или сна я видел похожие вещи на телевизионных мониторах, размещенных в одном из больших залов на Страннике, — сказал Дон.

— Это видение соответствовало истине, — заверила его Тигрица. — Вопрос…

— Тигрица! — вмешался Пол. — Имеют ли эти вопросы связь с теми фотографиями, о которых я тебе недавно говорил? Если да, то вы, вероятно, боитесь, что вас догоняют те, кто вас преследует! И вы сейчас подготавливаете защиту на тот случай, если вас обвинят в ущербе, нанесенном Земле?

Дон с удивлением посмотрел на Пола, который еще ничего не говорил ему о рассказе Тигрицы, но тут кошка спокойно ответила:

— Перестань болтать, обезьяна… то есть, человек… Да, это возможно. Но у меня есть еще один вопрос: из того, что вам известно, пострадали ли ваши близкие из-за Странника?

— Три моих товарища с Лунной базы погибли, — жестко произнес Дон.

Тигрица быстро кивнула и сказала:

— Один из них, кажется, спасся. Сейчас мы это проверяем. Твоя очередь, Пол.

— Я как раз разговаривал с Доном на эту тему, Тигрица, — начал Пол. — Марго и участники симпозиума живы, то есть были живы, когда я видел их в последний раз. Они убегали от волн, которые ты каким-то образом уменьшила. Но это было два дня тому назад.

— Они еще живы, — решительно ответила кошка. Ее фиолетовые глаза сияли, а узкие губы сложились в тонкую, почти человеческую, улыбку. — Я постоянно слежу за ними, — добавила она. — Вы, смертные, даже не осознаете, что боги заботятся о вас. Вы думаете только о пожарах и землетрясениях, а все остальное вас не касается. Я не приказывая вам верить мне на слово, я докажу вам! Встаньте, оба! Я вышлю вас на Землю! Чтобы вы там во всем убедились!

— Мы полетим на Бабе Яге? — поинтересовался Дон, вставая. — Та, наверняка, знаешь, что она соединена с твоим кораблем при помощи пространственной трубы, поэтому я не понимаю…

— Вы не полетите на Бабе Яге, — сказала она. — Вернее, полетите на ней немного позже, через час или два, и приземлитесь на территории вашего Ванденберга-Два, который находится в восьмистах километрах под нами. Однако сейчас я вышлю вас на Землю значительно более быстрым способом. Станьте лицом к пульту управления. Подвиньтесь ближе друг к другу!

— Похоже ты хочешь нас сфотографировать, — с невеселой улыбкой заявил Дон.

— Именно это я и намереваюсь сделать, — ответила Тигрица.

Солнечный свет в кабине погас. Мяу, словно предчувствуя, что происходит нечто необычное, выбежала из цветов и начала тереться о ноги Пола. Под влиянием неожиданного импульса Пол взял ее на руки.

Марго и Хантер оделись, свернули одеяло и, держась за руки, направились вниз. Упоенные совместным переживанием, они чувствовали себя соединенными друг с другом и со всем космосом. Неожиданно они услышали тихий зов:

— Марго! Марго!

У подножия горы, у двух автомобилей они увидели лагерь. Никто не двигался. Свет, излучаемый диском Странника, показывающий змею, обвившуюся вокруг яйца, освещал только прикрытые одеялами спящие фигуры. Фургончик продолжал отбрасывать тень, но гораздо меньшую, чем раньше, так как Странник сейчас находился на небе значительно выше. Зов шел не из лагеря, а откуда-то сверху.

Они посмотрели на море, которое отступило метров на десять, оставляя после себя широкую мокрую полосу на холме, там, куда еще недавно достигал прилив. Вода, отделяющая их от Ванденберга, выглядела сейчас как широкая река, из которой кое-где выныривали островки. Они посмотрели наверх и на фоне темного серого неба увидели две, слабо светящиеся, мужские фигуры, которые выпрямившись и не шевелясь опускались все ниже, медленно, словно в состоянии невесомости, пока наконец, на половине пути между Хантером, Марго и лагерем не погрузились в землю.

Марго и Хантер прижались друг к другу, они дрожали. Они оба помнили фигуру, которую видели в тени фургончика и теперь у них мелькнула мысль, что одна из снижающихся фигур — это Брехт, а все это событие — призрачное повторение первого или же его продолжение.

Когда они убедились, что ничего не произошло, то сделали несколько шагов вперед. Марго посмотрела вниз по склону, и крик замер в ее горле, в ужасе она отпрянула, словно увидела на дороге змею.

Перед ними из склона торчали головы двух мужчин, тела которых по самые плечи были в земле. Хотя черты их были смазаны, Хантеру показалось, что одна фигура кого-то ему напоминает, но он никак не мог вспомнить кого именно. Они видели, что один из мужчин был космонавтом, а второй — тот, со знакомым лицом — гражданский. Хантеру пришла мысль, насколько сильно вся эта ситуация напоминает встречу Одиссея с духами мертвых в Гадесе, с той только разницей, что этих двух духов не притягивал запах крови его и Марго, когда они были в любовном объятии.

Но тут фигуры начали появляться из земли, не вследствие собственных усилий, так как они вообще не двигались, а под действием какой-то внешней силы, которая поднимала их все выше и выше, пока их ноги не оказались на одном уровне с землей. Смазанные лица обрели четкость и Марго, крепко ухватившись за руку Хантера, который в этот момент узнал вторую фигуру, воскликнула:

— Дон! Пол!

Фигура, представляющая Пола, улыбнулась и открыла рот. Голос, идеально синхронизированный с движением губ, хотя и не идущий из горла, произнес:

— Привет, Марго и профессор… Вы простите, но я не могу вспомнить вашей фамилии. Нет, мы не призраки. Это просто что-то вроде голографической системы связи.

Фигура Дона, двигая ртом таким же образом, сказала:

— Пол и я находимся сейчас в космосе, в маленькой летающей тарелке, висящей между Землей и Странником, хотя немного ближе к Земле. Я рад, что снова вижу тебя, любовь моя.

— Так точно, — вмешался Пол. — То есть, мы действительно находимся на летающей тарелке, в той самой, что похитила меня с Земли. Видишь? — он поднял что-то, что держал в руках. Мяу с нами. Кошка некоторое время лежала спокойно, потом наморщила мордочку, издавая синхронизированное с движением губ шипение и, быстро перебирая лапками, исчезла в темноте.

Фигура Пола поднесла руку ко рту, словно хотела лизнуть палец и произнесла:

— Испугалась. Это все очень непонятно для нее.

Марго отпустила руку Хантера, освободилась из его объятий и сделала шаг вперед, протягивая одну руку к Полу, а второй пытаясь погладить Дона по шее. Одновременно она подняла лицо, чтобы поцеловать его. Когда вместо того, чтобы прикоснуться к человеческой коже, она рассекла воздух, то издала тихий крик — не столько от страха, сколько от злости на себя. Через мгновение она повернулась к Хантеру.

Хантер промолчал и она снова посмотрела на своих друзей.

— Мы только трехмерные изображения, — с мимолетной улыбкой объяснил Пол. — Эта система, к сожалению, не передает прикосновений. Здесь, в кабине, мы видим ваши изображения, сейчас они довольно четкие, хотя раньше были размытыми. Это все, конечно, как-то неестественно, профессор…

— Меня зовут Росс Хантер, — поклонился Хантер, который наконец обрел дар речи.

— Мне очень жаль, любовь моя, что я слишком летучий, чтобы меня можно было поцеловать, — сказал улыбаясь Дон, — но я наверстаю, когда мы увидимся. Ты знаешь, я был на Страннике.

— А я разговаривал с одной из обитательниц этой планеты, — добавил Пол. — Необычное существо! Жаль, что ты не сможешь ее увидеть. Она хотела, чтобы…

— Вы были на Страннике? — перебил его Хантер. — Разговаривали с другими разумными существами? Кто они? Зачем они все это устроили? Чего они хотят?

— У нас нет времени ответить на все эти вопросы, — покачал головой Пол. — Итак, как я говорил, наша… гм, покровительница хотела, чтобы мы собственными глазами убедились, пережили ли вы наводнение и что вы в безопасности. Это одна из двух причин нашего визита.

— Мы в безопасности, если сейчас можно вообще говорить о безопасности на Земле, — тихо произнесла Марго.

— Все из нашей группы пока живы, — громко добавил Росс. — Кроме… Рудольфа Брехта, он погиб в горах.

— Брехта? — неуверенно переспросил Пол, морща брови.

— Знаешь, тот, которого мы прозвали Профессором, — напомнила ему Марго.

— А… да, — улыбнулся Пол. — Помню. Там был один старый ненормальный, которого мы прозвали Дылдой, а профессора Хантера — Бородачом. Ах, профессор, прошу прощения.

— Это мелочи, — нетерпеливо ответил Хантер. — А какова вторая причина вашего визита?

— Мы должны сказать, что если все пойдет как полагается, то через несколько часов мы приземлимся в Ванденберге-Два.

— По крайней мере, там приземлится Дон, — подал голос Пол, я, может быть, останусь еще в космосе. Дело в том, что Странник в опасности. Ситуация очень серьезная.

— Странник в опасности? — с недоверием, почти с иронией, переспросила Марго. — Так ты говоришь, что это Странник в опасности? А как же Земля? Ей что, ничего не угрожает? С ней все в порядке? Как ты думаешь, что здесь творилось в течение последних двух дней?

Хантер обратился к Дону:

— Как вы, наверное, знаете, Ванденберг-Два находится рядом. Мы поедем туда, как только представится такая возможность.

— Мы хотим найти Мортона Опперли, — вмешалась Марго.

— Правильно, — сказал Дон Хантеру. — Вам легче будет попасть на базу, если вы скажете, что у вас есть известие обо мне. Скажите старику, что у Странника линейные ускорители длиной в тринадцать тысяч километров и циклотрон такого же диаметра. Это даст ему материал для размышлений! Кроме того, мне легче будет приземлиться, если они будут к этому подготовлены. — Он посмотрел на Марго и добавил, — Скоро я смогу поцеловать тебя, Марго.

— И я тебя, — ответила девушка, отводя глаза. — Но я должна сказать тебе, что… что… Она придвинулась ближе к Хантеру, чтобы не было сомнений в том, что она хочет сказать.

Хантер нахмурил брови, сжал губы, обнял Марго и сказал:

— Это правда!

Прежде, чем Дон сумел ответить — если у него вообще было такое намерение — Землю неожиданно залил ярко-красный свет, который на мгновение пригас, а потом разгорелся с новой силой. Вся окружающая местность тоже попеременно краснела, темнела и снова краснела, словно через равномерные промежутки времени ее освещала бесшумная красная молния. Хантер и Марго посмотрели вверх и резко отвели взгляд от ослепляющих красных световых точек, которые зажигались и гасли на северной и южной полосах Странника, ритмично окрашивая в красный цвет полюса этой планеты и все небо над Землей. Никогда в жизни они не видели такого яркого монохроматического света.

— Свершилось! — произнесла фигура Пола, через которую проникал красный свет, создавая еще более неправдоподобное явление.

— Странник отзывает все свои корабли, — объяснила фигура Пола.

— Мы известим Ванденберг, — решительно произнес Хантер. — Линейные ускорители длиной в тринадцать тысяч километров и циклотрон такого же диаметра. До скорого свидания на Земле! И удачи вам!

Две фигуры неожиданно исчезли. Они не растаяли в тумане, не уплыли, а просто погасли.

Хантер и Марго посмотрели на освещенный красным светом склон. Даже волны были сейчас красными — пенящаяся морская лава. У автомобилей царило движение: маленькие фигурки ходили, собирались в группы, задирали вверх лица и тыкали руками в небо. Один человек стоял совсем близко от них. Из-за валуна, в неполных семи метрах от них, Дылда, лицо которого через регулярные промежутки времени омывали сполохи красного света, смотрел на них задумчиво и в его глазах была зависть…