30

Когда рассвет, сначала зеленоватый, потом банановый, стал в конце концов желтым, Брехт принял команду над лагерем, разбитым у скалистого склона. Все, что он делал было весьма загадочным и наверняка еще более раздражало бы, если бы не его сардоническая веселость. Прежде всего, он не стал отвечать на вопросы, относящиеся к цели их путешествия, пока они не будут готовы отправиться в путь.

Он на одну треть уменьшил порции завтрака, меню которого принесли ему на утверждение Ида и Макхит, температурящему Хэнксу он дал пенициллин, предварительно убедившись, что тот не имеет к нему аллергии, а когда Хиксон предложил разбить здесь постоянный лагерь и переждать в нем смутное время, Брехт отрицательно покачал головой.

Они обыскали автомобили бандитов. В одном был заряженный револьвер 32 — го калибра, в другом он нашел черную шляпу, которую сразу же нахлобучил себе на голову, удовлетворенно заявив:

— Подходит!

Войтович запротестовал:

— Нет, Рудольф! Не надо надевать эту штуку — она может принести нам несчастье!

Дылда тут же мрачно поддакнул:

— Я бы не хотел, чтобы эта шляпа садиста и убийцы пачкала голову нашего товарища!

— А я предпочитаю добычу доставшуюся от убийцы, нежели солнечный удар, — со смехом ответил Профессор.

Затем проверили как работают автомобили. Когда Профессор повернул ключ в стартере и нажал газ, двигатель первой машины сразу же заработал; вторая машина не завелась, но Брехт не разрешил Войтовичу заглянуть под капот. Он приказал слить бензин и масло с этого автомобиля, затем отпустил ручной тормоз, заблокировал руль и позвал мужчин, чтобы они помогли ему столкнуть машину с обрыва.

Автомобиль скатился в пропасть и через несколько секунд с грохотом упал на дно ущелья. Вверх взлетели три сарыча.

Брехт хлопнул в ладони и сказал:

— Я не хотел мешать их трапезе, видит бог.

Слыша это, миссис Хиксон с неодобрением поморщилась.

Затем Брехт испытал «корвет», лихо проехав немного вперед и назад в опасной близости от края пропасти.

— Красивая игрушка, — удовлетворенно кивнул он головой, вылезая из машины. — В самый раз для меня.

Когда завтрак подходил к концу, он незаметно подозвал к себе Хантера, Марго, Раму Джоан и Кларенса Додда, после чего повел их за фургончик.

— Что будем делать дальше? — спросил Брехт, оглядывая всех по очереди. — Едем в Долину или поворачиваем в Корнелл, а может в Малибу Хэйтс? Но учтите, что задерживаться здесь нельзя, иначе отсюда мы никогда не выберемся!

— Но ведь дорога в Долину заблокирована? — заявил Коротышка.

— Может быть, — подал голос Хантер, — мы пошлем в разведку несколько человек, для выяснения ситуации в Долине?

— Мы не можем пойти на это! — решительно возразил Брехт. — И речи не может быть о разделении нашего небольшого отряда! Нас и так слишком мало.

— Я знаю нескольких художников в Малибу, — произнесла Рама Джоан.

— А я в Кап Коде, — Брехт улыбнулся и подмигнул ей. — Наверное, они в этот момент состязаются с волнами, борясь за жизнь.

— Я хотела сказать, — произнесла Рама, отвечая на подмигивания улыбкой, — что голосую за Долину.

— Знает ли кто-то из вас, как высоко расположена Долина? — спросил Коротышка. — Я это к тому, что она, возможно, уже залита водой.

— Увидим, — пожал плечами Брехт.

— Мы должны ехать в Долину, — вмешалась Марго, — только в Долину!

Брехт внимательно присмотрелся ко всем.

— Хорошо! Едем в Долину!

— Но валун… — начал Додд.

Брехт остановил его движением руки.

— Пойдемте! — сказал он, обошел машины и направился в сторону камня.

Когда они проходили мимо остальных, Хиксон спросил, словно в шутку, но, однако не слишком дружелюбно:

— Ну так что, мистер Брехт, исполнительный комитет уже утвердил план действий на сегодня?

— Едем в Долину, — резко ответил Профессор. — Там пополним запасы и попытаемся установить контакт с учеными из Лунного Проекта. Есть какие-нибудь возражения?

Не ожидая ответа он стал на склоне над самым валуном и движением руки подозвал Марго.

— Я видел, как эта махина дрогнула, когда ты стреляла из своего пистолета. Поэтому, попробуй еще. Целься отсюда и держи палец на спусковом крючке не менее трех секунд. Думаю, что камень удастся столкнуть с дороги. Внимание! Всем отойти в сторону!

Марго достала из-под куртки пистолет, но неожиданно отдала его Хантеру.

— Стреляй ты, — сказала она. Ей не хотелось держать в руке столь грозное оружие. У нее не было никакого желания экспериментировать с его скрытой мощью. Ко всему этому примешивалась сдерживаемая злость, с которой она ничего не могла поделать, стоило ей только взглянуть в темные глаза Хантера.

Хантер присел на корточки и обеими руками взял пистолет. Он знал от Марго, что отдачи не будет, но не хотел рисковать. Хантер напрягся, краем глаза уловил, что Брехт дает ему знак рукой и осторожно нажал на спусковой крючок.

Ничего не произошло. Валун был на месте и Хиксон даже крикнул:

— Смотрите, он вовсе…

Но тут камень начал приподниматься со стороны Хантера, сначала медленно, а потом все быстрее.

— Двигается! — закричал Макхит.

Валун перевернулся. Хантер снял палец со спускового крючка. Каменный монстр с сильным грохотом упал на каменистый склон и, постепенно набирая скорость, покатился в сторону пропасти.

Весь склон затрясся. Некоторые с ужасом вцепились в тех, кто стоял рядом.

Раздался еще более оглушительный грохот и валун обрушился в пропасть, отрывая от ее края солидный обломок скалы.

Коротышка достал блокнот и громко произнес:

— Это наиболее впечатляющая демонстрация самого неправдоподобного физического явления, которое я видел…

Его последние слова утонули в оглушительном гуле. Скалистый склон снова затрясся — это валун ударился о дно ущелья.

Хантер посмотрел на шкалу пистолета.

— Осталось еще почти треть заряда, — заявил он.

Рудольф отправился обследовать землю, на которой совсем недавно лежал кусок скалы. Он увидел полуметровую яму, более глубокую со стороны пропасти, где выброшенный асфальт создал полосу, соединившуюся со скалистым полотном. С удовлетворением кивнув, он заявил:

— Все в порядке. Можно отправляться.

Хантер немедленно возразил:

— Не совсем в порядке. Автомобиль может повести в сторону и…

Но Профессор уже быстро шел в сторону своей новой машины.

Два сарыча — очевидно те самые, которые уже здесь были — вынырнули из пропасти и стали удаляться от шоссе. Со стороны долины показался большой военный вертолет. Из-за всей этой суматохи, его не сразу заметили. Птицы сделали разворот и повернули обратно.

Хиксон начал подавать знаки карабином, но Профессор остановил его.

— Не суетись, парень, — засмеялся он. — Они и так нас видят. И, коль скоро они не отреагировали на грохот, то, клянусь всеми святыми, уже не отреагируют ни на что!

И, как бы в подтверждение его слов, вертолет медленно ушел в сторону моря.

Рудольф сел в «корвет»и крикнул:

— С дороги!

Автомобиль не спеша тронулся. Когда он переезжал яму его немного занесло. В этот же момент два сарыча быстро пролетели метрах в двадцати над шоссе и исчезли за склоном.

Рудольф остановил машину сразу же за лимузином убийцы.

— Выходите из автобуса! — крикнул он. — Быстрее!

Когда все собрались вокруг него, он предложил:

— Я поеду первым. Потом очередность будет следующей: лимузины, автобус и в конце — фургончик. Вы, Джоан, поедете со мной, но Анну лучше оставить в автобусе. Росс поведет лимузин. Сразу поверни машину. Марго, садитесь с Россом и берегите пистолет. Чтобы ни случилось, помните, что это наша тяжелая артиллерия! Но не открывайте огонь без моего приказа! Доддси, как твоя рука, потому что арьергард тоже должен иметь оружие.

— Гарри умеет стрелять! — кивнул Коротышка. — И на него можно положиться.

Брехт кивнул.

— Хорошо. Скажи ему, что он получил повышение. Второй карабин пусть возьмет Хиксон.

Дед, водитель автобуса, начал жаловаться, что не сможет переехать через яму.

— Задние скаты старые и совершенно лысые, — сказал он. Я могу забуксовать и…

Но Брехт размашистым шагом уже шел обратно. Он сел в автобус и без особых трудностей перебрался на другую сторону ямы.

Затем Хиксон перевел фургончик. Роя Хэнкса перенесли вместе с кроватью и, поскольку он так настаивал, что не хочет ехать автобусом, то его поместили в фургончике. В фургончик сели также Ида и Макхит, который с суровым выражением лица держал наготове карабин.

Когда все заняли свои места, Брехт обратился к Кларенсу Додду:

— Смотри за порядком и особенно следи за дедом!

Когда он вернулся в «корвет», то увидел, что Анна сидит на переднем сидении, рядом с Рамой Джоан. Он улыбнулся, пожал плечами и сел за руль.

— Привет, маленькая, — сказал он и потрепал ее по волосам.

Анна отодвинулась от него.

Брехт хмыкнул, запустил двигатель, потом вышел из кабины и крикнул в сторону остальных машин:

— Внимание! Дистанция двадцать метров! Я буду ехать медленно. Если я просигналю три раза — вы должны сбавить скорость, четыре раза — остановиться. А если кто-то из вас просигналит пять раз — это значит, что что-то случилось.

Люди на Земле по разному реагировали на катастрофы, вызванные Странником. И все зависело от того, в какой ситуации они находились в момент происшедшего. В Путкаме, в Датчесс Каунти и на южных склонах Катскиллс, по другую сторону реки Гудзон возник почти второй Нью-Йорк — сюда съезжались беглецы и ставили палатки, основывали больницы, оказывавшие пострадавшим первую помощь, а также сооружали временные аэродромы, с которых проводились спасательные акции. Жители Чикаго, которые имели возможность наблюдать за озером Мичиган, не могли надивиться, видя полутораметровый прилив. Раньше прилив здесь был настолько небольшим, что его вообще не замечали. Временами они посматривали вверх на вереницу авиеток, летящих из Майча Филд на восток по делам спасательных акций. Автомобили мчались по шоссе, как и в любой обычный день.

В Сибири наводнение залило ядерные пусковые установки, вызывая огромные взрывы — вокруг на большие расстояния выпали радиоактивные осадки.

Волны прилива затопили Коралловые острова в Тихом океане, вынуждая туземцев последовать примеру их отважных предков и отправиться на пирогах в поисках новой суши.

Вольф Лонер, уверенный в своих расчетах, смело плыл вперед в направлении Бостона. Он лениво раздумывал о том, почему яркий свет Луны, которая ночью раза два выглянула из-за туч, имеет легко-фиолетовый оттенок.

Трансатлантический лайнер «Принц Чарльз» плыл вдоль побережья Бразилии, направляясь на юг. Четыре капитана-повстанца пришли к единому мнению о необходимости проигнорировать предупреждение капитана Ситвайза, который советовал отойти в устье Амазонки.

Пол Хэгбольт осматривал европейский континент с высоты восьмисот километров. Европу заливал солнечный свет и видимость была отличной, только с Атлантического океана подходила в сторону Ирландии широкая белая туча. Непосредственно под собой Пол видел Северное море, которое с этой высоты выглядело как на карте в атласе: вода в море была матово-серой, за исключением места у пролива Довер, где солнце бросало мягкий свет. Британские острова, южная часть Скандинавского полуострова, северные районы Германии и южные области Шотландии занимали в этом атласе следующие страницы — влево, вправо и на юг от Северного моря. Шотландия и Норвегия остались без изменений, но на юг Швеции ворвалась вода Балтики. Чуть ниже Дании полоса воды, словно сабля с клинком, направленным на юг, залила Голландию и северные районы Германии.

«Ну что ж», думал Пол, «это не первое наводнение в истории Голландии». Теперь он видел Англию — и здесь вода местами слишком далеко врывалась в сушу, а из восточного побережья словно выгрызла большой кусок. Что это? Темза?.. Хамбер?

Полу стало стыдно, что он не может дать сразу правильный ответ, но он никогда не был силен в географии.

«Если бы Тигрица заглянула в мое подсознание, она могла бы дать ответ», подумал он, с раздражением оглядываясь, но кошка спокойно причесывалась серебряным гребешком и лизала свой мех длинным, тонким как стилет языком.

Обвинения Пола и бурная реакция тигрицы закончились быстро и безрезультатно. Тигрица спрятала грозные когти, повернулась на пятках и вернулась к пульту управления, где в течение следующих тридцати минут сидела без движения, лишь изредка прикасаясь к серебряными ручками шарообразной формы. Потом она начала новую серию маневров, чтобы иметь возможность наблюдать за Землей.

Через какое-то время она прервала это занятие, без единого слова подошла к Полу, освободила ему ногу и сняла прикрепленные санитарные приспособления. Затем на ломаном английском языке, кратко и сухо объяснила ему основные принципы передвижения при отсутствии гравитации и как пользоваться Пищевым Пультом. После этого она вернулась к своим обязанностям, а Пол решил немного перекусить.

Ему были поданы десять штук малюсеньких пирожных с белковым кремом, которые он вынужден был запивать водой, словно это были таблетки от головной боли. Эта изысканная пища камнем ложилась в желудке.

Сначала наблюдение за Землей было необычайно захватывающим, но вскоре оно ему надоело. Он старался думать о Марго, находящейся на другом конце земного шара, в южной Калифорнии, о Доне, находящемся тоже с другой стороны Земли на раздавленной Луне — может быть ему удалось все же спастись на космическом корабле? — но Пол слишком устал, чтобы развивать эту тему.

С немалым усилием он заставил себя наблюдать за Землей.

«Да, да… этот выгрызенный кусок Англии… это то, что называли, кажется, заливом Уош, который окружала когда-то низина Фенландс…»

Пол вздохнул.

— Беспокоишься о своей планете, Пол? — крикнула ему Тигрица. — Люди страдают и так далее… да?

Пол пожал плечами и покачал головой.

— Слишком многое случилось, — ответил он. — Я уже не состоянии понять все это.

— Уменьшить расстояние? — спросила Тигрица. — Она встала, отошла от пульта управления и медленно направилась к нему.

— Зачем?

— А может быть, ты беспокоишься о ком-то конкретно? — спросила она. — О девушке? О ней беспокоишься?

— Не знаю, — ответил он. — Марго, собственно, не моя девушка.

— Значит, ты беспокоишься о том, что ближе всего: о себе, — сказала она, останавливаясь рядом с ним и положив фиолетовую лапу на его обнаженное плечо.

— Бедный Пол! — замурлыкала она. — Все перепуталось у тебя в голове. Бедный, бедный Пол.

Ее прикосновение пронзило его возбуждающей дрожью. Злясь на себя, он отдернул плечо.

— Я не игрушка, — гневно произнес он. — И я не какая-то большая обезьяна, я человек. Я мужчина!

Тигрица ослепительно сверкнула зубами в улыбке, а черные зрачки уменьшились до крохотных точек. Целясь фиолетово-серой лапой прямо в сердце Пола, она крикнула:

— Паф!

Через мгновение Пол с грустью рассмеялся.

— Ну, хорошо, — вздохнул он. — Коль скоро я для тебя существо низшего порядка, то загляни в мои мысли и скажи, что со мной происходит? Почему все так перепуталось?

Ее зрачки расширились, принимая форму звездочек — черных, блестящих звезд на фоне фиолетового неба.

— Но, Пол, — серьезно произнесла она. — С тех пор как ты вынудил меня относиться к тебе, как к разумному существу, примитивному, но все же разумному, с собственным внутренним миром, мне все трудней проникать в твои мысли. Дело не только в твоем согласии. Я, правда, провела определенные исследования и, если хочешь, я могу сказать, что я о тебе думаю.

Он кивнул и усмехнулся.

— Давай.

— Ты сердишься на меня, Пол, что я отношусь к тебе, как к игрушке, но ты подобным образом относишься и к окружающим тебя людям. Ты держишься на обочине, снисходительно наблюдая за их безумствами. Ты заботишься только о тех, кого любишь, ты сохраняешь их и служишь им. Марго, Дону, своей матери и еще нескольким лицам. Ты льстишь им, ожидая чего-то взамен. Ты считаешь, что это дружба, но в действительности это эгоизм и расчетливость. Уважающая себя кошка никогда не поступила бы так по отношению к своим котятам. Ты слишком часто наблюдаешь за собой с расстояния, — говорила она. — Ты превращаешься в наблюдателя, за которым, в свою очередь, наблюдает следующий наблюдатель, а за тем — еще один и так далее. Смотри!

Окна превратились сразу в несколько зеркал.

Тигрица вытянула лапу, каким-то образом отделяя шесть отражений от остальных.

— Видишь? — шепнула она. — Каждое отражение наблюдает за тем, что находится напротив. Да, я знаю, все разумные существа наблюдают за собой с некоторого расстояния. Но ты, Пол, живешь в своих зеркальных отражениях. Нужно жить вне зеркала и только тогда можно обрести отвагу. Нельзя превращаться в собственного наблюдателя из холодного зазеркалья. Смотри, чтобы ты не превратился в наблюдателя номер шесть.