Наиболее примечательны в его внешности были глаза, красоту которых не портил даже сине-желтый синяк под правым из них. «Кто это ему так врезал?» – заинтересованно подумала девушка.

Ответ на свой вопрос она нашла при первом же взгляде па Халида. Странный изгиб его носа настраивал па мысль о двух гигантах, сцепившихся в смертельной схватке. Правда, было неясно, кто вышел из нее победителем. Может, у них просто перемирие?

Необычное чувство охватило Александру. Хмуря брови, она опять перевела взгляд на незнакомца и обнаружила, что тот изучает ее горящими глазами. Взгляд словно ощупывал женщину с головы до ног, начав со вспыхнувшего лица, затем перейдя на вздымавшуюся грудь, а потом на ноги. От необычности такого осмотра и выражения его глаз у нее заныло все тело.

«Почему он на меня так смотрит? Он издевается надо мной? Или это просто игра воображения? Нет, это просто мои фантазии», – сказала себе Александра, немного подумав. Это, должно быть, евнух, купленный матерью несколько дней назад. Да, ведь никто другой и не осмелится войти в гарем.

– Иди сюда, Александра, – произнесла Сабина. – Я требую объяснений по поводу такого неслыханного поведения.

Прерывисто дыша, девушка подошла к матери и поцеловала ее в щеку.

– Прости меня, – попросила она извинения, искренне раскаиваясь. – Я не могла удержаться.

Напряжение исчезло с лица Сабины. Она мгновенно смягчилась.

– Тебе надо научиться подавлять такие желания, моя девочка, – сказала она, откидывая локоны с лица дочери. – Когда Джаббар услышит об этом, он запретит тебе развлекаться.

«Он обязательно узнает об этом», – с горечью подумала Александра, потому что Лейла, первая из трех жен купца, обязательно расскажет ему. Стараясь не думать о неизбежном и желая не умирать раньше смерти, она лукаво улыбнулась.

– Удовольствие того стоит. Сабина вздохнула.

– Тогда не жалуйся мне потом, что тебе скучно, я этого не потерплю.

– Ты думаешь, я буду жаловаться? – Александра широко открыла глаза – сама невинность.

– Станешь. Девушка рассмеялась.

– Ты же все равно придешь мне на помощь. Продолжая изображать возмущение, Сабина взяла дочь за руку и развернула таким образом, чтобы она могла увидеть нового евнуха вблизи.

Оказавшись с ним лицом к лицу, Александра смутилась еще больше. В его изуродованном шрамом лице не было спокойствия и безмятежности, присущих скопцам, на нем лежала печать печали и напряжения, читался сдерживаемый гнев. А в глубине глаз незнакомца появилось какое-то странное выражение, похожее на изумление и радостное возбуждение.

– Почему ты так смотришь на меня? – прямо спросила девушка.

– Он из Англии, – поспешила вмешаться мать. – Новому евнуху надо многому научиться, прежде чем он приступит к исполнению своих обязанностей в гареме.

Опасение сменилось удивлением, и Александра шагнула к мужчине.

– Англия? Почему ты мне не сказала, мама?

– Я хотела преподнести тебе сюрприз.

– Сюрприз? – она посмотрела поверх плеча на Сабину. – Тебе это удалось.

Мать улыбнулась.

– Я думала, что он сможет помочь тебе с английским, а ты, в свою очередь, научишь его арабскому языку.

Александра досадливо поморщилась. Ей нравился язык, на котором она говорила всю жизнь, и сама мысль об английском вызвала у нее отвращение. Надо признать, родной язык ее матери давался ей легко, и она могла свободно изъясняться на нем, но выговаривать английские слова девушке было трудновато. Славившийся своей сухостью и сжатостью язык англосаксов не мог сравниться с изяществом и богатством арабского, его певучей мелодичной интонацией, так непохожей на звучную ритмичность английского.

– Ну да, я могу его научить нашему языку, – наконец согласилась Александра, твердо решив не терять времени на обучение, но и не желая пока огорчать мать.

Она вновь обернулась к мужчине.

И вновь его проницательный и оценивающий взгляд, скользящий с лица на нежную шею, вызвал у нее беспокойство и растерянность. Однако евнух не удовольствовался беглым осмотром.

Никогда прежде Александра не чувствовала себя так неуютно в одежде, которую она носила на женской половине дома. Ни один мужчина, включая ее нареченного жениха Рашида, не осмеливался смотреть на нее подобным образом.

Раздумывая, чем вызвана усмешка, появившаяся на его лице, девушка опустила глаза и внимательно осмотрела себя с ног до головы.

Щеки девушки мгновенно покрылись румянцем, когда она увидела то, чего ее легкое облачение не могло скрыть: полную грудь и великолепный изгиб бедер.

Первой ее мыслью было набросить что-нибудь на себя, но затем Александра передумала. Ей еще не приходилось стыдиться своего тела, и сейчас сама мысль об этом показалась ей смешной.

Вскинув голову, девушка спросила с легким гортанным акцентом:

– Как тебя зовут?

– Он выбрал имя Сейф, – вместо мужчины ответила Сабина.

– Сейф... – задумчиво повторила Александра. – А его христианское имя?

– Это не имеет значения, – Сабина повысила голос. – В гареме его будут звать Сейф.

Удивившись горячности матери, девушка взглянула на нее.

– Что-то не так?

Сабина отрицательно покачала головой.

– Я просто устала.

– Еще бы, – понимающе улыбнулась юная женщина, прекрасно зная о том, что Джаббар провел последние три ночи с ней. Несмотря на то, что он имел еще две жены и дюжину наложниц, он никого так не любил и не желал, как ее мать. Именно по этой причине Лейла так болезненно ненавидела ее мать да и Александру тоже.

– Давай присядем, – предложила дочь, беря мать под локоть и направляясь к группке остальных обитательниц гарема.

Сабина высвободила руку.

– Я собираюсь пойти лечь, – пояснила она. – Может, ты сама представишь Сейфа остальным?

Девушка бросила взгляд на женщин. Они обращали мало внимания на великолепное представление, даваемое танцовщицами, не отрывая глаз от нового евнуха.

Прекрасно зная, о чем они думают, Александра ухмыльнулась. Женщины гарема, большинство из которых похожи на стервятников, страстно желали того, чего Джаббар мог дать им так ничтожно мало. Даже Лейла, всегда очень тщательно скрывавшая свои чувства, была поражена.

– Очень хорошо, – промолвила Александра, – пойдем, Сейф.

Он двинулся за девушкой, но Сабина схватила его за руку.

– Еще одно, Люсьен-Сеиф, – прошептала она. – Никто из них не должен знать о моей болезни, даже моя дочь. Ты понял?

Мужчина долго смотрел на нее, затем согласно кивнул.

– От меня они об этом не узнают, госпожа. Не совсем удовлетворенная его ответом, измученная женщина выпустила его руку.

– Помни о нашей сделке, – прошептала она ему.

– Как я могу о ней забыть.

С нарастающим беспокойством Сабина наблюдала за де Готье, шедшим к ее дочери. Надо быть слепым, чтобы не заметить потрясающую красоту ее девочки. Сегодня Александра казалась такой чувственной и волнующей, что перехватывало дыхание, но ей еще рано знать о взаимоотношениях мужчины и женщины.

В ней была удивительная притягательность, которую Люсьен тоже заметил, и в этом Сабина тоже была полностью уверена. Во время эротического танца Александры де Готье собрал все свое мужество и выражение его лица осталось невозмутимым, но жена купца заметила огонь желания, зажегшийся в его глазах, видела раздувающиеся крылья носа и перекатывающиеся под кожей желваки.

«Что, если он не насытил свою страсть за прошлые ночи?» – размышляла она. Халид говорил о неимоверном аппетите Люсьена и огромном количестве женщин, занимавшихся с ним любовью каждую ночь. Именно главный евнух убедил свою госпожу в том, что де Готье готов войти в гарем. Но не ошибся ли Халид?

Ее опасения становились все более тревожными, воспаленное воображение рисовало картины одна другой страшнее. Волнуясь, женщина стиснула холодные руки. Даже если ее план осуществится, доберется ли Александра до Англии целой и невредимой и, что самое главное, девственной? Или этот гигант испортит ее? А вдруг он узнает, кто такая на самом деле эта девушка, чья она дочь? И какова будет его месть?

«О, какой глупый план», – мысленно посетовала Сабина. Ей тотчас же нужно отказаться от него. Но тут же женщине пришла в голову мысль, что альтернатива еще хуже. Даже если Александра, добравшись до земли предков, не сохранит девственности, это все же намного лучше той жизни, которую ей предложит Рашид. В Англии же она всегда сумеет убежать от Люсьена де Готье. Такой шанс нельзя упустить.

– За англичанином будут следить, – произнес Халид, словно прочитав ее мысли.

Сабина, повернув голову, посмотрела на его великолепный нос и нахмурилась при виде того, что де Готье с ним сделал. Хотя главный евнух говорил ей, что он и Люсьен достигли взаимопонимания и между ними не будет больше стычек, ее все еще мучили сомнения.

– Думаю, ты мне расскажешь о возникших недоразумениях.

Халид важно кивнул. Бросив прощальный взгляд на дочь и мужчину, стоявшего перед ней, Сабина вышла.

Александра намеренно не обращала внимания на нового евнуха, пытаясь справиться с растущим внутренним дискомфортом от его присутствия. Она наблюдала за танцовщицами, восхищалась их многоцветными одеяниями, колокольчиками, которые сверкали и издавали мелодичный перезвон. Девушка завидовала их свободе, мечтая быть такой же раскрепощенной и не связанной законами гарема.

И снова музыка оказывала на нее свое магическое воздействие, проникала в ее кровь, заставляла двигаться в бешеном ритме танца. Делая усиленные попытки не поддаваться, Александра скрестила руки на груди и, напрягая мускулы, крепко сжала бедра, однако тело не могло повиноваться долго. Усвоив ритм, оно расслаблялось и повиновалось ему.

Решив, что семь бед – один ответ, девушка отбросила последние сомнения и шагнула вперед, однако чья-то исполинская рука вернула ее в исходное положение.

Удивленная, она оглянулась. Кровь ее бешено застучала в висках, взгляд застыл на длинных, загорелых пальцах, обвивших ее запястья. Вскинув голову, Александра заглянула в глаза Сейфа. В них плясали искорки смеха, но отнюдь не доброго, скорее там ясно читалась насмешка.

– Отпусти меня, – потребовала девушка, пытаясь вырваться. Ей это не удалось, но не потому, что он крепко держал ее. Прикосновение мужчины было скорее похоже на ласку.

Александра почувствовала, как сладкая необычная дрожь, от которой перехватило дыхание, пробежала по спине, и сделала еще одну попытку освободиться.

– Если ты не отпустишь меня, – прозвучало предупреждение, – я позову других евнухов, и они уберут тебя.

Брови Сейфа взлетели вверх от возмущения.

– Вам запретили танцевать.

Халид на его месте поступил бы так же, но новому скопцу Александра не могла позволить таких вольностей в обращении.

– Что хочу, то и делаю, – отрезала она, не заботясь о том, что ее громкий возмущенный голос привлекает к ним всеобщее внимание, тем более, что слов нельзя было разобрать, хотя это и заставляло окружающих вслушиваться еще напряженнее.

– Сейчас же отпусти меня.

Большим пальцем мужчина нащупал ее пульс.

– Я подожду, пока вы успокоитесь.

Его слова и действия возымели обратный эффект – пульс забился еще сильнее. Задохнувшись от негодования, Александра наконец вырвала руку и отпрыгнула от де Готье.

– Ты слишком дерзок для евнуха, – злобно прошипела она. – Возможно, пара ударов плетью поставят тебя на место.

Мгновенно его лицо окаменело, насмешка исчезла.

– Простите меня, госпожа, – произнес мужчина, смиренно прижав руки к груди, – как верно заметила ваша мать, мне еще многому надо научиться.

Если бы это было искреннее извинение, Александра могла быть снисходительнее, но она прекрасно понимала, что это не так. Сейф просто пытался успокоить и ублажить ее.

Но этот факт не объяснял охватившего ее приступа гнева. Ее ярость, неохотно признала девушка, скорее связана с ощущениями, которые он заставил ее испытать одним только взглядом и прикосновением. Таких эмоций она прежде не знала, именно они испугали девушку как ничто другое. Они подействовали на Александру гораздо сильнее, чем музыка, влиянию которой она не могла противостоять.

Внезапно наступила тишина – музыканты и танцоры закончили представление. В воздухе еще, казалось, витала энергия, исходившая от их разгоряченных тел, и их мастерство и искусство были вознаграждены громкими бурными аплодисментами.

Чувствуя внезапно нахлынувшее желание поговорить с матерью, Александра воспользовалась возможностью ускользнуть незамеченной. Ей удалось сделать два шага, но вдруг Сейф встал на ее пути, загораживая выход.

– Вы не хотите меня представить? – спросил мужчина, приподняв одну бровь.

– Сам представься, – гневно бросила девушка, затем, сделав шаг в сторону, попыталась обойти его. К счастью, он не осмелился ее остановить или последовать за ней, потому что Александра совсем не представляла, что делать, если это произойдет. Не обращая внимания на вопрошающий взгляд Халида, она поспешила из комнаты, преследуемая, как ей казалось, издевательским смехом.

—Это невыносимо! – воскликнула Александра, воздев руки к небу.

Опираясь на локоть, Сабина наблюдала, как дочь ходит взад и вперед и каждый раз ее яркие волосы взлетают вверх, великолепно контрастируя с матово-белыми стенами комнаты.

–.Да, он такой, – согласилась мать.

– Тогда зачем ты его купила?

– Ты очень избалована и испорчена, Александра, – проворчала Сабина, – человек лишь недавно стал нашим евнухом, поэтому ему необходимо время, чтобы примириться с судьбой. Англичанин скоро придет в себя.

Дочь отрицательно покачала головой.

– Я так не думаю. Он не похож на других.

– Ах, дай ему время, и он успокоится. Александра поежилась, словно от озноба.

– Мне не нравится, когда он ко мне прикасается, – рассеянно проронила девушка, вспоминая горящие глаза Сейфа и его лицо.

На бледном лице Сабины заполыхал гневный румянец, и женщина выпрямилась на своем ложе. «Неужели оправдались ее худшие опасения? – мелькнула мысль. – И если это так, то как долго ее дочь будет сопротивляться обольстителю?» Пока девушка находится в Алжире, можно предпринять меры по сохранению ее девственности, но за пределами страны Сабина могла полагаться лишь на честное слово Люсьена, что он не запятнает чести ее дочери. Но одного его слова недостаточно, особенно теперь, когда Александра вышла из детского возраста и остро, по-новому, воспринимает отношения мужчины и женщины.

Мысленно Сабина прокляла болезнь, мучившую ее исстрадавшееся тело. Если бы не хворь, она и дальше защищала бы дочь от хвастливых, вульгарных языков обитательниц гарема. Это с их слов Александра узнала о том, от чего ее так долго берегли и что так тщательно от нее скрывали, поэтому ее неудовлетворенное любопытство требовало опытного подтверждения полученных знаний.

– Он дотрагивался до тебя? – спросила Сабина, не сумев скрыть дрожи в голосе.

Поняв, что совершила ошибку, Александра попыталась успокоить мать:

– Да ничего особенного не произошло. Он схватил меня за руку, ничего больше.

– С какой стати он это сделал?

Девушка остановилась и посмотрела в широко открытые требовательные глаза матери.

– Ему... ему не понравилось то, что я делала...

– Боже мой, что же ты натворила на этот раз?

– Я танцевала.

– Что ты сказала? Александра тяжело вздохнула.

– Я танцевала, – еле слышно произнесла она, – Я знаю, что не должна была этого делать, но если я все равно буду наказана, то...

– Дочь моя, неужели ты так ничему и не научилась? – негодуя, Сабина вновь легла на диван. – И ты еще думаешь, что годишься для жизни в гареме. – Женщина покачала головой. – Тебе лучше жить в Англии.

Надеясь избежать неприятного для нее разговора, Александра подошла к дивану и уселась на край.

– Давай лучше поговорим о базаре, – попыталась она сменить тему разговора. – Ты так и не сказала мне, что купила кроме этого ужасного евнуха.

– Нет, мы будем говорить об Англии, – настаивала на своем Сабина. – Я тебе еще многого не рассказала.

Плечи дочери уныло опустились.

– Я и так знаю достаточно, – пробормотала она, подперев голову ладонью. – Я первый ребенок леди Катарины, то есть твой, мама, и лорда Джеймса Байярда Корберрийского. Мой отец богат и благороден, он очень добрый и хороший человек. Ты даже не подозревала, что в твоем чреве находился ребенок, я, когда тебя выкрали из замка и продали в рабство...

– Достаточно, – перебила ее Сабина, – я расскажу тебе об Агнессе.

– Агнессе?

– Да, моей кузине, с которой мы жили, когда скончались мои родители. Мне тогда было всего десять лет.

Слова матери разожгли любопытство девушки, потому что она слышала это имя впервые. Александра наклонилась к Сабине.

– Вы очень дружили? Женщина горько засмеялась.

– Совсем наоборот. Мы были соперницами с самого начала.

– В каком смысле?

– В любом. Агнесса на год старше меня и очень хорошенькая. Родители обожали ее и не жалели денег на наряды.

– А ты?

Сабина пожала плечами.

– Со мной они обращались хорошо. Хотя я и донашивала старые вещи кузины, из которых она выросла, и играла игрушками, брошенными ею, я все же была довольна.

У Александры защемило сердце от жалости к потерянной заброшенной маленькой девочке, которая впоследствии стала ее матерью.

– Вы часто ссорились с Агнессой?

– Все время. Сказать откровенно, мы сражались как мальчишки, катались по земле, пиная друг друга и вырывая волосы из головы соперницы...

Трудно поверить, что ее нежная и ласковая мать когда-либо делала подобное, однако любопытство и бойцовский темперамент, гнездившийся в душе Александры, заставили ее спросить:

– А кто обычно побеждал?

– Агнесса, причем постоянно. Понимаешь, она была крупнее, чем я.

Девушка была явно разочарована.

– И ты никогда не выигрывала? Ни единого раза?

Лицо матери просветлело.

– Да, выигрывала, хотя и не в драке.

– Расскажи мне.

Улыбка на лице Сабины стала шире.

– Агнесса мечтала заполучить Джеймса Байярда. Она день и ночь добивалась его, безбожно, беззастенчиво флиртовала с ним, даже открыто предложила жениться на ней.

– И?

Мать рассмеялась.

– Джеймс выбрал меня, хотя я не поощряла его ухаживаний.

«Хорошая месть», – пришла девушке в голову мысль. – Он любил тебя?

– Очень. Несмотря на то, что у меня практически не было приданого, он хотел жениться только на мне.

– А ты, ты тоже сильно его любила? Торжествующая улыбка исчезла с лица Сабины. Она отрицательно покачала головой.

– Нет, не хотелось бы тебе лгать, Александра, – проговорила женщина, ласково потрепав дочь по щеке. – Я никогда не любила твоего отца, хотя и испытывала сильное влечение к нему.

Обида промелькнула на лице девушки.

– Но ты не любишь никого, кроме Джаббара. Я слышала, как ты это говорила.

– Да, но вначале это было не так. Я ненавидела этого мусульманина, этого неверного, который купил меня и сделал своей наложницей. Да, он был очень терпелив, с уважением относился к моим христианским обычаям, и еще он был так красив, что у меня язык прилипал к гортани, когда я смотрела на него. И пока ты не родилась, он не притронулся ко мне, – женщина вздохнула. – Я стремилась держать себя в руках, но все же влюбилась в него, а он в меня.

– И ты стала его женой...

– Да, одной из трех, – кивнула Сабина.

– Ты счастлива с ним, да?

Сабина отрицательно покачала головой.

– Не всегда. Очень трудно делить мужчину, которого любишь, с другими. Именно по этой причине я не хочу твоего брака с Рашидом: это не по-христиански и не по-английски.

– Но я не англичанка...

– Это единственная кровь, что течет в твоих жилах, дочь моя, – повысила голос Сабина. Они говорили об этом не первый раз. – Несмотря на то, что ты выросла среди мусульман, ты до мозга костей англичанка и служишь единственному Богу – христианскому. Поэтому жизнь в гареме – не для тебя. Я не хочу, чтобы ты оставалась здесь.

– Ты не можешь знать, смогу я здесь жить или нет!

– Разве? А кто тот несмышленыш, не выносивший долгого сидения взаперти, кто ерзал от нетерпения, если приходилось часами сидеть около фонтана и есть сладости? Кто хотел танцевать и появляться без вуали перед посторонними? Кто постоянно бесился от того, что Рашид брал в постель невольницу?

«Кто, – Сабина не решилась сказать этого вслух, – потерял покой, желая узнать о мужчинах то, о чем все обитательницы гарема знали с раннего детства?» Короче, причин, чтобы отправить ее в Англию, было более чем достаточно.

Александра поднялась: колокольчики, надетые на лодыжки, зазвенели, нарушая напряженную тишину.

– Не желаю больше ничего слышать! Сабина быстро протянула руку – откуда только силы взялись? – и удержала дочь.

– У тебя слишком сильный характер, роль одной из жен не удовлетворит тебя. Я хорошо знаю тебя, Александра, может быть, и ты себя знаешь. Такая жизнь тебе не подходит.

Девушка посмотрела на печальное лицо матери.

– Ты отправишь меня отсюда? Отошлешь в Англию, к людям, которых я не знаю? К людям, подобным этому евнуху? Зачем ты привела его в наш дом? Никакая улыбка не спрячет дьявольского блеска его глаз...

Опасаясь, что дочь догадается об истинном предназначении Люсьена де Готье, Сабина несколько смягчилась.

– Ты знаешь о моем самом сокровенном желании – вернуть тебя отцу, – прошептала женщина, и невольные слезы заблестели на ресницах.

– А ты? Если ты хочешь отправить меня к нему, то почему не хочешь поехать вместе со мной?

Сабина закрыла глаза, словно страдая от невыносимой боли.

– Мне нечего делать в Англии. Меня, увы, там никто не ждет. Я не оставлю Джаббара. Мое место здесь, рядом с ним. Это моя жизнь...

– Но и моя тоже. Женщина открыла глаза.

– Нет, Александра, она никогда не станет твоей. Ты дочь своего отца, ты так на него похожа. Ты очень отличаешься от глупых, бесхребетных созданий, на которых будет жениться Рашид и которых будет брать на свое ложе. Эти соперницы заставят тебя трепетать от страха при мысли, что они отравили твою еду, думать, что каждый кусок, что ты отправляешь в рот, может стать последним.

Говоря это, Сабина вспоминала неудачную злодейскую попытку Лейлы отравить ее, когда она только появилась в гареме Джаббара. Хотя эта женщина уже родила ему первого сына, Рашида, тем самым, завоевав для себя почетное положение матери наследника, она безумно ревновала ее к Джаббару, видя, что он оказывает заметное предпочтение повой жене. Боясь лишиться своих привилегий, Лейла и попыталась убить свою соперницу.

Сабина защищала дочь от ненависти этих женщин, но опасность с годами не исчезала, и настало время посвятить ее в тайну.

– Лейла также против твоего брака с Рашидом, как и я. Она вполне может отравить пищу, чтобы избавиться от тебя. Неужели ты не видишь, что я опасаюсь за твою жизнь?

Александра понимала, что мать говорит правду. Она прекрасно знала о враждебности матери Рашида, но не верила, что та может решиться на убийство.

– Думаю, ты преувеличиваешь, мама. И если это даже и правда, Рашид никогда не позволит ей причинить мне зло.

Исчерпав все аргументы, Сабина яростно замотала головой.

– За две недели до твоего рождения Лейла отравила мою пищу. К счастью, я чувствовала себя очень плохо, меня тошнило, и я едва прикоснулась к еде. Яда оказалось недостаточно, чтобы убить, но, тем не менее, я пролежала в постели несколько дней. Нет, девочка моя, Рашид ничего не сможет сделать, чтобы помешать своей ревнивой матери повторить неудачное покушение. Но на этот раз жертвой станешь ты. Мне повезло, но фортуна может отвернуться от тебя.

Словно ощутив могильный холод, Александра обхватила плечи руками.

– Вот почему Халид наблюдает за приготовлением нашей пищи, да? Теперь я понимаю, по какой причине мне запрещается брать что-либо у Лейлы.

Сабина погладила ее по руке.

– Да. Теперь ты понимаешь, почему я не хочу, чтобы ты оставалась здесь.

– Но если Джаббар так любит тебя, почему Лейла не была наказана за то, что она сделала?

– Ее наказали. Муж отнял у нее Рашида и отослал ее назад к родным. И он никогда не позволил бы ей вернуться, если бы сын так не нуждался в ней. Знаешь, Рашид обезумел от горя, он отказывался от еды, плакал день и ночь и слабел на глазах... – женщина горестно вздохнула. – Любя его, Джаббар не мог заставить себя отослать сына к матери, ему пришлось вернуть Лейлу.

– А ты хочешь отослать меня...

– Англия твоя родина, твой дом. Поверь, там ты будешь в безопасности.

Потрясенная ужасным открытием, девушка все же не могла примириться с мыслью об отъезде.

– Я не уеду, мама, не могу оставить ни тебя, ни тех, с кем выросла.

– Нет, ты уедешь.

Она отрицательно покачала головой.

– Нет, ты ничего не сможешь сделать, чтобы я переменила свое решение.

– Хорошо, я не буду заставлять тебя менять решение.

Александра подозрительно прищурила глаза, внимательно изучая лицо матери.

– Джаббар не отправит меня на родину и не позволит тебе это сделать.

– Я не буду спрашивать, разрешения мужа сделать со своей дочерью то, что пожелаю. Я родила тебя, и только я имею право решать твою судьбу.

Жестокость этих слов потрясла Александру. Перед ней была совсем другая женщина, твердая и непреклонная, она была так непохожа на добрую, нежную мать, вырастившую ее.

– Я очень тебя люблю, – смягчившись, продолжала Сабина, – и именно по этой причине ты не можешь здесь оставаться.

Девушка сжала ее руку.

– Я тоже очень люблю тебя, мама, поэтому и буду сопротивляться любой попытке увезти меня отсюда. Ты все, что у меня есть. Я не хочу иметь ничего общего с родственниками из Англии, которые будут смотреть на меня как на чудо или обузу может я и не арабка, но и не англичанка. Я живу в этой стране, принадлежу ей и здесь останусь. Сабина уныло опустила плечи.

– Тогда мы будем ссориться с тобой.

– Да, но у меня, честно говоря, нет желания это делать.

На прекрасном лице женщины появилась печальная улыбка, и она положила руки на плечи дочери.

– Я не убедила тебя, верно?

– Нет.

Последовал глубокий вздох.

– Я тоже не люблю терять.

Надеясь в душе, что вопрос окончательно улажен, Александра поцеловала мать в щеку.

– Ты ничего не теряешь, наоборот, мы обе приобретаем.

Сабина промолчала.

– Вот еще кое-что, о чем мы должны поговорить, – наконец проговорила она. – Это касается нового евнуха, Сейфа. Так вот, я не хочу, чтобы ты говорила ему о своем английском происхождении.

Дочь нахмурилась.

– Он же евнух. Я думаю, он не заслуживает того, чтобы о нем говорили.

– Тем не менее, ты не должна говорить ему ни о своем отце, ни о его владениях.

Изумленная таким необычным требованием, Александра скрестила руки на груди.

– Раньше ты никогда не запрещала мне рассказывать о таких вещах. Почему же ты делаешь это сейчас?

Сабина недовольно покачала головой.

– Не имеет значения, просто не говори об этом.

– Ты что-то скрываешь от меня, мама. И я хочу знать, что именно. – Они с матерью были всегда близки, между ними не было секретов. Почему же сейчас появились какие-то тайны, и почему они связаны с этим англичанином?

Женщина, вытянув руку перед лицом и плотно сжав пальцы, внимательно разглядывала свои безупречные ногти.

– Тебе недостаточно, что я попросила о таком незначительном одолжении?

Александра положила свою тонкую ладошку на руку матери.

– Мне тяжело примириться с мыслью, что ты что-то утаиваешь от меня, – мягко проговорила девушка. – Ты прекрасно знаешь, как я любопытна.

Сабина закрыла глаза, затем согласно кивнула.

– Очень хорошо, я расскажу тебе, но не спрашивай больше ни о чем.

– Согласна.

– Когда я его покупала, я не знала о том, что английское имя евнуха де Готье.

Александра попыталась вспомнить, где она слышала это имя. Наверное, мать упоминала его когда-то в разговоре.

– Он принадлежит к той семье, чьи владения граничат с землями Байярдов, – пришла ей на помощь Сабина. – Эта семья враждует с семьей Байярдов вот уже много лет.

Теперь она вспомнила, хотя еще и весьма смутно.

– Продолжай, мама.

– Многие годы между феодалами шла кровная вражда, – с видимым отвращением произнесла женщина. – К тому времени, как меня похитили, она постепенно перешла в мелкие стычки, но они все по-прежнему ненавидели друг друга. Это было ужасно.

– Де Готье продали тебя в рабство? Сабина пожала плечами.

– Не знаю, хотя я все время думаю, что, возможно, они и приложили к этому руку.

– А так как Сейф их родственник, – завершила Александра незаконченную мысль, – то ты боишься, что если он узнает о нашем происхождении, он может причинить нам немало вреда.

– Возможно, особенно сейчас, когда он стал моим евнухом. Думаю, со временем он успокоится, но никто не станет скрещивать меча с дьяволом, зная, кто перед ним.

Сравнение пришлось девушке по душе и она улыбнулась.

– Понимаю и ничего не скажу о своей родословной.

– Не забывай об этом, – предупредила Сабина, – ты даже не представляешь, насколько это важно.