Глава двенадцатая

Несмотря на утренний переполох к вечеру Блам-Касл весь сиял в ожидании торжественного приема гостей. Новые служанки стремглав носились по замку. Виктория обещала, что во время большого бала в парадных покоях слугам будет устроен отдельный стол на кухне. Сиду было даже наказано принести для них бочонок эля.

Свежие цветы наполняли огромные хрустальные и серебряные вазы, огонь пылал в камине бального зала, его пламя прогнало из комант обычную промозглость, и всех в доме охватило радостное возбуждение.

Около семи часов вечера нарядная Виктория уже стояла внизу в огромном холле Блам-Касла, хотя оставался еще час до назначенного времени. Словно по волшебству на смену утреннему проливному дождю пришел солнечный и ясные вечер с легкой прохладой в весеннем воздухе.

Лорд Блам продремал до вечера. Сейчас, одетый в свой самый лучший черный бархатный костюм, который всего только пять лет, как вышел из моды, он сидел в своем роскошном мягком кресле около двери парадного входа, с нетерпением ожидая приезда гостей.

— Ей-богу, Виктория, видеть в доме юное лицо — вот чего мне не хватало, все эти годы.

— Надеюсь, что ты не переутомишься сегодня, — она нежно поцеловала старика в лысую макушку. Виктория обожала своего деда. Казалось, из всей семьи он понимал ее лучше всех.

— Вздор! За всю зиму я не чувствовал себя лучше. — Он энергично тряхнул головой. — Да, чтобы заставить старую кровь течь быстрее, необходим бал! — граф Нотон ласково взглянул на внучку. — Ты очаровательна, дорогая! Ты так же восхитительна, как и твоя мать, а она была самая хорошенькая девушка в Лондоне. Я именно так и сказал твоему отцу, когда он добивался ее руки.

— Дедушка, я в семье гадкий утенок. Не забивай мне голову такими мыслями. Ты и оглянуться не успеешь, как я загоржусь!

Тогда лорд Блам обратил свое внимание на компаньонку.

— Знаете, мисс Итеридж, глядя на вас, можно предположить, что вы в кого-то влюбились. Этот румянец на ваших щеках, и, если не ошибаюсь, на вас новое платье? — его глаза озорно поблескивали.

Лицо бедной мисс Итеридж запылало, отчего она еще больше похорошела. Она и впрямь выглядела эффектно в новом сером платье с затейливым вырезом, хотя и не столь низким, как у Виктории. Обычно она носила платья с глухими воротниками.

Виктория кивком выразила полное согласие с дедом. Да, несомненно, мисс Итеридж была влюблена в викария Олсбрука, с улыбкой подумала она.

— Я догадываюсь, что здесь будет и мой старый друг лорд Хардвик, — сказал лорд Блам. — Это прекрасная партия для тебя, дорогая. — Он коснулся костлявым пальцем руки Виктории.

— О, так ты ему отдаешь предпочтение перед сквайром Мейнардом? — спросила Виктория, стараясь, чтобы в ее голосе не прозвучал сарказм. Она знала, что дед любил Хардвика, и не хотела ссориться с ним сегодня вечером.

— Что ж, граф намного лучше, чем простой помещик, Виктория. Хотя Мейнард прекрасно управляет своим поместьем.

— Ты забываешь, что лорд Хардвик занят своей любовницей. Осмелюсь предположить, что такие, как я, его ничуть не интересуют.

— Лорд Хардвик, моя милая, может развлекаться с мисс Ловетт, но когда для него настанет время остепениться, он выберет в жены достойную девушку своего круга.

— Давай закончим этот разговор, дедушка. Мне не интересны ни лорд Хардвик, ни Обри Мейнард. Я проведу свои дни здесь, в Блам-Касле, подле тебя. Мисс Итеридж ведь свыклась со своим положением, и я смогу.

— Хотелось бы, чтобы вы прекратили говорить обо мне так, будто меня здесь нет, — вмешалась мисс Итеридж. — И я должна довести до вашего сведения, что не имею ничего против собственного замужества. Просто… просто достойного джентльмена, который захотел бы жениться на бесприданнице, не нашлось. — Приходя в волнение от нахлынувших воспоминаний, она продолжала. — Правда, однажды я чуть не вышла замуж за одного молодого человека, но была отвергнута ради девушки с большим наследством. — Она взглянула в лицо Виктории и многозначительно кивнула. — Вы ведь не знали этого, не так ли?

Виктория взяла компаньонку за руку.

— Ох, мисс Итеридж, я и представления не имела об этом. Простите меня. Мне не стоило бы шутить по такому поводу. — Она оживилась, как, всегда не задерживаясь на неприятном. — Я уверена, что он вас не стоил, кем бы он ни был. — Потом, чтобы приободрить компаньонку, сказала: — Я заметила, что вы небезразличны викарию.

Мисс Итеридж заулыбалась.

— И я вообразила себе то же самое. Надеюсь, что так оно и есть. Я знаю, что его жена недавно умерла, и он кажется такими одиноким и так нуждается в женском обществе!

— Разве не чудесно, если в Блам-Касле состоится свадьба? — Виктория пришла восторг от этой мысли. — Я прямо-таки вижу, как вы входите в гостиную в наряде невесты.

— А теперь хватит поддразнивать меня. Проверю-ка я, как там с ужином, да спрошу у кухарки, все ли готово. — Мисс Итеридж решила удалиться.

— Вы просто убегаете от правды, мисс Итеридж. На кухне все готово. Я сама убедилась в этом не более получаса назад. Так что не уходите, а я даю слово больше не приставать к вам.

Мисс Итеридж послушно вернулась.

— Я все думаю: что, если эта ужасная особа попробует испортить ваш бал? — мисс Итеридж высказала вслух то, что не выходило у Виктории из головы.

— Обещаю, что не допущу ничего подобного, — сказала Виктория с большей убежденностью в голосе, чем в душе.

Не успела она закончить фразу, как шум первой подъезжающей кареты эхом отозвался под сводами зала.

В течение следующего часа Виктория была слишком занята, приветствуя гостей, чтобы думать о мисс Ловетт. Но когда прибыл лорд Хардвик, она не удержалась от вопроса:

— А где же ваша подруга? Она изменила свое намерение присутствовать на вечере?

— Нет, она еще не готова выезжать. У нее собственный экипаж. — Хардвик издал тяжелый вздох. — Френсис так любит мелодраматичные эффекты. Скоре всего она приедет последней, иначе кто-нибудь пропустит ее появление. — Не желая больше обсуждать бывшую любовницу, Хардвик сменил тему и промолвил, склоняясь к руке Виктории: — Моя дорогая, в этом платье вы само очарование. Как будто передо мной расцвел ослепительный цветок. Несколько недель назад вы показались мне маленькой школьницей, но сегодня вы вскружите голову любому мужчине.

— Это вы мне вскружите голову, сэр, если не прекратите хвалить меня. — Виктория кокетливо улыбнулась Хардвику. — Хотя ни одна женщина не может отказать себе в удовольствии выслушать комплименты.

Часы пробили девять, когда дверь распахнулась, и в зал вплыла Френсис Ловетт. Даже Виктория была поражена красотой этой женщины. На ней было изумрудно-зеленое платье из тонкой, как паутинка, ткани, которое облегало ее так плотно, что подчеркивало каждый изгиб ее тела. Ряд белых кружев изящно обрамлял до дерзости низкое декольте. Ее роскошная грудь была почти полностью обнажена. Шею обвивало колье из изумрудов и бриллиантов, которое, должно быть, обошлось какому-то джентльмену в круглую сумму. Первым побуждением Виктории было узнать, не лорд ли Хардвик оплатил эти драгоценности. Все смолкли, когда Френсис Ловетт, здороваясь, протянула руку лорду Бламу. Даже будучи прекрасной актрисой — а она и в самом деле была талантлива — Ловетт не смогла скрыть разочарования, которое промелькнуло в ее взоре, когда она, обведя взглядом комнату, обнаружила, что все вокруг выглядит празднично.

Это не ускользнуло от внимания Виктории, пристально наблюдавшей за ней.

— Что-то не так? — с приторной любезностью осведомилась Виктория. — Вы как будто недовольны. Ловетт взяла себя в руки и учтиво ответила:

— Напротив, все в этом зале выглядит в высшей мере превосходно.

— А разве у вас были основания ждать иного? — выразила удивление Виктория, не в силах скрыть издевки в голосе.

Обе дамы стояли с таким видом, как будто были готовы ринуться в бой. На щеках Виктории постепенно разгорался румянец. Лорд Хардвик и Мейнард поспешили подойти к ним.

— Мисс Ловетт, наконец-то вы здесь. Я хочу напомнить, что при последней нашей встрече вы обещали мне танец, — радостно приветствовал актрису Мейнард, предлагая ей руку и уводя, прочь.Виктория уставилась на них, изумленная тем, что Мейнард предпочел общество Френсис Ловетт ее обществу. Она-то предполагала, что он торопился ей на выручку.

Хардвик даже не сделал попытки скрыть улыбку, угадав, о чем она думает.

— Что ж, мисс Блам, похоже, что на вас возложена неприятная обязанность танцевать со мной. Тур вальса?

На них было устремлено множество глаз, и Виктория почувствовала, что ей не остается иного выбора, как последовать за Хардвиком в бальный зал и постараться сделать хорошую мину при плохой игре.

— На мгновение я подумал, что вы готовы вступить в крайне неприличную перебранку со своей гостьей. Что произошло между вами? — Хардвик положил руку на тонкую талию Виктории и повел ее в танце. Он был искусным танцором, и Виктория с легкостью следовала за ним.

— Мисс Ловетт и на сей раз, использовала запрещенные приемы, сэр, хотя я не желаю обсуждать эту проблему с вами. — Она хотела сказать: «А самая большая проблема в том, сэр, что поскольку по какой-то нелепой причине мисс Ловетт ревнует вас ко мне», но, конечно, не сказала ни слова.

— Должен заметить, Виктория, что мне доводилось видеть, как люди шли на виселицу, но и тогда выражение лиц у многих из них было веселее, чем у вас сейчас. Если вы сию же минуту не поднимете глаза и не улыбнетесь мне, окружающие могут подумать, что у нас любовная ссора.

Пораженная в самое сердце, Виктория взглянула прямо в глаза Хардвику, который ответил ей озорным смеющимся взглядом. Ему доставляет удовольствие ее огорчение, промелькнуло у нее в голове.

— Это смешно. Мы вовсе не любовная парочка. Так как же мы можем ссориться? Между прочим, это вам натянули нос, потому что Мейнард увел вашу даму. — Ну, вот она все и сказала и ничуть не жалеет! Ни капельки!

Но, вместо того чтобы рассердиться, Хардвик закинул голову и расхохотался.

— Так вот о чем вы думаете? По-вашему, мисс Ловетт моя любовница?

— А разве не так?

— Моя дорогая, наши пути разошлись еще перед моим отъездом из Лондона.

Не обезоруженная его заявлением, Виктория огрызнулась:

— Тогда почему она и сейчас живет в Стоун-хаусе?

— Мы все еще друзья, и она приехала отдохнуть от городской суеты. Она считает, что деревенский воздух благотворно действует на ее здоровье.

— Она беспокоится вовсе не о своем здоровье. Вы просто слепой дурачок, если не замечаете, что она до сих пор имеет виды на вас.

В это время мимо них, кружась, пронеслись Френсис и Мейнард, который что-то нашептывал ей на ухо. Френсис громко рассмеялась.

Это привело Викторию в еще большую ярость. Не о ней ли шепчутся эти двое? У нее появилось сильное желание указать им обоим на дверь.

Вальс кончился, и Хардвик повел Викторию к двери.

— Думаю, что вам не помешает глоток свежего воздуха. Может, выйдем на минутку в сад?

Сначала Виктория хотела возразить, но затем уступила и последовала за ним. Не успели они оказаться за дверью, как Хардвик заключил Викторию в объятия.

— Весь вечер я мечтал об этом! — воскликнул он. В первый момент Виктория хотела уклониться, но в памяти воскресло упоительное ощущение от их последнего поцелуя, и, к великому изумлению, она подставила лицо для поцелуя. Его губы, дразня, слегка коснулись ее губ, и он прошептал:

— Вы и представить себе не можете, как страстно я желал еще раз отведать сладость ваших уст.

Его поцелуй, сначала легкий, становился все жарче. Виктория почувствовала, что могла бы умереть в его объятиях от затопившего ее блаженства. Когда наконец Хардвик оторвался от ее губ, она с трудом могла вздохнуть. Хардвик удовлетворенно улыбнулся, глядя на нее.

— Могу поклясться, что вы довольны, дорогая.

— А вот и нет, — попыталась выдержать характер Виктория, но в голосе у нее не было и следа былой воинственности.

— Может, тогда стоит попытаться еще раз? — подтрунивая над ней, предложил Хардвик.

— Пожалуй, — последовал чистосердечный ответ. Посмеивающийся Хардвик снова крепко прижал ее к себе, и на этот раз Виктория, обвив руками его шею, ответила на его поцелуй.

Теперь уже Хардвику пришлось прервать поцелуй, чтобы окончательно не потерять власть над собой, так вскипела в нем кровь.

— Любовь моя, если вы не хотите, чтобы я посягнул на вашу честь, нам, несомненно, следует вернуться в зал. Еще один такой поцелуй, и я унесу вас в беседку. Не могу обещать, что там мои действия будут достаточно почтительны.

Его слова мгновенно отрезвили Викторию.

— Попридержите язык, лорд Хардвик! — Она быстро двинулась по направлению к дому. — Мне на самом деле пора вернуться к гостям.

Хардвик медленно пошел вслед за ней. Впервые он осознал, что Виктории удалось то, в чем другие женщины потерпели неудачу. Она покорила его сердце. Теперь требовалось только время, чтобы и сама Виктория поняла, как много они значат друг для друга. Он вздохнул. Она была так упряма! Ему придется потрудиться, чтобы повести ее к алтарю.

В течение нескольких следующих часов Виктория танцевала без устали со всеми кавалерами подряд, молодыми и старыми. Настроение у нее улучшилось, и, вообще, она пришла к заключению, что это самые восхитительные мгновения в ее жизни.

В полночь огромные двери столовой распахнулись, и Фостер объявил, что ужин подан. Виктория оглядела смеющуюся и болтающую толпу гостей, и лицо ее засияло от гордости. Кажется, ее первый званый вечер имел потрясающий успех.

Внезапно у входной двери раздался шум.

— Лорд Хардвик! Где лорд Хардвик? Мне необходимо поговорить с графом, — кричал какой-то мужчина, пробежав мимо Фостера в зал.

Все разговоры смолкли, когда мужчина, оказавшийся помощником конюха, широким быстрым шагом подошел к Хардвику.

— Луддиты, сэр, направляются к вашей фабрике. Меня послал за вами Джефри Хогэн. Он просит, чтобы вы как можно скорее приехали туда.

В зале раздались тревожные возгласы, и общество начало взволнованно перешептываться.

— Послушайте, Хардвик, мы не позволим вам ехать одному, — воскликнул один из соседей. — Я накину плащ и немедленно присоединюсь к вам.

К огорчению Виктории, все бросились в прихожую. Когда она вышла на крыльцо, ее гости садились в свои экипажи. С видимым смущением лорд Блам заявил, что бал закончился, и он отправляется спать.

Виктория вскочила в экипаж и уселась рядом с викарием Олсбруком и мисс Итеридж.

— Надеюсь, что никто не пострадал, — сказала она, вспоминая довольные лица рабочих.

— Мы можем добраться до фабрики раньше луддитов, — откликнулся викарий Олсбрук. — Эти люди орудия сатаны, их нужно остановить.

В этой гонке экипажей через городок к фабрике Хардвика, когда кареты обгоняли одна другую, было что-то от спортивного состязания.

Впереди показалась фабрика, и Виктория облегченно вздохнула.

— Они еще не подожгли ее. — Она, напрягая зрение, всматривалась в. темноту.

— Думаю, что лучше всего перекрыть подходы к фабрике, — высказал свое мнение викарий, стуком в крышу давая кучеру сигнал остановиться. Он приподнялся, чтобы открыть дверь. — Я пойду вперед и узнаю, могу ли быть полезен. Иногда умиротворяющий голос священнослужителя может предотвратить кровопролитие.

— О Тимоти, будьте осторожны! — воскликнула мисс Итеридж, прикасаясь платком к глазам. Олсбрук, утешая, похлопал ее по руке.

— Ну, ну, не тревожьтесь обо мне. Я очень предусмотрительный и благоразумный человек, Люси. По всей вероятности мне удастся утихомирить враждующих прежде, чем начнется стычка. Как только луддиты увидят, что их поджидает толпа вооруженных людей, они, без сомнения, струсят и отправятся восвояси.

— Кто-нибудь послал за констеблем? — спросила Виктория, с беспокойством высматривая в темнеющих рощах признаки движения.

— Уверен, что Хардвик послал за ним своего слугу. А теперь, дорогие леди, перестаньте беспокоиться. Положение совсем не так плохо, как я опасался. — Викарий вышел из кареты и быстро пошел по тропинке к группе вооруженных мужчин, которые смотрели на дорогу.

Вскоре женщины, уставшие от нетерпеливого ожидания, начали выбираться из экипажей и собираться в кучки, тихо переговариваясь между собой.

— Давайте присоединимся к другим дамам, — предложила Виктория, открывая дверь и вылезая из кареты.

— Ох, помилосердствуйте, вы думаете, это безопасно? — прошептала мисс Итеридж, настороженно оглядываясь вокруг. — Не думаю, что нам стоит подвергать себя чрезмерному риску, милая.

— Не понимаю, отчего бы нам не выйти. Мы сидим здесь целый час или больше, а никто так и не показался. — Она направилась к группе дам. Увидев, что Виктория уходит, мисс Итеридж выбралась из кареты и потащилась вслед заней.

— Пожалуйста, Виктория, подождите, я не могу идти так быстро, как вы. Без фонаря дорогу совсем не видно, — раздраженно ворчала она.

Виктория умерила шаг и протянула компаньонке руку. — Вот, возьмите меня за руку. Здесь немного неровно?

Виктория подошла к женщинам и включилась в разговор.

— Как вы полагаете, где луддиты? — шепотом спросила она, осматриваясь.

— Интересно, вдруг они изменили свои планы? — высказалась одна из женщин. — У них, безусловно, было достаточно времени, чтобы добраться сюда, если фабрика была их целью.

При свете полной луны Виктория уловила ироническую усмешку на лице Френсис Ловетт.

— Они не придут, — шепнула Виктория мисс Итеридж, ибо внезапно ей открылась истина. Схватив компаньонку за рукав, она оттащила ее в сторону и тихонько прошипела сквозь зубы так, чтобы не смогли услышать остальные дамы.

— Держу пари на новый веер, что луддиты не появятся, и сегодня вечером у них и в помине не было намерения поджигать фабрику.

— Да что вы говорите? Разве вы не слышали?

— Слышала, но я видела и выражение лица мисс Ловетт, и это ее рук дело. Есть ли лучший способ испортить мне вечер?

У мисс Итеридж перехватило дыхание, и она поглядела по сторонам, чтобы узнать, не слышит ли их кто-нибудь.

— Вы действительно думаете, что это устроила она?

— Именно так я и думаю, — Виктория направилась к мужчинам, чтобы поделиться с Хардвиком своими подозрениями, но он уже высказал вслух ту же самую мысль. Когда Виктория подошла поближе, она услышала его слова:

— Где Джеффри Хогэн? Позовите его ко мне. — Я здесь, сэр. Хардвик подошел к Хогэну.

— Джеффри, вы видели луддитов?

— Нет, сэр, я их не видел. Брат Беатрисы Марч, ну, тот, который живет у болота, примчался ко мне и сказал, чтобы я сообщил вам о них.

— Он заплатил тебе?

— Да, сэр.

— Тебе не показалось это странным? — Хардвик продолжал задавать вопросы, пытаясь сдержать гнев.

— В тот момент не показалось, сэр. Но сейчас, вы правы, сэр, это вызывает недоумение.

Хардвик громко обратился к Мейнарду:

— Обри Мейнард, это ваши проделки, не так ли? — Конечно, нет, — с жаром откликнулся тот. Виктория сделала шаг вперед и сказала:

— Нет, лорд Хардвик, Мейнард не имеет к происходящему никакого отношения.

— А что вам может быть известно по этому поводу? Он так зыркнул на нее глазами, что она замолчала. Виктория помедлила, пытаясь сообразить, что ей следует говорить: слишком много людей могло услышать ее слова. Одно дело — думать, что Френсис Ловетт втайне подготовила этот спектакль, и совсем другое — обвинить ее в этом перед всем графством.

— Я только знаю, что он ни при чем.

Она хотела отвести Хардвика в сторону и объяснить, что Беатриса подкупила слуг, чтобы они не пришли сегодня в замок, но лорд взорвался:

— Неужели вы не видите, что этот человек подлец? Стоит ли продолжать защищать его?

— Не так громко, сэр! Вас могу услышать остальные. — В глазах Виктории сверкал гнев.

— Вы глупый ребенок. Отправляйтесь домой сию же секунду, а не то я схвачу вас за шиворот и встряхну хорошенько, может, тогда вы немного образумитесь.

При этих словах Виктория вспыхнула и гордо удалилась.

— Пойдемте, мисс Итеридж, нам пора домой.

По дороге в замок, Виктория кипела от злости. Хардвик не смел так обращаться с ней.

Именно тогда, когда она была готова считать его очень милым, он опять все испортил.

Он ничего не желал слушать о своей любовнице? Тем лучше. Виктория твердо решила больше никогда не разговаривать с Хардвиком, так что ему нечего беспокоиться, что она снова вмешается в их жизнь.

Виктория была так зла, что слезы выступили у нее на глазах, она стерла одну крошечную слезинку, которая уже потекла по матовой щеке. Хардвик упрям как осел. Он не стал слушать ничего дурного о своей драгоценной мисс Ловетт. Все, что ему хотелось — это во всеуслышание дать отповедь Обри Мейнарду. Что ж, не будь она истинной леди, она могла бы многое порассказать ему об этой потаскушке-актрисочке. Долго подавляемая ревность захлестнула Викторию, и она сжала кулаки. Хардвик был так слеп, что не смог распознать лицемерие Френсис Ловетт. Если он такой глупец, пусть отправляется к Френсис, он не услышит от Виктории и слова о ней. Два сапога — пара! А она, в свою очередь, сосредоточит внимание на Обри Мейнарде. Он-то уж не внесет в ее душу тот разлад, который, так или иначе, вносил Хардвик.

Глава тринадцатая

Скачки должны были начаться ровно в двенадцать, и к этому времени все помещики из окрестных графств сидели в своих экипажах, переговариваясь с соседями и заключая пари на лошадей, участвующих в первом заезде. Скачки были любимым видом состязаний Виктории, так что она тоже сидела в экипаже, и в ожидании, пока лошади выстроятся на стартовой линии, нервно крутила зонтик.

— Какой чудный день для скачек, не правда ли? — заметил викарий, кивая члену церковного совета, проходящему мимо экипажа.

Сегодня они решили воспользоваться ландо, потому что у него откидывался верх, и они могли наблюдать за лошадьми, не выходя из кареты. Нечастый в Англии яркий солнечный день без единого облачка на горизонте усиливал ощущение праздника.

Виктория наказала кухарке наготовить еды для пикника. Кухарка приготовила жареных цыплят, пирожки с мясом, положила несколько сортов сыра, слоеные булочки, которые таяли во рту, и четыре вида печенья. Была даже первая клубника и потрясающие ломтики ананаса в сиропе — эти ананасы выращивались в оранжереях Блам-Касла. Многие помещики графства могли похвастаться плодами тропических растений из своих оранжерей, но садовники Блам-Касла были одними из лучших. Даже в свои преклонные годы лорд Блам проводил много времени в теплицах, ухаживая за цветами, экзотическими деревьями и всякими диковинами из царства Флоры.

Хотя лорд Блам и предпочел остаться дома, но Виктория, мисс Итеридж и викарий Олсбрук достойно представляли Блам-Касл. Обри Мейнард попросил Викторию оказать ему честь и носить на скачках его цвета. Считалось, что она проведет с ним весь день, но он сам должен был участвовать в состязаниях на одной из своих лошадей, на других лошадях из его конюшни скакали опытные жокеи.

Цветами Мейнарда были желтый и зеленый. Когда Виктория приехала, он преподнес ей вымпел, окрашенный в эти цвета, и она немедленно вывесила его на стенке ландо.

Цветами лорда Хардвика были красный и белый. Эти цвета красовались на стенках его экипажа, а второй вымпел развевался на карете Френсис Ловетт. При виде этого зрелища лицо Виктории окаменело.

Вот так, подумала Виктория, лорд Хардвик заявил мне, что у него больше нет ничего общего с Френсис Ловетт, а она таки восседает в своей карете поистине в королевском наряде, улыбаясь направо и налево и делая ставки на жеребца Хардвика.

Когда они только подъехали к месту скачек, Виктория оглядела собравшееся общество и вздохнула с облегчением, не заметив кареты актрисы.

Увы, через несколько минут ненавистная карета подъехала и остановилась в нескольких футах от экипажа Виктории. Девушка поняла, что так и было задумано, и сильно разозлилась.

Виктория была полностью погружена в свои мысли, тем не менее, это не помешало ей заметить лорда Хардвика, который приближался к ним. Увидев вымпел с цветами Мейнарда, он помрачнел, но ничего не сказал.

— Добрый день, Виктория, Итеридж, викарий Олсбрук, — он прикоснулся кончиками пальцев к шляпе, обращаясь ко всей компании, но его взгляд был прикован Виктории. Он не отрывал от нее глаз так долго, что она почувствовала, как легкий румянец начал заливать ее лицо.