— Спасибо, что выслушали меня, — сказала она. — Вы очень хороший человек. Все это, конечно, очень глупо, но мне стало легче после разговора с вами.
      Харви взял ее за руку.
      — Жаль только, что вы полюбили не меня.
      — Мне тоже. Вы были бы прекрасным мужем любой женщине.
      — А вы уверены, что не хотите стать этой женщиной?
      — К сожалению, не существует лекарства от глупости, — ответила Виолетта. — Если человек глуп, то это на всю жизнь.
      — Я не согласен с вами.
      — Простите меня, но я люблю этого отвратительного человека, полного злости и эгоизма. И мне, наверное, не хватит жизни, чтобы объяснить, почему.
      — Что вы собираетесь делать дальше?
      — Буду продолжать работать. Постараюсь никогда больше не встречаться с Джеффом и при первой же возможности вернусь в Массачусетс. Если бы у меня были деньги, я бы уехала прямо сейчас.
      — Я могу вам дать…
      — Вы и так уже сделали для меня достаточно много. А теперь давайте вернемся. Мисс Сеттл наверняка ждет подробного отчета о вечере. Мне еще нужно придумать, что ей рассказать.
      Харви подал кучеру знак трогаться. Недалеко от школы они остановились, чтобы Виолетта окончательно успокоилась.
      — Меня вот только волнует, что Клара Рабин наговорит мисс Сеттл, — заметила Виолетта.
      — Я готов подтвердить любые ваши слова, — предложил Харви.
      — Признаться, я вела себя крайне неосмотрительно. Наверное, половина присутствующих видели, как я убежала с бала.
      — Скажите мисс Сеттл, что вдруг плохо себя почувствовали. Не будет же она винить вас за это?
      — После неприятностей с карантином мисс Сеттл готова поверить любым рассказам обо мне.
      — Элеонора, конечно, суровая женщина, но она не…
      Виолетта схватила Харви за руку и, указывая на человека, вышедшего из экипажа напротив школы, воскликнула:
      — Это Джефф! Я не хочу его видеть
      — Мы можем подождать, пока он уедет.
      — Вы не знаете Джеффа. Он не уедет. Если нужно, Джефф может прождать всю ночь.
      — Не думаю, — усомнился Харви.
      — Вот увидите.
      Через некоторое время Джефф вышел на дорогу и, отослав экипаж, снова вернулся на свой пост.
      — Давайте, я поговорю с ним, — предложил Харви.
      — Нет. Это ничего не решит. Мне нужно где-нибудь остановиться до утра.
      — Вы можете воспользоваться моим домом.
      — Это испортит мою репутацию.
      — Я проведу ночь в другом месте.
      — Вряд ли это что-либо изменит.
      — Тогда остается отель.
      — Не вижу разницы.
      — Даже не знаю, какое место можно еще предложить, где бы не пострадала ваша репутация.
      — Я знаю, — сказала Виолетта. — Есть одно очень подходящее место.
 
      Джефф посмотрел на часы: двадцать минут первого. Интересно, куда могли подеваться Виолетта и Харви? Джефф так надеялся застать ее в школе. Он решил подождать еще немного. Ему нужно было обязательно поговорить с Виолеттой.
      Господи, каким же он оказался дураком, позволив Филиппу Рабину сыграть на своих давних страхах! Именно поэтому, увидев Виолетту вместе с Харви, Джефф уже не мог думать ни о чем другом, кроме того, что она отказалась пойти с ним на бал только из-за его руки. Конечно, большую роль здесь сыграла выработанная годами привычка все относить на свой счет.
      Когда Джефф в бешенстве вылетел из отеля, его рука неожиданно нащупала в кармане конверт. Только теперь он вспомнил о письме мисс Сеттл, которое так и не удосужился вовремя прочитать. Джефф просто сунул его в карман и забыл о нем.
      Прочитав письмо при свете уличных фонарей, Джефф сразу почувствовал себя ничтожным, жестоким дураком. Ему отчаянно захотелось немедленно найти Виолетту, все объяснить, извиниться. Он ведь любил ее, прости его Господи, хотя и сам не понимал, как это произошло. Джеффу казалось, что и Виолетта любит его. Но вот достаточно ли сильно, чтобы простить все, что он ей наговорил?
      Джефф опять посмотрел на часы. Ждать уже не имело смысла. Нужно было искать Виолетту.
 
      Джефф позвонил в дверь дома Харви. Никакого ответа. Он приходил сюда уже второй раз, и второй раз безрезультатно.
      Нетерпение Джеффа все возрастало. Он не представлял себе, где могла находиться Виолетта. Почему она не вернулась в школу? Почему Харви не появился дома? В голову лезли самые неприятные мысли, но Джефф старательно гнал их от себя. Он должен доверять Виолетте. Она никогда не останется с Харви на всю ночь. Джефф знал, что Виолетта никогда не сделает этого. Но тогда где же она, черт побери?!
 
      — Мисс Гудвин еще не приехала, — сообщила Бет. — Я ужасно волнуюсь.
      — От нее не было записки?
      — Нет, ни слова.
      Джефф посмотрел на часы: семь минут пятого. Придется признать: Виолетта просто-напросто не хотела его видеть. Она не заболела, — Джефф уже побывал в каждой больнице Денвера, — и не остановилась в гостинице.
      Надежда постепенно стала угасать. Конечно, Виолетта не любила его. В противном случае она бы не исчезла таким вот образом. Виолетта должна была понимать: он погорячился и сам не верил в то, что говорил, а остыв, немедленно захотел бы увидеть ее.
      Джефф решил отправиться домой, на Четырнадцатую улицу. Он должен признать, что все кончено. И ему в этом некого винить, кроме себя самого.
 
      — Ферн объяснила, где тебя найти, — проговорил Джордж, входя в комнату, где Джефф поднимал штангу, затем потянул носом: — Здесь пахнет, как в коровнике. Я надеялся поговорить с тобой на уикэнде на ранчо.
      Джефф внимательно посмотрел на брата.
      — Ты же знаешь, меня там не очень-то хотят видеть, особенно когда собираются почти все родственники. Все надеются, что на время уик-энда я буду завален работой.
      — Между прочим, из Техаса приехали Вильям и Элизабет.
      — Но это же твои дети, не мои. Джордж уселся на стул, нисколько не обескураженный ответами брата.
      — Все беспокоятся о тебе. Впрочем, трудно было бы ожидать чего-то другого после вчерашнего вечера.
      — И ты тоже? — поинтересовался Джефф, вытираясь полотенцем.
      — Не уверен, что «беспокойство» — это вполне подходящее слово, но и я тоже. Посуди сам: сначала ты перед всеми извинился, после того как пятнадцать лет вел себя как сукин сын, потом публично унизил женщину и еще удивляешься, что люди беспокоятся о тебе. Все пришли к выводу: с тобой произошло нечто необычное. Так как в Денвере в последние несколько недель не отмечалось сейсмической активности, выходит, причина кроется в чем-то другом.
      — Вот и хорошо. А то семье, чего доброго, нечего бы было обсуждать.
      — Поверь, у двух беременных женщин и еще одной, которая собирается присоединиться к ним весной, хватит тем для разговоров.
      — Странно, что вы вообще вспомнили обо мне, — усмехнулся Джефф.
      — Ты явно недооцениваешь интерес семьи к тебе.
      — Я хорошо понимаю: лучшего раздражителя вам просто не найти. Я доставляю столько беспокойства, что родственникам некогда задуматься, как мало внимания уделяют они друг другу.
      Джордж помрачнел.
      — Когда ты извинился перед Розой и остальными, я подумал: наконец-то ты справился с жившей в тебе все это время злобой. Я надеялся, что ты станешь счастливее. Поверь, мне очень хотелось для тебя счастья.
      Раздражение Джеффа вмиг улетучилось. Честно говоря, сколько он себя помнил, Джордж всегда старался его понять. Пожалуй, он один из всей семьи догадывался об истинных чувствах Джеффа.
      — Тогда ты, наверняка, обрадуешься, услышав, что ничего сверхъестественного со мной не произошло, — заявил Джефф. — В ту ночь, когда мы договаривались с доктором, Виолетта передала, что Ферн может умереть.
      — Признаться, этого я и боялся.
      — Вот тогда я и понял: если Ферн, действительно, умрет, мне никогда не удастся отблагодарить ее за все хорошее, что она сделала для Мэди-сона. Как видишь, это всего лишь обычная благодарность.
      Джордж скептически усмехнулся.
      — Думаю, за этим все-таки скрывается нечто большее, но если ты не хочешь говорить, я не стану расспрашивать, — он поднялся, собираясь уходить. — Ладно, я пойду. Кстати, Монти организовывает для Розы родео. За ним нужно присмотреть, чтобы следующим поездом сюда не приехала половина Техаса.
      — Сядь, Джордж, — попросил Джефф. — Раз уж ты здесь, я хочу с тобой серьезно поговорить. Я решил оставить банк. Пришло время вернуться в Вирджинию.
      Джефф никогда не любил объяснять что-либо Джорджу или Розе. Они внимательно вслушивались в каждое слово, запоминали, как он выглядел при этом, как стоял, суетился ли или был спокоен, смотрел прямо в глаза или отводил взгляд. И, как правило, неизменно добирались до того, что Джефф хотел от них скрыть.
      — С чего это вдруг? — удивился Джордж.
      — Не вдруг. Я надеялся, вся семья захочет вернуться. Даже когда ты сказал, что вы не поедете, я все-таки продолжал надеяться. В конце концов я понял, что никто не хочет возвращаться, кроме меня. Моложе я не становлюсь. Мне нужно жениться, пока я не превратился в старика, который уже никому не понадобится.
      — А зачем для этого ехать в Вирджинию?
      — Но я всегда собирался вернуться туда.
      — Это я знаю. Меня интересует другое: что ты надеешься найти там, чего нет здесь? Ты должен понимать: семья будет скучать по тебе. Никто не сможет тебя заменить.
      — Мэдисону это вполне по силам.
      — Никто из нас не сможет вести дела и наполовину лучше, чем ты.
      — Я уже все решил.
      — Мы не будем останавливать тебя. Джордж внимательно посмотрел на Джеффа, словно стараясь проникнуть в его мысли.
      — Ты все еще хочешь узнать, почему, не так ли?
      — А как бы ты поступил на моем месте, если бы я вдруг объявил, что собираюсь продать ранчо и уехать за тысячу миль отсюда, где у меня не будет ни семьи, ни связей? Пойми, ты нужен семье. В какой-то мере мы все зависим от тебя. Нам потребуется время, чтобы решить, что делать после твоего отъезда. И я не единственный, кто захочет узнать причину этого решения.
      — Мне тридцать семь. Я не могу больше откладывать свою мечту.
      — Но ты же делал это в течение пятнадцати лет.
      — Я ждал.
      — Чего?
      — Осуществления своей мечты. Роза как-то сказала, что большую часть жизни я был дураком. И она права. До меня, наконец, дошло, что вы пытались внушить мне все эти годы. Я, действительно, был глуп и теперь отлично понимаю это. Мне так хотелось верить в наше скорое возвращение, что я закрывал глаза на правду.
      — И что же ты собираешься там делать?
      — Не знаю. Я так много говорил об обездоленных ветеранах войны, но никогда не пытался ничего для них сделать. Возможно, еще не слишком поздно все исправить.
      — Когда тебе это пришло в голову?
      — Недавно, — уклончиво ответил Джефф, не собираясь признаваться, что натолкнула его на эту мысль Виолетта. — Я уверен, Вирджинии нужен банкир, готовый вкладывать деньги в развитие штата.
      — Ты собираешься восстановить Эшбурн?
      — Еще не знаю. Подожду до женитьбы, а потом решу.
      — У тебя есть кто-нибудь на примете? Не забывай, тебя там не было десять лет.
      Впрочем, Джордж и сам знал ответ на свой вопрос. Да и Джефф понимал, насколько незначительны его шансы найти себе жену. Большинство девушек подходящего для замужества возраста были слишком молоды, чтобы помнить войну или понимать, какое влияние могла она оказать на человека. Их родители, конечно, рассказывали им кое-что о войне, но собственный опыт у них отсутствовал. Война для этих молодых особ была чем-то нереальным. Достаточно вспомнить хотя бы Джулию Вилфокс, а что уже говорить о нынешних девушках.
      Джефф панически боялся принять окончательное решение, но не мог признаться в этом Джорджу. Правда, он всегда говорил, что собирается вернуться в Вирджинию, но до настоящего момента не отваживался на этот шаг. Джефф вдруг понял: если он не уедет прямо сейчас, то проведет всю оставшуюся жизнь в Денвере, Чикаго, в Сан-Франциско, да где . угодно. Разницы уже не будет никакой.
      Джефф неожиданно почувствовал настоятельную необходимость кому-то принадлежать, заполнить эту гнетущую пустоту. Ему хотелось знать, что есть женщина, которой он нужен как муж или любовник вовсе не из-за его богатства или известных родственников. Конечно, эта задача была не из легких, однако стоило попытаться.
      Виолетта могла бы ему в этом помочь, если бы он не вел себя на балу как последний глупец. Она не придавала большого значения его прошлому, отсутствующей руке, накопившейся горечи и любила таким, каков он есть.
      Нужно было непременно найти ее и объясниться. Может, Виолетта больше и не любит его, — хотя Джефф надеялся, что это не так, — но он не мог уехать, не поговорив с ней.
      — У меня нет ответов на твои вопросы, — пожал плечами Джефф. — Просто пришло время вернуться.
      Джордж долго молчал, наконец произнес:
      — Я надеялся, что ты изменишь свое решение. Все-таки мы уехали двадцать лет назад. С тех пор утекло много воды. Все там теперь не так, как тебе запомнилось.
      — Я тоже уже не тот.
      — Тогда я хочу кое-что тебе посоветовать.
      — Что?
      — Прежде чем отправиться туда, убедись, что действительно знаешь, что ищешь. Возможно, ты ищешь что-то такое, чего нигде нет.
      — Это все?
      — Нет. Реши также, что будешь делать, если тебе не удастся это найти.
 
      Виолетта не верила своим ушам: ее уволили, практически выбросили вон. Мисс Сеттл даже надеялась, что Виолетта покинет школу еще до вечера.
      — После того, как я дала вам прекрасную работу, несмотря на отсутствие опыта, и мистер Макки рекомендовал вас, просто невозможно объяснить ваше поведение.
      Виолетта буквально онемела, не имея сил ни возразить, ни потребовать объяснений, а мисс Сеттл продолжала:
      — Мне всегда не нравилось, что мистер Рандольф оказался здесь во время карантина.
      — Этого бы не произошло, если бы вы не запретили вывешивать предупреждение, — наконец выдавила Виолетта.
      Но даже столь очевидная правда уже не могла сбить мисс Сеттл с намеченного курса.
      — Я просто не могла поверить в рассказанное мне Кларой Рабин, хотя и понимаю, что ее дочь ревниво относится к близнецам Рандольф. Впрочем, это не имеет значения, потому что вы пренебрегаете своими обязанностями.
      — Когда же я это делала? — спросила Виолетта, оскорбленная столь несправедливым обвинением.
      — Мне постоянно приходилось искать кого-то, кто бы выполнял за вас работу, пока вы охотились за мистером Рандольфом.
      — Я никогда за ним не охотилась.
      — Вы посещали его дом, офис, даже дом его брата. Вы уговорили мать близнецов устроить это родео, чтобы чаще видеться с мистером Рандольфом.
      — Но она сама попросила об этом, — возразила Виолетта.
      — Потом вы исчезли на целую ночь, ожидая, пока у миссис Рандольф родится ребенок, словно являлись членом их семьи.
      — Меня попросил помочь сам Мэдисон. Он пообещал все вам объяснить.
      — Вот-вот, именно это я и имею в виду. Вы уже называете их по именам.
      — Когда вы находитесь в обществе пяти мужчин и четырех женщин, носящих фамилию Рандольф, просто приходится называть их по именам.
      — А ваше бесстыдное поведение на балу?!
      — Что вы имеете в виду под «бесстыдным» поведением?
      Виолетта сама не знала, зачем задала этот вопрос, но уже не могла остановиться.
      — Не думайте, что вам удастся что-либо скрыть от меня. Клара Рабин рассказала, как вы вешались там на мужчин. Она также пожаловалась, что вы нагрубили ей, когда она очень мягко посоветовала вам не позорить своим поведением школу. Вдобавок ко всему, вы отсутствовали в школе всю ночь.
      — Хотите узнать, где и почему я провела ночь?
      — Клара Рабин предоставила мне достаточно информации, чтобы я могла догадаться об этом. Виолетта глубоко вздохнула.
      — Я не надеюсь, что вы мне поверите, но Клара Рабин лжет. Последние несколько недель она распространяла обо мне сплетни. Не знаю, зачем это делалось. Да и чем я могу навредить ей?
      — Миссис Рабин принадлежит к верхушке денверского общества, — заявила мисс Сеттл, на ее напудренных щеках от возмущения выступили красные пятна. — Ей не нравится, когда люди забывают свое место.
      Виолетта не на шутку рассердилась. В конце концов сколько же можно обвинять ее во всем случившемся?!
      — В таком случае, все денверское общество не на своем месте. Все эти люди когда-то были грязными ранчеро, торговцами, старателями, пока не наткнулись на золотые жилы. Они должны быть счастливы, что такие люди, как Рандольфы, вообще разговаривают с ними.
      — Мисс Гудвин! Я не позволю…
      Виолетта окончательно потеряла терпение.
      — Переведите дыхание. Теперь, когда я поняла, что вы из себя представляете, я не осталась бы здесь даже за двойную зарплату. Но позвольте дать вам один совет. В Денвере немало людей, которым не нравятся Рабины.
      Надувшись как жаба, мисс Сеттл медленно поднялась со стула.
      — Как вы посмели давать мне советы! — воскликнула она. — Мисс Николсон, будьте свидетелем!
      — Нет никакой нужды ничего свидетельствовать. Вряд ли наши пути еще раз пересекутся. Заплатите мне все, что положено.
      — Вы получите столько, сколько я решу вам дать. А при таких обстоятельствах…
      — При таких обстоятельствах вы сами рвете контракт. Если понадобится, Рандольфы непременно подтвердят тот факт, что во всех случаях я отсутствовала на работе с вашего согласия. Ваши же доводы — сплошная выдумка. В суде их, наверняка, не примут во внимание.
      — Вы не посмеете.
      — Не вернете мне мои деньги, и уже завтра, до полудня, я положу вам на стол иск. Когда дело закончится, уверена, для вас школа будет в прошлом.
      — Да что вы можете рассказать на суде? — удивилась мисс Сеттл.
      Виолетта не могла удержаться от язвительной усмешки.
      — Вы и Клара Рабин понапридумывали Бог знает что. То же самое сделаю и я.
      Мисс Сеттл уставилась на Виолетту, открыв рот.
      — Вы не посмеете.
      — Вам известно, я имею некоторое влияние на Харви Макки, Ему я и поручу вести дело. Кроме того, вся семья Рандольфов подтвердит каждое мое заявление.
      Мисс Сеттл выглядела ошеломленной, но ее явно одолевали сомнения.
      — Мисс Николсон, посмотрите, сколько мы ей должны. Я хочу, чтобы она покинула школу не позже чем через час,

Глава 24