Побледнев, близнецы посмотрели сначала друг на друга, затем на Джеффа и Виолетту. И было непонятно: то ли они искали защиты, то ли хотели спросить, действительно ли дядя так поступит с ними? А вот этого Виолетта не знала и сама. Джефф, конечно, имел полное право сердиться на племянниц, но пороть чужих детей — вряд ли.
      — Слезайте. Пусть конюх отведет лошадей, — приказал Джефф.
      — Но мы должны сами их расседлать, — возразила Аурелия. — Мы ведь катались на них.
      — Вы это непременно сделаете. А пока конюх погуляет с лошадьми несколько минут.
      Соскользнув вниз, девочки послушно передали конюху поводья. Тот принял их без единого слова. Виолетта оглянулась в надежде увидеть Монти и мальчиков и очень удивилась, обнаружив, что они прогуливают неподалеку лошадей. Судя по всему, Монти решил пока не вмешиваться.
      Джефф сердито смотрел на племянниц. «Словно судья перед вынесением приговора двум преступникам», — подумала Виолетта, не обнаружив ни единого признака доброго расположения или понимания, в свое время проявленного Джеффом к ней самой и к Эсси.
      — Вы хотя бы понимаете, что натворили? — спросил он.
      — Мы только хотели… — начала Джульетта.
      — Вы подняли на ноги всю школу, — оборвал ее Джефф. — Вы очень расстроили мисс Сеттл и мисс Гудвин. Кроме того, у мисс Гудвин наверняка возникнут неприятности из-за того, что она не смогла уследить за вами.
      Виолетта как-то не задумывалась об этом, но была уверена в правоте слов Джеффа. Мисс Сеттл, безусловно, захочет кого-нибудь наказать за столь непростительный промах.
      Близнецы перевели растерянный взгляд с Виолетты на Джеффа. :
      — Но это же несправедливо! — воскликнула Ауре-лия. — Никто не может уследить за нами.
      — Но самое ужасное заключается в том, что вы заставили лгать Эсси. Вы совершенно не подумали о последствиях своих поступков. Это недостойно Ран-дольфов. Прежде чем что-то сделать, вы должны были убедиться, что никому не грозят неприятности из-за вас. Однако вы слишком эгоистичны, чтобы думать об этом.
      Судя по всему, близнецы все-таки сожалели о содеянном, и на этот раз Виолетта не сомневалась в искренности их раскаяния. Однако она точно знала: уже через неделю или дней десять эти бесенята вновь будут готовы к подобным выходкам. Им незнакома слабость. Тем не менее Виолетта восхищалась характером близнецов, склоняясь к мысли, что непоколебимость духа — отличительная черта всех Рандольфов.
      — Ты действительно собираешься нас наказывать? — спросила Аурелия.
      — Думаешь, я пошутил?
      — Тогда бей нас прямо здесь, — сказала Джульетта. — Если ты сделаешь это в школе, нам придется снова убежать.
      Эти слова прозвучали совсем по-взрослому, и Виолетта хорошо понимала причину подобной решимости. Если близнецов наказать таким вот образом в школе, Бетти СЬКУ, наверняка, сделает просто невыносимым их дальнейшее пребывание там.
      Прежде чем Джефф успел произнести еще хоть слово, к ним подъехали мальчики во главе с Монти.
      — Ты уже выдал свою порцию внушения? — спросил Монти, казалось, ничуть не взволнованный случившимся.
      — Дядя Джефф собирается нас выпороть, — сказала Джульетта.
      — Позаботьтесь о своих лошадях и сразу же возвращайтесь обратно, — приказал Монти племянницам.
      Виолетте не понравился ни его тон, ни взгляды, которыми они обменялись с Джеффом. Пока не ушли Аурелия и Джульетта, ничего больше не было сказано, но Виолетта чувствовала между братьями все нарастающую напряженность. Может ей тоже отправиться вслед за девочками, подумала она.
      Словно угадав мысли Виолетты, Монти попросил:
      — Лучше останьтесь, мисс Гудвин. С близнецами вы разберетесь в школе.
      — Боюсь, там я уже ничего не смогу сделать, — возразила Виолетта. — Вряд ли кто-нибудь поинтересуется моим мнением.
      — И все-таки останьтесь.
      Виолетта благоразумно решила уступить просьбе Монти, особенно принимая во внимание состояние обоих братьев. Сейчас от них можно было ожидать чего угодно.
      — Неужели ты не понимаешь, что поощряешь близнецов? — проговорил Джефф.
      — Если мы с ними покатались верхом, это вовсе не значит, будто я поощряю их, — возразил Монти. — Кроме того, когда я появился здесь, они уже находились в седле.
      — Ты должен был немедленно привезти близнецов обратно в школу.
      — Я подумал, пусть они получат удовольствие от верховой езды. Ты все равно появился бы здесь рано или поздно и забрал их.
      — Прекрасно! Значит, мне отвели роль людоеда?
      — По-моему, ты получаешь наслаждение от этой роли.
      — Ты не должен был позволять им кататься верхом вместе с тобой.
      — Что бы изменилось от этого? Ведь они приехали с определенной целью. Возможно, проведенное на воле утро заставит девочек на какое-то время стать более послушными.
      — Скорее, теперь они возомнят, что могут убегать, когда им заблагорассудится.
      Монти в ответ лишь пожал плечами, и Джефф добавил:
      — Близнецы совершенно не подчиняются правилам, считая, что те пишутся для кого угодно, только не для них.
      — Девчонки всегда себя плохо вели, — возразил Монти. — Из-за них у Розы прибавилось немало седых волос.
      — Ты хочешь помочь добавить еще?
      — Прекрати, Джефф. И бить ты их не будешь.
      — А я и не собирался. Я лучше тебя поколочу. Братья стояли друг перед другом, словно два готовых к схватке лося, разве что не трясли головами и не били копытами о землю. Глядя на их напряженные мощные плечи, Виолетта подумала, что если дело дойдет до драки, Джефф вряд ли уступит Монти.
      — Для взрослых людей вы наговорили массу чепухи, — заявила она решительным тоном, — Не представляю, как можно ожидать от девятилетних девочек приличного поведения, если вы сами совершенно не умеете этого делать?!
      Джефф посмотрел сначала на Виолетту, потом на близнецов и с досадой махнул рукой.
      — В следующий раз, когда эти бесенята что-нибудь натворят, обращайтесь к Монти. Я умываю руки, — сказал он, обращаясь к Виолетте, и удалился, оставив ее с братом и пятерыми отпрысками Рандольфов.
      — Думаю, самое разумное сейчас — это съесть ленч, — как можно спокойнее проговорила Виолетта, напуская на себя бравый вид и из последних сил стараясь сдержаться. — Отправляйтесь в дом и не забудьте вымыть руки.
      Дважды повторять ей не пришлось. Дети тут же бросились к дому, причем близнецы заметно обогнали мальчиков.
 
      Джефф ожидал Виолетту возле дома.
      — Полагаете, я был не прав? — спросил он.
      — Каждый из нас в этой ситуации был прав по-своему, — уклончиво ответила она.
      С одной стороны, Виолетта не одобряла слишком сурового отношения к девочкам. Но, с другой, прекрасно понимала, что снисходительность Монти может подтолкнуть близнецов к дальнейшим выходкам.
      — Мы с Монти еще никогда и ни в чем не достигали согласия, — сказал Джефф.
      — Никогда? — удивилась Виолетта.
      — По крайней мере, я этого не помню.
      — Разве вы не любите друг друга?
      — Не думаю.
      — Но вы же братья!
      — Это ничего не меняет.
      Виолетта просто не находила слов…
      — Сейчас мне нужно вернуться в банк, — первым нарушил молчание Джефф. — Я пришлю за вами экипаж. После ленча он отвезет вас и близнецов в школу.
      — Вы не поедете с нами, чтобы узнать, о решении мисс Сеттл?
      — Я знаю, вы не одобряете моего поведения. К тому же сейчас есть кому позаботиться о близнецах: здесь Монти и Айрис. Вы можете обратиться к ним, если Ферн по-прежнему будет нездоровиться.
      — Я считаю, вы все делали правильно, — возразила Виолетта и при этом ничуть не покривила душой.
      Конечно, у них с Джеффом существовали разногласия по многим вопросам, но она полностью одобряла его строгое отношение к близнецам. Жизнь — сложная штука. И дети должны научиться отвечать за свои поступки, чтобы однажды не оказаться в весьма неприятном положении. По собственному опыту Виолетта знала, что в таких ситуациях больше самих детей страдают те, кто их любит. Конечно, это несправедливо, но так уж устроена жизнь.
      — Скоро приедут Роза и Джордж, — сообщил Джефф.
      — В самом деле?
      — Как только они узнают о последней выходке близнецов, немедленно примчатся сюда.
      — Интересно было бы взглянуть на родителей близнецов.
      — Они совсем не похожи на этих двух хулиганок, — усмехнулся Джефф. — Впрочем, вы сможете составить собственное мнение о Розе и Джордже. Кстати, могу ли я еще что-нибудь для вас сделать до отъезда?
      Виолетта так удивилась, что не сразу сообразила, что ответить. Прежде ей никогда не приходилось слышать от него подобных слов. По-своему истолковав ее молчание, Джефф повернулся и пошел прочь.
      — Я и так отняла у вас столько времени, — бросила ему вслед Виолетта.
      Джефф с улыбкой заметил:
      — Не волнуйтесь, у меня впереди целая ночь, чтобы наверстать упущенное. Так что деньги я не потеряю.
      Господи, лучше бы она никогда не говорила этих слов! Джефф, наверное, никогда не забудет их.
      Виолетта смотрела, как он уходит, и ей казалось, что они знают друг друга уже целую вечность.
      Просто поразительно, как быстро и легко сблизились проклятая янки и твердолобый южанин.
      По иронии судьбы. Джефф, несмотря на все различия, нуждался в ней. И Виолетте, в свою очередь, очень хотелось, чтобы он вернулся. Она не чувствовала ничего подобного, отказав в свое время Натану Вейнрайту. Натан уходил тогда от нее такой печальный, но Виолетта была уверена, что поступила правильно. Теперь же она знала точно: нельзя позволить уйти Джеффу.
 
      Каково же было ее удивление, когда они встретились с Джеффом в этот же день в школе. Виолетта тут же приказала близнецам отправляться к себе в комнату.
      — Я думала, у вас много работы, — заметила она, как только девочки скрылись из виду.
      — Да, это действительно так. Но я хотел убедиться, что мисс Сеттл не накажет вас из-за девочек. За ними никто не сумеет уследить.
      Виолетте была очень приятна такая забота, тем не менее она сказала:
      — Я не боюсь мисс Сеттл.
      — Не сомневаюсь в этом. По крайней мере, мисс Сеттл хотя бы не станет в моем присутствии выражать свое неудовольствие.
      — Вот уж никак не ожидала увидеть вас в роли странствующего рыцаря, — не удержалась Виолетта от колкого замечания и тут же пожалела об этом.
      Не следовало задевать Джеффа. Ему это, наверняка, не понравится. Кроме того, это не совсем хорошо с ее стороны, особенно после всего, что он для нее сделал.
      — Что вы имеете в виду? — удивился Джефф.
      — Помощь женщине, оказавшейся в трудной ситуации.
      Джефф поначалу растерялся, потом на его лице отразилась целая гамма чувств. В конце концов к удивлению Виолетты, верх одержала улыбка. «Улыбался бы он почаще», — подумала она.
      — В общем-то это в обычаях семьи Рандольфов. Но я не обременял себя этим, чтобы не создавать проблем.
      — Вы боитесь, что так же произойдет и со мной?
      — Это уже произошло.
      Утверждение оказалось слишком интересным чтобы оставить его без внимания.
      — Какие же проблемы могли у вас возникнуть? — спросила Виолетта.
      — Проблемы, связанные с женщиной. Ответ прозвучал несколько не так, как ожидала Виолетта. Она решила притвориться, будто не понимает, о чем идет речь.
      — Думаю, не очень точно называть проблемы женскими, когда речь идет о ваших племянницах. Конечно, они весьма беспокойные особы, но по своей натуре очень славные.
      У дверей кабинета мисс Сетгл Джефф остановился.
      — Мои племянницы, безусловно, ужасные бестии, но я имел в виду вас, и вы это прекрасно знаете.
      Это был именно тот ответ, которого ожидала Виолетта. И все-таки она оказалась совершенно не готова к такому признанию.
      — Вы мне нравитесь, черт возьми, хотя я и не хочу этого.
      Вот оно! Это даже больше, чем то, на что рассчитывала Виолетта. Наконец-то все стало на свои места.
      — Оказывается, не все янки отвратительны, — сказала она, не в силах сдержать победной улыбки. — Среди них есть и вполне приятные люди.
      Виолетта почувствовала, как затрепетали ее ресницы, а губы непроизвольно растянулись в игривой улыбке. Сомнений не было: она флиртовала на глазах у половины Денвера и с кем — с Джеффом Рандольфом, самым защищенным от женских чар мужчиной, которого когда-либо создавал Бог! Виолетта пыталась принять пристойный вид, но ничего не могла с собой поделать.
      — Перестаньте корчить из себя дуру, — в сердцах заметил Джефф. — Если вам ничего не попало в глаз, то прекратите гримасничать и посмотрите, наконец, на меня.
      Господи, до чего же он все-таки груб! Джефф абсолютно не умеет обращаться с женщинами. Трудно даже представить, почему он отдал предпочтение именно ей, недоумевала Виолетта.
      — Поначалу я всего лишь считал вас красивой, — продолжал Джефф. — Но и самые ужасные женщины могут быть красавицами. Даже то, что мне хотелось вас поцеловать, было еще не так плохо. Кстати, кто-нибудь говорил вам, что у вас очень соблазнительный рот? Все остальное я также находил весьма привлекательным. Однако и это не сулило никаких неприятностей. Но, на свою беду, я влюбился в вас, стал восхищаться вами.
      Джефф повернулся, словно собираясь уйти, потом, передумав, решил, видно, окончательно разобраться с этим вопросом.
      — Вскоре я начал думать о вас даже во время работы. Смотрел на цифры или читал отчеты, а вместо этого видел ваше лицо, вспоминал, что вы сказали, что сделали. Вы полностью нарушили мой уклад жизни. И вот я здесь, в то время как мой стол завален работой, а клерки ждут указаний. Я не в банке, не занимаюсь своим делом, заставляя служащих бегать, высунув языки, я нахожусь здесь, чтобы убедиться, что этот дракон в юбке не попытается свалить всю вину на вас.
      Казалось, Джефф сам пришел в отчаяние от собственного безрассудства. А вот Виолетте еще никогда ничьи жалобы не доставляли столько удовольствия, напоминая волшебную музыку. Она была просто в восторге от того, что Джефф Рандольф попался на крючок, на который поймал ее при первой их встрече.
      Господи, это скорее похоже на сумасшествие! Неужели ей действительно хочется находиться в обществе этого женоненавистника? Отец и брат Виолетты были спокойными воспитанными людьми, а мать неизменно оставалась ласковой и заботливой женщиной. Возможно, в качестве противоядия против этой пресности Виолетте вдруг понадобилось определенное количество грубости и сарказма? Что ж, и того, и другого у Джеффа Рандольфа было хоть отбавляй!
      — У вас нет необходимости больше задерживаться здесь, — сказала Виолетта. — Я сама в силах постоять за себя.
      — Я останусь, — возразил Джефф и, взяв ее под руку, решительно направился к двери.
      — Вы ведь не хотите идти.
      — Но я и не хочу находиться в другом месте.
 
      Когда они в конце концов вошли в кабинет мисс Сеттл, Виолетта сделала вывод, что присутствие Джеффа оказалось весьма кстати: директриса была в ярости. Гневные слова едва не сорвались у нее с языка, но тут мисс Сеттл увидела вошедшего вслед за Виолеттой Джеффа. Ситуация складывалась явно комическая.
      — Мистер Рандольф? Что вы здесь делаете? Надеюсь, с вашими племянницами все в порядке? — пролепетала мисс Сеттл.
      — Да. Несколько минут назад мисс Гудвин отправила их в свою комнату.
      Мисс Сеттл облегченно вздохнула.
      — Мне не хотелось бы, чтобы ваша семья подумала, что у нас в школе плохо смотрят за детьми.
      — За этими двумя чудовищами вряд ли кто-нибудь сможет уследить. Если вы действительно хотите полностью контролировать каждый их шаг, вам следует завести в школе тюремную камеру, запереть там девчонок и выбросить ключ. А рядом нужно еще поставить двух стражей, чтобы близнецы что-нибудь не придумали.
      — Мистер Рандольф! — воскликнула мисс Сеттл. — В нашей школе не запирают учениц.
      — Тогда не обвиняйте мисс Гудвин в случае их нового побега.
      Мисс Сеттл натянуто улыбнулась.
      — Уверена, мисс Гудвин проследит, чтобы этого больше не произошло. А теперь, полагаю, вас ждут дела. Я благодарна за ваш приход, но вам не стоит присутствовать при обсуждении правил поведения в школе.
      — Я как раз и пришел, чтобы убедиться, что вы не обвините во всем мисс Гудвин, — бесцеремонно заявил Джефф.
      На какое-то мгновение мисс Сеттл даже потеряла дар речи. Наконец она с явным усилием выда-вила:
      — Конечно, нет.
      — Вот и отлично, — улыбнулся Джефф. — Никогда нельзя взваливать на подчиненных всю ответственность за происходящее. Они не обладают достаточной властью, чтобы что-либо изменить. Это можете сделать только вы. Лично я всегда следую такому принципу. Сначала создайте людям необходимые условия для работы, а уж потом требуйте. Ну, а пока вы этого не сделали, все, что происходит, — ваша вина.
      — Простите, — пробормотала мисс Сеттл.
      — Вы поставили перед мисс Гудвин явно непосильную задачу. И в этом ваша ошибка. Вам следовало прежде выяснить, что ей требуется для того, чтобы работа выполнялась в соответствии с вашими желаниями, а также обеспечить мисс Гудвин всем необходимым.
      С этими словами Джефф уселся на стул, весьма довольный тем, что так доступно объяснил мисс Сеттл суть своей теории.
      — Мне, например, такой подход к делу очень помогает. Кроме того, почти все служащие работают в банке по десять лет. Этот принцип также экономит время. У вас нет необходимости постоянно обучать новых людей.
      — Понимаю, — с трудом проговорила мисс Сеттл. — Не сомневаюсь, это отличная система.
      Казалось, директриса, наконец-то, сумела взять себя в руки. Уже более уверенным тоном она сказала:
      — Думаю, вы захотите до отъезда повидаться со своими племянницами. Я сообщу вам о своем решении. Мисс Гудвин, проводите мистера Рандольфа.
      — Выбросьте их из школы, — предложил Джефф. — Конечно, Джорджу это не понравится, зато вы избавите себя от постоянной головной боли.
 
      — Джефф Рандольф! Как вы можете говорить такие вещи о своих племянницах! — воскликнула Виолетта, как только они вышли из кабинета. — Им всего по девять лет.
      — Но это правда. Я сам не знаю, чего еще от них ожидать. Девочки не должны вести себя так плохо.
      — Боюсь, мисс Сеттл исключит их из школы.
      — Так им и надо.
      — Это все, что вы собирались сказать?
      — А что же еще? Неужели вы думаете, что я могу заставить близнецов следовать правилам и вести себя как подобает леди?
      — Нет, не думаю, — согласилась Виолетта. — Сомневаюсь, что это вообще кому-либо под силу.
      — Послушайте, забудьте все это, — предложил Джефф и озабоченно посмотрел на часы. — Мне еще нужно вернуться в банк.
      — Неужели вы собираетесь заставить своих служащих и в субботу работать допоздна?
      — А почему бы и нет? — удивился Джефф. — Меня не было в банке целый день. Все это время они ничего не делали. Только, ради Бога, не начинайте все сначала. Я вовсе не собираюсь заставлять своих служащих работать в воскресенье.
      — Как это благородно с вашей стороны, — съязвила Виолетта.
      — Почему бы вам не сказать мне прямо в лицо, что я скряга, высасывающий последние капли крови из бедных людей?
      — Зачем об этом говорить, если вы так гордитесь собой.
      — Я такой, какой есть, и уже давным-давно перестал с этим бороться.
      — Неправда. Вы постоянно сражаетесь и с собой, и со всеми остальными, причем так яростно, что совсем забыли, какой же вы на самом деле.
      Прекрасное чувство близости, вдруг возникшее между ними, мгновенно исчезло, вместо него появилось напряжение.
      — Что вы подразумеваете под этим? — довольно грубо спросил Джефф. — Только не думайте, будто вам удастся отделаться какими-либо сладкоречивыми отговорками. Я точно хочу знать, что вы имеете в виду.
      Виолетта сомневалась в целесообразности продолжения этого разговора. Да и вряд ли она имела такое право, вторгаясь в область, которая ее совершенно не касалась.
      Тем более Виолетта не могла позволить себе сказать что-нибудь лишнее. Но раз уж она решила сунуть нос на запретную территорию, придется быть предельно откровенной.

      — Наверно, мне все-таки не следовало этого говорить, — сказала Виолетта. — Я еще недостаточно хорошо знаю вас, чтобы осуждать.
      — Но вы уже это сделали, и я не позволю вам теперь отделаться столь трусливым ответом, — предупредил Джефф.
      — Это не трусливый ответ. Вы просто как моллюск закупорились в свою раковину.
      — Перестаньте увиливать от ответа. Виолетта уже точно знала, что если Джеффу не понравится услышанное, он во всем станет обвинять только самого себя, и принялась лихорадочно искать пути к отступлению.
      — По-моему, вам просто нравится, когда вас осуждают. Возможно, люди не ожидают от вас чего-то приятного, поэтому не слишком расстраиваются из-за ваших поступков. Они внутренне готовы к вашим выходкам.
      — Почему же мне это должно нравиться? — удивился Джефф.
      — Это дает вам возможность жить в свое удовольствие. Большинство людей пытаются хоть как-то угодить друг другу. Вы же не делаете этого никогда. Впрочем, никто уже и не ждет от вас этого.
      — Что еще?
      Виолетта вздохнула. Наверное, она так никогда и не научится держать язык за зубами. Как можно было забыть, что мужчины не любят правду, да, в общем-то, никто ее не любит. Однако отступать было уже поздно. И Виолетта решила, в конце концов, признаться Джеффу, что она на самом деле думает о нем.
      — Не знаю, насколько сильно вас еще беспокоят воспоминания о войне, но подозреваю, что вы намеренно не даете зарубцеваться этой ране. Вы используете свою искалеченную руку, чтобы заставить окружающих чувствовать себя виноватыми. Полагаю, таким способом вы даете выход ярости по поводу проигранной войны, потерянной руки и вашего тюремного заключения.
      — А вы не считаете это важным?
      — Конечно, считаю, но вы слишком долго мучаетесь от этого. К счастью, вы нашли свое дело и слишком заняты, чтобы постоянно думать о руке или лелеять воспоминания о войне.
      Джефф попытался ее перебить, но Виолетта решила, что он и так сказал достаточно много в начале разговора, и торопливо продолжала:
      — Поймите, я не против вашего гнева по поводу того, что война сделала с вами, с Вирджинией и тысячами других людей, убив или покалечив их. Но гнев должен со временем остывать. Вы уже пережили это и должны признать: эта часть вашей жизни осталась позади. Но вы продолжаете по-прежнему использовать войну и свою руку в качестве тарана, это уже стало привычкой. А все остальные тоже привыкли мириться с этим.
      Джефф смотрел на Виолетту, как волчица на животное, угрожающее ее детенышам. Наконец он проговорил:
      — Удивительно, что мне пришло в голову защищать вас от мисс Сеттл. Я совсем забыл, что вы янки. А янки, как известно, стоят двух-трех простых смертных. Вы отнюдь не нуждались в моей помощи. Вы сами могли бы вцепиться в бедную женщину зубами и терзать до тех пор, пока от нее ничего не останется.
      Виолетта, разумеется, была готова к вспышке ярости, но столь резкий ответ превзошел все ее ожидания. Однако, отметила она, даже сейчас Джефф, скорее, сердился не на нее, а на себя самого. Виолетта невольно заставила его почувствовать, что не нуждается в нем, хотя это было неправдой. Но разве Джефф поверит ей? Тем более момент для этого был уже упущен. Виолетте слишком хотелось показать, что она все знает о его чувствах. А вот самого главного ей сказать так и не удалось.
      Разумеется, она не жеманная, беспомощная южная красавица и вовсе не стремится стать таковой, да и опека ей не нужна. Если Джефф собирался таким странным образом изменить представление о себе, то ему придется придумать что-то другое. Виолетта твердо стояла на собственных ногах, но это вовсе не означало, что ей не нужен человек,
      на которого она могла бы опереться в трудную минуту.
      Виолетта трудно переносила одиночество. Оно утомляло ее, лишало многих радостей жизни. Вряд ли Джефф сумел бы это понять. Для него жизнь была лишь непрерывной борьбой против чего-то или кого-то. А для Виолетты даже сознание того, что Джефф на ее стороне, что он думает о ней, скучает без нее, было величайшим подарком. Она не нуждалась в деньгах Джеффа, его положении и даже защите. Ей просто был нужен маленький уголок в его сердце.
      — Я очень вам благодарна за то, что вы пошли со мной к мисс Сеттл, — сказала Виолетта. — Я навсегда запомню выражение лица директрисы, когда вы обвинили ее в побеге близнецов. Но я вам уже говорила, что могу справиться сама.
      — Я это хорошо помню. Простите за надежду, что мне удастся уберечь вас, по крайней мере, еще от одной царапины. Мне даже не приходило в голову, что на самом деле я защищаю мисс Сеттл.
      Они остановились на перекрестке. Одна дорога вела в пансионат, другая — в город. Вот и пришло время расставаться.
      — Мне нужно возвращаться к близнецам. Конечно, они маленькие чудовища, но им всего по девять лет, и кто-то все-таки должен их успокоить. А вам лучше отправиться к своим клеркам. Извините за беспокойство, — продолжала она, протягивая на прощание руку. — Поверьте, я очень благодарна вам за помощь и доброту и никогда не забуду те два дня в «Виндзоре».