Денвер, 1880 год
      — Меня совершенно не интересует ни то, что происходит на бирже, ни назначенные тобою встречи, — заявила Ферн, бессильно откидываясь на подушки. — Кто-то непременно должен поехать в школу и позаботиться о близнецах, а я этого сделать сейчас не могу.
      Джефферсон, как всегда, был просто невыносим. Впрочем, Ферн и не ожидала другого. Вот уже девять лет она была замужем за его братом, и за все это время Джефф даже не пытался с кем-либо поладить.
      — Я не имею ни малейшего понятия ни о школах, ни тем более о девочках, — возразил Джефферсон.
      — Об этом следовало думать тогда, когда ты настаивал, чтобы Мэдисон поехал в Лидвилл, — ответила Ферн. — Тебе известно, что я всего лишь на несколько минут могу подняться с кровати.
      — Розе нужно было оставить девочек в Техасе, — продолжал упорствовать Джефферсон. — Они ведь дикие, как антилопы.
      — Роза и отправила их сюда в надежде, что школа поможет им приобрести хорошие манеры. Джордж утверждает, будто внешне девочки все больше становятся похожи на вашу мать, а поведением — на отца.
      — Черт возьми! — вырвалось у Джеффа. — Если это действительно так, не лучше ли их сразу же пристрелить? Это избавит нас в будущем от массы неприятностей.
      — Джефф! — с укором воскликнула Ферн. — Это всего лишь две маленькие девочки!
      — Тем хуже. Никто не поверит, что они могут быть такими же испорченными, как наш отец.
      — Но ты не видел их несколько лет. Поверь, девочки вовсе не испорченные, а просто очень своенравные, — возразила Ферн и уже примиряюще добавила: — Ну, хватит все усложнять. Тебе нужно всего лишь отправиться в школу и встретиться с мисс Гудвин.
      — Ты уверена, что не выдержишь даже короткой поездки? — вкрадчиво поинтересовался Джефферсон.
      — Разве похоже, что мне доставляет удовольствие валяться в постели?! — раздраженно воскликнула Ферн.
      Ее выводило из себя то, что Джефферсон даже не пытался скрыть скептицизм по поводу недомогания своей невестки. Сам он никогда не болел и нисколько не сочувствовал тем, с кем это случалось.
      — Лучше передай Мэдисону, что тебе не следовало бы так часто беременеть, — невозмутимо посоветовал Джефф.
      — А вот это не твое дело, — резко ответила Ферн. — Но даже если и так, с этим уже ничего не поделаешь. Раз уж было настолько необходимо отправить моего мужа в Лидвилл, тебе придется самому позаботиться о своих племянницах.
      — Я не адвокат и не могу…
      — Ты можешь нанять адвоката, — перебила Ферн. — Денег для этого у тебя предостаточно. Для чего ты их бережешь? Знаешь, как близнецы называют тебя? «Ржавые деньги».
      — Деньги не ржавеют, — усмехнулся Джефф. Ферн тяжело вздохнула.
      — Я устала спорить с тобой. У Эми записан адрес мисс Гудвин и время, когда она принимает. Пожалуйста, постарайся как можно скорее навестить близнецов.
      — Я сделаю это, когда у меня будет время, — отрезал Джефферсон, при этом жесткое выражение лишило его лицо обычной привлекательности. — Мисс Гудсон…
      — Гудвин.
      — … может подождать. Ферн снова вздохнула.
      — Постарайся не конфликтовать с ней, — попросила она. — Тебе нужно помочь девочкам, а не добавлять мисс Гудвин к списку людей, которые молят Бога, чтобы больше никогда не встречаться с тобой.
      — Я ни с кем и не конфликтую, — пожал плечами Джефферсон.
      — Черт тебя побери, Джефф! — в сердцах воскликнула Ферн. — Да половина Денвера стонет при одном твоем приближении! Если бы ты не являлся президентом самого крупного банка, с тобой никто не стал бы даже разговаривать.
      — Не богохульствуй, — заметил Джефф.
      Он выглядел таким обиженным, что Ферн чуть не расхохоталась.
      — Это почему же? — не удержавшись, съязвила она. — Ты сам частенько говорил мне, что я не похожа на твоих драгоценных южных красоток. Короче, тебе нужно обязательно встретиться с мисс Гудвин.
      — Роза могла бы сделать это сама, — уже сдаваясь, проворчал Джефф.
      — Ну, если ты все испортишь, ей, возможно, еще придется этим заняться, — многозначительно заметила Ферн, зная, что Джефф, хотя и не подает виду, побаивается Розы.
      Ожесточенность Джефферсона неизменно огорчала Джорджа, а безнаказанно расстраивать последнего не позволялось никому. Несмотря на свою миниатюрность, Роза превращалась в настоящую тигрицу, когда дело касалось ее собственного мужа.
      Наконец за Джефферсоном закрылась дверь, и Ферн уселась поудобнее, ласково поглаживая живот. Она сразу же забыла и про плохое настроение деверя, и про близнецов. После четырех вполне благополучных беременностей эта с самого начала протекала довольно тяжело. Ребенка оставалось носить не больше месяца, но Ферн еще не забыла, что ее мать умерла во время родов, и боялась, как бы с ней не случилось то же самое. Ферн с нежностью подумала о муже и ласково прошептала в подушку его имя. Он, конечно, остался бы, если бы она попросила. Теперь Ферн очень сожалела, что не сделала этого.
 
      Десять дней спустя Джефф в нерешительности стоял перед школой Вульфа для девочек. Пять лет назад состоятельные матери Денвера решили найти способ дать образование своим дочерям, не отсылая их в восточные округа. Собрав средства, они построили школу, которая состояла из нескольких каменных зданий и занимала обширные земли на окраине фешенебельного района города. Дочери местных миллионеров находились в школе только днем. Для остальных детей, включая детей «золотых» и «серебряных» баронов, не живущих в Денвере, существовал пансионат.
      Акры порыжелой травы и сотни молодых деревьев превращали кусочек прерии у подножья Скалистых гор в своеобразную декорацию, напоминающую некий город в восточном округе. Довольно скоро каменные строения стали серыми от дождя и ветра. Матроны Денвера не без основания надеялись, что через несколько лет школа будет выглядеть как настоящее солидное учебное заведение.
      — Вы сможете найти мисс Гудвин в пансионате, — сообщила Джефферсону женщина в главном здании. — Это будет второе строение справа, сразу после часовни, — добавила она, глядя на пустой рукав посетителя. — Вы потеряли руку во время войны?
      — Один услужливый янки раздробил мне локоть у Геттисберга, — резко ответил Джефф. — Ну, а доктора-янки решили, что легче отрезать руку, чем попытаться вылечить ее.
      — Но, на мой взгляд, нет никакой необходимости ходить с пустым рукавом, — не унималась женщина. — Янки делают прекрасные протезы.
      — Ничего подобного! Эти протезы просто отвратительны! — раздраженно воскликнул Джефф, выскакивая на улицу.
      «Было бы неплохо, если бы люди держали при себе свое мнение и любопытство», — с горечью подумал он. Разумеется, Джефф понимал, что окружающие всего лишь сочувствовали ему. Однако своим неведением они приносили больше вреда, чем пользы.
      Достав из кармана золотые часы, Джефф нахмурился и начал быстро спускаться по дороге, ведущей к пансионату. Он уже на пять минут выбился из расписания. Если не поторопиться, вполне можно опоздать на деловое совещание. Сегодня директора банков собирались обсудить вопрос о приобретениях новых шахт в Лидвилле, и Джефферсону хотелось лично убедиться в том, что это решение будет положительным.
      Путь его лежал мимо маленького квадратного здания часовни. Джефф с интересом осмотрел часовню, подумав о том, что с тех пор, как потерял руку, он ни разу не бывал в церкви.
      Пансионат оказался большим, квадратным и безобразным. Джефф хотел было войти, но вовремя сообразил, что сначала следует постучаться. Дверь открыла одетая в униформу служанка.
      — Чем могу помочь? — с явным английским акцентом спросила девушка.
      — Мне необходимо увидеть мисс Гудвин.
      — У нее на это время не запланировано никаких встреч, — обеспокоенно заметила служанка.
      — Вот и отлично! В таком случае ей придется потрудиться и все-таки встретиться со мной.
      — Я имела в виду совсем другое: несмотря на то, что у мисс Гудвин не запланированы какие-либо встречи, она занимается другими делами.
      — Уверен, мисс Гудвин непременно отложит их, — заявил Джефф, входя в здание.
      — Но… кто вы?
      — Мистер Рандольф.
      В ответ служанка лишь безучастно посмотрела на посетителя. Тогда Джефф добавил:
      — Банкир.
      Выражение ее лица по-прежнему не изменилось.
      — Дядя близнецов. Девушка широко улыбнулась.
      — Так вы мистер Джефферсон Рандольф?
      — Именно это я и сказал.
      — Но вы вполне могли оказаться каким-нибудь другим мистером Рандольфом, не так ли? Давайте сюда вашу шляпу и пальто. Я узнаю, сможет ли мисс Гудвин принять вас.
      — Мисс Гудвин непременно примет меня.
      — Я сейчас узнаю, — твердо сказала служанка и вышла из комнаты.
      Джефф продолжал стоять, с интересом рассматривая просторное помещение, обставленное тяжелой мрачной викторианской мебелью. Он словно попал в мавзолей. Да, если бы запереть в этой комнате близнецов, уже через час они наверняка оказались бы в таком угнетенном состоянии, что потом не меньше недели не могли бы проказничать.
      Через пятнадцать минут Джефф закончил детальное изучение каждой картины, каждого предмета обстановки и ковра, посидел на каждом стуле, выглянул в каждое окно, даже взял несколько аккордов на маленьком кабинетном пианино. Однако мисс Гудвин все еще не появлялась. Терпение Джеффа улетучилось вместе с выдержкой и миролюбивым настроением.
      Он хотел было уйти, но, подумав о том, что тогда придется снова приезжать сюда, остался на месте. Джефф взглянул на часы и резко захлопнул крышку. Да, трудновато будет побеседовать с мисс Гудвин и еще успеть на собрание, которое представлялось ему гораздо более важным, чем вся эта чепуха, касающаяся его племянниц.
      В этот момент, прервав ход мыслей Джеффа, в комнате возникло видение: стройная женщина среднего роста, явно миновавшая пору первого цветения юности, с прелестными чертами лица. Ее яркие синие глаза пристально смотрели на Джеффа из-под длинных ресниц. Копна зачесанных вверх медно-рыжих вьющихся волос, казалось, всячески старалась избавиться от сдерживающих их шпилек.
      Но особое внимание Джеффа привлекло платье незнакомки, сшитое из ярдов розового атласа и отделанное кремовыми кружевами по горловине и на манжетах. Оно больше походило на наряды, которые ему приходилось видеть на балах еще до того, как отец бежал из Вирджинии, но уж никак не на платье воспитательницы в женской школе. На фоне мрачной комнаты женщина напоминала некую райскую птичку.
      — Мистер Рандольф? Я Виолетта Гудвин. Извините, что заставила вас ждать. Садитесь, — с улыбкой проговорила она и устроилась на диване с высокой спинкой, аккуратно расправив при этом юбки.
      Однако Джефф даже не двинулся с места, пораженный внезапным открытием: судя по произношению, эта женщина — янки! Он даже мог сказать более определенно: она из штата Массачусетс. Во время войны его надзиратель в тюрьме говорил точно так же До самого своего смертного часа Джефф будет помнить голос этого человека.
      — Я надеялась встретиться с матерью близнецов, — продолжала мисс Гудвин. — Должна признаться, мне впервые приходится иметь дело с отцом.
      Она говорила медленно, мягко, совсем не так, как тот ненавистный человек, превративший жизнь Джеффа в тюрьме в настоящий ад. Ее улыбка невольно завораживала. И все-таки эта женщина была янки… Джеффу хотелось повернуться и немедленно уйти отсюда, не говоря ни слова. С трудом сдержав свой порыв, он произнес:
      — Я их дядя.
      — Прекрасно, что вы так заботитесь о племянницах.
      — Моя невестка больна, а ее муж в отъезде. Я остался здесь их единственным родственником, — пояснил Джефф, доставая часы. — К тому же я опаздываю на собрание.
      Мисс Гудвин явно удивила подобная откровенность.
      — Полагаю, благополучие ваших племянниц важнее собрания.
      — Нет! — возразил Джефф.
      — Но ведь это же ваша семья!
      — Это не мое дело.
      Мисс Гудвин еще шире открыла глаза, яркий синий цвет которых удивительно контрастировал с ее белой кожей и медно-рыжими волосами.
      — Может быть, мы все-таки поговорим о ваших племянницах?
      — Что же здесь обсуждать? Мой брат платит вам за то, чтобы вы превратили их из своевольных девиц, которых легче представить верхом на лошади, чем в будуаре, в настоящих леди. Судя по тому, что вы вызвали меня сюда, вам это не удалось.
      — Вы ошибаетесь… — ошеломленно произнесла мисс Гудвин.
      — Я взял себе за правило никогда не ошибаться. Это стоит времени и денег.
      — Ничуть не сомневаюсь, что это действительно так, но в данном случае…
      — Этот случай ничуть не отличается от других, — бесцеремонно перебил женщину Джефф. — Вам заплатили за работу, а вы ее не сделали.
      Эта мисс Гудвин не должна осуждать его племянниц! Ей не понять южанок. Ни одна женщина из Массачусетса не в состоянии понять южанок!
      — Я уверен, девочки не совершили ничего такого из ряда вон выходящего, чего бы не сделали любые другие резвые девятилетние двойняшки.
      Мисс Гудвин, казалось, была шокирована столь неожиданной тирадой, однако ничуть не растерялась. Это заинтересовало Джеффа. Обычно люди возмущались его резкими выпадами.
      — Ничего не могу сказать по этому поводу, — ответила мисс Гудвин. — Раньше я никогда не имела дела с близнецами: ни со слишком резвыми, ни с какими-либо другими.
      — Почему же тогда вы осуждаете их?
      — Если вы выслушаете меня, я постараюсь вам объяснить, в чем, собственно, дело.
      Мисс Гудвин явно пыталась поставить его на место. Что ж, этого следовало ожидать. Янки наивно полагают, будто у них есть ответы на все вопросы.
      — Я не стал бы вас перебивать, если бы вы говорили по существу. Почему женщины никогда не выражаются конкретно?!
      — Вы закончили? — как можно спокойнее и вежливее спросила мисс Гудвин.
      Однако глаза выдавали ее: судя по всему, она просто кипела от гнева. Джефф понял всю тщетность своих попыток когда-нибудь выбраться отсюда, если он не предоставит этой женщине возможность высказать то, что заставляет так взволнованно подниматься ее грудь.
      Кстати, у мисс Гудвин была очень красивая грудь. Поначалу Джефф как-то не обратил на это внимания, рассматривая яркое вызывающее платье женщины. Да и фигура у нее отличная: стройная, но отнюдь не худощавая. Зрелость придала формам мисс Гудвин некоторую пышность, которая зачастую отсутствует у юных девушек.
      — Итак, я слушаю вас. Так в чем же дело? — поинтересовался Джефф.
      — Я бы предпочла, чтобы вы сели. — Я постою.
      — Не я придумываю школьные правила и не я решаю, как поступать, когда они нарушаются, — заметила мисс Гудвин, изо всех сил стараясь сдержать раздражение. — Это обязанность мисс Элеоноры Сеттл, нашего директора. В мои обязанности входит лишь докладывать о нарушениях и наказывать за них.
      — Тогда зачем я теряю время, 'беседуя с вами?! Джефф видел, что мисс Гудвин пытается взять себя в руки, и, непонятно почему, ему это понравилось. Он всегда недолюбливал слишком импульсивных женщин.
      — Когда у наших учениц возникают проблемы, мы предпочитаем иметь дело с их родителями.
      — Так в чем же проблема?
      — Близнецы постоянно нарушают правила.
      — Отправьте их в постель без обеда, и дело с концом.
      — Мы не можем заставлять наших учениц голодать, мистер Рандольф.
      — Ничего с ними не случится, если они не поедят один раз. Во время войны с северянами мы днями обходились без пищи, но не прекращали сражаться.
      — Я понимаю, война принесла очень много страданий, — согласилась мисс Гудвин, скользнув взглядом по пустому рукаву Джеффа. — Однако к нашему делу это не имеет никакого отношения.
      — Но ведь вы должны предпринять что-то еще, кроме воспитательных бесед. Я не намерен мчаться сюда каждый раз, когда близнецы нарушат правила.
      Мисс Гудвин помолчала, прежде чем ответить.
      — Я не знаю, чем вы занимаетесь, но, судя по всему, вы не имеете ни малейшего понятия, как обращаться с девочками.
      — Совершенно верно.
      — Тогда позвольте мне объяснить…
      — Я уже устал от объяснений. Переходите же, наконец, к сути дела.
      Мисс Гудвин ответила не сразу. Однако у Джеффа не возникло впечатления, будто она не знает, что сказать. Скорее всего, мисс Гудвин просто сдержала готовые сорваться с губ резкие слова. Как ни странно, ему это тоже понравилось. Впрочем, Джеффа совершенно не интересовало, что думает о нем эта женщина.
      — Ну что ж, возможно, так даже будет лучше, — наконец произнесла мисс Гудвин, разглядывая его.
      Ее пристальный взгляд раздражал Джеффа. Он не любил дерзких женщин и полагал, что мисс Гудвин не мешало бы вести себя поскромнее. Мужчинам она, разумеется, нравится. Ей нисколько не грозит остаться в старых девах. Напротив, Джефф находил ее слишком привлекательной, чтобы все еще быть не замужем.
      — Директор попросила меня сообщить вам о том, что если поведение ваших племянниц не изменится к лучшему, будут приняты дисциплинарные меры, — официальным тоном продолжила мисс Гудвин.
      Джефф почувствовал, как его охватила холодная ярость.
      — Вы имеете в виду, что вытащили меня сюда, вынудили пропустить важную встречу и полчаса занимали бессмысленной болтовней только для того, чтобы сообщить это?
      — Мисс Сеттл хотела, чтобы вы знали…
      — Плевать я хотел на то, что желает мисс Сеттл! — вне себя воскликнул Джефф, хватая свое пальто. — У меня слишком много работы, чтобы выслушивать ваши жалобы на то, что мои племянницы не вовремя выполнили задание или легли спать, не причесавшись!
      — О нет, — возразила мисс Гудвин, — их поступки гораздо серьезнее.
      — Тогда, ради Бога, скажите же, что это за поступки?!
      Мисс Гудвин с вызовом посмотрела на посетителя.
      — Сегодня утром вашим племянницам назначили испытательный срок. Если их поведение не улучшится, они будут исключены из школы.
      Джефферсон замер, сжав в руках шляпу. Господи, если двойняшек, действительно, исключат, пока Ферн больна, а Мэдисон в отъезде, во всем обвинят его самого. Именно ему придется в таком случае заботиться о девочках, пока не приедет Джордж и не увезет их в Техас.
      — Я хочу увидеться с ними, — наконец проговорил Джефф.
      — Они на занятиях.
      — Меня это не волнует.
      — Я посмотрю, можно ли их побеспокоить, — поднимаясь, сказала мисс Гудвин.
      — Какого дьявола! Я уже не просто обеспокоен!
      — Мистер Рандольф, не в правилах нашей школы мириться с богохульствами, — заметила мисс Гудвин и вышла из комнаты.
 
      Только закрыв за собой дверь, Виолетта позволила себе глубоко вздохнуть. Она буквально дрожала от ярости. Никогда еще ей не приходилось встречаться с таким несносным человеком. Правда, заметив, что у мистера Рандольфа нет руки, она почувствовала к нему невольное сострадание. Оно стало еще глубже, когда Виолетта узнала, что он потерял руку во время Гражданской войны. И хотя этот человек воевал против ее брата, она понимала: боль ни для кого не делает различий.
      — Мистер Рандольф уже ушел? — спросила служанка.
      — Нет, он хочет поговорить с племянницами.
      — Бедняжки. Мистер Рандольф способен до смерти напугать их.
      — Если на свете и существуют женщины, способные дать отпор мистеру Рандольфу, то именно Джульетта и Аурелия, — рассмеялась Виолетта.
      Служанка тоже фыркнула.
      — Да, эти девочки — истинное наказание.
      — Я надеялась встретиться с родителями близнецов, но после визита их дяди не уверена, что все еще хочу этого. Пойди, скажи девочкам, чтобы они немедленно явились сюда. Да, Бет, пусть не тратят времени на переодевание. Этот человек, наверное, взорвется, если заставить его ждать еще хоть одну минуту.
      Правда, Виолетта несколько сомневалась в правильности своего решения. Разумно ли позволять девочкам встречаться с дядей? Впрочем, эта процедура была самой обычной. Школа всегда поощряла родителей, активно участвующих в воспитании детей. Особым усердием отличались в этом плане люди состоятельные.
      Виолетта задумчиво разгладила складку на юбке. Интересно, богат ли мистер Рандольф? Судя по всему, да. Он явно обладал заносчивостью человека, унаследовавшего состояние и считавшего себя выше других, потому что ему не нужно зарабатывать деньги.
      Мистер Рандольф был типичным южанином. Его вызывающее поведение довольно красноречиво свидетельствовало об этом. Он не только не забыл войну, но и не собирался вычеркивать ее из своей памяти. Ну что ж, отлично. Виолетта была настроена так же решительно.
      Воспоминание о мучительной смерти брата заставляло Виолетту кипеть от ярости, но то, что Рандольф в этой войне потерял руку, несколько охлаждало ее пыл. Кому как не ей было знать, что это значит для человека! Вполне очевидно, Рандольф, как и Джонас, не смирился с потерей. Виолетта всем сердцем любила своего брата и самоотверженно ухаживала за ним в течение десяти лет, но самое большое, что она могла сделать для мистера Рандольфа, — это быть приветливой с ним в эти несколько минут.
      Виолетту поразило его внешнее сходство с близнецами. Любой на ее месте мог бы подумать, будто он их отец. Несмотря на то, что Виолетте никогда не нравились светловолосые мужчины, она не могла не признать очевидную красоту мистера Рандольфа. Ей еще никогда не приходилось видеть таких мощных широких плеч. Под тканью безупречно сидевшего пальто перекатывались крепкие мускулы. А эти глаза, цвета летнего неба над заливом Кейп-Код…
      В это время открылась дверь, и в холл ворвались Аурелия и Джульетта. Честно говоря, они вошли гораздо спокойнее, чем когда-либо, и сейчас больше напоминали ангелов — прелестные, белокурые, ничем не отличающиеся от обычных детей. Трудно было поверить, что за этими ангельскими лицами скрывается столько коварства! Виолетта внимательно посмотрела на девочек, пытаясь представить себе, какими они будут, когда вырастут.
      — Бет сообщила нам о приезде дяди Джеффа, — произнесла Аурелия — так, по крайней мере, показалось Виолетте, которая до сих пор не могла отличить сестер друг от друга.
      Джульетта тут же состроила рожицу.
      — Нам обязательно встречаться с ним?
      — Вы можете наказать нас. Мы никому ничего не расскажем, — снова вступила в разговор Аурелия.
      — Пока вас не за что наказывать, — возразила Виолетта.
      — Нет, есть за что, — настаивала Аурелия.
      — Вам следует извиниться перед дядей за то, что он пропустил из-за вас важное собрание, и пообещать ему, что отныне вы будете вести себя хорошо.
      — Мы не можем этого сделать, — заявила Аурелия.
      — Мама говорит, что мы никогда не должны лгать, — объяснила Джульетта.
      — Тогда пообещайте, что, по крайней мере, постараетесь вести себя хорошо. Это-то вы можете сделать?
      Девочки молча переглянулись.
      — Думаю, да, — наконец ответила Джульетта.
      — А теперь улыбнитесь-ка пошире, — посоветовала Виолетта. — Так, отлично. Это наверняка обезоружит вашего дядю. Ну, ступайте.
      — С таким же успехом можно было отправить детей в медвежью берлогу, — вздохнула Бет, когда улыбающиеся близнецы скрылись за дверью.
      — Пусть мистер Рандольф только повысит на них голос, и ему тут же придется иметь дело со мной, — решительно проговорила Виолетта.
      — Вы собираетесь подслушивать у замочной скважины? — поинтересовалась Бет.
      — Конечно, это ужасно. Но как еще я смогу узнать об их беседе?

      Аурелия и Джульетта вошли в кабинет с опущенными головами, словно два щенка, ожидающих наказания. Впрочем, Джефф знал, что это всего лишь игра. Девочек еще никогда никто не наказывал, хотя и следовало бы. Вдобавок, они никогда не раскаивались в своих проступках. Одним словом, это были своевольные, полные жизни дьяволята.
      — Здравствуй, дядя Джефф, — вежливо поздоровались девочки. — А где тетя Ферн?
      — Дома, в постели.
      — А что случилось? — спросила Джульетта.
      — Тетя нездорова.
      — Она умирает?
      — Нет, просто скоро у нее родится ребенок.
      — Мальчик? — поинтересовалась Аурелия.
      — Не знаю, — ответил Джефферсон. — Но, принимая во внимание возникшие из-за вас проблемы, надеюсь, это будет мальчик. Кстати, у меня появилась отличная идея. А не вызвать ли сюда вашу мать?
      — Нет! — в один голос воскликнули близнецы.
      — Почему? Объясните. Не могу же я, в конце концов, каждый раз бросать работу, чтобы узнать, выполнили ли вы задание и почистили ли перед сном зубы.
      — Если бы дело было только в этом, — протянула Джульетта.
      — Так что же вы все-таки натворили?
      — Вылили чернила на голову Бетти Сью, — ответила Аурелия.
      — Спрятали сборники псалмов, — добавила Джульетта.
      — А что еще? Впрочем, нет, не говорите. Я не хочу больше ничего знать. Вы расскажете это своей матери, когда она приедет сюда.
      — Пожалуйста, не говори маме! — взмолилась Аурелия.
      — Мы постараемся стать лучше, — проговорила Джульетта, чувствуя себя неуютно от подобного обещания.
      — Вы уже и так сделали для этого все возможное. Воспитательница-янки сообщила мне, что вам назначили испытательный срок. Если вас все-таки выгонят из школы, вам придется остаться со мной до тех пор, пока ваша мама не сможет приехать за вами.
      Девочки ошеломленно посмотрели друг на друга.
      — Или я сам отвезу вас в Техас, — продолжал Джефф, заметив нарастающее беспокойство близнецов. — Правда, в таком случае мне придется на неделю оставить работу. Знаете, сколько я не успею сделать? Может быть, мне стоит послать счет вашему отцу? Думаю, по тысяче долларов за каждый потерянный день будет вполне справедливо.
      — Мы обещаем, что постараемся стать лучше, — более твердо, чем раньше, сказала Джульетта.
      — Эти неприятности ухудшили состояние вашей тети, — напомнил Джефф.
      Джульетта насупилась; по ее щеке скатилась одинокая слеза. Однако это не обмануло Джеффа. По утверждению их собственной матери, двойняшки обладали поистине замечательной способностью в : нужный момент разражаться слезами.
      — Ваш папа тоже очень расстроится, — произнес Джефф, рассерженный тем, что у этих маленьких чертенят не заметно и признаков раскаяния. — Даже Вильям Генри не создавал столько проблем. Аурелия упрямо поджала нижнюю губу. — Я его просто ненавижу.
      — Даже не хочется думать, что скажет ваша мама, — продолжал Джефф, окончательно потеряв надежду на то, что близнецы когда-нибудь почувствуют угрызения совести. — Она хотела, чтобы из вас сделали маленьких леди, а не девчонок-сорванцов. Что почувствует ваша мама, узнав, что вы вели себя крайне плохо и вам даже назначили испытательный срок?
      — Мы постараемся стать лучше, — захныкала Джульетта. — Мы постараемся…
      Девочки заплакали, однако их притворные слезы только еще больше вывели из себя Джеффа.
      — То же самое вы обещали тете Ферн. Но ведь вы ее обманули, не так ли? Значит, вы и меня обманываете? Хотите, чтобы директор выгнал вас из школы? Не лучше ли прямо сейчас воспользоваться ремнем?
      Тираду Джеффа прервал резкий женский голос:
      — Полагаю, девочкам пора вернуться к занятиям.
      Джефф удивленно повернулся: он не слышал, как в комнату вошла мисс Гудвин. Сердито сверкнув глазами, она встала между ним и девочками. Эта женщина вела себя так, словно Джефф и вправду прямо сейчас, в ее присутствии, собирался бить двойняшек. Подобное вмешательство еще больше разозлило Джеффа.
      Мисс Гудвин протянула Джульетте и Аурелии по носовому платку.
      — А теперь вытрите носы. Вы ведь не хотите, чтобы другие девочки подумали, будто ваш дядя был не добр с вами?
      — Я лишь пытался заставить их понять последствия такого поведения, — проговорил Джефф, прекрасно понимая, насколько несерьезно звучат эти объяснения.
      — Ну, теперь, разумеется, они все поняли и запомнили. Поблагодарите дядю за то, что он навестил вас, — назидательным тоном сказала мисс Гуд-вин, подталкивая девочек к выходу.
      — Спасибо, — произнесла Аурелия.
      — Надеюсь, тете Ферн скоро станет лучше, — добавила Джульетта.
      — Мне все равно, даже если у нее родится мальчик, — пошла на уступки Аурелия.
      Мисс Гудвин закрыла за девочками дверь и резко повернулась к Джеффу, обжигая его взглядом.
      — Я не вижу оправданий подобному обращению с детьми. Принимая во внимание, что они являются вашими племянницами, нахожу такое поведение просто непростительным.
      Джеффа привело в ярость то, что он все-таки попался на трюк близнецов. Он не хотел ехать сюда и тем не менее приехал. А что, кроме презрения, ! получил в ответ? И от кого? От женщины-янки! Его| попытка объяснить, что сестры всего лишь притворялись расстроенными, не принесла ровно никакой пользы. Эта мисс Гудвин не поверила ему. Да и кто бы мог поверить, глядя на эти залитые слезами невинные лица?! t
      — Я вовсе не собирался на самом деле бить их, — снова попытался объясниться Джефф прерывающимся от гнева голосом.
      — Возможно, но подобные угрозы также непростительны.
      — А чего вы от меня ожидали? Надеялись, что я поглажу их по головкам, скажу, что понимаю их, и уеду? Если так, пусть этим занимается кто-нибудь другой. Я не стану больше тратить на это свое время!
      — Интересно, что заставляет вас так ценить свое время?
      Джефф насторожился. Каждый раз, когда женщины узнавали о том, что он является президентом крупнейшего банка в Денвере, они начинали охотиться за ним. Подобных особ набралось бы предостаточно, чтобы населить небольшой город. Кстати, далеко не все из них были не замужем. Некоторые даже делали вид, будто не замечают, что у него нет руки. Джефферсон не выносил подобного притворства, искренне убежденный в том, что никто не сможет полюбить калеку.
      — Это не ваше дело, — намеренно грубо ответил он, решив разозлить мисс Гудвин, чтобы она больше не беспокоила его своими расспросами.
      Однако мисс Гудвин, казалось, нисколько не шокировало такое поведение.
      — Не подумайте, будто я имею привычку совать нос в чужие дела. Но вы так часто упоминали о ценности вашего времени, что невольно возбудили мое любопытство.
      — Лучше направьте свое любопытство на то, чтобы научить моих племянниц правильно себя вести. Это самое малое, что может ожидать от вас мой брат в обмен на огромную плату за обучение.
      — Школе платят за то, что она дает образование юным леди, а не…
      — Не менее важно помочь им сформировать характер, — бесцеремонно перебил Джефф собеседницу. — Кстати, это записано в уставе школы. Поэтому-то мой брат и отправил сюда близнецов.
      Мисс Гудвин пристально посмотрела на Джеффа.
      — Мистер Рандольф, вы во второй раз обвиняете меня в некомпетентности, — заметила она. — Вы всегда так ведете себя с людьми, которые не оправдывают ваших ожиданий?
      Джефф буквально кипел от злости, но, честно говоря, вовсе не считал мисс Гудвин некомпетентной в вопросах воспитания, отлично понимая, что никто не в состоянии справиться с этими девчонками. Вот чертова баба! Выглядит такой оскорбленной… Джефф собирался лишь немного разозлить ее, но не оскорблять. Он понимал, что вел себя не по-
      джентльменски, и не должен был вымещать злость на женщине, даже если она янки.
      Впрочем, Джефф и не думал извиняться и сказал первое, что пришло ему в голову:
      — Я знаю, как нелегко иметь дело с близнецами. Но мой брат хотел, чтобы их сделали лучше, и именно для этого прислал сюда девочек. А теперь, простите, мне нужно идти.
      — Но я не закончила, — произнесла мисс Гудвин.
      Джефф медленно повернулся к ней.
      — О чем еще можно говорить?
      — Девочкам дали две недели испытательного срока. Если за это время не произойдет серьезных нарушений, его отменят.
      — А если они опять что-нибудь натворят?
      — Все будет зависеть от тяжести нарушения. Если близнецы совершат что-нибудь незначительное, я не стану обращать на это внимания или предложу продлить испытательный срок.
      — А если произойдет что-нибудь серьезное?
      — Тогда я буду вынуждена рекомендовать исключить их из школы. Вам необходимо снова приехать через две недели и узнать, как обстоят дела.
      — Вернуться сюда через две недели, чтобы узнать, как ведут себя двойняшки? Я не стану заниматься такими глупостями, — заявил Джефф, отметив при этом, что мисс Гудвин крайне удивлена его словами.
      — Если хотите, можете сами поговорить с мисс Сеттл.
      — Зачем? Все, что натворили близнецы, это вылили немного чернил на голову девочке и спрятали сборники псалмов.
      — Джульетта и Аурелия вылили чернила на голову дочери члена попечительского совета, — пояснила мисс Гудвин. — Это были черные индийские чернила, очень стойкие. Ребенок так гордился своими белокурыми волосами! Мы были просто вынуждены отрезать не менее тридцати сантиметров. Почти целый день девочка не выходила из комнаты и до сих пор плачет, когда кто-нибудь вспоминает о случившемся. Ну, а что касается сборника псалмов… Близнецы сделали это как раз перед тем, как священник пришел освящать часовню. Пока органист играл, все были вынуждены стоять молча.
      Джефф понял, что совершенно не готов иметь дело с двумя детьми, столь настойчиво пытающимися подорвать устои общества.
      — Надеюсь, их тете к этому времени станет лучше. Я предоставлю ей право решать, что делать дальше. Будут еще указания?
      — Пока нет. Я проинформирую вас, если что-нибудь произойдет за эти две недели.
      — Отлично. До свидания.
      Джефф повернулся и вышел, не дожидаясь прощального кивка женщины. Он был возмущен тем, что мисс Гудвин собиралась рекомендовать исключить девочек из школы за плохое поведение. То, что она янки, угнетало его еще больше.
      Интересно, о чем думала мисс Сеттл, принимая на работу такого человека? Подобная женщина не имеет права учить девочек! Что она может знать о том, как превратить их в настоящих леди?! Разве только научить одеваться так, что все станут обращать внимание на их броские наряды! Леди же, считал Джефферсон, обязана быть спокойной, смиренной, соблюдающей приличия и не должна привлекать внимания ни к своей одежде, ни к своему мнению. Мисс Гудвин не соответствовала ни одному из этих критериев. Чем раньше она уедет в свой Массачусетс, тем будет лучше.
 
      — В жизни не встречала более грубого человека, — сделала вывод Виолетта.
      — Что ему действительно нужно, так это жена, — глубокомысленно заметила Бет, приводя в порядок комнату, в которой Джефф переставил с места на место добрую половину предметов: — Умная женщина быстро усмирит его.
      — Если не наоборот. А откуда ты знаешь, что он не женат?
      — У него нет обручального кольца. Кроме того, этот мистер Рандольф ведет себя как человек, привыкший все делать по-своему. Нет, не похож он на мужа.
      Женщины рассмеялись. Потом Виолетта подошла к окну и посмотрела вслед удалявшемуся по дорожке мистеру Рандольфу. Ее внимание снова привлек пустой левый рукав его пальто. Чтобы тот не развевался на резком осеннем ветру, Рандольф привычным движением заправил его в карман. Увидев это, Виолетта почувствовала, что ее гнев понемногу начал проходить.
      Она с горечью подумала о брате, который отказался жить после того, как война жестоко изуродовала его прекрасное молодое тело. Именно поэтому Виолетта вполне могла представить, как мистер Рандольф страдал все эти годы. Впрочем, боль не оправдывала такое грубое поведение, хотя делала его более понятным и простительным.
      — Мистер Рандольф совершенно не понимает детей и считает, что я несу за девочек больше ответственности, чем он, — задумчиво проговорила Виолетта.
      — Мистер Рандольф — банкир, — напомнила Бет.
      Однако Виолетта усомнилась в этом. Мистер Джефферсон Рандольф вел себя отнюдь не как подобает банкиру. Возможно, его семья просто владеет акциями банка, в котором он служит, или же полностью банком. Вряд ли кто-либо позволит такому грубияну работать с клиентами. Вероятнее всего, мистер Рандольф все свое время проводит где-нибудь наверху, в офисе. Может быть, его семья даже специально придумала должность для родственника. Именно это могло послужить причиной столь скверного характера мистера Рандольфа. Кому же понравится получать милостыню, пусть даже от своей собственной семьи!
      Между тем мистер Рандольф вышел на улицу и направился к городу. «Если бы он действительно был такой важной персоной, какой изображает себя, его, наверняка бы, ждал экипаж», — подумала Виолетта и, пожав плечами, отвернулась от окна.
      — Пойду лучше посмотрю, как там двойняшки. Они казались порядком расстроенными, когда уходили.
      — Эти-то две бестии? — переспросила Бет, махнув рукой. — Ничуть не удивлюсь, если они уже не замышляют что-нибудь ужасное, особенно после того, как дядя так разозлил их.
      — Я об этом и не подумала! — воскликнула Виолетта и поспешила к двери.
      Она облегченно вздохнула, несколькими минутами позже обнаружив девочек сидящими в обнимку на кровати Аурелии. Правда, Виолетта не заметила даже намека на слезы, которые близнецы столь обильно проливали всего лишь несколько мгновений назад.
      — Дядя Джефф собирается вызвать маму, — сообщила Джульетта, когда Виолетта поинтересовалась причиной их плохого настроения.
      — Папа тоже приедет, — добавила Аурелиц. — Он никогда не разрешает маме ездить одной.
      — Мама не понимает, почему мы не можем быть такими же, как Элизабет и Вильям Генри.
      — Вот если бы Йорди и Адам были нашими братьями, никто бы не обращал на нас внимания, — мечтательно произнесла Джульетта. — Йорди ведет себя просто ужасно. Дядя Хен говорит, что собирается пристрелить его, как койота.
      — Ты, наверное, шутишь, — усомнилась Виолетта.
      — А тетя Лорел говорила маме, что Йорди следует приковать к кровати, — поддержала сестру Аурелия.
      Виолетта, кажется, начала понимать, что из себя представляют эти Рандольфы. В ее семье все относились друг к другу иначе: с нежностью и любовью, стараясь, чем только можно, помочь ближнему. Мать, на которой все держалось в их доме, самоотверженно ухаживала за ранеными заключенными и умерла, не выдержав вида человеческих страданий. Отец настолько любил свою жену, что так и не смог оправиться после ее смерти.
      — Хотела бы я, чтобы нашим отцом был дядя Монти, — мечтательно сказала Аурелия. — Он никогда бы не обращал внимания на наши проделки.
      — Сколько же у вас дядей? — недоуменно спросила Виолетта, потеряв счет родственникам двойняшек.
      — Шесть. И семь двоюродных братьев.
      Теперь Виолетте стало все ясно: в окружении такого количества мужчин девочки просто не могли научиться правильно себя вести. Не было также ничего удивительного в том, что, имея столько активных здоровых братьев, Джефф Рандольф так переживает по поводу своего физического недостатка. Виолетта снова вспомнила о Джонасе, который тоже пришел с войны инвалидом, но до самого конца оставался человеком добрым и мягким. Однако он не обладал твердым характером Джефферсона и силой воли, чтобы преодолеть все трудности. Ему не хватило сил выстоять в жестокой схватке с жизнью. Виолетта с горечью подумала о том, что вытерпела бы и гнев, и оскорбления со стороны брата, лишь бы только Джонас оказался борцом. Да, действительно, Джефф груб, как вермонтский крестьянин, у которого ничего нет, кроме дочерей, но он все еще не сдается. Виолетта не могла не уважать его за это. Она даже восхищалась Джефферсоном Рандольфом, но при этом он ей не нравился.
 
      — Твои племянницы терроризируют всю школу, — сообщил Джефф. — Даже священник не находится в полной безопасности.
      — Они также и твои племянницы, — напомнила Ферн.
      — Ну уж, нет! Я отказываюсь от них и больше не собираюсь появляться в школе и беседовать с этой женщиной-янки.
      — Ее зовут мисс Гудвин.
      — Меня не интересует, как тампона себя называет. У нее непомерное самомнение.
      — Но я по-прежнему не могу подняться с постели, — проговорила Ферн.
      — Не беспокойся, я вызову Розу.
      Ситуация, действительно, складывалась довольно серьезная. Прошло уже четырнадцать лет, а Джефф до сих пор так и не простил Розе того, что она была дочерью офицера. Впрочем, Ферн это мало беспокоило. Уж она-то никогда не боялась сказать Джеффу прямо в лицо, что думает о его поведении.
      — Когда приедут родители девочек? — поинтересовалась Ферн.
      — По-видимому, не раньше, чем Джордж продаст родившихся в этом году бычков. А уж он всегда старается придержать их, чтобы получить максимальную цену. Да, с нашими четырьмя ранчо эта задача не из легких.
      Ферн решила, что все-таки ей самой придется наведаться в школу. Нельзя допустить, чтобы эта неразбериха продолжалась до самого приезда Розы.
      — Ладно, возвращайся в свой банк и забудь о близнецах.
      — Именно это я и собираюсь сделать, — усмехнулся Джефф.
      Конечно, он так и сделает. Его не волнует ничего, кроме денег.
 
      — Ты в прекрасной форме, — заметил массажист, усердно работая над телом Джеффа. — Меня беспокоило это место. Мышцы ампутированной руки были слишком напряжены.
      — У меня одинаково хорошо развиты мышцы на обоих плечах, — возразил Джефф. — Думаю, мое левое плечо такое же сильное, как и правое.
      — Конечно. Во всем Денвере не найти другого человека со столь развитым торсом. Кстати, ты собираешься к Луизе?
      — Разумеется, ведь сегодня вторник. А почему ты спрашиваешь об этом?
      — Ты сегодня отлично поработал. Может, лучше отдохнуть?
      — Считаешь, что я настолько слаб, что не смогу после тренировки встретиться с женщиной? — усмехнулся Джефф, затем сел и взял в руки полотенце. — Занимайся-ка лучше своими делами и предупреди Луизу, чтобы она ждала меня в таком же настроении, как и обычно.
      — Хочет показать, что здоров как бык, — отдышавшись, пробормотал массажист. — Мало ему, что сил у него хватит на двоих. Так нет, Джеффу нужно непременно измотать эту бедную женщину. В противном случае он просто перестанет считать себя мужчиной. Кому Джефф хочет что доказать?
 
      — Значит, вы не можете сообщить мне ничего нового, мистер Макки? — поинтересовалась Виолетта внимательно посмотрев через заваленный стопками бумаг стол на своего адвоката.
      Перед ней сидел высокий, худощавый, довольно привлекательный мужчина лет сорока. Правда, его волосы уже начинали седеть, но все еще оставались густыми и пышными.
      Персонал просторного, хорошо обставленного офиса был любезным и квалифицированным, и Виолетта до сих пор недоумевала, каким образом ее дядя смог позволить себе столь преуспевающего адвоката. Впрочем, для нее это было явной удачей: мистер Макки также являлся членом попечительского совета школы Вульфа. Именно по его рекомендации Виолетта и устроилась туда.
      — Боюсь, нет, мисс Гудвин. Суды Лидвилла завалены исками. Могут пройти годы, прежде чем мы добьемся каких-нибудь результатов.
      — Но я не могу ждать так долго. В конце концов, у меня просто не хватит денег, чтобы все это время платить вам.
      — Вовсе нет никакой необходимости платить мне прямо с этого момента, — успокоил Виолетту адвокат, при этом он так мило улыбнулся, что ее сердце учащенно забилось. — Вы можете подождать, пока у меня появится что-либо более определенное в отношении вашего дела.
      Виолетта старалась ничем не выдать своего отчаяния, хотя ей было так необходимо это наследство. Она хотела вернуться в Массачусетс и как можно скорее. Брат ее отца уехал оттуда, убегая от войны, потом странствовал по Западу, перебираясь из одного шахтерского города в другой. Вскоре после смерти отца дядя написал, что разбогател, и пригласил племянницу к себе. Так как у Виолетты не осталось больше родных, она продала все, что у нее было, и покинула Массачусетс.
      Приехав в Денвер, Виолетта узнала от Харви Макки, что дядю убили во время драки на шахте. Еще большим ударом для нее стало известие о том, что оспаривается его право на владение участком.
      Правда, мистер Макки считал, что суд признает за ней право на наследство, но предупредил, что это произойдет не скоро. Чтобы как-то поддержать себя, Виолетта устроилась в школу Вульфа для девочек. Вскоре она поняла, что Харви Макки, судя по всему, увлекся ею.
      — Разве нельзя что-нибудь сделать для ускорения решения вопроса? — с надеждой спросила Виолетта. — Может быть, вам самому следует отправиться в Лидвилл?
      — Поверьте, мисс Гудвин, нет никакой необходимости оставлять офис, — возразил Макки. — В Лид-вилле у меня есть коллеги. Здесь я могу сделать столько же, сколько и там. А возможно, и больше.
      — Но вы же ничего не делаете! — в сердцах воскликнула Виолетта.
      — Вы хотите сказать, что не видите каких-то значительных результатов? Но ведь мне удалось включить в список назначенных к слушанию дел и ваше дело.
      — И когда же оно будет слушаться?
      — Возможно, через год.
      Виолетте хотелось закричать от отчаяния.
      — Это вполне приемлемый срок, — продолжал доказывать Харви Макки. — Поверьте, многие дела гораздо дольше ждут своего часа. К тому же у вас есть работа в школе, пища и жилье. Вам не о чем беспокоиться.
      — Я знаю, но…
      — Кроме того, ситуация может измениться, — многозначительно проговорил адвокат.
      — Каким же образом? — встрепенулась Виолетта.
      — Возможно, вы решите выйти замуж. Вы очень красивая женщина и всегда так прекрасно одеты, — пояснил Макки, восхищенно глядя на Виолетту, облаченную в изумрудно-зеленое платье. — Поверьте, найдется немало мужчин, которые почтут за честь назвать вас своей женой.
      При этих словах Виолетта совершенно неожиданно для себя подумала о Джефферсоне Рандоль-фе. Смутившись, она торопливо возразила:
      — Я вовсе не собираюсь замуж. Получив деньги, я тотчас же вернусь в Массачусетс. Правда, есть кое-что еще, что мне очень хотелось бы сделать.
      — Я надеялся, вы позволите мне посоветовать вам, куда лучше вложить деньги.
      — Что говорить об этом, если я бедна, как новоанглийский квакер, — поднимаясь, пожала плечами Виолетта. — Я лучше пойду.
      — Может быть, вы пообедаете со мной? Я объясню вам, что собираюсь предпринять.
      Признаться, Виолетте нравился Харви Макки, ей было хорошо с ним. После того, как она целую неделю провела взаперти с маленькими девочками, которые думали только о себе, было приятно осознавать, что кто-то старается и ей доставить удовольствие.
      — Спасибо, но сегодня мне нужно вернуться пораньше. Похоже, заболела одна из девочек.
      — Уверен, она скоро поправится.
      Виолетта с горечью подумала о том, что девочка поправится гораздо быстрее, чем сама она оправится от известия, что пройдут годы, прежде чем ей удастся получить деньги. Из страха перед бедностью Виолетта не смела строить никаких планов на будущее.
      Неожиданно перед ее мысленным взором снова возник Джефф Рандольф. Справедливости ради, следовало признать, что Джефф был более привлекательным, чем слишком сдержанный и вежливый Харви. После стольких лет независимости и неустанной заботы о чужих детях Виолетте, конечно же, хотелось, чтобы кто-то позаботился и о ней самой. Однако этим человеком уж никак не мог стать Джефф, умевший, судя по всему, только рычать и огрызаться.
 
      Джефф подходил к интернату в самом отвратительном настроении. Он не хотел снова приезжать сюда, но Ферн по-прежнему плохо себя чувствовала. К тому же это был день, назначенный мисс Гуд-вин. Все это время Джефф не получал от нее никаких известий и предполагал, что девочки вели себя хорошо. Правда, и на этот раз ему пришлось отложить собрание: Ферн все еще нездоровилось, а Мэдисон не вернулся из Лидвилла.
      Джефф поплотнее запахнул пальто. Порывы ветра были такими сильными, что, казалось, могли поднять в воздух человека.
      Джефф отнюдь не стремился снова встретиться с мисс Гудвин, которая б, ыла янки и одевалась слишком вызывающе. Однако самое неприятное заключалось в том, что все эти две недели он не переставал думать о ней. Когда Джефф обнаружил это, его охватило беспокойство. Ему была отвратительна сама мысль, будто женщина-янки могла показаться привлекательной. Никогда раньше с ним не случались подобные казусы, и он не мог объяснить, почему же это произошло сейчас.
      Если бы эти чертовы близнецы вели себя как полагается… Если бы Ферн не болела… Если бы Мэдисон не находился в Лидвилле… Если бы Роза отправила девочек вместо Денвера в Сент-Луис…
      Впрочем, что толку мучать себя этими «если». Да, Джефф был глупцом, наивно полагая, будто женщина-янки не может быть красивой. И как бы ему не претила эта мысль, глупо считать, что рано или поздно он не увлечется одной из них.
      В конце концов, Джефф — мужчина, и, как все Рандольфы, знал толк в женщинах. К тому же при ближайшем рассмотрении этот промах казался лишь кратковременным помрачением рассудка. После этой встречи, убеждал себя Джефф, он никогда больше не увидит мисс Гудвин и меньше чем через месяц забудет о ее существовании.
      Остановившись перед дверью пансионата, Джефф постучал. Ему никто не ответил. Тогда ом постучал второй и третий раз. Опять никакого результата. Разозлившись, Джефф с силой толкнул дверь и вошел внутрь.
      Кабинет выглядел так же мрачно. Только теперь все вокруг покрывал приличный слой пыли: служанка явно игнорировала свои обязанности. Видимо, мисс Гудвин не способна заставить ее работать как следует. Джефф решительно постучал в дверь, через которую в его прошлый приезд мисс Гудвин вошла в кабинет.
      Здание казалось совершенно безлюдным, но Джефф знал, что это не так. Подходя к пансионату, он заметил в одном из окон наверху девочку.
      Джефф постучал громче и, наконец, услышал шаги.
      Бет приоткрыла дверь ровно настолько, чтобы рассмотреть посетителя, и испуганно воскликнула:
      — Вам нельзя находиться здесь! Уезжайте!
      — Я приехал, чтобы поговорить с мисс Гудвин, — возразил Джефферсон, разозленный поведением служанки. — У меня назначена встреча.
      — Она не может встретиться с вами. Этот ответ привел Джеффа в неописуемую ярость.
      — Вы хотите сказать, что, заставив меня проделать этот путь, мисс Гудвин не встретится со мной?!
      — Она занята, — отрезала Бет.
      — Занята?! — воскликнул Джефф, рывком распахивая дверь.
      Разумеется, у Бет не хватило сил, чтобы удержать его.
      — Я намерен сию же минуту встретиться с мисс Гудвин! Где, черт побери, она скрывается?!
      — Мисс Гудвин вовсе не прячется, — говорила Бет, следуя за Джеффом, который уже распахнул ближайшую дверь. — Вы не должны открывать все двери в здании.
      — Не должен? Если мисс Гудвин не имела возможности встретиться со мной, она могла бы, по крайней мере, заранее сообщить об этом.
      — Да, разумеется. Но мисс Гудвин, вероятно, просто забыла.
      — Ответственные женщины ничего не забывают, — заявил Джефф, снова открыв и закрыв очередную дверь. — Мисс Гудвин настаивала, чтобы я прибыл сюда точно в срок. Я здесь и требую, чтобы меня приняли.
      — Не входите туда! — вскрикнула Бет, когда Джефф остановился перед третьей дверью и решительно распахнул ее.
      — Кажется, я нашел вас, мисс Гудвин, — удовлетворенно усмехнулся тот. — Теперь вы, наконец, выйдете и поговорите со мной.
      Он застыл на месте, когда дорогу ему, действительно, преградила мисс Гудвин, одетая в обтягивающее платье из оранжевого атласа.
      — Нет, боюсь, теперь вам придется войти, — твердо сказала она. — У нас карантин.

      Лицо мистера Рандольфа выражало одновременно и ужас, и недоверие. Это сразу же вернуло Виолетте хорошее настроение. Ей даже стало почти жаль этого человека.
      Наконец к нему вернулся дар речи.
      — Вы сошли с ума, если думаете, будто я собираюсь неизвестно сколько времени провести взаперти со сворой хихикающих девчонок.
      — Пять дней, — пояснила Виолетта.
      — Почти неделя! — вне себя воскликнул Джефф. — Да я разорюсь за это время!
      Опять он ведет себя так, словно действительно является владельцем банка, с досадой подумала Виолетта. Что ж, она не станет с ним спорить. Какое ей дело до фантазий, которые приходят ему в голову?!
      — Вам следовало поразмыслить об этом до того, как вы ворвались сюда, — холодно заметила Виолетта.
      — Но на дверях не было никакого объявления, — возразил Джефф.
      — Мы не вывесили его, чтобы не вызвать панику. Кроме того, скарлатина — не настолько серьезное заболевание.
      — Тогда почему вы не прислали мне записку?
      — А почему я должна была это делать?
      — Потому что вы сказали мне приехать именно в этот день.
      — Разве? Боже мой! Я совсем забыла об этом.
      — Впрочем, теперь это не имеет никакого значения. Я вовсе не собираюсь оставаться здесь, — заявил Джефф.
      — Но вы можете разнести инфекцию.
      — Не выдумывайте. Я никогда ничем не болел.
      — Возможно, это и так. Тем не менее вы должны остаться, хотя я ума не приложу, что с вами делать. Здание совсем не рассчитано на пребывание здесь мужчин, — озабоченно произнесла Виолетта, но заметив, что Джефф в самом деле собирается уйти, торопливо схватила его за рукав. — Нет, вы не можете покинуть пансионат!
      — Посмотрите, как сейчас я это сделаю, — высвободил руку Джефф. :
      — Вы не имеете права нарушать карантин!
      — Плевать мне на это, — заявил он, направляясь к двери.
      — Если вы уйдете, я буду вынуждена сообщить об этом куда следует, и вас немедленно арестуют, — Сказала Виолетта.
      — Что?! — резко повернулся к ней Джефф.
      — Да, вас арестуют. Никому не разрешается нарушать карантин. Если вы выйдете за дверь, каждый, с кем вы встретитесь: ваши родные, партнеры по бизнесу, служащие и кассиры, даже полицейский, который арестует вас, — все будут подвергнуты карантину. Полагаю, еще до наступления ночи вы станете самым непопулярным человеком в Денвере.
      Джефф молча перевел ошеломленный взгляд с Виолетты на Бет и обратно, не в силах поверить в случившееся. Он надеялся, что кто-либо из них сейчас скажет, будто карантин — это всего лишь шутка. Господи, ему следовало сразу же уйти после того, как никто не ответил на стук! Но ведь эта женщина сама настаивала на его приезде. Она должна была обязательно сообщить о карантине. Во всем, несомненно, виновата одна мисс Гудвин!
      Со своей стороны, Виолетта лихорадочно размышляла, что делать дальше. Мистер Рандольф отнюдь не походил на человека, способного развлекать себя, особенно в подобных обстоятельствах.
      — Боюсь, вас придется поселить на третьем этаже, — наконец проговорила она. — Здесь нет спален, а все верхние этажи заняты девочками.
      — Но я не могу остаться, — возразил Джефф.
      — Почему?
      — В пансионате полно девочек. Виолетта улыбнулась на его замечание.
      — Странно, если бы это оказалось не так в школе для девочек.
      — Но я знаю их отцов и матерей. Как я посмотрю им в глаза, когда все закончится?!
      Господи, Виолетта и не подумала об этом! Некоторые родители сами могут поднять шум, узнав о присутствии здесь Джефферсона Рандольфа. Необходимо сообщить о случившемся мисс Сеттл и попросить ее до окончания карантина держать все в секрете.
      — Мы не станем афишировать ваше присутствие, — пообещала Виолетта.
      Но Джефф не слышал ее. Он был просто взбешен и никак не мог решить, что же ему делать. Неожиданно лицо его прояснилось.
      — Покажите мою комнату.
      Виолетта тут же встревожилась, меньше всего ожидая столь вежливой просьбы.
      — Моя спальня тоже находится на третьем этаже.
      — Тогда это абсолютно неприемлемо, — остановился Джефф.
      — Да, действительно, если бы я жила там одна. Бет также спит на третьем этаже. Она будет гарантом моей репутации.
      — Я думаю о себе, — невозмутимо заметил Джефф.
      Виолетта с изумлением посмотрела на него.
      — Интересно, когда это мужчины беспокоились о своей репутации? Кроме, разумеется, тех случаев, когда нужно доказать, что она настолько плоха, насколько это возможно.
      — Я должен помнить о своем положении, — довольно серьезно ответил Джефф. — Оно не позволяет, чтобы меня держали словно белку в пансионате для девочек. Нечего даже пытаться делать из этого секрет. Все равно рано или поздно это выйдет наружу, и все станет известно. Потом трудно будет что-либо объяснить.
      Виолетта не была уверена, что мисс Сеттл согласится с подобными доводами, но не могла не уважать решение мистера Рандольфа. Конечно, он был далеко не самым приятным человеком, однако не растерялся, попав в столь трудную ситуацию. Если только, — как знать? — это не было очередным проявлением упрямства с его стороны.
      Поднимаясь по лестнице, Виолетта с удивлением обнаружила, что на нее странным образом действует присутствие Джеффа. По-видимому, решила она, причиной .всему его внушительные размеры. Мужчины в ее семье не отличались высоким ростом. Мистер Рандольф был примерно на полфута выше отца и брата, к тому же гораздо крупнее их. Рядом с ним Джонас выглядел бы просто ребенком.
      Виолетта старалась не вспоминать, каким брат вернулся домой с войны, однако ей это удавалось с трудом.
      Она запыхалась, поднявшись на третий этаж, мистер Рандольф же дышал абсолютно ровно.
      — Боюсь, комнаты недостаточно хорошо обставлены, — сказала Виолетта.
      — Эта выглядит довольно неплохо, — объявил Джефф, заглянув в первую справа. — Я беру ее.
      — Это моя комната. Бет спит напротив. Вы можете выбрать любую другую.
      Мистер Рандольф деловито заглянул в каждую комнату.
      — Но здесь полно дорожных сундуков и старой мебели.
      — Вещей не так уж и много. Понадобится всего лишь несколько минут, чтобы перетащить их в другое место, — возразила Виолетта, открывая очередную дверь.
      — У вас есть кто-то, кто может это сделать?
      — Пока у нас карантин, нет. Пищу нам приносят к дверям. Все остальное приходится делать самим.
      Мистер Рандольф тут же в довольно красочных выражениях объяснил, что думает по поводу сложившейся ситуации. Признаться, это прозвучало слишком резко после столь вежливого, почти джентльменского начала. Конечно, Виолетта не знала почти ничего о работе банковских служащих, но мистер Рандольф, определенно, не освоил ни их словаря, ни манер.
      Заметив, с какой легкостью Джефферсон снял свое пальто, она подумала, что на этот трюк ему понадобилось, вероятно, много лет. Виолетта приняла пальто и невольно залюбовалась мощными плечами мужчины, составлявшими удивительный контраст с его тонкой талией. На груди, под накрахмаленной рубашкой, красиво перекатывались мускулы.
      Не говоря ни слова, Джефферсон исчез в комнате, а уже спустя мгновение без остановки проследовал через холл в противоположную дверь с сундуком на плече. Со вторым и третьим произошло то же самое. Для человека, имевшего только одну руку, он, несомненно, был необыкновенно силен.
      — Подождите, — попыталась остановить его Виолетта. — Вы не должны так беспорядочно сваливать вещи.
      — Потом вы приведете все в порядок, — последовал невозмутимый ответ.
      — Да, если только вы не прекратите швырять их, как рассвирепевшая горилла.
      Джефферсон выглянул в дверной проем.
      — Как кто?
      — Горилла — крупное животное огромной силы и необузданного нрава, — пояснила Виолетта.
      Нисколько не обидевшись на подобное сравнение, Джефферсон направился через холл, собираясь немедленно разобраться с сундуками.
      — Их нужно сложить один на другой.
      — Я не смогу поднять сундуки в одиночку. При этом он помахал пустым рукавом, видимо, решив использовать это как аргумент, чтобы заставить Виолетту чувствовать себя виноватой и добиться желаемого результата. Признаться, Джефферсон весьма преуспел в этом.
      — Я помогу вам, — отозвалась Виолетта. Она не стала уточнять, что до сих пор ей не приходилось поднимать ничего тяжелее новорожденного ребенка, хотя и не представляла, как сумеет справиться с такими тяжелыми сундуками. Вскоре стало совершенно ясно, что Виолетта никуда не годится для подобной работы.
      — Вы слабая, как кошка, — фыркнул Джефф. — Может, лучше позвать другую девушку?
      — Она занята. Я справлюсь сама.
      — Сомневаюсь, — небрежно произнес Джефф. Это замечание придало Виолетте силы, и она с удвоенной энергией принялась за работу, решив доказать мистеру Рандольфу, что не настолько уж беспомощна, как ему кажется.
      — Я принесу простыни и одеяло, — сказала Виолетта, когда они установили последний сундук.
      — Не забудьте подушку.
      Оставшись одна, Виолетта облегченно вздохнула. Ей было очень жарко, но не только потому, что она изрядно потрудилась. Виолетту почему-то невероятно смущало присутствие мистера Рандольфа. Ухаживая за раненым братом, она приобрела своеобразный иммунитет против физической привлекательности мужчин. Однако с Рандольфом все получалось иначе. Виолетте никогда еще не приходилось видеть мужчину с такими совершенными скульптурными формами. Этот факт со всей очевидностью напомнил ей, — хотя в свои двадцать девять лет Виолетта считалась уже слишком старой для замужества, — что она еще достаточно молода и способна волноваться при виде такого образца мужской силы. Да, мисс Сеттл наверняка ужаснулась бы, узнав, какие мысли порой приходят в голову ее воспитательнице.
      Виолетта чувствовала легкое головокружение и с трудом заставила себя сосредоточиться. Взяв необходимые вещи, она поднялась наверх. К этому времени ей уже удалось успокоиться.
      — Я должен послать записку, — заявил Джефф, как только Виолетта зашла к нему в комнату.
      Он уже успел навести относительный порядок: поставил стол, стул, освободил от сундуков кровать. Не хватало только комода. Впрочем, за этим дело не станет. В пансионате их было несколько, и мистер Рандольф вполне сможет выбрать себе один из них.
      — Бет принесет вам бумагу и ручку и проследит, чтобы записку отправили, а я сейчас застелю кровать.
      Джефферсон вышел, даже не поблагодарив. Впрочем, Виолетта и не ждала от него благодарности, сомневаясь, знакомо ли ему вообще подобное чувство. Не хотелось бы ей быть членом его семьи и терпеть такие вот грубости.
      Виолетта расстелила простыню и принялась аккуратно ее заправлять, не переставая думать о Джефферсоне. Возможно, она просто несправедлива к нему? Даже если Джефферсон так грубо разговаривает с ней, это вовсе не значит, что он постоянно ведет себя подобным образом. Наверняка, мистер Рандольф просто выведен из равновесия тем, что столь внезапно нарушились его планы. Вероятно, у себя в банке он гораздо вежливее.
      Виолетта взялась за вторую простыню, размышляя, известно ли его семье о том, что Джефферсон выдает себя за владельца банка? Наверное, все-таки да. Даже в городе с тридцатипятитысячным населением нельзя долго скрывать такое необычное поведение. Как стыдно, что он испытывает необходимость возвеличивать себя подобным образом. Джефферсон Рандольф и без этого выглядит достаточно впечатляюще.
      Виолетта разгладила простыню. Тело мистера Рандольфа скоро будет лежать как раз там, где сейчас находится ее рука. Виолетта вдруг представила его обнаженным и вспыхнула от смущения. Нет, она ни в коем случае не должна давать волю воображению! Не важно, насколько привлекателен Джефферсон Рандольф, Виолетта знала, что все равно не нравится ему.
      Повторяя про себя, что нужно перестать глупить, что она слишком стара для подобных фантазий, Виолетта взбила подушку, застелила кровать одеялом и спустилась вниз. Здесь она чувствовала себя в большей безопасности.
 
      Джефф не мог больше оставаться в своей по-спартански обставленной комнате. Он поднялся и торопливо вышел в холл. Джефф уже успел послать записку Каспару Лоренсу, так что клерк скоро будет здесь. Джеффу никогда не приходилось бездействовать столь длительное время, и отсутствие работы действовало ему на нервы.
      В Денвере Джефферсон Рандольф, президент крупнейшего городского банка, имел офис, отделанный красным деревом и обставленный кожаной мебелью. Там также находились камин, стол, величиной с кровать, и дюжина служащих, выполнявших по одному его знаку любое поручение. Однако из-за этого проклятого карантина Джефф вынужден был сидеть в этой заполненной сундуками и старой мебелью комнате, на стуле с жесткой спинкой, за столом, вытащенным сюда потому, что у того подкосились ножки. Вместо собственного удобного дома с дорогой мебелью, мягкими матрасами и прекрасно приготовленной пищей Джефф должен спать на железной кровати с тонким матрасом. И только Богу известно, какие помои еще принесут из кухни! Все эти неприятности навалились на него только потому, что эта женщина, мисс Гудвин, забыла отменить встречу! Джефф наверняка задушил бы ее, будь у него вторая рука.
      А что еще хуже, ему придется провести с ней взаперти целых пять дней! Правда, не совсем рядом, и слава Богу. Он будет находиться в своей комнате, а она — в своей. Джефф в отчаянии покачал головой. Все это должно было произойти с Джорджем, ведь близнецы — его дети.
      В следующее мгновение Джеффу пришла в голову неожиданная мысль: а не было ли это подстроено специально, чтобы заманить его в ловушку? Но он тут же отогнал ее. Кому нужен мужчина без руки?! Женщинам необходимы только его деньги, а не он сам, в который раз твердил себе Джефф.
      Этот факт был очень важен для него. Правда, Джефф не понимал, почему все время думает об этом. Эти мысли не имели ничего общего ни с Виолеттой Гудвин, ни с его невольным заточением в пансионате для девочек. Однако ему следовало постоянно быть начеку. Кто знает, потеряй он бдительность, в какие еще неприятности может втянуть его мисс Гудвин.
      К тому же Джефферсона ничуть не прельщала идея провести все эти дни без контактов с людьми. Хотя он всегда жаловался на постоянное столпотворение в банке, ему не нравилась подобная изоляция.
      С другой стороны, одиночное заключение выглядело привлекательнее общения с женщиной-янки, которая носит одежду столь вызывающих тонов. Даже ее белая кожа и копна рыжих волос не оправдывали пренебрежение общепринятыми правилами, так же как и глаза, синие, словно глубины горного озера.
      Проклятье! Джеффа раздражала красота и привлекательность мисс Гудвин. Он принципиально терпеть не мог янки. Но с ней у него это не выходило.
      Джеффу все время хотелось посмотреть в ее бездонные глаза.
 
      Виолетта замолчала на полуслове. Нет, ей не показалось. Действительно, с противоположной стороны здания кричал мужчина. Она пересекла холл и вошла в большую комнату, где во время карантина девочки ели и играли. Три ученицы стояли у окна, прижавшись носами к стеклу. Две из них были близнецами Рандольф.
      — Что там делает этот человек? — спросила Виолетта.
      — Разговаривает с дядей Джеффом, — ответила Аурелия.
      — Он из банка, — объяснила Джульетта. Девочки подвинулись, давая место воспитательнице.
      — Это нужно немедленно прекратить, — решительно заявила Виолетта и быстро, как только могла, поднялась по лестнице на третий этаж.
      Войдя в комнату, она увидела, что Джефферсон лежит на подоконнике, высунувшись из окна. Оказалось, он инструктирует служащего насчет перевода своего офиса в приемную на первом этаже.
      — Мистер Рандольф, сию же минуту перестаньте кричать! — отдышавшись, наконец проговорила Виолетта. — Вы поднимете на ноги весь город!
      Закончив разговор, Джефф закрыл окно и повернулся.
      — Я просто передал Каспару, что нужно принести в первую очередь. Дрова у вас есть? Он утверждает, что в приемной очень холодно.
      — Но приемную нельзя использовать. У нас карантин, — возразила Виолетта.
      — Каспар будет все оставлять под дверью, а ваша служанка — приносить мне, — пожал плечами Джефф.
      — У Бет есть множество других обязанностей. Она не может быть еще и вашим курьером.
      — Тогда это можете сделать вы.
      — Не забывайте, в этом здании находятся шестнадцать девочек, за которых я несу ответственность. Я не могу бросать их, чтобы по двадцать раз в день бегать для вас по лестнице вверх-вниз.
      — Тогда пусть этим займутся близнецы. Возможно, в этом случае от них будет меньше неприятностей, — Джефф хитро прищурил глаза. — Да и вам не помешал бы моцион. Вы далеко не в лучшей форме.
      Виолетта никогда еще не испытывала такого замешательства. До сих пор никто не осмеливался утверждать, будто ее фигура недостаточно хороша. Подобные замечания когда-то могли позволить себе лишь близкие родственники.
      — Моя фигура вас ничуть не касается. Я… Джефф окинул Виолетту бесцеремонным взглядом и улыбнулся.
      — У вас прекрасная фигура. Я имею в виду ваше самочувствие.
      У нее даже подогнулись ноги. Виолетта еще не видела его улыбки и оказалась не готова к тому, насколько она изменит Джефферсона, сделав его необычайно привлекательным. Складывалось впечатление, что Бог создал совершенного человека, а потом отнял у него руку, чтобы тот выглядел простым смертным.
      Вот только Джефферсон Рандольф далеко не совершенный человек. У него отвратительный характер, и он все время дразнит ее, чтобы посмотреть, как она на это реагирует. А Виолетте вовсе не хотелось служить объектом чьих-то насмешек.
      — Вы не представляете себе, как успокоили меня, — язвительно заметила она.
      — Почему же? — насмешливо возразил Джефф. -
      Судя по всему, вы готовы перерезать мне горло. Но я не смогу, ничего не делая, провести взаперти пять дней. До утра воскресенья я просто поубиваю большую часть живущих здесь.
      — Долгожданный день!
      — Если вы не хотите, чтобы кто-то бегал по лестнице, переселите девочек наверх, а меня — вниз.
      — Я не могу никуда переместить девочек. А вы, как уже было сказано, не можете выходить.
      — Я и не собираюсь этого делать, — пожал плечами Джефф и пояснил: — Мой служащий уже оставил в приемной коробку с документами. Пусть кто-нибудь принесет ее, или я спущусь сам. Можно мне снять куртку? Здесь очень жарко.
      — Я бы предпочла, чтобы вы этого не делали. Откройте окно, но дверь держите закрытой. Мне и Бет совсем не жарко.
      — Да, вы очень холодно разговариваете со мной. У Виолетты так и чесались руки ударить по его наглому, ухмыляющемуся лицу.
      — Это, несомненно, вызвано вашим очарованием, — в тон Джефферсону ответила она, надеясь, что ее насмешка окажется такой же обидной.
      Виолетта направилась к лестнице, но потом остановилась и вернулась назад.
      — Я поставила мисс Сеттл в известность о вашем присутствии. Надеюсь, вы понимаете, мне трудно сделать для вас что-нибудь еще.
      — Да, конечно.
      — Я уверена, она немедленно уберет из приемной ваш офис.
      — Позвольте мне самому позаботиться об этом.
      Уже спускаясь по лестнице, Виолетта встретила Джульетту с коробкой с бумагами. За ней шла Аурелия.
      — Девочки, вы уже выполнили задание?
      — Да, мисс Гудвин.
      — Тогда можете помочь своему дяде.
      — Хорошо, мисс Гудвин.
      Ферн так смеялась, что ей даже стало нехорошо.
      — Поклянитесь, что вы не придумали это. Джефф действительно на пять дней заперт со сворой маленьких девочек и воспитательницей-старой девой?
      — Да, миссис Рандольф, — ответил Каспар Лоренс. — Мистер Рандольф временно перевел туда свой офис, чтобы держать все дела под контролем.
      Ферн повернулась к Дейзи.
      — Ты знаешь, как Джефф ненавидит янки?! А эта воспитательница из Массачусетса. Полагаю, сейчас Джефф находится в таком состоянии, что готов снова начать войну. Нет, я не должна смеяться, — сказала она и тут же разразилась новым приступом смеха. — Впрочем, это пойдет ему только на пользу.
      — Я подумал, вам следует об этом знать, — заметил явно обескураженный клерк. — С мисс Аурелией и Джульеттой все в порядке. Они не больны.
      — Не думаю, что они заболеют. Полагаю, с Джеффом тоже будет все в порядке. Но держите меня в курсе дела. Хотя не знаю, чем я смогу помочь, оставаясь в постели.
      — Может, мне съездить в школу? — спросила Дейзи после ухода клерка.
      — Ты ведь тоже беременна, хотя выглядишь здоровой как лошадь. Прости! Ты же знаешь, я выросла на ферме. Девять лет в Чикаго и Денвере не сделали из меня леди.
      — Можешь не объяснять мне этого. Я сама выросла в глуши Нью-Мехико. Там на меня не возлагали больших надежд.
      — Если верить Джеффу, мы обе безнадежны, так как не удостоились чести родиться в Вирджинии, — сказала Ферн, и обе женщины рассмеялись.
      — Думаешь, он когда-нибудь изменится?
      — Никогда. Ну, хватит о Джеффе. Расскажи лучше о своем отеле. Вы уже все закончили? Он, наверняка, оказался лучше, чем планировали вы с Тайлером. Я слышала, люди к вам чуть ли не в окна лезут.
 
      Подошло время ужина, а от мисс Сеттл все еще не поступало известий. Виолетта послала передать мистеру Рандольфу, что ужин на столе, но тот сослался на свою занятость и отказался. Даже если он не хочет есть, ему не помешало бы сделать перерыв, подумала Виолетта. Кроме того, она чувствовала себя виноватой, что вовремя не сообщила о карантине. Взяв поднос, Виолетта направилась на третий этаж. По дороге она встретила близнецов, которые спускались по лестнице и, как обычно, держались за руки.
      — Ваш дядя все еще работает? — поинтересовалась Виолетта.
      — Он всегда работает, — ответила Джульетта. Виолетта опять продолжила путь, но любопытство заставило ее вернуться.
      — Что ваш дядя делает в банке? — спросила она у девочек.
      — Дядя Джефф управляет им, — повернулась к воспитательнице Джульетта.
      — Значит, он работает управляющим?
      — Нет, дядя Джефф — владелец банка.
      — Вы имеете в виду, что он входит в совет директоров? — уточнила Виолетта, чувствуя, как по спине пробежал холодок. — Есть ли у вас еще дяди?
      — Да, пять.
      — Они помогают дяде Джеффу?
      — Нет, он все делает сам.
      У Виолетты неприятно засосало под ложечкой.
      — Как называется банк?
      — Не знаю, но мама говорила, что это самый большой банк в городе.
      Первый Национальный банк Денвера! Нет, Джефферсон Рандольф не мог владеть этим банком! Виолетта не могла себе представить, что самый могущественный финансовый магнат этой части Сан — Франциско будет кричать, высунувшись из окна.
      Господи! Не удивительно, что мисс Сеттл до сих | пор молчит. Наверное, бедная женщина никак не может прийти в себя после такого известия. Видимо, она вообразила, будто все члены денверского финансового сообщества уже собрались около дверей школы, требуя ее головы. Нет, не головы мисс Сеттл, а головы Виолетты Гудвин!
      На мгновение Виолетта почувствовала страх и опять направилась вниз, попросив двойняшек отнести еду дяде. Ей хотелось на эти пять дней запереться в своей комнате и никого не видеть. Но она была воспитательницей, няней и учительницей шестнадцати девочек от восьми до четырнадцати лет и не могла бросить их, несмотря на столь непростительную ошибку. Правда, с тех пор, как Виолетта нашла эту работу, для себя у нее оставалось не более пяти часов в день.
      Виолетта снова решительно повернула обратно.
      Перед дверью комнаты Джеффа она остановилась, с удивлением услышав за ней чей-то детский голос. Близнецы остались внизу, кто же еще мог там находиться?
      — Вы работаете с этими бумагами? — спросил ребенок.
      Эсси Браун, единственная во всей школе восьмилетняя девочка! Это был очень замкнутый ребенок, слишком одинокий. За последние три месяца Виолетта несколько раз заставала ее плачущей во сне.
      — С каждой из них, — последовал ответ Джеффа.
      — Но их здесь так много!
      — Сотни.
      — У моего папы тоже много бумаг. Он хранит их в большой черной сумке и всегда носит с собой.
      — Чем занимается твой папа?
      — Не знаю.
      — А как его зовут? — поинтересовался Джефф.
      — Папочка.
      Виолетта просто не верила своим ушам. Неужели это действительно Джефферсон Рандольф?! Она впервые слышала, чтобы он так мягко разговаривал. Признаться, никто из девочек не обращал внимания на слишком застенчивую Эсси. Виолетте казалось, что даже она сама когда-нибудь потеряет терпение с этим ребенком. Будь у девочки немного смелости, она была бы гораздо счастливее. Трудно поверить, что Джеффу Рандольфу так быстро удалось приподнять окружавшую Эсси завесу страха.
      — А это что? — снова спросила девочка.
      — Просто цифры.
      — Они что-нибудь значат?
      — Они обозначают деньги.
      — У моего папы много денег, — Эсси немного помолчала. — Он говорит, что деньги — самое важное в жизни.
      Виолетте не нравилось подслушивать, но она ничего не могла с собой поделать. Ей удалось даже незаметно заглянуть в комнату. Отложив свою работу, Джефф внимательно смотрел на Эсси.
      — А ты как думаешь, что самое важное в жизни? — спросил он.
      — Не знаю.
      — А чего бы тебе хотелось больше всего?
      — Увидеть папу.
      — Но он не может приехать из-за карантина.
      — Вы же приехали.
      — Да, но я не знал об этом.
      — Мой папа никогда не приезжает сюда.
      — Теперь он обязательно навестит тебя.
      — Откуда вы знаете? — проговорила Эсси, вытирая слезы.
      — Знаю.
      Джефф поднял глаза и увидел Виолетту. Он тут же ушел в себя, словно захлопнул какую-то дверцу.

      — Ну, а теперь тебе лучше уйти. Мисс Гудвин пришла посмотреть, как я буду есть ужин.
      — А можно и мне? — улыбнулась сквозь слезы Эсси.
      — Нет, если я съем не все, она может отшлепать меня.
      — Леди не шлепают мужчин.
      — Мисс Гудвин это может.
      — Иди, Эсси, — сказала Виолетта. — Тебе еще нужно многое сделать перед сном.
      — Можно, я приду еще раз и пожелаю вам доброй ночи? — попросила девочка.
      — Конечно, — ответил Джефф и слегка подтолкнул Эсси к двери. — Заходи в любое время. Сегодня я вряд ли лягу спать. И не беспокойся о своем папе. Он обязательно приедет.
      Виолетта молча смотрела, как Эсси пересекла холл и спустилась по лестнице, но думала о Джеффе Рандольфе. Она совсем не понимала его. Поначалу он вел себя так, словно был совершенно не способен на нежность, доброту или понимание кого-либо, кроме себя самого. Однако оказалось, что это не так. Джефф был очень добр к Эсси. Виолетта видела это своими глазами и слышала собственными ушами. Интересно, что же скрывается за этой бездушной маской?
      — Полагаю, вы не должны давать подобные обещания, — заметила она, убедившись, что девочка уже не услышит ее.
      Виолетта вошла в комнату и теперь терпеливо ожидала, пока Джефф освободит на столе место для подноса.
      — Если отец не приедет, Эсси будет очень страдать. Кстати, он еще ни разу не появлялся здесь. Только прислал несколько писем мисс Сеттл.
      — Ее отец, случайно, не Гарольд Браун? — спросил Джефф.
      — Как вы догадались?
      — Эсси очень похожа на него. Он на самом деле большой негодяй. Но отец должен встречаться с дочерью. Черт побери! Я бы непременно навещал Эсси, если бы она была моей дочерью.
      Бесполезно возмущаться каждый раз, когда Джефферсон ругается, благоразумно решила Виолетта. Кроме того, она не могла забыть, что недавно видела совсем иного человека.
      — Меня поразило, что вы заставили Эсси рас-и крыться перед вами. Она очень застенчива с посторонними людьми, — заметила Виолетта.
      — Эсси просто одинока. Ей нужно всего лишь немного внимания.
      Виолетта знала: Эсси требуется гораздо большее. В течение трех месяцев ей никак не удавалось найти к девочке подход. Джефф же за один день заставил Эсси разговаривать как самого обычного восьмилетнего ребенка.
      — Каким образом вы собираетесь заставить приехать сюда ее отца? — поинтересовалась Виолетта. — Раньше это никому не удавалось.
      — Потребую возврата просроченной ссуды. Виолетте следовало бы и самой догадаться. Разве не так поступают все банкиры?
      — Очевидно, хорошо иметь такую власть?
      — Меня интересует вовсе не власть, а деньги. Давать ссуды — один из способов, которым я их зарабатываю.
      — Но вам необходимо отдохнуть, иначе вы заболеете.
      — Я никогда не болею и всегда так работаю. Да, судя по всему, совершенно бесполезно уговаривать этого человека или проявлять к нему заботу и внимание. Тем не менее Виолетта сделала еще одну попытку.
      — Вы не можете работать всю ночь, пока находитесь здесь. Девочки должны спать, а вы слишком шумите. Кроме того, вашим служащим тоже нужно поужинать. Их наверняка ждут дома.
      — Я отпущу их в девять часов. В семь, — поправила Виолетта.
      — В девять.
      — Я уже сказала Бет, что после семи вам ничего не будут передавать.
      Джефферсон не привык, чтобы ему перечили. Однако после небольшой паузы он произнес:
      — Хорошо, но до этого времени мне нужно убедиться, что у меня есть все необходимое для работы. А теперь ставьте свой поднос и идите занимайтесь девочками.
      — Я жду, когда вы освободите место на столе.
      — Я не собираюсь этого делать, потому что не буду есть. Тем не менее, если вы хотите оставить еду, поставьте поднос на пол, на кровать или куда угодно.
      Виолетта открыла было рот, но не сразу нашла нужные слова.
      — Я не намерена выбрасывать еду, — наконец проговорила она.
      — Я тоже. Поэтому советую вам отнести все вниз. Спокойной ночи, мисс Гудвин. Мне нужно работать.
      Нервы Виолетты были на пределе: раньше ее никогда не выставляли за дверь. Но она всегда гордилась своей выдержкой, составляющей часть ее работы, и приложила максимум усилий, чтобы остаться спокойной. Ей предстояло прожить с этим человеком под одной крышей пять дней.
      — Спокойной ночи, мистер Рандольф. Мне жаль, что мы не в состоянии создать вам надлежащих условий. Если вам что-нибудь понадобится, не колеблясь, дайте мне знать. Завтрак в четверть девятого.
      Джефферсон лишь молча кивнул в ответ. Виолетта ушла, стараясь окончательно не разочаровываться в нем за то, что он предпочел ей колонки цифр. В конце концов Джефферсон Рандольф тоже не слишком нравился Виолетте.
 
      Джефф оторвался от работы, чтобы немного размяться, и посмотрел на часы: двадцать пять минут четвертого. Он сделал несколько поворотов. Чувствовалась усталость, но спать совсем не хотелось. Ему надо было сходить в туалет; он заметил его еще вчера, внизу. Правда, Джеффу не очень-то нравились эти шумные изобретения. А вот Тайлер, к примеру, настаивал, чтобы в его отеле в каждом номере находился один туалет. Интересно, что думает по этому поводу мисс Гудвин?
      Взяв лампу, Джефф направился вниз. По дороге он вдруг заметил, что дверь в комнату Виолетты чуть приоткрыта, и, нахмурившись, стал размышлять, почему она не закрыла ее. Виолетта не должна проявлять подобную беспечность, подумал Джефф. Мужчины зачастую оказываются совсем не теми, за кого себя выдают.
      Впрочем, мисс Гудвин не стоило беспокоиться на этот счет. У Джеффа есть своеобразный иммунитет против ее заигрываний. Он ни за что на свете не войдет в эту комнату, даже если Виолетта Гудвин таким образом приглашает его. Если Джефф был не нужен южанкам, то как он мог понадобиться янки?
      Джефф безуспешно пытался выбросить из головы свою последнюю поездку в Вирджинию, но рана все еще кровоточила. Он встретил Джулию в первый же день. Она оказалась очень жизнерадостной, как раз такой, о какой так давно мечтал Джефф. Ее красота и чувственность, остро напомнили ему о том, как много он потерял в этой жизни. Еще ничего не было сказано, но уже появилась надежда. Если бы не тот ужасный случай, Джефф мог бы совершить непростительную ошибку.
      Во время состязаний экипажей на одном из них соскочило колесо. Ему до сих пор слышался звук расщепляющегося дерева и рвущегося на части тела. Джефф оказался единственным, кто знал, что делать в такой ситуации: помнил с войны. Отдавая приказы, он стащил пальто и, помогая себе зубами, принялся рвать на полосы рубашку. Джефф заметил ужас ;в глазах Джулии, но надеялся, что он вызван разыгравшейся кровавой сценой, а не видом его ампутированной руки. Однако ночью стало ясно, насколько ошибался Джефф. Перемена оказалась поистине разительной.
      Прошло почти десять лет. С тех пор он больше никогда не приезжал в Вирджинию, хотя знал, что в конце концов ему все-таки придется вернуться туда. Джефф вовсе не собирался проверять крепость нервов Виолетты Гудвин. Она ухаживала за раненым братом и, вероятно, была не такой пугливой, как Джулия. Но Джефф не хотел, чтобы его принимали только потому, что пришлось увидеть кое-что похуже. Джеффу было необходимо, чтобы к нему относились как к любому другому полноценному человеку. Да, судьба сыграет с ним злую шутку, если первая женщина, которая примет его таким, каков он есть, без жалости и снисхождения, окажется из Массачусетса…
      Достигнув первого этажа, Джефф вошел в первую ванную комнату и закрыл за собой дверь. Если одна из девочек вздумает заглянуть сюда до того, как он успеет привести себя в порядок, она еще, чего доброго, поднимет визг. Эта глупая янки, с досадой подумал Джефф, вместо пустых разговоров, могла бы позаботиться о замке на двери.
      Интересно, как Виолетта оказалась в Колорадо? Одевалась она совсем не как воспитательница. Кого Виолетта собиралась поразить своими экстравагантными нарядами? Впрочем, Джефф вынужден были признать, что яркие тона удивительно контрастировали с ее глазами и волосами, но все это выглядело неуместно в школе для девочек. Хорошо еще, что это не школа для мальчиков! Ему даже не хотелось думать о тех эротических грезах, которые, несомненно, вызывало бы там ее присутствие.
      Поморщившись, Джефф осторожно спустил воду. Если туалеты собираются эксплуатировать и дальше, не мешало бы сделать их менее шумными, а не такими грохочущими, словно падающий в горный каньон поток воды. Он ожидал, что половина девочек высунет головы из дверей своих комнат. Однако, оказавшись в холле, Джефф с облегчением обнаружил все двери по-прежнему закрытыми. Кругом царила полная тишина.
      Поднимаясь по лестнице, Джефф размышлял над тем, что делает Виолетта, покидая стены школы. Ведь должна же она когда-нибудь выходить отсюда. И святой сойдет с ума, сидя взаперти целый день, неделя за неделей с шестнадцатью маленькими девочками. А карантин, между прочим, продолжается уже больше недели. Джефф почти пожалел Виолетту.
      Не зная зачем, он немного постоял перед ее дверью. Если Виолетта вдруг проснется, как ему объяснить свое присутствие здесь в такой час? Подумав об этом, Джефф торопливо проследовал к себе в комнату, решив за лучшее перестать размышлять о Виолетте Гудвин и вернуться к работе. Следовало немедленно разобраться, что происходит на рынке в Чикаго. Цены вели себя там крайне нестабильно. Если повезет, он заработает кучу денег.
      Виолетта могла поклясться, что проснулась от какого-то шума за окном. Однако ничего не нарушало тишину утра. Она посмотрела на часы — шесть семнадцать — и опять легла, закутавшись в одеяло. В этом году зима рано пришла в Денвер, и на верхнем этаже было холодно.
      Интересно, что делает сейчас мистер Рандольф? Он еще не спал, когда она уходила: из-за приоткрытой двери его комнаты в холл падал свет. Виолетта уже легла спать, а Джефферсон все еще ходил по комнате. Наверняка, он работал до поздней ночи. Значит, утром мистер Рандольф поспит подольше. Виолетте не хотелось пока встречаться с ним.
      Она приняла его за неудачника, а Джефферсон оказался владельцем банка. Виолетта решила, что он жесток, лишен человеческой доброты, а мистер Рандольф проявил к Эсси завидную чуткость и понимание. Уже дважды Виолетта ошиблась на его счет. Неужели это будет продолжаться и дальше?
      Но в одном сомнений быть не могло: Джефферсон — истинный южанин, из-за войны и потери руки ожесточившийся на весь мир и особенно на женщин-янки. Однако его поведение с Эсси доказывало, что он не сразу стал таким.
      Что же вынуждало Джефферсона быть столь разным? Вероятно, причина заключалась не только в тяжелом ранении и лишениях войны. Многие мужчины прошли через то и другое, однако их характеры не изменились коренным образом. Нет, что-то произошло с ним еще. Впрочем, Виолетта сомневалась когда-нибудь узнать об этом. Джефф Рандольф, судя по всему, не относился к людям, которые делятся своими секретами, особенно с янки.
      «Ты просто стараешься найти ему оправдание. Ты смущена его взглядами и ищешь способ представить Джеффа человеком, достойным восхищения. На самом деле ему просто нравится оставаться отшельником».
      Джефф Рандольф буквально загипнотизировал Виолетту. Ночью она с полчаса крутилась в кровати, сознавая, что он находится всего в нескольких футах от нее, и их отделяет друг от друга только стена.
      Все это можно было бы понять, будь Виолетта юной впечатлительной девушкой. Но ей достаточно лет, чтобы знать: существуют гораздо более важные вещи, чем взгляды на жизнь. Она также хорошо понимала, что Джефф далек от совершенства, но почти мечтала о нем. Несомненно, это всего лишь результат слишком долгого заточения в школе. Виолетта надеялась, что Харви Макки вскоре снова пригласит ее на обед. Конечно, он выглядел не таким привлекательным, как Джефф, но, вне всякого сомнения, был гораздо более приятным человеком.
      Грохот повторился, и на сей раз ошибки быть не могло. Виолетта решительно отбросила в сторону одеяло. Холод тут же пронизал ее до самых костей. Схватив халат, она завернулась в него, сунула ноги в тапочки и поспешила к окну. Глаза ее расширились от удивления.
      Внизу она увидела несколько снующих мужчин, которые собирали что-то вроде подъемного устройства. Виолетта даже не могла сказать, что именно они поднимали. Это, скорее, походило на большие металлические колеса. Трудно представить, что с ними собирался делать Джефф.
      Сначала Виолетта подумала, что это прекрасный выход из создавшегося положения. Таким образом Джефферсон будет получать все необходимое, не беспокоя при этом ни ее, ни девочек. Но потом она вдруг почувствовала легкую досаду. Виолетта пыталась объяснить это тем, что ей не хочется терять контроль над ситуацией. Однако в глубине души знала, что это не так. Виолетта просто была разочарована: теперь у нее больше не будет повода встречаться с Джефферсоном Рандольфом.
      Господи, как же это могло случиться? Может, ее задевало пренебрежительное отношение Джеффа? Кто она по сравнению с человеком, ведущим дела с , самыми хитрыми банкирами Америки? Воспитательница из Массачусетса, которая не в состоянии получить даже свое наследство.
      А не попросить ли Джеффа помочь ей в этом „запутанном деле, подумала Виолетта, но тут же отбросила эту мысль. Нет, она не намерена общаться с ним ни на минуту больше необходимого.
      Между тем шум стоял ужасный. Девочки, конечно уже давно проснулись. Виолетта с самым решительным видом направилась к Джеффу. Судя по всему, он даже не ложился спать: кипы бумаг занимали большую часть кровати. На полу лежали три металлических диска, четвертый Джефф как раз вытаскивал из подъемного устройства.
      — Боже мой! Что вы делаете? — воскликнула она. Повернувшись, Джефф насмешливо спросил:
      — А с вами что случилось?
      Руки Виолетты непроизвольно потянулись к волосам, рассыпавшимся по ее плечам, словно львиная грива. Очевидно, она очень плохо смотрелась в этом бледно-голубом халате.
      — Если вы имеете в виду, что я одета как старая служанка, то оставьте свое мнение при себе. Меня разбудил грохот вашей машины. Я не успела привести себя в порядок.
      — Не переживайте, — сказал Джефф, все так же беззастенчиво разглядывая ее. — Вы прелестно выглядите.
      Джефф улыбнулся, а Виолетта удивилась, как ему удается быть таким бодрым после бессонной ночи.
      — Мне нравится, когда женщины носят распущенные волосы.
      — И расхаживают в халатах и стоптанных тапочках? — в тон ему спросила Виолетта.
      — Это делает вас похожей на женщин, которых я знал до войны.
      В это время снова заработала машина, и Джефф вытащил оттуда еще один диск.
      — Что это?
      — Сейчас я не могу тренироваться, поэтому приказал прислать сюда оборудование.
      Виолетта с интересом наблюдала, как Джефф зажал металлический диск между коленями и принялся нанизывать его на палку через отверстие в центре. То же самое он проделал с другой стороны.
      — А что вы собираетесь делать с остальными?
      — Буду добавлять их по мере необходимости. Ну, а теперь, если вы не хотите увидеть меня раздетым до пояса, вам лучше вернуться в свою комнату, — проговорил Джефф, весьма довольный смущением Виолетты.
      — Но у вас только одна рука. Как вы сможете поднять такую штуку? Она ведь может упасть на вас, — заметила Виолетта и тут же пожалела о своих опрометчивых словах: непринужденность между ними сразу исчезла.
      — Надеюсь, вы с близнецами придете на помощь и снимете ее с меня до того, как я задохнусь, — довольно сухо ответил Джефф.
      — Сомневаюсь, что нам удастся поднять это даже сообща.
      Джефф усмехнулся. Мисс Гудвин, безусловно, только изображает заботу. То, что в пансионате заперт крупный финансист, уже само по себе достаточно плохо, ну а позволить ему еще и убить себя было бы тем более непростительно.
      — Надеюсь, вы не собираетесь поднять сюда и вашего служащего? — поинтересовалась Виолетта.
      — Уговорили, в этом случае вы его тоже возьмете в заложники. Но тогда возникнет проблема: где ему спать? Вы же не поделитесь своей кроватью, не так ли?
      Виолетта покраснела, а Джефф невозмутимо продолжил:
      — Впрочем, не думаю, что вы это сделаете, поэтому планирую отпустить своего служащего на ночь домой, к жене.
      — Наверное, он не видел бедную женщину со вчерашнего дня. Ведь этот человек провел здесь всю ночь, сооружая машину. Во сколько же он пришел?
      — Около пяти.
      — Пяти?!
      — Может, немного раньше, я не обратил внимания, — пожал плечами Джефф.
      — Вы со всеми своими служащими так обращаетесь?
      — Мадам, мои работники очень хорошо оплачиваются. Если они пожелают уйти, мои рекомендации откроют им дорогу в любой банк Денвера.
      — И от скольких вы уже избавились таким образом?
      — Я ни от кого не избавлялся.
      Виолетта скептически посмотрела на Джеффа.
      — Вам не нравится, когда вас окружают хорошие люди?
      — В мире полным-полно очень способных безработных. Если кто-то не справляется со своими обязанностями, я всегда могу найти замену.
      Нет, это не человек, с негодованием подумала Виолетта. Неужели он не понимает, что превратил свой мозг в машину?! А эти диски Джефферсон Рандольф использует для того, чтобы то же самое сделать с собственным телом. Наверняка он разрушит себя так же, как и Джонас.
      Она решила сменить тему разговора и сообщила:
      — Девочки будут завтракать не позже чем через полчаса.
      — Не беспокойтесь, мне поднимут завтрак прямо сюда и заберут грязную посуду.
      Виолетту задело, что Джефф не хочет принимать даже пищу из ее рук. Судя по всему, он предусмотрел все, лишь бы не иметь с ней дела.
      Неожиданно в конце холла открылась дверь, и показалась Эсси Браун. Увидев воспитательницу, она улыбнулась.
      — Что ты здесь делаешь в такую рань? — поинтересовалась Виолетта.
      — Я пришла навестить дядю.
      — Думаю, тебе лучше спуститься вниз. Ему сейчас некогда. И постарайся не разбудить остальных девочек.
      — А они все уже проснулись.
      — Все равно ступай вниз. Придешь попозже. Эсси выглядела явно разочарованной, но послушно направилась к лестнице.
      Виолетта повернулась к Джеффу.
      — Вы всех разбудили своей машиной.
      — В этом виноваты только вы. Вы ведь сами не позволили своей служанке принести снизу все необходимое и отправили моих людей по домам в семь часов вечера. Я вынужден был что-то предпринять.
      Осознав, что у мистера Рандольфа еще хватает смелости изображать из себя невинную жертву, Виолетта решила благоразумно промолчать в ответ.
      — Я полагал, это позволит не отрывать Бет от ее прямых обязанностей, — пояснил Джефф. — А близнецам даст возможность устроить очередные неприятности.
      — Думаю, мисс Сеттл еще выскажет свое мнение по этому поводу, — многозначительно заметила Виолетта, не зная, как осадить этого человека. — Полагаю, она уже сегодня что-нибудь ответит.
      — Непременно сообщите мне ее мнение, — попросил Джефф и принялся расстегивать пуговицы на рубашке.
      Виолетта поняла: если сейчас же не уйти, он снимет рубашку прямо у нее на глазах, чтобы посмотреть на ее реакцию. Она резко повернулась и торопливо вышла из комнаты.
      Вернувшись к себе, Виолетта начала причесываться, безуспешно стараясь подавить раздражение. Ей нестерпимо хотелось дать выход собственному гневу и запустить чем-нибудь в Джеффа.
      Положив щетку, она начала укладывать волосы, думая о том, что Джонас был гораздо сердечнее и приятнее. Все десять лет — со дня возвращения из больницы и до самой смерти — он ни разу не забыл поблагодарить сестру за все, сделанное ею. Однако брат решил умереть, и Виолетта ничего не могла с этим поделать.
      Испытывал ли когда-нибудь Джефф подобные чувства? Его увечья были не столь ужасны, как у Джонаса, но она знала: самые страшные раны обычно наносятся душе, а не телу. Вот их-то залечить бывает труднее всего. Характер мистера Рандольфа вполне мог измениться под влиянием этих обстоятельств. Правда, Виолетта не имела возможности выяснить, что чувствует или прячет от других Джефф. Но она решила пока не спешить с выводами, не узнав о нем побольше. Ему пришлось столько пережить! Все, достигнутое Джеффом, — результат тяжелого труда.
      Виолетта воткнула в прическу последнюю шпильку и приступила к выбору платья, открыв большой шкаф — единственный, не считая кровать и трюмо, предмет мебели в ее комнате. В шкафу висели очень яркие и нарядные платья, но их было так мало. Виолетта вдруг поймала себя на том, что мысленно планирует, как сделать так, чтобы дважды не появляться перед мистером Рандольфом в одном и том же платье. Ей хотелось ударить себя за глупость: надо же было выбросить свою форменную одежду!
      Виолетте отнюдь не хотелось, чтобы мистер Рандольф решил, будто нравится ей. Возможно, некоторые женщины, ради денег, смогли бы терпеть его характер, но только не она.
      Господи, что только ей не приходит в голову! На Виолетту вдруг нахлынуло чувство одиночества. Конечно, абсурдно так думать о мужчине, тем более Джефф ей ничуть не нравился, но и выбросить его совсем из головы она не могла.
      Кроме всего прочего, Виолетта совершенно не интересовалась замужеством. Она хотела лишь получить свои деньги, вернуться в Массачусетс и найти способ помочь женщинам, которые так же, как и сама Виолетта, принесли в жертву свою жизнь.
 
      — Служащие мистера Рандольфа заняли приемную, — спустившись вниз, сообщила Бет. — Они даже развели огонь.
      — Бедные люди! Должны же они хоть как-то согреться. Он заставляет их работать на улице, а там так холодно.
      — Их шесть или семь человек, и каждый сидит за своим столом, — продолжала Бет. — А ведут себя так, точно находятся в банке.
      — Откуда ты знаешь? — удивилась Виолетта.
      — Случайно увидела, когда они открыли дверь.
      — Ты не должна была находиться в холле. Ты подсматривала? — спросила Виолетта, заметив, как покраснела Бет.
      — Ну, немножко, — призналась девушка. — Там так много симпатичных молодых мужчин! Увидев их, я едва не потеряла сознание.
      — Больше не делай этого. Я не могу со всем управляться одна. Когда же ответит мисс Сеттл? Хотелось бы мне знать, как поступить дальше с мистером Рандольфом.
      — Он очень красивый мужчина, правда?
      — Да, но и очень требовательный. А теперь нам лучше заняться завтраком. Я видела, девочки уже встали. .:Мне также нужно сообщить мисс Сеттл об этой машине. Страшно подумать, что может прийти ей в голову, когда она без предупреждения увидит ее.
      Виолетта не закончила еще и половину письма, когда ее внимание привлекли пронзительные крики девочек на втором этаже.
      — Бет, посмотри, что там происходит. Если это близнецы, немедленно пришли их ко мне.
      Виолетта снова вернулась к письму. Но едва она собралась с мыслями и начала писать следующее предложение, как в комнату вбежала запыхавшаяся Бет.
      — Это мистер Рандольф. Он в ванной и практически голый.

      На втором этаже царила настоящая суматоха. Девочки прыгали, визжали, толкали друг друга. Некоторые из них, казалось, находились на грани обморока. Одеты были только трое, остальные — в ночных рубашках, босиком, с распущенными растрепанными волосами.
      — Что здесь происходит? — строго спросила Виолетта.
      — Он здесь! — истерически смеялась Бетти Сью. — Я видела его! На нем совсем нет одежды!
      — Есть на нем одежда, ты глупая девчонка! — в сердцах воскликнула Аурелия, обжигая Бетти сердитым взглядом.
      Та торопливо спряталась за рослой девочкой.
      — Я видела его. Он совсем голый.
      Когда с другой стороны к Бетти приблизилась Джульетта, девочка опять завизжала. Ее остриженные волосы мотались из стороны в сторону, так как Бетти старалась одновременно уследить за обеими сестрами.
      — Да что с тобой, черт возьми?! — раздался вдруг низкий мужской голос.
      Девочки разом застыли. Их вопли прервались на самой высокой ноте. Резко повернувшись, Виолетта обнаружила в полуметре от себя обнаженного до пояса Джефферсона Рандольфа. Ее точно ударили в солнечное сплетение. Она едва могла дышать и была просто не в силах сдвинуться с места.
      На свету на коже Джеффа блестели капельки пота. Его великолепно сложенное тело находилось так близко, что Виолетта почти ощущала исходивший от него жар и даже могла сосчитать количество светлых волосков на груди. Ей показалось, что она вот-вот потеряет сознание.
      Вопли Бетти Сью, за которые близнецы все-таки приложили к ней руки, плюс доносившиеся со всех концов холла восклицания вернули Виолетту к действительности. Она напомнила себе, что несет ответственность за девочек и должна контролировать ситуацию.
      — Пожалуйста, вернитесь в ванную, — спокойно, как только могла, попросила Виолетта. — Я поговорю с вами, когда наведу здесь порядок. Аурелия и Джульетта, сию же минуту дайте руки Бетти Сью и больше не трогайте ее, иначе я буду вынуждена требовать вашего исключения.
      — Но ведь она все наврала! Бетти сказала, что дядя Джефф совсем голый, — попыталась объяснить Аурелия. .
      — Я поняла и сама поговорю с ней. А сейчас все кроме близнецов, вернутся в спальни. И не стойте уставившись на меня! Отправляйтесь!
      Девочки захихикали и поспешили уйти, чтобы v себя в спальнях без помех поделиться впечатлениями.
      — Эсси, ты тоже иди.
      — Это я сказала, что дядя Джефф может спуститься и что у нас есть две ванные комнаты, — ответила Эсси, явно не желая уходить.
      — А что ты делала наверху так рано?
      — Я только хотела узнать, когда приедет мой папа, а от дяди Джеффа неприятно пахло. Вы ведь всегда говорите, что нужно принимать ванну, когда от нас плохо пахнет.
      Виолетта не могла заставить себя посмотреть в сторону Джеффа. Со строгим выражением на лице она приказала:
      — Хорошо, Эсси. А теперь отправляйся наверх, к остальным девочкам.
      — А почему Аурелия и Джульетта могут остаться? — не унималась Эсси.
      — Они племянницы мистера Рандольфа. Кроме того, я не хочу, чтобы Аурелия и Джульетта шли вместе с Бетти Сью, — терпеливо объяснила Виолетта.
      — Мне тоже не нравится Бетти Сью. Она плохая.
      — Хорошо, возьмите Эсси с собой и идите в свою комнату.
      Виолетта не поворачивалась до тех пор, пока за детьми не закрылась дверь.
      — А теперь…
      Она снова ощутила пьянящую близость Джеффа. Это походило на физический удар. У Виолетты оставался единственный выход: быстро уйти отсюда, и она надеялась, что это не будет выглядеть бегством.
      До этого случая ей не приходилось видеть так близко изувеченную руку Джеффа. Она оказалась отрезана чуть выше локтя. За четырнадцать лет рубец заметно побледнел, но все равно выглядел ужасно.
      — Что заставило вас прийти сюда? — наконец спросила Виолетта, переводя взгляд на лицо Джеффа.
      Ей не хотелось, чтобы он подумал, будто она не заметила руки, но и не следовало проявлять нечто большее, чем обычный интерес.
      Их взгляды встретились. Они стояли словно два дуэлянта, держащие наготове мечи и ожидающие, кто же начнет первым. Джефф смотрел вызывающе, Виолетта — нерешительно.
      — По-моему, Эсси уже все объяснила достаточно ясно. Мне нужно было принять ванну.
      — Но спускаться полуобнаженным…
      — Я собирался вернуться назад до появления девочек. У меня здесь пока есть единственная рубашка, но скоро принесут еще несколько свежих.
      — Вам следовало бы дождаться этого времени. Наконец, вы могли бы, послать за мной. И вообще могли сделать очень многое вместо того, чтобы вызывать истерику у половины девочек.
      — Ничего с ними не случилось, — небрежно заметил Джефф. — Они просто немного развлеклись.
      — Я это поняла. Тем не менее некоторые из них очень разволновались, особенно Бетти Сью.
      — Эта экзальтированная телка?!
      — Я настаиваю, чтобы вы следили за своей речью! — в сердцах воскликнула Виолетта.
      — Предпочитаете что-нибудь похлеще? Глубоко вздохнув, Виолетта начала считать до десяти, но дошла только до четырех.
      — .Нет, не предпочитаю. Я предпочитаю, чтобы вы вернулись в свою комнату и не выходили оттуда до конца карантина.
      — Это невозможно, — невозмутимо ответил Джефф. — Но пока я принимаю ванну, вы можете подумать над своим вторым заветным желанием.
      — После того, что вы тут натворили, вряд ли вы можете принимать ванну.
      — Но я все еще неприятно пахну.
      Виолетта не могла не согласиться с его доводами: человек, действительно, имеет право быть чистым, так же как и использовать ванную комнату в других целях. Боже! Об этом она даже не подумала.
      — Но ванны предназначены для девочек. Ее слова прозвучали довольно глупо, но это было все, что ей пришло в голову.
      — А у вас есть другие? — поинтересовался Джефф.
      — Нет.
      — Вы сами тоже пользуетесь ими?
      — Конечно, я ведь живу здесь.
      — Я тоже, — напомнил Джефф. — Не думаю, что оставлю какую-нибудь ужасную инфекцию, но обещаю очень тщательно вымыть после себя ванну.
      Догадавшись, что он снова насмехается над ней, Виолетта пробормотала:
      — Не будьте смешным.
      — Но я себя таковым чувствую, — уже более серьезно проговорил Джефф. — А полотенца у вас найдутся? Или мне придется бегать вверх-вниз по лестнице, пока не высохну?
      Виолетта прошла в кладовую и принесла два полотенца.
      — Этого достаточно?
      — Я позову вас, если не хватит.
      — Я не услышу.
      — Тогда вам лучше остаться здесь. А то в следующий раз мне придется выйти совсем голым.
      Виолетта сделала паузу, перед тем как ответить. Да он просто-напросто издевается над ней!
      — Полагаю, вы не захотите снова расстраивать девочек. Очевидно, вы успели заметить: они слишком впечатлительны.
      — Я бы сказал, глупы. Ни один мужчина не отреагирует подобным же образом, увидев выходящую из ванной женщину.
      — Ни одна женщина не выйдет из ванной полуобнаженной, — возразила Виолетта.
      В глазах Джеффа заплясали чертики.
      — Некоторые, я знаю, выходят вообще без одежды.
      — Очевидно, я должна добавить: леди, — многозначительно заметила Виолетта. Джефф усмехнулся.
      — Думаю, мне следует принять ванну до того, как я успею еще кого-нибудь шокировать своим видом. Вы сумеете на это время удержать девочек в комнатах или мне нужно чем-то запереть дверь?
      — Мне бы хотелось, чтобы вы как можно скорее вернулись наверх. Если вам еще что-либо понадобится… — Виолетта не решилась закончить предложение, подумав, что его дальнейшие просьбы, возможно, снова заставят ее покраснеть.
      — Вы сразу же примчитесь на мой зов? Резко повернувшись, Виолетта удалилась прочь. Еще минута, и она уже не отвечала бы за себя! Непонятно, почему поддразнивания Джеффа так действовали на нее, но Виолетта твердо знала: терпение ее на пределе.
 
      — Бетти Сью сказала это назло, — заявила Аурелия, как только Виолетта вошла в комнату.
      — Она всегда так поступает, — подтвердила Джульетта.
      — Бетти Сью утверждает, будто мой папа никогда не придет, — пожаловалась Эсси. — Она говорит, что папа — грязный старый траппер, которому повезло раздобыть немного золота, ставя ловушку на бобра. Но это неправда, мисс Гудвин! Мой папа каждый день ходит в офис, как и этот человек.
      — Мистер Рандольф, — поправила девочку Виолетта.
      — Мистер Рандольф сказал, что мой папа собирается навестить меня. Бетти Сью все врет! Лживая коза!
      — Послушайте, девочки. Мистер Рандольф проведет здесь еще несколько дней. Нельзя позволить, чтобы каждый раз, когда он захочет принять ванну, у нас происходило нечто подобное. Вы должны помочь мне.
      — Как?
      Виолетте хотелось бы и самой знать это. Она не подумала, что Джеффу придется иметь дело не только с ней, но и с девочками.
      — Необходимо, чтобы одна из вас наблюдала за мистером Рандольфом и сообщала мне, когда он направляется в ванную. Более того, пожалуйста, не обращайте внимания на то, что могут сказать Бетти Сью или какая-нибудь другая девочка. Они сейчас слишком взволнованны, чтобы думать, прежде чем говорить.
      — Мисс Гудвин! — раздалось из коридора. Одна из девочек стояла у лестницы, окидывая любопытным взглядом холл в поисках мистера Рандольфа.
      — Я думала, все поняли мою просьбу не выходить без разрешения, — строго заметила Виолетта.
      — Записка от мисс Сеттл. Бет сказала, что вы захотите немедленно прочитать ее.
      — Спасибо, Коринна. А теперь быстро ступай вниз и передай Бет, чтобы остальные записки она приносила сама.
      — Да, мисс Гудвин.
      Дождавшись, пока девочка спустится вниз, Виолетта открыла письмо. Оно оказалось очень коротким.
      «Извините за задержку ответа, но ваше сообщение поразило меня. Я даже не представляла себе, что могло произойти подобное, и такой человек, как мистер Рандольф, оказался заперт в нашей школе. Как вы могли это допустить? Сделайте все, что в ваших силах, чтобы ему было удобно. Предоставьте в его распоряжение все здание и персонал, включая вас самих. Постарайтесь, чтобы девочки знали об этом как можно меньше.
      Элеонора Сеттл».
      Записка разозлила Виолетту. Мисс Сеттл не только возлагала на нее ответственность, но и ясно давала понять, что Виолетта обязана сделать все возможное, чтобы и мисс Сеттл, и школа избежали неприятностей.
      «… предоставьте в его распоряжение все здание и персонал…».
      Впрочем, не в ее власти запретить Джефферсо-ну Рандольфу использовать здание так, как ему хочется. Это был человек без предрассудков. Что касается того, чтобы девочки не обращали внимания на его присутствие… Прогулки Джеффа в полуобнаженном виде вряд ли способствовали этому. Наверняка девочки будут еще долгие месяцы вспоминать об этом.
      «… включая вас…»
      Виолетта не стала до конца развивать эту мысль.
      Кроме того, если мистер Рандольф будет продолжать вести себя подобным образом, хорошо еще, если она не убьет его.
      Виолетта посмотрела на закрытую дверь ванной комнаты, решив, однако, не сообщать мисс Сеттл, как широко мистер Рандольф пользуется гостеприимством.
      Наконец дверь открылась, и из ванной вышел полуодетый Джефф Рандольф, даже ни на секунду не задержавшись, чтобы взглянуть, нет ли в холле девочек. Виолетта сделала вывод, что Джефф, очевидно, слишком долго жил в одиночестве и у него нет привычки думать о других людях. Это было весьма печально. Разумеется, он очень колючий человек, но, возможно, какая-нибудь женщина не сочтет за труд разглядеть за плохим характером то хорошее, что в нем есть. Эсси, к примеру, на это не понадобилось и дня.
      Джефф выглядел поистине великолепно. От него веяло теплом, а влага на коже только подчеркивала рельеф мускулов. Виолетта почти не замечала его изувеченной руки. Да и как можно, если все остальное было таким прекрасным. Виолетта всегда считала, что в человеке важны ум и сердце, а тело, в сущности, — только сосуд. Однако сосуд мистера Ран-дольфа оказался таким великолепным, что она постаралась не вспоминать, насколько испорчено его содержание.
      — Можете позволить девочкам выйти из укрытия, — проговорил Джефф и, немного помедлив, направился к Виолетте; в его глазах читалась насмешка. — Я думал, вы спрячете голову под подушку. Неужели все женщины Массачусетса приходят в ужас при виде мужского тела?
      — Да что вы знаете о Массачусетсе и его женщинах?!
      Выражение лица Джеффа сразу стало жестким.
      — Я два года провел там в плену. Женщины из близлежащего города отказывались ухаживать за ранеными.
      — Не верю. Никто не может проявить подобную жестокость.
      В глазах Джеффа появился яростный блеск.
      — Война — жестокая штука. Она странным образом меняет людей, даже женщин, — ответил он и направился к лестнице.
      Вот открылась и еще одна причина, по которой Джефф ненавидел женщин-янки. Простит ли он их когда-нибудь или хотя бы сумеет ли понять, что Виолетта не похожа на тех бессердечных женщин? Ей хотелось доказать, что она совсем другая, но как это сделать?
 
      Скомкав записку, Джефф вышвырнул ее в окно. Его братья вечно лезут не в свои дела, и Тайлер — не исключение. Вместо простого обеда, о котором просил Джефф, он прислал еды на целый банкет и предложил брату разделить все это с воспитательницей, мисс Гудвин.
      «Может, она станет лучше думать о нашей семье…»
      О нет, Тайлера никогда не интересовало чужое мнение. Просто он решил немного подразнить Джеффа и, надо признаться, весьма преуспел в этом.
      «Ферн сказала, что ты вел себя как скотина. В этом нет ничего удивительного, но ради близнецов и всех нас, если Роза вступит на тропу войны, пожалуйста, притворись, что ты джентльмен».
      Тайлеру не понять, что значит слышать речь мисс Гудвин, так живо воскресавшую в памяти те два ужасных года в тюрьме. Джефф изо всех сил старался не срывать зло на мисс Гудвин. Когда она улыбалась или просто смотрела на него, он еще мог держать себя в руках. Но когда Виолетта разговаривала, ее акцент напоминал о женщинах Массачусетса, так безжалостно повернувшихся когда-то к нему спиной. Джефф и так делал все, чтобы сдержать неприязнь.
      Пятнадцать лет мирной жизни не стерли из памяти холод и грязь, вопли и стоны умирающих людей, запах гниения, вид тел, сваленных в общие могилы. Джефф до сих пор помнил дикую боль в раненой руке. Тогда он тоже хотел умереть, но еще больше хотел выжить и доказать, что сильнее своих врагов, что им не удастся убить силу его духа так же, как они пытались убить его тело.
      Только ненависть поддерживала Джеффа эти две страшные холодные зимы. Теперь в ней уже не было нужды, но иногда она все-таки возвращалась. Джеффа выводило из себя то, что Тайлер пытается заставить его по-джентльменски обращаться с мисс Гуд-вин; Нет, он ни в чем не собирался ее обвинять. Просто она стала искрой, воспламенившей глубоко запрятанный гнев.
      В одной из кладовых Джефф обнаружил довольно устойчивый дубовый стол. Он был ужасно тяжелый. Хорошо еще, что Виолетта не оказалась где-нибудь поблизости и не видела, как Джефф пытался вытащить стол из кладовой, поставить на ножки и разложить. Даже развернуть скатерть и расставить свечи далось ему не так-то легко.
      Придвинув стулья, Джефф начал переносить на стол блюда. Полнейший абсурд присылать столько еды даже на двоих! Зная Тайлера, Джефф предположил, что это рассчитано как минимум на пятерых.
      Хрусталь, серебро, китайский фарфор свидетельствовали о роскоши отеля Тайлера. Очевидно, мисс Гудвин не пробовала таких блюд с тех пор, как по-
      кинула Массачусетс. Будучи воспитательницей шестнадцати девочек, ей, наверняка, приходилось есть вместе с ними лишь сырые овощи да переваренное мясо, получая несварение желудка.
      Джефф посмотрел на заставленный угощениями стол. Нет, ему никогда не съесть все это самому. Да и на Виолетту он вряд ли мог рассчитывать, тем более, что она даже не сообщила ему о карантине. Но ведь ей самой пришлось остаться один на один с воспитанницами, напомнил себе Джефф. Поразительно, как Виолетта еще не сошла с ума с этими несносными детьми.
      Она даже никргда не выходила из себя, разговаривая с ним, хотя Джефф делал все, чтобы спровоцировать ее. Ничего не случится, если он один раз проявит к ней любезность. Кстати, это позволит ему показать, что и он умеет держать себя в руках.
      Однако Джефф все еще сомневался, стоит ли приглашать Виолетту. Им еще придется провести вместе несколько дней, и ему не хотелось, чтобы между ними устанавливались какие-то более близкие отношения. Они могут дать Виолетте надежду. А надежды женщин всегда нацелены только на замужество.
      Впрочем, справедливости ради, следовало отметить: Виолетта никогда не показывала, что не прочь принять его ухаживания.
      Джефф еще раз придирчиво осмотрел стол, решив, что довольно глупо и эгоистично восседать за ним одному и поглощать все это изобилие. Возможно, будет не так уж и плохо около часа побеседовать с мисс Гудвин.
      Правда, Джеффу не хотелось слушать ни о девочках, ни о ее семье. Но, может быть, они поговорят о чем-нибудь другом? Господи, да какое это имеет значение?! Если Виолетта окажется невыносимо скучной особой, он просто никогда больше не пригласит ее на обед, сколько бы еды не прислал Тайлер.
      Итак, решено, Джефф пригласит Виолетту и даст ей возможность хоть часок отдохнуть от девочек. Вот только как это сделать? Судя по всему, он ей нравился не больше, чем она ему. Одобрит или нет Виолетта, если Джефф спустится вниз? У этой женщины хватит наглости сделать все что угодно, лишь бы досадить ему. А если она откажет? Его гордость слишком уязвима. Джефф знал: отказ женщины он воспримет так же остро, как и провал в бизнесе. Однако ему было отлично известно, как обращаться с женщинами. На свете не существовало таких дам, которые могли бы обвести вокруг пальца Джеффа Рандольфа. И мисс Гудвин — не исключение.
 
      — Здесь все правильно, — похвалила Виолетта, передавая Эсси лист бумаги. — Как тебе это удалось? У тебя ведь всегда были нелады с математикой.
      — Это дядя помог мне.
      Опять он… Целый день Виолетта не поднималась наверх, а Джефф не спускался вниз, но она ни. на минуту не могла забыть о его присутствии.
      — Мистер Рандольф, Эсси. Если хочешь навещать его, тебе следует запомнить, как зовут этого человека.
      — Он сказал, что это не имеет никакого значения.
      — Возможно и так, но ты всегда должна знать имя человека, с которым столь часто разговариваешь. Это одно из правил вежливости. Ты здесь все поняла? — спросила Виолетта.
      — Да, благодаря мистеру Рандольфу. Он сказал, что я не должна рассчитывать на других, что рано или поздно люди откажутся прийти мне на помощь, и я окажусь в очень неприятном положении.
      Лучше бы мистер Рандольф держал свою философию при себе, подумала Виолетга. У Эсси и так достаточно неприятностей из-за отца.
      — Объясни мне задание, — попросила она девочку.
      Через несколько минут Виолетта убедилась, что Эсси действительно все поняла. Интересно, что в ней так привлекало Джеффа, заставляя становиться добрее? Со своими собственными племянницами он не обращался и наполовину приветливее.
      — Я горжусь тобой, — произнесла Виолетта, когда девочка закончила объяснение задания. — Думаю, в будущем у тебя с математикой будет все в порядке.
      — Мистер Рандольф обещал помочь мне, если я что-то не пойму.
      Не мешало бы мистеру Рандольфу задуматься над тем, что будет с Эсси после его отъезда. Похоже, он не понимает, что, приблизив к себе ребенка, а постом так же неожиданно расставшись с ним, можно .нанести девочке глубокую душевную рану. Вполне вероятно, будучи одиноким, Джефф так же нуждался в Эсси, как и она в нем. Но он должен сознавать:
      ему смириться с потерей друга будет гораздо легче, чем ей.
      — Бет зовет нас обедать, — сказала Виолетта, поднимаясь со стула. — Тебе нужно поспешить, а то девочки все съедят до твоего прихода.
      — Ничего подобного, — улыбнулась Эсси. — Аурелия и Джульетта обещали занять мне место.
      Если мистер Рандольф подсказал девочкам взять Эсси под свою защиту, это только пойдет ей на пользу. Правда, Бетти Сью всячески старалась разозлить близнецов, но те и без дяди могли прекрасно за себя постоять.
      Виолетта раздумывала, что лучше: пообедать с девочками или взять обед к себе в комнату. Впрочем, ей не хотелось ни того, ни другого. Она очень устала за эти дни и отдала бы свою месячную зарплату за возможность хоть ненадолго покинуть школу.
      Виолетта тяжело вздохнула. Она была здесь такой же пленницей, как и мистер Рандольф, с той лишь разницей, что не выходила из пансионата уже в течение десяти дней, а он находился взаперти только один день. Интересно, как Джефф Рандольф выдержит еще четыре дня?
      Хотя что такое четыре дня по сравнению с двумя годами тюрьмы?! Виолетте не раз приходилось слышать рассказы о страданиях заключенных, и они все переворачивали у нее в душе. Она не представляла, как человеку с такой серьезной раной удалось выжить в тех ужасных условиях. Виолетта также не понимала, как женщина — конфедератка или янки — могла отказать в помощи раненому. Ничего удивительного, что Джефф Рандольф зол на весь свет, особенно на янки. Впрочем, у Виолетты на это было меньше причин, но она так же злилась на южан.
      С лестницы вприпрыжку скатилась Джульетта и резко остановилась, увидев Виолетту.
      — Дядя Джефф предлагает вам пообедать с ним, — сообщила она. — Он говорит, что трапеза с врагом не может быть хуже обеда с шестнадцатью болтливыми девчонками.
      — Дядя пообещал надеть рубашку, — С ехидной ухмылкой добавила Аурелия.
      — Передай ему, Джульетта, что я очень благодарна за приглашение, однако предпочитаю обедать в обществе шестнадцати болтливых девочек.
      — Ему это не понравится, — предупредила Джульетта, перепрыгивая сразу через две ступеньки.
      — Я и не ожидаю, что ему это понравится, — пожала плечами Виолетта. — Идите за стол. Вы нужны Эсси.
      — Если эта противная Бетти Сью скажет еще хоть слово…
      — Думаю, не скажет, но все-таки постарайтесь не враждовать с ней. Она так же, как и вы, не умеет себя вести: не знает, когда нужно спокойно посидеть.
      — Рандольфы никогда не сидят спокойно, — с гордостью заявила Аурелия. — Мы всегда стоим, чтобы нас можно было пересчитать.
      — Это хорошо только для маленьких мальчиков, а маленьким девочкам следует…
      — Папа говорит, что у девочек должно быть столько же мужества, сколько и у мальчиков, — опередила ее Джульетта.
      — А что говорит ваша мама? — спросила Виолетта.
      — Мама считает, что если бы не было женщин, мужчины давно бы уже превратились в животных. А Рандольфы, утверждает она, были бы худшими среди них.
      — Хотелось бы мне встретиться с вашей мамой. Судя по всему, она рассуждает как настоящая женщина.
      — А дядя Мэдисон называет маму фурией. Я не знаю, что значит, но тетя Ферн всегда смеется при этом, — заявила Джульетта и вприпрыжку помчалась вниз по ступенькам.
      Виолетта огорченно посмотрела вслед девочкам. Несмотря на все свои усилия, ей так и не удалось научить близнецов ходить спокойно. Единственный способ передвижения, признаваемый ими, был галоп.
      — Дядя Джефф сказал, что если вы не подниметесь к нему, он сам спустится вниз. И еще он сказал что может случайно забыть надеть рубашку.
      — Это шантаж! — воскликнула Виолетта.
      — Дядя Джефф просил передать вам это. С каждым шагом Виолетта дышала все чаще и не могла понять, почему. То ли виной тому замечание Джеффа о ее далеко не лучшем виде, то ли от страха или волнения. Она убеждала себя, что идет наверх только для того, чтобы все поставить на свои места, иначе Джефф, на самом деле, спустится вниз без рубашки. Кроме того, Виолетта собиралась сообщить ему, что отсутствие руки никому не дает права на снисхождение.
      Поднявшись, наконец, на третий этаж, она замерла в изумлении: в центре холла был накрыт стол. Его украшали предметы, которых Виолетта не видела уже целую вечность: два серебряных подсвечника с зажженными свечами, хрустальные бокалы, бутылка вина и многое другое. Из комнаты появился Джефф, держа в руке еще одно блюдо.
      — Мой брат прислал все это из своего отеля. Он выдающийся кулинар. Непростительно дать пропасть таким блюдам, — объяснил Джефф, слегка нервничая, так как все еще не был уверен, согласится ли Виолетта пообедать с ним.
      Виолетта, действительно, собиралась отказаться от приглашения, но почувствовала, что ее намерения растаяли быстрее, чем масло на горячем пироге. Виолетту тронуло внимание со стороны Джеффа. Судя по всему, он потратил много усилий, чтобы все подготовить, и сделал это для нее. Джефф, наверняка, не стал бы стараться для себя одного.
      — Все это привезла ваша машина? — поинтересовалась Виолетта, медленно приближаясь к столу.
      — Конечно.
      — Удивляюсь, как вы сами еще не спустились на ней вниз.
      — Боюсь ареста, — ответил Джефф, но глаза его смеялись. — Поймите, это несколько неудобно человеку в моем положении. Кроме того, когда я все организовал, здесь стало не так уж плохо. Меня никто не отвлекает, и я выполняю вдвое больше работы.
      Виолетта позволила Джеффу усадить себя за стол, вмиг забыв все, что собиралась сказать. Мрачные стены, озаренные светом свечей, создавали в центре холла некий волшебный островок. Школа, мисс Сеттл, девочки — все отошло куда-то далеко, а Джефф Рандольф, наоборот, стал еще более значительным.
      Столь привлекательный мужчина, как он, вполне мог бы предстать перед каждой женщиной в образе принца Очарования, мечтательно подумала Виолетта, отметив и свежую рубашку Джеффа, и новую куртку. Она тут же предостерегла себя: приглашение, вероятно, вызвано лишь одиночеством и элементарной вежливостью, однако ничего не могла с собой поделать, дрожа всем телом и ожидая, что же принесет эта встреча.
      Прошло уже много лет с тех пор, как Виолетта оставалась наедине с мужчиной, и сейчас она испытывала даже более нежные чувства, чем раньше. Это было одновременно глупо и опасно. Однако Виолетта не желала с этим соглашаться. Она еще никогда не чувствовала себя так хорошо, как в этот вечер.
      Между тем Джефф открыл бутылку вина. Заметив, что его бокал наполнен молоком, Виолетта протестующе закрыла рукой свой.
      — Почему вы не налили себе? — спросила она.
      — Выпивка погубила моего отца. Мэдисон, правда, иногда пьет бренди, остальные же братья даже не притрагиваются к спиртному, — объяснил Джефф.
      — Мне тоже, пожалуйста, молока, — сказала Виолетта и сама удивилась этому, потому что с детства не пила молока после еды.
      — Вы уверены? Поверьте, это великолепное вино. Тайлер прислал его специально для вас.
      — Мой отец тоже умер от пьянства. Я никогда не пью вина.
      Это признание на какое-то мгновение сблизило ее с Джеффом. Впрочем, это ощущение скоро исчезло, оказавшись столь же эфемерным, как и его улыбка.
      Виолетта отведала понемногу всех блюд. Однако ее больше интересовал Джефф. Она совершенно не понимала его. Он широко улыбался, ухаживая за ней, но их разговор ограничивался рецептами блюд и вопросами, сколько и чего ей положить. То ли Джефф не способен поддерживать за столом самую обычную беседу, то ли ему просто не о чем говорить, недоумевала Виолетта. Скорее всего, последнее, решила она, когда Джефф положил себе на тарелку еду и принялся сосредоточенно ее поглощать.
      Виолетта молча наблюдала за ним, чувствуя, как постепенно пропадает волшебное очарование этого вечера. Они были просто-напросто двумя людьми, находившимися в одной комнате, но разделенные каким-то невидимым барьером.
      Холодное молоко, горячая, великолепно приготовленная пища… Удивительный контраст, подумала Виолетта.
      — Никогда не пробовала ничего более вкусного, — первой нарушила она молчание, надеясь, что упоминание о кулинарных способностях его брата заставит Джеффа разговориться.
      — Угу, — только и ответил он, похоже, всячески избегая беседы.
      Виолетта почувствовала глубокое разочарование.
      В ее душе угасла последняя вспышка волнения, постепенно унялась дрожь ожидания чего-то необыкновенного. Нет, Джефф ничуть не изменился, он выглядел все так же прекрасно, но волшебство пропало. Виолетта напомнила себе, что приглашена на обед, и если не приступит к еде, та остынет.
      Она обратила внимание на монограмму на салфетках: «Отель „Виндзор“. Самый шикарный отель в Денвере. Открывшись этим летом, он с тех пор постоянно был полон.
      — Ваш брат работает в отеле поваром? — поинтересовалась Виолетта.
      — Да, — односложно ответил Джефф.
      — Я слышала, это самый дорогой отель в Денвере.
      — Да, он принадлежит моему брату.
      — Ваш брат владеет отелем «Виндзор»?!
      — Половиной. Вторая половина принадлежит его жене.
      Виолетте сразу же расхотелось есть. Она никак не могла прийти в себя. Совершенно очевидно: чем бы ни занимались отец близнецов и их дядя Мэди-сон, они тоже очень богаты. Все Рандольфы были очень богаты.
      Интересно, как чувствует себя человек, который может купить все, что ему захочется, не думая о цене? Даже когда ее отец был здоров и работал, Виолетте постоянно приходилось экономить. Да, трудно не позавидовать такому богатству.
      — Ешьте, — сказал Джефф.
      — Спасибо, я сыта.
      — Этого не может быть. Еще остался десерт. т — Может, мы отправим его вниз, девочкам? Уверена, они никогда такого не пробовали.
      — Здесь не хватит на шестнадцать человек. Кроме того, дети не способны оценить вкус пищи. Для них важно только количество.
      Ну, конечно, когда все уже испорчено, ему вдруг захотелось поговорить. А может, она ошибалась насчет обеда, и Джефф даже не предполагал, что его приглашение воспримут как нечто большее, чем простую дань вежливости? Пора отбросить в сторону свои фантазии, решила Виолетта, и признаться себе, что уже слишком стара для них.
      — Судя по всему, вам не приходилось общаться с девочками, — заметила она. — Конечно, они не так, как взрослые, разбираются во вкусе пищи, но я всегда предостерегаю их от поглощения еды в больших количествах.
      — Почему? — удивился Джефф.
      — Девочки не должны растолстеть. Уже сейчас им следует беспокоиться о том, чтобы впоследствии выйти замуж.
      — Господи! Да они же еще дети!
      — Каждая женщина, независимо от возраста и судьбы, очень рано начинает понимать: найти мужа — ее главная задача.
      — Вы тоже усвоили этот урок? — поинтересовался Джефф. Виолетта вспыхнула.
      — Да, конечно. Однако для себя я избрала иной путь.
      — Какой же? .
      — Ухаживать за братом и отцом, — ответила она.
      — А сейчас вам есть о ком заботиться?
      — Нет.
      — Тогда почему вы не замужем? Вы довольно красивы.

      Джефф, очевидно, полагает, что она совсем сошла с ума, если предлагает ответить на вопросы, которые джентльмен никогда не задает леди. Впрочем, он наверняка искренне убежден: янки не могут быть леди, и доказывать ему обратное совершенно бесполезно.
      — Только не говорите, будто вас никто раньше не спрашивал об этом, — предупредил Джефф. — Я ни за что не поверю в это.
      Признаться, Виолетта всегда избегала вопросов, касающихся ее личной жизни, и большинство людей были достаточно тактичны, чтобы не спрашивать об этом. Однако Джефф Рандольф оказался иного мнения.
      — Почему же?
      — Я уже сказал: вы красивы.
      — Полагаете, это единственно необходимое качество для жены: только быть красивой?
      — У меня нет жены.
      — Ну, если бы была? Если бы вам, к примеру, потребовалось бы ее выбрать?
      — Это невозможно.
      — Чего же вы ищете?
      Джефф отложил вилку. Похоже, ему совсем не хотелось отвечать. Однако он сам задавал Виолетте очень личные вопросы, следовательно, у нее было право делать то же самое.
      Отставив в сторону стакан с молоком. Джефф произнес:
      — Жена должна быть доброй, нежной, заботливой, должна уметь вести хозяйство. Кроме того, она непременно должна быть настоящей леди.
      Немногого же он хочет, с сарказмом подумала Виолетта. Если женщина будет предъявлять подобные требования мужчине, то в течение года по всей стране заключится не более дюжины браков.
      — И вам удалось найти в Денвере такую женщину? — спросила Виолетта.
      — Я не искал.
      — Почему?
      — Моя жена может быть только истинной дочерью Юга.
      — Разве здесь нет южанок?
      Виолетта надеялась, что это прозвучало не слишком саркастически, но Джефф, похоже, доходил до абсурда.
      — Я никогда не выберу женщину в Колорадо. Подожду возвращения в Вирджинию, — серьезно произнес Джефф, искренне веря в одно: если женщина покинет Юг, характер ее изменится коренным образом.
      Интересно, подумала Виолетта, сознает ли он, что могли сделать с ним самим пятнадцать лет, проведенных вдали от Вирджинии? Разумеется, нет. Мужчины никогда не оценивают своих поступков, считая, что они то, чем хотят быть.
      — Вы имеете в виду, что истинная южанка не должна покидать Юг?
      — Можно сказать и так. Моя мама тоже переехала в Техас, но не перенесла этого и через два года умерла.
      — Но Техас — тоже часть Юга.
      — Настоящий Юг — Вирджиния, Каролина, возможно, часть Джорджии, — назидательно заметил Джефф, словно давая Виолетте урок географии и истории.
      — А где вы сами родились? — спросила она.
      — В Вирджинии.
      — Почему же уехали оттуда?
      — У вас масса вопросов, — усмехнулся Джефф. — А на мой единственный вы так и не ответили.
      — Я вас совсем не знаю, — пожала плечами Виолетта. — Мне кажется невозможным обсуждать с первым встречным вопросы, касающиеся моего замужества.
      Какое-то время Джефф рассматривал ее поверх стакана. Виолетта не помнила случая, чтобы кто-либо изучал ее таким образом. Ситуация становилась нелепой.
      — Вам не удастся обвести меня вокруг пальца, — наконец проговорил Джефф. — Ну, хорошо, я вам все расскажу. Мой отец был горьким пьяницей. После того, как он убил своего лучшего друга, наши соседи не пожелали, чтобы рядом с ними жил такой человек. Они согласились даже оплатить его долги, лишь бы отец переехал в Техас.
      Подобное признание застало Виолетту врасплох. Она даже не находила слов. Наверняка, Джеффу было нелегко покидать родной дом.
      — Как же вы оказались в Денвере? — наконец решилась спросить она.
      — Простой расчет. Когда наше ранчо стало приносить слишком мало денег, пришлось заложить его. Мы переехали сначала в Чикаго, потом в Денвер. Возможно, скоро окажемся в Сан-Франциско.
      — А куда вам самому хотелось бы отправиться?
      — Я не задумываюсь об этом, пока делаю деньги.
      — Судя по всему, у вас их и сейчас предостаточно. Не хочу, чтобы вы подумали, будто я сую нос в чужие дела, но близнецы сообщили мне, что вы владелец банка.
      — Банком владеет семья, — уточнил Джефф.
      «Вместе с ранчо и отелем „Виндзор“, — подумала Виолетта, а вслух спросила:
      — Вы собираетесь открыть в Сан-Франциско новый банк?
      — Не думаю. Меня не слишком привлекает банковское дело.
      — Но…
      — Это просто способ делать деньги.
      — Зачем вам так много?
      — Чтобы когда-нибудь вернуться в Вирджинию.
      — Всей семьей? — не удержалась Виолетта.
      — Да.
      Так вот почему он работает словно одержимый, совершенно не считаясь со временем…
      — А зачем вам возвращаться? Джефф посмотрел на нее как на сумасшедшую, и Виолетта торопливо добавила:
      — Вы президент банка. Один из ваших братьев — удачный бизнесмен, другой владеет в Денвере шикарным отелем, у остальных есть ранчо. Каждый добился для себя обеспеченной жизни. Почему же вы хотите сорвать всех с места и переехать в Вирджинию?
      Джефф подался вперед, обжигая Виолетту взглядом.
      — А вы намерены остаться в Денвере?
      — Нет.
      — Куда же вы собираетесь отправиться?
      — Домой. Я хочу там кое-что сделать.
      — Вы не можете сделать это в каком-то другом месте?
      — Нет, — ответила Виолетта, не понимая, куда он клонит.
      — Я так и думал. Значит, вы поедете туда потому, что это ваш дом.
      — Ну, да.
      Джефф откинулся на спинку стула, явно удовлетворенный ее ответом. Впрочем, этого нельзя было сказать о Виолетте.
      — А зачем мне оставаться в Колорадо? У меня здесь нет ни семьи, ни денег. Ваша же семья покинула Вирджинию двадцать лет назад. За это время там все могло измениться.
      Виолетта не стала расспрашивать Джеффа о доме, почему-то полагая, что он разрушен.
      — А теперь объясните, почему вы до сих пор не вышли замуж, — проигнорировав ее последнее замечание, потребовал Джефф.
      Пусть знает: ей не удастся слишком долго уводить его в сторону от вопроса.
      Виолетта сомневалась, что, действительно, хочет обсуждать с Джеффом подобные вещи. Но он словно загипнотизировал ее своим взглядом. Мысли путались у Виолетты в голове. Господи, как же ей ответить на этот, казалось бы, простой вопрос? Конечно, она могла бы сказать, что просто не хочет сама, или что ее никто не просил выйти замуж. Но все будет неправдой, и Джефф это сразу поймет.
      — Полагаю, вы думаете, возраст — не причина, — начала Виолетта, — но… когда у меня появилась возможность выйти замуж, оказалось уже слишком поздно.
      — Не выдумывайте, — возразил Джефф. — Вы привлекательны и еще достаточно молоды. Между прочим, сколько вам лет?
      Есть ли у этого человека совесть, досадовала Виолетта. Неужели он не понимает, что у женщины ее возраста не может быть желания обсуждать этот вопрос.
      — Я вам уже говорила.
      — Не помню.
      — Двадцать девять. Как видите, несколько поздновато для замужества.
      — Мне тридцать семь, а я считаю этот возраст самым подходящим для женитьбы.
      — Сомневаюсь, чтобы девушка шестнадцати или семнадцати лет думала точно так же, — заметила Виолетта.
      Джефф удивился.
      — Господи! Я вовсе не собираюсь жениться на ребенке.
      — Но для женщины это самый подходящий для замужества возраст, — не унималась Виолетта. — Если вы не желаете столь юную жену, кого же тогда вы ищете?
      Джефф посмотрел на нее как на клерка, провалившего свое первое задание.
      — Не задавайте мне больше вопросов, пока не ответите на мой.
      — Это долгая и грустная история, — замялась Виолетта, никак не решаясь начать свой рассказ. — Вы еще решите, будто я хочу, чтобы меня пожалели.
      — Я никогда не жалею людей. Это только убеждает их в собственной беспомощности, — заявил Джефф.
      Оставалось только надеяться, что его никогда не полюбит по-настоящему ни одна женщина. Ибо ей будет уготована несчастная жизнь, полная несбывшихся надежд. Интересно, зачем Джеффу знать, почему она не замужем, подумала Виолетта. Он не выглядел слишком любопытным. К тому же она не интересовала его.
      — Мой брат ушел в армию, когда мне исполнилось девять лет, — наконец заговорила Виолетта. — Отец работал доктором и должен был лечить раненых солдат. Хотя он считался замечательным доктором, у него совершенно отсутствовала сила воли. Отец всегда и во всем зависел от мамы. Мама тоже ухаживала за ранеными. Она умерла, заразившись дизентерией от одного из них. Папу отпустили из армии домой, но он стал совсем другим человеком. Все время говорил о грудах рук и ног, лежащих после боя за медицинскими палатками; о солдатах, только потому умирающих в поле, что до них не могли добраться; о людях, которым невозможно было помочь, и они кричали в агонии, пока смерть не приносила им умиротворение. Забыть все это отец мог только за рюмкой.
      — А вы?
      — Мне было всего тринадцать лет. Чем могла помочь тринадцатилетняя девочка человеку, который так жестоко страдал?
      Даже мама вряд ли смогла бы спасти отца, подумала Виолетта. Слишком много тому пришлось увидеть и пережить.
      — Возможно, со временем отцу стало бы легче, если бы брат не вернулся с войны инвалидом. Джонас потерял обе ноги, и что-то точно надломилось в нем. Чего только ни делал мой отец и другие доктора! Однако Джонас не выздоравливал, а слабел с каждым годом и, в конце концов, умер. После этого отец тоже не захотел больше жить. Он перестал ходить в больницу, наблюдать за пациентами и начал пить большую часть времени. Однажды ночью отец упал с лестницы и сломал себе шею.
      — У вас еще есть родные?
      — Я приехала сюда, чтобы поселиться вместе со своим дядей, — ответила Виолетта.
      Ей не хотелось сообщать Джеффу ни о смерти дяди, ни о наследстве. Она облегченно вздохнула, когда он не стал говорить, что сочувствует, что ее боль утихнет со временем. Нет, эта боль не исчезнет никогда. Нужно просто научиться жить с ней.
      — Так что же такого особенного вы ищете в женщине, и почему только истинные южанки могут обладать этими качествами? — меняя тему разговора, спросила Виолетта.
      — Я уже все объяснил вам.
      — Вы можете где угодно найти добрую, нежную женщину, способную вести хозяйство. Интересно, что же делает тех, кто родился в Вирджинии, такими особенными? — не унималась Виолетта.
      Сначала ей показалось, что Джефф не собирается отвечать на этот вопрос. Потом она поняла: он просто ушел в себя и, похоже, забыл даже, где находится.
      — Это вопрос качества, — наконец проговорил Джефф. — Бриллианты и жемчуг тоже бывают разного качества: от совершенных до ничего не стоящих. Но вы всегда стараетесь выбрать самый лучший. Истинная южанка похожа на совершенный драгоценный камень. Она красива, грациозна, всегда знает, как себя вести, как поступить в каждом отдельном случае, создает в доме уют для мужа. Его слово для нее закон. Женщина Юга никогда не задает мужу лишних вопросов и не противоречит ему. Ее любовь безгранична. Она знает, когда нужно говорить, а когда стоит помолчать. Она учит слуг и детей относиться к мужу с почтением и уважением, подавая тому собственный пример. Дом должен быть пристанищем для отдыха супруга и гостеприимным местом для его друзей. Истинная южанка должна родить мужу много сильных, здоровых сыновей. Она готова отказывать себе буквально во всем. Высшее удовольствие для нее — счастье мужа.
      Виолетта не верила своим ушам. Господи, Джефф с таким же успехом мог бы говорить о рабыне или наложнице! Неужели разумный человек способен на подобные мысли?!
      — И в Вирджинии есть такие женщины? — как можно спокойнее спросила она. — С уверенностью могу сказать: таких глупых или, точнее, бесхарактерных женщин вы найдете и на Севере. Просто вы, вероятно, плохо искали.
      Джефф выглядел удивленным и разъяренным одновременно.
      — Я знал: янки никогда не сможет меня понять.
      — О нет, я очень хорошо все поняла, — заявила Виолетта, скомкав салфетку и резко отодвинув стул. — Могу только добавить следующее: по-видимому, именно из-за этих качеств южанок вы и проиграли войну.
      Мужчины Юга должны были получить наказание за свою беспомощность, мстительно подумала Виолетта, полагая, что Джефф взорвется, как только она встанет из-за стола.
      — Спасибо за обед. Передайте брату мои комплименты. Вот только не могу пожелать вам успеха в поисках жены. Мне просто отвратительно думать, что такая женщина существует на самом деле. Тем не менее, если это все-таки так и вам удастся ее найти, надеюсь, вы позаботитесь о ней, потому что она, судя по всему, неспособна сама побеспокоиться о себе.
      — Мисс Гудвин! У вас искаженное представление о женщинах Юга, — холодно ответил Джефф.
      — Если и так, то только по вашей вине. Никогда не думала, что умная женщина позволит превратить себя в такую карикатуру или что подобная карикатура может заинтересовать мужчину вашего ума. А не находит ли на вас затмение, когда дело касается женщин? Теперь я понимаю, почему вы до сих пор не женаты. Вы ведь достаточно привлекательны, — на одном дыхании выпалила Виолетта и сделала реверанс, достойный южанки. — Спокойной ночи, мистер Рандольф.
      «Будь я проклят, если когда-нибудь снова приглашу ее на обед, — кипятился Джефф, бросая блюда в машину. — Если Тайлер опять вздумает прислать обед на пять персон, я лучше приглашу мисс Сеттл!»
      Что Виолетта знает о южанках?! Ни одной янки не дано понять, что значит родиться на Юге. Северяне ведут совсем другую жизнь. Они всегда спешат, стремятся взять верх над своими соседями, хотят иметь то, чего у них нет, стать чем-то, чем не являются. Северянам всегда всего не хватает. Они хотят иметь все. Разве янки могут понять, что южане не обращают внимания на тех, кто богаче их самих, всегда помогают и делятся всем друг с другом. Они лучше умрут или будут жить в бедности, чем поступят бесчестно.
      Впрочем, Джеффу не следовало так злиться. Он и не ожидал, что Виолетта сумеет понять то, что чуждо ее природе. Возможно, со временем она могла бы этому научиться, в чем Джефф сильно сомневался. Существует нечто, получаемое человеком от рождения. Подобно тому, как невозможно, например, научиться переносить жару.
      Мнение Виолетты по этому поводу не имеет никакого значения, убеждал себя Джефф. Однако ее слова больно задели его. Возможно, все объясняется тем, что они вынуждены находиться под одной крышей. А может. Джеффу просто трудно было смириться с фактом, что рядом с ним оказалась красивая женщина, голова которой забита столь вредными идеями?
      Как бы там ни было, Джефф ничего не мог с собой поделать. Он вновь и вновь вспоминал этот злосчастный обед. С самого начала все пошло не так. Сначала Джефф был поражен, увидев Виолетту в темно-голубом платье. Наряд очень шел ей и заставлял ее глаза сверкать как сапфиры. С этой минуты Джефф больше не мог ни о чем думать и, чтобы отвлечься, старался положить на тарелку Виолетты побольше еды. Когда же, наконец, к нему вернулся дар речи, он, как последний дурак, стал приставать с вопросами о ее прошлом. А сам-то еще беспокоился, что Виолетта не сумеет поддержать беседу! Ребенок и то вел бы себя умнее.
      Да, если бы Виолетта родилась на-юге, она была бы поистине невыносимой женщиной, вынужден был признать Джефф. Несмотря на кажущуюся мягкость и покладистость, Виолетта, безусловно, принадлежала к типу женщин, имеющих на все свое собственное мнение, но тщательно скрывающих это. Джефф не представлял, что бы он сам делал с такой женой. Чтобы обрести покой и счастье, ему наверняка пришлось бы во всем с ней соглашаться.
      Без сомнения, Виолетта стала такой потому, что с четырнадцати лет ухаживала за отцом и братом. Ей не приходилось находиться под защитой сильного мужчины, способного уберечь ее от превратностей жизни.
      «Ты ничтожный маленький трус. Тебе должно быть стыдно называть себя мужчиной, — вспомнил вдруг Джефф слова отца и сразу почувствовал, как на лбу выступили капельки пота. — Не называй себя мужчиной, пока тебе не захочется вести себя по-мужски. Но этого не произойдет никогда. Ты слаб, как женщина…»
      Джефф тряхнул головой. Он изо всех сил старался забыть эти жестокие насмешки и не мог понять, что же заставило его снова вспомнить о них сегодня вечером. Такого не случалось уже много лет.
      Постепенно Джефф взял себя в руки, не желая больше думать ни о Виолетте, ни об отце. Ему нужно было работать. Работа всегда помогала Джеффу обрести душевное спокойствие.
      Виолетта проснулась от страшного лязга, способного, казалось, до основания разрушить здание. Она знала наверняка: этот грохот исходил из комнаты Джеффа Рандольфа.
      Не стоило смотреть на часы, чтобы понять, что еще очень рано: солнце только-только появилось из-за горизонта. Виолетта готова была убить Джеффа. Этот человек всего две ночи провел в пансионате и оба утра будил ее ни свет ни заря. Девочки, конечно, тоже проснулись.
      Вскочив с кровати, Виолетта торопливо накинула халат и с растрепанными после сна волосами выбежала из комнаты. Если даже Джефф опять сделает замечание насчет ее волос, она и не подумает привести их в порядок.
      Виолетта едва не упала в обморок, увидев, чем занимался Джефф. Он поднимал штангу с четырьмя металлическими дисками, удерживая ее при этом только одной рукой. На нем были надеты короткие узкие штаны. Впрочем, с таким же успехом Джефф мог бы раздеться догола.
      Всю жизнь Виолетту окружали мужчины. Ухаживая за ними, она привыкла наблюдать их в любом виде. Но сейчас все оказалось по-другому.
      — Мистер Рандольф! У вас совсем нет совести! — воскликнула Виолетта, закрыв руками глаза.
      Штанга с оглушительным грохотом упала на пол, так что все здание вздрогнуло. Виолетта с минуты на минуту ожидала появления испуганных девочек, наверняка решивших, что произошло землетрясение.
      — Никогда не кричите когда я держу штангу над головой, — с едва прикрытой злобой заметил Джефф. — Если бы рядом со мной находился кто-то еще, он мог бы пострадать.
      — Думаю, когда вы одеты подобным образом, вряд ли кто-нибудь отважится войти в комнату, — возразила Виолетта, почувствовав насмешку в голосе Джеффа.
      — Уберите руки. Полагаю, вы видели мужчин и более раздетых, чем я.
      — Да, но это был мой брат.
      — Хотя я и не ваш брат, думаю, разница между нами не так уж велика.
      — Нет, это не одно и то же.
      — Надеюсь, что нет. Мы, Рандольфы, известны, как я называю это, своими атрибутами.
      — Мистер Рандольф! — возмутилась Виолетта. — Понимаю, вы делаете это только для того, чтобы унизить меня. Но это несправедливо! Я не могу покинуть вашу комнату из опасения, что сюда может :прийти одна из девочек, желая выяснить причину шума. Но я отказываюсь убрать руки и посмотреть на вас. Можете считать меня наглой янки, но я останусь.
      — Тогда отвернитесь и опустите руки. Я скажу, когда можно будет повернуться.
      — Что вы делаете? — подозрительно спросила Виолетта.
      — Я не закончил упражнение и должен еще три раза поднять штангу.
      — Мистер Рандольф!
      — Не разговаривайте. Вы мешаете мне сосредоточиться.
      Но Виолетта не могла молчать. Ей нужно было непременно что-то сделать, чтобы вычеркнуть из памяти только что увиденное. Впрочем, вряд ли она сумеет этого добиться.
      Если чуть раньше Виолетту поразила обнаженная грудь Джеффа, почти лишенная волос, то при виде его голых ног она едва не лишилась чувств. Ее ошеломленному взору предстали напряженные мышцы икр и бедер мужчины. Даже его ступни оказались сильными и мускулистыми. Да, Джефф Рандольф был сложен поистине великолепно.
      Но его почти отсутствующие штаны повергли Виолетту в ужас. Конечно, она ничуть не походила на слабоумную южную красавицу. А благодаря тому, что Виолетте приходилось ухаживать за ранеными, ее трудно было смутить видом столь ясно обозначенного признака мужского достоинства. Кроме того, она точно знала о его предназначении.
      Тем не менее Виолетта покраснела до корней волос. Вот уж поистине ужасное сочетание с ее медно-рыжими локонами!
      Виолетта находилась совсем близко от полуобнаженного Джеффа, слушала его тяжелое дыхание, и ее собственное тело вдруг повело себя довольно странно. По нему пробежала горячая волна, грудь напряглась, что-то запульсировало внизу живота. Внезапно ослабев, Виолетта задрожала. Ее одновременно бросало и в жар, и в холод. Нужно срочно сесть, чтобы не упасть, подумала она и тут же подскочила от неожиданности, когда штанга с грохотом ударилась об пол.
      — Я оделся. Можете повернуться.
      Виолетта все еще не доверяла Джеффу, опасаясь очередного подвоха с его стороны. Когда же она, наконец, повернулась, на Джеффе, действительно, был надет длинный белый халат, закрывающий его с головы до ног.
      — Почему вы не воспользовались им вчера?
      — Вчера у меня не было халата, так же как и полотенец, и мыла, — невозмутимо ответил Джефф и направился вниз, явно собираясь принять ванну.
      — Подождите! — взмолилась Виолетта. — Дайте мне, по крайней мере, убедиться, что девочки находятся в своих комнатах.
      — Они должны еще спать.
      — Но только не после того, как на пол обрушились сотни фунтов металла, — возразила Виолетта. — Не спускайтесь вниз, пока я вас не позову.
      Она надеялась, что Бет все еще в своей комнате. Не хватало еще, чтобы при виде Джеффа бедная девушка завизжала и упала в обморок.
      Как и думала Виолетта, девочки уже встали и теперь о чем-то таинственно перешептывались.
      — Вы, наверное, догадались: это мистер Рандольф. Он спускается принять ванну. Поэтому я хочу, чтобы все оставались на своих местах и без моего разрешения никуда не выходили.
      — А в какой ванной он собирается мыться? — неожиданно поинтересоцалась Бетти Сью.
      — Не знаю, — ответила Виолетта, подумав, до чего же вредная эта девчонка.
      — Я не могу пользоваться той же ванной, что и мужчина, — не унималась Бетти.
      Стараясь не обращать внимания на охватившее ее дурное предчувствие, Виолетта произнесла:
      — Если кто-нибудь покинет комнату раньше, чем я разрешу, то останется в ней еще на один день после окончания карантина.
      Все головы разом исчезли. Девочки, как и сама Виолетта, тяготились невольным заключением в пансионате. Она подождала еще минуту. Все было спокойно.
      — Ну что, ваши утки уже попрятались? — неожиданно раздался у нее за спиной голос Джеффа.

      Виолетта даже вздрогнула от неожиданности.
      — Я же просила вас оставаться наверху, пока не удостоверюсь, что все девочки у себя в комнатах, — сердито сказала она, злясь на Джеффа за отказ помочь ей и на себя за излишнюю нервозность.
      Закравшаяся коварная мысль: надето ли на нем что-то под халатом или нет, только подлила масла в огонь. Виолетта почувствовала, что больше не в силах держаться на ногах.
      — Ступайте принимать ванну, — разрешила она. — И что бы ни случилось, ни в коем случае не выходите в холл, пока я не дам знать, что все в порядке.
      Она облегченно вздохнула, когда за Джеффом закрылась дверь. Услышав шум льющейся воды, Виолетта отошла от ванной и медленно двинулась вдоль коридора. Несмотря на кажущуюся тишину, она знала наверняка: в каждой комнате обсуждают одно и то же.
      Джефф Рандольф… Его присутствие совершенно вывело из равновесия их маленький коллектив. Для девочек это было всего лишь любопытное, хотя и почти скандальное вторжение, о котором они забудут через несколько дней и к Рождеству уже, наверняка, не вспомнят, как выглядел этот человек. С Виолеттой все обстояло иначе. Она знала: ей никогда не забыть столь великолепное тело, как у Джеффа Рандольфа. При одной мысли об этом к Виолетте вернулись те необычные ощущения, уже однажды испытанные ею.
      Виолетта постаралась сосредоточиться на виде из окна в конце холла. Легкий морозец заставлял коричневую траву красиво серебриться в утреннем свете. Сильные ветры освободили от листвы молодые деревца, оголив ряды тянущихся в небо стволов. Денвер чем-то напоминал эти унылые деревья: высокие серые здания предприятий, массивные дома «серебряных» баронов, заполненные пешеходами грязные улицы, шумные экипажи, доставляющие людей из новых районов.
      Вдалеке виднелись покрытые снегом вершины Скалистых гор. Через пару месяцев горы покроет толстый слой снега, и пролегающие через них дороги исчезнут до весны. Где-то там находился Лидвилл и серебряный рудник, который Виолетта никак не могла получить в наследство. Она начала подозревать, что Харви Макки сам чинил этому препятствия.
      Виолетта постаралась отвлечься от мыслей о Лидвилле, руднике и Харви. Пока она заперта в пансионате, ей остается беспокоиться только о том, что еще может натворить Джефф Рандольф.
      «Лучше подумать о том, что происходит с тобой. Никогда раньше ты не вела себя так с мужчинами. Уж не влюбилась ли ты в него?».
      Эта мысль показалась Виолетте настолько абсурдной, что она даже не стала развивать ее дальше. Однако сомнений быть не могло: Джефф оказывал на нее сильное и неожиданное влияние. Детская любовь Виолетты — Натан Вейнрайт — никогда не вызывала в ней подобных чувств, а ведь он хотел взять ее в жены. Самым ужасным было то, что причина крылась отнюдь не в личности Джеффа Рандольфа. Виолетта никак не могла забыть его великолепное сильное тело. Ее била дрожь при одном только взгляде на него. Боже, она, Виолетта Гудвин, страстно желала мужчину, который ей даже не нравился! Пожалуй, это был единственный ответ, единственное разумное объяснение ее состояния. Неужели она могла поддаться столь низменному чувству?!
      Ситуация складывалась довольно нелепая. Всю жизнь Виолетта считала, что истинные ценности — это ум человека, его душа. Раньше она с пренебрежением отнеслась бы к утверждению о том, что тело способно стать источником восхищения. И надо же такому случиться: собственное тело Виолетты подвело ее при первом же удобном случае.
      Соски Виолетты вдруг стали такими чувствительными, что она через рубашку ощущала жесткость корсета. Даже незначительное движение плеч отдавалось в них болью. Но еще большее удивление вызывали странные ощущения в нижней части живота. Поначалу Виолетта просто не могла понять, что это значит, настолько они казались необычными. Но, почувствовав жар и влагу в самом потаенном уголке своего тела, она догадалась: таким образом ее тело отзывалось на присутствие Джеффа Рандольфа.
      Виолетта отвернулась от окна и посмотрела на дверь ванной комнаты, за которой находился обнаженный Джефф. Чувства ее были обострены до предела.
      — Мисс Гудвин, — раздался голос ученицы, вернув Виолетту к действительности.
      — Что случилось, Коринна?
      — Мне нужно в туалет.
      — Ты не можешь подождать? — спросила она, моля Бога, чтобы Джефф не вышел из ванной абсолютно голый.
      — Нет, не могу.
      Виолетта пожала плечами и поспешила через холл.
      — Ладно, пошли со мной. Иди в этот туалет, — она указала на вторую ванную комнату. — Но не выходи, пока я тебе не разрешу.
      — Да, мадам.
      Коринна исчезла.
      Виолетта заняла пост перед дверью, за которой находился Джефф. «Он там совершенно обнаженный», — почти кричал ее внутренний голос. Виолетта старалась выбросить из головы эту картину, но та становилась все более четкой. Все, чего ей хотелось… Виолетта не позволила себе закончить эту мысль, переключившись на другое.
      Сегодня суббота. У девочек только полдня учебы. В воскресенье будет еще хуже. Нужно продумать до мелочей, чем целый день занимать детей, озабоченно подумала Виолетта.
      Она недалеко добралась в своем списке, когда постучала Коринна. Виолетта прислушалась: за дверью Джеффа было тихо. Очевидно, он все еще в ванне.
      — Можешь выходить, — разрешила она девочке.
      Коринна торопливо пересекла холл. Едва закрылась дверь ее комнаты, как за спиной Виолетты распахнулась другая. Повернувшись, она оказалась лицом к лицу с Джеффом Рандольфом.
      От него пахло чистым телом и мылом. Виолетта даже не предполагала, что мужчина может так благоухать. Она постаралась взять себя в руки, хотя опасалась, что ей это уже никогда не удастся.
      — Я ведь просила вас постучать, прежде чем вы выйдете. Почему вы отказываетесь выполнять мои самые незначительные просьбы?! — воскликнула Виолетта.
      — Простите, я забыл.
      — Пожалуйста, отправляйтесь в свою комнату. Девочки уже начинают волноваться. Кстати, вы едва не нарвались на одну из них. Слава Богу, что она не увидела вас.
      — Никогда не думал, что женщины-янки такие скромницы, — бросил на нее странный взгляд Джефф.
      Виолетта не знала, верил ли он сам в то, о чем говорил, но провоцировал ее — это точно.
      — Если бы дело касалось только меня, я бы не обращала внимания на ваши поступки, — беззастенчиво солгала она. — Однако я не могу позволить вам смущать девочек. Если станет известно, в каком виде вы разгуливали перед ними по холлу, это может повредить репутации школы.
      Джефф поднял бровь.
      — Кроме того, вы лишили девочек полноценного ночного отдыха, — продолжала Виолетта. — Пожалуйста, позвольте мне спокойно начать рабочий день.
      — Я думал, в субботу у вас выходной.
      — Девочки будут заниматься всего полдня, но мои обязанности остаются неизменными.
      В это время заработало подъемное устройство.
      — Вас вызывают, — заметила Виолетта. — Очевидно, это поднимается первая порция работы на сегодня.
      К ее удивлению, Джефф не спешил уходить. А она-то считала, что он живет только работой, что в его жизни нет ничего важнее кроме этого.
      — Ваши служащие уже в кабинете? — поинтересовалась Виолетта, чтобы прервать затянувшееся молчание.
      — Само собой разумеется, если работает машина.
      — Почему же вы не отпустили их на выходные?
      — У них есть воскресенье.
      — Как, только один день?! — не поверила Виолетта.
      — Это больше, чем отдыхаю я.
      — Конечно, если вы хотите убить себя, работая семь дней в неделю и даже по ночам, это нормально. Но мне кажется, некоторые ваши служащие стремятся увидеть свои семьи.
      — Но они каждый день ночуют дома.
      — Они уходят слишком поздно, чтобы общаться со своими детьми, — возразила Виолетта.
      — Мисс Гудвин, у меня не благотворительное общество, — заметил Джефф. — Я хорошо плачу своим людям. Если им не нравится работа или не устраивает время, они вольны идти куда угодно.
      — Вы не человек, — покачала головой Виолетта. — У вас отсутствует простое сострадание к людям.
      — Не путайте сострадание с сентиментальностью. Люди не нуждаются в бесполезном сострадании. Оно нисколько не делает жизнь лучше, а только вынуждает их быть слабыми.
      — Не все же такие сильные натуры, как вы, мистep Рандольф.
      — Возможно и нет, но вы не можете требовать, чтобы из-за этого я изменил свои жизненные принципы.
      — Но вы можете…
      — Это бесплодный разговор. Мы никогда не достигнем с вами согласия. Надеюсь, ваш день пройдет удачно.
      — Мисс Гудвин! Мисс Гудвин! — с сияющим от счастья лицом кричала Эсси, размахивая листком бумаги. — Папа прислал мне письмо! Говорил же мистер Рандольф, что он напишет!
      Девочка крепко обняла Виолетту.
      — Ему не разрешили повидаться со мной, но сказали, что можно передать письмо. Папа обещает приехать, как только закончится карантин. Когда это произойдет, мисс Гудвин? Я хочу сообщить ему об этом.
      — Если никто больше не заболеет, то в понедельник. Может, помочь тебе написать письмо?
      — Сначала я хочу показать весточку от папы Аурелии и Джульетте, — сказала Эсси, направляясь к близнецам, которые, склонив головы друг к другу, о чем-то беседовали.
      Девочки провели так целое утро, и Виолетта беспокоилась, что они замышляют какие-то новые козни.
      — Я хочу показать письмо и этой вредной, противной Бетти Сью, чтобы она убедилась, что все наврала. А потом я покажу его мистеру Рандольфу. Он обещал мне помочь написать ответ папочке.
      Виолетта почувствовала легкий укол ревности: Эсси явно предпочитала ей Джеффа. Она убеждала себя, что ребенку необходима мужская поддержка, но все равно было обидно.
      «Будь справедливой. Джефф сумел заставить отца Эсси написать дочери и пообещать навестить ее. Никому еще не удавалось сделать больше».
      Эсси пробежала мимо Виолетты и галопом поскакала вверх по лестнице.
      — Я несу письмо мистеру Рандольфу, — на ходу бросила она через плечо и помчалась дальше, перепрыгивая через две ступеньки, становясь во многом похожей на близнецов.
      Интересно, что Джефф Рандольф скажет Эсси, когда та покажет ему письмо? Виолетта даже начала придумывать повод, чтобы срочно подняться наверх, но быстро опомнилась. Чем меньше они будут видеться, тем лучше, благоразумно решила она. Воспоминание о сегодняшней утренней встрече до сих пор заставляло учащенно биться ее сердце.
      Виолетта предпринимала отчаянные усилия, пытаясь обуздать свои чувства. Физическая природа не должна взять верх над ее разумом! Этим утром Виолетта наглядно убедилась в собственной слабости. А если так, то она в конце концов потеряет над собой контроль. Виолетта ни в коем случае не могла допустить этого. Не важно, что она предпримет, но нужно непременно стряхнуть это наваждение.
      — Но я не знаю, что писать, — пожаловалась Эсси Джеффу. — Я никогда раньше не писала писем.
      — Почему? — удивился он.
      — Мне только восемь лет. Такие маленькие девочки не пишут письма.
      — Уверен, мисс Гудвин будет рада тебе помочь.
      — А я хочу, чтобы вы помогли мне. Джефф понял, что у него просто нет выбора. Придется помочь Эсси, отложив в сторону свои бумаги.
      — Сначала подумай, о чем хочешь сообщить, а потом скажи мне. Я все это запишу, а ты перепишешь.
      — Зачем же мне переписывать? — недоуменно спросила Эсси.
      — Я уверен, твоему папе больше понравится, если письмо будет написано тобой. Это послание предназначалось для тебя, поэтому папа сам написал его.
      — Это мое первое письмо, — напомнила Эсси.
      — Знаю, — улыбнулся Джефф. — Ты мне уже пять раз говорила об этом. Ну, а теперь диктуй.
      Эсси устроилась около локтя Джеффа, чтобы лучше видеть.
      «Здравствуй, папочка!
      Получила твое письмо. Это было замечательно. Я показала его Аурелии и Джульетте, своим лучшим подругам. Они обещали отрезать Бетти Сью последние волосы, если только она еще раз скажет о тебе что-нибудь плохое».
      — Может, выбросим последнее предложение? — предложил Джефф.
      Эсси выглядела явно разочарованной, но спорить не стала.
      «Мистер Рандольф помогает мне составлять это письмо. Он делает это очень хорошо, но говорит, что тебе больше понравится, если я напишу его сама. Но я пишу пока не совсем хорошо. Мисс Гудвин считает, что мне нужно больше тренироваться».
      — Сообщи, когда заканчивается карантин, — посоветовал Джефф. — Тогда отец будет знать, когда можно будет навестить тебя.
      «Мисс Гудвин сказала, что карантин закончится в понедельник, после ленча. Тогда ты сможешь приехать. Мисс Гудвин говорит, что я смогу провести с тобой целый день. Хорошо, папочка?»
      Эсси посмотрела, как Джефф дописывает последние строчки, потом заявила:
      — Хватит.
      — Ну, нет. Ты еще должна написать, что любишь папу и скучаешь без него.
      — Но он и сам знает это.
      — Конечно, — кивнул Джефф. — Но все-таки давай напишем. Папы иногда забывают об этом.
      — Как они могут?
      — Не знаю, — ответил Джефф, подумав не о Гарольде Брауне, а о своем отце.
      Его отца всегда окружали люди, стремившиеся, отдать ему всю свою любовь. Но он никогда не замечал этого, обижая их своим равнодушием. Возможно, Гарольд Браун — холодный, бессердечный человек, но он работал не покладая рук, чтобы обеспечить своему ребенку достойную жизнь. Отец же Джеффа не делал ничего, наоборот, он даже разрушил и то малое, что было у его семьи.
      — Но они забывают, — наконец снова проговорил Джефф. — И иногда им нужно об этом напоминать.
      «Я люблю тебя, папочка, и очень скучаю по тебе. Пожалуйста, не забывай обо мне. Это все».
      — Получилось очень хорошее письмо, — похвалил Джефф. — Мисс Гудвин будет гордиться тобой. А теперь ступай вниз и аккуратно перепиши его, потом снова принесешь мне. Я прослежу, чтобы твой папа получил письмо.
      — Можно я останусь здесь? — попросила Эсси. Джефф улыбнулся. Ему нравилось, когда Эсси находилась рядом. Кроме того, она могла обидеться, если он откажет ей в этом.
      — Конечно.
      Джефф убрал бумаги, освобождая место для Эсси, дал ей чистый лист бумаги и ручку.
      — Бери стул и садись рядом со мной.
 
      Виолетта никак не могла сосредоточиться. Эсси находилась наверху уже больше часа. Виолетта не могла понять, почему Джефф разрешал этой девочке так долго оставаться у себя. Своих племянниц он отправлял вниз, как только начинала работать машина. Близнецы, казалось, не обращали на это внимания и вели себя слишком покладисто. Виолетту буквально била дрожь при одной мысли о том, что произойдет после отъезда Джеффа, когда закончится период их благочестивого поведения.
      Но в данный момент даже возможные козни ужасных двойняшек не могли отвлечь Виолетту от мыслей о Джеффе Рандольфе. Это следовало прекратить немедленно. Именно близнецы, а не их дядя являются ее главной заботой, напомнила себе Виолетта. Однако она была просто не в состоянии думать о чем-то другом. Его взаимоотношения с Эсси наводили на мысль, что существует совсем иной Джефф Рандольф, которого ей не дозволено видеть. Остальные девочки боялись его, а застенчивая, трогательная Эсси обожала. Джефф всегда готов был позволить ей оставаться с ним столько, сколько она захочет. Почему?
      Может, Эсси чем-то напоминала Джеффу себя самого? Но Виолетта тут же отбросила эту мысль. Невозможно представить Джеффа Рандольфа застенчивым, решила она. Однако эта идея не выходила у нее из головы.
      Возможно, в детстве Джефф был совсем другим, но ему пришлось измениться, чтобы выжить? Виолетте очень хотелось выяснить это. Она чувствовала:
      что-то изменилось в их отношениях. Помимо простого физического влечения, существовало что-то еще, заставляющее ее пытаться понять Джеффа.
      Господи, нельзя же быть такой наивной, одернула себя Виолетта. Джефф вовсе не собирался открываться перед ней, да и бессмысленно все это. После карантина они никогда больше не увидятся.
      Тем не менее Виолетта решила непременно выяснить, что же превращало Джеффа Рандольфа в старого чудака.
 
      Бросив взгляд на вновь прибывший обед, Джефф принялся ругаться так яростно, что стоящие внизу люди побоялись отправить наверх что-либо еще. Тайлер прислал столько же еды, как и в прошлый раз, а кроме того, серебро, фарфор и даже скатерть. Стало больше вина, хрусталя и свечей. Джефф не знал, что задумал Тайлер, но собирался в понедельник, после ленча, сломать своему брату шею.
      Он поклялся никогда не иметь дела с этой острой на язык янки. Джефф не мог позволить, чтобы кто-то осмеивал его взгляды на женщин. Конечно, он не надеялся, что Виолетта поймет его, но не ожидал такого сарказма.
      Джефф много думал о Виолетте все это время. То, что на ее глазах умер брат, несколько изменило его мнение о ней. Пройдя через это испытание, Виолетта, наверняка, могла понять, что пришлось выстрадать Джеффу. Во всяком случае, она разбиралась в подобных вещах больше, чем его собственная семья. Виолетта так же, как и он, потеряла родителей. У нее было почти столько же причин ожесточиться, сколько и у Джеффа. Однако с Виолеттой этого почему-то не произошло. Более того, она не любила говорить о своих несчастьях и слишком часто предаваться воспоминаниям. Этого нельзя было сказать о Джеффе. Именно в этом родные братья постоянно обвиняли его.
      Джефф бросил взгляд на то, что осталось от его левой руки. Он прекрасно знал, почему никогда не помышлял о протезе. Кто-то желал поскорее забыть войну, оставить в прошлом горечь поражения, вести себя так, словно войны никогда и не было. Джефф же хотел, чтобы его рука была видимым напоминанием ему самому и всем остальным о цене этой войны.
      Виолетта, наверняка, чувствовала то же самое, хотя и не показывала виду. Она неизменно выглядела оживленной и счастливой, по крайней мере, когда не имела дела с ним. Спускаясь в ванную, Джефф не раз слышал, как Виолетта что-то объясняла девочкам, смеялась. Теперь на страже у дверей неизменно стояли близнецы, но Виолетта тоже находилась недалеко, хотя и сохраняла дистанцию.
      Джефф рассмеялся, вспомнив ее растерянность в то утро, когда она застала его со штангой в руке. Виолетта не могла бы смутиться больше, даже если бы была красавицей из Вирджинии. В другой раз Джефф уже специально вышел из ванной, не постучавшись, чтобы позлить ее. Ему нравилось огорчать столь властную женщину. Это доставляло Джеффу огромное удовольствие.
      Виолетта была вполне зрелой женщиной, но смущение заставляло ее выглядеть гораздо моложе. Ну, не совсем девочкой, но в достаточной мере неискушенной. Впрочем, это не совсем удачное слово. Что-то в ней смягчало влияние возраста и делало ее очень привлекательной, даже когда Виолетта вела себя как школьная воспитательница. Она пыталась казаться жесткой, эгоистичной, но что-то подсказывало Джеффу: Виолетта совсем другая.
      Проклятье! Почему он так много думает о Виолетте Гудвин?! С одной стороны, вполне естественно его увлечение привлекательной женщиной, особенно если учесть отсутствие других представительниц прекрасного пола. Однако Виолетта не проявляла к нему никакого интереса. Джефф не мог объяснить, почему же она не выходила у него из головы.
 
      Он также не сумел объяснить, почему ему вдруг захотелось опять с ней пообедать. Джефф порядком устал от общения с Эсси. Конечно, она была прелестным ребенком и очень нравилась ему. Но дети всегда оставались для Джеффа загадкой, которую ему вряд ли удастся когда-нибудь решить.
      Достав очередное блюдо, Джефф принялся сервировать стол. Через несколько минут все было готово. Он окончательно решил пригласить мисс Гудвин, но ему не хотелось спускаться вниз и делать это при всех. Хорошо, если бы она сама поднялась сюда. Только как это сделать?
      Внезапно в голову Джеффа пришла замечательная идея, вызвавшая широкую улыбку на его лице.
      Бет и несколько старших девочек заканчивали накрывать на стол. Виолетта уже поднялась по лестнице, чтобы позвать младших девочек, но в этот момент раздался пронзительный детский крик. Затем из своей комнаты выскочили близнецы и, показывая в сторону окна, завопили:
      — Там что-то за окном! — кричала Аурелия.
      — Это похоже на летучую мышь! — вторила Джульетта.
      Виолетта не помнила случая, чтобы летучая мышь билась в закрытое окно, и решила, что беспокоиться, собственно, не о чем.
      — Ступайте вниз, — приказала она остальным девочкам, толпившимся у дверей комнаты. — Бет уже накрыла на стол.
      — Можно мы тоже посмотрим? — попросила Коринна.
      — Там не на что смотреть, — тут же откликнулась Бетти Сью.
      — Все вниз, и вы тоже, — обратилась Виолетта к близнецам. — Что бы это ни было, я разберусь сама.
      — Но это наша комната, — заупрямилась Аурелия. — Можно мы останемся?
      — Нет. Наверно, это принесло ветром какой-то мусор, или что-нибудь выпало из окна вашего дяди.
      — Я же говорила, это ерунда, — вставила Бетти Сью, — Нечего бояться какого-то мусора.
      — Пожалуйста, не говорите ей ни слова, — тихо добавила Виолетта, заметив мрачные взгляды близнецов.
      Девочки послушно отправились вниз. Виолетта знала, что они непременно найдут способ отомстить Бетти Сью, но не могла винить их за это и только надеялась вовремя пресечь такую попытку. Честно говоря, ей всегда нравились близнецы. Они были храбрыми девочками. А их защита превратила Эсси из нервного, затравленного ребенка в веселую подвижную девочку. За одно это Виолетта готова была многое простить двойняшкам.
      Она вошла в комнату близнецов, ожидая увидеть листок бумаги или что-то еще в этом роде. Каково же было ее удивление, когда странный предмет, развевающийся за окном, оказался не чем иным, как парой тех самых штанов, в которых Джефф красовался во время утренней тренировки. Виолетта запомнила их на всю жизнь.
      Господи, как неудобно! Нужно подняться наверх и немедленно сообщить об этом Джеффу. Нельзя допустить, чтобы кто-то еще понял, что за предмет болтается за окном.
      Спустившись вниз, Виолетта рассказала близнецам, что это просто кое-что из одежды их дяди, видимо, выпавшее из окна и зацепившееся за трос подъемного устройства. Действительно, это очень похоже на бьющуюся в окно летучую мышь. Потом она постояла немного, желая убедиться, что Бетти Сью вполне удовлетворена объяснением и не сделает какого-либо замечания, способного вызвать новые волнения. Когда девочки как ни в чем не бывало принялись за еду, Виолетта вышла из комнаты.
      Она заставляла себя медленно подниматься по лестнице, чтобы, оказавшись наверху, дышать ровно и спокойно. Открыв, наконец, дверь, Виолетта застыла от изумления: Джефф стоял около накрытого стола.
      — Не хотите ли пообедать со мной? — спросил он.

      Виолетту настолько поразило увиденное, что она не могла вымолвить ни слова. Стол, улыбающийся Джефф — такого она никак не ожидала. Болтающиеся за окном штаны вмиг вылетели у нее из головы, так же как и решение не иметь ничего общего с этим человеком. Виолетта чувствовала только огромное удовлетворение от того, что Джефф опять хочет с ней пообедать.
      Она прошла вперед и позволила ему усадить себя за стол, и только тогда к ней вернулась толика здравомыслия.
      — Не думала, что после вчерашнего вечера вы вновь пригласите меня.
      — Мой брат опять прислал слишком много еды, — невозмутимо объяснил Джефф.
      Признаться, именно это Виолетта и ожидала услышать. Она была не настолько наивна, чтобы думать, будто Джефф специально заказывает еды больше, чем это нужно ему одному.
      — Я могу прислать сюда близнецов.
      — Ради Бога, — взмолился Джефф. — Эсси и так провела здесь целый день. В этот час мне хотелось бы находиться в более взрослой компании.
      Только теперь Виолетта заметила, что стол накрыт на двоих: Джефф, определенно, ждал ее. Судя по всему, его штаны отнюдь не случайно оказались за окном. Это было сделано для того, чтобы она поднялась наверх. Хотя Джефф и не подавал виду, что хотел провести время именно в ее компании, он, вероятно, изрядно поломал голову, придумывая столь глупый способ привлечь к себе внимание.
      Виолетта никогда не ожидала ничего подобного от Джеффа. Но еще больше ее удивила она сама. Виолетта чувствовала приятное легкое головокружение и даже едва не подняла руку, чтобы поправить волосы.
      Она, определенно, вела себя словно молодая женщина во время первого свидания. Подобного с ней не случалось даже десять лет назад. Глупо вести себя так этим вечером, пытаясь из ничего сделать нечто, подумала Виолетта. Конечно, Джефф — очень неуживчивый человек, но в достаточной мере мужчина, чтобы желать женского общества. Кроме того, он довольно одинок, чтобы пренебрегать женщиной-янки, ибо выбора у него просто не было.
      И все-таки волнение продолжало нарастать. Да и как можно было сидеть за прекрасным столом, озаренным сиянием свечей, и не испытывать волнения! Виолетта заметила, что Джефф переоделся по такому случаю. Возможно, с надеждой подумала она, наступит день, когда он захочет пообедать именно с ней.
      Помоги ей, Господи! Это уже было не просто физическое влечение. Виолетта поняла, что Джефф нравится ей, и ей тоже хочется нравиться ему.
      Ни о чем не спрашивая, Джефф налил им обоим молока.
      — Что ваш брат приготовил сегодня? — поинтересовалась Виолетта, чувствуя настоятельную необходимость начать разговор; это помогло бы ей собраться с мыслями. — Должна признаться, все это выглядит более заманчиво, чем есть пирог вместе с девочками.
      Джефф, как примерный ученик, начал перечислять:
      — Говядина, запеченная в тесте, целый картофель с маслом и зеленью; горох в белом соусе и заливная спаржа. Да, еще что-то шоколадное с кремом на десерт.
      — Хорошо, что мне не приходится так есть каждый вечер. Не удивительно, что вы так много тренируетесь.
      Упоминание о тренировках вызвало у нее в памяти вид его полуобнаженного тела. Виолетта надеялась, что не покраснела.
      — Тайлер прислал все это в качестве взятки: чтобы близнецов не выкинули из школы, — сказал Джефф, предлагая ей одно из блюд.
      Он был высоким мужчиной и, даже склонившись, все равно возвышался над Виолеттой. Джефф находился так близко, что у нее учащенно забилось сердце. Интересно, испытывал ли он в этот момент подобные ощущения? Виолетта подняла глаза, но ничего не прочитала в его взгляде.
      Она почувствовала легкий укол разочарования и тут же постаралась убедить себя, что глупо ждать большего. Конечно, было бы хорошо, если бы Джеффа также волновало ее присутствие, но…
      — Вы должны знать: подкуп здесь не поможет, — с трудом выговорила Виолетта. — Мне очень нравятся близнецы. Конечно, они доставляют массу хлопот, но мне импонирует иx живость.
      — Ну, чего-чего, а этого у девчонок хоть отбавляй, — согласился Джефф, усаживаясь на свой стул.
      При этом он коснулся, вроде бы ненароком, ноги Виолетты и вопросительно взглянул на гостью.
      — Извините, стол очень маленький, — смущенно сказала Виолетта, надеясь, что голос не выдал ее волнение.
      Как бы ей хотелось узнать: специально ли он это сделал!
      Потом они заговорили о близнецах, о жизни Виолетты в пансионате, о проблемах и неудачах, ставших частью ее работы. Скоро Виолетта поняла: его прикосновение было всего лишь случайностью. Если Джефф Рандольф и почувствовал что-то в этот миг, это, по всей видимости, останется самым большим секретом в Колорадо.
      — Работа воспитательницы, наверно, не самое веселое занятие? — спросил Джефф.
      — Я не собираюсь здесь оставаться. Скоро у меня должны появиться деньги.
      Виолетта взялась за свой стакан одновременно с Джеффом, и на какое-то мгновение его ладонь накрыла ее пальцы. Джефф быстро отдернул руку.
      — Я хотел долить вам молока. Его взгляд по-прежнему оставался спокойным, и только голос выдавал некоторое волнение.
      — Спасибо, не нужно, — ответила Виолетта вне себя от радости: Джефф, определенно, что-то чувствовал!
      Конечно, это не походило на ее состояние, но что-то он, несомненно, испытывал к ней. Это открытие слегка успокоило нервы Виолетты.
      — И вам хватит этих денег на жизнь? — поинтересовался Джефф.
      — Вполне. По крайней мере, я надеюсь на это.
      — Вы непременно должны их во что-то вложить. Если вы станете просто тратить их, они быстро исчезнут.
      Вот истинный банкир, с досадой подумала Виолетта. Стоило только упомянуть о деньгах, как все остальное тут же было забыто.
      — Да, я собираюсь кое-что с ними сделать.
      — Что же?
      Виолетта сначала засомневалась, но потом вспомнила, что все равно собиралась при случае рассказать Джеффу о своем плане. Может, он сумеет помочь ей, подскажет, как это лучше осуществить.
      — Мне было очень трудно ухаживать за отцом и братом. Я знаю, в таком же положении оказались после войны многие женщины, и хочу что-нибудь сделать, чтобы помочь им. Вот только пока не могу придумать, что именно.
      — По-видимому, вы рассчитываете на приличное состояние.
      — Я вообще не представляю, каким оно будет, — призналась Виолетта, по-прежнему не желая рассказывать ему о руднике. — Просто я надеюсь сделать что-нибудь полезное. Однако мы уже достаточно долго говорим обо мне. Поведайте же что-нибудь и о себе.
      Виолетта вдруг поняла, что Джефф вот уже целый час слушает ее рассказы о себе, внимательно рассматривая ее. Она же была слишком взволнована его близостью, чтобы вовремя заметить это.
      — Мне не о чем рассказывать, — ответил Джефф.
      — Не может быть. Я не имею в виду вашу руку или войну. Не думаю, что вам хочется вспоминать об этом. Джонас тоже не любил говорить о войне. Поэтому он не встречался с людьми.
      По лицу Джеффа промелькнула тень. Сумеет ли он когда-нибудь без горечи думать о войне и о своей потерянной руке, подумала Виолетта. В противном случае Джефф никогда не будет счастлив. Но она была еще не готова к такому разговору, поэтому решила сменить тему беседы.
      — Вы один из самых богатых людей Денвера, но занимаетесь работой. Почему?
      Виолетту, прежде всего, интересовали женщины в жизни Джеффа. Не верилось, что такой богатый и значительный человек не возбуждал интереса у представительниц слабого пола. К тому же Джефф был таким привлекательным, что женщины, наверняка, влюблялись бы в него, будь он даже совсем бедным. По крайней мере, хотя бы одна из них должна была когда-то прорвать заслон неприступности, окружавший этого человека.
      — Я объяснил это еще вчера, — сказал Джефф.
      — У вас должно было хватить денег вернуться в Вирджинию еще много лет назад. Почему же вы не уехали? — не унималась Виолетта.
      — Еще не пришло время.
      — Почему? — допытывалась она.
      Виолетта не понимала, что же его так влекло на родину спустя двадцать лет. Массачусетс всегда был ее домом, но она легко могла представить себе, что не вернется туда никогда. А вот он почему-то не мог.
      — Нас выгнали из Вирджинии, — мрачно проговорил Джефф, старательно изучая свой кофе. — Правда, хотели избавиться от нашего отца, но мы чувствовали себя так, словно и от нас тоже. Не думаю, что кто-нибудь из моих братьев решит вернуться в Вирджинию, пока не достигнет успеха в жизни, способного смыть презрение.
      Что же за человек был их отец, если взвалил на своих сыновей необходимость всю жизнь оправдываться за чужие грехи?!
      — Поэтому вы так упорно трудитесь в банке? — осторожно спросила Виолетта.
      — Это моя работа, — только и ответил Джефф. На секунду маска исчезла с его лица, и Виолетта вдруг поняла, что он очень нуждается в близком человеке, хочет кому-то довериться. Работа в банке, судя по всему, помогала Джеффу чувствовать себя полноценным членом общества. Но что стало для него главной причиной достижения успеха: проступок отца или собственное увечье? Признаться, и то и другое — тяжкая ноша.
      — Тогда вам следует заняться чем-то другим, что доставляло бы вам удовольствие, — сказала Виолетта.
      — Мне нравится моя работа, — возразил Джефф.
      — Возможно, но вы слишком напряжены. Это делает вас раздражительным и может убить вас. Ну, а теперь мне нужно идти. Спасибо за обед. Надеюсь когда-нибудь встретиться с вашим братом и сказать ему, как мне нравится его кухня.
      — Он постоянно находится в «Виндзоре».
      — Уверена, я буду чувствовать там себя не в своей тарелке. Между прочим, завтра в часовне, в десять утра, состоится служба. Мы можем воспользоваться балконом. Присоединяйтесь к нам.
      — Я уже двадцать лет не посещал церковь, — признался Джефф.
      — Значит, пришло время отправиться туда. Мне кажется, у вас сильный голос.
      — Я не пою.
      — А жаль. Девочки просто обожают это занятие. Правда, они ужасно шумят при этом.
      — Не стоит беспокоиться, меня там не будет. Мне нужно работать.
      — Уверена, вы отложите свои дела хотя бы на часок.
      — Не могу же я заставить своих служащих сидеть и ждать, пока я пою — псалмы.
      — Но вы же сказали, что в воскресенье у них выходной! — воскликнула Виолетта.
      — Произошло нечто необычное. Я отменил свое решение, — пожал плечами Джефф.
      — Как вы можете?!
      — Если моим служащим не нравится… Виолетта так резко отодвинула стул, что он упал.
      — Только не говорите, что если им не нравится, они могут подыскать себе другое место! Не так-то легко найти хорошую работу, особенно, если здесь платят достаточно, чтобы содержать семью. Им, наверное, так хочется бросить вам в лицо все эти бумаги, но нужно кормить своих близких. Я настаиваю, чтобы вы дали своим служащим выходной.
      — Почему вы так беспокоитесь о них? Вы ведь даже не знакомы с этими людьми.
      — Я беспокоюсь обо всех, кого притесняют. Джефф был раздражен и изумлен одновременно. Он искал скрытый мотив негодования Виолетты, как это сделал бы на его месте любой другой циничный банкир.
      — Кроме того, воскресенье — особый день для девочек, — не унималась мисс Гудвин. — Если бы не карантин, к ним бы приехали родные. Я планирую собрать всех учениц в приемной. Мы разожжем камин и будем рассказывать разные истории. Совершенно недопустимо, чтобы там находились ваши служащие и скрежетала эта ужасная машина.
      — Пусть заткнут уши.
      — Я не могу испортить детям этот день больше, , чем он уже испорчен. Кроме того, вы могли бы по» дарить своим служащим этот день в качестве компенсации за то, что они находились здесь в самое неподходящее время.
      — Вас не касается, что делают мои служащие.
      — Пока они здесь, касается.
      — Хорошо, тогда они переберутся на лужайку.
      — В этом нет никакого смысла. Я уберу вашу машину.
      — Как вы это себе представляете?
      — Не знаю, — ответила Виолетта. — Но я непременно найду способ вывести ее из строя. Завтра ни одна бумага больше не поднимется в ваше окно.
      Джефф молчал, обуреваемый противоречивыми чувствами.
      — Ладно, — наконец сказал он. — Я дам завтра своим служащим выходной.
      Его ответ застал Виолетту врасплох. Она не ожидала, что Джефф уступит так быстро.
      — Спасибо, — растерянно пробормотала Виолетта. — Я, пожалуй, пойду. Девочки, наверное, уже закончили обед.
      Она спускалась по ступенькам в глубокой задумчивости. В этот вечер все вышло против ее ожидания. Джефф почему-то не смог отказать ей и дал выходной своим работникам.
      Нет, все-таки что-то здесь было не так. Виолетта чувствовала это.
 
      Злясь на самого себя, Джефф в сердцах смахнул со стола блюда. Его служащие всегда отдыхали по воскресеньям. Он очень редко просил их поработать по выходным, да и то только на добровольной основе. Кроме того, Джеффу нравилось спокойствие и уединение в банке, нравилось оставаться в этот день в полном одиночестве. Зачем он сказал Виолетте, будто у его людей нет выходных?
      Джефф так небрежно бросил блюда в машину, что одно из них раскололось. С годами он научился контролировать свое поведение и спокойно и разумно решать проблемы. Однако с некоторых пор все изменилось.
      Джеффу не верилось, что он увлекся Виолеттой Гудвин. Однако ему волей-неволей пришлось признать это, ибо он не находил других объяснений своему поведению. Зачем еще нужно было обедать с женщиной, в которой оказалось собрано воедино все то чего Джефф совершенно не принимал. Зачем нужно было говорить, будто собирается делать то, о чем даже и не помышлял? Только ли для того, чтобы позлить ее?
      Джефф загрузил в подъемник остальные блюда. Хорошо, что они серебряные, а то бы он разбил их все до одного.
      Во время обеда Джефф с интересом наблюдал за Виолеттой. Сияние свечей причудливым образом отражалось в ее синих, как бездонные озера, глазах, и от этого на фоне белой кожи лица они казались почти черными.
      Волосы Виолетты тоже вызывали его восхищение. Было совершенно невозможно понять, какого же они цвета. В лучах солнца волосы казались почти красными, а при обычном освещении приобретали насыщенный медный оттенок. В сиянии свечей они становились такими же темными, как ее брови и ресницы.
      Все в Виолетте представляло контраст между яркими вызывающими цветами.
      Интересно, почему она ничего не сказала о штанах? Виолетта ведь знала, что это такое, и догадалась, что все было сделано намеренно. Джефф ожидал, что она выйдет из себя, но Виолетта даже не упомянула о них. И вообще вела себя не так, как он ожидал.
      Нет, она совершенно не походила на тех женщин в Массачусетсе, отказавшихся посещать тюрьму. Виолетта была более нежной, обладала мягким голосом и больше напоминала леди. Правда, у нее существовало свое мнение буквально обо всем на свете, которое редко совпадало с его собственным. Джефф знал: Виолетта никогда не отказалась бы помочь заключенному.
      Однако все это вместе взятое нисколько не оправдывало подобного увлечения. Единственным разумным объяснением случившегося могло быть то, что Джефф давно не виделся с Луизой. Он всегда отличался горячим темпераментом, а необходимость находиться рядом с красивой женщиной, не имея возможности удовлетворить свое желание, наверняка вынуждала его поступать, говорить и чувствовать себя так необычно.
      Ему оставалось находиться здесь меньше двух дней. Придется потерпеть до понедельника, и нечего создавать себе проблемы. Женщины — совершенно непредсказуемые существа. Они вполне способны заманить в ловушку мужчину, когда тому кажется, будто он в полной безопасности. Вот и Джефф оказался слишком уязвимым именно в тот момент, когда сам не ожидал этого. Ему следовало постоянно быть начеку, если он собирается вернуться в Вирджинию холостяком.
 
      Виолетта снова проснулась от лязга штанги. Но . в это утро грохот был не таким сильным, да и Джефф начал свои упражнения гораздо позже. Видимо, он старался не разбудить девочек, хотя вряд ли преуспел в этом намерении, не имея ни малейшего понятия, как жить бок о бок с другими людьми.
      Виолетта не стала выходить из комнаты, чтобы не оказаться с Джеффом лицом к лицу в тот момент, когда на нем нет ничего, кроме коротких штанов. Судя по всему, Джефф достал их, как только она ушла, потому что близнецы больше не жаловались на непонятный предмет за окном. За обедом Виолетта просто забыла сказать ему об этом недоразумении. Сегодня же не имело смысла поднимать этот вопрос: у нее вполне хватает проблем с ванной.
 
      — Этот человек опять там? — спросила Бетти Сью.
      — Он принимает ванну, — кивнула Виолетта.
      — Не понимаю, почему мистер Рандольф пользуется нашими ваннами?
      — Но у нас нет других. А что ты делаешь здесь в такую рань? Обычно ты встаешь не раньше, чем я дважды позову тебя.
      — Я не могу спать при таком шуме, — капризно заявила Бетти Сью.
      — Ты намерена принять ванну?
      — Нет, просто я хотела узнать: здесь или нет этот человек. Мой папа очень рассердится, узнав обо всем.
      Виолетта ожидала рано или поздно услышать эти слова. Глупо было полагать, будто девочки никому не расскажут о присутствии в пансионате Джеффа Рандольфа. Однако ей хотелось бы, чтобы кто-нибудь другой, а не Бетти Сью подняла этот вопрос.
      — Это никому не нравится, но мистер Рандольф не может отсюда уехать раньше, чем закончится карантин.
      — Он не должен находиться здесь, — упорствовала Бетти.
      — Ты права, но тем не менее он в пансионате. Мы должны потерпеть еще до завтра. После полудня карантин закончится, и мистер Рандольф вернется домой. А наша жизнь войдет в нормальное русло.
      — Я все равно расскажу папе.
      — Думаю, мисс Сеттл уже сделала это, но, если хочешь, тоже можешь поделиться с отцом этой новостью.
      — Я ему и про близнецов расскажу.
      — А в чем дело? — озабоченно спросила Виолетта, пытаясь догадаться, что они натворили на этот раз. .
      — Еще я собираюсь рассказать папе про эту противную маленькую подлизу Эсси Браун.
      Так вот оно что: близнецы взяли Эсси под защиту, и это, судя по всему, окончательно разозлило Бетти Сью.
      — Бетти, у тебя в школе много друзей. Твой папа богатый уважаемый человек, мама — светская женщина. Почему ты не можешь не обращать внимания на этих девочек?
      — Я их ненавижу.
      — Если ты не любишь близнецов, просто не обращай на них внимания.
      — Они думают, будто такие красавицы, что могут делать все, что угодно. Близнецы утверждают, что их дядя богаче моего отца, а их тетя красивее, чем моя мама, — выпалила Бетти.
      Зависть… Она просыпается в душах многих девочек при столкновении с более красивой представительницей женского пола. А в данном случае таких соперниц оказалось вдвое больше.
      До приезда близнецов Бетти Сью считалась самой хорошенькой девочкой в пансионате, имеющей богатых и почитаемых родителей. И хотя школьные друзья оставались по-прежнему верны ей, Бетти сразу почувствовала: над ее положением в школе нависла угроза.
      — Я думала, ты уже достаточно взрослая, чтобы обращать внимание на подобные разговоры. В конце концов, это только маленькие девочки, а тебе уже тринадцать лет, — заметила Виолетта, обрадовавшись тому, что ее слова заставили Бетти задуматься.
      — Но они так раздражают меня, — возразила Бетти.
      — Маленькие Девочки часто бывают несносны. А теперь вернись в свою комнату. Я больше не слышу плеска воды. Мистер Рандольф, наверняка, скоро выйдет.
      — Почему ему никто не сделает руку? — вдруг спросила Бетти Сью. — Мама говорит, что очень неприятно видеть его обрубок.
      Виолетта почувствовала боль не только за Джеффа, но и за любого другого человека, когда-то сражавшегося за дело, в которое верил. Каково им видеть, как все отворачиваются от них только потому, что они не соответствуют общепринятым рамкам?! Временами ей казалось, что леди, подобные матери Бетти Сью, предпочли бы, чтобы их друзья, родственники и любимые были убиты, чем вернулись домой калеками.
      — Я не могу ответить на этот вопрос, — как можно спокойнее постаралась произнести Виолетта. — Но если это, действительно, так беспокоит твою маму, пусть постарается не встречаться с мистером Рандольфом.
      — Мама говорит, что он слишком важный человек, чтобы не обращать на него внимания, — упрямо сказала Бетти Сью.
      — Ну, тогда не знаю, что можно с этим поделать. Возможно, если вы вспомните, что мистер Рандольф потерял руку на войне, это не будет казаться таким ужасным.
      — А мама говорит, что он сражался не на той стороне, и так ему и надо, что потерял руку.
      Виолетта буквально дрожала от охватившей ее ярости. Если именно это пришлось терпеть Джеффу последние пятнадцать лет, не удивительно, что он столько работал. Вполне очевидно, это был единственный способ забыть о жестокости людей, которые должны, по сути дела, до конца жизни благодарить его за то, что он, а не они, заплатил столь высокую цену за эту долгую войну.
      — Я не стану повторять, что если бы я оказалась на вашем месте… Впрочем, это не очень уместная тема для разговора, особенно в воскресенье.
      — Но мама говорит…
      — В данном случае твоя мама ошибается, — сухо перебила вредную девчонку Виолетта. — Мистер Рандольф воевал за то, во что верил. Уже за это он заслуживает восхищения и уважения. Многие мужчины вообще не вернулись с войны. Мы должны очень хорошо относиться к оставшимся в живых, даже если у них нет рук или ног. А мистер Рандольф даже преуспел, несмотря на ампутированную руку. Это вызывает еще большее восхищение. Твоя мама должна гордиться знакомством с этим человеком.
      Заметив явную растерянность Бетти Сью, Виолетта уже мягче добавила:
      — Это ведь могло случиться с твоим отцом или дядей. Думаю, ты не хотела бы, чтобы люди поворачивались спиной к тем, кого ты любишь.
      — Нет, конечно.
      — Я тоже так полагаю. А сейчас ступай в комнату. Я скажу, когда мистер Рандольф поднимется наверх.
      Но даже после ухода Бетти Сью Виолетта не могла успокоиться. Никогда раньше она не сталкивалась с подобной жестокостью. Никто никогда не говорил ничего подобного о Джонасе. Может, Колорадо в этом плане сильно отличается от Массачусетса? У нее на родине каждый считал себя патриотом. Там так верили в справедливость войны, что боготворили ветеранов, всех до единого.
      — Вы всегда защищаете своих врагов? Виолетта даже вздрогнула от неожиданности, услышав голос Джеффа Рандольфа.

      Джефф с усмешкой смотрел на Виолетту, все еще стоявшую с приоткрытым от изумления ртом. Ее взгляд перебегал с его лица на вырез халата.
      — Когда уж вы научитесь предупреждать меня, выходя из ванной? — слабым голосом спросила Виолетта.
      — Тому виной ваше красноречие. Оно заставило меня забыть обо всем.
      — Уверена, дело вовсе не в этом. Я не сказала ничего особенного, — смутилась Виолетта.
      Но Джефф был просто удивлен, нет, скорее, поражен услышанным. Конечно, он не ожидал, что Виолетта относится к нему так же, как Клара Рабин, эта эгоистичная дрянь, заставлявшая ради собственных амбиций мужа зарабатывать все больше и больше денег. Упаси Бог! К тому же Джеффу было абсолютно наплевать на то, что думает о нем Клара, и она прекрасно знала об этом. После одной стычки несколькими годами раньше Клара теперь старательно избегала его.
      Но Джеффа немало удивило, что Виолетта защищала его. Ему казалось, что она питает к южанам глубокую неприязнь.
      — Никогда не слышал, чтобы кто-нибудь сказал так много. В основном, люди предпочитают или не обращать внимания на мою руку, или делают вид, будто в этом нет ничего особенного. Даже моя семья предпочитает забыть это.
      — Очень трудно помнить и забыть одновременное Джефф терпеть не мог загадок.
      — Что, черт возьми, это значит? — нетерпеливо спросил он.
      Виолетта улыбнулась. «Удивительно, как меняется в зависимости от настроения цвет ее глаз, — подумал Джефф. — И даже не сам цвет, а его оттенки: от темно-синего, почти черного, до светлого, близкого к цвету глубокого горного озера, пронизываемого до самого дна солнечными лучами. Да, мужчине совсем не трудно забыть, что Виолетта — янки, и помнить лишь о том, что она красивая женщина».
      — Не могу сказать, что я так же хорошо, как вы, разбираюсь в южных красавицах, но думаю, вам следует приобрести хорошие манеры, прежде чем вы убедите свой образец красоты выйти за вас замуж, — заметила Виолетта. — Вы резкий и грубый, и постоянно богохульствуете, когда вас что-то раздражает.
      — Не похоже, чтобы вас это слишком задевало.
      — А разве что-нибудь изменится, если я стану возражать?
      — Нет, — согласился Джефф.
      — Значит, хорошо, что я этого не делаю. Джефф совсем не хотел спорить с Виолеттой. Она уже и так показала себя достойным противником.
      — Вы мне все еще не объяснили свое замечание, — напомнил Джефф.
      — Вам наверняка не понравится то, что я скажу.
      — Понравится.
      Виолетта с сомнением посмотрела на него и глубоко вздохнула.
      — Ваша ампутированная рука ставит семью в очень сложное положение. Я знаю, поскольку сама испытала подобное. Конечно, невозможно забыть о такой ране, как ваша. Это будет несправедливо и у, бесчеловечно. Забыть по-настоящему, значит забыть , о вашей жертве и отказать в уважении за все сделанное вами. Это также означает не обращать внимания на усилия, которые приходится прикладывать вам, чтобы сделать то, что другим достается гораздо легче. Нельзя не принимать во внимание то усердие, которое привело вас к успеху, те обиды, которые вы терпели от людей, подобных матери Бетти Сью, Рабин. Другими словами, нельзя игнорировать черты характера, которые вы воспитали в себе для преодоления этого.
      — Не нужно превращать меня в святого. Виолетта опять рассмеялась. Джефф почувствовал растерянность. Этот смех выбивал почву у него из-под ног. Он не мог думать ни о чем другом, как о ее соблазнительных губах.
      — Со святым я вас никогда не спутаю, — наконец сказала Виолетта. — Они слишком слабы, чтобы выжить в этом мире. Здесь выживают только такие, как вы, медведи с отвратительным характером.
      Джефф чувствовал, что ему хочется улыбнуться ей в ответ, и не мог понять, почему. Ведь Виолетта не соглашалась с ним, называла медведем с отвратительным характером, а ему все равно хотелось улыбаться. Эта женщина настоящая ведьма. Таких, как она, несколько столетий назад сжигали на кострах. Возможно, вовсе не следовало прекращать эту практику?
      — Пожалуйста, закончите свое объяснение, — потребовал Джефф. — Почему люди должны забыть о войне?
      — Уверена, эта часть вам не понравится.
      — Мне уже не понравилось все, что вы сказали.
      — Поймите, вы не можете жить рядом с людьми, заставляя их всю жизнь чувствовать себя виноватыми. Ваша рука была платой за вашу жизнь. Такое могло произойти с кем-то еще. К тому же все могло обернуться и хуже. Вы должны позволить людям забыть о войне, и тогда они начнут обращаться с вами как с обыкновенным человеком.
      — Но я все равно не такой, как все, — возразил Джефф, помахав пустым рукавом. — И я не могу этого забыть.
      — Вы должны это сделать, а иначе превратитесь еще и в нравственного инвалида, как это произошло с моим братом. Он видел в себе только руины, но упорно не желал замечать то прекрасное, что в нем осталось. Джонас не понимал, что, потеряв часть тела, он не стал другим человеком. Но вы сильный человек. Вы направили свою энергию на работу и сделали из своей жизни что-то стоящее.
      Джеффу уже не хотелось улыбаться. Он рассердился на то, что Виолетта так легко расправилась с его недостатком. Разве дано ей понять, каково чувствовать себя неполноценным человеком?! Она не знает, что значит постоянно бороться с такими людьми, как Клара Рабин. Да, ему не нравится свет, но Джефф никому не позволит выкинуть себя оттуда. С рукой или без руки, он такой же человек, как и все остальные.
      В то же время Джефф ощущал некоторую неловкость. Виолетта явно воздала ему почестей больше, чем он того заслужил. И все-таки Джефф твердо решил: он никому не позволит забыть, что с ним случилось, ни его семье, ни партнерам по бизнесу, ни посетителям банка. Джефф никому не позволит забыть, что ненавидит янки.
      Правда, он не чувствовал ненависти к Виолетте, хотя, признаться, эта женщина несколько раздражала его.
      Джефф невольно улыбнулся, сначала ощутив, как напряглись мышцы лица, потом поднялись уголки губ и изменилось настроение. Он не понимал, почему улыбается. Это произошло само собой.
      — Вы видите мир в розовом цвете, мисс Гудвин. Виолетта улыбнулась ему в ответ. Лучше бы она этого не делала! Розовый цвет ее губ подстрекал Джеффа изменить собственное представление о мире, а у него накопилось больше, чем следовало, доказательств, что мир темно-серый.
      — Не кажется ли вам, что нам пора перестать обращаться друг к другу «мисс» и «мистер»? Понимаю, вы уедете через несколько дней, но предпочитаю, чтобы вы называли меня Виолеттой.
      — Меня зовут Джефф. Томас Джефферсон Рандольф. Сами можете догадаться, кто мой тезка.
      — Томас Джефферсон! Прекрасно быть названным в честь одного из великих людей в истории нашей страны.
      — Это наш дальний родственник, — сказал Джефф и тут же пожалел об этом.
      Он и его братья взяли себе за правило никогда не упоминать о том, что отец назвал их в честь президентов. Они также никому не рассказывали о родственных связях с ними. Одни люди не верили в это, другим Рандольфы именно поэтому и нравились.
      Виолетта недоверчиво посмотрела на Джеффа.
      — Правда?
      — Не знаю, зачем я сказал это… Никогда не делал этого раньше. Но раз так, добавлю: генерал Роберт Ли — тоже наш родственник.
      Джефф заметил, как из глаз Виолетты сразу ушло тепло, сменившись таким холодным суровым блеском, какой ему только когда-либо приходилось видеть.
      — Обычно мы с братьями стараемся не рассказывать о нашей семье. Это приносит больше вреда, чем пользы.
      Виолетта силилась улыбнуться, но у нее это получалось с трудом.
      — Не волнуйтесь, я вовсе не собираюсь возлагать на вас ответственность за поступки ваших родственников. А теперь, пока девочки еще не встали, вам лучше подняться наверх.
      Джефф недоумевал, почему упоминание о его родственных связях с Робертом Ли вызвало такую реакцию. Нет, здесь что-то было не так, что-то тщательно скрываемое, о чем она не хотела ему говорить. Судя по всему, Виолетта очень рассердилась.
      Виолетта пошла прочь, но потом снова вернулась.
      — Приходите в часовню.
      — Нет.
      — Если это из-за руки, то самое время помириться с создателем.
      — А если нет?
      — Вам следует прийти в церковь. У вас накопилось слишком много злости. Вы никогда не будете счастливы, пока не избавитесь от нее.
      — И вы думаете, что мое посещение церкви поможет мне в этом?
      — Возможно. Во всяком случае, мне это помогло.
      Сказав это, Виолетта повернулась и начала стучать в каждую дверь.
      — Девочки, время вставать! Мы должны быть в часовне ровно через час!
      Джефф хотел узнать, что она имела в виду, но Виолетта уже занялась своими делами, и он стал подниматься по лестнице, решив расспросить ее попозже, вечером. Она пыталась убедить его, будто у нее все в порядке, но на самом деле ее тоже что-то беспокоило. Джеффу не хотелось бы видеть в глазах Виолетты ту же мрачную злобу, с которой он сам так долго жил. Уж ему-то было хорошо известно, во что она превращает людей.
      Эсси просунула голову в дверь и сообщила:
      — Мисс Гудвин просила узнать, пойдете ли вы с нами в часовню.
      Нахмурившись, Джефф неохотно оторвался от записей и показал на несколько стопок бумаг перед собой.
      — У меня очень много работы.
      — Мой папа приехал. Он прислал записку. — Эсси показала Джеффу листок. — Он уже здесь.
      — Тогда я тебе не нужен, — сказал Джефф, собираясь вернуться к работе.
      — Папа будет далеко. Мы же отправимся на балкон, а это высоко. Я боюсь балконов.
      — Ты можешь держать за руку мисс Гудвин, — заметил Джефф, однако Эсси не двинулась с места. — Тебе нужно одеваться, а то опоздаешь.
      — Я уже одета, — возразила Эсси и покружилась, демонстрируя платье.
      Да, нужно более внимательно следить за своей речью, подумал Джефф. Если он сделает столь неосторожное замечание принаряженной женщине, она может разозлиться и порвать на клочки все его бумаги.
      — Ты выглядишь просто замечательно, — проговорил Джефф, заглаживая оплошность. — Папа наверняка будет тобой гордиться.
      — Он и завтра приедет.
      — Ты мне уже говорила об этом. Ну, а теперь ступай, а то опоздаешь.
      — Ты уверен, что не хочешь идти? — тут же прозвучал другой детский голос.
      Теперь это была Аурелия. Рядом с сестрой стояла и Джульетта.
      — А вы двое что здесь делаете?
      — Мы пришли узнать, собираешься ли ты в часовню.
      — Я уже передал мисс Гудвин, что нет.
      Обе девочки выглядели очень довольными.
      — Хорошо!
      Джефф вдруг почувствовал себя неуютно.
      — Почему это хорошо? — подозрительно спросил он.
      — Мы тоже не хотим идти в часовню. Мисс Гуд-вин разрешила нам остаться с тобой.
      Шантаж! Виолетта рассчитала все верно: с этими двумя бесенятами у него не будет ни минуты покоя.
      — Бетти Сью тоже не хочет идти.
      Прекрасно! Если эти трое будут предоставлены себе целый час, может начаться настоящая война, в которую со временем окажутся вовлечены все женщины Денвера. Джефф отложил ручку.
      — Скажите мисс Гудвин, что через несколько минут я оденусь и буду готов отправиться в часовню. Можете также передать ей следующее: когда я последний раз был в церкви, шантаж не одобрялся христианской религией, если не сказать, запрещался.
      — Мисс Гудвин не упоминала о шантаже, — сказала Джульетта.
      — Не сомневаюсь.
      — А что такое шантаж? — спросила Эсси.
      — Шантажировать — значит заставлять людей делать то, чего они не хотят, — объяснил Джефф.
      — С детьми это происходит постоянно, — вздохнула Аурелия, полностью разочаровавшись в столь таинственном слове.
      — Можно я побуду с вами, пока вы оденетесь? — попросила Эсси.
      — Конечно нет, глупышка, — сказала Аурелия. — Девочки не должны смотреть, как одеваются мужчины.
      — Потому что у тебя может появиться ребеночек, — с видом знатока добавила Джульетта.
      — А как?
      — Не знаю, но Коринна сказала, что такое произошло с одной ее маминой знакомой. Она говорит, что все так на нее разозлились, что этой леди пришлось даже уехать в другой город.
      Джефф решил, что далеко не безопасно находиться в окружении девочек, вполне можно попасть в ловушку. А уж эта была одной из самых глубоких. Страшно подумать, какие бы выводы сделало денверское общество, услышав этот разговор.
      — Все трое сию минуту ступайте вниз.
      — Вы даже не прочитаете мое письмо? — спросила Эсси.
      — Не сейчас. Если я не потороплюсь, могу опоздать к началу службы.
      Кроме того, ему следовало решить, как вести себя с Виолеттой. Он не мог оставить без ответа этот явный шантаж.
 
      Виолетта никак не могла отвлечься от мыслей о Джеффе и изо всех сил старалась не смотреть в его сторону каждую минуту. Если не взять себя в руки, все в часовне скоро начнут шептаться о ней. Виолетта бросила взгляд на стоящих внизу людей. Как раз в этот момент мисс Сеттл подняла глаза и побледнела, увидев на балконе Джеффа. Спотыкаясь, она добралась до своего места и с этой минуты постоянно молилась.
      Гарольд Браун также присутствовал здесь. Он побледнел, заметив свою дочь, держащую за руку Джеффа Рандольфа. Интересно, сколько денег он одолжил у Джеффа и способен ли их отдать, подумала Виолетта. Но вот в одном она была точно уверена: с этих пор Гарольд Браун станет навещать Эсси регулярно.
      Виолетта благодарила Бога, что больше никто из родителей не пришел на службу. Ей придется еще многое им объяснить, иначе все будет понято неправильно. К тому же Бетти Сью и так уже внесла достаточно смуты. Ее мать приезжала в пансионат два раза в неделю: во вторник и в пятницу. Виолетта не сомневалась, что Бетти наверняка написала ей обо всем, что произошло, добавив при этом пару фактов, существующих лишь в ее воображении.
      Виолетта пыталась сосредоточиться на службе, но ее взгляд неизменно возвращался к Джеффу. Она вспомнила, с каким хмурым видом он спускался вниз, чтобы отправиться в церковь. Виолетта улыбнулась ему, и выражение его лица сразу смягчилось. Она знала, что он не сердится, но, конечно же, захочет отомстить, поэтому следовало быть начеку. Однако Виолетту больше беспокоило то, что Джефф нравился ей даже со своим неуживчивым характером.
      Сейчас речь шла уже не только о простом физическом влечении, которое со временем нисколько не ослабло. Не хотела же Виолетта влюбляться в южанина, а это все-таки произошло. В голове у нее царила полная сумятица.
      С одной стороны, она восхищалась Джеффом, а с другой, он был очень вспыльчив, упрям, твердо верил в то, что любая женщина, рожденная за пределами Мейсон-Диксон Лайн, является творением дьявола. Нельзя сказать, что Виолетта мечтала быть такой женщиной, на которой хотел бы жениться Джефф. Признаться, она даже не могла вообразить себе более ничтожное создание, чем южная красавица в представлении Джеффа. Да любая, уважающая себя женщина, пришла бы в негодование при одной мысли об этом.
      Но все это казалось не так важно, как то, что Виолетта с некоторых пор перестала контролировать свои чувства.
      Она с интересом изучала классический профиль Джеффа. Но ведь женщины влюбляются вовсе не в классический профиль. У нее из головы не выходил образ Джеффа в слишком узких спортивных штанах, поднимающего штангу.
      Многие мужчины утверждают, будто ценят в женщине прежде всего ее душу, а не тело, но Виолетта не верила в это. Даже Джефф говорил, что хочет красивую жену. Судя по всему, другие внутренние качества, кроме абсолютного послушания, он считал вовсе не обязательными.
      Нужно слушать проповедь священника, написанную точно специально для нее, увещевала себя Виолетта. Но как ни старалась, она не могла простить ни людей, погубивших ее семью, ни тех, кто хотел украсть у нее рудник.
      Интересно, какие чувства сейчас испытывает Джефф? Уж он-то лучше, чем она, помнит свои обиды. Наверно, не следовало его принуждать приходить в церковь.
      Наконец орган заиграл последний псалом, и Виолетта постаралась собраться с мыслями, сосредоточившись на тексте. Впрочем, с таким же успехом она могла сегодня остаться в своей комнате, поскольку почти не слышала проповеди.
 
      Шум внизу отвлек Джеффа от работы. Он до сих пор был раздражен тем, что потратил столько драгоценного времени на службу в часовне, позволив Виолетте заманить себя туда. К тому же священник не сводил с него глаз. Маленький лицемерный негодяй! Джефф едва не взорвался, но благоразумно решил не думать о нем.
      Очередной взрыв визга, топот м детские крики окончательно уничтожили тишину. Последние цифры разом вылетели у Джеффа из головы. Красочно выразившись по этому поводу, он поднялся из-за стола и подошел к окну.
      Несмотря на пасмурную погоду, ветра не было. День для прогулки выдался поистине прекрасный. Джефф надеялся, что его служащие воспользуются этим в полной мере, потому что следующую неделю он собирался попросить их работать без отдыха.
      Джефф в задумчивости отошел от окна. Прошлой ночью он спал всего четыре часа, но совсем не чувствовал усталости, только раздражение и разочарование. Казалось, его оторвали от чего-то очень важного, что ему очень хотелось сделать. Вот только от чего, Джефф не знал.
      Он вышел из комнаты и направился к окну в конце холла. Отсюда, с высоты третьего этажа, Джефф различил свой дом на Четырнадцатой улице. Были видны также несколько домов в новом фешенебельном районе. Особенно выделялась устрашающая громада особняка Филиппа и Клары Рабин. Джефф сумел разглядеть и участок, подготовленный Хорасом Табором для строительства нового дома.
      А вот дома Мэдисона не было видно, он находился в конце Бродвея. Именно Ферн в свое время настояла на строительстве дома за городом, чтобы иметь достаточно места для верховой езды, хотя с тех пор, как они переехали в Чикаго, времени на это у нее совсем не оставалось: Ферн или ходила беременная, или ухаживала за-детьми. В результате Мэдисон обнаружил, что сидит на изрядном куске настоящего богатства. За последние годы Денвер заметно разросся, и дом брата волею случая оказался в самом престижном районе. Джеффа всегда удивляло, как все, чего касался Мэдисон, неизменно превращалось в золото.
      Внимание Джеффа привлекла прогуливающаяся перед школой семья. Два маленьких мальчика с криком и смехом повисли на руках отца. Женщина спокойно шествовала рядом. Джефф удивился, обнаружив, что хорошо знает этого человека. Он вел с ним дела и не предполагал, что тот так интересуется своей семьей. В бизнесе это был довольно жесткий партнер. Сейчас же этот человек выглядел так, словно ни в чем не мог отказать своей жене и детям.
      Эта сцена напомнила Джеффу, как он сам одинок. Интересно, страдала ли Виолетта от одиночества? Правда, ее постоянно окружало предостаточное количество детей. Но, наверняка, это не одно и то же, что иметь своих собственных. Виолетта утверждала, будто не хочет выходить замуж, а собирается помочь женщинам, подобным ей самой. Впрочем, вряд ли это заменит ей семью.
      Джефф вдруг обратил внимание на воцарившуюся в доме странную тишину. Он прислушался, но не уловил ни звука. Настроения работать уже как не бывало. Почему в здании стало так тихо? И это после того, как там разыгрывались такие баталии!
      Спустившись вниз, Джефф обнаружил второй этаж совершенно пустым. Все двери комнат были открыты, в холл падал свет. На первом этаже тоже оказалось безлюдно. Сначала Джефф решил, что карантин закончился немного раньше. Но нет, в таком случае первым должен был уйти он, а не девочки.
      Джефф открыл дверь в комнату на правой стороне холла. Бет накрывала стол для ужина и очень удивилась, увидев его.
      — Я ищу Виол… мисс Гудвин, — пробормотал Джефф, не придумав ничего другого, чтобы объяснить свое присутствие внизу в это время.
      — Она напротив, повторяет с девочками уроки. Завтра заканчивается карантин, и они вернутся в классы.
      Джефф пересек холл и открыл дверь. Вместо столов в этой комнате стояли парты, за каждой из которых сидела девочка с открытой книгой. Виолетту. Джефф увидел около доски с написанными на ней именами: их было более дюжины.
      — Это мистер Рандольф! — воскликнула Эсси. — Вы можете помочь мне по арифметике?
      — Мне тоже нужно помочь, — перебила ее Аурелия. — Ведь это мой дядя.
      — Проходите, мистер Рандольф, — пригласила ? Виолетта. — Вы как раз вовремя, чтобы помочь нам с уроком по Гражданской войне.

      Инстинкт самосохранения подсказал Джеффу единственно верное решение: он должен отойти, чтобы спасти свою жизнь. Шквальный огонь тяжелой артиллерии противника вынудил его ступить на минное поле, которое никому еще не удавалось пересечь живым и невредимый. Но Джефф обладал инстинктом старой военной лошади. Пока его ноздри чувствовали запах боя, он мог избежать опасности и перевести дыхание…
      Память услужливо вернула Джеффа в ужасные дни войны. Даже тело его невольно напряглось, а на лбу выступили капли пота. Он опять ощущал запах крови, слышал свист снарядов, видел панику вокруг себя, вдыхал наполнявший воздух запах гари и чувствовал палящий жар орудий.
      Словно наяву мелькали перед Джеффом лица убитых и искалеченных солдат, лица друзей, которые принесли в жертву свои молодые жизни. Цвет мужского населения Юга, по сути дела, превратился в кровавые куски мяса, жестокая несправедливость случившегося навсегда застряла в горле Джеффа непроходящей горечью.
 
      — Я сделала свое задание, — произнесла Эсси.
      — Мистер Рандольф, возможно, поможет тебе, когда закончит разговор с классом. Не так часто нам представляется случай услышать о войне от человека, который сам участвовал в сражениях. Кстати, он к тому же родственник генерала Роберта Ли. Может, вы объясните, почему генерал делал все возможное для продолжения войны?
      Джефф ошеломленно взглянул на Виолетту, не понимая, куда она клонит.
      — Наш папа тоже воевал, — встряла Джульетта. — Но он никогда не говорит о войне. У него в офисе даже есть сабля. Правда, папа ничего нам о ней не рассказывает.
      — Это сабля его офицера, — объяснила Аурелия.
      — Почему бы вам не начать с причин войны? — снова обратилась к Джеффу Виолетта.
      Сегодня она так не походила на женщину, с которой он общался все эти дни. Виолетта почему-то держалась холодно и отчужденно, хотя, казалось, у нее не было причин быть столь сердитой и недружелюбной.
      — Это вопрос прав штатов, — пожал плечами Джефф. — Южные штаты считали, что имели право решать свою собственную судьбу и больше не захотели оставаться частью Соединенных Штатов. Они почувствовали настоятельную потребность отделиться.
      — Что значит «отделиться»? — спросила Эсси.
      — Это значит: выйти из Союза и создать собственную страну, — пояснила Виолетта.
      — Вы хотите сказать, что Техас, например, тогда будет одной страной, а Колорадо — другой? — поинтересовалась Джульетта.
      — Это случилось бы на самом деле, если бы Юг выиграл войну, — кивнула Виолетта. Близнецы переглянулись.
      — Я не хочу, чтобы дядя Монти жил в другой стране! — воскликнула Джульетта.
      — Вы можете жить, где угодно, и оставаться свободными, — попытался разъяснить ситуацию Джефф. — Отделилась же Мексика.
      — Папа не отпустит нас в Мексику, — вздохнула Джульетта. — Он считает, что далеко не безопасно разъезжать дочерям богатых американских ранчеро.
      Джефф почувствовал, что ситуация ускользает из-под его контроля, и вопросительно посмотрел на Виолетту. Однако выражение ее лица по-прежнему оставалось неизменным.
      — Это вообще-то не имеет ничего общего с причинами войны, — попытался исправить положение Джефф.
      — Ну, а что вы скажете по поводу рабства? — спросила Виолетта.
      Она казалась очень напряженной, явно, как и Джефф, изо всех сил стараясь не давать выход своему гневу.
      — Разве война началась не из-за того, что землевладельцы хотели сохранить своих рабов и огромные плантации? Разве все разговоры о правах рабов велись не для того, чтобы скрыть истинную причину, из-за которой южане стремились развязать столь кровопролитную затяжную войну?!
      Ну вот, наконец, та самая атака, которую Джефф ожидал с момента своего появления в классе. Сейчас Виолетта была его врагом.
      — Возможно, это действительно касалось некоторых южан, но большинство из них не имели рабов. У моей семьи, например, их не было, как, впрочем, и плантаций. Мы жили в Техасе, на грязном ранчо. Нам было нечего есть, не хватало денег, чтобы купить оружие для защиты от грабителей и индейцев.
      — Девочки, займитесь уроками, — перебила Виолетта. — Обсудим эту тему, когда вы сами познакомитесь с материалом. А мы с мистером Рандольфом продолжим нашу дискуссию в другом месте. Если понадоблюсь, я — в холле.
      Она выглядела очень сердитой. Интересно, о чем собиралась поговорить с ним Виолетта с глазу на глаз, подумал Джефф.
      — Вам прекрасно известно: Юг начал войну из-за рабов. Другой причины просто не существовало, — заявила Виолетта, как только за ними закрылась дверь.
      — Я не стал бы рисковать своей жизнью только ради того, чтобы кто-то мог владеть рабами, — таким же сердитым тоном возразил Джефф.
      — А ваша плантация в Вирджинии?
      — Мы нанимали рабочих. Все, кто работал у нас, получали плату за свой труд.
      — Зачем же вы тогда воевали? — Виолетта казалась несколько смущенной. — Уверена, вы не думаете, что Юг сделался бы богаче, став отдельной страной.
      Джефф как раз именно так и думал, но считал, что достичь этой цели можно было другими способами, не начиная войну. В свое время он сказал об этом своему отцу, и его ответ до сих пор звучал в ушах Джеффа: «Ты так считаешь, потому что трус. Ты просто боишься, зная, что не сможешь стать достойным воином. Ты всегда был трусом».
      Джефф упорно пытался забыть этот день, старался вычеркнуть из памяти, но и через пятнадцать лет помнил все так, словно это произошло вчера. Он не мог забыть той злости и ненависти, которую испытывал тогда к отцу. Этот негодяй ничуть не заботился о своем сыне, думая только о том, чтобы не пострадало имя семьи. Джефф никогда не мог понять, почему быть мотом, пьяницей, лжецом, бесчестным человеком, который до того довел своих соседей, что они оплатили его долги и выпроводили из Вирджинии, почему все это менее позорно, чем нежелание воевать?!
      — Боишься, как бы тебя не убил какой-нибудь янки, — заявил тогда отец и пригрозил: — Учти, если ту не пойдешь воевать, я сам пристрелю тебя.
      Джефф несомневался, что он так бы и сделал: отец ведь убил своего лучшего друга.
      — Но я действительно считал, что Югу следовало стать независимой страной.
      — Вы и сейчас в этом убеждены?
      Джефф затруднялся ответить на этот вопрос. С одной стороны, Югу, наверное, было бы лучше умереть, чем оказаться посмешищем в глазах северян, убивших в нем все самое лучшее, самое стоящее. Но как банкир Джефф мог с уверенностью заявить: попытайся Юг выжить в одиночку, его бы ждал полный экономический крах.
      — Сердцем я бы хотел, чтобы мы обрели свободу и независимость, а разумом понимаю, насколько это невозможно. Север более развит, но он не станет делиться с нами своим богатством и силой. Северяне нас ненавидят.
      — У вас предвзятое мнение, — заметила Виолетта.
      — Ну, разумеется, все янки считают так: если что-то не совпадает с их убеждениями, то это предвзятое мнение. Я не нуждаюсь в указаниях, во что и кому мне верить. Но лично я не стал бы развязывать войну только из желания выяснить разницу между нашими убеждениями.
      Виолетта приблизилась к Джеффу на несколько шагов и задумчиво проговорила:
      — Вы не похожи на человека, верящего в войну.
      — А я и не верю. Это довольно глупый способ решения споров. К тому же результат не имеет ничего общего с тем, кто прав или не прав. В ходе войны лишь выясняется, кто сильнее. Проблемы же остаются, — не удержавшись, Джефф посмотрел на свой пустой рукав. — Ко всему прочему, это еще и бессмысленная потеря людей. Война разрушает так много жизней.
      Джефф добровольцем вступил в армию только потому, что отец стыдил его, угрожал расправой обвинял в трусости. Он только не мог понять, почему оказался таким неудачником? Джордж, например, четыре года провоевал без единой царапины и даже дослужился до капитана, хотя и не учился в военной школе. Джеффа же ранили, взяли в плен, его батальон разбили под Геттисбергом…
      — Вы же знаете, настоящей причиной войны было все-таки желание сохранить рабство, — сказала Виолетта, прервав его размышления. — Возможно, вы, как и большинство других южан, действительно не имели рабов, но у тех, кто принимал решения, они, наверняка, были.
      Виолетта вплотную приблизилась к Джеффу и сердито посмотрела ему в глаза.
      — Существовало множество других причин, по которым мы хотели отделиться, — ответил Джефф, раздраженный ее упрямством. — Одна из них состояла в том, что ваши торговцы буквально душили нас.
      — Вы оказались бы задушены в любом случае! — всплеснула руками Виолетта, с трудом сдерживая рвущийся наружу гнев. — Ваша жизнь полностью зависела от эксплуатации рабов, необработанных земель и неограниченного рынка хлопка, который вы перенасытили, желая получать все больше и больше денег.
      — У нас не существовало монополии на эксплуатацию, — возразил Джефф. — Между прочим, многие янки сделали себе состояние именно на торговле рабами. Когда же ее отменили, вы эксплуатировали бедняков, заставляя их работать в невыносимых условиях. Вы истощили землю, отбирая у нее полезные ископаемые. Если вам так хочется, взгляните, к примеру, что сделали с горами в окрестностях Лидвилла!
      — Вы все время ходите вокруг да около, — заметила Виолетта. — Южане были не правы и знали об этом. Они боролись за независимое положение, хотели отделиться от так называемых Штатов, а на деле только развязали войну, которая унесла сотни тысяч прекрасных людей. И ответственность за это я возлагаю в большей степени на Роберта Ли.
      Джефф хотел было повернуться и уйти, но потом передумал.
      — Как только у вас язык поворачивается назвать самого уважаемого после Линкольна человека виновником этой кровавой войны? — укоризненно сказал он. — Именно потому, что Роберт Ли был очень хорошим солдатом. Недаром же все так восхищались им Но ему следовало воевать за Союз, он ведь служил в Союзной армии.
      — Нет, Роберт Ли служил в армии Соединенных Штатов и вышел в отставку еще до того, как она стала Союзной, — возразил Джефф.
      — Ну да, конечно, он вышел в отставку, чтобы сражаться за дело, в которое не верил.
      Они стояли лицом к лицу и кричали друг на друга.
      — Роберт Ли верил в Вирджинию и ее право на отделение, — кипятился Джефф.
      — Если бы он командовал Союзной армией, война могла бы закончиться после первой же битвы. В таком случае вы сохранили бы руку, а мой брат остался бы жив.
      Ну что еще можно ожидать от женщины, убежденной, будто она что-то знает об истории и о войнах?! Да Виолетта просто-напросто не в силах перешагнуть через свои чувства!
      — Даже Роберт Ли не сумел бы остановить войну после первой же битвы, — сказал Джефф. — Слишком велик оказался накал страстей. Войну можно было закончить только таким варварским способом: кровавыми битвами, в которых одна сторона будет раз за разом наносить удары другой, пока та не ослабеет настолько, что уже не сможет подняться. Союзная армия оказалась вдвое сильнее и, обладая неограниченными возможностями, блокировала Юг. На это. ушло четыре года. Поверьте, Ли не смог бы ничего изменить.
      — Люди прислушивались к нему, — упорствовала Виолетта. — Если бы он остался верен присяге, так же повели бы себя и другие.
      Джефф терпеть не мог рассуждений о том, что Должны были сделать южане, как им следовало себя вести и как они должны стыдиться своих поступков. Особенно неприятно слышать об этом от янки.
      — Вы не жили на Юге и, следовательно, не знаете, о чем мы думаем, почему чувствуем необходимость отдать свою жизнь за то, во что верим, что для нас честь.
      — Честь?! — насмешливо переспросила Виолетта. В это время Бет открыла дверь комнаты и поинтересовалась:
      — С вами все в порядке, мисс Гудвин?
      — Да вы вообще не представляете, что означает это слово, — почти кричала Виолетта, не обращая внимания на служанку. — О какой чести можно говорить, если причина развязывания войны бесчестна?!
      — Вы слишком ограниченны, если не хотите видеть очевидного. Конечно, можете считать, что я неправ. Однако миллионы южан настолько верили в справедливость этой войны, что готовы были поставить на карту и свои жизни, и свое благополучие. Тысячи из них погибли на полях сражений. Тысячи вернулись домой такими же калеками, как я. И все потому, что, по мнению Линкольна, мы должны были стать единой страной. Возможно, это и так, но разве это стоило стольких жизней?
      — Я лучше посмотрю, как там девочки, — дипломатично сказала Бет, пересекая холл. Противники продолжили спор.
      — Вы настолько фанатичны, что не видите правды, — проговорила Виолетта. — Вам так жалко себя, что весь мир должен чувствовать себя виноватым. Вы никак не хотите понять: потеря руки — еще не самое ужасное в жизни. Ведь вы могли вообще погибнуть.
      — Я бы предпочел последнее, — мрачно заметил Джефф.
      Первые месяцы после ранения он вполне серьезно собирался расстаться с жизнью, и доктора долгое время держали его связанным. Но они не понимали, как, впрочем, и сам Джефф еще долгие годы, насколько сильным окажется его желание жить. Его отец немного сумел дать своим сыновьям, но каждый из них обладал неукротимой волей и абсолютной уверенностью в собственной правоте. Джефф согласился бы скорее умереть, чем поступиться своим мнением. Отец ошибался: Джефф не был трусом, поэтому никогда бы не предпринял столь трусливого шага, как сведение счетов с жизнью.
      — Посмотрите на себя, — сказала Виолетта. — Вы считаете себя страдальцем, а на самом деле отлично преуспеваете.
      — Все это я бы с радостью променял на здоровую руку, — возразил Джефф.
      — Да сколько же можно скорбеть по поводу своей потерянной руки?! Пора выбросить это из головы.
      Да, именно так рассуждают люди, которые никогда не теряли больше ногтя. Они просто не знают, что значит, когда на тебя показывают пальцем, переглядываются, сочувствуют. Окружающие сами никогда не позволят ему забыть обо всем, даже если он и попытается это сделать.
      — Я стараюсь, насколько это позволяет мне общественное мнение, — ответил Джефф.
      — Именно поэтому вы скрываетесь в офисе и работаете, не считаясь со временем? Чего же вы добились за эти годы? Кучи денег и еще больше жалости к себе?!
      — Я…
      — Вы ушли в себя, превратив добывание денег в способ компенсации отсутствующей руки.
      Виолетта ошибалась. Джефф вовсе не стремился подобным образом компенсировать свою неполноценность. Нет, работа здесь совершенно ни при чем. Как бы много он ни работал, сколько бы денег ни зарабатывал. Джефф по-прежнему чувствовал себя калекой, солдатом-неудачником.
      — Я работаю, чтобы жить, чтобы моя семья могла вернуться в Вирджинию. Вы ведь не хотите, чтобы мы вернулись на родину без гроша в кармане?
      Рандольфы просто не могли позволить себе подобного. Это было бы равносильно признанию правоты людей, выгнавших их когда-то из Вирджинии.
      — Это бессмысленно, — заметила Виолетта. — У вашей семьи столько денег, что смешно желать большего. А что вы сделали, чтобы помочь тем бедным людям, о которых так красиво говорили? Вы предложили им медицинский уход или протезы? Помогли их семьям встать на ноги?
      — А вы? — вопросом на вопрос ответил Джефф. Признаться, он сам никогда не задумывался над этим, хотя дважды приезжал в Вирджинию. Джефф видел опустошенные земли, разрушенные дома, но не хотел встречаться лицом к лицу с растоптанным человеческим духом. Он снова купил Ашберн и несколько ферм вокруг него, заплатив больше, чем все это стоило на самом деле. Джефф убеждал себя, что таким образом он помогает своим землякам, давая им средства начать все сначала.
      — Нет, у меня не было такой возможности, — ответила Виолетта. — До переезда в Денвер я была слишком занята, ухаживая сначала за братом, потом за отцом. Но мой дядя оставил мне рудник, который, вероятно, стоит целого состояния. Получив деньги, я постараюсь сделать все, что в моих силах. Люди в Массачусетсе тоже погибали и становились калеками.
      — Если бы эти люди занимались своими делами, а не пытались заткнуть нам глотки своими идеями…
      — Нет смысла продолжать этот спор, мистер Рандольф. Судя по всему, мы с вами не сумеем достичь согласия ни по одному вопросу. Предлагаю вам заняться своими бумагами. Пока вы здесь тратите время на разговоры, несколько тысяч долларов могут уплыть из ваших рук.
      С этими словами Виолетта повернулась и исчезла в комнате прежде, чем Джефф успел ответить. Впрочем, это оказалось весьма кстати, потому что ему на ум не приходило ничего такого, за что потом не пришлось бы краснеть.
      Виолетта атаковала его в самые уязвимые места. Признаться, Джефф и сам испытывал сомнения относительно некоторых причин войны, и его не могло не тревожить это. Однако то, что Виолетта подняла эти вопросы, поставив их перед ним ребром, ситуации не улучшило.
      Джефф обратил свой гнев на людей, подобных отцу, которые не понимали, что честь — это нечто большее, чем отстаивание в споре какой-то одной, заранее объявленной точки зрения. Слишком много жизней оказалось положено на весы по милости таких блюстителей нравственности.
      Разговор с Виолеттой напомнил Джеффу о бессмысленности, жестокости, грубости войны; о погибших; о тех, кто страдал больше него. И все это произошло только потому, что несколько человек не пожелали пойти на компромисс, не захотели найти иной способ решения своих проблем.
      Виолетта невольно вернула Джеффа в эпицентр борьбы, которую вот уже долгие годы он вел сам с собой и никогда не выигрывал: в конфликт между любовью к Вирджинии и ненавистью к изуродовавшей его войне. Проклятие! Виолетта разверзла перед ним ад, который Джефф упорно хотел забыть все эти пятнадцать лет.
 
      Виолетте хотелось куда-нибудь спрятаться, пока не пройдет нервная дрожь. Но она так и не вспомнила места, куда бы Джефф не мог последовать за ней. Бет и девочки с изумлением наблюдали за Виолеттой, и она постаралась улыбнуться, притворившись, что все нормально. Но эта улыбка получилась какой-то странной, вымученной. Господи, где же ее хваленое умение держать себя в руках?!
      — Мистер Рандольф вернется? — первой спросила Эсси.
      — Возможно, после обеда, — ответила Виолетта. — А сейчас он очень занят.
      Да, занят тем, что хочет свернуть ей шею! Пожалуй, не следовало нападать на него, с запоздалым раскаянием подумала Виолетта, но как можно было слушать весь это вздор?! Возможно, Джефф действительно верил в то, о чем говорил, и воевал именно за выход из Штатов. Это вполне объяснимо: Джефф — идеалист, и это было вполне в его духе. Вполне вероятно, что после поражения южан идеалы Джеффа потерпели полный крах.
      — Мы будем обсуждать прочитанное? — поинтересовалась Джульетта.
      — Все уже закончили? — рассеянно спросила Виолетта, но руки подняли только близнецы и Коринна. — Думаю, вам понадобится еще немного времени.
      Не стоило задевать лично Джеффа. Он до сих пор не смог забыть войну. Ее брат чувствовал то же самое. Жизнь остановилась для Джонаса в тот момент, когда в его тело вошел кусок металла.
      Но Джефф не сдался. Он просто отказывался все забыть. Поистине глупо и неразумно требовать от кого-то, чтобы он забыл такое серьезное событие, как война, собственное увечье, годы, проведенные в тюрьме. Как бы там ни было, но жизнь Джеффа на этом не кончилась. Он продолжал бороться.
      — Скучно, — протянула Джульетта.
      — И мне тоже, — поддакнула Аурелия. Виолетта вопросительно взглянула на Коринну, но та промолчала.
      — Не согласится ли кто-нибудь из вас помочь Эсси с математикой?
      — Я могу, — тут же вызвалась Джульетта.
      — И я тоже, — сказала Аурелия.
      — А ты не хочешь помочь им, Коринна? — спросила Виолетта, зная, что девочке хорошо дается арифметика, кроме того, она была постарше и могла предостеречь близнецов от необдуманных поступков.
      — Хорошо, мисс Гудвин.
      — Тогда вы вчетвером отправляйтесь в столовую. Только потом все уберите за собой.
      — Конечно, — хором ответили девочки.
      — Когда все сделаете, возвращайтесь обратно. Мы должны закончить занятия до шести часов.
      В комнате воцарилась тишина, и мысли Виолетты снова вернулись к Джеффу, вокруг которого они кружились все эти дни.
      Работа, наверняка, помогала ему уйти и от прошлого, и от настоящего. Однако Виолетта начала подозревать, что за этим кроется нечто большее. Джефф так же, как и она, ненавидел войну, считая а ее глупым, неэффективным способом решения споров, и все-таки воевал. Виолетта совершенно не понимала этого. Вот Джонас и отец верили в войну. Она горячо спорила с ними, но они не принимали ее всерьез, считая, что женщина не может разбираться в этих вопросах. То же самое Виолетта услышала и от Джеффа. Однако что-то скрывалось за его словами, что-то такое, в чем он не хотел признаться ни себе, ни тем более ей.
      — Мисс Гудвин?
      — Да, Бетти Сью?
      — Мне тоже скучно.
 
      У Виолетты совсем не было аппетита. Хорошо еще, что Джефф не пригласил ее на обед. Правда, она и не ожидала этого и даже придумала возможную отговорку, но вместо облегчения чувствовала разочарование. Все-таки существовала довольно большая разница между отказом принять приглашение и вовсе не быть приглашенной.
      Жизнь всегда была для нее борьбой, думала Виолетта, глядя на остывающее мясо. Денег нет, а за стенами школы ей не найти работы. Вдобавок ко всему она сделала врагом человека, который мог бы помочь и в том, и в другом. Все произошло потому, что Виолетта до сих пор не могла простить Югу гибель своей семьи.
      Выходит, она ничем не отличалась от Джеффа. Обвиняя его в нежелании забыть войну, Виолетта сама поступала точно так же. Правда, у нее не было видимой раны или пустого рукава, чтобы показать людям, но оставалась память, подогревавшая гнев. Когда же Юг оказался в столь плачевном состоянии, Виолетта перенесла всю свою ненависть на генерала Роберта Ли.
      Непонятно, почему она так удивилась, узнав, что у Ли есть родственники? Они ведь могли оказаться где угодно. Надо же ей было столкнуться с одним из них прямо здесь! К тому же Джефф был первым мужчиной, который возбудил интерес Виолетты после того, как Натан Вейнрайт просил ее выйти за него замуж.
      Как же это глупо! Джефф ведь ясно дал понять, что никогда не станет мужем женщины, уехавшей с Юга. Хорошо еще, что она не любит его, по крайней мере пока, хотя он ей безумно нравится. А это, похоже, верный путь к замужеству.
      Что и говорить, повезло ей встретить человека, который ненавидит все, связанное с ней, — и ее прошлое, и настоящее.
      Внезапно голос Эсси прервал тягостные раздумья Виолетты.
      — Мисс Гудвин, можно мне увидеть мистера Рандольфа?

      Джефф наблюдал, как Эсси пыталась решить последний пример, и недоумевал, почему у девочки столько проблем с арифметикой. Эта наука должна была хорошо ей даваться, ведь Гарольд Браун прекрасно разбирался в сложении и умножении. Темпы же, с которыми он приумножал свои доходы, скоро сделают его одним из самых богатых людей Денвера. Эсси, как единственный ребенок, станет богатой наследницей.
      Перед Джеффом лежала давно заброшенная работа. После недавнего спора он не мог думать ни о чем, кроме Виолетты. Сначала Джеффу казалось, что он больше никогда не захочет не только разговаривать, даже вспоминать о ней. Но на самом деле все — вышло иначе.
      Ее злость удивила Джеффа. Виолетта просто уничтожила его своей критикой. Временами ему казалось, что она смеется над ним.
      — Правильно? — спросила Эсси, протягивая Джеффу листок.
      — Все точно. Почему же ты не делаешь так все время?
      — Не знаю.
      — Нет знаешь, скажи мне.
      — Мне не нравится моя учительница, — чуть помолчав, призналась Эсси. — Она пугает меня.
      — Чем же?
      — Она сердито смотрит на меня. А я не могу думать, когда боюсь.
      — А мисс Гудвин ты боишься?
      — Нет, она мне очень нравится. Джульетта и Аурелия тоже. Они мои друзья.
      — А ты представь, будто делаешь арифметику для мисс Гудвин, — сказал Джефф и, заметив, что Эсси взвешивает свой ответ, добавил: — Ей это наверняка будет приятно.
      — Может, тогда мисс Гудвин перестанет издавать те смешные звуки, — вдруг выпалила Эсси и тут же смутилась.
      — Ты должна мне все рассказать. Возможно, это очень важно. В противном случае, мне придется спросить у самой мисс Гудвин.
      — Нет! — воскликнула Эсси. При этом она выглядела такой несчастной, что Джеффу стало жалко ее.
      — Ты совершила что-то недозволенное? Эсси молча кивнула головой. , — Что? 1» — Это все Бетти Сью, вреди на. Я ненавижу ее!
      — Что же ты натворила?
      — Бетти Сью плохо говорила о моем папочке, и я плакала. Присцилла — девочка, с которой мы вместе живем в комнате, — сказала, что если я не перестану, то буду спать в холле, и в конце концов выгнала меня. В холле было темно. Я испугалась. Мисс Гуд-вин сама говорила, что всегда спит с открытой дверью, чтобы услышать, если она нам понадобится. Поэтому я пошла наверх.
      — Спать в комнате у мисс Гудвин? Эсси покачала головой.
      — Нет, около ее двери. Но пол оказался очень твердым, и я не могла уснуть. К этому времени я уже перестала плакать и направилась вниз, в свою комнату.
      — Ну, а что за странные звуки ты слышала? — напомнил Джефф.
      — Мисс Гудвин очень смешно разговаривала во сне, не так, как всегда, а словно была очень расстроена. Нет, она не плакала, но как будто собиралась это сделать.
      — Мисс Гудвин называла какое-нибудь имя?
      — Не помню.
      — Случайно, не Джонас?
      — Я не знаю, — ответила Эсси.
      — Она еще когда-нибудь издавала такие звуки?
      — Нет, я не слышала.
      Джефф посмотрел на лежавшие на столе часы.
      — Собирай книги и ступай вниз. Тебе уже пора ложиться спать.
      — А завтра вы поможете мне?
      — Завтра приедет твой папа. Думаю, ему понравится, если ты обратишься за помощью к нему.
      — Папа не любит, когда я прошу его помочь.
      — Попроси еще раз, — посоветовал Джефф. — Иногда люди меняют свои привычки.
      — Но папа не меняет их.
      — Это может случиться даже с твоим папой. А теперь иди. Я не хочу, чтобы мисс Гудвин сама пришла за тобой. Она может наказать меня за то, что я задержал тебя так поздно.
      Эсси хихикнула, но собрала свои! вещи. Затем она попросила Джеффа наклониться, поцеловала его и побежала вниз.
      Джефф озадаченно потер щеку. Его самого занимало, почему Эсси так привязалась к нему. Даже племянницам никогда бы не пришло в голову поцеловать на ночь своего дядюшку.
      Да, если бы все дети были похожи на Эсси! К сожалению, это далеко не так. Впрочем, нет ни малейшего смысла думать об этом. Какой ребенок захочет отца без руки?
      Судя по всему, жизнь в пансионате заметно повлияла на него. Сначала он пригласил на обед женщину-янки, потом размечтался о детях. Теперь осталось только подумать о женитьбе.
 
      Джефф уловил какой-то странный звук, но не придал ему значения, пока тот не прекратился. Тогда он прислушался, но на этот раз ничего не услышал. В здании уже несколько часов царила полная тишина. Виолетта и Бет легли спать около десяти часов вечера, девочки» — еще раньше. Завтра — понедельник, рабочий день и день окончания карантина.
      Неужели ему послышалось? Или он еще находился под впечатлением рассказа Эсси о странных звуках? Может, это Виолетта или Бет повернулись в своих кроватях или пробормотали что-нибудь во сне? Вряд ли это стоило его внимания.
      Два пятьдесят одна… На этот раз Джефф ясно услышал слабый стон. Прошло чуть меньше пятнадцати минут. Он снова прислушался. Цифры уже не занимали его. Но что Джефф мог поделать, если, действительно, было что-то не так? Даже если Виолетта и плачет во сне, наверное, лучше всего оставить ее в покое. Кроме того, шум мог доноситься из комнаты Бет.
      Джефф попытался вернуться к работе, но чувства его обострились до предела. Неужели показалось? В прошлые ночи он ничего не слышал.
      И только в третий раз услышав тот же звук, Джефф облегченно вздохнул. Он поднялся, потом сел, не зная, что предпринять. В свои тридцать семь лет ему никогда еще не приходилось успокаивать женщину. Джефф всегда был далек от этого.
      Звук повторился. На этот раз ему показалось, будто он слышит плач. Джефф в нерешительности встал из-за стола. Вряд ли Виолетте понравится, что он узнал об этом.
      Джефф вышел в коридор и остановился перед ее дверью. Комната оказалась почти квадратной, с окном в центре дальней стены. Справа от окна стояла дубовая кровать, освещенная лунным светом, так что Джефф мог разглядеть лицо Виолетты. Судя по всему, ей снилось что-то тревожное. Она металась, губы безмолвно произносили какие-то слова, руки были сжаты в кулаки.
      Неожиданно Виолетта отчетливо произнесла:
      — Джонас, ты не должен так поступать. Ты все, что у меня осталось. Ты не должен умирать!
      Она становилась все более беспокойной, и Джефф, преодолев нерешительность, вошел в комнату. Господи, что он здесь делает?! У него ведь нет опыта в подобных делах, он ничего не в состоянии изменить. А принимая во внимание дневное происшествие, Виолетта вряд ли захочет принять от него помощь. Но ее отчаяние заставило Джеффа ближе подойти к кровати.
      В лунном свете кожа Виолетты казалась неестественно белой, однако от этого ее привлекательность ничуть не уменьшилась. Копна волос, разметавшихся по подушке, выглядела почти черной, и только губы сохраняли свой теплый яркий цвет. Они манили Джеффа к себе, их так хотелось поцеловать…
      — Джонас! — вскрикнула Виолетта, придвинувшись совсем близко к краю кровати.
      Джефф испугался, что она может упасть, и, опустившись на колени, протянул руку, желая удержать Виолетту. Это оказалось довольно трудно. Помогая себе ампутированной рукой, Джефф правой старался уложить Виолетту на место. Неожиданно она порывисто обняла его и прижала к себе.
      — Джонас! — сорвался с ее губ вздох облегчения, почти удовлетворения.
      Джефф замер, боясь пошевелиться, но не только из страха разбудить Виолетту. Ни одна женщина еще не искала у него защиты. Джефф стоял на коленях, неподвижный, как статуя, и совершенно не представлял, что же делать дальше.
      Видели бы его сейчас братья! Ну, разве кроме Джорджа, остальные, наверняка, получили бы удовольствие от этой сцены. А Роза сказала бы, что происшедшее явно пошло ему на пользу.
      Господи, как хотелось Джеффу хоть на миг забыть о своем проклятом обрубке и обнять Виолетту обеими руками!
      Нет, нужно уходить отсюда как можно скорее. Не следует даже прикасаться к Виолетте. Что, если проснется Бет? Но отчаяние Виолетты разрывало его сердце. Никогда еще ни одна женщина не действовала на Джеффа подобным образом. Ему так хотелось утешить Виолетту, несмотря на то, что она была янки. Господи, он не должен позволять себе испытывать подобные чувства! Это просто какое-то сумасшествие! Джефф говорил себе, что всего лишь пытается утешить плачущую во сне женщину.
      Однако в глубине души он признавал: за этим йфоется нечто большее. С момента своего появления в пансионате две с лишним недели тому назад Джефф, не переставая, думал о мисс Гудвин. Она взволновала его, спутала все мысли, воскресила в памяти то, что, казалось, было давно мертво и похоронено.
      Джефф осторожно убрал упавшие на лицо Виолетты волосы. Несмотря на многолетние посещения Луизы, он никогда еще не касался другой женщины. Сейчас все было совсем по-другому, словно происходило в первый раз. Джефф даже не представлял, что кожа может быть такой мягкой, как теплый бархат. Ему хотелось провести пальцами по лицу Виолетты, чтобы запомнить контуры щек, густоту ресниц, нежность губ.
      Совершенно неожиданно для себя Джефф вдруг поцеловал Виолетту. Это скорее напоминало легкое касание, чем настоящий поцелуй, но эффект оказался просто ошеломительный, точно после страстного поцелуя. Джефф отпрянул от Виолетты, разрываемый противоречивыми чувствами. С одной стороны, ему хотелось снова приникнуть к этим манящим губам, а с другой — немедленно убежать отсюда, вскочить в свою машину и оказаться на холоде, чтобы прошло это сумасшествие.
      Виолетта вдруг проснулась и, оторвав голову от подушки, в замешательстве уставилась на Джеффа.
      — Что вы здесь делаете? — спросила она, отталкивая его.
      Джефф молчал, не зная, что ответить. Интерес но, почувствовала ли Виолетта, что он поцеловал ее? Конечно, она была шокирована, обнаружив себя в его объятиях, но вряд ли могла предположить, будто Джефф решил воспользоваться ее беззащитностью. Тем не менее он счел нужным все объяснить.
      — Очевидно, вам приснился плохой сон, и вы едва не упали с кровати. Когда я попытался вас поддержать…
      Виолетта торопливо натянула одеяло на плечи, прикрывая глубокий вырез шелковой ночной рубашки.
      — Спасибо, — кивнула она.
      — Может, я сумею чем-нибудь помочь вам? Джеффу действительно хотелось что-нибудь сделать для Виолетты. Она выглядела такой одинокой и так нуждалась в утешении.
      — Теперь со мной все в порядке. Возвращайтесь в свою комнату.
      Джефф почувствовал облегчение.
      — Вам точно ничего не нужно?
      — Да.
      — Вы звали Джонаса. Почему?
      — Я же вам говорила: он умер.
      — Но это не означает, что вы должны видеть о нем сны. Во всяком случае, предыдущие ночи вы спали спокойно. Что же случилось на этот раз?
      — Наш спор о войне вернул эти сны. Я знала, что так произойдет.
      — Что же случилось с Джонасом?
      — Я ведь говорила вам: он умер, — пожала плечами Виолетта.
      — Но было что-то еще, — допытывался Джефф. Виолетта плотнее закуталась в одеяло и опять легла на кровать.
      — Джонас не должен был умереть. Он бы непременно поправился, если бы сам этого захотел. Но Джонас решил умереть. Он не принимал лекарств, не ел, не хотел ничего делать и никого видеть. Джонас просто лежал и ждал конца.
      Теперь Джефф все понял. Признаться, поначалу он тоже видел в смерти единственный выход, но вскоре к нему вернулась жажда жизни. Правда, жизнь не сулила ничего хорошего. Однако Джефф уже не собирался менять ее на ангельские крылья или рога дьявола.
      — Джонаса любила прекрасная девушка. Она даже была готова выйти за него замуж и, будучи довольно состоятельной, оплатить самую лучшую медицинскую помощь. Но Джонас не хотел ее видеть, не читал от нее писем, заявляя, что его жизнь разрушена и он не хочет, чтобы с жизнью этой милой девушки произошло то же самое.
      — Как же поступила возлюбленная Джонаса? — спросил Джефф.
      — В конце концов она оставила его. Ей нужен был муж, семья. Со временем эта девушка нашла кого-то и сейчас вполне счастлива. Но встречаясь с ее мужем, я всякий раз думала, что на его месте мог оказаться Джонас, если бы у него хватило мужества жить. Я очень любила брата, но почти начала ненавидеть его за трусость.
      «Трус! Трус! Трус!» — эхом отозвался из глубин памяти Джеффа голос отца.
      Словно угадав его состояние, Виолетта мягко сказала:
      — Вам лучше вернуться к себе. Спасибо за помощь.
      Джефф продолжал стоять, хотя чувствовал неловкость ситуации.
      — Вы уверены, что с вами все в порядке? — спросил он.
      Вопрос прозвучал довольно глупо. В конце концов, это был всего лишь плохой сон, не более того.
      — Все хорошо. Теперь я буду спать лучше. Завтра у меня очень напряженный день.
      Джеффу по-прежнему не хотелось уходить, хотя он совершенно не представлял, что делать или говорить дальше.
      — Вы еще не ложились? — из вежливости спросила Виолетта, чтобы прервать затянувшееся молчание.
      — Нет, у меня еще есть работа.
      — Джонас предпочел жизни смерть. Работая круглосуточно, вы можете добиться такого же результата. Право, не знаю, что хуже.
      Это замечание укололо Джеффа. Впрочем, в этом была вся Виолетта: полупроснувшаяся, напуганная ночным кошмаром, она все-таки продолжала критиковать его.
      — Я должен был решить, как заполучить обратно деньги, которым позволил уйти вчера днем, — язвительно заметил Джефф, намекая на неудавшийся обед.
      Виолетта изумленно изогнула брови, явно не понимая, о чем идет речь, а вспомнив, так смутилась, что Джефф почувствовал себя последним негодяем.
      — Я знаю, мне не следовало затевать разговоры о войне, — сказала Виолетта. — Я всегда говорю лишнее, а потом вижу во сне Джонаса.
      Проклятие! Как она умудряется всегда поворачивать дело так, что он чувствует себя виноватым?! Впрочем, Джефф еще ни разу не извинился перед Виолеттой. Тем более слишком поздно начинать это сейчас.
      — Рассердившись, мы все порой говорим вещи, о которых впоследствии сожалеем, — совершенно неожиданно для себя вдруг произнес Джефф.
      Черт побери! Это было почти извинение. Что с ним происходит? Что за чушь он несет? Джефф решительно направился к двери, чтобы не сказать ненароком что-нибудь еще.
      — Позовите меня, если вам что-то понадобится, — на ходу обронил он. — Я пока не буду ложиться.
      — Вам следует поспать. Я уверена, рано или поздно вы получите эти деньги. У таких людей, как вы, это всегда получается.
      Джефф оглянулся: Виолетта лежала на боку с закрытыми глазами, натянув одеяло до подбородка.
      — Закрыть дверь? — спросил он.
      — Нет.
      Джефф и сам знал это со слов Эсси. Просто он искал повод, чтобы задержаться, пытаясь объяснить себе, почему вдруг поцеловал Виолетту. Джефф старался понять, чем эта женщина отличалась от остальных. Ответ был где-то рядом, и, если не найти его прямо сейчас, возможно, это уже не произойдет никогда.
      Впрочем, совершенно ни к чему больше оставаться в этой комнате и искать ответ на свои вопросы, решил Джефф. Чем скорее он забудет о поцелуе, тем быстрее сумеет выбросить из головы эти пять дней.
      Джефф отправился в свою комнату. Следовало посмотреть правде в глаза: к Виолетте он испытывал не только физическое влечение. Джефф не понимал, как это могло произойти, но тем не менее факт оставался фактом.
      За такую новость его братья, пожалуй, отдали бы половину своего состояния. Они никогда не позволят ему забыть, что он говорил об их женах, как вел себя все эти годы. И не важно, что чувства Джеффа были чем-то немного большим, чем простая симпатия.
      Собрав бумаги, Джефф заставил себя заняться работой.
      Терпеть ему осталось недолго. Завтра днем он уйдет отсюда и навсегда забудет мисс Гудвин.
 
      Виолетта появилась в дверях в самый разгар тренировки. На Джеффе были все те же штаны и хлопчатобумажная рубашка. Увидев Виолетту, ой положил штангу на пол и выпрямился.
      — Я хотела поблагодарить вас за прошлую ночь, — сказала она. — Мне, правда, пришлось вас прогнать, но я была очень расстроена.
      Виолетта выглядела неуверенной, почти смущенной, очевидно, чувствуя, как что-то неуловимо изменилось в их отношениях. Джефф тоже не мог найти объяснение случившемуся, но точно знал: между ними словно протянулась невидимая нить.
      — Не стоит извиняться, я сам во всем виноват. Я не должен был находиться у вас так долго, кто-нибудь мог войти в комнату.
      Виолетта заметно нервничала.
      — Я знаю, вы не любите женщин, в особенности янки.
      С губ Джеффа сорвались запоздалые возражения. Впрочем, скоро он уедет. Так имеет ли смысл оправдываться?
      — Обычно мне не снятся кошмары, ну, разве только когда я сильно устаю, — продолжала Виолетта. — А последние две недели я работала без выходных. Но как только закончится карантин, все войдет в норму. Большую часть дня девочки будут находиться на занятиях. . — И я уеду, — добавил Джефф. Виолетта снова разволновалась, словно собиралась сказать что-то очень важное.
      — Конечно, скоро вам станет гораздо легче, — заметил Джефф. — Эти несколько дней, наверняка, были для вас очень напряженными.
      Он почти молил Бога, чтобы поскорее закончился этот проклятый карантин, хотя и чувствовал, что вместе с ним подойдет к концу и что-то очень важное. Виолетта оказалась на редкость властной и . своенравной женщиной, но Джеффу нравилось ее общество. Правда, она могла довести его до белого каления, коснуться самых больных мест, но в то же время Виолетта была свежим ветром, заставившим Джеффа почувствовать себя более живым и менее ущербным.
      — Между прочим, все прошло не так уж плохо, как я ожидал. Надеюсь, у Эсси наладятся дела с арифметикой.
      Виолетте, наконец-то, удалось взять себя в руки. Глубоко вздохнув, она заговорила о повседневных заботах:
      — Думаю, да. А теперь поторопитесь принять ванну. Сегодня учебный день, и девочки встанут пораньше.
      Джефф задумчиво смотрел вслед удаляющейся по холлу Виолетте. Платье сочного кораллового цвета развевалось при ходьбе, подчеркивая стройность ее фигуры. Через мгновения она уже скрылась из виду. Скоро и Джефф в последний раз спустится по этим ступенькам, но выйдет отсюда уже совсем другим человеком. Правда, он пока не знал, каким именно: лучше или хуже.
 
      Айрис приоткрыла дверь и заглянула в комнату. Ферн сидела на кровати, уставившись в окно. На коленях у нее стоял нетронутый завтрак.
      — Я же говорила Монти, что ты уже встала, — улыбнулась Айрис. — Он думает, что ты спишь до полудня.
      — Айрис? Что ты здесь делаешь? — в глазах Ферн мелькнуло подозрение. — Когда ты приехала? Я полагала, вы останетесь на ранчо до Рождества.
      Ферн порывисто обняла золовку. При этом поднос с завтраком съехал в одну сторону, а остатки кофе — в другую.
      — Дай-ка я все уберу, — предложила Айрис, ставя поднос на стол рядом с кроватью. — А теперь выкладывай, как твои дела?
      — Только после того, как ты объяснишь, что здесь делаешь, — ответила Ферн.
      Айрис усмехнулась и опять уселась на кровать.
      — Признаться, я не хотела приезжать, но мой упрямый муженек настоял на этом.
      — Где он сейчас?
      — Играет с мальчиками.
      — Не могу понять, зачем Монти это делает, но я ему благодарна. Мальчики его просто обожают. А теперь перестань юлить и выкладывай все начистоту.
      — Наконец-то свершилось чудо!
      — Какое чудо? Неужели Монти вырос?
      — Наверное, мне все-таки следовало позволить твоему кофе вылиться на тебя, — заметила Айрис.
      — Ну, ну, не обижайся. Кроме того, Монти мне нравится такой, какой он есть.
      — Мне тоже, и все больше, — загадочно ответила Айрис, к которой снова вернулось хорошее настроение.
      — Так в чем же дело?! — нетерпеливо воскликнула Ферн.
      — Я беременна! Наконец-то! — Айрис снова обняла Ферн. — Как только это выяснилось, Монти сразу же решил, что я слишком слаба, чтобы последующие семь месяцев провести хоть минуту без наблюдения врача. Если бы я не настояла на своем, Монти, наверняка, не позволил бы мне даже ходить.
      — Кстати, Дейзи тоже ждет ребенка. . — Знаю. Ночью мы приехали прямо в отель. Я просто не поверила своим глазам. Судя по всему, Тайлер нашел золотую жилу. Этот отель, очевидно, стоит целое состояние.
      — А также приумножает его. Дейзи утверждает, что люди в буквальном смысле слова воюют за комнаты.
      Айрис засмеялась.
      — Тайлер выглядел очень недовольным, узнав о моей беременности. Он заявил, что семья, наверняка собирается открыть родильный дом. А как твои дела? Дейзи говорит, что ты плохо себя чувствуешь.
      — Да, неважно. Правда, никто точно не знает, в чем дело. Раньше я вообще ничего не замечала. А в этот раз все пошло наперекосяк с самого начала.
      — Может, на этот раз будет девочка, — предположила Айрис, стараясь придать своему голосу бодрость. — Наверное, еще до появления на свет малышка сообщает, что не намерена ничего терпеть от своих старших братьев.
      — Надеюсь, это действительно так. Хорошо, если родится девочка. Я очень люблю своих мальчиков, но мне хотелось бы иметь хоть одного ребенка менее шумного, чем стадо лосей.
      — А где твой симпатичный муж?
      — Джефф отправил его в Лидвилл. Там какие-то неувязки с рудниками.
      — Но почему Джефф не поехал туда сам?
      — Ты же знаешь его: он ни на минуту не может оставить свой банк, — Ферн вдруг рассмеялась. — Ты не поверишь, что с ним произошло.
      К тому времени, когда Ферн закончила рассказ, обе женщины хохотали до слез.
      — Подожди, нужно обо всем сообщить Монти, — с трудом выдавила Айрис между приступами смеха. — Он любит Джеффа еще меньше, чем Мэдисон. Думаешь, Джефф придет сюда, когда выберется из школы?
      — Возможно, — пожала плечами Ферн.
      — Полагаю, он дошел там до предела. Конечно, не очень хорошо с моей стороны радоваться этому, но мне давно хотелось, чтобы Джефф попал в какую-нибудь переделку и это сбило бы с него спесь.
      — Да, трудно было придумать что-нибудь лучше, чем запереть Джеффа с шестнадцатью маленькими девочками и воспитательницей-янки.
      Айрис не понравились следы усталости на лице Ферн. Ведь утро только начиналось. Она осторожно спросила:
      — Ты хорошо спала?
      — Не очень, — призналась Ферн. — Я всегда плохо сплю, когда Мэдисон куда-нибудь уезжает.
      — Господи, какая глупая женщина! Мэдисон отсутствует уже полгода. Да тебе понадобится четыре года сна, чтобы восстановить свои силы.
      — Не так уж все плохо, — улыбнулась Ферн. — Думаю, он скоро закончит дела. Кроме того, мальчикам нужно, чтобы рядом находился хотя бы один родитель на ногах. Когда я лежу, они не воспринимают меня всерьез.
      — Я могу позаботиться об этом, не волнуйся. А сейчас пойду найду Монти, пока он не научил мальчиков не обращать внимания на все ваши правила.
      Ферн снова улыбнулась.
      — О, правил не так уж и много, учитывая, кто их родители. Удивляюсь, как мальчики вообще научились жить в доме.
      — Ну нет, мой ребенок не будет воспитываться как волчонок. Хорошо, если бы родилась девочка. Пусть бы тогда Монти попробовал ее так воспитывать!
      Они опять рассмеялись.
      — Сказала, что ухожу, а сама все еще здесь, — вздохнула Айрис, заботливо подоткнув одеяло. — Ты лежи. Я должна сделать еще кое-что, а потом вернусь и побуду с тобой.
      Закрыв дверь, Айрис немедленно отправилась на поиски Монти. Встретив мужа, она тут же дала ему поручение:
      — Ты срочно идешь на телеграф или как-то по-другому связываешься с Лидвиллом и сообщаешь Мэдисону, чтобы он немедленно возвращался домой. С Ферн происходит что-то неладное.

      Виолетта медленно расхаживала по приемной. Служащие Джеффа все утро выносили отсюда свои столы и устанавливали мебель на прежние места. В данный момент они ждали, когда можно будет разобрать подъемное устройство, грохотавшее все эти дни, доставляя в комнату Джеффа бумаги, пищу и одежду. В приемной было странно спокойно. И только запах свежей золы в камине напоминал о царившей здесь некогда суете.
      Сейчас девочки поглощали свой ленч. Виолетта должна была находиться с ними, однако ей совсем не хотелось есть. Две недели вынужденного заключения подходили к концу, и Бет в любую минуту могла объявить об окончании карантина. Однако Виолетта думала не о себе. Все ее мысли сосредоточились на Джеффе Рандольфе.
      После их вчерашнего спора Виолетта решила, что никогда не захочет с ним даже разговаривать. Но теперь ее одолевали сомнения. С одной стороны, Джеффа совершенно не понимали даже близкие ему люди, да и он сам с трудом понимал себя. Джефф плохо разбирался в женщинах и часто совершал неправильные поступки. Но все-таки было в нем нечто такое, что не позволяло его забыть, несмотря на отсутствие уважения к другим людям.
      Да, он слишком много говорил о войне и о своей ненависти к янки, был упрям, словно одноглазый мул. Однако за всем этим скрывалось кое-что другоe. Эсси, например, сразу это почувствовала. Виолетта же уловила лишь отблеск. До этой ночи ей казалось, что она занимается самообманом. Конечно, очень легко оправдать поведение человека, подобного Джеффу Рандольфу, физическая привлекательность которого не вызывала сомнений.
      Виолетта постоянно испытывала какие-то странные ощущения, вспоминая его в этих обтягивающих коротких штанах. Это походило на какое-то наваждение. Вообще, в последнее время ей многое начало казаться. Например, тот загадочный поцелуй. Виолетта была почти уверена, что Джефф поцеловал ее, пока она спала.
      Очевидно, сказывалось напряжение карантина, но Виолетта не могла думать ни о чем другом. Ее удивило поведение Джеффа прошлой ночью. Неужели он так встревожился из-за нее, что оставил свою работу? Виолетта была ошеломлена, обнаружив себя в его объятиях, хотя Джефф и объяснил это тем, что она едва не упала с кровати. Странно, что он не позволил ей свалиться на пол, помня его ненависть ко всем янки.
      Нет, она явно несправедлива к нему; Возможно, Джефф не испытывал к ней симпатии, но ему, безусловно, была присуща определенная галантность, заставлявшая его вести себя с ней так же, как и с другими женщинами. Однако вряд ли Джефф по этой же причине поцеловал ее. Во всяком случае, Виолетте хотелось, чтобы это было не так.
      Эта мысль ужаснула ее. Виолетта пыталась убедить себя, что не настолько очарована Джеффом,
      чтобы мечтать о его поцелуях. Правда, она постоянно думала о нем, но это была нормальная реакция любой женщины на присутствие привлекательного мужчины. А вот то, что ему самому вдруг захотелось ее поцеловать, явно означало кое-что другое…
      В это время, прервав ход мыслей Виолетты, открылась дверь.
      — Двенадцать часов, — сообщила Бет. — Карантин закончен.
      Виолетта не успела почувствовать ни облегчения, ни разочарования, как мимо нее пронеслись воспитанницы, которым она разрешила час провести на улице. Похоже, эти непоседы не собирались больше ждать ни одной минуты. Когда в дверях появились близнецы, Виолетта положила им руки на плечи и отвела в сторону.
      — Вы не хотите попрощаться с дядей? — спросила она.
      — Мы можем помахать ему, — предложила Аурелия.
      — Не думаю, что этого будет достаточно. Ведь именно из-за вас он оказался здесь. А вы, между прочим, проводили с ним не так много времени.
      — Дядя Джефф такой колючий.
      — Ему больше нравится Эсси.
      — Тем не менее вы должны попрощаться с ним и поблагодарить за то, что он приехал сюда поговорить со мной о вас, — строго сказала Виолетта.
      — Можно мы подождем его на улице? — попросила Джульетта.
      — Дядя Джефф ведь все равно спустится вниз, — эхом откликнулась Аурелия.
      — Хорошо, но не уходите далеко, чтобы услышать, когда я вас позову.
      — Конечно, — хором ответили девочки и быстро выскочили за дверь, пока Виолетта не успела передумать.
      — Думаете, через час они согласятся вернуться обратно? — с сомнением спросила Бет, наблюдая, как воспитанницы, толкаясь и смеясь, бегают по поляне.
      — Вряд ли. После двух недель пассивной жизни они слишком возбуждены, чтобы вовремя остановиться.
      Бет оглянулась на дверь.
      — Когда же уйдет мистер Рандольф?
      — Скоро, — пожала плечами Виолетта. — Не думаю, что ему захочется остаться здесь хоть на минуту больше необходимого.
      Словно в подтверждение этих слов открылась дверь, и в приемную вошли Эсси и Джефф Рандольф. Виолетта не видела его с самого утра, стараясь держаться подальше от Джеффа, но в этот момент просто не могла оторвать от него глаз. Господи, как же он красив! Джефф явно принарядился, облачившись в темно-синий шерстяной костюм, белую накрахмаленную рубашку и черный галстук. Его светлые волосы еще влажно блестели. А эти голубые глаза, широкие плечи… Виолетта изо всех сил старалась взять себя в руки.
      Джефф уходит, билась у нее в голове единственная мысль. Ей больше не придется избегать его, волноваться, когда он принимает ванну, подниматься ни свет ни заря из-за его тренировок, беспокоиться .o странном отклике своего тела на присутствие этого мужчины. Жизнь снова возвращалась в привычное русло. Как ни странно, но этот факт ничуть не радовал Виолетту.
      — Пожалуйста, заставьте его не уходить от нас, — взмолилась Эсси, бросаясь к Виолетте.
      — Думаю, мистеру Рандольфу хочется наконец вернуться в свой офис, — ответила Виолетта, удивленная просьбой девочки. — Вряд ли ему захочется остаться в доме, полном маленьких девочек.
      — Но вы же не маленькая девочка. Виолетта в замешательстве взглянула на Джеффа, отметив, что он тоже чувствует себя неловко.
      — Пойми, Эсси, у мистера Рандольфа есть работа, семья, его ждет очень много важных дел.
      — А близнецы говорят, что если они снова будут плохо себя вести, вы вновь пригласите сюда мистера Рандольфа.
      — Это не слишком хорошая идея, — возразила Виолетта.
      — Но мне так хочется познакомить его с моим папой!
      — Я уже знаком с ним, — заметил Джефф.
      — Но я хочу показать вам моего папу, — упорствовала Эсси.
      — Может быть, в другой раз, — предложила Виолетта.
      Эсси повернулась к Джеффу и доверчиво прижалась к его руке.
      — Вы ведь еще приедете к нам, правда? Джефф, казалось, готов был вот-вот потерять терпение. Очевидно, Эсси ныла все утро. Да, не мешало бы вспомнить о работе, вместо того чтобы упиваться собственными страданиями, с запоздалым раскаянием подумала Виолетта.
      — Кстати, у меня есть предложение получше, — сказал Джефф. — Я просто попрошу твоего папу, чтобы он как-нибудь привез тебя в мой банк.
      Эсси даже запрыгала от радости.
      — Обещаете?
      — Обещаю.
      — А вон и твой папа появился на дороге, — улыбнулась Бет. — Что же ты не бежишь к нему?
      — Вы можете прямо сейчас встретиться с моим папой? — воскликнула Эсси. — Не уходите, пока я не вернусь, хорошо?
      — Обещаю подождать тебя здесь, — заверил девочку Джефф.
      Облегченно вздохнув, Эсси бросилась через поляну навстречу отцу.
      — Простите, даже не предполагала, что она будет вам так надоедать, — сказала Виолетта.
      — Эсси скоро забудет обо мне, — с непроницаемым выражением лица ответил Джефф.
      Однако Виолетта сомневалась, что любой из живущих в пансионате так легко забудет мистера Рандольфа. Какое-то время они неловко молчали.
      — За вами приедет экипаж? — наконец спросила Виолетта.
      — Я никогда им не пользуюсь, — пожал плечами Джефф. — Нет ничего лучше для здоровья, чем ходьба. Кстати, вам тоже нужно попробовать это средство.
      — Да, это было бы неплохо. Однако я не могу слишком надолго отрываться от выполнения своих обязанностей.
      — Ходьбу можно включить в распорядок дня девочек. Не поговорить ли мне об этом с мисс Сеттл?
      — Сейчас вам предоставится такая возможность, — засмеялась Бет. — Эта дама идет прямо к нам.
      Все повернулись и, действительно, увидели, что к ним направляется мисс Сеттл со своим секретарем и двумя членами попечительского совета.
 
      Виолетта держалась позади всех, в то время как мисс Сеттл и ее спутники раболепствовали перед Джеффом, оказывая ему все знаки внимания, положенные богатым могущественным людям. Один раз Джефф бросил взгляд в сторону Виолетты, и ей даже показалось, что он просит избавить его от назойливых визитеров. Впрочем, Джефф давно привык к подобному обращению и знал, как следует себя вести с такими людьми.
      Виолетта изо всех сил старалась думать о девочках, об Эсси, о чем угодно, но только не о Джеффе Рандольфе и его скором отъезде. Окончательно потеряв Джеффа из виду за спинами мисс Сеттл и ее спутников, она решила встретить Эсси и Гарольда Браун. Словно угадав намерения Виолетты, Джефф подошел к ней и, взяв под руку, подвел к мисс Сеттл.
      — Мисс Гудвин очень хорошо со всем справилась, — заметил он. — Признаться, не так-то легко провести две недели взаперти с таким количеством девочек. Думаю, вам следовало бы предоставить ей неделю отдыха.
      Виолетта удивилась едва ли не меньше мисс Сеттл, которая в замешательстве воскликнула:
      — Но мне некем ее заменить!
      — А вы сами?
      Члены совета были шокированы подобным ответом, а мисс Сеттл, казалось, собиралась вот-вот упасть в обморок.
      Виолетта пытливо взглянула на Джеффа, пытаясь разгадать причину подобного предложения. Однако Джефф спокойно смотрел на нее своими голубыми глазами, в которых ничего невозможно было прочитать.
      — В этом нет необходимости, — в полной тишине произнесла Виолетта. — Я и так скоро приду в себя.
      — Ерунда, — возразил Джефф. — Вы измотаны ц должны провести два дня в отеле Тайлера. Я настаиваю на этом.
      «Господи, значит, он не забыл! Пару дней!» — пронеслось в голове Виолетты.
      — «Виндзор»?! — ахнула мисс Сеттл. — Но там никогда не бывает свободных номеров.
      — У Тайлера есть две комнаты для нашей семьи, — улыбнулся Джефф. — Мисс Гудвин сможет остановиться в одной из них.
      — Но…
      — Здесь больше нечего обсуждать. Тайлер пришлет за вами экипаж в четыре часа, чтобы вы успели до обеда обосноваться в номере. А вы, Элеонора, лучше найдите кого-нибудь, кто присмотрит за девочками, — посоветовал Джефф изумленной мисс Сеттл. — Вы ведь не хотите предоставить им полную свободу? Представляете, что могут наделать близнецы за эти два дня?!
      Мисс Сеттл, как и Виолетта, пребывала в полном замешательстве. А Джефф оглянулся и, как ни в чем не бывало, спросил:
      — Ну, где эти маленькие чудовища? Полагаю, мне нужно взглянуть на них и убедиться, что они ничего не сломали с теупор, как мы виделись с ними последний раз.
      Виолетта уже собралась отправиться на поиски близнецов, но в это время подошла Эсси со своим отцом.
      — Это мой папочка, — с гордостью сказала девочка.
      Несмотря на то, что Виолетта еще не оправилась от шока, вызванного приглашением Джеффа, на ее глаза навернулись слезы. Она никогда не видела Эсси такой счастливой. Девочка смотрела на отца так, словно кроме него никого в мире больше не существовало.
      Гарольд Браун оказался высоким, худым, суровым человеком с густыми черными усами и баками.
      Он выглядел очень растерянным. Но Виолетта не испытывала к нему жалости. Напротив, ей хотелось по волоску выдернуть все его усы за то, что он так долго не навещал Эсси. Виолетта надеялась, что Джефф с помощью ссуды заставит Гарольда Брауна как можно дольше играть роль любящего отца.
      — Рад видеть такую исполнительность, — с угрозой в голосе проговорил Джефф. — Эсси скучала.
      — Я был занят, — пробормотал мистер Браун. — Из-за карантина и работы я…
      — Нам всем пришлось нелегко, — вступила в беседу мисс Сеттл, которая на удивление быстро при-шла в себя, как только понадобилось поговорить с другим богатым человеком. — Вы, безусловно, рады, что ваша прелестная дочь встречает вас здоровой и счастливой.
      — За это вы должны благодарить мисс Гудвин, — вмешался Джефф.
      — Но больше никто не мог входить в здание. Это запрещено законом, — заметил один из членов попечительского совета, толстый и наглый маленький человечек, судя по всему, слишком старый, чтобы иметь дочь школьного возраста.
      — Рад тебя видеть, Браун. Не хочу отнимать у вас с дочерью время, — сказал Джефф и повернулся к мисс Сеттл. — Не забудьте, мисс Гудвин должна быть готова к четырем часам. О Господи, а вот и мои племянницы!
      Действительно, к ним робко приближались Аурелия и Джульетта.
      — Идите сюда, — позвала девочек Виолетта. — Дядя вовсе не собирается наказывать вас.
      — Возможно, — многозначительно заметил Джефф. — Но если впредь вы натворите еще что-нибудь, я вас просто убью.
      Взрослые натянуто засмеялись..
      — Вы доказали за эту неделю, что можете вести себя вполне нормально, — продолжал Джефф. — Надеюсь, и в будущем ваше поведение не ухудшится.
      — Да, дядя Джефф, — хором ответили близнецы.
      — Хорошо. А теперь исчезайте. Близнецы испарились в мгновение ока.
      — Какие красивые маленькие девочки, — любезно проговорила мисс Сеттл. — Вы, очевидно, очень гордитесь ими.
      — Я бы гордился ими еще больше, если бы они не доставляли столько хлопот, — сказал Джефф и обратился к Виолетте. — Между прочим, мы переодеваемся к обеду.
      С этими словами он повернулся на пятках и пошел по направлению к городу. Виолетта и все остальные в полном молчании смотрели ему вслед.
      — Вам лучше поторопиться со сборами, мисс Гудвин, — заметил один из попечителей. — Вы не должны заставлять себя ждать.
      — Но где я найду замену за такой короткий срок? — взмолилась мисс Сеттл. — К тому же близнецы такие озорницы…
      — Пожалуйста, постарайтесь это сделать, — посоветовал второй попечитель, такой же толстый, как и первый, но молодой и гладко выбритый; у Виолетты училась его дочь. — В будущем году закончится строительство школы для мальчиков. Мы не должны допустить, чтобы мальчиков из семьи Рандольфов отправили в другое место.
      — Жду вас не позднее полудня, в среду, мисс Гудвин, — напомнила мисс Сеттл. — Хотя я на самом деле не представляю, что буду делать без вас.
      Виолетта почти не слышала слов почтенной дамы, тщетно пытаясь успокоить лавину обрушившихся на нее чувств. Надежда, страх перед будущим, какие-то глупые фантазии, решительно отвергаемые здравым смыслом… Кроме того, она никак не могла взять в толк, что означало приглашение Джеффа. Наверняка, он просто запомнил их ночной разговор. Или за этим скрывалось нечто большее? Ведь Джефф пригласил ее пожить в семейном отеле. Впрочем, гадать можно было сколько угодно, и Виолетта сказала себе, что это лишь пустая трата времени. Достаточно скоро она обо всем узнает.
      Джефф окинул быстрым взглядом комнату Ферн, с явным неудовольствием отметив, что здесь собралась почти вся его семья. Еще большее раздражение вызывал тот факт, что Айрис и Дейзи оказались беременны, а Монти и Тайлер вели себя так, словно совершили что-то такое, чем можно заслуженно гордиться. А между тем даже суслики прекрасно справляются с произведением на свет потомства.
      Лучше бы он навестил Луизу, вместо того чтобы приходить сюда, с запоздалым сожалением подумал Джефф. Физическое расслабление наверняка помогло бы ему выбросить из головы Виолетту Гудвин. Однако у Джеффа почему-то не было настроения видеть Луизу с ее громогласной веселостью. Несколько озадаченный и смущенный подобными чувствами, он решил все-таки проведать Ферн.
      — Пока я находился в пансионате, маленькие монстры вели себя довольно прилично, — сообщил Джефф. — Однако я не уверен, что они больше ничего не натворят. Признаться, не представляю, как такой скучный человек, как Джордж, мог породить этих двух ведьм.
      — Просто у девочек горячий нрав, — возразила Айрис. — Я хорошо помню, как сама училась в подобной школе. Я ненавидела каждую минуту, проведенную в ее стенах, пока не стала достаточно взрослой, чтобы посещать балы.
      — Тогда можешь отправиться туда и пожить с ними.
      — Я не против уехать от Монти. По крайней мере, у меня было бы больше свободы.
      Джефф почувствовал отвращение, заметив, как Монти ухмыляется, глядя на жену. Нельзя сказать, что он любил его больше остальных, но до встречи с Айрис брат никогда не вел себя так глупо. Вот на Тайлера женитьба не оказала такого воздействия. Он, по крайней мере, много работал. Они все сойдут с ума, подумал Джефф, если Монти, бездельничая, проведет здесь всю зиму.
      — Не стоит телеграфировать Розе, — попросила Ферн. — В конце концов, я обещала ей позаботиться о девочках.
      — Но ты не можешь этого делать, находясь в кровати, — заметила Дейзи.
      — Никто не сладит с этими несносными девчонками, — вздохнул Монти. — Ужас берет, когда по-, . думаешь, какими они станут через десять лет.
      — Ну, я-то больше ничего не собираюсь с ними делать ни через десять «Минут, ни через десять лет, — заявил Джефф. — Я сыт по горло этими четырьмя днями, проведенными в школе.
      В глазах Монти появился дьявольский блеск.
      — Ферн утверждает, будто воспитательница — Красивая северная соблазнительница.
      — У нее рыжие волосы, — небрежно ответил Джефф. — Впрочем, ничуть не сомневаюсь, в этом ты разбираешься лучше меня.
      — Что ты имеешь в виду? — вспыхнул Монти.
      — Как она выглядит? — вмешалась в разговор Айрис, стараясь предотвратить ссору. — Ферн говорит, что мисс Гудвин очень мила.
      Это слово вряд ли подходило Виолетте, подумал Джефф; скорее горячая, интеллигентная, прелестная иопасная — именно эти качества не позволяли ему забыть эту женщину.
      — Мисс Гудвин из Массачусетса, — пробормотал Джефф, чувствуя себя неловко под взглядами пяти пар глаз. — Что вы еще хотите узнать?
      Он вовсе не собирался распространяться перед ними о коже Виолетты, о ее волосах или о том, как она закрывала глаза, чтобы не видеть его обнаженное тело.
      — О Господи, Джефф! — воскликнула Ферн. — Миллионы людей приехали сюда из Массачусетса, и, конечно же, у кого-то из них рыжие волосы. Не могут же все люди быть одинаковыми.
      — Не знаю, — пожал плечами Джефф, почему-то уверенный, что Виолетта никому из Рандольфов не понравится.
      — Но ты же разговаривал с ней? Приглашал на обеды, которые я тебе присылал? — допытывался Тайлер.
      Джефф резко повернулся к брату.
      — Да, и я бы попросил тебя никогда ничего подобного больше не делать. Мисс Гудвин было очень неудобно, так же как и мне.
      На самом деле только он чувствовал себя неловко. Виолетта же старалась вести себя так, словно ей доставляло удовольствие его общество. Однако Джефф был убежден: ни одной женщине не мог прийтись по вкусу вечер с человеком, который то спорит, . то молчит.
      — Если человек приглашен на обед, приготовленный Тайлером, вряд ли он испытает неловкость, — высказала свое мнение Айрис.
      — Это вполне возможно, если с ним обедает Джефф, — съязвил Монти.
      — Понравилось ли мисс Гудвин фирменное, мясо? — спросила Айрис. — Правда, приехав, мы съели совсем немного, но, клянусь, никогда не пробовала ничего лучшего.
      — Мисс Гудвин не обедала со мной вчера вечером, — ответил Джефф.
      — Почему? — удивилась Ферн.
      — Неужели вам не понятно? — снова вмешался Монти. — После двух обедов с Джеффом можно вообще отказаться от еды.
      — Почему? — переспросила Ферн, не обращая внимания на замечание Монти. — Ты ведь пригласил ее, не так ли?
      — Нет, — злясь на себя, ответил Джефф, потому что весь обед думал о Виолетте.
      — Тебе следовало непременно пригласить мисс Гудвин.
      — Она бы все равно не пришла.
      — Но почему? — недоумевала Ферн. Судя по всему, родственники вознамерились вытянуть из него по кусочкам всю информацию. Впрочем, вряд ли им понравится услышанное. Ему, самому это ничуть не нравилось.
      — Мы с ней поссорились, — наконец признался Джефф.
      — Надеюсь, не из-за войны? — нахмурилась Ферн.
      — Мисс Гудвин попросила меня объяснить девочкам причины войны, — сообщил Джефф. В комнате раздался всеобщий стон.
      — Ты утверждала, что она умная женщина, — обратился к Ферн Монти. — Что-то не похоже, если после десяти минут разговора с Джеффом она не поняла, что он становится дураком, как только речь заходит о войне.
      — К счастью, мисс Гудвин не разделяет вашего мнения, — сердито ответил Джефф. — Ее брата тяжело ранили во время последней кампании, поэтому она не так равнодушна к войне, как все вы.
      После очередной порции стонов Монти поинтересовался:
      — Если мисс Гудвин такая понятливая, почему же она не сидит дома, ухаживая за ним?
      — Ее брат умер.
      — Нам не так повезло.
      — Монти! — воскликнула Ферн.
      — О, дьявол! — огрызнулся Монти. — Я уже устал слушать о том, что произошло четырнадцать лет назад! Если вы собираетесь и дальше обсуждать это, я ухожу.
      Монти поднялся и решительно распахнул дверь, но его задержал какой-то топот.
      — Вы держите в доме коров?
      — Это мои мальчики, — счастливо улыбнулась Ферн. — У них закончились уроки. Сейчас самое время навестить меня.
      Джефф тоже направился к двери.
      — Полагаю, сейчас самый удобный момент, чтобы удалиться. Между прочим, раз уж вас так интересует мисс Гудвин, надеюсь, вы будете счастливы узнать, что скоро сможете познакомиться с ней. Я пригласил ее провести два дня в отеле.
      — Что?! — воскликнула Ферн.
      — Не верю своим ушам! — эхом откликнулась Айрис.
      — Куда же мы ее поселим? — спросила Дейзи. — Ведь отель переполнен.
      — А номер Розы и Джорджа? — напомнил Джефф.
      — Ты не можешь приглашать кого-либо в отель, заранее не предупредив нас, — разозлился Тайлер.
      — Как видите, могу. Да, пока не забыл, мисс Гудвин ожидает, что за ней в четыре часа приедет экипаж.
      — Просто не верится, — скорее самой себе, чем остальным, пробормотала Айрис.
      — Как же ты собираешься работать в отеле? Ты ведь всегда жалуешься, что тебе мешает шум.
      — Я буду в своем офисе, как обычно.
      — А кто будет развлекать мисс Гудвин? — поинтересовалась Дейзи.
      — Вы. Я этим занимался пять дней, — Джефф улыбнулся, заметив растерянность родственников. — Считайте это своим вкладом в образование близнецов.
      Джефф почти вышел за дверь, когда в комнату ворвались трое мальчишек. За ними следовала няня, держа на руках четвертого малыша. Два старших мальчика тут же кинулись к Монти.
      — Поиграешь с нами прямо сейчас? — спросил старший.
      — Я хочу покататься на твоем колене, — потребовал младший.
      — Джеймс и Тейзвелл, идите сюда, — приказала Ферн. — И не толкайте Такера и Стюарта.
      — Зачем ты позволила Мэдисону наградить мальчиков такими идиотскими именами? — усмехнулся Монти.
      — Для Рандольфов это хорошие имена, — совершенно неожиданно для себя встал на защиту одного из своих братьев Джефф.
      — К тому же они звучат не хуже, чем Аурелия и Джульетта, — обиделась Ферн.
      Пока остальные продолжали дискуссию, Джефф исчез. Еще минут двадцать разговор вращался вокруг сыновей Ферн. Наконец мальчики вместе с Монти и няней ушли, и Ферн повернулась к Айрис.
      — Как ты думаешь, с чего бы это Джеффу взбрело в голову пригласить мисс Гудвин два дня провести в нашем отеле?
      — Понятия не имею. Но я была просто в шоке, — ответила Айрис.
      — Полагаешь, она ему нравится? — спросила Дейзи.
      Айрис рассмеялась.
      — Ты слишком долго жила вдали от семьи, но одно поймешь очень скоро: Джеффу не может нравиться ничего, имеющее хоть какое-то отношение к Северу. Бедный Джефф… Я ему, например, совсем не нравлюсь, но я его невестка, и это заставляет Джеффа смириться.
      — Хорошо, если бы он влюбился в эту мисс Гудвин, — заметила Дейзи. — Ему бы пошло на пользу, если бы она поубавила в нем занудства.
      — О Боже! — подскочил Тайлер. — Не желай этого нашей семье. Конечно, мы далеко не самые приятные люди на свете, но этого никак не заслуживаем.
 
      Едва Виолетта оказалась перед отелем «Виндзор», один из слуг опустил ступеньки экипажа и придержал дверцу, помогая даме выйти на улицу. Другой подхватил багаж Виолетты и отнес его в номер. Третий предупредительно распахнул перед ней дверь в отель.
      Если раньше Виолетту удивило приглашение Джеффа, то сам отель просто ошеломил ее, превзойдя все самые смелые ожидания. Пол и колонны из белого мрамора делали огромный вестибюль очень светлым, а мебель и малиновые с золотом портьеры буквально потрясали воображение. Но Виолетта совсем растерялась, увидев перед собой беременную женщину.
      — Очевидно, вы и есть мисс Гудвин. Я Дейзи Рандольф, невестка Джеффа.
      — Он здесь? — осторожно спросила Виолетта, отчаянно желая заметить в этих роскошных апартаментах хоть одно знакомое лицо.
      — К сожалению, срочная работа вынудила Джеффа остаться в банке. Боюсь, вам придется провести этот вечер в кругу нашей семьи. Если вы, разумеется, не предпочтете свою компанию. Джефф предупредил, что вас наградили двумя днями покоя и отдыха за две недели непрерывного общения с этими ужасными близнецами.
      — Если вы не возражаете, я с удовольствием присоединюсь к вам, — поспешно согласилась Виолетта на предложение Дейзи, не желая оставаться одна. — Я также буду рада побеседовать с миссис Ферн Рандольф.
      — К сожалению, вам не повезло, — проговорила, подходя к ним, другая женщина.
      Виолетту поразил цвет волос незнакомки. Только сейчас она поняла, что такое настоящие рыжие волосы.
      — Я Айрис Рандольф, вторая невестка Джеффа. Доктор не разрешает Ферн выходить из дома, но она настаивает, чтобы завтра вы пришли к ним на обед.
      Чувствуя неловкость перед этими женщинами, Виолетта лишь молча кивнула в знак согласия и позволила проводить себя. к номеру. Не удивительно, что Джефф не захотел отложить работу и приехать в отель. Рядом с женами Рандольфов Виолетта казалась себе слишком невзрачной. Если бы не карантин, Джефф, наверняка, никогда не обратил бы на нее внимания.
      — Между прочим, мы едим в личной столовой, так что переодеваться не стоит, — улыбнулась Дейзи и добавила: — Думаю, вы уже догадались: я жду ребенка, Айрис тоже. Поэтому мы стараемся везде создавать для себя удобства.
      — Мой муж присоединится к нам, если сумеет оторвать от себя мальчиков Ферн, — добавила Айрис.
      — Мой тоже, — засмеялась Дейзи. — Если только мне удастся вытащить его из кухни. Когда мы задумали вместе строить этот отель, я и не предполагала, что мне придется буквально заставлять мужа помогать в принятии решений.
      — Вы имеете в виду, что сами построили этот отель? — удивилась Виолетта.
      Интересно, что думает об этом Джефф? Вряд ли ему это нравится. Но он не может командовать своими невестками, поэтому, очевидно, не хочет показываться здесь. Виданное ли дело, чтобы женщине дали столько власти?! Впрочем, зачем обманывать себя? Джефф не пришел в отель только потому, что мисс Гудвин — не слишком важная причина, по которой следует оставить работу.
      — Мне нравится управлять отелем, — Дейзи многозначительно улыбнулась, словно поделилась с друзьями важным секретом. — Поверьте, очень приятно руководить мужчинами. Конечно, я выполняю полезную работу, но популярность отеля объясняется, главным образом, нашей отличной кухней.
      Виолетта вполне верила этому, не забыв ни одного блюда, ни одной минуты двух шикарных обедов с Джеффом.
      — Вы будете жить в номере Розы и Джорджа. Это совершенно справедливо, раз вам приходится воевать с их близнецами.
      С этими словами Дейзи открыла дверь, и Виолетта оказалась в сказочной комнате. Она до сих пор не могла поверить, что жизнь в пансионате, полном маленьких чудовищ, вдруг даст ей подобную привилегию — провести два дня в такой роскоши.
      Гостиная оказалась почти такого же размера, как приемная в школе. После простоты новоанглийского стиля мебель в стиле Луи XV, обтянутая голубым шелком и расшитая серебром, выглядела неправдоподобно шикарной. Поражали и украшенные золотом белые стены и голубые бархатные портьеры с серебряными кистями. В спальне возвышалась огромная кровать. Между тем служанка уже успела распаковать багаж и повесить в шкаф одежду. А когда Виолетта обнаружила, что у нее есть еще и личная ванная, то представление о рае стало совсем полным.
      — Обед в половине восьмого, — напомнила Дейзи и показала звонок. — Позвоните, если вам что-нибудь понадобится.
      — А теперь мы оставим вас, чтобы вы могли насладиться покоем, — улыбнулась Айрис. — Я буду в соседнем номере, если возникнут какие-нибудь вопросы. Когда придет время обеда, я сама зайду за вами.
      Виолетта смущенно пробормотала слова благодарности и, наконец, осталась одна. Только теперь она по-настоящему осознала, что, действительно, проведет два дня в одном из самых больших номеров самого шикарного отеля Денвера.
      Издав вопль радости, Виолетта упала на кровать. Если кто-либо из гостей услышал его, наверняка подумал, что на отель напали индейцы. Она прикрыла рукой рот и рассмеялась. Впрочем, беспокойство было напрасным: толстые стены не пропускали ни звука. Через два дня Виолетте предстояло опять стать воспитательницей, но до этих пор она решила наслаждаться каждой проведенной здесь минутой.
      Одного только Виолетта никак не могла понять: почему Джефф пригласил ее в отель, а сам даже не показывается? Впрочем, это вполне похоже на него — предложить компенсацию за то, что она столько натерпелась с ним, а самому устраниться при этом.
      Надо признать, Виолетта была разочарована. Джефф нравился ей вопреки всему. Напрасно она убеждала себя, что глупо даже мечтать об этом мужчине. Ее все равно неодолимо влекло к Джеффу. Виолетта восхищалась его настойчивостью, целеустремленностью, неуемной жаждой жизни и ничего не могла с собой поделать. Тем более что она потеряла свою семью именно из-за отсутствия у них столь важных качеств.

      — Ты сегодня не похож на себя, Джефф, — заметила Луиза; она кокетливо распахнула пеньюар, демонстрируя черный, отделанный кружевами корсет. — Прежде ты никогда не начинал с еды.
      — Просто устал, — ответил Джефф. — Я работал больше обычного.
      Луиза внимательно смотрела на него поверх бокала с вином.
      — А я-то гадала, почему ты так долго не появлялся. Это так непохоже на тебя.
      Она отвела назад плечи, отчего ее полная грудь стала выглядеть еще привлекательнее.
      Они сидели за столом, уставленным остатками ужина. Джефф словно забыл, зачем, собственно, пришел к Луизе, и чувствовал себя почему-то очень неловко. Дело заключалось вовсе не в ужине, хотя он был, разумеется, не так хорош, как в отеле у Тай-лера, и не в компании, которая его вполне устраивала. Луиза осталась прежней, а сегодняшняя ночь как две капли воды походила на сотни других, проведенных ими вместе. И все же сегодня вечер казался Джеффу скучным и бессмысленным.
      — Дела идут неважно? — спросила Луиза, наклонившись вперед и открывая взору Джеффа всю свою великолепную грудь.
      — Нормально, — рассеянно ответил Джефф. — Правда, кое-что неясно с рудником в Лидвилле. Все остальное идет даже лучше, чем обычно.
      При встречах они всегда обсуждали текущие дела. Луиза была женщиной умной и старалась прислушиваться к советам Джеффа, которые он давал ей иногда в знак благодарности за ее услуги. Только с Луизой Джефф мог удовлетворить сексуальные желания, не испытывая при этом комплекса неполноценности из-за своей руки.
      — Ты выглядишь очень озабоченным, — заметила Луиза, подставляя губы для поцелуя.
      Судьба свела их девять лет назад. Тогда Джефф спас Луизу от избивавшего ее разъяренного клиента и помог найти место, чтобы не охотиться за клиентами на улице. Луиза же предложила отблагодарить его единственным известным ей способом и посвящала Джеффу два дня в неделю. С годами их отношения переросли в дружбу. С тех пор Джефф уже не спал с другими женщинами.
      Между тем Луиза поднялась со стула и, приблизившись вплотную, раздвинула коленом его ноги и прижалась к нему всей грудью. Однако снова не последовало никакой реакции. Тогда она погладила Джеффа по внутренней стороне бедра. Джефф ощутил знакомое возбуждение, но и только. Ему почему-то совсем не хотелось сегодня обладать Луизой.
      За эти годы между ними установились легкие дружеские отношения. Но Джефф вдруг возжелал чего-то большего. Он не мог определенно сказать, чего именно, но был уверен, что это каким-то образом связано с Виолеттой.
      Луиза отодвинулась от Джеффа и недоуменно спросила:
      — С тобой что-то не так? Ты еще никогда не отказывался от меня.
      Судя по всему, она больше обеспокоена отсутствием интереса к своей персоне, чем его состоянием, с горечью подумал Джефф. Впрочем, что тут удивительного? Когда женщина ее профессии теряет былую привлекательность, у нее появляются серьезные основания для тревоги.
      — Дело вовсе не в тебе, — попытался успокоить Джефф Луизу, целуя ее белоснежную грудь. — Просто сегодня я неважно себя чувствую.
      Луиза, ко всему прочему, была еще и тщеславной. Пользуясь своими отношениями с Джеффом, она стала интересоваться бизнесом и политикой, изменила стиль одежды, а по внешнему облику и поведению теперь больше походила на леди, чем некоторые денверские матроны.
      — Что с тобой? — снова спросила Луиза. — За последние девять лет ты еще ни разу не вел себя так странно.
      Ну разве мог Джефф вот так взять и признаться, что ее образ вдруг потускнел перед образом медноволосой воспитательницы из школы Вульфа для девочек? Конечно, нет. Луиза бы никогда не простила ему этого.
      — Очевидно, это все из-за карантина.
      — Что?! — Луиза так резко отпрянула от Джеффа, словно от больного какой-то ужасной болезнью. — Так ты заразился и ничего мне не сказал?
      — Я не заразился, — попытался объясниться-Джефф. — Просто мне пришлось отправиться в школу, чтобы узнать о поведении своих племянниц. Я1 попал в последние пять дней карантина. К этому времени никто уже не болел. Кроме того, я не общался с девочками.
      — Как ты оказался в школе для девочек? Не та ли это школа, что на Семнадцатой улице?
      — Именно она. Луиза расхохоталась.
      — Бедняга. Ты, наверняка, чуть не сошел с ума в окружении стольких девчонок. Но все равно ты не имел права приходить сюда. Никогда нельзя быть абсолютно уверенным, когда дело касается болезни. Ты вполне мог подхватить инфекцию. А теперь можешь заразить меня, а я — девочек. Пойми, это же разорит нас!
      — Я не заражен.
      — Возможно и нет, но все равно, нужно вести себя осторожнее.
      С этими словами Луиза отодвинулась от Джеффа еще дальше, схватила носовой платок и помахала им в воздухе, словно хотела отогнать инфекцию на его сторону.
      — Тебе лучше отправиться домой.
      К удивлению, после этих слов Джефф испытал странное облегчение, которое не поддавалось никакому объяснению. Все эти годы ему всегда было хорошо с Луизой.
      — Вероятно, — поднимаясь, кивнул Джефф. — Сегодня я вряд ли смогу составить тебе компанию.
      — Меня беспокоит не твоя компания.
      — Знаю, — усмехнулся он. — Тебя беспокоит инфекция, которая, возможно, где-то притаилась во мне.
      — Все может быть, — заявила Луиза. — В любом случае, тебе не следовало приходить сегодня и тем более скрывать это от меня.
      — Не волнуйся, я не появлюсь до тех пор, пока не удостоверюсь, что на мне не осталось ни частицы инфекции, — пообещал Джефф, раздраженный до крайности глупостью Луизы.
      Он был абсолютно уверен, что не болен и что на нем нет никакой инфекции. Впрочем, ему самому не хотелось оставаться у нее. Джеффу нужно было остаться наедине с собой и постараться понять, почему каждый раз, когда он смотрел на Луизу, вместо нее видел Виолетту.
 
      Да, нелегко будет вернуться в школу после двух дней такой роскошной жизни. Виолетта лежала на постели, утонув в мягком матрасе, и разглядывала лепные украшения на потолке, шелковые абажуры на лампах, мраморный столик и огромное зеркало. Одна обстановка этой спальни стоила больше, чем дом ее отца.
      Признаться, Виолетта ужасно нервничала перед встречей с семьей Джеффа, но вечер прошел прекрасно. Кушанья подавались отменные, да и Рандольфы ей очень понравились. Особенно Айрис и Монти с их неиссякаемой энергией и жизнелюбием. Какой-то у них родится ребенок, вот бы взглянуть! Если это будет девочка, пошлют ли они ее в школу Вульфа? Виолетта не сомневалась, что сама она еще не скоро расстанется с этим заведением, если только Харви Макки не предпримет что-нибудь, чтобы вернуть ей рудник.
      А вот Дейзи и Тайлер не производили впечатление простых людей. Возможно, это объясняется тем, что Тайлер не долго задержался за столом, успев лишь проглотить пару кусочков со своей тарелки. Дейзи тоже дважды отлучалась, чтобы проверить, как идут дела в отеле; Виолетта, наверняка, сошла бы с ума от такой напряженной жизни. Но Дейзи и Тайлер, похоже, не находили в ней ничего особенного и в этом отношении ничем не отличались от Джеффа.
      Виолетта старалась не думать о Джеффе, но все в этот вечер напоминало ей о нем: тот же хрусталь и фарфор, даже те же подсвечники. Виолетта хотела увидеться с Джеффом и злилась на себя за это. Ее переполняло чувство разочарования, хотя Джефф ничего не обещал ей.
      За столом царила праздничная атмосфера. По-видимому, это объяснялось присутствием Монти и Айрис. Энергия просто била из них ключом, они относились ко всему с такой страстью, что рядом с ними Виолетта чувствовала себя старухой. Джефф был такой же, только немного сдержанней и скрытней.
      Виолетта вспомнила о школе и улыбнулась про себя, подумав, как там мисс Сеттл управляется с близнецами и Бетти Сью. Она надеялась, что Эсси хорошо провела время с отцом. Но ей хотелось, чтобы мистер Браун навещал дочь по собственной воле, а не по принуждению Джеффа.
      Ну вот, ее мысли опять вернулись к нему. Хотя чему удивляться? Если бы не Джефф, Виолетта никогда бы не оказалась в, этих апартаментах. Но если его совершенно не интересует, хорошо ли она проводит время, тогда зачем он пригласил ее сюда?
      Виолетта решила, что просто-напросто заработает мигрень, пытаясь понять Джеффа, или нервную лихорадку. Ей нужно наслаждаться своим пребыванием здесь, а не думать, почему это произошло. Продолжения явно не последует, поэтому все это не имеет никакого значения.
      Но самое яркое впечатление от вечера оставило счастье двух семейных пар Рандольфов. Виолетта всегда мечтала о таком союзе, а сейчас более чем когда-либо и именно вместе с Джеффом.
      Впрочем, нет нужды напоминать себе, насколько это глупо. Тяжело вздохнув, Виолетта свернулась калачиком под одеялами, но обнаружила, что ей вполне хватило бы и одного, самого легкого. Жар от радиатора наполнял комнату приятным теплом. После холода в школе это было так прекрасно.
      Виолетта подумала о Харви Макки, надеясь на скорое решение вопроса о руднике. Она по-прежнему собиралась помочь другим женщинам, но теперь ей уже хотелось доставить удовольствие и себе. Судя по всему, не все деньги отправятся в Массачусетс.
 
      — Виолетта?! Что вы здесь делаете?
      Харви Макки спешил к ней через вестибюль.
      — Когда закончился карантин? Я полагал, вы все еще исполняете роль наседки.
      — Я бы и продолжала это делать, — рассмеялась Виолетта, — если бы Джефф не пригласил меня провести здесь два дня для восстановления сил и не уговорил бы мисс Сеттл найти мне замену.
      Улыбка Харви стала увядать.
      — Джефф? Какой Джефф?
      — Джефф Рандольф.
      — Джефф Рандольф пригласил вас провести здесь два дня? Но в «Виндзоре» никогда не бывает свободных номеров.
      — Я остановилась в семейном номере. Улыбка Харви совсем исчезла.
      — Не представляю себе, зачем он это сделал. Вы знаете, что Джефф Рандольф ненавидит янки?
      — Конечно, он никогда не упускает случая сказать мне об этом, — пожала плечами Виолетта, не понимая, почему Харви вдруг стал таким серьезным.
      — Зачем же вы тогда согласились на его предложение?
      — Потому что я устала. Меня лишили двух последних выходных, — раздраженно ответила Виолетта, которой уже надоело, что каждый пытается опорочить Джеффа в ее глазах.
      Харви с трудом изобразил улыбку.
      — Раз уж вы здесь, может, пообедаете со мной?
      — Не могу. Сегодня вечером я приглашена на обед в дом Ферн Рандольф.
      — Вы отправитесь туда с Джеффом?
      — Нет.
      — А сам он там будет? Виолетта опять рассердилась.
      — Нет. Думаю, Джефф проведет вечер за работой.
      — Скажите Рандольфам, что не сможете пойти.
      — Я не могу ответить подобным образом на их гостеприимство.
      — Не обманывайтесь их внешним видом, — предупредил Харви. — Они самые жестокие люди, которых я когда-либо встречал.
      Виолетта совершенно не понимала столь странного поведения своего адвоката.
      — А мне они, напротив, понравились и показались очень приятными людьми.
      — Я надеялся, что вы меня считаете приятным человеком.
      — Так оно и есть. Вы тоже один из самых приятных людей, которых я знаю.
      — Тогда вы…
      — Мы с вами встретимся на следующей неделе, в обычное время, и пообедаем, если захотите.
      — Надеюсь, вы запомнили мои слова?
      — Вы знаете, Харви, яяикому не разрешу плохо говорить о вас. Думаю, вы не ожидаете, что я могу позволить подобное по отношению к Джеффу.
      Харви с достоинством воспринял столь недвусмысленное предупреждение.
      — Я обязательно постараюсь это запомнить, что бы в следующий раз ревность не заставила меня сказать что-нибудь лишнее.
      — Ревность? Из-за меня? — удивилась Виолетта.
      — Уверен, для вас не секрет, что вы мне очень нравитесь.
      — Да, конечно, но ревность… Я никогда не думала…
      — Поговорим об этом во время обеда, — перебил ее Харви. — И все-таки остерегайтесь Рандольфа.
 
      В офис Рандольфа вошел Филипп Рабин.
      — Я на минутку, — произнес он.
      Джефф никак не мог понять, почему такой удачливый человек всегда выглядел так, словно был зол на весь мир. Может, жизнь с Кларой и таким исчадием ада, как Бетти Сью, заставляла Филиппа срывать зло на остальных представителях человеческой расы?
      Джефф не предложил ему сесть, но Рабин сам предпочел погреть руки у камина.
      — Как председатель попечительского совета, я пришел, чтобы принести извинение за случившееся. Не представляю, о чем думала мисс Гудвин, втягивая вас в эту историю.
      Интересно, что наговорила мисс Сеттл членам попечительского совета? Впрочем, вряд ли она хотела возложить всю ответственность на плечи Виолетты.
      — Мисс Гудвин здесь ни при чем, — возразил Джефф. — Я сам виноват. Она же, напротив, делала все возможное, чтобы как-то смягчить ситуацию.
      Рабин выглядел явно неудовлетворенным. Наверняка, дочь или жена понарассказывали ему всяких небылиц. Клара Рабин ненавидела Джеффа, но У нее, кажется, не было причин валить всю вину на Виолетту. Чего, кстати, нельзя сказать о Бетти Сью.
      Рабин откашлялся.
      — Я слышал, мисс Гудвин спала в соседней с вами комнате.
      Ну, разумеется, это проделки Бетти Сью, злившейся, что Виолетта взяла под защиту близнецов. Но как мог взрослый человек поверить всему, что говорит тринадцатилетняя девочка?! И почему Филипп позволяет себе находиться под каблуком у жены?!
      — Мисс Гудвин спала в соседней комнате только потому, что в других не было кроватей, — пояснил Джефф. — А Бетти Сью не сообщила, что там спала и служанка? И что у мисс Гудвин все время была открыта дверь, чтобы она могла услышать, если ее позовут девочки?
      — Что вас заставило подумать…
      — Мисс Гудвин нисколько не хотела, чтобы в пансионате жил мужчина, — перебил Джефф. — Она постоянно находилась между мной и девочками и не позволяла мне спускаться вниз даже для того, чтобы принять ванну.
      — А правда, что мисс Гудвин дважды обедала с вами наедине?
      — Да, — коротко ответил Джефф.
      Может, стоит поговорить с близнецами, подумал он. Если девочки решили, что их все равно выгонят из школы, им будет нетрудно «позаботиться» о Бетти Сью. Джефф с подозрением посмотрел на Филиппа, который выглядел очень довольным собой.
      — В таком случае, — проговорил Рабин, — боюсь, совет должен рассмотреть вопрос о пребывании мисс Гудвин в стенах школы. Мы не можем позволить работать там человеку со столь плохой репутацией. Если родители детей когда-нибудь узнают все эти подробности…
      — Они не узнают, если вы им не расскажете об этом, — спокойно заметил Джефф, но в его голосе явно слышалась угроза.
      — Однако мы не может скрыть тот факт, что…
      — Мисс Гудвин обедала со мной в холле. Нас мог видеть каждый, кто поднялся бы наверх. Я пригласил мисс Гудвин, чтобы дать ей возможность хоть несколько минут отдохнуть от девочек. Вы когда-нибудь пробовали больше пяти минут присматривать за шестнадцатью девочками? — Филиппа явно озадачил этот вопрос, и Джефф добавил: — Поверьте, это может свести с ума любого человека. Поэтому я настоял, чтобы после карантина мисс Гудвин провела пару дней в отеле «Виндзор».
      — Кстати…
      — Если вы все еще склонны позволять разным сплетням и слухам вводить себя в заблуждение, вы легко можете убедиться, что сам я не посетил отель и не собираюсь этого делать до тех пор, пока мисс Гудвин не вернется к своим обязанностям.
      Филипп оказался загнан в угол. Вряд ли он поверил словам Джеффа, однако и не осмелился возразить ему. Даже если Филипп и обожал свою дочь, он понимал, насколько легко доказать, что она лжет.
      — Рад слышать это, — наконец произнес Филипп, отходя от камина. — Ситуация, действительно, сложилась ужасная. Не удивительно, что мисс Сеттл и члены совета так обеспокоены.
      — Ну, судя по всему, не настолько, чтобы самим убедиться, что все в порядке, — заметил Джефф. — А теперь, думаю, вас ждут дела.
      Филипп Рабин был не из тех людей, которым указывали на дверь, пусть даже президент крупнейшего в городе банка, но он ничего не мог с этим поделать.
      — Ну, что ж, приятно было услышать, что мисс Гудвин так хорошо справляется со своими обязанностями. Надеюсь, Клару это успокоит.
      — Клара будет довольна только в том случае, если я скомпрометирую себя настолько, что в Денвере со мной никто не захочет даже разговаривать.
      Филипп разволновался больше обычного.
      — Но вы с Кларой никогда не встречались с глазу на глаз.
      — Нет, встречались, — возразил Джефф. — И с тех пор не выносим друг друга. А теперь мне нужно работать.
      Но едва за Филиппом Рабином закрылась дверь, Джефф швырнул ручку на стол. Его взбесили эти попытки очернить Виолетту. Джефф настолько разозлился, что готов был убить Филиппа.
      Вместе с тем его беспокоило, что кто-нибудь вполне может обвинить Виолетту в сомнительном поведении. Да, она янки, но к своим обязанностям относилась весьма ответственно, кипятился Джефф, делая все возможное, чтобы оградить девочек от контактов с ним.
      Джефф улыбнулся, вспомнив Виолетту на посту около ванной, растерянность на ее лице, когда он вышел оттуда раздетый до пояса; то, как она смущенно прикрывала рукой глаза. Хорошо еще, что «э Клара Рабин ничего не знала об этом!
      Интересно, понравилось ли Виолетте в «Виндзоре»? Признаться, Джефф до сих пор не мог объяснить, почему пригласил ее. Слова вырвались сами собой, прежде чем он успел что-либо сообразить. Джефф в тот момент был до крайности раздражен поведением мисс Сеттл и членов попечительского совета, пытавшихся продемонстрировать свою обеспокоенность в связи с карантином, хотя вся тяжесть этих дней легла на Виолетту.
      Айрис передала ему записку о том, что вчера они провели вместе с мисс Гудвин прекрасный вечер и сообщала о предстоящем обеде у Ферн. Она приглашала и Джеффа, но в конце письма выразила уверенность, что он, разумеется, не сможет прийти, так как у него, как всегда, много работы. Последнее замечание почему-то задело Джеффа, и он решил непременно появиться у Ферн, чтобы позлить Айрис. Кроме того, ему хотелось узнать, хорошо ли отдохнула Виолетта. Джефф помнил ее усталый вид в день окончания карантина: явно сказывалось напряжение этих недель. Виолетте, безусловно, было необходимо для отдыха больше двух дней.
      Потом Джефф подумал о том поцелуе, и ему сразу захотелось выскочить на холод. Казалось, он до сих пор ощущал на своих губах мягкость ее губ. Странно, но у Джеффа никогда, даже в порыве страсти, не возникало желания поцеловать Луизу. С ней у него все было по-другому. Этот же поцелуй был нежным и сладким, почти юношески застенчивым. Господи, Джефф уже и забыл, как чувствуют в юности. Единственным воспоминанием тех времен остался поцелуй с Амелией Бланд, в шестнадцать лет.
      Они сидели тогда в саду под шелковицей жарким июньским днем. Казалось, Джефф до сих пор помнил тяжелый, сладкий запах жимолости, слышал доносившиеся из дома звуки, наслаждался волшебством того момента.
      Это произошло двадцать один год назад, еще до того, как его семью заставили покинуть Вирджинию; до того, как он во время войны потерял руку; до того, как научился ненавидеть весь мир. Да, это было так давно, что Джефф и думать забыл о том мальчике, а вот Виолетта невольно вернула его в то время.
      Это случилось как-то само собой, против его воли. Воспоминания всегда расстраивали Джеффа, заставляя его чувствовать себя слабым и уязвимым. Правда, с тех пор он стал гораздо сильнее и теперь все про себя знал: знал, что должен быть удачливым банкиром и что для этого нужно сделать, а чего следует избегать. Его поступки и чувства постоянно находились под контролем. Теперь жизнь не сулила Джеффу неожиданностей.
      А тот шестнадцатилетний мальчик был слишком слаб и напуган и, даже имея две руки, не мог соперничать с ним, сегодняшним. Нет, Джефф больше никогда не хотел испытать подобное.
      Однако этот поцелуй напомнил ему и о другом: тот мальчик умел радоваться жизни и строил планы на будущее. Джефф, увы, уже утратил эти способности. Двадцать один год назад он задрожал, когда его губы коснулись губ Амелии Бланд, а кончики пальцев дотронулись до нежной кожи ее руки. Тогда ему казалось, что он стоит на пороге чего-то прекрасного и волнующего. Джефф был влюблен и абсолютно уверен: придет день, и он найдет ту единственную женщину, которая сделает его безумно счастливым.
      Но в тридцать семь эта надежда и безграничный энтузиазм исчезли без следа. Джефф уже не был уверен, что кому-то вообще доступно счастье. Для него, по крайней мере, счастья не существовало, поэтому глупо даже вспоминать о тех наивных мечтах. Жизненный опыт оказался суровым, но очень справедливым учителем, а Джефф был не из тех, кто быстро забывает уроки.
      Но едва он взял ручку как в его памяти снова возникла Виолетта, сидящая за освещенным свечами столом: ее темные глубокие глаза, блестящие густые волосы, мягкий успокаивающий голос… Решимость Джеффа тут же ослабла. Ему захотелось снова увидеться с ней, поцеловать ее. Оказывается, от того мальчика в нем осталось гораздо больше, чем он мог себе представить.
      Джефф пододвинул стопку бумаг, запретив себе даже думать о женщине-янки. Впрочем, при одной мысли о предстоящем вечере в кругу семьи его желание встретиться с Виолеттой несколько угасло.
 
      Виолетта, наверняка, не сумела бы толком объяснить, почему ее так встревожил вид Ферн. Однако она многие годы работала сиделкой и безошибочно чувствовала: с Ферн что-то не в порядке.
      У Мэдисона и Ферн оказался прекрасный дом на небольшом холме в трех милях от центра Денвера. Сейчас семья собралась в одной из его комнат, обставленной дорогой викторианской мебелью. Слабое пламя тщетно пыталось справиться с двумя поленьями в камине, но благодаря мягкому газовому освещению комната выглядела довольно светлой, а радиаторы выгоняли из нее зимний холод.
      — Не поднимайтесь, — проговорила Виолетта, быстро пересекая комнату. — Вы уверены, что вам следовало вставать с постели?
      — Но мне необходимо хотя бы ненадолго выходить из комнаты, — с видимым усилием улыбнулась Ферн. — Кроме того, я хотела лично поблагодарить вас за заботу о близнецах и Джеффе. Вы сделали намного больше, чем этого можно требовать от человека.
      — Девочки вели себя хорошо, пока их… — Виолетта хотела сказать «Джефф», но вовремя спохватилась, — … дядя находился в пансионате. Весь первый день они бегали вверх-вниз, выполняя его поручения. Близнецы, наверняка, испытали огромное облегчение, когда заработало подъемное устройство.
      — Расскажите об этом поподробнее, — попросила Айрис. — Могу себе представить, что думали проходившие мимо люди!
      — С улицы устройство не было видно, а вот с полдюжины клерков, суетящихся вокруг здания… — Виолетта улыбнулась. — Удивляюсь, как еще никто из родителей не пришел потребовать отчета о происходящем.
      — Оказаться взаперти с Джеффом — все равно, что находиться в одной клетке с тигром, — заметила Айрис. — Покажите нам свои царапины..
      — Судя по всему, мисс Гудвин способна за себя постоять, — возразил Монти. — Расскажите-ка нам лучше о царапинах Джеффа.
      — Ты, наверное, хочешь, чтобы у мисс Гудвин сложилось о нас ужасное впечатление, — проговорила Ферн.
      — Пожалуйста, называйте меня Виолеттой.
      — Оно у нее уже сложилось после вчерашнего вечера и дневного похода по магазинам, — вставила Айрис. — Поверьте, Виолетта услышала обо всех секретах семьи Рандольфов.
      — А о твоих? — спросила Дейзи.
      — Это не секреты Рандольфов, — пожала плечами Айрис. — Поэтому их я оставлю при себе.
      — Уж мне-то они все известны, — громко прошептал Виолетте Монти и добавил: — Может, покатаемся завтра верхом?
      Виолетта знала, что Монти и Айрис верны друг другу, и все-таки ее бросило в краску от подобной пикировки. Она не знала, как себя вести в таких случаях. В ее семье относились друг к другу несколько иначе.
      — Не обращайте на ни» внимания, — улыбнулась Ферн. — Они всегда…
      Ферн не закончила фразу, так как в комнату вошел Джефф. Виолетта надеялась, что ее внезапная бледность осталась незамеченной в поднявшейся суматохе.
      Все это время она убеждала себя, что больше никогда не увидится с Джеффом. После того, как Виолетта не обнаружила его вчера в отеле, в ее душе угасла последняя искра надежды. Виолетта уже смирилась с тем, что завтра закончится волшебная сказка, она вернется в школу, и жизнь войдет в привычное русло.
      Неожиданная встреча с Джеффом нарушила ее спокойствие и заставила надежду снова затеплиться в сердце.
      Джефф отыскал взглядом Виолетту, но затем его внимание привлекли восклицания семейства.
      — Что, черт побери, ты здесь делаешь? — удивился Монти.
      — Я подумал, что не могу оставить мисс Гудвин в вашей компании на целых два дня. У нее особое мнение о том, какой должна быть семья.
      — У нас вполне нормальная семья, — обиделся Тайлер.
      — Но, согласись, в достаточной мере странная.
      — Если ты явился, чтобы расстраивать нас, то, лучше уходи домой, — сердито сказала Ферн. — Я еще не простила тебя за то, что ты отослал Мэдисона в Лидвилл. И не позволю тебе испортить единственный вечер, когда я в состоянии находиться в компании.
      — Может, мне его выкинуть отсюда? а» предложил Монти.
      Мужчины стояли напротив друг друга, сверкая глазами. Виолетту поразило их удивительное сходство. Правда, Монти был немного выше и шире в плечах, но оба брата оказались в равной мере мускулисты, одинаково светловолосы и красивы лицом.
      — Никто никого не будет выбрасывать, — примирительно сказала Ферн. — А теперь садитесь и перестаньте вести себя так, словно готовы подраться. Они всегда такие, — пожаловалась она Виолетте.
      — Монти ведет себя прилично, пока Джефф не заведет его, — бросилась на защиту мужа Айрис.
      У Виолетты тоже вдруг появилось непреодолимое желание оправдать Джеффа. Она, наверняка, тах бы и поступила, если бы вовремя не поймала его взгляд. Джефф незаметно улыбнулся ей и покачал головой.
      — Я никогда не годился для компании, — засмеялся Монти. — И вы все знаете это. Поэтому семья просто радуется, когда я живу в Вайоминге.
      — А я очень рада, когда ты приезжаешь в Денвер, — возразила Ферн. — Ты знаешь, мальчики просто обожают тебя. Только я не хочу, чтобы вы ссорились с Джеффом. У меня сейчас на это нет сил.
      — Может, я лучше пойду к мальчикам? — спросил Монти.
      — Не надо, — покачала головой Ферн. — Они перевозбудятся, а потом их не уложишь спать.
      — Пригласите сюда близнецов, — предложил Джефф. — Поверьте, мальчики настолько устанут от этих двух вертушек, что просто будут счастливы забраться в кровать.
      — Мисс Гудвин как раз рассказывала нам, как Аурелия и Джульетта вели себя во время карантина.
      — Между прочим, они взяли под свою защиту маленькую девочку, — заметил Джефф. — Похоже, близнецы всегда готовы сражаться.
      — Они, действительно, были очень добры к Эсси, — подтвердила Виолетта. — Но Эсси отдала свое сердце Джеффу.
      — Джеффу?! — воскликнули все одновременно.
      — У нее возникли сложности с арифметикой, — пробормотал Джефф.
      — Ты помогал ребенку выполнять задания? — удивилась Айрис. — Просто не могу поверить.
      — Вот если бы вы сказали, что он замучил девочку до полусмерти… — начал Монти.
      — Или избавился от нее с помощью своей машины, — добавил Тайлер.
      Виолетта не могла больше выносить этих насмешек.
      — Вы просто плохо знаете своего брата. Эсси буквально обожает его. Девочку никогда не навещал ее отец. Так вот, Джефф не только устроил так, что тот оказался у школы в момент окончания карантина, но еще и помогал Эсси писать письма отцу.
      Все в изумлении уставились на Джеффа. И Виолетта вдруг поняла, что он очень смущен.

      Виолетту удивило смущение Джеффа. Она никак не предполагала, что ему не хочется, чтобы семья узнала о его отношениях с Эсси Браун. Судя по всему, Джефф предпочитал, чтобы о нем думали как об ожесточившемся одиночке. Виолетта совершенно не понимала, как кому-то может нравиться быть изгоем.
      — Эсси просто нашла у меня убежище, — проговорил Джефф, усаживаясь на стул в противоположном от Виолетты конце комнаты. — А потом и близнецы решили, что ее не мешало бы защитить от дочери Клары Рабин.
      — Медведю и тому понадобилась бы защита от дочери Клары Рабин, — заметила Ферн. — Это очень скверная женщина.
      — Сегодня Филипп приходил в мой офис, чтобы сообщить, как он сожалеет о том, что я попал в такую ситуацию.
      — Мэдисон считает, что с тех пор, как ты отобрал у него железнодорожный бизнес, он нас ненавидит, — предупредила Ферн. — Когда у Филиппа появляется возможность, он каждый раз старается доставить нам неприятности.
      — Плевать я на него хотел, — заявил Джефф, ставя таким образом точку на разговоре о Филиппе Рабине, его жене и дочери, затем осмотрел комнату. — Не мешало бы вам нанять кого-нибудь, чтобы кое-что поменять здесь. Эта комната скорее напоминает кабинет, чем гостиную, в которой приятно проводить время.
      Мысленно Виолетта тоже согласилась с тем, что у Ферн, действительно несколько мрачноватый вкус, но комната ей все-таки нравилась. Однако ее удивило грубое замечание Джеффа.
      — Можешь изменить здесь все по своему усмотрению, можешь даже нанять декоратора, если, конечно, оплатишь счет, — с улыбкой ответила Ферн, но глаза ее при этом предостерегающе сверкнули.
      — Да будь я проклят, если потрачу хоть цент на дом Мэдисона, — усмехнулся Джефф. — У него больше денег, чем у нас всех; вместе взятых.
      Кажется, опять назревала ссора. Виолетта вздохнула с облегчением, когда их пригласили к столу. Неизвестно, сколько могут продлиться мирные отношения внутри этого семейства, если Джеффа не занять чем-нибудь другим. Господи, для чего ему нужно постоянно провоцировать своих братьев на скандалы?
      К счастью, обед прошел лучше, чем ожидала Виолетта. Джефф сидел на другом конце стола между Дейзи и пустым стулом Мэдисона. Казалось, все его мысли были сосредоточены на еде. Но каждый раз, встречаясь взглядом с Виолеттой, Джефф почему-то хмурился.
      Впрочем, в данный момент Виолетту все больше и больше беспокоила Ферн. Она съела лишь немного супа, отказавшись от всех остальных блюд, а перед десертом силы окончательно оставили ее. Ферн вдруг побледнела, ее кожа стала влажной и холодной, сердце учащенно забилось.
      — Вам нужно в постель, — сказала Виолетта.
      — Через минуту со мной все будет в порядке. Это скоро пройдет, — слабым голосом запротестовала Ферн.
      — Это не тот случай, — не согласилась Айрис, вместе с Виолеттой подбегая к Ферн. — Хочешь ты этого или нет, а мы собираемся уложить тебя в постель. Монти, отнеси ее наверх.
      — Но это же глупо, — возразила Ферн. — Я и сама смогу подняться.
      — Зачем тогда Монти все эти мышцы, если он не может хоть раз применить их по назначению?
      Не удержавшись, Виолетта взглянула на Джеффа, который был так же силен, как и брат. Однако из-за его руки никто и не вспомнил о нем в этот момент. Господи, как часто окружающие поступали подобным образом, даже не осознавая этого?! Лицо Джеффа сохраняло все то же безразличное выражение, но Виолетта знала, что его больно ранило такое обращение. Тем временем Монти взял Ферн на руки и понес наверх.
      — А тебе лучше остаться здесь, — обратилась Айрис к Дейзи. — Братьев Рандольф нельзя ни на минуту оставлять одних. Не думаю, что мы можем принести в жертву Виолетту. А мне потребуется чья-то помощь.
      Дейзи только улыбнулась в ответ, и Виолетта в который раз удивилась, как им с мужем удавалось сохранять спокойствие среди своих столь неуравновешенных родственников.
      В конце концов Ферн раздели и уложили в постель, но Виолетта так встревожилась ее состоянием, что немедленно послали за доктором. После приезда доктора Айрис и Виолетта вышли в холл.
      — Мне приходилось ухаживать за будущими матерями, — сказала Виолетта уже за дверью. — Не знаю, в чем тут дело, но с Ферн явно что-то не так. Почему здесь нет ее мужа?
      — Я написала Мэдисону, чтобы он приехал. . — Когда? ? Вчера? — А нельзя ему телеграфировать?
      — Думаю, можно.
      — В таком случае, я»хочу попросить Джеффа дать ему телеграмму.
      — Прямо сейчас? — удивилась Айрис.
      — Да.
      — Вы считаете, это настолько серьезно?
      — Уверена.
      Виолетта осталась при своем мнении даже после того, как доктор сказал, что Ферн всего лишь переутомилась.
      — Он просто дурак, — сердито заявила Виолетта, когда после ухода доктора вся семья собралась в гостиной. — Происходит что-то серьезное. И если немедленно не принять мер, я опасаюсь…
      — Мать Ферн умерла во время родов, — заметила Айрис. — Вы этого боитесь?
      Виолетта молча кивнула, потом добавила:
      — Когда приедет ее муж, посоветуйте ему обратиться к другому доктору. Мне неизвестна репутация этого человека, однако я не доверяю ему.
      — Но это лучший доктор в Денвере, — возразил Тайлер.
      — В таком случае Денвер нуждается в другом враче, — вспылила Виолетта, совершенно забыв, что разговаривает с двумя беременными женщинами. — Я уверена, — уже мягче сказала она, не желая тревожить их, — в обычной ситуации этот врач вполне компетентен, но Ферн нуждается в особом уходе.
      — Не думаю, что нам удастся найти кого-нибудь, — усомнился Тайлер.
      — Я знаю одного доктора в Бостоне, который выходил многих женщин, находившихся в подобном состоянии, — предложила Виолетта — Может, он кого-то порекомендует?
      — Я не доверяю ни одному доктору в Бостоне, — заявил Джефф.
      — Но Мэдисон закончил Гарвард и вполне доверяет им, — заметил Монти.
      Виолетта поднялась, собираясь проститься с гостеприимными хозяевами.
      — Если Мэдисону понадобится имя доктора, он может связаться со мной. А сейчас мне лучше вернуться в отель.
      Заметив, что Монти и Тайлер тоже встали, она добавила:
      — Не нужно меня провожать. Думаю, вам следует остаться и убедиться, что с Ферн все в порядке.
      — Джефф вполне может вас проводить, — предложила Айрис. — У него есть экипаж.
      — В этом нет необходимости, — возразила Виолетта. — Я могу…
      — Вы не можете уйти одна, — сказал Джефф, поднимаясь со стула.
      Конечно, Виолетте очень хотелось побыть с Джеффом наедине, но она знала, что этого не следует делать: ей с таким трудом удалось совладать со своими чувствами.
 
      Виолетта заняла место в экипаже, настраивая себя на то, что ничего особенного не произойдет. Но когда Джефф сел с нею рядом, а не напротив, в душе Виолетты затеплилась надежда: возможно, его холодность вызвана лишь нежеланием показывать свои чувства в кругу семьи?..
      — Вы, действительно, считаете, что Ферн в опасности? — спросил он, когда тронулся экипаж.
      Виолетта понимала, что не должна испытывать разочарования от того, что Джефф больше интересуется своей невесткой, чем ею, но ничего не могла с собой поделать. Впрочем, о чем еще они могли разговаривать? Чего она ожидала?
      — Да. У меня есть некоторый опыт. Даже не зная причины, я могу определить, что дело серьезное.
      — Вы не собираетесь вернуться к прежней работе, если не получите денег?
      Виолетте совсем не хотелось говорить на эту тему. Ее интересовало другое: почему Джефф вчера не пришел в отель и почему вызвался проводить теперь? Какие у нее шансы по сравнению с женщиной, родившейся на Мейсон-Диксон Лайн? И собирается ли Джефф и впредь неожиданно возникать в ее жизни и столь же внезапно исчезать?
      — Не знаю, — наконец ответила Виолетта. — Это то же самое, что и работать воспитательницей в школе.
      Признаться» ей нравилась и та, и другая работа.
      После того как ее семья переехала в Бостон, Виолетте довелось работать с несколькими лучшими докторами страны.
      Правда, разница заключалась в том, что вернувшись в Массачусетс, она никогда больше не сможет увидеть Джеффа. Эта мысль, ужаснула Виолетту, но она тут же одернула себя: воображаемый поцелуй не станет реальным только потому, что ей так этого хочется.
      — Вы всегда можете выйти замуж, — невозмутимо заметил Джефф.
      — Если помните, мы уже это обсуждали. Я слишком стара для замужества. Кроме того, с годами я стала менее терпимой и сомневаюсь, что найду кого-то, кто соответствует моим стандартам.
      — И каковы же они?
      Джефф не выглядел ни насмешливым, ни циничным. Похоже, его это действительно интересовало. Хотя мужчин обычно не волнует, что женщина ищет в браке. Они ожидают, что любая женщина с благодарностью примет их предложение, и полагают, что, давая ей крышу над головой, одежду, пищу и ребенка, и так делают больше, чем достаточно. Ну что ж, пусть Джефф узнает, что их желания совершенно не совпадают.
      — Вы опять назовете меня «глупой янки», — ответила Виолетта.
      Ей показалось, будто на лице Джеффа промелькнула тень улыбки. -
      — Возможно. Но вы все-таки попытайтесь. Я привык слушать вещи, которые мне не хочется слышать.
      Господи, Виолетта, признаться, и сама толком не знала, чего же она ожидала от будущего избранника.
      — Это довольно трудно объяснить, — неуверенно начала Виолетта. — Мне никогда не приходилось выражать это словами.
      — Но должны же вы все-таки знать, чего хотите, — продолжал настаивать Джефф. — Поверьте может оказаться слишком поздно, когда вы это поймете.
      — Ну, хорошо. Вы верите, например, что человек должен не только получать, но и отдавать? Что сила любви помогает мириться с недостатками? — спросила Виолетта.
      — Нет, — последовал вполне недвусмысленный ответ.
      Это был удар, и достаточно тяжелый. Виолетта знала, что Джефф суров, требователен, циничен, но ей казалось, что он все-таки должен верить в любовь. Она, например, верила, хотя никогда с ней не встречалась.
      — Эмоции только скрывают суть, — проговорил Джефф. — Они ничего не меняют.
      — Неужели вы вообще не верите в любовь? А как же ваши братья?
      — Любовь — не для всех. Это род эмоциональной слабости, на которую могут решиться только очень сильные люди. Вот Мэдисон может управлять своими чувствами.
      — Почему же тогда он оставил беременную жену? Не обращая внимания на замечание Виолетты, Джефф продолжал:
      — А посмотрите на Монти: он же подпрыгивает каждый раз, когда начинает говорить Айрис.
      Виолетте казалось, что Монти просто старается делать все возможное, чтобы создать для жены как можно больше удобств. Но, судя по всему, Джефф воспринимал все это совсем по-другому.
      — Если вы оцениваете это таким образом, вам не понять, что же я ищу. Первое мое требование — чтобы муж любил меня. Второе — чтобы уважал мое мнение так же, как и я — его. Кстати, Тайлер и Дейзи именно так и поступают.
      — Это только кажется, — усмехнулся Джефф. — Дейзи управляет отелем, потому что Тайлера волнует только кухня. Впрочем, я знал с самого начала: Тайлер не собирается заниматься ничем, кроме кухни.
      — Почему же тогда это самый хороший отель в Денвере?
      — Потому что он самый роскошный, и в нем лучшая кухня.
      — А кто его задумал?
      — Тайлер.
      — По-моему, вы сами же себя и опровергаете, — сказала Виолетта.
      — Не думаю. Впрочем, Тайлер меня нисколько не волнует. Так какие же еще требования вы предъявляете к будущему мужу?
      — Что именно вы хотите узнать?
      — Меня всегда удивляли янки. Вы очень странные существа.
      — Мы не существа, а такие же люди, как И вы.
      — Вы увиливаете от ответа.
      — Ну, хорошо, извольте: мой муж должен знать, что я человек с такими же чувствами и потребностями, как и те, кто родился в Вирджинии. И имею такое же право на счастье.
      — Полагаю, это не все, и у вас есть еще требования.
      Но Виолетте не хотелось больше об этом разговаривать. А не специально ли появился Джефф, чтобы развеять надежды, которые могли у нее появиться, размышляла она. Ну что ж, это ему вполне удалось. Пусть теперь отправляется домой и оставит её в покое.
      — Многие женщины, взрослея и лучше узнавая мужчин, не испытывают желания вверять им свою судьбу, — холодно произнесла Виолетта.
      — А вы сами как считаете? Вы вверили бы свою судьбу мужу?
      — Конечно. Законы таковы…
      — Я говорю не о законах, а о вас, — вполне серьезно, без тени улыбки произнес Джефф.
      Судя по всему, его действительно интересовал ее ответ. Джефф считал, что жена должна полностью покориться мужу. Но ведь это не одно и то же, что вверить мужу свою судьбу. Впрочем, Джефф вряд ли видел разницу.
      — Я просто не выйду замуж, если не сумею этого сделать, — сказала Виолетта.
      — Но разве то, что вы вверяете себя ему, не означает, что муж должен будет принимать за вас решения?
      — Не искажайте мои слова, — запротестовала Виолетта. — Я не имею в виду, что он будет полностью контролировать мою жизнь. Пока меня не оставят силы и здравый ум, думаю, я буду сама принимать за себя решения. Это мое право как человека. И я не откажусь от него только потому, что решу выйти замуж. Тем не менее, если по какой-то причине я окажусь не в состоянии принять решение, то, конечно, доверю это своему мужу. Уверена, он при этом учтет все мои пожелания.
      — Не лучше ли доверить мужу решение всех вопросов, а самой заняться домом и семьей? Виолетта сердито посмотрела на Джеффа.
      — Я вовсе не глупа и не ленива. Мне пришлось десять лет ухаживать за братом и отцом, вести хозяйство и работать, чтобы поддержать семью. Я не могу позволить, чтобы в один прекрасный день мне заявили, что я не должна больше ни о чем думать, так как в этом нет необходимости.
      — Вы на самом деле хотите выйти замуж?
      — А вам никто не говорил, что вы самый грубый человек в Денвере?
      — Да, и очень часто. А теперь ответьте на мой вопрос.
      Виолетта чувствовала страшную усталость и раздражение.
      — Само собой, — резко ответила она. — Хотя встреча с вами заставляет меня думать, что это не самая лучшая идея.
      Джефф рассмеялся. Да, он сидел и смеялся, словно Виолетта сказала что-то очень смешное.
      — В один прекрасный день вы жените на себе какого-нибудь бедняка, который вряд ли поймет, что его обманули, — наконец проговорил он.
      Виолетта даже потеряла на миг дар речи. Господи, как мог Джефф нравиться ей?! Как она могла мечтать о серьезных отношениях с человеком, не способным предложить ничего, кроме прекрасного тела и неизменных насмешек?!
      — Спасибо, — кивнула Виолетта. — Я даже не стану спрашивать, почему вы так решили. Меня следовало связать до того, как я еще произнесла хоть слово.
      Ее уже не удивляли оскорбления Джеффа. Несомненно, он был самым невыносимым человеком на свете.
      Наконец экипаж остановился перед отелем.
      — Спасибо, что проводили меня, — сказала Виолетта, стараясь держаться как можно более официально. — Правда, в этом не было никакой необходимости, но все равно это очень мило с вашей стороны.
      — Я провожу вас до номера, — заявил Джефф выходя из экипажа и помогая ей спуститься.
      — Не стоит беспокоиться.
      — Знаю, — невозмутимо ответил Джефф. Виолетта старалась оставить его позади, но он с легкостью догнал ее. Они одновременно оказались перед лифтом. Джефф нажал на кнопку.
      — Никак не пойму, что вы хотите показать своим вниманием. Но если вы когда-нибудь настолько заинтересуетесь какой-нибудь женщиной, что решите установить с ней серьезные отношения, позвольте дать вам один совет: вы ведете себя неправильно.
      В это время перед ними распахнулась дверь лиф-, та. Присутствие управлявшего лифтом молодого человека вынудило Виолетту осторожнее выбирать слова, но она все-таки не прекратила разговор.
      — Вам нужно попытаться стать более приветливым, более сговорчивым. Молодой женщине будет очень трудно полюбить вас, если вы приметесь постоянно выводить ее из себя. Вы должны, по крайней мере, хотя бы делать вид, будто вас интересует кто-то еще, кроме себя самого, пусть даже это не так. Вы должны научиться говорить что-нибудь приятное. Я понимаю, это трудно. Возможно, вам стоит записать несколько вежливых фраз и запомнить их.
      Дверь лифта снова открылась, и они вышли в холл.
      — Полагаю, вам не справиться с этими фразами самому. Доброта совершенно чужда вашей природе. Может, попросите это сделать кого-нибудь из клерков?
      Виолетта продолжала разглагольствовать даже у дверей своего номера.
      — Как только запомните сотню фраз, начинайте тренироваться. Только не пытайтесь вникнуть в их смысл. Вам этого все равно не понять. Просто время от времени вставляйте их в разговор. Если вы поступите так достаточное количество раз, возможно, какая-нибудь незнакомая женщина и поверит в вашу искренность.
      — Но вас бы это не обмануло? — невозмутимо поинтересовался Джефф.
      — Ни на секунду.
      — Отлично. Не вижу смысла обольщать глупых женщин.
      Виолетта столько времени провела рядом с Джеффом, но все равно не переставала поражаться его высказываниям. Однако это не шло ни в какое сравнение с шоком, который она испытала, когда он внезапно поцеловал ее.
      — Зачем вы это сделали? — спросила Виолетта, с трудом переводя дыхание.
      — Я хотел этого весь вечер, — просто ответил Джефф.
      — Но почему?
      — Вы мне нравитесь.
      — Но ведь я янки! Кроме того, вы ненавидите все, связанное со мною. Вы не согласны со всем, во что я верю.
      — Я стараюсь об этом забыть. Вы собираетесь уйти?
      — Это зависит… — начала она
      Джефф снова приник к губам Виолетты. На этот раз она ответила на его поцелуй. Правда, это унижало ее достоинство, но Виолетта ничего не могла с собой поделать. Она думала об этих поцелуях целыми днями, мечтала ночами. То, что Джефф был грубым, бесчувственным, твердолобым человеком, нисколько не меняло сути дела.
      Неизвестно, сколько времени они простояли, Целуясь словно два подростка, пока не услышали, как открывается дверь лифта. Джефф даже не шелохнулся. Тогда Виолетта сама отскочила от него, и хорошо, что вовремя успела это сделать: в холл вышли Айрис и Монти.
      — Я думала, ты уже в офисе, по уши в работе, — заметила Айрис.
      — Мы с мисс Гудвин обсуждаем достоинства которые она ищет в муже.
      — Зачем? Между вами не может быть ничего общего.
      — Так, простое любопытство, — пожал плечами Джефф.
      Айрис недоверчиво взглянула на него и обратилась к Виолетте:
      — Он очень опасен в подобном настроении. На вашем месте я бы заперлась.
      — Виолетте ничего не угрожает, — возразил Монти. — Ты, наверно, забыла, что она из Массачусетса?
      — Я все равно не доверяю ему, — сказала Айрис, все еще пристально глядя на Джеффа. — Никому из Рандольфов нельзя доверять.
      — Даже мне? — удивился Монти.
      — А тебе особенно. Думаешь, почему я не спускаю с тебя глаз? — усмехнулась Айрис и, открыв дверь в свой номер, пропустила мужа вперед. — Рандольфы такие скромные.
      — Но у нас столько причин не быть таковыми, — заметил Монти перед тем, как Айрис закрыла дверь.
      Виолетте хотелось куда-нибудь спрятаться и все хорошенько обдумать. Она совершенно терялась, когда на нее смотрел Джефф.
      — Позвольте поблагодарить вас за эти два дня, — сказала Виолетта, протягивая руку, чтобы сохранить дистанцию. — Непросто управлять близнецами, но прекрасно, что мои усилия оценили по достоинству.
      Джефф пожал ее руку.
      — Если я не увижу вас завтра, хочу, чтобы вы знали: мне очень понравилось, как ваша семья приняла меня, — Виолетта с трудом выдавила улыбку. — Мне показалось, они лучше относятся к янки, чем вы.
      — Трое из них женаты на янки, — заметил Джефф.
      — Да, Айрис говорила мне об этом. Но сегодня вечером только я была настоящей янки.
      — Зато самой красивой.
      — Видите, как легко запоминаются вежливые фразы. Вы ведете себя так, словно хорошо усвоили урок. Продолжайте в том же духе и скоро будете вполне готовы к лунному свету и запаху магнолий. Это ведь на Юге любимое дерево?
      — Я предпочитаю жимолость, — проговорил Джефф, отпуская руку Виолетты.
      — Да, она более реальна, почти как зарабатывание денег. Ну, а теперь мне нужно идти. Уже почти полночь. Знаю, я не Золушка, но не уверена, что этот вечер не закончится мышами и тыквами.
      Приглушенный смех в номере Айрис и Монти отвлек внимание Джеффа и дал возможность Виолетте открыть свою дверь,
      — Еще раз спасибо, — проговорила она, проскользнув в комнату и закрыв за собой дверь.
      Слезы текли у нее по щекам. Она в самом деле чувствовала себя Золушкой. И пусть ее платье не превратилось в лохмотья, вряд ли ее сказку ожидает счастливый конец.
 
      Все утро Виолетта убеждала себя, что Джефф не проводит ее в школу. Он поцеловал янки только для того, чтобы попробовать, что же это такое, и, наверняка, вовсе не собирался проводить еще какие-либо эксперименты. Она твердила, что не хочет, чтобы Джефф оказался внизу, но знала, что просто обманывает себя. Виолетта поняла глубину своего разочарования, только увидев ожидающий ее пустой экипаж Джеффа.
      — Было очень приятно познакомиться, — сказала на прощание Айрис.
      — Вы обязательно должны приехать к нам еще раз, — добавила Дейзи.
      Виолетта улыбнулась в ответ и поблагодарила всех за гостеприимство, не сомневаясь, что больше уже никогда не вернется сюда.
 
      — Я хочу, чтобы договоры на заем лежали у меня на столе через пятнадцать минут, — приказал Джефф клерку, стоявшему перед ним с широко открытыми от удивления глазами. — И отчет о рудника тоже. Каспар, перестаньте таращиться на меня так, словно вы столкнулись с раненой пантерой. Можно подумать, что я собираюсь перерезать вам горло.
      — Да, сэр.
      — И не разговаривайте со мной так, словно мы в армии. Это банк. Я плачу вам большую зарплату, но вы все равно должны каждый вечер уходить домой к жене и детям.
      Взгляд Каспара ничуть не изменился, и Джефф добавил:
      — Почти каждый вечер.
      Было субботнее утро, и Каспар проработал с Джеффом всю ночь. Оставив четыре дня назад Виолетту, Джефф с тех пор проводил каждую ночь в банке. Всякий раз с ним оставался кто-нибудь из клерков. Но они не жаловались. Это давно стало составной частью их работы и входило в зарплату.
      Джефф старался убедить себя, что не должен чувствовать вину из-за слезящихся от бессонницы глаз Каспара или из-за того, что жена клерка обедает одна, а дети ложатся спать, не видя своего отца.
      Это все из-за этой женщины-янки. Джеффу никогда даже не приходило в голову придавать значение тому, что его служащие, не считаясь со временем, работают без выходных. Но именно сейчас он почему-то задумался над этим.
      — Кто-нибудь еще есть в офисе? — спросил Джефф.
      — Недавно пришел Бледзоу, — ответил Каспар. Джерри Бледзоу работал в банке недавно, но быстро осваивал дело, хотя Джеффу пока легче было сделать все самому, чем объяснить новому клерку его обязанности.
      — Ступайте домой. Мне поможет Бледзоу, — приказал Джефф.
      — Но он не знает, где что лежит, — возразил Каспар. — Кроме того, мне кажется, Бледзоу пока нельзя доверить некоторые документы. Он еще не доказал свою благонадежность.
      — Не беспокойтесь. Этими бумагами я займусь сам, — неожиданно для себя проговорил Джефф, охваченный каким-то новым чувством.
      Стыд… Казалось, он прятался все эти годы где-то глубоко внутри Джеффа, выжидая, когда появится кто-нибудь вроде Виолетты Гудвин и вытащит его наружу.
      — Помогите Бледзоу найти нужные бумаги и отправляйтесь домой, — повторил Джефф.
      Каспар как будто сомневался в правильности услышанного, но явно не собирался задерживаться, давая тем самым шефу возможность передумать. Скорость, с которой клерк исчез из кабинета, послужила еще одним упреком Джеффу.
      Оставшись один, он снова подумал о Виолетте. Почему, черт возьми, ему так трудно забыть эту женщину?! Впрочем, Джефф и не хотел этого. Первый раз в жизни его околдовала женщина, и она оказалась, по иронии судьбы, янки. Да к тому же родом из Массачусетса, из этого Богом проклятого места, где Джефф потерял два года своей жизни, где с ним обращались как с животным.
      Джефф старался не вспоминать эти ужасные годы. К тому же они не имели ничего общего с Виолеттой, и, если быть абсолютно честным, то и с ним уже тоже. Разумеется, Джефф не собирался ничего прощать и забывать, но все это давно осталось в прошлом. Кроме того, он достаточно хорошо узнал Виолетту и был уверен: будучи сиделкой, она бы ни за что не отказалась бы ухаживать за ранеными.
      Джефф даже улыбнулся, представив, как Виолетта наверняка требовала бы от начальника тюрьмы выполнения своих требований. Уж она бы непременно добилась для раненых нормальной еды, чистой постели и медицинского ухода.
      Джефф в который раз попытался избавиться от мыслей о Виолетте, твердя себе, что не любит властных женщин. Да, они могут оказаться весьма полезны в определенных ситуациях, но все же их следует избегать.
      Впрочем, Виолетта никогда не пыталась командовать, она лишь высказывала свое мнение, обращала внимание на определенные вопросы. Всю грязную работу уже выполняла совесть Джеффа.
      Непонятно только, как Виолетте удалось ее пробудить? Его семье, например, так и не удалось это сделать. Джефф встречал и более красивых, чем она, женщин, но их красота почему-то никогда так не действовала на него. С ним явно что-то происходило всякий раз, когда он видел-копну ее рыжих волос. А тяга Виолетты к ярким платьям определенно свидетельствовала о необычном вкусе этой женщины. Казалось, Джефф до сих пор слышал шелест юбок, когда Виолетта проходила по пансионату, чувствовал мягкость атласа, даже помнил запах ее духов.
      Неожиданно раздался стук в дверь. Вошел Каспар и, сделав несколько шагов по направлению к столу Джеффа, выжидательно замер. Судя по всему, его явно озадачило необычное поведение шефа, и он решил удостовериться, что действительно должен появиться на работе только в понедельник утром.
      — Я думал, вы уже ушли. Ступайте же домой. Если Бледзоу не справится, я сам возьму то, что мне понадобится.
      Каспар так же молча исчез, тихо закрыв за собой дверь. Джефф уселся поудобнее и открыл первую папку, но уже через минуту понял, что смотрит в отчет и ничего не видит. Его мысли кружились вокруг первого обеда с Виолеттой. Приходилось признать, что как бы он ни старался, ему не удастся ее забыть.
      Удивительно, как порой распоряжается судьба! Если бы не собственное упрямство, Джефф никогда бы не оказался в пансионате…
      Снова прервав его мысли, в кабинет без стука вошел Бледзоу. Это первое, чему следует научиться мальчику, с неудовольствием подумал Джефф.
      — Мистер Рандольф, к вам какая-то женщина. Она очень расстроена, — Бледзоу выглядел крайне растерянным. — Женщина говорит, что это очень срочно.
      К удивлению Джеффа, в офис вошла Виолетта.
      — Извините за беспокойство, — начала она. — Но… близнецы исчезли.

      Джефф мгновенно вскочил со стула и оказался по другую сторону стола. К собственному удивлению, он думал в этот момент не о близнецах. Его больше беспокоило состояние Виолетты. Джефф попытался предложить ей стул, но она отказалась и так и осталась стоять перед ним бледная, с растрепанными волосами.
      — У нас нет времени рассиживаться! — воскликнула Виолетта. — Мы должны непременно найти девочек!
      — Когда это произошло?
      — Около десяти часов. Мне сразу следовало догадаться, что Эсси говорит неправду. Близнецы никогда не спали так долго. Мне кажется, они вообще не спят, и в этом очень похожи на вас.
      Джефф подвел Виолетту к стулу, попутно приказав Бледзоу вызвать экипаж. Однако она снова отказалась присесть и принялась метаться по кабинету, так что ее нефритово-зеленая юбка шуршала при ходьбе.
      — Мы найдем их. Уверен, с девочками все в порядке, — пытался успокоить Виолетту Джефф.
      Он предложил кофе, который постоянно держал горячим на маленькой плите, но она отказалась и от этого.
      — Поверьте, с близнецами ничего не случится. Они сумеют сделать так, что половина Денвера будет в их распоряжении.
      — Но прошло уже так много времени, пока выяснилось, что близнецы пропали. Мы должны ехать .прямо сейчас. Идти я не смогу. Я слишком устала, пока добиралась сюда.
      — Нужно было попросить у мисс Сеттл коляску.
      — Я просто не осмелилась. Мисс Сеттл так расстроилась, что я думала, она испепелит меня взглядом.
      — Никто ничего не сделает вам из-за близнецов, — заверил Джефф.
      Бледзоу просунул голову в дверь.
      — Экипаж ждет, сэр.
      Виолетта тут же направилась к выходу, и Джеффу ничего не оставалось, как последовать за ней.
      — Бледзоу, если я кому-нибудь понадоблюсь, пусть подождут моего возвращения, — бросил он клерку, затем помог Виолетте устроиться в экипаже. — Где вы думаете искать близнецов?
      — Я надеялась, вы подскажете, куда нам ехать.
      — В отель, — коротко приказал кучеру Джефф. — Это самое близкое место, которое они знают.
      Однако девочек там не оказалось. Во всяком случае, Дейзи не видела их здесь.
      — Вам непременно нужно найти близнецов. Господи, только бы Роза не узнала об этом, — проговорила Айрис. — Мы не можем сообщить ей, что с ее двумя маленькими девочками не справятся и полдюжины взрослых.
      — С этими дикарками не совладает и полдюжина Пинкертонов, — согласился Джефф.
      — И что вы собираетесь предпринять? — спросила Айрис. — В любом случае, Ферн пока лучше не беспокоить.
      — Полагаю, нам нужно побеседовать с Эсси, — предложила Виолетта. — Подозреваю, она знает гораздо больше, чем говорит.
 
      Добравшись до пансионата, Виолетта сразу же отправилась на поиски Эсси. Джеффа Бет попросила пока подождать внизу. Наконец в кабинет привели перепуганную девочку.
      — Она утверждает, будто не знает, где находятся близнецы, но я ей не верю, — сказала Виолетта.
      Джефф тоже склонялся к этому. Вина явно читалась на лице девочки. Близнецы наверняка заставили ее поклясться, что она не выдаст тайну. С тех пор, как они стали ее защитницами, Эсси просто не могла их подвести.
      — Подойди, Эсси, — приказал Джефф. Девочка нерешительно приблизилась к нему.
      — Ты ведь знаешь, куда отправились близнецы, правда?
      Эсси даже не шелохнулась.
      — Они попросили тебя сказать мисс Гудвин, что спят, чтобы никто не хватился их раньше времени, так? — продолжал допытываться Джефф.
      Эсси молчала, но по ее глазам он понял, что прав.
      — Близнецы могли убежать, раз им так захотелось, но они не имели права заставлять тебя лгать. Получилось, что и ты поступила плохо. Близнецы просто-напросто воспользовались твоим хорошим отношением. Эсси смотрела на Джеффа большими испуганными глазами и продолжала хранить молчание. — Ты не должна позволять близнецам использовать себя. Наверняка, им будет жаль, если у тебя \ возникнут неприятности, но потом они опять сделают то же самое. Поверь, я слишком хорошо знаю их, они мои племянницы. У меня вся семья такая, — доверительно проговорил Джефф. — Пойми, мы должны непременно найти их, пока не произошло что-нибудь ужасное.
      Эсси по-прежнему не отвечала, но заметно встревожилась, когда Джефф заявил:
      — Раз ты не хочешь помочь мне, я тоже больше не стану помогать тебе. Знаешь, что я собираюсь сделать? Теперь я не буду считать нас друзьями. Ведь это я сделал так, чтобы твой папа навещал тебя. Я могу сделать и обратное: он перестанет приезжать сюда.
      Эсси всхлипнула. Джефф знал, что Виолетта не одобряет его действия, но в настоящий момент ему ничего больше не приходило в голову.
      Глядя на дрожащие губы девочки, Джефф чувствовал себя последним негодяем. Господи, кому как не ему было знать, что значит оказаться всеми покинутым. Он скорее бы согласился быть избитым, чем преданным кем-то из друзей. Но Джефф понимал и другое: заставить Эсси нарушить обещание и рискнуть дружбой близнецов можно было только угрозой еще большей потери.
      — Я хочу, чтобы ты поняла, насколько нам важно узнать, куда отправились близнецы.
      По щекам Эсси потекли слезы, и Джефф с трудом преодолел желание прижать ее к себе, успокоить, пообещать, что больше никогда не поступит так ужасно.
      Однако Эсси оказалась сделана из довольно прочного материала и, похоже, вовсе не собиралась в чем-либо признаваться. Джефф восхищался ее силой воли, но никак не мог позволить девочке выйти победительницей из этой схватки.
      — Мисс Гудвин, подойдите, пожалуйста, к окну и взгляните, не приехал ли отец Эсси. Если — да, то выйдите и расскажите ему о случившемся. Объясните, почему он не сможет сегодня увидеть свою дочь.
      Еще никогда в жизни Джефф не чувствовал себя так паршиво. Эсси обреченно взирала на него, а Виолетта, наверняка, считала почти убийцей. Джефф сомневался, выполнит ли она вообще эту просьбу.
      — Пожалуйста, — попросил он. — Это единственный выход.
      Виолетта бросила на Джеффа сердитый взгляд но все-таки подошла к окну. Она прекрасно знала что Гарольд Браун будет здесь уже через несколько минут: они обогнали его в нескольких кварталах от школы.
      В глазах Эсси Джефф прочитал страдание и недоверие и впервые в жизни почувствовал, что значит потерять чью-то привязанность. Раньше он никогда не испытывал ничего подобного, даже с собственной семьей. Джефф много делал для своих братьев, но при этом не ждал от них благодарности и ничуть не страдал от отсутствия теплых отношений. Он поступал так потому, что они были его семьей.
      В данной ситуации все оказалось не так просто. Разумеется, Виолетту шокировало поведение Джеффа, но он не смог придумать ничего лучшего.
      — Мистер Браун уже здесь, — не поворачиваясь, произнесла Виолетта, но Джефф заметил, как напряглась ее спина.
      — Поговорите с ним.
      Виолетта умоляюще посмотрела на него, призывая придумать что-либо другое и не втягивать ее в этот спектакль. Но Джефф был неумолим. Остановив устремившуюся было вперед Эсси, он резко приказал:
      — Идите.
      Виолетта бросила на Джеффа гневный взгляд и пошла навстречу Гарольду Брауну.
      Эсси все-таки подбежала к окну и теперь, закусив нижнюю губу, наблюдала, как воспитательница беседует с отцом. Джефф понимал, что нужно немедленно поговорить с девочкой, надавить, но не мог этого сделать. Он просто сидел и ждал.
      Между тем Виолетта и мистер Браун достигли дороги, поговорили еще немного, после чего отец Эсси пошел по направлению к городу.
      — Аурелия и Джульетта хотели покататься верхом, — наконец призналась Эсси. — Они пообещали что, если я расскажу об этом, никогда больше не будут защищать меня от Бетти Сью.
      — Куда отправились близнецы?
      — Куда-то, где много лошадей, — пожала плечами Эсси.
      — Но куда именно?
      — Не знаю.
      — Кого они собирались повидать?
      — Не знаю.
      — Вспомни, близнецы ничего не говорили о своих кузенах?
      В ответ Эсси лишь покачала головой.
      — Может, они упоминали имена? Джеймс или Тейзвелл?
      Эсси опять покачала головой, приведя Джеффа в отчаяние. Времени оставалось очень мало. Он не мог не принимать во внимание, что близнецов могли похитить с целью получения выкупа: всем известно, как богаты Рандольфы.
      — Может, ты хоть что-то вспомнишь? Пожалуйста, подумай.
      Какое-то время Эсси не сводила глаз со своего отца, затем повернулась к Джеффу.
      — Аурелия сказала, что хочет покататься на Найтмаре, а Джульетта ответила ей, что дядя Монти вряд ли притащит сюда, на ранчо, свою лошадь.
      С плеч Джеффа словно свалился груз. Ну, конечно, близнецы отправились на ранчо Мэдисо-на. Моля Бога, чтобы эти чертовки благополучно Добрались туда, Джефф подошел к двери и окликнул Виолетту. Она в свою очередь позвала мистера Брауна. Отец Эсси тут же повернул обратно к школе.
      — Твой папа будет здесь через минуту, — произнес Джефф. — Прости, что мне пришлось так поступить, но маленьким девочкам очень опасно оставаться одним.
      — Папа будет сердиться на меня? Интересно, что Виолетта сказала мистеру Брауну, подумал Джефф, а вслух ответил:
      — Думаю, нет. А вот на близнецов — да. Мы все будем на них сердиться.
      — Но ведь я дала слово.
      — Если кто-то поступает неправильно, это не считается.
      Похоже, эти слова вряд ли убедили Эсси, но ей очень хотелось ему верить.
      — Почему же ты не встречаешь папу? — спросил Джефф. — Я уверен, мисс Гудвин не будет возражать.
      Эсси тотчас упорхнула из кабинета, словно выпущенная из клетки птичка. Джефф медленно направился следом. Признаться, ему вовсе не улыбалось провести следующие двадцать минут в одном экипаже с рассерженной Виолеттой.
 
      — Вас никто не заставляет применять подобных 1 методов, — заметил Джефф после того, как они проехали десять минут в напряженном молчании. — И перестаньте смотреть на меня, словно вы надкусили кислый гранат.
      Виолетте не хотелось говорить сейчас о своих чувствах. Сначала ее рассердило, а потом просто взбесило поведение Джеффа и собственное участие в столь неприглядном спектакле. Однако, хотя ей и не нравились его методы, он добился цели, а она — нет. Не следовало также забывать и о том, что близнецы были племянницами Джеффа. Вполне естественно, что он больше беспокоился о них, чем о чувствах Эсси. Признаться, Виолетта в данный момент чувствовала то же самое: Эсси находилась в безопасности, а близнецы — неизвестно где. Лишь бы только они добрались до ранчо живыми и невредимыми!
      — Какая разница, что я думаю, — пожала плечами Виолетта. — Дело сделано. И что бы я ни сказала, уже ничего нельзя изменить.
      — Значит, вы собираетесь сидеть, упиваясь своей злостью? Как это похоже на женщин: использовать молчание, чтобы заставить мужчину чувствовать себя виноватым, раз этого не удалось добиться с помощью слов.
      — У меня и в мыслях не было заставлять вас чувствовать вину, — спокойно возразила Виолетта, твердо решив не выходить из себя. — Впрочем, как и в дни карантина, когда ваше упрямство и скверный характер вынуждали вас вести себя самым безобразным образом. Вы делали все возможное, чтобы расстроить меня и девочек, бегая перед нами полуодетым. Тем более я не собираюсь делать этого сейчас, хотя, признаться, предпочла бы, чтобы вы нашли другой способ. Но в таких обстоятельствах, разумеется, было важнее добиться цели, чем думать о чувствах Эсси.
      Виолетте доставило удовольствие смятение Джеффа, и она продолжала:
      — Надеюсь, вы понимаете: Эсси уже никогда не сможет доверять вам, как прежде.
      Джефф согласно кивнул в ответ, и Виолетта подумала, что он, очевидно, сожалеет об этой потере.
      — Неужели нельзя было придумать что-нибудь другое? — уже мягче спросила она.
      — Возможно, но мне, увы, больше ничего не пришло в голову. Кстати, что вы сказали отцу Эсси?
      Девочка так волновалась, что он будет сердиться на нее.
      — Не будет. Мистер Браун отлично понимает как важно отыскать маленьких девочек в городе с населением более чем тридцать тысяч человек.
      — Вы действительно не обвиняете меня?
      Виолетта не понимала, почему Джеффа так интересует ее мнение. Она ведь янки, а янки, по его определению, — дефективные существа. О, Виолетта еще не забыла этого слова! Однако в их отношениях появилось нечто новое. Тон Джеффа, его взгляды — все это интересовало и интриговало Виолетту больше, чем ее собственная злость.
      Судя по всему, Джеффа на самом деле волновало, что она думает о нем. Неужели великий Джефф Рандольф — неприступный бастион самоуверенности, безразличия к нуждам, желаниям и чувствам других людей, — пал?! И взяла этот бастион женщина-янки!
      Виолетте хотелось смеяться, хотелось танцевать так, чтобы все шпильки выскочили у нее из прически. Но вместо этого она строго приказала своему глупому сердцу перестать ликовать. Возможно, Джеффа, действительно, волновало ее присутствие, но он был помешан на образе истинной южной красавицы. Джефф может чувствовать к ней физическое влечение, но не больше, убеждала себя Виолетта.
      — Я не могу обвинять вас за то, что вы добились цели там, где я провалилась, — ответила Виолетта.
      — А вот я бы непременно обвинил вас. Это признание шокировало ее.
      — Почему?
      — Я всегда обвиняю людей, которые ведут себя не так, как мне бы этого хотелось, даже когда они добиваются цели.
      — Но почему?
      — Потому что я нетерпим.
      Интересно, зачем он все это ей говорит? Конечно исповедь весьма полезна для души, но Виолетта почему-то была уверена: Джефф делает это впервые в жизни.
      — Я никогда не думал о чувствах других людей. Это казалось мне пустой тратой времени. Важно было только одно: чтобы все делалось как надо.
      — Что же заставило вас изменить мнение? Виолетта оказалась достаточно тщеславной, чтобы ожидать, что Джефф ответит: она. У женщин немного власти, и повлиять на такого человека, как Джефф Рандольф, было бы очень лестно для ее чувства собственного достоинства.
      — Точно не знаю, — помолчав, сказал Джефф. — Я как-то не задумывался над тем, что можно вести себя совсем по-другому. Но я хочу нравиться вам.
      — Вы мне нравитесь.
      Да, Джефф действительно ей очень нравился, но Виолетта старалась не давать волю своим чувствам, хотя они постоянно стремились вырваться из-под контроля. А в такие моменты, как сейчас, она просто ничего не могла с собой поделать.
      Временами Джефф так злил ее, что Виолетта больше не желала его видеть. Но стоило ему изобразить раскаяние, как она таяла словно льдинка на горячей плите. Пожалуй, еще немного, и она влюбится в Джеффа.
      Эта мысль приводила Виолетту в шок. Нужно было как-то остановить это безумие. Да, конечно, Джефф порой становился мягким и обходительным, временами даже задумывался о своем поведении, но вместе с тем он считал, будто знает все на свете и что янки чуть лучше портовых крыс. По его мнению, для того, чтобы глупая женщина могла стать мадонной, ей нужно было непременно родиться где-нибудь в Вирджинии.
      Приезд на ранчо Мэдисона спас Виолетту от продолжения разговора, который сейчас был ей явно не по силам.
      — Мы поставим в известность Ферн? — спросила Виолетта, вспомнив о просьбе Айрис не беспокоить пока жену Мэдисона.
      — Если кто-нибудь и знает, здесь ли девочки так это Ферн, — ответил Джефф.
      Но Ферн ничего не знала о близнецах. Она все утро не выходила из спальни. Выяснилось также, что, несмотря на письмо Айрис, Мэдисон до сих пор еще не вернулся из Лидвилла.
      — Если добрались до ранчо, значит, катаются вместе с Монти и мальчиками на лошадях, — предположила Ферн.
      — Как, Монти здесь? — удивился Джефф.
      — Каждый день, после обеда, он приезжает покататься с мальчиками верхом. Сегодня суббота, у сыновей нет уроков, поэтому Монти появился рано утром, еще до того, как я проснулась.
      При этих словах настроение Джеффа резко изменилось. Он почувствовал облегчение и злость одновременно. Виолетта считала, что для злости у Джеффа были все основания. Мало того, что близнецы доставили всем массу неприятностей и заставили изрядно поволноваться, они еще подвергали себя серьезной опасности. Девочки должны были понимать недопустимость подобного поведения.
      — Схожу в конюшню, спрошу, не видел ли их здесь кто-нибудь, — сказал Джефф. — Вы можете остаться с Ферн, — обратился он к Виолетте.
      — Я пойду с вами.
      — В этом нет никакой необходимости. И все-таки я пойду.
      Ферн улыбнулась, и тревожное выражение ее лица немного смягчилось от этого.
      — Нет необходимости защищать близнецов от джеффа, — заверила она. — Девочки давно привыкли, что им все сходит с рук.
      — Скоро приедет Роза. Посмотрим, как она отнесется к этой истории, — сказал Джефф.
      — Ты телеграфировал ей, что близнецы сбежали? — поинтересовалась Ферн.
      — Нет, я раньше отправил Розе письмо. Но как только доставлю ее отпрысков обратно, в школу, немедленно сделаю это. У меня из-за них не было ни минуты покоя в течение последнего месяца.
      Виолетта тоже считала, что настало время родителям лично заняться своими детьми.
 
      — Да, девочки здесь, — сообщил им конюх. — Появились почти с восходом солнца. Не знаю, как им удалось добраться так далеко. Но когда пришел мистер Монти и мальчики, близнецы уже седлали лошадей.
      — А где они сейчас?
      — Не могу сказать, но думаю, скоро появятся. Мистер Монти никогда не пропускает ленч.
      Виолетта посмотрела на часы, удивившись, как быстро летит время. За заботами она почти не замечала его.
      Ждать пришлось недолго. Вскоре показались две лошади, скакавшие галопом. Виолетта нисколько не удивилась, узнав всадников. Это были близнецы. Следом ехали мальчики и Монти.
      — Эти девочки умеют ездить верхом, — одобрительно заметил конюх. — Редкая женщина может так управлять лошадью.
      — Близнецы родились в местах, где процветало похищение людей, а потом девять лет провели на ранчо в Техасе, — сказал Джефф. — Наверное, это и объясняет, что они дикие, как лонгхорны.
      — Похищение людей? — удивленно переспросила Виолетта.
      — Расспросите как-нибудь об этом Ферн, — посоветовал Джефф и вышел из тени, чтобы всадники увидели его.
      Близнецы обменялись быстрыми взглядами, потом одна из девочек оглянулась на Монти. Виолетте даже стало жаль их. Однако у них хватило мужества не дожидаться своих кузенов и дяди. Девочки скакали галопом прямо на Джеффа, но тот оставался неподвижен. Они остановили лошадей буквально в нескольких шагах от него.
      — Прекрасно, — проговорил Джефф, когда близнецы, наконец, успокоили танцующих лошадей. — Мне выпороть вас прямо сейчас или подождать возвращения в школу?

      Побледнев, близнецы посмотрели сначала друг на друга, затем на Джеффа и Виолетту. И было непонятно: то ли они искали защиты, то ли хотели спросить, действительно ли дядя так поступит с ними? А вот этого Виолетта не знала и сама. Джефф, конечно, имел полное право сердиться на племянниц, но пороть чужих детей — вряд ли.
      — Слезайте. Пусть конюх отведет лошадей, — приказал Джефф.
      — Но мы должны сами их расседлать, — возразила Аурелия. — Мы ведь катались на них.
      — Вы это непременно сделаете. А пока конюх погуляет с лошадьми несколько минут.
      Соскользнув вниз, девочки послушно передали конюху поводья. Тот принял их без единого слова. Виолетта оглянулась в надежде увидеть Монти и мальчиков и очень удивилась, обнаружив, что они прогуливают неподалеку лошадей. Судя по всему, Монти решил пока не вмешиваться.
      Джефф сердито смотрел на племянниц. «Словно судья перед вынесением приговора двум преступникам», — подумала Виолетта, не обнаружив ни единого признака доброго расположения или понимания, в свое время проявленного Джеффом к ней самой и к Эсси.
      — Вы хотя бы понимаете, что натворили? — спросил он.
      — Мы только хотели… — начала Джульетта.
      — Вы подняли на ноги всю школу, — оборвал ее Джефф. — Вы очень расстроили мисс Сеттл и мисс Гудвин. Кроме того, у мисс Гудвин наверняка возникнут неприятности из-за того, что она не смогла уследить за вами.
      Виолетта как-то не задумывалась об этом, но была уверена в правоте слов Джеффа. Мисс Сеттл, безусловно, захочет кого-нибудь наказать за столь непростительный промах.
      Близнецы перевели растерянный взгляд с Виолетты на Джеффа. :
      — Но это же несправедливо! — воскликнула Ауре-лия. — Никто не может уследить за нами.
      — Но самое ужасное заключается в том, что вы заставили лгать Эсси. Вы совершенно не подумали о последствиях своих поступков. Это недостойно Ран-дольфов. Прежде чем что-то сделать, вы должны были убедиться, что никому не грозят неприятности из-за вас. Однако вы слишком эгоистичны, чтобы думать об этом.
      Судя по всему, близнецы все-таки сожалели о содеянном, и на этот раз Виолетта не сомневалась в искренности их раскаяния. Однако она точно знала: уже через неделю или дней десять эти бесенята вновь будут готовы к подобным выходкам. Им незнакома слабость. Тем не менее Виолетта восхищалась характером близнецов, склоняясь к мысли, что непоколебимость духа — отличительная черта всех Рандольфов.
      — Ты действительно собираешься нас наказывать? — спросила Аурелия.
      — Думаешь, я пошутил?
      — Тогда бей нас прямо здесь, — сказала Джульетта. — Если ты сделаешь это в школе, нам придется снова убежать.
      Эти слова прозвучали совсем по-взрослому, и Виолетта хорошо понимала причину подобной решимости. Если близнецов наказать таким вот образом в школе, Бетти СЬКУ, наверняка, сделает просто невыносимым их дальнейшее пребывание там.
      Прежде чем Джефф успел произнести еще хоть слово, к ним подъехали мальчики во главе с Монти.
      — Ты уже выдал свою порцию внушения? — спросил Монти, казалось, ничуть не взволнованный случившимся.
      — Дядя Джефф собирается нас выпороть, — сказала Джульетта.
      — Позаботьтесь о своих лошадях и сразу же возвращайтесь обратно, — приказал Монти племянницам.
      Виолетте не понравился ни его тон, ни взгляды, которыми они обменялись с Джеффом. Пока не ушли Аурелия и Джульетта, ничего больше не было сказано, но Виолетта чувствовала между братьями все нарастающую напряженность. Может ей тоже отправиться вслед за девочками, подумала она.
      Словно угадав мысли Виолетты, Монти попросил:
      — Лучше останьтесь, мисс Гудвин. С близнецами вы разберетесь в школе.
      — Боюсь, там я уже ничего не смогу сделать, — возразила Виолетта. — Вряд ли кто-нибудь поинтересуется моим мнением.
      — И все-таки останьтесь.
      Виолетта благоразумно решила уступить просьбе Монти, особенно принимая во внимание состояние обоих братьев. Сейчас от них можно было ожидать чего угодно.
      — Неужели ты не понимаешь, что поощряешь близнецов? — проговорил Джефф.
      — Если мы с ними покатались верхом, это вовсе не значит, будто я поощряю их, — возразил Монти. — Кроме того, когда я появился здесь, они уже находились в седле.
      — Ты должен был немедленно привезти близнецов обратно в школу.
      — Я подумал, пусть они получат удовольствие от верховой езды. Ты все равно появился бы здесь рано или поздно и забрал их.
      — Прекрасно! Значит, мне отвели роль людоеда?
      — По-моему, ты получаешь наслаждение от этой роли.
      — Ты не должен был позволять им кататься верхом вместе с тобой.
      — Что бы изменилось от этого? Ведь они приехали с определенной целью. Возможно, проведенное на воле утро заставит девочек на какое-то время стать более послушными.
      — Скорее, теперь они возомнят, что могут убегать, когда им заблагорассудится.
      Монти в ответ лишь пожал плечами, и Джефф добавил:
      — Близнецы совершенно не подчиняются правилам, считая, что те пишутся для кого угодно, только не для них.
      — Девчонки всегда себя плохо вели, — возразил Монти. — Из-за них у Розы прибавилось немало седых волос.
      — Ты хочешь помочь добавить еще?
      — Прекрати, Джефф. И бить ты их не будешь.
      — А я и не собирался. Я лучше тебя поколочу. Братья стояли друг перед другом, словно два готовых к схватке лося, разве что не трясли головами и не били копытами о землю. Глядя на их напряженные мощные плечи, Виолетта подумала, что если дело дойдет до драки, Джефф вряд ли уступит Монти.
      — Для взрослых людей вы наговорили массу чепухи, — заявила она решительным тоном, — Не представляю, как можно ожидать от девятилетних девочек приличного поведения, если вы сами совершенно не умеете этого делать?!
      Джефф посмотрел сначала на Виолетту, потом на близнецов и с досадой махнул рукой.
      — В следующий раз, когда эти бесенята что-нибудь натворят, обращайтесь к Монти. Я умываю руки, — сказал он, обращаясь к Виолетте, и удалился, оставив ее с братом и пятерыми отпрысками Рандольфов.
      — Думаю, самое разумное сейчас — это съесть ленч, — как можно спокойнее проговорила Виолетта, напуская на себя бравый вид и из последних сил стараясь сдержаться. — Отправляйтесь в дом и не забудьте вымыть руки.
      Дважды повторять ей не пришлось. Дети тут же бросились к дому, причем близнецы заметно обогнали мальчиков.
 
      Джефф ожидал Виолетту возле дома.
      — Полагаете, я был не прав? — спросил он.
      — Каждый из нас в этой ситуации был прав по-своему, — уклончиво ответила она.
      С одной стороны, Виолетта не одобряла слишком сурового отношения к девочкам. Но, с другой, прекрасно понимала, что снисходительность Монти может подтолкнуть близнецов к дальнейшим выходкам.
      — Мы с Монти еще никогда и ни в чем не достигали согласия, — сказал Джефф.
      — Никогда? — удивилась Виолетта.
      — По крайней мере, я этого не помню.
      — Разве вы не любите друг друга?
      — Не думаю.
      — Но вы же братья!
      — Это ничего не меняет.
      Виолетта просто не находила слов…
      — Сейчас мне нужно вернуться в банк, — первым нарушил молчание Джефф. — Я пришлю за вами экипаж. После ленча он отвезет вас и близнецов в школу.
      — Вы не поедете с нами, чтобы узнать, о решении мисс Сеттл?
      — Я знаю, вы не одобряете моего поведения. К тому же сейчас есть кому позаботиться о близнецах: здесь Монти и Айрис. Вы можете обратиться к ним, если Ферн по-прежнему будет нездоровиться.
      — Я считаю, вы все делали правильно, — возразила Виолетта и при этом ничуть не покривила душой.
      Конечно, у них с Джеффом существовали разногласия по многим вопросам, но она полностью одобряла его строгое отношение к близнецам. Жизнь — сложная штука. И дети должны научиться отвечать за свои поступки, чтобы однажды не оказаться в весьма неприятном положении. По собственному опыту Виолетта знала, что в таких ситуациях больше самих детей страдают те, кто их любит. Конечно, это несправедливо, но так уж устроена жизнь.
      — Скоро приедут Роза и Джордж, — сообщил Джефф.
      — В самом деле?
      — Как только они узнают о последней выходке близнецов, немедленно примчатся сюда.
      — Интересно было бы взглянуть на родителей близнецов.
      — Они совсем не похожи на этих двух хулиганок, — усмехнулся Джефф. — Впрочем, вы сможете составить собственное мнение о Розе и Джордже. Кстати, могу ли я еще что-нибудь для вас сделать до отъезда?
      Виолетта так удивилась, что не сразу сообразила, что ответить. Прежде ей никогда не приходилось слышать от него подобных слов. По-своему истолковав ее молчание, Джефф повернулся и пошел прочь.
      — Я и так отняла у вас столько времени, — бросила ему вслед Виолетта.
      Джефф с улыбкой заметил:
      — Не волнуйтесь, у меня впереди целая ночь, чтобы наверстать упущенное. Так что деньги я не потеряю.
      Господи, лучше бы она никогда не говорила этих слов! Джефф, наверное, никогда не забудет их.
      Виолетта смотрела, как он уходит, и ей казалось, что они знают друг друга уже целую вечность.
      Просто поразительно, как быстро и легко сблизились проклятая янки и твердолобый южанин.
      По иронии судьбы. Джефф, несмотря на все различия, нуждался в ней. И Виолетте, в свою очередь, очень хотелось, чтобы он вернулся. Она не чувствовала ничего подобного, отказав в свое время Натану Вейнрайту. Натан уходил тогда от нее такой печальный, но Виолетта была уверена, что поступила правильно. Теперь же она знала точно: нельзя позволить уйти Джеффу.
 
      Каково же было ее удивление, когда они встретились с Джеффом в этот же день в школе. Виолетта тут же приказала близнецам отправляться к себе в комнату.
      — Я думала, у вас много работы, — заметила она, как только девочки скрылись из виду.
      — Да, это действительно так. Но я хотел убедиться, что мисс Сеттл не накажет вас из-за девочек. За ними никто не сумеет уследить.
      Виолетте была очень приятна такая забота, тем не менее она сказала:
      — Я не боюсь мисс Сеттл.
      — Не сомневаюсь в этом. По крайней мере, мисс Сеттл хотя бы не станет в моем присутствии выражать свое неудовольствие.
      — Вот уж никак не ожидала увидеть вас в роли странствующего рыцаря, — не удержалась Виолетта от колкого замечания и тут же пожалела об этом.
      Не следовало задевать Джеффа. Ему это, наверняка, не понравится. Кроме того, это не совсем хорошо с ее стороны, особенно после всего, что он для нее сделал.
      — Что вы имеете в виду? — удивился Джефф.
      — Помощь женщине, оказавшейся в трудной ситуации.
      Джефф поначалу растерялся, потом на его лице отразилась целая гамма чувств. В конце концов к удивлению Виолетты, верх одержала улыбка. «Улыбался бы он почаще», — подумала она.
      — В общем-то это в обычаях семьи Рандольфов. Но я не обременял себя этим, чтобы не создавать проблем.
      — Вы боитесь, что так же произойдет и со мной?
      — Это уже произошло.
      Утверждение оказалось слишком интересным чтобы оставить его без внимания.
      — Какие же проблемы могли у вас возникнуть? — спросила Виолетта.
      — Проблемы, связанные с женщиной. Ответ прозвучал несколько не так, как ожидала Виолетта. Она решила притвориться, будто не понимает, о чем идет речь.
      — Думаю, не очень точно называть проблемы женскими, когда речь идет о ваших племянницах. Конечно, они весьма беспокойные особы, но по своей натуре очень славные.
      У дверей кабинета мисс Сетгл Джефф остановился.
      — Мои племянницы, безусловно, ужасные бестии, но я имел в виду вас, и вы это прекрасно знаете.
      Это был именно тот ответ, которого ожидала Виолетта. И все-таки она оказалась совершенно не готова к такому признанию.
      — Вы мне нравитесь, черт возьми, хотя я и не хочу этого.
      Вот оно! Это даже больше, чем то, на что рассчитывала Виолетта. Наконец-то все стало на свои места.
      — Оказывается, не все янки отвратительны, — сказала она, не в силах сдержать победной улыбки. — Среди них есть и вполне приятные люди.
      Виолетта почувствовала, как затрепетали ее ресницы, а губы непроизвольно растянулись в игривой улыбке. Сомнений не было: она флиртовала на глазах у половины Денвера и с кем — с Джеффом Рандольфом, самым защищенным от женских чар мужчиной, которого когда-либо создавал Бог! Виолетта пыталась принять пристойный вид, но ничего не могла с собой поделать.
      — Перестаньте корчить из себя дуру, — в сердцах заметил Джефф. — Если вам ничего не попало в глаз, то прекратите гримасничать и посмотрите, наконец, на меня.
      Господи, до чего же он все-таки груб! Джефф абсолютно не умеет обращаться с женщинами. Трудно даже представить, почему он отдал предпочтение именно ей, недоумевала Виолетта.
      — Поначалу я всего лишь считал вас красивой, — продолжал Джефф. — Но и самые ужасные женщины могут быть красавицами. Даже то, что мне хотелось вас поцеловать, было еще не так плохо. Кстати, кто-нибудь говорил вам, что у вас очень соблазнительный рот? Все остальное я также находил весьма привлекательным. Однако и это не сулило никаких неприятностей. Но, на свою беду, я влюбился в вас, стал восхищаться вами.
      Джефф повернулся, словно собираясь уйти, потом, передумав, решил, видно, окончательно разобраться с этим вопросом.
      — Вскоре я начал думать о вас даже во время работы. Смотрел на цифры или читал отчеты, а вместо этого видел ваше лицо, вспоминал, что вы сказали, что сделали. Вы полностью нарушили мой уклад жизни. И вот я здесь, в то время как мой стол завален работой, а клерки ждут указаний. Я не в банке, не занимаюсь своим делом, заставляя служащих бегать, высунув языки, я нахожусь здесь, чтобы убедиться, что этот дракон в юбке не попытается свалить всю вину на вас.
      Казалось, Джефф сам пришел в отчаяние от собственного безрассудства. А вот Виолетте еще никогда ничьи жалобы не доставляли столько удовольствия, напоминая волшебную музыку. Она была просто в восторге от того, что Джефф Рандольф попался на крючок, на который поймал ее при первой их встрече.
      Господи, это скорее похоже на сумасшествие! Неужели ей действительно хочется находиться в обществе этого женоненавистника? Отец и брат Виолетты были спокойными воспитанными людьми, а мать неизменно оставалась ласковой и заботливой женщиной. Возможно, в качестве противоядия против этой пресности Виолетте вдруг понадобилось определенное количество грубости и сарказма? Что ж, и того, и другого у Джеффа Рандольфа было хоть отбавляй!
      — У вас нет необходимости больше задерживаться здесь, — сказала Виолетта. — Я сама в силах постоять за себя.
      — Я останусь, — возразил Джефф и, взяв ее под руку, решительно направился к двери.
      — Вы ведь не хотите идти.
      — Но я и не хочу находиться в другом месте.
 
      Когда они в конце концов вошли в кабинет мисс Сеттл, Виолетта сделала вывод, что присутствие Джеффа оказалось весьма кстати: директриса была в ярости. Гневные слова едва не сорвались у нее с языка, но тут мисс Сеттл увидела вошедшего вслед за Виолеттой Джеффа. Ситуация складывалась явно комическая.
      — Мистер Рандольф? Что вы здесь делаете? Надеюсь, с вашими племянницами все в порядке? — пролепетала мисс Сеттл.
      — Да. Несколько минут назад мисс Гудвин отправила их в свою комнату.
      Мисс Сеттл облегченно вздохнула.
      — Мне не хотелось бы, чтобы ваша семья подумала, что у нас в школе плохо смотрят за детьми.
      — За этими двумя чудовищами вряд ли кто-нибудь сможет уследить. Если вы действительно хотите полностью контролировать каждый их шаг, вам следует завести в школе тюремную камеру, запереть там девчонок и выбросить ключ. А рядом нужно еще поставить двух стражей, чтобы близнецы что-нибудь не придумали.
      — Мистер Рандольф! — воскликнула мисс Сеттл. — В нашей школе не запирают учениц.
      — Тогда не обвиняйте мисс Гудвин в случае их нового побега.
      Мисс Сеттл натянуто улыбнулась.
      — Уверена, мисс Гудвин проследит, чтобы этого больше не произошло. А теперь, полагаю, вас ждут дела. Я благодарна за ваш приход, но вам не стоит присутствовать при обсуждении правил поведения в школе.
      — Я как раз и пришел, чтобы убедиться, что вы не обвините во всем мисс Гудвин, — бесцеремонно заявил Джефф.
      На какое-то мгновение мисс Сеттл даже потеряла дар речи. Наконец она с явным усилием выда-вила:
      — Конечно, нет.
      — Вот и отлично, — улыбнулся Джефф. — Никогда нельзя взваливать на подчиненных всю ответственность за происходящее. Они не обладают достаточной властью, чтобы что-либо изменить. Это можете сделать только вы. Лично я всегда следую такому принципу. Сначала создайте людям необходимые условия для работы, а уж потом требуйте. Ну, а пока вы этого не сделали, все, что происходит, — ваша вина.
      — Простите, — пробормотала мисс Сеттл.
      — Вы поставили перед мисс Гудвин явно непосильную задачу. И в этом ваша ошибка. Вам следовало прежде выяснить, что ей требуется для того, чтобы работа выполнялась в соответствии с вашими желаниями, а также обеспечить мисс Гудвин всем необходимым.
      С этими словами Джефф уселся на стул, весьма довольный тем, что так доступно объяснил мисс Сеттл суть своей теории.
      — Мне, например, такой подход к делу очень помогает. Кроме того, почти все служащие работают в банке по десять лет. Этот принцип также экономит время. У вас нет необходимости постоянно обучать новых людей.
      — Понимаю, — с трудом проговорила мисс Сеттл. — Не сомневаюсь, это отличная система.
      Казалось, директриса, наконец-то, сумела взять себя в руки. Уже более уверенным тоном она сказала:
      — Думаю, вы захотите до отъезда повидаться со своими племянницами. Я сообщу вам о своем решении. Мисс Гудвин, проводите мистера Рандольфа.
      — Выбросьте их из школы, — предложил Джефф. — Конечно, Джорджу это не понравится, зато вы избавите себя от постоянной головной боли.
 
      — Джефф Рандольф! Как вы можете говорить такие вещи о своих племянницах! — воскликнула Виолетта, как только они вышли из кабинета. — Им всего по девять лет.
      — Но это правда. Я сам не знаю, чего еще от них ожидать. Девочки не должны вести себя так плохо.
      — Боюсь, мисс Сеттл исключит их из школы.
      — Так им и надо.
      — Это все, что вы собирались сказать?
      — А что же еще? Неужели вы думаете, что я могу заставить близнецов следовать правилам и вести себя как подобает леди?
      — Нет, не думаю, — согласилась Виолетта. — Сомневаюсь, что это вообще кому-либо под силу.
      — Послушайте, забудьте все это, — предложил Джефф и озабоченно посмотрел на часы. — Мне еще нужно вернуться в банк.
      — Неужели вы собираетесь заставить своих служащих и в субботу работать допоздна?
      — А почему бы и нет? — удивился Джефф. — Меня не было в банке целый день. Все это время они ничего не делали. Только, ради Бога, не начинайте все сначала. Я вовсе не собираюсь заставлять своих служащих работать в воскресенье.
      — Как это благородно с вашей стороны, — съязвила Виолетта.
      — Почему бы вам не сказать мне прямо в лицо, что я скряга, высасывающий последние капли крови из бедных людей?
      — Зачем об этом говорить, если вы так гордитесь собой.
      — Я такой, какой есть, и уже давным-давно перестал с этим бороться.
      — Неправда. Вы постоянно сражаетесь и с собой, и со всеми остальными, причем так яростно, что совсем забыли, какой же вы на самом деле.
      Прекрасное чувство близости, вдруг возникшее между ними, мгновенно исчезло, вместо него появилось напряжение.
      — Что вы подразумеваете под этим? — довольно грубо спросил Джефф. — Только не думайте, будто вам удастся отделаться какими-либо сладкоречивыми отговорками. Я точно хочу знать, что вы имеете в виду.
      Виолетта сомневалась в целесообразности продолжения этого разговора. Да и вряд ли она имела такое право, вторгаясь в область, которая ее совершенно не касалась.
      Тем более Виолетта не могла позволить себе сказать что-нибудь лишнее. Но раз уж она решила сунуть нос на запретную территорию, придется быть предельно откровенной.

      — Наверно, мне все-таки не следовало этого говорить, — сказала Виолетта. — Я еще недостаточно хорошо знаю вас, чтобы осуждать.
      — Но вы уже это сделали, и я не позволю вам теперь отделаться столь трусливым ответом, — предупредил Джефф.
      — Это не трусливый ответ. Вы просто как моллюск закупорились в свою раковину.
      — Перестаньте увиливать от ответа. Виолетта уже точно знала, что если Джеффу не понравится услышанное, он во всем станет обвинять только самого себя, и принялась лихорадочно искать пути к отступлению.
      — По-моему, вам просто нравится, когда вас осуждают. Возможно, люди не ожидают от вас чего-то приятного, поэтому не слишком расстраиваются из-за ваших поступков. Они внутренне готовы к вашим выходкам.
      — Почему же мне это должно нравиться? — удивился Джефф.
      — Это дает вам возможность жить в свое удовольствие. Большинство людей пытаются хоть как-то угодить друг другу. Вы же не делаете этого никогда. Впрочем, никто уже и не ждет от вас этого.
      — Что еще?
      Виолетта вздохнула. Наверное, она так никогда и не научится держать язык за зубами. Как можно было забыть, что мужчины не любят правду, да, в общем-то, никто ее не любит. Однако отступать было уже поздно. И Виолетта решила, в конце концов, признаться Джеффу, что она на самом деле думает о нем.
      — Не знаю, насколько сильно вас еще беспокоят воспоминания о войне, но подозреваю, что вы намеренно не даете зарубцеваться этой ране. Вы используете свою искалеченную руку, чтобы заставить окружающих чувствовать себя виноватыми. Полагаю, таким способом вы даете выход ярости по поводу проигранной войны, потерянной руки и вашего тюремного заключения.
      — А вы не считаете это важным?
      — Конечно, считаю, но вы слишком долго мучаетесь от этого. К счастью, вы нашли свое дело и слишком заняты, чтобы постоянно думать о руке или лелеять воспоминания о войне.
      Джефф попытался ее перебить, но Виолетта решила, что он и так сказал достаточно много в начале разговора, и торопливо продолжала:
      — Поймите, я не против вашего гнева по поводу того, что война сделала с вами, с Вирджинией и тысячами других людей, убив или покалечив их. Но гнев должен со временем остывать. Вы уже пережили это и должны признать: эта часть вашей жизни осталась позади. Но вы продолжаете по-прежнему использовать войну и свою руку в качестве тарана, это уже стало привычкой. А все остальные тоже привыкли мириться с этим.
      Джефф смотрел на Виолетту, как волчица на животное, угрожающее ее детенышам. Наконец он проговорил:
      — Удивительно, что мне пришло в голову защищать вас от мисс Сеттл. Я совсем забыл, что вы янки. А янки, как известно, стоят двух-трех простых смертных. Вы отнюдь не нуждались в моей помощи. Вы сами могли бы вцепиться в бедную женщину зубами и терзать до тех пор, пока от нее ничего не останется.
      Виолетта, разумеется, была готова к вспышке ярости, но столь резкий ответ превзошел все ее ожидания. Однако, отметила она, даже сейчас Джефф, скорее, сердился не на нее, а на себя самого. Виолетта невольно заставила его почувствовать, что не нуждается в нем, хотя это было неправдой. Но разве Джефф поверит ей? Тем более момент для этого был уже упущен. Виолетте слишком хотелось показать, что она все знает о его чувствах. А вот самого главного ей сказать так и не удалось.
      Разумеется, она не жеманная, беспомощная южная красавица и вовсе не стремится стать таковой, да и опека ей не нужна. Если Джефф собирался таким странным образом изменить представление о себе, то ему придется придумать что-то другое. Виолетта твердо стояла на собственных ногах, но это вовсе не означало, что ей не нужен человек,
      на которого она могла бы опереться в трудную минуту.
      Виолетта трудно переносила одиночество. Оно утомляло ее, лишало многих радостей жизни. Вряд ли Джефф сумел бы это понять. Для него жизнь была лишь непрерывной борьбой против чего-то или кого-то. А для Виолетты даже сознание того, что Джефф на ее стороне, что он думает о ней, скучает без нее, было величайшим подарком. Она не нуждалась в деньгах Джеффа, его положении и даже защите. Ей просто был нужен маленький уголок в его сердце.
      — Я очень вам благодарна за то, что вы пошли со мной к мисс Сеттл, — сказала Виолетта. — Я навсегда запомню выражение лица директрисы, когда вы обвинили ее в побеге близнецов. Но я вам уже говорила, что могу справиться сама.
      — Я это хорошо помню. Простите за надежду, что мне удастся уберечь вас, по крайней мере, еще от одной царапины. Мне даже не приходило в голову, что на самом деле я защищаю мисс Сеттл.
      Они остановились на перекрестке. Одна дорога вела в пансионат, другая — в город. Вот и пришло время расставаться.
      — Мне нужно возвращаться к близнецам. Конечно, они маленькие чудовища, но им всего по девять лет, и кто-то все-таки должен их успокоить. А вам лучше отправиться к своим клеркам. Извините за беспокойство, — продолжала она, протягивая на прощание руку. — Поверьте, я очень благодарна вам за помощь и доброту и никогда не забуду те два дня в «Виндзоре».
      Вместо рукопожатия Джефф неожиданно при — жал Виолетту к себе.
      — Ты ведьма, — выдохнул он. — Тебя следовал бы сжечь на костре.
      Потом Джефф так грубо поцеловал ее, что она едва не лишилась чувств, и вдруг, забыв о рассудительности, здравом смысле, даже об обычной осторожности, ответила ему. Виолетта не понимала, почему позволяет Джеффу так грубо обращаться с собой, но больше уже не могла бороться со своими чувствами к нему.
      Ее не волновало, что их может увидеть добрая половина обитателей школы, что они с Джеффом такие разные. Она просто упивалась сознанием того, что находится в его объятиях. Еще никогда в жизни Виолетта не чувствовала себя так хорошо.
      Она поразилась силе Джеффа, будучи даже не в силах пошевелиться. А этот грубый, сердитый поцелуй… Впрочем, какое это имеет значение?! Виолетта тоже вдруг разозлилась. Ей хотелось схватить Джеффа и разрушить стены, которые он воздвиг вокруг себя; хотелось целовать до тех пор, пока Джефф не поймет: она любит его, и ей абсолютно безразлично, сколько у него рук — одна или три. Каким бы грубым и бессердечным иногда не казался Джефф, Виолетта знала: перед любовью он так же беззащитен, как и все остальные.
      Она целовала его с упоением, прижимаясь всем телом, словно хотела сказать, что ничего не скрывает от него. Виолетта обещала все, не требуя взамен ничего.
      Когда Джефф отпустил ее, Виолетта почувствовала себя совершенно опустошенной. Ее губы горели, все тело болело, волосы в беспорядке рассыпались по плечам. В тот момент, когда они оба настолько пришли в себя, что смогли говорить, Виолетта вдруг заметила вдалеке Харви Макки.
      Смелость ее так же внезапно исчезла. Она подумала о том, как объяснит свое поведение Харви.
      — Я лучше войду в здание, — как можно спокойнее произнесла Виолетта. — Даже ведьма должна время от времени давать своей метле отдых. Если я этого не сделаю, боюсь, получу еще одно прозвище.
      — Пусть только кто-нибудь попробует сказать хоть слово, я…
      Судя по всему, Джефф даже сейчас был готов броситься на ее защиту.
      — Опять вы стараетесь защитить меня, — улыбнулась Виолетта. — Разве вы не убедились, что я в состоянии постоять за себя?
      Она видела, как Харви пересек улицу и направился к школе.
      — Мужчинам нравится, когда женщины нуждаются в их защите. Если нас лишить этого преимущества, зачем мы тогда вообще нужны? — спросил Джефф.
      — Спросите об этом еще раз, когда у меня будет время для ответа на этот вопрос. А теперь я должна идти.
      — Не раньше, чем я скажу последнее слово, — заявил Джефф и, поцеловав ее, пошел прочь.
      Виолетта растерянно смотрела ему вслед, совершенно сбитая с толку столь неожиданным поворотом событий. Если Джефф действительно влюблен в нее, — хотя она знала, что это невозможно, — к чему эти насмешки? А если он просто злился на нее, к чему этот поцелуй? Но одно не вызывало у Виолетты никаких сомнений: она полюбила Джеффа. Правда, ее любовь совершенно противоречила всякой логике, но факт оставался фактом.
      Джефф восхищал Виолетту, ее влекло к нему, она постоянно о нем думала. Возможно, этого слишком мало для настоящей любви, но Виолетта не могла не считаться со своими чувствами.
      А вот с Джеффом все обстояло сложнее. Судя по всему, он не собирался влюбляться в янки. Это было выше его сил, какой привлекательной она бы ему не казалась. Если Джефф все-таки полюбит ее, то, наверняка, будет всю жизнь бороться с этим чувством. Да, такая любовь вряд ли принесет радость им обоим. Самым разумным было бы выбросить ее из головы.
      Между тем Джефф поравнялся с Харви. Даже на таком расстоянии Виолетта увидела, как Джефф нахмурился, а Харви удивленно приподнял бровь. Затем они вместе посмотрели в ее сторону, потом опять друг на друга. Виолетта усмехнулась про себя: оказывается, не настолько неприятно быть предметом вожделения сразу двух мужчин. Признаться, раньше с ней такого никогда не случалось.
      Наконец мужчины разошлись в разные стороны. При этом Джефф Рандольф дважды оглянулся. Ему пойдет на пользу пара уколов ревности, подумала Виолетта. Он заставил ее достаточно пострадать и сделает это еще не раз, пока ей не удастся окончательно выбросить его из головы.
 
      Выбравшись из экипажа, близнецы с опущенными головами двинулись следом за Виолеттой. Мисс Сеттл все-таки исключила их из школы, и Виолетта до приезда родителей привезла девочек к Ферн. Поначалу она хотела обо всем сообщить Джеффу, но, поразмыслив, решила, что близнецы не смогут с ним остаться. Даже если-Джефф и найдет время для своих племянниц, он все равно вряд ли с ними справится.
      — Папа расстроится, — проговорила Аурелия.
      — А мама вообще разозлится ужасно, — вздохнула Джульетта. — Она так надеялась, что у нас в школе все будет хорошо.
      — Но мы ее предупреждали, что не будет.
      — Никто из Рандольфов не любит школ, — подтвердила Аурелия.
      Виолетта позвонила в дверь и строго посмотрела на девочек.
      — Конечно, совсем непросто жить взаперти. И все-таки нельзя убегать из школы, А вдруг с вами что-нибудь случится?
      — С нами еще никогда ничего не произошло, — возразила Аурелия.
      Им открыла служанка и проводила в небольшой кабинет.
      — Я предупрежу мистера Рандольфа о вашем приходе, — сказала она, исчезая за дверью.
      — Я не хочу встречаться с дядей Мэдисоном, — встревожилась Аурелия.
      — Ему не нравятся девочки, — объяснила Джульетта.
      — По-моему, он должен любить детей, — усомнилась Виолетта.
      — Дяде Мэдисону нравятся только мальчики, — заявила Аурелия.
      — Он сказал, что за мальчиков вам бы не пришлось беспокоиться, — вздохнула Джульетта. — Дядя Мэдисон хорошо воспитал своих детей.
      — Но вместо мальчиков у него вполне могли родиться и девочки, — заметила Виолетта. Аурелия сокрушенно покачала головой.
      — Он сказал, что сразу же отдал бы их кому-нибудь.
      Пока Виолетта пыталась понять, правду ли говорили близнецы или выдумывали, как всегда, в кабинет вошел высокий, красивый темноволосый мужчина, похожий на Джеффа. Он сурово посмотрел на близнецов, и те тут же съежились под его взглядом.
      — Наконец-то вы выкинули из школы этих маленьких чудовищ. Это первая сделанная вами разумная вещь. Я давно говорил Джорджу, что их следует посадить на привязь.
      К удивлению Виолетты, Мэдисон Рандольф рассуждал так же, как и Джефф.
      — Девочки — не лошади, чтобы привязывать их или сечь, — довольно сердито возразила она.
      — Возможно, хотя это бы им наверняка помогло, — предположил Мэдисон, направляясь к Виолетте. — Я Мэдисон Рандольф. Ферн спустится через минуту. Девочки сейчас отправятся вниз. Уверен, мисс Гудвин уже вдоволь на вас насмотрелась. Не беспокойтесь, — сказал он, заметив озабоченный взгляд Виолетты, — я уже всех предупредил. Пока не приедут Роза и Джордж, за ними будут наблюдать как за заключенными.
      — Когда это произойдет? — спросила Виолетта, не зная, о чем можно разговаривать с человеком, еще меньше, чем Джефф, интересующимся своими племянницами.
      — Завтра. Телеграмму от них я получил сегодня утром.
      Признаться, Виолетта не представляла, как можно за два дня добраться от Техаса до Колорадо. Она кое-что слышала о телеграфе и чудо-телефоне. Вот бы взглянуть хотя бы на один! Это казалось просто невероятным: человек говорил в какую-то маленькую коробочку, а его слышали за много миль от него. Виолетта уже обратила внимание на газовые светильники в кабинете Мэдисона. Да, многое изменилось за последние годы. Но у ее отца никогда не хватало денег, чтобы приобретать Такие вещи. Рандольфы, разумеется, могли себе это позволить.
      — Мне очень жаль, что близнецов исключили из школы, — сказала Виолетта. — На самом деле они очень славные, вот только не могут подчиняться правилам поведения.
      Ферн вошла в комнату как раз вовремя, чтобы услышать последнюю фразу.
      — Близнецы никогда и не умели этого делать. Полагаю, Роза и не рассчитывала на их долгое пребывание в школе.
      Виолетту встревожил вид Ферн. Женщина выглядела еще хуже, чем неделю назад. Виолетта хотела помочь ей сесть на стул, но Мэдисон уже был тут как тут. Возможно, его и не интересовали маленькие девочки, но жену свою, судя по всему, он просто обожал.
      — Извините, что вам пришлось везти их сюда, но, как видите, я не могла поехать за ними сама, — сказала Ферн и посмотрела на мужа полным любви взглядом.
      Наблюдая за супругами, Виолетта вдруг подумала о том, сможет ли она когда-нибудь испытать к мужчине такие же чувства.
      — А теперь, когда Мэдисон здесь, я ему больше не позволю уехать до рождения ребенка, — улыбнулась Ферн.
      — Мисс Сеттл согласилась с тем, чтобы я лично отвезла девочек и передала их из рук в руки.
      — Чтобы в случае нового побега в этом уже не было вины школы? — предположил Мэдисон.
      Признаться, мисс Сеттл объяснила это именно так, но Виолетта вовсе не собиралась повторять ее слова.
      — Я как раз говорила вашему мужу о том, что близнецы очень способные ученицы, умные и старательные, вот только никак не могут заставить себя жить по правилам. Вы же понимаете, школа не может позволить им вести себя подобным образом.
      — Мне всегда казалось, что Роза отправила сюда дочерей, чтобы немного отдохнуть от них, — заявил Мэдисон.
      — Как тебе не стыдно, — перебила мужа Ферн. — Ты же знаешь: если кто-нибудь и сумеет сладить с близнецами, так это Роза.
      — Что-то не верится, что это вообще кому-либо под силу. Помоги, Господи, тем мужчинам, которые женятся на этих чертовках.
      Виолетта считала несправедливыми такие суждения. Будь это мальчики, их поведение охарактеризовали бы как горячий нрав, не более того. А если у такого юноши будет достаточно денег и приятная внешность, любая девушка с радостью согласится выйти за него замуж. Однако Виолетта знала, насколько бесполезно бороться с подобными предрассудками.
      — Мисс Сеттл просила передать: если девочки через год-два исправят свое поведение, она с удовольствием пересмотрит решение.
      — Как Джеффу удалось заставить ее сказать это? — удивился Мэдисон.
      — Он еще не знает об исключении племянниц из школы. Я подумала, вы сами сообщите ему об этом.
      — Вряд ли Джеффу понравится такая новость, — ухмыльнулся Мэдисон.
      — Между прочим, пока ты находился в Лидвилле, Джефф старался быть очень полезным для всех нас, — заметила Ферн и с улыбкой продолжала: — Дорого бы я отдала, чтобы увидеть, как он вел себя во время карантина.
      Виолетта улыбнулась ей в ответ.
      — Мистер Рандольф был явно не в восторге от вынужденного заточения. Но для человека с его характером он с честью выдержал это испытание.
      А вот ей самой это не удалось, с горечью подумала Виолетта. Она поддалась глупым, бессмысленным чувствам.
      — Для человека с его характером?! — воскликнул Мэдисон. — Удивляюсь, как вы вообще не пристрелили там Джеффа!
      Виолетта прикусила язык. Она уже встретилась с тремя братьями Джеффа, и все они оказались о нем отнюдь не лестного мнения. Разумеется, Джефф временами был просто невыносим — ей самой пришлось убедиться в этом, — но ведь они — его братья. Сам Бог велел им понимать Джеффа.
      — Ему со многим пришлось мириться во время карантина, — добавила Виолетта.
      Ферн внимательно посмотрела на нее и, судя по всему, заметила больше, чем этого хотелось бы Виолетте.
      — Мне кажется, мисс Гудвин считает, что мы слишком жестоки к Джеффу.
      Виолетте вовсе не улыбалось стать объектом столь пристального внимания, но она не могла спокойно выслушивать грубости о Джеффе, ей хотелось защитить его. Разумеется, родственники лучше знали Джеффа. Разве может она давать им советы, как следует обращаться с собственным братом?!
      — Поймите, я чувствую себя виноватой, поскольку вовремя не сообщила мистеру Рандольфу о карантине.
      — Если вы на самом деле из Массачусетса, как это можно догадаться по вашему акценту, — чудо, что Джефф вообще стал разговаривать с вами, — усмехнулся Мэдисон. — Не хочу быть слишком любопытным, но нам очень интересно узнать, как же вам это удалось?
      — Джефф не настолько тяжелый человек, — пожала плечами Виолетта. — Ему лишь нравится казаться таковым. Между прочим, вы сами испортили его, позволяя делать и говорить все что хочется, как бы это ни было глупо.
      Мэдисон и Ферн изумленно уставились на нее и Виолетта вспыхнула от смущения, что сказала явно лишнее.
      — Вам следовало просто не обращать внимания, когда Джефф начинает говорить на свои излюбленные темы, или показывать ему, насколько это абсурдно. Он очень умный человек. Вряд ли ему понравилось бы выглядеть глупцом.
      — Вы с Розой рассуждаете очень похоже, — заметил Мэдисон. — И кстати, пришли к одному и тому же выводу.
      — Но по разным причинам, — усмехнулась Ферн. Мэдисон не понял, о чем идет речь, и собирался уже потребовать объяснений, что для Виолетты было крайне нежелательно. Поэтому она торопливо поднялась и сказала:
      — Мне нужно вернуться в школу. Правда, меня всегда успокаивают, что все будет в порядке, но лучше находиться там, если что-либо произойдет.
      — Вы очень умная женщина, — сделал ей комплимент Мэдисон. — Почему бы вам не попросить Джеффа взять вас на работу в банк?
      — Не думаю, что он разделяет ваше мнение о моих способностях, — улыбнулась Виолетта.
      Не могла же она, в конце концов, признаться, что, работая рядом с Джеффом, не сможет контролировать свои чувства!
      — Благодарю, меня вполне устраивает мое нынешнее положение. Я…
      Виолетта осеклась, потому что Ферн в этот момент начала подниматься со стула и чуть не упала.
      — Со мной все в порядке, — заверила Ферн, когда Виолетта и Мэдисон поспешили к ней на помощь. — Просто иногда у меня совсем нет сил. Но скоро все придет в норму.
      — Не думаю, — не согласилась Виолетта.-Поверьте, у меня есть некоторый опыт работы с беременными женщинами, поэтому я считаю: у вас не все благополучно. Я не верю вашим докторам. Во время предыдущих беременностей вы чувствовали себя так же?
      — Нет, — ответила Ферн, чувствуя облегчение от того, что наконец-то нашелся человек, с которым она может поделиться своими страхами.
      — Ее осмотрели все доктора Денвера, — возразил Мэдисон. — И все они в один голос утверждают, что нет ничего серьезного.
      Виолетта знала, насколько бесполезно какой-то воспитательнице оспаривать мнение докторов, но не сомневалась, что Ферн угрожает опасность.
      — Вы оба знаете: что-то не в порядке. По взглядам супругов Виолетта поняла, что права.
      — В Бостоне работает доктор, непревзойденный специалист в подобных ситуациях. Вам следует непременно показаться ему.
      — Ферн так слаба, — встревожился Мэдисон.
      — Но ведь есть же поезда.
      Ферн и Мэдисон переглянулись, потом Мэдисон спросил:
      — Как его имя?
      — Доктор Фредерик Улмстед. Если вы дадите мне бумагу и ручку, я напишу его адрес.
      Мэдисон с готовностью протянул ручку и бумагу, и Виолетта быстро записала необходимую информацию.
      — Передайте доктору, что это я предложила вам обратиться к нему. Улмстед меня хорошо знает. Это бывший коллега моего отца, — пояснила она, придав тем самым себе некоторый вес. — Правда, он всегда очень занят, но, полагаю, выкроит для вас время.
      Попрощавшись, Виолетта вышла из дома, беспокоясь о близнецах, о Ферн, о Джеффе и о самой себе. Единственное, о чем она не тревожилась сейчас, так это о серебряном руднике. О нем Виолетта просто-напросто забыла.
 
      Роза влетела в комнату Ферн словно ураган.
      — Мэдисон сказал, что ты плохо себя чувствуешь, — проговорила она, крепко обнимая золовку. — Что с тобой?
      — Слабость, — ответила Ферн. — Но в остальном все в порядке.
      — И нет никаких необычных болей?
      — Иногда, но не очень сильные.
      Роза встревожилась еще больше. А Ферн уже приветствовала ее мужа, высокого красивого мужчину, очень похожего на Мэдисона. Именно поэтому ей всегда было приятно встречаться с Джорджем.
      — Мэдисон сообщил нам, что собирается отвезти тебя в Бостон к хорошему специалисту, — сказал Джордж.
      Роза сердито посмбтрела сначала на мужа, потом на Мэдисона.
      — Ферн и шагу не сделает из дома. Телеграфируйте этому доктору, чтобы он немедленно садился на первый же поезд, направляющийся в Денвер. Кстати, где живет этот доктор?
      — В Бостоне.
      — Если он выедет сегодня, когда прибудет в Денвер?
      — Роза, доктор никуда не поедет. Он ждет нас в Бостоне.
      Роза повернулась к Ферн, и женщины поняли друг друга без слов.
      — Ферн слишком слаба, чтобы ехать в Бостон,
      даже в одном из ваших специальных вагонов. А что говорят местные доктора?
      — Что она слишком слаба.
      — Это ясно и любому дураку. Кто вам посоветовал обратиться к доктору из Бостона?
      — Мисс Гудвин. Она работает воспитательницей в школе для девочек.
      Роза озабоченно сдвинула брови.
      — Ну, с ней мы побеседуем завтра, а сейчас, до возвращения в отель, я хочу повидать близнецов. Она опять повернулась к Ферн.
      — Правда, мне что-то не хочется останавливаться в отеле. Я уже слишком стара для такого удовольствия. Кроме того, там Монти. Мы рассоримся с ним еще до вечера. Вы не возражаете, если мы с Джорджем обоснуемся у вас? Здесь так много комнат, что вы даже не заметите нашего присутствия. Я буду присматривать за мальчиками, а Мэдисон сможет все свое время посвятить тебе. Обещаю ни во что не вмешиваться.
      Ферн с облегчением рассмеялась. Она была благодарна Розе за то, что та собиралась взять на себя ведение хозяйства.
      — Это будет просто прекрасно. Да и близнецы здесь.
      — Это тоже немаловажно, — несколько успокоившись, заметила Роза. — Джордж, позаботься о багаже. А мне, думаю, пора поговорить с дочерьми.

      При появлении матери близнецы на мгновение застыли, но, заметив улыбку на ее лице, бросились к ней в объятия. Роза прижала к себе дочерей и со слезами на глазах покрыла поцелуями их макушки.
      Она сама безмерно радовалась этой встрече. Роза скучала без Аурелии и Джульетты и сожалела, что отправила их в Денвер: ведь девочки были еще такие маленькие. Им с Джорджем пришлось пойти на это только ради самих же близнецов. Роза считала, что вместе им будет легче вступать в жизнь. Поведение дочерей доказало ее правоту.
      Существовала еще одна причина для слез. Девочки были ее плотью. Роза очень любила их, но знала, что они несчастливы. В противном случае близнецы не вели бы себя так отвратительно. Однако она понимала: дочери должны научиться жить в этом сложном мире, им не удастся переделать его по своему вкусу. Роза плакала, думая о страданиях, ожидающих девочек. Но это была лишь минутная слабость.
      — Дайте-ка мне взглянуть на вас, — сказала она, отстраняясь от дочерей.
      — Почему ты плачешь? — спросила Джульетта.
      — Потому что я давно вас не видела и очень соскучилась.
      Джульетта снова крепко прижалась к матери.
      Роза тоже обняла дочь и сказала:
      — Вы все так же похожи друг на друга. Вас по-прежнему путают?
      — Нас никто не различает, кроме мисс Гудвин, — заявила Джульетта.
      — А вы еще больше похорошели. Папа, наверняка, будет гордиться вами. Возможно, он даже забудет о ваших проделках, — проговорила Роза, доставая из рукава носовой платок и вытирая им глаза затем она взяла стул и поставила его между кроватями. — А теперь поговорим о вашем поведении.
      Улыбки тут же исчезли с лиц близнецов, и они молча устроились каждая на своей кровати.
      — Надеюсь, вы понимаете, что папа очень расстроен вашим поведением? — спросила Роза; дочери согласно кивнули в ответ. — У него так развито чувство ответственности, что он просто не в состоянии понять подобного поведения.
      Впрочем, это было не совсем точно. В действительности девочки очень походили на своего деда. Джордж сам признался в этом Розе с глубокой печалью в голосе. «Даже если бы они и захотели, — утверждал он, — им вряд ли удалось бы вести себя как следует». Что-то внутри толкало близнецов на неприглядные поступки, ведущие их к саморазрушению. Роза не стала спорить с Джорджем, но решила, что пока жива, она не позволит своим дочерям погубить себя.
      — Я собираюсь отвезти вас обратно в школу, чтобы мисс Сеттл выпорола вас как следует и заперла в комнате, если это необходимо.
      Девочки с ужасом смотрели на мать.
      — То же самое хотел сделать с нами дядя Джефф, — проговорила Аурелия.
      — Наконец-то мы хоть в чем-то достигли с ним согласия, — с сарказмом заметила Роза. — Обычно я не наказывала вас, но я не могу позволить вам вести себя как дикарям.
      — Мы старались быть хорошими, — сказала Аурелия.
      — Иначе мы натворили бы еще больше, — поддержала сестру Джульетта.
      Роза с трудом удержалась от улыбки.
      — Ничуть не сомневаюсь, что это так. Всем Рандольфам приходится сражаться самим с собой, чтобы вести себя как подобает нормальным людям.
      — Но ведь Лиззи и Вильям Генри ведут себя хорошо.
      — Я думаю, они больше Торнтоны. А Торнтоны всегда ведут себя так, как им говорят. Наверно, поэтому из них получались хорошие солдаты.
      — А почему мы не можем быть Торнтонами? — спросила Джульетта.
      — Не знаю, но вы, вне всякого сомнения, Рандольфы. Вы не только внешне похожи на них, но даже ведете себя и думаете, как они. Однако с этим необходимо бороться.
      — Почему?
      — Вы не должны расти дикарями. В будущем это принесет вам много страданий. Кроме того, вам нельзя больше расстраивать отца. Из-за вашего исключения из школы нам пришлось уехать еще до того, как он продал бычков. На этом мы потеряли кучу денег, а они, как известно, не растут на деревьях. Папе приходится очень много работать. Теперь выбирайте: вы можете вернуться домой или остаться здесь.
      — Мы хотим вернуться, — встрепенулась Аурелия.
      — Нет, лучше останемся, — возразила Джульетта.
      — Если вы решите вернуться домой, — предупредила Роза, про себя поразившись тому, что впервые в жизни мнения близнецов разделились, — то не будете кататься на своих пони, посещать праздники, ездить с визитами. Я найму вам учителя, и все дни вам предстоит проводить за учебой. Я лично прослежу за этим.
      Девочек явно озадачил такой поворот событий. Потом Аурелия осторожно спросила:
      — А если мы останемся?
      — Если школа согласится взять вас обратно.
      — Но мисс Сеттл заявила, что больше не желает нас видеть.
      — Будем надеяться, что она изменит свое мнение, — сказала Роза. — Короче, если вас все-таки примут обратно, я заберу ваши самые лучшие платья и лишу карманных денег. Если через неделю на вас никто не пожалуется, вы получите снова свои платья. Продержитесь месяц, получите карманные деньги. Думаете, вам это по силам?
      — Не знаю, — с сомнением проговорила Аурелия.
      — Ну что ж, подумайте над этим сегодня вечером. Я не повезу вас обратно в школу, пока вы не дадите мне слово, что будете вести себя хорошо.
      — Тогда нам придется именно так и сделать, — вздохнула Аурелия.
      — Что есть хорошего в Рандольфах, — заметила Роза, — так это то, что если они дают слово, то обязательно его держат, даже маленькие Рандольфы.
      — У нас есть какой-нибудь выбор? — спросила Аурелия.
      — Нет. И не вздумайте уговаривать своего отца что-либо изменять. Мы с ним договорились, что я сама все улажу. А теперь признайтесь, что у вас произошло? Почему вы так плохо себя ведете? — уже мягче проговорила Роза.
      — Близнецы вернулись, — сообщила Бет. — С ними их мать.
      — Вернулись? — удивилась Виолетта. — Ничего не понимаю. Мисс Сеттл выгнала же их.
      — Миссис Рандольф утверждает, будто мисс Сеттл согласится взять девочек обратно, если вы не станете возражать против этого.
      Виолетта даже не предполагала, что ее мнение имеет такой вес у директора. После недавнего визита Джеффа в их отношениях появился некоторый холодок. Виолетта не сомневалась, что это связано с тем поцелуем перед школой. Правда, мисс Сеттл даже не заговаривала об этом, но, видимо, кто-то все видел и сообщил ей.
      Отложив книгу, Виолетта посмотрела в зеркало. Сегодня на ней было рубиново-красное платье. Интересно, что миссис Рандольф подумает о столь вызывающем наряде?
      — Они в кабинете, — сказала Бет. — Миссис Рандольф хочет с вами поговорить.
      Роза Рандольф оказалась совсем не такой, как ожидала Виолетта: небольшого роста, стройная, очень приятная, с темно-каштановыми волосами, начинающими уже седеть на висках. Взгляд тем не менее был как раз таким, какой следовало ожидать от женщины, способной справиться с близнецами.
      — Добрый день, мисс Гудвин, — произнесла Роза. — Я очень рада наконец познакомиться с вами.
      — Мне тоже очень хотелось встретиться, — ответила Виолетта, взглянув на смирно сидящих близнецов.
      Нужно отметить, девочки не казались ни подавленными, ни даже несчастными. Более того, они выглядели достаточно решительными. Это заставило Виолетту почувствовать себя несколько неуютно. Никогда не знаешь, что ожидать от этих плутовок.
      Женщины сели. Прежде чем обратиться к Виолетте, Роза внимательно посмотрела на дочек.
      — Извините за доставленные девочками неприятности. Я с ними долго беседовала, и они пообещали, что до конца года на них никто не пожалуется.
      Виолетта взглянула на близнецов, и те согласно закивали в ответ.
      — Я уже переговорила с мисс Сеттл, — сообщила роза. — В случае вашего согласия, она позволит Аурелии и Джульетте вернуться в школу. Если же девочки опять что-нибудь натворят, их выгонят окончательно и бесповоротно.
      Виолетте нравились близнецы, и она совершенно искренне радовалась их возвращению. Кроме того, ей казалось, что вместе с ними вернулось что-то еще.
      — Теперь все зависит от вашего желания вновь взять на себя ответственность за девочек, — продолжала Роза. — Идите сюда, — позвала она дочерей.
      — Мы хотим извиниться за наше поведение, — сказала Джульетта.
      — Правда, нам ничуть не жаль Бетти Сью, — добавила Аурелия. — Но, поверьте, мы не хотели, чтобы у вас были неприятности.
      — Мисс Сеттл сказала, чтобы мы попросили у вас разрешения каждый уик-энд навещать тетю Ферн и кататься там верхом.
      Виолетта удивленно посмотрела на Розу, и та поспешила все объяснить.
      — Мисс Сеттл отказывается брать на себя ответственность за девочек, когда они покидают школу. Не могли бы вы сделать это за меня?
      — А как же остальные девочки и мои обязанности? — спросила Виолетта.
      — Я сама побеспокоюсь об этом, — заверила Роза. Виолетта поразилась власти, которой обладают Рандольфы, но благоразумно решила, что это даст ей возможность немного отдохнуть от своих обязанностей.
      — Конечно, я не возражаю.
      — Девочки хотят также объяснить причину своего плохого поведения. А вы, пожалуйста, подумайте, что можно сделать для решения этой проблемы.
      — Нас никто здесь не любит, — торопливо перебила мать Аурелия.
      — Все называют нас «коровьими детьми», — пожаловалась Джульетта.
      — А Бетти Сью говорит, что мы никогда не отмоем грязь со своего ранчо.
      — Она говорит…
      — Полагаю, мисс Гудвин услышала уже достаточно, — вмешалась Роза. — Если бы вы что-нибудь придумали, чтобы старшие девочки приняли их в свой круг, это очень помогло бы близнецам. Не думайте, я вовсе не оправдываю их поведение, но хорошо помню, каково быть дочерью полковника Союзной армии в городе конфедератов во время войны. Я была готова на все, чтобы отомстить людям за слова о моем отце.
      Виолетта хорошо понимала Розу. Она сама годами слышала, как люди шептались о ее собственном отце.
      — По-видимому, нам действительно следует найти способ заставить девочек более уважительно относиться к занятиям ранчеро, — согласилась Виолетта. — Полагаю, немногие из них видели коров, а уж на лошади сидели раз-два, не больше.
      — Бетти Сью вообще боится лошадей, — вставила Аурелия.
      — Я не хочу, чтобы вы опять упоминали Бетти Сью, — прикрикнула Роза на дочерей. — Мы пытаемся исправить положение, а не вспоминать то, что уже нельзя изменить.
      Виолетта с грустью подумала о том, насколько трудно девятилетним девочкам вести себя правильно. Даже поведение многих взрослых не отличается зрелостью. Ей сразу вспомнился Джефф Рандольф. Впрочем, его проблемы вызваны несправедливым отношением к нему. А может, в случае с Джеффом все объяснялось скорее упрямством? Да, в семье Рандольфов его было хоть отбавляй. Достаточно вспомнить одних близнецов.
      — Очень жаль, что мы не можем пригласить всех девочек к себе в Техас, — сказала Роза. — Они бы увидели, как мы ухаживаем за коровами.
      — Но ведь есть же ранчо и поближе к Денверу, — возразила Виолетта.
      — Мы смогли бы покататься на наших пони, — вздохнула Аурелия.
      — А Вильям Генри мог бы пострелять по мишеням, — добавила Джульетта.
      — Вам нужно устроить что-то вроде родео, — предложила Виолетта. — Приехав в Денвер, я однажды присутствовала на одном.
      — Мы можем устроить родео у тети Ферн, — глаза Джульетты загорелись от волнения. — У нее очень много коров.
      — И места, — подхватила Роза, заметив энтузиазм дочерей.
      — А нельзя ли доставить сюда из Техаса наших пони? — спросила Аурелия.
      — Между прочим, дядя Монти собирается привезти своего Найтмара.
      Роза с улыбкой повернулась к Виолетте.
      — Как вы думаете, школа одобрит нашу затею?
      — Не знаю, — пожала та плечами. — Я ничего не знаю о родео. Вряд ли мне под силу его организовать.
      — Мы сами позаботимся об этом! — воскликнула Роза. — Все, что от вас требуется, — это добиться согласия мисс Сеттл на приезд девочек. Все остальное мы устроим лучшим образом.
      — Думаете, это поможет?
      — Не знаю. Но мне хочется использовать любую возможность, чтобы близнецам легче жилось в мире с остальными. Они должны гордиться тем, что родом из Техаса.
      — Мы можем тренироваться во время поездок к тете Ферн, — радовалась Аурелия.
      — А папа поможет нам? — спросила Джульетта.
      — Конечно. Думаю, для участия в родео вам также следует пригласить Джеймса и Тейзвелла.
      — Они еще маленькие, — недовольно протянула Аурелия. -
      — Ну, не намного моложе вас, — заметила Роза. — А если учесть, что их мать — самая лучшая наездница в нашей семье, то мне кажется, мальчики с честью справятся с делом. Кроме того, вы не должны забывать: родео состоится на их ранчо.
      — Вы назначьте дату, а я поговорю с мисс Сеттл, — согласилась Виолетта. — Не могу ручаться за приходящих учениц, но постоянно проживающие в школе приедут обязательно.
      — Мы постараемся устроить праздник, от которого девочки непременно получат удовольствие, — пообещала Роза.
      — Вы не хотите рассказать девочкам о своем возвращении? — обратилась Виолетта к близнецам. — Можете также сообщить им о родео. Я уверена, мисс Сеттл не станет возражать.
      Аурелия и Джульетта тут же исчезли, горя желанием поделиться этой новостью.
      — Я очень вам благодарна за то, что вы делаете для меня, — сказала Роза.
      — Я абсолютно ничего не делаю, — возразила Виолетта. — Вы сами договорились с мисс Сеттл о возвращении девочек, да и подготовку родео полностью берете на себя. Мне же остается только прекрасно провести время.
      — Я думаю, все пройдет замечательно, — заверила Роза.
      — Кстати, вы беседовали с Джеффом? Он ведь больше всех занимался близнецами, — осторожно спросила Виолетта.
      Конечно, Джефф вряд ли мог сообщить Розе нечто такое, чего она уже не слышала от других, но Виолетте не терпелось поскорее узнать, где он и чем занимается. Она ничего не слышала о Джеффе с того самого утра.
      — Девочки рассказывали мне, как он ворвался сюда, считая, что вы прячетесь от него, — рассмеялась Роза. — Это очень похоже на Джеффа. Поражаюсь, как после общения с ним вы еще не отказались вообще слышать о нашей семье.
      — Джефф был не настолько невыносим, — возразила Виолетта.
      Интересно, нравится ли он кому-либо в своей семье, подумала она. Неудивительно, что Джефф живет как пуританин: любому человеку нелегко сознавать, что он не нужен даже собственной семье.
      — Конечно, временами Джефф вел себя просто ужасно. Но потом все наладилось, — продолжала Виолетта.
      — Теперь мне понятно, почему вы не возражаете против возвращения близнецов. Действительно, после Джеффа даже они не кажутся такими неуправляемыми.
      Виолетта больше не могла молчать. Правда, она не знала, что произошло между Розой и Джеффом четырнадцать лет назад, но считала, что настало время его семье отнестись к нему по-человечески.
      — Разумеется, с Джеффом и близнецами нелегко сладить, но, поверьте, это стоит усилий, — заявила Виолетта, надеясь, что поднятые брови Розы не обозначают гнев.
      Впрочем, сейчас ей было уже все равно.
      — Я очень рада, что вам нравится Джефф, — проговорила Роза. — Он очень нуждается в этом.
      Виолетта почувствовала облегчение. Следуя примеру Розы, она решила сразу перейти к сути дела.
      — Тогда почему все говорят ему такие жестокие вещи?
      — Рандольфы — вообще странная семья. Я замужем за Джорджем уже четырнадцать лет, но до сих пор так и не поняла, почему они такие. Рандольфов нельзя оставить в комнате и на пять минут: обязательно вспыхнет ссора. Это касается даже Хена и Монти, а ведь они близнецы. Но если кто-то из них попадет в беду, любой готов мчаться на помощь хоть на край света. Джефф — самый упрямый среди братьев, за это они платят ему неприязнью.
      — Но он совсем не такой, — возразила Виолетта. — Признаться, я тоже так думала, пока не увидела его с Эсси Браун. Представьте, ей всего восемь лет, она очень застенчива, а с Джеффом вдруг принялась болтать как сорока. Эсси просто обожает его.
      — Джордж утверждает, что Джефф был совсем другим до войны. Это она что-то надломила в нем. Впрочем, мне трудно судить об этом. Я пыталась полюбить Джеффа, но он так и не сумел забыть о моем отце, полковнике Союзной армии. Джефф, по-видимому, до сих пор считает, что этот факт запятнал меня.
      — Но он сейчас изменился. Конечно, Джефф продолжает нести всякую чепуху, но делает это скорее по привычке. Похоже, он и сам не понимает, что говорит.
      Роза внимательно посмотрела на Виолетту.
      — Почему вы так уверены в этом?!
      — Я из Массачусетса, мой брат тоже воевал. Кстати, Джефф находился в плену в моем родном городе. Тем не менее по окончании карантина он подарил мне два дня в отеле «Виндзор». А после побега близнецов сам отправился со мной в школу, желая убедиться, что мисс Сеттл не обвинит меня во всем случившемся.
      — Возможно, Джефф, действительно, изменился, но я этого как-то не заметила. Впрочем, мы очень мало виделись с тех пор, как он уехал из Техаса.. Джордж обрадуется этой новости. Он очень переживает за Джеффа.
      После этих слов Виолетте захотелось поближе познакомиться с Джорджем: он ей уже нравился.
      — Я отняла у вас много времени, — поднимаясь, проговорила Роза. — Мы забрали у девочек шесть их любимых платьев. В течение недели, пожалуйста, напоминайте им о том, что они не получат наряды, если будут плохо себя вести. Если нужно, я сама поговорю с мисс Сеттл о родео, только дайте мне знать. Хочу еще раз поблагодарить вас. Вы были очень добры ко всем нам.
      — Я рада, что все так обернулось. Мне всегда нравились близнецы.
      — И вы не сочли Джеффа невыносимым? Виолетта чувствовала себя неуютно под испытующим взглядом Розы. Судя по всему, ей вряд ли удастся что-либо скрыть от этой женщины.
      — Когда мужчина так красив, да еще, если постарается, так очарователен, поверьте, не так уж трудно вытерпеть его несколько дней. Кроме того, Джеффу с нами было гораздо труднее, чем нам с ним.
      Роза понимающе улыбнулась.
      — Вы мужественная женщина. Очевидно, вам нравятся сложные люди.
      — Видимо, это происходит из духа противоречия, — засмеялась в ответ Виолетта. — Потому что в моей семье все отличались добротой и мягкостью.
 
      После ухода Розы Виолетта провела в кабинете еще несколько минут, обдумывая свои дальнейшие планы. Прежде всего, нужно было что-то делать с близнецами и Бетти Сью. От этого зависело очень многое. .
      В конце концов Виолетта решила поселить девочек на разных этажах. Возможно, тогда они сумеют поладить между собой. Ну, а пока она будет иметь дело с семьей Рандольфов, появится шанс хоть изредка встречаться с Джеффом. И трем маленьким капризным девочкам не удастся лишить ее этого.
 
      — Никогда не думала, что доживу до этого дня, — заявила Роза, когда они с Джорджем отправились спать. — Но после четырнадцати лет, похоже, Джефф наконец-то нашел женщину по себе.
      — Кто она? — скептически поинтересовался Джордж.
      — Обещай, что не будешь смеяться.
      — А почему я должен смеяться?
      — Это воспитательница-янки из Массачусетса.
      — Ты имеешь в виду ту женщину, с которой сегодня беседовала насчет близнецов и с которой Джефф оказался заперт во время карантина?
      — Совершенно верно.
      — И какая она?
      — У нее медно-рыжие волосы. Ей нравятся люди с непростыми характерами. Она носит платья вызываюших расцветок и утверждает, будто Джефф груб скорее по привычке.
      Выслушав это описание, Джордж заметил:
      — Джефф никогда не женится на ней. Он по-прежнему считает, что женщина должна вести себя, как наша мама. И в любом случае, Джефф никогда не женится на янки. Иначе ему придется отказаться от половины сказанного за последние двадцать лет.
      — Готова биться об заклад. Джордж недоверчиво посмотрел на жену, потом медленно улыбнулся.
      — С тобой очень опасно держать пари. Ты всегда оказываешься права.
 
      Бет принесла записку, в которой говорилось, что мистер Рандольф ждет Виолетту внизу, в кабинете. Виолетта поспешила спуститься, не понимая, что Джефф делает здесь в такое время. Она даже надела свое любимое изумрудно-зеленое платье, зная, что оно очень идет к ее волосам и глазам. Каково же было разочарование, когда, войдя в кабинет, Виолетта увидела Мэдисона Рандольфа.
      — Он не приедет, — без вступления заявил он, меряя шагами комнату.
      — Простите, я не поняла. Кто не приедет? — спросила Виолетта, тщетно стараясь подавить разочарование и вникнуть в суть дела.
      — Ваш доктор, — объяснил Мэдисон — Он сказал, что не может ради одного единственного случая проделать такой путь.
      — Я полагала, вы сами отвезете жену в Бостон.
      — Доктор считает, что она слишком слаба, чтобы выдержать путешествие, пусть даже поездом.
      Виолетту очень расстроило это известие. По ее мнению, доктор Улмстед был единственным человеком, который мог определить, что с Ферн.
      — Вы меня извините, но я не представляю, как вам помочь.
      — Я хочу, чтобы вы попытались уговорить его.
      — Разумеется, я напишу столько писем, сколько понадобится, но у нас очень мало времени.
      — Я говорю не о письмах. Я имел в виду телеграф.
      — Не понимаю.
      — Через неделю доктор Улмстед собирается в Чикаго на конференцию. Уговорите его после ее окончания приехать в Денвер.
      — Вы предлагали ему деньги?
      — И деньги, и личный вагон от Чикаго до Денвера. Доктор не соглашается.
      — Тогда я даже не знаю, что…
      — Но ведь доктор знает вас. Вы сами говорили, что он был другом вашего отца. Не сомневаюсь, для вас доктор сделает больше, чем для совершенно незнакомого человека.
      Виолетта, однако, сомневалась, что старые связи смогут помочь там, где оказались бессильны деньги.
      — Доктор Улмстед согласился находиться возле телеграфа сегодня в восемь часов вечера, — продолжал Мэдисон. — Я хочу, чтобы вы поехали со мной и поговорили с ним.
      — Но я не умею пользоваться телеграфом.
      — Вам и не нужно это делать. У меня есть оператор.
      — А как же девочки? Как я оставлю их?
      — Одна из учительниц согласилась побыть с воспитанницами до вашего возвращения.
      Виолетте нечего было больше возразить.
      — Хорошо, — согласилась она. — Если вы считаете, что я могу помочь…
      — Отлично, — не дал ей договорить Мэдисон. — Я заеду за вами в половине восьмого.
      — Куда мы поедем?
      — В офис Джеффа, воспользуемся его телеграфом.

      Сегодня Джефф показался Виолетте более суровым и сдержанным, чем обычно. В офисе находился еще один мужчина, очень похожий на Мэдисона.
      — Джордж Рандольф, — представился он. — Отец этих ужасных близнецов.
      Виолетта знала, что Джефф побаивается своего старшего брата, и сделала вывод, что Мэдисон довольно энергичен и обладает твердым характером. Джефф, вероятно, лишь претендовал на то, чтобы его считали жестким, несговорчивым человеком. На самом же деле он вовсе не являлся таковым.
      Несмотря на волнение и смущение, Виолетта не могла не сравнить офис Джеффа с комнатой, которую он занимал в школе в течение пяти дней. Разница оказалась поистине разительной. Виолетту окружали красное дерево, кожа, медные украшения. На стене висел даже телефон. Это был кабинет человека, ворочающего миллионами. Мэдисон упомянул о личном вагоне, готовом в любой момент немедленно отправиться в путь, а третий брат, Джордж Рандольф, как известно, владел целой империей из трех огромных ранчо, расположенных в разных шта тах. Здесь Виолетта чувствовала себя еще более неловко, чем в отеле «Виндзор».
      — Кто будет работать на телеграфе? — осведомилась она.
      — Я, — чуть заметно улыбнулся Джефф. — Не удивляйтесь. Я не люблю, когда кто-нибудь читает мои сообщения.
      — Доктор на месте? — спросил Мэдисон.
      — Да, — ответил Джефф. — Я только что получил подтверждение.
      — Тогда, мисс Гудвин, пишите первое сообщение. Виолетта совсем растерялась, не зная, что писать. Как можно уговорить человека совершить какой-то поступок, когда он уже твердо решил не делать этого? Тем более, когда у нее за спиной стояли Джефф и Мэдисон. Такая напряженная обстановка мешала ей думать. Виолетта обратилась к Джорджу, который выглядел самым спокойным.
      — Как работает телеграф? — спросила она.
      — Вы пишете сообщение на листке бумаги, а я передаю его, — ответил вместо брата Джефф. — Потом мы ждем ответ. Получив его, вы опять что-либо пишете, и все повторяется сначала.
      Виолетта глубоко задумалась. Мэдисон, наверняка, уже привел все возможные доводы, уговаривая доктора приехать в Денвер. Ей оставалось только сообщить об очень плохом состоянии Ферн. Однако Виолетте не хотелось лишний раз тревожить находящегося у нее за спиной Мэдисона.
      «Дорогой мистер Улмстед! Очень прошу вас приехать. Никто из местных докторов не может помочь миссис Рандольф. Я опасаюсь за ее здоровье и жизнь ребенка».
      — Я уже ему все это говорил, — заметил Мэдисон, явно неудовлетворенный запиской. — Не придумаете ли вы что-либо другое?
      — Давайте все-таки подождем ответа, — предложил Джордж, пока Джефф нервно стучал по ключу. — Не может же мисс Гудвин требовать от доктора немедленного приезда.
      Виолетте было очень жаль Мэдисона. Он прекрасно понимал, что его жена опасно больна, знал человека, который мог бы ей помочь, но оказался не в состоянии ни властью, ни силой своих денег спасти ее.
      «Был бы рад помочь, однако очень занят. На следующей неделе еду в Чикаго, потом опять в Бостон, добывать денег для клиники. Не смогу появиться в Денвере в ближайшие три, а то и шесть месяцев. Кстати, у вас там все еще сохраняется опасность нападения индейцев?»
      Виолетта почувствовала, как у нее похолодели руки. Господи, доктор Улмстед, оказывается, нисколько не заинтересован в приезде в Денвер, а она ничего не может придумать, чтобы заставить его изменить свое решение!
      — Сумасшедший дурак! — в сердцах выругался Мэдисон. — Он все еще боится, что его оскальпируют. Неужели доктор не знает, что Колорадо вот уже четыре года как является штатом? Возможно, он полагает, что индейцы должны добывать золото и серебро, валить лес и выращивать скот, чтобы все это потом отправлялось на Восток для прокорма этих жирных, ленивых бостонцев?!
      Виолетта удивленно посмотрела на Мэдисона: он говорил точно так же, как и Джефф. Интересно, неужели все Рандольфы ненавидят янки?
      — Доктор Улмстед просто любопытен, — предположил Джордж. — Они на Востоке все такие. Ты же помнишь, как Джефф рассказывал, о чем его расспрашивали в Вирджинии, когда он был там последний раз.
      Однако шло время, и все начали волноваться все больше и больше. И вот долгожданный ответ.
      — Доктор сообщил, что приедет, — наконец произнес Джефф. — Детали он уточнит после приезда в Чикаго.
      Издав победный клич, Мэдисон схватил Виолетту и, запечатлев у нее на губах звучный поцелуй, бросился к двери.
      — Я должен немедленно все рассказать Ферн.
      — Мне лучше отправиться вместе с ним, — сказал Джордж.
      — Я провожу мисс Гудвин в школу, — пообещал Джефф.
      Джордж подошел к Виолетте и взял ее за руку.
      — Я не знаю, что вы сказали доктору и почему он изменил свое решение, пусть это останется вашей с Джеффом тайной. Но наша семья перед вами в долгу. Сомневаюсь, что мы сможем рассчитаться с вами, но, поверьте, постараемся это сделать.
      — В этом нет никакой необходимости, я… — Виолетта замолчала, удивленная тем, что Джордж поцеловал ее в щеку.
      — Роза говорила, что вы очень добры. Она оказалась абсолютно права. Пусть Джефф как-нибудь привезет вас к нам. Мне бы хотелось познакомиться с вами поближе.
      Открыв от изумления рот, Виолетта молча смотрела вслед Джорджу. Из оцепенения ее вывел вопрос Джеффа.
      — Вы сообщили доктору о том, что Ферн может умереть, чтобы заставить его' приехать? Виолетта покачала головой.
      — Однажды я уже наблюдала женщину в таком же состоянии.
      — И что же произошло?
      — Она настояла на том, чтобы рожать дома, как делала это и раньше.
      — Женщина умерла?
      Виолетта кивнула. Джефф глубоко задумался, уставившись в пространство. Признаться, Виолетта чувствовала себя очень неловко, не зная, что делать дальше: то ли молчать, то ли заговорить с ним, то ли просто уйти. Ей казалось, что она обременяет Джеффа своим присутствием.
      Правда, уходить Виолетте совсем не хотелось. Она так мечтала опять увидеться с Джеффом, узнать, как обстоят у него дела, даже если он и забыл о ней.
      Джефф выглядел каким-то измученным, словно за последние полчаса израсходовал все свои жизненные силы. Его явно что-то беспокоило. Виолетте хотелось сказать Джеффу что-нибудь успокаивающее, разделить с ним беспокойство, но вряд ли она имела на это право.
      — Простите, — наконец проговорил Джефф. — Вам нужно вернуться в школу прямо сейчас?
      — Нет, если необходимо, я могу подождать несколько минут.
      — Не возражаете, если мы пройдемся пешком? Признаться, Виолетте не очень-то этого хотелось. До школы было недалеко, но погода стояла на редкость холодная, хотя снег еще не покрыл землю.
      — Нет, не возражаю.
      — Конечно, вам не хочется. Сегодня на улице не жарко.
      — У меня теплое пальто и перчатки. Виолетте хотелось ударить себя за эти слова. Сейчас она напоминала тех безмозглых женщин, готовых пожертвовать своим здоровьем только ради того, чтобы провести пять минут с красивым мужчиной. А между тем этот красавец вполне может выдать какую-нибудь грубость еще до того, как они выйдут на улицу.
      Джефф и Виолетта молча оделись, затем Джефф запер дверь, и они спустились вниз. Пятнадцатая улица оказалась совершенно пустынной, лишь газовые фонари слабо мерцали в темноте. Каждый их шаг отдавался гулким эхом.
      Из расположенного за углом салуна донеслись звуки музыки и громкие голоса, но Виолетта и Джефф ни на что не обращали внимания. Спасаясь от холода, Виолетта лишь подняла воротник и засунула руки поглубже в карманы пальто.
      — Вам когда-нибудь бывало стыдно за сказанное вами? — вдруг спросил Джефф.
      — Довольно часто, — ответила Виолетта. — Я редко думаю, прежде чем сказать. Однако даже когда думаю, бывает, говорю совсем не то, что нужно.
      — А я никогда не думаю, а если и думаю, то только о том, как побольнее задеть людей.
      — Да, вы порой грубы, — согласилась Виолетта. — Но, полагаю, вы вовсе не ставите перед собой цель обидеть кого-либо.
      — Нет, именно ставлю, — возразил Джефф. — Например, я делал все возможное, чтобы Джордж расстался с Розой. А после того, как они поженились, я даже поставил брата перед выбором: или она, или я.
      Виолетта вспомнила Розу и удивилась, что существуют люди, которые не восхищаются ею.
      — Мне казалось, Розу все любят.
      — Я никак не мог забыть, что ее отец был офицером Союзной армии.
      — Как могло случиться, что…
      — Так же плохо я относился и к Ферн, — не слушая Виолетту, продолжал Джефф. — Я не давал себе забыть, что ее отец был партизаном, или осуждал Ферн за то, что она иногда носит брюки. Виолетту вдруг осенило.
      — Вы чувствуете себя виноватым?
      — Когда вы сказали, что Ферн может умереть, во мне вдруг все перевернулось, — еще больше нахмурился Джефф. — Ферн всегда была хорошей женой Мэдисону. Вряд ли кому-нибудь другому удалось бы справиться с его ужасным характером. Она рожала ему сыновей, хотя с самого начала боялась того, что происходит сейчас. Ферн прекрасно воспитывает мальчиков, и хозяйство у нее в полном порядке. Она всегда делала все возможное для счастья своей семьи. Если Ферн умрет, с ней уйдет очень много хорошего. А я никогда не говорил ей об этом. И она до сих пор считает, что я ненавижу ее.
      — А вы на самом деле ненавидите Ферн?
      — Конечно же, нет, — Джефф даже остановился, совершенно расстроенный своим признанием. — Мне только казалось, что это так. Но ненавидел я вовсе не Ферн, а нечто другое.
      — Тогда вам следует непременно сказать ей об этом. Я уверена, Ферн будет приятно услышать такое.
      — Она мне не поверит. Никто в нашей семье мне не поверит.
      — Почему?
      — Потому что я никогда не говорил им ничего хорошего. Всю свою жизнь я оставался злобным и жестоким.
      — Но не всегда же.
      — Сколько себя помню.
      — Люди меняются.
      Джефф посмотрел Виолетте в глаза.
      — Когда мне было шестнадцать лет, еще до войны, я думал, мир никогда не изменится, и сам я останусь прежним.
      — Что же произошло?
      — Сначала нас выгнали из Вирджинии. Потом отец заставил меня пойти добровольцем на войну. Там я потерял руку и провел два года в тюрьме, а потом видел Вирджинию в руинах. Приехав в Техас, я узнал о том, что моих родителей уже нет в живых, а своих братьев нашел на грязном ранчо с пятьюдесятью сразу ставшими мне ненавистными коровами.
      — Но и вы, и ваша семья преуспеваете.
      — Да, но я уже не шестнадцатилетний мальчик. Теперь перед вами совсем другой человек, и он мне самому очень не нравится.
      Джефф пошел быстрее. Виолетта едва успевала за ним. Да, неудивительно, что он стал таким, после того как жизнь обошлась с ним столь сурово, думала она. Слишком долго гнев был частью его существования. Джеффу не сможет помочь никто, кроме него самого.
      Виолетта ничуть не сомневалась, что это возможно. Черты того шестнадцатилетнего мальчика все еще были живы в нем. Эсси Браун, например, сразу сумела их разглядеть. Значит, смогут и остальные. И уж во всяком случае, Джефф не должен так огорчаться из-за того, что было сказано или сделано много лет назад.
      Холод пробирал Виолетту до самых костей, ей с трудом удавалось не стучать зубами. Они уже миновали деловой квартал и теперь шли по улицам жилого района. Пронизывающий ветер дул с гор, покрытые снегом вершины которых сверкали в лунном свете. Виолетта поплотнее запахнула пальто, мечтая опять вернуться в теплый офис Джеффа.
      — Мне не следовало заставлять вас идти пешком, — проговорил Джефф, когда она, наконец, догнала его. — Вы совсем замерзли.
      — Уже недалеко. — Он стянул перчатку и прикоснулся к щеке Виолетты.
      — Боже мой! Я, как всегда, не думаю ни о ком, кроме себя! — воскликнул Джефф, накидывая ей на плечи свое пальто.
      — Вы заболеете! — слабо запротестовала Виолетта, потому что пальто оказалось очень теплым, и у нее появилась надежда живой добраться до школы.
      — Память о моих поступках и словах не даст мне замерзнуть, — угрюмо заявил Джефф, полностью поглощенный какой-то внутренней борьбой.
      — Вам нужно во всем признаться ей, — мягко посоветовала Виолетта.
      — Кому и в чем? — не понял Джефф.
      — Ферн.
      Он засмеялся.
      — Вы забыли о моей гордости. Слова, наверняка, застрянут у меня в глотке.
      — Если вы не сделаете этого, то будете постоянно сожалеть. Вы не можете оставаться единственным героем мелодрамы.
      Выражение лица Джеффа мгновенно изменилось.
      — Так для вас это всего лишь мелодрама, которую я разыграл, чтобы вызвать вашу симпатию?
      Понимая, что допустила оплошность, Виолетта, неожиданно для себя, взяла Джеффа под руку. Его, судя по всему, тоже несколько шокировал этот жест.
      — Пойдемте, — торопливо сказала Виолетта. — А не то вы замерзнете до смерти, и я буду единственной, кто почувствует себя в этом виноватой.
      Джефф по-прежнему не двигался с места.
      — Ну, простите меня за слово «мелодрама»-. Мне не следовало произносить его. Но разве не глупо считать, будто вы не сможете сказать то, что думаете. Если ваши чувства достаточно сильные, вы обязательно должны поведать о них.
      Джефф задумчиво зашагал рядом.
      — И что, как вы полагаете, я должен сказать?
      — Не знаю. Начните хотя бы с того, в чем только что признались мне.
      — Но я вовсе не хочу, чтобы Ферн подумала, будто я говорю все это только из страха за ее жизнь.
      — Тогда найдите повод сделать Ферн комплимент по поводу того, что, на ваш взгляд, ей хорошо удается: воспитание мальчиков, управление хозяйством или что-нибудь в этом роде. Поверьте, стоит только начать, а слова сами найдутся.
      Джефф явно чувствовал себя неловко, идя под руку с Виолеттой, но, так же как и она, не пытался высвободиться.
      — Почему я не замечал всего этого раньше? Ведь это же так очевидно.
      Потому что был слишком поглощен своей ненавистью, подумала Виолетта. Впрочем, вряд ли стоило говорить об этом. Джефф и так все отлично понимал.
      — Сейчас это уже не важно, — заметила Виолетта. — Главное, что вы, наконец, все осознали. И чем скорее вы откровенно поговорите с Ферн, тем будет лучше для вас обоих.
      — Ну, нет, — рассмеялся Джефф. — Она решит, , что я преследую какую-то цель.
      — По крайней мере, вам самому станет легче, — возразила Виолетта. — Это тоже немало. Какое-то время они шли молча мимо темных молчаливых громад богатых особняков. Трава и деревья скрывали бесплодные земли прерии, которая совсем недавно была родным домом для бизонов и вилорогих антилоп. Мерзлая земля мягко поскрипывала под ногами Джеффа и Виолетты. Вот уже и школа показалась. Скоро их прогулке наступит конец.
      Рядом с Джеффом Виолетта не чувствовала холода. Она продолжала держать его под руку, но близости между ними не было. Откровения Джеффа, напротив, помогли ей понять, как много их разделяет.
      — Вряд ли следует беспокоиться о том, что Ферн не поверит вам. Возможно, временами вы действительно говорите непозволительные вещи, но когда ваша семья нуждается в вас, вы всегда оказываетесь рядом с ними и делаете для них все возможное.
      — Этого недостаточно, — возразил Джефф. — Родственники тоже делали для меня все, что было в их силах, и даже больше.
      — Ничто не мешает и вам ответить тем же.
      — Мешает. Я такой же сукин сын, как и мой отец.
      Эти слова прозвучали с такой злостью, что Виолетта невольно остановилась, но Джефф увлек ее вперед. На фоне гор уже вырисовывались знакомые очертания школы.
      — Надеюсь, вы не очень замерзли? — спросил Джефф. — В следующий раз я обязательно возьму экипаж.
      — Мне понравилась прогулка. По-моему, замерзли скорее вы, — ответила Виолетта, пытаясь высвободить руку, чтобы вернуть ему пальто.
      Однако Джефф не позволил этого сделать, а положив ей на плечо свою руку, повернул лицом к себе.
      — Не пойму, зачем вы теряете со мной время. Вам я говорил еще более ужасные вещи, чем Ферн.
      — Я не…
      — Но я все равно очень благодарен вам за это. Возможно, у меня никогда больше не хватит мужества заявить подобное, поэтому не перебивайте. В вас есть нечто такое, что отличает вас от всех знакомых мне женщин. Я часами размышлял над этим, но так и не сумел найти объяснения. А теперь, ко всему прочему, я стал еще и мечтать о вас.
      По телу Виолетты разлилось приятное тепло. Слишком долго она ожидала услышать от Джеффа что-то большее, чем простые комплименты. Эти слова бальзамом пролились на ее душу.
      — Вам кто-нибудь говорил, насколько вы очаровательны? — продолжал он. — Вы, наверняка, полагаете, будто самое главное ваше достоинство — это волосы. На самом деле — это ваши глаза. Они такого насыщенного синего цвета, что кажутся почти фиолетовыми. Вы из-за них получили свое имя? Виолетта молча кивнула.
      — Глаза составляют изумительный контраст с вашими волосами. Впрочем, в вас все вызывает восхищение, начиная от великолепной фигуры и кончая мягкостью вашей кожи.
      Сняв перчатку, Джефф дотронулся до ее щеки. И Виолетта вдруг прижалась к его руке, чувствуя тепло и силу его ладони. Она ни за что на свете не призналась бы Джеффу, какие мысли и мечты одолевали ее последние недели. Его комплименты, разумеется, волновали Виолетту, но ей хотелось чего-то большего.
      — Я понимаю, что наговорил вам о янки ужасные вещи, но теперь все изменилось. Вы обладаете даром понимать людей и умеете сострадать им. Все это делает остальные мелочи совершенно незначительными. Признаться, раньше я никогда не испытывал к женщине подобных чувств.
      Их губы встретились в долгом чувственном поцелуе, от которого земля поплыла под ногами Виолетты. О, это уже было не случайное прикосновение! Джефф целовал ее с удовольствием и знанием дела.
      Его рука скользнула на затылок Виолетты, не давая ей отстраниться, а губы словно пленили ее губы. Виолетта даже задрожала, когда Джефф провел по ним кончиком языка. Боже, до чего это было прекрасно! Язык Джеффа на секунду замер, затем с силой раздвинул ее губы и полностью завладел ртом.
      — Неужели никто не целовал вас так раньше? — спросил Джефф.
      Его лицо находилось так близко, что дыхание согревало щеки Виолетты.
      — Нет, — почти шепотом призналась она.
      — Вас следовало бы целовать до тех пор, пока каждая частичка вашего тела не заноет от желания.
      Разумеется, Джефф не мог этого знать, но порой тело Виолетты уже пело от желания на довольно высоких нотах. А сейчас их высота могла достигнуть такой силы, что она будет готова перешагнуть все рамки приличий.
      Виолетта знала, что ей необходимо немедленно войти в здание, но не имела сил, чтобы сделать хоть шаг. Язык Джеффа снова скользнул между ее губ, и она вдруг поняла, что тоже отвечает ему. Ноги Виолетты буквально подкосились от желания, когда Джефф зубами захватил ее нижнюю губу и тихонько сжал, притягивая одновременно к себе. Затем он с такой силой обнял одной рукой Виолетту, что ей показалось: еще секунда, и она полностью растает и растечется водой у его ног. Виолетта едва держалась, силы медленно покидали ее тело.
      Поначалу она старалась думать лишь о том, как ей приятны поцелуи Джеффа, как сильны его объятия. И вскоре все остальные ощущения превратились в ничто. Виолетта чувствовала только все возрастающий жар внизу живота, там, где соприкасались их разгоряченные тела. Сомнений не оставалось: Джефф желал ее так же сильно, как и она его.
      — Если вы собираетесь продолжать в том же духе, я бы советовал вам войти внутрь, — словно гром среди ясного неба раздался за спиной Виолетты голос Харви Макки.
      Виолетта так вздрогнула, что они с Джеффом стукнулись лбами. Щеки ее пылали от смущения. Повернувшись, Виолетта увидела в дверном проеме Харви, освещенного сиянием лампы в кабинете.
      — Я как раз собиралась войти, — пробормотала она, быстро передавая Джеффу пальто.
      — А я как раз желал мисс Гудвин спокойной ночи, — поспешил объясниться Джефф.
      — Не смею вас задерживать. Джефф выглядел таким же смущенным, как и сама Виолетта. Судя по'всему, он явно не желал, чтобы кто-то узнал о его чувствах. Эта тайна столь .тщательно охранялась, что Виолетте временами казалось, что Джефф и сам-то ничего не ведает о них.
      — Что вы здесь делаете? — поинтересовалась она .у Харви.
      — У меня есть для вас новости.
      — Мне нужно идти, — сказала Виолетта, поворачиваясь к Джеффу. — Передайте Мэдисону, чтобы до приезда доктора он ни ни минуту не оставлял Ферн одну.
      — Хорошо. Спасибо за помощь. Спокойной ночи, — попрощался Джефф и медленно пошел прочь.
      — Не похоже, чтобы вы приняли всерьез мои предостережения, — заметил Харви, следуя за Виолеттой в кабинет.
      — Я предостерегала сама себя еще задолго до того, как это сделали вы, — раздраженно ответила она. — Но у меня нет никаких оснований думать, будто я способна на что-либо более серьезное, чем поцелуи.
      — Но это был не простой поцелуй, — возразил Харви.
      — Тогда давайте считать, что он не может иметь никаких последствий. А теперь, какие у вас новости о моем руднике?
      Харви не хотелось менять тему разговора, но Виолетта была настроена слишком решительно. Она ни с кем не собиралась обсуждать свои чувства к Джеффу, и тем более, с Харви Макки.
      — Вам предлагают его продать.
      — Нет! — воскликнула Виолетта. — Мне нужен только рудник, я не приму никакого другого предложения.
 
      — Бетти Сью, закрой окно и ложись спать, — раздался сонный голос. — Ты проспишь завтрак. Мисс Гудвин рассердится.
      — Не думаю, что она обратит на это внимание, — возразила Бетти Сью.
      — Конечно, обратит. Мисс Гудвин очень строго следит за соблюдением правил.
      Бетти Сью злорадно усмехнулась, думая о том, как она расскажет своей матери, что видела Джеффа Рандольфа, который ночью шел по дорожке от школы в направлении города.

      Виолетту и близнецов встретил Монти Рандольф.
      — Вы официально освобождаетесь от своих обязанностей, — с улыбкой произнес он. — Говорят, у меня недюжинные способности няни.
      — Нам не нужна няня. Мы уже не дети, — запротестовала Аурелия.
      — Знаю, — скорчил гримасу Монти. — Вы прелестные маленькие леди.
      — Мисс Гудвин считает нас красивыми.
      — Мисс Гудвин явно пошутила, — рассмеялся Монти и обратился к Виолетте: — Кстати, Роза ждет вас в доме, чтобы попить чайку и посплетничать. Думаю, это лучше, чем быть оседланными этой парочкой.
      При этом Монти состроил девочкам еще одну гримасу. Они дружно захихикали. Тогда он подхватил их под руки и под взрывы смеха и визг понес к стойлу.
      Мисс Сеттл, наверняка, пришла бы в ужас при виде подобной сцены, но близнецам это нравилось. Улыбнувшись, Виолетта направилась в дом, радуясь, что остальную часть дня будет предоставлена сама себе.
      Вместе с Розой в комнате находилась и Ферн.
      Роза усадила Виолетту за стол, подала ей чашку горячего чая и продолжила прерванный разговор.
      — Ты виделась с Джеффом с тех пор?
      — Нет, — ответила Ферн. — По-моему, из-за своей работы он в конце концов сошел с ума.
      — Думаю, дело не только в этом, — возразила Роза, озабоченно сдвинув брови. — Но с ним явно что-то происходит. Джефф никогда раньше так не поступал.
      — Джефф заболел? — осторожно спросила Виолетта, стараясь не выдать своего волнения.
      — Нет, — сказала Ферн. — Представьте себе, три дня назад он явился сюда в половине седьмого, разбудил меня и Мэдисона и принялся извиняться за все, что наговорил мне за годы моего замужества. Затем Джефф начал превозносить мои достоинства. В конце концов я едва могла себя узнать. Мэдисон готов биться об заклад, что Джефф был пьян.
      — Джордж тоже беспокоится о нем, — заметила Роза. — Джефф проделал подобное и по отношению ко мне. Если бы я не сидела в тот момент, то вряд ли устояла бы на ногах. Я никогда не сомневалась, что говорила Джеффу справедливые вещи, но когда он закончил свою речь, пожалела о половине сказанного.
      — Мы надеялись, что вы поможете нам раскрыть этот секрет, — обратилась Ферн к Виолетте. — Мы в полной растерянности.
      — Не имею понятия, о чем идет речь, — пробормотала Виолетта, внимательно изучая свою чашку.
      — Джефф никогда в жизни не извинялся, — сказала Роза. — Он так изменился за последние несколько дней, что совершенно забыл об этом.
      — Джефф даже стал добрее относиться к мальчикам. Подумайте, к мальчикам! Обычно он их выносит не больше пяти минут, — воскликнула Ферн.
      — Думаю, что-то все-таки произошло, — сделала вывод Роза, — причем такое значительное, что Джефф перестал придавать значение войне и покалеченной руке.
      При этом она опять посмотрела на Виолетту.
      — Что бы это могло быть? — удивилась Ферн.
      — Не знаю, — пожала плечами Роза. — Вот только как бы Джефф не выкинул что-нибудь неожиданное.
      — Например?
      — Понятия не имею.
      Роза продолжала изучающе рассматривать Виолетту, словно надеясь, что молодая женщина прояснит ситуацию.
      — Как продвигаются дела с родео? — спросила Виолетта, поспешно меняя тему разговора.
      «Джефф извинился и вообще вел себя необычно», — пронеслось у нее в голове. Теперь Роза, наверняка, ожидает от него какого-то неожиданного поступка, например, любви к женщине-янки.
      Виолетта снова вспомнила тот пламенный поцелуй. Последние три дня она не могла думать ни о чем другом. Джефф целовал ее так, словно был не в силах остановиться…
      Виолетта продолжала исправно исполнять свои обязанности воспитательницы, но даже дети понимали: ее что-то очень сильно беспокоит. Ей так хотелось увидеть Джеффа, что приходилось постоянно следить за собой, чтобы случайно не заговорить о нем. В то же время Виолетта не уставала твердить себе: Джефф даже не обмолвился об их дальнейших отношениях. Да, он мог целоваться с ней полночи, но, прожив столько лет отшельником, вряд ли так легко позволит себе более серьезные вольности. Виолетта тоже наслаждалась поцеуями, но не могла же она силой тащить мужчину к алтарю.
      С другой стороны, ей было прекрасно известно, как трудно заботиться о мужчине. Да и собственная свобода и независимость выглядели такими заманчивыми, чтобы не принимать их во внимание, Кроме того, и Джефф, и Харви Макки, и любой другой мужчина, наверняка, потребуют от нее гораздо большего, чем несколько поцелуев или совместных обедов.
      Виолетта постаралась взять себя в руки и усмирить свои растревоженные мысли. Сейчас ей лучше всего обратить внимание на то, что говорит Роза. Во-первых, скоро должно состояться родео, во-вторых, нужно узнать, как чувствует себя Ферн.
      Признаться, жена Мэдисона выглядела не лучше, чем в прошлый раз, но Виолетта надеялась, что ей не станет хуже до приезда доктора Улмстеда.
      — Монти уже проделал большую работу, — рассказывала Роза. — Вот подождите, скоро увидите, что он напридумывал. Мы также послали приглашение Вильяму Генри и Элизабет. Они должны приехать завтра.
      Речь шла о брате и сестре, которые никому никогда не доставляли никаких хлопот.
      — А мне с таким трудом удалось уговорить Монти не приглашать Хена, — сказала Ферн. — И как только он согласился, пришла телеграмма. Вы не поверите, Лорел опять беременна! — она засмеялась и повернулась к Виолетте. — Может, вы уговорите своего доктора построить клинику в Денвере? Наше семейство так преуспевает в этом деле, что ему не понадобятся другие пациенты.
      — Так Хен все-таки приедет? — не поняла Виолетта.
      — Только весной.
      — Вот и хорошо, — вмешалась Роза. — Зачем тебе нужно, чтобы Адам и Джордан ссорились с твоими мальчиками?
      — Вы, наверное, уже решили, что Монти и сам достаточно необуздан? — спросила Ферн у Виолетты. — Но когда они сходятся вместе с Хеном, Лорел и Айрис просто не остается места. Кроме того, Хен терпеть не может Ай рис.
      — Но Джефф ведь изменил свое отношение к ней. Возможно, и Хен сделает то же самое, — предположила Роза.
      — Но не оба сразу, — усмехнулась Ферн. — Боюсь, такого я бы не выдержала.
      Обе женщины рассмеялись, затем Роза обратилась к Виолетте:
      — Вы уж извините, что мы столько времени перемываем косточки нашей семье. Наверное, вы не видите в этом ничего смешного.
      — Напротив, мне очень нравится слушать, — возразила Виолетта. — Ведь у меня нет своей семьи. Роза подошла к Виолетте и положила руку ей на плечо.
      — Поэтому нам так приятно чувствовать себя частью этой большой семьи. Конечно, у нас хватает и других проблем, но когда мы собираемся вместе, очень трудно думать о чем-то другом, кроме Рандольфов.
      — Большинство из них приедет на родео, — добавила Ферн. — Что-то вроде сборища всего клана.
      Но Виолетту беспокоило лишь одно: будет ли здесь Джефф. Кроме того, на родео была приглашена вся школа во главе с мисс Сеттл.
      В это время открылась дверь, и в комнату вошли Джордж и Мэдисон. Мэдисон направился прямо к жене.
      — Как ты себя чувствуешь? — с беспокойством спросил он.
      — Все хорошо, — ответила Ферн. — Когда есть с кем поговорить, мне становится гораздо лучше.
      — Только не переутомляйся. Доктор Улмстед советовал тебе оставаться в постели до его приезда.
      — Какая разница? Я все равно ничего не делаю, просто перехожу с одного стула на другой.
      Пока Мэдисон суетился вокруг жены, Джордж поприветствовал Виолетту и сел рядом с Розой.
      — Как там девочки? — поинтересовалась Роза. — Монти еще не хочет отправить их в школу? Джордж ухмыльнулся.
      — Все было хорошо, пока Айрис не вознамерилась покататься верхом. Он тут же забыл о близнецах. Они поехали с мальчиками и конюхом.
      — Айрис наотрез отказалась остаться с нами, — заметила Роза. — Она твердо решила прокатиться верхом.
      — Хорошо, что меня там сейчас нет, — засмеялась Ферн, беря мужа за руку. — Надеюсь, они договорятся.
      — Признаться, никак не могу понять, как им удается жить вместе, — пожала плечами Роза. — По-моему, они оба получают наслаждение от своих ссор.
      — Разумеется, — согласился Мэдисон. — Ты можешь вспомнить, чтобы Монти не воевал с кем-нибудь?
      — Вы не поверите, насколько стало спокойнее в доме, когда он переехал в Виоминг, — добавила Роза. — Я несколько месяцев привыкала к покою.
      Джордж решил встать на защиту Монти.
      — Но он способен сделать больше, чем кто-либо.
      — И заодно создать массу проблем, — возразила Ферн.
      — Ну, это скорее подходит к Заку, — сказала Роза.
      — Зак? — переспросила Виолетта, впервые услышав это имя.
      — Это паршивая овца в семье паршивых овец, — пояснил Мэдисон. — Разъезжает по Западу, играя на деньги. Иногда мне кажется, что он больше всех похож на нашего отца.
      Прежде чем кто-либо успел сказать еще хоть слово о Заке, распахнулась дверь, и в комнату вошли Айрис и Монти.
      — Ты не должен обращаться со мной как с ребенком, — кипятилась Айрис. — У меня всего два месяца беременности. Я вполне могу еще месяц ездить верхом.
      — Если ты только сядешь в седло, я запру тебя в комнате.
      — Не будь дураком. Я вылезу в окно.
      Монти заскрипел зубами.
      — Урезонь ее хоть ты, Роза.
      — Помнится, в день, когда родились близнецы, я управляла фургоном, — усмехнулась Роза.
      — Но только потому, что Ферн требовалась помощь.
      — С Элизабет все повторилось, — возразил Джордж. — С ними, видно, ничего не поделаешь.
      Монти повернулся к Ферн, надеясь найти у нее Поддержку, но М эдисон покачал головой. .: — Если бы Ферн не чувствовала такую слабость, она бы непременно приняла участие в родео. Все, что мне удалось, это уговорить ее не надевать жилет и эти ужасные штаны, которые она так любит носить.
      — Вовсе они не ужасные, — обиделась Ферн.
      — Ну, хватит, — рассердилась Айрис и приказала мужу: — Бери чашку с чаем и садись.
      Монти ухмыльнулся.
      — А я собирался попросить у Мэдисона немного €бренди — Вряд ли это поможет, — усомнился Мэдисон. — Айрис все равно останется такой же несговорчивой.
      — Перестаньте препираться и лучше расскажите нам, как идет подготовка к родео, — попросила Роза. Настроение Монти мгновенно изменилось. Он с жаром принялся детально описывать план предстоящего праздника. Виолетта с удовольствием слушала его, надеясь, что рассказ отвлечет ее от мыслей о Джеффе. Однако это, увы, не помогало: Монти слишком сильно напоминал ей своего брата.
      Монти, казалось, не ведал усталости, словно внутри у него находился неистощимый источник активности. Он без конца говорил, смеялся и непрерывно двигался. Энергия била из него ключом.
      Джефф был так же энергичен, но злость почти никогда не позволяла ему смеяться, а только заставляла работать все больше и больше, отдаляя от людей. Монти же находил смешное буквально во всем, даже в своих ссорах с женой. Приглушенный стон отвлек Виолетту от мыслей о Джеффе.
      — Кажется, у меня началось, — проговорила Ферн, положив руку на живот.
      — Но этого не может быть! — воскликнул Мэдисон. — Ты еще должна ходить целый месяц.
      — Это ведь не в первый раз, — пытаясь сесть, с трудом сказала Ферн. — Я хорошо помню эти ощущения.
      — Ее нужно отнести в кровать, — заявила Роза.
      — Полагаю, Ферн следует срочно доставить в больницу, — все присутствующие разом повернулись к Виолетте. — Судя по всему, роды будут трудными. Она уже давно плохо себя чувствует. Когда приедет доктор Улмстед?
      — К ночи. Я отправлю кого-нибудь встречать поезд, — ответил Джордж.
      Ферн попыталась встать, но силы окончательно оставили ее.
      — Пойду приготовлю экипаж, — проговорил Монти, выскакивая из комнаты.
      Мэдисон осторожно поднял жену со стула.
      — Не волнуйся. Доктор Улмстед прибудет сюда около десяти часов вечера.
      Виолетта очень опасалась, что доктор может опоздать.
 
      — У нее кровотечение, — объяснила Виолетта врачу, пока они устраивали Ферн.
      — Я вижу, мисс Гудвин, — ответил тот, крайне раздраженный ее вмешательством. — Что вы от меня-то хотите?
      — Но ведь она же может умереть!
      — Это я тоже прекрасно понимаю. Женщины, поверьте, время от времени умирают при родах.
      — Вы должны остановить кровотечение!
      — Доктора не всесильны, мисс Гудвин. Такое кровотечение остановить невозможно.
      Виолетта замолчала, моля Бога, чтобы скорее приехал доктор Улмстед. Мэдисон каждые тридцать минут посылал телеграммы на станции по пути следования поезда. Они передавались доктору, когда поезд останавливался для пополнения запасов воды и топлива. Доктор же ответил только один раз, потребовав, чтобы Ферн находилась в абсолютном покое и чтобы сделали все возможное для остановки кровотечения.
      Пока кровотечение было незначительным, но оно могло усилиться в любой момент, и тогда… Тогда и Ферн, и ребенок умрут в течение нескольких минут.
      Напряжение нарастало. Вся семья, кроме Джеффа, уже находилась в больнице. Только Джефф по-прежнему оставался в своем офисе.
      В это время в комнату с телеграммой в руке вошел молодой человек и передал ее Мэдисону.
      — Что доктор сообщает на этот раз? — спросил Джордж.
      — Это не от доктора, — ответил Мэдисон. — Телеграмма со станции Бенет. Перед поездом доктора появился еще один поезд.
      — Я полагал, ты очистил все пути, — удивился Джордж.
      Мэдисон нервно смял телеграмму.
      — Я именно так и сделал, но какой-то сукин сын разместил свой поезд впереди, рассчитывая первым прибыть в Канзас. Необходимо срочно разыскать Джеффа.
      — Я пойду, — предложил Джордж. — Ты не можешь оставить Ферн.
      — Нет, это сделаю я, — вскочила Виолетта. — Вам обоим нужно оставаться здесь. Я же без конца ссорюсь с доктором. Это только нервирует всех.
      — Я не могу позволить вам этого. Вы не должны обременять себя нашими делами, — возразил Джордж.
      — Пусть мисс Гудвин отправится за Джеффом, — прошептала Роза. — Если с Ферн, действительно, что-нибудь произойдет, ты один сумеешь удержать Мэ-дисона от убийства доктора.
      — Воспользуйтесь моим экипажем, — предложил Джордж; — Скажите кучеру, куда вас отвезти.
 
      Через стекло в двери Виолетта видела, что в банке горит свет, но на ее стук никто не открывал.
      — Дайте-ка я попробую, мадам, — предложил кучер и начал стучать кулаком.
      Ответа по-прежнему не последовало. Тогда он замолотил по двери ногой. Виолетта испугалась, как бы кучер не отбил себе ее.
      — Кто-то идет, — сообщил кучер. — И не слишком-то торопится. Может, он глухой?
      Джефф посмотрел через стекло. Выражение злости на его лице тут же сменилось удивлением. Он торопливо открыл дверь.
      — Ферн отвезли в больницу, — без предисловий заявила Виолетта. — Она в критическом состоянии. Я пришла, чтобы сообщить вам: какой-то поезд блокирует пути.
      — Я думал, Мэдисон позаботился об этом.
      — Он так и сделал, но, видимо, произошло нечто непредвиденное. Если доктор не приедет в ближайшее время, Ферн может умереть.
      — Ждите здесь, — приказал Джефф кучеру, затем обратился к Виолетте: — А вы войдите, пока не замерзли.
      Не дожидаясь ее, он быстро направился в свой кабинет. Когда Виолетта вошла в комнату. Джефф уже просил по телефону соединить его со станцией. Он очень нервничал, дожидаясь ответа.
      — Это Джефф Рандольф, президент Первого Национального банка, — наконец представился Джефф. — Я хочу знать, что за поезд появился перед нашим составом и на какой развилке его можно будет убрать. Меня не интересует, кому и что вы уже говорили, — кипятился он. — Если вы не ответите мне сию же секунду, работы в этом городе вам уже больше не получить.
      Снова последовала пауза, потом Джефф с такой злостью швырнул трубку, что Виолетта удивилась, как та еще не разбилась.
      — Негодяй! Это проделки Филиппа Рабина! Джефф опять схватился за трубку.
      — Соедините меня с Артуром Тиноном. Виолетта догадалась, что речь идет о президенте железнодорожной компании Канзаса.
      Между тем Джефф повернулся к ней и сказал:
      — Прикажите кучеру, чтобы он запряг свежую лошадь. Возможно, нам придется много ездить.
      — Где же кучер найдет ее так быстро…
      — В конюшне, недалеко отсюда. Поторопитесь.
      Виолетта направилась к двери, а Джефф уже говорил в трубку:
      — Артур, это Джефф Рандольф. Мне нужна твоя помощь. Вот что необходимо сделать…
 
      К тому времени, когда Виолетта вернулась в офис, Джефф закончил переговоры и складывал бумаги в папки. Затем он погасил плитку, взял пальто и направился к двери. Закрыв кабинет, входную дверь, Джефф помог Виолетте устроиться в экипаже, однако сам не стал садиться в него.
      — Куда вы собираетесь? — поинтересовалась она.
      — Повидать Рабина.
      — Что вы намерены делать?
      — Остановить поезд.
      — Я поеду с вами.
      — Возвращайтесь в больницу.
      — Нет, я поеду с вами, — твердо заявила Виолетта.
      Не говоря больше ни слова, Джефф забрался в экипаж.
 
      Джефф ворвался в офис Рабина, не обращая ни малейшего внимания на клерка, попытавшегося его задержать. Он просто отодвинул служащего в сторону, словно ребенка.
      Увидев в своем кабинете Джеффа, Рабин пришел в жуткое волнение. Он посмотрел на поднимающегося с пола клерка и, как показалось Виолетте, в глазах его мелькнул страх.
      — Убери с пути свой поезд. — с ходу потребовал Джефф.
      — Не понимаю, о чем ты, — пробормотал Рабин.
      — Зато я все понимаю. Ты выпустил свой поезд вперед в Магнолии и теперь задерживаешь наш поезд.
      Судя по всему, разговор предстоял не из легких, и Виолетта прикрыла дверь от любопытных глаз персонала. Тем временем Рабин уже успел взять себя в руки, превратившись в хитрого, жесткого бизнесмена, одного из богатейших людей Денвера.
      — Черта с два я это сделаю, — заявил он. — Ты не имеешь права врываться сюда и орать на меня…
      Рабин не успел закончить, потому что Джефф схватил его за горло и, подняв над креслом, перетащил на другую сторону стола. Виолетта с ужасом наблюдала, как Рабин извивался в воздухе, не в силах ослабить хватку Джеффа. Лицо Рабина стало пурпурным. Трудно было даже представить, что Джефф проделал все это одной рукой, однако Виолетта понимала: еще немного, и Рабин окончательно задохнется.
      — Оставьте его, Джефф! — воскликнула она.
      — Не раньше, чем он отдаст приказ освободить путь.
      — Мистер Рабин не сумеет этого сделать, если умрет, — как можно спокойнее постаралась сказать Виолетта. — Кроме того, в случае ареста за убийство «вы вряд ли поможете делу.
      Но Джефф, казалось, не слышал ее. Еще никогда в жизни он не испытывал подобной злости. Виолетта отлично понимала: если ей не удастся что-то придумать, Джефф просто убьет Рабина.
      — Да оставьте же его, — проговорила она дрожащим от страха голосом.
      Виолетта дотронулась до руки Джеффа, но та .была твердой, как железо. У нее просто не хватило , бы сил справиться с ним.
      — Джефф, не стоит пачкать об него руки. Подумайте, как это навредит вашей семье.
      Виолетта посмотрела на Рабина и с удивлением обнаружила, что, несмотря на борьбу, его глаза пылают ненавистью. Сомнений не оставалось: Филипп Рабин ненавидел Джеффа Рандольфа и именно поэтому устроил эту неразбериху с поездом.
      — Неужели вы не видите, мистер Рабин только этого и добивается. Ему наплевать на поезд. Он просто старается как можно больше досадить вашей семье. Если вы его немедленно не отпустите, ему это вполне удастся.
      Джефф, наконец, ослабил хватку, и Виолетта вздохнула с облегчением. Он по-прежнему продолжал удерживать Рабина, но лицо Филиппа постепенно начало менять свой цвет с синего на красный.
      Неожиданно зазвонил телефон. Джефф попросил Виолетту подойти к аппарату.
      — Ответьте. Сюда должен позвонить Артур. Виолетта нерешительно сняла трубку и приложила ее к уху, как это делал в офисе Джефф.
      — Алло, — проговорила она в маленький рожок, выступающий из коробочки.
      — Это кто еще там? — ворвался в ее ухо незнакомый мужской голос.
      Виолетта даже вздрогнула от неожиданности. Голос казался очень раздраженным.
      — Это Виолетта Гудвин. Я разговариваю по просьбе Джеффа Рандольфа.
      — Чертовщина какая-то. Не знал, что Джефф позволяет женщинам вмешиваться в свои дела.
      — Он просто не может сейчас подойти к телефону.
      — Ладно, это не имеет значения. Передайте ему, что поезд везет картофель в Чикаго. Рабин подкупил одного из директоров, предложив поделить доходы. Джефф пытается сделать более плодотворным сотрудничество обеих железнодорожных компаний, а этот негодяй старается натравить их друг на друга.
      Взволнованная первым в своей жизни телефонным разговором, Виолетта повесила трубку и передала сообщение Джеффу. Тот окончательно отпустил Рабина, буквально швырнув его на пол.
      — Теперь звони и приказывай убрать состав с путей, — потребовал Джефф от Филиппа.
      Рабин окинул его полным ненависти взглядом.
      — С какой стати я должен это делать?
      — Этот поезд везет доктора, — объяснила Виолетта. — Если он не прибудет вовремя, Ферн Рандольф может умереть.
      — Я вам не верю.
      — Зачем нам вас обманывать?' — удивилась Виолетта.
      — Как говорит моя жена, вы делаете все возможное, чтобы окрутить Джеффа Рандольфа или Харви Макки. А если верить Бетти Сью, вам это уже удалось.
      Рабин не успел вовремя увернуться, и кулак Джеффа отбросил его к стене.
      — Нет! — воскликнула Виолетта, вставая между ними и изо всех сил пытаясь удержать Джеффа. — Он сказал это, чтобы разозлить вас. Не поддавайтесь на его провокации.
      — Мистер Рабин! С вами все в порядке? — раздался из-за двери озабоченный голос.
      — С ним все нормально, — ответила Виолетга. Если бы не она, Джефф снова бросился бы на ч Рабина. Наконец он сумел взять себя в руки и отошел в сторону.
      За дверью продолжали суетиться люди, пытаясь попасть в кабинет. Когда возня прекратилась, служащие несколько успокоились.
      — Почему вы не хотите отогнать поезд? — спросила Виолетта.
      Рабин по-прежнему не сводил с Джеффа полного ненависти взгляда и молчал. Вместо него ответил сам Джефф.
      — Здесь замешаны деньги. Он больше никогда ни о чем не беспокоился. Я куплю у тебя весь груз. Сколько ты за него хочешь?
      — Я его не продам! — взвизгнул Рабин.
      — Но почему? — воскликнула Виолетта. — Вы же получите деньги.
      — Это бизнес. Вам не понять.
      — Так попытайтесь растолковать.
      — Я это сделаю, — предложил Джефф, на его губах играла жесткая улыбка.
      Виолетта молила Бога, чтобы он не выкинул что-нибудь еще.
      — Вы ничего не можете знать, — заявил Рабин, но лицо его на миг исказилось от страха.
      — Помните, я как-то говорил вам, что потребительский рынок Чикаго охвачен волнением? — обратился Джефф к Виолетте.
      — Да, это произошло, когда вы первый раз проработали всю ночь.
      — Волнение было вызвано нехваткой картофеля. В связи с этим цены на него подскочили. Рабин надеялся получить при этом около пятисот процентов прибыли.
      Потрясенное лицо Рабина было лучшим подтверждением правоты слов Джеффа.
      — Мои клерки работали всю ночь, закупая на Западе картофель, — продолжал Джефф. — Теперь его в Чикаго предостаточно, и цена упала до пяти долларов за тонну. Сегодня утром я отправил последний поезд с пятьюдесятью тысячами тонн картофеля.
      Виолетта быстро подсчитала в уме.
      — Выходит, вы получили доход в двести пятьдесят тысяч долларов?
      — Вот видишь, — обратился Джефф к Рабину. — Она все поняла.
      — Значит, мой картофель стоит не дороже грязи? — ошарашенно спросил тот.
      — Он стоит даже меньше, чем ты заплатил за него, — усмехнулся Джефф. — Если бы ты раньше спросил моего совета, я бы порекомендовал тебе поберечь деньги. Теперь ты готов отогнать поезд? Или собираешься продать мне картофель?
      — С убытком?
      — Боюсь, что так.
      — Ты не сумеешь остановить поезд! — выкрикнул Рабин, глаза его горели злобной радостью. — Когда они встретятся, будет уже поздно переводить его на другой путь. Поэтому твой поезд придется вернуть назад и пустить окружным путем.
      — Прежде чем мисс Гудвин убедится, какой ты на самом деле упрямый дурак, позволь мне объяснить тебе кое-что, чего ты еще не знаешь.
      Выражение лица Рабина мгновенно изменилось.
      — Что ты еще сделал? — настороженно спросил он.
      — Артуру не понравилась твоя выходка, и он обо всем рассказал Виллу. Тот тоже был не в восторге. Конечно, они конкуренты, но им вовсе не нравится выглядеть дураками. Артур и Вилл просто вышлют другой поезд, доктор пересядет на него и вовремя успеет в Денвер. А вот застрянет именно твой поезд с картофелем. Можешь не сомневаться, мы с братьями позаботимся о том, чтобы он там и сгнил.
      — Или же цены на него за это время так упадут, что вы понесете огромные потери, — добавила Виолетта.
      — Я же говорил: у нее есть деловая хватка, — улыбнулся Джефф. — Может, мне следует предложить мисс Гудвин работу в банке?
      У Виолетты затеплилась было надежда, но она вовремя напомнила себе, что Джефф лишь старается разозлить Филиппа Рабина. Вряд ли он задумывается над тем, какие мысли возникают при этом у нее в голове.
      — Ты пытаешься разозлить меня как тогда, когда ты украл у меня железнодорожный бизнес! — воскликнул Рабин. — Ты хочешь только одного — погубить меня!
      За дверью опять раздались голоса. Судя по всему, служащие пытались взломать ее.
      — Я только попросил тебя пропустить поезд, который везет доктора. Моя невестка, действительно, серьезно больна, и Мэдисон специально очистил все пути от Денвера до Чикаго. Я не могу позволить, чтобы из-за тебя вся эта кропотливая работа пошла насмарку.
      — Но ты же хочешь, чтобы я понес убытки, — возразил Рабин.
      Раздался еще один удар в дверь, но она выдержала.
      — Мне наплевать на твои убытки, — заявил Джефф. — Мне нужно освободить путь. Я даже предложил выкупить твой груз. Теперь тебе известно, что Ферн угрожает опасность, но ты все равно отказываешься отогнать поезд. В таком случае, я сделаю все возможное, чтобы уничтожить тебя.
      — Негодяй! — взвыл Рабин, бросаясь на Джеффа. Тот сначала просто оттолкнул его от себя, а потом ударил. Перелетев через стул, Рабин врезался в стол. Одновременно послышался звон разбитого стекла и звук расщепляющегося дерева. В кабинет наконец прорвались служащие Рабина и изумленно уставились на лежащего на полу хозяина.
      — Выйдите отсюда, — прорычал он.
      — Но…
      — Вон! — заорал Рабин, швырнув в них ножку стола.
      Те мгновенно ретировались.
      — Сколько ты мне дашь за картофель? Джефф назвал цифру.
      — Я ведь потеряю деньги, — возразил Рабин.
      — Ты предпочитаешь потерять все? Кроме того, твой напарник, наверняка, очень разочаруется, если поезд не прибудет. Сомневаюсь, что он захочет еще раз связаться с тобой.
      — Прекрати издеваться и давай деньги, — потребовал Рабин.
      — Пришли завтра кого-нибудь в мой банк. Я выпишу чек.
      — Откуда мне знать, что ты сдержишь слово?
      — Раз я дал слово, этого уже вполне достаточно.
      — Убирайтесь! — выкрикнул Рабин.
      — Пойдемте, мисс Гудвин. Не думаю, что мы можем и дальше злоупотреблять терпением мистера Рабина.
      — Я тебе за это еще отомщу! Пусть даже у меня на это уйдет вся моя жизнь! — кричал им вслед Рабин. — Надеюсь, эта сука сдохнет вместе со своим — выродком! — бесновался он.
      Услышав последние слова. Джефф рванулся было .назад, но Виолетта удержала его за руку.
      — Не обращайте внимания. Нам необходимо вернуться в больницу.
      Немного помедлив. Джефф резко повернулся и вышел из кабинета. Виолетта поспешила следом за ним, ужасаясь про себя, до чего же докатился в своей ненависти Филипп Рабин, если мог ради мести пожелать смерти женщине и ее ребенку.
 
      — Вы, действительно, попытались бы разорить Рабина, если бы он не согласился продать картофель? — спросила Виолетта, когда они с Джеффом спускались по ступенькам.
      — Я никому не позволю вредить моей семье. Любой из моих братьев поступил бы точно так же.
      — Неужели можно уничтожить человека, не испытывая при этом угрызений совести?
      — При случае Рабин сделал бы со мной то же самое.
      — Филипп Рабин — злобный, мерзкий человек, а вы такой добрый.
      Джефф остановился и повернулся к Виолетте.
      — Почему вы это сказали?
      — Я видела своими глазами, как вы обращались с Эсси. Больше ей мог дать только отец.
      — А, вы об этом…
      — И обо мне, — добавила Виолетта. Джефф снова двинулся вперед.
      — Что вы имеете в виду?
      — Вы очень добры ко мне, несмотря на то, что я проклятая янки.
      Пока они не сели в экипаж, Джефф больше не произнес ни слова.
      — Быстро в госпиталь, — приказал он кучеру, затем уселся рядом с Виолеттой и предложил: — А теперь расскажите, почему вы считаете, что я добр с вами.

      Джефф поначалу собирался пойти в больницу пешком, а Виолетту отправить в школу в экипаже. Ему не хотелось оставаться с ней наедине из опасения сказать что-нибудь не то или поддаться эмоциям. Виолетта не должна догадаться о его слабости. Джефф несколько дней не покидал банк, пытаясь совладать со своими чувствами. Но вскоре ему стало абсолютно ясно: дальше так продолжаться не может.
      Виолетта действовала на него странным образом, вынуждая совершать странные, ничем необъяснимые поступки. Джефф до сих пор не мог прийти в себя после признания Ферн и Розе. Но хуже всего было то, что он начал сомневаться во всем, что многие годы казалось ему правильным. И это пугало Джеффа.
      «Ты стоишь не дороже навоза. Чертов трус».
      Слова отца преследовали Джеффа всю жизнь. Чтобы опровергнуть их, он сражался против янки при Геттисберге, а потом отказался умирать, истекая кровью на поле боя в ожидании помощи. Уже после войны Джефф проводил в банке по сто сорок часов в неделю, желая доказать, что отец был не прав.
      Именно упорная работа в банке принесла ему неожиданное облегчение.[Со временем он набрался опыта, начал зарабатывать много денег, но вместе с тем все больше и больше отдалялся от семьи. Джефф постоянно держал свои чувства в узде, не позволяя им властвовать над собой. Однако с Виолеттой все вышло иначе.
      — Вы не хотите признаться даже себе, что я вам нравлюсь, — проговорила Виолетта.
      Она сама не знала, чего ожидать от этой встречи с Джеффом. Что он признает свою слабость?
      — Конечно, вы столько лет пытались убедить всех и вся, что янки — исчадие ада, поэтому теперь вам трудно идти на попятную, признаваясь в том, что вам понравилась одна из них. Впрочем, в глубине души вы и сами не верили, что янки так уж плохи. Но вы твердили это, чтобы удерживать людей от сближения с вами.
      Джефф принял высокомерный вид. Судя по всему, Виолетта полагает, будто достаточно хорошо изучила его. Женщинам, вероятно, нравится думать, что они понимают мужчин лучше их самих.
      — Вы боитесь сблизиться с людьми из опасения как понравиться, так и не понравиться им, — продолжала Виолетта. — И то, и другое кажется вам слишком обременительным, не так ли?
      — Если это пример логики янки, удивительно, что вы вообще выиграли войну, несмотря на превосходство в силе и вооружении.
      Виолетта мягко рассмеялась.
      — Если бы вы заявили подобное во время карантина, я бы наверняка очень рассердилась. Но теперь уже слишком поздно. Вы обманщик, Джефф Рандольф. Я вижу вас насквозь.
      Джефф не на шутку запаниковал. Никогда прежде не позволял он кому-либо вторгаться в свою жизнь. Неужели Виолетте удалось разрушить столь старательно возводимый им барьер?
      — Вы так же мужественны и сильны, как ваши братья, а в чем-то, возможно, и превосходите их. Даже Монти уступает вам.
      Джефф продолжал упорно молчать.
      — Я не всегда согласна с вашими методами, — не унималась Виолетта, — но мне нравится, что вы очень любите свою семью, преданы ей и готовы сделать все возможное для ее блага.
      Джефф сам боролся со всеми и вся всю свою сознательную жизнь, а вместо этого оказался атакован Виолеттой, да еще с самой неожиданной стороны. Она затронула его слабую струну, но при этом говорила такие вещи, которые ему хотелось слушать, в которые хотелось верить. Пока Джефф собирался с силами, чтобы отбить эту стремительную атаку, Виолетта одним махом уничтожила все пути к отступлению.
      — Но самая большая ложь — то, что вы не любите людей и не хотите им нравиться, — заявила она. — А вы ведь работаете в этом банке вовсе не для себя. Вы делаете это ради семьи. Себе вы уже давным-давно заработали предостаточно денег. Если бы вы предоставили такую возможность, ваши родственники давно бы уже признались вам, что высоко ценят это. Но, увы, вы никогда так и не сделали этого.
      Джефф отчаянно боролся с желанием слушать и слушать Виолетту и одновременно пытался придумать веские возражения.
      — Не могли бы вы мне ответить, почему вдруг решили, будто нравитесь мне?
      Виолетта опять улыбнулась. Правда, Джефф едва видел ее в тени экипажа, но хорошо представлял, как выглядит эта улыбка. Он знал, как блестят глаза Виолетты, когда она счастлива, как они сверкают, когда она злится, и как на них набегают слезы, когда она печалится. Джефф помнил вкус ее губ, тепло И мягкость тела. Ему очень хотелось протянуть руку и коснуться Виолетты, прижать ее к себе и целовать до тех пор, пока не исчезнут все его страхи.
      Но в данный момент Джефф был слишком слаб. Он не мог противостоять ее очарованию и опасался, прикоснувшись к Виолетте, в какой-то миг окончательно потерять над собой контроль и переступить черту.
      — Когда женщине нравится мужчина, она всегда безошибочно чувствует, как он относится к ней, — заметила Виолетта.
      Джефф даже задохнулся от волнения. Что-то внутри у него словно вырвалось на свободу. Он захотел узнать, что Виолетта имела в виду под словом «нравится». Ему это было просто необходимо. Никогда прежде Джефф так не нуждался в том, чтобы кому-то нравиться, точнее, не позволял себе этого.
      Он всегда чувствовал, что в любой момент может отвернуться от кого угодно, даже от собственной семьи. Но в глубине души Джефф отлично понимал: родные необходимы ему как воздух. Если Джефф и черпал откуда-то силы, то только из сознания: что бы он ни натворил, семья никогда не предаст его.
      А на покалеченную руку никто не обращал внимания, кроме самого Джеффа. Господи, как же он не видел всего этого раньше? Может, этому мешала его злость? Почему же тогда Виолетте удалось достучаться до него? Почему он сразу же признал ее правоту?
      Очевидно, Виолетта имела в виду именно то, что сказала. Прежде Джефф не мог даже допустить такой мысли, хотя ему так этого хотелось! После Джулии Вилкокс он очень боялся новых разочарований. Но ему было просто необходимо попробовать еще раз.
      Наконец экипаж остановился перед больницей. Несмотря на тревогу за Ферн, Джеффу хотелось побыть с Виолеттой, ему еще нужно было о многом расспросить ее. Однако Виолетта уже выходила из экипажа.
 
      — Как она? — спросила Виолетта, едва Джефф открыл дверь.
      — Кровотечение усилилось, — сообщила Роза.
      — Ребенок еще не родился?
      — Нет.
      — Что слышно о докторе?
      — Его поезд идет без остановок. Вопрос в другом: успеет ли доктор приехать вовремя и сумеет ли он помочь Ферн.
      — Может, местные доктора могут что-нибудь сделать?
      — Мэдисон не позволяет им подходить к Ферн. Он так зол на докторов, что они довели жену до такого состояния, что теперь запретил им даже близко появляться возле нее. Мэдисон все время спрашивает о вас.
      Виолетта пришла в ужас. Она вовсе не хотела давать Мэдисону напрасную надежду.
      — Но я ничего не могу сделать для Ферн, — возразила Виолетта.
      — Знаю, — кивнула Роза. — Просто ему становится немного легче, когда вы рядом. Вы оказались единственной, кто понял, что происходит на самом деле. У Мэдисона нет другого выхода, как только доверить свою судьбу доктору Улмстеду и вам.
      — Но доктор не может творить чудеса. Возможно, окажется уже слишком поздно.
      — Мы это знаем. Но трудно себе представить, что будет с Мэдисоном, если умрет Ферн.
 
      — Боже мой! — воскликнул доктор Улмстед, обследовав Ферн.
      Женщина находилась в почти бессознательном состоянии, и Виолетте казалось, что каждый следующий вздох станет для нее последним.
      — И вы еще называете себя врачами! — ругался Улмстед. — Вы почти позволили ей умереть!
      Доктора и сиделки больницы со страхом смотрели на разбушевавшегося маленького немца.
      — Да не стойте же здесь как идиоты. Немедленно готовьте ее к операции. Кстати, если вам удастся найти Бога, не слишком занятого, чтобы слушать дураков, помолитесь ему. Надеюсь, будет еще не слишком поздно исправить то, что вы натворили. Где я могу вымыть руки?
      Мэдисон бросил встревоженный взгляд на жену и отправился за доктором. Увидев, что тот начал раздеваться, он осторожно спросил:
      — Что вы собираетесь делать?
      — А это еще кто такой?! Уберите его отсюда! — тут же закричал Улмстед, не обращаясь ни к кому конкретно. — Как можно работать, когда здесь постоянно разгуливают какие-то люди?!
      — Я муж этой женщины, — пояснил Мэдисон. — И если вы не скажете мне, что намерены предпринять, я переломаю вам все кости.
      Доктор остановился и с интересом посмотрел на Мэдисона.
      — Так вы и есть тот самый человек, освободивший дорогу для поезда? Я не знаю другого такого человека за пределами Нью-Йорка, который бы обладал подобной властью.
      Доктор разделся до пояса и по локоть вымыл руки.
      — Что вы собираетесь делать? — повторил Мэдисон.
      — Я собираюсь спасти мать и ребенка, но, честно говоря, не уверен, что мне это удастся.
      — Почему же тогда вы теряете время?
      — Я моюсь, чтобы не занести какую-либо инфекцию. Не беспокойтесь, я буду готов раньше, чем ваша жена.
      Мэдисон побледнел.
      — Все так плохо?
      — У нее очень сильное кровотечение. Ребенок уже вполне мог погибнуть. Я скажу это точно, когда разрежу ее.
      — Я не позволю коснуться Ферн ножом! — закричал Мэдисон.
      — Тогда вам лучше позвать священника или раввина, кого хотите, — заметил Улмстед. — И ваша жена, и ребенок умрут не позже, чем через полчаса. У нее просто не хватит сил, чтобы родить ребенка. Она раньше истечет кровью.
      Мэдисон растерянно повернулся к Виолетте, и та тихо сказала:
      — Это единственный выход.
      — Неужели мой диагноз должна подтвердить сиделка?! — рявкнул доктор.
      — Спасите мою жену, и вы получите все, что захотите, — проговорил Мэдисон, не обращая внимания на его слова.
      — Я бы постарался сделать все возможное и без оплаты, — заявил Улмстед. — Но позже я еще напомню вам об этом обещании, — он поднял руки, чтобы высушить их, и добавил: — А теперь уходите. Самое лучшее, что вы можете сделать, это предоставить ее мне.
      Джефф положил Мэдисону руку на плечо.
      — Ты сделал все от тебя зависящее, чтобы доставить сюда доктора. Теперь настала его очередь. Виолетта молча смотрела, как братья пошли прочь.
      — Будешь мне ассистировать, — обратился к ней Улмстед. — Мы должны непременно спасти эту женщину. Я намерен как следует почистить карманы этого господина;
 
      Час спустя доктор уже .наложил последний шов и сказал:
      — Ну, вот и все. Как ни странно, она будет жить. Правда, эта женщина еще долго не сможет ухаживать за своим сыном.
      Виолетта не удержалась от слез. Она чувствовала такое облегчение, что едва держалась на ногах.
      Еще бы: операция была очень сложной, а времени оставалось в обрез.
      Доктор Улмстед не только сделал Ферн кесарево сечение, но и удалил матку, чтобы остановить кровотечение. Операция прошла успешно. Правда, Ферн потеряла много крови, очень ослабла, но скоро должна была вполне поправиться. Вот только ей уже никогда не родить белокурую девочку, о которой она так мечтала.
      — Нужно сообщить семье, — сказала Виолетта.
      — Лучше сделайте это вы, — предложил Улмстед. — Кроме того, если бы вы не заставили меня приехать, вряд ли им было бы что сейчас праздновать.
      — Я всего лишь помогла вам, — смутилась Виолетта.
      — Ну, ступайте. Я тоже приду через минуту. Если я появлюсь перед ними весь в крови, они, наверняка, подумают, что женщина умерла.
      Виолетте потребовалось не больше минуты, чтобы привести себя в порядок. Она решила взять с собой ребенка, и теперь он лежал у нее на руках такой тихий, маленький и очаровательный. Интересно, пожалеет ли Ферн о том, что малыш родился таким же смуглым и темноволосым, как и его отец, и что у нее уже никогда не будет белокурой дочери или хотя бы сына, похожего на свою мать? Самой Виолетте очень хотелось бы, чтобы в будущем хотя бы одна из ее дочерей родилась с такими же, как и у нее, рыжими волосами.
      Поразмыслив, Виолетта решила, что Ферн будет просто счастлива, что все ее дети похожи на любимого человека, их отца. Признаться, она бы сама чувствовала то же самое по отношению к Джеффу. Действительно, что может быть прекраснее, чем обнаружить в лице своего ребенка черты любимого?!
      Так, сказала себе Виолетта, похоже, пора остановиться, иначе она сейчас расплачется.
      Когда Виолетта вошла в комнату, вся семья была в сборе. Все молча смотрели на нее со страхом и надеждой. Первым не выдержал Мэдисон. Он устремился к Виолетте с таким отчаянным выражением на лице, какого ей еще никогда не приходилось видеть.
      — С Ферн все в порядке, — поспешно сообщила она, отлично понимая его состояние. — Вы сможете увидеть ее, как только она выйдет из наркоза.
      Мэдисон всхлипнул, а потом заплакал, совершенно не стыдясь своих слез. Айрис успокаивающе обняла его.
      — Кроме того, Ферн подарила вам замечательного сына, — добавила Виолетта.
      Потрясение Мэдисона было так велико, что у него даже не хватило сил взять ребенка. Роза поспешила сделать это за него.
      — Вам нужно найти няню для Малыша, — тихо сказала Виолетта, передавая ребенка. — Ферн несколько недель будет еще очень слаба, чтобы им заниматься.
      — Мы непременно позаботимся об этом, — кивнула Роза и отправилась показать новорожденного остальным родственникам.
      К Виолетте подошел Джордж.
      — Как только Мэдисон придет в себя, он, несомненно, выразит свою благодарность. Но я хочу поблагодарить вас от имени всей семьи за то, что вы для нас сделали. Думаю, без вашей помощи вряд ли все закончилось бы так благополучно.
      — Вам следует благодарить доктора Улмстеда, — возразила Виолетта. — Он сейчас появится, только приведет себя в порядок.
      Джордж внимательно посмотрел на нее.
      — Вы выглядите очень усталой. Наверное, вам лучше вернуться домой. Я посмотрю, на месте ли экипаж.
      — В этом нет никакой необходимости. Школа находится совсем близко отсюда.
      — Даже если бы не было так темно и холодно, я бы все равно не позволил вам отправиться пешком.
      — Пусть Джефф отвезет мисс Гудвин домой, — посоветовала Роза.
      — Никому не нужно меня провожать, — не согласилась Виолетта. — Джеффу лучше остаться с семьей.
      — Но я быстро вернусь обратно, — возразил Джефф.
      — А почему бы вам не провести ночь в отеле? — спросила Дейзи. — Вы хорошо отдохнете, а утром отправитесь в школу.
      — Меня и так не было слишком долго. Мисс Сеттл, наверняка, готова меня убить. Я как-то не сообразила послать ей записку, объяснив, почему мы с близнецами не вернулись вовремя в школу.
      — Не беспокойтесь, — вмешался Джефф. — Я все улажу. Вы уверены, что не хотите ехать в отель?
      — Но я на самом деле не могу, — ответила Виолетта.
      — Вряд ли мы позволим вам уехать, не сделав что-нибудь, чтобы доказать нашу искреннюю благодарность, — заявила Дейзи.
      — Пусть Джефф пригласит мисс Гудвин на бал, — предложила Роза. — А ты пригласи ее потом остановиться в отеле.
      Виолетту совершенно измучил этот ужасно долгий день: приезд на ранчо с близнецами, несчастье с Ферн, визит в офис Рабина, операция. К этому еще добавлялось беспокойство, как мисс Сеттл отреагирует на ее отсутствие. Виолетта с удовольствием готова была провести несколько минут наедине с Джеффом, но у нее совсем не осталось сил думать о приглашении на бал и в отель.
      — Вы выглядите измученной, — заметил Джефф, помогая ей устроиться в экипаже.
      — Так оно и есть, — согласилась Виолетта. — Я никогда еще так не уставала, даже когда ухаживала за Джонасом.
      Она наслаждалась звуком голоса Джеффа. Он казался ей таким мягким, успокаивающим. Сегодня в нем не было обычной раздраженности, готовности к борьбе. Виолетте хотелось узнать причину подобной перемены, но она слишком устала и опасалась, что у нее просто не хватит сил выслушать до конца его объяснения.
      — Вы пойдете со мной на бал? — неожиданно спросил Джефф.
      Признаться, Виолетта не приняла всерьез предложение Розы, и, как ей показалось, Джефф тоже. Интересно, он спросил ее об этом по совету Розы или сам хотел, чтобы она отправилась с ним на бал?
      Виолетта тут же напомнила себе, что Джефф никогда не посещал светских увеселений. Наверняка, он пригласил ее только потому, что не знал, чем еще отблагодарить за помощь Ферн.
      Мысли вихрем носились у нее в голове. С одной стороны, Виолетте очень хотелось пойти с Джеффом на бал. Что может быть приятнее, чем провести вечер с Джеффом, особенно когда он так мил и любезен. Господи, как просто взять и согласиться! Виолетта что-то невнятно пробормотала в ответ и даже кивнула головой.
      Интересно, умеет ли Джефф танцевать? О, наверняка, он будет самым красивым мужчиной в зале, и все женщины станут ей завидовать… Эта мысль несколько отрезвила Виолетту.
      — Спасибо, но нет, — торопливо ответила она. — Вы сами знаете причину.
      — Если бы я знал, то не спрашивал бы, — возразил Джефф.
      — Люди моего круга не посещают балы, — попыталась объяснить Виолетта, стараясь при этом не задеть его чувства. — Кроме того, я не знаю там никого, за исключением вашей семьи, не знаю даже, чему он посвящен.
      — Это просто танцы.
      — Но это еще и главное событие сезона. Там будут родители моих учеников. Вряд ли им понравится, что среди них находится воспитательница их детей.
      — Неужели вас могут остановить подобные глупые мысли? — удивился Джефф.
      — Подумайте сами. Я должна зарабатывать себе на жизнь. Другой работы мне просто не найти, и я не могу позволить, чтобы обо мне ходили разные слухи. Кроме того, я и так слишком часто в последнее время отсутствовала в школе.
      — Я поговорю с мисс Сеттл, — предложил Джефф.
      — Нет! — более резко, чем ей этого хотелось, воскликнула Виолетта.
      — Но Мэдисон все равно должен вас как-то отблагодарить.
      — Как вы не понимаете, воспитательницам не положено получать никаких приглашений, им не положено отсутствовать на работе и знакомиться с родственниками своих учениц. А я все сделала наоборот. Даже втянула школу в подготовку к родео.
      — Виной всему близнецы.
      — Этого бы не произошло, если бы я лучше смотрела за ними.
      — Вы несправедливы к себе, — заметил Джефф.
      — Возможно, но дела обстоят именно так, а не иначе. Вы так давно разбогатели, что, наверняка, уже забыли, каково быть объектом сплетен. Простите, я не хотела этого говорить. А теперь я лучше пойду.
      — Вы не могли бы сделать это ради меня? — спросил Джефф.
      Виолетта постаралась взять себя в руки, чтобы не наделать новых глупостей.
      — Зачем? Вы ведь не посещаете балы и даже утверждаете, что терпеть не можете денверское общество.
      Джефф ничего не ответил, и она продолжила:
      — Кроме того, вы приглашаете меня по совету Розы, не отрицайте. Не бойтесь, меня это нисколько не задевает. Все, теперь я ухожу.
      Они молча дошли до дверей школы. Джефф хотел войти, но Виолетта ему не позволила.
      — Возвращайтесь в больницу. Сегодня вы должны находиться вместе со своей семьей, — сказала она и, поднявшись на носки, поцеловала его. — Вы очень добрый человек. Спасибо вам за все.
      Джеффа, несомненно, разозлил ее отказ. Но ничего, он это сумеет пережить и скоро поймет, что Виолетта вовсе не отвергала его, а просто не хотела сталкиваться с денверским обществом.
      Признаться, ее также пугало и то, что Джефф принадлежал к верхушке этого общества. Как знать, не стыдно ли будет ему появиться на самом значительном мероприятии сезона с воспитательницей? Ведь она даже не была учительницей. Люди наверняка начнут шептаться за его спиной. Виолетте не хотелось и думать, что будут говорить по этому поводу женщины. Она много натерпелась за свою жизнь, однако не сможет вынести, если Джефф будет стыдиться ее присутствия.
      Едва закрыв за собой дверь, Виолетта бросилась к окну. Она видела, как Джефф медленно брел по дорожке, и знала: стоит ей передумать и окликнуть его, он тут же вернется.
      Словно угадав ее мысли. Джефф вдруг остановился и оглянулся на школу. Виолетта отпрянула от окна. Так он стоял довольно долго, потом неохотно продолжил путь.
      — Если мисс Сеттл видела то же, что и я, вы уже через минуту окажетесь на улице, — проговорила за ее спиной Бет.
      Виолетта вздрогнула от неожиданности. Она была так поглощена своим занятием, что не слышала, как девушка вошла в приемную.
      — О чем ты? — спросила Виолетта, словно действительно не понимала, о чем идет речь.
      — Мисс Сеттл не позволяет персоналу иметь какие-либо отношения с родственниками воспитанниц. Как раз перед вашим приходом она выгнала одну учительницу только за то, что та, как показалось мисс Сеттл, слишком вольно вела себя с одним из отцов девочек. Если бы мисс Сеттл увидела, что вы целуете мистера Рандольфа, ей бы, наверняка, стало плохо.
      — Мы не совершили ничего недозволенного, — возразила Виолетта,
      — Я и не говорила этого. Просто хотела вас предупредить, — улыбнулась Бет. — А теперь расскажи-? те мне поскорее обо всем, что произошло. Кстати, мисс Сеттл едва не хватил удар, когда вы с близнецами не вернулись вовремя в школу.
 
      В душе Джеффа опять появился знакомый страх. Любой отказ на какое-либо предложение с его стороны он всегда соотносил со своей покалеченной рукой. Прошло уже столько лет, а пустой рукав так и не потерял над ним магической власти. Даже когда здравый смысл подсказывал Джеффу абсурдность подобных предположений, он все равно испытывал страх.
      Оказываясь в таких щекотливых ситуациях, Джефф начинал жалеть о том, что его не убил тот роковой снаряд. Господи, неужели ему так никогда и не удастся избавиться от чувства собственной ущербности?
      Джефф старался убедить себя в том, что Виолетта не имела в виду ничего другого. И пусть ее доводы пришлись ему не по вкусу, они были вполне разумными. Почему же тогда он не может их принять? Зачем напрасно мучает себя?
      Причина заключалась в том, что Виолетта с каждым днем нравилась Джеффу все больше и больше, и он боялся, что она откажет ему. Всю свою жизнь Джефф отказывал людям прежде, чем они успевали сами отказать ему. Конечно, он допускал, что однажды встретит женщину, чье признание станет для него важнее всего на свете, и одновременно страшился быть отвергнутым ею. Впрочем, нежелание Виолетты принять приглашение на бал было единственным случаем, когда она отказала ему. Но, с другой стороны, это произошло именно тогда, когда Джефф попытался пойти дальше простых поцелуев.
      Он опасался, что, когда дело дойдет до более серьезных отношений, Виолетта предпочтет его кому-нибудь вроде Харви Макки. А почему бы и нет? Адвокат богат, удачлив, нравится всем, в том числе и Виолетте. Кроме того, у него две руки. А что мог предложить Джефф, кроме дрянного характера, необузданного нрава и отсутствующей руки?
      Джефф уговаривал себя быть справедливым. Он, наконец, понял, что семья любит его. Несмотря на все сказанное им за эти годы, они без колебаний обратились к нему за помощью сегодня ночью.
      Джефф впервые почувствовал себя таким же полноправным членом семьи, как Джордж и Мэдисон, Монти или Тайлер.
      К тому же Виолетта назвала его самым добрым человеком. Джефф надеялся, что это действительно так, ему очень хотелось, чтобы это так и было. Добрый же человек не станет во всем обвинять только себя одного. К чему постоянно испытывать чувство вины? Джефф решил пересмотреть свои взгляды на жизнь, чтобы не разочаровывать Виолетту.
 
      Массажисту пришлось изрядно потрудиться над его мышцами. Джефф лежал спокойно, понимая, что дал своему телу слишком большую нагрузку. Впрочем, сегодня его это ничуть не волновало.
      — Я знаю, вы не любите, когда вас поучают, но вы мне за это платите, — осторожно заметил массажист. — Поэтому мой долг предупредить: если вы намерены продолжать в том же духе, то можете сильно навредить себе.
      — Я сам знаю, что мне делать.
      — Возможно, если это касается вашего поведения за столом. Но вы слишком перегружаетесь, поднимая тяжести. Это вредно.
      Вполне вероятно, Джефф хотел именно этого, чтобы наказать себя за увлечение Виолеттой.
      — По крайней мере, хотя бы завтра дайте себе отдохнуть. Ваше тело должно восстановиться.
      — Хорошо, посмотрим, — согласился Джефф. Все эти дни он работал сутками напролет, пытаясь отвлечься от мыслей о Виолетте, но все равно не — мог избавиться от ощущения, что что-то должно вот-вот произойти. Лишь изнурительные физические упражнения давали ему некоторое облегчение, да и , то на пару часов.
      — Луиза спрашивала, когда вы снова навестите ее.
      Интересно, сколько времени понадобилось массажисту, чтобы решиться на этот вопрос, подумал Джефф. Он знал, что массажист питал слабость к Луизе, правда, не представлял, насколько серьезны его намерения. Не стоило ему влюбляться в нее. Луиза, несомненно, была хорошей женщиной, но Джефф сомневался, что она сможет жить с одним единственным мужчиной, даже если массажист предложит ей выйти за него замуж.
      — Луиза до сих пор ждет меня в обычное время? — спросил Джефф.
      Они не виделись с Луизой с той самой ночи, когда она так бесцеремонно отправила его домой.
      — Не имею понятия, что Луиза делает со своим временем, — с деланным равнодушием пожал плечами массажист.
      — Передайте ей, что я не знаю, когда навещу ее, — сказал Джефф.
      Признаться, ему абсолютно не хотелось возвращаться в постель Луизы. Всеми его мыслями теперь владела Виолетта.

      Виолетта с недоумением смотрела на мисс Сеттл.
      — Но я не могу пойти на бал с мистером Макки.
      — Понимаю, вы будете чувствовать себя неуютно в светском обществе, — официальным тоном заметила мисс Сеттл. — Я собиралась отправиться на бал сама, но что-то плохо себя чувствую.
      — Но почему именно я? — недоумевала Виолетта. — Почему не кто-нибудь из учителей, более знакомых с денверским обществом?
      Мисс Сеттл неодобрительно взглянула на Харви Макки.
      — Я предложила то же самое. Однако мистер Макки настоял на вашей кандидатуре.
      — Какой же мужчина откажется появиться на празднике с одной из самых прелестных женщин Денвера? — проговорил Харви. — Кроме того, я никогда не делал секрета из того, что мне приятно ваше общество.
      Выражение лица мисс Сеттл стало еще более отталкивающим.
      — Вот уж не предполагала, что вы знакомы с мистером Макки, хотя он говорил, что видел вас несколько раз в школе.
      — Мистер Макки ведет дело о наследстве моего дяди, — объяснила Виолетта.
      — Я это уже знаю, — недовольно заметила мисс Сеттл. — Надеюсь, скоро все благополучно завершится.
      — Возникли кое-какие проблемы, — возразил Харви. — Поэтому понадобится некоторое время.
      Мисс Сеттл явно не удовлетворил ответ адвоката, но она решила не развивать дальше эту тему, а вернулась к балу.
      — Люди, конечно, могут подумать, будто вы хотите увлечь мистера Макки. Но полагаю, для возникновения слухов одного бала будет недостаточно. К тому же, я объясню всем, что вы отправляетесь туда вместо меня.
      — Но я не хочу, чтобы кто-нибудь, действительно, решил, будто я охочусь за Харви… мистером Макки, — сказала Виолетта, начиная сердиться.
      — Здесь следует принять во внимание кое-что еще, — добавила мисс Сеттл. — Жена мистера Макки умерла около года назад. Любая женщина, с которой его увидят, непременно станет предметом разговоров.
      — Тем более меня удивляет ваша просьба отправиться с ним на бал.
      — Никто не подумает ничего плохого, — вмешался Харви. — Большинству присутствующих хорошо известно, что вы работаете в школе. Я сошлюсь на болезнь мисс Сеттл, и всем все станет ясно.
      — Я ценю вашу заботу, — кивнула Виолетта. — Но прошу вас пригласить на бал кого-нибудь другого.
      — Слишком поздно, — отрезала мисс Сеттл. — Я уже обещала мистеру Макки, что с ним пойдете именно вы. Мы не успеем найти вам замену. Бал состоится завтра вечером.
      Виолетта уже устала сопротивляться, но и отправиться на бал она тоже не могла. Во-первых, у нее не было ничего, даже отдаленно напоминающего бальное платье. Но это еще поправимо. Виолетта просто не могла принять приглашение Харви после того, как отказала Джеффу.
      — Спасибо, мистер Макки, что вспомнили обо мне, но это совершенно невозможно. Я уже сказала мистеру Рандольфу, что не могу пойти с ним. Как же мне после этого принять ваше предложение?
      — Мистер Рандольф приглашал вас на бал?! — удивленно воскликнула мисс Сеттл. — Но зачем он это сделал?
      — Не знаю. Я не интересовалась
      — И вы отказались?
      — Да.
      — Почему?
      Вряд ли это касается мисс Сеттл, подумала Виолетта, но, признаться, ее порадовало изумление директора.
      — Полагаю, мистер Рандольф сделал это из чувства благодарности. Я же решила, что буду чувствовать себя на балу не в своей тарелке. Кроме того, я и так слишком долго отсутствовала на работе. Мисс Сеттл вполне удовлетворил этот ответ.
      — Но тут уж ничего нельзя поделать. Постарайтесь просто вести себя там с достоинством и осмотрительностью.
      Виолетта пришла в отчаяние.
      — Неужели вы не понимаете?! Если я пойду с мистером Макки, мистер Рандольф решит, что я плохо к нему отношусь.
      — А вы хорошо к нему относитесь? — холодно поинтересовалась мисс Сеттл.
      — Не в этом дело, — как можно равнодушнее постаралась ответить Виолетта. — Поймите, я ни с кем не могу отправиться на бал после отказа мистеру Рандольфу. Это его обидит.
      Мисс Сеттл немного оттаяла.
      — Если вас беспокоит только это, я напишу ему и объясню, почему вам пришлось так поступить. Мистер Рандольф наверняка все поймет.
      — И все-таки я бы предпочла, чтобы мистер Макки пригласил кого-нибудь другого.
      — Мисс Гудвин, полагаю, вы знаете, мы ищем деньги на строительство школы для мальчиков.
      — Да, мадам.
      — Кроме того, городу необходимы деньги для больницы.
      — Да, я знаю. Мистер Рандольф говорил мне, — ответила Виолетта и тут же пожалела об этом.
      При упоминании имени Джеффа мисс Сеттл стала еще более подозрительной.
      — Между прочим, мистер Макки обладает замечательной способностью уговаривать людей. Ему удается заставить их дать гораздо больше, чем они собирались. Поймите, Денвер очень нуждается и в школе, и в больнице. Короче, вы идете на бал с мистером Макки.
      Если бы Виолетта не слышала этого сама, она бы ни за что не поверила, что мисс Сеттл окажется настолько грубой, чтобы сказать эту фразу перед мистером Макки.
      — Но мистер Рандольф…
      — Обещаю вам, он все поймет, — заверила мисс Сеттл. — Кроме того, никто никогда еще не видел его на балах. И потом, почему мистер Рандольф должен спрашивать вас об этом?
      Виолетта больше не могла придумать причин для отказа. Фактически она должна была или пойти на бал, или потерять работу. Оставалось надеяться, что Джефф, действительно, все поймет. Виолетта даже облегченно вздохнула, услышав, что он никогда не появляется на балах. Потом она сама придет к нему в офис и все объяснит. Ей очень не хотелось, чтобы Джефф неправильно истолковал ее поведение.
      — А теперь я предлагаю вам закончить бесполезные споры и приготовиться к балу, — посоветовала мисс Сеттл. — Между прочим, многие женщины начинают готовиться к этому событию за несколько недель до него.
 
      Прочитав записку, Клара Рабин почти задрожала от ярости, но, подумав немного, улыбнулась. Она еще раз взглянула на записку и отправилась к мужу, который как раз доедал свой завтрак.
      — Филипп, я получила записку от мисс Сеттл. Представляешь, Виолетта Гудвин идет на бал вместе с Харви Макки.
      — Мне наплевать, что собирается делать эта дрянь! — рявкнул Филипп Рабин и так резко поставил свою чашку с кофе, что ее содержимое выплеснулось на стол.
      — Элеонора Сеттл больна, — продолжала жена. — Поэтому вместо нее решили отправить мисс Гудвин. Полагаю, Элеонора или Харви могли бы подыскать кого-нибудь поприличнее. Но дело не в этом.
      — А в чем же? — спросил Филипп.
      — Если верить Бетти Сью, у мисс Гудвин и Джеффа Рандольфа роман.
      — Я просил тебя не упоминать в моем присутствии его имя! — воскликнул Филипп. — Когда я вспоминаю о деньгах, которые он заплатил мне, я готов его убить.
      — Мисс Сеттл сообщает также, что Джефф тоже приглашал мисс Гудвин на бал, но та отказалась.
      — Что-то не верится, — усомнился Филипп. — Джефф никогда не ходил на балы.
      — Элеонора узнала об этом от самой мисс Гудвин.
      — Мало ли что говорит эта особа. Она может и соврать.
      — Не думаю. Если бы Джефф увидел эту самую мисс Гудвин танцующей и развлекающейся на балу с другим мужчиной, он, наверняка, пришел бы в ярость. Ты же знаешь, как Джефф комплексует по поводу своей руки.
      — Но ведь его же там не будет, — сказал Филипп, все еще не понимая, куда клонит Клара.
      — Ты можешь заставить его прийти туда, — возразила она.
      — Каким же образом?
      — Нужно, чтобы Джеффа попросили что-нибудь сделать для банкета. Когда он появится там, ты должен намекнуть ему, что женщины не любят его из-за того, что он инвалид. А я позабочусь о мисс Гудвин. Она пуританка, и я постараюсь убедить ее, будто все считают, что она ухлестывает за Джеффом Рандольфом. Уверяю тебя, когда они встретятся, мисс Гудвин будет держаться с ним весьма прохладно, а Джефф решит, что это из-за его руки. Филипп даже перестал есть.
      — Как бы мне хотелось увидеть этого негодяя мертвым! — воскликнул он.
      — Ну, это тебе вряд ли удастся, — усмехнулась Клара. — Но если наш план осуществится, Джефф еще долго не сумеет оправиться от удара.
      — Ты, действительно, думаешь, что это сработает?
      — Все будет зависеть от того, удастся или нет заманить Джеффа на бал. Сможешь ты это уладить?
      — Нужно поразмыслить.
 
      — Почему именно я?
      — Потому что он не поверит ни одному моему слову, — ответил Филипп.
      — Зачем вам это? Ведь все знают, что вы ненавидите его. ,
      — Деньги.
      — Мне не хочется этого делать. Вы явно что-то замышляете. А я не желаю, чтобы у меня возникли неприятности, когда он выяснит, что его обманули.
      На лице Филиппа появилось жесткое выражение.
      — Если ты не поможешь мне, я перестану финансировать твою компанию. Посетитель сразу побледнел.
      — Я постараюсь найти другого финансиста.
      — Но не раньше, чем потеряешь около девяноста процентов того, что имеешь.
      Человек попытался снова отказаться, но под свирепым взглядом Филиппа наконец сдался.
      — Хорошо, что вы от меня хотите?
 
      Виолетта даже застонала от досады и огорчения. Ей следовало сразу догадаться, что бал состоится в отеле «Виндзор». И пусть не придет Джефф, но здесь наверняка будут все остальные члены его семьи.
      — Не надейтесь, что я позволю вам танцевать с разными молодыми хлыщами. Сегодня вы со мной, — заявил Харви Макки. — И забудьте слова Элеоноры: я вовсе не собираюсь весь вечер ходить с протянутой рукой, уговаривая раскошелиться собравшихся.
      Виолетта улыбнулась. Признаться, ей нравился Харви. По мнению многих, он был самой подходящей партией для женщины ее возраста. Однако сердце Виолетты принадлежало другому. Даже если Джефф Рандольф никогда не ответит на ее чувства, она все равно не сможет полюбить Харви Макки.
      — Только, пожалуйста, не пренебрегайте из-за меня своими обязанностями, — попросила Виолетта.
      — Вы тут совершенно ни при чем. Я собираюсь делать это ради собственного удовольствия, — возразил Харви, крепче сжимая ее руку. — Я намерен получить наслаждение от этого вечера.
      Виолетта ужасно боялась предстоящего бала, сомневаясь, что общество примет ее лучше, если она будет с Харви, а не с Джеффом.
      Виолетте так не хотелось выходить из экипажа. Она надела свое самое элегантное, но отнюдь не бальное платье. И этого, увы, не скроют ни брошь, ни шаль. Женщины, наверняка, будут смотреть на нее с нескрываемым презрением. Виолетта молила Бога, чтобы Харви скорее решил дело с рудником, и она смогла бы купить хотя бы одно роскошное платье до того, как покинет Денвер. Пусть даже ее больше никогда не пригласят на бал.
      — Такое впечатление, что сегодня здесь собрался весь город, — заметил Харви, разглядывая ряды экипажей.
      Виолетта с трудом преодолела желание подхватить юбки и как можно быстрее убежать отсюда обратно, в школу. Вместо этого она глубоко вздохнула и позволила Харви проводить себя в отель.
      Внутри было уже полно людей. Весь первый этаж разделили на своеобразные зоны, чтобы приглашенные могли посидеть, поговорить и перекусить. Для танцев было оставлено довольно большое пространство. Маленький оркестр играл незнакомую Виолетте медленную мелодию.
      Быстрый взгляд на присутствующих женщин заставил Виолетту предположить, что в зале оказалась собрана половина всех богатств Запада. Она видела наряды, отделанные страусиными перьями, норкой, соболем, горностаем или серебристой лисой. Бальные платья из шелка, бархата и атласа переливались всеми цветами радуги. Драгоценности, достойные самой императрицы, украшали прекрасную половину денверского общества. В комнате стоял гул сотен голосов. При этом Виолетта не заметила ни одного знакомого лица.
      — Хорошее сборище, — сказал Харви. Он притянул Виолетту поближе к себе и теперь продвигался по комнате, приветствуя гостей и знакомя их со своей спутницей. Признаться, Виолетте вовсе не хотелось, чтобы после этого вечера кто-то запомнил ее. Однако с первыми тактами музыки эти надежды развеялись как дым. Со всех сторон к ней ринулись мужчины, наперебой приглашая на танец. Однако прежде чем Виолетта успела прийти в себя от потрясения, Харви успел отказать всем до единого.
      — Я пришел сюда с этой леди и намерен пригласить ее на первый танец, — заявил он и добавил: — на первые несколько танцев.
      Как оказалось, Харви совсем не умел танцевать, да и Виолетта делала это не намного лучше, объясняя это тем, что в Новой Англии не очень-то жалуют танцы. Рассмеявшись, Харви пригласил ее еще раз и только после этого позволил танцевать с другими партнерами, которых сам же тщательно отбирал.
      Виолетта улыбнулась про себя, когда поняла, что все они были или слишком молоды, или, наоборот, слишком стары, годясь ей только в дедушки. Она воспользовалась приездом Розы и Джорджа, чтобы оставить одного такого кавалера, безуспешно пытавшегося справиться с одышкой. Виолетта была очень благодарна Розе за то, что та приветствовала ее как старого друга.
      — Боже мой, — прошептала Роза. — Вы первый знакомый мне здесь человек.
      — Я тоже никого не знаю. Я не должны была находиться на балу, но мисс Сеттл внезапно заболела и попросила меня поехать вместо нее.
      Харви заговорил с Джорджем, а к ним подошла Дейзи, чтобы поздороваться с Виолеттой. Признаться, и она чувствовала себя не намного лучше. Роза была в великолепном бальном платье, а у Дейзи наряд оказался еще более скромного покроя, чем у Виолетты.
      — Айрис и Монти появятся немного позже, — сообщила Дейзи.
      Роза рассмеялась.
      — Айрис, наверняка, никак не может выбрать платье, потому что Монти не в состоянии определить, что ему больше нравится.
      — По-моему, Айрис прекрасно выглядит в любом наряде, — сказала Виолетта.
      — Не прекраснее вас, — заметил Харви.
      — Подождите, пока не увидите ее, — возразила Виолетта.
      Айрис появилась буквально через несколько минут в белом шелковом наряде, расшитом сотнями жемчужин. В ушах и на шее женщины сверкал великолепный гарнитур из изумрудов, подобранных под цвет ее глаз. Лицо Айрис было, как всегда, прекрасно, но взгляды всех присутствующих оказались прикованы к ее волосам, подобранным кверху и заколотым изумрудными булавками. Все женщины в зале сразу почувствовали себя невзрачными.
      — Никогда прежде не видела таких волос, — громко сказала Роза.
      — Волосы Виолетты такие же красивые, — возразил Харви.
      Конечно, он говорил неправду, но комплимент заставил Виолетту улыбнуться от удовольствия. Интересно, что бы сказал по этому поводу Джефф? Он прагматик и, возможно, предпочел бы Виолетту, но первый бы признал тот факт, что Айрис в этом зале нет равных по красоте.
      — До сих пор я была весьма довольна собой, — заметила Роза, когда Айрис поцеловала ее. — Ты заставила меня почувствовать себя одетой совершенно безвкусно.
      — Не правда ли, она выглядит потрясающе? — спросил Монти, которого просто распирало от гордости.
      — Уверена, Айрис — самая красивая женщина в Колорадо, — согласилась Роза и добавила: — А теперь уйди с моих глаз, а не то я на весь вечер впаду в депрессию. Пойдем танцевать, Джордж. Ты будешь говорить мне, какая я красивая.
      Джордж с готовностью взял жену за руку.
      — Ты же знаешь, я всегда именно так и думал.
      — Вообще-то я знаю, — улыбнулась Роза. — Однако в это верится как-то больше, когда рядом нет Айрис.
      — Прекрасно! — с притворной злостью воскликнула Айрис. — Я что же, должна чувствовать себя виноватой?!
      — Пойдем танцевать, — предложил Монти. — Я тоже буду шептать тебе на ушко всякую приятную чепуху.
      — От тебя скорее дождешься, что мне его откусишь, заставив при этом завизжать на весь зал, — вспыхнула от удовольствия Айрис.
      — Неплохая идея, — рассмеялся Монти, увлекая за собой жену.
      — Почему бы вам не потанцевать с Дейзи, — предложила Виолетта Харви. — Мне нужно перевести дыхание.
      — Спасибо, но я жду Тайлера, — ответила Дейзи. — Хотя мне потребуется немалая хитрость, чтобы вытащить его из кухни. Можете поверить, что Тайлер пробует соусы и лезет в печь прямо в накрахмаленной рубашке и фраке?
      Следующий час Виолетта провела гораздо приятнее. Харви оказался очень внимательным кавалером и приятным собеседником, вот только наотрез отказывался говорить о ее деле.
      — Делами я занимаюсь в своем офисе, а вечер предназначен исключительно для развлечений, — объяснил он.
      Когда Виолетта не танцевала, то проводила время с Рандольфами. Настроение ее постепенно улучшилось. Да и как можно было грустить рядом с Айрис и Монти?! В конце концов из кухни появился и Тайлер. Виолетте не понадобилось много времени, чтобы понять: все три пары Рандольфов явно влюблены друг в друга. Это также касалось Ферн и Мэ-дисона, оставшихся дома из-за нездоровья Ферн.
      Из Рандольфов, несомненно, получились отличные мужья. Их женам удалось подобрать нужные ключи к их сердцам. А вот сумела бы она подобрать ключик к сердцу Джеффа, подумала Виолетта. Почувствовав легкую грусть среди этого моря счастья, она решила пойти в дамскую гостиную;
 
      Первым человеком, которого встретил в отеле Джефф, оказался Филипп Рабин. Джефф мог поклясться, что тот специально поджидал его.
      — Ты одет явно не для бала, — заметил Филипп, даже не пытаясь скрыть свою ненависть. — Вероятно, ты решил, что будет достаточно внесенных тобою денег? — при этом он выразительно посмотрел на пустой рукав Джеффа и усмехнулся: — Я догадываюсь, причина кроется именно в пустом рукаве.
      Кулаки Джеффа непроизвольно сжались, и это не ускользнуло от Филиппа.
      — Судя по всему, тебе явно понравилось меня бить? — с издевкой продолжил он. — Но даже если ты и ударишь меня по лицу, все равно так и останешься на всю жизнь инвалидом. Ни одна женщина не захочет с тобой танцевать.
      Джефф никогда не одобрял буйного поведения своего отца, но сейчас с удовольствием убил бы Рабина на месте. Он с трудом удержался, чтобы не разбить его сияющее лицо.
      — Какого черта тебе надо? — спросил Джефф.
      — Просто решил поприветствовать тебя на балу, — пожал плечами Рабин.
      — Я здесь не для танцев. Мне нужно по делу увидеться со своими братьями.
      — Боишься убедиться в моей правоте? — злорадствовал Филипп.
      — Что ты там несешь?
      — Боишься убедиться, что женщин больше привлекают твои деньги, чем твой обрубок? .
      Джефф мгновенно схватил Филиппа за горло и, затолкав его в угол за двумя огромными растениями в горшках, — подальше от посторонних глаз, — еще больше усилил хватку. Самоуверенность Рабина тут же пошла на убыль.
      — Я могу задушить тебя и бросить прямо здесь, — прошипел Джефф. — Никто не найдет тебя еще несколько часов.
      Рабин открывал и закрывал рот, но из его горла не вырывалось ни звука.
      — Не знаю, зачем ты это делаешь, но, так и быть, я появлюсь на балу минут на тридцать, — сказал Джефф. — Кстати, почему бы тебе не отправиться в бар и не выпить чего-нибудь?
      С этими словами Джефф отпустил Рабина и вышел, не оглядываясь.
 
      Виолетте не хотелось возвращаться в зал, и она решила немного отдохнуть в тихом уголке за рядом пальм в горшках. Устроившись в глубоком кресле, Виолетта первый раз за весь вечер по-настоящему расслабилась.
      Интересно, что сейчас делает Джефф? Конечно, работает. Больше он ничем и никогда не занимается. Зачем он пригласил ее на бал? Признаться, Виолетта с трудом могла представить, что Джефф будет танцевать весь вечер и вести идиотские разговоры. Но ей наверняка было бы с ним очень хорошо. Виолетта даже позволила себе немного помечтать. Его рука держала бы ее за талию, а его тело находилось бы во время танца так близко, что она бы вмиг забыла, что у нее нет бального платья и что никто здесь ей не знаком…
      Господи, ну почему она не приняла предложение Джеффа? Виолетта могла бы быть так же счастлива, как Роза, Айрис и Дейзи. А вместо этого она прячется за пальмой, чтобы никто не догадался, что она предпочла бы оказаться где угодно, только не на этом балу.
      Вдруг послышались чьи-то голоса, и Виолетта начала подниматься, собираясь покинуть это уединенное местечко. Однако, узнав голос Клары Рабин, она решила остаться, надеясь таким образом избежать встречи с крайне неприятным для себя человеком.
      — Не понимаю, что здесь делает эта особа, — кипятилась Клара. — Даже она должна понимать, что ей здесь не место.
      Виолетта не расслышала ответа ее собеседницы, но уловила последнюю фразу.
      — … такое платье. Судя по всему, она не видит разницы между вечеринкой и балом.
      — Чего еще можно ожидать от воспитательницы? — фыркнула Клара Рабин. — Наверно, это лучшее, что у нее есть. Сомневаюсь, что у мисс Гудвин вообще когда-нибудь был бальный наряд.
      Виолетта окаменела: женщины, определенно, говорили о ней.
      — Не представляю, зачем Харви пригласил ее?
      — Наверное, из-за этих рыжих волос, — злорадно ответила Клара. — Ты видела, как мужчины сходят с ума из-за Айрис Рандольф?
      — Но нужно признать, Айрис, действительно, очень интересна.
      — Чего нельзя сказать о мисс Воспитательнице, — заметила Клара.
      — Однако Харви, похоже, увлечен ею.
      — Он быстро избавится 6т увлечения, когда узнает, что она охотится за Джеффом Рандольфом.
      — Не могу поверить! Всем известно, что он не выносит янки.
      Клара зло рассмеялась.
      — Очевидно, мисс Гудвин не догадывается об этом. Кстати, мне кое-что рассказала дочь, — заметила она, понизив голос.
      — Что?
      — Джефф оказался в школе во время карантина. Не знаю, правда, как. Там что-то было связано с его ужасными племянницами. Так эта мисс Гудвин завлекала его все это время. Каждый раз, когда он выходил из комнаты, она неизменно возникала рядом, притворяясь, что беспокоится о девочках. Но даже моя тринадцатилетняя дочь поняла, для чего это делалось. Причем девочки тут же отсылались в свои комнаты. Кроме того, мисс Гудвин дважды обедала с Джеффом наедине.
      — Джефф Рандольф?! Не могу поверить.
      — Бетти Сью не станет обманывать.
      — Я не это имею в виду, — поспешно сказала ее подруга. — Просто не представляю, как этой воспитательнице удалось задержать его там. Джефф Рандольф, скорее, должен был выпрыгнуть из окна.
      — Она ему не позволила это сделать, пригрозив в противном случае арестом, — сообщила Клара.
      — Боже мой!
      — Но мисс Гудвин не оставляет его в покое и после карантина. Мой муж утверждает, что она преследует Джеффа и в офисе, и на ранчо его брата, и даже в отеле. Джефф никак не может избавиться от нее.
      — А как она познакомилась с Харви?
      — Он ведет дело о ее наследстве. Филипп говорит, что дело абсолютно безнадежное. Наверное, мисс Гудвин использует это, чтобы поймать Харви на крючок.
      — Похоже, она весьма преуспела в этом. Да и с Рандольфами эта воспитательница в хороших отношениях. Думаешь, она надеется таким образом заполучить Джеффа?
      — Меня больше интересует, как ей удалось уговорить Харви пригласить ее на этот бал, — усмехнулась Клара.
      — Я здесь вместо мисс Сеттл, — сказала Виолетта, появляясь из-за пальмы. — Она заболела вчера вечером.
      Обе женщины застыли от удивления. Впрочем, Виолетте оказалось достаточно одного взгляда, чтобы понять: Клара Рабин знала, что она находилась здесь, и была нисколько не шокирована ее появлением. Очевидно, Клара заметила, что Виолетта направилась в дамскую гостиную, и последовала за ней, чтобы дать ей возможность услышать все это.
      Виолетта так разозлилась, что какое-то мгновение не могла произнести ни слова. Пока женщины пытались извиниться, она постаралась взять себя в руки. Клара наверняка обрадуется, увидев ее расстроенной. Ну нет, она лишит эту сплетницу такого удовольствия.
      — Что касается моей охоты за богатым мужем, признаться, я еще не решила, кого выбрать. Вы, леди, знаете их гораздо лучше меня. Кого бы вы посоветовали? Сами понимаете, женщина должна быть осмотрительной.
      К несравнимому удовольствию Виолетты, Клара даже разинула рот от изумления.
      — Я понимаю, у Джеффа Рандольфа больше денег, но он инвалид. С другой стороны, Харви гораздо старше. Конечно, он больше будет ценить молодую красивую жену. Как вы полагаете?
      — Полагаю, вы самая безобразная хищница, с которой я когда-либо встречалась, — наконец выдавила Клара.
      — Такая же безобразная, как вы? Вы мне льстите.
      — Вам никогда никого не удастся завлечь в этом платье.
      — Я завлеку того, кого собираюсь. И вообще, Клара, закрой рот. Ты похожа на выброшенную на сушу рыбу. Успокойтесь обе. Я здесь вовсе не для того, чтобы отбивать у вас мужей. Но уж если соберусь это сделать, вам меня не остановить, — заявила Виолетта и направилась к выходу.
      — Я не позволяла тебе называть меня по имени! — взвизгнула Клара. — И не смей поворачиваться ко мне спиной. Я еще не закончила с тобой разговаривать.
      Виолетта никак не отреагировала на это замечание, и Клара бросилась за ней, выкрикивая на ходу:
      — Тебе никогда не выйти замуж за Джеффа Рандольфа, как бы ты не пресмыкалась перед его семьей. Меня не одурачишь. Тебе не нужен Харви Макки. Ведь у него нет и десятой доли богатства Джеффа. Ты пришла с Харви только для того, чтобы заставить Джеффа ревновать. Это всем известно. Люди смеются над тобой!
      Виолетта повернулась к Кларе.
      — А как они об этом узнали? — спокойно спросила она.
      — Я им об этом рассказала, — высокомерно ответила Клара.
      Виолетта вдруг поняла, что больше не может здесь оставаться. Она уже не хотела бросать вызов ни Кларе, ни кому-то другому. Только бы поскорее покинуть эту гостиную, этот бал! Виолетта еще не знала, как объяснить все Харви, но решила не задерживаться здесь ни минуты.
      Она повернулась и направилась к выходу. Клара снова бросилась следом, но подруга схватила ее за руку.
      — Оставь, ты уже и так достаточно сказала.
      — О нет, я еще сказала далеко не все, — возразила Клара.
      Виолетта не обращала внимания на то, что разозленная миссис Рабин неотступно следует за ней. Ей хотелось только найти Харви и попросить его немедленно увезти ее домой, пока она еще могла сдерживать слезы.
      Увидев Виолетту, Харви прервал разговор и направился к ней. Виолетта взяла его за руку, потом наклонилась, чтобы прошептать ему на ухо свою просьбу. В этот момент она неожиданно заметила Джеффа.

      Виолетта с ужасом уставилась на Джеффа. Сердце ее почти перестало биться. Она видела, что он поражен, и понимала, что должна что-то сказать в свое оправдание. Однако 6 голову не приходило ни одной здравой мысли, кроме того, за спиной у нее стояла Клара, готовая исказить каждое ее слово и обо всем растрезвонить собравшимся. Зная об этом, Виолетта просто потеряла дар речи.
      С трудом взяв себя в руки, она повернулась к Харви.
      — Я неважно себя чувствую. Мне нужно домой.
      — Вы заболели? — спросила Роза.
      — Может, лучше сначала прилечь? — предложила Айрис. — Поездка в экипаже лишь повредит вам.
      Виолетта снова посмотрела на Джеффа, но не заметила в его глазах ни заботы, ни сочувствия, только страдание и гнев. Судя по всему, он ушел в себя и стал для нее совершенно недосягаем.
      — Спасибо, я лучше поеду домой.
      — Почему бы тебе не отвезти ее. Джефф? Ты ведь не собирался оставаться, — сказала Роза.
      Не удержавшись, Виолетта опять взглянула на Джеффа, надеясь, что надежда не так явно читается на ее лице. Она отчаянно хотела побыть с ним несколько минут наедине.
      — Мисс Гудвин приехала сюда с Харви. Зачем же мне вмешиваться, — проговорил Джефф.
      За этой ледяной вежливостью скрывалось столько яда, что Виолетте стало ясно: Джефф не собирается больше иметь с ней никаких дел. Еще никогда она не видела его таким официальным и равнодушным. Только в глазах Джеффа угадывалась мучительная боль. И причиной этой боли была она, Виолетта Гудвин.
      Совершенно очевидно, записка мисс Сеттл не объяснила ему ситуацию. Конечно, настоящий момент не слишком-то подходил для оправданий, но Виолетта решила попытаться.
      — Вы, возможно, думаете, что я здесь делаю… — начала она.
      Джефф яростно сверкнул глазами и оборвал ее:
      — Меня никогда не интересовали янки. Я знаю, они способны на все.
      Несмотря на боль и унижение, Виолетта почувствовала, что тоже начинает сердиться. Джефф обвинял ее, не давая ничего объяснить. Он поступал так, как всегда, когда ему было плохо.
      — Надеюсь, вы не думаете…
      — Я уже сказал, меня не интересуют ваши мотивы, — снова перебил Джефф. — Зачем думать о чести, если вы уверены, что ее не существует.
      Виолетта окончательно вышла из себя. Почему он считает, будто у него одного есть чувства, что его одного можно обидеть или оскорбить?! Признаться, Виолетта порядком устала от этой самовлюбленности. Как бы она ни любила Джеффа, возникал вполне закономерный вопрос: а способен ли он любить кого-либо, кроме себя самого?
      — Вы тоже не слишком-то обращаете внимание на честь, когда дело касается вашей отсутствующей руки.
      — О, вы заметили, что у меня нет руки? — Джефф помахал пустым рукавом.
      — Как же я могла этого не заметить, если она является смыслом вашего существования, — ответила Виолетта. — Трудно даже представить более подходящий символ вашей жизни. И этот символ служит для того, чтобы приносить другим неприятности.
      Схватив шаль, Виолетта с рыданием выскочила за дверь,
      Джефф молча проводил взглядом Виолетту и Харви. Его сердце разрывалось от боли. Но Джефф не хотел, чтобы кто-то узнал, что Виолетта не желает танцевать с одноруким и что он любит эту женщину.
      Карие глаза Розы яростно сверкнули.
      — Мне казалось, я хорошо изучила тебя и что хуже ты уже не можешь себя вести. Но это самый отвратительный поступок, который только мог совершить Рандольф. Я всегда говорила, что ты испорчен и груб, но никогда не верила в то, что ты можешь быть столь жестоким. Тебя следовало убить за то, что ты натворил. Не будь вокруг так много людей, я бы ударила тебя сама.
      — Ну что ж, давай. Хоть одному из нас станет легче.
      — Надеюсь, Виолетта не заболела, — сказала Айрис, чтобы несколько разрядить обстановку. — Мне казалось, у нее было хорошее настроение, да и чувствовала она себя вполне нормально.
      — Да, и судя по всему, ей очень понравились танцы, — подтвердил Монти.
      Значит, Виолетте понравились танцы, подумал Джефф. Вот и объяснение случившемуся. Несмотря на все ее рассказы о своем брате, на деле она оказалась не лучше других женщин.
      Интересно, как бы все обернулось, не появись он столь неожиданно? Виолетта, наверняка, нашла бы какой-нибудь веский довод, чтобы не танцевать с ним. Но он не дал ей времени подумать, застиг врасплох, и Виолетта не успела спрятать своих истинных чувств.
      Джефф ощущал внутри лишь холод и пустоту. Совершенно очевидно, он влюбился в Виолетту, желал ее с первой же встречи, хотя старался убедить себя, что приглашает на обед только потому, чтобы не пропала пища, и что ему нужно защитить ее от мисс Сеттл. Джефф нагромоздил кучу лжи, чтобы как-то оправдать свое желание быть с ней рядом, смотреть на нее, касаться и целовать ее. Но сегодня вечером Виолетта отвернулась от него.
      — Ты ничего не собираешься сказать в свое оправдание? — спросила Роза.
      — А что ты хочешь услышать? Думаю, нет нужды продолжать разговор на эту тему.
      Пристально посмотрев на Джеффа, Роза неожиданно предложила:
      — Пошли танцевать.
      Джефф был уверен, что ей, скорее, хочется убить его прямо посреди зала, но все-таки уступил ее просьбе. Однако Роза неожиданно увлекла его в тихий уединенный уголок и села, указав на свободное место рядом с собой. Джефф последовал ее примеру.
      — Почему ты всегда ведешь себя так безобразно? — спросила Роза.
      Джефф угрюмо молчал.
      Роза пристально посмотрела на него и сердитый блеск постепенно исчез из ее глаз.
      — Скажи, что с тобой? — уже мягче проговорила она.
      — Что ты имеешь в виду? — рассеянно произнес Джефф, безуспешно пытаясь собраться с мыслями.
      — Джефф Рандольф, я знаю тебя почти пятнадцать лет. Да, мы ссорились, не соглашались друг с другом, но ты никогда не был злобным или мстительным. Почему же сегодня ты вел себя так отвратительно?
      Какой смысл отвечать на этот вопрос, отрешенно подумал Джефф. Розе все равно не понять, какие демоны одолевают его.
      — Ладно, не хочешь, можешь не отвечать, но я вижу: с тобой что-то неладно. И связано это с Виолеттой.
      — Почему ты так решила?
      Роза снисходительно усмехнулась.
      — Да стоило тебе только увидеть Виолетту с другим мужчиной, и ты повёл себя как ревнивый любовник. И ты еще спрашиваешь, откуда мне это известно. Ты уже, наверно, забыл, как извинялся передо мной, Айрис и Ферн за те ужасные вещи, которые говорил о нас? Мы уже собирались послать за доктором. Думали, ты лишился рассудка.
      Но Джефф даже не улыбнулся. Он терпеть не мог, когда люди догадывались, что происходит у него на душе. Да и какое это теперь имеет значение? Не стоит мечтать о несбыточном. Ничего не изменилось. Его жизнь будет идти как обычно.
      Джефф взял себя в руки и решительно поднялся.
      — Мне нужно работать. Давай я отведу тебя обратно.
      — И это все, что ты можешь сказать? Что тебе нужно работать?
      — Да.
      — Не отрицай, Джефф, эта женщина, определенно, для тебя что-то значит. Сегодня вечером что-то произошло между вами. Правда, я не знаю, что именно, но если ты не переломишь себя, то потеряешь кое-что очень важное в жизни.
      — Джорджу известно, где ты находишься? — осведомился Джефф.
      — Джефф Рандольф, порой ты доводишь меня до такого состояния, что я готова убить тебя.
      — Не беспокойся. Все уже прошло. А теперь пойдем, пока Джордж не отправился тебя искать. Роза ласково взяла его за руку.
      — Ты ведь любишь ее, правда?
      — Виолетта — самая настоящая янки. Она убеждена, что Роберт Ли — главный виновник войны. Как я могу любить такую женщину?
      — Не знаю. Ты сопротивляешься этому изо всех сил, но, думаю, ты все-таки любишь ее.
      Джефф взял Розу под руку, и они направились в зал.
      — Я просто увлекся ею. Виолетта Гудвин — красивая женщина.
      — Я не дура. И не надо меня обманывать. Но Джефф никому ни в чем не собирался признаваться. Возможно, если он очень постарается, то забудет Виолетту.
 
      Виолетта вытерла глаза предложенным Харви платком.
      — Спасибо, что выслушали меня, — сказала она. — Вы очень хороший человек. Все это, конечно, очень глупо, но мне стало легче после разговора с вами.
      Харви взял ее за руку.
      — Жаль только, что вы полюбили не меня.
      — Мне тоже. Вы были бы прекрасным мужем любой женщине.
      — А вы уверены, что не хотите стать этой женщиной?
      — К сожалению, не существует лекарства от глупости, — ответила Виолетта. — Если человек глуп, то это на всю жизнь.
      — Я не согласен с вами.
      — Простите меня, но я люблю этого отвратительного человека, полного злости и эгоизма. И мне, наверное, не хватит жизни, чтобы объяснить, почему.
      — Что вы собираетесь делать дальше?
      — Буду продолжать работать. Постараюсь никогда больше не встречаться с Джеффом и при первой же возможности вернусь в Массачусетс. Если бы у меня были деньги, я бы уехала прямо сейчас.
      — Я могу вам дать…
      — Вы и так уже сделали для меня достаточно много. А теперь давайте вернемся. Мисс Сеттл наверняка ждет подробного отчета о вечере. Мне еще нужно придумать, что ей рассказать.
      Харви подал кучеру знак трогаться. Недалеко от школы они остановились, чтобы Виолетта окончательно успокоилась.
      — Меня вот только волнует, что Клара Рабин наговорит мисс Сеттл, — заметила Виолетта.
      — Я готов подтвердить любые ваши слова, — предложил Харви.
      — Признаться, я вела себя крайне неосмотрительно. Наверное, половина присутствующих видели, как я убежала с бала.
      — Скажите мисс Сеттл, что вдруг плохо себя почувствовали. Не будет же она винить вас за это?
      — После неприятностей с карантином мисс Сеттл готова поверить любым рассказам обо мне.
      — Элеонора, конечно, суровая женщина, но она не…
      Виолетта схватила Харви за руку и, указывая на человека, вышедшего из экипажа напротив школы, воскликнула:
      — Это Джефф! Я не хочу его видеть
      — Мы можем подождать, пока он уедет.
      — Вы не знаете Джеффа. Он не уедет. Если нужно, Джефф может прождать всю ночь.
      — Не думаю, — усомнился Харви.
      — Вот увидите.
      Через некоторое время Джефф вышел на дорогу и, отослав экипаж, снова вернулся на свой пост.
      — Давайте, я поговорю с ним, — предложил Харви.
      — Нет. Это ничего не решит. Мне нужно где-нибудь остановиться до утра.
      — Вы можете воспользоваться моим домом.
      — Это испортит мою репутацию.
      — Я проведу ночь в другом месте.
      — Вряд ли это что-либо изменит.
      — Тогда остается отель.
      — Не вижу разницы.
      — Даже не знаю, какое место можно еще предложить, где бы не пострадала ваша репутация.
      — Я знаю, — сказала Виолетта. — Есть одно очень подходящее место.
 
      Джефф посмотрел на часы: двадцать минут первого. Интересно, куда могли подеваться Виолетта и Харви? Джефф так надеялся застать ее в школе. Он решил подождать еще немного. Ему нужно было обязательно поговорить с Виолеттой.
      Господи, каким же он оказался дураком, позволив Филиппу Рабину сыграть на своих давних страхах! Именно поэтому, увидев Виолетту вместе с Харви, Джефф уже не мог думать ни о чем другом, кроме того, что она отказалась пойти с ним на бал только из-за его руки. Конечно, большую роль здесь сыграла выработанная годами привычка все относить на свой счет.
      Когда Джефф в бешенстве вылетел из отеля, его рука неожиданно нащупала в кармане конверт. Только теперь он вспомнил о письме мисс Сеттл, которое так и не удосужился вовремя прочитать. Джефф просто сунул его в карман и забыл о нем.
      Прочитав письмо при свете уличных фонарей, Джефф сразу почувствовал себя ничтожным, жестоким дураком. Ему отчаянно захотелось немедленно найти Виолетту, все объяснить, извиниться. Он ведь любил ее, прости его Господи, хотя и сам не понимал, как это произошло. Джеффу казалось, что и Виолетта любит его. Но вот достаточно ли сильно, чтобы простить все, что он ей наговорил?
      Джефф опять посмотрел на часы. Ждать уже не имело смысла. Нужно было искать Виолетту.
 
      Джефф позвонил в дверь дома Харви. Никакого ответа. Он приходил сюда уже второй раз, и второй раз безрезультатно.
      Нетерпение Джеффа все возрастало. Он не представлял себе, где могла находиться Виолетта. Почему она не вернулась в школу? Почему Харви не появился дома? В голову лезли самые неприятные мысли, но Джефф старательно гнал их от себя. Он должен доверять Виолетте. Она никогда не останется с Харви на всю ночь. Джефф знал, что Виолетта никогда не сделает этого. Но тогда где же она, черт побери?!
 
      — Мисс Гудвин еще не приехала, — сообщила Бет. — Я ужасно волнуюсь.
      — От нее не было записки?
      — Нет, ни слова.
      Джефф посмотрел на часы: семь минут пятого. Придется признать: Виолетта просто-напросто не хотела его видеть. Она не заболела, — Джефф уже побывал в каждой больнице Денвера, — и не остановилась в гостинице.
      Надежда постепенно стала угасать. Конечно, Виолетта не любила его. В противном случае она бы не исчезла таким вот образом. Виолетта должна была понимать: он погорячился и сам не верил в то, что говорил, а остыв, немедленно захотел бы увидеть ее.
      Джефф решил отправиться домой, на Четырнадцатую улицу. Он должен признать, что все кончено. И ему в этом некого винить, кроме себя самого.
 
      — Ферн объяснила, где тебя найти, — проговорил Джордж, входя в комнату, где Джефф поднимал штангу, затем потянул носом: — Здесь пахнет, как в коровнике. Я надеялся поговорить с тобой на уикэнде на ранчо.
      Джефф внимательно посмотрел на брата.
      — Ты же знаешь, меня там не очень-то хотят видеть, особенно когда собираются почти все родственники. Все надеются, что на время уик-энда я буду завален работой.
      — Между прочим, из Техаса приехали Вильям и Элизабет.
      — Но это же твои дети, не мои. Джордж уселся на стул, нисколько не обескураженный ответами брата.
      — Все беспокоятся о тебе. Впрочем, трудно было бы ожидать чего-то другого после вчерашнего вечера.
      — И ты тоже? — поинтересовался Джефф, вытираясь полотенцем.
      — Не уверен, что «беспокойство» — это вполне подходящее слово, но и я тоже. Посуди сам: сначала ты перед всеми извинился, после того как пятнадцать лет вел себя как сукин сын, потом публично унизил женщину и еще удивляешься, что люди беспокоятся о тебе. Все пришли к выводу: с тобой произошло нечто необычное. Так как в Денвере в последние несколько недель не отмечалось сейсмической активности, выходит, причина кроется в чем-то другом.
      — Вот и хорошо. А то семье, чего доброго, нечего бы было обсуждать.
      — Поверь, у двух беременных женщин и еще одной, которая собирается присоединиться к ним весной, хватит тем для разговоров.
      — Странно, что вы вообще вспомнили обо мне, — усмехнулся Джефф.
      — Ты явно недооцениваешь интерес семьи к тебе.
      — Я хорошо понимаю: лучшего раздражителя вам просто не найти. Я доставляю столько беспокойства, что родственникам некогда задуматься, как мало внимания уделяют они друг другу.
      Джордж помрачнел.
      — Когда ты извинился перед Розой и остальными, я подумал: наконец-то ты справился с жившей в тебе все это время злобой. Я надеялся, что ты станешь счастливее. Поверь, мне очень хотелось для тебя счастья.
      Раздражение Джеффа вмиг улетучилось. Честно говоря, сколько он себя помнил, Джордж всегда старался его понять. Пожалуй, он один из всей семьи догадывался об истинных чувствах Джеффа.
      — Тогда ты, наверняка, обрадуешься, услышав, что ничего сверхъестественного со мной не произошло, — заявил Джефф. — В ту ночь, когда мы договаривались с доктором, Виолетта передала, что Ферн может умереть.
      — Признаться, этого я и боялся.
      — Вот тогда я и понял: если Ферн, действительно, умрет, мне никогда не удастся отблагодарить ее за все хорошее, что она сделала для Мэди-сона. Как видишь, это всего лишь обычная благодарность.
      Джордж скептически усмехнулся.
      — Думаю, за этим все-таки скрывается нечто большее, но если ты не хочешь говорить, я не стану расспрашивать, — он поднялся, собираясь уходить. — Ладно, я пойду. Кстати, Монти организовывает для Розы родео. За ним нужно присмотреть, чтобы следующим поездом сюда не приехала половина Техаса.
      — Сядь, Джордж, — попросил Джефф. — Раз уж ты здесь, я хочу с тобой серьезно поговорить. Я решил оставить банк. Пришло время вернуться в Вирджинию.
      Джефф никогда не любил объяснять что-либо Джорджу или Розе. Они внимательно вслушивались в каждое слово, запоминали, как он выглядел при этом, как стоял, суетился ли или был спокоен, смотрел прямо в глаза или отводил взгляд. И, как правило, неизменно добирались до того, что Джефф хотел от них скрыть.
      — С чего это вдруг? — удивился Джордж.
      — Не вдруг. Я надеялся, вся семья захочет вернуться. Даже когда ты сказал, что вы не поедете, я все-таки продолжал надеяться. В конце концов я понял, что никто не хочет возвращаться, кроме меня. Моложе я не становлюсь. Мне нужно жениться, пока я не превратился в старика, который уже никому не понадобится.
      — А зачем для этого ехать в Вирджинию?
      — Но я всегда собирался вернуться туда.
      — Это я знаю. Меня интересует другое: что ты надеешься найти там, чего нет здесь? Ты должен понимать: семья будет скучать по тебе. Никто не сможет тебя заменить.
      — Мэдисону это вполне по силам.
      — Никто из нас не сможет вести дела и наполовину лучше, чем ты.
      — Я уже все решил.
      — Мы не будем останавливать тебя. Джордж внимательно посмотрел на Джеффа, словно стараясь проникнуть в его мысли.
      — Ты все еще хочешь узнать, почему, не так ли?
      — А как бы ты поступил на моем месте, если бы я вдруг объявил, что собираюсь продать ранчо и уехать за тысячу миль отсюда, где у меня не будет ни семьи, ни связей? Пойми, ты нужен семье. В какой-то мере мы все зависим от тебя. Нам потребуется время, чтобы решить, что делать после твоего отъезда. И я не единственный, кто захочет узнать причину этого решения.
      — Мне тридцать семь. Я не могу больше откладывать свою мечту.
      — Но ты же делал это в течение пятнадцати лет.
      — Я ждал.
      — Чего?
      — Осуществления своей мечты. Роза как-то сказала, что большую часть жизни я был дураком. И она права. До меня, наконец, дошло, что вы пытались внушить мне все эти годы. Я, действительно, был глуп и теперь отлично понимаю это. Мне так хотелось верить в наше скорое возвращение, что я закрывал глаза на правду.
      — И что же ты собираешься там делать?
      — Не знаю. Я так много говорил об обездоленных ветеранах войны, но никогда не пытался ничего для них сделать. Возможно, еще не слишком поздно все исправить.
      — Когда тебе это пришло в голову?
      — Недавно, — уклончиво ответил Джефф, не собираясь признаваться, что натолкнула его на эту мысль Виолетта. — Я уверен, Вирджинии нужен банкир, готовый вкладывать деньги в развитие штата.
      — Ты собираешься восстановить Эшбурн?
      — Еще не знаю. Подожду до женитьбы, а потом решу.
      — У тебя есть кто-нибудь на примете? Не забывай, тебя там не было десять лет.
      Впрочем, Джордж и сам знал ответ на свой вопрос. Да и Джефф понимал, насколько незначительны его шансы найти себе жену. Большинство девушек подходящего для замужества возраста были слишком молоды, чтобы помнить войну или понимать, какое влияние могла она оказать на человека. Их родители, конечно, рассказывали им кое-что о войне, но собственный опыт у них отсутствовал. Война для этих молодых особ была чем-то нереальным. Достаточно вспомнить хотя бы Джулию Вилфокс, а что уже говорить о нынешних девушках.
      Джефф панически боялся принять окончательное решение, но не мог признаться в этом Джорджу. Правда, он всегда говорил, что собирается вернуться в Вирджинию, но до настоящего момента не отваживался на этот шаг. Джефф вдруг понял: если он не уедет прямо сейчас, то проведет всю оставшуюся жизнь в Денвере, Чикаго, в Сан-Франциско, да где . угодно. Разницы уже не будет никакой.
      Джефф неожиданно почувствовал настоятельную необходимость кому-то принадлежать, заполнить эту гнетущую пустоту. Ему хотелось знать, что есть женщина, которой он нужен как муж или любовник вовсе не из-за его богатства или известных родственников. Конечно, эта задача была не из легких, однако стоило попытаться.
      Виолетта могла бы ему в этом помочь, если бы он не вел себя на балу как последний глупец. Она не придавала большого значения его прошлому, отсутствующей руке, накопившейся горечи и любила таким, каков он есть.
      Нужно было непременно найти ее и объясниться. Может, Виолетта больше и не любит его, — хотя Джефф надеялся, что это не так, — но он не мог уехать, не поговорив с ней.
      — У меня нет ответов на твои вопросы, — пожал плечами Джефф. — Просто пришло время вернуться.
      Джордж долго молчал, наконец произнес:
      — Я надеялся, что ты изменишь свое решение. Все-таки мы уехали двадцать лет назад. С тех пор утекло много воды. Все там теперь не так, как тебе запомнилось.
      — Я тоже уже не тот.
      — Тогда я хочу кое-что тебе посоветовать.
      — Что?
      — Прежде чем отправиться туда, убедись, что действительно знаешь, что ищешь. Возможно, ты ищешь что-то такое, чего нигде нет.
      — Это все?
      — Нет. Реши также, что будешь делать, если тебе не удастся это найти.
 
      Виолетта не верила своим ушам: ее уволили, практически выбросили вон. Мисс Сеттл даже надеялась, что Виолетта покинет школу еще до вечера.
      — После того, как я дала вам прекрасную работу, несмотря на отсутствие опыта, и мистер Макки рекомендовал вас, просто невозможно объяснить ваше поведение.
      Виолетта буквально онемела, не имея сил ни возразить, ни потребовать объяснений, а мисс Сеттл продолжала:
      — Мне всегда не нравилось, что мистер Рандольф оказался здесь во время карантина.
      — Этого бы не произошло, если бы вы не запретили вывешивать предупреждение, — наконец выдавила Виолетта.
      Но даже столь очевидная правда уже не могла сбить мисс Сеттл с намеченного курса.
      — Я просто не могла поверить в рассказанное мне Кларой Рабин, хотя и понимаю, что ее дочь ревниво относится к близнецам Рандольф. Впрочем, это не имеет значения, потому что вы пренебрегаете своими обязанностями.
      — Когда же я это делала? — спросила Виолетта, оскорбленная столь несправедливым обвинением.
      — Мне постоянно приходилось искать кого-то, кто бы выполнял за вас работу, пока вы охотились за мистером Рандольфом.
      — Я никогда за ним не охотилась.
      — Вы посещали его дом, офис, даже дом его брата. Вы уговорили мать близнецов устроить это родео, чтобы чаще видеться с мистером Рандольфом.
      — Но она сама попросила об этом, — возразила Виолетта.
      — Потом вы исчезли на целую ночь, ожидая, пока у миссис Рандольф родится ребенок, словно являлись членом их семьи.
      — Меня попросил помочь сам Мэдисон. Он пообещал все вам объяснить.
      — Вот-вот, именно это я и имею в виду. Вы уже называете их по именам.
      — Когда вы находитесь в обществе пяти мужчин и четырех женщин, носящих фамилию Рандольф, просто приходится называть их по именам.
      — А ваше бесстыдное поведение на балу?!
      — Что вы имеете в виду под «бесстыдным» поведением?
      Виолетта сама не знала, зачем задала этот вопрос, но уже не могла остановиться.
      — Не думайте, что вам удастся что-либо скрыть от меня. Клара Рабин рассказала, как вы вешались там на мужчин. Она также пожаловалась, что вы нагрубили ей, когда она очень мягко посоветовала вам не позорить своим поведением школу. Вдобавок ко всему, вы отсутствовали в школе всю ночь.
      — Хотите узнать, где и почему я провела ночь?
      — Клара Рабин предоставила мне достаточно информации, чтобы я могла догадаться об этом. Виолетта глубоко вздохнула.
      — Я не надеюсь, что вы мне поверите, но Клара Рабин лжет. Последние несколько недель она распространяла обо мне сплетни. Не знаю, зачем это делалось. Да и чем я могу навредить ей?
      — Миссис Рабин принадлежит к верхушке денверского общества, — заявила мисс Сеттл, на ее напудренных щеках от возмущения выступили красные пятна. — Ей не нравится, когда люди забывают свое место.
      Виолетта не на шутку рассердилась. В конце концов сколько же можно обвинять ее во всем случившемся?!
      — В таком случае, все денверское общество не на своем месте. Все эти люди когда-то были грязными ранчеро, торговцами, старателями, пока не наткнулись на золотые жилы. Они должны быть счастливы, что такие люди, как Рандольфы, вообще разговаривают с ними.
      — Мисс Гудвин! Я не позволю…
      Виолетта окончательно потеряла терпение.
      — Переведите дыхание. Теперь, когда я поняла, что вы из себя представляете, я не осталась бы здесь даже за двойную зарплату. Но позвольте дать вам один совет. В Денвере немало людей, которым не нравятся Рабины.
      Надувшись как жаба, мисс Сеттл медленно поднялась со стула.
      — Как вы посмели давать мне советы! — воскликнула она. — Мисс Николсон, будьте свидетелем!
      — Нет никакой нужды ничего свидетельствовать. Вряд ли наши пути еще раз пересекутся. Заплатите мне все, что положено.
      — Вы получите столько, сколько я решу вам дать. А при таких обстоятельствах…
      — При таких обстоятельствах вы сами рвете контракт. Если понадобится, Рандольфы непременно подтвердят тот факт, что во всех случаях я отсутствовала на работе с вашего согласия. Ваши же доводы — сплошная выдумка. В суде их, наверняка, не примут во внимание.
      — Вы не посмеете.
      — Не вернете мне мои деньги, и уже завтра, до полудня, я положу вам на стол иск. Когда дело закончится, уверена, для вас школа будет в прошлом.
      — Да что вы можете рассказать на суде? — удивилась мисс Сеттл.
      Виолетта не могла удержаться от язвительной усмешки.
      — Вы и Клара Рабин понапридумывали Бог знает что. То же самое сделаю и я.
      Мисс Сеттл уставилась на Виолетту, открыв рот.
      — Вы не посмеете.
      — Вам известно, я имею некоторое влияние на Харви Макки, Ему я и поручу вести дело. Кроме того, вся семья Рандольфов подтвердит каждое мое заявление.
      Мисс Сеттл выглядела ошеломленной, но ее явно одолевали сомнения.
      — Мисс Николсон, посмотрите, сколько мы ей должны. Я хочу, чтобы она покинула школу не позже чем через час,

      — Ее нет, — ответила Бет.
      — Когда же она вернется? — удивился Джефф. Прошло уже два дня. Больше он ждать не мог. Возможно, Виолетта и не хотела видеться с ним, но ему это было просто необходимо. Все это время Джефф не мог ни есть, ни спать, ни работать. Вся его жизнь рушилась прямо на глазах по вине колдуньи из Новой Англии.
      — Мисс Гудвин не вернется.
      — Что вы имеете в виду? — не понял Джефф.
      — Мисс Сеттл выгнала ее. И она уехала. Джефф был поражен. Он не ожидал ничего подобного. Его душа разрывалась от злости на мисс Сеттл и беспокойства за Виолетту.
      — Когда она уехала?
      Оказалось, Виолетты не было в Денвере уже несколько дней, а он ничего не знал об этом. Господи, его следовало давно убить за подобное легкомыслие! У Виолетты ведь не было ни денег, ни места, куда бы она могла отправиться. Может, она вернулась в Массачусетс? Потрясенный до глубины души этим известием, Джефф выскочил из здания и бросился к главному корпусу. Только что закончились уроки, и вокруг было полно девочек.
      — Где кабинет мисс Сеттл? — спросил он у одной из воспитанниц.
      — Там, — указала она на дверь в дальнем конце холла.
      Джефф без стука ворвался в офис. Мисс Сеттл о чем-то беседовала с Кларой Рабин. Не обращая внимания на Клару, Джефф решительно подошел к столу директора.
      — Где Виолетта Гудвин? Почему вы выгнали ее? Мисс Сеттл уставилась на него, открыв рот. Клара пришла в себя гораздо быстрее. На ее губах появилась ехидная усмешка.
      — Не могу поверить, что вы интересуетесь местонахождением какой-то воспитательницы. Да еще после того, как она вам дала отставку на балу.
      — Выйдите отсюда! — рявкнул Джефф. — Я пришел поговорить с мисс Сеттл, а не выслушивать ваши ядовитые замечания.
      — Но я пришла первая, — возразила Клара. — И не собираюсь уходить, пока не закончу.
      — Вы выйдете отсюда, или я выведу вас силой.
      — Мистер Рандольф! — воскликнула мисс Сеттл, приподнимаясь со стула. — Вы не можете врываться сюда и…
      — Сядьте! — Джефф стукнул кулаком по столу; мисс Сеттл послушно опустилась на место. — А вы выйдите вон, — обратился он к Кларе. — Если я выясню, что вы приложили к этому руку, вас ждут неприятности гораздо большие, чем незаконченный разговор.
      Клара с ненавистью посмотрела на Джеффа, но в ее глазах мелькнул страх.
      — Я приду позже, Элеонора, — заявила она, стараясь сохранить как можно больше достоинства. — Может, тогда нас не станут прерывать.
      Суровый взгляд Джеффа несколько ускорил уход Клары. После этого Джефф обратил весь свой гневна мисс Сеттл.
      — Я хочу знать, почему вы выгнали мисс Гудвин.
      — Она плохо работала.
      — В чем это заключалось?
      — Несколько раз мисс Гудвин отсутствовала в школе.
      — Когда?
      — Н-несколько раз.
      — Когда? — переспросил Джефф, снова стукнув по столу кулаком.
      — Мисс Гудвин не приехала вовремя с близнецами с ранчо.
      — Жена моего брата была при смерти. В больнице оставалась только одна сиделка, и мисс Гудвин вызвалась помочь.
      — Но она не вернулась вовремя, — настаивала Ыкисс Сеттл.
      — Да, потому что ей пришлось помогать при операции. Доктор сказал, что она единственная знает достаточно.
      — Уверена, нашлось бы много других…
      — Насколько я понимаю, вы противопоставляете свое мнение мнению специалиста, специально вызванного из Бостона? — нахмурился Джефф.
      — Нет, — пробормотала мисс Сеттл.
      — Когда же еще мисс Гудвин не было на работе?
      — Есть еще несколько случаев.
      — Полагаю, вы имеете в виду не те два дня, которые она провела в отеле после карантина, или не тот случай, когда мисс Гудвин сопровождала племянниц к тете?
      — Было много подобных случаев, — упрямо твердила мисс Сеттл.
      — Между прочим, каждый из них был одобрен вами, — заметил Джефф. — Что еще? Должна же быть еще какая-то причина?
      Мисс Сеттл чувствовала себя явно неуютно.
      — После бала она до утра не появлялась в школе. У Джеффа заныло сердце. Он проклинал себя все эти дни, но мисс Сеттл вовсе не обязательно знать . об этом.
      — Вы спросили у мисс Гудвин, где она находилась все это время?
      — Конечно, нет. Я не…
      — Итак, вы обвинили ее, даже не выяснив причины?
      — Клара сказала, что…
      — Но сами вы не узнали истинной причины?
      — Но мисс Гудвин и не отрицала, — пожала плечами мисс Сеттл.
      — А вы бы поверили ей?
      Впрочем, Джефф, помнится, сам усомнился в Виолетте, а ведь он любил ее. Чего же можно было ожидать от мисс Сеттл?
      — Среди родителей пошли разговоры, — уклончиво ответила директор. — Многие выражали недовольство поведением мисс Гудвин.
      — Что же именно их беспокоило?
      — Мисс Гудвин не знает своего места.
      — Кто вам это сказал?!
      — Некоторые люди.
      — Назовите их? — потребовал Джефф.
      — Например, Клара Рабин. Кстати, мисс Гудвин нагрубила и мне, когда я ее вызвала.
      — Вы напыщенная старая дура! — взорвался Джефф: — Неужели вы не понимаете: Клара Рабин просто использует вас, чтобы навредить мне. Она ненавидит меня, а Бетти Сью не переносит близнецов. Они выбрали своей мишенью Виолетту, решив, что она совершенно беспомощна. Вспомните, вы же сами настояли, чтобы Виолетта отправилась на бал, хотя она не хотела этого. Разве ее вина, что мужчины предпочитают танцевать с красивой женщиной, а не с надутой старухой, вроде Клары?!
      По бледному лицу мисс Сеттл пошли красные пятна.
      — Миссис Рабин сказала…
      — Клара — лгунья и всегда была таковой. А вы просто глупы, если верите ей. И еще большей глупостью будет думать, что Клара шевельнет хоть пальцем, чтобы помочь вам, когда вы останетесь без работы.
      У мисс Сеттл даже вытянулось лицо.
      — Что вы имеете в виду? Не хотите же вы сказать, что…
      — Если с Виолеттой произойдет несчастье, вам лучше сразу убраться отсюда, еще до моего возвращения. Итак, где она?
      — Не знаю. Меня не интересуют люди, которые плохо выполняют свою работу.
      — Вам бы лучше позаботиться о том, как бы совет не оценил подобным образом вашу работу. Решимость мисс Сеттл мгновенно улетучилась.
      — Итак, где сейчас находится Виолетта?
      — Я действительно не знаю.
      — Тогда кто знает?
      — Мисс Николсон должна была что-нибудь записать…
      Джефф вышел, не дослушав предложение. Клара Рабин все еще ждала за дверью. При виде Джеффа она гордо вздернула подбородок.
      Джефф направился к ней, вне себя от ярости. Самоуверенность Клары тут же испарилась.
      — Вам лучше молить Бога, чтобы с Виолеттой ничего не произошло, — с угрозой проговорил он. — Если у нее возникнут хоть небольшие неприятности, я изменю своим привычкам и подниму на женщину руку.
 
      — Мисс Гудвин оставила в комнате большую часть своих вещей, — сообщила Бет. — Она сказала, что еще вернется за ними.
      — А мисс Гудвин не говорила, куда собирается ехать?
      — Нет.
      — И у вас нет никаких предположений?
      — Нет.
      — Она могла отправиться к кому-нибудь в городе?
      — Я таких не знаю. По-моему, мисс Гудвин не знакома ни с кем, кроме этого адвоката.
      — Какого адвоката? — насторожился Джефф.
      — Ну, того, с которым она ходила на бал.
 
      — Понятия не имею, куда могла уехать мисс Гудвин, — ответил Харви Макки. — Я не видел ее с того самого вечера.
      — Наверное, вы имеете в виду со следующего дня после бала, — поправил Джефф.
      В комнате повисло напряженное молчание. Какое-то время мужчины обменивались враждебными взглядами.
      — В тот вечер мисс Гудвин заметила возле школы ваш экипаж. Ей не хотелось встречаться с вами, и я отвез ее туда, куда она попросила, — объяснил Харви. — С тех пор я больше, не видел мисс Гудвин. Вы не хотите узнать, куда я ее отвез? — помолчав немного, спросил он.
      — Нет, — ответил Джефф, стараясь не выказать своей заинтересованности и сомнений.
      Он твердил себе, что должен доверять Виолетте. Впервые в жизни Джефф решил не делать поспешных выводов.
      Харви явно не понравился его ответ.
      — Вы хотя бы понимаете, что она вас любит? Сердце Джеффа подпрыгнуло от радости.
      — Откуда вы знаете?
      — Виолетта сама мне призналась в этом. После того, как вы так грубо обошлись с ней, ей было необходимо с кем-то поговорить. Мы остановились, чтобы Виолетта могла немного успокоиться. Поэтому вы подъехали к школе раньше нас. Виолетта поклялась, что больше никогда в жизни не подойдет к вам ближе, чем на милю.
      Джеффу вовсе не понравилось то, что Виолетта доверилась Харви, но он решил не давать волю своим чувствам.
      — Мне необходимо найти ее и объясниться, — как можно спокойнее сказал он.
      — Не мешало бы начать с извинений.
      — Не нужно поучать меня.
      — Но кто-то же должен это сделать. Вы сами, похоже, не разбираетесь даже в самых простых вещах.
      Джефф благоразумно промолчал. Да и какой смысл выходить из себя, если Харви говорил правду? Кроме того, это вряд ли поможет в поисках Виолетты. — Вы не знаете, куда она могла отправиться?
      — Нет.
      — У Виолетты есть еще знакомые в городе? — спросил Джефф.
      — Не думаю. У нее есть дядя, но он умер еще до приезда Виолетты в Денвер. Семьи у него не было. Кстати, я занимаюсь делом о ее руднике.
      — Какой рудник?
      — «Маленький Джонни». Дядя оставил его Виолетте в наследство, но оно оспаривается.
      Так вот каким образом Виолетта надеялась получить деньги, подумал Джефф. Бедная девочка. Она даже не представляла, в какое запутанное дело ввязалась.
      — Значит, Виолетта отправилась туда, в Лидвилл?
      — В Лидвилл? — переспросил Харви — Не сходите с ума. Я предупреждал, чтобы она ни в коем случае не ездила туда. Сейчас это самое опасное место в Колорадо.
      — Именно поэтому я должен немедленно ехать в Лидвилл.
      Лидвилл казался нарывом на снежной чистоте Скалистых гор. Джефф приближался к городу с юга, по денверской железной дороге, проложенной вдоль реки Арканзас, протекающей в нескольких милях от Лидвилла. Город был построен совсем недавно у подножия богатых минералами Москитовых хребтов.
      Ниже Лидвилла миль на пять земли вдоль реки Арканзас представляли собой прекрасную плодородную долину в три мили шириной и около десяти миль в длину. На фоне этой первозданной красоты поднимающийся из лидвиллских рудников дым казался сочившимся из ран гноем.
      Очищенные от деревьев подножья гор были открыты всем ветрам. На склонах то тут, то там виднелись отвалы пустой породы и сколоченные на скорую руку строения. Широкие улицы Лидвилла были запружены повозками и пешеходами, преимущественно мужчинами. Вдоль улиц тянулись ряды деревянных строений. В половине из них размещались салуны, предлагающие все, что только можно было доставить через горы поездом, на повозках или просто пешком, причем по ценам, в несколько раз превышающим цены в Денвере.
      Джефф направился прямо в отель «Кларенден», самый новый в Лидвилле. Конечно, он не шел ни в какое сравнение с любым отелем Денвера, но это полностью компенсировалось открывающимся из окон прекрасным видом на склоны гор.
      — Меня зовут Джефф Рандольф. Мне необходимо выяснить, не остановилась ли у вас Виолетта Гудвин.
      Клерк молча уставился на Джеффа, словно проглотив язык. Тогда он с угрозой произнес:
      — Я добирался сюда всю ночь и очень устал. Мое терпение на исходе. Немедленно отвечайте на мой вопрос!
      — Я не могу вам этого сказать, — испуганно пробормотал клерк.
      Схватив юношу за воротник, Джефф перетащил его через стойку и опустил на пол. Второй перепуганный служащий тут же помчался за управляющим. Джефф повернул к себе регистрационную книгу, чтобы прочесть имена постояльцев. Виолетты среди них, увы, не оказалось.
      — Где может остановиться женщина в вашем городе? — спросил Джефф.
      Клерк быстро юркнул за стойку.
      — Отвечайте же!
      — Но в городе нет женщин, — проговорил, наконец, клерк, стараясь держаться подальше. — По крайней мере, таких, которые могли бы вас заинтересовать.
      — Если интересующая меня женщина приедет в город, где она скорее всего сможет остановиться? — повторил Джефф.
      — Нигде, — пролепетал клерк. — Все отели, дома, где сдаются комнаты — все переполнено. Мы не успеваем даже вовремя менять белье. Люди спят прямо на улице, потому что не могут найти пристанище.
      У Джеффа заныло в груди. Он надеялся, что Виолетте все-таки удалось найти себе какой-нибудь угол и она не осталась на ночь на улице. Мысль об этом приводила его в ужас.
      — Дайте мне, пожалуйста, список мест, где можно снять комнату.
      Клерк присвистнул.
      — С таким же успехом вы могли бы попросить список всех домов в Лидвилле, — ответил он, по-прежнему не сводя настороженного взгляда с Джеффа на случай, если тот снова выйдет из себя. — Люди сдают все, что у них есть, даже сараи. На улицах небезопасно. Постоянно кого-нибудь убивают.
      — Возможно, женщина с темно-рыжими волосами заходила сюда в поисках комнаты? — с надеждой спросил Джефф.
      Клерк покачал головой.
      — Я не видел такой женщины. Уж ее-то я бы наверняка запомнил.
      В это время появился управляющий.
      — Она заходила сюда вчера. Но у нас не оказалось свободных комнат.
      Джефф с трудом подавил желание задушить этого человека.
      — И куда вы ей посоветовали пойти?
      — Все переполнено.
      — Что вы ей посоветовали? — повторил Джефф.
      — Вернуться в Денвер. Там она будет в безопасности.
      — Женщина, разумеется, проигнорировала ваш совет.
      — Не могу сказать. Она ушла и больше уже не возвращалась.
      — Откуда мне лучше начать поиски?
      — Трудно что-либо советовать, спрашивайте в каждом доме. Возможно, кто-нибудь пожалел ее. Она, действительно, очень красивая женщина.
      Джефф боялся даже представить, у каких людей Виолетта могла вызвать жалость, но готов был разорвать на части любого, кто посмеет тронуть ее хоть пальцем.
      Итак, Джефф начал свои поиски, обходя дом за домом, улицу за улицей. Многие вспоминали Виолетту, но отовсюду она уходила ни с чем.
      — У меня сердце просто обливалось кровью, когда я отказывала ей, — призналась одна женщина. — Но я не могла впустить ее, учитывая, какие у меня жильцы. Я не уверена даже в собственном муже.
      Люди стекались в Лидвилл со всех концов страны, надеясь быстро разбогатеть. Они были готовы мириться с любыми условиями, пока не наткнутся на серебро. Джефф сам видел, как они спали в таких местах, где не легла бы ни одна уважающая себя собака.
      Уже в сумерках Джефф добрел до расположенного на Каштановой улице отеля и там, наконец, обнаружил Виолетту. Она сидела в вестибюле на стуле, у ее ног стоял саквояж. К Виолетте были прикованы взгляды всех находящихся в помещении мужчин. Джефф испытал такое облегчение, что поначалу не смог произнести ни слова. Какое-то время он просто молча смотрел на нее.
      Изумрудно-зеленое платье Виолетты выглядело грязным и мятым, волосы в беспорядке рассыпались по плечам. Несмотря на подавленное состояние, ее губы были решительно сжаты, а глаза настороженно следили за каждым проходившим мимо человеком. Еще никогда Виолетта не казалась Джеффу такой красивой. Он уже не сомневался, что хочет непременно жениться на ней и провести остаток жизни, искупая вину за те ужасные вещи, которые наговорил ей на балу.
      А сейчас Виолетта нуждалась в защите, это было самым главным. Джефф поклялся себе, что больше никогда она не отправится неизвестно куда и не будет отдана на растерзание людям, подобным Кларе Рабин и Элеоноре Сеттл. Скоро Виолетта станет миссис Томас Джефферсон Рандольф. И там, где ее не смогут защитить деньги мужа, это сделает его кулак.
      — Виолетта, — мягко сказал Джефф, но его заглушили голоса и шарканье тяжелых ботинок по деревянному полу отеля. — Виолетта, — позвал он уже громче.
      Виолетта изумленно оглянулась. Глаза ее радостно вспыхнули, но это продолжалось лишь какое-то мгновение. Потом все вдруг резко изменилось, и она бросила на Джеффа взгляд, каким, вероятно, наградила ее мисс Сеттл, когда увольняла из школы.
      — Что вы здесь делаете?
      Действительно, зачем Джефф пришел сюда? Увезти ее домой, попросить прощения, позаботиться о ней, предложить выйти за него замуж? Ему так много нужно было рассказать Виолетте, объяснить.
      — Я приехал за вами. Вы, наверняка, знали, что я это сделаю.
      — После того, что я услышала на балу, мне казалось, вы постараетесь держаться от меня подальше.
      — Я хочу извиниться за свои слова. Как я мог позволить Филиппу Рабину обвести себя вокруг пальца?! Когда я увидел вас с Харви, увидел, как вы смотрите на него, словно он единственный мужчина на свете, я мгновенно вышел из себя. Во мне как будто что-то умерло. В то же время я настолько разозлился, что уже не мог здраво рассуждать.
      — Вам всегда удавалось давать волю своей злости, а вот с другими чувствами дела обстоят похуже, — равнодушно заметила Виолетта.
      — Мне на самом деле очень жаль. Вы были правы, утверждая, что я использую злость, стараясь добиться своего, а также, чтобы не позволять людям сблизиться со мной. Во многом вы оказались абсолютно правы.
      — Ну что ж, я рада это услышать. А теперь вам лучше заняться своими делами. Мы привлекаем внимание. Мне это не нравится.
      При этом Виолетта указала на мужчин, внимательно наблюдавших за их беседой.
      — Не волнуйтесь об этом. Вы уйдете со мной, — успокоил ее Джефф.
      Виолетта обожгла его свирепым взглядом.
      — Для чего мне совершать подобные глупости и куда-то идти с человеком, который не выносит меня и всех, кто появился на свет ближе пятисот миль от моего родного города?
      — Потому что я люблю вас, — тихо сказал Джефф. — И хочу на вас жениться.
      Ему показалось, что в глазах Виолетты мелькнула радость, но потом все исчезло. Ее лицо снова стало холодным и жестким.
      — Не уверена, что вам известно, что такое любовь и что вы вообще способны научиться любить. Но одно я знаю совершенно точно: меня вы не любите. То есть, вы не любите никого и ничего, кроме Вирджинии и воображаемой настоящей южной женщины.
      — Признаюсь, я люблю многих людей, но очень боюсь, что они не отвечают мне взаимностью.
      Виолетта недоверчиво посмотрела на Джеффа, словно воспитательница на ребенка, который явно обманывает ее, чтобы избежать наказания.
      — Что же вызвало такие разительные перемены? Похоже, она рассердилась не на шутку, настолько, что даже забыла о невольных слушателях и о том, что нельзя повышать голос. Джефф никогда еще не видел Виолетту такой взволнованной.
      — Вы, — ответил он.
      — Я?! — зло и цинично засмеялась Виолетта. — Неужели вы думаете, будто я поверю, что янки — самое презренное и недостойное существо, когда-либо созданное Богом, могло так повлиять на Джеффа Рандольфа, что он так сильно изменился? Признаться, однажды я было решила, что Эсси действительно обнаружила в вас что-то стоящее. Не знаю, правда, что это было, но, очевидно, все израсходовалось. Больше ничего не осталось. А теперь уходите. У меня здесь дела.
      — Конечно, вы можете не верить, когда я говорю, что люблю вас, но, поверьте, сидя здесь, вы своего рудника не вернете.
      — А что вы знаете о моем руднике? — встрепенулась Виолетта.
      — Два человека оспаривают ваше право на владение им. Кроме того, серебро не добывалось в нем с тех пор, как умер ваш дядя.
      — Вам не кажется это странным?
      — Да, очень. Но разговорами делу не поможешь. Кстати, где вы остановились?
      — Здесь.
      — У них вроде бы нет свободных комнат.
      — Я сказала, здесь, — повторила Виолетта, указывая на стул.
      — Вы провели ночь в вестибюле? — спросил Джефф.
      Виолетта молча кивнула.
      — Это недопустимо! Вы можете остановиться в моей комнате.
      — У вас просто не может быть своей комнаты. Вчера я постучалась в каждую дверь в этом городе, — начала Виолетта, потом понимающе покачала головой. — Ну, конечно же, у вас есть комната, причем где-нибудь в лучшем отеле, так, на всякий случай.
      — Я остановился в личном номере Хораса Табора в Оперном театре, — объяснил Джефф. — Им я и предлагаю вам воспользоваться.
      — Нет, — отрезала Виолетта.
      — Но вы не можете оставаться здесь.
      — Почему?
      — Здесь далеко не безопасно.
      — Со мной же ничего не произошло прошлой ночью, — возразила Виолетта.
      — Посмотрите на себя: вы полностью измотаны, ваша одежда измята, волосы в беспорядке.
      — И это говорит человек, который только что объяснялся мне в любви и просил выйти за него замуж! — заявила Виолетта наиболее любопытным постояльцам, которые подошли поближе, прислушиваясь к их спору.
      — Я люблю вас, поэтому забочусь о вашей безопасности. Возможно, раньше я никогда не вел себя таким образом, но не теряю надежды доказать это.
      — Как-нибудь в другой раз. Я очень устала.
      — Вы можете воспользоваться моей кроватью,
      леди, — предложил стоявший рядом мужчина. — В ней никого не будет, кроме меня.
      — Она воспользуется моей комнатой, — возразил Джефф.
      — Нет.
      — Соглашайтесь, — посоветовал другой постоялец.
      — Я останусь здесь, — продолжала настаивать Виолетта.
      — Но я не желаю, чтобы моя будущая жена проводила ночь в вестибюле отеля.
      — А я вовсе не собираюсь становиться вашей женой!
      — Придется, — ответил Джефф, чувствуя, что Виолетта, похоже, начинает сдаваться. — Вы пойдете со мной прямо сейчас. Вам нужно принять ванну, что-нибудь поесть и хорошенько выспаться.
      — А где же вы собираетесь ночевать сами? — спросил кто-то из мужчин.
      — Да, где? — присоединился к нему другой.
      — В вестибюле, — сказал Джефф.
      — В этом нет необходимости, — возразила Виолетта — Я остаюсь здесь.
      — Вы пойдете со мной.
      — Нет.
      Джефф вспыхнул.
      — Встаньте и повторите мне это. Виолетта вскочила со стула.
      — Я не пойду с вами, Джефф Рандольф, ни за что. А-а-а! — взвизгнула она, когда Джефф схватил ее под колени и поднял себе на плечо.
      — Я буду вам очень благодарен, если вы поможете мне донести ее саквояж, — обратился Джефф к человеку, предлагавшему Виолетте свою постель. — Как видите, у меня только одна рука и та занята.
      — Не сомневайтесь, обязательно помогу, — ухмыльнулся мужчина. — Всегда приятно иметь дело с мужчиной, который знает, как обращаться со своенравными женщинами.
      — Немедленно опустите меня на пол, Джефф Рандольф, — потребовала Виолетта, стараясь вырваться из его рук.
      Она изо всех сил принялась колотить кулаками по спине Джеффа, но ничего не помогало: он крепко держал свою ношу.
      — Можете кричать сколько угодно, — предупредил Джефф. — Но мы привлечем гораздо меньше внимания, если вы будете вести себя потише.
      — Если вы прямо так понесете меня по улице, я никогда в жизни больше не заговорю с вами.
      — Ну что ж, у нас останется больше времени для поцелуев, — прошептал Джефф. — Надеюсь, вы помните, как я целовал вас?
      — Вы дикарь! — прошипела Виолетта.
      — Вы сами говорили, что я всегда добиваюсь всего, чего захочу, — заметил Джефф, выходя на улицу. — А сейчас я больше всего на свете хочу вас. Поэтому можете себе представить, как далеко я могу идти.
      — Будьте уверены, я пойду так же далеко, как только вы меня поставите на ноги.
      Джефф пронес Виолетту по Каштановой улице, повернул за угол и направился к Оперному театру Табора. Он уже миновал тринадцать салунов, семь табачных лавок, шесть магазинов одежды и семь ювелирных мастерских.
      Джефф видел в окнах свое отражение, но не мог поверить, что он, действительно, идет по улицам Дидвилла и несет на плече женщину, на которой собирается жениться. Джефф ощущал себя каким-то пещерным человеком или викингом. Его семья будет, наверняка, поражена, а в Денвере никто не поверит в это.
      Никогда еще Джефф не совершал столь необычных поступков и никогда еще не чувствовал себя так хорошо. По сравнению с этой выходкой даже внезапное решение Джорджа жениться на Розе выглядело как тщательно продуманный план. Джефф понимал, что Виолетта готова убить его, но сейчас это не казалось ему столь важным. Главное заключалось в том, что Джефф впервые в жизни ощутил себя настоящим мужчиной.
      На них глазели из окон и дверей, люди останавливались посреди улицы и смеялись, некоторые даже свистели. Только возле Оперного театра Джефф облегченно вздохнул.
      — Возьмите ключи и откройте апартаменты, — приказал он ошеломленному клерку; тот подчинился беспрекословно.
      — Кого вы несете? — спросил кто-то.
      — Свою жену, если мне удастся поставить ее перед священником.
      — Я бы не ждал на вашем месте, — засмеялся человек.
      — Поверьте, она того стоит, — возразил Джефф, поднимаясь по ступенькам вслед за служащим.
      Несколько человек хотели пойти за ними, но мужчина, который нес вещи Виолетты, преградил путь и посоветовал:
      — Не мешайте им.
      Клерк время от времени оглядывался через плечо, словно желал убедиться, что это не галлюцинация. Виолетта уже успокоилась и больше не вырывалась. Открыв дверь номера, служащий отошел в сторону.
      — Отнесите вещи в спальню, — попросил Джефф своего добровольного помощника. — Спасибо. Без вас я бы не справился.
      — Вы бы все равно нашли выход, — усмехнулся мужчина. — Такие люди, как вы, всегда находят выход из любой ситуации. Ну, пойдем, — сказал он клерку, все еще стоявшему возле дверей с открытым от изумления ртом. — Тебе нужно продавать билеты, а мне — идти к женщине.
      Как только закрылась дверь, Джефф опустил Виолетту на пол посередине обитой зеленым бархатом гостиной. Но еще до того, как ее ноги коснулись толстого пушистого ковра, он обнял Виолетту и поцеловал, потом быстро отскочил назад, чтобы она не успела его ударить.
      — Я пришлю кого-нибудь с горячей водой. Когда вы приведете себя в порядок, мы пообедаем, — Джефф обошел софу, стараясь держаться подальше от Виолетты. — После обеда мы поговорим о вашем руднике, но сначала обсудим сроки свадьбы.
      Виолетта бросилась к нему, но Джефф устремился к двери, выкрикивая на ходу:
      — Мне хотелось бы пожениться, пока Роза не уехала в Техас. Она очень любит свадьбы.
      С этими словами Джефф — выскочил за дверь, быстро захлопнув ее за собой.
      Виолетта принялась барабанить по двери, всячески обзывая Джеффа и обещая его убить.
      Но Джефф только смеялся в ответ. Ему казалось, что он никогда не сможет остановиться, и чувствовал себя счастливым. Виолетта собиралась убить его, как только он откроет эту дверь, отказывалась выходить за него замуж, но все это не имело значения. Джефф любил Виолетту, она любила его. Кроме того, он собирался непременно на ней жениться.

      Виолетта была в ярости. Стукнув последний раз по двери, она отшвырнула свой саквояж, но так больно ударилась при этом, что разозлилась еще больше. И тут Виолетта увидела себя в зеркале: волосы растрепаны, лицо пылает, воротник платья оторван. Кошмар какой-то! Она, наверное, никогда не оправится от унижения, которому подверг ее Джефф. Как после этого решиться смотреть людям в глаза? Теперь ей остается выходить на улицу только в безлунные ночи. И рудник свой она никогда не получит. А виноват во всем этом Джефф Рандольф!
      Он вел себя как настоящий дикарь. Вряд ли ему бы пришло в голову так обойтись с южной красавицей. Почему Джефф решил, что ей понравится такое обращение, даже если она и янки?!
      Вся ее жизнь пошла наперекосяк после встречи с Джеффом. Нет, точнее с того дня, когда она уехала из Массачусетса. Или с того дня, когда началась война? Впрочем, уже не важно, когда это началось. Главное то, что Джефф окончательно все разрушил. Она специально уехала из Денвера, чтобы быть от него подальше, а он последовал за ней, чтобы оскорбить еще раз.
      И еще говорил, что любит и хочет жениться! Скорее выпадет снег в середине августа, чем она выйдет замуж за Джеффа Рандольфа!
      Постепенно Виолетта успокоилась, тем более что объект ярости отсутствовал. К тому же Джефф решил главную проблему и предоставил в ее распоряжение прекрасный номер в городе, где даже собаки дерутся за место для сна. Но главное, почему Виолетта не могла больше злиться на Джеффа, заключалось в том, что она любила его и готова была отдать свой рудник за возможность остаться с ним навсегда.
      Виолетта осмотрелась. Она находилась в элегантной гостиной. На окнах висели зеленые шелковые портьеры. Кресла и диваны были обтянуты зеленым бархатом. Пол покрывал пушистый ковер. Газовые лампы мягко освещали комнату. За одной из дверей Виолетта обнаружила небольшую столовую, за другой — огромную спальню. Вдобавок ко всему в номере была ванная.
      Интересно, как Джеффу удалось получить столь шикарный номер в городе, где не сдается ни единой комнаты? Он поистине гений. Единственное его слабое место — люди, особенно женщины. Просто удивительно, как ей еще удалось прорваться через воздвигнутые им барьеры. Если это действительно так и если Джефф на самом деле любит ее…
      При мысли об этом сердце Виолетты учащенно забилось. Джефф сам сказал, что любит ее и хочет на ней жениться.
      Виолетта снова посмотрелась в зеркало. Да, выглядела она ужасно. Нужно что-то срочно предпринять до прихода Джеффа. Она вернулась в гостиную за своими вещами, когда в дверь постучали.
      Миролюбивое настроение Виолетты мгновенно улетучилось. Осталось только чувство унижения, которому ее подверг Джефф.
      — Как вы посмели вернуться. Я… — начала Виолетта, распахивая дверь, и осеклась: перед ней стояли два испуганных молодых» человека с ведрами горячей воды.
      — Мистер Рандольф велел принести вам это, — Пролепетали они.
      Больше всего на свете Виолетте хотелось сейчас Принять ванну. Бессонная ночь на стуле окончательно измотала ее. Она мечтала о горячей воде, которая смоет грязь и снимет напряжение. Но воду прислал Джефф, а от него Виолетта не собиралась ничего принимать.
      — Унесите это назад.
      — Мистер Рандольф сказал, что вам нужно принять ванну, — извиняющимся тоном произнес один из служащих. — В случае вашего отказа он приказал сообщить ему об этом.
      Виолетта боролась с собой. После всего случившегося она не сомневалась, что Джефф подвергнет ее дальнейшим унижениям и силой заставит принять ванну. Она твердо решила заставить его заплатить за каждую минуту своего позора, но ей вовсе не хотелось краснеть еще раз. Кроме того, слишком велико было желание принять ванну.
      — Хорошо, внесите. Мне также нужен ключ от номера, — сказала Виолетта, когда служащие уже уходили.
      — Он у мистера Рандольфа.
      — Но должен же быть еще один.
      — Они оба у него. Мистер Рандольф сказал, что будет за дверью, и никто вас не побеспокоит, мадам.
      Виолетта тут же записала еще один пункт в длинный перечень прегрешений Джеффа. Молодые люди вскоре вернулись с новыми ведрами воды. Виолетта сначала хотела выскочить из номера и посмотреть, есть ли возможность убежать отсюда, но потом подумала, что Джефф наверняка заранее перекрыл все выходы. Да и куда ей было идти?!
      Впервые после приезда в Лидвилл она не чувствовала бессмысленности своей затеи. Ей никогда не забыть поездку через горы, день, проведенный в бесплодных поисках хоть какого-нибудь жилья, голодные взгляды наводнивших город мужчин, напряженную ночь в вестибюле отеля.
      Она решила обязательно принять ванну, а уж потом подумать, как поступить с Джеффом Рандольфом.
      Виолетта с удовольствием расслабилась в горячей воде. По мере того, как спадало напряжение, она начала в полной мере ощущать накопившийся за это время груз усталости, однако ее решимость убить Джеффа стала понемногу ослабевать. Правда, Виолетте все еще хотелось как-нибудь наказать его: Джефф должен понять, что даже если леди из Массачусетса, недопустимо нести ее по улицам на плече, словно свернутый ковер. К тому же трудно любить человека, который тебя постоянно унижает. Виолетта придумывала все новые и новые планы мести. Но вместо того, чтобы получать удовольствие при мысли о капающей из его раны на ковер крови или треске ломающихся костей, она вдруг поймала себя на том, что хочет посмотреть Джеффу в глаза, коснуться его тела, поцеловать его губы.
      Вскоре ей стало совершенно ясно: горячая ванна — не слишком подходящее место для вынашивания планов мести. Ничего, она подождет более благоприятного момента. Джефф Рандольф, несомненно, заслуживает самого сурового наказания. И уж она постарается, чтобы он его запомнил надолго.
 
      К тому времени, когда Виолетта приняла ванну, надушилась и переоделась в чистое платье, она уже злилась на себя саму. Ей, скорее, следовало благодарить Джеффа за то, что он нашел ее в этом ужасном городе. Виолетта безуспешно пыталась убедить себя в необходимости перерезать Джеффу горло, но не могла испытывать ничего, кроме благодарности за то, что ей не придется провести еще одну ночь в вестибюле отеля.
      Признаться, Виолетта не предполагала, что Джефф винит себя за поведение на балу, и уж тем более никак не ожидала, что он последует за ней в Лидвилл.
      Наверняка, существовала еще какая-нибудь причина его появления здесь. Она бы удивилась гораздо меньше, если бы за ней приехал Харви. Но ведь не с Харви она целовалась на виду у всей школы, не Харви постоянно отрывал ее от выполнения своих обязанностей, не Харви унизил ее перед денверским обществом, не Харви преследовал ее, вынудив провести ночь вне школы, и не Харви стал причиной ее увольнения.
      Следовательно, Джеффа привело сюда чувство вины, причем настолько сильное, что заставило его сказать, что он любит ее и хочет на ней жениться. Конечно, Виолетте было приятно это услышать, но разве слова заменят ей работу? Вряд ли она почувствует себя лучше от них, не имея денег, перспектив и не зная, как поступить дальше.
      Стук в дверь прервал ее невеселые мысли. Джефф! Виолетта вдруг поняла, что вовсе не так зла на Джеффа, как бы ей этого хотелось. Она решила просто сказать ему, что никогда больше не хочет ни видеть его, ни слышать о нем.
      Однако за дверью стоял вовсе не Джефф, а молодой человек с букетом цветов.
      Виолетта не знала, что же ей делать. Может, лучше дождаться объяснений Джеффа? Честно говоря, ее очень обрадовало его появление в Лидвилле. Конечно, можно сколько угодно злиться на выходки Джеффа, зато сейчас Виолетта, по крайней мере, чувствовала себя в полной безопасности.
      Снова раздался стук в дверь. Теперь это уж точно Джефф! Виолетта хотела уже заявить, что не собирается разговаривать с ним, как оказалась лицом к лицу с двумя уже знакомыми ей молодыми людьми. На этот раз они принесли посуду и скатерть. Накрыв стол, служащие доставили горячее мясо и овощи.
      Виолетта не ела целый день и сразу почувствовала голод. Но стол был накрыт на двоих.
      — Где же мистер Рандольф?
      — Внизу.
      — Он поднимется?
      — Мистер Рандольф просил передать, что сделает это, если вы попросите.
      Первым желанием Виолетты было закрыть дверь и съесть все самой. Конечно, она имела полное право сердиться на Джеффа, но без него пища уже не казалась бы ей такой вкусной. Виолетта также напомнила себе, что Джефф вполне бы мог остаться в своем банке, преспокойно считая деньги и позволив ей бесследно исчезнуть из его жизни. Никто бы не узнал об этом и не осудил бы его.
      — Скажите мистеру Рандольфу, чтобы минут через пять он поднялся наверх.
 
      Виолетта не успела сделать и половину того, что собиралась, когда снова раздался стук в дверь. Сердце ее учащенно забилось. Вот так всегда: ей хочется сердиться на Джеффа, а на деле она волнуется, как девочка перед первым свиданием. Виолетта еще раз посмотрелась в зеркало. Господи, как же она глупа, если не может даже нахмуриться! Поделом ей, что ее носят по улицам, словно мешок.
      Увидев Джеффа, Виолетта сразу же забыла о своих намерениях, а ее губы сами собой растянулись в улыбке. Все попытки перестать улыбаться или сказать что-нибудь резкое закончились неудачей. Джефф всегда оказывал на нее магическое действие. И сегодняшний вечер не стал исключением.
      Джефф был так красив, что Виолетта не могла вымолвить ни слова. Наконец она пробормотала.
      — Входите.
      — Вы уверены, что после этого не наденете мне на голову блюдо с мясом?
      Виолетта опять улыбнулась, подумав при этом, как, наверное, глупо выглядит.
      — Я так и собиралась поступить, но слишком голодна.
      Джефф очень осторожно вошел в комнату, готовый отступить при первой же необходимости.
      — А как насчет яда или спрятанного ружья? Виолетта опять улыбнулась, на этот раз удовлетворенно. Джефф явно чувствовал себя очень виноватым. Что ж, прекрасно.
      — Нет, я еще не выбрала способ мести. Однако не стану предупреждать вас об этом заранее.
      Джефф засмеялся, заставив сердце Виолетты учащенно забиться. Но когда он вслед за этим прижал ее к себе и поцеловал, у нее закружилась голова. Виолетта с трудом опустилась на стул, вовремя предложенный ей Джеффом.
      — А вы пошли бы со мной, если бы я позволил вам выбирать? — спросил он, усаживаясь рядом.
      — Конечно, нет. Но я не могла поверить, что вы! вот так понесете меня по улице. Мне до сих пор не верится.
      Джефф улыбнулся, чем снова привел Виолетту а замешательство. Хорошо, что он улыбается не так часто, подумала она.
      — Мы, Рандольфы, всегда держим свое слово.
      — Я запомню это. А теперь объясните, откуда у вас эти апартаменты? — спросила Виолетта, меняя тему разговора, чтобы успокоиться и привести в порядок свои мысли. — Как вам удается буквально из воздуха создавать для себя удобства?
      — Мы находимся в личных апартаментах Хораса Табора, в его Оперном театре. Два года назад он переехал в Денвер, поэтому сейчас никто ими не пользуется. Табор всегда рад предоставить их в мое распоряжение.
      Виолетте приходилось слышать об этом эксцентричном миллионере, и она не находила ничего удивительного в том, что он хорошо знаком с Джеффом.
      — Давайте лучше есть, — предложила Виолетта. — Не думала, что в Лидвилле можно достать такие блюда, даже для Рандольфа. Тайлеру, полагаю, немного далековато присылать их сюда.
      — Но я здесь вовсе не для трапезы.
      — Тогда для чего же? — невольно вырвалось у Виолетты.
      — Я уже говорил: я люблю вас и хочу на вас жениться.
      Виолетте становилось все труднее отпускать язвительные замечания и беседовать об овощах. Ей так хотелось, чтобы слова Джеффа оказались правдой, что она просто не могла заставить себя не верить ему.
      — Чем же вызвано столь внезапное решение? Когда мы разговаривали последний раз…
      — Не нужно обращать на это внимания. Тогда я был очень зол. Мне показалось, вы отказали мне из-за моей руки. Я не мог…
      — Что? — спросила Виолетта.
      — Я думал, вы отказались пойти со мной на бал только из-за моей руки.
      — Похоже, работа помутила ваш разум. После того как я позволила вам поцеловать себя на ступенях школы, неужели вы могли подумать, будто меня обеспокоит отсутствие у вас руки?
      — Когда ты столько лет прожил в уверенности, что каждое грубое замечание, каждый косой взгляд вызван твоей неполноценностью, трудно рассуждать по-другому. Всю жизнь считая, что ты только часть человека, поневоле начинаешь именно так себя и чувствовать.
      — Но я же рассказывала вам о Джонасе.
      — Дело даже не в этом. Слишком трудно изменить ставшие уже привычными мысли. Я рассчитываю на вашу помощь.
      Джефф определенно пытался вызвать сочувствие и явно преуспел в этом. Виолетте уже хотелось извиниться перед ним за свои сомнения. Если ему удается так ловко манипулировать людьми, ничего удивительного, что он является владельцем крупнейшего банка в Денвере. Будь у нее деньги, она бы непременно вложила бы их в его банк, если таким образом можно было бы помочь Джеффу вселить уверенность в собственные силы.
      Однако Виолетта напомнила себе, что это с ней Джефф был добрым и отзывчивым, а в минуты стресса возвращался к прежнему поведению. Она твердо верила: истинный характер человека познается только в экстремальных ситуациях. Виолетта уже наблюдала Джеффа в подобной ситуации, и ей очень не понравилось увиденное.
      — Все зависит только от вас, — сказала она. — Никто не сможет вам помочь в этом. Джефф перестал есть и посмотрел на Виолетту.
      — Значит ли это, что вы отказываетесь мне помочь?
      Виолетта не могла видеть боль в его глазах и не сделать ничего, чтобы изгнать ее оттуда.
      — Конечно же, нет. Но вы должны научиться доверять другим людям. Вам известно мое мнение на этот счет, и вы все-таки решили, что я пошла на бал с Харви только из нежелания, чтобы меня видели с одноруким человеком.
      Джефф сидел напротив Виолетты такой красивый и сильный, что она даже представить себе не могла, как женщин может беспокоить отсутствие у него руки. Да они должны были гордиться знакомством с Джеффом Рандольфом! Виолетту постоянно тянуло к нему, она не понимала, почему другие женщины не испытывают подобных чувств.
      Она непроизвольно придвинулась к Джеффу, и их колени соприкоснулись. Это было совсем легкое касание, но от него по телу Виолетты пробежала дрожь. Она вспомнила то утро, в пансионате, и Джеффа в узких штанах, поднимающего штангу. У нее сразу пропал интересе к еде. Виолетта почувствовала, как по телу разлилось приятное тепло, но твердо решила держать себя в руках.
      — Что вы собираетесь делать в Лидвилле? — спросила она, надеясь, что смена темы разговора поможет ей снять напряжение.
      — Я намерен уговорить вас вернуться в Денвер и выйти за меня замуж.
      Да, в чем другом, а в настойчивости Джеффу не откажешь.
      — А кроме этого? Что вы будете делать с рудниками, из-за которых приезжал Мэдисон?
      — Остался только один. Он неожиданно начал давать серебро, и хозяин запросил за него большую цену.
      — Вы купите рудник?
      — Не знаю, Мэдисон считает, что этим людям нельзя доверять. Похоже, здесь что-то не так. У Мэдисона чутье на подобные вещи. Он еще никогда не ошибался.
      Виолетта хотела попросить Джеффа помочь ей разобраться с рудником. Просьба уже готова была сорваться с ее губ, но она сдержалась.
      — Между прочим, этот рудник находится рядом с вашим, — заметил Джефф.
      — Как он называется?
      — «Серебряная волна». Я могу поинтересоваться и вашим.
      — Я это сделаю сама.
      — Разумеется, но мы узнаем совершенно разные вещи.
      — Что вы имеете в виду?
      — Люди рассказывают по-разному мужчине и женщине.
      — Думаете, мне не скажут правду?
      — Посмотрим.
      У Виолетты возникло чувство, что рудник уплывает от нее все дальше и дальше. Отодвинув тарелку, она предложила:
      — Хотите кофе?
      — Вы должны пообещать мне, что не станете ничего предпринимать, не посоветовавшись со мной, — произнес Джефф, беря у нее из рук чашку.
      Его замечание вывело Виолетту из задумчивости.
      — Почему?
      — Речь идет о целых состояниях. В городе немало людей, готовых на все ради денег.
      — А почему вы так уверены, что сами находитесь в безопасности?
      — Ни в коем случае. Возможно, я подвергаюсь еще большей опасности.
      Виолетта насторожилась, не ожидая такого по-ворота событий. Джефф всегда казался столь неуязвимым.
      — Почему? Кто вам угрожает?
      — Люди, которые пытаются обмануть меня. Но сейчас мне грозит только опоздание на представление.
      — На какое представление?
      — Мы идем в театр как персональные гости Хо-раса Табора.
      — Но мне нечего надеть, — возразила Виолетта. Конечно, она не рассчитывала, что леди Лид-вилла одеваются так же экстравагантно, как и леди Денвера, но они, наверняка, сумеют отличить обычное платье от бального наряда. А Виолетте больше совсем не хотелось выглядеть в глазах общества бедной родственницей.
      — У меня ничего нет, кроме этого платья.
      В это время за дверью послышались разговоры, шарканье десятков ног. Судя по всему, в театр начали прибывать люди. Сначала они заметят, как она будет выходить с Джеффом из апартаментов, потом их увидят вместе в ложе. Кто-нибудь обязательно вспомнит, как Джефф нес ее по улицам на Плече… Люди решат, что она его жена или что-то вроде этого.
      Тут уж ничего не поделаешь. Прежде чем выйти за дверь, Виолетта должна как-то ответить на предложение Джеффа.
      Она, несомненно, любила его и очень хотела стать его женой, хотя и пыталась доказать себе обратное. Это желание спутало все ее планы, пошатнуло принципы, буквально перевернуло с ног на голову все, что Виолетта раньше говорила о мужчинах и о замужестве.
      : Да, она оказалась достаточно глупа, мечтая выйти 'замуж за психически неуравновешенного человека, .зацикленного на своем физическом недостатке, к тому же настолько поглощенного работой, что это вполне могло однажды помутить его разум. И все-таки Виолетта хотела быть с Джеффом. Она верила: у нее хватит сил помочь ему. Но даже если ничего не получится, она просто будет рядом, пока он позволит. Конечно, это удар по ее гордости, но бывают случаи, когда приходится чем-то поступаться. Виолетта нравилась многим мужчинам. Двое даже просили выйти за них замуж. Но она никогда не чувствовала к ним ничего, кроме симпатии. А вот встретив Джеффа, тут же глупо, бессмысленно влюбилась в него. Ей уже двадцать девять лет. Вряд ли она сумеет влюбиться еще раз. Виолетта понимала: это ее последний шанс, и она должна непременно воспользоваться им. О последствиях можно будет подумать чуть позже.
 
      Представление значительно отличалось от оперы в понимании Виолетты. Это оказалась сентиментальная история со злодеем, несчастной героиней и героем, спасающим ее. По сюжету, за которым Виолетта едва следила, на сцене то и дело появлялось множество женщин, предполагаемых подруг героини. Правда, никто из них ничем ей не помог и не дал какого-нибудь дельного совета. Весь смысл присутствия на сцене этих особ заключался в том, что они бегали туда-сюда и как можно выше задирали юбки. Все внимание актрис было приковано к находящимся в зале мужчинам. Их песни, танцы, если так можно было назвать визг и прыжки по сцене, обещали нечто совсем другое.
      Публика, состоящая в основном из мужчин, свистом и топотом выражала свое одобрение. Лишь в первых рядах сидели несколько женщин, но они не могли видеть Виолетту, а возможно, даже и не подозревали о ее присутствии.
      Впрочем, ни само представление, ни зрители ничуть не занимали Виолетту. Она была полностью поглощена тем, что Джефф находился с ней рядом, держал ее руку в своей. Время от времени он поворачивался, комментируя происходящее на сцене. Дважды Джефф Отпускал руку Виолетты, но только для того, чтобы пробежать пальцами по ее ладони. Даже через перчатку это производило ошеломляющее впечатление. Разумеется, это занимало Виолетту гораздо больше спектакля. В конце концов она совсем перестала следить за сюжетом.
      Во время перерыва они вернулись в номер выпить кофе, а когда снова заняли свои места в ложе, Джефф обнял Виолетту за плечи, потом начал поглаживать ее плечо и шею. Вдруг он наклонился и что-то прошептал ей в ухо. Виолетта даже подскочила от неожиданности.
      — Что случилось? — удивился Джефф.
      — Ничего, — ответила она, с трудом переводя дыхание. — Просто вы напугали меня.
      — Вы должны были давно привыкнуть, что вам то и дело шепчут на ухо.
      — Да, но только это касается маленьких девочек.
      — Это нужно срочно менять.
      Но Виолетту больше интересовали перемены в Джеффе и не только в его отношении к ней, но и к самому себе. Сейчас он вел себя так, словно никогда не терял руку и не испытывал по этому поводу сомнений. У него появилась уверенность, которую Виолетта раньше не замечала, даже беспечность. Перед ней сидел совершенно другой человек.
      Интересно, останется ли он таким по возвращении в Денвер? Виолетте хотелось помочь Джеффу окончательно поверить в себя и в то, что люди могут смотреть на него и общаться с ним, не замечая отсутствующей руки. Виолетта мало знала о прошлом Джеффа, но была уверена: если он справится со своим комплексом неполноценности, ему будет легче поладить и с прошлым.
      Виолетта разрешила Джеффу обнять себя. Как бы ей хотелось всегда находиться рядом с ним, если он, конечно, позволит.
      Как только опустился занавес, Джефф проводил Виолетту в апартаменты, пока публика не начала интересоваться, кто же занимал личную ложу Хораса Табора. Остатки ужина были убраны, ванна приведена в порядок, на столе стоял кофейник и две чашки.
      Виолетта вдруг осознала, что они находятся с Джеффом в номере совсем одни, что здесь только одна спальня, одна кровать, а в городе больше нет места, где Джефф смог бы переночевать. Правда, он не заводил об этом разговор, но что-то следовало предпринять. Возможно, Джефф просто отложил решение этого вопроса до того времени, пока люди покинут театр, или, по крайней мере, их не будет возле номера. А потом он или уйдет, или останется.
      Виолетту охватило смятение. Ей было необходимо собраться с мыслями.
      — Хотите кофе? — спросила она.
      — Да, — ответил Джефф.
      Виолетта наполнила чашку и протянула ему.
      — Понравилось вам представление? — несколько натянуто поинтересовался Джефф.
      — Это оказалось не совсем то, что я ожидала, но все равно забавно.
      — Вам не приходилось видеть такое в Бостоне?
      — Я нечасто бывала в театре. У меня никогда не хватало на это времени.
      Звуки шагов по коридору доносились все реже, голоса постепенно стихли. Приближался ответственный момент. Виолетте нужно было на что-то решаться.
      Хотя что тут решать? Разумеется, ей хочется, чтобы Джефф остался и любил ее. Прежде чем повторить свое предложение выйти за него замуж, Джефф должен осознать: ее любовь не зависит от его руки. Нужно, чтобы Джефф обязательно понял: он для нее больше мужчина, чем любой другой с двумя руками.
      Окончательно решившись, Виолетта сразу почувствовала, как спало напряжение. Она поставила чашку на стол и спросила:
      — У вас есть другая комната?
      — Нет.
      — Где же вы собираетесь ночевать?
      — Существует множество мест, где может остановиться мужчина, — ответил Джефф.
      — У вас уже есть что-нибудь на примете?
      — Нет, но…
      — Тогда я хочу, чтобы вы остались со мной.

      Рука Джеффа замерла на полпути ко рту. Он медленно поставил чашку. С того самого момента, когда Джефф решил отправиться за Виолеттой в Лидвилл, он знал, что это произойдет, хотел, чтобы так оно и случилось, и делал все возможное для осуществления своего желания. Но, несмотря на это, его снова охватили привычные сомнения.
      — Я могу переночевать и в вестибюле. Нет необходимости оставаться здесь, — ответил Джефф.
      — Я хочу, чтобы вы остались, — повторила Виолетта и, заметив быстрый взгляд, брошенный Джеффом в сторону спальни, добавила: — Я не наивная девочка и знаю, о чем прошу. Мне известно, что здесь только одна кровать, и я хочу, чтобы вы разделили ее со мной, чтобы вы любили меня.
      Пришло время Джеффу убедиться в том, что его ампутированная рука не является помехой для любви. Сомнений не оставалось, ведь Виолетта видела его без рубашки, кроме того, она ухаживала за своим братом и хорошо знала, как выглядят искалеченные тела.
      Однако Джефф не желал, чтобы Виолетта не шарахалась от него только потому, что представляла, чего ожидать. Он хотел, чтобы она любила его как полноценного человека. Разумеется, это казалось нереальным, но Джефф все-таки мечтал об этом. Слишком много проблем создавал его пустой рукав. Если ему удастся решить эту, возможно, с остальными будет справиться гораздо легче.
      Отец часто называл его трусом, получеловеком. И ампутированная рука заставила Джеффа именно так себя и воспринимать. Ему трудно было забыть лишения войны, потому что он чувствовал, что потерял себя, потерял то, что называлось Джеффом.
      Совершенно неожиданно у него появилась реальная возможность избавиться от этих страхов, но Джефф колебался, хотя и понимал: если он не переломит себя сейчас, вряд ли у него хватит мужества начать все сначала. Искать жену в Вирджинии — это не выход. Возможно, он никогда и никого больше не сумеет полюбить, кроме этой женщины-янки. А вот если Виолетта не полюбит его так, как ему это нужно, все остальное уже не будет иметь значения.
      — Вы уверены? — спросил Джефф. — Потом будет поздно.
      — Надеюсь, не пожалею. Мне хочется, чтобы вы перестали думать, будто тот, кто любит вас, больше беспокоится о вашей руке, чем о вас; чтобы вы почувствовали: у вас есть право быть любимым, как и у любого другого человека.
      — А вы меня любите?
      — Уже давно, — кивнула Виолетта.
      — Да, мне об этом говорила Роза.
      — Что еще говорила Роза?
      — Она сказала, что я тоже люблю вас.
      — Это так?
      — Да.
      — Даже несмотря на то, что я янки? Джефф улыбнулся: оказывается, не он один испытывал сомнения. Он забрал у Виолетты чашку, поставил на стол, потом сел рядом и взял ее за руку.
      — Мне кажется, оттого, что ты янки, я люблю тебя еще больше, — сказал он, незаметно переходя на «ты».
      Виолетта закрыла глаза и недоверчиво покачала головой, словно не веря своим ушам.
      — Объясни. Мне казалось, именно в этом заключалась главная проблема.
      — Да, поначалу я пришел в ужас, полюбив тебя. Но я уже ничего не мог изменить. Пообещай мне кое-что, — неожиданно попросил Джефф.
      — Что?
      — Что выйдешь за меня замуж, если я останусь здесь на ночь.
      — Только если твои чувства останутся прежними и через неделю.
      — Почему через неделю? — удивился Джефф.
      — Женитьба и любовь — не совсем одно и то же. Ты должен верить в мою любовь. Кстати, у меня тоже есть проблема, связанная с твоей рукой. Я не хочу, чтобы ты женился на мне только потому, что я единственная женщина, которой привычен вид искалеченного тела. Я мечтаю стать единственной женщиной, от которой тебе хотелось бы иметь детей, женщиной, на которой ты просто не можешь не жениться, желая, чтобы она находилась рядом всю твою оставшуюся жизнь. До сих пор все в твоей жизни было неразрывно связано с рукой. Но женитьба на мне и любовь ко мне не должны иметь с ней ничего общего. Я хочу, чтобы ты покончил с этим до того, как повторишь свое предложение.
      Джефф не находил слов. Всю жизнь он мечтал встретить женщину, готовую забыть о его проклятой руке, а Виолетта заявляет, что не выйдет за него замуж, пока он сам не забудет о ней. Трудно сказать, удастся ли ему это сделать, ведь столько лет все в жизни Джеффа было связано с этим недостатком. Этот груз висел на нем так долго, что он уже не представлял, как без него жить.
      Джеффа взволновала возможность реально избавиться от этого груза, почти разрушившего его жизнь. Он непременно должен попробовать, обязан это сделать, но ему потребуется помощь Виолетты. Вряд ли удастся добиться этого самому.
      Да, жизнь дарила ему шанс, и он не собирался его упускать. Это была возможность не только избавиться от своих комплексов, но еще и жениться на любимой женщине. И трудно сказать, что важнее: одно без другого просто теряло смысл.
      — Я буду просить тебя об этом сегодня, завтра, послезавтра, каждый день повторяя свою просьбу, — заявил Джефф.
      — Ты уверен, что после нашей свадьбы будешь готов без сомнений смотреть в лицо окружающим, а тем более своей семье, после всего, что ты наговорил о янки?
      — Потерять тебя будет гораздо хуже.
      — Если ты собираешься продолжать в том же духе, возможно, я и не стану заставлять тебя ждать целую неделю.
      — Иди сюда, — прошептал Джефф и крепко прижал к себе Виолетту.
      Он вспомнил, как обнимал Луизу, поразившись разнице своих ощущений. Джефф мог часами смотреть на Виолетту, даже не прикасаясь к ней и при этом не считая себя обманутым. Он целовал ее уже много раз, но казалось, ему только предстоит испытать удовольствие от знакомства с ее губами.
      Джефф наслаждался теплом тела Виолетты, нежностью обнимавших его рук. Он никогда еще ни с кем не был так близок, неизменно стремясь сохранять и физическую, и духовную дистанцию. Но с Виолеттой все происходило по-другому. Ему хотелось стать с ней одним целым. О таком единении Джефф мечтал всю свою жизнь, дольше, чем хотел вернуть свою руку. Временами ему даже казалось, что гораздо легче получить назад руку, чем добиться исполнения этого заветного желания.
      Теперь Джеффу тоже нужна была вторая рука, но совсем по другим причинам. Ему хотелось обеими руками, что есть силы, прижать к себе любимую.
      Джефф не раз видел, как это делали его братья. Иногда его даже удивляло, как Айрис удается остаться живой после медвежьих объятий Монти. Ему же придется подыскать какой-нибудь другой способ. Хватит злиться, что он не в состоянии сделать то, что для остальных людей не составляет никакого труда. Нет, Джефф больше никому не хотел завидовать. Ему принадлежала Виолетта. Значит, он имел больше, чем, другие.
 
      Виолетта знала, что рискует. Нет, она не сомневалась в любви Джеффа. Иначе он бы никогда не поехал за ней. Риск заключался в другом: сможет ли Джефф любить ее как любой нормальный человек? При этом Виолетту ничуть не смущала его ампутированная рука. Она вообще не вспоминала о ней. Рука являлась такой же частью Джеффа, как и его улыбка.
      Виолетту больше беспокоили страхи Джеффа. Пусть это эгоистично с ее стороны, но Джефф должен непременно распрощаться с ними, и скорее ради себя самого, чем ради нее. Конечно, Джефф никогда не сможет полностью забыть о своей руке. Ее отсутствие ограничивало его в чем-то, иногда ему могла потребоваться помощь. Виолетта вполне допускала это, но и только. Если бы Джеффу удалось справиться с собой, он бы стал совсем другим человеком, тем, кого обожала Эсси, который так долго скрывался внутри него.
      Поцелуи Джеффа прервали ход мыслей Виолетты. Признаться, ей всегда нравилось, как он ее целует. Интересно, почему она никогда не испытывала такого удовольствия от поцелуев Натана? А ведь Натан был очень привлекательным, нежным и хотел на ней жениться. Поцелуи Натана не настолько отличались от поцелуев Джеффа. Разница заключалась в том воздействии, которое они оказывали на Виолетту.
      Поцелуи Натана оставляли ее равнодушной, а от поцелуев Джеффа она буквально таяла. Прикосновения Натана казались ей всего лишь приятными, дружескими. Прикосновения Джеффа пробуждали в ней желание.
      Виолетта наклонила голову, позволяя Джеффу ласкать губами шею. Она задрожала, почувствовав внутри уха его теплое дыхание. Ей никогда не приходило в голову, что ухо может быть таким чувствительным. Но когда кончик языка Джеффа проник вовнутрь, у нее подкосились ноги, и она еще крепче обхватила Джеффа. Правда, это оказалось не так-то просто, таким он был рослым и мускулистым. Но Виолетта не могла долго думать об этом, когда Джефф колдовал над ее шеей и ухом. Внезапно она почувствовала, что ее грудь становится все более и более напряженной, особенно там, где касалась тела Джеффа.
      Однако Джефф не торопил события. Он медленно вынимал шпильки из волос Виолетты и бросал их на пол. С каждой брошенной шпилькой Виолетта чувствовала себя все менее скованной. Она даже расстегнула пуговицы на его рубашке и скользнула под нее руками.
      Казалось, Виолетта гладила мягкий теплый металл. Раньше она много раз, не задумываясь, касалась отца и брата, а теперь трепетала, сантиметр за сантиметром изучая тело Джеффа. Ее дрожащие пальцы скользнули по его соску, который сразу же затвердел и увеличился в размере. К удивлению Виолетты, то же самое произошло и с ее сосками.
      Бросив на пол последнюю шпильку, Джефф принялся нежно поглаживать шею и затылок Виолетты. С тех пор, как она стала девушкой, еще ни один посторонний мужчина не видел ее с распущенными волосами.
      Виолетте были приятны прикосновения сильной и в то же время мягкой руки Джеффа. Но его поцелуи нравились ей еще больше. Теплые губы Джеффа нежно изучали ее рот. Она с готовностью ответила на поцелуй, прикусив при этом его губу, так что Джефф даже застонал от наслаждения.
      Его рука скользнула по спине Виолетты и принялась расстегивать пуговицы на ее платье. После каждой расстегнутой пуговицы Виолетта целовала Джеффа то в шею, то в ухо, а он продолжал ласкать ее.
      Потом Виолетта развязала ему галстук и распахнула рубашку. Она жаждала обладать этим телом с того самого утра, когда увидела Джеффа поднимающим штангу. Ей было уже недостаточно просто прикасаться к нему, она хотела наслаждаться им, вдыхать его аромат до тех пор, пока не удовлетворит свое страстное желание. Виолетта стянула с Джеффа куртку и бросила на пол, следом полетела рубашка. В порыве страсти она покрыла его грудь поцелуями и, обхватив руками, прижалась к ней щекой.
      От Джеффа приятно пахло одеколоном. Виолетта глубоко вдохнула, упиваясь этим ароматом, смешанным с запахом его тела. Ее ухо, прижатое к груди Джеффа, могло слышать, как гулко бьется его сердце, как бежит по венам кровь. При малейшем движении под кожей Джеффа играли мышцы. Виолетте казалось, что она обнимает некий диковинный сосуд, в котором запечатана молния.
      Господи, неужели ей это не снится? Неужели в ее руках обнаженный до пояса предмет ее мечтании, и она может делать с ним все, что захочет? А хотелось Виолетте только одного: наслаждаться своей властью над этим мужчиной. Джефф был напряжен, как сжатая пружина. Казалось, достаточно легкого движения, чтобы его энергия вырвалась наружу. Интересно, каким же тогда он станет?
      — Мне хочется увидеть твое лицо, — сказал Джефф, приподнимая ее подбородок.
      Виолетта улыбнулась, понимая, насколько глупо выглядит эта улыбка — улыбка женщины, имеющей все, что ей нужно для счастья.
      — Тебе говорили, что ты очень красивая? — спросил Джефф, отбрасывая волосы с ее лица.
      Виолетта лишь покачала головой. Тогда он продолжил:
      — Банкиры должны быть предельно внимательны, чтобы не упустить ни малейшей детали.
      — Ну что ж, опиши меня. Я могу какое-то время послушать тебя. Только не увлекайся. У нас впереди еще много дел.
      — Ты красавица. Я сразу подумал об этом, впервые увидев тебя, но не мог позволить себе признаться в этом. Я твердил, что твои волосы слишком темные, одежда слишком экстравагантная, глаза слишком голубые. Я убеждал себя в чем угодно, но только не в том, что ты мне нравишься и что я могу часами просто смотреть на тебя.
      Виолетта усмехнулась.
      — Ты описываешь меня так, словно я какая-нибудь птица, а ты орнитолог.
      Джефф поцеловал ее в губы.
      — Ты самая редкая птичка, которая оказалась способна пробиться сквозь покровы злости и ненависти, за которыми я скрывался все эти годы.
      — Я бы предпочла быть дроздом или синей птицей. На крайний случай, птицей-кардиналом.
      — У птицы-кардинала нет губ, чтобы их целовать.
      — Да, полагаю, не очень-то удобно целовать в клюв, особенно если в нем еще и червячок, — засмеялась Виолетта.
      Джефф еще крепче прижал ее к себе.
      — Не смейся надо мной, женщина, — сказал он , с притворной яростью. — Иначе я расправлюсь с тобой.
      — А я как раз хотела спросить, когда ты намерен приступить к этому.
      — Проклятие! — воскликнул Джефф, приподнимая Виолетту. — Как бы мне хотелось иметь две руки!
      — И что бы ты тогда сделал?
      — Другой рукой я бы снял с тебя рубашку. Виолетта немного спустила плечики.
      — Так?
      Из глаз Джеффа пропал смех, и ему на смену пришло что-то другое.
      — Еще ниже, чтобы открылась грудь. Виолетта опустила рубашку пониже.
      — А теперь достаточно?
      Вместо ответа Джефф приник к ее груди, так что Виолетта едва не потеряла сознание. Она обхватила Джеффа за шею обеими руками, будучи не в силах больше контролировать себя. Теперь Виолетта полностью была в его власти.
      — Мне хотелось бы отнести тебя в спальню, но боюсь, тебе придется идти самой, — мягко прошептал ей в ухо Джефф, опуская на пол.
      У Виолетты сладко кружилась голова. Она прижалась к Джеффу, и они вместе направились в спальню. Там он снял с Виолетты платье, потом рубашку.
      — А теперь чулки, — прошептал Джефф. Она один за другим спустила чулки, не сводя при этом с него глаз. Виолетта гордилась своими стройными, красивыми ногами, и ее обрадовало одобрение, появившееся во взгляде Джеффа.
      — А теперь позволь мне раздеть тебя. Виолетте не раз приходилось раздевать отца и брата, но с Джеффом все оказалось совсем по-другому. Его тело было молодым, сильным, красивым. Пальцы Виолетты проворно делали знакомую работу, быстро справившись с рубашкой. Дело оставалось за короткими штанами. Они очень походили на те, что были на Джеффе в то утро, когда он поднимал штангу, и не скрывали его возбуждения.
      — Я никогда не говорила тебе, как ты красив, хотя думала об этом с первой же встречи, — прошептала Виолетта. — А вот убедилась в этом, только увидев тебя поднимающим штангу.
      — Да, помню, ты просто пришла в ужас и не могла дождаться, когда сможешь уйти.
      — Я была в ужасе от того, что со мной делает вид твоего обнаженного тела, — возразила Виолетта, развязывая шнурок на штанах Джеффа.
      — А что происходит сейчас? — спросил он.
      — То же самое, — ответила она, легким движением освобождая Джеффа от остатков одежды.
      — А точнее?
      Джефф провел пальцем по щеке Виолетты, подбородку, шее, потом коснулся напрягшегося соска.
      — Мое тело пылает как в огне. Мне кажется, что я вот-вот расплавлюсь.
      — Мне бы это не понравилось.
      Пальцы Джеффа продолжали ласкать ее сосок, пока Виолетта не почувствовала, что в нем сосредоточилось все напряжение.
      — Но особенно странные ощущения возникают в моем животе. Такое впечатление, что именно оттуда по всему телу растекается слабость. При этом я начинаю дрожать и едва могу стоять на ногах.
      — Тогда давай ляжем.
      Они опустились на кровать. Но ощущения Виолетты ничуть не изменились. Джефф принялся ласкать ее грудь, и это несколько отвлекло мысли Виолетты от того, что упиралось ей в бедро.
      Однако вскоре она забыла обо всем на свете. Пальцы и язык Джеффа ласкали ее соски, пока Виолетта не услышала свой собственный сладострастный стон. Больше она не могла оставаться спокойной. Ее руки заскользили по плечам, шее, спине Джеффа, а сама она старалась как можно сильнее прижаться к его возбужденной плоти.
      К разочарованию Виолетты, Джефф вдруг оставил ее грудь, но она почувствовала еще большее желание, когда он начал целовать ее живот, постепенно спускаясь все ниже и ниже. Как только язык Джеффа коснулся лона, Виолетта буквально оцепенела. Все ее попытки расслабиться не увенчались успехом. Она догадывалась, что должно последовать за этим напряжением, однако облегчения не наступало.
      Джефф взял ее руку и поцеловал ладонь, потом опять начал ласкать грудь, на этот раз нежно сжав сосок зубами. Виолетта застонала и изогнулась ему навстречу, не заметив, как его рука проникла между ее бедер. Пальцы Джеффа нашли какое-то особенно чувствительное место. Виолетта не понимала, что с ней происходит. У нее внутри начали подниматься странные пульсирующие волны, постепенно становясь все выше и сильнее, унося ее за собой. Джефф не думал прекращать эту сладкую пытку. Виолетта стонала и извивалась, пока неожиданно не наступило облегчение. Ни с чем несравнимое блаженство унесло ее из реальности, и она как перышко послушно поплыла по его волнам.
      Прошло немало времени, прежде чем Виолетта пришла в себя и посмотрела на Джеффа. Тот улыбался.
      — Что ты со мной делал? — спросила Виолетта, когда к ней, наконец, вернулась способность разговаривать.
      — Я тебе поведаю об этом как-нибудь потом. А теперь давай перейдем к той части, где мне понадобится твоя помощь.
      — Что я должна делать? — недоумевала Виолетта, еще не оправившись от только что пережитого потрясения.
      — Сначала я хочу, чтобы ты прикоснулась к нему, — сказал Джефф, указывая на свою возбужденную плоть. — Но не спеши, тебе следует быть очень осторожной.
      — Почему?
      — Это я тебе тоже как-нибудь объясню.
      — Не слишком ли много ты оставляешь на потом?
      — Не волнуйся, это не займет много времени, — засмеялся Джефф.
      Виолетта сделала так, как он просил. Мужская плоть оказалась твердой и теплой.
      — А теперь очень осторожно обхвати его рукой, — попросил Джефф.
      Виолетта послушно выполнила и это указание, испытывая при этом странные ощущения.
      — Я хочу, чтобы ты села на меня. Конечно, мы можем любить друг друга и обычным способом, но так мне удобнее.
      Виолетте больше не потребовалось других объяснений.
      — Теперь медленно опускайся, — продолжал Джефф.
      Ощутив внутри себя какую-то преграду, Виолетта замерла в нерешительности.
      — Тебе будет немного больно, но это долго не продлится, — успокоил Джефф, и не успела она даже спросить, что он имеет в виду, прижал ее к себе.
      Острая боль пронзила тело Виолетты. Но Джефф не позволил ей подняться и до тех пор преодолевал ее сопротивление, пока полностью не вошел в нее.
      — Поцелуй меня, — попросил он. Его тело начало совершать медленные ритмичные движения. Очень скоро Виолетта почувствовала, как возвращаются знакомые ощущения, испытанные ею несколько минут назад. Но на этот раз они оказались более сильными. Виолетта непроизвольно включилась в этот танец страсти, то поднимаясь над Джеффом, то устремляясь ему навстречу.
      Она снова забыла о его поцелуях, о ласкавшей ее руке, опьяненная ощущениями, возникающими в ее разгоряченном лоне. Дыхание Виолетты стало хриплым и прерывистым. Она даже не заметила, как Джефф ускорил темп, мечтая только об одном: дать выход наслаждению, таившемуся у нее глубоко внутри. Виолетта отклонялась назад, раскрываясь навстречу Джеффу и чувствуя, как приближается момент освобождения. Она старалась, чтобы Джефф вошел в нее как можно глубже, пока ее не захлестнули волны наслаждения, каждая из которых казалась выше и мощнее предыдущей. Почти обезумев от страсти, Виолетта заставляла свое тело двигаться все быстрее и быстрее, подниматься все выше и выше и наконец достигла вершины блаженства.
      Джефф тоже напрягся, сделал несколько мощных толчков, и в этот наивысший момент наслаждения Виолетта ощутила, как внутри у нее разлилось его горячее семя.
      Потом Виолетта, обессиленная, лежала в объятиях Джеффа. Ей совсем не хотелось разговаривать, но она не могла не думать о том, что произошло. Это было больше, чем первый опыт в любви и потеря невинности. Виолетта словно заново родилась на свет.
      Возможно, это звучало и глупо, но она чувствовала себя именно так. И дело было не только в физической близости. Между ней и Джеффом произошло нечто очень важное, навсегда изменив их отношения. Какая-то часть его души теперь стала принадлежать ей, и наоборот. Не важно, что будет с ними через несколько дней или лет, этого уже нельзя изменить никогда.
      Виолетта ощущала себя совсем другим человеком. В ней не осталось ничего от той женщины, которая предложила Джеффу разделить постель. Она вдруг начала понимать те особые отношения, существовавшие между братьями Джеффа и их женами. Виолетте казалось, что теперь ее душа и душа Джеффа слились воедино.
      — Ты не жалеешь? — спросил Джефф.
      — Сожалею, — ответила она, прижавшись к нему. — Сожалею, что потратила столько лет, чтобы найти тебя.
      Джефф благодарно поцеловал ее.
      — А ты не жалеешь? — в свою очередь спросила Виолетта.
      — Как я могу жалеть?! Не будь я все эти годы таким сукиным сыном, возможно, давно бы уже на ком-нибудь женился. И сошел бы с ума, встретив тебя.
      Виолетта была очень довольна ответом, но ей хотелось немного подразнить Джеффа.
      — Ты бы нашел какую-нибудь южную красавицу, в которой воплотилось все, что ты хочешь видеть в женщине. Да ты бы просто не заметил какую-то янки.
      — Тебя бы я непременно заметил, — возразил Джефф. — Ты произвела на меня впечатление в первую же нашу встречу.
      — И ты на меня тоже, — призналась Виолетта. — При одном взгляде на твое тело меня охватило страстное желание.
      Джефф изумленно посмотрел на нее.
      — Тебя?
      — Да, не веришь?
      — Твой будущий муж может быть доволен. Желание — прекрасная вещь.
      — Мы же договорились подождать с разговорами о женитьбе, — напомнила Виолетта. — Ты обещал, а Рандольфы, как известно, держат свое слово.
      Джефф притянул ее к себе.
      — Возможно, вот только Рандольфам не всегда это нравится.
      — Очень хорошо, — хихикнула Виолетта. — Меня бы расстроило, если бы это оказалось не так.
      — Ты собираешься и дальше мучить меня?
      — Не знаю. Надо подумать.
      — Пока ты думаешь, я, пожалуй… Виолетте пришлось на время отложить свои размышления…

      Джефф уже давно сидел в этом салуне. Старатели наведывались сюда в течение всей ночи. Одни заходили опрокинуть стаканчик виски или перекусить, другие терпеливо ждали, когда освободятся места для отдыха, сдававшиеся обычно на восемь часов. Чтобы как-то убить время, они ели, пили, разговаривали и ссорились друг с другом. Порой мужчины бывали настолько вымотаны работой или пьяны, что с трудом ворочали языком.
      Никто в салуне не узнавал Джеффа Рандольфа, президента Первого Национального банка Денвера. Посетители видели всего лишь грязного, как и все они, человека, который понуро облокотился на стол обрубком руки, потерянной, очевидно, в какой-то аварии на руднике.
      Наконец появился тот, кого так долго поджидал Джефф: Пит Колфакс. Джефф грубо выдернул стул из-под спавшего за его столом мужчины и с угрозой произнес:
      — Поищи-ка другой столик. Ты слишком громко храпишь.
      Старатель безропотно отправился на поиски другого местечка, чтобы как следует выспаться перед работой, а Джефф продолжил свои наблюдения за Питом. Тот озирался, пытаясь найти свободное место. Стул рядом с Джеффом оказался единственным не занятым в салуне, на него и уселся Пит.
      Джефф предложил ему виски и поинтересовался:
      — Тяжелый попался пласт?
      — Они все тяжелые, — ответил Пит, наливая себе еще виски, потом взглянул на пустой рукав собеседника. — Тебе ли этого не знать. — Выпив, он опять посмотрел на Джеффа. — Что-то я раньше тебя здесь не видел.
      — Я уехал отсюда, когда произошло несчастье. С одной рукой много не наработаешь. Потом я услышал, что «Серебряная волна» опять начала давать серебро, и подумал: может, я понадоблюсь там.
      — Вряд ли тебе это удастся без пары рук, — фыркнул Пит.
      — Почему? Я слышал, туда набирают рабочих.
      — Тогда тебе следует поспешить, — сказал старатель, понизив голос.
      — Почему? — удивился Джефф, но Пит словно не слышал вопроса. — Я бы не стал возвращаться, но у меня жена и дети, — пояснил Джефф, стараясь придать своему голосу интонации безнадежности и беспомощности.
      Эх, будь у него таланты Зака, уже через минуту старатель был бы в его руках.
      — Жена ждет ребенка. А зимой, кроме как на руднике, негде добыть пропитание. Может, Харлан и Чапмэн будут подобрее ко мне. Ведь я потерял руку у них на руднике.
      Пит один за другим опустошил два стакана виски, потом заметил:
      — Да они лучше выбросят тебя.
      — Почему?
      — Если понадобится, эти негодяи ограбят даже своих матерей, — усмехнулся Пит.
      Осознав, что говорит слишком громко, он вдруг занервничал и уже готов был выскочить из салуна, чтобы снова не сболтнуть лишнего.
      Джефф притворился пьяным. Когда Пит отвернулся, ему удалось незаметно вылить на пол содержимое своего стакана.
      — Может, мне Попытать счастья на «Маленьком Джонни»? — заплетающимся языком спросил Джефф. — Эли Гудвин — хороший человек.
      — Эли мертв, а его рудник перестал давать серебро, — заявил Пит, потянувшись за новой порцией виски; постепенно он становился менее осторожным. — Послушай моего совета. Уезжай отсюда, иначе твоя жена вполне может лишиться отца своего ребенка.
      — Странно, — заметил Джефф.. — Один рудник вдруг становится богатым, а другой, наоборот, перестает давать добычу.
      — Это не так странно, как тебе кажется, — прошептал Пит. — Всему есть объяснение.
      — Какое? — спросил Джефф. Пит еще больше понизил голос.
      — Правда, я не совсем, уверен, но я работал на Харлана и Чапмэна и знаю: «Серебряная волна» полностью истощена. Они пытаются ее продать, но не могут найти покупателя. «Маленький Джонни» был тоже полностью выработан. Фолкс говорил, что Эли сошел с ума, купив рудник. Однако примерно через месяц Эли заявил, будто наткнулся на богатую жилу. Почти сразу же после этого Харлан и Чапмэн уволили всех, кто работал на них. Они объяснили это отсутствием денег для поддержания в рабочем состоянии рудника, который не дает добычи. А через неделю я узнал, что с Эли Гудвином произошел несчастный случай. Завал обнаружили Харлан и Чапмэн. Они же сказали, что серебра там нет и что Эли собирался продать рудник. В это время кто-то предъявил права на «Маленького Джонни», вроде какие-то родственники Эли, но не из Лидвилла. Рудник так и стоит закрытым. Похоже, это будет продолжаться до тех пор, пока кто-нибудь не купит его.
      Пит наклонил голову поближе к Джеффу и продолжил:
      — Вскоре «Серебряная волна» начала давать добычу. Странная вещь: там никто не работает, кроме Харлана и Чапмэна. Они бы могли добывать гораздо больше, если бы наняли своих старых рабочих, но почему-то не хотят этого.
      — Харлан и Чапмэн открыли новую жилу?
      — Да, во всяком случае, так они утверждают. Где-то в старом туннеле.
      — А кому-нибудь пришло в голову связать удачу на одном руднике с прекращением выработки на «Маленьком Джонни»? — осторожно спросил Джефф.
      Пит показал знаками, чтобы он говорил потише.
      — За такой вопрос могут и убить. А вообще, очень странные вещи происходят на этих рудниках.
      — Тебе это тоже интересно? Пит утвердительно кивнул.
      — Но сказать что-нибудь более определенное можно только, побывав на «Маленьком Джонни».
      — Или на «Серебряной волне».
      — Нет, это невозможно. Харлан и Чапмэн никогда не покидают рудник. Они даже спят там.
      — Полагаешь, Харлан и Чапмэн добывают серебро на «Маленьком Джонни», а говорят, что оно с «Серебряной волны»?
      — Поначалу я тоже так думал. Но однажды мне пришлось наблюдать за обоими рудниками всю ночь. Никто не появился около «Маленького Джонни», а наутро серебро как обычно нагружалось из «Серебряной волны».
      Джефф никогда не бывал на рудниках, но ему казалось, что этому существует единственно возможное объяснение: где-то проложен туннель, по которому Харлан и Чапмэн переносят в «Серебряную волну» серебро, полученное на «Маленьком Джонни».
      — Ты не можешь помочь мне спуститься в «Маленький Джонни»? — спросил Джефф.
      — Зачем тебе это? — удивился Пит.
      — Мне очень нужны деньги, а работу с этой рукой найти трудно. Возможно, если я узнаю, что там происходит, Харлан и Чапмэн заплатят мне за молчание.
      — Я бы не стал связываться с этими двумя. Кроме того, и сам рудник небезопасен. Часть его обвалилась и погребла под собой Эли. Плохо, что Харлан и Чапмэн не смогли поднять наверх его тело.
      — Еще кто-нибудь пострадал? — спросил Джефф.
      — Нет, Эли работал один. Харлан и Чапмэн клянутся, что проходили мимо рудника, когда услышали взрыв. Они спустились и обнаружили завал. Их считают героями за то, что они осмелились это сделать.
      Джеффу стало ясно: придется спускаться в рудник. Что бы там ни случилось, все секреты остались внизу.
      — Поможешь мне?
      — Ты, наверное, сошел с ума.
      — Но мне нужно узнать правду.
      — Отчего это ты такой любопытный? Ведь тебя могут убить.
      — Я могу умереть и здесь, — возразил Джефф. — Пойми, это шанс для меня. Старатель задумался.
      — Признаться, я ненавижу этих сукиных сынов, поэтому помогу тебе, но вниз не полезу. Я спущу тебя в корзине. А дальше действуй сам.
      — У тебя есть какие-нибудь инструменты, которые мне могут понадобиться?
      — В руднике полно этого добра. Никто не забирал оттуда инструменты.
 
      Виолетта повернулась на другой бок и, еще полностью не проснувшись, потянулась к Джеффу. Уже через секунду она поняла, что лежит в кровати одна. Ее сон улетучился в мгновение ока. Господи, почему Джефф ушел, ничего не сказав? И куда он отправился?
 
      Над входом в рудник висела табличка: «Рудник в аварийном состоянии. Не входить».
      — Они повесили объявление сразу же после смерти Эли, — пояснил Пит. — Говорят, его снимут, когда решится вопрос о новом владельце.
      Джеффа охватили нехорошие предчувствия. Встреча с врагом всегда неприятна. Он знал это по войне. Однако там все происходило, по крайней мере, при дневном свете. А внизу, под землей, на глубине около сотни футов, это выглядело очень опасным.
      «Ты трус. Мне стыдно, что я твой отец». Впервые в жизни воспоминания о словах отца не вызвали у Джеффа неприятных ощущений. Он действительно боялся. Ему еще никогда не приходилось бывать под землей. Возможно, там совершено убийство, и только глупец не испытывал бы страха.
      Однако Джефф вовсе не собирался отступать. Внизу находился ответ на все вопросы. А раз нет другого выхода, придется идти.
      — Я опущу тебя до самого дна, — объяснил Пит. — Тебе будет легче искать другие туннели, поднимаясь наверх, чем спускаясь вниз.
      — А как я смогу дать тебе знак, что готов перейти на другой уровень или что нужно остановиться?
      — На канате есть пометки, обозначающие, где находятся какие туннели, — ответил Пит. — Чтобы подняться или опуститься вниз, используй колокольчик. Один звонок — вверх, два звонка — вниз. И осторожнее забирайся в корзину. Многие переворачивали ее и падали вниз головой на самое дно рудника.
      Джефф залез в корзину, соблюдая все меры предосторожности. С собой он прихватил свечи, коробку спичек и остроконечную кирку.
      — Здесь неспокойно, — предупредил Пит. — Если я вдруг остановлю спуск, значит, появился кто-то любопытный.
      Привод угрожающе скрипел и стонал, но Джефф надеялся, что канат все-таки выдержит. Упаси его Бог когда-нибудь повторить подобный эксперимент! Джефф поднял зажженную свечу, освещая каменные стены. В некоторых местах они были укреплены подпорками. Признаться, Джефф чувствовал бы себя намного спокойнее, если бы владелец сделал это более часто.
      Джефф миновал уже три туннеля, каждый на расстоянии тридцати футов друг от друга. В какой-то момент ему показалось, что он почувствовал сильный запах мочи какого-то животного, но тут же отбросил эту мысль как абсурдную. Чтобы запах был таким сильным, животное должно, по крайней мере, жить в туннеле.
      Вскоре корзина замедлила ход, и Джефф оказался на дне рудника. Он так спешил, что вывалился из корзины, едва не поранив себя. Облегченно вздохнув, Джефф принялся изучать туннели, разбегающиеся в разных направлениях. Чтобы не заблудиться, он начертил номер на полу первого туннеля и вошел в него.
 
      Джефф уставился на темное пятно на земле. Сомнений не было: это кровь. Он медленно двинулся дальше, наклоняясь в местах, где потолок опускался слишком низко. Он оказался совсем не укреплен, и Джефф чувствовал себя крайне неуютно. Его охватили неприятные предчувствия. В конце туннеля он обнаружил груду породы, но это был не обвал. Кто-то специально свалил породу в кучу.
      Задержав дыхание, Джефф попытался сдвинуть несколько кусков, желая убедиться в верности своих подозрений. Через полчаса работы он обнаружил тело мужчины. Холод в туннеле несколько замедлил процесс разложения, но все-таки Джеффа едва не вы-» рвало. Трогать тело было нельзя, поэтому Джефф? решил попытаться найти какие-нибудь опознавательные знаки. Несмотря на тошноту, он обыскал одежду и обнаружил бумажник.
      Это был Эли Гудвин. Его убили ударом по голове, возможно, на том самом месте, где Джефф увидел кровь. Ему вдруг показалось, что раздался какой-то слабый звук с той стороны, где осталась корзина. Однако Джефф был слишком занят, чтобы обратить на это внимание. Он осмотрелся, пытаясь найти еще что-нибудь из одежды Эли, но больше ничего не обнаружил.
      Тошнота опять подступила к горлу Джеффа. Надеясь, что ему станет легче, он направился дальше по туннелю. «Нужно будет достойно похоронить дядю Виолетты», — подумал Джефф. ***
      — А я говорю тебе, что слышал скрип корзины, — доказывал один человек другому, — Этот звук я узнаю даже во сне.
      — Кто может туда спускаться? Все думают, что рудник завален.
      — Не знаю. Но все-таки лучше убедиться, что все спокойно.
      Прячась за строениями и остатками оборудования, двое мужчин осторожно приближались к «Маленькому Джонни».
      — Это Колфакс, — сказал один. — Интересно, что он здесь делает?
      — Не знаю. Но с ним всегда были проблемы. — Больше не будет, — заверил другой, доставая небольшой ломик.
      — Эд, не надо…
      — Тише!
      Это заняло не больше минуты: подойти сзади к Колфаксу и ударить того ломиком по голове. Затем Эд оттащил тело подальше от входа в рудник.
      — Поднимай корзину, — приказал он напарнику.
      Через несколько минут корзина оказалась на поверхности.
      — Помоги.
      Подняв неподвижное тело, мужчины сбросили его в шахту. Глухой удар оповестил их о том, что оно достигло дна.
      — Вряд ли кто-нибудь станет разыскивать Колфакса.
      — А кто же там, внизу? Вдруг он начнет поиски?
      — Теперь его самого не найдут.
 
      Джефф подошел к месту, где оставил корзину, но ничего там не обнаружил. Интересно, кто ее поднял и почему? Джефф находился на самом дне шахты и теперь не мог вернуться обратно.
      Неожиданно что-то ударило его по плечу, сбив с ног. Джефф выронил свечу, которая тут же погасла. Какое-то время он лежал на холодном твердом камне, ожидая, пока перестанет кружиться голова. Кости, кажется, целы. По теплому мокрому пятну на рубашке Джефф понял, что из рубца на руке сочится кровь. Оставалось надеяться, что рана не слишком серьезна. Иначе он рискует потерять слишком много крови и умереть.
      Джефф достал из кармана несколько свечей, пока не нащупал целую, и зажег, зажав ее между коленями. Подняв свечу над головой, он осмотрелся. В нескольких футах от него лежало тело Пита Колфакса. Лицо бедняги было изуродовано до неузнаваемости. Джеффа вырвало.
      Собравшись с силами. Джефф двинулся дальше по туннелю. Чтобы лучше видеть, он обмотал бечевкой сразу три свечи. Через некоторое время Джефф остановился передохнуть, прислонившись к жесткой холодной стене. Впрочем, он старался не обращать на это внимания. Ему нужно было все хорошенько обдумать.
      Никто не знал, что Джефф находится здесь. Значит, никто не появится, чтобы спасти его. Только Виолетта знает, что он ушел, но не знает, куда. Оставалось надеяться, что она не решит, будто Джефф бросил ее после ночи любви, и догадается начать поиски.
 
      Не обнаружив в постели Джеффа, Виолетта забеспокоилась. К полудню она уже буквально сходила с ума. Ей и в голову не приходило, что он бросил ее. Виолетта знала: если бы Джефф вдруг понял, что совершил ошибку, он бы непременно сказал ей об этом. Возможно, Джефф и не самый сентиментальный в мире человек, но и не трус.
      Нет, только не это. Виолетта хорошо помнила, что чувствовала прошлой ночью в объятиях Джеффа. Он, наверняка, испытывал то же самое и просто не мог бросить ее после всего этого. Кроме того, Джефф не взял ничего из одежды, даже деньги остались в карманах. С ним явно что-то произошло, что помешало ему вернуться или хотя бы прислать записку.
      Сделав такой вывод, Виолетта начала гадать, кто мог задержать Джеффа? Почему? Как? Ей не хотелось думать об ответе на последний вопрос. Она помнила, как погиб ее дядя.
      Но Виолетта знала, что Джефф жив. Она бы непременно почувствовала, если бы это было не так. После долгих раздумий Виолетта решила, что исчезновение Джеффа может быть связано только с рудниками — или с тем, который он собирался купить, или с «Маленьким Джонни».
      Для начала Виолетте требовалось получить информацию об этих рудниках. Она знала, где находятся офисы адвокатов, и направилась прямо туда.
 
      Офис четвертого адвоката, которого посетила Виолетта, располагался над банком Лидвилла. Этот адвокат имел дело не только с семьей Рандольфов, но и с Эли Гудвином и, безусловно, знал местонахождение обоих рудников.
      — Зачем вам это? — последовал довольно невежливый ответ.
      Виолетте очень не понравилось подобное обращение. Адвокат вел себя так, словно она от нечего делать спрашивала о вещах, которые ее абсолютно не касались. Виолетта легко бы могла изменить его мнение, но не хотела рассказывать больше, чем необходимо. Кто знает, можно ли доверять этому человеку?
      — Меня интересует «Маленький Джонни», — объяснила она. — Мистер Рандольф обещал мне показать рудник, но не появился сегодня утром. Не могли бы вы меня туда проводить?
      — Боюсь, у меня нет для этого времени, — ответил адвокат, выказывая полное равнодушие.
      — А не поможет ли мне кто-нибудь из ваших клерков? — продолжала настаивать Виолетта.
      — Женщине очень небезопасно появляться в тех местах.
      — Хорошо, тогда я пойду одна, — Виолетта решительно поднялась. — Когда я увижу мистера Рандольфа, то обязательно расскажу, как вы были несговорчивы.
      Отношение адвоката мгновенно изменилось. Он стал сама предупредительность. Виолетта сразу заподозрила неладное. Дело было явно не чисто. Наверняка, Джеффу мешали узнать правду о рудниках.
      Значит, или с дядей Эли случилось что-то ужасное, или иск был фальшивым. А может, и то и другое вместе.
      Виолетта задумалась. Если ситуация действительно настолько серьезна, как она подозревала, ей угрожает большая опасность. Если кто-то убил дядю Эли и Джеффа, он не станет колебаться и попытается убрать и ее.
      Виолетта отправилась на телеграф и дала две телеграммы: Джорджу и Мэдисону. Но у нее не было времени ждать их приезда. Джеффу угрожала опасность, и дорога была каждая минута.
 
      — Вы уверены, что хотите отправиться туда? — спросил клерк, грубый пожилой человек, совсем не такой, каким Виолетта ожидала увидеть служащего респектабельного офиса адвоката.
      — Но я ничего не увижу отсюда, — ответила она. Рудник находился на холме у подножия Моски-тового хребта. От деревьев остались только пни, напоминая о «том, какой прекрасный лес рос раньше на склонах. Около каждого рудника размещалось несколько строений. Вокруг возвышались горы отработанной породы. Виолетта направилась к „Маленькому Джонни“.
      — Он закрыт, — предупредил клерк. — С тех самых пор, когда при обвале погиб Эли Гудвин.
      — А кто его нашел?
      — Харлан и Чапмэн, владельцы «Серебряной волны». Этот рудник находится рядом. Поэтому так много исков на их владение.
      — Что если… — Виолетта не закончила предложение.
      К ним приближался высокий, неряшливо одетый человек с сердитым лицом.
      — Леди опасно находиться здесь, — заявил он, стараясь казаться приветливым, но глаза говорили совсем другое.
      — Я никогда не была на руднике, — объяснила Виолетта. — До моего отъезда из Лидвилла мне обязательно нужно увидеть хотя бы один из них.
      — Но вы не можете его осмотреть. Он закрыт.
      — Я ей уже говорил об этом, — вмешался клерк, Виолетта обратила внимание на перемены в его поведении. Судя по всему, клерку тоже очень не, понравился этот человек.
      — Как вас зовут? — спросила она.
      — Дэвид Чапмэн. Я один из владельцев «Серебряной волны».
      — А можно мне тогда посмотреть ваш рудник? Виолетта не доверяла этому человеку и решила притвориться немного глуповатой.
      — Я до смерти хочу увидеть хотя бы один рудник. В Денвере так много говорят о них. Подумайте сами, я могла бы похвастаться своим друзьям, что спускалась вниз.
      — Простите, мадам, но это невозможно. Мужчины спускаются в рудник вот в этих корзинах, — Чапмэн указал на одну. — Это очень опасно. Несколько человек разбились насмерть, вывалившись из них.
      По спине Виолетты пробежал холодок. Она уже была уверена, что от Джеффа избавились именно с помощью корзины, возможно, даже этой самой, и молила Бога, чтобы он не оказался в числе тех погибших.
      Виолетта подошла к краю шахты и заглянула вниз. — Там так темно. Как вы там можете что-нибудь увидеть?
      — Мы пользуемся свечами, — ответил Чапмэн. — Правда, некоторые предпочитают масляные лампы, но они могут вызвать пожар.
      — А вы уверены, что мне не удастся спуститься туда в корзине? — поинтересовалась Виолетта. — Это было бы очень забавно.
      — Нет, мадам. Это опасно.
      — Ого-го! — крикнула Виолетта в дыру, потом изобразила удивление, услышав слабое эхо. — А можно мне взять кусочек серебра? Должна же я что-нибудь привезти отсюда, чтобы показать своим друзьям.
      — Серебро добывается глыбами, а не кусочками, мадам.
      Виолетта изобразила на лице разочарование.
      — Неужели я вернусь домой ни с чем? Кто мне поверит, что я действительно видела рудник?
      — Пойдемте со мной, мадам, — пригласил Чапмэн.
      Виолетта вместе с клерком последовала за ним к «Серебряной волне». Уже через несколько минут наверх поднялась корзина, доверху наполненная породой. Чапмэн взял два куска и передал их Виолетте.
      — Но это только черные камни, — удивилась она.
      — Именно так выглядит серебро, — объяснил Чапмэн. — Чтобы получить чистое серебро, породу нужно расплавить. Покажите это своим друзьям. Не думают же они на самом деле, что серебро просто валяется на земле, только собирай?!
      — Спасибо, — сказала Виолетта, стараясь выглядеть разочарованной.
      На самом деле она была крайне взволнованна. Если все обстоит так, как она подозревала, это серебро из рудника ее дяди. Значит, у нее в руках находится доказательство воровства Чапмэна. Установить это будет совсем несложно: порода из разных жил отличалась друг от друга, как отпечатки пальцев.
      — А теперь возвращайтесь в отель. Здесь опасно. Под этими горами везде проложены туннели.
      Виолетта довела свою роль до конца. Оставалось надеяться, что Чапмэн поверил ей. Когда они удалились на приличное расстояние, она повернулась к клерку.
      — Вы должны привезти меня сюда ночью.
      — Зачем?
      — Мы должны найти немного серебра из рудника моего дяди. Я собираюсь доказать, что эти куски и те, что мы найдем, из одной жилы.
 
      Джефф очнулся от своих невеселых мыслей. Ему показалось, будто наверху промелькнула тень, словно кто-то наклонился над шахтой и заглянул внутрь. Потом ему послышался голос Виолетты. Джефф вскочил на ноги и позвал ее. Но разве его голос мог достичь поверхности? Джефф еще раз окликнул Виолетту, подождал, но больше ничего не увидел и не услышал.
      Наверное, у него уже начались галлюцинации. Холодная темная тишина сыграла с ним злую шутку. Джефф провел здесь столько томительных часов, что впал в какое-то оцепенение. Он пытался стряхнуть его, но безуспешно, у него просто не осталось на это сил.
      Впрочем, возможно это и к лучшему, отрешенно подумал Джефф. Так, по крайней мере, не поймешь, когда придет смерть. Но тут Джефф вспомнил о Виолетте. Разве он нашел ее только для того, что бы сразу потерять? Нет, ему еще рано умирать. Джефф не знал, как это сделать, но собирался выбраться отсюда и прожить много счастливых лет.
 
      Поздно ночью, заперев образцы породы в сейфе адвоката, Виолетта вместе с клерком вернулась к «Маленькому Джонни». С ними пошел еще один человек.
      — Я настаиваю на том, чтобы вместе с вами спуститься в корзине, — заявила Виолетта. — Мне нужно самой убедиться, что Джеффа там действительно нет.
      — С какой стати он должен был сделать это? — удивился клерк.
      — Не имею понятия. Но что-то ведь помешало ему вернуться. У меня такое предчувствие, что это каким-то образом связано с рудниками.
      — Будьте осторожны с этой киркой, мадам, — посоветовал клерк. — Вы можете пораниться.
      — Лучше помогите-ка мне забраться в корзину, — как можно увереннее сказала Виолетта, стараясь собрать все свое мужество.
      Она бравировала перед этими двумя людьми, но на самом деле была ужасно напугана. Виолетта почти лишалась чувств, представляя, что ей придется висеть в корзине над шахтой глубиной в несколько сот футов.
      — Давайте я залезу первым, а потом мы с Томом поможем вам, — предложил клерк.
      Виолетта забралась в корзину довольно успешно, но у нее кружилась голова от страха вывалиться оттуда. А когда Том начал опускать корзину, Виолетта едва не потеряла сознание.
      — Держитесь, мадам, — сказал клерк. — А то вы упадете на дно шахты раньше, чем успеете понять это.
      Виолетта знала, что нет другого способа спуститься вниз, и постоянно напоминала себе, что ищет Джеффа и готова все перенести ради этого.
      Ей также хотелось получить свой рудник, но главное было — найти Джеффа. Именно это путешествие под землю доказало, насколько он важен для нее.
 
      Джефф постепенно выходил из состояния оцепенения. Сверху отчетливо доносился звук опускающейся корзины. Единственными людьми, знавшими, что он находится здесь, были те, кто убил Эли Гудвина. Очевидно, теперь они спускались, чтобы добраться и до него.
      Окончательно стряхнув оцепенение, Джефф спрятался подальше в туннель, собираясь сначала выяснить, кто к нему пожаловал, а уж потом выдавать свое присутствие.
 
      — Они в корзине, Том? — спросил Дэвид Чапмэн.
      — Да, мистер Чапмэн. Они сейчас где-то на полпути. Хотите, чтобы я сбросил их?
      — Нет, но как только корзина достигнет дна, обрежь канат. Все решат, что он просто сгнил. Никому не придет в голову беспокоиться о новом канате для закрытого рудника.
      Том ускорил спуск, увеличив тем самым раскачивание корзины.
      — Что ты делаешь? — удивился Чапмэн.
      — Даю им возможность немного поразвлечься, — усмехнулся Том.
      — Очень хорошо, что ты сообщил мне о планах этой глупой женщины, — проговорил Чапмэн после некоторого молчания.
      — Я решил, что вас это заинтересует. Что мне делать дальше после того, как я закончу здесь?
      — Приходи на «Серебряную волну».
      — Вы мне заплатите?
      — Конечно. Я все сделаю.
 
      Джефф не верил своим ушам: из корзины явно раздавался голос Виолетты. Он старался отогнать чувство нереальности происходящего. Надежда снова вернулась к нему. Конечно же, это Виолетта! Ей как-то удалось найти его. Теперь он спасен.
      Господи, Пит! Его тело по-прежнему лежало на дне шахты, а Джеффу не хотелось, чтобы Виолетта сразу же наткнулась на мертвого человека. Собравшись с силами, Джефф оттащил тело Пита на несколько ярдов в глубь туннеля, решив позже побеспокоиться о похоронах.
      Вернувшись в первый туннель, Джефф зажег свечу. Ему не терпелось поскорее увидеть лицо любимой. Было слышно, как она с кем-то разговаривает. Наконец корзина ударилась о землю. Спутник давал Виолетте советы, как лучше выбраться, чтобы не упасть, потом Джефф услышал легкие шаги. Свеча вдруг погасла. Ломая спички, Джефф с трудом снова зажег ее, потом еще две. Теперь на полу горели три свечи.
      — Джефф! — воскликнула Виолетта. Ее голос показался ему самым прекрасным звуком на свете. Джефф устремился навстречу Виолетте, и она упала в его объятия. Он целовал ее губы, щеки, глаза и никак не мог оторваться.
      — Как ты узнала, что я здесь? — наконец спросил Джефф.
      — Когда ты не вернулся утром, я сразу поняла: это связано с рудниками. А встретившись с Дэвидом Чапмэном, сразу заподозрила его в ужасном преступлении.
      — Теперь это уже не имеет значения; Мы спасены. Как только я поднимусь на поверхность, сразу засажу Чапмэна в тюрьму на всю оставшуюся жизнь.
      Неожиданно послышался какой-то странный свистящий звук, словно что-то летело сверху с огромной скоростью. Канат! Кто-то сбросил его вслед за корзиной. Они оказались заперты в мышеловке.
      Им всем суждено теперь умереть здесь.

      Джефф внимательно осмотрел канат. Большая его часть упала на дно шахты, а остальная за что-то зацепилась.
      — Канат, наверное, оборвался! — воскликнула Виолетта.
      — Больше похоже, что ваш друг обрезал его и сбросил вниз.
      — Но это значит…
      — Это значит, что кто-то очень хочет нашей смерти, — сделал вывод Джефф.
      — Но я знаю Тома Блейка с тех самых пор, когда он приехал в Лидвилл, — вмешался клерк. — Том .не мог так со мной поступить.
      — По-видимому, он понял, что за предательство может получить много денег от Харлана и Чапмэна.
      — Думаешь, это сделали они? — спросила Виолетта.
      — Если Харлан и Чапмэн действительно воруют серебро из рудника твоего дяди, у них просто не было другого выхода.
      Джефф еще раз потянул за веревку. Она держалась крепко.
      — Кажется, канат за что-то зацепился. Вот только за что?
      — Может, за крепеж? — высказал предположение клерк.
      Джефф повис на канате, и тот выдержал.
      — А если тебе попробовать вскарабкаться по нему? — обратился он к клерку.
      — Зачем? Наверху ничего нет, кроме таких же туннелей.
      — На этом уровне выхода точно нет. Я прошел до конца обоих туннелей.
      — Здесь вообще нет выходов, — заявил клерк.
      — Кто знает. Мы должны проверить, можно лис помощью каната перебраться на следующий уровень. Я бы попробовал сам, но у меня только одна рука. Конечно, разумнее это было бы сделать кому-нибудь полегче, но у Виолетты не хватит сил.
      Клерк тоже попробовал канат, и его вполне удовлетворила его прочность.
      — Не знаю, смогу ли я забраться так высоко. Я давно не работал на рудниках, поэтому руки уже не те.
      — Но это наш единственный шанс, — заметил Джефф. — Если мы умрем, то и ты умрешь вместе с нами.
      — Мой хозяин знает, где мы.
      — Но он не знает, что мы спустились в шахту, — возразила Виолетта. — И потом, адвокат может ничего не узнать до утра. Возможно, он будет ждать еще день или два, прежде чем начать поиски. Еще несколько дней уйдет на то, чтобы все выяснить.
      — Кроме того, Чапмэн может закрепить на поверхности другую корзину, чтобы все выглядело так, как будто никто не спускался вниз, — добавил Джефф.
      — Хорошо, я попытаюсь, — сдался клерк.
      — Зажми канат между ног, а руками подтягивайся, — посоветовал Джефф.
      — Мне известно, как это делается. Вот только смогу ли я?
      Джефф больше ничего не сказал. Он обнял Виолетту и молился, чтобы все получилось.
      — Ты не видишь, где зацепилась веревка? — спросил он, когда клерк поднялся примерно футов на десять.
      — Нет, — ответил тот. — У меня едва хватает сил держаться.
      — Обхвати канат ногами, — снова посоветовал Джефф, но клерк продолжал взбираться наверх, отталкиваясь ногами от стен шахты.
      — Получится ли у него? — шепотом спросила Виолетта. — Если ему удастся…
      В этот момент клерк сорвался с каната и упал на дно шахты. К счастью, он успел отклониться от корзины. Это спасло ему жизнь. Клерк сломал только ногу.
      Виолетта бросилась к раненому.
      — Мы должны как-то зафиксировать ногу. Но, вообще, ему нужен доктор.
      Джефф задумчиво смотрел то на клерка, то на канат — их единственную надежду на спасение. Выдержит ли он его вес? Сможет ли он подняться с одной рукой?
      — Тебе не удалось разглядеть, где зацепился канат? — спросил Джефф у клерка.
      — Нет, но он вряд ли выдержит вас.
      — И все-таки нужно попытаться, — наконец решился Джефф. — Вот только придется отодвинуть тебя немного в сторону. Вдруг я тоже сорвусь с каната.
      — Но ты же не сможешь подняться! — воскликнула Виолетта.
      — У меня нет другого выбора.
      — Ты можешь упасть. Кроме того, здесь все равно нет другого выхода.
      — Если Харлан и Чапмэн воруют серебро из «Маленького Джонни», где-то должен быть туннель, соединяющий рудники. Здесь его нет.
      Виолетта порывисто обняла Джеффа.
      — Я не для того столько времени терпела твои грубости, чтобы теперь потерять тебя. Будь осторожен.
      Джефф поцеловал Виолетту и тут же отвернулся, чтобы не видеть ее расстроенного лица. Ему нужно было выбросить все из головы и сосредоточиться на предстоящем подъеме. Джефф потянул канат, потом повис на нем на правой руке, проверяя на прочность. Он не имел права на ошибку, от этого сейчас зависела их жизнь. Обвязав канат вокруг талии, Джефф пропустил его между ног и, ухватившись рукой за другой конец каната, попробовал подтянуться на пару футов. Все прошло нормально.
      Джефф ухватился ногами за второй конец каната, чтобы иметь дополнительную опору. Он был очень сильным человеком, однако сомневался, что ему удастся подняться на высоту около тридцати футов, пользуясь только одной рукой.
      Джефф испытывал огромное напряжение. Ему приходилось удерживать на одной руке вес около ста килограммов. Казалось, рука вот-вот выскочит из сустава. По сравнению с этим штанга была просто игрушкой.
      Джефф решил подниматься за один раз не больше чем на двадцать сантиметров. На высоте десяти футов он остановился, чтобы перевести дыхание и позволить передохнуть мышцам руки.
      Джефф подумал о Виолетте. Сейчас от него зависела ее жизнь. Приложив невероятные усилия, он преодолел еще десять футов. Мышцы сводило судорогой от боли и напряжения, но Джефф продолжал карабкаться вверх. Прямо над собой он увидел отверстие. Когда Джефф находился уже в двух футах от туннеля, канат неожиданно выскользнул из руки. Джефф из последних сил попытался поймать его. К счастью, ему это удалось. Придя в себя. Джефф подтянулся еще на двадцать сантиметров. Каждая частица его тела кричала от боли, требуя, чтобы он выпустил канат.
      Джефф упорно боролся с собой. Мысли о Виолетте помогали ему продвигаться вперед, преодолевая боль и невероятное напряжение. Он хотел бы еще долго любить Виолетту, любоваться ею, переби — ^ рать ее прекрасные густые волосы. Джефф с ужасом думал, что произойдет с Виолеттой, если ему не удастся найти выход.
      Почти на пределе своих сил и возможностей он бросил тело в туннель.
      «Посмотри на меня, отец! Я все-таки сделал это' Теперь ты не смог бы назвать меня трусом. Я сделал это с одной рукой!»
      Какое-то время Джефф неподвижно лежал на полу. Казалось, он больше никогда не сможет даже пошевелиться. Во рту у него пересохло от жажды. Именно в этом таилась главная опасность. Джефф уже сутки обходился без воды. Если он не найдет выход, то умрет раньше Виолетты и клерка.
      Джефф заставил себя подняться, хотя рука болела так, что ему с трудом удавалось шевелить пальцами. Достав из кармана свечу, он сломал несколько спичек, но все-таки зажег ее.
      Вдруг совсем рядом с ним кто-то фыркнул. В туннеле явно находился кто-то еще. Джефф сначала решил, что это Харлан и Чапмэн разыскали его. Однако они не смогли бы спуститься сюда без корзины.
      С бешено бьющимся сердцем Джефф пристально вглядывался в темноту, затем, подняв над головой свечу, осторожно двинулся вперед. Вскоре он обнаружил запряженного в тележку для перевозки руды мула. Так вот откуда шел запах мочи!
      Джефф задумался. Раз здесь стоит мул, значит, кто-то приносит ему воду и еду. Но «Маленький Джонни» закрыт, следовательно… он нашел выход!
      Снова подняв свечу над головой. Джефф направился прямо к ведру с водой. К счастью, она оказалась свежей. Он с наслаждением прополоскал рот, потом выпил несколько пригоршней.
      Джефф осмотрел мула. Животное чувствовало присутствие человека. Однако мул столько времени провел в темноте, что почти ослеп. Впрочем, это не имело значения. По крайней мере, мул поможет ему поднять сюда Виолетту и клерка.
      Джефф вернулся к шахте. Помахав свечой, он крикнул:
      — Я нашел проход!
      — Но как же мы поднимемся? — спросила Виолетта.
      — Здесь стоит мул. Скажи клерку, чтобы он сделал на конце каната петлю. Мы тебя поднимем.
      — Пусть первым поднимется клерк, — не согласилась Виолетта.
      Джеффу это не понравилось, но он знал: она не изменит своего решения. Конечно, нелегко было поднимать человека со сломанной ногой, но клерк перенес это прекрасно. Через некоторое время Джефф уже помогал Виолетте забраться в туннель. Он с облегчением обнял любимую.
      — Я думала, мы все умрем, — сказала она.
      — Только не мы, — заверил ее Джефф, отбрасывая прочь свои сомнения. — Во всяком случае, я не собираюсь умирать первым среди братьев Рандольфов. Кроме того, мне еще слишком многое нужно сделать.
      — Например?
      — Жениться на тебе.
      Виолетта рассмеялась, правда, несколько натянуто, но все-таки рассмеялась.
      — Еще не прошла неделя.
      — Да? А я решил, что все уже позади.
      — Кстати, что за человек там, внизу? Улыбка застыла на лице Джеффа. Неужели Виолетта нашла своего дядю?
      — Он похож на старателя, — объяснила она. — Я обнаружила его немного дальше, в туннеле. Что с ним произошло?
      — Это Пит Колфакс. Чапмэн сбросил его в шахту за то, что он помог мне. Когда мы выберемся отсюда, то непременно отправим кого-нибудь за ним, — Джефф замялся. — Внизу есть еще одно тело.
      — Мой дядя?
      — Да.
      — Ты уверен?
      — Я нашел его бумажник. Харлан и Чапмэн убили Эли и завалили его камнями. Здесь никогда не было никакого обвала. Этот рудник не опасен. Давай покажу, что я обнаружил.
      Джефф подвел Виолетту к месту, где стояло ведро с водой. Отсюда в разных направлениях разбегалось множество туннелей.
      — Из этого места они, судя по всему, берут породу, которую затем поднимают из «Серебряной волны», — Джефф указал на скалу с явными признаками добычи. — Жила выглядит очень богатой.
      — Как мы узнаем, в каком туннеле находится выход? — спросила Виолетта. — Здесь их так много.
      — Надеюсь, мул знает дорогу, по которой перевозит руду.
      — А как вы собираетесь поднять нас наверх? — поинтересовался клерк. — Не думаю, что Харлан и Чапмэн захотят помочь нам в этом.
      — Разумеется, — согласился Джефф. — Полагаю, они не появятся здесь еще несколько часов. За это время мы что-нибудь придумаем.
      — Пока ты будешь думать, помоги-ка мне перевязать ногу этому бедняге, — попросила Виолетта.
 
      Многие рудники работали сутками напролет, чтобы их владельцы могли поднять как можно больше породы за более короткое время. Так как люди постоянно находились под землей, для них не имело никакого значения: день сейчас или ночь. Однако Харлан и Чапмэн работали только днем, потому что никому не могли доверить свой секрет. А пленникам это было только на руку.
      Ожидание казалось невыносимым. Наконец Джефф услышал приближающиеся шаги. Вскоре до него донеслись голоса Харлана и Чапмэна.
      — Не нравятся мне все эти убийства, — говорил Харлан. — Когда-нибудь все непременно выяснится. Какая польза будет от этих денег, если нас повесят?
      — Никто ничего не пронюхает, — ответил Чапмэн. — Никто не знает, что они пропали. А если и убедятся в этом, все равно не будут знать, где их искать.
      — Но там Рандольф, — возразил Харлан. — Если он умрет, его семья не успокоится, пока не выяснит причину столь внезапного исчезновения.
      — К тому времени, когда это произойдет, мы продадим рудник и уедем в Европу с таким количеством денег, что до конца своих дней будем жить как короли.
      — Жаль, что мы не приняли предложение, которое получили шесть месяцев назад.
      — Да это же была мелочь! Все знали, что рудник не дает прибыли.
      — Тебе не мешало бы прислушаться к компаньону, Чапмэн, — проговорил Джефф, выступая из темноты. — У него больше здравого смысла, чем у тебя.
      Чапмэн вздрогнул, но не успел даже поднять руку, как Джефф отбросил его ударом к стене. Но Чапмэн был очень сильным человеком. Быстро вскочив на ноги, он послал свой огромный кулак в лицо Джеффа. Тот ответил ударом по горлу. Пока Чапмэн пытался отдышаться, Джефф коротким ударом в челюсть отправил его в нокаут.
      Джефф оглянулся, ожидая атаки сзади, но ее не последовало. Клерк с помощью Виолетты подкрался сзади к Харлану и ударил его куском породы.
      — Думаю, нам нужно сбросить их в шахту, — предложил клерк.
      — А как мы выберемся на поверхность? — спросила Виолетта.
      — Надеюсь, этот тупоголовый Том Блейк находится сейчас около подъемной машины, — заметил клерк.
      — Мы используем Харлана, — предложил Джефф. — Он уговорит Блейка, чтобы тот помог мне.
      — Узнав вас, Блейк вряд ли захочет это сделать. — усомнился клерк.
      — Все равно стоит попробовать.
      — И как вы собираетесь это сделать?
      — Я собираюсь оставить тебя с Чапмэном.
      — Хорошо. Если вы не вернетесь через час, я сброшу его в шахту.
      — Будьте моим гостем, — обратился Джефф к Харлану, который уже пришел в себя. — Ты говорил, что тебе не нравятся все эти убийства. У тебя есть шанс доказать это. Выполняй мои приказы, а я позабочусь, чтобы тебя не повесили.
      — А вы можете это сделать?
      — Он Рандольф, — вмешался клерк. — Они могут все.
      Джефф отвел Виолетту в сторону.
      — Я не доверяю Харлану. Возможно, он действительно не хотел убивать, но не настолько все это ему не нравилось, чтобы остановить Чапмэна. Я положу в корзину длинный шест. Как только мы достигнем поверхности, ты должна будешь положить этот шест поперек ствола шахты.
      — Мне никогда не приходилось такого делать, — призналась Виолетта.
      — Только убедись, что шест проходит под ручкой корзины и лежит на обеих сторонах отверстия. В таком случае, если Блейк решит пожертвовать Хар-ланом, чтобы убить нас, корзина не упадет вниз. А я постараюсь выскочить из корзины и остановить Блейка, прежде чем он что-либо предпримет. Понимаешь? — Виолетта кивнула, и Джефф продолжил: — Сиди, пригнувшись, до последней минуты. Я не хочу, чтобы Блейк заметил кого-нибудь кроме Харлана. Как только положишь шест, тут же выскакивай из корзины. Будет возможность, я непременно помогу тебе. Но сначала мне придется заняться Блейком. А теперь вперед.
      Предварительно Джефф отобрал у Харлана колокольчик для подачи сигнала, уложил в корзину длинный шест и помог Виолетте влезть в корзину вслед за Харланом. Затем Джефф сам забрался туда, громко позвонил в колокольчик один раз и, сильно размахнувшись, забросил его в туннель.
      — Это чтобы ты не смог подать другой сигнал, — объяснил он Харлану.
      Корзина начала медленно подниматься на поверхность. На высоте двадцати футов Джефф сказал Виолетте:
      — Пригнись. Помни, о чем мы говорили. Затем он поставил Харлана впереди себя. Правда, Джефф был выше, но надеялся на то, что Блейк не ожидает подвоха и не будет столь внимательным.
      — Стой спокойно, Харлан, — предупредил он. — Когда корзина остановится, скажи Блейку, что ты поранился и тебе нужна помощь, чтобы выбраться.
      Харлан согласно кивнул, но чем ближе они поднимались к поверхности, тем меньше и меньше ему доверял Джефф. По всему было видно, что он собирается предать их. Поэтому, когда корзина достигла поверхности, Джефф схватил Харлана за горло. Тот попробовал сбросить его руку, но у Джеффа была крепкая хватка. Тогда Харлан попытался крикнуть, но из его горла не донеслось ни звука. Джефф с удовлетворением увидел, что Виолетта, как и было условлено, просунула шест. Теперь корзина находилась в безопасности, и следовало заняться Блейком.
      Заметив Джеффа, Том Блейк припустился бежать вниз по холму.
      — Задержите его! — крикнул Джефф людям, работающим около соседнего рудника. — Он только что пытался убить женщину.
      — Вранье! — попытался возразить Блейк.
      — Я Джефферсон Рандольф! Остановите этого человека!
      Старатели тут же бросились догонять Блейка, а Джефф поспешил к Виолетте. Та уже выбралась из корзины. Рядом, держась за голову, стоял Харлан. По его лицу текла кровь.
      — Что произошло? — удивился Джефф.
      — Харлан хотел задушить меня, — ответила Виолетта. — Я и ударила его куском породы, которую он пытался украсть с рудника моего дяди.
      — Но где…
      — В моей сумочке. Я всегда держу в ней то, что мне может понадобиться.

      — Будет очень легко доказать, что Харлан и Чапмэн воровали серебро на «Маленьком Джонни», — говорил Джефф приехавшему утром Джорджу; они отдыхали в апартаментах Табора. — Работы на рудниках пока приостановлены. Никто не видел, как Харлан и Чапмэн убивали Эли Гудвина, но Харлан признался, что Чапмэн убил помогавшего нам старателя. Виолетта получит рудник, а также деньги за проданное серебро, вырученные со времени смерти ее дяди. Это составит около полумиллиона долларов.
      — Не думаю, что вы теперь вернетесь в школу, — сказал Джордж.
      — Я сыта по горло работой воспитательницы, — призналась Виолетта.
      — Я имел в виду должность директора. Мисс Сеттл уволена. Совет подыскивает кого-нибудь на это место.
      — Виолетта собирается вернуться в Массачусетс и помочь женщинам, которые во время войны ухаживали за ранеными, — вмешался Джефф.
      Джордж недоуменно посмотрел на Виолетту.
      — Признаться, я еще не решила, что мне делать, — ответила она — Обстоятельства меняются так быстро.
      — Я пытаюсь ее уговорить остаться в Денвере, — заметил Джефф. — Понимаю, Кларе Рабин это вряд ли понравится, но пришло время денверскому обществу посплетничать о новой миссис Рандольф.
      Лицо Джорджа выражало неподдельное удивление.
      — Да, я попросил Виолетту выйти за меня замуж, но она мне еще не сказала «да», — объяснил Джефф, поднимаясь. — Может, пока я повидаюсь с судьей, ты попробуешь уговорить ее. До отъезда нужно решить вопрос с рудником и деньгами Виолетты. Я буду рад поскорее убраться отсюда.
      После ухода Джеффа в комнате повисла неловкая тишина. Виолетта налила Джорджу еще один стакан молока.
      — Вы уверены, что с вами все в порядке? — спросил Джордж.
      — Да, я прекрасно себя чувствую. Беспокоиться нужно о Джеффе. Не знаю, где он нашел силы, чтобы взобраться наверх с раной в плече.
      — Джефф гораздо крепче, чем думают люди.
      — Крепче, чем он думает сам, — поправила Виолетта.
      — Да, комплексов у него больше, чем у других, — согласился Джордж. — Но полагаю, ваше успешное спасение придаст ему уверенности.
      — Еще до того, как попасть в рудник, Джефф вел себя совсем как другой человек, — заметила Виолетта и покраснела, вспомнив, как он нес ее на плече по улицам города. — Не знаю, в чем здесь причина, но я еще никогда не видела его таким веселым и в таком хорошем настроении.
      Джордж рассмеялся.
      — Никому не рассказывайте об этом. Это смутит Джеффа, да вам никто и не поверит.
      Но Виолетта даже не улыбнулась и вполне серьезно произнесла:
      — Но вы же поверили?
      — Я ближе к Джеффу, чем остальные, — вздохнул Джордж. — Я еще помню, каким он был до войны. Конечно, Джеффу никогда уже не стать тем мальчиком, но он уже не будет и тем озлобленным человеком, каким все его знали последние двадцать лет. И сделали это вы. Вы собираетесь за него замуж?
      — Я попросила Джеффа задать мне этот вопрос через несколько дней.
      — Почему?
      — Я не хочу, чтобы он женился на мне для решения проблем со своей рукой. Он должен быть уверен: я выхожу за него замуж как за обычного человека.
      — Но вы любите его? Вы хотите выйти за него замуж?
      — Больше всего на свете.
      Джордж сделал глоток из своего стакана, потом спросил:
      — Вы говорили с Джеффом насчет отъезда из Денвера?
      — Мы с ним вообще не обсуждали отъезд. Но я знаю: он никогда не согласится жить в Массачусетсе.
      Джордж улыбнулся.
      — Если вы хотите, чтобы Джефф был по-настоящему счастлив, поезжайте с ним в Вирджинию.
      — Меньше всего мне бы хотелось именно этого.
      — Там осталась большая часть того, что потерял Джефф. К сожалению, ему этого нигде не найти, кроме Вирджинии.
      — Не понимаю.
      — Озлобленность Джеффа из-за руки — это только часть его проблем. Он бы легче перенес эту потерю, если бы ему было куда вернуться. Но Юг, который Джефф так любил, оказался полностью разрушен. Поймите, не плантации, а сам его дух. Теперь это уже совсем другой мир. Некоторые из нас могут жить без него, другие скорее умрут, чем попытаются сделать это. Наша мать оказалась именно такой. За эти годы многое погибло безвозвратно, и этого уже никогда не вернуть. Джеффу удалось устроить свою жизнь в Денвере. Он стал достойным членом общества. Однако Джефф никогда не будет полностью счастлив, пока не вернется в Вирджинию и не сделает все возможное для восстановления потерянного мира. Разумеется, вряд ли ему это удастся. Но он непременно должен попробовать.
      — Но Джефф такой удачливый банкир.
      — Да, он прекрасный банкир, — согласился Джордж. — Но это не для него. Джефф был бы счастливее, занимаясь сельским хозяйством.
      — Мне трудно это понять.
      — Мне тоже. Я знаю только одно: единственный способ для него избавиться от комплекса потери руки — попробовать восстановить хоть что-то из когда-то потерянного. Вы можете помочь ему в этом.
      — Я?
      — Вы понимаете его, когда другим это не удается. Кроме того, Джефф никогда не будет полностью счастлив. Для этого потребовалось бы повернуть время вспять.
      — Вы полагаете, что и я не смогу быть абсолютно счастливой?
      — Вам никогда не забыть о потере своей семьи. Но вы сможете достичь мира с собой, если поймете людей, которых ненавидели так долго. Люди есть люди, и не важно, на чьей они стороне. Как только вы узнаете их поближе, то сразу же простите этих людей, а заодно и себя.
      — Себя?
      — Да, вы до сих пор не можете простить себя за то, что не спасли своего брата.
      — Недаром Джефф утверждал, будто вы с Розой умеете читать мысли. Теперь я понимаю, что он имел в виду, — растерянно сказала Виолетта.
      — Джефф когда-нибудь спрашивал, где вы провели ночь после бала?
      — Нет.
      — А вы собираетесь рассказать ему, что все это время были у Ферн?
      — Возможно, но только не сейчас. Джефф настолько мне доверяет, что даже не хочет знать об этом. Мне это нравится.
 
      — В отеле я буду чувствовать себя неуютно, — возразила Виолетта.
      — Но больше негде, — пожал плечами Джефф. — Ты не можешь поехать к Ферн и Мэдисону. До окончания родео у них не будет свободных комнат. У меня дома тебе тоже нельзя остановиться. Кстати, Хен и Лорел тоже обязательно приедут на свадьбу. Понимаю, она получается более людной, чем тебе хотелось, но мы уже и так не стали приглашать половину людей, которые не отказались бы прийти. А в отеле ты увидишься со всеми приглашенными и сможешь получше познакомиться с ними.
      — Кроме свадьбы, нам с тобой нужно обсудить кое-что еще, — Виолетта повернулась к Джеффу, внимательно наблюдая за ним. — Я не хочу оставаться в Денвере. Мне кажется, нам нужно переехать в Вирджинию.
      Лицо Джеффа словно застыло.
      — Кто тебе это посоветовал? — с трудом выдавил он. — Ты не хочешь жить в Вирджинии, тебе не нравится Юг. Ну, конечно же, это Джордж. Так и знал, что вас нельзя было оставлять одних.
      — Это не Джордж, — ответила Виолетта. По крайней мере, не он заставил меня принять такое решение.
      — Тогда кто же?
      — Ты.
      — Я никогда даже не Заикался об этом. Я собирался остаться в Денвере.
      — Наверное, ты забыл, что твердил мне о Вирджинии с первой нашей встречи. Ты всегда хотел вернуться. Кроме того, Джордж рассказал мне о вашем разговоре после бала.
      — С тех пор многое изменилось. Я же не знал, что мы будем вместе.
      — Тебе нужно еще во многом разобраться. Здесь у тебя это не получится.
      — А как же ты?
      — Джордж утверждает, что мне никогда не избавиться от своей злости, пока я не узнаю южан как людей, а не врагов, погубивших мою семью.
      — Джордж не имел право говорить подобные вещи.
      — Но он прав. Ты один этого не понимаешь.
      — А если ничего не получится?
      — Тогда мы вернемся назад, в Денвер, или переедем в любое другое место. Для меня это не важно, пока я с тобой. Поэтому давай начнем с Вирджинии.
      — Ты не шутишь? Ты уверена, что действительно хочешь этого?
      — Да. Я с девятнадцати лет мечтала о встрече с тобой. Мне кажется, что я потеряла десять лет своей жизни. Но я не хочу все оставшееся время мириться с прошлым. Мне нужно встретиться с ним лицом к лицу и избавиться от всего, мешающего жить. Я люблю тебя, Джефф Рандольф. Ты самый прекрасный, самый замечательный человек, которого я когда-либо встречала. Но ты мне нужен весь, без остатка. Я не хочу, чтобы между нами стояли призраки.
      Джефф обнял Виолетту и расстроганно произнес:
      — Не важно, где нам придется жить, призраки всегда есть и будут.
      — Ну, ладно, — согласилась Виолетта. — Пусть остается, но только один и какой-нибудь очень маленький. А остальные пускай охотятся за кем-нибудь другим.

       Рождество, 1881 год.
      Роза и Виолетта сидели в экипаже, наблюдая, как Джефф и Джордж осматривают строящееся здание.
      — Я говорила ему, что нам не нужен такой огромный дом, — заметила Виолетта. — Я просто физически не могу родить столько детей, чтобы заполнить этот особняк.
      — Но вы уже неплохо начали, — засмеялась Роза, указывая на белокурого ребенка на руках Виолетты. — Даже Ферн не удавалось в один и тот же год родить и снова забеременеть.
      Виолетта смущенно вспыхнула.
      — Наверное, нам обоим хочется наверстать упущенное время.
      — Ты собираешься участвовать в этой затее?
      — Не знаю. Я уже объяснила Джеффу, что не могу пока уехать из дома.
      — Джордж что-то мне рассказывал об этом.
      — Это своеобразная комбинация того, что хотели мы с Джеффом. Мы собираемся собрать здесь на месяц покалеченных солдат и с той и с другой стороны, обеспечить их лучшим медицинским оборудованием, которое только можно найти, оплатить им протезирование. В общем, по мере возможности основательно подлечить этих людей. Кроме того, их семьи смогут месяц отдохнуть. По возвращении им будет легче ладить друг с другом.
      — Но Джеффу этого, конечно, недостаточно?
      — Нет. Сначала это был банк. Потом он хотел скупить все разрушенные фермы в трех округах и восстановить их, а теперь собирается баллотироваться в законодательный орган штата.
      — А тебе не приходило в голову, что Джефф может стать губернатором штата?
      Однако Виолетту не слишком обрадовало подобное предположение.
      — Я пыталась ему объяснить, что в Вирджинии проживают тысячи людей, что он не может все делать один. Но Джефф меня не слушает. Мне нужен муж, а не замечательный работник.
      — Рандольфы — самые трудные в мире мужья. В конце концов они сами поймут это.
      Лето 1882 года.
      — Тебе удобно? — спросил Джефф.
      — Все хорошо, — успокоила его Виолетта. — Пока это еще возможно, мне хочется насладиться бризом. Скоро станет слишком жарко.
      — Мы могли бы на лето уехать в Массачусетс. Там гораздо прохладнее.
      — Не выдумывай, — засмеялась Виолетта. — Ты ведь не переживешь, если ребенок родится янки.
      Джефф погладил округлившийся живот жены и тоже засмеялся.
      — Не знаю. Мне же нравится иметь жену-янки. Не думаю, чтобы Том стал возражать против сестрички-янки.
      Виолетта посмотрела туда, где в траве ползал их сын, занятый поиском жучков, веточек, кусочков грязи и всего остального, с тем чтобы потом положить это себе в рот. Странно, но с недавних пор Вирджиния стала для Виолетты больше домом, чем Массачусетс. С ней были связаны ее новая жизнь и семья. Теперь Виолетта просто не могла представить жизни в другом месте.
      Конечно, ей хотелось когда-нибудь вернуться в Массачусетс, но только в гости и только после рождения ребенка. Точнее, после рождения еще нескольких детей. Виолетте хотелось, чтобы это были в основном девочки. Джефф заслужил хотя бы одну настоящую южную красавицу, но с новоанглийским здравомыслием. Для этого, по мнению Виолетты, ей потребуется несколько дочерей. Она сомневалась, что у нее с первого раза получится такое удивительное сочетание.
      — Я прекрасно себя чувствую. Да и вряд ли доктор позволит такое дальнее путешествие.
      — А что он говорит?
      — Доктор утверждает, что в июле я должна родить красивого здорового малыша. Если же мой муж начнет мне слишком досаждать, я могу перебраться в клинику.
      Джефф опустился рядом с женой.
      — На этот раз мне бы хотелось получить девочку с рыжими волосами и голубыми глазами, такую же упрямую, как и ее мать.
      — Я думала, тебе и меня хватает.
      — Кстати, я решил не баллотироваться в законодательный орган, мне не нравится находиться далеко от семьи. Я хочу быть рядом, чтобы видеть, как ты подскакиваешь, желая убедиться, что Том положил в рот. Мне нравится наблюдать, как ты ходишь по дому, толстая и неуклюжая, с нашим еще не родившимся ребенком. Я хочу получать все возможные удовольствия от положения отца и любовника.
      — Ты уверен, что не пожалеешь о своем решении?
      — Хватит с меня и банка. — Но ты хотел сделать еще так много. Джефф притянул Виолетту к себе. Его поцелуй был долгим и сладким, как запах жимолости, которая карабкалась по стене, отделяющей двор от сада.
      — Я все успею сделать, — заверил он.
      — А как насчет поста губернатора?
      — Возможно, когда-нибудь, когда ты превратишься в настоящую южную красавицу.
      Виолетта обняла мужа и прижалась к нему так крепко, как только могла.
      — Значит, Вирджиния потеряет самого лучшего губернатора, какой только мог у нее быть, потому что я до конца своих дней собираюсь остаться чертовой янки.