Нина: А ты прими таблетки. Прими сразу полную банку таблеток и заснешь.
      Бела: В Европу едете с радостью. В Азию возвратитесь в слезах. Ну да ладно уж.
      Нина: Не дождешься.
      Бела: С Божьей помощью. Господь все помнит.
      Нина: Господь, шмосподь.
      Бела (плачет): Будет и на моей улице праздник. Будет... будет...
      Нина: Что будет? А вот что будет - мы будем с моим мужем - доктором кушать разные вскусности в венских кафе, вот что будет (возвышает голос) ладно, не реви. Расставаться всегда тяжело, но мы еще встретимся.
      Бела (продолжает плакать): Ниночка! Мне будет так тебя не хватать!
      Элиша: Такси! (хватает чемоданы) Ну, всем досвидания! Я буду изучать в Европе анатомию на высоком уровне, потому что там больше делают операций.
      Уходит. Нина делает воздушный поцелуй и уходит вслед за ним.
      Пауза
      Бела: Чего ж вы не поженились?
      Зиги: Не знаю. Я был уверен что все будет в порядке с до ... до.. стабильными доходами.
      Бела: А выяснилось, что нет.
      Зиги: Ока... ока... оказывается, что даже если есть доход, так найдутся такие, у кого бо... больше...
      Бела: И что же ты намерен теперь делать со своими до... доходами?
      Зиги: Не буду отвечать.
      Уходит. Бела остается сидеть на остановке. Рассвет. Появляются Альберто и Лола. У Альберто в руках полная корзина с покупками, другой он поддерживает ее под локоть.
      Альберто: Ничего, ничего, госпожа Глобчик, я провожу вас до дому, мне это совсем не трудно. (смотрит на Белу) Привет, Бела!
      Бела презрительно отстраняется.
      Альберто: Как мама себя чувствует? Привет ей передай.
      Бела демонстративно поворачивается к нему спиной и уходит.
      Лола (смеется): Вы просто дьявол, господин Пинкус. Женщины должны вас остерегаться.
      Альберто (довольно смеется): Я скорей ребенок. И зовите меня Альберто.
      Лола: Нет, нет, я опасаюсь.
      Альберто приближается к ней, обнимает. Она смеется.
      Лола: Ну, пришли. Спасибо, что проводили и извините, что я не предлагаю вам подняться ко мне.
      Альберто: Разумеется. Мне бы не хотелось задевать ваши чувства.
      Лола: Спасибо.
      Альберто (передает ей корзину): Так на исходе субботы.
      Лола: В 8.
      Уходят. Входит Амци в пальто , накинутом на пижаму. Его ведут под руки Бруно и Циля. Голова Амци перевязана, лицо искривлено.
      Альберто: Добрый день , Амци. Ну что, все в порядке? Выписали? (Амци не узнает его). Это же я, Альберто!
      Амци (безразлично) А-а. (Пауза). "Дорогой Амци Хоффштеттер, сегодня мы прощаемся с тобой, Дорогой Амци Хоффштеттер, сегодня мы прощаемся с тобой. Дорогой Амци...
      Альберто (пытается засмеяться): Забавно.
      Все уходят.
      Картина 12
      Утро. Улица. Появляется Ципора с детской коляской. Качает коляску.
      Входит Авнер с тележкой, на которой стоит чемодан, останавливается рядом с Ципорой.
      Ципора: Весна наступила, а еще холодно.
      Авнер делает ребенку козу.
      Ципора: Ты пугаешь моего сына, отойди.
      Авнер: Если бы это был мой сын, у него была бы душа художника. Я бы посвящал его во все свои сны, все свои чувства.
      Ципора: Насчет душа художника- не знаю, но горб бы у него точно был. (Оборачивается назад): Ну вот, похорон только не хватало. Это может напугать ребенка. Отсюда надо убираться в другую страну. Здесь все или больные или мертвые. На этот раз - Амци, опухоль в мозгу. (Ребенку) это не папа, не папа, у-тю тю... Тссссс.
      Уходит. Могильщик тащит тележку с гробом Амци, накрытом простыней. За ней следуют Бруно, рыдающая Циля, Бьянка, Бела, Лола, Альберто, Зиги, Геня, Эльханан, Мотке. Процессия останавливается у дома Хоффштеттеров. Альберто выходит вперед, готовый произнести прощальную речь.
      Бьянка (громко): Может, не надо речей?
      Лола: Господин Пинкус - писатель и лектор.
      Бьянка: Какой он писатель - не знаю, но что он - мошенник, так это известно.
      Между собравшимися возникаее какой то шум.
      Мотке: Тихо! Имейте таки уважение к покойнику!
      Бьянка: Мошенник и все.
      Лола: Не каждый, кто не хочет на ком-нибудь жениться - мошенник.
      Бьянка: А морочить голову несчастной женщине, а потом перекинуться на другую - это, по-вашему, порядочно?
      Альберто: Дорогой Амци Хоффштеттер!
      Появляется Анждела, красивая иностранка в красивой одежде, с рюкзаком и камерой. Лола: Американка!
      Все оборачиваются в сторону иностранки. Она делает шаг навстречу им.
      Анджела: Извините...
      Лола: Ну?
      Анджела: Is this the old quarter of the city?
      Лола: Ты на похороны попала. Как раз вовремя. Не упустила момент. Кам, кам. Он умер. Нету его. Из нот.
      Анжела: What ceremony is going on here?
      (Общее замешательство)
      Seems like funeral.
      К ней подходит Альберто, сдержанно-торжественный: I am so sorry. This way, please.
      Присутствующие расступаются, давая иностранке дорогу. Альберто подводит ее к гробу.
      Анждела: I was just passing by. I'm tourist. Excuse me.
      Альберто: Невеста. The groom's father. The groom's mother.
      Анжела: Is it a funeral or a wedding? (про себя) I don't know what is going on.
      Альберто: Дорогой Амци Хоффштеттер!
      Бьянка: И все таки он - мошенник.
      Альберто: Сегодня мы провожаем в последний путь...
      Могильщик: Да будет ему земля пухом...(увозит тележку).
      Лола (Анжеле): Come, come. You are in. Deep deep.
      Альберто кладет руку на плечо Анжделы. Она отстраняется: I'm sorry. I'm just on vacation.
      Лола: Вакейшн! Что вы себе думаете там в Америке? Хир пипл дай! Нот Америка хир! Вен тайм ту вип, так вы нам тут рассказываете про вакейшн!
      Все уходят. Остается Анжела. Авнер задерживается, но затем и он уходит со своей тележкой. Анжела собирается уходить. Позади нее появляется Эльханан.
      Эльханан: Are you leaving?
      Анжела: Why, of course.
      Эльханан: I was his friend, you know.
      Анжела: What do you want?
      Эльханан: We speak on his memory tonight.
      Анжела: Whose memory?
      Эльханан: Amtsy, your fianc .
      Анжела: Are you crazy or what? They warned me everyone is crazy in the Middle East! (Уходит)
      Эльханан: (про себя): Я подумал, если долго на нее смотреть, случится чудо и она станет моей.
      Картина 13
      Ночь. Улица. Фонарь. Эльхзанан все еще погружен в мысли об Анжеле, с другой стороны выходит Проститутка.
      Эльханан (про себя): И она станет моей...
      Проститутка: Так я твоя...
      Эльханан (поворачиваясь к ней): Уже нет.
      Она приближается к нему, приподымает юбку: Ну что? (Эльханана охватывает страсть. Он глядит на ее бедра). Ну так? (Поводит бедрами. Эльханан приближается к ней, при этом отрицательно качает головой. Становится к ней совсем близко.
      Проститутка: Ну так чего мы ждем?
      Эльханан опускается на колени, целует ее бедра, его захватывает страсть, он пытается ее обнять за бедра, она отстраняется, опускает юбку. Он ползет за ней на коленях, она останавливает его: Деньги!
      Эльханан: Вот , все мои сбережения на поездку.
      Она, хихикая , подымает юбку. Он вынимает деньги, отдает ей, обнимает и целует ее бедра.
      Проститутка: Ну, ты будешь со мной, пока не умрешь или не кончишь, что раньше наступит.
      Он обнимает ее с нарастающей страстью, но тут входит Геня. На ней длинный балахон и чалма, на ногах - цепи.
      Геня: Эльханан, сынок, меня похитил турецкий султан.
      Эльханан (в ужасе, не отрываясь от бедер проститутки): Мама!
      Проститутка: Дай еще 500! Получишь море удовольствия. Воображаемая игра моими ногами! Дай еще 500!
      Геня: Сынок, меня увезли в публичный дом в Стамбуле. Меня ждут молодые турки. Я тебя все время предупреждала. Прощай.
      Уходит медленно, будто помимо воли.
      Эльханан (прижимаясь к бедрам Проститутки): Мама! Нет! Подожди!
      Проститутка: Дай еще 500! Ну дай!
      Эльханан опустошает карманы, отдает ей все. Прижимается к ее бедрам, дрожит, погружает в них голову: Мама... мама...
      Геня: Место встречи - Стамбул.
      Геня уходит. Эльханан отрывается от Проститутки, проверяет свои карманы. Они пусты. Проститутка смотри на него равнодушно:
      Твое грязное воображение портит мне ноги. (Уходит)
      Входит Зиги с чемоданом Бебы.
      Эльханан: Уезжаешь?
      Зиги: Ба... бабушка неделю тому удрала из закрытого учреждения. Чемодан нашли з... за городом.
      Эльханан: А она сама где?
      Зиги: В... вот то, что нашли. Чемодан. (Уходит).
      В окне дома появляется Геня. К ней с улицы заходит Эльханан:
      Эльханан: Мама.
      Геня: Уже три часа ночи, бандит.
      Эльханан: Мама, мама!
      Геня: Чему это ты так радуешься?
      Эльханан: Мне сон приснился...
      Геня: Что я умерла, да? Шляешься по ночам, я даже не хочу говорить, где! Стыд и позор! Это деньги, которые нужно было отложить на квартиру! Я тебя предупреждаю - пока я еще жива, но в следующий раз...(склоняет голову) Геня, Геня, на кого ты нас покинула! (плачет) Геня, Геня!
      Эльханан обнимает мать, начинает танцевать с ней: Мама, мама, как я рад, что ты здесь!
      Геня: Ты этого совершенно не ценишь! А если бы твоя мать уехала бы к туркам в Стамбул!
      Эльханан: В Стамбул?! (про себя) от старухи ничего нельзя скрыть, даже снов!
      Картина 14
      Вечер в ночном клубе . Мотке танцует с Ципорой.
      Ципора: С ума сошел! Ненормальный!
      Мотке: Подумаешь, сходили в ночной клуб! Хотя бы один вечер проведем как люди.
      Ципора: Ну и скотина ты!
      Мотке: Чего это я скотина?
      Ципора: Он еще спрашивает. Ты не умеешь вести дом.
      Мотке : Может, можно хоть на полчаса забыть про ведение дома?
      Ципора: Хорошенькое дело! Забыть! А ты знаешь, сколько стоит пара ботиночек для младенца? Ерунду ты порешь. Скотина!
      Мотке: Хочешь домой вернуться?
      Ципора: Интересно, зачем тогда мы сюда пришли? Сколько стоит вход?
      Мотке: 700.
      Ципора: Господи! Ну так ты не скотина? Да за 700 мы тут будем до самого конца. За 700 я тут буду до двух ночи танцевать, у меня будет воспаление матки и у тебя больше не будет потомства. Все , закончился дом Цахори!
      Тащит его танцевать. Они в танце уходят. Появляются танцующие Бела и Альберто.
      Бела: Прямо не знаю, и что вы во мне такого нашли?
      Альберто: Все, что есть в твоей матери, плюс молодость.
      Бела: Сделайте одолжение, не напоминайте мне больше про эту вдову, ладно?
      Альберто: Хорошо. Только вы.
      Бела: Вот я смотрю на вас и думаю - чем вы так очаровываете женщин?
      Альберто : Я - из Южной Америки.
      Бела: Расскажите о себе.
      Альберто: Я бы свою жизнь представил себе несколько не так, какой она есть. Представьте - народ толпится вокруг меня, чтобы пожать мне руку. И вот я оглядываюсь - а никакой толпы нет. Много свободного места.
      Бела: Говорят, у вас большой член.
      Альберто загадочно улыбается.
      Бела: Я вас предупреждаю, я же вам не мама.
      Альберто прижимает ее к себе и страстно целует. Она отстраняет его, дрожа от страсти: Как вы смеете! (Снова прижимается к нему): Альберто , забери меня на какой нибудь далекий остров.
      Альберто: Хорошо. Но по дороге остановимся у меня, я живу здесь неподалеку.
      Уходят, танцуя. Входят в танце Зиги и Альфонс Хозли, симпатичный парень.
      Альфонс: Все пытаются перекрыть тебе кислород, загнать тебя в рамки. А я такой, что предпочитаю самовыражение.
      Зиги: Я чувствую, что у меня тоже есть само... самовыражение.
      Альфонс: У меня собачка есть. Ест как младенец. Сосет. Симпатичный ужас. Я ему купил колпачок для хвоста.
      Зиги: Пу... пудель?
      Альфонс: Мини пудель. Хочешь посмотреть?
      Зиги: Почему бы и нет?
      Уходят, танцуя. На улице появляется Беба в разорванной грязной одежде, в руке - какие-то тряпки. Она медленно переходит улицу. Светает. Беба уходит. Входит могильщик, тащит тележку с телом Альберто Пинкуса, накрытом простыней. За ним идут Бьянка, Лола, Бела в черном, Геня, Эльханан, Зиги, Альфонс, Бруно, Циля, Мотке, Ципора, Авнер со своей тележкой и чемоданом,
      Процессия останавливается.
      Могильщик: Кто будет говорить?
      Лола (указывает на гроб) Ты.
      Могильщик: Да будет ему земля пухом.
      Тащит тележку с гробом, за ним идут все, кроме Авнера, Мотке и Ципоры.
      Авнер: Это - последний чемодан.
      Ципора: Кто знает?
      Авнер: Нет, правда.
      Мотке: Ладно. Значит, мы расходимся.
      Авнер: Я буду жить тут неподалеку.
      Ципора: На ужин у нас не рассчитывай.
      Мотке: Ципора, дай мне попрощаться с братом, как положено.
      Ципора: Попрощаться им надо! Поцелуйтесь, братья Цахори, помашите друг другу платочками.
      Мотке: Вечно ты, Ципора, все обгадишь.
      Ципора: Я еще виновата? А кто стирает пеленки твоего сына? Толстяк и горбун Цахори прощаются! А я виновата! (Выходит).
      Мотке хочет сказать брату на прощанье что-то хорошее, но у него не получается.
      Мотке: Ладно, успокойся.
      Авнер: Если захочешь меня навестить...
      Мотке: Понимаешь, она все таки жена. Она много для меня делает. Она из меня человека сделала. Я мог бы быть полным ничтожеством. Я ей многим обязан. Я люблю ее, понимаешь. Успокойся.
      Уходят. Входит Бруно с чемоданом и букетом. За ним - Циля.
      Циля: Куда это ты собрался?
      Бруно: Я еду навестить нашего сына Амци.
      Циля: А чемодан зачем?
      Бруно (долгим взглядом глядит на чемодан) ... но я же еду навестить нашего сына... В доме так пусто и я... Пауза... хочу побыть с ним...
      Циля: Погоди, я еду с тобой. (Обнимает его. Он кладет голову ей на плечо, содрогается в рыданиях. Она встряхивает его, чтобы успокоить, но тоже разражается рыданиями. Они уходят, встряхивая друг друга в ритме, будто танццуя, подобно тому, как танцевали когда-то втроем, с Амци...
      Бруно: 30 лет тому было торжество...
      Циля: Мужчина и женщина поженились...
      Бруно: А через год у них родился ребенок...
      Циля: Они его любили...
      Бруно: Ребенок вырос...
      Циля: Они состарились...
      Бруно: И их сын остался их единственной надеждой...
      Циля: Единственной надеждой...
      Бруно: Единственной надеждой..
      Уходят. Входят Бьянка, Лола, Бела - все они в черном, идут , взявшись под руки.
      Бьянка: Лучше всего учиться бриджу.
      Бела: Мне одного партнера не хватает.
      Лола: А что, Циля Хоффштеттер идет кого-то хоронить?
      (Выходят)
      Картина 15
      Вечер. Автобусная остановка. Входит Зиги с чемоданом, за ним Эльханан.
      Эльханан: Ты решил отправиться осенью на озеро Кинерет?
      Зиги: Я всегда любил Кинерет. Потом может, за границу поеду.
      Эльханан ( присвистывает от удивления): А зачем? Что тебе дома не сидится?
      Зиги: Здесь места мало. Замкнутое пространство. За границей никто не заглядывает тебе в ... в штаны.
      Пауза.
      Я ведь не из политических причин уезжаю. Просто я нашел свое счастье. Вот, к примеру, сколько я себя помню, я заикался, а сейчас - все прошло.
      Входит Альфонс Хозли с цветной трубкой и красивым кожаным портфелем, за ним - собачка на поводке.
      Альфонс: В кассе сказали - три часа полета.
      Зиги: Знакомься, это мой друг. Эльханан. Альфонс.
      Эльханан и Альфонс пожимают руки.
      Эльханан: Очень приятно.
      Альфонс: Мне тоже (к Зиги): Автобус, нам надо ехать.
      Зиги (пожимает руку Эльханану): До свидания!
      Эльханан: Успехов!
      Альфредо кладет руку на плечо Зиги, обнимает его. Перед тем, как уйти, Зиги оборачивается к Эльханану, стоящему рядом и глядящему на них. Лицо Зиги выражает смущение и бессилие. Он уходит с Альфонсом. Эльханан остается. Пауза.
      Эльханан (про себя): Все куда-то едут. Мне бы надо тоже собрать чемодан и поехать к ней. Появиться там на закате, осенью, постучать в дверь, она откроет, изумится, обнимет меня...И мы будем смеяться и удивляться тому, что так долго не были вместе (беззвучно плачет) Когда нибудь придет день без тоски, День без тоски. Нет у меня больше сил. Я ведь всего -навсего человек, должен же когда-нибудь быть и на моей улице праздник. Должен же у меня наступить хоть час покоя.
      На балкон своего нового дома выходит Авнер Цахори, в пижаме. Эльхана прекращает рыдать, утирает нос.
      Авнер: Эльханан, что случилось?
      Эльханан: Ккак дела, Авнер? Как тебе в новой квартире?
      Авнер: Все хорошо.
      Входит Проститутка, останавливается вдалеке: А что это ты не появлялся, инвалидик?
      Авнер (посмеиваясь): Благодаря возрасту я уже могу съэкономить - мне теперь достаточно двух раз в месяц.
      Проститутка: Э, господа, мне здесь не заработать.
      Эльханан: Ладно, я пойду с тобой. Мне пока еще нужно 4 раза в месяц. Спокойной ночи, Авнер.
      Авнер: Спокойной ночи! (про себя) я думаю, через пару лет и мне будет достаточно раза в год. В первую ночь весны, опьянение чувств, экономия.
      Входят Бьянка, Бела, Лола - все в трауре.
      Бьянка: Добрый вечер, господин Цахори, с новосельем! Мы собираем компанию для игры в бридж и у нас не хватает одного партнера.
      Авнер: Я человек свободный и с удовольствием к вам присоединюсь.
      Лола: Так одевайтесь, что же вы стоите? Пойдем изучать правила игры к госпоже Шустер.
      Авнер: Минуту, я уже иду (уходит).
      Лола тихо поет неприличную песенку:
      Мой огурчик уж поспел,
      Засади-ка мне, пострел.
      Ты погладь меня везде
      Я ведь взрослая уже.
      Бьянка (смеется): Ты чего такая грустная, Бела?
      Появляется Авнер. Он уже одет.
      Бьянка: Ну, пошли?
      Авнер: Я в бридже - ни в зуб ногой.
      Все уходят, кроме Белы.
      Бьянка: Бела, что случилось?
      Бела (взволнованно): Вы уже взяли от жизни все, успели овдоветь, а я еще даже не... даже не ...(почти плачет, кричит) я не собираюсь растрачивать свои ночи на бридж с горбуном!
      Пауза.
      Лола: Да, Альберто - это был мужчина!
      Пауза. Авнер подходит к Беле. Тишина.
      Авнер: Бела, я о тебе уже давно забыл. Я о тебе уже даже не мечтаю. Я совсем, совсем о тебе забыл.
      Бела: Спасибо. ОН тоже.
      Авнер: Зачем же вы меня звали? Мне было так хорошо у себя на балконе. Зачем же вы меня оттуда вызвали? Я уже почти не мечтаю о француженках. Что я вам такого сделал? (уходит).
      Бьянка: Бела... (Бела убегает). Бела! Погоди! Успокойся! Что ты говорила про Альберто?
      Лола: Я сказала, что Альберто был настоящим мужчиной.
      Бьянка: Ну, тебе лучше знать. (выходит).
      Картина 16.
      Почти ночь. Улица. Фонарь. Гробовщик тащит тележку с телом Бруно Хоффштейна. За ним идут рыдающая Циля, Бьянка, Бела, Лола - все в черном, Эльханан, Геня, Мотке, Ципора - снова беременная , Авнер. Гробовщик что-то напевает.
      Лола: Этот гробовщик у нас уже как у себя дома.
      Процессия останавливается у дома Хоффштеттеров. Долгая пауза. Вдруг Мотке всхлипывает и снова тишина .
      Мотке: Сегодня мы провожаем в последний путь нашего дорогого Бруно Хоффштеттера.
      Пауза.
      Мотке: Прощай, друг!
      Гробовщик: Что да, то да.
      Мотке: Совсем недавно мы прощались с твоим сыном...
      Гробовщик: Таки да.
      Мотке: Спи спокойно, дорогой друг, мы все будем помнить тебя как честного, порядочного человека, преданного своей семье, друзьям и главное своему народу.
      Бьянка: Браво, господин Цахори!
      Лола: Ну, слышали?
      Бьянка: Вот так рождаются национальные лидеры. Вдруг, спонтанно.
      Мотке (взволнованно пожимает руки собравшимся вокруг него): Просто даже сам не знаю, как это у меня получилось, как-то вдруг...я, собственно... я многим, товарищи, обязан своей супруге.
      Ципора: Да не волнуйся ты так, это же всего навсего сосед, даже не родственник.
      Лола: Ну просто как Альберто! Ну просто как Альберто!
      Ципора: (визгливо) Вот я вам покажу Альберто, госпожа Глобчик , вы у меня такого Альберто получите! (приближается к Лоле с угрожающим видом).
      Мотке: Прощай, друг! Память о тебе...(дает гробовщку знак продолжать процессию)
      Гробовщик: Да будет ему земля пухом...(тащит тележку, уходит, за ним все остальные. Входят Бьянка, Бела, Циля, Лола, все в черном, взявшись под руки).
      Бьянка: Теперь нас четверо.
      Уходят. Наступает ночь. Беба медленно переходит улицу. На ней рваная одежда, лицо и волосы вымазаны грязью, в руке - какие -то тряпки и газеты.
      Уходит. Входит Эльханан, стоит на остановке, вынимает деньги, пересчитывавет, кладет в карман, ждет. Входит Проститутка в дорожном костюме, в пальто, с чемоданом.
      Эльханан: И ты тоже?
      Проститутка: В Швейцарию (произносит как "пиццерия")
      Эльханан: Что?
      Проститутка: Оглох? В Швейцарию. А что? Тут один клиент раз в месяц, другой - раз в неделю, и все мои таланты коту под хвост. А время -то идет. В Швейцарии, господин, народ сексуальный, не то, что здесь. Там все розовое дома, кожа у людей, но они там сексуальные. Битте, битте, я пукну ему в ухо, а он готов за это платить уйму денег. Так-то вот.
      Эльханан: Отобрала у меня все сбережения для поездки в Швейцарию, а теперь сама туда отправляешься.
      Проститутка: У вас у всех одно на уме, а у меня - далеко идущие планы. Привет. Если попадешь в Швейцарию, будешь у меня в киоске торговать.
      Уходит. Эльханан сидит на остановке. Рассвет. Входит Бела с чемоданом, с ней - Бьянка.
      Бела: Прощай, Эльханан! Я уезжаю.
      Эльханан: Все кругом только и делают, что уезжают.
      Бьянка: И куда? В Лондон! Изучать международные отношения. У нас там родственники. Штиглиц, может помнишь, они ее устроят бебиситером на полставки.
      Бела: Ну все, мама. Дальше меня не провожай.
      Бьянка: Нет, я поеду с тобой в аэропорт. Чтобы не говорили, что мама не...
      Бела: Я отсюда не уйду, пока ты не вернешься домой.
      Бьянка: Ну что я тебе плохого сделала? Что я им всем сделала? Бросаете меня одну подыхать! Я, между прочим, вдова. Я всю жизнь вам отдала...Муж! Дети!" Семья! Вы мне не дали даже в бридж играть! Вот и все! Убирайтесь! Растворитесь в воздухе! (Уходит)
      Пауза.
      Бела: Нет у меня никаких иллюзий насчет Лондона. Никто там меня не ждет. Там я тоже буду одинока. Может это у меня на всю жизнь. Но в Лондоне кино,, хорошая музыка, замечательное ТВ, люди вежливые, там мне будет страдать от одиночества гораздо комфортней. Понимаешь? Есть уж подыхать как собака, то с хорошим ТВ. Привет. (Уходит)
      Пауза.
      Эльханан: Все уехали.
      Картина 17
      Ночь. Улица. Фонарь. Беба медленно переходит дорогу. У выхода за кулисы она спотыкается, проходит еще два шага, падает, ползет за кулисы. Чей-то голос из-за кулис: Горбун повесился! Горбун повесился!
      В домах зажигают огни. Мужчины и женщины в пижамах выходят на балконы, стоят у окон. Мотке в пижаме выбегает на улицу, за ним - беременная Ципора, с младенцем на руках. Мотке вспотевший, нервный, он молча смотрит на людей на балконах и в окнах. Ципора пытается затащить его домой, он не реагирует, идет дальше, всхлипывает, но до плача дело не доходит, что то бормочет про себя: Младший брат- горбун... Младший брат- горбун...
      Вдруг он останавливается, расслабляется. Ципора уводит его домой, он не сопротивляется. Люди постепенно уходят с балконов, отходят от окон, огни гаснут. Эльханан и Геня остаются стоять у окон. Эльханан пьет воду из бутылки.
      Геня: Имей в виду - я таки тоже могу повеситься, это для меня не большое дело, так имей себе в виду.
      Эльханан (прекращает пить): Давай, открой окно, прыгай - и тебе хорошо, и мне.
      Геня: И что ты думаешь? И прыгну. (Подходит к окну). Можно подумать, мне есть что терять. Это жизнь это? (Перегибается через подоконник) Что у меня впереди, кроме приступа и похорон? А? (Смотрит вниз)
      Пауза.
      Эльханан: Ты слишком себя любишь.
      Геня: Неправда, я себя ненавижу! Я никому не нужна! Всем на меня начхать! Господи, когда ж я уже умру?! (смотрит вниз. Пауза. Отходит от окна). Нет, я таки да умру. Умру! (Уходит. Э льханан пьет, уходит.
      Вечер. Гробовщик тащит тележку с телом Бебы, покрытом простыней. За гробом не идет никто. Появляется Мотке. Он, взвинченный вспотевший, тяжело дышит)
      Мотке: Транспорт...(вытирает пот, идет за гробом. Ему навстречу выходит второй гробовщик, таща тележку с гробом с телом Авнера Цахори, накрытым простыней. За этим гробом тоже никого. Мотке колеблется, растерянно смотрит на обе тележки, после колебаний решает продолжать идти за гробом Бебы).
      Мотке: Извините, кто покойник?
      Гробовщик: Покойница. Мадам Глобчик.
      Мотке: Ой! (Бежит к другому гробовщику): Здесь случайно горбуна нету?
      Гробовщик: Есть. У нас все есть.
      Мотке идет за гробом. Уходят.
      Темнеет. Ночь. Входит Зиги. В руках чемодан, подходит к своему дому,
      Заходит. Ему навстречу выходит Лола в ночной рубашке, на голове сетка, лицо намазано кремом.
      Зиги: Ха... ха... ха...(Пауза) Ха... ха... ха...(у него начинают судорожно дергаться голова и плечи) Ха... ха... ха...
      Лола: Хорошо, Зиги, поговорим завтра.
      Зиги (продолжает дергаться): Ха... ха... ха...Пауза. Ха... ха... ха...
      Лола: Зиги, зайди, ночь ведь.
      Зиги: Ха... ха... ха...
      Лола: Завтра мне все расскажешь.
      Зиги: Сегодня. Ха... ха... ха...
      (Лола гладит его по голове, он отстраняется, дергается): Ха... ха... ха...
      (Он выходит на середину улицы, пытается что-то сказать сквозь охватившие его судороги): Ха... ха... ха...
      Соседи выходят на балкон, пытаются разглядеть, что происходит.
      Лола: Мой сын вернулся, он хочет что-то сказать.
      Зиги: Ха... ха... ха...
      Соседи пытаются ему помощь.
      Зиги: Ха... ха... ха... Ха... ха... ха...
      Соседи (хором): Ха... ха... ха...
      Зиги (его голос звучит громче всех, его бьет судорога, лицо краснеет):
      Ха... ха... ха...(выкрикивает в последней попытке): Ха... ха... ха...хамы! Свиньи!
      Народ безмолствует. Пауза.
      Зиги уходит решительным шагом, с гордо поднятой головой.
      Лола: Вот такой у меня сын! Всегда говорит, то что думает!
      Народ расходится по домам. Гаснут огни. Остаются Лола и Бьянка.
      Бьянка: Как насчет взять Зиги четвертым партнером?
      Лола: Мне не до того. Ничего, найдем. Мы - движущая сила всего микрорайона.
      Мы не умрем, мы будем играть в бридж. Мы будем представлять весь район, наших покойных мужей, детей, всю нашу жизнь. Мы им еще всем покажем. В бридже. (Уходят)
      Картина 18, последняя
      Ночь. Улица. Фонарь. Входят два санитара скорой помощи, с носилками, на которых лежит Геня. Голова ее слегка приподнята. Рядом идет Эльханан.
      Эльханан: Вот так, безо всякого предупреждения, раз - и все.
      Геня: А я что, не говорила? Я же обещала, так я и сделала.
      Эльханан: Нам надо еще кое о чем поговорить.
      Геня: Ай, я была для всех вас как просто "апчхи". Сказали "будь здоров" и пошли дальше.
      (Санитары уносят носилки. Эльханан остается. Говорит как бы про себя, но и как бы вдогонку Гене): Я еще не все выяснил! На повестке дня еще несколько важных вопросов. Мы же еще ничего друг другу не сказали. Надо поговорить, мама, нам надо поговорить. (Пауза). А я себя вел так, будто впереди вечность.
      Рассвет. День. Вечер. Гробовщик тащит тележку с гробом, на котором тело Гени, покрытое простыней. За гробом идут Бьянка, Лола, Зиги, Циля, Мотке, Ципора. Процессия останавливавется у дома Геллернеттеров. Мотке подходит к стояещму неподалеку Эльханану кладет руку ему на плечо, подводит его к процессии, становится напротив всех, готовясь произносить речь:
      Мотке: Сегодня мы провожаем в последний путь Геню Геллернеттер. Что мы можем о ней сказать? Она была скромной, порядочной женщиной, Что еще? Была предана своей семье и сыну. Она никому из нас не мешала, прожила свою жизнь тихо и незаметно. Относительно. Близким она вечно жаловалась на боли и болезни. Но если этого не учесть, во всем остальном она прожила тихо. Ничего после себя не оставила. И я спрашиваю себя то, что может и вы спрашиваете. Ведь кроме вечного страха перед болезнями должно ведь было буть у нее в жизни что-то еще, о чем она не говорила. Какая- то другая жизнь.
      Ведь мы не приходим в мир только для того, чтобы жаловаться на болезни. Или чтобы считать деньги. Или играть в бридж.
      Бьянка: А мы пока что и не играли.
      Мотке: И все таки, Главного мы не говорим. И вот когда мы лежим на этой тележке, накрытые простыней, и скоро нас покроет земля, только тогда становится понятно - что было суетой, и что - главным, что главного-то мы так и не сказали, растратили время по пустякам, жевали, плевались, но главного так и не сказали. Господь дал нам похороны, чтобы мы напомнить нам о жизни, чтобы мы помнили об этой тележке и об этой простыне и между похоронами.
      Лола (тихо плачет): Как это трогательно... как правильно...
      Бьянка (тоже плачет): Шабтай, Шабтай...
      Ципора: Мотке начал читать про философию и каждое утро ходит в синагогу .
      Мотке: Ципора, тихо!
      Ципора: Вы еще услышите, что он скажет в следующий раз!
      Гробовщик: Да будет ей земля пухом...
      Тащит тележку, уходит. За ним - остальные. Темнеет. Ночь.
      ( Эльханан с чемоданом идет к остановке. За ним идут его отец Цви и мать Геня, взявшись под руки. Они одеты как туристы, улыбаются)
      Геня: Эльханан.
      (Эльханан останавливается, оборачивается): Мама!
      Цви: Эльханан, пошли в кино, "Панорама в небесах".
      Геня: Папа, как всегда, денег не считает - Америка, кино, мороженое. А ведь чистый воздух, красивые пейзажи - все это бесплатно. Пошли с нами погуляем, Эльханан.
      Эльханан: Я уезжаю в Швейцарию.
      Геня: Мы и там погуляем. (Эльханан плачет) А когда и я побываю в Швейцарии?
      Эльханан глядит в сторону остановки. Передумывает. Садится на чемодан. Темнеет. Ночь. Утро. Два ъасида спешат в синагогу, бормоча на ходу: