Ханох Левин
      Опс и Опля
      Пьеса
      Пер. с иврита - Марьян Беленький
      Действующие лица:
      Опс
      Ньема, его мать
      Опля
      Пшицва, его мать
      Черненко, жених Опли
      Картина 1
      Комната в холостяцкой квартире Опса.
      Опс взывает к потолку, пытаясь выглядеть крутым.
      Опс: Сегодня ночью трахнул одну дважды, некрасивая попалась. Сразу после этого у меня случилось одновременно несколько выбросов: чих, пук, рыг, смех, храп. Такого у меня еще не было. Я имею в виду два раза подряд плюс все остальное. Это такое же совпадение, как числовая комбинация на замке сейфа. Я прямо горю желанием рассказать обо всем этом, но некому. Я одинок. У меня есть только мамочка.
      Картина 2
      Кухня в доме Ньемы. На Ньеме "щегольское" платье, ее щеки напудрены, в руке - кошелек. Она разочарованно качает головой.
      Опс: Ну что еще стряслось?
      Ньема: Сынок, каждый раз, когда я тебя вижу, - а я тебя вижу каждый день - я каждый раз поражаюсь - неужели это тот младенец, которого я родила? Не может быть. Его подменили.
      Опс: Может, он просто вырос?
      Ньема: Нет. Его подменили. Меня попросту обманули.
      Опс: Может, я просто выгляжу выжатым. Ибо со мной ночью кое-что происходит, ты не думай, что этого не случается. Ты думала, что нет? Так теперь тебе стоит думать, что да.
      Ньема: У тебя изо рта воняет. С каким дерьмом ты уже целовался?
      (Встает перед ним). Ну, как я тебе? Есть на что посмотреть?
      Опс: (будто зернышки курице сыпет) Цып-цип цип.
      Ньема: Сыплешь несуществующую еду несущствующей курице, лишь бы мамочке не отвечать!
      Опс: Моя святая мамочка, ты ведь знаешь, что мне омерзительно представлять тебя в телесном образе, Ты для меня навсегда останешься чистым духом выслеживания, вынюхивания, копания, закалывания и удушения!
      Ньема: Ты выглядишь полной развалиной. Напудренным трупом. (Ждет возражений). Да, напудренным трупом! (Ждет возражений). Напудренным.
      Опс: Куда мы идем?
      Ньема: Какой ты любопытный! Ты думал, тебя развлекаться приглашают? Тебя пригласили к моей лучшей подруге Пшицве, которая живет через две улицы отсюда. Даже на автобусе ехать не придется. И это называется развлечение?
      У Пшицвы хорошо, бог ей дал. Все свои платья она шьет у меня. Ее дочь красавица Опля вернулась с учебы, из Америки, с академстепенью и женихом и вот они приехали к ее маме и меня пригласили. Помочь по хозяйству. Я с собой в сумочке даже передник беру. Другие будут загрязнять туалет, а я - убирать.
      Опс: Мамочка, я так боюсь, что мне тоже придется убирать за другими туалеты!
      Ньема: Подумаешь, тоже мне есть чего бояться!
      Опс: А что же делать?
      Ньема: Бояться. А если такое случится - страдать. Твой отец умер и зарыт там, внизу, а над ним шуршат женские платья.
      Опс: Но он же этого не видит!
      Ньема: Видит!
      Опс: Но над ним - слой непрозрачной земли.
      Ньема: Я ненавижу мертвых мужчин и проституток. Пошли со мной - глядеть на меня, униженную, бояться что с тобой случится то же самое. И Оплю увидишь - говорят , она очень похорошела и развилась, увидишь и ее жениха Черненко. Он - не такой, как ты, у него есть Опля. Говорят, он гений, специалист по подводной инженерии. Не то, что ты. (Указывает на Опса) И это - тот самый младенец? (Гневно). Ну, пошли уже.
      Выходят.
      Картина 3
      Улица. Ньема указывает на Опса.
      Ньема: Он увязался за мной к Пшицве, потому что ему прость делать нечего.
      Бегает по улицам с престарелой мамочкой, и не стыдно ему. Стыдно, но выхода у него нет - он одинокий. (Приманивает его как собаку) Сибо, Сибо, за мной!
      Опс (пристыжен, ведь это зрелище могут увидеть прохожие, пытается сделать вид, что ее не знает): Цып, цып, цып.
      Ньема (бросается ему наперерез, тут же отходит, разражается плачем страха и раскаяния): Ой, плохо мне! Нет у меня места в этом мире!
      Опс (не знает как реагировать) : Ага, побитые женщины, они же плачушие! Старая развалина под название моя мамочка не дает мне возможности действовать по своему усмотрению.
      Ньема выходит и Опс за ней
      Картина 4
      Салон в доме Пшицвы. Присутствуют все.
      Пшицва: Знакомьтесь - это моя доченька Опля, а это - моя лучшая подруга Ньема, ну , ты ее должна помнить, а Опса ты помнишь? Вы не виделись 10 лет, еще с гимназии. Ты его помнишь?
      Ньема: Помнишь?
      Опля (отвечать не спешит. Отвечает, в конце концов, Опсу): А ты полысел!
      Пшицва: Браво! Все она помнит! (Опсу) Это - Черненко, ее жених. (к Черненко)
      Вы знакомы с Опсом?
      Ньема: Вы знакомы с моим сыном Опсом?
      Опля: Теперь или раньше?
      Ньема: Раньше. Были знакомы?
      Черненко: Нет.
      Пшицва: Да не знаком он. Откуда? Торчит на работе все время. Работает тяжело и не отдыхает.
      Ньема: Вам везет. Не отдыхает. Вообще. А Опля будет вести приличный дом. Он старательный и порядочный - вот и весь рецепт. А нам не везет. Опс всю жизнь валяется на диване, под одеялом, спит или чем другим занимается.
      А я всю жизнь стою у окна, и жду того, чего никак не приходит. (ПЛачет). И вот мы его похоронили.
      Пщицва: Кого.
      Ньема: Моего покойного мужа.
      Пшицва: Вгоняете наших детей в депрессию? Угощение кончилось. Мне надо пойти принести кофе.
      Ньема: Я принесу. А вы посидите с вашей дочкой и ее женихом. Просто жаль каждой минуты, в которую вы можете побыть с ними.
      Пшицва: Нет, нет, вы гости.
      Ньема (презрительно смеется про себя) "Гостья". Ничего себе гостья. (Ожидает возражений). Ничего себе гостья (Нет ответа). Я ей шью и я по хозяйству и я подаю. Я вот даже передник принесла.
      Ньема пытается открыть свою сумочку.
      Пшицва (мягко не позволяет ей этого): Упрямая такая. Я принесу.
      Ньема: Сама ты упрямая! Я все приготовлю, а ты отдыхай и расслабься. Жаль каждой минуты, когда ты не получаешь удовольствие.
      Пшицва: Нет, ты сиди, я тебе говорю! Я сама все сделаю.
      Ньема (снова пытается открыть свою сумочку, Пшицва останавливает ее жестом. Начинается небольшая потасовка из лучших намерений, в процессе которой ломается ручка сумочки. Ньема грустно смотрит на поломанную сумку): Сумка поломалась, подарок покойного мужа, да будет ему земля пухом. Сумка поломалась. (Разражается рыданиями, бросает сумку на пол). А пошло оно все к черту!
      Опля (строит матери угрожающую мину): Ну пусть она подаст кофе. Ну хочет она - так пусть подаст. Не мешай ей осуществить ее мечту.
      Ньема: А как же мне еще самореализоваться, если не в качестве прислуги? (Ожидает возражений). Если не в качестве прислуги? (Ожидает возражений). В качестве прислуги.
      Пшицва: Ну, иди уже, готовь кофе, иди ну! Давай!
      (Опс слабодушно посмеивается)
      Ньема: Им можно - тебе нет!
      Опс (Ухмылка тут же исчезает с его лица): Цып-цып-цып!..
      (На лице Черненко появляется едва заметная улыбка Ньема поворачивается к нему, не зная, уместно ли ей делать ему замечания, решает сдержаться, поднимает свою сумку, достает передник, демонстративно повязывает его и выходит).:
      Картинша 5
      Салон Пшицвы. Черненко и Опс стоят друг напротив друга, не зная, что сказать. Опля в веселом настроении, мать глядит на нее с обожанием.
      Опс ( к Черненко): Я слышал, вы - специалист по инженерной гидравлике.
      Опля: Он продает игрушки для ванной.
      Черненко (пристыженно улыбается. Опс падает на колени в углу в индийской молитве): Господи! Ты сотворил мир и Оплю, но в неизреченной милости своей сотворил и Черненко. Как мало нужно человеку, чтобы почувствовать себя хорошо!
      (Поворачивается к Опле. Она стоит к нему спиной, листая фотоальбом. К ней с улыбкой приближается Пщицва)
      Пшицва: Ничего у тебя не получилось. Опля не видит тебя здесь, стоящим на коленях Напрасно ты вытворяешь странные штуки, пытаясь произвести на нее впечатление своим видом.
      (Опс поднимается, направляется к Опле. Она по-прежнему стоит к нему спиной. Он проходит мимо Черненко, тот нерешительно поворачивается к нему).
      Черненко: А вы?
      (Опс не отвечает, подходит к Опле, глядит в ее альбом через плечо): Рассматриваете детские фотографии? Вот вы в саду, на дне рождения, с венком на голове. А вот и я - с раскрытым ртом. С чего бы это, с чего? (Вдруг приближается к ней, шепчет на ухо):
      Прошлой ночью был с одной, и как только кончил, из меня вырвалось 5 голосов, как комбинация для открытия...
      Опля: Иди за мной! (Захлопывает альбом и направляется куда-то с суровым лицом, Опс послушно идет за ней.
      Черненко (аблюдает за ними с опаской и любопытстсвом): Куда это вы?
      (Опля и Опс выходят.
      Ньема (входит с пирожными и кофе): Приготовила и подала, полное обслуживание.
      Картина 6
      Туалет в квартире Пшицвы. Опля обозревает сверкающий туалет. Опс глядит на текущую воду в унитазе.
      Опля: И что ты себе думаешь - ты позволяешь себе распускать передо мной хвост, рассказывая о твоих головокружительных похождениях с женщиной и даже не задумываешься о том, что меня ты этим не удивишь. Ты пытаешься выглядеть крутым парнем, а твоя юность давно уже прошла. И все это плоско, банально, незрело. Такого я от тебя и ожидала. Ничего серьезного в тебе нет. Что еще у тебя есть, кроме дешевых попыток понравиться женщинам?
      (Опс пристыжен, у него губы дрожат, он готов расплакаться. Он неожиданно берет ее рукой за подбородок).
      Опля: Ты пытаешься спасти свою честь дешевыми жестами, но по сути, все больше чувствуешь себя обиженным? (Он сжимает губы и повторяет свой жест. Она кладет руки на бедра властным жестом, глубоко вздыхает. С презрением):
      Несчастные люди, которые переходят от детства к старости, минуя самую важную стадию жизни - зрелость. (Решительно выходит из туалета).
      Опс: А я торчу тут получив смачный плевок в лицо. Это и есть великая правда жизни. Мне нравятся справедливые женщины. Я жду, что она вернется и простит меня. И я упаду в ее объятия, и это будет моим спасением, по моим расчетам, от ничтожности моей жизни. Из меня вылупится новый человек и если ему когда-нибудь скажут, что он был Опсом - он рассмется тому прямо в лицо! (В приступе отчаяния) Но она не придет никогда! (Выходит).
      Картина 7
      Салон Пшицвы. Ньема, Пшицва, Черненко пьют кофе. Опля листает фотоальбом.
      Пшицва: Оплечка, кофе с пирожными.
      Ньема: Кофе совсем остыл!
      Пшицва: И чего это ты выговариваешь моей дочери с таким строгим видом, будто ты у нас служишь всю жизнь и тебе, мол, все можно, ибо ты печешься лишь о благе госпожи? Ты таким образом хочешь себе цену набить, а?
      Входит Опс. Проходит мимо Черненко, замечает листающую альбом Оплю, расчувствованный, падает в углу на колени.
      Опс: Господи, она ждет меня! Иначе - чего бы ей не сидеть со всеми и пить кофе? Как это я раньше не понял! Милые бранятся - только тешатся! Она любит меня. Меня - сложного , проблемного. Ее речь в туалете не была ее последним словом в наших отношениях, а лишь началом. (Резко встает и направляется к Опле). Я должен тебе ответить. Пойдем со мной!
      Опля захлопывает альбом, направляется к выходу. Опс - за ней.
      Черненко: Куда?
      (Опля и Опс выходят.
      Черненко (глядит им вслед, затем на Пшицву): Куда они пошли?
      Пшицва (сердито): Куда надо, туда и пошли.
      (Черненко обиженно уткнулся в свою чашку)
      Пшицва (пытается выглядеть любезной): Они выросли вместе, у них столько общих воспоминаний, А кто же Опле попочку подтирал, если не Опс?
      Ньема (вскакивает со стула в приступе гнева): Как это подтирал? Они же одного возраста!
      Пшицва: Подтирал, подтирал!
      Ньема: Одного возраста!
      Пшицва: И все равно подтирал!
      Ньема: Но как?
      Пшицва: А вот так! Вот так мне хочется! Все равно подтирал! Одного возраста - не одного возраста - подтирал и все! (Встает в в возбуждении подпрыгивает). Я так хочу,
      Я, Пшицва - подтирал и все!
      Ньема: Ты так подпрыгиваешь, будто мы не знаем, в чем тут дело. За всеми твоими увертками прячется больной вопрос - тот, что задал Черненко куда они пошли? Вот куда?! Куда они все время уходят? И что они там делают? А? И пусть меня убьют, но я все равно буду глашатаем истины о том, что им там есть чем заняться, ведь они уходят и возвращаются, уходят и возвращаются! А? А мы-то все время здесь! Здесь!
      Пшицва: Но мы ведь пьем кофе!
      Ньема: Нет! Этого недостаточно! Вы еще хотите знать, что они там делают! Прямо у вас под носом что-то такое происходит, а вы не знаете! Я возвещу истину: Черненко озабочен, и ты тоже! Вам не удастся проигнорировать моего сына Опса! Не удастся!
      Пшицва (поникши духом, садится на свое место. Все трое продолжают пить кофе как ни в чем ни бывало)
      Пшицва (выкрикивает Ньеме): А ты тоже хороша! Как ты прямо гордишься этой дурацкой глупостью, а главного то у тебя в жизни нет! Нет! Нет! (Внезапно успокаивается). Ну ладно, мы причинили тебе немало неприятностей, и теперь мне хочется тебя пожалеть. Много неприятностей у тебя было из-за нас.
      Ньема: Ну, не так уж и много.
      Пшицва: Много, много.
      Ньема: И совсем даже не много.
      Пшицва: Все -таки.
      Ньема: Никаких неприятностей.
      Пшицва: Были, были.
      Ньема: Ну, может, и были, но не из-за вас. Вы много чего делали. Например, открывали кран, заставляя воду течь, а потом закрывали, заставляя ее прекратить. Много чего.
      Пшицва: А теперь ты заставляешь меня волноваться!
      Ньема: Вот видишь, я заставляю, не ты же!
      Пшицва (вконец запутавшись): Тихо! Убирай со стола!
      Ньема: Ладно, убираю (к Черненко): Вы не хотите тоже на меня прикрикнуть?
      Черненко: (смущен, не знает, как реагировать, пьет кофе, задумавшись): Во всяком случае, не сейчас.
      Ньема: Оставляешь себе вариант, купец ты этакий.
      Картина 8
      Туалет в доме Пшицвы. Опс страстно целует и обнимает Оплю. Она стоит неподвижно. Вдруг вся страсть Опса пропадает. Он пытается подстегнуть себя, разминая свое тело, но его охватывает холодное безразличие. Они все еще прижаты друг к другу, но никакой страсти больше в этом нет. Опля стоит прижавшись к нему еще мгновение, затем отходит от него.
      Опля: Я уже тебе говорила, что ты миновал стадию взрослости. Ты от детства перескочил сразу к старости. Ты уже выжат. Ты - по сути, конченый человек. Твоя жизнь - это лишь последние содрогания.
      Опс: Но мне же всего 29!
      Опля: Да, жаль. У тебя впереди еще много лет последних содроганий. Все остатки твоих сил и энергии будут направлены на то, чтобы завидовать тем, кто успел повзрослеть, в отличие от тебя.
      Опс: А, зрелость, зрелость! Я ее как-то совсем пропустил!
      Опля: Не совсем. В наш прошлый визит в туалет, 4 минуты тому, у тебя было мгновение зрелости, когда ты с опущенной головой глядел в унитаз. В твоем взгляде и позе было нечто весьма зрелое и разумное.
      Опс: В ту минуту я думал о покойном отце.
      Опля: Да, в этом была какая-то действительно трагическая нота. И жаль, что это единственное светлое мгновение ты растратил на унитаз. Да, это мгновение проглянуло между твоими детством и старостью. А сразу за этим наступило угасание, и это было заметно по твоим слабеньким "объятиям", и это угасание продлится до самой твоей смерти.
      Опс (в бессилии) : Лишь одно мгновение у меня было.
      Опля (поднимает платье, со слабой улыбкой): У туалета, если тебе известно, есть и другое предназначение.
      Опс выходит, закрыв за собой дверь.
      Картина 9
      Опс говорит с Оплей через дверь туалета.
      Опс: А ты любишь жить, да? И всегда тебе есть что ответить, всегда в точку, ты выглядишь всегда свежей, причесанной; всегда, как после ванны, волосы влажноваты, запах хорошего мыла, головка стыдливо склонена набок, и эта поза затеняет ваше упорство, чистосердение, прямоту и резкость по отношению к слабым. И вы , в конце концов, выбрали Черненко?! (Прохаживается у двери, нервно стучит в нее) Заканчивайте, мне тоже нужно!
      Опля: Но я делаю все в своем собственном ритме. Я не собираюсь ускоряться под влиянием внешних факторов.
      Опс: Я - не внеший фактор, мы знакомы с детства. Однажды, в детском саду, мы собирались пожениться. Когда-то мы играли вместе, и я видел и проверял все твои участки тела, которые сегодня предназначены эксклюзивно для Черненко.
      Опля: Эти участки - в развитии, ты их теперь не узнал бы.
      Опс: (сдавленным от страсти голосом): Можно подумать, ты для них там университет создала.
      Опля: Ты шутишь с отчаяния. Я скажу прямо тебе в лицо, в твое раскарсневшееся от страсти лицо там, за дверью - между нами ничего не было, ничего не будет и ничего не может быть.Так же как не может быть, чтобы нарушались законы природы. Ничего. Ничего!
      Опс: Я это прекрасно сам знаю. (Прохаживается вдоль двери. Решительно расстегивает ширинку). Смертный холод распространяется по моему телу из за сладких содроганий, в предвкушении того, что я собираюсь сделать.Вот дверь. По две ее стороны - два мира, два образа жизни. Два полюса. С одной стороны - мир цивилизации, империалистическая женщина, которая оправляется в положенно месте. Все правильно, все культурно. Короче - нормальное поведение. А по другую сторону -мир кошмаров, ужасов, мир человека не-мужчины и не ребенка, нарушающего все законы приличия и гигиены, подрывающего основы человеческой культуры.
      (Пытается пописать на пол. Не получается, бедный). Ничего не получается. Природа как бы говорит: не хочу я выполнять желания Опса. (Закрывает глаза, пытается сосредоточиться, снова открывает). Ну вот, капля всего. И тут же еще двойной позор: А нарушил ли я рамки человеческого общежития или всего лишь оказался на их грани? (Застегивает ширинку с дурацкой ухмылкой. Дверь открывается, Опля собирается выходить. Опс смотрит на пол, затем на Оплю - вот, посмотри, мол)
      Опс: Вот, смотри. Мы были с тобой детьми...
      Опля (наклоняется, и наконец, видит содеянное Опсом. Выпрямляется и с непроницаемым лицом кричит): Мама! Ньема!
      Картина 10
      Та же дверь туалета. Вбегают Пшицва , Ньема, за ними Черненко.
      Пшицва: Что случилось?
      Опля (показывает на пол): Вот!
      Пшицва: Что?
      Опля: Там!
      Пшицва: Что?
      Опля: Мокро!
      Пшицва: Где?
      Опля: Вот!
      Пшицва: Не видно.
      Ньема: Где? Что?
      Опля: Вот! Вот!
      Пшицва и Ньема выбегают, возвращаются каждая с очками
      Пшицва: Где?
      Опля: Вот!
      Ньема: Капля?
      Опля: Желтая!
      Пшицва: Кто?
      Опля: Капля!
      Пшицва (наконец, до нее доходит, она глядит на присутствующих, она пытается развеселить публику):
      Пшицва: Опочка, доченька, что, возвращаемся к природе? Теперь у меня взрослая дочь,
      которая весьма активно реагирует на бедственное положение человека в современном индустриальном обществе. Да?
      Опля (указывает на Опса): Это он!
      Пшицва (набрасывается на Опса): Что? Инфатил? Нервнобольной младенец с задержкой развития, который не может справиться с переходом ко взрослому состоянию, и соответствовать требованиям современного индустриального общества?
      Ньема: Дай мне рассердиться, это же мой сын!
      (Отталкивает Пшицву, становится напротив Опса, пытаясь придать себе угрожающий вид): Что ты сделал? (Пауза). Что ты сделал? (Пауза)
      Опс (про себя): Пропало, пропало желанное лоно навек.
      Ньема: Что?
      Опс (про себя): И все эти злоключения были лишь для того, чтобы бурно покончить примирение на горячем лоне. (Щупает Ньему). То, куда вкладывать, потерто, изношено.
      Ньема: Что?
      Опс (поворачивается к Опле):А здесь девушка с наказующей плотью и серьезным прощающим лоном.
      Ньема: Что?
      Опля: Сколько лет ты будешь здесь стоять и твердить свое "Что, что?"
      Пшицва: Вот именно. Возьми тряпку и вытри хорошенько произведение своего сыночка.
      (Ньема выходит, возвращается с тряпкой, вытирает пол. Опс стоит рядом).
      Опс: Ты прямо лопаешься от важности. Ты проделала долгий путь от хрупкой девушки до крупнокалиберной авторитетной хозяйки дома . Это предупреждение для Чербарненко, продавца игрушек для ванной.
      Черненко: Меня зовут Черненко. А не Чербарненко. От "чер" переходим сразу к "ненко" и никаких "чербар".
      Пшицва: Браво!
      Черненко (понимающе подмигивает Опле): Опс пытался умничать, но я его одним словом срезал и испортил ему всю шутку! (Опсу) Видал я идиотов похлеще, чем ты. На все остальное я реагировать не собираюсь. (Опле, тихо, пытаясь спасти свою честь)
      А дверь во время этого была открыта или закрыта?
      Опля: Может быть спокоен, Черненко, за мной ты как за каменной стеной. Меж моим лоном и этим инфантильным бесстыдником находился материал молчащий и непрозрачный.
      Черненко (целует ей руку, чуть ли не плачет от чувствств) А я и так спокоен, я совершенно спокоен. Да я просто символ спокойствия! (Пытается обнять Оплю). Обними меня.
      Опля: Не время. Может, после, ночью - тогда да, конечно.
      Черненко: А ведь это - главное, большего -то мне и не нужно, вообще ничего не нужно, только знать, что у меня есть, если я захочу, и это главное и больше мне ничего не нужно.
      Опля (резко поворачивается к Опсу): А на вопрос , стоящий в твоих глазах: "Почему Черненко?" я отвечу: "А вот так!". Черненко - и все тут. Хоть лопни. Черненко, потому что Черненко. Другого объяснения не будет.
      Пшицва: Такие аргументы и я люблю: Вытереть потому что вытереть!
      Черненко: "Черненко, потому что Черненко" - это лучший аргумент, который мне доводилось слышать. Большего мне и не нужно.
      Опля (Опсу): И не думай, что если мы отвлеклись на Черненко, то забыли твою лужу.
      Черненко: А почему ты называешь каплю лужей? Этим ты лишь льстишь ему. Он со страху даже этого не может сделать как следует.
      Пшицва (тихо, Опле): Оплечка, дочечка, но если мы назовем это каплей, то мы таким образом, преуменьшим масштабы этого безобразия, а жаль. Мы крайне заинтересованы , чтобы называть это лужей.
      Опля (задумывается)
      Пшицва (шепчет ей) Лужа, лужа!
      Опля: Ты что, мама, хочешь на меня повлиять? (Пауза. Затем, решительно): Нарекается лужей!
      Пшицва: Браво! Восторжествовали чистый разум и справедливость! Лужа! Ура!
      Опля: (Опсу): Так не думай, что если мы отвлеклись на Черненко, то забыли твою лужу. Следуй за мной! (Выходит, за ней Опс).
      Черненко: Куда! (Бежит за ними)
      Пшицва (Ньеме): А ты продолжай вытирать лужу твоего сына. Да смотри, вытирай хорошенько!
      Черненко (входит): Они пошли на улицу.
      Пшицва: Беги на балкон, спроси - куда?
      (Он выходит)
      Ньема (наклоняется, вытирает) А в конце концов нас похоронят..
      Пшицва: Ты должна понять, Ньема, моя лучшая подруга, что лучшие минуты твоей жизни - это сейчас, когда ты стоишь, согнувшись. Все думают, что это просто так, что ты нагибаешься, чтобы нагнуться. И никто не знает, что ты согнута даже, когда стоишь выпрямившись. Значит , весь мир обманываем, а?
      Ньема (намеревается закончить):
      Пшицва: Нет, нет, хорошенько вытирай! С большим количеством порошка, хорошенько все оттереть!
      Ньема: Два раза "хорошенько" у вас появляется лишь в указаниях об уборке.
      Пшицва (примирительно) Вот, тоже мне, нашла свойство. Ты ведь знаешь, насколько я тщательна в уборке. Поэтому меня так удивило содеянное Опсом. Вообще то он меня не удивляет. Я знала, что он кончит чем-нибудь подобным. А ты не знала. Ты ожидала от него Бог весть чего.
      Ньема: Ну и ожидала. Он ведь мой сын. Да ничего я такого особенного от него и не ожидала.
      Пшицва: Еще как ожидала.
      Ньема: Не ожидала.
      Пшицва: Ожидала, ожидала. Когда ты стояла, согнувшись, над лужей, у тебя даже лицо на мгновение просветлело.
      Ньема: Это я вспомнила о покойном муже.
      Пшицва: Да, у тебя была минута просветления, и жаль, что она была попусту растрачена на эту лужу.
      Ньема (плачет): Почему я не умерла вместе с ним?
      Пшицва: Не сейчас!
      Ньема: Тогда бы у меня спина не болела!
      Пшицва:
      Черненко (входит): Они скрылись за углом!
      Пшицва: Почему же ты не крикнул "Куда вы?!"
      Черненко: Она не ответила. Сколько раз можно спрашивать "куда?", чтобы не превратиться в посмешище?
      Пшицва: Ты уже посмешищем родился. Карикатурой.
      Ньема: Он, верно думает, что он не карикатура, а картина маслом.
      Пшицва: Я должна спуститься, посмотреть куда они делись. (Выходит. Ньема - за ней).
      Черненко (про себя): Я твердил себе "успокойся!", и все таки...(выходит за ними).
      Картина 11
      Улица. Опс идет на расстояни нескольких шагов за Оплей, глядя на ее ноги и зад, он говорит обиженным тоном. Опля к нему не оборачивается.
      Опс: У человека - два инстинкта . Один говорит: " В Москву, в Москву!", а другой :
      "В бездну, в бездну!". Меня тянет в бездну.
      Опля: Ты слишком себе льстишь. Есть и еще один, и он действительно властвует тобой: инстинкт бессмысленного моргания от удивления в пустом пространстве.
      Опс: Это тебе не поможет. Я смотрю на тебя сзади и вижу страшную пропасть. В тебе много сил, много ответственности, много справедливости. Подчеркиваю - много. Даже описать невозможно. Цып- цып- цып.
      Опля: Что?
      Опс: Глупости Я так возбужден, что слова сами вылетают.
      (Уходят)
      Картина 12
      Пшицва, Ньема, Черненко, идут по улице.
      Черненко (озабоченно): Ну куда они могли пойти? Куда?
      Пшицва: Кто знает и кто может охватить всю сферу интересов нашей Опочки?
      Ньема: Вы действительно полагаете, что мир это место, созданное для того, чтобы черненкоиды бегали за оплями , спрашивая куда они идут? Это ошибка. Мир - это место, где люди спят или умирают или в бессознательном состоянии откидывают голову назад и сидят так, в полной беспомощности с раскрытым ртом и те, кто видит эти раскрытые рты - они тоже раскрывают рты в полной беспомощности. Вот таков он, мир.
      Пшицва : Это не самое умное - напоминать о смерти посреди свадьбы и заставлять веселящихся гостей чувствовать себя идиотами. Разве только твой муж умер? А мой где?
      Ньема: В могиле!
      Пшицва: Вот именно!
      Ньема: А действительно, кто такой вообще этот Черненко с его вечным "Куда они пошли?" по сравнению с могилами наших мужей?
      Черненко (защищается) : А чего это все время говорят о Черненко в третьем лице, будто меня здесь нету вовсе? Я - Черненко.
      Ньема: Я бы на твоем месте не кричала об этом.
      Черенко: Кстати, и я не один задаю этот вопрос - "Куда?" Так почему именно меня приводят в пример вечной суеты жизни? Если по сравнению со смертью все ерунда, так почему вы сами себя в пример не приводите? Легче всего сказать "Черненко". Как только скажут "Черненко" так сразу "хи-хи-хи".А с другой стороны - а как же жить? Не спрашивать "куда?" Может, еще и не есть, не смеяться, не зевать? Сидеть на одном месте, не двигаясь, ибо все равно умрешь, а по сравнению с этим остальное - ерунда?
      Пшицва: То же самое я говорю все время Ньеме. Я ведь была на твоей стороне, идиот ты этакий. (Я называю тебя так, лишь потому, что воспринимаю тебя уже как члена нашей семьи). Так вот - я говорю Ньеме - я не люблю, когда меня вынуждают задавать вопрос "Куда" с нависшей над ним длинной тенью смерти. (Ньеме) Все ипохондрики визжат: "Умрем, умрем!". Хотела бы я увидеть, как бы ты говорила о смерти, если бы твой сын Опс был бы принцом Уэльским. И вы бы красиво катались на лошадях в Уэльсе, охотились на лисиц, снимали бы с них шкуры на красивую шубу, пили бы виски, ели яичницу с беконом, и не думали бы ни о какой смерти. Но твой сын не в Уэллсе - он наделал - даже не лужу, каплю перед дверью туалета, а теперь он ушел за моей дочерью Опочкой, и разумеется, вовсе не охотиться на лисиц. Вот поэтому-то ты и убегаешь в сторону смерти. А я не убегаю. Прежде чем ты примешь с раскрытым ртом оскорбление собственной смертью, будь любезна, принять, не уклоняясь, со сжав зубы, оскорбление собственной жизнью . (Продолжает идти).
      Картина 13
      Опля идет по улице, за ней Опс.
      Опс (про себя): Очень интересно - куда она меня ведет, и что со мной будет. Очень интересно. Такова жизнь - напряжение, все покрыто туманом неизвестности, война полов, Чикаго.
      (Опля останавливается, оборачивается к Опсу, и глядит на него вызывающе.
      Опс (опускает глаза, поднимает взгляд и вдруг разражается тирадой): Послушай,
      почему бы тебе и не осмелиться разок, безумство храбрых, почему бы тебе не решиться на отчаянное приключение, вырвись из клетки, оставь Черненко и возьми меня, а?
      Опля: Приключение? Почему бы и нет? Но почему именно с тобой?
      Опс: А почему бы и нет? Поставь на меня. Абсурд? Ну и что?
      Опля: А какой смысл в такой ставке, если я уверена, что я тебя не люблю и любить не буду?
      Опс: Это другое дело. Это другое дело. Что да, то да. (Пауза) А как ты думаешь, могли бы мы назвать нашу историю "Грустная история любви Опса и Опли"?
      Опля: Нет. Не было никакой истории и никакой любви.
      Опс: Поэтому я и добавил "грустная" .
      Опля: И грусти тоже никакой не было. Ничего не было. Просто ничего.
      Опс: Это другое дело. Что да , то да.
      Опля (отворачивается):
      Опс (глядит ей в спину): Да, все это, по сути, справедливо.
      Опля уходит.
      Опс (стоит, размышляет): Если все так, то почему тогда Черненко бросил все и стал носиться за мной по улицам...(идет за ней).
      Картина 14
      По улице идут Пшицва, Ньема, Черненко.
      Черненко (нерешительно): У меня холод в животе. У вас нет такого?
      Пшицва: У нас в животе все, как обычно.
      Черненко: А у мен я- холод в животе и внутренняя дрожь. Это основное состояние?
      Пшицва: Где?
      Черненко: Вообще. Холод или тепло? Мне кажется, что холод - это основное состояние. К холоду добавляют тепло и получают жару. Или к теплу добавляют холод и получают мороз? Или из тепла вычитают тепло и получают холод, Или из холода вычитают холод и получают тепло?