Около половины первого я наконец зашел на чилийский сервер IRC. Дрожащими руками я стал манипулировать мышкой в поисках нашего таинственного собеседника. Появился список каналов, но Сфинкса по-прежнему не было. Я ударил кулаком по столу и решил испробовать наш последний шанс. ICQ. Я набрал номер хакера. По-прежнему ничего. Его не только не было в сети, он даже не ответил на оставленное мной сообщение. На сей раз я запаниковал. Ведь это мы втянули Сфинкса в наши дела, и я никогда бы не простил себе, если бы с ним что-то случилось.
      — Черт! — воскликнул я, выхватив телефон из кармана.
      Я набрал новый номер Софи. Нужно было предупредить ее и спросить, нет ли какого другого способа связаться с нашим хакером. Но я попал на автоответчик.
      — Софи, это я, позвони мне, как только получишь сообщение, — сказал я, прежде чем отключиться.
      Я надел пальто.
      — Ладно, пойдем в отель, пообедаем там, чтобы скоротать время, — предложил я Баджи.
      Надолго застряв в дневных парижских пробках, мы наконец добрались до отеля «Спландид» на площади Звезды. Я доверил машину швейцару, и мы прошли под навесом-маркизой в стиле «ар-нуво», украшавшим вход. Я сразу направился к стойке регистрации.
      — Для меня, случайно, не оставляли сообщений?
      Мы остановились в отеле под чужими именами, и шансов на то, что нам могут оставить послание, было очень мало. Софи с ее богатым воображением не придумала ничего лучше, как записать нас мсье и мадам Горд.
      Женщина-портье с удрученным видом покачала головой.
      — Вы уверены? — настойчиво спросил я.
      Она нахмурилась:
      — Конечно. Никаких сообщений не было. Правда, молодая особа, которая сидит вон там, разыскивает некую мадам де Сент-Эльб. Я сказала ей, что в книге регистрации под таким именем никого нет, но она заявила, что подождет в холле. Это, случайно, не девичья фамилия вашей жены?
      Я тут же повернулся и, посмотрев в указанном направлении, увидел сидевшую на диванчике девушку. На вид ей было лет восемнадцать, не больше. У нее были длинные темные волосы и круглые очки, она была худая, с головы до ног одета в джинсу, огромный мятый шейный платок свисал почти до колен. Она шумно жевала жвачку. Вид у нее был встревоженный и растерянный. Я никогда ее прежде не встречал и ломал голову, кто это может быть.
      Я почувствовал, что Стефан напрягся. Пристально разглядывая девушку, он выдвинулся чуть вперед, заслонив меня.
      — Все в порядке, Баджи, — попытался я удержать его и двинулся к девушке, которая, увидев меня, привстала.
      — Здравствуйте, — сказал я, сдвинув брови. — Вы ищете мадам де Сент-Эльб?
      — Элис? — спросила девица, склонив голову набок и рассматривая меня. — Вы Элис?
      — Сфинкс? — изумился я.
      — Да, — подтвердила она, стремительно вскочив с диванчика.
      В глазах ее отразилось облегчение. Я невольно отпрянул. Я ожидал всего, кроме этого. Девчонка. Это казалось мне невероятным. А если это не Сфинкс…
      — Хм, как вы мне это докажете? — спросил я в некотором замешательстве.
      — Хейгомейер, Unired, Чили? — перечислила девица с вопросительной интонацией.
      Это был он. Вернее, она.
      — Сколько же тебе лет? — не удержался я от бестактного вопроса.
      — Девятнадцать.
      — Как же ты можешь торчать весь день за компьютером, ты разве не студентка?
      Она скорчила гримасу:
      — Это что, допрос? В октябре меня выгнали.
      — Выгнали? Это надо было суметь! И чем же ты теперь занимаешься?
      Наверное, я казался ей старым занудой, но я все еще не мог поверить… Девятнадцатилетняя девица, которая днями напролет совершает более или менее пиратские набеги на компьютере, это кого угодно могло бы озадачить.
      — Послушайте, Дамьен… вас ведь так зовут? Мне девятнадцать лет, а не двенадцать. У меня все в порядке, не переживайте за меня. Я зарабатываю в сети гораздо больше, чем дала бы мне медицина…
      — Это верно, — согласился я.
      В конце концов, после всего, с чем мы столкнулись, можно было и в это поверить. Я еще не отошел от потрясения, но с самой мыслью уже смирился.
      — Ладно, а сюда ты чего притащилась?
      Она хотела было ответить, но я тут же оборвал ее:
      — Подожди, здесь говорить нельзя. Да, позволь представить тебе Стефана, он нас охраняет.
      — Здравствуйте.
      Она говорила быстро, словно опасаясь, что не успеет договорить до конца. Баджи снисходительно кивнул.
      — Ты обедала? — спросил я.
      — Нет. Поговорить надо!
      Девушка тревожно потирала руки. Что-то стряслось.
      — Ладно, давай сядем в спокойном месте, и ты мне все расскажешь…
      Она двинулась за мной в ресторан отеля. Официант предложил нам столик в углу. Видимо, он начинал привыкать к моей страсти к уединению. Наверное, принимал меня за мафиози или секретного агента из-за моих странных манер и торчавшего за спиной телохранителя.
      — Что случилось? — спросил я девушку, усаживаясь за стол и улыбаясь с нарочитой уверенностью в себе.
      — Хейгомейер… Ну, Софи… Ее здесь нет?
      — Нет.
      — Я нашла то, что вы хотели.
      — У тебя есть информация об «Акта Фидеи»?
      — Лучше.
      Она закусила губу. Потом быстро огляделась вокруг. На параноика она походила еще больше, чем я.
      — Я вскрыла их сервер. Я стибрила тот самый документ смерти!
      — А именно?
      — Вы не поверите.
      — Говори!
      — Фотографию таблички, которую они взяли у монахов!
      Я вытаращил глаза:
      — Ты шутишь?
      — Нет.
      Девушка достала из кармана своей джинсовой куртки диск CD и положила его передо мной.
      — Здесь все, — объявила она, поглядев мне прямо в глаза.
      Я никак не мог прийти в себя. Впрочем, у меня не было уверенности, что я правильно ее понял. Неужели она действительно нашла шифрованное послание Иисуса? Или же речь идет о чем-то другом?
      — Там был текст Иисуса? — настойчиво спросил я.
      — Его фотография в любом случае. Цветной сканер. Хорошее качество.
      Я смотрел на нее в полном ошеломлении. Мне казалось, что все это я вижу во сне.
      — Хм… — пробормотал я. — Ты абсолютно уверена?
      Она возвела глаза к потолку:
      — Я говорю лишь то, в чем уверена. Имеется фотография каменной таблички. На ней выгравирован некий текст. Ну, не совсем текст, скорее буквы.
      — Сколько?
      — Как это, сколько? Зачем мне было их считать?
      — На глаз? — настаивал я. — Около десяти или около тысячи?
      — Примерно десятка три, — неуверенно сказала она.
      — Быть может, тридцать четыре? — предположил я, возбуждаясь все больше.
      — Возможно.
      — Язык какой?
      — Не знаю, это же не слова, а буквы, но больше всего похоже на греческий алфавит…
      — О, дьявол! Хм… Как тебя зовут по-настоящему?
      — Люси.
      — Люси? Ты лучше всех!
      — Ага, вот только я по уши в дерьме! Ко мне тоже вперлись!
      — То есть?
      — Я сумела взломать систему безопасности их сервера, но меня выследили. Я знаю, что им удалось засечь меня. Я сразу вырубила компьютер, но было слишком поздно. Из дома тоже убралась, но они, наверное, уже там.
      — Вот дерьмо! — воскликнул я.
      — Да, дерьмо! И очень вонючее! Потому что эти ваши типы… похоже, с ними шутить нельзя!
      Я задумался:
      — Ладно, не беспокойся. Мы тебя спрячем в безопасном месте, пока ситуация не прояснится.
      — С этими типами я никогдане буду в безопасности! — воскликнула она, ударив кулаком по столу.
      Посетители ресторана стали посматривать на нас с явным неудовольствием.
      — Будешь. Поверь мне. Мы найдем способ. Мне нужно позвонить Софи. Я хочу, чтобы мы вместе с ней взглянули на фотографию. Потом поедем в Со, к моему другу.
      Баджи фыркнул. Я повернул голову. И сразу понял. Еще один гость в доме Франсуа и Эстеллы. Это становилось смешно. Но выбора у меня не было.
      — А кто ваш друг? — встревожилась девушка.
      — Не беспокойся. Он депутат. И разумеется, сумеет обеспечить твою безопасность. Ты живешь одна?
      — Ага.
      — Да? Хорошо, я сейчас позвоню Софи.
      Я набрал ее номер. Вновь включился автоответчик.
      — Черт! Ладно, попробую звякнуть на «Канал». Она поехала на встречу со своим главным редактором.
      Я позвонил в справочную и выяснил координаты телевизионного канала. Меня соединили с редакцией «Девяносто минут».
      — Здравствуйте, я хотел бы поговорить с главным редактором.
      — Не вешайте трубку.
      Пока я ждал, меня услаждали подходящей для таких случаев музыкой. Я барабанил пальцами по столу, изнывая от нетерпения. Наконец трубку взяли.
      — Алло?
      — Здравствуйте, говорит Дамьен Лувель. Я…
      — Да, я знаю, кто вы. Вы не знаете, где Софи?
      Голос его звучал тревожно.
      — Она не у вас?
      — Мы договорились встретиться два часа назад, но я все еще жду ее.
      Я мгновенно запаниковал. Все было ясно как день. С Софи что-то случилось. Я утратил дар речи. Сердце мое неистово колотилось.
      — Она… У вас нет о ней никаких известий? — пробормотал я.
      — Нет. Уже два часа я тщетно пытаюсь связаться с ней!
      — Черт!
      — Послушайте, не переживайте так, она не в первый раз опаздывает. Мне сейчас нужно отлучиться, сообщите мне, как только что-нибудь узнаете.
      Я не посмел сказать ему, что в этот раз с ней наверняка что-то случилось…
      — Ладно, — только и сказал я, прежде чем повесить трубку.
      Баджи пристально смотрел на меня. Он ожидал от меня распоряжений. Я видел по его глазам, что он винит во всем себя.
      — Нельзя было позволять вам расходиться! — угрюмо произнес он.
      Но я почти не слушал его. Я размышлял. Что делать? Куда идти? Предупредить фараонов? Я чувствовал, что не способен хоть на что-нибудь решиться. От страха я потерял голову и, крепко сжимая мобильник в руке, постукивал антенной по столу, словно отбивая ритм своей тревоги.
      Девушка сплетала и расплетала пальцы. Говорить она не смела. Наверное, тоже перепугалась до смерти.
      — Что теперь будем делать? — спросил я Баджи. — Позвоним фараонам? В больницы?
      — Как она туда поехала? — задумчиво спросил телохранитель. — На метро, в такси?
      Я не успел ему ответить: мой телефон зазвонил. На маленьком экране высветился номер Шевалье.
      — Дамьен?
      — Да?
      — Они похитили Софи! — выкрикнул Франсуа в трубку.
      — Кто это «они»? Когда? И как ты узнал?
      — Я не знаю, кто это! — нервно ответил Франсуа. — Они только что позвонили на мобильник Клэр Борелла. Они говорят, что похитили Софи! Хотят получить за нее Йорденский камень! Как ты думаешь, они не блефуют? Она не с тобой?
      Он говорил очень быстро. Но я не мог ничего сказать. Дыхание у меня пресеклось. Я кусал губы. Надо было что-то делать.
      — Дамьен? Ты слышишь меня?
      — Да. Нет, она не со мной. И она не пришла на встречу со своим шефом, главным редактором программы «Девяносто минут»! Кошмар! Я не должен был отпускать ее одну!
      — Значит, эти мерзавцы ее действительно похитили! — произнес Франсуа внезапно охрипшим голосом.
      — Они сказали, что хотят получить за нее Йорденский камень? — недоверчиво спросил я.
      — Да!
      — Но у нас же нет этого сучьего Камня! — взвыл я. — Ладно, жди нас, мы сейчас будем у тебя!
      Я отключил мобильник, встал, надел пальто и, оставив на столе две банкноты, жестом велел девушке и Баджи идти следом.
      — Едем прямо в Со! — объяснил я им, бросаясь к выходу.
      От ужаса у меня стыла кровь. Сосало под ложечкой. Желудок скручивало в комок. Я чувствовал себя больным от того, что не мог ничего сделать. Мне хотелось повернуть время вспять. Бросить все. Сказать им, что мне плевать на их сучий Камень, на их сучье послание. Мне нужна была только Софи.
      Но некому было излить свой страх, кроме пустой улицы.
 
      — Они перезвонят, чтобы назначить тебе встречу, — объяснил мне Франсуа, видя, что я не могу усидеть на диване и тщетно пытаюсь взять себя в руки. — Они думают, будто Камень у тебя. Они знали, что ты встречался с Клэр Борелла.
      — Они убьют ее! — с ужасом сказал я. — Это же ясно! Когда они узнают, что у меня нет Камня, они убьют ее!
      Шевалье испустил долгий вздох. С того момента, как я приехал, он пытался успокоить меня, но не мог успокоиться сам. Мы все собрались ж гостиной, с тревогой ожидая телефонного звонка. Эстелла, Клэр, Франсуа, Стефан и даже малышка Люси, которая выглядела совсем крохотной в большом кресле у камина.
      — Ладно! — воскликнул я, вскочив на ноги. — Они хотят получить Камень. Камень у «Бильдерберга». Значит, «они» — это «Акта Фидеи». У них текст. В этом мы можем быть уверены, потому что Люси сумела скачать фотографию с их сервера. Значит, они хотят Камень, потому что это код, позволяющий расшифровать текст. У нас нет Камня, но есть шанс все-таки раздобыть код. Потому что он спрятан в «Джоконде». Вопрос стоит так: согласятся ли они принять код, если я скажу им, что у нас нет Камня?
      — В любом случае выбора у них не будет, — ответил Франсуа, выбросив вперед руки.
      — Значит, надо как можно быстрее отыскать этот сучий код. Эстелла, ты не знаешь, как дела у часовщика?
      — Работает без передышки. Когда я в последний раз заходила к нему, он сильно продвинулся. Ты хочешь, чтобы я его поторопила?
      — Нет-нет, я сам, тебе надо беречь силы.
      Но она уже встала:
      — Не волнуйся, это меня немного отвлечет. Мне нравится наблюдать за его работой.
      Она ушла в гараж. Оттуда доносился какой-то скрежет, удары молотком… Ясно было одно — часовщик еще не закончил машину.
      — Ладно, постараемся сохранить хладнокровие, — сказал я, словно пытаясь убедить самого себя.
      Франсуа снова обмяк в кресле. Баджи застыл у двери. Даже со своего места я чувствовал, насколько он подавлен.
      — Может, ты покажешь нам фотографию таблички? — попросил я Люси, пытаясь улыбнуться.
      — А компьютер здесь есть?
      — На втором этаже, — ответил Франсуа. — И еще ноутбук, он в машине.
      — Я схожу за ним! — вмешался Баджи, который явно томился от бездействия.
      Он появился через несколько секунд, держа в руках ноутбук Франсуа. За ним шла Эстелла, которая уже побывала в гараже.
      — Часовщик полагает, что к вечеру закончит, — сказала она.
      — Прекрасно!
      — Он совсем измучился, бедняга. И он слышал, как мы тут паникуем. Я насилу его успокоила…
      — Ты не можешь побыть с ним? — взмолился я — Говори с ним, успокаивай, тормоши… Нам нужно чудо, а королева чудес у нас — это ты!
      — Нечего подлизываться! Клэр, пойдете со мной?
      Молодая женщина встала, и обе они направились в импровизированную мастерскую, где трудился часовщик.
      Люси села рядом со мной и включила ноутбук. Когда компьютер загрузился, она вставила диск. Я устроился на диване так, чтобы смотреть через ее плечо. Франсуа придвинулся к нам вместе с креслом.
      Девушка запустила «Фотошоп». Программа загружалась медленно. Люси выбрала строку CD и кликнула мышкой по файлу с названием «tab_af_ ibi2.eps».
      Постепенно на плоском экране ноутбука появилась фотография. Мы увидели табличку из серого камня — прямоугольную и, если судить по ее виду, очень древнюю. На ней были выгравированы буквы, стоявшие сплошным рядом.
      Это был в самом деле греческий алфавит. Не теряя ни секунды, я стал считать буквы.
      — Ого! — удивился я. — Странно. Их только тридцать три!
      Я сосчитал буквы еще раз. Никакой ошибки не было.
      — А почему это странно? Разве это не совпадает с предполагаемым возрастом Христа в момент смерти? — спросила озадаченная Люси.
      — Это все чепуха. Странно, поскольку мне казалось, что должна быть еще одна буква. Софи и Жаклин пришли к выводу, что в «Меланхолии» есть указание на тридцать четыре позиции «Джоконды», следовательно, в коде должно быть тридцать четыре буквы.
      — Код, — повторила Люси. — Но это же не код, это зашифрованное послание! А код позволяет сделать расшифровку!
      — Да, но если в коде для расшифровки текста из тридцати трех букв имеется тридцать четыре элемента, это все-таки выглядит странным…
      — Если только тридцать четвертый элемент кода не служит для обозначения чего-то еще, к примеру, пробелов, — возразила Люси.
      — И это объясняет, почему все буквы на табличке стоят сплошняком, — подхватил Франсуа. — Умно!
      Я улыбнулся Люси и стал разглядывать буквы. Это действительно был греческий алфавит, как подсказывали мне смутные воспоминания о курсах мертвого языка, которые мы посещали вместе с Франсуа. Но написанное здесь не имело никакого смысла.
      — А почему именно греческий? — спросила Люси.
      — По словам Софи, в эпоху Иисуса писали большей частью на греческом, хотя говорили в основном на арамейском.
      — Сколько букв в греческом алфавите?
      — Двадцать четыре, — ответил Франсуа.
      — Следовательно, в коде больше элементов, чем в алфавите. Значит, это не просто зашифрованный алфавит. Если предположить, что тридцать четвертый элемент кода соответствует не букве, а чему-то еще, например, пробелам, это означает, что в коде элементов столько же, сколько букв в послании. Тридцать три. Парень, который это зашифровал, был зверски умен…
      — Хм, ты, наверное, имеешь в виду Иисуса, а он…
      Тут мы все трое расхохотались. Несмотря на весь ужас ситуации, эпитет «зверски умный» применительно к Иисусу показался нам настолько сюрреалистическим, что мы не смогли удержаться от смеха.
      — В общем, он был… ну, очень умен, — повторила Люси, скорчив гримасу.
      — Почему?
      — Лучший способ зашифровать послание — сделать так, чтобы у каждой буквы был свой ключ. Благодаря этому можно избежать повторения одних и тех же элементов. Ясно, что код становится равным тексту, поэтому при большом объеме его никогда не применяют. Но для послания из тридцати трех букв это идеальный способ.
      — Ты хочешь сказать, что в каждом элементе кода содержится свой ключ для каждой буквы послания?
      — Весьма вероятно, — подтвердила Люси. — Достаточно было бы, к примеру, обыкновенной цифры. По одной цифре на букву, что дает возможность отбирать букву в алфавите.
      — Приведи пример…
      — Я не знаю греческого алфавита…
      — Пусть будет французский.
      — К примеру, я хочу написать OUI. Послание состоит из трех букв. Значит, мне нужны три элемента кода. Чтобы упростить дело, возьмем цифры 1, 2, 3. Тогда послание будет выглядеть так: NSF.
      — Ага, понятно, — сказал я. — N+1 дает О, S+2 дает U и F+3 дает I. Из этих букв составлено слово OUI. Мы производим отбор в алфавите. Понял. 123 по отношению к NSF дает OUI.
      — Именно так. Каждой букве соответствует цифра. Следовательно, в зашифрованном послании тридцать три буквы, а в коде — тридцать три цифры
      — Хотя у нас их тридцать четыре.
      — В любом случае без машины ничего нельзя сделать.
      Но мы подошли к цели вплотную. У нас было все. Только руку протяни. Машина — следовательно, код. И послание. Я никак не мог в это поверить. Послание, тайна которого хранилась две тысячи лет.
      Я посмотрел на своих друзей. На этого необычного депутата и эту девчонку, которая слишком быстро повзрослела.
      — Вы должны мне обещать… — запинаясь, сказал я им.
      — Что?
      — Мы дождемся Софи. Когда получим код, не будем сразу расшифровывать послание. Дождемся Софи. Это ее право.
      — Я понимаю, — согласилась Люси.
      — Конечно! — в свою очередь воскликнул Франсуа.
      Люси закрыла файл, вынула диск и протянула его мне:
      — Держите. Вы должны сделать это вместе с ней.
      — Ты уверена?
      — Да. В любом случае я не сумасшедшая и копию себе оставила! — добавила она с усмешкой. — И если вы решите все сохранить для себя, я не могу дать гарантий, что буду ждать слишком долго.
      — Не беспокойся, мы же обещали, что все тебе расскажем. Значит, так и будет.
      Я встал и пошел к вешалке, чтобы положить диск в карман своего пальто.
      — Франсуа, — сказал я, вернувшись в гостиную, — нам нужно подумать, как обеспечить безопасность Люси.
      Депутат кивнул:
      — Да. В любом случае я решение принял. Мне очень жаль, Дамьен, но у тебя есть время только до ночи. Завтра, что бы ни случилось, мы обратимся в полицию. Это становится слишком опасно.
      Я покорно склонил голову.
      — Нам придется все объяснить полиции и еще жандармам из Горда… А также каким-то образом предупредить Ватикан. Им придется попотеть! Что бы ни вскрылось в делишках «Акта Фидеи», полагаю, не все в Ватикане сочтут это богоугодным делом…
      — Наверное. Пока нужно любым способом выручить Софи!
      Я вновь устроился на диване, и мы просидели в гостиной еще около часа, изредка обмениваясь отрывочными фразами и встревоженными взглядами. Секунды бежали, унося с собой последние остатки терпения.
      Потом, примерно в середине дня, в гостиную стремительно вошла Клэр с открытым мобильником в руках.
      — Звонят! — воскликнула она.
      Я вздрогнул всем телом. Франсуа вскочил. Эстелла вошла в гостиную вслед за Клэр. Телефон продолжал звонить.
      — Хотите ответить? — спросила Клэр, протягивая мне мобильник.
      Я кивнул. Взял мобильник.
      — Алло? — поспешно сказал я. — Алло?
      Нервы мои были на пределе.
      — Мсье Лувель?
      — Где Софи? — в бешенстве вскричал я. — Она не имеет к этому никакого отношения, оставьте ее в покое!
      — Сегодня вечером в двадцать два часа у могилы Мишле. Принесите Камень, иначе она умрет.
      — Но у меня нет…
      Я не успел договорить. Трубку повесили.
      Я вновь рухнул на диван и обхватил голову руками.
      — Что они сказали? — поторопил меня Баджи, встав передо мной.
      — Сегодня вечером в двадцать два часа у могилы Мишле, — пробормотал я.
      — А где этот, как его там, похоронен? — неуклюже осведомился телохранитель.
      — На кладбище Пер-Лашез.
      — В это время на Пер-Лашез все закрыто, — сказал Баджи.
      — Наверное, поэтому они назначили встречу именно там…
      — Придется лезть через стену, — заключил телохранитель.
      — Я удивляюсь, отчего они выбрали Пер-Лашез… Довольно странное место, а? Скорее можно было ожидать какой-нибудь заброшенный завод в предместье…
      — Нет, — возразил Баджи. — Поздним вечером на кладбище никого нет, кроме разве обкуренных панков. Трудно позвать на помощь. Потом, вокруг сплошь могилы и памятники, легко спрятаться… Мне их выбор представляется логичным.
      — Больше всего меня тревожит то, — перебил я, — что у меня нет Камня!
      — Придется им удовлетвориться кодом, — сказал Франсуа. — В противном случае они будут иметь дело с фараонами.
      — Ни за что! — завопил я. — Это лучший способ погубить ее. Нет! Надо пойти туда, объяснить им, что у нас есть код, но нет Камня, попросить, чтобы они удовлетворились этим.
      — И это твой план? — нервно спросил Франсуа. — Просить?
      — Можешь предложить лучший?
      Он отрицательно покачал головой. Я повернулся к Эстелле:
      — Как дела у часовщика?
      — Он сильно продвинулся, но еще не закончил!
      — Я не знаю даже, чем нам поможет эта сучья машина. Надо позвонить Жаклин!
      Я взял свой телефон и набрал номер подруги Софи. Стараясь скрыть от нее свою тревогу, я коротко обрисовал ситуацию. Разумеется, она тут же запаниковала, но я сказал ей, что у нас нет времени пугать друг друга и нам нужно действовать.
      — В общем, к ночи мне нужен код. Что мне делать с этой чертовой «Джокондой»? Ты успела что-нибудь раскопать?
      Я видел Жаклин всего два раза, но мне казалось, что мы знакомы целую вечность. Словно Софи передала мне свое уважение к этой женщине, влюбленной в математику и искусство.
      — Да. Я много чего нашла. Хотя ни в чем не уверена. Но мы должны попробовать. Итак, тебе нужно поставить «Джоконду» вертикально, на расстоянии в пятьдесят два сантиметра пятьдесят шесть миллиметров от машины.
      — Сколько? — воскликнул я.
      — Пятьдесят два сантиметра пятьдесят шесть миллиметров. Это длина локтя. В эпоху Дюрера метрической системой не пользовались.
      — Как ты это обнаружила?
      — Ты действительно хочешь знать? Это довольно сложно.
      — Все же попытайся, — предложил я.
      — Магический квадрат, помимо того что дает число тридцать четыре во всех направлениях, указывает также координаты на самой гравюре. Эти координаты подводят к каким-то предметам или знакам, которые служат для объяснения того, как нужно применять машину. Я не вполне уверена в своем толковании, но в этом есть хоть какой-то смысл, что уже неплохо. В любом случае других вариантов нет.
      — О'кей.
      — Итак, имеются две координаты, которые, если я правильно поняла, обозначают расстояние, на котором должна располагаться «Джоконда» относительно машины. Первая подводит к римской цифре I, вторая — к локтю персонажа, изображённого на гравюре. Из этого я вывела, что речь идет об одном локте, что дает нам пятьдесят два сантиметра пятьдесят шесть миллиметров.
      — Ладно. Слегка притянуто за волосы, но попробуем.
      — Можешь предложить что-нибудь получше?
      — Нет, — признал я.
      — Тогда доверимся моему толкованию. Посмотрим, что из этого получится. Будь внимателен. Нужно, чтобы картина стояла строго вертикально, на расстоянии в пятьдесят два сантиметра пятьдесят шесть миллиметров от конуса, который выдвигается из маленького ящичка.
      — Подожди! Мне нужно пойти в мастерскую! — объяснил я, выходя из гостиной. — Машина еще не готова, но картину уже можно поставить… Она не в очень хорошем состоянии после пожара, но, надеюсь, дело все же пойдет!
      Я вошел в мастерскую. Поздоровался с часовщиком, который метнул на меня ошарашенный взгляд. У меня не было времени объясняться с ним или обмениваться любезностями.
      Обернувшись, я увидел, что следом за мной сюда притащились все.
      — Вон отсюда! — распорядился я. — Кроме Люси!
      Только она могла помочь мне в этом деле.
      — Не клади трубку, Жаклин, сейчас я схожу за наушниками, чтобы освободить руки и выполнять твои указания, не прекращая разговора.
      Я вышел из гаража, нашел в машине наушники Баджи и соединил их с телефоном. Прицепив мобильник к поясу, я быстро вернулся в гараж.
      — Готово, теперь можно разговаривать. Ты сказала, я должен поместить картину на расстоянии в пятьдесят два сантиметра от машины?
      — Точнее, пятьдесят два сантиметра пятьдесят шесть миллиметров.
      — На какой высоте?
      — Нужно, чтобы нижний край картины находился на одной горизонтальной линии с нижним краем первого зеркала…
      — Как мне это рассчитать?
      — Не знаю. При помощи линейки с отвесом или нити с грузилом!
      — Уверен, что здесь все это имеется, гараж-то франкмасонский! — иронически бросил я.
      Я стал рыться в инструментах, стараясь не слишком шуметь, чтобы не мешать часовщику. Наконец счастье мне улыбнулось, хотя для этого пришлось перевернуть все ящики в шкафах и переместить половину коробок, хранившихся в гараже. Большая линейка, отвес, гвозди, молоток и два высоких треножника, которые, наверное, служили подставками для колонок.
      С помощью Люси я принялся устанавливать картину на один из двух треножников. После нескольких неудачных попыток я со вздохом поставил картину на пол.
      — Слушай, Жаклин, это оказалось непросто, я пока отключусь, чтобы не отвлекаться. Потом перезвоню, ладно?
      — Удачи тебе!
      Я призвал на помощь Франсуа. Судя по всему, он стоял под дверью, так как явился немедленно. Свой гараж он знал гораздо лучше меня и без труда нашел более подходящие для нас инструменты. Часовщик, не прерывая работы, дал нам несколько полезных советов, и наконец мы сумели прочно установить картину на нужном месте.
      Франсуа несколько раз проверил, соблюдены ли параметры. Трудно все-таки выдержать такую точность… 52 сантиметра 56 миллиметров! По его просьбе часовщик твердо зафиксировал на полу и саму машину, чтобы нам не пришлось потом рассчитывать дистанцию еще раз.
      Я снова взял телефон и позвонил Жаклин.
      — Готово, — доложил я. — Но нам пришлось попотеть, чтобы выполнить все условия!
      — Это не слишком важно, — успокоила она меня. — Если я правильно поняла, первая позиция нужна только для наводки аппарата.
      — Ах так? Ну да, наверное, именно поэтому кружков на картине тридцать четыре, хотя букв тридцать три.
      — Конечно. В общем, я не слишком поняла почему, но первая позиция дает тебе то, что Дюрер назвал палитрой.
      — И что дальше?
      — Думаю, это означает, что элементами кода служат цвета.
      — Но тогда цвета должны соответствовать цифрам?
      — Почему? — спросила Жаклин.
      — Потому что Люси полагает, будто кодом может быть последовательность цифр. Но как определить соответствие цифр и цветов?
      Люси схватила меня за руку. Она попросила меня повторить все, что сказала по телефону Жаклин. Я добросовестно передал наш разговор.
      — Гениально! — воскликнула она.
      — Что?
      Девушка не могла устоять на месте. Она почти дрожала от возбуждения.
      — Леонардо и в самом деле был крут! — пробормотала она, словно озаренная внезапной догадкой.
      — Объясни!
      — Он изобрел оцифровывание, намного опередив время! Да ведь это же один из приемов, которые используются в современной информатике!
      — Как это?
      — Это немного похоже на систему сжатия файлов GIF. У каждой картинки GIF есть своя палитра цветов, нечто вроде оцифрованного индекса, который включен в файл. Каждому цвету соответствует точный номер в палитре. Значит, Леонардо придумал эту сверхпростую систему шифровки! Вы только представьте! Он не мог рисковать, используя цвет в качестве кода, поскольку знал, что цвета темнеют от времени. Впрочем, он оказался прав, потому что краски на его картине действительно состарились. Поэтому он включил палитру, отсылку на свои цвета, в саму картину! В результате палитра состарилась точно так же, как цвета картины.
      — Ага. И ты поняла, как нужно действовать?
      — Разумеется! — воскликнула Люси в сильном возбуждении.