Взорвется откровением случайное объятие
      Сорвет со стен разводы отсыревших потолков
      Отпетой ветром скорости внезапным раскаянием
      Простуженные сумерки прольются ожиданием
      На страны, зачумленные болотной красотой
      Наивные созвездия за медицинской ширмою
      Накроет покрывалом мой безвременный уход.
      1987
      * * *
      Волки сыты - овцы целы
      Долго красным светом по живым глазам
      Дыры по бокам трубы - флейта
      Зеленка на царапину - во сне выпадет свежий 'снег
      В середине дыра под проволокой - гитара
      Полдень - желтые шторы светофора
      Четверть утра обратно по ступенькам бредет спать
      Стельки смяты, ноги босы
      Гол сокол - с двора на кол
      Зеркала осколки вон из избы, забор высок
      Ворам отпер да дом на слом
      Кость вкось в горле горлицы
      Мягкое нежное кресло - да ну!
      Протравленные волосы сухою травою стелятся
      Длинные песни поют к зиме, стало быть
      Устала выть в трубе вьюга
      Не смогла вырваться из дыр божественным звуком,
      стуком в окна подставить руки
      Горстями под окурки, горелые спички, смятые бумажки
      и пепел отходы производства бессонных ночей.
      Добрее волчица серая - больше овечек убьет для деток
      Охотник ли пристрелит, вожак ли стаи растерзает
      виновата будешь
      В степном снежном вечере правда сотнями желтых огоньков
      светится да вьется криком в опрокинутых санях.
      Пожар погасить - огонь убить
      А стрела мимо - держать ответ перед снайперским полком на утренней линейке
      Молись, грешник, да на часы просматривай
      не опоздай на свидание под гитарным перебором
      Эх, придется углы срезать по живой траве
      Вырастет новая - лето нынче буйное
      А к концу ноября - другой коленкор
      Снова собирать брошенных котят по вокзалам
      Почти стянуло полынью вогнутой линзой
      Спите, окуни, у берега теперь пусто
      А если кто высунется подышать к проруби,
      Увидит одинокий ящик на середине реки,
      Забытую рукавицу да следы наискосок
      Вышивайте, жены, крестиком по тонкому полотну
      Толкуйте, бабушки сны чужим внучкам...
      1987
      * * *
      Ударение на слоге выше прописной строки
      Мишка, спрятанный в берлоге, вам напишет от руки
      Ночь под лесом так спокойна, так проста его постель
      Равнодушна, как подушка, монотонна, как свирель
      Свежесорванного утром календарного листка
      Старовыеденных формул о строении желтка
      Растворимый серый ежик, что от крепла был рожден
      Собирался в гости к другу, да метлою он сметен
      Вместе с грустными сверчками и обрывками стихов
      Вместе е нотными значками и колонией бычков
      Подхватили, закружили и сложили в уголок
      Поразмыслив, вокруг кучи очертил квадрат мелок
      Встали стенки, села крыша, прилегло к двери крыльцо
      У оконца ежик пишет другу Мише письмецо:
      Миша, может будет буря, может рухнет потолок
      Может, зря я растерялся, затерявшись в уголок
      Может, завтра будет лето, вторник выйдет за средой
      Может, камень обернется родниковою водой...
      1987
      ХОЛОДИЛЬНИК
      (сказка-картинка)
      В холодном зале мы смотрим кино.
      Ледяной экран из толстого белого инея замораживает наши разноцветные глаза. Мои были теплые, темные, когда я пришла в этот кинотеатр. Теперь они сверкают яркой зеленью и нестерпимо блестят под пушистыми снежными ресницами. Мы смотрим разные цветные картинки одну за другой, и чем больше застывают наши глаза, тем они интересней и красочней.
      Заходят новые люди, от них идет пар и мы кричим на них и машем руками, потому как под их теплыми тусклыми взглядами изображение теряет отчетливость и краски, но их глаза быстро покрываются льдом и все встает на свои места. Вот только один ворвался однажды и уставился на экран обжигающими лучами. Он чуть было все не испортил, он постоянно отогревал лицо маленькой зажигалкой, и от этого мы все едва не лишились нашей забавы.
      Пришлось связать ему руки и поставить перед глазами огромную льдинку, которая таяла все медленней, а он все тише кричал, что еще немножко - и растает иней, и мы выйдем на улицу и отогреемся на солнце...
      Теперь он сидит в первом ряду и показывает нам самые яркие и красивые картинки.
      1987
      * * *
      Грязь моя такая неведомая, такая невинная
      Скажите, что же сегодня по телевизору
      А телевизор будешь смотреть козленочком станешь
      На сколько хватит терпи, коза
      Рожки сточатся капустки дадим
      А пока рой копытцем канавку любить-то хочется
      Злая она козла полюбишь, когда вода из берегов
      пойдет кровью темной с пальцев, содранных струнами
      У Русалочки из хвоста ножки сделала фея
      Добра хотела злою ведьмой оказалась
      Да неужто на всю жизнь - спросите лекаря ночного случайного
      Как так и будильник вроде вовремя звонит
      Полночь, а стрелки врозь - не сойтись им никак
      По самый шиворот ворох шуршит бумаги клочьями
      По чистому писанных, не между строк да наискось
      Сверху красным карандашом
      Авансом получи сполна - хорош задаток?
      Птица райская с картошкою жареной
      Крылья - твои, взамен на рога.
      октябрь 1987
      * * *
      Синим мячиком с горы прочь голова
      Разбуди фонарем в глаза безумные
      Хлебной крошкой под простыней играет память
      Затянет окна лед к концу месяца - к концу октября
      Под рок-н-роллов пляс на крышке погреба
      Встань в рань пора-та страдная. Спи, брат
      Сегодня наша полка вагонная да степи длинные
      Заморские страны, пляжи из цветного бисера
      Развесь уши хоть раз
      Еще раз туда едем, надев кожаный ремешок на голову
      Вернемся за-полночь по снегу грязному чистыми ногами
      Босыми по зеленым горлышкам бутылок
      Смотри, поранишься! Перевяжу кожаным ремешком твои глаза
      Это не стекло, из этом наши бусы, твоя вера
      Моя покатилась по асфальту год назад в этот день
      Не ты ли ее подобрал, когда она сверкнула на солнце
      Один день было солнце - GOOD DAY, SUNSHINE!
      На голову горюшко теплой шапочкой
      Почем теперь сказочки? По жизни да разуму
      Хочешь покупай недорого, любовь - цена красная
      По сухой пыли ползу пчелкой бескрылой к маме
      Пойдем со мной, девка?, заплачу 25? Нет? Сколько?
      Да она сумасшедшая, слышите, песенку поет
      Харе Кришна, Харе Кришна, Харе Кришна, Харе Харе
      Харе Рама...
      Видишь, как оно, солнышко-то любить?
      Рельсы косыми струнами скрещиваются
      Сколько же нас, и все туда?
      Не подходи ко мне я заразная, грязная
      Я тряпочкой рот прикрою от греха
      Махни рукой развеешь дым моих вонючих папирос,
      Что глаза так ест, пока еще не до слез
      Напьюсь городом чужим с утра
      Спи, брат, нету хлеба. Ну ты попробуй уснуть
      Вспомни, как мы ловили стрекоз
      Там, у реки, вчера
      Мы туда вернемся через год
      Когда будет солнце.
      октябрь 1987
      * * *
      Я голову несу на пять корявых кольев
      Я крепость возвожу из старых липких карт
      Крестьянкой крепостной в края крапивных кровель
      По хрупкому хребту, что кренится назад
      Сбивая руки в кровь о камень, край и угол,
      Заплаты на лице я скрою под чадрой
      Границу перейду страны вороньих пугал
      Укрыться упрощу за Лысою горой
      Кроя крамольный крик кривой кровавой кромкой
      В горячий грешный год, грядущему грозя
      В поту пытаясь встать, чтоб испытать потомков
      Положено молчать скользя, ползя - Нельзя
      Светящихся святых, схвативших свист затвора,
      Свалившихся под свод сомнительных свобод
      Вас сварит на свечах свиней свирепых свора,
      Что с воплями с верхов по-свойски сваи бьет
      Тщеславный чуткий червь, чирикающий числа
      Чеканит черный час чужих очередей
      В чугунных черепах отчаянный нечистый
      Считает рычаги начальственных речей
      Периметры портов пиратов принимают
      Под парой парусов по праву приютить
      Порушив парапет, паркеты попирают
      Потребовавшие не оправдав, простить
      Страданий стадный стон застреманной столицы,
      Старушечьих стихов расстроенной струной
      Стирает в сотый раз нестертые страницы
      Стараньем стукачей, строчащих за стеной
      Молчащий миллион немыслимых фамилий
      Мелодия молитв, просмоленных молвой
      Малиновый мелок на молот заменили
      Неровный рвущий рев на равнодушный вой
      Контейнеры костей стекают под откосы
      Все костыли в костры, кастетом на контакт
      Прочтенное письмо порви на папиросы
      Фантасмагорий фон под фанатизма факт
      Бречание брелков, небритые бродяги
      Бретона и Дали далекие борта
      Обыденный аборт в обрушенном овраге
      Желанных жизнесхем живая красота
      Отрадных атрофии отрывки, и как будто
      С утра утрачен сон о трудности трюка
      От радости утра отринув атрибуты,
      Оторопевший страх отрежет от крюка,
      На переходе вниз отключит эскалатор
      Количество колов скатилось до пяти
      Осиновым шестом укреплены плакаты
      Со стрелкою, куда свою башку нести.
      осень 1987
      А. Б.
      Засыпаем с чистыми лицами
      Среди боя кирпичных судорог
      Ночь под искры горящих занавесов
      Сон под маскою воска сплывшего
      Хвост поджатый в лесу поваленном
      Подлой памятью обескровленный
      Безответные звезды ясны
      Сапогами о камни сбитыми
      Да об рельсы подошвой стертою
      В голенище кошачьей лапою
      Мелким шагом с когтями вжатыми
      По двору вдоль забора тянутся
      Дружно ищут слабую досточку
      Испаряется лед растаявший,
      Чтобы завтра упасть на озеро
      Им умыться б, да мало времени
      Им напиться б, да пить не хочется
      Им укрыть малышей от холода
      Не успев утонуть у берега
      Лед-хрусталь - это очень дорого
      Вещмешок, полный синих кубиков
      На шнурок, да на шею совести.
      сентябрь 1987
      * * *
      Отпусти, пойду. За углом мой дом
      Где все ждут, не спят, где открыта дверь,
      Где й окно глядят и на шум бегут
      На простом столе лампа теплится.
      Отпусти, пора. Ждет Печаль - сидит
      В печку щепочку бросит склонится,
      Вскинет голову - ветер прошумел
      Тронет бороду, глянет в сторону
      Отпусти, прошу. До угла верста
      Пробежать в ночи, не запутаться
      У ворот Печаль встанет сгорбленным
      Старичком седым да понурится
      Отпусти, молю - печка топится
      Уголек упал на дощатый пол,
      Опрокинулась лампа яркая,
      Занялась огнем занавесочка
      Отпусти скорей - дом в огне стоит!
      Бревна рушатся - искры сыплются,
      А печаль бредет, чает встретиться
      Всем прохожим в глаза заглядывает
      Отпусти меня - побегу туда
      Он в дыму идет, задыхается,
      Пепел по ветру подымается
      Да в глаза летит воспаленные
      Отпусти, злодей, что ж ты делаешь?!
      Подвернулась нога на камушке,
      Нету силы встать, чем дышать ему?
      Полечу стрелой - может, выживет
      Отпусти...
      Хорошо теперь - больше никуда
      Больше не к кому да и незачем
      Так спокойно, ровно и правильно
      Все разложено по всем полочкам,
      Все развешано по всем вешалкам
      Все.
      сентябрь 1987
      * * *
      Страх осколок истины прогнать из пустоты
      Дым, что гонит мусор в сторону жилья
      Боль железных схваток беззащитных и живых
      Смерть от одиночества, вмещающего мир
      Ледяные стекла искажающих очков
      Паутину простирать и вешать комаров
      Желтых волчьих взглядов дулом упереться в грудь
      Опустившим руки, что поднявшим руки вверх
      Пристрелить ненужных - тех, кто отдал все, что мог
      Полууничтоженных под пятитонный пресс
      Недопокалеченному выбить костыли
      Недопокареженных - под гусеницы вновь
      Трактор остановится - погладить и вздохнуть
      Пристально-учтиво плечами пожимать
      Вежливо-тактично о здоровье расспросить
      Мягкую подушечку под голову покласть
      Кошечка мышонку песню спела про любовь.
      июль 1987
      КЛАССИЧЕСКИЙ ДЕПРЕСНЯК
      Кругом души от покаяний
      Безысходности без движений
      Неподвижности без исходов
      Неприятие без воздействий
      Нереакция до ухода
      Неестественность черных фобий
      Легкомыслие битых окон
      Светлоглазые боги глохнут,
      Заражаясь лежачим танцем
      Покрываясь стальной коростой
      Будут рыцарями в музеях
      Под доспехами тихо-тихо
      Из-под мрамора биться долго
      Обреченности и колодцы
      Подземелья и суициды
      Стынут реки и ноги мерзнут
      Два шага по чужому асфальту
      В край раздробленных откровений
      В дом, где нету ни после, ни вместе
      В рай без веры и в ад без страха
      июнь 1987
      * * *
      Ждем с небес перемен
      видим петли взамен
      Он придет, принесет, Он утешит, спасет
      Он поймет, Он простит, ото всех защитит
      По заслугам воздаст да за трешку продаст
      Будет радость, почет - только встань на учет
      В простыне на ветру по росе поутру
      От бесплодных идей
      до бесплотных гостей
      От закрытых дверей
      до зарытых зверей
      От заткнутых ушей
      до толкнутых взашей
      От накрытых столов
      до пробитых голов.
      1987
      АД - КРАЙ
      Отдыхай, я молчу, Я внизу, в стороне
      Я в краю, где молчат. Я на самом краю
      Где-то край, где-то рай, где-то ад, где-то нет
      Там где край, так и ад.
      Там где рай, так и нет ничего.
      Головою в порог - дверь закрой, не смотри
      С башни вниз полетишь, если ветер внутри
      Если нет, будешь камнем лежать под горой,
      Там, где празднуют пир при Луны упыри
      Я не знаю теперь - упаду, полечу
      Улететь нету сил, а лежать не хочу
      Будет ночь - закричу, отвернусь, укачусь,
      Разобьюсь все равно до утра
      Постучу во все двери
      Пройду по местам, где вас нет
      Просто так - может, встречу кого по пути
      Поклонюсь до земли - головою в порог
      В третий раз, раза два мне еще до пяти
      До шести еще три - будет срок и в острог
      Тяжело здесь лежать, были б силы уйти
      Или вниз, или с краю чуть-чуть отойти
      Хоть на метр - присесть, посидеть - покурить
      Может, дух испустить, может, перевести
      Отдыхай, не всегда ведь со мною легко
      Я не та, кто я есть - я пока далеко
      Я внизу, в стороне, я на самом краю.
      июнь 1987
      ВЕЧНОЕ УТРО
      Ночь исчезает и день не начнется
      Вечное утро с красивой зарею
      Тянется тестом и не оборвется
      Жуткой синкопой в мозгу отдается
      Времени лужа в стекло превратилась
      Если коснуться, то треснет - растает
      С камня гора вверх и вбок покатилась
      Камни с холмов - вниз и впрямь
      В черной оправе времени линзы
      Кто-то картины печатает где-то
      Нарисуйте мне сон!
      Я подумаю нету рассвета
      Я погляжу через синие призмы
      Рушится ночь, обрывается леска
      Сон неподъемный уходит в глубины
      Рваная рана, кривая железка
      Кончить - начать тяжело с середы
      Если с конца - потемнеют седины
      Сколько мне лет?
      июнь 1987
      * * *
      На дворе трава, на траве дрова
      Два пустых ведра да в стене дыра
      Дверная петля да мокрая землю.
      На земле изба, на избе труба
      Из трубы дымок, на дверях замок
      У дверей песок, да прогнил порог
      И травой зарос. У порога пес,
      Да облезлый кот у косых ворот
      У ворот вода, что течет туда,
      где ни дворов, ни дров
      ни котов, ни псов,
      ни стихов, ни слов...
      июнь 1987
      * * *
      Солнца ржавый штопор в землю ввинченный
      Горизонта краешек отколотый
      Талый снег уходит через ситечко
      Отмывает косточки от золота
      Белый холст на серых досках струганных
      Синей глиной лесенки помечены
      Звездам мы становимся подругами
      Навсегда от сил земных излечиваясь
      На рассветах серых совы прячутся
      Крылья лошадей горят пожарами
      Скоро, видно все переиначится
      Станут длины мериться гектарами
      Вознесутся колья телеграфные
      Поползут канаты телефонные
      И найдут все странники уставшие
      Путь к столбу последнему - поломанному
      На столбе - о финише известие
      У столба - всем путникам пристанище
      Над столбом летает птица вещая,
      А за ним - лишь камни да пожарища...
      апрель 1987
      * * *
      Мало слов для стихов, мало веры для слов,
      для нее мало снов.
      Те кто. знают, молчат, те кто хочет - орут
      Кто летит, тот на небо не станет глядеть
      Кто сбежал, тот и снят с караульных постов
      Кто забыл про часы, не боится минут
      Тот, с крылом, не спешит никуда улететь
      Мало звуков для струн, мало песен для драк
      Он поет он не слушает стука колес
      Телефон, что на восемь, вмещает весь свет
      А с вокзалов звонит автомат просто так
      Кто молчит, те и знают какой-то ответ
      Кто орет, тем и нужен какой-то вопрос.
      1987
      * * *
      Будешь светлым лучом,
      Рождённым в тени,
      Или тенью, родившей луч?
      Будешь синим дождём,
      упавшим на снег,
      Или одной из туч?
      Будешь твёрдым звеном
      золотой цепи,
      Или молотом, кто куёт?
      Будешь землёй далекой тропы,
      Или тем, кто по ней идет?
      Будешь пером в крыле у орла
      Или самим орлом?
      Будешь каплей в кувшине вина,
      Или кувшина дном?
      1987
      * * *
      Перекрестки маятник выкачивает
      Развороты механизм выстукивает
      Шестерёнок зубчики постачивались
      Разлетелись птенчики испуганные
      Электронной зеленью подмигивают
      На начало осени показывают
      С башенок курантами выкрикивают
      От пружин воробышки отвязанные
      Раскидало их по свету белому
      Полиняли серенькие перышки
      Из чего какие были сделаны
      Не найти тех циферблатов стёклышки
      Серой краской были все покрашены
      После ливней засветились радуги
      Не успели в дождь попасть отставшие
      Оттого бывают птички разные
      1987
      ПРО ПАУЧКОВ
      Пауки в банке
      Глядят сквозь стены
      Глазами мёртвой стрекозы
      Бегут по кругу
      По краю криво занесло
      Пауки в банке
      Искали дыры
      Чтобы вскарабкаться наверх
      Друг друга жрали
      Во рту толчёное стекло
      Пауки в банке
      Хотели выжить
      Через отрезок пустоты
      Увидеть солнце
      Хватали муху за крыло
      Пауки в банке
      Смотрели в небо
      До края было полчаса
      Почти полсилы
      А наше время истекло
      Пауки в банке
      По ветру вечность
      А наше время истекло
      Пауки в банке
      Наше время истекло.
      1987
      НА ЧЁРНЫЙ ДЕНЬ
      На чёрный день усталый танец пьяных глаз, дырявых рук
      Второй упал, четвертый сел, восьмого вывели на круг
      На провода из-под колес да на три буквы из-под асфальта
      В тихий омут буйной головой
      В холодный пот - расходятся круги
      Железный конь, защитный цвет, разеные гусеницы в ряд
      Аттракцион для новичков - по кругу лошади летят
      А заводной калейдоскоп гремит кривыми зеркалами
      Колесо вращается быстрей
      Под звуки марша головы долой
      Поела моль цветную шаль, на картах тройка и семерка
      Бык хвостом сгоняя мух с тяжелым сердцем лезет в горку
      Лбов бильярдные шары от столкновенья раскатились
      Пополам по обе стороны
      Да по углам просторов и широт
      А за осколками витрин обрывки праздничных нарядов
      Под полозьями саней живая плоть чужих раскладов
      За прилавком попугай из шапки достает билеты
      На трамвай до ближнего моста
      На вертолёт без окон и дверей
      В тихий омут буйной головой
      Колесо вращается быстрей.
      1987
      * * *
      Горящим факелом в берлогу - ногу обожгло
      Два глаза мелкого калибра целятся насквозь
      Четыре лапы на спасенье - когти и клыки
      Беги, сынок, скажи, что завтра будет новый день
      Медведь выходит на охоту душить собак
      За дальним лесом выйдет солнце на новый лад
      Сверкнут арканы, сети, плети, суки на цепях
      По деревянному помосту тяжело бежать
      Промокла шкура под нагайкой - рёв и разворот
      Медведь выходит на охоту душить собак.
      1987
      ДЕКОРАЦИИ
      Фальшивый крест на мосту сгорел
      Он был из бумаги, он был вчера
      Листва упала пустым мешком
      Над городом вьюга из разных мест
      Великий праздник босых идей
      Посеем хлеб, соберем тростник
      За сахар в чай заплати головой
      Получишь соль на чужой земле
      Протяжным воем веселый лай
      На заднем фоне горит трава
      Расчетной книжкой моё лицо
      Сигнал тревоги - ложимся спать
      Упрямый сторож глядит вперёд
      Рассеяв думы о злой жене
      Гремит ключами дремучий лес
      Втирает стёкла весёлый чёрт
      Смотри с балкона - увидишь мост
      Закрой глаза и увидишь крест
      Сорви парик и почуешь дым
      Запомни, снова горит картон
      октябрь 87
      СТАИ ЛЕТЯТ
      Под руки в степь, в уши о вере
      В ноги поклон - стаи летят
      К сердцу платок, камень на шее
      В горле глоток - может простят
      Ленту на грудь столько искали
      Сжатые рты - время, вперёд
      Крест под окном, локти устали
      Знамя на штык - козёл в огород
      Серый покой, сон под колёса
      Вены дрожат - всё налегке
      Светлый, босой кукиш у носа
      Рядом бежать на поводке!
      Вечный огонь - лампы дневные
      Тёмный пролёт, шире глаза
      Крепкий настой - плачьте, родные
      Угол, свеча, стол, образа
      Под руки в степь
      Стаи летят
      Может, простят
      август 87
      * * *
      Мы по колено в ваших голосах
      А вы по плечи в наших волосах
      Они по локоть в тёмных животах,
      А я по шею в гибельных местах
      Мы под струёй крутого кипятка,
      А вы под звук ударов молотка
      Они в тени газетного листка
      А я в момент железного щелчка
      Мы под прицелом тысяч ваших фраз,
      А вы за стенкой, рухнувшей на нас
      Они на куче рук, сердец и глаз,
      А я по горло в них и в вас и в нас.
      август 87
      БЕРЕГИСЬ
      Мне придется отползать
      От объявленья войны на все четыре струны
      От узколобой весны во все четыре стены
      От подгоревшей еды за все четыре беды
      От поколения зла в четыре черных числа .
      Накинуть старый мундир, протертый кем-то до дыр
      Мне придется обойтись
      Без синих сумрачных птиц, без разношёрстных ресниц
      Да переправить с утра что не сложилось вчера
      Оставить грязный вагон и продолжать перегон
      По неостывшей золе на самодельной метле
      Раскинуть руки во сне чтоб не запнуться во тьме
      Мне придется променять
      Осточертевший обряд на смертоносный снаряд
      Скрипучий стул за столом на детский крик за углом
      Венок из спутанных роз на депрессивный психоз
      Психоделический рай на три засова в сарай
      Мне все кричат - Берегись!
      Мне все кричат - Берегись!
      1987
      * * *
      Посвящается Ю. Шерстобитовой
      Я оставляю ещё полкоролевства
      Восемь метров земель тридевятых
      На острове вымерших просторечий
      Купола из прошлогодней соломы
      Я оставляю еще полкоролевства
      Камни с короны, два высохших глаза
      Скользкий хвостик корабельной крысы
      Пятую лапку бродячей дворняжки
      Я оставляю еще полкоролевства
      Весна за легкомыслие меня накажет
      Я вернусь, чтоб постучать в ворота
      Протянуть руку за снегом зимой
      Я оставляю еще полкоролевства
      Без боя, без воя, без грома, без стрёма
      Ключи от лаборатории на вахте
      Я убираюсь, рассвет в затылок мне дышит
      Рассвет пожимает плечами мне в пояс
      Рассвет машет рукой
      1987
      * * *
      Только дождь вселенский нас утешит
      Только страх реальный нам поможет
      Душезаменитель нам спасенье
      Мы не вспомним - нас забудут тоже
      Наши слезы - камни по макушкам
      Акт любви в большой холодной бане
      Только ветер в рукавах и шапках
      Только дом, в котором очень тихо
      Жёлтый мир, которого всё больше
      Вечный путь до края и не дальше
      Сонный страх проситься со слезами
      Очень просто в море тонет остров
      Очень верно, если безответно
      Очень в точку, если в одиночку
      июль 87
      ОСОБЫЙ РЕЗОН
      По перекошенным ртам продравшим веки кротам
      Видна ошибка ростка
      По близоруким глазам не веря глупым слезам
      Ползет конвейер песка
      Пока не вспомнит рука, дрожит кастет у виска
      Зовёт косая доска
      Я у дверного глазка
      Под каблуком потолка
      У входа было яйцо или крутое словцо
      Я обращаю лицо
      Кошмаром дёрнулся сон - новорожденный масон
      Поёт со мной в унисон
      Крылатый ветер вдали
      Верхушки скал опалил
      А здесь ласкает газон
      На то особой резон
      На то особой отдел, на то особый режим
      На то особой резон
      Проникший в щели конвой заклеит окна травой
      Нас поведут на убой
      Перекрестится герой, шагнёт в раздвинутый строй
      Вперёд за Родину в бой
      И сгинут злые враги кто не надел сапоги
      Кто не простился с собой
      Кто не покончил с собой
      Всех поведут на убой
      На то особый отдел, на то особой режим
      На то особой резон
      1987
      ГОРИ, ГОРИ ЯСНО
      Не догонишь - не поймаешь, не догнал - не воровали
      Без труда не выбьешь зубы, не продашь, не наебёшь
      Эту песню не задушишь, не убьёшь
      Дом горит - козёл не видит
      Дом горит - козёл не знает,
      Что козлом на свет родился
      За козла и отвечать
      Гори, гори ясно чтобы не погасло
      На дороге я валялась, грязь слезами разбавляла
      Разорвали нову юбку да заткнули ею рот
      Славься, великий рабочий народ
      Непобедимый могучий народ
      Дом горит - козёл не видит
      Он напился и подрался
      Он не помнит, кто кого
      Козлом впервые обозвал
      Гори, гори ясно чтобы не погасло
      Лейся, песня, на просторе, залетай в печные трубы
      Рожки-ножки чёрным дымом по красавице земле
      Солнышко смеется громким красным смехом
      Гори, гори ясно, чтобы не погасло
      1988
      * * *
      Столетний дождь
      Резиновый сапог в сыром песке
      Глаза стоят на ржавом потолке
      Истрачен сгоряча веселый бред
      Сцепились хохоча колечки бед
      Столетний дождь
      Над пропастью весны собрались сны
      И ранние глотки большой тоски
      Ногтями по стене скребет апрель
      Как будто за стеной растут цветы
      Как будто их увидеть с высоты
      Столетний дождь
      Сто лет прожили мы - готов обед
      Из мыльных пузырей сырого дня
      Из косточек разгаданных стихов
      Просоленный кристаллами огня
      Столетний дождь
      По тихой полосе бредут слова
      И рушится измятая листва
      Исполнен предпоследний приговор
      Все взносы за апрель вознесены
      И сны висят над прорубью весны
      Столетний дождь
      Столетний дождь.
      1988
      РИЖСКАЯ
      А ты кидай свои слова в мою прорубь
      Ты кидай свои ножи в мои двери
      Свой горох кидай горстями в мои стены
      Свои зёрна в зараженную почву
      На переломанных кустах клочья флагов
      На перебитых фонарях обрывки петель
      На обесцвеченных глазах мутные стёкла
      На обмороженной земле белые камни
      Кидай свой бисер перед вздёрнутым рылом
      Кидай пустые кошельки на дорогу
      Кидай монеты в полосатые кепки
      Свои песни в распростёртую пропасть
      В моем углу засохший хлеб и тараканы
      В моей дыре цветные краски и голос
      В моей крови песок мешается с грязью
      А на матрасе позапрошлые руки
      А за дверями роют ямы для деревьев
      Стреляют детки из рогатки по кошкам
      А кошки плачут и кричат во всё горло
      Кошки падают в пустые колодцы
      А ты кидай свои слова в мою прорубь
      Ты кидай свои ножи в мои двери
      Свой горох кидай горстями в мои стены
      1988
      ПО ТРАМВАЙНЫМ РЕЛЬСАМ
      А мы пойдем с тобою погуляем по трамвайным рельсам
      Посидим на трубах у начала кольцевой дороги
      Нашим теплым ветром будет черный дым с трубы завода
      Путеводною звездою будет желтая тарелка светофора
      Если нам удастся, мы до ночи не вернемся в клетку
      Мы должны уметь за две секунды зарываться в землю
      Чтоб остаться там лежать когда по нам поедут серые машины
      Увозя с собою тех кто не умел и не хотел в грязи валяться
      Если мы успеем мы продолжим путь ползком по шпалам
      Ты увидишь небо, я увижу землю на твоих подошвах
      Надо будет сжечь в печи одежду, если мы вернемся