- Но я хочу быть с тобой.
      - Я очень надеюсь, ты не передумаешь. - Он повернул к себе ее лицо. - Я не хочу тебя потерять. - Мягко прикоснулся губами к ее рту и нежно, с любовью поцеловал. Потом провел рукой "по голове, и его поцелуй стал страстным и требовательным.
      Глубоко вздохнув, Джесси крепко прижалась к нему, обхватив за шею. Почувствовав языком кончик его языка, она перестала видеть что-нибудь.
      Вдруг раздался настойчивый звонок в дверь. Диллон с трудом оторвался и досадливо проворчал что-то.
      Унимая бешено стучавшее сердце, Джесси постаралась застегнуть спортивный костюм, но пальцы не слушались и никак не могли справиться с молнией.
      - Я постараюсь поскорее разделаться со всеми мелочами и вернуться к тому, что действительно важно. - Диллон поднял за подбородок ее лицо, поцеловал в губы и только после этого пошел открывать. - Я займу его чем-нибудь в комнате, пока ты переоденешься и закончишь с салатом.
      Джесси привыкла переодеваться в спешке. Она понеслась в спальню и схватила свою одежду. Когда она вновь прибежала на кухню, то застала там Диллона, перемешивающего салат, и солидного седовласого джентльмена, глазевшего на нее.
      Диллон приветствовал ее извиняющейся улыбкой.
      - В комнате мне его ничем занять не удалось.
      - Отлично! - на лице Джесси появилась насмешливая улыбка. - Я очень люблю, когда на кухне есть люди-, способные помочь. - Она грациозно развела руки и, посмотрев на Диллона, снова пожалела, что их прервали. - Вы, должно быть, дедушка Диллона?
      Немного расслабившись, Диллон сказал:
      - Джессика Кардер. А это мой дедушка Харлон Сиддонс.
      - Зовите меня просто Джесси.
      - А ты меня просто Харлон.
      Джесси посмотрела на этого все еще красивого мужчину с короткими седыми волосами, добрыми голубыми глазами и мягкой улыбкой, и поняла, что он может быть по-настоящему опасен. И все же казалось, трудно его не полюбить. Но тут она вспомнила, что именно он нанял кого-то шпионить и подглядывать за ее личной жизнью.
      - Диллон! - Она отвела взгляд от добрых голубых глаз и посмотрела в ястребиные черные, такие дорогие для нее глаза, уже ожидавшие ее взгляда. Забирай в комнату салат и своего дедушку, а я все тут закончу.
      Диллон протянул ей вилку, которой размешивал соус и, наклонившись, поцеловал в губы.
      - Хорошо. - Голос стал нежным и чувственным. - Тебе налить вина?
      - Да. - Она начинала таять, когда его голос становился таким. - Я очень люблю вино!
      Ей и правда очень нравилось сидеть напротив него около камина, разговаривая и потягивая вино. Последние два месяца они часто таким образом проводили вечера. Потом он обнимал ее за плечи, прижимал к себе, и они молча смотрели, как угасает огонь и наступает ночь.
      Второй поцелуй Диллона вернул ее к действительности. Джесси едва сдержала тяжелый вздох, когда он вышел из кухни.
      Она принялась за последние приготовления к обеду, думая о том времени, когда Диллон снова вернулся в ее жизнь. Эти два месяца были очень похожи на медовый месяц, и иногда ей даже хотелось себя ущипнуть и удостовериться, что не спит. Но до свадьбы не может быть никакого медового месяца, а об этом Диллон ни разу с ней не заговаривал. С тех пор как они приехали в Остин из Сан-Антонио, Диллон даже ни разу не показывался с ней на людях.
      Нельзя сказать, чтобы это ее сильно беспокоило. Каждое утро он шел своей дорогой, а она - своей. Каждый вечер он заезжал к себе, чтобы проверить автоответчик и переодеться, потом он отправлялся к ней до утра.
      Однажды он сказал, что хочет, чтобы они были вместе до тех пор, пока это возможно. Им было так интересно и хорошо друг с другом, что весь остальной мир ей был совершенно не нужен. Но отведенное им время подходило к концу. И в стене, которой Диллон их окружил, сегодня появилась первая трещина.
      Со дня на день на прилавках появится журнал, для которого она рекламировала купальник в ноябре, а вслед за ним номер, для которого они снимались с Диллоном в Сан-Антонио. Время, когда они были полностью предоставлены друг другу, заканчивалось, а их будущее, как ни горько об этом думать, было под угрозой.
      Джесси взяла блюдо и вышла из кухни. На лице была одна из дежурных улыбок.
      Входя в столовую, она замедлила шаг. Диллон в напряженной позе стоял у стола. Его глаза сузились и стали угольно-черными, а бронзовое лицо казалось темнее, чем обычно. Его дед, в противоположной стороне у двери, ведущей в другую комнату, вертел в руках стакан с вином.
      Он улыбнулся: сначала Диллону, а потом Джесси.
      - Хорошо, что ты уже здесь, Джесси. Когда мы заговорили о тебе, наш разговор перестал клеиться. Правда, Диллон?
      - Абсолютно! - ответил тот сквозь стиснутые зубы. Он снова наполнил свой стакан и только после этого, вновь вернувшись к столу, предложил Джесси стул. Он не обнял ее за плечи и не коснулся губами ее волос, что делал всегда, когда подходил к ней так близко.
      Сразу стало ясно, каков предмет их спора. Она не знала, что сказал ему Харлон, но видела, что Диллон потрясен. Потрясен и страшно зол на нее Она вновь почувствовала внутри леденящий холод.
      - Даже удивительно, Джесси, как мы не познакомились с тобой раньше. Харлон сел за стол рядом с ней. - По-моему, в прошлом году мы встречались в Хьюстоне на одном вечере.
      - Правда? - выдавила из себя улыбку Джесси.
      Она поняла, что имелось в виду. Он говорил об очередном новогоднем торжестве или о благотворительном вечере, которые часто проводились в Техасе. Туда приглашались только самые зажиточные люди, собиралось избранное общество. Среди них было, как правило, немного простых людей, чтобы придать вечеру пикантность, а также несколько красивых женщин, чаще всего фотомоделей. Джесси получала иногда приглашения на подобные вечера. Разобравшись однажды, что это такое, она ходила лишь на самые лучшие.
      - Весной в Гранде проходил праздник, посвященный открытию нового сезона верховой езды, и, я уверен, ты там была.
      Джесси улыбнулась, вспомнив это место.
      - Среди трехсот пятидесяти других. Но я пробыла там недолго. Мы предпочли покататься на яхте.
      - Ах, значит, ты была среди тех, кто уехал с Конрадом?
      - Да, я знакома с его дочерью Бетони. Она училась в колледже вместе с моим братом.
      - Как интересно, - произнес он голосом, не выражавшим никакой заинтересованности.
      - Мир тесен. - ответила Джесси, закрывая тему и поворачиваясь к Диллону, который просто кипел от ярости. Она уже почти забыла, что он может быть таким. Похоже, сейчас он был разозлен еще больше, чем тогда, когда она увидела его впервые.
      - Как это вы не встретились с Диллоном раньше. Оба живете в Остине, вращаетесь в одних и тех же кругах.
      - Наверное, потому, что мы часто и надолго уезжаем из города, - ответила ему Джесси и снова перевела беспокойный взгляд на Диллона. Ей не нравилось его гробовое молчание. Барометр падал, и в комнате собирались штормовые облака. От Харлона никакой помощи ждать не приходилось, да он, впрочем, и не собирался помогать. Он что-то сказал Диллону и теперь, похоже, продолжал сыпать ему соль на рану этим вроде бы невинным разговором.
      - Послушайте, - сказала Джесси, - по-моему, стоит включить музыку. Поставь что-нибудь, Диллон, а я пока попробую соблазнить твоего дедушку своим салатом. - Она поднялась, широко улыбаясь, держа в руке ложку.
      Диллон посмотрел на нее подозрительно и нахмурился. Он неохотно вынул салфетку и положил ее на стол. - - Классическая подойдет?
      - Думаю, это будет великолепно. По-прежнему улыбаясь, она стояла с ложкой в руке, пока он, намного медленнее, чем всегда, вышел из-за стола и направился в гостиную. Тогда Джесси зачерпнула ложкой салат и очень вежливо сказала:
      - Я не знаю, чем вы так его расстроили, но, приглашая вас в свой дом, я полагала, вы - джентльмен и будете вести себя соответственно. - Она бухнула салат ему в тарелку. - Я не позволю устраивать баталии за моим обеденным столом, так что или перестаньте досаждать Диллону, или на этом обед закончится.
      Холодная, не затрагивающая глаз улыбка появилась на лице этого человека, и Джесси сразу же вспомнился завтрак с его дочерью, у которой такие же ледяные голубые глаза.
      - Я вами восхищен, молодая леди. Это было сказано с таким чувством, что я почти поверил. Ты мне позвонишь, когда Диллон тебе надоест? - Он коснулся ее руки стальными холодными пальцами, и Джесси отпрянула от него. Давясь от злости и отвращения, она проговорила:
      - Если бы вы не были дедом Диллона, я бы...
      - Что бы ты сделала, дорогая? - Он медленно поднялся, нисколько ее не страшась. - Плеснула бы мне в лицо вином? Влепила бы пощечину? - Он тихо засмеялся. - Все было очень вкусно, но, к сожалению, мне уже пора.
      Готовая взорваться, Джесси быстро собрала посуду со стола и побежала на кухню. Пробыть еще хоть секунду в обществе этой змеи было выше ее сил. Но как бы ужасен он ни был, а он действительно был ужасен, он - дед Диллона. Ему надо высказывать определенное уважение, заслуживает он его или нет.
      Оказавшись на кухне, она глубоко вздохнула и, задержав дыхание, сосчитала до десяти, как всегда делала в подобных случаях. Сделав над собой невероятное усилие, чтобы вновь казаться спокойной, она вернулась в комнату.
      Диллон стоял спиной к ней. Перед ним стоял Харлон, и все его внимание было приковано к Диллону.
      - Из-за нее рухнет твоя жизнь. Она вытянет из тебя все, что можно, и пустит тебя по миру. Я могу рассказать тебе о людях, с которыми она это уже сделала. - Харлон потряс зажатой в руке папкой. - Здесь у меня их имена и истории, от которых волосы у тебя встанут дыбом.
      - Это ложь! - Диллон выхватил у него папку и что есть силы швырнул ее в угол, отчего бумаги разлетелись по всей комнате. - Что я, по-твоему, маленький? Думаешь, я не знаю: ты платишь людям, и они говорят то, что тебе нужно?
      - А вот это?! - Дед схватил журнал с кофейного столика и перелистал страницы. - Фотографии не лгут! - Найдя то, что искал, он протянул журнал Диллону. - Но дело не в этом. Эти фотографии выглядят соблазнительно даже для меня. - Харлон бросил журнал на софу, и пока он летел, Джесси успела узнать купальник, тот самый, в котором она снималась в прибое. Каким-то образом ему удалось раздобыть экземпляр еще не вышедшего журнала, и теперь он пытался выдать эти фотографии за то, чем в действительности они не были. - Это всего-навсего женщина, Диллон. В твоей жизни будет много других. Так не позволь ей лишить тебя шанса стать губернатором!
      - Я думаю, тебе пора. Я передам твои извинения Джесси.
      - Дурак! - Забрызгал ядом Харлон. - Я тебя погублю! Я лишу тебя своего покровительства, и тогда посмотрим, чего ты стоишь!
      - Ни твоя поддержка, ни твои деньги мне не нужны. Скажу больше. - Диллон злобно рубанул воздух рукой. - Никогда нужны мне не были. Отрекаясь от моей матери, ты думал поставить ее на колени, но с ней у тебя ничего не вышло. Не выйдет и со мной! - Он открыл дверь и отступил в сторону, освобождая проход деду. - Мне очень жаль тебя, - сказал Диллон. Злости в его голосе почти не было, - но ты не имеешь ни малейшего понятия о любви, привязанности и о многих других столь же важных вещах. Пусть ты мой дед, но с этой минуты я ничего больше не хочу о тебе знать. Спокойной ночи!
      В дверях Харлон немного помешкал, посмотрев сначала на Диллона, а потом на Джесси, в остолбенении стоявшую на пороге кухни.
      - Ты об этом пожалеешь! - сказал он, вновь посмотрев на Диллона. - Вы пожалеете об этом оба! - Затем он повернулся и вышел. Сейчас он выглядел старым и уставшим, каким, собственно, и был.
      Диллон закрыл дверь и повернулся к Джесси.
      - Ты давно тут?
      - Некоторое время.
      - Прости, я не думал, что так получится.
      - Наверное, это из-за меня. - Она немного расслабилась и вошла в гостиную. - Пока ты ставил пластинку, я ему сказала, чтобы он либо унялся, либо уходил.
      - Ты сказала ему такое?! Бьюсь об заклад, это его возмутило. - Он нагнулся и принялся собирать разбросанные по полу бумаги.
      - Что это такое? - Джесси остановилась около софы.
      - Досье.
      - На меня?
      - На тебя. - Диллон разорвал пачку пополам.
      - Но зачем?
      - Чтобы разоблачить тебя, а меня привести в чувство. - Он еще раз разорвал листы пополам.
      - Что же в нем было? - Она мысленно перебирала события своей жизни, пытаясь припомнить хоть одно, заслуживающее разоблачения, - Ложь и полуправда. - Он кинул на кофейный столик папку и разорванные листы. - Фотографии, которые я видел еще много лет назад.
      - Фотографии?
      - Да. Ты лежишь в спальне в одном нижнем белье и смотришь в объектив невинными, как у детской куклы, глазами. Именно они убедили меня тогда, что ты опытная женщина. Увидев их, я начал мечтать о тебе.
      - И это все?
      - Еще там есть свидетельства полдюжины мужчин, любовницей которых ты была. - Внешне Диллон был совершенно спокоен, но в его глазах горела безумная злость.
      - Надеюсь, что не одновременно. Конечно, эта легкомысленная фраза не была ответом. Но борясь с подступившими к горлу слезами, ей не удалось из себя выдавить большего. Раньше она не понимала, до каких пределов может простираться власть одного человека.
      - Не знаю. Я особенно не вчитывался, - сказал Диллон с тихой яростью.
      - Он и правда может разрушить твою карьеру?
      - Лжи и полуправды вполне достаточно для этого, если предоставить их нужным людям.
      - Диллон, я не могу позволить, чтобы это случилось, но не знаю, как этому воспрепятствовать.
      - Этого не случится.
      - Может быть, но это вполне возможно. - Джесси вспомнила, как он выглядел, когда она вошла в столовую первый раз. - В чем-то из того, что он тебе сказал, правды было достаточно, чтобы ты расстроился. Что это было?
      Диллон указал взглядом на лежавший на софе журнал.
      - Ты это видела?
      - Я только позирую, - поспешно ответила она, покачав головой. - Снимки, которые будут напечатаны, они потом выбирают сами.
      - Ты на обложке.
      Она взяла журнал. Фотография была хорошей. Мокрой, замерзшей и уставшей женщине и требовательному фотографу удалось поймать тот неуловимый момент заката, который прекраснее всех остальных.
      - Некоторые фотомодели работают всю жизнь и никогда не попадают на обложку. - Она должна бы ощущать гордость, но не испытывала ничего, кроме страха и опустошения. Ей казалось, что земля уходит у нее из-под ног, и она ничего не может с этим поделать.
      - Первый раз я увидел тебя как раз на обложке журнала, который был у Стефана. Там ты выглядела такой прекрасной, чистой и светлой, что я сразу подумал: на самом деле ты, должно быть, черт на колесиках.
      Несмотря на нависшую опасность, Джесси рассмеялась.
      - А знаешь, ты прав. Может быть, не совсем в том смысле, но прав. То же самое любила повторять моя мать.
      Хотя Диллон все еще злился, на его лице появилась полуулыбка.
      - Могу в это поверить. Немногие отважатся сказать в лицо моему деду то, что сказала ему ты. - Диллон сдвинулся с места, к которому, казалось, уже прирос. Он взглянул на Джесси и подошел к ней ближе. - Харлон, наверное, был не в состоянии этого в тебе оценить, но я ценю, - уже спокойно сказал он и заключил ее в объятия. - Он не обидит тебя, Джесси. Этого я ему не позволю. И не позволю ему встать между нами, как бы он этого ни хотел.
      Она постаралась ему поверить, но тяжелые сомнения остались.
      - Может статься, такое обещание сдержать будет не просто.
      - Предоставь это мне. Я знаю, как это сделать.
      - А что мы будем делать сейчас? - Она кивнула в сторону софы. - Этот журнал - только начало. Даже удивительно, почему у него не оказалось сигнального экземпляра следующего номера.
      - Наверняка он у него есть. Но он преподнесет его мне лично.
      - Почему? - Ода нагнулась и подняла журнал. Но Диллон взял его у нее из рук и бросил в сторону.
      - Не сейчас, - сказал он, вновь заключая ее в объятия. - На сегодня, по-моему, хватит.
      - Я не люблю, Диллон, когда на мне что-то висит, - настаивала Джесси. Если есть какая-то проблема, то я хотела бы о ней знать. - Она повернулась в его руках и снова посмотрела на лежащий журнал.
      - Дело не в фотографиях, а в том, как их воспринимают. - Он обнял ее сильнее и прижал ее голову к своей груди. Нежно коснувшись щекой ее волос, он сказал:
      - Это все из-за тех безликих мужчин, которые покупают подобные журналы только для того, чтобы предаваться мечтаниям, глядя на твои фотографии. Как раньше я.
      - Ох, боже мой, Диллон! - Джесси была раздражена. Она высвободилась из его объятий и, отступив назад, с вызовом посмотрела на него. - Ты думаешь, на твои фотографии женщины не смотрят с вожделением? Да во всех гримерных Остина, в которых я, кстати, побывала немало, женщины только и делают, что пускают слюнки, глядя на твое изображение.
      - Это совершенно другое.
      - Почему же другое? - Его ответ только подлил масла в огонь. - Потому что это ты, а не я? Или потому, что ты мужчина, а для мужчин другие законы?!
      - Вот именно, другие законы, - хмуро сказал он.
      Джесси остолбенела.
      - Прости, не поняла?!
      - Может быть, это не правильно, - настаивал он, - но это так. У меня репутация бабника, но это никогда не вредило моей карьере. Для женщины все по-другому. Это несправедливо, не правильно, но так уж устроен мир.
      Она еще выше подняла голову и посмотрела ему в глаза.
      - Всю жизнь я живу по своим законам, Диллон. - Она давала понять, что и сейчас не собирается их менять.
      Он улыбнулся.
      - Это я уже хорошо уяснил.
      - Я не собираюсь убегать и прятаться, боясь, что окажусь в центре внимания.
      - Этого и не нужно.
      - У людей наперед сложилось обо мне не правильное мнение. - Джесси хотела было повернуться и уйти, но, сделав полшага, остановилась и, уняв свою злость, спокойно сказала:
      - Мне пришлось с этим сталкиваться практически с пеленок. Да, я была своенравной, но вовсе не плохой. Просто независимой. - Она говорила, и ее голос становился все громче, но пока она еще контролировала себя, не давая вырваться раздражению. - И мне надоело постоянно спорить с людьми, которые, похоже, даже не в состоянии понять этой разницы.
      - Джесси, я не прошу тебя становиться другой.
      - Разве? Ты говоришь так, словно хочешь, чтобы я перед тобой извинилась за эти фотографии. Чего ты еще хочешь, Диллон? - Она повернулась к нему. - Я не умею просить прощения, когда не чувствую себя виноватой. И половину жизни я посылала к черту тех, кто пытался заставить меня это делать. - Она приняла воинственную позу, и ее глаза загорелись.
      Диллон шагнул к ней, встав почти вплотную, и указал пальцем в сторону журнала.
      - Там ты изображена в таком купальнике, что не будет большим преувеличением сказать, что на тебе ничего нет!
      Чеканя слова, Джесси ответила:
      - Этим я зарабатываю себе на жизнь.
      - Но теперь ты моя, черт возьми! И я не хочу, чтобы другие мужчины видели тебя в таком виде.
      - И что же ты сделаешь? Заставишь меня бросить работу? Заточишь в башню, чтобы скрыть от посторонних глаз?
      По-прежнему стоя к ней так близко, что при каждом вздохе они соприкасались, Диллон неожиданно понизил голос и вкрадчиво произнес:
      - А разве это было бы плохо, Джесси? А? Его руки были буквально в нескольких дюймах от нее, но он к ней не прикоснулся. Когда он смотрел на нее так, так с ней разговаривал, она начинала таять. Постаравшись собрать в себе остатки воли, она сказала:
      - Но этого мне мало, Диллон.
      - Конечно, Джесси. Но знаешь ли ты, чего именно хочешь?
      - А что будет завтра? Что будет, когда в чьих-то руках я стану оружием против тебя? Что ты тогда будешь делать?
      - Ты не станешь оружием. - Он нежно провел ладонью по ее руке.
      Сейчас она старалась бороться со своим чувством к нему, она так устала жить в постоянном страхе.
      - Вчера я бы тебе поверила, но сегодня, после этого визита - нет! Диллон! А если бы я не была девственницей? Если бы ты сам не убедился, что до тебя у меня никого не было?
      - Джесси, дорогая. - Диллон взял ее за руки и ласково посмотрел. - Десять лет я мучил себя мыслью, что ты с кем-то другим. И до сих пор я хочу тебя так, как не хотел ни одну женщину. Я понимаю, что всегда найдутся люди, которые будут думать о тебе так, как в свое время думал о тебе я. Но теперь ты моя, и ради тебя я готов сразиться хоть с самим дьяволом.
      Его слова только лишний раз напомнили о том, чего она так боялась. Джесси задрожала.
      - Судя по угрозам твоего деда, тебе придется этим заняться.
      - Забудь о нем, - сказал Диллон и обнял ее. - Он ничего не сделает. Обхватив ее руками, Диллон прижался щекой к ее волосам и поцеловал в висок. Наверное, тебя успокоит, когда ты узнаешь, - сказал он, - что Харлон Сиддонс никогда этого не сделает, поскольку не допустит, чтобы его имя упоминалось в какой-нибудь скандальной истории. Он слишком долго публично поддерживал меня, чтобы теперь обливать грязью. Это может иметь неприятные последствия прежде всего для него самого, особенно после того, как я сказал, что мне не нужна его поддержка.
      Джесси подняла взгляд С его груди и посмотрела в глаза.
      - Она тебе, правда, не нужна?
      - Все, что я ни делал, на всех выборах, на которых я переизбирался, я всегда был в оппозиции Харлону Сиддонсу и его компании. Я никогда не упускал случая напомнить людям, что я не продукт его денег, что я пришел от сохи, и, когда придет время оставить службу, я снова к ней вернусь. - Диллон провел большими пальцами по ее губам. - И я надеюсь, ты меня не оставишь, когда настанет этот час.
      Джесси попыталась улыбнуться. Она не была уверена, что он просит это искренне.
      - Держись за меня, и этот час наступит намного раньше, чем ты думаешь. Он покачал головой.
      - Дело не в тебе. В жизни каждого человека наступает время, когда ему надо как-то остановиться и подумать о детях. - Он провел пальцами по ее волосам, и на губах появилась улыбка. - Пока рядом с тобой хорошая женщина, все остальное не имеет значения. - Его губы почти касались ее лица, но Джесси тяжело вздохнула и отстранилась.
      Все это напрасно. -Если она будет продолжать обманывать себя, то это лишь продлит их мучения. Она никогда не была той женщиной, которая нужна Диллону, и никогда ею не станет, сколько бы времени ни прошло.
      - Джесси! - Он подался к ней, но она снова отстранилась.
      - Нет, Диллон, - сказала она, покачав головой, и направилась в спальню. Ничего у нас с тобой не получится. Я никогда не стану той женщиной, которая тебе нужна.
      Ошеломленный этими словами Диллон в мольбе протянул к ней руки.
      - Джесси!
      - Нет! - Она подняла руку, останавливая его. - Я журнальная обложка. А ты хочешь, чтобы я была совершенно другой.
      - Что я такого сказал?
      - Это неважно. - На пороге спальни она остановилась. - Прости, Диллон, я не думала, что это зайдет так далеко. Мне очень тяжело с тобой расставаться.
      Сердце ее разрывалось, глаза наполнились слезами. Она шагнула в спальню и закрыла за собой дверь. Что же делать дальше? Конечно, она всегда может поехать к Ребекке и пробыть у нее столько, сколько потребуется, чтобы улеглась эта ужасная боль в сердце.
      В самые тяжкие времена они с сестрой всегда были вместе, кроме тех девяти месяцев, когда Ребекка была беременна. Тогда никакие другие проблемы ее не интересовали.
      Джесси прислонилась головой к двери и закрыла глаза, стараясь сдержать слезы. Нет, она не заплачет. Тяжело вздохнув, она отошла от двери. Она никогда не плакала. Но она еще никогда не бросала своего единственного любимого.
      Сзади неслышно подошел Диллон. Он мягко обнял ее сзади и нежно прошептал:
      - Джесси, маленькая моя, что такое? Я тебя чем-нибудь обидел? - Он провел рукой по ее волосам и поцеловал в шею. - Маленькая, я тебя очень люблю и никогда ничем больше тебя не обижу. Только скажи мне, что я сейчас сделал не так, - взмолился он.
      Несмотря на обиду, сердце Джесси дрогнуло. Наконец-то он сказал, что любит ее. Когда она решила его прогнать или уйти самой, и теперь уже ничто ее не остановит, Диллон наконец-то сказал, что любит ее. Но теперь этого было уже недостаточно. Она никогда не сможет дать ему того, что он хочет. А за нее ему, возможно, придется заплатить всем, чего он добился. Но его жизнь и так была полна жертв, и она не позволит ему принести еще одну.
      Ему нужна женщина, которая будет вести хозяйство, готовить еду и рожать ему детей. И она любила его так сильно, что должна была дать ему уйти.
      Диллон развернул ее к себе, и она посмотрела на смуглое лицо, которое обожала. На чувственное лицо, при взгляде на которое у нее замирало сердце. Она не забудет его до конца своих дней.
      - Ты пугаешь меня, Джесси. Ну скажи, пожалуйста, что это не так. Ты не хочешь меня оставить.
      - Да, я хочу, - прошептала Джесси сквозь душившие ее слезы. - Но если я останусь хотя бы ненадолго, то, наверное, уже буду не в состоянии этого сделать.
      - А ты не делай, - хриплым шепотом взмолился он.
      - Диллон! - Она уронила голову, не в силах больше смотреть на него. И не в силах сказать ему все. - Я не могу дать тебе то, чего ты хочешь.
      - Но ведь пока это у тебя получалось. - Его охрипший заботливый голос, мягкое прикосновение пальцев к подбородку заставили Джесси снова поднять голову, но глаза остались опущенными. Еще одно нежное прикосновение и легкое касание губ Диллона, и никакие слова уже не были нужны.
      Джесси вздохнула от отчаяния, но вздох прервался, как только он коснулся губами ее рта. Его руки гладили ее по плечам и спине, прижимая к себе. Наконец он обнял ее за талию и держал, прижав к себе, в то время как поцелуй становился все настойчивее.
      Джесси уже ничего не могла с собой поделать и ответила на его поцелуй. Тут же его рука скользнула ниже, по бедрам. Он немного приподнял ее и, прижав спиной к стене, развел в стороны ее ноги.
      В ее голове раздался едва слышный предостерегающий голос. Но едва начав баталию, она поняла, что обречена. Но, боже мой, каким сладким било это поражение. Она обхватила его за плечи, прижалась бедрами к его ногам и почувствовала, как теплой волной на нее нахлынуло желание. Она не слышала ничего, кроме бешеного стука собственного сердца и чувственного, обещающего радость поцелуя Диллона.
      Он поднял ее выше и, прижав к себе, понес в спальню. Там он расстегнул куртку ее спортивного костюма и стащил ее с плеч. По-прежнему держа ее на руках, он расстегнул бюстгальтер. Коснувшись рукой ее обнаженной груди, он спросил:
      - Я хочу знать, почему ты уезжаешь. Я ведь вижу, что ты этого не хочешь.
      - Не сейчас. - Она не желала думать ни о чем, кроме охвативших ее чувств.
      - Нет, сейчас! - настаивал Диллон. Его рука сильнее сжала ее грудь, заставив почувствовать наслаждение. - Я не двинусь дальше ни на шаг, пока этого не узнаю. - Взяв ее под мышки, он поднял выше и коснулся языком ее соска, потом поднял на нее глаза.
      - Я знаю, ты хочешь, так же как и я, чтобы я все сделал до конца.
      Каждый раз, когда он начинал говорить, его сильный низкий голос возбуждал ее не меньше страстных объятий.
      Джесси прерывисто вздохнула и постаралась привести в порядок свои мысли.
      - Хорошо, - наконец согласилась она. - Но тогда тебе придется меня опустить. Я не могу разговаривать в такой позе.
      - Согласен. - Диллон наклонился и осторожно положил ее на кровать. Потом взялся за ее спортивные штаны и стал стягивать их с бедер.
      - Подожди! - ! Джесси села на кровати и вцепилась в штаны обеими руками, не давая стянуть их до конца.
      Он покачал головой и продолжил с новой энергией.
      - Так надо. Иначе ты снова можешь от меня убежать еще до того, как мы разберемся в этой путанице.
      - Но Диллон! - взмолилась она, глядя на штаны, ускользающие из пальцев дальше по ногам. - Разве так я смогу сосредоточиться?
      - Увидим.
      Он бросил ее штаны на пол и выпрямился, стягивая с себя рубашку быстрым привычным движением. Так же легко он разулся и снял штаны. Потом сказал:
      - Можешь начинать.
      Она смотрела на него. Сильный и стройный, он стоял около кровати, под его бронзовой кожей играли мускулы. Сейчас она могла думать только об одном. Конечно, не о предстоящем разговоре.
      - По-моему, тебе сейчас не особенно хочется разговаривать, - сказала она.
      - Нет, как раз сейчас мне этого очень хочется.
      - До или после? - спросила она нетвердым голосом.
      - До. - Он полностью владел собой. - Но мы можем поговорить очень быстро. - Он провел рукой по ее животу. - Мне становится трудно сдерживаться.
      Он подошел к изголовью кровати и вытянул из-под Джесси покрывало. Она тут же залезла под простыни и одеяла, натянув на себя все, что можно. Диллон лег рядом и прижал ее к себе, она положила голову ему на плечо. Так они лежали рядом.
      - Почему ты хочешь от меня уйти? - снова спросил он мягко и печально.
      И именно это, а не охватившая их страсть, заставило ее заговорить.
      - Диллон, есть две вещи, о которых я никому не говорила, - медленно начала Джесси, еще не зная, как ей удастся сказать то, что она собиралась. - Одну из них ты узнал сам.
      - К моему великому удивлению и смущению, - согласился он. Теперь он улыбнулся, вспоминая это. Он прижал ее сильнее к себе и поцеловал в бровь. Но если бы ту ночь можно было вернуть, моя дорогая, я бы хотел, чтобы все было так же. Разве только мне стоило вести себя по-другому.
      - Я не жалею о той ночи. - Она повернула голову и нежно и мягко поцеловала его, вложив в этот поцелуй все воспоминания о той ночи. Ее голос сделался хриплым, когда она добавила:
      - Разве только этого не надо было делать через два дня после первой встречи.
      - Джесси! - Он набрал полные легкие воздуха и мучительно вздохнул. - Я не позволю тебе уйти. Мы разрешим все проблемы, какими бы сложными они ни были.
      - Диллон, здесь нечего разрешать. - Еще до того, как он успел рассердиться, она собралась с духом и выпалила:
      - Ты хочешь детей, а я не могу их иметь.