– Уважаемые дамы и господа! – Стюардесса ослепительно улыбнулась. – Пожалуйста, пристегните ремни. Через двадцать минут наш самолет совершит посадку в аэропорту Эдинбурга. Температура воздуха в столице Шотландии плюс семнадцать градусов по Цельсию, скорость ветра десять метров в секунду, относительная влажность воздуха восемьдесят два процента, осадков не ожидается.
      Виктория пристегнула ремень, поглубже уселась в кресло и невольно улыбнулась. Ее давняя мечта вот-вот сбудется. Через несколько минут она ступит на древнюю шотландскую землю, где каждая пядь, каждый камень дышат историей. Виктория увлекалась географией, историей и культурой разных стран и в силу своей профессии довольно много путешествовала: бывала в Европе, Азии, Южной Америке, даже в Африке, но в Шотландии ей до сих пор побывать не посчастливилось. Она много читала об этой стране и давно мечтала посетить ее, и вот наконец удача улыбнулась ей: в очередную командировку ее отправили именно в Шотландию.
      Выбрав своим ремеслом журналистику, Виктория твердо вознамерилась стать высококлассным профессионалом и настойчиво шла к своей цели. В университете она слыла одной из лучших на курсе, и статьи на культурные и исторические темы, которые она отсылала в различные специализированные издания, вскоре стали пользоваться популярностью. Ее заметили и пригласили на стажировку в один из наиболее крупных и популярных журналов Нью-Йорка «Нэшнл джиографик», где она успешно работала и по сей день штатным корреспондентом. Ее оригинальный стиль изложения даже общеизвестных фактов приводил в восторг читателей и неизменно повышал рейтинг журнала. Начальство уважало и высоко ценило ее, поскольку помимо журналистского таланта она обладала еще и задатками первоклассного фотографа. Фотографии, которые она делала к своим статьям, отличались оригинальностью и высокой художественностью.
      Словом, профессиональная жизнь Виктории Стоун складывалась просто замечательно, чего нельзя было сказать о жизни личной. Нет, она не была дурнушкой, хотя и не считала себя красавицей, она была просто симпатичной и обаятельной девушкой – довольно высокой, длинноногой и стройной, с тонкими кистями рук, лебединой шеей и изящной головкой. Большие серо-голубые глаза и русые до плеч волосы с красивым пепельным оттенком придавали ее облику некую выразительность и неповторимость, а милая, обаятельная улыбка никого не могла оставить равнодушным. Тем не менее, несмотря на привлекательную внешность и массу других достоинств, мужчины, входившие в ее жизнь, подолгу в ней не задерживались. Ее мать, Серена Стоун, владелица модного салона красоты на Лонг-Айленде, женщина во всех отношениях удивительная и незаурядная, утверждала, что это потому, что мужчины в большинстве своем недолюбливают чересчур самостоятельных, уверенных в себе, успешных женщин и боятся их.
      – Ничего удивительного, дорогая, – говорила она. – Мало кому из представителей противоположного пола понравится иметь рядом с собой такую сильную и целеустремленную личность, как ты, независимую во всех отношениях, хорошо зарабатывающую, к тому же неделями пропадающую в командировках. Но ничего, девочка моя, не отчаивайся, – оптимистично добавляла ее мудрая мать, – вот увидишь, ты еще встретишь свою судьбу. В твоей жизни непременно появится настоящий мужчина, который оценит тебя по достоинству и будет любить такой, какая ты есть.
      А я и не отчаиваюсь, подумала Виктория, когда самолет начал плавно снижаться. Даже если мамино пророчество не сбудется и она не встретит такого мужчину, у нее есть любимое дело, которое никогда ей не наскучит и доставляет массу удовольствия, вот как сейчас, когда ее сердце замирает от радостного предвкушения того, как она ступит на эту удивительную землю, что всегда ее завораживала и манила, – землю гор и долин, пронизывающего бодрящего ветра, цветущего вереска и старинных суровых, некогда неприступных замков, в один из которых она сейчас направляется.
      Дело в том, что в текущем году редакция «Нэшнл джиографик» запланировала выпустить в свет альбом «Сто красивейших замков мира», причем руководство журнала поставило перед своими сотрудниками задачу не перепечатывать информацию из старых источников, а собрать свежие сведения, изложить их с современных позиций и сопроводить новейшими фотографиями.
      Работа предстояла долгая и кропотливая, поэтому заместитель главного редактора мистер Клейтон, проинструктировав журналистов, разослал их в первые десять мест в списке. Виктория, разумеется, выбрала командировку в Шотландию, в замок Кинлах.
      Порывшись в редакционном архиве и побродив по всемирной паутине, она прочла все сведения о замке Кинлах, которые удалось найти. Замок был построен в четырнадцатом веке как королевский охотничий домик и до сих пор является частным владением – предки его нынешних хозяев поселились там еще в начале семнадцатого века. Со временем площадь замковых угодий расширилась и сейчас составляет около пяти гектаров. Замок расположен в одном из самых красивых мест Шотландии – на берегу реки Тей. Окруженный бескрайними полями, живописными лугами и деревьями редких пород, он представляет собой удивительно романтический уголок, не случайно ставший одним из излюбленных мест проведения свадебных церемоний в шотландском национальном стиле. Узкая тропинка, обрамленная двумя рядами тисовых деревьев, многим из которых около пятисот лет, ведет от замка к высокому берегу. Там находится небольшая церковь Святого Антония Отшельника, построенная в семнадцатом веке, где и по сей день венчаются молодожены. Оттуда открывается замечательный вид на знаменитый холм Бирнам, известный всему миру по пьесе Шекспира «Макбет».
      Все это внушало невольное уважение и восхищение и наполняло Викторию предвкушением чего-то необыкновенного и восхитительного. Вообще, с того самого момента, как она узнала о поездке в Шотландию, ее не покидало какое-то странное чувство или, скорее, предчувствие перемен, словно она стояла на пороге нового этапа в своей жизни. Это бодрило и в то же время внушало смутные опасения: а что, если эти перемены не придутся ей по вкусу?
      Впрочем, Виктория Стоун была не из тех, кто обращает внимание на подобные мелочи. Ее основной жизненный принцип заключался в том, чтобы жить одним днем и радоваться тому, что имеешь. В данный момент судьба давала ей возможность побывать там, где она давно мечтала побывать, а все остальное не имело существенного значения.
      Когда самолет приземлился в аэропорту, Виктория в прекрасном настроении сошла на землю, прошла таможенный досмотр и направилась в пункт проката автомобилей, где арендовала машину, чтобы ехать в замок Кинлах. Дорога предстояла неблизкая – около сотни миль, – поэтому она, наскоро перекусив в ближайшем кафе, отправилась в путь.
      По обеим сторонам дороги расстилался живописный пейзаж, и Виктория от души наслаждалась красотами природы. Сверяя свой маршрут с картой, она не предвидела никаких трудностей, но, как известно, человек предполагает, а Бог располагает. Когда путешественница проехала уже около двух третей пути, небо неожиданно и очень быстро затянулось серыми тучами и пошел дождь, вскоре перешедший в такой сильный ливень, что ей пришлось включить фары, ибо на расстоянии пяти футов ничего не было видно из-за сплошной стены дождя. Виктория проехала, наверное, миль пятнадцать, когда дождь прекратился так же внезапно, как и начался, и она увидела, что проезжает мимо довольно большого озера, обозначенного на карте как озеро Глен-Фор и – что самое главное – расположенного несколько дальше поворота на дорогу, ведущую к замку Кинлах.
      Чувствуя себя уже не так оптимистично, как в начале поездки, Виктория с трудом развернула машину на узкой дороге и поехала обратно. Минут через пять она увидела указатель, сообщавший о том, что до замка Кинлах семь с половиной миль.
      Виктория с облегчением вздохнула и свернула на боковую дорогу, петлявшую среди полей и небольших рощиц, но ее облегчение длилось недолго, ибо через пару миль, где дорога делала резкий поворот, она уткнулась прямо в стадо длинношерстных овец. Она резко затормозила и чертыхнулась, испугавшись, что ее ноутбук и дорогая фотоаппаратура могли слететь с заднего сиденья, но, к счастью, все обошлось.
      Видимо, овцы принадлежали владельцам замка, ибо она читала, что в этих краях испокон веков разводят ценные породы тонкорунных овец, из шерсти которых изготавливают высококачественное шерстяное полотно – тартан, или шотландку.
      Это был немаловажный фактор, которому ей следовало уделить внимание в своем описании замка, но сейчас он не вызывал у Виктории ни малейшего энтузиазма, потому что она устала, проголодалась и хотела поскорее прибыть на место. Однако глупые создания запрудили всю дорогу, окружили машину со всех сторон и, судя по всему, не имели ни малейшего желания освободить ей путь.
      Только этого мне не хватало! – подумала Виктория и в отчаянии нажала на клаксон.
      Это был необдуманный поступок. Виктория поняла свою ошибку раньше, чем оборвался гудок, резко прозвучавший в мирной сельской тишине и вызвавший заметную волну тревоги в стаде. Овцы занервничали, громко заблеяли и толкаясь кинулись в разные стороны.
      – Какого дьявола! Вы соображаете, что делаете?! – рявкнул громовой мужской голос откуда-то сбоку.
      Виктория повернулась на голос и увидела высокого, очень крупного мужчину в наброшенном на плечи дождевике с откинутым капюшоном. Решительным шагом он направлялся к ее машине со стороны небольшой купы деревьев. Когда он подошел ближе, она разглядела, что он очень красив, этот шотландец: довольно длинные, рыжевато-каштановые волосы, развевающиеся на ветру; резкие, словно высеченные из гранита скулы; крупный нос, волевой подбородок, красиво очерченные чувственные губы, сейчас, впрочем, так плотно сжатые, что нетрудно было догадаться, в каком настроении пребывает их обладатель. При его приближении воздух, казалось, наполнился электричеством.
      Еще несколько энергичных шагов – и вот он уже на дороге, совсем рядом.
      Виктория приклеила на лицо ослепительную, чуть извиняющуюся улыбку, которая, – она знала, – как правило, безотказно действовала на всех мужчин, но, видимо, этот конкретный представитель сильной половины человечества был исключением, ибо, судя по виду, он разозлился еще больше.
      – Вы находите это забавным, леди? – прорычал он. – Совсем свихнулись?! Вы хоть понимаете, где находитесь?! Какого черта вы сигналите?! Это же, черт возьми, животные, а не люди!
      Заготовленная улыбка в тот же миг слетела с лица Виктории, словно ее сдуло свежим шотландским ветром. Как он смеет разговаривать с ней подобным тоном, грубиян несчастный?! Если он надеется ее запугать, то не на ту напал!
      Она нарочито медленно принялась опускать боковое стекло, чувствуя, как все ее тело напряглось, а сознание обострилось от предвкушения словесного поединка. Что ж, еще посмотрим кто кого. На собственном опыте Виктория знала, что ничто так не раздражает грубияна, как безупречная вежливость собеседника. Небрежным жестом она отбросила назад свои роскошные пепельные волосы и с невинным видом воззрилась на незнакомца, грозно нависшего над ее машиной.
      – Я крайне признательна вам, сэр, за то, что вы милостиво указали мне на мою ошибку, – проворковала она обманчиво вежливым тоном. – А теперь не будете ли вы столь любезны сообщить: не вы ли несете ответственность за этих животных?
      Ей показалось, что в глазах шотландца, которые, как она заметила, были поразительного цвета – зеленовато-карие, с золотистыми крапинками, – промелькнуло нечто похожее на искорки юмора, но суровое лицо осталось непроницаемым.
      – А если я, что с того?
      В его тоне явственно читался вызов. Виктория еще раз окинула взглядом его волевое, загорелое лицо и угадывавшееся под плащом крепкое, мускулистое тело и совершенно отчетливо ощутила, какую огромную силу и энергию излучает этот человек. Его окружала некая аура властности, требующая немедленного и безоговорочного подчинения, словно он был не простой пастух, а какой-нибудь могущественный средневековый лэрд, держащий в страхе всю округу.
      Но она не из тех, кого может запугать деревенский выскочка, вообразивший себя бог весть кем. Злость буквально кипела в ней, но внешне она оставалась спокойной.
      – В таком случае не будете ли вы столь любезны отогнать ваших подопечных в сторону? Как видите, они загородили мне дорогу.
      – Ах какая неприятность! – Мужчина саркастически вскинул бровь, и язвительная улыбка чуть приподняла уголки его скульптурных губ. Видимо, уловив ее американский акцент, он резко продолжил: – Смею заметить, леди, тут вам не Бродвей. Здесь свои порядки.
      Скорее уж это похоже на хаос, чем на порядок, подумала Виктория, но решила благоразумно промолчать, рассматривая пастуха, который тем временем продолжал просвещать ее:
      – Боюсь, в здешних краях считается само собой разумеющимся, что наши четвероногие меньшие братья имеют такое же право пользоваться шоссе, как и их двуногие сородичи со своими машинами.
      – Прямо-таки речь на заседании партии «зеленых», – пробормотала Виктория, и ее серые глаза нетерпеливо блеснули из-под густых черных ресниц. Интересно, этот твердолобый шотландец еще долго собирается испытывать мое терпение? – Может, в таком случае вы возьмете на себя труд подсказать их двуногому сородичу, как же все-таки проехать, если целый гурт меньших братьев наглухо загородил дорогу?
      Снова мимолетная улыбка тронула красивые чувственные губы незнакомца, и он не без злорадства поправил Викторию:
      – Это не гурт, а отара.
      Она нахмурилась, не сразу поняв, о чем речь, и он снисходительно объяснил:
      – Догадываюсь, что у вас по Бродвею не ходят овцы, по крайней мере та их разновидность, о которой мы говорим. Но стадо таких животных называется отара, а не гурт. Правильный термин – отара овец.
      Ну это уж слишком! Светлые глаза Виктории потемнели и стали удивительно похожими на неприветливое шотландское небо. Не для того она преодолела тысячи миль, чтобы выслушивать поучения этого деревенского нахала, и тем более не для того, чтобы стать мишенью его язвительного юмора.
      – Крайне благодарна вам за науку, сэр, – не менее язвительно отозвалась она, – но моя благодарность была бы гораздо большей, если бы вы все же соблаговолили убрать с моей дороги этих безмозглых тварей… Ах, простите, братьев меньших, – с явной издевкой поправилась она.
      – По вашему тону мне что-то не вполне ясно: вы просите или требуете?
      Да этот дикарь просто издевается надо мной! Он что, намеренно дразнит меня, чтобы проверить предел моего терпения? Ну так он его уже достиг! Виктория в ярости стукнула кулаком по рулю.
      – Я требую, черт возьми! Немедленно уберите этот… эту чертову отару и дайте мне проехать или я просто не знаю, что сделаю!
      – И что же вы сделаете, леди? – поинтересовался он вкрадчивым тоном, при этом его глаза угрожающе сузились.
      – Я… я просто поеду прямо на них! – злорадно заявила Виктория. Разумеется, она никогда бы не сделала ничего подобного, но искушение позлить этого наглеца было сильнее ее.
      Виктория с удовлетворением отметила, что ухмылку с его лица как ветром сдуло, а из зеленовато-карих глаз исчезли золотистые искорки и они угрожающе потемнели.
      – Очень не советую, – процедил он. – Если вы выкинете что-нибудь подобное, я буду вынужден вытащить вас из машины и преподать вам урок подобающего поведения.
      – Сомневаюсь, что вы достаточно компетентны, чтобы давать мне какие бы то ни было уроки. – Виктория окинула его презрительным взглядом. – Тем более что пару уроков подобающего поведения вам и самому не мешало бы взять. – Однако, говоря все это, она на всякий случай взялась за ручку, поднимающую оконное стекло. Кто его знает, этого дикого шотландца? Вдруг у него хватит наглости осуществить свою угрозу или хотя бы попытаться это сделать. Судя по его угрожающему виду, он вполне способен выкинуть нечто подобное.
      Потемневшие от злости глаза шотландца между тем прямо-таки буравили ее насквозь. Он выпрямился, отступил от машины и осуждающе скривился.
      – Похоже, вы считаете, что все на свете знаете, и походя судите обо всем и вся. – Он хмыкнул. – Что ж, в таком случае для вас не составит никакого труда справиться с этим незначительным затруднением. – Он небрежно взмахнул рукой в сторону сгрудившегося стада и, бросив на нее еще один угрюмый взгляд, презрительно пожал плечами и зашагал в противоположную сторону.
      – Эй, вы куда? Постойте! Послушайте, но не можете же вы в самом деле уйти и бросить меня здесь посреди этой вашей отары!
      – Не могу? С чего вы взяли? Уверяю вас, леди, очень даже могу. – Он обернулся, и его глаза, которые на расстоянии казались почти черными, уничтожающе уставились на нее.
      – И что же мне прикажете делать? Как, по-вашему, я должна проехать? Не могу же я проторчать тут весь остаток дня!
      Он помолчал, вызывающе сложив руки на груди и изучающе глядя на нее, затем бросил:
      – Что ж, поделом вам за вашу самонадеянность. Ох уж эти эмансипированные американки. Наверняка полагаете, что можете тягаться с мужчинами в любом деле. Вот и докажите это.
      – Не собираюсь я вам ничего доказывать! Это, в конце концов, ваша работа, а не моя! Я требую, чтобы вы убрали своих чертовых овец с дороги!
      – Требуете? Вот как? – Он снова угрожающе нахмурился, взгляд его сделался колючим. – Не слишком ли часто вы употребляете это слово?
      Виктория стрельнула в него сердитым взглядом. О господи, за что ей это?! Она ехала сюда в таком прекрасном настроении, с такими радужными надеждами, и надо же было в самом конце пути столкнуться с этим неотесанным болваном, явно вознамерившимся испортить ее первое впечатление о Шотландии. Ну уж нет, она не позволит ему этого. В порыве вдохновения она снова нацепила на лицо милую улыбку.
      – Ну хорошо, вы правы, извините. Мне не следовало говорить с вами в таком тоне. Просто я немного устала. Дорога была довольно длинной. Я еду в замок Кинлах, где мне назначена важная встреча со здешним лэрдом, – пояснила она, надеясь, что упоминание местного землевладельца окажет нужное действие на этого мужлана.
      Однако ни один мускул не дрогнул на лице незнакомца. Оно оставалось совершенно непроницаемым, а темные глаза продолжали внимательно изучать Викторию.
      – Это правда? – проговорил он. – Наш лэрд – почтенный, уважаемый джентльмен, не жалующий чужаков. Если он в самом деле согласился с вами встретиться, вы должны быть персоной весьма значительной.
      Ей показалось или действительно в его словах прозвучали насмешливые нотки? Да кто он, в конце концов, такой, чтобы судить о значительности других людей?
      Между тем незнакомец пригладил рукой свои растрепавшиеся от ветра рыжеватые пряди и холодно продолжил:
      – Впрочем, кто бы вы ни были, лэрд, насколько мне известно, сейчас не совсем здоров.
      Интересно, что эта деревенщина может знать о здоровье лэрда? Твердо решив не пасовать перед ним, Виктория встретила его изучающий взгляд.
      – Очень жаль это слышать. Надеюсь, ничего серьезного. В любом случае, я уверена, наследник лэрда, его внук, достопочтенный Роберт Шеридан сможет встретиться со мной вместо своего деда. – Она уверенно взглянула на него, довольная собой. Имена двух таких важных особ наверняка поубавят спеси у этого надменного наглеца.
      – Достопочтенному Роберту Шеридану это, несомненно, доставит истинное удовольствие. – Уголки красиво очерченных губ чуть дрогнули в насмешливой улыбке, и незнакомец окинул оценивающим многозначительным взглядом прелестный овал лица, обрамленный пепельными волосами, приятный румянец, яркие голубовато-серые глаза и полные губы, чуть тронутые розовым блеском. Затем, вскинув одну бровь, он, нисколько не церемонясь, опустил взгляд ниже, на мягкие, женственные линии груди, угадывавшиеся под тонкой блузкой между расстегнутыми полами жакета. Жемчужная ткань блузки все заметнее вздымалась и опадала от нарастающего негодования.
      Как он смеет так откровенно и нахально разглядывать меня?! Однако, несмотря на раздражение, Виктория почувствовала, что этот взгляд, бесцеремонный и в то же время ласковый, рождает в ней странное ощущение, будто он прикасается к ней физически. Виктория осознала, что ее тело непроизвольно отвечает на этот взгляд-прикосновение, что ее охватывает чувственный трепет, а где-то в глубине ее существа рождается приятное тепло. Ей пришлось приложить усилия, чтобы подавить возбуждение плоти.
      Пока она оценивала свои ощущения, он снова перевел взгляд на ее лицо.
      Эта откровенная чувственная атака вызвала у Виктории негодование. Как он смеет так вести себя со мной, мужлан неотесанный! Однако она с удовлетворением отметила, что ее уловка сработала. Ей удалось добиться желаемого, упомянув в разговоре имена владельцев поместья, и это явно заинтересовало его. А, быть может, даже вызвало немного уважения. Виктория позволила себе удовлетворенно улыбнуться, ожидая, что теперь-то уж он станет более покладистым.
      Однако надежда оказалась напрасной. Судя по всему, в лексиконе этого типа слова «уважение» попросту не существовало. Когда он вновь подошел и с нахальным и самодовольным видом облокотился о машину, Виктория почувствовала, как ее охватывает отчаяние. Пастух между тем расстегнул дождевик, под которым оказался свитер крупной вязки, обтягивающий мощный торс, старые потертые джинсы, плотно облегающие мускулистые бедра и заправленные в сапоги с высокими голенищами.
      Ехидным тоном, выдававшим неискренность его сочувствия, этот несносный тип сообщил:
      – Если вы действительно направляетесь в замок Кинлах, вынужден вас огорчить. Здесь вам не проехать: в полумиле отсюда дорогу размыло.
      Отчаяние, отразившееся на лице Виктории, видимо, принесло ему некое извращенное удовлетворение, ибо он улыбнулся и милостиво продолжил:
      – Но к замку есть и другая дорога. Вам нужно вернуться на большое шоссе, проехать еще пару миль вперед, и вы увидите поворот. Правда, там нет указателя. Недавно какой-то безмозглый лихач сбил его, а новый установить еще не успели. Однако, не бойтесь, поворот вы не пропустите: он сразу за мостом через ключ и перед ним растет огромный вековой дуб.
      Виктория недоуменно воззрилась на него, и он, неправильно истолковав ее вопросительный взгляд, усмехнулся.
      – Если вы сомневаетесь, сможете ли найти поворот, я могу нарисовать вам карту.
      Молодая женщина холодно взглянула на него.
      – В этом нет необходимости, благодарю вас. Я просто не совсем уверена… Что такое ключ?
      – В наших краях ключом называется ручей или небольшая речушка, – охотно пояснил он и ехидно улыбнулся. – Вот еще одно слово, которым вы можете пополнить свой словарный запас.
      Виктория считала себя девушкой воспитанной, поэтому оставила при себе тут же пришедшее на ум пожелание, куда он мог бы отправиться вместе с новым вкладом в ее лексикон. Она натянуто улыбнулась и завела мотор.
      – Благодарю вас за любезность и за науку. Это было весьма интересно и познавательно.
      – Не стоит благодарности. Всегда к вашим услугам. – В его голосе слышались откровенно насмешливые нотки. – Хотя, смею надеяться, при нашей следующей встрече мне не придется тратить столько времени, обучая вас правилам поведения.
      – О, можете не беспокоиться, – небрежно заверила она его, – у меня нет ни малейшего намерения попусту отнимать у вас ваше драгоценное время.
      – Чрезвычайно рад это слышать. – Он улыбнулся с нескрываемым самодовольством. – Общение со мной явно пошло вам на пользу.
      Ну и наглец! – раздраженно подумала Виктория, разворачивая машину на узкой дороге, затем переключила скорость и нажала на педаль газа. И все же, направляясь по дороге назад, она не сумела удержать легкой саркастической усмешки. При следующей встрече! Как бы не так! Следующей встречи никогда не будет, по крайней мере если это будет зависеть от нее. Но даже если вдруг такое произойдет, надо заранее продумать, как дать достойный отпор этому деревенскому выскочке, пасущему гурт овец. Она невольно улыбнулась и закусила губу. Отарой, а не гуртом. В этом как раз он прав.
      С чувством невыразимого облегчения она нашла второй поворот к замку именно на том месте, которое описал незнакомец. Действительно, за мостиком через небольшую речушку, перед самым поворотом стоял огромный вековой дуб, словно суровый страж, охраняющий въезд на территорию поместья.
      Виктория свернула на дорогу, ведущую к замку, и снова повеселела. Еще каких-то несколько миль – и она прибудет на место. Секретарь, с которым она договаривалась о визите по телефону, заверил ее, что Роберт Шеридан будет ожидать ее во второй половине дня и что, если в пути случится что-то непредвиденное, она должна сообщить об этом по мобильному телефону, ибо наследник Кинлаха человек весьма занятой и не может попусту тратить время на напрасные ожидания. К счастью, никаких задержек – не считая встречи с овцами и их пастухом – не произошло, и она приедет вовремя.
      Да, она знала, что старый лэрд совсем плох и теперь всеми делами заправляет его внук, Роберт. Но, естественно, Виктория не собиралась обсуждать такие тонкости с пастухом. Это его совершенно не касается.
      Виктория ехала к замку и на каждом повороте молилась о том, чтобы ей больше не попались овцы. Она с восторгом оглядывалась вокруг. В это время года как раз цвел вереск. Вдоль пустынной каменистой дороги расстилались розовые холмы, отливающие на солнце пурпуром. Первозданная, захватывающая дух красота. Ей открывалось именно такое совершенство природы, какое она и ожидала увидеть, мечтая о поездке в Шотландию. В одном месте, где дорога делала плавный поворот, взору предстал такой восхитительный вид, что она остановила машину, достала с заднего сиденья свой цифровой фотоаппарат и, выйдя на обочину, сделала несколько снимков. Она с наслаждением вдыхала бодрящий, освежающий воздух, который был настолько упоительным и пьянящим, что, казалось, им невозможно надышаться.
      Виктория не представляла, как бы она жила, если бы избрала другую профессию и не имела возможности путешествовать. Путешествия были ее хобби, ее любовью, ее страстью. Она обожала исследовать новые места, любоваться красотами природы и запечатлевать их на пленке, а затем описывать в своих статьях.
      Улыбаясь своим мыслям, Виктория убрала фотоаппарат, снова села на водительское сиденье и едва только тронулась с места, как заметила в зеркале заднего вида приближавшийся «лендровер». Его своенравный водитель явно имел намерение обогнать ее на узкой дороге. Она еще сомневалась, возможна ли подобная глупость, когда раздался властный гудок и ей пришлось снова прижаться к обочине. Обдав ее градом брызг и мелких камешков, какой-то наглец с ревом промчался мимо.
      Он пронесся так быстро, что она не успела разглядеть, кто за рулем, только погрозила кулаком вслед агрессивно мощной машине, на полной скорости скрывшейся за очередным поворотом.
      – Проклятый лихач! – возмущенно прокричала она, затем перевела дух и выехала на дорогу, предусмотрительно взглянув в зеркало на случай, если еще какому-то сумасшедшему вздумается устроить из этой дороги гоночный трек.
      Интересно, подумала Виктория, когда к ней вернулось ее обычное чувство юмора, у всех здешних жителей манеры Аттилы или это только ей так повезло? И если верно первое, то не встретится ли она здесь с гораздо большими трудностями, чем ожидает?
      Впрочем, трудностей Виктория Стоун не боялась и даже до некоторой степени приветствовала их. Необходимость преодолевать всевозможные препятствия делала жизнь ярче, интересней и насыщенней.
      С подобными оптимистичными мыслями она проехала еще пару миль, когда заметила справа указатель, возвещающий о том, что в полумиле от шоссе имеется гостиница. Прекрасно, подумала Виктория, сворачивая в указанном направлении. Она снимет номер, переоденется и приведет себя в порядок, прежде чем предстать перед владельцами замка. Точное время встречи не было назначено, так что у нее есть такая возможность.
      Приблизительно через час Виктория подъехала к воротам замка, за которыми начиналась широкая подъездная аллея, обсаженная тисовыми деревьями. Выкованные в виде сложных узоров, напоминающих кружево, железные ворота сами по себе представляли произведение искусства. По обеим сторонам кованых ажурных ворот на столбах сидели каменные львы с геральдическими щитами, охраняющие свои владения.
      Ворота оказались открытыми, и Виктория, беспрепятственно въехав на территорию замка, медленно покатила по подъездной дубовой аллее, наслаждаясь ее красотой. Деревья неожиданно расступились, и ее взору во всей красе предстал величественный замок из серого камня с круглыми башнями с четырех сторон, увенчанными островерхими крышами. Зрелище было настолько великолепным и внушительным, что Виктория чуть не вскрикнула от восторга. На крыше замка развевался флаг, стайка белых голубей сделала круг и исчезла в зелени леса, защищающего усадьбу от северных ветров.
      Так вот он какой, знаменитый замок Кинлах, насчитывающий почти семь веков славной истории! Рука помимо воли потянулась за фотоаппаратом, но Виктория остановила себя: у нее еще будет для этого время.
      Готовясь к поездке, Виктория прочла в одном из каталогов, что в замке, помимо всего прочего хранится одна из крупнейших в мире частных коллекций кельтских украшений, жемчужиной которой является янтарное ожерелье «Золотой дождь», согласно преданию некогда принадлежавшее кельтской жрице Брине.
      Виктория одобрительно улыбнулась: по своему великолепию и величию хранилище ни в чем не уступает своим сокровищам. Замок Кинлах был именно таким, каким в представлении каждого должен быть настоящий шотландский замок. Когда Виктория по посыпанной гравием дорожке медленно подъезжала к парадному входу, она почувствовала небывалый прилив воодушевления.
      Она притормозила у парадного подъезда замка, и тут ее ждал первый, несколько обескураживающий сюрприз, который озадачил и немного охладил ее восторженный пыл. Почти у самых дверей она заметила заляпанный грязью «лендровер», как две капли воды похожий на тот, что так бесцеремонно промчался мимо нее по дороге сюда.
      Наверняка это другой «лендровер», поспешила успокоить себя Виктория, вылезая из такой же грязной арендованной машины и доставая с заднего сиденья сумку с аппаратурой. Наверное, в этих краях внедорожники весьма распространенный вид транспорта, если судить по состоянию дорог после проливных дождей. Просто не верится, чтобы человек, каким-то образом связанный с владельцами замка Кинлах, имел такие грубые манеры, как встретившийся ей водитель.
      Но на этом, к сожалению, неприятные сюрпризы не закончились. Второй ожидал ее, когда она позвонила в дверной колокольчик. Знала бы она в тот момент, что и третий сюрприз не заставит себя долго ждать. Бог, как известно, любит троицу.
      – Из глубины дома послышались шаги, затем дверь распахнулась и на пороге появилась женщина в строгой белой блузке и коричневой шерстяной юбке. Наверное, домоправительница, подумала Виктория.
      – Да? – проговорила женщина с таким угрюмым видом, что улыбка моментально слетела с лица посетительницы.
      Виктория сдержанно кивнула худой мрачной особе, решив не обращать внимания на недружелюбно настроенную обслугу.
      – Я Виктория Стоун. У меня назначена встреча с мистером Робертом Шериданом.
      Проницательные бледно-голубые глаза, выделяющиеся на продолговатом угрюмом лице пожилой женщины, окинули Викторию изучающим взглядом.
      – Прошу, входите. – Домоправительница чопорно отступила в сторону и впустила Викторию в огромный холл со сводчатым потолком. По красно-сине-зеленому ковру – вероятно, цвета клана Шериданов, предположила Виктория – они направились к двойной дубовой двери, ведущей в большую приемную. – Будьте добры, подождите здесь, – бросила домоправительница и удалилась, оставив Викторию одну.
      Воспользовавшись моментом, Виктория огляделась по сторонам. Ух ты! Вот это да! А еще говорят, что в Великобритании крупные землевладельцы переживают тяжелые времена. Во всяком случае, этого никак не скажешь о владельцах этого замка. Холл, где она находилась, был просто великолепен. Все, от сияющей хрустальной люстры до старинных гобеленов ручной работы на стенах, каждый предмет антикварной мебели и каждая дорогая безделушка свидетельствовали о богатстве и превосходном вкусе владельцев.
      Рука Виктории вновь потянулась к сумке, где лежал фотоаппарат, но на этот раз она не стала останавливать себя. Ее острый взгляд, замечающий мельчайшие подробности, уже ухватил некоторые старинные вещицы, помещенные в этой удивительной комнате.
      Несколько минут, пока никого не было, Виктория взволнованно бегала по холлу, щелкая кадр за кадром. Этот замок – нечто необыкновенное! Настоящее хранилище бесценных сокровищ. А ведь она еще даже не видела его главного достояния – коллекцию старинных драгоценностей и оружия. Боже, как она все-таки счастлива, что наконец-то попала сюда. Несомненно, наследник всех этих сокровищ должен быть человеком высокообразованным, умеющим ценить культуру и утонченность, и обладать безукоризненным вкусом. С таким человеком у нее, безусловно, найдется много общего.
      А ведь это только начало. Недаром, собираясь в эту командировку, она чувствовала, что ее ожидает нечто необыкновенное. Правда, для описания всей этой потрясающей красоты ей, по-видимому, понадобится несколько больше времени, чем она рассчитывала, но это даже хорошо: каждый день пребывания здесь ее ждет соприкосновение с прекрасным, а что может быть замечательнее?
      – Итак, мисс Стоун, добро пожаловать в замок Кинлах.
      Виктория обернулась на звук мужского голоса, неожиданно прозвучавшего у нее за спиной, и восторженная улыбка, игравшая на ее губах, застыла. Ее поджидал третий, самый неожиданный и самый обескураживающий сюрприз, который скорее можно было назвать потрясением, от которого ее сердце ухнуло куда-то в пятки.
      – Что вы здесь… – начала было она, но в ту же секунду осознание происходящего обрушилось на нее словно ушат холодной воды. Не может быть! Только не это, мысленно простонала она, уставившись на высокого мужчину с рыжевато-каштановыми волосами в толстом вязаном свитере и джинсах.
      Насмешливо вскинув бровь и чуть снисходительно улыбаясь, он шагнул к ней и протянул руку.
      – Судя по вашему виду, вы уже догадались. Да, совершенно правильно: я внук старого лэрда Кинлаха, достопочтенный Роберт Шеридан.

      Виктория знала, что выглядит глупо с вытаращенными от изумления глазами, но ничего не могла с собой поделать. Потрясение ее было настолько велико, что она, которая много путешествовала, немало повидала и ни при каких обстоятельствах не теряла присутствия духа, на этот раз просто лишилась дара речи. Ну что за злую шутку припасла для нее судьба, до сих пор бывшая к ней вполне благосклонной?
      Длинные сильные пальцы на мгновение сжали ее ладонь. Роберт Шеридан с улыбкой взирал на ее ошарашенное лицо, явно наслаждаясь произведенным эффектом. Уж ему-то эта шутка судьбы пришлась, несомненно, по вкусу.
      – Значит, мисс Стоун, вы благополучно добрались. Надеюсь, на оставшемся отрезке пути вам больше не встретились овцы?
      Виктория считала себя довольно высокой, но рядом с наследником Кинлаха почувствовала себя маленькой. Она вскинула голову, но по-прежнему смотрела на него снизу вверх, ибо он был на добрых шесть дюймов выше нее. Немного придя в себя от потрясения, она укоризненно воззрилась на него.
      – Почему вы не сказали мне, кто вы?
      – Потому что, насколько я припоминаю, вы не спрашивали.
      Ироничная улыбка исчезла с его лица, и оно сделалось сурово-осуждающим, а взгляд жестким. Наверняка он вспомнил, как высокомерно она разговаривала с ним, полагая, что перед ней простой пастух, мелькнуло в голове Виктории.
      – Вы ведь сразу же составили обо мне мнение и видели лишь того, кого хотели видеть: грубую, неотесанную деревенщину, с которой можно не особенно церемониться.
      Виктория невольно поморщилась. Его обвинение в общем-то справедливо, но лишь частично. Она, конечно, не гордилась тем, что вела себя с ним несколько высокомерно, но справедливости ради следует сказать, что и его поведение было далеко не по-джентльменски учтивым и обходительным.
      – Вы должны признать, что сами спровоцировали мою реакцию, обрушившись на меня, словно я совершила невесть что. Да, я городской житель и еще ни разу не оказывалась в подобной ситуации, поэтому, вполне естественно, не знала, как себя правильно вести. Вместо того чтобы набрасываться на меня, могли бы просто объяснить мою ошибку и сказать, что той дорогой не проехать. Вы ведь сразу поняли, кто я и что я еду к вам в замок.
      – Ну, не сразу, но очень скоро. Ваши манеры вполне соответствовали стереотипу поведения людей вашей профессии. Вы правы: я не устоял перед искушением немного поддразнить вас и посмотреть, что из этого выйдет.
      – Ну и как, довольны результатом? – не удержалась Виктория от язвительной реплики. – Кстати, не вам обвинять меня в том, что я слишком поспешно сужу о людях, когда вы сами оцениваете их в соответствии с общепринятыми стереотипами. Разве вам никто не говорил, что не все люди укладываются в стереотипы?
      – Вы хотите сказать, что являетесь приятным исключением? – с оскорбительной небрежностью бросил он.
      – Нет, я только хочу сказать, что не стоит навешивать на человека ярлык, толком не узнав его!
      – Как это сделали вы там, на дороге, когда записали меня в неотесанную деревенщину?
      Они несколько мгновений сверлили друг друга сердитыми взглядами. Виктория твердила себе, что ни за что не спасует перед ним и не отведет глаз первой. От волнения во рту у нее пересохло, и она нервно сглотнула. Этот человек буквально излучал мужскую силу, которая явственно ощущалась в каждой линии мускулистого тела, в каждой черте волевого, словно высеченного из камня лица, подавляя ее, агрессивно утверждая свое превосходство. Она уже хотела было сказать какую-нибудь резкость, чтобы избавиться от этого ощущения, когда он вдруг так широко и ослепительно улыбнулся, что у Виктории прямо-таки захватило дух. Его улыбка была настолько неожиданной и обезоруживающей, что она на миг опешила и недоуменно заморгала.
      – Может, признаем, что оба были не правы и заключим перемирие, если уж нам придется какое-то время провести в обществе друг друга? – примирительно предложил он.
      Виктория тут же смягчилась и улыбнулась в ответ.
      – Согласна. Тогда, может, для начала расскажете, почему вы оказались там, на дороге? Любой на моем месте решил бы, что это ваши овцы.
      – Эти овцы, мисс Стоун, и в самом деле мои, – продолжая улыбаться, сообщил Шеридан-младший. – Я ездил к одному из своих арендаторов. На обратном пути неожиданно пошел дождь, и, проезжая мимо пастбища, я увидел, что овцы, испугавшись сильного ливня, разбегаются кто куда и старый Айэн, наш пастух, не справляется с ними. Я вышел, чтобы помочь ему, и нам вдвоем здорово пришлось побегать, чтобы собрать перепуганных животных. Дождь закончился, и Айэн решил перегнать стадо на другую сторону дороги, когда появились вы и своим гудком чуть не свели на нет все наши труды.
      – Вы и сами пользуетесь гудком, – не преминула напомнить ему Виктория, впрочем вполне миролюбиво. Теперь она точно знала, кто был тот лихач на «лендровере».
      Губы Роберта чуть дернулись в насмешливой улыбке.
      – Уж простите, не устоял перед искушением чуть-чуть напугать вас. Вы тоже ездите слишком быстро.
      – Так все-таки это были вы! – укоризненно воскликнула Виктория.
      Роберт сделал приглашающий жест в сторону большого дивана, очень красивого и явно старинного, и предложил присесть. Сам он опустился в кресло напротив, вытянув свои длинные, затянутые в джинсовую ткань ноги. Он переобулся в темно-коричневые кожаные ботинки, которые почти доставали до носков ее бежевых туфель. Отчего-то это обстоятельство вызвало у нее странный трепет.
      Положив фотоаппарат на диван рядом с собой, Виктория расправила на коленях серую юбку и немного отодвинула ноги.
      – Вам это удалось, – пробормотала она, взглянув на него. – Зачем же тогда осуждать других за быструю езду, если сами носитесь так, словно за вами черти гонятся?
      – Это совсем другое дело.
      – А-а, – протянула она с иронией.
      – Я имею в виду, – мягко пояснил он, удерживая взгляд гостьи, – что хорошо знаю свою дорогу, а кроме того, внедорожник гораздо устойчивее обычных автомобилей, особенно на мокром после дождя асфальте. Это дает мне дополнительные преимущества. Если впереди появляется какое-то препятствие, я могу вовремя остановиться.
      В этот момент их беседу прервала женщина, которая впустила Викторию в дом. Она вкатила сервировочный столик, накрытый для чая. Итак, в это время дня в замке Кинлах пьют чай. От свежих булочек с корицей и глазированных пирожных шел такой соблазнительный аромат, что у Виктории потекли слюнки. Она вспомнила, что последний раз только немного перекусила в аэропорту перед выездом сюда.
      – Спасибо, миссис Маклеон, – поблагодарил экономку Роберт, – я сам разолью чай.
      Миссис Маклеон расставила все для чая на полированном кофейном столике и удалилась все с тем же суровым выражением лица.
      Хозяин между тем стал весьма умело разливать чай из изящного фарфорового чайника в такие же изящные, тонкие чашечки.
      Виктория зачарованно наблюдала за ним. Было так странно видеть, как этот мужчина, каждой порой излучающий силу, мощь и неукротимый темперамент, так деликатно и весьма ловко обращается с хрупким фарфором. В этом зрелище было что-то завораживающее, и Виктория поймала себя на том, что не может отвести глаз. Эти руки, красивые, с длинными пальцами и в то же время такие крепкие и сильные, сейчас казались нежными, почти ласкающими. Делая минимум движений, они выполняли работу споро и без лишней суеты.
      Роберт Шеридан склонился в ее сторону, протягивая чашку и прерывая то состояние непонятной зачарованности, в котором она пребывала. Виктория надеялась, что он не заметил, как она притихла.
      – Прошу вас, мисс Стоун, угощайтесь. Наша повариха, миссис Клейтон, просто находка. Она замечательно готовит и печет восхитительные вещи. Надеюсь, вы не из тех жеманных девиц, которые вечно сидят на диете и питаются только веточкой петрушки и листиком салата?
      Подняв на него взгляд, Виктория заметила в его глазах насмешливые золотистые искорки.
      – Нет, уверяю вас, я не из них. Я ем все подряд и не полнею.
      – Рад это слышать. Мне нравятся женщины со здоровым аппетитом.
      На мгновение он поймал ее взгляд, и в его глазах она уловила какое-то странное выражение, встревожившее ее до глубины души. Она не сумела понять, что оно означает, но вдруг почувствовала, как по спине забегали мурашки, и ее охватила какая-то необъяснимая паника. А этот мужчина опасен, промелькнуло у нее в голове. Если она не поостережется, то может влюбиться, чего никак нельзя допустить. Ничего, кроме разбитого сердца, это ей не принесет. До сих пор ей успешно удавалось избегать такой крайности. Все мужчины, с которыми она встречалась – а их было не так уж много, – вызывали у нее симпатию и уважение, она ценила их ум и профессионализм, их прикосновения и поцелуи пробуждали в ней приятное волнение, но не более того. Виктория ни разу не влюблялась страстно и безоглядно, несмотря на то что один раз даже едва не вышла замуж. Почти год она встречалась с нью-йоркским биржевым маклером, Тони Свейном, и в течение месяца они даже были помолвлены, но их отношения всегда оставались спокойными и необременительными. Им обоим нравилась размеренная жизнь с регулярными выходами в свет – обедами в ресторане или походами в театр. Их обоих не страшила монотонность тихой заводи, и он казался ей гарантией стабильности, надежной защитой. Однако вскоре после помолвки Тони стал намекать на то, что не хотел бы, чтобы его жена целыми днями пропадала на работе, тем более уезжала в дальние командировки. Вначале Виктория не приняла его рассуждения всерьез, но вскоре поняла, что ее жених, такой покладистый и понимающий, в этом вопросе категоричен и непоколебим. В конце концов он предъявил ей ультиматум: либо он, либо работа, на что Виктория не задумываясь ответила, что выбирает второе и разорвала помолвку. К своему удивлению, она обнаружила, что почти не переживает, а, наоборот, даже испытывает некоторое облегчение, что все так закончилось, и, проанализировав свои чувства и ощущения, поняла, что просто не любила его, как, наверное, и он ее. Им было приятно и удобно вместе, но для брака этого недостаточно.
      Но влюбиться в этого шотландца-аристократа – что может быть безнадежнее?
      Голос Роберта резко вернул ее к действительности.
      – Мне кажется, пора поговорить о причине, приведшей вас сюда. – Он откинулся на спинку кресла и обратил на нее взгляд проницательных зеленовато-карих глаз. – Ведь вы преодолели такое значительное расстояние не только для того, чтобы испытать на себе наше шотландское гостеприимство, не так ли?
      – Разумеется, нет, – с улыбкой отозвалась Виктория, поставив чашку на столик. – Как вы наверняка знаете, я приехала по заданию редакции нью-йоркского журнала «Нэшнл джиографик», которая планирует выпустить в свет подарочное издание «Сто красивейших замков мира». Замок Кинлах стоит в этом списке одним из первых, и мне поручено составить его подробнейшее описание как снаружи, так и изнутри, включая, разумеется, уникальную коллекцию старинных кельтских украшений и оружия, а также шотландского свадебного обряда. Все это, естественно, должно сопровождаться красочными фотографиями.
      – Но ведь и замок, и коллекцию уже сотни раз фотографировали и описывали. Разве этого недостаточно?
      – Наш журнал, мистер Шеридан, славится тем, что ищет свежий, принципиально новый и современный подход ко всей информации, которую собирается напечатать, снабжая ее новыми, оригинальными снимками. Потому-то у «Нэшнл джиографик» такие высокие рейтинги, – не без гордости сообщила ему Виктория.
      – А вы, насколько мне известно, являетесь одним из лучших его корреспондентов. Я читал кое-что из ваших работ, например о золотых приисках в ЮАР и о древнейших храмах Ближнего Востока, – сказал он.
      Виктория безмерно удивилась. Надо же, он взял на себя труд прочесть некоторые ее статьи! Но ее удивление возросло еще больше, когда он продолжил:
      – Мне понравился ваш стиль: у вас оригинальная манера изложения, а ваше умение подмечать наиболее интересные, достойные внимания детали не может не восхищать. А фотографии, запечатлевающие ту или иную картину или действо в самом неожиданном ракурсе, иначе как потрясающими не назовешь. Скажите, вы всегда сами делаете эти снимки?
      – Да, всегда, – сдержанно отозвалась Виктория, весьма польщенная его высокой оценкой. Ее работы многие хватили, многие ими восхищались, но почему-то лестный отзыв этого требовательного, явно скупого на похвалы шотландца доставил ей несказанное удовольствие. Она даже почувствовала, как к щекам прилило тепло.
      – Так я и думал. Именно поэтому я дал разрешение на ваш приезд в замок. Вы не только талантливый журналист, но еще и способный фотограф.
      – Спасибо, – поблагодарила его Виктория. – Художественной фотографии я научилась у отца. Он был одним из лучших фотографов Нью-Йорка. Он имел собственный фотосалон на Пятой авеню, и клиенты буквально в очередь записывались, чтобы попасть к нему. Выставки его работ пользовались огромной популярностью.
      – Вы сказали – был. Ваш отец умер?
      – Да, погиб в автомобильной аварии пять лет назад.
      – Мне очень жаль. Примите мои соболезнования. А ваша мама? Она жива?
      – Да, слава богу, мама жива и здорова. Она у меня замечательная во всех отношениях женщина, владелица одного из самых модных салонов красоты.
      Роберт улыбнулся.
      – Рад это слышать. Что ж, перейдем к делу. После чая, – он немного подвинул к ней тарелку с булочками, – я проведу вас по замку, чтобы вы составили для себя впечатление о нем и прикинули, с чего начать, а потом покажу коллекцию. Вы наверняка знаете о том, что жемчужиной всех замковых сокровищ является «Золотой дождь»?
      – Да, разумеется. Это легендарное янтарное ожерелье в золотой оправе, согласно преданию принадлежавшее кельтской жрице Брине. Ему, несомненно, будет отведено почетное место в моем описании.
      – Ну, если вы знаете об ожерелье, то, вероятно, вам известно и о проклятии, связанном с ним? Не боитесь? – насмешливо поинтересовался он.
      Виктория сглотнула. По натуре она была немного суеверной, однако не собиралась признаваться надменному и насмешливому шотландцу.
      – С какой стати мне бояться? Ведь проклятие, насколько мне известно, преследует только наследников замка Кинлах.
      – Вы совершенно правы, так говорят, – продолжая свой рассказ, Роберт оставался абсолютно невозмутимым и даже насмешливым. – Сокровище было подарено моим далеким предкам шотландским королем Робертом, который был сводным братом первого лэрда Кинлаха. В те времена резиденция Шериданов находилась на острове Кей. В начале семнадцатого века семья разделилась на две ветви: мой прародитель лэрд Эйден вместе с семьей переехал на большую землю в Кинлах, а его родной брат Росс остался жить на острове. «Золотой дождь» остался у него, поскольку легенда гласила, что ожерелье не должно покидать острова. Спустя два столетия островная ветвь нашего рода угасла, в результате чего «Золотой дождь» был перевезен в Кинлах.
      Виктория слушала, затаив дыхание, что не осталось незамеченным Робертом. С чувством внутреннего удовлетворения он продолжил:
      – С тех пор троих моих предков постигла внезапная, даже в некотором роде таинственная смерть. Мой прапрадед, затем прадед и, наконец, мой отец умерли в возрасте тридцати трех лет, причем все трое на момент смерти были наследниками Кинлаха.
      – Тогда почему вы продолжаете держать ожерелье в замке? – поинтересовалась она, недоумевая, зачем искушать судьбу и подвергать себя опасности. – Разумно ли это? Не лучше ли вернуть его на остров? Хотя бы ради сохранения вашего рода. Насколько я знаю, вы единственный наследник по мужской линии. – Виктория читала, что у неженатого Роберта Шеридана имеется сестра, но женщинам титул не передается.
      – Весьма тронут вашей заботой, – иронично усмехнулся он, – но не разделяю ваших опасений, потому что не верю ни в какие заклинания и проклятия, равно как и в какие бы то ни было потусторонние силы. Я верю только в то, что можно объяснить законами науки и здравым смыслом. Несчастные случаи, произошедшие с моими предками, наверняка имели логическое объяснение. Тот факт, что все они умерли наследниками в одном и том же возрасте, не более чем совпадение, уверяю вас. Это, разумеется, странно, но не имеет большого значения. Впрочем… – Он замолчал, пожав плечами, и небрежно пригладил волосы большой загорелой рукой. – До тридцать третьего дня рождения у меня есть еще около двух месяцев. Если я благополучно переживу его, значит, всем станет ясно, что все это нелепые домыслы суеверных людей.
      А если не переживешь? – хотелось спросить Виктории, но она промолчала. Кто она такая, чтобы пытаться убедить его не рисковать? Он считает легенду о проклятии нелепыми домыслами. Что ж, возможно, так оно и есть, хотя сама она ни за что бы не пошла на такой риск, что не мешало ей восхищаться смелостью этого мужчины. Хотя это была скорее самонадеянность. Роберт Шеридан, видимо, ни минуты не сомневается, что обладает могуществом, недоступным простым смертным.
      – Главное, чтобы вы дожили до конца этого месяца, пока я не закончу свою статью, – пошутила она. – В противном случае это доставило бы мне массу неудобств.
      Он криво усмехнулся, по достоинству оценив ее черный юмор.
      – Что ж, постараюсь не только не причинить вам неудобств, но и всячески способствовать вашей работе. – Он вытер салфеткой руки и приподнялся. – Итак, мы можем начать нашу экскурсию по замку?
      – Да-да, конечно. Благодарю вас за чай. Вы были правы: ваша кухарка и впрямь готовит пальчики оближешь. Булочки и пирожные просто тают во рту. Прошу вас, передайте ей мое искреннее восхищение.
      – Непременно передам. – Он встал, ожидая, когда она поднимется и возьмет свою сумочку и фотоаппарат.