Возвращаясь к вопросу о подготовке агрессии Англии и Франции против СССР, не надо забывать, что планировалось нанести удар не только с ближневосточных баз, но также с территории Турции и Ирана. То есть планировалась оккупация, как минимум, иранской территории.

Именно об этом и говорил Гамелен, когда высказывал мысль, что Великобритания должна была «взять на себя инициативу» в использовании территории Ирана для проведения уже сухопутных операций против СССР (то есть захватить Иран).

В том же документе говорилось что, «захват или разрушение любого крупного русского города, в частности Ленинграда, может явится сигналом для начала антикоммунистических выступлений…».

Обдумывалась возможность привлечь к «крестовому походу» и Японию, но особых успехов достигнуто не было – Япония уже тогда слонялась к тому, чтобы, избрать южное направление агрессии, а не губить свои армии в амурской и уссурийской тайге.

К весне 1940 года – уже после подписания мира с Финляндией, было разработано аж два плана воздушной войны с СССР, правда, схожих в главном.

Предполагалось, что для разрушения советских нефтепромыслов будет достаточно всего 80-100 самолетов (?!). При этом на разрушение Баку отводилось две недели, Грозного – двенадцать дней, Батуми – полтора дня.

Показательно, что планы эти составлены так, словно речь идет об обычных учениях с боевым бомбометанием. Никакое сопротивление опять-таки не прогнозируется. 17 апреля 1940 Вейган сообщил Гамелену, что подготовка воздушного удара будет завершена к концу июня – началу июля максимум, и она может быть заметно ускорена. Начальник генерального штаба Англии генерал Айронсайд записал в своем дневнике в это же время:«Я думаю, что перед нами открылась возможность повернуть все против русских и немцев (выделено мной – Авт.)…». (24,Т1,75) Таким образом, мы наблюдаем интересную картину – в сознании западного военно-политического руководства, СССР являлся ни много ни мало, прямым союзником Германии, если не сегодняшним, то потенциальным, хотя незадолго до этого Гитлера просто подталкивали к войне с нашей страной.

По воспоминаниям Г.К. Жукова, советское руководство было, в принципе, осведомлено о подобных планах и принимало меры, в частности, по усилению ПВО на Кавказе.

Но, как явствует из документов того времени, лично Сталин считал подобный оборот дела маловероятным.

Хотя – необходимо подчеркнуть это еще раз – речь шла не о каких – то туманных прожектах, и не о штабных черновых разработках – наподобие пресловутых «Соображений по плану стратегического развертывания сил Советского Союза на случай войны с Германией и ее союзниками» от 15 мая 1941 года – на который так любят ссылаться последователи Виктора Суворова (потому что больше и не на что). Это вполне реальные, одобренные на самом верху и уже всерьез принятые к исполнению планы. Во всяком случае, ничем иным нельзя объяснить переброску летом 1940 на Ближний Восток тяжелых бомбардировщиков.

При этом, меланхолично заметил Л. Дейтон, они не собирались даже думать о такой формальности, как официальное объявление СССР войны. (123,324)

Весной 1940 французы выделили для целей операции пять эскадрилий средних бомбардировщиков «Мартин-Мериленд», особо предназначенных для удара по Батуми и Грозному. Взлететь они должны были с баз на севере Сирии. Базирующиеся под Мосулом четыре эскадрильи «Бристоль-Блинхаймов» и эскадрилья устаревших «Виккерсов» должны были нанести удар по Баку.

Союзники провели предварительную разведку и аэрофотосъемку целей в Батуми и Баку. Съемка проводилась с переоборудованных гражданских «Локхид 14 Супер-Электра» американского производства.

Хотя зенитчики отогнали разведчиков от Батуми, но Баку удалось сфотографировать беспрепятственно.

Все снимки были отправлены в Каир, в штаб британских сил на Ближнем Востоке, для скорейшего составления полетных карт с обозначением целей. (123,326)

Сорвало эту затею только летнее наступление немцев во Франции, и ее разгром, причем, не исключено, что речь шла даже не о неделях – о днях. Впрочем, и позднее Британия не отказалась от подобных планов. Например, Черчилль в письме президенту Турции от 31 января 1941 года сообщает следующее: «Ничто не может в такой степени помешать России оказывать помощь Германии (??? – Авт.)… как наличие крупных сил английской бомбардировочной авиации, которые могли бы нанести удар по бакинским нефтепромыслам с турецких баз». При этом расчет делался и на то, что поскольку «Значительная часть сельскохозяйственного производства России также зависит от поставок нефти… разрушение нефтепромыслов вызвало бы голод, который имел бы далеко идущие последствия». (110,208)

При этом, опять таки, и английское, и французское руководство – будь то второразрядные политиканы Чемберлен и Деладье, или считающийся почти гением Черчилль, будучи словно в ослеплении, не видели всех неизбежных страшных последствий подобного шага.

Ведь и в самом деле – вздумай западные союзники чуть сдвинуть дату акции, или затяни Гитлер с началом своего наступление во Франции – и история пошла бы совсем в другом направлении.

Как? Попробуем реконструировать возможные события.

…В один из солнечных майских дней 1940 года ничего не подозревающие бакинцы вдруг с растерянностью и ужасом видят в небе над своим городом, лежащим в глубоком тылу невоюющей страны, множество чужих самолетов.

На нефтепромыслы, хранилища, нефтеперегонные заводы и жилые кварталы вываливаются сотни и тысячи тонн фугасных и зажигательный бомб, и один из крупнейших городов Страны Советов, разделяет судьбу Герники и Роттердама.

Множество людей погибли от бомб или в огне, были похоронены под развалинами рухнувших домов, задохнулись в ядовитом дыму горящей нефти.

Правда враг тоже потерял немало самолетов, сбитых зенитной артиллерией и истребителями. Но, к сожалению, поскольку Сталин не придавал сообщениям о готовящемся англо-французском воздушном нападении должного значения, ПВО на кавказском направлении не была должным образом усилена.

Одновременно, была предпринята бомбардировка Грозного и Батуми, но они дали несравненно меньшие результаты, из за большего расстояния, и необходимости прорывать несколько рубежей противовоздушной обороны.

Известие о нападении западных союзников на Баку и другие города, повергает руководство СССР, и персонально И.В. Сталина, в шок.

Кроме всего прочего, в Кремле всерьез опасаются, что союзники предложат Гитлеру перемирие и совместный «крестовый поход» против Советского Союза, а тот примет это предложение.

Призрак этого совместного похода, родившийся в голове дряхлого французского маршала Фоша еще в 1924 году, (108,287) кстати, не раз тревожил сознание тогдашнего советского руководства, вопреки очевидным тенденциям, и приобретал реальное влияние на политику.

Но реакция Берлина оказалась противоположной.

Если вспомнить, что в германском руководстве при известии о подписании Договора 1939 года царило ликование (Геринг, якобы, даже танцевал от радости на столе), то можно только представить, какие чувства охватили бы верхушку рейха, при известии о нападении Англии и Франции на СССР.

Следует нота, где высокопарных выражениях сообщается о глубоком сочувствии советскому народу, подвергшемуся вероломному нападению «западных плутократов», и содержится предложение о военном союзе и совместной борьбе с ними.

Затем происходит стремительный обмен посланиями, обговаривающий детали возникающего союза – а на этом фоне происходит объявление войны Британии и Франции, после соответствующего заявления советского правительства о вероломном нападении без объявления войны.

И с этого дня ход Второй мировой войны радикально меняется.

Англичан раздражала так называемая «помощь», будто бы оказываемая СССР Германии. И вот теперь рейх получил ее в действительности, да еще в объемах, которые во сне не могли бы присниться Ялмару Шахту – германскому министру вооружений.

В Германию неудержимым потоком хлынули ресурсы, необходимые для ведения войны – от продовольствия до хрома и марганца.

Кроме поставок советского сырья, обеспечивается беспрепятственный транзит в необходимом количестве стратегических материалов (прежде всего олова и каучука) из Японии.

И, конечно, против западных союзников обращается вся мощь Красной Армии.

Советские сухопутные войска вряд ли появились бы во Франции – в этом просто не было необходимости на том этапе, хотя и такой оборот дела не исключен. Зато они вполне могли поучаствовать в завоевании Норвегии, ударив со стороны Кольского полуострова по высадившимся в этой стране англичанам и захватив Шпицберген.

Кроме того, на германские аэродромы во множестве перебрасываются истребители ПВО, включая непревзойденные МиГ-3 (его скорость составляла 620 км/ч). Одно это если и не прекращает полностью, то сильно затрудняет бомбежки немецкой территории британской авиацией.

Советские истребители сбивают британские бомбардировщики над Германией, а советские бомбардировщики, (их было порядка четырех тысяч) – начинают превращать в руины английские города. СССР имел тотальное превосходство над англо -французами в количестве машин, хотя по их качеству зачастую уступал.

Среди этих машин – и устаревшие ТБ-3, и СБ, и пикировщики, и новейшие легкие бомбардировщики ЕР-2 и Су-2, и средний Ил-4 (ДБ-3Ф). На поток ставятся только – только испытанные Пе-8 (ТБ-7), которые поднимают по восемь тонн бомб. Жизнь британских городов с этого момента превращается в настоящий кошмар.

Одновременно, десятки советских океанских подлодок выходят в Атлантику, блокируя морские пути в Британию.

Имея абсолютно надежный тыл и получая необходимые ресурсы в избытке, германский вермахт, как и в реальности, в течение нескольких недель разбивает англо-французскую армию и занимает значительную часть Франции. Удар нанесен, как и в Первую мировую, через территорию нейтральных стран – Бельгии и Голландии, в обход хваленой линии Мажино. Массированное применение танковых дивизий парализует все попытки контрнаступления (у Франции – всего одна танковая дивизия, в которой 120 устаревших танков, да и та сформирована уже после начала войны (2,28).

Англичане же, при первых признаках поражения начинают эвакуацию, отступая к Дюнкерку. Тем самым, Лондон, как и случилось на самом деле, просто бросил своего союзника – Францию, в самый критический момент. И тут, в зависимости от участия или неучастия сухопутных частей Красной Армии в военных действиях в Европе, ситуация могла развиваться по двум вариантам. Либо, как и в нашей истории, последовал «стоп -приказ» Гитлера, приостановившего наступление на Дюнкерк измотанных боями частей вермахта, опасаясь чрезмерных потерь, и англичане отступают без особых проблем. (69,131) Либо же, если вместе с немцами там оказываются и части РККА, вполне могло состояться успешное уничтожение английских экспедиционных сил.

Абсолютное господство в воздухе, обеспечиваемое во многом «сталинскими соколами», не позволяет наладить эвакуацию морем.

Суда буквально преследуются самолетами и торпедными катерами союзников. Многие из них потоплены, и «море буквально кишело людьми, умоляющими о помощи». (69,140)

Операция «Динамо» (спасение британской армии на континенте), фактически сорвана, и только небольшая часть из трехсоттысячного английского контингента эвакуирован на остров.

Избиваемые с воздуха налетами советской авиации и люфтваффе, атакуемые превосходящими силами пехоты и танков, среди которых – непревзойденные «тридцатьчетверки», под огнем тяжелой артиллерии – одни 203 миллиметровые советские гаубицы чего стоят, англичане терпят поражение, неслыханное, повергающее островитян в безысходное отчаяние. Колонны английских пленных потянулись по дорогам Нормандии в немецкие «лагеря сосредоточения».

Не позднее середины лета 1940 года Франция сложила оружие. В Компьенском лесу – там, где двадцать два года назад – осенью 1918, была подписана капитуляция Германии перед Антантой, Гитлер принимает капитуляцию тогдашних победителей. По ее условиям Германия оккупирует две пятых территории Франции – наиболее важные промышленные районы востока и севера, и все атлантическое побережье. Французская армия и флот разоружались и демобилизовывались, Германии выплачивается огромная контрибуция (400 миллионов довоенных франков ежедневно!).

В Париже происходит военный парад оккупантов, в котором принимают участие и советские войска. Правительство капитулянтов, во главе с дряхлым маршалом Петеном (ему, незадолго до этого назначенному главнокомандующим французской армией, им же преданной – 82 года). Военным министром при нем становится упоминавшийся выше Вейган. Автор не без злорадства представляет себе эту личность, незадолго до того видевшую себя с триумфом входящим в советские города, а ныне – лебезящую перед представителями Красной Армии, которую ни во что не ставил, и силу которой испытал на себе.

Но самое страшное – даже не все это. Наиболее страшный, воистину смертельный удар Советский Союз наносит по западным союзникам (верее – уже по одной Англии) на южном направлении.

Почти миллионная группировка Красной Армии с Кавказа, вместе с немецкими частями, входит в Иран, за несколько дней оккупируя его, а затем следует удар по британским войскам в Месопотамии.

Сотни плавающих танков переправляются через Тигр и Евфрат, а вслед за ними реки форсирует пехота. Почти сразу же, начинаются антианглийские восстания в Британском Курдистане, а также в Ираке – под руководством Ахмеда Гейлани, руководителя правительства доминиона; при поддержке союзников его многочисленная армия быстро уничтожает британские войска и военно-воздушные базы в Мессопотамии.

Нарастает антифранцузское движение и в Сирии. Коротко говоря – тыл англо-французов на Ближнем Востоке просто рухнул буквально за считанные дни.

Одновременно начинается наступление на Индию. (24,Т2,108)

Под совместными ударами советских и германских войск британская и французская оборона на Ближнем Востоке почти мгновенно сокрушена, подобно тому, как Красная Армия смела японскую оборону в Манчжурии и Корее в 1945.

На Средиземном море, непрерывные атаки авиации уничтожают ПВО и береговые батареи Мальты. Затем следует высадка советского воздушного десанта – германские парашютные части почти все погибли во время недавней операции по захвату Крита. На мальтийских аэродромах тут же размещается итальянская и немецкая авиация, окончательно отрезая восток Средиземноморья от запада, и лишая возможности получать помощь из метрополии, сражающиеся в Египте части англичан. Остается единственный возможный путь снабжения – вокруг Африки – долгий, ненадежный и опасный, под угрозой советских, германских, а то и японских подлодок. Одновременно, через пролив между Сицилией и Тунисом пролив налаживается массированная переброска частей вермахта и итальянцев в Африку.

Таким образом, британская армия Монтгомери в Египте оказывается окружена. С тылу – со стороны Ближнего Востока, ей угрожает Красная Армия, а на африканском направлении – развернутый в армию Африканский корпус Роммеля и войска Муссолини. Конец ее не заставил себя слишком долго ждать.

Одновременно, Испания занимает нейтральную зону на границе с Гибралтаром, явно имея в виду возможность его захвата. Тогда же, по приказу Франко испанская армия занимает североафриканский Танжер, на тот момент являвшийся международной зоной.

На все вышеописанное уходит буквально в три-четыре месяца.

Изменившаяся стратегическая обстановка, в частности, избыток войск, в реальности отправленных на Восток, для подготовки войны с СССР, позволяет Германии отбросить как «клочок бумаги» (любимое выражение Гитлера о международных договорах) Компьенское соглашение о капитуляции Франции.

Еще не оккупированная территория страны захвачена, ликвидировано правительство Петэна, просуществовавшее считанные месяцы (в реальности это произошло полтора года спустя, в ходе операции «Атилла»). При этом германские и советские парашютисты, совместно с итальянцами, захватывают Тулон, и стоявшие там корабли французского флота, в числе которых несколько линкоров и авианосец, достаются Германии и Италии. Одновременно, Муссолини осуществляет свои планы по аннексии значительной части французской территории – его армия захватывает города Лион, Валанс, Авиньон, десантируется на Корсику. Остатки авиации, тяжелого и обычного вооружения французской армии достаются победителям, еще более усиливая их. (69,175) Франция окончательно ликвидируется как государство, и превращена в аграрно-промышленный придаток Германии.

Где-то на одном из фронтов – азиатском, индийском, европейском, или средиземноморском проходят боевое крещение знаменитые «катюши», приводящие врага в ужас, а союзников – немцев не очень приятно удивившие.

После захвата Египта (осень-зима сорокового) немцы высаживают десанты на аравийском побережье Красного моря, а итальянцы – перебрасывают новые контингенты в Эфиопию, где дела их до того шли неважно – партизаны и англичане теснили их на всех направлениях. В Красное море входят значительные силы итальянского флота, занимая британские базы в Адене и Суэце. К ним присоединяются и бывшие французские корабли, ныне принадлежащие Германии и СССР.

Продолжается наступление на индийском направлении, где советским и германским войскам приходится преодолевать многочисленные трудности.

Множество разлившихся рек, мосты через которые взорваны англичанами при отходе, непроходимые джунгли и болота с тучами москитов. Войска страдают от непривычного климата, малярии, дизентерии, других тропических болезней, с которыми обычная военная медицина плохо справляется

Происходят и стычки с местными жителями – к примеру, среди индийских мусульман далеко не все выразили бы удовольствие по случаю появления на их землях безбожных большевиков и неверных из Германии, чьим гербом к тому же является символ языческой веры.

Но, большинство индийцев, по крайней мере на первых порах, с искренней радостью приветствуют освободителей – армию Советского Союза, образ которого в массовом сознании простых жителей британских колоний сильно идеализирован, и Германии, на знамени которой – древний индийский знак Солнца.

Постепенно продвигаясь по субконтиненту в южном направлении, войска союзников берут последовательно Карачи, Дели, Бомбей.

Остатки британских войск на юге Индии отступают на Цейлон – весьма вероятно, именно этому острову суждено стать последней территорией в Азии, где развивался британский флаг.

Сражавшиеся в Бихаре и Бенгалии части, вместе с малочисленными сохранившими верность британской короне частями сипаев, уходят в Бирму.

Большинство из двух сотен тысяч живших в Индии англичан убиты, или отправлены в лагеря, а их жены и дочери стали добычей разъяренных индусов.

Создается (разумеется, под контролем оккупационных сил) правительство Индии, главой которого становится Чандра Бос – председатель Индийского Национального Конгресса, поддерживавший давние связи с абвером, японцами (а возможно – и с советской разведкой). (99,200)

И именно на этот момент приходится реальная возможность первого серьезного конфликта между СССР и Германией.

В Кремле несомненно захотели бы присоединить к Советскому Союзу Иран, сделав из него три союзные республики – Южный Азербайджан, Курдистан и собственно Персидскую ССР, либо объединить иранский Азербайджан с Азербайджанской ССР. Этим настроениям способствовал бы и опыт Гражданской войны, когда на каспийском побережье Персии возникла, и просуществовала почти год, социалистическая Гилянская республика.

Также и с появлением Красной Армии в Индии могли ожить старые мечты о насаждении там социализма (одним из энтузиастов этой идеи был, в 20е годы, кстати, не кто иной, как Л.Д. Троцкий – при всех своих отрицательных качествах как человека и политика, неплохо разбиравшийся в военных вопросах).

В то же время, Германия вовсе не была заинтересована в полном поглощении Советским Союзом Ирана (несмотря на все обещания Риббентропа, предлагавшего провести разграничительную линию советско-германской сферы влияния восточнее и южнее Батуми, и обеспечить СССР выход к Индийскому океану).

И уж во всяком случае – в том, чтобы красная Москва закрепила за собой какие-то позиции в Индии. Дело тут прежде всего в экономике – в том же Иране у крупной германской буржуазии были немалые интересы. Да и политико-идеологический фактор – Индия рассматривалась идеологами немецкого нацизма, как своего рода, «земля обетованная» «арийской расы», тоже играл немаловажную роль.

Но противоречия эти решались бы, разумеется, исключительно политическими методами, на основе компромиссов, прежде всего потому, что война еще не закончена.

Под влиянием столь значительных успехов, в Берлине вплотную и всерьез ставится вопрос о нанесении удара непосредственно по Англии.

Ведь к лету – осени сорокового года, Англия, не рассчитывавшая на столь быстрый, в буквальном смысле слова ураганный разгром своих континентальных союзников, оказывается практически беззащитна.

Собственно, летом сорокового у Британии не было армии – деморализованные и растрепанные дивизии, вывезенные из Франции, такого названия не заслуживали.

К тому же британская армия бросила свое вооружение при эвакуации из Дюнкерка (даже если не иметь в виду перспективу того, что при совместных советско-германских действиях эвакуация бы сорвалась, и почти четыреста тысяч британских солдат оказались бы в плену).

Британские вооруженные силы составляют всего двадцать семь дивизий, из которых только от силы двенадцать полностью укомплектованы необходимым вооружением и транспортом.

На территории страны было всего 217 исправных танков, уступавших как немецким, так и советским машинам по всем показателям, и 500 тяжелых орудий. Положение с авиацией просто плачевно. В строю находятся только 450 бомбардировщиков против 1990 немецких, и чуть больше 600 истребителей против 1530. Каким бы стало это соотношение, если бы к германским силам добавились еще и советские – точно сказать невозможно. Увеличился бы разрыв вдвое? Или вчетверо? Дивизии ПВО были укомплектованы крупнокалиберной артиллерией только на 50% от необходимого количества, и малокалиберной – несколько более чем на треть.

Позже Гальдер вспоминал «Я лично убежден, что при правильном использовании сил, мы бы прочно закрепились на острове, несмотря на превосходство Англии на море». По утверждению военных специалистов, даже в условиях противостояния одной Германии, Англия уже к весне-лету 1941 года оказалась на грани поражения. (71, 24) «Во всем мире были убеждены, что настал час нашей гибели» – вспоминал позже Черчилль. Ему вторили и специалисты из Королевского института международных отношений: «Сомнительно, чтобы Соединенное королевство смогло выжить, даже при поддержке всего Содружества наций и США». Были созданы силы местной самообороны, но это весьма напоминало акт отчаяния. В лучшем случае они имели устаревшие винтовки и пулеметы. А сотни тысяч англичан, записавшихся в них, чтобы защитить свои дома, располагали лишь охотничьими ружьями, да холодным оружием – вплоть до вил и кухонных ножей. Известны случаи, когда людей вооружали музейными мушкетами. (71, 33). Сам Черчилль, выступая в парламенте в июле 1940, сообщил депутатам, со своеобразным юмором висельника: «Мы будем бить высаживающихся пивными бутылками по головам, ибо, пожалуй, у нас только это и есть».

Очевидно, что, если существовала реальная возможность сокрушения Британии тогда, то тем более, не смогла бы она устоять, если бы к Германии присоединился СССР.

Единственной реальной силой, способной помешать десантной операции, были британские военно-морские силы – «Гранд флит». Но хотя это был первый по численности военный флот мира, он был рассредоточен по всей империи. Летом 1940 непосредственно в метрополии находилось, с учетом захваченных французских судов, всего 4 линкора, 12 крейсеров, более двух десятков крейсеров, около сотни эсминцев, включая и устаревшие, и всего один авианосец.

Переброска кораблей со Средиземного моря, с Тихого и Индийского океанов была практически невозможна – прежде всего из-за нехватки времени – подобная операция заняла бы не один месяц.

Кроме того, опыт, в частности, норвежской операции вермахта, показал, что господство в воздухе способно свести его на нет.

Известный английский военно-морской историк Торнстолл, признавал: «Во всей нашей истории трудно найти момент, когда нам угрожала большая опасность, чем летом и осенью 1940 года». (71,40) На тот момент, по мнению военных историков, гитлеровцы располагали всем необходимым для успешного вторжения в Англию.

Об этом же сказал и Черчилль в своей речи 23 апреля 1942 года: «В 1940 армия вторжения примерно в 150 тысяч отборных солдат могла бы произвести смертельное опустошение в нашей стране». И это, напомню, в условиях единоборства Англии и Германии. В рассматриваемом же варианте, напомню, положение британцев хуже на порядок.

Единственной надеждой Лондона оставалось лишь непосредственное вступление в войну США, да еще – как в реальности у Гитлера в конце войны – раскол между союзниками. Хотя между США и Англией и ведутся секретные переговоры, на уровне военных представителей, о совместных военных действиях против стран «Оси», но от вступления в войну на стороне Англии Америка воздерживается. Даже противников изоляционизма пугает перспектива большой войны с коалицией, сосредоточившей в своем распоряжении практически все ресурсы Евразийского материка.

Перспектива быть обвиненным во втягивании Америки в большую войну Рузвельта не привлекает. Тем более, что изоляционисты доминируют в конгрессе США, и в обществе; сам Рузвельт одержал на выборах 1940 года победу, под лозунгом неучастия в войне за пределами Американского континента. Настроения же в среде большей части американской элиты, и прежде всего – бизнеса примерно таковы – «Пусть эти европейцы режут друг друга, Америка на чужих войнах всегда наживалась». (24;Т1,69)

Впрочем, правительство Рузвельта, официально не объявляя войну СССР и Германии, тем не менее активно участвует в ней на стороне Англии. В Британию, по программе ленд-лиза широким потоком идут военные материалы и продовольствие, техника и вооружение.

Более того, все чаще вместе с этой техникой прибывают американские добровольцы.

Одновременно, еще с 1940 года США начинают проводить все более антияпонскую политику – ограничивают торговлю с Японией, активизируют помощь Чан Кайши, начинают сосредоточивать на Гавайях военный флот. Позднее замораживаются японские капиталы на территории США.

Власти США не препятствуют вербовке добровольцев среди живущих в США поляков, французов, норвежцев для отправки в Европу. Англия передает Америке ряд своих военных объектов на островах Карибского моря и в Канаде. Взамен островная империя получает большое количество военных материалов и несколько десятков устаревших эсминцев. Американцы также оказывают негласное содействие Британии в борьбе с германскими подлодками в Атлантике, и обмениваются с ней разведывательной информацией. Но все это, по выражению Лиддл Гарта, это была всего лишь попытка «подкачать воздух», чтобы на какое-то время удержать Англию на плаву, но никоим образом не предотвратить ее разгром.

В конце лета 1940 – несколько позже реального срока, германским командованьем принята директива №16, предусматривающая подготовку десантной операции в Англии. Но в отличие от реально существовавшего, этот план, получивший то же самое название – «Морской лев» («Zeelowe»), предусматривалось участие в окончательном разгроме Британии и советских частей.

Незамедлительно начинается подготовка к его воплощению в жизнь.

На атлантическое побережье перебрасываются практически все торпедные катера РККФ. Большая часть Балтфлота также переведена в датские и германские порты, и принимает достаточно активное участие в действиях против англичан.

Во французских, бельгийских и голландских портах идет напряженная подготовка к предстоящей высадке.

Кроме всего прочего, на побережье Ла-Манша доставлены в большом количестве советские плавающие танки, включая спешно поставленные на производство машины, вооруженные сорокапятимиллиметровыми пушками. (59, 238)

На прибрежных аэродромах размещаются сотни, если не тысячи торпедоносцев – немецких Хе-111 и отечественных Ил-4, в задачу которых входит борьба с британскими военными кораблями. Вместе с ними – в качестве прикрытия от авианосной авиации англичан, места на аэродромах занимают дальние тяжелые истребители Пе-3.

Для защиты от возможных нападений с моря туда же перебрасываются советские двенадцати– и четырнадцатидюймовые железнодорожные батареи береговой обороны, прежде стоявшие на защите Ленинграда и Владивостока.

Со Средиземного моря прибыли в немалом числе итальянские торпедные катера, и боевые пловцы из знаменитой 10 флотилии МАС – первого в мире крупного соединения подводных диверсантов.

Кроме того, действия английского флота скованы большим количеством мин, оперативно выставленных союзниками в Ла-Манше.

В условиях, когда знаменитый британский Гранд – флит нейтрализован, Англия обречена. В сущности, как заметил Гальдер, переправа через пролив была немногим сложнее, нежели «форсирование большой реки». По подсчетам командования кригсмарине, для успешной десантной операции в Англию требовалось не менее 155 транспортных судов, 1722 парома, 471 буксир, и 1161 морской катер. На сентябрь 1940 года гитлеровское командование реально располагало много большим числом плавсредств, а с учетом участия в войне СССР, их число еще бы увеличилось. (69,137)

Одновременно происходит и воздушная «Битва за Англию», но в отличие от нашей истории, британцы ее проигрывают, благодаря участию в ней советской авиации.

Авиация уничтожает радиолокационные станции, порты, заводы. Но главной целью ударов становятся аэродромы английских истребителей ПВО.

По две тысячи самолето-вылетов каждый день как минимум – много больше чем в нашей реальности в «Черный четверг» (1786), Англия выдержать не может. Английские летчики находятся в состоянии морального и физического истощения. Количество машин катастрофически падает – и в реальности к 13 сентября в Англии осталось менее 150 истребителей. (69,194)

Таким образом, условия для завоевания Британских островов создались вполне благоприятные.

И вот, в один из сентябрьских дней 1940 года, спустя считанные месяцы после того, как считавшие себя уже без пяти минут «победителями коммунизма» английские и французские пилоты превращали в руины Баку и Грозный, война приходит на землю Британии.