Предположенiя наши вскор оправдались. Сосредоточившись на Сверской и приведя части въ порядокъ, противникъ въ 7 часовъ утра повелъ наступленiе на Афипскую. Развернувъ вправо и влво отъ желзнодорожнаго полотна стрлковыя цпи, имя въ центр составъ съ установленными на открытыхъ платформахъ веромъ 4мя орудiями, онъ началъ обстрлъ Афипской.
Ночное дло сильно утомило нашихъ людей, но тмъ не мене сотни быстро разсыпались въ цпь и заняли позицiю. Затрещали ружья и пулеметы. Большевики открыли ураганный артиллерiйскiй огоньг засыпая территорiю вокзала снарядами. Положенiе становилось серьезнымъ, но подошедшiе изъ Энема наши два орудiя быстро заставили замолчать подвижную батарею противника.
Мн довелось наблюдать интересную картину артиллерiйскаго поединка. Большевики не щадили снарядовъ и безпорядочно вели огонь, доводя его до крайняго напряженiя. Командиръ нашей полубатареи - капитанъ Никитинъ, установивъ орудiя и точно опредливъ прицлы, очень удачно "взялъ въ вилку" составъ противника и, все время суживая ее, седьмымъ или восьмымъ снарядомъ угодилъ въ непрiятельскiй паровозъ; произошелъ эффектный взрывъ; орудiйная прислуга, бросивъ свои пушки, разбжалась. Почти въ тоже время, въ тылу противника, раздались оглушительные взрывы, то - высланный подъ командой сотника Нагайца, съ подрывнымъ матерiаломъ, взводъ Кубанскаго гвардейскаго дивизiона совершилъ исключительное по отваг дло; онъ зашелъ въ тылъ противнику и взорвалъ желзнодорожные лотки. Ошеломленные большевики поспшно стали отходить на Сверскую. Наши стрлковыя цпи, перейдя въ наступленiе, преслдовали ихъ ружейнымъ и пулеметнымъ огнемъ. Батарея противника оказалась въ нашихъ рукахъ.
Крайняя изнуренность пхоты, отсутствiе у насъ резервовъ и въ должномъ количеств конницы сдлали то, что мы не смогли дале преслдовать отступавшихъ.
Къ пополудню брй закончился. Въ то время на Афипскую прибылъ Войсковой Атаманъ, командовавшiй войсками области генералъ И. Е. Гулыга, предсдатель правительства Бычъ, члены краевой рады и другiя должностныя лица.
Атаманъ былъ въ черкесск, при винтовк и патронташ. Онъ обратился къ собраннымъ частямъ отряда съ рчью, въ которой поздравилъ ихъ съ исключительной побдой. Указавъ на то огромное значенiе, которое она иметъ для Области, онъ выразилъ увренность, что посл нея, увидя доброе начало, казаки, какъ одинъ, подымутся на защиту родного края и, соединивпшсь съ Дономъ и Терекомъ, пойдутъ на освобожденiе отъ большевиковъ общей матери Россiи. Поблагодаривъ еще разъ части, онъ направился въ станицу, гд былъ встрченъ сборомъ казаковъ-станичниковъ.
Еще такъ недавно недоврчиво относившiеся къ добровольцамъ члены Кубанской краевой рады были въ этотъ день весьма любезны къ намъ; они братались съ отдльными бойцами, распрашивали о подробностяхъ боевъ и благодарили за дружную боевую работу. Вс они, и боле другихъ представитель лваго крыла рады И. Макаренко, завряли добровольцевъ въ томъ, что Кубань никогда не забудетъ ихъ подвига и ихъ именъ, что заботами правительства всячески будутъ устроены наши раненые, что имена павшихъ въ бояхъ будутъ увковчены и семьи ихъ обезпечены казной.
Посл обхода частей и посщенiя станичнаго сбора, подъ предсдательствомъ Войскового Атамана состоялось военное совщанiе. Покровскiй доложилъ о ход операцiй. Учитывая моральное состоянiе частей нашего отряда и разгромленнаго противника, онъ настаивалъ на немедленномъ дальнйшемъ развитiи успха, окончательной ликвидацiи большевиковъ и занятiи Новороссiйска, съ паденiемъ котораго вся Черноморская Область была бы освобождена отъ власти совтовъ.
Полковникъ Филимоновъ внимательно выслушалъ докладъ, но вс пошшали, что какiя-то иныя мысли заполнили его и, сочувствуя высказанному плану, онъ въ тоже время не могъ соглариться съ нимъ. Дйствительно, т свднiя, которыми располагалъ Атаманъ и которыми онъ подлился съ присутствовавшими на совщанiи, были настолько значительны, что пришлось оставить мысль о дальнйшемъ наступленiи на Новороссiйскъ и принять ршенiе, при которомъ отрядъ перебрасывался въ дiаметрально противоположномъ направленiи - къ ст. Тихорцкой.
Дло было въ томъ, что, освдомленные о неудачахъ своихъ новороссiйскихъ товарищей, большевики стали спшно сосредоточивать значительныя силы на станцiяхъ Тихорцкой и Кавказекой, при чемъ Екатеринодаръ, не имвшiй абсолютно никакихъ заслоновъ на этихъ направленiяхъ, оставался незащищеннымъ и судьба его такимъ образомъ могла ршиться въ ближайшiе дни.
Поздно вечеромъ отрядъ былъ погруженъ въ прибывшiе изъ Екатеринодара желзнодорожные составы и перевезенъ на Энемъ, гд, не разгружаясь, заночевалъ.
На Афипской, какъ заслонъ, была оставлена одна сотня казаковъ Пашковцевъ подъ командой сотника Бохана и дв пушки; для несенiя сторожевой и гарнизонной службы въ станиц ГеоргiеАфипской были сформированы дв пшiя сотни изъ казаковъ этой станицы. Общее командованiе оставленными частями было возложено на начальника артиллерiйскаго взвода подполковника Полянскаго.
Всего въ бояхъ подъ Энемомъ и ГеоргiеАфипской нами было взято: 14 полевыхъ орудiй, боле 60 пулеметовъ, огромное количество винтовокъ, патроновъ и проч. военнаго имущества. Дважды разбитый противникъ оставилъ въ нашихъ рукахъ почти всю свою матерiальную часть и, потерявъ убитыми, ранеными и плнными боле 4000 человкъ, въ томъ числ двухъ своихъ "командармовъ" - Серадзе и Яковлева, уже болыпе не пытался наступать а, вмсто захвата Екатеринодара, перенесъ свой весьма слабый фронтъ на станцiю Тонельную, - гд перешелъ къ оборон Новороссiйска въ непосредственной близости къ послднему.
VI. Встрча Отряда въ Екатеринодар.
Сформированiе отряда полковника Лисивицкаго.
Выступленiе частей на Кавказскiй и Тихорцкiй фронты
Екатеринодаръ готовилъ намъ торжественную встрчу. Войсковой Атаманъ съ чинами войскового штаба, члены краевого правительства и рады, городской голова съ членами думы, многочисленные представители различныхъ учрежденiй и корпорацiй и публика заполнили дебаркадеръ и залы Владикавказскаго вокзала. На ведущей къ городу Екатерининской улиц шпалерами расположились: въ почетномъ караул, со штандартомъ и хоромъ трубачей Кубанскiй гв. дивизiонъ, юнкера КубаноСофiевскаго военнаго училища, учапцеся всхъ учебныхъ заведенiй города, Марiинскiй институтъ и женскiя гимназiи. Балконы и стны домовъ украсились нацiональными флагами. Городомъ и дамскимъ кружкомъ въ одномъ изъ самыхъ помстителышхъ ресторановъ былъ устроенъ роскошный обдъ для всхъ чиновъ отряда.
Эшелоны подошли къ вокзалу; люди быстро высадились изъ вагоновъ и выстроились. Капитанъ Покровскiй подошелъ съ рапортомъ къ Войсковому Атаману.
Полковникъ Филимоновъ принялъ рапортъ и трижды поцловалъ Покровскаго. Слезы радости были на глазахъ его и присутствовавшихъ. Съ краткой, но чрезвычайно проникновенной рчью онъ обратился къ отряду, благодаря офицеровъ, казаковъ и добровольцевъ за подвигъ, за добрый починъ, который послужитъ для всхъ колеблющихся и малодупшыхъ призывомъ встать на защиту Родины и чести и достоянiя Войска.
"Имена ваши исторiя внесетъ на свои скрижали и передастъ изъ рода въ родъ вашъ подвигъ."
Обратившись къ Покровскому, Атаманъ сказалъ: "Отъ имени Кубанскаго Каэачьяго Войска, его лравительства и рады за исключительныя ваши заслуги передъ Областью - награждаю Васъ чиномъ Полковника и прошу теперьже представить всхъ чиновъ отряда къ боевымъ наградамъ."
Адъютантъ Атамана тутъже пристегнулъ Покровскому штабъофицерскiе погоны. Раздалось громкое ура. Покровскаго подняли на руки и понесли къ выходу.
Только героевъ сдой древности могли такъ встрчать ихъ сограждане, какъ въ этотъ день встрчалъ насъ освобожденный Екатеринодаръ и только тмъ, кто уже пережилъ весь ужасъ ожиданiя прихода и воцаренiя разнузданной, жаждущей крови болыневистской черни, станетъ понятна неподдльная радость и ликованiе екатеринодарцевъ въ этотъ памятный для нихъ день. Имя Покровскаго было у всхъ на устахъ и каждый изъ насъ, его соратниковъ, былъ предметомъ восторженныхъ овацiй, теплаго вниманiя и участiя со стороны гражданъ.
Всть о нашей побд быстро разнеслась по области. Со всхъ концовъ стали стекаться въ Екатеринодаръ добровольцы, спшившiе записаться въ отрядъ. Численность послдняго значительно увеличилась. Краевое правительство и общественныя организацiи теперь уже боле охотно пошли на встрчу нуждамъ бойцовъ; первые столь удачные боевые успхи внушили имъ вру въ наши силы и подняли авторитетъ имени Покровскаго и его сподвижниковъ.
Дальнйшее движенiе большевиковъ на Екатеринодаръ, какъ объ этомъ я и упоминалъ, ожидалось со стороны станцiй Кавказской и Тихорцкой. Желзнодорожныя линiи, идущiя отъ этихъ пунктовъ къ Екатеринодару, подъ острымъ угломъ перескались въ послднемъ и необходимо было организовать оборону на этихъ двухъ направленiяхъ такимъ образомъ, чтобы не только дйствовать самостоятельными отрядами на каждомъ изъ нихъ, но и связать ихъ между собою, съ цлью предупредить и парализовать прорывъ противника между желзнодорожными линiями.
Одному отряду Покровскаго не по силамъ была эта задача; тогда ршено было спшно приступить къ формированiю второго отряда изъ трехъ родовъ оружiя и самостоятельной конной группы, которая предназначалаоь для дйствiй и связи между двумя отрядами.
Начальникомъ второго отряда былъ назначенъ полковникъ Лисивицкiй. Начальникомъ конной группы вначал былъ войсковой старшина Посполитаки, а затмъ полковникъ Кузнецовъ.
Вс эти отдльные началышки погибли въ бояхъ; ихъ доблесть, честно выполненный долгь офицера ничто никогда не заглушитъ. Имя полковника Лисивицкаго должно быть увковчено среди безчисленныхъ именъ героевъ когдато славной Русской Армiи. Это былъ во всхъ отношенiяхъ выдающiйся офицеръ, служившiй всегда и во всемъ образцомъ для своихъ подчиненныхъ. Его отрядъ заслужилъ неувядаемую славу при оборон Екатеринодара. Генеральный штабъ, питомцемъ коего былъ Лисивицкiй, не забудетъ этого славнаго имени.
Между 1 и 3 февраля отряды выступили изъ города на фронтъ. Покровскiй былъ назначенъ начальникомъ обороны города и ему были подчинены вс дйствовавшiя противъ большевиковъ силы.
Фронтъ борьбы ширился, вмст съ тмъ ширилась и организацiя. Войсковымъ штабомъ для руководства операцiями были привлечены находившiеся въ Екатеринодар офицеры генеральнаго штаба. Я, какъ "смертный", т. е. офицеръ не генеральнаго штаба былъ смненъ со своей должности начальника штаба отряда и по предписанiю войскового штаба въ нее вступилъ полковникъ Ребдевъ. Пусть не подумаетъ читатель, что затронутое служебное самолюбiе побуждаетъ меня зафиксировать въ своихъ очеркахъ нкоторыя детали, которыя, казалосьбы, имли отношенiе только ко мн и не моглибы влiять на ходъ событiй. Но этотъ фактъ, давшiй вскор боле чмъ отрицательные результаты, является чрезвычайно показательнымъ для оцнки дятельности высшаго въ области военнаго центра, каковымъ былъ штабъ Кубанскаго войска.
Стихiйное движенiе, собравшее вокругъ Покровскаго гореть храбрецовъ, нельзя было на фон всего происходившаго разсматривать, какъ организованное начало, какъ войсковую часть, питаемую людскими и матерiальными пополненiями и включенную въ опредленныя рамки уставныхъ, тактическихъ и административныхъ требованiй. Боевая организацiя, создавшаяся путемъ частнаго почина, вн влiянiя войскового штаба, зарекомендовавшая себя съ наилучшей стороны въ первыхъ бояхъ, только въ одномъ могла приковывать вниманiе и попеченiе штаба, - въ дл снабженiя ея всмъ необходимымъ, широкимъ призывомъ въ ея ряды добровольцевъ и поддержанiемъ авторитета ея ыачальниковъ и бодраго духа бойцовъ. Къ большому сожалнiю, привычное желанiе властвовать, управлять, смнять, предписывать и требовать, - и ничего взамнъ не давать, вотъ что въ дйствительности было предъявлено штабомъ къ здоровому началу, вотъ что было первыми палками въ колеса нашей нехитрой организацiи. Стоитъ только вновь вспомнить имена господъ Букретовыхъ, Блоусовыхъ, Куницыныхъ и многихъ другихъ представителей войскового штаба, чтобы прiйти къ тяжелому, но неизбжному выводу: огромную свою роль въ эти историческiе дни бытiя Кубанскаго войска его штабъ въ лучшемъ случае свелъ на нетъ.
Я знаю, что смена моя, да еще въ обстановке боевой - въ то время, когда я въ круге своего веденiя, заканчивалъ операцiи надъ Энемомъ и Георгiе-Афипской, какъ среди чиновъ отряда, такъ и лицъ, стоявшихъ близко къ его зарожденiю, жизни и деятельности, вызвала недоуменiя и толки. Когда, после торжественной встречи отряда въ Екатеринодаре, я обратился къ начальнику войскового штаба ген. штаба полковнику Науменко и спросилъ его о причинахъ моей смены, то онъ ответилъ мне, что согласно "штатамъ" эта должность замещается офицеромъ генеральнаго штаба. Начиная съ РусскоЯпонской войны, я слишкомъ хорошо былъ знакомъ съ повадками нашихъ штабовъ и этотъ "классическiй" ответъ меня не удивилъ.
И такъ во всемъ на протяженiи трехъ летъ кровавой борьбы. У нихъ фельдшера Сорокины, вахмистры Буденные, - у насъ - "штаты" и положенiе о полевомъ управленiи войскъ въ военное время; у нихъ - вся грубая действительность вооруженной борьбы, - у насъ белыя перчатки и разстановка мебели во время пожара.
VII. Бои на Тихорецкомъ и Кавказскомъ направленiяхъ. Выселки.
Неравная борьба и отходъ отрядовъ на Екатеринодаръ.
28ое февраля 1918 г. Оставленiе Екатеринодара
Борьба на Тихорецкомъ и Кавказскомъ направленiяхъ, продолжавшаяся втеченiе всего февраля, протекала въ обстановке изменчиваго боевого счастья.
Колеблющаяся въ своихъ настроенiяхъ казачья масса чутко прислушивалась къ вестямъ съ фронта. Когда побеждали мы - белые отряды немедленно и чрезвычайно усиливались путемъ притока добровольцевъ и мобилизованныхъ. Но какъ только красные насъ теснили, настроенiе тотчасъже менялось; казаки покидали фронтъ и въ одиночку, и целыми группами дезертировали изъ своихъ частей, а мобилизацiи срывались. Наиболее устойчивые изъ нихъ просто, но мтко определяли эти "перебежки по одному и чаетями,""Еще, молъ, - незнакомы съ большевиками. Вотъ придутъ "краснюки", зальютъ за шкуру сала, тогда - другое запоютъ."
Вначале движенiе нашихъ отрядовъ, имевшихъ целью овладенiе столь важными железнодорожными узлами, какъ станцiи Тихорецкая и Кавказская, развивалось удачно.
Отрядъ полковника Покровскаго, сбивая красныхъ съ занятыхъ ими станцiй и разъездовъ, 6го февраля короткимъ ударомъ ойладелъ и закрепился на станцiи Выселки, въ 40 верстахъ отъ станцiи Тихорецкой.
Приблизительно къ томуже времени, на Кавказскомъ направленiи, отрядомъ полковника Лисивицкаго, посл удачнаго бря, была занята станцiя УстьЛаба.
До занятiя Выселковъ Покровскiй непосредственно руководилъ своимъ отрядомъ. Его исключительная энергiя, личная храбрость, имя столь популярное среди казаковъ и грозное для большевиковъ - неизмнно доставляли ему боевую удачу. Къ сожалнiю, посл успшнаго занятiя Выселокъ, Покровскiй, на котораго было возложено руководство всею обороною Екатеринодара, принужденъ былъ оставить отрядъ и перехать со своимъ штабомъ въ городъ. По предписанiю войскового штаба въ командованiе отрядомъ вступилъ полковникъ Ребдевъ.
Для тхъ, кто близко стоялъ къ тогдашней боевой обстановк, кто понималъ все значенiе имени начальника, кто усплъ въ боевой страд язучить и характеръ гражданской войны, и настроенiе своихъ частей, ясно было, что эта перемна ничего хорошаго не предвщала. Тяжелымъ предчувствiямъ суждено было вскор осуществиться.
Легкость взгляда на противника, отсутствiе распорядительности и бдительности, вино, пшроко лившееся въ штабныхъ вагонахъ, - все это было причиной того катастрофическаго отката отъ Выселокъ, который явился слдствiемъ ночного нападенiя большевиковъ на нашъ отрядъ.
Выселки были началомъ конца. Эта первая крупная неудача окончательно измнила настроенiе казаковъ, подорвала духъ добровольцевъ и вру ихъ въ свои силы.
По Екатеринодару ползли зловщiе слухи: - Выселки - пропиты, сданы безъ боя. Громко назывались имена виновниковъ и порождали злобу и тревогу среди обывателей.
Тылъ панически заволновался. Съ болыними трудами налаженное дло снабженiя, санитарная часть, общественная помощь, - все это утратило бодрость работы. Только соображенiя о личномъ спасенiи, куда уходить, какъ оберечь себя на случай прихода большевиковъ, доминировали у всхъ надъ чувствомъ долга.
Мн не довелосъ въ роковую ночь съ 15 на 16 февраля быть подъ Выселками, но то, что мн пришлось выслушать отъ прибывшихъ на слдующiй день въ Екатеринодаръ раненыхъ и командированныхъ изъ отряда, поистин рисовало картину преступнаго попустительства со стороны лицъ, на обязанности которыхъ лежало принятiе мръ развдки и непосредственнаго охраненiя, дйктуемыхъ элементарными требованiями устава и близостыо противника, къ томуже сильнаго.
На Тихорцкомъ направленiи съ нами дрались части 39ой пхотной дивизiи. Эти войска въ достаточной мр сохранили свою боеспособность, матерiальную часть и въ ихъ рядахъ было не мало офицеровъ.
Отрядъ былъ застигнутъ врасплохъ. Красные зашли въ тылъ, подорвали желзнодорожное полотно и стремительнымъ ночнымъ налетомъ ворвались на станцiю и примыкавшую къ ней станицу.
Отрядъ спалъ... Штабъ бездйствовалъ.
Много славныхъ добровольцевъ легло подъ Выселками, много было взято въ плнъ; большевикамъ досталась богатая добыча.
На слдующiйже день В. Л. Покровскiй выхалъ на фронтъ для личнаго руководства Отрядомъ. Онъ быстро привелъ въ порядокъ части и закрпился на ближайшемъ къ Выселкамъ разъзд Козырьки. Полковникъ Ребдевъ былъ смщенъ и въ исполненiе обязанности началышка отряда вступилъ начальникъ артиллерiи капитанъ Никитинъ.
Потери отряда были весьма значительны. Многiе изъ мобилизованныхъ казаковъ, пользуясь временнымъ замешательствомъ, дезертировали и разошлись по своимъ станицамъ.
Неудача подъ Выселками сразу подорвала наши силы. Настроенiе казаковъ, настолько понизилось, что происходившую въ это время въ нкоторыхъ станицахъ Екатеринодарскаго отдла мобилизацiю приходилось проводить подъ угрозами разстрла. Притокъ добровольцевъ почти прекратился.
Конечно, съ такимъ настроенiемъ казаковъ, съ такой неустойчивостью воинскихъ частей нельзя было думать о продолженiи систематической тяжелой обороны города. Къ томуже связь съ Корниловымъ была утрачена. Намъ было известно лишь то, что Корнилову не удалось поднять Донскихъ казаковъ и что, теснимый съ севера большевиками, онъ со своей пятитысячной армiей покинулъ Новочеркасскъ и Ростовъ и ушелъ въ неизвестномъ направленiи.
Тающiя горсти офицерской молодежи, юнкеровъ, верные долгу казаки и преданные Русскому делу люди оставались на подступахъ къ Екатеринодару и героически продолжали его оборону, но увы! - въ ихъ среде уже не было того подъема, который еще такъ недавно влекъ ихъ къ ратнымъ подвигамъ и ширилъ движенiе.
Въ станеже красныхъ царило оживленiе. Серьезно понявъ положенiе белыхъ болыневики стремились развить успехъ и все теснее сжимали "железное кольцо советскихъ войскъ" вокругъ Екатеринодара.
Въ двадцатыхъ числахъ февраля, среди членовъ правительства, краевой рады и чиновъ войскового штаба былъ поднятъ вопросъ о неизбежности оставленiя Екатеринодара. Решено было сосредоточить всю полноту военной власти въ однихъ рукахъ, облекши избранное лицо исключителышми правами, диктуемыми моментомъ. Въ своемъ выборе краевая власть остановилась на Покровскомъ, который и былъ назначенъ командующимъ войсками Кубанской казачьей Области.
Войсковой штабъ въ порядк спшности перешелъ на положенiе полевого штаба при командующемъ войсками и подъ его руководствомъ приступилъ къ выработке плана эвакуацiи города.
Постановлено было уходить за Кубань, вывести изъ Екатеринодара всехъ боеспособныхъ, взять съ собою по возможности все артиллерiйское имущество, провiантъ, казну; раненые и больные должны были быть эвакуированы въ первую очередь.
Частнымъ лицамъ, пожелавшимъ слдовать за армiею, это было разршено.
Среди надеждъ на будущее и предположенiй, надъ всемъ главенствовала одна мысль, - соединенiе съ войсками генерала Корнилова, увеличенiе такимъ образомъ силъ и возвращенiе вновь въ Екатеринодаръ.
Соединенiе всехъ отрядовъ въ одно целое, отсутствiе прикованности къ обороняемому городу, широкое маневрированiе, реальная сила армiи, которая, импонируя казакамъ, моглабы успшно влiять на ходъ мобилизацiи въ попутныхъ станицахъ, - все это вну. шало вру въ успшное продолженiе борьбы и очищенiе области отъ большевиковъ.
Теснимые сильнейшимъ противникомъ отряды медленно, но съ боями отходили къ Екатеринодару.
На 28 февраля было назначено еосредоточенiе всехъ отдльныхъ отрядовъ въ город и выступленiе ихъ за Кубань. Уже за нсколько дней до этого на ближайшiй къ городу желзнодорожный постъ "Кубань" стали свозить интендантскiе запасы, артиллерiйское имущество; черезъ этотъже постъ направлялись на первый этапъ, по намченному пути слдованiя армiи, - черкесскiй аулъ Тахтамукай, раненые, больные, семьи военныхъ и гражданскiя лица, пожелавшiя спастись.
Мрачныя, тяжелыя воспоминанiя связаны у меня съ днемъ 28 февраля. Дважды въ этотъ день (въ 1918 году, при оставленiи Екатеринодара и въ 1920 Георгiевска, этого последняго нашего оплота на С. Кавказ) мн пришлось покидать то безконечно близкое и дорогое, что составляло самыя грустныя, но и самыя значительныя и проникновенныя страницы моей жизни: быть свидтелемъ крушенiя великаго дла, которое строилось на крови и костяхъ тхъ скромныхъ героевъ, имена которыхъ уже стерты и временемъ и ныншнею горькою дйствительностью, чей подвигъ или забытъ, или поставленъ подъ вопросъ. . . . современныхъ изслдователей ЮжноРусской борьбы.
По привольной Кубани, по донскимъ степямъ, по долинамъ и отрогамъ Кавказа, по всему Югу, въ безвстныхъ могилахъ спите вы вчнымъ сномъ, страстотерпцыгерои. Смерть освободила васъ отъ тхъ страданiй, которыя переносимъ мы, вапш соратники, пощаженные ея рукою, но униженные, обезкровленные величайшими тягостями изгнанiя.
Къ вамъ, ушедшiе въ минуты жгучей тоски, въ мучительномъ сознанiи своего безсилiя, несется нашъ братскiй земной привтъ.
Да будутъ въ ореол вчной памяти и славы ваши имена!
До свтлой, радостной встрчи у престола Предвчнаго Судiи.
Послднiе дни пребыванiя въ Екатеринодар проходили въ обстановк спшныхъ сборовъ.
Тревожные часы переживали наши больные и раненые. Мн, по своей должности штабъофицера для порученiй при командующемъ войсками, приходилось объзжать госпиталя и временные лазареты и утшать раненыхъ увренiемъ, что никто изъ нихъ не будетъ оставленъ или брошенъ на произволъ судьбы, что вс будутъ вьiвезены и послдуютъ за армiею. И теперь тяжело вспомнить взгляды и полные тревоги вопросы, съ которыми обращались ко мн эти, прикованные къ больничнымъ койкамъ, люди.
Настойчивость и распорядительность Покровскаго сдлали то, что при всхъ неблагопрiятныхъ обстоятельствахъ, особенно малочисленности санитарнаго персонала, а также отсутствiя перевозочныхъ средствъ, никто изъ лазаретныхъ пацiентовъ не былъ оставленъ и вс они своевременно были отправлены за Кубань.
Въ 6 часовъ вечера 28 февраля, на сборный пунктъ, около дворца Войскового Атамана, стали собираться части отдльныхъ отрядовъ.
Подъ командою полковника СултанъКелечъГирея прибылъ черкесскiй конный полкъ; конныя сотни полковника Кузнецова, КубаноСофiевское военное училище, подъ начальствомъ полковника А. О. Щербовичъ-Вечоръ; части отрядовъ полковника Покровскаго, полковника Лисивицкаго, имени войскового старшины Галаева, конныя батареи есауловъ Крамарова и Корсуна, отдльные бойцы, присоединявшiеся къ своимъ частямъ.
За войеками выстраивались ихъ обозы. Къ сборному пункту тянулись экипажи и повозки частныхъ лицъ, пожелавшихъ раздлить судьбу армiи.
Екатериненская площадь передъ Атаманскимъ дворцомъ была погружена во тьму. Мрачно, тягостно было на сердцахъ покидавшихъ городъ его защитниковъ.
Издалека неслись глухiе ружейные, пулеметные выстрлы, - наши части, сдерживая насдавшаго противника, приближались къ городу, переходя, согласно полученнымъ заданiямъ, въ аррiергардъ армiй.
На крыльц своего дворца вмст съ командующимъ показался Войсковой Атаманъ. "По конямъ!"
Краткiя слова привтствiй, командъ, и войска стали вытягиваться по направленiю къ желзнодорожному мосту черезъ Кубань.
Прощай Екатеринодаръ! Прощайте близкiе, родные! . .
Что ждетъ васъ на завтра?
Что сулитъ намъ будущее?
VIII. 1-14 марта 1918 г. Аулы Тахтамукай, Шинджiй, Тлюстенъ-Хабль.
Бой подъ станицею Пензенскою.
Соединенiе съ армiею генерала Корнилова.
Раннее утро.
Я стою съ группою казаковъ на околиц черкесскаго аула Тахтамукай, у дороги, ведущей въ Екатеринодаръ.
Предо мною тянутся заливные луга низкаго берега рки. Вдали, изгибаясь, голубой лентой течетъ красавица Кубань, а тамъ - далеко за нею - на противоположномъ высокомъ берегу виднется въ туман покинутый городъ, съ колокольнями церквей, фабричными трубами, водоподъемными башнями...
Я всю ночь халъ въ голов колоны и теперь, занявъ удобное мсто, наблюдаю движенiе армiи по дорог, которая извивается у моихъ ногъ. Вся она покрыта людьми и хвостъ колоны теряется въ туманной дали.
Всего изъ Екатеринодара, въ ночь съ 28 февраля на 1 марта вышло около 6000 человекъ. Две трети изъ этого числа приходилось на долю бойцовъ, треть на раненыхъ и больныхъ, семьи военныхъ и частныхъ лицъ.
Интересное зрелище представляла эта людская масса. Какъ причудливо переплелись въ ней состоянiя людей, ихъ профессiи, ранги. Какъ странно было видеть недавнихъ горожанъ въ непривычной для нихъ обстановк военнопоходной жизни, со всеми ея превратностями и лишенiями.
Вотъ движется внушительнаго вида конная часть. Всадники - въ буркахъ и высокихъ бараньихъ папахахъ; это - отрядъ членовъ краевого правительства и рады. Впереди - предсдатель правительства Л. Л. Бычъ. Нын онъ въ роли начальника отряда.
Забыты (на долго-ли?) страстные дебаты и "парламентская" трибуна замнена конемъ и винтовкою въ рукахъ.
Вотъ неболыпая группа всадниковъ; впереди монументальная фигура предсдателя Государственной Думы М. В. Родзянко. Какъ много потерялъ онъ теперь въ своемъ "удльномъ" вс.
Дальше - картина Запорожья: отрядъ непокорныхъ большевикамъ казаковъ Пашковчанъ, лучшихъ сыновъ Кубани. Въ ихъ рядахъ и сдоусые "отцы Тарасы" и стройные юноши-сыны; у нихъ и полное братство между всми и суровые законы войны. Ведетъ ихъ одностаничникъ есаулъ Адамовъ. Мое вниманiе приковываетъ какъ будто знакомая фигура. Вглядываюсь: это - Николай Михайловичъ Рындинъ, редакторъ "Кубанскаго Края", лучшей нашей газеты. Онъ покинулъ свою семью, любимое дло, вооружился двустволкой (онъ никогда не держалъ ружья въ рукахъ) и пошелъ за армiею. Какъ много унесъ съ собою въ могилу этотъ даровитйшiй литераторъ, трагически погибшiй во время расцвта нашего Южно-Русскаго дла. Сколько художеетвенныхъ образовъ, величайшихъ моментовъ духа запечатллъ онъ въ евоихъ скитанiяхъ за отрядами.
Всюду мелькаютъ знакомыя лица. Пристально всматриваюсь въ нмецкаго типа просторный "фургонъ" съ четверкою добрыхъ коней. Оказывается, что вся семья горнаго днженера В. И. Винда размстилась въ экипаж, которымъ правитъ глава семьи... Они увидли меня, улыбаютея, машутъ платками; словно собрались не въ походъ, а на загородный пикникъ. Тянется такъ называемый "банковскiй" обозъ, въ немъ везутъ казну. Все ездовые, караульные - старые генералы и штабъ-офицеры. Начальникъ обоза - старйшiй кубанскiй казакъ генералъ лейтенантъ Владимiръ Александровичъ Карцевъ; вмст съ нимъ его братъ Петръ, такой же почтенный, какъ, и онъ. Братья очень дружны, всегда неразлучны и теперь вмст сидятъ на облучк своей двуколки, поддерживая другъ друга.
Несется пснь; то юнкера "тянутъ журавля": "...Блый крестикъ на груди, Самъ Покровскiй впереди..."
Проходятъ отряды. - Сначала "Покровцы", "Галаевцы", отрядъ полковника Улагая, затмъ отрядъ Лисивицкаго, дале отрядъ учащихся среднеучебныхъ заведенiй Екатеринодара, - среди нихъ попадаются дти, - во глав съ полковникомъ Куликомъ. Громыхаютъ батареи; на передкахъ и лафетахъ устроились семьи офицеровъ.
Проходятъ... Слышатся звуки зурны... Это черкесы; у всадниковъ на головныхъ уборахъ зеленыя повязки съ полумсяцемъ. Впереди на своемъ великолпномъ "Компас" - Султанъ Гирей, рядомъ съ нимъ - мулла.
Конные, пшiе...
Всюду мелькаютъ отличительныя блыя повязки добровольцевъ.
Тяжело смотрть на раненыхъ: везутъ ихъ на обывательскихъ подводахъ, на сн, по 4-6 человкъ на каждой. Они, претерiгввшiе, стойко переносятъ вс страданiя, такъ какъ понимаютъ, что они - не брошены, они - съ армiею.
Вс лучшiе, смлые и честные люди, которые были на Кубани, въ это памятное утро прошли передо мною.
Армiя безъ задержки направилась черезъ Тахтамукаевскiй аулъ въ аулъ Шенджiй, где былъ назначенъ сборный пунктъ всемъ частямъ. Въ Тахтамукае была только оставлена конная группа полковника Кузнецова и полубатарея есаула Корсуна, которымъ была дана задача, на случай наступленiя большевиковъ, прикрыть собою главныя силы, находившiяся въ Шенджiйскомъ ауле.
По сосредоточенiи всехъ частей въ Шенджiй, было приступлено къ ихъ переформированiю. Все отдельные пешiе отряды были сведены вместе и образовали полкъ восьмисотеннаго состава. Этому полку было присвоено названiе 1го Кубанскаго стрелковаго. Командиромъ его былъ назначенъ полковникъ Ростиславъ Михайловичъ Тунебергъ.
Вся армейская конница была разделена на две части: Черкесскiй конный полкъ - полковника Султанъ-Келечъ Гирея и сотни такъ называемой русской конницы подъ общею командою полковника Касьянова. Артиллерiя и инженерныя части такъже были сведены подъ общiя командованiя.
Посл занятiя 1 марта Екатеринодара, большевики, уже на второй день, перейдя черезъ Кубань, стали преслдовать насъ. Какъ впослдствiи выяснилось, столь поспшное продвиженiе ихъ за нами объяснялось распространенными комиссарами слухами о томъ, что будтобы въ обозахъ армiи находится несметное количество золота, серебра и другихъ ценностей, вывезенныхъ нами изъ Екатеринодарскаго отделенiя Государственнаго банка, казначейства, изъ другахъ правительственныхъ и частныхъ учрежденiй и Войскового музея. Красноармейцевъ, мечтавшихъ о богатой нажив, конечно эти слухи увлекли: они стремительно бросились за нами.