Фрэнклин все с той же сумкой через плечо вышел из лифта, проследовал к 501-му номеру, слева в нише, постучал в дверь. Прислушался, постучал еще раз, немного подождал и постучал в третий раз. Изнутри не доносилось ни звука, но он был уверен: они или в номере, или внизу в ресторане, или еще где-то поблизости, ведь новехонькая машина так и стоит в гараже. Обернувшись, Фрэнклин заметил худенькую негритянку в платье горничной – униформа висела на ней мешком, она устало катила тележку, нагруженную полотенцами и постельным бельем, пластмассовыми ведрами и бутылками с моющими средствами.
      – Мэм, – обратился к ней Фрэнклин, – скажите, пожалуйста, они выходили из номера?
      Женщина стояла к нему боком и лишь слегка повернула голову, приглядываясь к нему, но стараясь не подавать виду, что наблюдает за ним.
      – Я работаю на них, – пояснил Фрэнклин, – но решил уволиться и хочу предупредить их.
      Женщина подняла глаза от тележки и посмотрела на индейца в упор. На ее щеке виднелось какое-то пятно. От табака, решил Фрэнклин.
      – Уволиться решил, да?
      – Мне не нравится работать на них. – Фрэнклин сделал пару шагов навстречу горничной, остановился у лифта.
      – С тобой плохо обращаются? Фрэнклин покачал головой.
      – Они мне не нравятся. Так они в номере?
      – Думаю, да. Откуда ты родом?
      – Из Никарагуа.
      – Да, похоже, ты и впрямь оттуда, вон как разговариваешь. Так ты уезжаешь, да? – Фрэнклин кивнул, и она спросила: – А они тоже уезжают? – Дождалась его кивка и сказала: – Очень хорошо. Только поспевай прибирать за ними. Целый день тут вожусь.
      – Да, они такие, – согласился Фрэнклин. – А ты можешь открыть мне дверь, мамаша?
      – Конечно, милок, с удовольствием. Фрэнклин протянул ей доллар. Переступив порог номера, он услышал музыку и голоса, доносившиеся из спальни, увидел сервировочный столик с грязными тарелками и стаканами, подушки, сброшенные с дивана на пол, почуял запах застоявшегося сигаретного дыма. Фрэнклин пересек гостиную и подошел к стоявшему в углу столу. Там он нашел портфель полковника, но ключей от машины не было. Банковские мешки обнаружились на полу под столом. Положив свою сумку на стул, Фрэнклин наклонился и пощупал округлый бок мешка, осмотрел его металлический замок. Вскрыть такой – раз плюнуть. Выпрямившись, Фрэнклин снова посмотрел на стол и подумал, стоит ли пытаться влезть в портфель полковника, сделанный из крокодиловой кожи.
      – Что ты тут делаешь? – по-испански окликнул его полковник.
      Фрэнклин обернулся. В дверях между гостиной и спальней стоял полковник Годой в красных трусах.
      – Как ты сюда вошел?
      – Я битый час стучал в дверь.
      – Как ты вошел? – повторил полковник по-английски.
      – Горничная открыла своим ключом. Я стучал, а мне никто не ответил, – сказал Фрэнклин, рассматривая этого человечка в красных трусах – как он пыжится, как грозно глядит на него. Вышел из спальни Криспин, обмотав свои чресла полотенцем. Вот бы спросить их, что они там делали, с какой стати включили музыку? Танцуют, что ли, голые? Эта мысль вызвала у него легкое подобие улыбки.
      – Говорит, его горничная впустила, – обратился полковник к Криспину. Криспин казался больным, совсем отощал, кости торчат. Ничего не говоря, Криспин прошел через всю комнату к кофейному столику и схватил сигареты. Фрэнклин снова посмотрел на полковника и увидел, что тот по-прежнему наблюдает за ним.
      – Машину отогнал?
      Фрэнклин кивнул.
      – Что? Говори вслух!
      – Да, я вернул машину.
      – Где квитанция?
      – У меня нет. Вы ничего не говорили.
      – Я сказал, привезти расписку. Дурак, что ли?
      – Зачем она нам? – по-испански возразил Криспин.
      – Не важно, зачем. Я велел ему привезти расписку.
      – Он ничего не понимает в расписках, – сказал Криспин снова по-испански. – Он бы не понял, что это расписка, даже если бы ему ее вложили в руки.
      – Я велел ему взять расписку. Нужно, чтобы они знали, кто вернул машину.
      – Да, это я упустил, – признал Криспин, раскуривая сигарету.
      Фрэнклин спокойно переводил взгляд с одного лица на другое.
      Полковник сказал:
      – Все потому, что ты слишком много пьешь и слишком много болтаешь. Ты совсем позабыл о дисциплине. Знаешь, как быстро ты загнулся бы в джунглях?
      Криспин сказал:
      – Хватит мне втирать про свою военную жизнь. Мне и этой ночи хватило. Боже мой, ты рассказал этим шлюхам историю всей своей жизни. Им что, так это интересно? Плевать они хотели. Знаешь, чего они хотят? Они хотят попасть в Майами.
      Полковник сказал:
      – Еще бы. Ты сам пригласил этих шлюх ехать с нами. Забыл, да? Напился до чертиков.
      Тут полковник вновь повернулся к Фрэнклину и вытаращился на него, словно собираясь что-то сказать, но только и смог выдавить из себя:
      – Ну, и что тебе нужно?
      – Что-нибудь отнести в машину?
      – Я еще не уложил вещи.
      Фрэнклин стоял у стола. Он осторожно дотронулся носком ботинка до одного из мешков.
      – А это? Отнести их?
      Полковник наблюдал за ним.
      – Что? – сказал он. – Думаешь, там деньги?
      – Не знаю.
      – Он ничего не знает, – повторил Криспин, снова пересекая комнату.
      Он ушел в спальню, оставив их с полковником наедине, и тогда Фрэнклин сказал:
      – Не думаю. Я думаю, вы держите их в своей новой машине.
      – Ах, вот что ты думаешь? – фыркнул полковник, упирая руки в боки, как раз над врезавшейся ему в живот резинкой ярко-красных трусов. – А ты неглуп, Фрэнклин. Откуда это ты у нас взялся такой умный, миссионеры выучили? – И через плечо, повысив голос, бросил в спальню: – Фрэнклин думает, что деньги в машине.
      Из ванной послышался шум воды и перекрывавший его голос Криспина:
      – Спроси, откуда он узнал.
      – Откуда ты узнал, Фрэнклин?
      – Я знал: вы не станете держать деньги здесь.
      – А в машине, где никто за ними не присматривает?
      – Я думаю, за ними кое-что присматривает. Все так же через плечо полковник сказал Криспину:
      – Он думает, за ними кое-что присматривает.
      – Что-что? – откликнулся голос Криспина. Фрэнклин терпеливо ждал, пока полковник повторит свой ответ, а Криспин спросил:
      – Откуда он это узнал?
      Вот дураки, подумал Фрэнклин, они даже сами не знают, какие они дураки, и теперь уже никогда не узнают.
      Полковник, все так же уперев руки в боки – только дурак мог нацепить такие трусы, – повторил вопрос:
      – Как ты об этом узнал?
      – Какая разница, – ответил Фрэнклин. – Я больше на вас не работаю.
      Лицо полковника застыло, сделалось холодным, неподвижным, как камень. Фрэнклин повернулся к своей сумке, лежавшей на стуле, и услышал, как полковник ледяным голосом переспрашивает:
      – Что? Что ты сказал?
      Фрэнклин достал из сумки «беретту» и увидел, как лицо полковника вновь изменилось, как широко раскрылись глаза, когда девятимиллиметровый ствол нацелился ему в грудь.
      – Я больше на вас не работаю, – повторил Фрэнклин и выстрелил. Полковник отшатнулся, широко раскинув руки, и рухнул на пол. Встав над его телом, Фрэнклин сказал:
      – Всего доброго! – Выстрелил снова и увидел, как тело подскочило и ударилось об пол. В дверях появился Криспин – Фрэнклин сперва услышал его шаги, а затем увидел его самого, в полотенце, обмотанном вокруг бедер, с такими же широко раскрытыми глазами, как у полковника.
      – Я уволился, Криспин, – сообщил Фрэнклин, стреляя ему в грудь, а потом подошел к дверям спальни, еще раз пожелал своему боссу всего доброго и сделал контрольный выстрел.
      Ключи от машины он нашел на комоде.
 
      Рой занял такую позицию, чтобы, глядя прямо перед собой сквозь стеклянную дверь холла, наблюдать за лифтом, а повернув голову всего на 45 градусов, разглядеть по ту сторону дворика перила пятого этажа высотой примерно по пояс взрослому человеку. Когда сверху донесся отчетливый хлопок, затем пауза, еще один хлопок и потом еще два, Рой поднял голову и присмотрелся. Хлопки были тихие, но Рою и прежде доводилось слышать этот негромкий, жесткий звук. Он был уверен, что раздались они именно там, на пятом этаже, хотя, конечно, могли донестись и с улицы. Ни один из постояльцев гостиницы, занятых своим завтраком, не обратил внимания на эти звуки, никто даже ухом не повел.
      Там, на пятом этаже, горничная – кажется, цветная – остановила свою тележку и стояла, глядя в сторону лифта. Рой принялся наблюдать за горничной. Если выстрелы действительно раздались на пятом этаже, она должна была их слышать. Но горничная, кажется, утратила интерес к тому, за чем она наблюдала или чего ждала, сдвинулась с места и покатила свою тележку прочь от лифта и ниши с номером 501. Больше там не было видно ни души. Двери не открывались, соседи не выглядывали разузнать, что произошло.
      Может быть, негроиндейца застукали, когда он пытался утащить ключи от машины, но не стрелять же его за это!
      Конечно, хлопки могли донестись и с улицы. Рой допускал такую возможность, но не слишком в нее верил. А вот теперь кое-кто из гостей начал задирать головы: им стало любопытно, куда это смотрит Рой. Нужно выбрать наблюдательный пункт получше. Подняться в снятый ими номер 509, оставив дверь открытой. Но для этого нужно взять ключ, черт его подери!
 
      Фрэнклин ждал лифта. В конце коридора возилась горничная. Он не удосужился подойти к перилам и проверить, не смотрит ли кто вверх: довольно было и того, что он не слышал голосов, вообще никакого шума. Пришел лифт, Фрэнклин спустился вниз и вышел в холл. Там мужчина и женщина разговаривали со швейцаром, поставив свои чемоданы на пол. Через стеклянную дверь Фрэнклин посмотрел во внутренний дворик. Все спокойно сидят за столами, поглощают завтрак. Оглянувшись на бюро регистрации, Фрэнклин повернулся и пошел дальше, но тут он заметил парня, который, упершись ладонями в стойку, поджидал гостиничного служащего, тем временем говорившего по телефону. Это был тот самый парень, которого он уже видел с Джеком Делани. Весь из себя крутой, с прямыми темными волосами. По его манере разговаривать Фрэнклин принял его за полицейского. Он заторопился, пошел дальше, не оглядываясь, надеясь, что парень его не заметит. Не хотелось бы, чтобы он проследил его до гаража. От такого только и жди неприятностей, а Фрэнклин не хотел больше никого убивать, но если придется – что ж, он снова выстрелит.
 
      Джек с Люси сидели в ее машине на передних сиденьях, уставившись на освещенный солнцем четырехугольник открытых ворот. Люси сказала:
      – Может быть, я повторяюсь, но все равно, мне непонятно, к чему ты это затеял.
      – Чтобы угодить Рою, – улыбнулся Джек. – Он рычит, как медведь, когда не выспится, но он был копом и инстинкта не утратил. Нельзя доверять всему, что кажется, и наоборот.
      – Ни один нормальный человек не бросит два миллиона долларов в машине, оставленной в общественном гараже, хоть бы даже и в запертом багажнике.
      – Я тоже говорил это Рою.
      – Потом еще придется возвращать ключи.
      – Это не наша проблема. Оставим их где-нибудь в холле. Раньше я думал, что умею ждать, но я ошибался.
      – Нет, ты умеешь.
      – Мы еще ничего толком не сделали, а мне уже надо бежать в туалет, – пожаловался он. – Как-то раз я пробрался в номер, парочка крепко спала, и вдруг мне приспичило. Я ничего и прихватить не успел. Со всех ног побежал вниз, и меня несло до утра. – Он задумчиво коснулся кармана куртки. – Знаешь, ствол-то я оставил в машине под сиденьем. Пойду заберу.
      – Он пока тебе не нужен, – напряженно проговорила Люси, когда он открывал дверцу. Потом она снова взглянула в сторону солнечного пятна в воротах гаража и остановила Джека: – Он уже вернулся.
 
      Фрэнклин прошелся по дорожке мимо первого ряда машин, потом мимо второго, увидел старую машину Джека Делани с открытой дверцей, позади нее – синюю машину, принадлежавшую женщине. Джек Делани вышел из синей машины, подошел к своей, увидел Фрэнклина и приподнял руку в знак приветствия, но Фрэнклин не помахал ему в ответ. Он свернул в тот ряд, где дожидался новый кремовый «мерседес», и пошел к нему, не оглядываясь, заведомо зная, что все равно не успеет сесть в машину и уехать, прежде чем Джек преградит ему путь. Жаль будет сбивать его машиной, но стрелять в него еще хуже. Фрэнклин все-таки быстро оглянулся и понял, что попытка удрать ему не удастся: у Джека в руках был пистолет.
      – Фрэнклин, погоди!
      Придерживая одной рукой сумку, индеец другой рукой вставил ключ в замок, отпер дверцу машины и уже начал садиться в нее, когда подоспел Джек.
      – Да погоди же ты!
      Фрэнклин помедлил, потом вылез из машины, оставив свою сумку на сиденье, приподняв руки почти на высоту плеч.
      Джек захлопнул дверцу, чтобы она ему не мешала.
      – Что ты задумал, Фрэнклин?
      – Уезжаю.
      – С ними вместе? После всего, что я тебе сказал?
      – Нет, не с ними. Мне пора на корабль.
      – Ты украдешь у них машину? Что ты будешь с ней делать?
      – Брошу там. Это все равно.
      – Погоди, а что ты им сказал?
      – Сказал, что больше на них не работаю, и попрощался.
      – А они что?
      – Ничего.
      – Господи Иисусе, Фрэнклин!
      Сзади послышались легкие шлепки кожаных сандалий по бетонному полу – к ним спешила Люси. Обернувшись, Джек сказал ей:
      – Представляешь, Фрэнклин хочет угнать их машину.
      – Мы еще не знакомы, – ответила Люси, обошла Джека, протиснулась между «мерседесом» и припаркованной рядом машиной и приветливо протянула руку Фрэнклину. Тот медленно опустил руки, и Люси сжала его правую ладонь обеими своими.
      – Я много слышала о тебе, Фрэнклин. У меня был друг, индеец мискито, он лечился у нас в «Саградо Фамилия», в больнице для прокаженных. Он долго жил у нас. Его звали Армстронг Диего. Ты не знал его?
      Фрэнклин покачал головой. Что-то то ли тревожило его, то ли повергало в недоумение.
      – Люди полковника Дагоберто Годоя убили Диего, – продолжала Люси. – Зарезали и его, и других пациентов своими мачете.
      – Мы тут болтаем, а что там делает полковник? – всполошился Джек.
      – Ничего.
      – Как ничего?
      – Лежит себе, и все.
      – Хорошо, Фрэнклин, а деньги в машине? Ты собираешься все забрать себе, не так ли?
      Фрэнклин казался скорее задумчивым, чем растерянным. Он слегка кивнул головой, потом еще раз, поуверенней. Вот так всегда: спроси его в лоб, и он ответит.
      – Забираешь все деньги? – повторил Джек, и вновь индеец дважды кивнул. – По правде сказать, ты отважный парень, Фрэнклин. – Джек поднял «беретту», направив оружие прямо в лицо индейцу. – Дай ключи Люси.
      Фрэнклин не сводил глаз с дула. Не поворачиваясь к Люси, он передал ей ключи – просто выпустил их из рук и позволил ей подхватить. Джек тоже не смотрел на Люси, он полностью сосредоточил свое внимание на этом мрачном лице, на темных глазах индейца. Люси прошла мимо Фрэнклина к багажнику. Перебирая ключи, она искала тот, который был ей нужен.
      – Если она откроет багажник… – начал Фрэнклин.
      – То что?
      – Она умрет.
      – И ты умрешь, если хоть шелохнешься, – пригрозил ему Джек.
      – Столько ключей! – пожаловалась Люси.
      – Это не я убью ее, – пояснил Фрэнклин. – Она погибнет.
      Они смотрели друг другу прямо в глаза. Джек все еще целился в индейца.
      – Я не шучу. Не двигайся.
      Но Фрэнклин уже начал поворачиваться.
      – Стой, черт побери, стой, Фрэнклин! – заорал Джек. Он готов был выстрелить из «беретты» в подставленную ему спину, но Фрэнклин уже подскочил к Люси, которая наклонилась над багажником и тут же выпрямилась, когда Фрэнклин оказался рядом с ней. Фрэнклин что-то сказал ей, взял за руку, и Джек увидел, как испуганно раскрылись глаза девушки. Он поспешил ей на помощь. Фрэнклин забрал у нее ключи – да что там, она сама отдала ключи, виновато оглянувшись на подбегавшего к ним Джека. Фрэнклин уже вставлял ключ в замок.
      – Не трогай его, Джек, – предупредила она. Фрэнклин опустился на колени, прижал одной рукой крышку багажника, а другой аккуратно повернул ключ и принялся очень осторожно, по одному дюйму, приподнимать крышку. Наклонился еще ближе и заглянул вовнутрь.
      – Там может быть бомба, – прошептала Люси.
      – Откуда он знает?
      – Он думает – может быть, – сказала Люси. – Они так делали раньше. Тот священник в Хинотеге открыл багажник, и его разнесло на куски.
      – Он мог подождать, пока ты сама откроешь.
      – Но не стал.
      Фрэнклин тихонько приподнял крышку, придержал ее, приподнял еще чуть-чуть, насколько позволял установленный внутри механизм. Когда отверстие достигло примерно восьми дюймов, он погрузил руку в багажник по самое плечо, прижавшись лицом к покрашенному кремовой краской металлу, и стал что-то сосредоточенно нащупывать внутри, весь отдавшись осязанию, словно сейчас пальцы заменяли ему глаза. Наконец он выпрямился, поджав под себя ноги, плечом откинул крышку, поднялся и отступил в сторону, давая Джеку и Люси возможность рассмотреть, что же там было внутри: ручная граната, к кольцу которой была прикреплена разогнутая металлическая вешалка. Теперь эта граната оказалась в руках у Фрэнклина.
      – «МК-2», – сообщил Фрэнклин, – ее еще называют «ананас». – Усмехаясь, протянул гранату Джеку. – Не хочешь? Как хочешь. – И засунул ее в карман пиджака.
      – Ну, ты у нас и шутник, Фрэнклин, – отозвался Джек. Что еще он мог сказать парню, который преспокойно засунул гранату себе в карман, парню, который не допустил, чтобы Люси погибла от взрыва!
      – Почему ты остановил меня? – спросила Люси.
      Фрэнклин молча покачал головой, с лица его так и не сходила улыбка. Он не знал, что сказать. Молча повернулся, до конца откинул крышку багажника. Люси заглянула туда и позвала:
      – Джек!
      Джек подошел ближе и увидел внутри два больших алюминиевых чемодана. Они лежали на брюхе вплотную друг к другу.

      Рой вышел из лифта, свернул к 501-му номеру и уставился на дверь, но как бы пристально он на нее ни глядел, никаких тайн дверь ему поведать не собиралась. Он прошелся по коридору в другую сторону, к номеру 509, услышал, как внутри надрывается телефон. Проклятый ключ никак не поворачивался. Телефон все звонил. Рой ударил дверь сперва кулаком, потом ногой, дернул за ручку, наконец сумел повернуть ключ, и дверь открылась. Он не стал ее закрывать, прошел сразу к столику у кровати и снял трубку.
      – Кто это?
      – Рой? – услышал он голос Каллена. – Это я, Рой. А вы все еще там?
      – Кажется, да, – проворчал Рой. – Ну-ка, дай подумать. Точно, мы еще там.
      Он снял телефон со столика и отошел с ним на столько, на сколько позволила длина шнура. Этого как раз хватило, чтобы наблюдать в открытую дверь за лифтом.
      – Ничего еще не сделали?
      – Сидим тут, дурью маемся. Калли, мы все ждем. А как ты? Как прекрасная Дарла?
      – Все так же прекрасна.
      – Не забудь хорошенько помыться с мылом, ясно?
      – Я вот думаю, надо бы спросить доктора… – начал Каллен.
      На другой стороне коридора показалась горничная с тележкой, нагруженной полотенцами и прочей ерундой.
      – Понимаешь, если я буду делать что-то такое, от чего можно чересчур возбудиться или возникает такое ощущение, будто тебя кто-то за задницу схватил…
      Горничная медленно, словно украдкой, пробиралась в сторону лифта. Повернула голову, глянула в сторону ниши, где был расположен люкс 501. Остановилась, дожидаясь чего-то.
      – Понимаешь, о чем я говорю, Рой? Я уверен, доктор сказал бы, что мне не следует этим заниматься с моим, как его, анамнезом. В смысле, будильник уже не тот, Рой. Только мне неудобно, я вроде как подвел вас обоих. Что скажешь, Рой?
      Горничная все не отходила от номера 501.
      – Если собираешься помирать, Калли, можешь сделать это прямо сейчас, – сказал Рой, повесил трубку, еще раз глянул в сторону горничной, поставил телефон на пол и вышел из комнаты.
 
      Один из двух алюминиевых чемоданов лежал теперь на маленьком баре в доме, принадлежавшем матери Люси, на террасе для гостей. Джек потрогал полированную поверхность металла. Налил себе выпить – уже третья порция с тех пор, как они приехали сюда. Первые две рюмки водки он проглотил, пока Люси считала деньги, пока они, не присаживаясь, яростно спорили друг с другом и, наконец, пришли к согласию. Теперь он сидел в комнате один. Должно быть, в последний раз.
      Свою машину он оставил в гараже для Роя. Может, и не следовало проявлять такую заботу, но невелика разница: Рой так и так скоро примчится, хоть на машине, хоть на трамвае.
      Они открыли оба алюминиевых чемодана прямо там, в багажнике новой машины полковника. В обоих сверху лежали белые футболки, прикрывавшие стопки купюр. Футболки были толстые, из какого-то многослойного материала. Фрэнклин сказал, это что-то вроде современного бронежилета, такие носили офицеры «контрас». Джеку не терпелось уйти из гаража, он боялся, что вот-вот сюда явится полковник. Зачем они стоят здесь, возле машины, о чем еще говорить? Но тут он увидел, как Фрэнклин достает один чемодан, протягивает его Люси, и понял, что это – компромисс, и касается эта сделка только Фрэнклина и Люси: половина отходит его племени, половина – прокаженным. Правильно ли это? Джек все еще не мог понять. И кто, в конце концов, в этой истории хорошие парни, а кто плохие…
      Он услышал шаги Люси по твердому паркету, потом она появилась в дверях и сообщила:
      – Рой приехал. – Повернулась и ушла, шаги ее затихли где-то вдали.
      В доме настала тишина. Джек стоял, прислушиваясь. Люси не возвращалась. Должно быть, Рой, войдя в дом, сразу же спросил, что произошло, и теперь Люси рассказывает ему. Или она начала рассказывать на ходу, и в какой-то момент Рой остановился, вслушиваясь в ее рассказ… Джек налил себе скотча и подошел к двери со стаканом в руках. Надо протянуть Рою выпивку, как только он войдет. Хоть немного успокоить его. Если у Роя в глазах опять появится то смертоносное выражение… Джек не знал, чем обернется такая ситуация, и предпочел заранее присмотреть себе оружие. Пушка его лежала на баре, но Рой только рассмеется, если он пригрозит ему «береттой». Медный подсвечник на столике у телефона – вот он может сгодиться… Голоса в коридоре, шаги, громкий возглас Роя:
      – ЧТО?! – Только это, больше ничего. Ясно, Люси ему все рассказала, она еще что-то договаривает, но они уже входят в комнату. Джек протянул Рою скотч, но Рой оттолкнул стакан.
      – Ты отдал половину денег этому ниггеру? – Вот он, смертоносный взгляд.
      Джек поставил стакан на столик у телефона. Ладонь и даже рукав у него намокли от расплескавшегося виски.
      – Все было как раз наоборот, Рой. Это Фрэнклин отдал деньги Люси. Деньги были его.
      Рой прямиком направился к алюминиевому чемодану.
      – Его деньги? В каком смысле? Сперва они принадлежали тем парням в гостинице, и знаешь, что ниггер сделал с ними? Он пристрелил их, вот что. Пристрелил обоих, каждому всадил по две пули в грудь.
      – Фрэнклин? – переспросил Джек.
      – Фрэнклин, твой приятель. У тебя был с ним долгий разговор, да? Он пообещал оказать тебе услугу, да? Так вот, он пошел и взял ключи, а заодно и пристрелил этих ребят. А ты позволил ему уехать и прихватить с собой миллион долларов?! Да этот гребаный индеец еще год назад башмаков не носил! Что у тебя в голове делается, Господи Иисусе?!
      – Он нам не сказал, – вмешалась Люси.
      – А если б ты знала, ты бы ему отдала все? – зарычал Рой. – Я просто хочу понять ход ваших мыслей. Вы его отпустили, и все тут? Господи, да он еще и машину полковника прихватил, а вы стояли и смотрели, как он уезжает. – Рой энергично повернулся к чемоданчику с деньгами и поинтересовался: – И что же это у нас получается? Теперь ты будешь настаивать, что половина принадлежит ей… – Он открыл чемоданчик и уставился на стопки крупных купюр. – Сколько тут, ровно миллион?
      – Миллион сто тысяч, – сказала Люси, сунула руку в соломенную сумку, которая лежала рядом с ней на диване, достала пачку сигарет и закурила.
      Рой снова посмотрел на Джека.
      – Мы с тобой делим остаток пополам или на три части? К черту Каллена, он нам ничем не помог.
      – Мы с тобой тоже мало что сделали, – заметил Джек. – Я же тебе говорю, Фрэнклин отдал деньги Люси. Я был там, я видел. Мне он никакой доли не выделял, не говорил: «Держи, это тебе, это Рою». Нет, он все отдал Люси. Она думала, что должна поделиться с нами, но я ее отговорил. Она отвезет все деньги в Никарагуа, поскольку именно этого хотел Фрэнклин.
      – Если б за дерьмо давали деньги, ты бы весь рынок им затопил, – фыркнул Рой. – Вижу, вы опять тут о чем-то сговорились. Так и слышу, как вы шепчете друг другу: «Посмотрим, может, нам удастся затуманить мозги старому дурню Рою. Скажем ему, что все деньги пойдут несчастным прокаженным…»
      – Так оно и есть, – кивнула Люси. – Они пойдут на больницу.
      – Он знает это, – сказал Джек, – ему просто нужен предлог.
      – Да о чем с вами говорить, – сказал Рой, захлопнул чемодан и снял его с бара. – Меня не мучила совесть, когда мы собирались отнять баксы у никарагуанцев, и уж тем более я могу забрать их у такой парочки неудачников, как вы. – Он аккуратно обошел Люси и добавил: – Есть проблемы – обращайтесь в полицию. Попробуйте объяснить, чем вы тут занимались.
      Джек сжал пальцами медный подсвечник, снял его со столика и прижал к себе, все еще ни на что не решившись.
      Рой приостановился в нескольких шагах от него, распахнул пиджак.
      – Думаешь врезать мне подсвечником, Джек? Да я родную мать пристрелил бы за миллион долларов.
      – Я тоже, – послышался голос Люси.
      Она поднялась с дивана, обеими руками сжимая никелированный отцовский револьвер. Медленно вытянула руки. Рой повернулся к ней – не всем телом, а только чтобы взглянуть, – и Рой сказал:
      – Черт, я и забыл. А наплечная кобура на тебе? Покажи-ка. Знаешь, Джек, такая, какую киношные копы носят.
      – Если попытаешься уйти с деньгами, я выстрелю в тебя, – предупредила Люси.
      – Сестрица, – заулыбался Рой, – если у тебя хватит пороха выстрелить, ты имеешь все права на эти деньги. – Он снова повернулся и сделал еще один шаг к двери, потом другой.
      Люси выстрелила, и Рой громко вскрикнул.

      Хелен открыла заднюю дверцу катафалка, потянула на себя каталку, стараясь одновременно выпрямить ее чертовы ножки. Подойдя к ней, Джек сказал:
      – Минутку, – и повернул удерживавшую ножки защелку. – Я справлюсь, – пообещал он, вытолкнул каталку и покатил ее по кирпичной дорожке через сад. Хелен смотрела ему вслед, удивляясь, отчего он так спокоен. Когда Джек вошел в тень деревьев, открылась дверь, выходившая в патио. Люси осталась стоять на пороге, придерживая дверь открытой. Джек управился быстро, выкатил каталку с лежавшим на ней человеком, сказал что-то Люси и поцеловал ее на прощание, прошел через сад к подъездной дорожке, к задней дверце катафалка. И, только помогая Джеку загрузить каталку, Хелен обнаружила, что лежавший на ней мужчина отнюдь не был мертв.
      Глаза его были открыты, между правой рукой и боком было запихнуто несколько полотенец. Он бормотал ругательства, стараясь побольнее уязвить, обозвал Джека непристойным словом, которое обычно адресуют женщинам. Джек и в ус себе не дул. Поднял каталку в катафалк и захлопнул дверцу.
      – Джек, я не могу везти в катафалке человека, который еще не умер! – возмутилась она.
      Джек попросил ее не суетиться, помахал рукой Люси, и Люси помахала ему рукой, по-прежнему стоя в патио.
      Хелен села за руль, Джек устроился рядом, закурив сигарету. Счастливый человек, ничто его не беспокоит.