Софена-младшая была, если говорить честно, немного нескладной: голенастая, с длинными руками, широкими плечами и узковатыми для женщины бедрами. Жесткие светлые волосы она заплетала в косы или просто стягивала на лбу ремешком. Одеваться предпочитала в штаны и длинную рубаху, подпоясанную широким ремнем. Она любила оружие, носила нож на поясе и короткий меч в ножнах за спиной.

И вместе с тем под всей этой напускной мужеподобностью скрывалась поразительная женственность: Софена как будто ожидала часа, чтобы влюбиться и расцвести. Роол ожидал этого с замиранием сердца. Он даже боялся загадывать, как отнесется к тому, что его дочка станет женщиной, начнет жить с другим мужчиной, уедет из отцовского дома…

Роол знал, что Софена уйдет на свою охоту еще затемно, и заранее попрощался с нею.

– Будь осторожна, милая. Если у нас в округе действительно завелась жуткая тварь, следует внимательно глядеть по сторонам.

Она засмеялась.

– То же самое я сказала нашим людям, помнишь? Не беспокойся обо мне, Роол. Я вернусь с добычей на плечах.

Он поцеловал ее в лоб, благословил и отправился спать. А Софена еще долго возилась со своим арбалетом, наполняла колчан, искала в сундуке плотный кожаный колет и все ходила, ходила, звякала оружием, пила воду, что-то торопливо жевала. Роол долго не мог заснуть, прислушиваясь к этим звукам, а потом все-таки провалился в сон и не услышал, как дочь ушла из дома.

И вот теперь она обнаружила одну из собак умирающей. Хищник действительно бродит поблизости. Софена поцеловала холодеющую морду верного друга и встала. Пора было двигаться дальше.

Она кружила по лесу, всматриваясь в каждую подозрительную выбоинку в земле, в каждую сломанную веточку. Хоть что-то, хоть малейший след! Но чудище как будто парило над землей. Оно не оставляло следов. И все же оно побывало здесь. И Софена не сомневалась в том, что оно вернется.

Девушка переночевала в деревне, у пастуха: она нередко останавливалась в этом доме, если собиралась охотиться на болотных птиц. Едва небо посерело, готовясь встретить рассвет, как Софена выбралась из дома. Она пошла по краю болота. В самой глубине трясины, по слухам, обитала старая русалка. Очень древняя. Она была юной в те годы, когда самый старый человек в Королевстве еще не народился на свет. За века существования русалка выросла в огромное чудище. При случае оно могло напасть на человека, утащить его в болото и съесть. Но русалка была стара, грузна и ленива. Для того чтобы стать ее жертвой, следовало отправиться прямиком в ее пасть.

А монстр, которого выслеживала Софена, обладал небольшим ростом и стремительно бегал.

Лошадь Софены осталась в деревне. Сегодня девушка шла пешком. То и дело она останавливалась, низко наклоняясь к земле. Несколько раз она видела нечто, напоминавшее следы. Но Софена не была уверена. Она никогда не видела подобных следов: они напоминали человеческие, однако с длинными острыми когтями. И гораздо мельче человеческих – приблизительно как отпечаток ноги семилетнего ребенка.

Два подобных следа, сильно размазанных и едва различимых, она нашла на краю болота, а один, более четкий, сохранился в пыли на окраине деревни.

Софена пошла в том направлении, куда указывал этот третий след. Она сочла его самым свежим. Скоро девушка вышла на проселочную дорогу, которая выводила на большой проезжий тракт. По этому тракту можно было доехать до крупных городов и даже до столицы. Впрочем, Софена никогда не была в столице. Единственный город, где она побывала, была Даркона – место проведения конских ярмарок.

Несколько раз Софена останавливалась и прислушивалась, но ни звука до нее не доносилось. И тем не менее время от времени она совершенно точно знала, что за нею кто-то наблюдает. Пристальный взгляд из чащи леса замирал на девушке, заставляя ее холодеть и застывать на месте. Затем взгляд исчезал, и Софена переводила дыхание.

Ни разу она не позволила себе обольщаться мыслью о том, что ей-де почудилось. Нет, ей не чудится. Там, в чаще, кто-то есть. И с каждым разом этот кто-то подбирается все ближе.

Она осторожно сняла с плеча арбалет, зарядила сразу несколько стрелок. Остановилась посреди дороги и стала ждать.

Терпения ей было не занимать – недаром она любила охоту. Софена могла просидеть в засаде и час, и два – пока дичь не потеряет бдительность и сама не выскочит под стрелу охотницы.

Но сейчас она столкнулась с противником под стать себе. Внезапно Софена подумала: «А вдруг он – умный? Вдруг он мыслит так же, как я? Сидит сейчас в засаде и ждет, пока я сделаю ошибку… И потом набросится, вонзит клыки…» У нее мороз пробежал по коже, и она отчаянно тряхнула волосами. Ну вот еще! Станет она, Софена, дочь Роола, бояться!

Софена осторожно двинулась дальше по дороге. Теперь она явственно ощущала близость врага. Тот не сводил с нее глаз. Птицы замолчали, даже ветер затих в деревьях. Софена слышала только собственное дыхание и проклинала себя за неуклюжесть. До чего неловко устроен человек! Всегда он сопит и топочет.

Внезапно она заметила движение между деревьями слева от дороги. Софена быстро направила туда арбалет, но то, стремительно мчавшееся среди стволов, уже пропало. Спустя миг оно мелькнуло вновь, на сей раз справа.

«Он перебежал дорогу у меня за спиной», – поняла девушка. Холодный пот заструился у нее по спине.

Должно быть, у чудища имелся какой-то способ нагонять ужас. Ничем другим нельзя было объяснить то обстоятельство, что храбрая Софена испытывала сейчас страх.

Она закусила губу почти до крови. Не станет она бояться! В конце концов, перед ней – всего-навсего хищник. Живое существо. Любое живое существо может стать мертвым, если постараться.

Софена подняла арбалет, ожидая, когда ее будущая жертва появится в третий раз.

И тут оно выскочило на дорогу прямо перед Софеной. Девушка не успела заметить, когда и как это произошло: монстр словно бы вырос перед ней из-под земли. Она вскрикнула и выронила арбалет.

Живой клубок тумана, из которого тянулись когтистые лапы, покатился по дороге навстречу охотнице. Софена выхватила кинжал, расставила пошире ноги, стиснула зубы.

– Я не побегу, – поклялась она себе. – Это моя земля, и я не побегу от него…

Страшно было лишь несколько последних мгновений, а затем Софену обожгло болью: чудище впилось в ее плечи, процарапало ей бедра. Она несколько раз ударила ножом, наугад. В тумане, куда погрузило ее напавшее существо, девушка ничего не видела. Серые плотные клочья плавали у нее перед глазами, залепляли веки, лезли в рот, норовили забить ноздри. Здесь было трудно дышать, воздух стал сырым и липким.

Стараясь не обращать внимания на жгучую боль, Софена вновь и вновь била ножом. Ей показалось, что она задела врага. Лезвие вошло во что-то тугое и застряло. Скрежещущий вопль разорвал туман, на миг марево разошлось, и перед Софеной появились широко разинутая клыкастая пасть и горящие желтые глаза. Затем туман сомкнулся вновь.

Барахтаясь во мгле, Софена изо всех сил отталкивала от себя упругий ком плоти, пытавшийся поглотить свою жертву. Она ударила кулаком и попала по выставленным клыкам. Зуб чудища рассек руку девушки почти до кости. Софена закричала.

И словно бы в ответ совсем близко раздалось лошадиное ржание, а затем – свист бича. Несколько хлопков опять разогнали туман, и Софена увидела человеческую руку, сжимающую рукоятку бича. Затем мелькнули лицо и вторая рука, с тонкой шпагой. Высоко задирая шпагу, незнакомец нанес чудищу несколько стремительных ударов: в холку, в основание шеи, в спину – туда, где у обычных животных сердце.

Скрежещущие звуки сделались невыносимо громкими. Софена прижала ладони к ушам и завизжала, присев на земле. Горячая кровь бежала по ее рукам, капала с локтей, но девушка не замечала этого. Она упала на дорогу и покатилась прочь, подальше от тумана и воплей.

Затем она остановилась. Она лежала в пыли, лицом вниз. Девушка приподнялась на локтях, повернула голову и заставила себя смотреть на происходящее.

Она увидела богатую, разукрашенную карету, остановившуюся посреди дороги. Две лошади дико косили глазами и норовили рвануть прочь с места, но возница удерживал их каким-то чудом, казалось, потому, что животные были насмерть перепуганы.

Клубок тумана разваливался на части. Гнилые серые клочья расползались по дороге и таяли. Среди них корчилось существо, отдаленно напоминающее человека: костлявое, ниже обычного человеческого роста, с неестественно длинными когтистыми конечностями.

Какой-то человек в богатом платье поднялся с земли и, сверкнув игольной шпагой, проткнул поверженное чудище в последний раз. Затем перешагнул через затихший труп, подошел к карете и прижался лбом к закрытой дверце. Софена видела, как ходуном ходят его лопатки: он тяжело переводил дух.

Возница поглядывал на человека со шпагой. Затем что-то сказал. Воин удивленно отпрянул от кареты, огляделся по сторонам и наконец встретился взглядом с Софеной.

– Ты жива! – вскрикнул он, выронил шпагу и бросился к девушке.

Она обессиленно опустилась в пыль. Уставилась на свою рассеченную руку. Кровь все бежала и бежала, и Софене ужас как жаль было этой крови. «Остановись, – мысленно просила она, – вернись обратно в жилы. Ты нужна мне. Не уходи в землю…»

Неожиданно перед самыми глазами Софены появилось мужское лицо. Самое обыкновенное человеческое лицо, круглое, с карими глазами, обрамленное темно-каштановыми волосами. После пережитого в одиночестве ужаса увидеть перед собой человека было счастьем. И Софена молча заплакала.

– Что там с ней, Эмери? – донесся крик возницы.

Эмери, не отвечая, поднял девушку на руки. Пачкая пылью и кровью богатое дорожное платье, понес к карете.

Уида спрыгнула с козел, наклонилась над Софеной. Потом перевела взгляд, на своего спутника.

– По-моему, она сильно пострадала. Храбрая девочка. Хотела одна одолеть ту нежить.

Эльфийка подошла к монстру, пнула его ногой.

– Отвратительная дрянь.

– Ты знаешь, что это такое? – спросил Эмери. Он смотрел не на Уиду и не на чудовище, а на Софену. Девушка оставалась в сознании. Она тихо дышала и даже, кажется, пыталась улыбаться. Эмери отвел прядь волос с ее лица.

– Кажется, знаю, – донесся пронзительный голос Уиды. – Отец рассказывал о таких.

Отец Уиды, Аньяр, был одним из тех эльфов, что бродили вместе с королем Гионом по серому Междумирью. Много лет назад они убили чудище, что жило в туманах и стерегло тропы между миром людей и миром Эльсион Лакар.

– Но ведь Гион и Аньяр уничтожили его… – Эмери тоже помнил эту историю.

– Может быть, их было несколько. Или этот – потомок первого. Мы ничего не знаем о том, как они существуют там, в туманах, – возразила Уида.

– Нужно… забрать его, – прошептала Софена.

Эмери наклонился над ней, приблизил ухо к ее губам.

– Что ты говоришь, милая?

– Нужно забрать его с собой, – чуть громче повторила Софена. – Показать людям. Чтобы не боялись. Что оно мертво.

– Девочка говорит дело, – подала голос Уида. Оказывается, она – стоя в отдалении – превосходно все слышала. – Так что ты укладывай ее в карету, а я подберу труп и привяжу его, с твоего разрешения, на крышу.

– Почему на крышу? – возмутился Эмери.

Уида уперлась кулаком в бедро.

– По-твоему, я должна усадить его верхом на лошадь?

Эмери сдался.

– Поступай как знаешь…

Он осторожно уложил Софену на обитую сукном скамью внутри кареты.

– Тебе удобно?

– Вполне.

– Куда тебя везти?

– Прямо по дороге, до мельницы, – сказала девушка. – Дальше придется по лесной тропинке. Я покажу.

– Как тебя зовут, милая?

– Софена, и я вовсе не «милая». Я – дочь здешнего землевладельца.

Услышав имя девушки, Эмери вздрогнул. Давно ему не доводилось слышать этого имени.

– Твоего отца зовут Роол? – спросил он на всякий случай.

– Вы с ним знакомы? – удивилась девушка.

– Полагаю, да…

– Вот и хорошо, – вздохнула она.

Спустя миг она уже крепко спала, положив голову на колени Эмери.

Карета, гремя и подпрыгивая, скакала по лесной дороге. Мертвое чудище с болтающимися руками и ногами было привязано к крыше. Уида постаралась и придала монстру как можно более жалкий вид, растянув его между двумя фонариками, что крепились к передним углам кареты.

Эльфийка умело правила лошадьми. Сейчас в ней трудно было признать супругу регента, величественную даму, что являла себя народу во время дворцовых праздников. На ней было холщовое платье со шнурованным корсажем. Черные волосы убраны под платок, смуглое лицо с ослепительной белозубой улыбкой кажется просто обветренным и загорелым: Уида умела скрывать свою эльфийскую темнокожесть, притворяясь обычной простолюдинкой, и у нее это недурно выходило.

Крестьяне, завидев карету, сбегались к дороге. Уида охотно показывала им чудище и некоторым дозволяла заглядывать в окошко, дабы полюбоваться раненой Софеной.

– Ежели бы не госпожа, быть нам всем мертвецами, – повторяла та женщина, что первой заметила монстра на краю деревни. – Это все она, все госпожа Софена… Да хранят ее небеса!

Эмери, скрываясь в полумраке кареты, молчал. Он был слишком потрясен этой неожиданной встречей. «Софена-маленькая»! Он помнил, как презрительно кривила губы ее тетка, когда рассказывала о женитьбе своего брата. По словам Софены-старшей, Роол, обзаведясь семьей, превратился в скучнейшего обывателя. А Роол, даже не подозревая о разочаровании сестры, продолжал боготворить ее. И дочку назвал в ее честь.

Интересно, какой выросла Софена-вторая? Держалась она храбро. И, кажется, не слишком задавалась, даже когда слышала, как крестьяне дружно возносят ей хвалу. Но никогда не следует судить о человеке, пока он болен, голоден или в плену. Здоровый, сытый и свободный может оказаться полной противоположностью первому впечатлению.

Софена застонала во сне, и Эмери погладил ее по лицу. Вздохнул.

– Нет, все-таки ты – милая…

Роол вышел навстречу шествию: его уже успели предупредить. Широким шагом пересек сад, выскочил за ворота и бросился к карете.

– Что с ней?

Уида натянула поводья.

– Вы – здешний землевладелец, Роол? Рада приветствовать вас.

– Где она? – рявкнул Роол, не обращая внимания на женщину, что весело скалилась ему с козел.

– В карете, разумеется.

Роол распахнул дверцу и встретился глазами с Эмери.

– Она жива?

– Устала и спит, – сказал Эмери спокойно и пошевелился. У него затекли ноги. – Помогите мне вытащить ее. Она потеряла много крови.

Роол подхватил девушку и сам выволок ее из кареты. Софена на миг проснулась.

– Роол, – пробормотала она. – Ты уже видел? Я убила его!

– Видел, видел, – ответил Роол, который до сих пор даже не удосужился взглянуть на чудовище.

Он понес Софену в дом. Уида свистнула лошадям и направила карету в ворота усадьбы.

К ужину Софену, с перевязанными ранами, облаченную в просторные одежды, умытую и выспавшуюся, доставили в столовую. Гости уже сидели за столом, однако без Софены не приступали к трапезе, только тянули вино и беседовали.

Роол без тени смущения извинялся за холодный прием, оказанный посетителям.

– Под утро мне снилось, что моя дочь погибла, – объяснил он. – А когда я проснулся, совершенно разбитый, она уже ушла из дома. Она и раньше так поступала. И всегда возвращалась с добычей. Но на этот раз все обстояло как-то иначе…

– Вы поверили в существование монстра, когда вам рассказали о нем? – полюбопытствовала Уида.

Роол пожал плечами:

– Мои крестьяне – люди достаточно здравомыслящие. Суеверные, конечно, как все мы, южане, но не настолько, чтобы изобрести чудище на краю собственной деревни.

– Поверили и все-таки отпустили девочку на опасную охоту, – пробормотал Эмери.

Роол глянул на него укоризненно.

– Посмотрел бы я на вас – как бы вы ее не отпустили! Моя дочь – настоящий воин. Даже я побаиваюсь с нею спорить. Она отважна, а кроме того, превосходно владеет оружием…

Он опустил голову и добавил:

– По правде говоря, поначалу я счел, что у нас озорует какой-нибудь волк или крупная лисица…

При появлении Софены все встали. Она еле заметно улыбнулась. Слуги устроили ее в мягком кресле с высокой спинкой, подставили под ноги скамеечку. Роол подошел к дочери, поправил подушку у нее под головой.

– Тебе удобно?

Она сморщилась:

– У меня болит все тело. И я очень хочу есть.

Однако проглотить она смогла лишь несколько кусочков. Уида, внимательно наблюдавшая за девушкой, приказала слугам убрать со стола.

– Лучше мы поужинаем потом, тайно, – предложила супруга регента. – А пока поболтаем. Ты знаешь, Софена, что мой спутник, вот этот превосходный человек, который спас тебе жизнь, учился в Академии Коммарши вместе с твоей знаменитой теткой?

Девушка уставилась на Эмери, недоверчиво сияя:

– Вы знали Софену-старшую?

– Да, – сказал Эмери, в мыслях проклиная болтливость Уиды.

Роол теперь тоже сверлил его взглядом. Вспоминал, должно быть, тот день, когда приехал в Коммарши – забрать тело сестры.

– О, – выговорила Софена, – и какой же она была?

Эмери молчал. Роол попытался спасти положение:

– Я тебе все о ней уже рассказал, Софена. Добавить нечего.

– Всегда найдется что добавить, – возразила Софена. – Ты рассказывал со своей точки зрения, а я хочу послушать другую. Какой она была, мой господин?

– Ты – лучше, – выпалил Эмери. И вдруг почувствовал, что горячая краска заливает его лицо.

Уида громко расхохоталась:

– Вот вам и правда, мои дорогие господа!

– Но это действительно правда. – Эмери решил защищать свое мнение.

Роол насупился, но долго сдерживаться не смог – засмеялся.

– Что ж, сдаюсь. Моя дочь – лучше всех на свете.

– Присоединяюсь, – кивнула Уида. – А теперь, пока мы окончательно не испортили девушку неумеренными похвалами, предлагаю обратиться к моей персоне и моим неотложным нуждам. Сейчас неподалеку отсюда находится регент Талиессин, и я хочу…

Роол сдержанно заметил:

– Боюсь, регент Талиессин занят. Он разбирает земельную тяжбу между родственниками, а эта история – давняя и запутанная.

Уида махнула рукой:

– Мне безразлично, чем занят мой муж. Главное – другое: я намерена помешать ему.

– Ваш муж?..

Любо-дорого было посмотреть, как побледнел Роол, как неуклюже вскочил он с места и поклонился Уиде. Софена сощурила глаза и вдруг встретилась взглядом с Эмери. Казалось, девушку позабавила неловкая ситуация, которую нарочно подстроила Уида.

– Да, – с наслаждением протянула Уида, – я – супруга регента. Вам разве не доложили? – Короткий, укоризненный кивок в сторону Эмери. – Мой спутник страшно неловок! Но мы все, – новая очаровательная улыбка, – должны найти в себе силы простить его. Эмери – композитор. Он полностью погружен в свои гениальные замыслы. Он даже не замечает, кто сидит у него на козлах и правит его лошадьми.

– Мы так и подумали, – пробормотал Роол. – Вы ведь правили лошадьми.

– Да, и была одета соответствующе, – согласилась Уида. – Потому сядьте, мой добрый хозяин, и не чувствуйте себя смущенным.

Роол рухнул в кресло. Последними словами Уида фактически добила его.

– Чем могу служить супруге регента? – спросил наконец Роол.

– Я желаю нанять у вас некоторое количество молодых девушек и пять-шесть парней, – сказала Уида. – Все они должны быть достаточно бесстыдными и не слишком уродливыми на вид.

– Если ваша милость пояснит, какую именно работу должны выполнять эти люди, – сказал Роол, – мне будет проще подбирать кандидатуры.

– О, ничего особенно трудного! – оживилась Уида. – В полураздетом и причудливом виде им надлежит поднести регенту несколько даров. Разумеется, в тот самый миг, когда он выносит свой несправедливый приговор, и ни минутой позже! Растет ли у вас поблизости такое растение – пышные розовые и белые цветки на голых ветках без листьев, с одними только острыми шипами?

Ответила Софена:

– Разумеется, ваша милость. Этот сорняк у нас тут повсеместно. Он называется «уида».

– О, я знаю! – таинственно улыбнулась Уида. – И, что гораздо важнее, – Талиессин тоже знает это.