8

Айрис от души повеселилась. После резких перепадов настроения Джералда было большим облегчением видеть, как кто-то наслаждается твоей компанией. Кроме того, Джек не задавал никаких бестактных вопросов о ее отношениях с Джералдом, на которые она вряд ли смогла бы ответить. Иногда, правда, она ловила себя на том, что ей хотелось бы, чтобы Джералд, а не Джек, скатывался вместе с ней с крутых заснеженных склонов.

Кто согласился бы променять солнечную безмятежность Джека на высокомерие и душевную холодность Джералда? Да ни одна женщина в здравом уме не согласилась бы на это…

Но когда Джек брал ее за руку, чтобы помочь сесть на подъемник, или стряхивал с нее снег, она не чувствовала ничего. Никакого волнения. Никакого желания. Никакого кипения крови. Тогда как даже легкое прикосновение Джералда вызывало в ее душе бурю страстей…

Если бы она поехала в яхт-клуб с Джеком, она бы нисколько не волновалась. Джек был надежный, практичный и благоразумный. Как и ее жизнь в последние годы.

На следующее утро она вышла из дома, чтобы попрощаться с Джеком. Он радушно поцеловал в щечку, а Айрис взяла с него обещание позвонить ей, когда он будет в Англии.

Она махала рукой, пока его машина не скрылась из виду, а затем повернулась к дому. Еще три дня – и она свободна. А затем она вернется домой, к своей нормальной жизни, работе весь день напролет, к своим обычным тревогам и радостям.

Айрис открыла дверь и вошла в дом. Джералд стоял у окна, как изваяние.

– Интересно, будешь ли ты так расцеловываться со мной в субботу? – проворчал он.

Айрис подняла брови.

– Ты ревнуешь?

– Не смеши меня! Кстати, ты придерживалась условий контракта? Или выложила ему все о Стефане, о нашем договоре, о нас с тобой и о том, какой я негодяй?

– Из-за присущего тебе самомнения ты вряд ли поверишь мне, но мы о тебе вообще не говорили.

– Вы с ним И в горах целовались, когда вас никто не видел и вы были совсем одни?

Гнев, сначала охвативший ее, вдруг сменило острым отчаянием, поразившим ее своей силой.

– Неужели ты до сих пор продолжаешь думать, что я готова броситься на шею первому попавшемуся мужчине? Ты настолько не доверяешь мне, что готов верить россказням людей, которых ты никогда и в глаза не видел? Господи, когда же все это закончится…

– Я тоже этого жду не дождусь.

Джералд повернулся и ушел, выражая даже своей спиной ненависть к ней.

Айрис посмотрела ему вслед. Единственное, что этот мужчина может дать ей, – еще несколько распоряжений.

Крошечные острова сияли как изумруды на полированной поверхности моря. Из окна небольшого двухмоторного самолета Айрис наблюдала, как небольшое зеленое пятно внизу стало расти, набухало красками, растягивалось в ширину, пока наконец не превратилось в остров. Отсюда, с высоты птичьего полета, не было заметно никакого присутствия людей. Остров чудился необитаемым райским уголком, затерянным среди необозримого океана. Джералд начал снижение, и вскоре Айрис увидела здание аэропорта.

Трудно было придумать более фешенебельное место. Ах, если бы она была здесь одна и могла бы гулять, где ей заблагорассудится… Не особенно стараясь скрыть враждебность тона, она заявила:

– Завтра утром я пойду нырять с аквалангом.

– Ни в коем случае. Одной это делать опасно. Тебя обязательно кто-то должен сопровождать.

– Я обязательно кого-нибудь найду. Я думаю, что это будет не слишком трудно. При моей-то репутации.

– Айрис, прекрати, а то я буду вынужден сделать аварийную посадку прямо на воду.

Она прикусила губу, наблюдая, как умело Джералд сажает самолет. Когда моторы замерли, служащий забрал их багаж, и через пять минут водитель доставил их к зданию яхт-клуба.

Основное здание грациозного белого ансамбля величественно расположилось среди цветущих южных деревьев. Элегантные колоннады, тянущиеся по обоим этажам особняка, были окружены затененными верандами. Все комнаты – и вверху, и внизу – выходили на открытые прохладному дуновению морского ветерка балконы и галереи. Окна с резными ставнями надежно закрывались во время шторма.

Управляющий провел их в восточное крыло, выходящее окнами на океан. Он открыл дверь в самом конце коридора.

– Спальня налево, ванная – направо. Гостиная с баром и со всем необходимым. Господин Стоктон, ваш клиент будет ожидать вас в главном баре в семь часов, а обед в восемь.

Айрис не очень внимательно слушала его объяснения, потому что ее потрясло одно слово – спальня. Ведь он же так сказал? Спальня налево… Он ведь употребил единственное число – спальня, а не спальни. Как только управляющий ушел, она прошла через гостиную, открывая все двери, которые попадались ей на пути. Она обнаружила, что одна из них вела в обширную ванную комнату, а вторая – в спальню с кроватью огромных размеров. Айрис не могла скрыть своей ярости:

– В контракте не было оговорено, что я должна спать с тобой! Как ты посмел подстроить все это?

Джералд нетерпеливо прервал ее:

– Я заказывал номер еще до того, как узнал, что ты вообще существуешь. К тому же эта кровать настолько велика, что здесь могут спать человек пять, даже не прикоснувшись к друг другу.

– Я не буду спать с тобой!

– Тогда спи на диване.

Все зашло слишком далеко. Это стало последней каплей после нервного напряжения последней недели. Гнев Айрис куда-то испарился, и она, которая принципиально никогда не плакала, вдруг разрыдалась. Слезы ручьем полились по ее щекам, и она была не в силах остановить их, как ни пыталась.

Закрыв лицо руками, она рванула в ванную, стремясь закрыться там, чтобы прореветься в одиночестве. Но Джералд схватил ее за плечи и подвел к кровати.

– Оставь меня в покое, – выкрикивала Айрис сквозь слезы. – Не трогай меня! Господи, почему это все происходит со мной?

Джералд усадил ее на кровать, обнял и сказал дрогнувшим голосом:

– Айрис, не плачь. Ну, пожалуйста, не плачь…

– Хочу – и буду плакать! Не указывай мне! – продолжала бушевать она. – Как мне все это надоело…

Джералд прижал ее к груди, и теперь ее рыдания гасли в его рубашке. Его руки нежно гладили ее спину, его щека касалась ее волос, и он каким-то непостижимым образом умудрился успокоить ее.

– Я никогда не плачу, – произнесла Айрис, отстраняясь. – Я не плакала даже из-за Клема и из-за этих дурацких статей. С чего это вдруг я так раскисла?

– А почему ты никогда не плачешь, Айрис?

Пережитые эмоции как будто развязали ей язык.

– Я еще в детстве научилась сдерживать слезы. Когда Стефан ушел от нас, моя мать не позволяла мне плакать из-за него. А когда я повзрослела и похорошела, я стала ужасно раздражать ее, и она не могла дождаться, когда же я уйду из дома. Это было так обидно… Но я была слишком гордой, чтобы показывать ей свои переживания, а потом я, наверное, просто разучилась плакать.

– Ты встречаешься с твоей матерью?

– Иногда, очень редко. Мы с ней предельно вежливы, будто ничего и не произошло, но наши отношения настолько фальшивы, что меня просто тошнит. А мой второй отчим такой консервативный и скучный… К нему я тоже не чувствую особой теплоты.

– А ко мне?

– Чего ты опять от меня хочешь? – уже нормальным голосом возмутилась она.

– Так ты намерена спать на софе? – спросил Джералд странным голосом.

– Боюсь, ты не обладаешь галантными манерами и не собираешься отдать мне кровать.

– С какой это стати? Меня твое соседство нисколько не смущает. С чего это ты боишься спать со мной в одной постели?

Она посмотрела на него ошалелыми глазами.

– А ты не помнишь, что случилось, когда я поцеловала тебя? Да я к тебе не подойду ближе, чем на пятнадцать метров.

– Так тебя ко мне тянет?

– Ты всегда такой тупой? У меня не было мужчины уже четыре года, так что нечего мнить что-то о себе.

– Ты хочешь меня, но собираешься мучиться всю ночь на этом диване, который сконструирован скорее для красоты, чем для удобства, просто потому, что не рискуешь заняться любовью со мной? Это вовсе не согласуется с твоей репутацией.

– Вот видишь, – прошептала она.

Он вздохнул и положил руки ей на плечи.

– Айрис, если бы ты знала, как мне хочется поверить тебе.

– Так что же тебе мешает?

– Не знаю, – неуверенно сказал Джералд.

– Мне нужно высморкаться, – решительно сказала Айрис и освободилась из его объятий.

Она прошествовала в ванную. Из зеркала в золоченой раме на нее взглянула женщина с распухшим носом и покрасневшими глазами. Затем она увидела, что Джералд стоит за ее спиной.

– Ну я и чучело.

– Ага.

Несмелая улыбка появилась на ее лице.

– Если мне нужно хотя бы отдаленно напоминать любовницу очень богатого человека, мне предстоит как следует потрудиться. Так что, дорогой, ты свободен.

Его глаза встретились в зеркале с ее лукавыми глазами. Айрис с новой силой ощутила его обаяние, и ей стало страшно. А что, если она сдастся? Не будет ли она жалеть об этом всю свою оставшуюся жизнь? Она неохотно отвела взгляд.

– Коктейль через двадцать минут. Нам нужно поторопиться.

Джералд взял Айрис за плечи, повернул лицом к себе, сердито поцеловал в губы и отпустил так внезапно, что ей пришлось вцепиться в край раковины.

Айрис взорвалась:

– Ты считаешь, что можешь целовать меня, когда тебе заблагорассудится, а затем отталкивать, как будто я бездушный кусок дерева?

– Когда ты сердишься, ты становишься еще красивее, – сказал он таким тоном, будто он действительно говорил о куске дерева. – Я сейчас схожу и найду тебе инструктора по подводному плаванию назавтра. Но к обеду тебе нужно вернуться.

– Мне не нужен инструктор. Я и сама прекрасно плаваю!

– Одна ты не будешь нырять, – сказал, как отрезал, Джералд и удалился.

Ну вот, еше один приказ. Выходя из ванной, Айрис скорчила недовольное лицо. Затем она оделась в светло-оранжевый брючной костюм и поработала над лицом, чтобы скрыть последствия стихийного бедствия. Итак, Джералд начинает доверять ей. Это, казалось, должно было заставить ее радоваться. Но вместо этого ее страх только окреп. Каждый раз, когда она выставляет свои работы, она позволяет зрителям заглянуть в свою душу и не боится быть осмеянной и оплеванной. Так почему же она так страшится этого человека?

Если бы она знала ответ на этот вопрос, ее бы не пугал один только вид этой роскошной кровати.

Айрис спала на диване. Вернее, не спала на диване. Всю ночь она ворочалась и ерзала на этом узеньком ложе, которое, по ее убеждению, было спроектировано садистом. И это после того, как весь вечер она старательно играла роль хозяйки бала, улыбаясь так усердно, что в конце концов у нее разболелись челюсти. Наконец она решила, что пора вставать. Было семь часов, и Айрис спустилась в ресторан, чтобы позавтракать перед погружением с аквалангом. Через пять минут к ней присоединился Джералд.

– Я тоже решил поплавать.

Айрис так хотелось побыть одной хоть несколько часов! С каждым днем ее нервная система сдавала все больше. Ее чувства отразились на лице, и Джералд сухо проговорил:

– Мне начинает казаться, что, когда ты говоришь, что ненавидишь меня, ты несколько приуменьшаешь силу своих чувств.

– Меня всегда учили быть вежливой.

– Тогда улыбайся, дорогая. Улыбайся, улыбайся, к нам направляется официантка.

Его голос был хрипл и приглушен. Поднеся ее руку к губам, он слегка прикоснулся к ней.

Тело Айрис словно прошило током, и она в ужасе отшатнулась от Джералда. Подошедшая официантка невозмутимо спросила:

– Вы что-нибудь уже выбрали, мадам? Айрис сказала наугад:

– Фруктовый салат, тост и кофе.

Эти блюда наверняка были в меню каждого ресторана.

Джералд заказал себе завтрак и, когда официантка отошла, сказат хрипловатым шепотом:

– Любая женщина была для меня открытой книгой, но только не ты. То ты говоришь, что видеть меня не можешь, то смотришь так, будто готова съесть меня на завтрак.

Самое смешное было то, что именно этого ей и хотелось сейчас. Какую-то долю секунды она подумывала, а не вернуться ли им в комнату и не завалиться ли в эту роскошную кровать. Но что если Джералд тоже скажет ей, что она бесчувственна как бревно, что она холодна как рыба, что ее красота не радует ни ее саму, ни кого-то другого?

Второй раз она этого просто не переживет, это слишком унизительно.

Она призналась себе, что боится ложиться в постель с Джералдом. Ей было легче встретиться с самыми строгими художественными критиками, чем с мужчиной.

– Айрис, что случилось? У тебя такой несчастный вид…

Сочувствие и забота в его голосе тронули ее.

– Ничего страшного. До завтра заживет, – пробормотала она.

– Давай на время забудем о Стефане, о нашем договоре, об этой проклятой кровати… Просто пойдем поплаваем. Солнце, океан, прилив, чудесная природа, и больше ничего. Может быть, нам повезет и мы увидим дельфина. Идет?

Она опять чуть не расплакалась. Что же это с ней такое? &

– Ты уже плавала с аквалангом? – спросил Джералд.

Айрис добавила сливки в кофе и без особого аппетита посмотрела на свое блюдо, на котором были затейливо разложены фрукты.

– Да, конечно. Стефан учил меня этому когда-то.

Она задумалась и неуверенно произнесла:

– Ты никогда не рассказывал мне о своей семье.

– Здесь и рассказывать нечего. Мои родители умерли.

– У тебя есть брат или сестра? После небольшой паузы он сказал:

– Нет.

Каким-то внутренним чутьем Айрис поняла, что Джералд что-то скрывает. Она поддела спелую клубнику вилкой.

– Я тоже единственный ребенок в семье. Каждое рождество, начиная с пяти лет, я писала страстное письмо Санта Клаусу с просьбой прислать мне маленькую сестричку. А потом кто-то из друзей рассказал мне, что Санта Клауса не существует. Айрис печально улыбнулась.

– А тебе когда-нибудь хотелось братика или сестричку?

– У меня была сестра. Она умерла. Повисла тяжелая тишина.

– Прости, Джералд.

– Ничего, это было давно. Давай не будем больше об этом.

Ей показалось, что какая-то невидимая ширма отгородила их друг от друга. Было ясно, что он не собирается рассказывать ей о своей сестре. Что бы с ней-ни случилось, как бы давно она ни умерла, эта боль все еще была свежа в его сердце.

Айрис хотелось пожалеть его, приголубить, но она вспомнила, что всего через несколько дней она собирается навсегда вычеркнуть его из своей жизни. Нет, я ни за что не прикоснусь к нему больше, подумала она про себя.

Но разве она сможет забыть мужчину, который доводил ее до такого гнева, как никто другой в ее жизни, и в то же время завораживал ее, чей характер озадачивал и очаровывал ее. Может, она больше никогда его не увидит… Как она будет жить тогда…

Она ела малину, не чувствуя ее вкуса. Когда в последний раз она ощущала, что жизнь полна таких разнообразных эмоций? В компании Джералда она была то счастливой, то разочарованной, то разъяренной. После разрыва с Клемом она похоронила себя в мастерской, ей было наплевать на свой внешний вид и на представителей противоположного пола. Ее карьера процветала. Но она сама…

– Ты слышала, что я сказал? – внезапно спросил Джералд.

– Что?

Айрис никак не могла собраться с мыслями.

– Ты дашь мне свой номер телефона? Она моргнула.

– Да, конечно. Если ты дашь мне свой.

– У меня есть номер, по которому до меня всегда можно дозвониться.

И потом, помолчав немного, Джералд добавил дрогнувшим голосом.

– Я не могу представить себе, что мы просто скажем друг другу «до свидания» и разойдемся разными дорогами.

– И я тоже, – призналась Айрис. На ее лице появилось слабое подобие улыбки.

– Если я сейчас опять разревусь, ты ведь ни за что не поверишь, что я никогда не плачу.

– Ты никогда не пользовалось своей внешностью, чтобы способствовать своей карьере?

– Если не считать Клема.

– Ты была совсем молоденькой и неопытной.

– Я была влюблена в него. По крайней мере мне так казалось. Но однажды он украл мой эскиз и не хотел в этом признаваться. Это стало концом наших отношений.

С неожиданным чувством Джералд сказал:

– Давай забудем о том, что мы ссоримся по пять раз на дню, и пойдем купаться.

– Не пять раз, а десять.

– Даже по этому поводу я не буду спорить с тобой сегодня, – засмеялся Джералд, отодвигая стул.

Когда он смеялся, он выглядел таким беззаботным, таким полным жизни, таким мужественным!

Он поверил ей! А еще он попросил ее номер телефона!

Айрис последовала за Джералдом к выходу из зала ресторана, и на ее лице играла счастливая улыбка.

9

Воды океана были изумрудно-зелеными.

Айрис осторожно входила в теплую морскую воду. Ее окатило набежавшей волной, и через мгновенье они с Джералдом очутились в другом мире. Тяжесть акваланга уже не давила ей на плечи, она легко и свободно скользила в светлой, чуть зеленоватой толще океанической воды. Джералд плыл рядом. Они вместе с радостью открывали сказочное царство подводных владений.

Пробивающийся сверху солнечный свет насыщал теплым туманным сиянием зеленовато-голубую воду, поблескивающие длинные иглы круглых морских ежей и пеструю окраску суетящихся рыб.

Джералду было не до красот природы, он видел только Айрис. У него пересохло во рту, когда он смотрел, как грациозно извиваясь, словно легендарная русалка, она перебирала ластами. Она наслаждалась этим невесомым свободным скольжением, и маленькие пузырьки воздуха наперегонки бежали от ее дыхательной трубки к поверхности, отдыхающего океана. Она была так непохожа на всех тех женщин, которых он знал прежде. Глупо было судить ее по установившимся стереотипам и второсортным газетам.

Он обязательно должен переспать с ней. Чем скорее, тем лучше.

До того, как их дороги разойдутся? Он это хотел сказать? Самым первобытным способом заявить свои права на нее? Показать ей и всему миру, что она принадлежит ему, и только ему? Она ведь обрадовалась, когда он попросил ее телефон.

Айрис остановилась, чтобы перевести дух. Она стала с любопытством наблюдать за лимонной рыбкой-хирургом, хлопотавшей в зеленых зарослях. Она видела, как Джералд, увеличив яркость фонаря, рассматривает колючих морских ежей. Поплавав еше немного, они медленно стали подниматься на поверхность.

Выходя из тихо набегающих на берег волн, Джералд снял водолазную маску и спросил Айрис:

– Ну как?

– Замечательно! – воскликнула девушка. – Прекрасно, восхитительно, чудесно! – И замерла, глядя на океан. – О, Джералд, – прошептала она, – а это что такое?

Из воды показалось гибкое серебристое тело. Сделав пируэт над водой, оно опять исчезло в глубине вод, оставив на поверхности лишь расходящиеся круги. Затем появились еще три дельфина, один поменьше, чем два других. Их тела изогнулись с непередаваемой грацией, а затем тоже исчезли. Вода закипела и успокоилась.

Первый дельфин появился опять, подпрыгнув высоко в воздух, его плавники ярко сверкнули на солнце, брызги разлетелись в разные стороны. Джералд исподтишка наблюдал за Айрис. Она, как зачарованная, не могла оторвать взгляд от движений дельфинов, исполненных изящества. Интересно все же, как она будет выглядеть, когда они займутся любовью?

Сколько еще ему осталось ждать?

Дельфины появлялись еще дважды. Затем поверхность океана опять превратилась в полированное нефритовое зеркало.

Айрис сказала негромко:

– Какое чудо… Спасибо тебе большое, Джералд, за то, что привез меня сюда.

– Не за что, – усмехнулся он.

– О чем ты думаешь? – спросила Айрис с любопытством, расстегивая водолазный костюм.

– О-о-о, – засмеялся Джералд. – Ты уверена, что хочешь знать мои мысли? Я думаю, что тебе лучше перебраться спать на кровать.

– Не думаю, что это хорошая идея, – твердо сказала Айрис, даже слишком твердо.

Она бросила на Джералда грозный взгляд:

– Почему ты так настойчиво пытаешься затащить меня в постель? Чтобы назавтра распрощаться и отправиться к следующей женщине?

– Я никогда так не поступаю! – возмутился Джералд.

– Да ты ведь никогда не был влюблен. Тебе нужна близость только одного рода. Ты даже не хочешь рассказать мне о себе.

– Айрис, мы опять спорим.

– Я предпочитаю спорить, чем покорно соглашаться на все, что ты пожелаешь.

Джералд почувствовал перемену в ее настроении и спросил невинно:

– Хочешь миндаля в шоколаде? Айрис удивленно посмотрела на него.

– От тебя запросто можно с ума сойти… – выдохнула она. – Давай.

Но он притянул ее к себе и поцеловал.

– Ты на вкус лучше всякого шоколада.

– Самый лучший комплимент, который я получила сегодня. Хотя, по-моему, он же и единственный.

Джерадд засмеялся, вытащил водонепроницаемую сумочку и насыпал ей в руку конфет. Они расположились на ослепительно белом песке.

– Ты так же изящна, как дельфины.

– А ты похож на скалу. Такой же невозмутимый.

– Ты прекрасна, как морской анемон. Когда они ныряли, он показывал ей морские анемоны, прилепившиеся к поверхности скал. Они были похожи на какие-то фантастические цветы.

– Ха! О, я знаю с кем тебя сравнить. Ты похож на морской прилив – такой же неотвратимый и опасный.

– Я? Опасный?

– Не просто опасный, а очень опасный, – заявила Айрис. – Дай мне еще орешков.

Если бы только она ему так не нравилась… Если бы он только не был уверен, что для нее его деньги ничего не значат… Если бы она не была так невероятно красива… Если бы все было иначе, может, ему было бы легче распрощаться с ней завтра? А если он все же соблазнит ее, не свяжет ли это их еще крепче?

Постоянство в личной жизни никак не входило в его планы. Единственный урок, который он извлек после смерти Чесни, гласил, что ничто в этом мире не постоянно. Чем больше ты привязан к человеку, тем больнее его терять. Он насыпал в ее ладошку еще немного орехов и сказал как бы между прочим:

– Здесь неподалеку к берегу прибило много плавучего леса. Если хочешь, я покажу тебе это место.

Айрис была в восторге от моря и дельфинов. Но созерцание деревьев, больших а маленьких, выброшенных на берег, повергло ее в благоговейную тишину. Он уже знал, что такое с ней бывает, когда в ее голове рождаются понятные только ей творческие проекты. Но пока она бродила среди огромных спутанных корней и причудливо изогнутых веток, отполированных морем и отбеленных ярким солнцем, он понял еще кое-что. Он мог бы поспорить, что если бы Айрис предложили выбрать между кольцом с бриллиантом в пятьдесят каратов и пнем в форме какой-нибудь черепахи, она бы предпочла кусок деревяшки.