ГЛАВА 10

Глядя на медленно приближающегося бандита, Карела чувствовала странное отупение и растерянность. Кажется, ей только что велели продержаться. Но ради чего? Надеяться, что проходящий караван отвлечет разбойников? Но план Ордо показался Кареле надуманным. А если караванщикам взбредет в голову повернуть на развилке совсем в другую сторону? Продержаться… Легко сказать.

Таниус подошел совсем близко и с нехорошей сальной усмешечкой протянул ей ножны эфесом вперед.

Да, Ордо, конечно, молодец. Горазд советы давать. Продержаться… Надо было бы поинтересоваться у чернобородого, как он себе все это представлял, когда отдавал свое распоряжение и отходил в сторону. Интересно, как это Карела продержится против такой огромной лоснящейся от пота обезьяны? Если бы дело шло о битве насмерть, тут и разговоров никаких быть не могло бы, и никаких особых надежд на свою ловкость, и хитрость возлагать не приходилось бы. Карела прекрасно знала свои возможности. Если такой противник, как Таниус, задастся целью убить девушку, надолго умений Карелы не хватит, это точно.

Но в том-то все и дело, что, как поняла Карела, убивать ее Таниус не будет. Он хочет всего лишь позабавиться, погонять обнаженную женщину по кругу на потеху себе и своим людям.

Стоит ли доставлять им это удовольствие? Держаться изо всех сил ради того, чтобы пьяная толпа получила вожделенное зрелище? А после всех усилий еще и оказаться в его грязных лапах? Ну уж нет. Чем потешать разбойников, лучше прекратить это все сразу и навсегда.

И сделать это можно только одним способом: опередить и нанести удар при первой же возможности, когда этого меньше всего от нее ждут.

Поэтому, когда эфес сабли Деркэто коснулся ее груди, Карела криво усмехнулась, глядя прямо в глаза Таниусу, а затем медленно потянула саблю из ножен.

Едва кончик клинка вышел из ножен, Карела, даже не шевельнув рукой и не делая никакого замаха, сделала быстрый четкий выпад. Всего лишь резкий стремительный шаг вперед, направляя саблю в мускулистый живот Таниуса.

Она почувствовала, как упругое сильное тело всего лишь на мгновение задержало движение клинка. Сабля пронзила Таниуса, так быстро и мягко взрезая кожу и рассекая внутренности, что он сам этого поначалу не ощутил и продолжал плотоядно улыбаться.

Но те, что стояли вокруг и с восторгом предвкушали развлечение, увидев, как из спины их предводителя вышел окровавленный клинок, сначала затихли, а потом завопили на разные голоса.

Ощутив в теле смертоносную сталь и ее огонь, Таниус побледнел и ручищами, в которых голова Карелы могла спрятаться целиком, крепко стиснул плечи девушки, словно пытаясь оттолкнуть ее прочь, не понимая, что все его усилия уже тщетны. Она вскрикнула от боли и с трудом повернула эфес, проворачивая клинок внутри тела. Руки Таниуса разжались, хотя и не сразу. Он вдруг захрипел, открыл рот, из горла его хлынула кровь.

Вытащить клинок из тела Таниуса оказалось куда труднее, чем поразить человека, стоящего совсем близко и не ожидавшего от женщины такого выпада. Но Карела знала, что медлить нельзя, потому что убийство атамана даром ей не пройдет. Напрягшись и даже уперевшись ногой в живот уже падающего в пыль Таниуса, Карела вытащила саблю из мертвого тела. Рослый мощный разбойник рухнул ей под ноги. Кровь напоследок выплеснулась из его рта на утоптанную землю и больше не вытекала.

– Так будет с каждым, кто приблизится ко мне ближе, чем на длину моего клинка! – выкрикнула Карела, отходя на пару шагов от тела.

Наверняка, никто из бандитов даже не допускал мысли, что их предводителя зарезать так же легко, как курицу на дворе трактира. И уж конечно они не ждали, что красавица, пойманная в степи, не побоится начать по-настоящему смертельную игру с сильным мужчиной, и не только не побоится начать, но и завершит эту игру стремительно и блестяще.

– О, боги! – раздался какой-то неживой голос Моранаса. – Эта мерзавка убила моего брата!

Карела быстро перевела взгляд на Моранаса. Вот и второй ее противник. Лицо разбойника было перекошено, и хоть руки его дрожали, его стоило принять всерьез. Даже некоторая оторопь, о которой свидетельствовала эта дрожь, не помешает ему хорошенько проучить Карелу.

Кривоносый смуглый Жузе, как тень следующий за своим приятелем, тоже схватился за оружие.

Двое сразу? Это более чем серьезно. Но отказаться от этого сражения никак не получится. Карела перехватила саблю в левую руку, провела правой влажной ладонью по бедру, встряхнула рукой, сбрасывая напряжение, и снова удобно и ловко перехватила свое верное оружие. Сегодня сабле Деркэто предстояло уже третье испытание. Для одного вечера это было многовато, и Кареле очень хотелось сделать это третье испытание последним. Разумеется, последним только на сегодня.

Моранас и Жузе двинулись вперед. Сделав несколько шагов, они слегка разошлись и начали обходить Карелу с двух сторон. Пока один из них не оказался у нее за спиной, девушка постаралась отбежать как можно дальше от Таниуса, чтобы труп не путался под ногами.

Оба разбойника бросились на нее одновременно. Отскочив в сторону, Карела все-таки заставила их столкнуться лицом к лицу друг с другом. А потом только они повернулись к девушке. Теперь оба бандита были прямо перед ней. Клинки у обоих оказались довольно тяжелыми. Жузе угрожающе вертел над головой каким-то длинным палашом, а Моранас выставил вперед довольно грозный меч. Меч показался Кареле очень знакомым. И не зря. Это был меч благородного Эльриса, и ничто иное. Моранас все-таки нашел чем поживиться у кострища, у которого грелся зарезанный Карелой офирец.

Все это промелькнуло в голове Карелы и забылось сразу же. Только засела в голове одна крайне назойливая мысль: если все же хочешь выжить сегодня, столкновения с клинками Моранаса и Жузе стоит избегать как можно дольше. Вышибить ее сабельку могут запросто. Но Карела не была бы Рыжим Ястребом, если бы два грозных бандита могли запугать ее окончательно. Даже напугав Рыжего Ястреба, заставить его прекратить борьбу невозможно.

Уворачиваясь от свистящих клинков двух громил, Карела металась по отведенной ей площадке, подпрыгивая, приседая, то пряча голову в плечи, то бросаясь вперед. Попытки разбойников зажать ее в кольцо были безуспешны, и это не могло их не разозлить. Несколько раз запнувшись о труп Таниуса и задев пару раз друг друга плечами, бандиты совершенно разъярились. Что и говорить, Карела, в другой обстановке моментально вспыхивающая от неосторожного слова, в сражении умела быть хладнокровной и спокойной, чем заводила своих противников.

Первым ошибся Жузе. Пытаясь достать Карелу очередным ударом, он решил, что предугадал следующее движение девушки. Но она рванулась совсем в другую сторону, и Жузе, не желая сдерживать удар, попытался изменить положение и, неловко повернувшись, упал на одно колено. И Карела, отпрыгивая от офирского меча Моранаса, по пути рубанула Жузе поперек груди. Она не стала вглядываться в результат, но готова была поклясться, что Жузе если и не убит, то опасности для нее больше не представляет. Оставался разъяренный Моранас.

Молодой злобный разбойник оказался довольно опасным и настырным. Дело ясное, никаких теплых чувств к лысоватому самодуру он не испытывал, но он конечно же мнил себя наследником безграничной власти своего брата. Если не Моранас приструнит мерзавку, то кто же? Если он, как и Таниус, собирался держать своих бандитов в страхе, нужно было соответствовать тому положению, на которое Моранас претендовал. И первое, что надо было ему сделать: безотлагательно предпринять хоть что-нибудь, чтобы рыжеволосая женщина нашла свою смерть здесь и немедленно.

Мужчина, решивший убить женщину, убьет непременно, но… только если женщина ему это позволит!

И Карела поняла, что иного выхода у нее нет, кроме как перейти от защиты к нападению. Собравшись, девушка удвоила скорость своих стремительных уверток и выпадов, то с одной, то с другой стороны нанося легкие удары. Ощутив, что Моранасу уже не так легко поспевать за ее летящими движениями, Карела выбрала совсем неуловимый миг, когда Моранас сбился с ритма и совсем немного открылся… Клинок Деркэто впился ему в шею у самого основания, прямо над ключицами. О, этот клинок был поистине настоящим хищником! Он знал, где у врагов самые лакомые кусочки, и откуда следует откусить, чтобы ужасные раны и поток крови повергли вольных или невольных зрителей в трепет.

Еще живые глаза Моранаса выпучились от боли и ненависти, но его голова, уже наполовину отделенная от тела, отвалилась на плечо. Карела отпрыгнула в сторону, не желая, чтобы хлынувшая широкой струей кровь пролилась ей на ноги.

Остановившись посреди круга, в середине которого лежали жертвы клинка Деркэто, Карела сжала эфес двумя руками и медленно повернулась кругом, разглядывая разбойников: не желает ли кто-то еще вступить с ней в бой.

Лица столпившихся вокруг бандитов не выражали никаких четких желаний. Время шло, а на лицах просматривалось только безграничное удивление и замешательство. На всех лицах абсолютно. Даже чернобородый Ордо, стоящий совсем рядом и стиснувший рукоятку своего меча, раскрыв рот, смотрел то на Карелу, то на тела в пыли, и вид у него был самый что ни на есть ошарашенный.

Желающие один на один выйти на битву с женщиной как-то не спешили о себе заявлять. Идея поединка с рыжеволосой девчонкой не казалась им больше хорошим развлечением.

Карела утерла локтем пот со лба, откинула назад пряди волос и снова крепко ухватила свою саблю.

– Ну же, грязные подонки, кто следующий? – произнесла она в тишине.

А тишина была поистине мертвой. Казалось, что мертвы не только предводитель и его ближайшие приспешники, но и вся шайка, лишившаяся враз всей своей верхушки, совершенно помертвела. Или уж по крайней мере потеряла дар речи. В зловещей тишине было слышно только потрескивание костров.

Таниус, проткнутый насквозь, как цыпленок вертелом, был уже мертв. Моранас, отсеченная голова которого едва держалась на клочке кожи, залил своей кровью все вокруг. У ног Карелы еще судорожно дергал ногами Жузе, но ни у кого пока не возникало желания оказать ему помощь. Он был обречен уже потому, что рядом с ним в настороженной грозной позе стояла необыкновенно красивая и совершенно безжалостная к своим врагам женщина.

Расставив ноги и откинув за спину пряди волос, Карела грозно стояла с саблей на изготовку и молча ждала. Долго разбойники в оцепенении не пробудут, это было ясно.

И они зашевелились. Сначала только некоторые, самые решительные, потянули оружие из ножен.

«Сейчас они все кинутся на меня, – поняла Карела. – И от меня совсем ничего не останется. Что ж, так все же лучше, чем переходить из одних потных лап в другие…»

Вряд ли все эти пьяные негодяи были нежно привязаны к своему беловолосому предводителю. И если они сейчас, глухо ворча, медленно приближались к Кареле со всех сторон, то вовсе не из желания немедленно отомстить за смерть Таниуса и его прихвостней. Карела была готова поклясться, что гонит их на расправу задетое мужское самолюбие, и только. Как же это, какая-то пигалица так стремительно порубала трех самых сильных и наглых мужчин из их шайки, что никто и глазом моргнуть не успел! Разве такое бывает?

Кольцо смыкалось. Перекошенные тупой яростью лица замелькали, сливаясь для Карелы в одно пестрое кольцо. Сейчас все будет кончено…

– Эй, эй, вы что, с ума посходили?! – загремел над ее головой густой голос Ордо.

Чернобородый бандит с блестящими серьгами выскочил на середину круга прежде, чем хоть один из клинков коснулся тела Карелы. Один Ордо не мог заслонить девушку от разбойников, надвигающихся со всех сторон, но вид у него был довольно решительный.

– А ну, назад! Головы на плечах у вас есть? – мощные руки Ордо взвились вверх. – Что вас разбирает, придурки? Из ума выжили? Тогда в ваши головы надо вбить немного ума, но не вынуждайте меня обнажать меч и учить вас!

Люди остановились. На их лицах ярость мешалась с недоумением.

– Что ты защищаешь эту суку, Ордо?! – взвизгнул кто-то сбоку. – Голову ей снести, да на кол!

– Таниус заплатил за собственную дурость, и эти двое были немногим его умнее! – выкрикнул Ордо и, видя, что многие не оставили желание убить девушку, все же схватился за меч. – Вы что, хотите последовать за ними?

Его меч зазвенел о чей-то клинок, и раздался тот же молодой визгливый голос:

– Уж не ты ли отправишь нас вслед за ними? Не лезь, парень, не в свое дело! Или ты думаешь, Ордо, что мы побоимся справиться с этой рыжей бестией?

– Да послушайте же вы меня! – зычно громыхнул Ордо.

Разбойники остановились. Чернобородый оглядел всех и нарочито лихо спрятал свой меч обратно в ножны, желая показать, что он не желает ссориться с товарищами.

– Стоит ли с ней справляться? – Ордо шагнул и встал вплотную к Кареле. – Или Таниус был вашим любезным дружком? Лучше подумайте о том, что мы потеряли троих не самых худших бойцов, хоть они и были болванами, да упокоит Митра их души. Но мы лишились троих, так зачем же убивать эту женщину, которая хотя бы одного из них, но может заменить?!

– Ну, троих не заменит даже эта шустрая стервочка, – угрюмо возразил кто-то, и Ордо кивнул:

– Еще бы, ведь она всего лишь девчонка. Но в нашем деле каждая лишняя сабля может пригодиться, а эта женщина показала вам, как нужно владеть оружием. Разве не так?

Бандиты недоверчиво загудели.

– И неужели мы будем терять такого бойца? – продолжал вопрошать Ордо. – Да и потом, не надоело ли вам подбирать объедки после Таниуса? Пусть эта женщина сама выберет из нас того, кого захочет, и останется с нами. Разве же это будет не справедливо?

Уж не считает ли этот бородатый кусок мяса, что именно его Карела выберет в благодарность? Девушка вскинула голову и покосилась на чернобородого:

– Что ты несешь, мерзавец? Чтобы я с вами?..

– Молчи, рыжая! – угрожающе прошипел Ордо и взмахнул рукой: – Ну что, вы уяснили себе, что я вам толкую? Или, если хотите, можете испытать ее еще раз. Ну?! Кто первый?

Разбойники заворчали. Многие с лязгом заталкивали оружие в ножны. Карела кожей чувствовала напряжение, исходящее от Ордо. Бандит защищал ее, это было совершенно очевидно. Неужели он стал бы биться со своими же товарищами, если бы они не послушали его? Похоже, что он был к этому готов.

Постепенно плотный круг бандитов рассосался. Карела стояла и смотрела, как люди расходятся обратно к кострам, приглушенно переговариваясь и переругиваясь друг с другом.

– Кажется, время мы выиграли, – пробормотал Ордо. Карела подошла к трупу Таниуса и выдернула из его левого кулака свои ножны.

– Пойдем-ка со мной, – Ордо подошел и взял Карелу за локоть.

Она резко вырвалась:

– Только попробуй тронь меня своими грязными лапами, и я срублю тебе башку!

– Да нужна ты мне… – удивленно протянул Ордо. Его лицо стало немного разочарованным. Но он вздохнул и нахмурился: – Так и будешь ходить голышом?

– А что? – Карела с вызовом прищурилась.

– Ничего. Но не стоит дразнить ребят. Женщины нам попадаются частенько, да и на постоялых дворах мы бываем, но, глядя на тебя, не каждый согласится долго ждать, пока ты соблаговолишь его выбрать. Будешь долго выставлять груди напоказ, кое-кто может и не сдержаться, как считаешь? – ехидно спросил Ордо. Можно было бы и рассердиться. Но не признать правоту Ордо было бы смешно.

– Ну так дай мне что-нибудь! – раздраженно отозвалась Карела капризным тоном.

– Ну так иди за мной, рыжая! – оскалился Ордо. – А то и вести себя не даешь, и сама с места не трогаешься! Что, не веришь до сих пор, что пока жива?!

Карела взмахнула своей саблей и ударила наугад, но ее оружие зазвенело о сталь меча Ордо. Бородач тоже оказался весьма проворным, и когда только он успел отразить ее выпад?

– Ну ладно, ладно тебе, – примирительно сказал он. – Иди за мной, я сейчас кое-что найду.

Чернобородый отвел ее к крайнему костру и принялся рыться в каком-то мешке.

– Помер вчера дружок мой, – произнес Ордо с ноткой искреннего сожаления. – Стащил у Жузе жемчужное ожерелье, дурак, да спьяну стал хвалиться перед ребятами. Ну, Жузе его и проткнул, не глядя. Это у нас обычное дело. Тянут добро из чужих мешков, а потом глотки друг у друга режут… Два дня помучался Фархан, да и помер. Роста он был неказистого… Так тебе в самый раз его тряпки придутся.

С содроганием приняла Карела темно-синюю рубаху с таким широченным воротом, что девушка вся целиком могла в него пролезть. Рубаха была мало того, что длинная и широкая, так она еще и задубела от давно засохшего пота. То, что должно было, видимо, быть штанами, выглядело не лучше, а пожалуй даже и хуже. Подвязать штаны пришлось сначала веревкой, а потом уже подпоясаться. В довершение всего Ордо поставил перед Карелой седые от пыли и грязи сапоги с такими просторными голенищами, что ходить в них было совершенно невозможно: с каждым шагом они сваливались с ноги.

– Твой друг слоном не был ли, случаем? – проворчала Карела, болтая в сапоге ногой.

– Не нравится? – уточнил Ордо, с улыбкой косясь на нее.

– А тебе понравилось бы? – огрызнулась девушка. – Какое убожество!

– Знаешь, рыжая, если хочешь одеться получше, прежде придется хорошенько помахать сабелькой, – назидательно сказал Ордо. – Ты ведь в этом мастерица. Что добудешь, то и твое. А то можно устроиться проще и умнее: стать верной подругой удалому молодцу, который захочет сам добыть тебе богатую одежду да жемчужное ожерелье, а взамен ничего не попросит, только улыбку да горячие ласки.

– Сдается мне, ты на себя намекаешь, Ордо? – Карела снова начала сердиться. Слова бандита ей не нравились.

– А хоть бы и на себя! – чернобородый приосанился и повел плечами. – Со мной не пропадешь, рыжая. Я их смогу на место поставить. И ты на всех будешь королевой смотреть.

– Чтобы смотреть королевой, ты, разбойник, мне совсем ни к чему. А на место поставить я и сама могу, – проворчала девушка и кивнула туда, где по-прежнему валялись три трупа. Она уже застегивала на талии пояс с ножнами. Положив ладошку на эфес, она язвительно уточнила: – Так ты поэтому и бросился на них, что уже решил, будто бы я охотно пойду под твое покровительство?

– Ну не то чтобы решил, – промямлил Ордо, поглядывая на маленькую кривую саблю Карелы. – Но сначала надеялся. Хороша ты, рыжая, что и говорить. Да к тому же ты отчаянно храбрая и, по-видимому, умна. Другая на твоем месте поняла бы, что для нее выгодней. Старый Ордо не обидит, оденет и накормит…

– Тогда ты не там ищешь себе подругу, разбойник! Ты и теперь надеешься?

– Да что я, осел, что ли? – возмутился Ордо. – Мне уже немало лет, и я могу отличить львицу от козочки! Я не хочу, чтобы мне невзначай отхватили что-нибудь под горячую руку… Как звать-то тебя, рыжая?