ГЛАВА 7

Одолев последнее препятствие, устав и поотбивав колени и локти, Карела, наконец, взобралась на самый верх, к подножию полукруглой, гладкой скалы. То тут, то там она видела следы Табасха. Он тоже лез здесь, оставляя клочки бурой шерсти, влажные пятна слюны и ужасный гадкий запах…

Выбравшись на узкую тропку вдоль храмовой скалы, Карела побежала по ней. Завернув на ту сторону, которая была скрыта от ее глаз, пока она была внизу, Карела сразу же поняла, что путь ее завершен.

В покатой ровной поверхности была расщелина.

Только бы не опоздать, с ужасом подумала Карела. Оттуда, изнутри доносились звуки: стоны, рычание, окрики… Карела рванулась вперед и остановилась. Прямо перед входом в храм сидела неподвижная фигура, кое-как завернутая в странную пеструю ткань. Девушка даже глазам не поверила, узнав в замершей статуе солдата-немедийца.

Бриан сидел молча и смирно, но выглядел он как-то странно. Как бы то ни было, но путь Карелы лежал как раз мимо Бриана, и миновать его было никак невозможно.

Вспомнив, что оружия у нее не осталось никакого, Карела подумала и подобрала с земли внушительный камень. С камнями ей еще не приходилось иметь дело, но это лучше, чем совсем ничего.

Бриан не мог ее не заметить: на небольшой открытой площадке каждый, кто там появлялся, становился виден, как на ладони. Но Карела двигалась, а Бриан никак не реагировал. Он сидел, раскинув ноги в стороны и склонив голову набок.

Чем ближе подходила к нему Карела, тем больше она терялась.

Когда же она оказалась в двух шагах от него, все стало ясно: Бриан не шевелился, потому что был не в себе. Его Глаза не мигали, уставившись в пустоту. Резкий запах мочи, исходящий от немедийца, лучше прочего говорил о тяжести положения бедняги.

На всякий случай Карела помахала растопыренной ладонью перед его лицом, но немедиец даже глазом не моргнул. Ни прекрасные девушки, ни лютые враги его больше не интересовали. Можно было смело считать, что пройдохи Бриана не было больше на свете. Некому было теперь давать обеты пресветлому Митре и некому было их нарушать. Место Бриана занял беспомощный и никому не нужный кусок плоти.

– Достойная участь для предателя! – проговорила девушка и добавила, имея в виду Эльриса: – И как жаль, что еще не всех предателей она постигла!

Оставив в покое несчастную жертву собственных низких страстей, Карела подошла вплотную к расщелине Там, внутри, было светло. Но кроме света и шума оттуда просачивалось что-то еще, тяжелое и тягучее, сеющее вокруг себя напряжение и трепет.

Все еще сжимая в руке камень, Карела двинулась по узкому и низкому проходу внутрь скалы. Она вошла под свод пещеры и остановилась.

Да и могла ли она просто так взять и двинуться дальше? Прямо напротив входа у дальней стены грозно возвышался каменный гигант. И хотя поза коленопреклоненного мужчины на первый взгляд была довольно безобидна, если не сказать беспомощна, покаянно протянутые вперед руки не могли ввести в заблуждение Карелу. Она сразу почувствовала, что это именно от него исходит напряжение, наполняющее пещеру. Безжизненные каменные мускулы словно готовы были взорваться Да, он не мог пока ни двинуться, ни даже повернуть свою каменную голову. Но Карела еще не успела даже войти и осмотреться, но выражение каменного лица уже бросилось ей в глаза. Никогда не думала она, что камень, обычный серый камень, пористый и грубый, может так явно и ощутимо сочиться болью, ненавистью и нетерпением. Чего ждал и чего боялся этот камень? Мог ли он чувствовать, мог ли он мыслить? Карела была готова в это поверить. Исполин гипнотизировал ее, заставлял смотреть на себя, словно предупреждал ее о чем-то очень важном.

Но что могло быть сейчас для Карелы судьбы ее друга?

Мохнатый демон стоял на коленях у небольших кожаных ножен, что лежали у самого основания грозной статуи. Он покачивался из стороны в сторону и выл, глухо и жалобно. И в этом совершенно нечленораздельном вое Кареле почудилось ее имя Она тут же выругала себя за излишнюю впечатлительность. Вряд ли ужасный мохнач, в которого превратился юный стигиец, мог сейчас думать о чем-нибудь или о ком-нибудь.

Чудовище стало каким-то странным, если подобные слова вообще подходили к ситуации: разве мог мохнач хоть на минуту показаться кому-то обычным… Тем не менее, лапы чудовища стали еще более толстыми, мохнатыми и корявыми, чем тогда, когда Карела видела демона в последний раз. Его туловище корчилось и содрогалось, а одежда, в которой Табасх начал свое превращение в демона Ша Мрэля, лопнула враз и свисала с косматого тела оборванными клочками..

С того момента, когда Табасх покинул Карелу, прошло совсем немного времени, но демон изменился почти до неузнаваемости. Сначала Карела не поняла сразу, что именно произошло с чудовищем. Но вдруг девушку словно что-то толкнуло изнутри: оно выросло! Табасх чудовищно вырос! Наверное, если бы он поднялся в полный рост, он стал бы едва ли не вровень с каменным своим палачом, в жертву которому предназначила его сиятельная Деркэто.

Возле каменного изваяния стояла женщина. Ее голова едва виднелась из-за косматого загривка чудища, но без тени страха стояла рядом с демоном эта невысокая, сухая плоскогрудая женщина с бледной зеленоватой кожей. Ее голова была гордо вскинута, длинные блестящие черные волосы ее живым потоком сбегали по покатым плечам. А на лице – выражение торжества и вожделения.

– Не медли, Ша Мрэль! – выкрикнула женщина и вздела вверх тонкие руки. – Жди этой жертвы, Деркэто! Она твоя!

Ее ладони медленно сжались в кулачки, так, что пальцы стали белее мела. И не надо было Кареле долго смотреть на нее, чтобы уяснить, что в душе стигийки бушевали дикие страсти, но не было там места ни сомнениям, ни состраданию.

Демон протянул лапу к ножнам и взял их. Со свистом вылетело из них блестящее кривое лезвие и заиграло сполохами в неровном свете двух масляных ламп, что стояли по обе стороны каменного исполина. Маленькая сабля лежала на огромных протянутых вперед ладонях демона и казалась детской игрушкой.

Неловко двигаясь, демон стал вставать на ноги. Его непрекращающийся вой заложил Кареле уши. Но ничто не могло остановить Ша Мрэля. Ша Мрэль был рожден на свет для того, чтобы подставить свою шею палачу, и не человеку, тем более не юной вздорной девчонке вмешиваться в это дело. Не зря же сам Табасх, теряя человеческий облик и устремляясь навстречу своей смерти, именно об этом сказал ей, пока еще мог разговаривать. «Не мешай судьбе, Карела!» Эти слова друга она хорошо помнила. Но будь она проклята, если будет стоять, вытаращив глаза, и спокойно смотреть, как-Как чудовище, со стоном поднявшись на ноги, делает первый шаг навстречу каменному исполину. Как с дрожью и криком пытается страшным усилием противостоять неумолимому заклятью. Но руки-лапы сами по себе, не взирая на страдания демона, начинают выпрямляться и протягивать саблю каменному палачу.

Медленно, отчаянно сопротивляясь самому себе, Ша Мрэль приближал саблю к готовым принять ее рукам палача. И Кареле на мгновение показалось, что каменные ладони начинают дрожать, а мускулы пульсировать и напрягаться… Все-таки он живой, этот камень! Вот-вот он сам выхватит у демона оружие и тогда…

– Стой, Табасх! – Карела бросилась туда, к дальней стене, не помня себя от ужаса. Ей казалось, что уже поздно, что сабля уже легла в каменные руки, и теперь все потеряно…

Демон услышал ее крик и перестал стонать. Переваливаясь на мохнатых ногах, чудовище медленно обернулось… И Карела едва смогла остановиться и сдержать свой порыв. Тот урод, в которого превратился Табасх на горной тропе и который так быстро убежал от нее и Эльриса, был просто милашкой по сравнению с той тварью, которая мрачно и тоскливо взглянула на девушку. Мало того, что роста тварь стала просто громадного, глаза, напоминавшие размером голову новорожденного младенца, были глубоко всунуты в искореженный страшной силой череп. Ноздри вывернулись, рыжая слизь пенилась на их потрескавшихся краях. Огромный язык величиной с бычью ляжку, свисал на плечо и истекал кровавой слюной. Зубы по-прежнему выдавались вперед, но они уже не были редкими и мелкими. Каждый зуб, массивный и острый, мог размозжить голову человеку, и уж попади рука или нога Карелы в эту зловонную пасть, одного движения челюстями было бы вполне достаточно, чтобы изувечить и убить девушку.

Сдавленный рык зародился где-то внутри широкой мощной груди демона. Карела сделала шаг назад, понимая, что если чудовище сделает в ее сторону хотя бы легкое движение, ноги сами унесут ее прочь. Но демон вдруг рухнул на колени и выронил саблю. Вцепившись лапами в шерсть на морде, он закричал, как раненый вепрь, и упал на бок.

– Табасх!.. – Карела уже не знала, слышало ли ее чудовище.

Отвратительная тварь задергалась на полу, и дикие звуки, что вырывались наружу из стиснутых челюстей, неожиданно сложились в невнятную, но все же различимую фразу:

– Беги… отсюда… Беги, Карела… иначе… смерть… Мысли с невероятной быстротой крутились в голове девушки. Демон слышал и понимал ее. И если Ша Мрэль лишь ненадолго смог отсрочить свою смерть, не думая больше ни о чем, кроме исполнения заклятья, стигийский юноша Табасх был все еще в нем, и он все еще, как прежде, заботился о своей подруге.

Сильный удар по шее вывел Карелу из оцепенения. Ловкие цепкие руки впились ей в волосы и кто-то резко дернул ее на пол.

Увидев над собой искаженное яростью бледное лицо колдуньи Михар, Карела наконец поняла, что еще немного, и ее самое большее убьют, а самое меньшее – вышвырнут из храма.

– Убирайся откуда пришла! – прошипела Михар ей в лицо и потянула Карелу за волосы.

Но зря Михар, упоенная близкой победой, стала праздновать ее так рано. Не тратя время на то, чтобы высвободить из пальцев стигийки свои длинные волнистые пряди, Карела протянула руки и ухватилась за прозрачную шелковую накидку, окутывающую костлявые плечи чародейки.

– Это ты убирайся, откуда пришла! – выкрикнула Карела в ответ и добавила: – Оставь Табасха в покое!

– Здесь больше нет Табасха! – злорадно процедила Михар.

Вцепившись в волосы и одежду друг друга, женщины возились на каменном полу, пока Карела, улучив момент, не огляделась и не сообразила, что Михар медленно, но верно увлекает ее туда, где были брошены на войлочной подстилке ее вещи. Что ж, если Михар нужно туда, значит, Кареле туда не нужно.

Царапая и кусая друг друга, женщины дрались с такой съедающей злобой, что казалось, ярость и отчаяние искрами сыплются от них в разные стороны Наверное, самые жестокие и бездушные воины-мужчины не сражаются между собой с такой всепоглощающей ненавистью, с какой пытались уничтожить друг друга две эти женщины, впервые увидевшись.

Очнувшись и подавив в себе растерянность, пережитую в момент внезапного нападения, Карела вновь собрала все свои силы и всю свою злость Она вдруг поняла, что сухая стигийка вряд ли проводила много времени за совершенствованием своих боевых навыков. Даже если Табасх, мужчина, был не совсем уверен, сможет ли он защитить себя, став человеком, можно ли считать серьезным противником эту сушеную воблу до тех пор, пока она не добралась до одного из своих магических амулетов?.. Нет, считать настоящим противником ее было пока нельзя, поэтому, чтобы таковым ее можно было не считать и далее, следовало раз и навсегда лишить ее возможности воспользоваться хоть самым малым ее колдовством.

Почувствовав, что руки стигийки слабеют, Карела нанесла самый резкий и сильный удар, на который была способна в таком состоянии, и рванулась из-под не такого уж и тяжелого тела. Она отпрыгнула в сторону и развернулась.

С яростным криком и проклятиями Михар подскочила, но бросилась не на свою противницу, а к вещам.

Карела прыгнула, пытаясь помешать ей. Уже падая, ей удалось в прыжке ухватить Михар за ногу, и стигийка упала, так и не успев дотянуться до разложенных на войлоке предметов.

Упираясь в войлок локтем, Михар тянула и тянула свободную руку, а Карела так же упорно, изо всех своих сил старалась удержать стигийку.

Но колени Карелы скользили по холодному отполированному полу храма, Михар понемногу, медленно, но все ближе и ближе оказывалась у своей цели. Наконец, пальцы ее коснулись рукоятки кинжала, что оказался к ее руке ближе всех…

Со страшным звериным рычанием Михар резко крутанулась, переворачиваясь на спину и вырывая свои ноги из рук Карелы. Вскочив на колени, она грозно замахнулась кинжалом…

Что-то крепко и больно стиснуло ребра Карелы. Жаром обожгло кожу через ветхую ткань куртки, облако зловонного смрада окутало девушку. Не успела Карела ничего сообразить, как что-то подняло ее в воздух, и кинжал Михар, которым она метила в грудь своей противнице, сверкнул рядом со ступней Карелы, не задев ее.

Взглянув вниз, Карела поняла, что это лохматое чудовище крепко держит ее на весу, высоко подняв над головой. Ша Мрэль схватил ее, как ребенок берет маленькую куколку и так же, как ребенок спасает свою бесценную любимую куклу, выдергивая ее из-под самого носа злобного пса, готового растерзать игрушку, демон выдернул свою подругу из-под кинжала чародейки.

Михар была вне себя от ярости. Не выпуская из рук свое оружие, она набросилась на демона, нанося ему один за другим удары кинжалом.

Взревел демон и, не опуская Карелу вниз, занес ногу… С диким истошным визгом Михар, подброшенная мощной мохнатой лапой, отлетела к стене, ударилась о неровный камень и затихла.

Осторожно наклонившись, демон поставил Карелу на ноги. Девушку зашатало от такой головокружительной смены высоты. Да и мохнач явно не рассчитал свои усилия, когда стремительно подхватывал Карелу с пола. Наверняка он думал, что держит девушку легонько и аккуратно. Но теперь освобожденные от косматых лап ребра сразу же заныли, и Карела невольно опустилась на колени, стараясь справиться с этой неприятной резкой болью, поднимающейся при каждом вздохе. А дышать приходилось часто. От боли потемнело в глазах, и когда Девушка, наконец, смогла сосредоточиться на том, что происходит вокруг, на расстоянии шага прямо перед своим носом она увидела гадкую морду, обдающую ее кошмарным запахом и брызгами пены. Налитые кровью глаза выпучивались, а мясистый язык явно силился что-то сказать.

– Ничего, ничего, Табасх, все в порядке, ты не виноват, – проговорила она, и чудище взвыло, неожиданно тонко и истошно.

Демон зашевелился и стал отползать. Лапы его зашарили по полу, и так же трепетно, как он только что держал Карелу, демон взял в руки саблю. Заклятье есть заклятье. Стоит Михар у него над душой или лежит в углу без чувств, это не играет никакой роли в судьбе Ша Мрэля Медленно приходя в себя, Карела молча смотрела, как демон снова пошел навстречу заждавшемуся его подношения каменному великану.

То ли потому, что с головой у Карелы было что-то неладно, то ли потому, что она сидела на полу и смотрела на Ша Мрэля снизу, но ей показалось, что демон еще больше вырос и раздался вширь. И чем крупнее становилась жуткая тварь, тем все неотвратимее был ее конец.

Казалось, что от тяжелых медленных шагов демона начинает дрожать отполированный пол. Карела чувствовала каждый шаг Ша Мрэля, от соприкосновения лохматой лапы с полом храма по телу ее пробегало странное сотрясение, от которого останавливалось сердце.

Какое-то движение почудилось Кареле немного в стороне. Высокая мужская фигура с обнаженным мечом в руке выскочила из расщелины входа. Это был офирец, взъерошенный и потный. Остановившись, он уставился на огромного мохнача, занятого исполнением своего последнего предназначения Клинок меча благородного дворянина был окровавлен.

Эльрис бросился к Кареле и, положив рядом свой меч, схватил девушку за плечи:

– Что с тобой? Ты ранена?

– Нет, – безучастно произнесла Карела и бросила взгляд на меч. По пути в храм Эльрис успел кого-то отправить на тот свет. – Кого ты убил?

– Мерзавца Бриана, – отозвался Эльрис и настойчиво затеребил Карелу. – Вставай! Уходим из этого страшного места! Нам нельзя здесь больше оставаться! Разве ты не чувствуешь, как дрожит скала?!

– Дрожит скала? – переспросила Карела. Ей лось, что это Ша Мрэль сотрясает твердь скалы своими неуклюжими шагами.

– Да, я еле-еле взобрался сюда! – Эльрис обнял девушку. Его голос дрогнул, когда он снова повелительно сказал: – Здесь сейчас все рухнет, и мы немедленно уходим!

– Уходи, – равнодушно ответила ему Карела и сама, без его помощи, встала на ноги.

– Прах тебя побери, женщина! Неужели твоя собственная жизнь тебе не дорога! – возмутился Эльрис, краем глаза следя за демоном.

– Отчего же, дорога! – возразила Карела и взглянула в глаза офирцу. В них можно было прочесть тревогу и решимость. Еще мгновение, и он подхватит меня и утащит прочь, и я ничего не смогу сделать, поняла девушка.

Эльрис наклонился, поднял меч и вложил его в ножны. Он уже протянул руки к Кареле, но в то же самое мгновение каменный пол дрогнул и стал вспучиваться как раз в том месте, где они стояли. Каменная плита словно вздохнула, поднявшись и опав. Эльрис и Карела бросились друг к другу, но сильнейший толчок откуда-то изнутри горы раскидал их в разные стороны.

– Беги, Карела! Я умоляю тебя, беги! – услышала девушка голос офирца. Но из-за поднявшейся вдруг тучи пыли она не видела его и не могла понять, в какой стороне выход.

Громкое подвывание демона все еще наполняло пространство пещеры, все еще горели по обе стороны каменной статуи лампы с пальмовым маслом, и, когда пыль улеглась, Карела увидела, что демон застыл в нерешительности у самых рук своего палача и оглядывается назад. Прежде чем покончить со всем, чудовище хотело убедиться, что девушка в безопасности.

– Табасх, прочь оттуда, не делай этого! – Карела вскочила на ноги и побежала к мохначу.

– Карела, стой! – завопил Эльрис откуда-то из дальнего угла. – Что уставился, Ша Мрэль, делай свое дело!!

Хотя бы так, но офирец все же пытался довести до конца начатое им дело, причем завершить его Эльрис хотел именно таким способом. Он хотел смерти ненавистного ему демона.

Прозвучавшее вновь имя Ша Мрэля не могло не сделать свое дело. Глухо зарычав, демон отвернулся и протянул саблю в каменные руки. Новый сильный толчок потряс храм. Карелу швырнуло на пол.

– Табасх! Не смей! – Карела попыталась подняться, но вся скала сотрясалась, как в лихорадке, пол ходил ходуном, со стен храма, веками стоявшего чинно и покойно, начали сыпаться мелкие острые камешки… Из горных глубин, из самого сердца царства мрака и смерти послышался негромкий, но нарастающий гул.

– Табасх! Иди сюда! – крикнула Карела, отчаявшись. – Ко мне, Табасх!

Сдавленный стон демона показался ей уже предсмертным его прощанием. Но вот глухие шлепки мощных лап дали ей понять, что Табасх жив и слышит ее. Более того, сквозь пыльное марево, в подсветах чудом уцелевших пока ритуальных светильников показалась огромная, под самый потолок, корявая, изувеченная силой заклятья бесформенная фигура.

Чувствуя, как плита пола, на которой лежала Карела, стала под ней переворачиваться, девушка поползла навстречу демону, обдирая руки об обломки камней, что сыпались там и тут.

– Помоги мне, Табасх!

Демон шлепнулся на колени, и от этого падения плиты пола зашевелились и стали рушиться. Не иначе как все вокруг собиралось провалиться прямиком в преисподнюю, захватив с собой не только демона, но и тех, кто имел глупость последовать за ним.

Мохнатая лапа протянулась к Кареле. Она была таких размеров, что Карела могла бы уместиться на чудовищной ладони, свернувшись калачиком. Ухватившись руками за горячий сухой палец демона, который толщиной своей был не меньше, чем плечо Эльриса, Карела подпрыгнула я повисла над рушащейся плитой. Сразу же демон развернул ладонь, и Карела уселась на ней, крепко вцепившись в бурую шерсть чудовища.

Ша Мрэль быстро перенес девушку на безопасный целый участок и спустил ее на пол. Держа громадную ладонь прямо над головой Карелы и оберегая ее от острых камней, он с рычанием поднес к ее лицу вторую свою ладонь, ту самую, на которой лежала сверкающая сабля, совсем пустяшная, крошечная…

Некоторое время Карела никак не могла понять, что хочет от нее Ша Мрэль. Но он настойчиво держал оружие перед ней, и руки девушки сами потянулись к сабле. С трепетом и содроганием коснулась она причудливого эфеса…

И вдруг сила, живая, дерзкая, неудержимая, тугим потоком, невидимым, но ощутимым стала вливаться в Карелу, наполняя собой ту пустоту, которую выел в ней страх. Эта волна, противостоять которой было невозможно, захлестывала Карелу с головой. Не осталось места ни усталости, ни робости. Слезы высохли мгновенно, и все вокруг приобрело четкие очертания и заиграло свежими красками.

И уже без всякой опаски Карела взяла саблю с ладони демона.

И сразу стих подземный грозный гул. Прекратилось шуршание и шелест падающих камней, улеглись тучи пыли. Развороченный пол храма больше не обрушивался…

Оружие легко и привычно лежало в руке Карелы. Ничего лучше и придумать было нельзя. Сверкающий отполированный клинок, удобный эфес. Карела держала в руке что-то теплое и совершенно живое. Она ощущала слабую вибрацию и дрожь эфеса, словно оружие пыталось подстроиться под какой-то внутренний ритм. И большой сапфир вдруг засветился изнутри теплым огнем, который проливался на Карелу, вдыхая в нее новую силу. Ша Мрэль, тяжело и шумно дыша, отступил назад.

– Что с тобой, Табасх? В чем дело? – удивилась Карела.

Но чудовище пятилось и пятилось назад, освобождая довольно большой ровный пятачок, разделяющий развороченный пол перед расщелиной и коленопреклоненного каменного великана.

Жертва Деркэто по-прежнему стояла у дальней стены, протягивая руки в ожидании. Чего было ему теперь ожидать? Уж не вообразил ли он, что Карела сама подойдет к нему и отдаст ту вещицу, которую она только что получила от Табасха?

Похоже, что каменный истукан так и думал. Потому что застывшие мышцы каменной шеи вдруг дрогнули, голова сделала натужный медленный поворот и… мертвые глаза уставились на Карелу.

– Что это? – Карела в ужасе отпрянула назад. – О нет, нет! Что ты хочешь от меня, Деркэто?!

Не сводя глаз с исполина, Карела сделала еще шаг назад.

Но эфес в ее руке стал вдруг нагреваться. Девушке показалось, что еще немного, и сабля обожжет ей руку настолько, что придется тут же бросить ее. Однако нарастающее тепло легкой волной выскользнуло и окутало Карелу. Пришло спокойствие. Удивительное спокойствие, словно по сто раз на дню приходилось Кареле наблюдать, как вертят головой каменные люди.

– Что тебе надо от меня? – проговорила она, сжав оружие покрепче.

Опустились и снова поднялись каменные веки. Раскрытые каменные ладони шевельнулись, и пальцы медленно начали складываться в кулаки.

Демонстрируя удивительную гибкость каменных членов, исполин наклонился вперед, оперся кулаками об пол и стал вставать с колен.

– Карела, назад! – раздался сзади голос Эльриса, в котором явственно слышались панические нотки.

– А пошел ты… – пробормотала Карела. Ей даже не хотелось оборачиваться и выяснять, что с офирцем, цел ли он, не задавлен ли какой-нибудь рухнувшей плитой… Она должна была стоять и не спускать глаз со своего нового врага.

Исполин был явно раздосадован и оскорблен тем, что ни мохнатый демон, ни прекрасная воительница как-то не спешат отдавать ему свою жизнь. Поэтому выпрямившись в полный рост, он легко и пружинисто шагнул к девушке.

Он был выше Карелы самое малое в полтора раза. Его ноги были не тоньше стволов тридцатилетних сосен, а великолепному торсу мог бы позавидовать каждый мужчина. Да был ли он каменным, если мягко и ловко ступал по полу? Да и голова у него, похоже, вовсе не кружилась от того, что после многовекового стояния на коленях в одной позе он вдруг вскочил и пошел. Может быть, он никогда и не был человеком, живым человеком из крови, мяса и костей? Просто дьявольское творение темных сил затаилось в ожидании своих жертв и не смогло сдержаться теперь, когда обе жертвы таким странным, почти случайным образом просто-напросто уплыли у него из-под носа.

Да, тогда он должен быть невероятно зол! И негодовать на него, а тем более удивляться тому, что эта ожившая твердь неумолимо приближается, конечно же, не стоило. Стоило переходить в наступление.

Карела не могла понять, с чего бы это вдруг к ней пришло такое странное решение. Неужели напасть первой – это лучший выход из положения? Возможно, умнее будет рвануть прочь из этого гиблого места, выручить Эльриса, который несомненно попал в беду под обвалом камней.

Неразборчивый стон из дальнего затемненного угла подсказал ей, откуда приходят в ее голову странные решения:

– Карела… Ты не должна отступать. Сама Деркэто ведет тебя! – Голос демона был срывающимся и слабым, но слова вполне можно было разобрать.

Прекрасная Деркэто, презираемая приверженцами иных, более строгих культов, изобилующих чрезмерно аскетичными догматами.. Да плевать она хотела на всякую хулу! Зримо или незримо присутствовала она в каждом месте на том и этом свете и в потаенных лабиринтах разделяющих их чистилищ, везде, где жили и умирали люди. Она вдыхала в них сжигающие душу страсти, и никто из могущественных и пресветлых сущностей ничего не мог с ней поделать.

Ну, если говорить о самой Деркэто, то Карела не решилась бы утверждать, что сама сиятельная богиня взялась вести ее через все эти испытания. Скорее это изумительное, неземное оружие, такое живое и чудодейственное, вело Карелу за собой и направляло ее руку.

Карела стиснула эфес сабли и шагнула навстречу ожившему камню. Сверкающая сталь была словно продолжением ее руки и не давала страху пробраться в ее душу.

Карела сделала выпад, и… клинок высек сноп сиреневых искр из твердой груди исполина. Он стал живым, но остался камнем.

Еще два удара саблей по мощным плечам противника, но исполин лишь ненадолго остановился, словно примериваясь, как бы половчее ухватить девушку. Он протянул руку к ее шее. Карела присела и рубанула саблей по хищно растопыренным пальцам. Поток искр, только и всего!

Живой эфес продолжал пульсировать. Он приглашал Карелу к новой атака Она оценила обстановку, нырнула под каменным локтем и атаковала сзади. Резким прыжком исполин развернулся, и Карела встретила его новым ударом… И вдруг! Карела сама не ожидала этого, приготовившись к тому, что все ее усилия разрубить сталью камень совершенно тщетны. Но поперек груди этой живой твердыни вдруг зажглась холодным зеленоватым огнем полоса шириной в палец. И полный боли крик вырвался из мертвой утробы исполина. Казалось, что зеленым огнем наполнено доверху полое каменное туловище, и огонь клокотал внутри, заставляя камень содрогаться от невиданной муки.

Взметнулось чудесное оружие Карелы, высекая новые искры, а потом так же неожиданно, без какой бы то ни было видимой причины клинок впился в каменную плоть, чуть ли не увязая в ней. Выдернув саблю, Карела оставила еще одну полыхающую полосу. Заревел великан и, не желая погибать от смертоносного клинка хрупкой девушки, прыгнул на нее.

Если бы неизвестная невидимая сила не оттолкнула Карелу в сторону, ей пришел бы конец. Тяжесть огромного каменного тела просто-напросто раздавила бы ее в одно мгновение, и ничто уже не спасло бы девушку. Но Карела ясно почувствовала, как что-то прямо-таки отпихнуло ее с места в тот самый миг, когда исполин начал свой рывок. Он упал у самых ног Карелы, и неумолимые каменные тиски сдавили ей лодыжку. Падая на пол, Карела изловчилась и нанесла последний удар, прямо поперек шеи великана.

Зеленый огонь вырвался из рассеченной шеи.

Как такой небольшой тонкий клинок смог отсечь каменную голову одним ударом? Видно, знал Ша Мрэль, что давал своей подруге. Холодное пламя заливало пол храма, растекаясь во все стороны, заливая не только каменного истукана, но и лежащую рядом Карелу. Ни единой клеточкой не почувствовала девушка никакой боли. Зеленое пламя не жгло ее. Но каменное тело скрылось в его зеленых искрах и постепенно стало таять. Растаяла и мертвая рука, сжавшая лодыжку Карелы в безжалостном капкане, выбраться из которого она не смогла бы.